Присев на мраморное основание, она пожаловалась:

– Не очень хорошая это мысль. Мои волосы… кожа… эта вода такая жесткая… мне…

Он залепил ей рот поцелуем, снял с ее головы шляпу и отшвырнул прочь, а другой рукой опустил верх купальника и нащупал сосок.

Перестав возражать, она откинулась на спину.

Обеими руками он стянул с нее купальник до самого низа, притиснул груди одну к другой и стал легонько полизывать оба соска.

– А-ах, – выдохнула она.

Он высвободился из плавок и, расположившись перед ней, заставил ее крепко сомкнуть ноги у него на поясе. Потом без малейших колебаний ринулся вперед, сквозь волны и брызги.

– Ах, хорошо, – бормотала она. – Еще, еще, я хочу еще!

Со всех сторон их атаковали сильные струи воды. Очень медленно он вышел из нее и, не позволяя ей свести ноги, положил ее прямо перед одной из струй.

– О-о… Боже… Боже! – вскрикивала она. – О-ооохх… Я сойду с ума!

Оргазм наступил мгновенно. Но его это лишь больше возбудило, и он без промедления вернулся к ней – добавить ей удовольствия, поймать в минуты агонии, позволить ей взрываться сладострастием снова и снова и, наконец, с победным воплем взорваться самому. В ту же секунду оба ушли под бурлящую воду.

Силвер, к удивлению Уэса, оказалась еще и неплохой спортсменкой. Захлебываясь и кашляя, она вынырнула на поверхность – волосы прилипли к голове, очки сбились на сторону.

– Ну, ты сукин сын! – воскликнула она, хохоча сквозь брызги. – Раз от раза все лучше!

Да, что правда, то правда. Хоть щипай себя – уж не снится ли все это? Надо же, о такой везухе он не смел и мечтать!

– Полотенце, – скомандовала она.

Быстро выпрыгнув из «Джакузи», он схватил большое в полоску полотенце и широко распахнул перед ней.

– Благодарю, – сказала она официально. – Вы очень любезны.

– Ну ты бабенка что надо!

– Да мы еще и красноречивы!

– Хоть отбавляй!

Он снова впрыгнул в «Джакузи» – достать ее купальник и свои плавки.

За занавеской гостиной притаился Владимир – он видел все, и когда они стали приближаться к дому, поспешил на кухню, подробно все записать. На этих записях он еще заработает целое состояние!

61

Потихоньку до Хауэрда Соломена стало доходить – его привычка втягивать кокаин перестает быть безобидным баловством. Теперь он чувствовал себя уютно, только если знал: магический белый порошок где-то под рукой.

Ничего, думал он, я могу себе это позволить. Вреда не больше, чем от алкоголя, а об общественном резонансе и говорить нечего – у алкоголя в этом смысле репутация куда хуже.

Одна проблема – теперь он без подпитки не может протянуть и дня. Собственно, какая это проблема – подпитка всегда есть.

За последние месяцы у него появилось несколько новых источников поставки, и он не зависел от кого-то одного. Привычка, понятное дело, дорогая – но, честное слово, такое вложение его заработанных тяжким трудом долларов стоило того.

День прошел спокойно – он быстро сориентировался и по-умному разобрался с самодурскими приказами Захарии. К половине пятого все предложения в письменной форме были готовы, и посыльный был готов разнести их по заранее предупрежденным агентам.

Хауэрд подъехал к личному бунгало Захарии в отеле «Беверли-Хиллс», вручил шефу документы и с самодовольным видом сидел в кресле, пока тот внимательно их изучал.

Я самый высокооплачиваемый в мире мальчик на побегушках, думал Хауэрд, внутренне улыбаясь. Захария перешел к предложению для Силвер.

– Почему так мало? – спросил он.

– Это вдвое больше, чем она получила за полтора месяца съемок в своей мыльной опере. По-моему, более чем щедро.

– По сравнению с другими это мелочь.

– С другими речь идет об огромных деньгах. Увидите, Куинн будет целовать нам задницу отсюда до Австралии. И Силвер, тоже если у нее мозги на месте. Ее ведь в кино не сильно зазывают. Да, на телевидении она звезда, но разве это деньги? Так, коровьи лепешки. Возьмите Тома Селлека. Он на телевидении стоял еще выше Силвер. Ну, сняли его в трех фильмах – а много ли заплатили? Кому охота платить, если можно проехаться за так?

