Ник Эндрюс



Духи гор [Духи севера]



(Конан. Четыре Демона Стихий — 1)

(Санкт-Петербург, «Северо-Запад Пресс», 2002, том 76 «Конан и духи гор»)

Ник Эндрюс = Николай Андреев

Глава первая

Армия двигалась по ровной, выжженной солнцем пустыне. Две тысячи воинов, несмотря на ужасную жару, очень спешили. Блестели отполированные доспехи, сверкали отточенные клинки, позвякивали уздечки лошадей и верблюдов. Время от времени раздавались громкие крики погонщиков.

Сразу надо сказать, что воинство было весьма разномастное. Чуть впереди в качестве разведчиков скакала сотня легкой конницы. В чалмах, без тяжелой брони, вооруженные лишь луком и изогнутой саблей, всадники проносились, словно ветер. Далее шла основная, ударная сила — пикеносцы в стальных латах, прочных шлемах и с длинными копьями. На верблюдах, следовавших чуть сбоку, воины везли свои тяжелые щиты.

Следом за элитными войсками Шушана двигалась пестрая орда наемников. Кого здесь только не было. Аквилонцы в дорогих доспехах, офирские ветераны с массивными секирами на плечах, вороватые заморийцы в длинных накидках, под которыми они прятали награбленную добычу, и даже туранцы в своих широких шароварах, кольчугах тонкой работы и с обязательным кинжалом на поясе.

Невдалеке от колонны гарцевал на великолепном скакуне темноволосый мужчина лет сорока пяти с аккуратной курчавой бородой и чуть длинноватым изогнутым носом. Аль Зебах, визирь великого Шушана, командующий этой армией.

Рядом с ним ехала свита человек в тридцать. Обычная практика для Шема. Куча родственников и подхалимов, желающих что-нибудь получить в виде награды от человека, близкого к трону и облеченного немалой властью.

Впрочем, тут же находилась и личная охрана Аль Зебаха. Десяток крепких парней с непроницаемыми лицами, огромными саблями и все в одинаковых светло-зеленых одеяниях. На первый взгляд оно казалось легким и ненадежным в бою, но опытный воин сразу бы заметил выпуклости на груди. Под одеждой скрывалась крепкая, сработанная лучшими мастерами Шушана, броня.

В разнородной толпе наемников особо выделялся один человек. Высокого роста, могучего телосложения, с резкими, грубо вырубленными чертами лица и длинными волосами, перехваченными узорной широкой тесьмой. Он носил простые штаны, потертые кожаные сапоги и легкую дешевую рубаху. На поясе гиганта висела большая фляга с водой. Типичный облик небогатого северянина, а киммериец угадывался в нем издалека. Молчалив, невозмутим, взгляд надменный, порой даже презрительный.

Держался воин обособленно и на привалах оценивающе разглядывал спутников. Судя по редким снисходительным улыбкам, армия визиря не особенно ему нравилась.

В облике наемника была, пожалуй, лишь одна неувязка. За спиной киммерийца красовался огромный двуручный меч. Широкое обоюдоострое лезвие, фигурная рукоять, золоченая отделка. Без сомнения, такое оружие могли сделать только в Аквитании, а значит, стоило оно невероятно дорого.

Алчные взгляды солдат удачи то и дело останавливались на мече. Откуда он появился у северянина? Наверняка убил какого-нибудь беднягу и ограбил. Так в Хайбории поступали многие. Прав тот, кто сильнее…

Заводить разговор на эту тему с гигантом никто не решался, зато каждый прекрасно знал — если киммериец погибнет в сражении, за его оружие разгорится настоящая драка. Желающих получить меч найдется немало. Законы войны безжалостны.

Как же могучий и удачливый Конан, а это был именно он, попал в армию Аль Зебаха в столь плачевном состоянии? Всему виной азарт и природный авантюризм. Страна воров Замора с ее грабительскими гостиницами и тавернами! Там давно научились раздевать путника донага.

Годы скитаний, боев и штурмов принесли киммерийцу богатство и славу. Не всегда, правда, лестную. Немало правителей заплатили бы кругленькую сумму за его голову. Но разве это волновало северянина?! Скупостью и стяжательством он никогда не страдал.

Волею судьбы, Конан вновь оказался в Шадизаре. Сколько воспоминаний связано с этим городом! Здесь беглец из Гипербореи стал профессиональным вором.

