Настройки шрифта

| |

Фон

| | | |

 

Джеймс Херберт

Гробница

Оригинал: James Herbert, “Sepulchre”

Джеймс Херберт

Гробница

«И сказал Господь Бог змею: за то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем и будешь есть прах во все дни жизни твоей».Бытие 3:14

Самаритяне

За три тысячелетия до Рождества Христова первые шаги на пути к цивилизации были сделаны в Южной Месопотамии, в низовьях рек Тигра и Евфрата. Эта древняя земля между двух рек — «Шума» — была родиной шумеров. Их этническое происхождение до сих пор является загадкой.

Этот народ внес три огромных вклада в общий прогресс человечества, не считая создания первых земледельческих общин, руководимых твердой властью. Измерение времени в часах, сутках и месяцах, давшее начало современному календарю, и астрология — наблюдение за звездами, и их влиянием на земную жизнь, которая приводит нас к науке астрономии, — вот первые два вклада шумеров в культуру своей эпохи.

Но третий вклад был наиболее важным из всех, ибо высшие жрецы древней Месопотамии открыли путь к человеческому бессмертию. Этот путь не имел ничего общего с вечным единением человеческого духа с его земной оболочкой, но он позволял сохранить знания, накопленные человеком за всю его жизнь. Высшие жрецы создавали новый мир, изобретая «письменность»; еще ни одно выдающееся открытие, сделанное с тех пор людьми, не оказывало столь сильного влияния на их духовное развитие.

И мало что известно нам об этом древнем народе.

Приблизительно за 2400 лет до Рождества Христова шумеры были поглощены соседними племенами, стоявшими на более низких ступенях развития; полудикие завоеватели впитали в себя культуру побежденного ими народа, распространив ее на иные земли. Высочайшие достижения шумеров дожили до наших дней; однако в сокровищнице всемирной истории не сохранилось никаких легенд и преданий шумеров, позволяющих ответить на вопрос, откуда они пришли в эти земли, ибо все записи, если таковые существовали, были уничтожены или надежно спрятаны королями, князьями и высшими жрецами.

Возможно, это было сделано неспроста.

Глава 1

Утренние расчеты

Этот человек улыбался. Холлоран улыбался, хотя положение дел совсем не должно было располагать его к улыбкам.

Он должен был испугаться — душа должна была уйти в пятки от испуга. Но он не испугался. Он был спокоен — даже слишком спокоен для человека со здравым рассудком. Казалось, что... что все происходящее его забавляет. Словно он смотрел интересный спектакль, сидя в театральной ложе. Будто бы два «Армлайта» и «Уэбли» 38го калибра, направленные на него, не являлись достаточной причиной для беспокойства.

Ничего, скоро эта слабая, едва заметная усмешка исчезнет с его небритого лица. Приближалась минута взаимной расплаты, страшной, ужасной расплаты.

Дуло револьвера МакГиллига указало на фургон, стоящий в тени деревьев на обочине дороги:

— Ваш человек там.

По резкому, грубому голосу, которым он произнес эти слова, можно было догадаться, что манеры Холлорана раздражают его.

— А ваши деньги тут, — ответил Холлоран, слегка подтолкнув ногой объемистый кожаный чемоданчик, лежащий на земле.

МакГиллиг в упор смотрел на своего противника. Когда он разговаривал с сыщиком по телефону, ему почудился легкий ирландский акцент в голосе Холлорана — в том, как он произносил некоторые слова и ставил ударения. Но сейчас перед ним стоял чистокровный бритт, вне всякого сомнения.

— В таком случае, нам хотелось бы получить их, — сказал МакГиллиг. Как только он произнес эту фразу, первые лучи солнца пробились сквозь утренний туман, разгоняя серую мглу на склонах гор. С веток деревьев, с кустов, растущих вдоль дороги, падали крупные капли, а высокая трава пригнулась к земле после недавнего дождя. Но воздух был на удивление чист и прозрачен — вольный воздух, не оскверненный бриттами и их зловонием, как сказал бы МакГиллиг. В миле отсюда проходила граница, за которой вся земля была поражена злокачественной опухолью. Ирландец считал свое оружие чемто вроде скальпеля хирурга.

МакГиллиг, командир бригады добровольческой Ирландской Республиканской Армии, и Холлоран застыли в напряженных позах, разглядывая друг друга. Никто не двигался.

Наконец Холлоран нарушил молчание:

— Сначала покажите нашего клиента.

Немного помедлив, МакГиллиг кивнул одному из своих спутников — восемнадцатилетнему юнцу, уже успевшему совершить два своих первых убийства во имя Свободной Ирландии. Тот перевернул свой «Армлайт» дулом вверх и, прижав приклад к бедру, не спеша двинулся к фургону. Ему пришлось долго жать на ручку задней дверцы автомашины, и все же она никак не открывалась.

— Подсоби ему, — приказал МакГиллиг второму военному, стоявшему слева от него. — Не беспокойся об этих двух: они не шелохнутся. — И он взвел курок своего «Уэбли»; щелчок, раздавшийся в зловещей тишине, прозвучал как грозное предупреждение.

Тем не менее его второй компаньон, который был постарше МакГиллига и, очевидно, уступал своему командиру в храбрости, продолжал держать под прицелом двоих англичан, медленно отступая к фургону.

— Нам пришлось вкатить дозу вашему парню, — сказал МакГиллиг Холлорану. — Чтобы успокоить его, вы понимаете. К завтрашнему утру он будет как огурчик.

Холлоран никак не отреагировал на это.

Задняя дверца фургона наконец распахнулась, и стало видно скорчившуюся фигуру внутри. Старший военный неохотно повесил винтовку на плечо и вместе с юнцом забрался в кузов. Они выволокли неподвижное тело из машины, поддерживая его и одновременно прикрываясь им от англичан.

— Давайте его сюда, ребята, и положите на землю позади меня, — крикнул им командир. И прибавил, обращаясь к Холлорану: — Теперь мне хотелось бы взглянуть на эти деньги.

Холлоран кивнул:

— Сначала я должен осмотреть своего клиента.

Тон МакГиллига стал любезным:

— Вполне разумно. Ступайте вперед.

Небрежно взмахнув рукой, Холлоран подозвал к себе грузного, мускулистого мужчину — тот стоял в десяти шагах от него, прислонясь к взятому ими напрокат автомобилю. Разомкнув сложенные на груди руки, напарник Холлорана подошел ближе. Сам Холлоран ни на секунду не спускал глаз с командира ИРА.

Холлоран шагал впереди всех, за ним — его помощник, а следом с «Уэбли» в руках шел МакГиллиг. Подойдя к распростертому на земле телу, грузный мужчина опустился на колени. Юношаирландец тоже наклонился над лежащим человеком.

Англичане не обменялись ни одним знаком, ни единым жестом.

— Деньги, — напомнил МакГиллиг. Холлоран медленно наклонился, протянув руки к кожаному чемоданчику, стоящему у его ног. С легким щелчком расстегнулись две застежки.

Его помощник оглянулся, не поднимаясь с колен. Ни одного условного знака, никаких лишних движений...

Холлоран улыбнулся, и вдруг МакГиллиг понял, что находится на волосок от гибели. Когда Холлоран еле слышно произнес — нет, тихо прошептал: «Иисус, Мария...» — МакГиллиг вспомнил, где он слышал этот голос, этот еле заметный акцент.

Руки Холлорана были уже внутри чемоданчика.

А мгновение спустя они вновь появились над его крышкой, сжимая короткоствольный пистолетпулемет.

МакГиллиг не успел нажать на спуск своего «38го», когда первая пуля, выпущенная из «Хекклер и Кох», раздробила ему переносицу, застряв в задней части черепа. Другой военный захлебнулся собственной кровью, раненный второй пулей, так и не сделав ни одного выстрела из своей винтовки. Ничего не подозревавший ирландский юнец все еще стоял, наклонившись к неподвижному телу на земле, когда третья пуля, вошедшая у правого виска, превратила все его лицо в кровавое месиво.

На всякий случай Холлоран переключил свой пулемет на автоматическую стрельбу, выпрямляясь в полный рост. Он был уверен в том, что за деревьями нет никакой засады, но осторожность еще никогда никому не мешала.

