- Две ночи назад были подожжены заалтарные завеси. Счастье, что огонь не охватил всю церковь.
Викарий повел их по центральному проходу к алтарю, указывая по пути на статуи, стоявшие вдоль боковых проходов.
- Смотрите, как они повреждены: все в царапинах. Я сам отскребал их от наиболее мерзких и сатанинских безобразий.
Эш заинтересовался, когда заметил, что молившаяся фигура исчезла. Крупная колонна закрывала ему вид, но он предположил, что сразу за ней была другая дверь. Когда они приблизились к алтарю, он понял, что его предположение было верным: он увидел глубокое, но узкое углубление в стене. В нем как раз и располагалась маленькая боковая дверь.
- Церковный орган приведен в полную негодность, - продолжал викарий. Он поднял руку, указывая на кафедру. - Отколот резной орнамент, а царапины в дереве напоминают следы когтей. Посмотрите на эту боковую дверь. - Он повел их к углублению, уже замеченному Эшом. - Кажется, она повреждена топором. То же самое и позади нас, на входной двери.
- Я не заметил, - сказал Эш.
- Почему? Эти отметки внутри. Через нее не пытались войти, мистер Эш.
Нахмурившись, Дэвид изучал маленькую дверь.
- А еще - свечи. Не раз, прибыв для утренних молитв, я находил их зажженными или сгоревшими.
- Дом викария рядом, - сказала Кейт. - Может быть, вы слышали или видели что-то подозрительное?
- Мисс Мак-Керрик, несколько раз я по ночам дежурил, но ничего возле церкви Св. Марка не двигалось. Я слышал лишь единственный звук, доносившийся отсюда ночью, - звон колокола. И, я думаю, вы согласитесь, когда я отведу вас на колокольню, что этот звук не может быть делом рук простого смертного.
После подъема на колокольню, Эш едва дышал. К тому же он подрагивал: последний марш был старым и деревянным и трещал от ветхости.
- Если вы секундочку подождете, то я найду выключатель, - произнес священник, исчезая в люке, который вел в помещение, где располагались колокола. - Боюсь, что дневного света здесь маловато.
Когда Эш и Кейт поднялись вслед за ним, они увидели почему: окна были заколочены планками, позволявшими проникать лишь узким лучам света. Единственная лампочка без абажура свисала с поперечной балки.
- Понимаю, что вы имели в виду. - Эш показал на тяжелые колокола, располагавшиеся над отверстиями в полу. - Нет канатов.
- Нет языков, мистер Эш. Они исчезли задолго до меня, и никто в округе не знает, как и зачем. Сами шестерни уже давно сплошь проржавели. Боюсь, что церковь Св. Марка просто не имеет денег, чтобы восстановить их. Да и мои прихожане не слишком щедры, чтобы было можно поправить финансовое положение.
Он наклонился вперед и стер ладонью пыль с ближайшего колокола.
- Теперь вы понимаете: эти колокола невозможно заставить звонить. Но один - звонил, не раз за последнее время, громко и отчетливо в ночной тишине. Для меня этот звук, как похоронный звон.
Наступал вечер, когда Кейт спросила:
- Почему исключение?
- Что?
Она открыла дверь \"Сааба\".
- Ты захотел заранее узнать факты. Мне интересно почему.
- Предчувствие, вот и все, - ответил Эш.
- Ты подозреваешь, что эти дела здесь натворили руки простых смертных?
- Брось, Кейт. Ты же знаешь, что причина в этом.
Она улыбнулась.
- Это ты должен доказать. - Улыбка исчезла. - Дэвид, мы не поговорили.
- Они меня ждут. Наш викарий и его жена. Им будет меня не хватать, как божьей милости.
- Обед может подождать.
- Нет, теперь не время. Ты возвращаешься в Лондон, мы побеседуем, когда все это закончится.
- Как обычно, ты избегаешь этой темы.
- Мы с самого начала договорились: никаких долгосрочных обещаний. Помнишь? Мы оба этого хотели. Господи, после твоей свадьбы я подумал, что ты этого придерживаешься.
- Может быть ты прав. - Она нырнула в машину и завела мотор. Перед тем как закрыть дверь, не глядя в его сторону, она сказала: - Позвони мне позже, хорошо?
- Кейт...
Но дверь закрылась. Глаза ее на мгновение посмотрели в его сторону, и \"Сааб\" тронулся.
Дэвид смотрел, как она уезжала; он не был на себя зол, он чувствовал какое-то отчаяние. Чего, черт побери, он хочет на самом то деле? Почему он всегда позволял этому разрушаться? Нет, это было не то, ничего слишком определенного. Он позволял отношениям развиваться своим чередом, затем охладевал от их же гармонии, не желая ни портить, ни слишком обращать свое внимание на них.
Он пошел назад, по тропинке, которая вела к дому викария, где на ступеньках крыльца стоял, ожидая Дэвида, его преподобие Клеменс.
- Мы готовы начинать обед, мистер Эш. Розмари послала меня за вами.
Вместе со священником он прошел в дом, почти сожалея, что согласился остаться здесь до завершения исследования. Комната в местной гостинице могла быть предпочтительней, хотя и был смысл жить возле самой церкви.