– Посмотрим, – сказал Захария.

– Надеюсь, вы правы, – весело заметил Хауэрд. В горле у него першило. Он сидит здесь уже двадцать минут, а старый пень даже не предложил ему выпить. Либо жмот, либо хамло – одно из двух. Скорее всего, то и другое. – Ничего, если я закажу выпить?

Сложив письменные предложения в аккуратную стопку, Захария поднялся.

– Я уезжаю, – объявил он бесцеремонно. – Если хочешь выпить, пожалуйста – «Поло-лаундж» к твоим услугам.

– Хорошая мысль. Так и сделаю.

Забирай свои дела и засунь их себе в задницу. Запор тебе в прямую кишку, говноед.

– Хауэрд, пока ты здесь. Две просьбы.

– Да?

Дешевый фраер.

– Раз уж я решил здесь задержаться, у меня сегодня свободный вечер. Я могу отужинать в твоем обществе?

– Конечно. Иначе и быть не может. Бог ты мой. Поппи будет в экстазе.

– И, пожалуйста, организуй компанию.

Хауэрд не сразу врубился.

– Компанию?

– Две шикарные дамы. Не болтливые, до тридцати. – Многозначительная пауза – потом: – На каждую – справку от врача, датированную сегодняшним днем.

Эта просьба Хауэрда потрясла, как и собственное заикание в результате.

– А-а… гм… к-конечно, Захария. Я с-сейчас же этим займусь.

Ну, мать честная! Платный мальчик на побегушках – одно дело. Но сутенер? Может, пора приискивать другую работу?



– Тут настоящий крупняк, детка, – сказал Зеппо Уайт, подвигаясь ближе к своей очаровательной клиентке. – Я ведь тебе обещал.

– Что? Что? – умоляла Уитни.

– Пока не явится Хауэрд – ни слова. Я ему обещал.

– Ха! Обещание агента – все равно, что «Кровавая Мэри» без водки. Ни черта не стоит. Сам знаешь.

Зеппо продемонстрировал безупречную вставную челюсть. Сняв ее, он мог доставить женщине удовольствие, какого ей еще не приходилось испытывать.

– Терпение, детка. Хауэрда лучше не злить.

– Тебе ли его бояться, Зеппо, – попыталась умаслить его она. – Ты такой важный.

– Лестью можно добиться многого, – заметил он и уже был готов все ей рассказать, но тут приехал Хауэрд.

Уитни постаралась не нервничать. Не день, а сплошные волнения. Сначала встреча с компанией, которая возьмется за создание ее нового образа, а теперь к ней домой заявились Зеппо Уайт и Хауэрд Соломен с явно интересным предложением.

Собственно, она знала, о чем пойдет речь. Они хотели объявить ей, что она все-таки получает роль в «Романтической истории». Сценарий ей прислали давно, но это ничего не значило. Вроде бы Орвилл Гусбергер искал актрису, которая умеет петь. Что ж, она научится, не впервой.

Хауэрд выглядел еще безумнее обычного. Расставшись с Клингером, он заглянул в «Поло-лаундж», проглотил вместо ленча большой кусок шоколадного торта и запил его двумя стаканами теплого молока – побаивался язвы. При этом успел поговорить с начальником отдела рекламы «Орфея».

– Достань мне двух проституток, для очень важной персоны. Дорогих. На сегодня, и пусть принесут справки от врача, подписанные сегодня. – Пауза. – Да, да, сам знаю, что круто. Пусть расходы на врача внесут в счет.

Это было несложно. Следующая задача – потруднее. Звонок жене.

– Поппи, радость, это ты?

– Хауэрд, все только и говорят, что о нашей вечеринке! Газеты захлебываются от восторга! Ура! Когда приедешь?

– Еще одна встреча – и лечу.

– Роузлайт хочет сделать папочке-папуле чмок-чмок спокойной ночки, – просюсюкала Поппи.

Фу! Видно, настроение у нее – выше крыши.

– Что мы сегодня делаем? – спросил он.

– Обедаем в «Мортонс» с Уайтами. Буду нежиться в лучах славы!

– Добавь еще троих.

Тон ее изменился.

– Кого?

– Захарию Клингера, его даму и ее… подругу.

Зловещая тишина.

– Поппи, котик, работа есть работа.

Он терпеть не мог, когда она заставляла его переходить на, по ее собственному выражению, «у-тю-тю». Снова молчание. Черт!