Он подождал пять секунд, прежде чем перевести дух. Его спутник, бросившийся ничком на землю в тот же миг, как только заметил улыбку на лице Холлорана, не поднимался еще несколько мгновений.

Глава 2

Ахиллесов Щит

Вывеска «Ахиллесова Щита» была скромной и лаконичной, весьма под стать тому делу, которым здесь занимались, — латунная дощечка, укрепленная на грубом кирпиче над входной дверью. В одном из углов блестящей металлической полоски размером не более 8х4 дюйма был выгравирован маленький прямоугольный треугольник — логограмма компании, обозначавшая щит греческого героя Ахиллеса: если бы древний воин был мудрее, то, отправляясь в битву, он прикрывал бы своим щитом только ту пятку, которая, согласно преданию, была единственным уязвимым местом на его теле. Кроме этого простого символа и необычного названия, в самой фирме не было ничего фантастического. Расположенная к западу от пристани св. Катарины, рядом с великолепной гостиницей и мелкой бухтой, где стояли парусники спортивного яхтклуба, контора «Щита» занимала один из многочисленных заброшенных пакгаузов, впоследствии переоборудованных под офисы мелких частных организаций, небольшие магазины и кабачки «старого стиля». Эти частично перестроенные маленькие домишки приютились в готической тени моста старой крепости. Более неудачного соседства для процветающей фирмы нельзя было придумать. Трудно было отыскать взглядом неприметную вывеску на кирпичной стене; пожалуй, только частые посетители конторы могли знать, где она находится.

В просторном кабинете офиса на четвертом этаже сидели двое посетителей «Ахиллесова Щита». Одному из них частенько приходилось бывать здесь за последние шесть лет. Это был Александр Бьюкенан, учредитель солидной страховой компании «Эйкорн Бьюкенан Лимитед», имевшей свое представительство у Ллойда в Лондоне и несколько частных контор на улице ЦерквинаБолоте. Фирма «Эйкорн Бьюкенан» занималась страхованием частных лиц от похищения преступными группировками. И вела переговоры о выкупе заложников. Мужчина средних лет, пришедший вместе с Александром Бьюкенаном в контору под знаком щита Ахиллеса, Генри КвиннРиц, исполнительный директор и вицепрезидент компании «Магма Корпорэйшн», был клиентом фирмы «Эйкорн Бьюкенан». Похоже, что сейчас ему было немного не по себе, хотя он сидел на роскошном мягком кожаном диване, — может быть, оттого, что ему не нравились испытующие взгляды, направленные на него.

Трое мужчин, пристально смотревших на «второго человека» «Магмы», были директорами «Ахиллесова Щита». Ни один из них ни единым словом или жестом не старался успокоить своего будущего клиентабизнесмена. Проводя жесткий, резкий «перекрестный допрос», они нарочно заставляли слегка волноваться своих собеседников, чтобы те все время держали себя под контролем и предельно четко отвечали на заданные вопросы.

Первый из них, сидевший за широким письменным столом, с самого начала взял в свои руки инициативу беседы. Это был Джеральд Снайф, директорраспорядитель «Щита», занимающий официальный пост Управляющего фирмой, сорокадевятилетний майор авиационной службы специального назначения в отставке. На армейской службе ему довелось побывать во многих странах, обучая британских и иноземных солдат военному ремеслу. Он участвовал в боевых действиях в Омане, где прошли самые трудные годы его жизни; однако большинство его подвигов по ряду причин осталось неизвестно широкой публике: участие британских Вооруженных Сил в этом частном конфликте не было признано официально. Невысокий, крепкий, подтянутый, с чуть тронутыми сединой рыжеватыми волосами, он казался военным до мозга костей — и, вне всякого сомнения, он был им.

На обыкновенном жестком стуле возле стола управляющего сидел Чарльз Матер, кавалер ордена Британской Империи, шестидесятидвухлетний мужчина с необычайно живыми, ясными глазами. Его проницательный взгляд часто таил в себе искру иронии, как будто Матер хотел сказать, что не стоит относиться к жизни слишком серьезно — и это несмотря на его серьезную, не располагающую к веселым шуткам профессию. Представляя его клиентам как Плановика, а чаще — как теоретика, разрабатывающего стратегию операции, сотрудники «Щита» между собой прозвали его Заговорщиком. Он был высок и худ, держался очень прямо, но при ходьбе опирался на трость изза тяжелого ранения в ногу, полученного в Адене уже в самом конце этой «неяркой» кампании: его «Джип» подорвался на мине. Только небывалая стойкость и сила духа и образцовая военная карьера помогли ему вновь вернуться в армию, без которой он просто не мыслил своего существования. Скрывая шрамы и подшучивая над своей «геройской» хромотой, он прослужил еще много лет, пока снайперская пуля не ранила его вторично в ту же ногу, разорвав сухожилия. Это случилось, когда он уже занимал должность командира соединения и руководил боевыми операциями в Ольстере, после чего он был вынужден принять преждевременную отставку и вышел на пенсию.

В этой чисто английской компании был только один человек, чье имя выдавало его немецкое происхождение, Дитер Штур, в прошлом — член Федерального уголовного суда, особого отдела немецкой полиции, созданного Федеральным правительством для контроля над террористическими и анархистскими группировками. Штур сидел рядом со Снайфом за широким столом. Он был моложе двух своих коллег; разойдясь с женой четыре года тому назад, он сохранил здоровый и бодрый вид преуспевающего человека. Его фигура не отличалась аскетической худобой, как у Чарльза Матера, — солидное плотное брюшко с трудом помещалось в сравнительно узких брюках. Волосы, изрядно поредевшие на макушке, еще были достаточно густыми, чтобы скрыть едва намечающуюся лысину. Этот серьезный, но несколько суетливый человек был практически незаменим в организационных делах и финансовых вопросах, в тщательной и детальной разработке плана операции и снабжении агентов оружием. Он работал прекрасно, невзирая на возникавшие все время трудности, с чем бы они ни были связаны: с властями других стран (лица, занимавшие ответственные должности, высокопоставленные чиновники и начальники полиции нередко пятнали себя участием в тайных соглашениях с террористами), или с условиями договора, заключенного с «объектом», обеспечивающими клиенту минимальную степень риска. Коллеги называли его Организатором.

Его лицо пересекал длинный изогнутый шрам, похожий на след от сабельного удара; возможно, то был знак махизма, который он с гордостью носил в кругу гейдельбергских студентов в те времена, когда герр Гитлер захватил власть, совершив свои первые преступления. Однако Штур был слишком молод для этого; он принадлежал к иному поколению, и его увечье не имело ничего общего с проявлением «рыцарской доблести». Этот рубец остался после глубокой раны, полученной им при падении с велосипеда во время загородной прогулки: он съезжал с высокого холма, отпустив тормоза.

Впереди показался грузовик; водитель с предельной осторожностью проезжал перекресток у подножья холма, и Штур, одиннадцатилетний школьник из маленького городка Зиген, пренебрегая всеми правилами, мчался прямо на грузовик, не сбавляя скорость. Когда он наконец сообразил, что столкнется с машиной, было уже поздно. Велосипед попал под колеса грузовика, а сам мальчишка, еле успевший резко повернуть руль в самый последний момент, вылетел из седла. Все же его зацепило откидным бортом кузова: кожа с лица была содрана, как если бы по ней провели скребком.

Глубокий шрам начинался у левого виска и спускался ко рту через всю щеку. Когда Штур улыбался, его лицо, обезображенное рубцом, перекашивалось на сторону. Штур знал об этом и старался улыбаться пореже.

Джеральд Снайф говорил посетителям:

— Вы понимаете, что нам потребуется полное досье на вашего человека: биография, сведения о его занятиях в прошлом, его характеристика на сегодняшний день, — словом, все, что может иметь хоть малейшее отношение к делу?

КвиннРиц кивнул:

— Мы предоставим вам все сведения, которыми располагаем сами.

— И еще нам хотелось бы знать, какую роль играет этот человек в вашей корпорации.