С той поры немало воды утекло. Этим ремеслом киммериец уже давно не промышлял. В последние годы он куда чаще брался за рукоять клинка. Размениваться на мелочи Конан больше не хотел.

В Шадизаре северянин решил немного покутить. Киммериец поселился в одном из самых дорогих заведений города под названием «Сладострастие». Хозяин ничуть не покривил душой, выбрав столь заманчивое название для гостиницы. Большие комнаты, мягкие кровати, красивое белье, отменная еда.

К сожалению, вино оказалось слабым и кисловатым, но зато какие были женщины! Киммериец до сих пор вспоминал их крупные формы и упругие податливые тела.

Выбор рабынь у хозяина был самый разнообразный. Десять дней сплошного удовольствия. Давно воин так спокойно не отдыхал. Он напивался, ел сочное мясо, ласкал полураздетых красавиц. Что еще нужно удачливому наемнику? Не хватает безумных авантюр? Пожалуйста… Как Конан влез в игру, он вспомнить не мог, наверное, был здорово пьян. Напротив сидел худощавый черноволосый замориец с тонкими быстрыми пальцами. Золото так и сыпалось на стол, а кости выпадали все хуже и хуже. Остановиться киммериец не сумел, без колдовских чар тут явно не обошлось.

Его втянули в эту компанию вовсе не случайно. К утру северянин проигрался в пух и прах. Ни лошади, ни денег, ни дорогой одежды. Пройдоха пытался забрать и меч, но разъяренный Конан разрубил стол напополам. Лишить киммерийца оружия был не в состоянии ни один колдун.

Восход ока Митры северянин встретил в открытом поле, где-то вдалеке виднелись крепостные стены Шадизара. Его обобрали в городе, в котором он сам несколько лет назад успешно промышлял воровством.

Оставалось только посмеяться над собой. Он явно потерял чутье. Искать ловкача было бесполезно. Замора его больше не прельщала и, немного подумав, воин неторопливо направился на юг. В Шеме всегда нуждались в наемниках. Города-государства постоянно враждовали, стычки не прекращались, и хороший клинок ценился довольно дорого.

В Хауране Конан нанялся охранником каравана, следовавшего в Шушан из Турана. Работенка не из легких. Активность зуагиров почему-то резко возросла. Кочевники считали «Красную пустошь» своей вотчиной и грабили всех проходящих путников. Приходилось быть постоянно начеку.

Пару раз на горизонте наблюдатели замечали пылевое облако, оно то приближалось, то удалялось. Видимо, зуагиры не решались напасть на крепкую охрану большого каравана.

И все-таки жажда наживы оказалась сильнее. Уже у самой границы Шема две сотни всадников с воплями и криками устремились к колонне путников.

Бой был короткий и кровавый. Орду кочевников встретил рой стрел. Заржали раненые лошади, повалились на песок убитые воины, забились в агонии верблюды. Ответный залп поразил нескольких погонщиков и солдат охраны. Обнажив меч, Конан бросился на врага. Каждый его взмах уносил чью-либо жизнь. Он перерубал ноги животным, рассекал тела зуагиров, сметая все, что понадобилось ему на пути. Словно страшный бог войны, киммериец своим сверкающим клинком сеял вокруг смерть.

Вскоре кочевники в панике повернули лошадей. Их уцелело немного. Северянин опустил оружие и осмотрелся вокруг. Около сотни мертвых тел, истекающие кровью, храпящие животные, стоны раненых и яростные крики охранников. Без жалости и сострадания солдаты добивали молящих о пощаде зуагиров. Жестокие правила войны… Стоило победить пустынным разбойникам, и они поступили бы точно так же.

Отловив брошенных лошадей, переложив на их часть поклажи, и обобрав до нитки мертвых, караван двинулся дальше. Вскоре впереди показался Шушан. Огромный богатый город. В Шеме по величине и силе с ним мог сравниться только Асгалун. Высокие крепостные стены, сторожевые вышки, закованные в броню пикеносцы возле ворот, все говорило о могуществе и богатстве местного правителя.