– Завтра можешь заглянуть к «Картье», – предложил он.

Виноватый смешок.

– Я уже была в «Талларико» сегодня.

Нет, жена у него молодец. Точно знает, когда нанести удар.

Уитни, как всегда, была в блеске – до чего же лакомый кусочек! Она лучилась здоровьем, ослепительная внешне и сексуальная изнутри.

– Что-нибудь выпить? – спросила она дрожащим голосом.

– Воды, – ответил Хауэрд.

Она побежала на кухню и налила ему воды сама. Уитни не окружала себя прислугой. Для разнообразия приятно. Почти всех его знакомых женщин перспектива сломать ноготь повергала в ужас.

Зеппо сиял.

– Итак, детка, – объявил он, – я хочу, чтобы Хауэрд все сказал тебе сам – это его студия.

– Я буду сниматься в «Романтической истории», да? – опередила она.

– Бери выше, – сказал Зеппо. – Ты… Хауэрд прервал его на полуслове.

– «Орфей» хочет, чтобы ты сыграла главную роль в потрясающем новом фильме «Убийство». Могу объявить сразу – на главную мужскую роль мы хотим заполучить Мэннона, а жертву – второстепенная женская роль – будет играть Кларисса Браунинг.

– Кларисса Браунинг! – благоговейно прошептала Уитни.

– Эй, мы не о каком-то третьеразрядном фильмишке говорим. Это будет высший класс, – гордо добавил Хауэрд.

Она глянула на Зеппо, будто не могла поверить собственным ушам. – Правда?

– Еще какая правда! И я пробил тебе двойную ставку, детка.

Хауэрд внимательно наблюдал за ее сосками. Они твердели прямо у него на глазах. Надо, обязательно надо увидеть их без прикрас! А для этого – вставить в фильм «обнаженную» сцену.

– А Мэннон захочет со мной сниматься? – спросила она.

– Предложение он получил. Думаю, ответит «да», – высказался Хауэрд.

– Готов поклясться своей задницей, – согласился Зеппо.

Уитни улыбнулась и вспомнила, как скромно она начинала.

На нее валится такое счастье, о каком она не смела и мечтать.

62

В ресторане «Мортонс» на углу Мелроуз и Робертсон толпилась голливудская знать. Беверли д\'Амо вела себя по-хозяйски: обменялась поцелуями с метрдотелем, всем и каждому махала рукой.

– Вижу, ты в этом городе устроилась, как у себя дома, – заметила Джейд.

– Подружка, я устраиваюсь, как дома, почти всюду. Иначе не проживешь. Тем более здесь.

Их посадили за один из передних столиков – только здесь и можно сидеть, заверила подругу Беверли.

– Задворки этого ресторана – настоящая Сибирь, – предупредила она. – Земля неудачников. Даже не смотри в ту сторону.

Джейд засмеялась. Стремление занять лучший столик в ресторане она никогда не могла понять.

– У тебя шикарный вид, малышка, – объявила Беверли. – Ну, давай, рассказывай мне все про мертвого англичанина и контракт с «Клауд». Ходят слухи, ты перебралась в страну супердолларов. Врут или правда?

– Вроде бы правда, – скромно призналась Джейд.

– Лафа!

– А у тебя как?

Беверли ухмыльнулась.

– Собираюсь стать кинозвездой. Кайф, да?

– Если тебя это греет, конечно.

– Еще как. В двух фильмах я уже снялась – ничего особенного. Но на этой неделе я поменяла агента – заключила контракт с Зеппо Уайтом. Он мне все устроит. Он буйный, мужиковатый, как моряк, и я его обожаю! У него все кипит под руками! Я вас познакомлю, ты тоже в него влюбишься!

– Сомневаюсь.

– Чего?

– Голливудские мужчины меня не возбуждают. Они все похожи на свои тачки, а стало быть, для меня на одно лицо – «Порш» и «Порш»! Беверли заухала от восторга.

– Я не имею в виду, что ты захочешь с ним потрахаться. Он – как озорной щенок. Когда начинает лаяться – есть что послушать. И ужины клевые закатывает – вечеринки то есть.

Беверли остановилась, чтобы обменяться поцелуями с интересным мужчиной в белом свитере и брюках под пару. И туфли белые, а по контрасту – ровный шоколадный загар. Его спутница была постарше, чопорная особа. Она ткнула его в спину – поторапливайся! Знакомство с двумя ослепительно красивыми фотомоделями ее не интересовало.