— Он незаменим, — немедленно ответил вицепрезидент «Магмы».

— Звучит весьма необычно, — Чарльз Матер почесал своей тростью лодыжку. — Если бы вы сказали, что он неоценим, я мог бы это понять. Но незаменим?.. Не представляю себе подобного зверя в дебрях современного бизнеса.

Александр Бьюкенан, сидевший рядом со своим клиентом на кожаном диване, важно произнес:

— Если бы вы знали, на какую сумму застрахован наш «объект», вы согласились бы с господином вицепрезидентом.

— Не будете ли вы столь любезны назвать эту цифру?

Вопрос был задан мягким, корректным тоном; однако представитель страховой компании ни секунду не сомневался в том, что необходим правдивый ответ. Он взглянул на КвиннРица. Бизнесмен чуть наклонил голову в знак согласия.

— Наш человек застрахован на пятьдесят миллионов английских фунтов, — сказал Бьюкенан.

Ручка выпала из пальцев Дитера Штура. Снайф и Матер, лучше владеющие собой, лишь быстро переглянулись. Наступила тишина.

Чтобы сократить паузу, страховщик сделал банальное замечание:

— Внушительная сумма; надеюсь, вы согласны со мной, господа.

— Мне страшно даже подумать о размере страховой премии, — сказал Матер.

— Естественно, она пропорциональна сумме страховки, — ответил Бьюкенан. — Но я боюсь, что придется снизить ее; таким образом, если ваша фирма получит ассигнование из страхового фонда, премия «Магме» составит десять процентов вместо обычных двадцати.

— В таком случае, я полагаю, — обратился Матер к вицепрезиденту «Магмы», — что речь идет о безопасности вашего президента.

— Как раз нет, — ответил тот. — Этот человек не занимает в нашей компании никаких высоких должностей.

— Однако здравый смысл подсказывает нам, что он у вас не только чай заваривает, — сухо сказал Матер. — Я уверен, что господин Бьюкенан уже сообщил вам о наших правилах: имя «объекта» не появится ни на одном документе — ни на бланках страховой компании, ни в страховом договоре, даже если эти бумаги будут лежать в надежных сейфах. Мы соблюдаем строжайшую секретность — из соображений безопасности, как вы понимаете, — но можете вы хотя бы объяснить нам, какую функцию выполняет ваш человек внутри корпорации. Мы еще вернемся к вопросу о его имени, когда придем к полному согласию друг с другом — надеюсь, нам всетаки удастся достичь взаимопонимания.

КвиннРиц поерзал на своем сидении, как будто он сидел на выпирающей пружине:

— Боюсь, что в данный момент я не имею права сообщить вам даже такую подробность. Когда будет заключен контракт, «Магма» предоставит всю необходимую информацию по первому требованию, не выясняя, зачем вам понадобились эти сведения.

— Мы уже привыкли к особой осторожности, которую проявляют наши клиенты, — заверил его Снайф. — Более того, здесь наши интересы полностью совпадают с вашими; мы вполне одобряем подобную осмотрительность. Но раз уж вы поняли, что придется предоставить нам полную информацию о вашем человеке, ничего — повторяю, абсолютно ничего — не скрывая, разрешите нам перейти к делу.

— Я отлично понял вас, — ответил вицепрезидент с легким поклоном. Надеюсь, что это действительно так, подумал Снайф. Потому что придется раскапывать мельчайшие детали и подробности биографии «объекта». Нас будет интересовать все — его жена, семья, друзья; его привычки, хобби, развлечения. Как он проводит свой досуг. Имеет ли любовницу. В особенности это. Любовница (или даже несколько любовниц) была слабым звеном в подобных делах. Обычно «объект» старался скрыть столь деликатную сторону своей личной жизни, пытаясь ускользнуть изпод контроля охраны для интимных свиданий с женщинами. «Щит» должен был знать, что представляет из себя «объект» как человек: упрямый или мягкий; здоровяк или болезненный и слабый; любящий и нежный или строгий и суровый; конформист или инакомыслящий; основные черты его характера и уровень его интеллектуального развития. Если он был женат и имел детей, то каким мужем он был, каким отцом? Снайф и его агенты должны были знать буквально о каждом его шаге — днем и ночью, ежечасно, ежеминутно. Можно ли организовать дело так, чтобы о каждом его передвижении как внутри корпорации, так и вне ее сразу же становилось известно оперативникам «Щита»? Было ли возможно предугадать дальнейшие действия «объекта», чтобы предупредить агентов заранее? Он уже знал об исключительной важности этого сотрудника для «Магмы» — страховой полис в пятьдесят миллионов фунтов стерлингов не оставлял никакого повода для сомнений, — но в чем была причина столь огромной суммы страховки? Что скрывалось за этой цифрой? Каковы были роль и служебное положение «объекта» в корпорации? Необходимо было получить ответ на эти и многие другие вопросы, прежде чем «Щит» начнет создавать сложную систему безопасности для своего клиента, выполненную по индивидуально разработанному плану. Но даже после этого система не гарантировала полного отсутствия разных досадных ошибок и сбоев, неизбежных во всякой работе.

Однако сперва требовалось уточнить одну очень важную деталь.

Снайф наклонился вперед, опираясь локтями на свой стол, сцепив руки; его большие пальцы вращались один вокруг другого.

— Почему именно сейчас? — спросил он. — Почему вы считаете, что в данный момент вашему сотруднику необходима защита?

— Потому что, — вежливо ответил ему КвиннРиц, — он сам сказал нам об этом.

Снайф и Матер опять быстро переглянулись друг с другом.

— Ваш человек получал какието угрозы или предупреждения? — спросил Матер.

— Не совсем так.

Дитер Штур, с самого начала разговора делавший какието пометки в блокноте, отложил ручку:

— Может быть, ваша корпорация вовлечена в какоенибудь сомнительное предприятие, изза которого ваш сотрудник подвергает себя риску?

— В настоящий момент — нет.

Бьюкенан тут же взял слово:

— Джентльмены, вы, несомненно, знаете, что «Магма Корпорэйшн» — один из бесспорных лидеров среди коммерческих компаний. У нее имеются солидные капиталовложения за рубежом в горнодобывающей, промышленной и энергетической отраслях. Активы внешних капиталовложений составляют около шести миллиардов фунтов стерлингов, а годовой оборот средств — порядка сорока пяти миллиардов. Для того чтобы перечислить все дочерние компании корпорации «Магма», не хватило бы суток...

— Спасибо за информацию, Александр, но как это связано с темой нашего разговора? — грубовато оборвал его Снайф.

— Теперь вы окончательно можете убедиться в том, что «Магме» незачем пускаться в какието рискованные авантюры, которые могут считаться...

— Темными делишками? — услужливо подсказал Матер.

Штур улыбнулся; его левая бровь, изуродованная шрамом, поднялась высоко вверх, а рот искривился в усмешке.

— Подозрительными, — объявил, наконец, Бьюкенан.

— Простите, но я не имел в виду... — начал Штур, все еще улыбаясь.

— Ну что вы, конечно, я все понимаю, — кивнул КвиннРиц. — Вам нужна полная картина, как говорится. Разрешите изложить это таким образом: человек, о котором идет речь, обладает определенными... способностями... — он чуть помедлил, прежде чем произнести это слово, — которые могут послужить предметом сильной зависти со стороны компаний, занимающихся коммерцией в той же сфере, что и наша корпорация. Поэтому он подвергался бы очень большому риску, если бы, скажем, зависть какойлибо из конкурирующих с нами компаний превзошла все возможные пределы.

— Но они всегда могут заплатить ему больше, чем вы, за ту же самую работу, — возразил Матер, слегка заинтригованный тем, что услышал от вицепрезидента.

— Только в том случае, — ответил КвиннРиц с лукавой ноткой в голосе, — если они узнают о его существовании. — Он улыбнулся троим мужчинам, чьи головы разом повернулись к нему — очевидно, ему польстило их внимание. — Я прошу прощения за то, что вынужден объясняться с вами лишь намеками; видите ли, наш человек действительно обладает уникальным в своем роде умением, в котором с ним никто не может сравниться. Не только наши конкуренты, но даже многие из наших служащих ничего не знают о редких способностях этого человека. Его мастерство держится в строгом секрете внутри нашей компании.