И Конан не ошибся. Здание дворца было видно издалека. Остроконечные башни, ступенчатые стены, выкрашенные в нежный светло-зеленый цвет, а рядом золоченые крыши минаретов. Из реплик торговцев наемник узнал об огромном пруде и великолепном саде султана Шушана. В условиях местного климата это удовольствие стоило недешево.

Караван неторопливо миновал улочки ремесленников и без труда добрался до квартала чужеземцев. Киммерийца сразу предупредили, что в городе действует несколько очень своеобразных законов.

Во-первых, никто, кроме дворцовой стражи, не имел права носить одежду зеленого цвета. В случае нарушения преступника ждал солидный штраф и двадцать ударов палками.

Куда серьезнее каралось другое несоблюдение закона. В Шушане запрещалось употреблять вино на улице, только в доме или в гостиницах и тавернах. Даже на базаре покупатели пробовали дурманящий напиток в специально отведенных помещениях, вдали от посторонних глаз. Человека, презревшего данное правило, отправляли на год в каменоломни. Возвращались оттуда немногие. Каторжный тяжелый труд и невыносимая жара убивали даже самых крепких людей.

О воровстве можно не упоминать. Преступнику сначала отрубали одну кисть, затем вторую, ну, а на третий раз с плеч слетала голова. Хотя, признаться честно, Конан так и не понял, как человек без рук мог что-то украсть.

Прощание с караваном было недолгим. Купец пытался уговорить его остаться, удваивал плату, обещал процент от торговых сделок. Хитрый туранец понял, что другого такого воина ему не найти. Киммериец один стоил десятка охранников.

Однако перспектива вечно блуждать по пустыне северянина не прельщала. В его честолюбивых планах было желание заполучить во владение какое-либо королевство. А для этого нужно много золота и несколько сотен головорезов. В «Красной пустоши» не найдешь ни того, ни другого.

То ли дело Шушан. Запах денег здесь витает в воздухе. Сколотить хороший отряд большого труда не составит. Но для начала нужно наняться в местную армию. Как и в большинстве городов-государств Шема, наемников тут принимали с распростертыми объятиями. Завтра место погибших займут другие, столь же алчные авантюристы.

Конан долго блуждал по узким улочкам Шушана. Как и в любом городе, роскошь и богатство здесь соседствовали с бедностью и нищетой. Жалкие глиняные домики, скромная похлебка и стайки нестриженных детей.

В конце концов, киммериец наткнулся на гостиницу «Приют путника». Типичное недорогое заведение. Потемневшие от времени столы, шатающиеся кровати, потертые ковры и сотни раз стираное белье. Подобрать что-нибудь получше северянину не позволяли финансовые возможности.

Он хотел несколько дней пожить в городе. Осмотреться, оценить обстановку, выяснить, с кем сейчас враждует Шушан, насколько хорошо платят наемникам. В крайнем случае, свет клином на этом городе не сошелся. Есть еще Эрук, Шумир, Нипр… Да мало ли мест, где дорого ценится умелый клинок!

Сидя за высоким столом, Конан жевал жесткое недожаренное мясо и запивал его сладковатым, терпким вином. Обед не самый лучший, но выбирать не приходилось.

Напротив, за соседним столом, расположилось несколько шемитов. Судя по одежде и специфическому запаху, они были пастухами. Это одна из самых дорогих статей местной экономики. Вокруг Шушана находились десятка три деревень, жители которых занимались скотоводством и выделкой кожи.

Тысячные табуны лошадей, отары овец и стада буйволов мигрировали от пастбища к пастбищу в поисках лучшего корма. Обложив подданных большими налогами, султан богател с каждым годом. Сейчас на лицах мужчин легко читалась тревога. К своим глиняным кружкам они прикладывались крайне редко, а их голоса звучали все тише и тише.

Но киммериец обладал великолепным слухом, и разговор пастухов не стал для него большим секретом.

Склонившись к молодому парню лет двадцати, пожилой шемит с окладистой заостренной бородой, дрожащим голосом сказал:

— Я сам их видел. Всадники в сером одеянии, с закрытыми лицами и большими луками. Налетели, словно песчаная буря. Окружили людей, связали и, перекинув через седло, ускакали. Нам повезло, что мы находились далеко от этих исчадий.

— Ты думаешь, это стигийцы? — удивленно спросил мужчина с курчавой бородой и большими черными глазами.