– Пенн Салливен. Мы с ним вместе берем уроки актерского мастерства, – объяснила Беверли, когда пара удалилась. – А дамочка с ним – Фрэнсис Кавендиш, агент по подбору актеров. Спорить буду, сегодня она подберется ему в штаны!

– Ты знаешь весь Голливуд?

– Только тех, кто что-нибудь значит.

В обществе Беверли Джейд отдыхала. Нью-Йорк потихоньку стирался из памяти, она с удовольствием слушала треп Беверли, рассказы об общих знакомых. Казалось, Беверли знает все и про всех. Это отвлекало от мыслей о Марке. Хотя выбросить его из головы было трудно. И Кори – надо позвонить ему и сказать: пусть строит свою жизнь, как хочет, это его личное дело, любой вариант ее устраивает, лишь бы устраивал его. Сутки она изводила себя, а потом поняла – пусть делает, что хочет. Это его собственная жизнь.

– А вот человек, с которым я хотела бы познакомиться, – заявила Беверли с восхищением в голосе. – Мистер Крупняк. Захария К. Клингер. Хозяин студии «Орфей» – не шутки.

Они смотрели, как дородный мужчина садится за передний круглый столик, а с ним – огненно-рыжая грация и невозмутимая блондинка.

– Оказывается, все-таки здесь есть человек, которого ты не знаешь? – поддразнила подругу Джейд.

– К концу вечера узнаю, – уверенно заявила Беверли. – Вчера, на свадебной вечеринке в честь Силвер Андерсон, я едва с ним не познакомилась. Он сидел за соседним столом, я уже готова была к нему подкатиться, как Мэннон Кейбл и Чак Нельсон схватились не жизнь, а на смерть!

– Шутишь?

– Ты разве не слышала?

– Беверли, говорю же тебе, меня киношная жизнь не интересует даже отдаленно. Почему я должна об этом слышать?

– Потому что, дорогая, надо знать, что происходит вокруг.

– Зачем?

– Хороший вопрос.

Беверли продолжала болтать, но центр ее внимания сместился. Она во все глаза следила за Захарией Клингером. Она хотела, чтобы он ее заметил, и пробудить у него интерес ей удалось довольно быстро. Собственно, он заметил их обеих. Их никак нельзя было назвать серыми мышками. На Беверли был облегающий костюм из красной ткани, фиолетовый кожаный жакет и высокие сапоги, смоляные волосы убраны назад и заплетены в одну длинную косу. Медного оттенка взлохмаченные волосы Джейд обрамляли ее открытое манящее лицо. Поверх короткого вязаного платья был накинут жакет из черной джинсовой ткани, а украшало наряд множество всякого серебра.

Большинство мужчин в ресторане старались делать вид, что не замечают их. Но число ходок в мужской туалет было рекордным – просто чтобы на них посмотреть.

Захария окинул их долгим взглядом.

Беверли, сидевшая к нему лицом, этот взгляд выдержала.

– Играем в глазки? – поддразнила Джейд.

– Да я могу его завести, будь он хоть в другом конце ресторана!

– Можешь или нет – ты никогда об этом не узнаешь, вот в чем беда.

– На твоем месте держать пари я бы не стала.

– Беверли, он же старый.

– И Рейган старый. Я бы к нему в постель так и прыгнула, только бы позвал. Обожаю власть, подружка. Все за нее отдам.

– Да ну тебя!

– Правду говорю. – Она подалась вперед. – А две бабешки с ним – не иначе как проститутки… погоди-ка, вон идет его компания.

В зале появились Поппи и Хауэрд Соломен, а следом – Айда и Зеппо Уайты.

Беверли в секунду вскочила на ноги.

– Зеппо! – вскричала она. – Это я! Твоя новая звездочка!

Зеппо остановился в нерешительности. Что сделать сначала: лизнуть Захарию в задницу или облабызаться с Беверли д\'Амо? Он отдал предпочтение Захарии. Один из первых уроков, которые ты усваиваешь в Голливуде: чья задница важнее.

– Минуту, детка, – и он сделал рукой волнистое движение, спеша воздать должное Захарии.

– Кто эти женщины? – вопросил Захария, не обращая внимания на Хауэрда и Поппи, извинявшихся за опоздание.