Опершись на ручку своей трости, Матер стал смотреть в окно. Парившая в небе чайка в этот момент камнем бросилась вниз. Он успел заметить лишь быстрый взмах ее белоснежных крыльев в солнечном блеске.

— Все, что вы говорите, эээ... очень интересно, — сказал он, переводя взгляд на вицепрезидента «Магмы». — Да, — медленно повторил он, несколько растягивая слова, — очень, очень интересно. Но не будете ли вы любезны сообщить нам подробности?

КвиннРиц поднял руки:

— Опятьтаки, я боюсь, что не имею на то никакого права. По крайней мере до тех пор, пока вы не возьметесь за это дело. Мы тоже подчиняемся необходимости соблюдать осторожность. Я знаю, что это ставит вас в крайне неудобное положение, но мы выдвигаем довольно категорические требования, которые придется учесть при разработке вашего проекта. Есть несколько деталей, которые мы еще не обсуждали — они могут идти вразрез с планами вашей компании.

Перо Штура опять повисло в воздухе, не касаясь бумаги.

— Этот человек, — продолжал вицепрезидент, — все время находится под прикрытием надежной охраны, которая входит в его ближайшее окружение.

— А, — произнес Матер.

— Телохранители? — спросил Штур.

КвиннРиц кивнул.

— Они хорошо обучены? — спросил Снайф.

— Вполне, я полагаю, — ответил КвиннРиц.

— Тогда почему же «Магма» нуждается в наших услугах?

Вицепрезидент растерянно взглянул на Бьюкенана, который в это время смотрел в сторону.

— Там, где дело касается риска, на который мы вынуждены идти в силу различных обстоятельств, право решающего голоса принадлежит компании «Эйкорн Бьюкенан», — ответил он. — Эти личные телохранители могут быть профессионалами; однако мы будем более уверены в безопасности нашего сотрудника, если «Ахиллесов Щит» будет контролировать ситуацию. Для начала было бы неплохо проверить надежность его персональной охраны.

— Это проще простого, — заметил Штур. — Я могу разработать несколько операций, в которые будут вовлечены эти ребята. По крайней мере, вы сможете оценить их профессиональную подготовку и решите, можно ли им доверять; но в этом случае они должны будут полностью подчиняться нашим распоряжениям.

— Да, конечно, — подтвердил КвиннРиц. — Ваша компания будет обладать всеми полномочиями, которые только пожелает иметь.

— Вот и прекрасно, — сказал Снайф. — В таком случае дела обстоят как нельзя лучше.

Бьюкенан смущенно кашлянул.

— Есть еще одна особенность, Джеральд, — наконец произнес он. По его смущенному тону легко было догадаться, что эта особенность вряд ли понравится Снайфу и его коллегам.

— Я уже объяснил господину КвиннРицу и господину президенту «Магма Корпорэйшн», что обычно «Ахиллесов Щит» использует как минимум трех агентов для поддержки непосредственной связи с «объектом», что полностью исключает всякую возможность появления слишком теплых, дружеских отношений между защитником и его подопечным.

— Да, обычно мы строго следим за выполнением этого правила. Мы должны быть уверены в том, что в случае провала, если клиент всетаки будет похищен, личные симпатии или другие столь же деликатные чувства не станут помехой в переговорах, которые нашему агенту придется вести с похитителями.

— Я понял вас, — подтвердил бизнесмен.

— К сожалению, — продолжал Бьюкенан, — «Магма Корпорэйшн» может допустить до персонального контакта со своим сотрудником лишь одного человека из «Ахиллесова Щита», в силу разных причин, которые она желает сохранить в тайне.

— Великий Боже! — воскликнул Матер, а Штур пробормотал себе под нос: — Verflucht!

— Это невозможно, — твердым тоном отрезал Снайф.

— Пожалуйста, поймите, — настаивал КвиннРиц, — что это необычное условие, выдвинутое «Магмой», связано с сохранением профессиональной тайны нашей корпорации; оно касается только наших внутренних дел. А все внешние мероприятия, которые вы сочтете нужным провести в целях безопасности нашего человека, будут целиком и полностью доверены вам. Вы понимаете, что речь сейчас идет о предмете, составляющем строжайшую тайну — о роли, которую играет этот человек в нашей корпорации, — и чем меньше людей знает об этом, тем лучше для «Магмы».

— Я могу гарантировать вам полную конфиденциальность. Помоему, я уже неоднократно говорил об этом, — успокоил его Снайф.

— У меня нет ни малейших сомнений на сей счет. Однако в этом человеке заключается одна из главных причин столь большого успеха нашей компании на мировом рынке. Это наше «ноу хау», наше секретное оружие, если вам угодно. Нам не хотелось бы, чтобы этот секрет, — и даже сам факт, что мы обладаем какимлибо секретом — вышел изпод контроля нашей администрации, попав в руки посторонних лиц. Если ваша фирма будет сотрудничать с нами, ваш человек будет связан столь же строгими правилами относительно соблюдения тайны.

— Вы хотите сказать, что даже мы — все, кто находится сейчас в этой комнате, — ничего не должны знать об этом? — удивился Штур.

— Ничего не поделаешь. Таковы обстоятельства.

— Это необычно. Кроме того, это нарушает все привычные нормы, — сказал немец.

Смущение КвиннРица вдруг словно рукой сняло. Он расположился поудобнее на своем диване, приняв как можно более высокомерный и самоуверенный вид и сразу вспомнив о своем солидном положении, о том, насколько сильна его корпорация. Деловые переговоры, в которых необходимо защищать интересы своей фирмы, были его родной стихией. Этой троице из «Ахиллесова Щита» не удастся запугать его своими беззастенчивыми взглядами! Он твердо решил играть «на повышение». Будучи знатоком своего дела, он обладал особым чутьем бизнесмена, позволяющим ему ориентироваться даже в непривычной обстановке. Он знал, что, соблазненные двойной приманкой — разговорами о «секретности» и «тайне», весьма под стать их собственной скрытности, без которой в их профессии не обойтись, и размером обещанного денежного вознаграждения — они уже попались к нему на крючок.

— Необычно, да. Но очень существенно, поскольку президент нашей корпорации и я — мы оба заботимся об этом.

Последовала долгая пауза. Управляющий, Плановик и Организатор размышляли о том, что может скрываться под теми обстоятельствами, на которые ссылался вицепрезидент «Магмы». Матер первым нарушил общее молчание:

— На какой период вашему человеку потребуется страховка от неожиданных происшествий?

— Не более чем на несколько недель, — быстро ответил Бьюкенан.

— Основание? — спросил Снайф.

Бьюкенан оглянулся на КвиннРица. Тот ответил:

— Наш служащий считает, что будет подвергаться риску лишь в течение этого срока.

— Он, должно быть, весьма любопытный субъект, — заметил Снайф.

— Да, это действительно так. А теперь я попрошу вас ответить, заинтересованы ли вы в этой работе, господа? — КвиннРиц обвел взглядом лица сидящих перед ним мужчин.

— Вы никак не облегчаете нашу задачу, — задумчиво ответил ему Снайф, — а совсем наоборот, делаете ее еще более трудной. Однако похоже, что это и вправду будет интересное дело. Хотя, конечно, сложно будет подобрать одногоединственного агента — обычно все наши люди работают в команде...

— Как раз нет, — тихо произнес Матер. — Я думаю, что с этим у нас не возникнет никаких проблем. Ведь у нас есть вполне подходящий парень — а, Джеральд?

Несколько секунд Снайф растерянно глядел на своего Плановика. И вдруг словно молния мелькнула в его глазах — очевидно, он понял, кого имел в виду Матер. Но едва Управляющий открыл рот, собираясь чтото сказать, как Плановик быстро кивнул головой:

— Да, — ответил за Снайфа Матер. — Да, я думаю, что именно он подойдет как нельзя лучше.