За обедом викарий потчевал его рассказами о Рекстоне, о его обитателях и, особенно, о своих прихожанах. Он выразил глубокое сожаление, что, наверное, церковь Св. Марка должно быть полностью закроется из-за всех этих беспорядков, и что, в этих обстоятельствах, они с женой будут вынуждены переехать в другой приход. Несколько раз во время обеда Эш ловил на себе взгляды Розмари, которая потребляла столовое вино даже активней, чем он сам, и ее глаза не всегда мгновенно опускались. Она казалась моложе своего мужа, но не более чем на пару лет; была пухленькой, но ни в коей степени не лишенной очарования.
Когда принятие пищи закончилось и он получил возможность оставить дом, чтобы проверить оборудование, Дэвид почувствовал облегчение, поскольку беседа с Клевенсом доставляла мало удовольствия, а глаза Розмари с каждым разом задерживались на нем все дольше, увеличивая его смущение.
Сходив в церковь, Эш позвонил Кейт из общественного телефона на главной улице. \"Сообщать особо нечего\", - сказал он ей. - \"Да и говорить особо не о чем\", - почти услышал он ее мысли. - \"Поговорим завтра снова\". - \"Как хочешь\". - \"Кейт, слушай, давай разберемся с этим исследованием\". - \"Конечно, Дэвид, это важно\". - \"Я не имею в виду...\" - \"Я знаю, что ты не имеешь в виду. Только держи меня в курсе, Дэвид. В курсе всего\".
После ее холодного \"до свидания\" Эш направился в ближайшую пивную. И спустя некоторое время возвратился в дом викария.
Ему выделили отдельный ключ, и он старался подниматься по лестнице как можно тише, не желая в такой поздний час беспокоить его преподобие Клеменса и его жену. Он уже собирался войти в комнату, когда почувствовал - или может быть его слух уловил перемещение веса - за своей спиной.
Розмари Клеменс стояла в дверях напротив, ее рука запахивала незастегнутый ночной халат.
- Вы испугали меня, - сказал Дэвид.
- Я хотела извиниться за скуку во время обеда, - произнесла она тихим голосом.
Он посмотрел на женщину с некоторым удивлением.
- Мой муж склонен много говорить о работе и о своей так называемой пастве. В таких разговорах он может становиться совершенно невыносимым, вы заметили?
Стоя так, Эш ощущал неудобство: женщина, всего в нескольких шагах, рука ее больше не придерживала халат. Он делал все возможное, чтобы не обращать внимания на эту темную щель.
- Ну, что вы, не за что извиняться.
Она шагнула вперед.
- Не хотите выпить перед сном? Всего один глоточек. Я не могу заснуть в такую рань. В отличие от Майкла. - Она показала головой на закрытую дверь дальше по коридору. - Мы спим в разных комнатах, Дэвид. Уже давно.
- Не так уж и рано, - сказал Эш, - почти полночь. А у меня завтра ранний подъем.
- Но вы хотели бы выпить, ведь правда? - Она придвинулась даже еще ближе к нему. - Я бы с удовольствием с вами поговорила. Только поговорила. Вы не знаете, как это похоже...
Они оба замерли. Послышался раскатистый звон церковного колокола.
Кейт съежилась в машине, ей было холодно и скучно. Когда она за две ночи до этого сказала Дэвиду, что чувствует необходимость \"более непосредственного участия\", она не могла представить себя в засаде. Она дышала в руки, чтобы согреть их.
Изучая в это время суток церковь Св. Марка, с ее кладбищем, тянувшимся до обочины дороги, покрытыми мраком надгробиями и зловещими очертаниями гробниц, она могла легко поверить в то, что это место посещалось призраками. Одна колокольня, возвышавшаяся к плывущим над нею темным облакам, была достаточно жуткой, со своими глубокими щелями, наводившими на мысль о лежавшей внутри холодной темноте. Она не завидовала Дэвиду, когда ему предыдущей ночью пришлось подняться по тем шатким ступеням, в такую же глухую пору, чтобы узнать каким образом звонил колокол. Войдя в церковь Св. Марка, он нашел все части своего детектирующего оборудования либо разбитыми, либо опрокинутыми. По стенам и иконам была размазана кровь. Скамьи были перевернуты. И каждая свеча в церкви горела.
Но он не встретил никакого взломщика.
Даже в колокольне.
Густой звон этого единственного удара прекратился еще до того, как Эш вошел в церковь, и когда он, наконец, добрался до самих колоколов, тот, кто - или то, что - вызвало этот звук, исчезло, оставив за собой только еще больше погубленного оборудования.