— А кто еще… — чуть повысив голос, произнес пожилой пастух. — Они появились с юга. Наглые, уверенные в себе, кровожадные и безжалостные. Стоило одному из наших вытащить кинжал, как его тотчас изрубили на куски. И заметьте, всадники забрали только людей, не тронув отару.

— Да… — протяжно вымолвил четвертый шемит, старик с обильной сединой в черных волосах и бороде. — Этим колдунам постоянно требуются пленники для своих кровавых жертвоприношений. Наших товарищей постигла страшная участь.

— Откуда здесь взяться стигийцам? — не унимался юноша.

— Скорее всего — это воины Аббардаха или Шумира. Мы постоянно враждуем с ними из-за пастбищ, вот они и решили отомстить подобным образом.

— Глупец! — раздраженно заметил средних лет мужчина. — Соседи угнали бы скот и не оставили живых свидетелей. Столь бесцеремонно действуют только змеепоклонники. У них сильный флот, способный переправить через Стикс большую армию. Бросок через пустыню и вот он — Шушан. Я думаю…

Слушать дальше Конан не стал. Предположения, домыслы, слухи… Ясно одно — колдовское отродье появилось возле города не случайно. Хотят напасть на крупнейший город восточного Шема?

Вряд ли. Захватить его сразу стигийцам не удастся. Надежные стены, отлично вымуштрованная армия, сотни наемников, готовых выпустить кишки кому угодно. Тогда зачем? Десятком пленников эти мерзавцы не ограничатся.

Гадать северянин не хотел. Поправив оружие, он вышел из гостиницы и направился ко дворцу. Мимо то и дело сновали мальчишки-подростки с озорными вороватыми глазами. Будь у киммерийца кошелек, пришлось бы заботиться о его сохранности. Несмотря на суровость законов, в Шушане проживало немало приверженцев бога воров Бела.

Возле золоченых ворот у входа на территорию дворца стояли четверо часовых. Светло-зеленое длинное одеяние скрывало доспехи, но Конан успел разглядеть край кольчуги через ворот. В руках у воинов были длинные копья и круглый, обитый железом щит, на поясе в ножнах висела кривая сабля. Проницательный взгляд одного из охранников остановился на киммерийце. Оглядев северянина с ног до головы, шемит настороженно спросил:

— Что тебе надо, чужестранец?

— Ничего, — пожал плечами Конан. — Я просто гуляю. Мне говорили, что султан Шушана купается в богатстве, а с роскошью его дворца не сравнится ни один правитель Шема. Вот и хочу взглянуть на это чудо собственными глазами.

Киммериец подошел к воротам.

Перед ним раскинулся райский сад. Финиковые и банановые пальмы, мандариновые и апельсиновые деревья, густая высокая трава и аккуратные, выложенные отполированным камнем дорожки, по которым вальяжно гуляли несколько павлинов.

По сравнению с пыльными, песчаными улочками города, краски растительности действительно казались чудом. Дворец султана являлся, словно продолжением сада, органично вписываясь в местный ландшафт. Теперь стало ясно, почему он имеет ступенчатый вид. Здание возвышалось постепенно и имело пять больших балконов с извивающимися колоннами и высокими перилами.

Осмотреть башни и минареты северянин не успел. Ему на плечо легло тяжелое копье.

— Ты слишком дерзок, чужестранец, — молвил воин. — Любопытство — не лучшая черта характера. Можно и глаз лишиться… — Охраннику понравилась собственная шутка, и он со смешком добавил — Наши палачи умеют их вырезать.

— Не сомневаюсь, — не оборачиваясь, сказал Конан. Взявшись рукой за древко, он легко и непринужденно выдернул копье из рук шемита. Кинув его на землю, киммериец повернулся к часовым и с добродушной улыбкой на устах поинтересовался:

— А хорошо ли ваш правитель платит наемникам?

— Никто не жалуется, — процедил сквозь зубы воин, схватившись за рукоять сабли.

— Стоит подумать, — заметил киммериец, как ни в чем не бывало.

Неторопливой походкой северянин проследовал мимо оторопевших охранников. Делать было нечего, и Конан отправился на базар. Это всегда самое интересное место в любом городе, а уж в Шеме тем более.