Глава 3

Магма

Холлоран на секунду задержался перед двадцатичетырехэтажным зданием, чтобы осмотреть его со всех сторон. Впечатляюще, подумал он — и действительно, здание производило глубокое впечатление, возвышаясь над обыкновенными серыми домами Сити подобием гигантской фантастической скульптуры из стекла и бронзы. Затемненные оконные стекла были непроницаемо черны, а металлический каркас здания сверкал в лучах восходящего солнца темнозолотистым блеском. Наружные лифты скользили вверх и вниз вдоль гладких стен; из их прозрачных капсул выглядывали бледные лица — пассажиры наблюдали за суетой на городских улицах с высоты птичьего полета. Все углы здания — а их было несчетное множество — грациозно закруглялись, образуя плавный, изящный контур. Мощные внешние опоры, удаленные архитектором на значительное расстояние от центра сооружения, придавали ему сходство с башней старой крепости; это сходство еще больше усиливалось оттого, что общая форма здания ничем не напоминала простую «коробку»: некоторые этажи выступали вперед, нависая над остальными наподобие балконов и карнизов. Штабквартира «Магмы» — капитальное сооружение, которое нелегко взять штурмом, размышлял Холлоран, глядя на здание. Несмотря на его ошеломляющее великолепие, подчеркнутое унылым однообразием соседних финансовых кварталов Лондона, в нем чувствовалось чтото мрачное и тяжелое, оставляющее приблизительно такое же впечатление, которое производит нависшая над городом огромная грозовая туча. Стены здания, сияющие металлическим глянцем, выглядели, пожалуй, чересчур мощными, подавляя все вокруг себя.

Он постоял на том же месте еще немного, рассматривая главный офис «Магмы», не обращая внимания на суету конторских служащих, торопливо проходящих мимо него, прежде чем перейти улицу и войти внутрь здания, сменив бодрящую свежесть весеннего утра на стерильную прохладу кондиционированного воздуха фойе.

Матер уже ждал его, сидя в одном из кресел, поставленных в ряд напротив конторки секретаря. Конторка в форме кольца была оснащена разнообразными средствами радио— и телекоммуникации. Человек в светлоголубой униформе медленно прохаживался внутри этого кольца, изредка нажимая на рычажки и кнопки: чернобелые изображения бесчисленных кабинетов, коридоров и комнат вспыхивали на матовой поверхности пульта связи. На экранах мониторов светились колонки цифр. Сюда стекались новости со всего света: биржевые курсы иностранных валют, сведения о крупнейших торговых операциях, новости, касающиеся внутренних дел компании, процентные ставки акций, динамика активных и временных вкладов, обменные опционы, индексы эмиссии и даже краткие сообщения последних известий, круглосуточно транслируемые БиБиСи.

Суетливая, кипучая деловая жизнь царила в просторном холле первого этажа огромного здания. Эскалаторы поднимали многочисленных посетителей и служащих офиса на второй этаж; скоростные лифты за стеклянными дверями везли пассажиров на самые верхние этажи. Рядом с креслами, в одном из которых удобно устроился Матер, были установлены кнопочные таксофоны на низеньких столиках — очевидно, хозяева старались обеспечить максимум удобств ожидающим делового свидания бизнесменам. Роскошные пальмы и экзотические растения, пластичные скульптуры, выполненные из того же блестящего материала, которым были отделаны снаружи стены здания, расставленные в зале для того, чтобы придать ему менее официальный вид, лишь отчасти заполняли пустоту фойе, где толпы людей спешили кудато, встречались и расставались друг с другом или просто сидели, ожидая назначенного часа приема у какогонибудь важного чиновника. Меж растений и скульптур тут и там виднелись застекленные витрины с образцами горных пород: рудами ценных металлов, различными минералами — кристаллическими и аморфными веществами — и даже с полудрагоценными камнями — словом, со всеми богатствами земли, которыми распоряжалась Империя «Магма».

Холлоран обратил внимание на несколько небольших групп, стоявших в разных концах фойе; эти собрания возникали спонтанно. Там велись разговоры вполголоса, вплетавшиеся в общий гул и шум, стоящий в обширном зале. Интересно, под чью дудку поют эти тихие голоса, подумал он. Вероятнее всего, центральный офис «Магмы» кишмя кишел ее секретными агентами, которые сбивали с толку представителей чужих компаний при помощи подобных интриг. На другом конце холла стояла стена, облицованная мраморными плитами, словно граница между свободным пространством фойе и деловыми кабинетами офиса. Вдоль нее располагались несколько дверей и сеть наружных подъемников, очевидно, предназначавшихся для тех, кто был готов наслаждаться великолепным зрелищем панорамы города, открывающимся с высоты, несмотря на головокружение от быстрого подъема в прозрачной клети. Матер заметил Холлорана и поднялся со своего кресла, опираясь на свою трость. Холлоран пошел к нему навстречу.

— Довольно пышно построено, не правда ли? — произнес Матер, когда они подошли поближе друг к другу.

— Даже пышнее, чем аэропорт в Тяньцзине, — ответил Холлоран, пожимая руку Плановика.

— Рад видеть вас, Лайам. Мне жаль, что ирландская операция прошла столь неудачно.

Холлоран молча кивнул.

— Пойдемте отметимся у дежурного и получим дальнейшие инструкции, — прибавил Матер и, повернувшись, захромал к секретарской конторке, за которой стоял человек в голубой униформе. Холлоран пошел следом, оглядываясь по сторонам.

Служащий офиса за круглой конторкой сразу обратил внимание на приближающуюся пару, и как только Матер и Холлоран поравнялись с ним, осведомился у них сухим, официальным тоном:

— Чем могу быть полезен?

— Матер и Холлоран, к сэру Виктору Пенлоку. Назначено на девять часов. Мужчина за конторкой даже бровью не повел; если он и был удивлен тем, что двое незнакомцев, стоящих перед ним, так запросто объявляют о назначенном приеме у самого президента Корпорации, то по его лицу этого никак не было заметно.

— Организация? — спросил он все так же холодно.

— Думаю, что эта информация не столь необходима. Вы согласны со мной? — ответил ему Матер.

Секретарь, очень молодой юноша в очках, с абсолютно невыразительной внешностью, сел за свой столик и забарабанил пальцами по клавишам компьютера. Зеленые полоски набранного текста отразились в стеклах его очков. Очень скоро лицо секретаря приняло менее строгое выражение, хотя его манеры остались столь же сдержанными, а тон — холодным и официальным. — Вам потребуются идентификационные карточки, — произнес он и нажал на кнопки какогото механизма, расположенного под его конторкой и потому скрытого от глаз посетителей. Несколько мгновений спустя он уже выкладывал на стол две желтых полоски: на одной из них в верхнем углу заглавными буквами было напечатано имя Маттера, а на другой — Холлорана. Он сунул их в два пластмассовых клипса и подтолкнул к посетителям:

— Прикрепите их на лацканы ваших пиджаков, пожалуйста. Вам нужно подняться на девятнадцатый этаж. Вы можете добраться до двенадцатого этажа на внешнем подъемнике, а затем пересесть на внутренний лифт, который доставит вас на девятнадцатый этаж. Либо можете воспользоваться экспресслифтом — как вам будет удобнее, — он показал рукой на двери лифтов, расположенных позади его конторки.

— Мне больше нравится внешний подъемник, — весело объявил Матер. — А вы что скажете, Лайам?

Холлоран улыбнулся, вешая свой значок на грудь:

— Ничего не имею против. Они пошли сквозь толпу на первом этаже, гудящую, словно пчелиный рой в улье; Матер радовался, как ребенок, которого впервые взяли на праздничную ярмарку. В это время из спустившегося сверху лифта вышло несколько пассажиров. Матер и Холлоран направились к свободной кабине.

Войдя в нее, Матер быстро нажал на кнопку двенадцатого этажа, чтобы остаться лишь вдвоем с Холлораном в полупрозрачной капсуле подъемника.

Как только автоматические двери за ними закрылись, выражение лица старого Плановика резко изменилось — оно стало чересчур серьезным и сосредоточенным. Лифт плавно поднимался вверх, и сквозь толстые стекла кабины взгляду открывались знакомые пейзажи.

— Что же случилось, Лайам? — тихо спросил Матер.