Кейт переборола побуждение включить мотор \"Сааба\" и воспользоваться ненадолго печкой, чтобы согреться. Она неподдельно радовалась, думая, что Эш, который находился в церкви, сохранив ключи, оставленные ему его преподобием, отмораживал свою задницу! Викарий и его жена думали, что он вернулся в Лондон, чтобы починить поломанное и захватить еще новое оборудование, и что исследование возобновиться днем или двумя позже. Однако, Кейт сама отвезла его тем же вечером назад, когда он рассказал ей о парочке интересных сплетен, подхваченных им в местной пивной (лучшем из всех мест, для того чтобы узнать, что в действительности происходит в любом городе). Даже теперь она сомневалась, было ли это делом местной полиции, - но как ни крути, это было преступление, которое совершалось в данный момент. Но, конечно, не дело Института принимать решение, только сам викарий или его начальство могли это сделать. Если бы его преподобие не был так поглощен идеей \"одержимости бесами\", то, возможно, была бы привлечена местная полиция.
Кейт стерла влагу с ветрового стекла и затаила дыхание, чтобы оно на несколько мгновений осталось чистым. Стекло снова запотело. Кто-то был там, снаружи, кто-то, двигавшийся через кладбище. Используя порядочное количество хитрости вдобавок. И двигавшийся к церкви.
\"Надеюсь, ты не заснул, Дэвид\", - сказала про себя Кейт и так тихо насколько было возможно, открыла дверь машины.
Эш сидел в отдаленной части церкви, частично скрытый каменной колонной. Лишь когда ночные облака соскальзывали с поверхности луны, внутрь, сквозь окна с грязными стеклами, проникал свет. Его руки прятались глубоко в карманах, отвороты плаща были запахнуты на груди. Он дрожал. Затем, где-то в темноте он услышал звук. По лицу пробежал легкий ветерок: дверь была открыта.
Черная фигура, каким-то образом деформированная, двигалась во мраке.
Эш сохранял тишину, любопытствуя, что будет делать незваный гость.
Чиркнула спичка - резкий звук в пещерной пустоте церкви. Зажглась свеча. Затем другая. Фигура двигалась - почти плыла, - зажигая свечи. Та часть церкви стала светлей и, хотя сам он находился по-прежнему в темноте, Эш опустился на своем месте, поскольку теперь лучше различались истинные очертания незнакомца. Его фигура была согнувшейся, как будто горбатой; одет он был в какое-то широкое, возможно монашеское, одеяние, голова закрыта капюшоном.
Эш понял, почему фигура казалась искривленной: незнакомец что-то поднимал. Что-то тяжелое.
Дэвид увидел, как непрошеный гость поднял сосуд и начал выливать на алтарь какую-то жидкость.
Кейт взяла с собой фонарь, но не включила его.
Она подождала за кладбищенскими воротами и, только когда фигура, за которой она следила, исчезла из вида, вошла в них. Когда калитка застонала на своих петлях, Кейт плотно сжала губы. Она поспешила вперед, не желая надолго выпускать нарушителя из вида и полагая, что кто бы это ни был, он направлялся к маленькой боковой двери в церковь. Когда под ее ногами захрустел гравий, она пошла по траве, осторожно, боясь натолкнуться на камни или могильные ограды и превозмогая болезненное искушение включить фонарь.
Кейт достигла угла и заглянула за него: никаких признаков человека, за которым она следила.
Ее внимание привлек шум справа. Там виднелась кравшаяся среди надгробий фигура. Но она двигалась в сторону от церкви.
Глаза Кейт сузились. Этого не могло быть! Тайком пробиравшаяся по кладбищу фигура направлялась к самому дому викария.
Эш сжался под лавкой, на подушке для коленопреклонения, когда человек в капюшоне, неся с собой одну-единственную свечу, двинулся по центральному проходу.
Один раз, словно почувствовав еще чье-то присутствие, эта фигура остановилась, оглядываясь вокруг, и исследователь целиком скрылся из вида. Затаив дыхание, он ждал, когда возобновятся шаги.
Когда звуки шагов миновали скамью, где он пригнулся, Эш поднял голову, чтобы посмотреть. Сзади фигура в капюшоне казалась окруженной мягким ореолом: эффект вызванный расположенной близко с грудью свечой. Человек направился в узкую дверь, которая вела в колокольню.
Когда он начал подниматься по каменным ступеням, галерея, поднимавшаяся за этой дверью вверх, озарилась пламенем свечи; этот свет скоро исчез, поглощенный метнувшейся тенью. Эш тихо проскользнул вдоль скамьи и поспешил к алтарю, где свечи, удаленные из подсвечников, стояли теперь зажженными. Вокруг поблескивали отражения от разлитой там жидкости.
Он побежал, перепрыгивая через ступеньку, по широкой алтарной лестнице, заподозрив, что свечи установлены в лужу бензина.
Но бензиновых испарений не было, хотя и чувствовался запах - тяжелый, неприятный смрад. Эш остановился перед алтарем и прикоснулся пальцами к крови.
- Стой на месте.
Кейт включила фонарь и посветила прямо в лицо мужчине. Она следила, как он скрытно продвигался к дому, коварно заглядывал в освещенные окна, медленно приближался к задней двери; в конце концов ее собственная маскировка рухнула, когда она споткнулась обо что-то на земле. Он развернулся и присел, как будто думал, что на него нападут. У Кейт не было другого выбора, кроме нападения - она ослепила его светом фонаря.
- Что ты тут задумал сделать? - потребовала она отчета, надеясь, что страх в ее голосе не заметен.
