Кристи Агата

Избавиться от короля

Тянулась дождливая серая среда. Настроение в «Международном детективном агентстве» было соответствующее. Таппенс безвольно выронила из рук последний номер «Дэйли лидер».

— Знаешь, о чем я подумала, Томми?

— Боюсь, это даже неизвестно самому Господу, — отозвался ее муж. — Ты думаешь о таком количестве вещей, причем одновременно, что…

— Думаю, самое время нам снова отправиться на танцы. Томми поспешно поднял «Дэйли лидер».

— А наше объявление неплохо смотрится, — заметил он, склоняя голову набок. — «Непревзойденные детективы Бланта». Ты хоть понимаешь, Таппенс, что непревзойденные детективы Бланта — это ты и только ты. Большая честь, как сказал бы Шалтай-Болтай.[1]

— Я говорила о танцах.

— Забавная все-таки штука с этими газетами. Интересно, замечала ты когда-нибудь? Посмотри на эти три выпуска «Дэйли лидер». Можешь сказать, чем они отличаются?

Таппенс с зарождающимся интересом взглянула.

— Слишком просто, — пренебрежительно заявила она. — Одна — сегодняшняя, другая — вчерашняя, а третья вообще за понедельник.

— Блестяще, мой дорогой Ватсон! Но я не об этом. Посмотри на заголовок. Сравни все три. Видишь какое-нибудь отличие?

— Не вижу, — проворчала Таппенс. — Мало того, я абсолютно уверена, что его и нет.

Томми вздохнул и сомкнул кончики пальцев в манере Шерлока Холмса.

— Вот так. И это при том, что ты читаешь газеты не меньше, а если по совести, то даже больше меня. И однако, я заметил, а ты нет. Если ты посмотришь на сегодняшний номер «Дэйли лидер», то увидишь, что в самом центре дужки буквы «Д» есть маленькая белая точка, и такая же — в букве «л». Но во вчерашнем номере такие точки стоят совсем иначе. Их сразу две в букве «л» в слове «лидер». А в позавчерашнем номере тоже две точки стоят в букве «Д» слова «Дэйли». В сущности, точка — или точки — каждый день находятся на новом месте.

— Почему? — удивилась Таппенс.

— Какой-то журналистский фокус.

— Другими словами, ты не знаешь и даже не догадываешься.

— Скажу только, что подобная практика распространена во всех газетах — Ну до чего умен, — сказала Таппенс. — Особенно когда нужно заговорить кому-нибудь зубы. Вернемся к нашим баранам.

— Это к каким же?

— А к маскараду в «Три Артс». Томми застонал.

— О нет, Таппенс. Только не это. Я недостаточно молод для таких штук. Правда, недостаточно.

— Когда я была хорошенькой маленькой девочкой, меня воспитывали в убеждении, что мужчины, и в особенности мужья, — это распутные существа, которые вечно пьют, танцуют и не ложатся спать до самого рассвета.

Чтобы держать их дома, нужна исключительно красивая и умная жена Какая иллюзия! Все мои замужние подружки обожают танцевать и веселиться и вечно жалуются, что мужья, возвращаясь с работы, спешат влезть в домашние шлепанцы и отправляются спать в половине десятого. А ты так хорошо танцуешь, Томми, милый.

— Уж очень приторно, Таппенс!

— В сущности, — добавила та, — я хотела пойти туда не только развлечения ради. Меня заинтересовало одно объявление.

Она снова взяла «Дэйли лидер» и прочла вслух: «Иду с трех червей. 12 взяток. Туз пик. Нужно избавиться от короля».

— Довольно дорогой способ учиться бриджу, — решил Томми.

— Не будь ослом. Бридж тут ни при чем. Понимаешь, в «Туз Пик» я обедала вчера с подружкой. Это такой маленький забавный подвальчик в Челси. Подружка сказала, что на всех этих больших шоу вошло в моду заглядывать туда в течение вечера перекусить яичницей с беконом и гренками с сыром — богема всегда так питается. Там еще такие закрытые кабинки по кругу… Весьма подозрительное местечко, я тебе доложу.

— И ты думаешь…

— Тройка червей означает бал в «Три Артс», завтра вечером. Двенадцать взяток — это полночь, а туз пик — это «Туз Пик».