Холлоран не отрываясь смотрел на суматошную толчею на городских улицах, постепенно уплывающих вниз, уменьшаясь в размерах, уступающих место широкой панораме города.

— По моим подсчетам, наш клиент умер в момент похищения или вскоре после этого. Мы знали, что у него было слабое сердце. В медицинской справке, полученной от их компании, упоминалось, что он перенес микроинфаркт около двух лет тому назад.

— Но вы не знали, что он мертв, пока не явились к ним с деньгами.

Холлоран кивнул. В это время за стеклом кабины открывался роскошный вид: воды Темзы сверкали, серебрились под солнечными лучами. На востоке возвышался величественный собор св. Петра, а на западе — Тауэр; вдалеке начинали смутно вырисовываться серые очертания башен, шпилей и мостов старого Лондона.

— У меня было предчувствие. Они не разрешили мне связаться с клиентом по телефону — сказали, что я должен поверить им на слово, и что он в полном порядке. Мне не приходилось выбирать...

— Убийцы, — произнес Матер. — Кровожадные ирландские разбойники.

— Они считают себя солдатами. Они ведут войну.

— Похищение людей и убийства? Беспорядочные поджоги? Очень странная война.

— Война всегда никогда не бывает нормальной.

Старик искоса взглянул на Холлорана, оторвавшись от созерцания красот пейзажа за окном:

— Я слишком хорошо знаю вас, чтобы подозревать в какихлибо связях с ИРА.

Холлоран следил за медленным полетом геликоптера, похожего на огромную стрекозу. Вертолет направлялся в аэропорт Батерси, строго придерживаясь определенного маршрута над рекой, повторяя все ее петли и изгибы, — очевидно, на тот случай, если произойдет неожиданная авария в воздухе, чтобы причинить как можно меньше ущерба людям, зданиям и машинам. — Я читал ваш рапорт, — вновь заговорил Матер. — Почему вы выбрали именно «Хекклер и Кох»? Ведь «Ингрем» компактнее, его легче спрятать.

— Одному из наших людей нужно было осмотреть клиента, и я должен был быть уверен, что его не зацепит. К тому же я не знал, сколько их будет против меня одного, поэтому я взял оружие, которое можно переключить с одиночных выстрелов на автоматическую стрельбу. Не повезло им, однако, с заложником. Напрасная жертва. Окажись он покрепче, их организация стала бы гораздо богаче.

— Как жаль, что его компания долгое время использовала нас только как посредников, не разрешая выходить за рамки этой роли. Если бы мы с самого начала контролировали ситуацию, — готов поспорить на что угодно, его бы не похитили. — Матер печально опустил голову. Потом добавил: — По крайней мере, нам удалось избежать огласки.

Холлоран мрачно усмехнулся. «Ахиллесов Щит» был меньше всего заинтересован в том, чтобы привлекать к себе внимание прессы и широкой общественности; его агенты всегда предпочитали оставаться «невидимками», анонимными исполнителями только им одним известных ролей. Слишком многие члены Парламента выступали за то, чтобы издать законопроект, запрещающий деятельность подобных организаций, связанную с защитой частных лиц от покушений, с посредничеством при выкупе заложников и прочими делами, относящимися к сфере полицейского контроля, мотивируя это тем, что частное предпринимательство в этой области скорее поощряет, чем сдерживает преступников. Он увез тело клиента подальше от места, где произошла перестрелка с ирландцами, и оставил его на обочине дороги в другом графстве, чтобы труп обнаружили какиенибудь случайные прохожие. Благодаря этому два криминальных происшествия — вооруженная стычка с преступниками и мертвец, найденный возле шоссе — никак не были связаны между собой — по крайней мере, в глазах публики. Местные власти, с которыми у «Ахиллесова Щита» сохранились давние связи еще с тех пор, когда агентам «Щита» пришлось участвовать в нескольких операциях по освобождению заложников вместе с полицейскими, закрыли на все глаза (хотя администрация графства Гарда, естественно, вряд ли была довольна тем, что на ее территории произошло по меньшей мере три убийства).

— Вот мы и приехали, — сказал Матер, когда подъемник начал плавно замедлять ход, чтобы остановиться на площадке двенадцатого этажа. Двери открылись, и двое мужчин вышли из кабины.

Они очутились в холле, выглядевшем гораздо скромнее громадного фойе первого этажа, и куда менее шумном. Справа от них сквозь прозрачные оконные стекла была видна открытая терраса, заставленная белыми стульями и столиками. В этом месте стены здания отступали назад, освобождая место для смотровой площадки, откуда открывалось эффектное зрелище — вся южная часть Лондона лежала перед наблюдателями как на ладони. Однако сейчас терраса была пуста: солнце грело еще слишком слабо, и холодный пронизывающий ветер, царящий на такой высоте, сразу прогнал бы людей в теплое помещение. Несколько человек одиноко сидели в креслах, расставленных возле окон — очевидно, они ждали когото; иногда в холле появлялись служащие «Магмы»: некоторые держали в руках папки с документами, другие собирали посетителей офиса в небольшие группы, чтобы проводить их к лифтам следующей секции, доставляющим пассажиров на более высокие этажи, или же увести всю группу в один из длинных коридоров, разбегавшихся во все стороны от центрального лифтового холла двенадцатого этажа.

В стенной нише помещалась небольшая секретарская конторка. За ней сидели двое молодых людей, одетых все в ту же светлую голубую униформу. Возле конторки стояла молодая женщина, о чемто беседуя с одним из них. Заметив Матера и Холлорана, выходивших из лифта, она тотчас же прервала разговор и поспешила к ним навстречу.

— Господин Чарльз Матер? — спросила она, обаятельно улыбаясь.

Старик поднял руку.

— А это господин Холлоран, — произнес он, указывая на своего спутника.

— Я Кора Редмайл. Сэр Виктор послал меня вниз, чтобы я провела вас к нему, — сказала девушка, пожимая руки обоим мужчинам.

Она была стройной, темноволосой, а цвет ее глаз казался то зеленым, то карим — в зависимости от освещения и от того, были ли слегка опущены или, наоборот, подняты ее длинные ресницы. На вид ей за двадцать, но нет еще тридцати, решил Холлоран. Когда девушка взглянула на него, ее улыбка стала чутьчуть озорной.

— Как вам понравилось небольшое путешествие на внешнем подъемнике? Некоторые посетители чувствуют себя совсем плохо, когда лифт наконец добирается до двенадцатого этажа.

Холлоран лишь улыбнулся ей в ответ, и она слегка смутилась — ресницы чуть вздрогнули, опускаясь.

— Просто великолепно, моя дорогая, — ответил Матер. — Такой ясный день — как раз для того, чтобы шпионить за всем округом. Вам следовало бы брать плату за подобное удовольствие.

Она хихикнула, как девчонка:

— Вы льстите «Магме». Если вам будет угодно пройти со мной, мы поднимемся на девятнадцатый этаж. Господин КвиннРиц ожидает вас у Сэра Виктора.

— Наверх, в орлиное гнездо! Замечательно! — заключил Матер.

Девушка повернулась, и они пошли следом за нею через весь холл. Легкая улыбка не сходила с ее губ. По пути к лифту и внутри кабины Матер не прекращал оживленно болтать со своей очаровательной спутницей:

— Вы личный секретарь сэра Виктора, как я полагаю.

— Нет, не сэра Виктора, — ответила она, воздержавшись, однако, от дополнительных пояснений.

— А, — протянул Матер, как будто ее реплика рассеяла все его сомнения.

Холлоран прислонился спиной к стене, чувствуя соленый привкус на губах: лифт поднимался с головокружительной скоростью. Он поймал взгляд девушки, устремленный на него — она тут же отвела глаза, как только заметила, что Холлоран смотрит на нее.

— Силы небесные! — воскликнул в это время Матер. — Вот это действительно едем так едем!

— Я могу снизить скорость, если вам угодно, — озабоченно сказала Кора, потянувшись к кнопке на панели.

— Нетнет, зачем же! Я люблю острые ощущения.