- Убери этот дьявольский свет, - последовал резкий ответ.
\"Ни в коем случае\", - думала Кейт.
- Я задала тебе вопрос. Так какого черта тебе тут надо?
- Занимайся своими дьявольскими делами и убери от моего лица этот свет.
Мужчина сделал шаг в ее направлении, и Кейт чуть было не развернулась и не побежала. \"Мы наделали достаточно шума, чтобы встревожить Дэвида, не говоря уже о людях в доме, - убеждала она себя. - Держись, не дай себя запугать\".
Открылась задняя дверь, и вылившийся наружу свет показал нарушителя во всей красе.
- Что здесь такое? - Кейт узнала голос жены викария, Розмарин.
- Эрик? Это ты?
Мужчина даже не потрудился к ней повернуться.
- Ничего не говори, Розмарин.
Женщина в дверях перенесла свой взгляд с мужчины, щурясь от слепящего света фонаря.
- Майкл, ты сказал, что вечером встречаешься с настоятелем собора, ты сказал, что вернешься поздно.
Кейт начала понимать и заговорила.
- Это вы двое, да? Вы - церковные вандалы. Боже мой, вы разыгрываете злую шутку с вашим мужем, миссис Клеменс.
- Кто это? Кто вы?
Кейт вышла вперед, продолжая, словно какое-то оружие, нацеливать на мужчину фонарь.
- Это Кейт Мак-Керрик, миссис Клеменс. Из Института Психических Исследований. Я приезжала вчера с Дэвидом Эшем.
- Но... но что вы здесь делаете? - как будто чтобы не упасть, она схватилась рукой за косяк.
- То, чем вы занимаетесь вне вашей семейной жизни - ваше дело, - сказала Кейт, вступая в пространство, освещенное светом из открытой двери. - Хотя, видит Бог, о ваших делах знает, кажется, весь город. Но доводить собственного мужа до нервного срыва путем осквернения его церкви - это уже слишком. - Она выключила фонарь, и мужчина с облегчением отвел руку от своих глаз. - Зачем изводить мужа таким образом? Чего вы надеялись достигнуть?
- Она сумасшедшая, - зло глядя на Кейт, произнес мужчина, названный Эриком. - Ты дьявольски бешеная, женщина, - повторил он.
- Я думаю, что вам придется сделать много объяснений, - спокойно ответила Кейт. - Полиция не любит...
Она замолчала. Все трое обернулись к серым очертаниям церкви, откуда снова раздавался ровный звон колокола.
Эш поднимался по каменным ступеням башни; представлявшийся ему тяжелый звон тянул его вверх, ограниченный пределами лестницы он закручивался в спираль, оглушал. Эш шел вверх, держа перед собой фонарь, освещавший ему путь; дыхание становилось тяжелее, ноги начали ныть от напряжения. Он споткнулся и ободрал о камень голень, но быстро продолжил подъем, с твердым намерением узнать кто же (хотя его подозрения были несомненно сильными) \"посещал\" церковь Св. Марка. Было что-то нехорошее в этом месте богослужений, что-то нездоровое, чего он не мог не чувствовать; но это не имело никакого отношения к демонам. Гнилость - он не мог придумать лучшего слова - имела больше связи со слабостью человеческой натуры, чем с таинственным святотатством. Прихожане отвернулись от церкви его преподобия Клеменса по причинам, не связанным с истощением божественного духа этого здания или их самих.
Добравшись до второго этажа, Эш прислонился к стене, чтобы восстановить дыхание, опустил и выключил фонарь. Дальше шли деревянные, скрипучие ступеньки - он должен выждать время, чтобы его шаги совпали с ударом и звоном колокола. Через люк и отверстия для канатов на грубых досках пола, он смог различить слабый свет свечи.
Эш ждал не более нескольких секунд, перед тем как продолжить, уже испытывая тревогу, свое путешествие; оглушительный шум усиливал его волнение. Трепещущий свет, проходивший сверху, резко ослаб, словно кто-то умышленно закрыл свечу. Эш медленно двигался, одной рукой касаясь ступенек впереди себя, чтобы не упасть. Он добрался до люка и сделал следующий шаг, осторожно пригнувшись, с тем чтобы только верхняя часть его головы оказалась в самой комнате. На дальней стене лежала огромная тень человека в капюшоне.
Выпрямившись в отверстии люка, Дэвид повернулся к стоявшей на коленях, спиной к нему, фигуре в балахоне. Незнакомец был чем-то занят возле самой стены.
Колокол все звенел, и его громоподобный звук был невыносим. Но ни один из колоколов не двигался, да и человек не стоял достаточно близко ни к одному из них.
- Выключи! - закричал Эш неспособный более переносить ужасный шум. Тот другой, казалось, не слышал его.
Теперь скорее обезумевший, чем встревоженный, Эш вскарабкался в комнату.
- Выключи! - заорал он, и включил фонарь, направив его на стоявшего на коленях человека.
Человек выпрямился и стал на пару мгновений неподвижным. Затем начал поворачиваться.