— А как насчет необходимости избавиться от короля?

— Вот это, я думаю, нам и предстоит выяснить.

— Не буду даже и говорить, что ты можешь просто ошибаться, — великодушно сказал Томми, — но я не вполне понимаю, чего тебе так неймется влезть в любовные дела совершенно посторонних людей?

— Да не буду я влезать. Все, что я предлагаю — всего лишь интересный эксперимент в области работы детективов. Нам просто необходима практика.

— Бизнес, сейчас, конечно, не слишком оживленный, — признал Томми, — но все равно, Таппенс, тебе просто охота потанцевать на маскараде в «Три Артс». И нечего мне зубы заговаривать!

Таппенс откровенно расхохоталась.

— Ну, будь человеком, а, Томми? Забудь про свои ужасные тридцать два года и седой волос в левой брови.

— Никогда не умел отказать женщине, — проворчал ее муж — Мне что, нужно будет выставлять себя дураком в каком-нибудь маскарадном костюме?

— Обязательно Но можешь предоставить все мне. У меня есть блестящая идея.

Томми недоверчиво покосился на Таппенс. Он уже очень давно питал глубочайшую подозрительность к блестящим идеям жены Когда на следующий вечер он вернулся домой, из спальни вылетела сияющая Таппенс.

— Он прибыл, — объявила она.

— Кто?

— Костюм. Пойди посмотри.

Томми поплелся за женой. На постели была разложена полная экипировка пожарника. Вплоть до сияющего шлема.

— Бог ты мой! — простонал Томми. — Меня что, приняли в пожарную команду Уэмбли?

— Мимо. Попробуй еще разок, — предложила Таппенс — Ты просто не проникся. Используй свои маленькие серые клеточки, mon ami. Ну же, Ватсон, блесните. Да не будь таким тупым, Томми!

— Погоди минуту, — протянул тот. — Кажется, я начинаю понимать. Здесь кроется какой-то темный умысел. Что собираешься надеть ты?

— Твой старый костюм, американскую шляпу и какие-нибудь роговые очки.

— Грубовато, — заметил Томми, — но суть я схватил: Маккарти инкогнито. А я, стало быть, Риордан.[2]

— Вот именно. Я подумала, нам нужно практиковать не только английскую детективную методику, но и американскую тоже. И хоть разочек я побуду звездой, а ты скромным помощником.

— Не забывай, — внушительно заметил Томми, — что именно какое-нибудь невинное замечание Денни всегда наталкивает Маккарти на правильный след.

Таппенс только рассмеялась. У нее было отличное настроение.

Вечер выдался на славу. Столпотворение, музыка и фантастические наряды все для того, чтобы юные парочки наслаждались жизнью и друг другом. Томми даже забыл о роли скучающего мужа, вытащенного из дому против своей воли.

Без десяти минут двенадцать они отправились на машине в славное — или бесславное — местечко «Туз Пик». Как и говорила Таппенс, это оказалось подвальное помещение, убогое и невзрачное с виду, но тем не менее битком набитое парочками в маскарадных костюмах. По стенам жались закрытые кабинки, одну из которых Томми с Таппенс и оккупировали, нарочно прикрыв дверь не до конца, чтобы наблюдать за происходящим снаружи.

— Интересно, кто из них? — сказала Таппенс. — Я имею в виду, которые наши? Как насчет вон той Коломбины с красным Мефистофелем?

— Я больше склоняюсь к злобному мандарину и даме, называющей себя эсминцем — хотя по мне, она больше смахивает на баржу.

— Ну до чего остроумен! — ухмыльнулась Таппенс. — И все с какой-то капли спиртного! Смотри, какая дама червей вошла! Очень недурной костюм, кстати.

Упомянутая дама, сопровождаемая «джентльменом одетым в газету» из «Алисы в Зазеркалье», заняла соседнюю кабинку. Оба они, как и большинство посетителей подвала, были в масках.

— Уверена, это самая настоящая обитель порока, — восторгалась Таппенс. Скандал просто витает в воздухе. И до чего же все шумят!

Из соседней будки послышался как будто протестующий крик женщины, тут же заглушенный громким мужским смехом. Впрочем, здесь смеялись и пели все. Пронзительные женские голоса взвивались над низким гудением их кавалеров.