Она улыбнулась шуткам Матера, снимая руку с кнопки. Ее взгляд снова задержался на Холлоране. В темном твидовом пиджаке с кожаными заплатками на локтях, в клетчатых брюках и вязаном галстуке он выглядел как провинциальный помещик; но его манеры резко отличались от манер йоркширского сквайра. И еще в его глазах иногда проскальзывало странное выражение, которому сразу нельзя было подобрать подходящего названия... Он был похож на человека, не раз в своей жизни совершавшего жестокие поступки. Но в то же время он был так спокоен, сдержан и мягок... Кора была озадачена. И заинтригована.

— Сколько охранников в здании?

Вопрос Холлорана застал ее врасплох, когда она предавалась своим мыслям. Она заметила, что он смягчает звонкие согласные — в его голосе чувствовался еле заметный акцент. Житель восточных провинций?.. Нет, скорее ирландец. С такой фамилией — Холлоран — он вполне мог оказаться ирландцем.

— О, я думаю, что сэр Виктор уже подготовил все эти подробности для вас, — ответила девушка, понимая, что, растерявшись, она немного запоздала со своим ироничным ответом.

Холлоран спокойно посмотрел на нее, долго не отводя взгляда.

— Вы знаете, зачем мы здесь?

Фраза была произнесена твердым тоном, и слабый ирландский акцент бесследно исчез; теперь она уже не была уверена в том, что он ей просто послышался.

— Да. Я буду помогать вам.

Матер удивленно поднял брови, глядя на Холлорана.

Послышался слабый щелчок, и лифт остановился. Двери плавно раскрылись, как занавес в театре, и показалось роскошное фойе: на полу лежал толстый ковер насыщенного лилового цвета, гессенские стенки были окрашены в нежные бледнозеленые тона. На потолке были проделаны узкие окна, застекленные цветными витражами, из которых лился мягкий рассеянный свет; в полутемных коридорах, расходившихся направо и налево от холла, на паркете лежали разноцветные световые пятна. Недостаток естественного света возмещали настенные светильники — их размещение в было тщательно продумано, чтобы не нарушить гармоничного стиля помещения. Широкая секретарская конторка, сверкающая хромом и стеклом, стояла прямо напротив лифта; и как только Кора, Матер и Холлоран ступили на пышный ковер, навстречу им изза конторки поднялась миловидная девушка.

— Доброе утро. Сэр Виктор готов принять вас. Прикажете подать вам чай или кофе?

— Чай, будьте так любезны, — сказал Матер.

— Какой вы предпочитаете?

— Я оставлю выбор сорта чая на ваше усмотрение, моя дорогая, хотя лично я очень люблю марку «Эрл Грей».

— Я подам «Эрл Грей». — Она перевела взгляд на Холлорана. Тот сказал: — Черный кофе. Сорт не имеет значения.

— Идите за мной, пожалуйста, — сказала Кора и повела их в темный коридор за конторкой.

В этом коридоре не было боковых дверей, но на стенах по обеим сторонам висели огромные цветные фотографии и схемы, нарисованные на матовом, подсвеченном изнутри стекле. Все они были посвящены лидерству «Магмы» в мировой индустрии и добыче полезных ископаемых; краткие подписи под фотографиями позволяли определить, в какой части света, в какой стране находился тот или иной объект, принадлежащий «Магме» или управляемый этой корпорацией: обширный каньон, где велась разработка боратов, — в Моравийской пустыне; завод, производящий фтористоводородную кислоту, — в Великобритании; добыча серого колчедана — в Испании; серебряные рудники, золотые прииски и изумрудные залежи — в Зимбабве; открытый медный рудник — в Южной Африке; нефтяные и газовые скважины — в Великобритании и во всех остальных странах мира. Были еще и другие богатства: олово, уран, алмазы, каменный уголь, руды различных минералов, в том числе драгоценных, среди которых попадались настолько редкие, что двое мужчин, видевшие их впервые за всю свою жизнь, с интересом разглядывали цветные фотографии. В конце коридора на матовом стекле светилась огромная карта мира; красными кружками на ней были обозначены территории, на которых Корпорация проводила разведку полезных ископаемых. Карта пестрела этими красными пятнышками, разбросанными по всей ее поверхности.

Матер и Холлоран почувствовали чтото вроде облегчения, когда после темного коридора они вышли в просторный зал, залитый ярким солнечным светом. У них создалось такое впечатление, словно только что закончилась долгая обзорная экскурсия по геологическому музею. Если всем посетителям, направляющимся к президенту корпорации, нужно было внушить благоговейный страх перед могуществом и силой «Магмы», то, пожалуй, лучшего средства для запугивания «противника», чем этот своеобразный музей в длинном коридоре, нельзя было придумать.

— В умении выставлять себя напоказ им, кажется, нет равных среди нас, — вполголоса пробормотал Матер, обращаясь к Холлорану.

— Корпорация «Магма» очень гордится своим участием в делах мирового масштаба\", — сказала Кора; в ее голосе не чувствовалось ни малейшего намека на упрек или замечание.

— Это действительно так, — ласково улыбнулся ей Матер.

Широкие коридоры вели направо и налево из холла, и множество комнат, разделенных стеклянными перегородками, располагалось по обеим сторонам этих коридоров. Шторы на окнах были подняты, а двери многих комнат открыты, и оттуда доносились различные звуки: приглушенные разговоры, телефонные звонки, стук пишущих машинок... Кора быстро прошла через весь зал к широкой двойной двери, настолько массивной и крепкой, что Холлоран удивился, как у такой изящной девушки хватило сил открыть ее, слегка толкнув рукой.

Дверь легко, бесшумно отворилась. Кора остановилась возле нее, чтобы пропустить двоих мужчин вперед.

Они очутились в приемной, где за столиками сидели две секретарши, одна из которых словно только что сошла со страниц рекламного приложения к журналу мод, а другая, чье лицо было наполовину скрыто за тяжелой оправой массивных очков, хорошо смотрелась бы на обложке научнопопулярного еженедельника. Обе были слишком заняты своими делами, чтобы обращать внимание на посетителей; они едва подняли глаза на вошедших в комнату людей.

Еще одна закрытая дверь впереди. Кора подошла к ней, легонько постучав, открыла и шагнула за порог. Прозвучало несколько слов — и вот она обернулась, кивком головы приглашая войти своих спутников.

Глава 4

Необходимо сохранять тайну

Приемная президента «Магмы» была просторной комнатой с высокими потолками; дальнюю ее стену почти целиком занимало огромное окно с чуть затемненным стеклом — издалека казалось, что стоит сделать неосторожный шаг, как тут же упадешь вниз с головокружительной высоты. Широкий дубовый письменный стол президента был единственным предметом традиционной обстановки приемных и канцелярий высокопоставленных чиновников. Остальная мебель, обтянутая черной кожей, имела современный вид; металлические части мягких вертящихся стульев и полукресел сверкали хромом. Стены были обшиты панелями из темного ясеня. Любовь президента к внешней эффектности обстановки была настолько очевидной, что, казалось бы, после шикарных фойе штабквартиры «Магмы», после всех чудес и диковинок, которые двое сотрудников «Ахиллесова Щита» успели увидеть, больше уже нечему было удивляться. Однако сам президент произвел на них впечатление ничуть не менее яркое, чем его роскошная резиденция.

Сэр Виктор Пенлок оказался высоким худощавым человеком с посеребренными сединой пышными волосами. На нем был двубортный костюм из добротной ткани с легким блеском, точьвточь под цвет его волос. Его фигура, стройная, прекрасно сохранившаяся, на первый взгляд казалась очень хрупкой: ни малейших признаков излишней полноты, ни одного изъяна, и тем более — расслабленных мышц живота, столь характерных для многих мужчин в его возрасте. Его лицо, длинное, узкое, с правильными строгими чертами, словно застыло в маске холодной учтивости, но яркие, живые голубые глаза были полны внутренним светом, свидетельствовавшим о незаурядном, проницательном уме этого человека. Когда он обменивался приветствиями с обоими мужчинами, те отметили, что у президента твердая, сильная рука. Сперва он подошел к Матеру, затем к Холлорану, пожимая им руки и пристально вглядываясь в их лица. Его глаза на минуту задержались на лице Холлорана:

— Как я понимаю, вы еще не встречались с господином вицепрезидентом, — сказал сэр Виктор.