Эш держал фонарь в вытянутой руке, как нацеленный пистолет. Капюшон мог оказаться пустым, настолько глубокая была в нем чернота, перед тем как туда ударил свет.
- Выключи! - в третий раз скомандовал Эш, зная, что его не услышат. Он был абсолютно готов отбросить ударом сгорбленную фигуру и ногой заставить машину подчиниться, таким безумно громким было усиление внутри этих стен. Но викарий понял слова Эша, даже если и не расслышал их. Он протянул руку за спину и дотронулся до переключателя.
Наступило мгновенное облегчение, хотя колебаниям атмосферы потребовалось некоторое время, чтобы окончательно затухнуть.
- Пусть разбираются, - сказал Эш, когда они с Кейт шли по кладбищу в направлении Сааба. - Мы сделали свою работу - остальное за ними. - Помощник благочинного аккуратно закрыл дверь дома викария, в то время как там сам благочинный мягко беседовал с его преподобием Клеменсом.
- Доклад Института ему совсем не поможет, - сказала Кейт. Она чувствовала себя подавленной, и не только потому что это дело не выплеснуло наружу ничего, кроме человеческих слабостей: она чувствовала симпатию к самому викарию.
- Не наша проблема. Ему надо было пойти к начальству и попросить помощи.
- Для викария огласить тот факт, что он подозревает жену в измене с половиной мужского населения города, - тяжелая задача.
Эш пожал плечами.
- Ну, не с половиной. Но с достаточным количеством, чтобы это питало слухи. Я думаю, что он ненавидел своих прихожан за их ля-ля больше, чем ненавидел свою жену.
- Но чтобы инсценировать одержимость...
- Он хотел, чтобы церковь Св. Марка закрыли. Он хотел покинуть это место и начать сначала. Кто его за это может винить?
Кейт открыла дверь машины со стороны водителя, а Эш обошел ее и сел с противоположной стороны. Он забрался внутрь и закрыл лицо руками.
- Я избит, - сказал он.
- Не спи на обратном пути. Мне нужна компания в такое время ночи. - Кейт посмотрела на часы на приборной доске. - Утра, я имею в виду. - Она закрыла дверь. - Ты знал все с самого начала?
Дэвид устало покачал головой.
- Я подозревал. Он был с самого начала таким чертовски нервным. Теперь нет смысла анализировать кровь на алтарной материи, но я ручаюсь, что мы обнаружили бы, что она принадлежала животным. Наверное, останки нескольких бродячих собак или кошек - может быть даже овец - спрятаны на лугах где-то поблизости или плывут по здешней речке.
- Это ужасно. Он был человеком Бога.
- Доведенным до предела. Так или иначе, он мог быть немного чокнутым. Кто может сказать, что во всем этом вина Розмари? Вещь, которая меня заинтересовала: как он это делал. - Эш вытащил пачку сигарет и закурил. - Кровь, свечи, пожары, разрушения - все это было легко для человека, имевшего доступ в церковь. Осквернение должно было выглядеть как дело рук дьявола, но, подумай об этом: ни одного серьезного разрушения. Если бы он совсем сбесился или если бы его не сдерживали святые обеты, он мог бы спалить церковь дотла. Но что я хотел знать: как он проделывал этот трюк с колоколом?
- Обычный таймер, соединенный с магнитофоном.
- Правильно. У него не было возможности установить все это сегодня, потому что он провел почти все время с епископом.
Кейт повернула ключ зажигания и Сааб ожил.
- Розмари думала, что он проведет с епископом большую часть ночи. Она думала, что путь для ее очередного любовника открыт.
- Его преподобие извинился и ушел раньше, думая, что я благополучно вернулся в Лондон. Все это было так глупо, однако: рано или поздно я бы нашел магнитофон, спрятанный за досками, даже если бы мне пришлось разодрать в клочья всю звонницу.
- Полагаю, во всем этом мало здравого смысла.
Расслабленно откинувшись на сиденье, Эш затянулся.
- Так или иначе здесь не пришлось долго сомневаться. Все было так очевидно. Но все же есть небольшая вещь, которая меня все еще беспокоит, - добавил он.
Кейт вопросительно на него посмотрела.
- Два дня назад, впервые войдя в церковь Св. Марка, я видел кого-то у алтаря, стоявшего на коленях или очень маленького ростом. Сейчас я думаю, что это мог быть ребенок. Я предположил, что человек вышел через боковую дверь, но когда мы все вместе, всего минутой позже изучали эту самую дверь, она оказалась запертой, изнутри была щеколда. Однако, не было никакого пути, чтобы пройти мимо нас незамеченным, и не было никакого пути, чтобы выйти оттуда.
Кейт и Эш оглянулись и посмотрели назад через кладбище на церковь.
Глава 10
Клубившийся пар легонько полизывал потолок, его движение вверх оставляло на кафельных стенах ванной точечки влаги. Единственным звуком был плеск воды - энергичное движение; происходившее мытье было больше, чем процесс физического очищения: Эш тер свое тело так, словно желал освободиться от того, что лежало под кожей, чувствуя, что грязь из пруда испачкала его изнутри. Неразумное убеждение, от которого он не мог легко избавиться.