— Как насчет той пастушки? — предложил Томми. — Вон той, с нелепым французом. Может, это они?

— Ими могут оказаться кто угодно, — признала Таппенс. — Впрочем, какая разница? Нам хорошо тут, и это главное.

— Мне было бы еще лучше в другом костюме, — проворчал Томми. — Ты не представляешь, как в нем жарко.

— Да развеселись же! Ты отлично смотришься.

— Это, конечно, радует, — отозвался Томми, — тем более, что о тебе этого не скажешь. В жизни не видывал более забавного мелкого чучела.

— Эй, Денни, повежливее, сынок. Смотри-ка, джентльмен одетый в газету оставил свою даму одну. Куда это он собрался, как думаешь?

— Пошел поторопить официантов с выпивкой. Я бы, кстати, тоже не отказался.

— Что-то он долго, — сказала Таппенс, когда прошли четыре, а затем и пять минут. — Ты не будешь считать меня полной идиоткой, если…

Она вскочила.

— Считай меня кем хочешь, но я иду в соседнюю кабинку.

— Послушай, Таппенс, нельзя же…

— Я чувствую: здесь что-то не так. Я точно знаю. Даже не пытайся меня остановить.

Она поспешно выскользнула наружу, и Томми выбрался следом. Двери соседней кабинки были закрыты. Таппенс распахнула их и вошла. Томми не отставал от нее.

Девушка, одетая дамой червей, сидела в самом углу, неловко привалившись к стене. Глаза ее смотрели сквозь прорези маски прямо на вошедших, но она даже не пошевелилась. Ее платье было красиво расчерчено красным и белым узором, только слева он казался размытым. Красного там было куда больше, чем нужно.

Вскрикнув, Таппенс рванулась вперед, и Томми наконец тоже разглядел инкрустированную рукоять кинжала прямо под сердцем девушки. Таппенс упала рядом с ней на колени.

— Быстро, Томми, она еще жива. Найди управляющего, пусть немедленно вызовет врача.

— Хорошо. Постарайся не дотрагиваться до рукоятки, Таппенс.

— Я осторожно. Давай быстрее.

Томми выбежал, прикрыв за собой дверь. Таппенс осторожно подложила руку под спину девушке. Та сделала слабое движение, и Таппенс поняла, что она хотела бы снять маску. Бережно распустив завязки и сняв ее, она увидела нежное, как цветок, лицо и огромные глаза, наполненные ужасом, болью и недоумением.

— Господи, — тихо произнесла Таппенс. — Ты можешь говорить, милая? Скажи мне, если можешь, кто это сделал?

Глаза девушки старались сфокусироваться на лице Таппенс. Дыхание ее прерывалось — глубокие замирающие вдохи умирающего сердца, — но глаза смотрели прямо на Таппенс. Потом губы чуть приоткрылись.

— Это сделал… Бинго, — с трудом выдохнула она.

Потом ее тело обмякло — казалось, она тихо прикорнула на плече у Таппенс.

Вошел Томми с двумя мужчинами. Более крупный из них, при одном взгляде на которого было ясно, что это врач, уверенно двинулся к девушке.

Таппенс осторожно освободилась от груза на своем плече.

— Боюсь, она умерла. — Ее голос сорвался. Доктор быстро обследовал тело.

— Да, — подтвердил он. — Здесь уже ничего не сделаешь. Лучше оставить все как есть до прихода полиции. Как это случилось?

Таппенс довольно сбивчиво объяснила, умолчав о причинах, побудивших ее зайти в кабинку.

— Интересно, — проговорил доктор. — И вы ничего не слышали?

— Я слышала, как она вскрикнула, но мужчина тут же рассмеялся, и мне, естественно, в голову не могло прийти…

— Естественно, не могло, — согласился доктор. — И мужчина, вы говорите, был в маске? Так что узнать его вы не сможете?

— Боюсь, нет. А ты, Томми?

— Нет. Но ведь есть еще костюм.

— Что ж, сначала нужно будет произвести опознание этой бедняжки, — сказал доктор. — После чего, думаю, полиция быстро доберется до сути. Вряд ли это сложный случай. А вот как раз и они.