– Это Беверли д\'Амо, – сказал Зеппо. – Очаровательная женщина. Хорошая актриса. Она стоит дорого, но если у «Орфея» что-то для нее есть, я готов провести переговоры.

– А вторая?

– Не знаю. Хотите, чтобы я выяснил?

– Потом. Садитесь. Я готов заказывать.

Беверли плюхнулась в свое кресло и наблюдала за развитием событий издалека.

– Сволочь! – воскликнула она.

– Что такое? – удивилась Джейд.

– Этот хорек не удосужился ко мне подойти. Я это ему припомню.

Потягивая вино, Джейд спросила:

– Тебе не кажется, что ты принимаешь это чересчур всерьез?

– Нет и нет! Голливуд – это зона боевых действий. А я, моя дорогая, признаю только победу!

Светлые глаза Поппи начали пускать лучи по ресторану. Свое новое ожерелье из неограненных рубинов в золоте она носила, как знак доблести. Хауэрд пришел от него в восторг. Правда, пока он не знал цену.

– Спасибо за роскошные цветы, – накинулась она на Захарию. – Вы так внимательны. Орхидеи – это моя слабость. Как вы узнали?

Он посмотрел на нее ничего не выражающим взглядом.

Ну, невоспитанная свинья, давай, зажигай свою сигару. Уж по крайней мере мог бы похвалить ее вчерашнюю вечеринку, не развалился бы.

Она еще раз оглядела ресторан – на сей раз преисполненная гордости. Миссис Хауэрд Соломен. Лучшие вечеринки в городе. Кто бы знал, чего ей стоило подняться на такую высоту…

Кто бы знал, сколько сил она на это положила…

63

Вечером волны обрушились на берег с мощным рокотом. Хевен решила, что готова слушать эти звуки хоть всю жизнь.

– А дяди долго не будет? – спросил Эдди, удобно растянувшись на деревянном настиле; негромко пел что-то со своего старого альбома Пресли, рядом стояла банка пива.

– Не знаю. – Она пожала плечами. – Завтра должен позвонить. Наверное, через несколько дней.

– Давай устроим вечеринку, – предложил он. Эта мысль ей самой приходила в голову.

– А кто будет платить? – спросила она.

– Складчина. Каждый принесет что-нибудь выпить. С сомнением в голосе она сказала:

– Ну, вообще-то не знаю…

– Прямо здесь, на настиле – и на берегу. В дом можно вообще не заходить. – Запустив руку в карман шорт, он извлек оттуда мятый бычок. – Что скажешь?

– А когда?

– Ну, сегодня уже не успеем, как насчет завтра? Она была сердита из-за того, что не приехал Рокки.

Да, может, у него и связей никаких нет.

– Давай, чего там! – согласилась она, прекрасно понимая, что узнай об этом дядя Джек, он будет жутко огорчен.

– Точно! Вперед! – воскликнул Эдди. – Позовем нашу группу, еще кое-каких орлов. Попросим Рыбака, чтобы привез пиццу. Гулять так гулять!

– Пятьдесят человек – максимум, – предупредила Хевен. И чтобы в дом – ни ногой.

– Ясное дело, – пылко поддержал ее Эдди.



Джек Питон напился. Заложил изрядно, дал себе волю. Ну и плевать! Сидя за одним из задних столиков в «Илейн», он пребывал в отличном расположении духа и наслаждался беспечной болтовней. По крайней мере, он не был пьян в усмерть – активно поддерживал разговор, вовсю шутил.

Сама Илейн наблюдала за ним издалека; приглядывать за знаменитыми клиентами, следить за тем, чтобы их не беспокоили, – это было ее правило. Иногда она подходила и подсаживалась сама, могла немножко выпить, но бдительность не теряла.

За столом с Джеком сидели двое писателей, актер, издатель и злоязычная светская дама. У «Илейн» кто только не собирается. Ей нравилось сажать знаменитых одиночек за большой круглый стол.

Джек сказал себе, что напивается не с отчаяния, не потому, что несчастен. Нет, он празднует. Он порвал отношения, которые приходилось неохотно поддерживать, потому что якобы они шли на пользу его новому образу.

А пошел он на хрен, этот образ. И Кларисса Браунинг – туда же. Джек Питон снова в поле.

Против воли он засмеялся.

– Что смешного? – спросила светская дама. У нее были затянутые в пучок рыжие волосы, выступающие скулы и ослепительные бриллианты.