Вскоре грязь отмылась - чувство загрязнения осталось.
Ванна была огромной; под старыми вертикальными кранами ее эмаль окрасилась темно-коричневым, маленькие и толстые когтистые ноги будто сжались под огромным весом. Маленькое зеркало над солидной квадратной раковиной было покрыто плотным туманом. Возле ванны стояла светло-зеленая табуретка, с потрескавшейся, а местами отшелушившейся краской. Наконец он поднялся из воды, темные волосы гладко покрывали его кожу. Дэвид вытер глаза и провел ладонью по шершавой щеке. Он вышел из ванны и, осторожно, боясь поскользнуться на блестевшем полу, дотянулся до большого полотенца, перекинутого через вешалку за дверью. Вытирался он бодро, начав с лица и волос и постепенно опускаясь вниз; полотенце грубо терло его кожу: вытирание - часть процесса очищения. Однажды он остановился, прислушался, посмотрел на дверь. Но ничего не услышал, а лишь почувствовал безмолвие самого Эдбрука. Он продолжил вытираться, затем натянул халат; теперь его тело было влажным от накопившегося пара.
Эш выдернул пробку и, когда уровень воды понизился, протер рукой оставшиеся отметины грязи. Как загипнотизированный, он смотрел на водоворот над стоком; но мысли его были где-то в другом времени, захваченные еще более мощным вихрем... Он вздрогнул, снова вернувшись в действительность, и глубоко вздохнул. В его горло нахлынул влажный воздух, и Эш выпустил его в долгом выдохе, заставляя успокоиться свои возбужденные нервы.
Оставшаяся вода зажурчала и исчезла, Эш подошел к двери и взялся за медную ручку, скользкую и сопротивлявшуюся его хватке.
Он помедлил, затем сжал крепче руку и повернул, удивляясь, почему он вдруг ощутил, что кто-то ждал его за дверью. Из темного коридора на него набросился холод. Но никого не было.
Расчесывая пальцами мокрые волосы, он направился обратно в спальню; усталость, несмотря на его напряжение, была почти непреодолима.
Он закрыл дверь и подошел к бюро, с разложенными на нем записями и планами дома. Рядом с ними теперь стояла рюмка, и он быстро налил в нее щедрую дозу водки. Дэвид сделал большой глоток, затем другой и, перед тем как приблизиться к окну, ждал пока тепло достигнет его груди, а первозданная легкость проскользнет в голову. Он уставился на парк, успокоенный тем, что из этой части дома не было видно террасы и пруда.
Он испытывал неприязнь к стоявшим там статуям, к теням, отбрасываемым отдельными деревьями и кустарником. Мог ли он быть уверен, что все это - именно то, за что себя выдает? Что, черт возьми, с ним за дела? Кто-то толкнул его и он упал в пруд - кто-то, не собака! И он думал, предполагал, что человек, который был с ним в воде, хотел, чтобы он утонул. Но этот мимолетный образ был спутан, смешан с событиями многолетней давности, ужасным воспоминанием, которое создало свой собственный обман. Проклятье! Он должен успокоить себя, он должен думать логически! Среди Мериэллов заметна какая-то замкнутость, они что-то скрывают от него. Идиот! Он сказал им не разглашать ничего, ничего на этой предварительной стадии исследования. Он допускал, что только одно нервирующее впечатление может испортить все остальное. Семья искренне верит, что подвергается посещениям; он считал, что его задача - разубедить их, предоставив твердые доказательства противного, объяснить рационально это возмущение, какую бы форму или вид оно ни приобретало в Эдбруке. Привидения, духи, потерянные души не существовали, не могли существовать. Через день или два - есть надежда, что раньше - он сможет их убедить. И он сам будет снова уверен.
С отвращением Дэвид отвернулся от окна и, захватив с собой бутылку водки и рюмку, направился к кровати. Он поставил их на тумбочку, чтобы были под рукой, и влез в постель.
Холодное белье заставило его задрожать. Когда Эш отключил ночник, окутанная облаками луна не дала никакого света. Глаза его оставались открытыми. Они были прикованы к темной, серой массе потолка.
Ни света, ни отблеска изнутри. Эдбрук был огромной черной массой, смешивавшейся с чернотой ночных облаков. В парке двигался легкий ветерок, беспокоя опавшую листву и шевеля деревья. В лесу охотились ночные твари, их стычки были жестокими, но скоротечными. Зелено-голубые опята светились на гнилых древесных стволах, в траве торопливо бегали жуки. За медленно двигавшимися облаками едва виднелся бледный призрак луны.
Эш спал, но не отдыхал.
Его сон был о воде. Вокруг него была ужасная пенящаяся сила. Время от времени его глаза поднимались над неспокойной поверхностью, и перед ним мелькали берега реки, далекие и проносившиеся мимо. Он кричал, и холодная жидкость заполняла ему рот; и ему было знакомо это чувство удушья.