КвиннРиц выступил вперед:

— Я, кажется, уже имел честь предупредить вас, чтобы вы были одеты соответствующим образом. Вам придется работать один на один с клиентом.

— Мы решили... — неразборчиво произнес Холлоран, испытывая отвращение от влажной, липкой ладони, которую протянул ему КвиннРиц.

— Прошу прощения? — переспросил заместитель председателя.

— Мы решили, что я оденусь так, как следует, после встречи с «объектом». Мы практически ничего не знаем о Нем. — Я приношу извинения, — прервал его президент. — Однако на то есть особые причины. — Он указал на стулья: — Прошу вас, садитесь, господа; мы постараемся посвятить вас во все подробности.

Председатель занял свое место за огромным столом; остальные уселись на стулья, расставленные в приемной. Холлоран заметил, что Кора сидела на стуле у стены, словно она не собиралась принимать участие в разговоре, а лишь играла роль безмолвного наблюдателя.

— К тому времени, как новые посетители «Магмы» добираются до моей приемной, — начал сэр Виктор, — они бывают настолько поражены огромным числом наших предприятий, расположенных в самых различных уголках земного шара, что это избавляет меня от необходимости читать им подробную лекцию о том, насколько велика и влиятельна наша компания. Достаточно сказать, что нас считают одной из сильнейших компаний в горнодобывающей, металлургической и энергетической отраслях. Вне всякого сомнения, вы уже обратили внимание на многие самостоятельные компании, входящие в наше объединение: мы позволяем им сохранять относительную автономию, так как в последние двадцать лет мы практически полностью отказались от жесткого, централизованного управления, перейдя к децентрализованной системе, стимулирующей деловую активность и рост прибыли отдельных компаний, учитывающей специфику производства в различных отраслях и особенности экономики той страны, где расположены наши филиалы.

— Помимо всего прочего, наши фабрики и заводы производят, обрабатывают и перерабатывают важнейшие металлы, начиная от алюминия и кончая цинком, без которых не обходится ни одна современная технология. Мы выпускаем целый ряд промышленных, строительных и инструментальных материалов, множество химических препаратов и некоторые изделия для машиностроительной отрасли, а также являемся одним из крупнейших в мире поставщиков энергетического сырья — газа, нефти, угля и даже обогащенного урана.

Он сделал паузу.

— Я сказал, что не собираюсь читать лекцию, не правда ли? Тем не менее, я постепенно приближаюсь к главной теме нашего разговора. Итак, вы имеете представление о том, чем занимаются «Магма» и ее дочерние компании, и о том, насколько велика их сеть. В нашей фирме работает более восьмидесяти тысяч человек, в том числе двадцать тысяч — в Великобритании. В дверь тихо постучали, и женщина в голубой форменной блузке и темносиней юбке внесла поднос с горячим чаем и кофе. Сэр Виктор помолчал, пока она разносила напитки; и как только она вышла из комнаты и дверь за нею закрылась, продолжил:

— Поскольку «Магма Корпорэйшн» вынуждена делать крупные вклады капитала в нашей стране и в других странах, перед нами встают две серьезные задачи. Одна из них состоит в том, что большие колебания обменного курса разных валют существенно затрудняют прогноз экономической обстановки и вносят значительную неопределенность в сроки погашения займов. Холлоран заметил остекленевший взгляд Матера и поднес к губам чашку кофе, чтобы скрыть невольную усмешку. Сэр Виктор все говорил и говорил; его менторский тон — четкое произношение, монотонная речь, жужжавшая в ушах — заставлял слушателей сохранять серьезный, сосредоточенный вид.

— К сожалению, разрыв во времени между изучением рыночного спроса на данный вид продукции и непосредственными коммерческими операциями в нашей отрасли очень велик; к тому же освоение новых технологий зачастую требует полного пересмотра существовавшей ранее стратегии развития компании; это означает, что те решения, которые мы принимаем сегодня, отразятся на следующем поколении предприятий горнодобывающей промышленности. Иными словами, мы должны решать уже сейчас, что будет являться наилучшим вариантом развития для «Магмы», скажем, в ближайшие семь или даже десять лет. Вы можете оценить, насколько это сложно.

— Да, да, — подтвердил Матер. — Помоему, нужно быть оракулом, чтобы справиться с такой задачей.

Матер широко улыбнулся, но на лицах сэра Виктора его заместителя сохранилось все то же спокойное, серьезное выражение.

— Вы сейчас находитесь гораздо ближе к истине, чем сами об этом думаете, — сказал президент.

Брови Матера резко взлетели вверх, и он бросил быстрый взгляд на Холлорана.

Сэр Виктор откинулся на спинку своего вращающегося стула, повернувшись боком к своим собеседникам; казалось, ему внезапно пришла охота разглядеть какуюто мелкую деталь пейзажа за окном, открывающегося с высоты девятнадцатого этажа. Это был странный, эксцентричный жест, возможно, вызванный тем, что президент решил сменить неудобную позу, вынуждавшую его в одиночку противостоять целой группе людей, сидевших в приемной перед огромным дубовым столом главы «Магмы», словно студенты перед кафедрой преподавателя. Однако его голос остался столь же строгим и твердым, когда президент вновь заговорил после короткой паузы.

— Все, о чем я собираюсь рассказать вам, джентльмены, ни при каких обстоятельствах не должно выйти за пределы этих стен, — сэр Виктор снова повернулся лицом к посетителям, буквально впиваясь взглядом в их лица. — Я должен заручиться вашей клятвой хранить тайну.

— Организация, которую я имею честь представлять, гарантирует полную конфиденциальность всем своим клиентам, — тотчас же ответил ему Матер.

— В данный момент я обращаюсь не к «Ахиллесову Щиту», а персонально к вам и к господину Холлорану. Предмет нашей беседы не должен обсуждаться с кем бы то ни было, включая членов вашей организации. Прошу вас дать мне слово строго соблюдать это условие.

— Это выглядит очень странно и идет вразрез с установленными нашей компанией правилами, — возразил Матер. — Если наша задача — быть непроницаемыми, то в этом случае мы должны сотрудничать с...

— И вы будете это делать. В полной мере. Никто не ограничит вашей свободы принимать какие угодно решения и пользоваться какими угодно средствами. Но в этом деле существует несколько подробностей, несущественных при разработке ваших операций, которые ни в коем случае не должны стать всеобщим достоянием... — он поднял руку, призывая к молчанию Матера, уже готового в очередной раз возразить ему. — Более того, даже несколько избранных лиц мы не можем посвятить в свои тайны. В сущности, в самой «Магме» немного найдется людей, обладающих полной информацией по данному вопросу. Но я могу обещать вам, что строгие нормы секретности, которые вы будете вынуждены соблюдать, не потребуют от вас какихлибо дополнительных усилий; наша с вами договоренность относительно выполнения определенных правил будет иметь скорее неофициальный характер.

— Мне было бы не лишним посоветоваться со старшими коллегами, — сказал Матер с нотками сомнения в голосе.

— Давайте кое о чем договоримся сразу.

Взгляды всех людей в комнате моментально устремились на Холлорана, который произнес эту фразу.

— Я не хочу никого обидеть. — Он поставил пустую чашку изпод кофе на низенький столик рядом со своим стулом. — Но у нас есть несколько условий. Первое: если нас вовлекут в какиенибудь незаконные дела, мы тотчас же выйдем из игры. Второе: вы должны будете рассказать нам абсолютно все, не скрывая ни малейшей детали. Если нас по какойлибо причине не устроит то, что мы услышим, «Ахиллесов Щит» откажется от сотрудничества с вашей Корпорацией. Как видите, все очень просто.

КвиннРиц приготовился к буре, которую должны были вызвать резкие слова Холлорана, но сэр Виктор лишь улыбнулся в ответ.

— Разумно, — заметил он. — Благодарю вас за прямоту, господин Холлоран. Это сэкономит нам массу времени, — и затем прибавил, обращаясь к Матеру: — Вы полностью согласны с господином Холлораном?