– Так, думаю, – пояснил он, размышляя над иронией положения, в котором оказался. Ведь это у него – репутация жеребца. Кларисса сама рассказывала: все подруги ее предупреждали – он тебе обязательно будет изменять. И вот поди ж ты – сходить налево вздумала она! Невероятно!

– О чем? – приставала она, полная решимости привлечь его внимание.

Он оглядел ее – медленно, неторопливо. Она была из тех, кто всю жизнь жил с большими деньгами, – наследница миллиардного состояния.

Он понизил голос, чтобы его ответ слышала только она.

– О том, как бы нам с вами потрахаться. Миллиардной наследнице прелюдий не требовалось.

– Чего же мы ждем?

В итоге он оказался в постели светской дамы, в квартире на крыше на Парк-авеню – снаружи визжат полицейские сирены, внутри позвякивают бриллианты.

– Я никогда их не снимаю, – объявила она с неуверенной улыбкой.

Она оказалась ненасытной, но на этот счет Джек был мастером. Если он включался в игру, то выходил из нее только по просьбе дамы – и никак не раньше.

Проснувшись, он испытал горькое похмелье и сильнейшее желание поскорее исчезнуть. Женщина спала рядом. Рыжая копна волос, голая бледная кожа, сияющие бриллианты в ушах, на запястьях и шее.

Он поспешно оделся стараясь ее не будить, и выбрался из пышных апартаментов.

Между небоскребами пробивался утренний свет – Джек быстро шел к отелю «Хелмсли-палас», где у него был снят люкс.

С ним дружелюбно поздоровалась дежурная за стойкой, а в лифте – хорошенькая лифтерша.

Он поднимался на сорок восьмой этаж, думая – надо же, как повезло! Не прилети он в Нью-Йорк и не застукай Клариссу, он, вполне возможно, никогда бы и не узнал. А ведь он серьезно подумывал о женитьбе!

Господи! Один раз он совершил эту ошибку – хватит на всю жизнь.

– Я обожаю ваше шоу, мистер Питон, – с улыбкой сообщила лифтерша.

– Спасибо.

Он улыбнулся в ответ. Голова очищалась от хмеля.

Оказавшись в люксе, он сначала включил телевизор, потом скинул с себя одежду и встал под холодный душ – смыть с себя слабый аромат дорогих духов «Прайвит коллекшн».

Джек Питон вернулся в строй. Он снова свободен – покушайся, кто смелый!



Пойманная с поличным, но далекая от раскаяния, Кларисса внимательно прочитала сценарий «Убийства», а вместе с ним – невероятное финансовое предложение – в высшей степени смехотворное и в высшей степени соблазнительное.

Она прочитала сценарий дважды. Внимательно.

Потом позвонила своему агенту – за его счет. Легкомысленным отношением к собственному кошельку Кларисса не отличалась никогда.

– Ну? – взволнованно спросил Сирил. – Знаю, это барахло. Но за пять дней работы такие деньги… В общем, Кларисса, решать предоставляю тебе самой.

– Это вовсе не барахло, – ответила она резко. – Ни в коей степени. Это пикантный боевик, изящно выписаны отношения между главными героями, да и юмор приличный.

В голосе его послышалось облегчение и удивление.

– Ты хочешь взять эту работу?

– Безусловно. Только слушай меня внимательно, Сирил. Играть жертву я не буду. Я хочу быть главной героиней. Именно такую роль я давно искала.

64

– Здравствуйте, – приветствовал гостя Уэс. – Располагайтесь, Силвер сейчас спустится.

– Спасибо, – сказал Куинн Лэттимор, кряжистый мужчина за пятьдесят цветущего вида. Он с опаской посмотрел на Уэса. Как все друзья и знакомые Силвер, к ее новому мужу он относился с глубоким подозрением. Кто он такой? Откуда взялся? И что у него на уме?

– Силвер сказала мне, что у вас – хорошие новости, – дружелюбно начал Уэс.

– Просто отличные, – уверенно ответил Куинн. – То, что я собираюсь сообщить Силвер, сделает ее по-настоящему счастливой.

Уэс прошествовал к бару. Английский чай Владимир уже подавал, но Уэсу хотелось чего-нибудь покрепче, и он налил себе изрядную дозу виски, бросил в стакан два кубика льда и повернулся к агенту, чтобы рассмотреть его повнимательнее.