Он опустился, затягиваемый безжалостным потоком. Кто-то еще был с ним в глубине: расплывчатое очертание, боровшееся так же, как и он сам. Ее волосы были разбросаны по лицу, руки и ноги разбивали воду. Рот ее был тоже открыт, как будто она кричала в ужасе от происходившего с ними. Девочка уносилась от него, и ее фигура, из-за течения реки, становилась еще более неясной, расплывчатой и затуманенной; но он все еще различал ее ногу в белом гольфе, без туфельки. Потом она исчезла, затерявшаяся в жидком тумане.
Он снова всплыл, мальчик, слишком слабый, чтобы защититься от водной стихии, но достаточно легкий, чтобы нестись по течению, словно осколок кораблекрушения.
Он еще раз увидел ее, но только руку - маленький, бледный буек, который, казалось, качался на поверхности, - пока не утонул; маленькая девочка полностью...
Эш проснулся; его крик был больше, чем просто хныканье. В его широко открытых глазах сохранился ужас ночного кошмара. И скоро другое чувство окрасило их - глубокая печаль, а, возможно, раскаяние. Его тело было покрыто холодным потом.
Сквозь окно крался ранний утренний свет - совсем не радовавшая, растекавшаяся серость.
Глава 11
Эш встал на колени, чтобы рассмотреть мелкий порошок наверху лестницы. Слишком много следов нарушили его, или прошлой ночью, или этим утром - скорее всего и то, и другое - чтобы он смог обнаружить что-то полезное. Он зачерпнул некоторое количество порошка, затем встал и снова отпустил его на пол, отыскивая признаки воздушных тяг. Но не было никаких отклонений в его плавном опускании. Дэвид проверил располагавшийся поблизости термометр: низкое показание, но явно не настолько, как предыдущее ночное, и вполне нормальное для утра в это время года.
Эш спустился вниз и направился в сторону бормотания голосов, по направлению к комнате для завтраков. Кристина хихикала над чем-то, что говорил Саймон, а Роберт, во главе стола, улыбался им обоим. Когда исследователь вошел в комнату, беседа прервалась.
- Мистер Эш, - поприветствовал Роберт и указал на место рядом с няней Тесс, напротив брата с сестрой. - Надеюсь, вы сумели заснуть после маленького неприятного эпизода прошлой ночью.
Эш выдвинул стул и сел.
- О, да, я спал, - ответил он. - Но я до сих пор не могу понять, что произошло. Я уверен - я абсолютно убежден - что видел снаружи девушку.
Они молча смотрели на него.
- Хорошо, - допустил он, - возможно, именно собака столкнула меня в пруд - я в слишком большом замешательстве по этому поводу, чтобы утверждать обратное. Но я знаю, что вышел из дома за фигурой человека, и я убежден, что это была девушка. - Он посмотрел через стол. - Я думаю, это была ты, Кристина.
Она посмотрела на него, но ничего не сказала.
- Я думаю, что сейчас самое время рассказать нашему исследователю о том, что здесь происходит, - нарушил тишину Саймон.
- Да, конечно, - после секундного колебания согласился Роберт. - Мы воздержались от этого прошлой ночью, так как вы были в некотором смятении и из-за ваших собственных инструкций ничего пока не раскрывать. Однако сейчас, я чувствую, нам пора поговорить о нашем привидении.
- Теперь пора, - кивнул Эш.
- Ну, тогда было бы справедливо, если бы начала няня. Она первой столкнулась с нашим призраком.
Все глаза обратились к тете, которая покидала стол, чтобы принести Эшу завтрак. Она поставила перед ним тарелку (скудная порция яичницы, бекон и грибы) и села на место, опустив глаза на свой недоеденный завтрак, словно не желая говорить.
- Начинайте, няня, не стесняйся, - подбодрил Саймон. - Мистер Эш здесь, чтобы помочь нам.
Настояния Эша были более мягкими.
- Расскажите мне, что вы наблюдали, мисс Уэбб. Я не удивлюсь ничему, что бы вы ни говорили.
Однако заговорила она с неохотой, голос ее дрожал.
- Я... я видела... призрак несколько раз.
- В одном и том же месте? - спросил Дэвид.
- Нет. В разных частях дома. И... и в саду.
- Возле пруда?
Она отвела глаза.
- Да. Однажды.
Эш окинул взглядом остальных, лицо его было решительным.
- Какие формы он принимает? - спросил он, возвращая свое внимание к тете. - Как это видение - этот призрак - выглядит?
- Это девушка, - ответила она, - молодая девушка.
Эш поймал скрытную улыбку, проскользнувшую между Саймоном и Кристиной, но сдержал свое раздражение.
- Одетая во что-то вроде свободного белого платья, возможно, ночную рубашку, - произнес он совсем не как вопрос.
С явным беспокойством няня Тесс кивнула.
- В течение какого периода времени?
- Простите? - она посмотрела на него.
- Как долго уже вы наблюдаете этот феномен?
- Призрака, без сомнения, мистер Эш, - прервал Роберт Мериэлл.
- Это, однако, не было установлено, - отрывисто ответил Эш. - Как долго, мисс Уэбб?
- Годы, - ответила она, - наверное годы.
- Тогда почему только сейчас вы захотели, чтобы этот случай был исследован?
Снова вместо нее заговорил Роберт.
- Да потому что до последнего времени только няня видела этот, э-э, \"феномен\". А теперь все мы.
Рука Саймона прикоснулась к губам, словно он пытался подавить смех.
- Это что-то вроде шутки? - Эш пристально взглянул на него.
- Вы должны простить моего брата, - извинился Роберт. - Он склонен находить смешное в большинстве ситуаций.
- Я не одинок в этом, - быстро отреагировал Саймон.
Старший Мериэлл не обратил на это внимания.
- Вы крайне невежливы к нашему гостю, - пожурила няня Тесс.
- Конечно, вы совершенно правы, няня, - сказал, улыбаясь, Роберт и обратился к исследователю. - Няня Тесс страдала от нашего юношеского юмора с тех пор, как мы были детьми. Я часто удивляюсь: почему она нас так долго терпит.
- Кто-то должен. Кто-то... - тихо, почти про себя, сказала тетя. Снова ее голова наклонилась, словно она изучала стоявшую перед ней тарелку с едва тронутой едой.
Эш сделал попытку начать свой собственный завтрак, но у него был плохой аппетит.
- Вы сказали, что теперь все вы видели то, что, как предполагаете, является призраком девушки.
За всех ответил Роберт:
- И не однажды. И каждый из нас в различных частях дома. Но только няня видела этот бедный дух вне стен Эдбрука.
- Что заставляет говорить вас \"бедный\" дух?
- Не то ли, что представляют из себя эти видения - одинокие души, покинувшие свои тела в травматических или даже трагических обстоятельствах? Уверен, я где-то об этом читал.
- Это признанная теория.
- Но не признанная вами, - проговорила впервые за все утро Кристина.
День, наконец, начал проясняться, и свет, из высокого окна за девушкой, окружил ее волосы горящим темно-красным ореолом. В ее глазах виднелись искорки веселья, к чему Эш начинал быстро привыкать, и ему было интересно: над ним ли она насмехалась?
- Я готов поверить, что чувства некоторых страдающих людей в момент смерти могут быть так сильны, от болей ли, несчастья или шока, что после них остаются их впечатления. Послесвечение, если хотите, которому нужны годы, может быть столетия, чтобы полностью угаснуть. - Он перевел взгляд с Кристины на Роберта. - Я представляю, какую историю имеет Эдбрук. Всегда ли семья Мериэллов владела этим имением?
- Здесь прожили много, много поколений Мериэллов, мистер Эш, - сказал ему Роберт. - По сути дела, с тех пор как его построили в шестнадцатом веке.
- Тогда вы, наверное, знаете...
- Мериэллы всегда предпочитали забывать свои беды, - быстро прервал его Роберт. - Насколько я осведомлен, нет фактов ни о каких трагедиях в Эдбруке. Наше поколение имеет свои, конечно, - смерть наших родителей, например, когда мы были только детьми, - но в этом повинна лишь случайность, произошедшая далеко отсюда.
- Гости или слуги не умирали когда-нибудь при несчастных обстоятельствах внутри дома?
- Ах, были же дни, когда в Эдбруке были слуги. Теперь забота о доме целиком лежит на плечах бедной няни. Она отлично справляется...
Тетя, наливавшая чай их гостю, казалось не оценила комплимента. Эш поблагодарил ее, когда она поставила перед ним чашку, и удивился ее неразговорчивости.
- Но я не знаю ничего, - продолжал ее племянник, - ни об убийствах, ни о самоубийствах как гостей, так и слуг в истории Эдбрука.
- Для такого дома было бы немного необычно, если бы не было одного-двух скелетов где-нибудь в чулане. - Он добавил в чай немного молока и, перед тем как продолжить, чуточку отпил. - Это помогло бы узнать, кто была эта девушка.
Кристина наклонилась вперед, ее руки лежали на столе.
- Значит вы верите, что этот дом посещает призрак.
Дэвид пожал плечами.
- Возможно, все еще задерживается визуальное изображение кого-то, однажды здесь жившего. Может быть, это то, что я видел прошлой ночью. Какого-то рода проявление.
- Несомненно это всего лишь изысканный термин, заменяющий слово \"призрак\", - с каким-то пренебрежением настаивал Саймон.
- Нет, всего лишь другой термин для \"образа\". Это не может быть призрак в том смысле, в котором вы понимаете. - Он обвел глазами вокруг стола. - Позже утром я хотел бы с каждым...
Тихий вскрик донесся от няни Тесс. Она держала в руках перечницу, крышка от которой, вместе с горкой перца, лежала теперь в ее тарелке с завтраком. Саймон и Кристина взорвались от смеха, и, когда она начала чихать, смех этот стал просто-таки буйным. Начал посмеиваться даже Роберт.
Перенося внимание с одного лица на другое, Эш мрачнел, озадаченный этой детской выходкой.
Его глаза остановились на Кристине, и, сквозь смех, она заметила его изучающий взгляд. Ее оживление спало. Словно в поисках ободрения, она взглянула на братьев, но они, казалось, этого не заметили.
Эш продолжал на нее смотреть, но она отвела свои глаза. \"Почему?\" - подумал Эш.
Глава 12