На солидняка он не тянул. Вроде бы раскован, но в деньгах не купается. И не излучает энергии, на убийцу не тянет.

Уэсу вспомнилась собственная короткая карьера певца. У их группы был агент, он обещал им золотые горы, но все без толку. У серьезной публики агенты – с глазами убийцы. Уэс навсегда запомнил этот взгляд. К примеру, Зеппо Уайт – их типичный представитель.

Чак Нельсон его предупредил:

– Лэттимор – это дорога в никуда. Силвер может взять себе в агенты, кого захочет. Пусть она его сменит, подскажи ей.

Через несколько минут вошла Силвер. Взбитые волосы, идеальный грим, пижама с золотистой ниткой. Ей нравилось производить впечатление – даже у себя дома, даже если вся публика – это ее агент.

– Куинн, дорогой!

Она поцеловала его в обе щеки, по-европейски.

– Роскошно выглядишь, как обычно, – сказал он. Куинн всегда по ней тихо страдал.

– А чувствую себя просто умопомрачительно. – Она протянула руку в сторону Уэса. – Видимо, брак идет мне на пользу. Сплошное наслаждение!

Куинн неловко фыркнул.

– Налей мне шампанского, дорогой, – обратилась она к Уэсу, потом, кокетливо опустив глаза, добавила: – Я ведь его заслужила, да?

Он легко согласился с ролью бармена. Подумаешь, печаль!

Куинн взял Силвер за руку и провел к дивану.

– Потрясающие новости, – объявил он, и по голосу было слышно, как его распирает от гордости. – «Орфей» хочет, чтобы ты сыграла главную роль вместе с Карлосом Брентом в «Романтической истории». Это совершенно конкретное предложение – ты сейчас упадешь, когда услышишь, сколько они нам предлагают!

Силвер вполне смирилась со своим статусом звезды телевидения и не рассматривала кино всерьез – потому что кино не рассматривало всерьез ее. И сейчас она завизжала от восторга.

– Не может быть! Когда предложили?

Уэс налил шампанское, внимательно прислушиваясь к разговору.

– Сегодня, – счастливо сообщил Куинн. – Как гром среди ясного неба. Съемки начинаются через десять дней, график точно вписывается в твой перерыв в «Палм-Спрингс».

– Потрясающе! – воскликнула она. – А сценарий можно посмотреть?

Приблизившись легкой поступью, Уэс передал ей стакан холодного шампанского. Она посмотрела на него, сияя от радости.

– Слышал, дорогой? Меня хотят снимать в кино!

– А что тут странного? Ты же звезда!

– Телезвезда, – уточнил Куинн.

– Крупнейшая телезвезда Америки, – со своей стороны уточнил Уэс. – Удивительно, что ее не снимали раньше. Для съемок в каких фильмах вы ее предлагали? И кто, хотел бы я знать, отказывался ее снимать и почему?

Куинн начал что-то бормотать насчет того, что они никогда не ставили себе целью работать в кино, что не было времени, а это предложение – просто класс.

Силвер хотела что-то сказать, но Уэс взглядом ее остановил. Он видел, что вынуждает агента защищаться.

– Вы это предложение проталкивали, или оно само легло на ваш стол? – спросил он.

Куинн был человеком честным. Но его отношения с Силвер Андерсон в эту минуту потерпели крах.

– В общем, я за ними не охотился. Они пришли ко мне сами.

Уэс лишь взглянул на Силвер, как бы говоря: Вот это – агент? Агенты должны бегать с высунутым языком и стараться продать товар. Выбивать побольше денег для своих клиентов. Проталкивать свои предложения, действовать энергично.

Когда через двадцать минуть Куинн Лэттимор ушел, обоим было ясно – толку от него никакого.

Повисла красноречивая тишина. Силвер подошла к большим стеклянным дверям, открыла их и вышла.

Уэс последовал за ней.

– Куинн всегда был очень добр ко мне, – сказала Силвер.

– Ты платишь ему комиссионные?

– Странный вопрос. Естественно.

– То есть, за свои услуги он получил сполна?

– На что ты намекаешь?

– Мы поднимаемся на ступеньку выше. – Он обнял ее за талию. – Ты звезда гигантской величины, девочка моя. Твоим агентом должен быть Зеппо Уайт. И ты получишь то, чего не может дать Куинн Лэттимор.