Торговые ряды ломились от количества и разнообразия товара. Ничего не скажешь, перекресток купеческих путей. Караваны из Аквилонии, Немедии, Зингары, Турана, Иранистана и даже Стигии обязательно останавливались здесь. Громкие крики, споры, звон золота. Именно в Шушане совершались едва ли не самые крупные сделки.

Киммериец попал на базар не в самое удачное время — день уже близился к концу, но на количестве продавцов и покупателей это ничуть не отразилось.

С трудом расталкивая горланящую толпу, северянин с интересом рассматривал товары. Огромные разноцветные ковры с глубоким ворсом, разнообразная одежда, ткани и покрывала…

Смуглый туранец предлагал тончайший нежный шелк. Стоил он баснословные деньги, но разве такая мелочь могла остановить шемитских модниц? Расталкивая друг друга, женщины восторженно примеряли наряды, опустошая кошельки своих мужей.

Усмехнувшись, Конан двинулся дальше. Красавицы везде одинаковы…

Нечто подобное творилось и у ювелирных рядов. Закрывая лица, шемитки лишь указывали возлюбленным на очередную «безделицу», которую они хотели приобрести. Жемчужные ожерелья, перстни с алмазами и сапфирами, золотые браслеты, цепочки и ажурные колье. Тяжело вздыхая, мужчины расставались с деньгами.

Но киммерийца куда больше интересовали оружейные лавки. Крепкие стальные немедийские шлемы, большие аргосские щиты, мощные туранские луки…

Конан с удовольствием приобрел бы какую-нибудь кольчугу, но средств у него было маловато.

Он неторопливо, с видом знатока, разглядывал предлагаемые доспехи. Золотые поножи, изогнутые наручи, кожаные перчатки со стальными пластинами и крепкие кирасы из Аквилонии. Постояв несколько минут и для вида поторговавшись, северянин перешел к рядам с мечами и саблями.

Пожалуй, здесь была представлена вся Хайбория. Тяжелые мечи из Немедии, утонченные зингарские клинки, изогнутое оружие из Турана, невероятный выбор кинжалов, стилетов, шестоперов…

И все-таки большинство покупателей скопилось у лавок аквитанцев. В искусстве изготовления оружия и доспехов их превзойти никто не мог. Самая крепкая, самая острая, самая надежная сталь.

…Между тем начинало темнеть. Ускорив шаг, киммериец направился к гостинице. Задержался он лишь еще один раз.

Сразу за негром-зембабвийцем, торговавшим слоновой костью, расположился невысокий смуглый черноволосый мужчина лет сорока. Нос с горбинкой, бронзовая кожа и злой пронзительный взгляд выдавали в человеке стигийца. Товар, разумеется, был у него соответствующий — лекарства, яды, порошки для колдовства и заговоров.

Особым спросом эти средства в Шушане не пользовались, но время от времени какая-нибудь темная личность подходила к прилавку, быстро расплачивалась и тотчас растворялась в толпе. Отравителей и колдунов хватало в любом городе.

* * *

Конан проснулся от какого-то непонятного шума. Молниеносно схватившись за меч, он вскочил с кровати. Тревога оказалась ненапрасной.

Быстро одевшись, северянин выглянул в окно. На улице был переполох. Мужчины куда-то бежали женщины что-то активно обсуждали, а мальчишки метались от одного дома к другому. Они разносили новость лучше всякого посыльного.

Выйдя из комнаты, воин буквально наткнулся на хозяина гостиницы. У шемита слегка тряслись руки, а лицо побелело от страха.

— Что случилось? — поинтересовался киммериец, убирая меч за спину.

— На нас напали… — дрожащим голосом сказал мужчина.

— Кто? — невозмутимо спросил Конан, беря из рук хозяина кувшин с вином и делая несколько глотков.

— Стигийцы! — с трудом выдохнул шемит.

— Отлично, — кивнул головой северянин. — Значит, я прибыл сюда как нельзя вовремя. Слава Крому! Он не оставит меня без хорошей добычи.

Покинув гостиницу, воин сразу двинулся к дворцу. В подобных случаях именно там набирали добровольцев и наемников.

Когда враг у ворот города, не скупится ни один правитель. Либо отдашь золото, либо его захватит противник. Первый вариант королей и султанов всегда устраивал больше. Уже по пути киммериец узнал, что полученная информация, не совсем точна. Права народная истина — у страха глаза велики. Хозяин «Приюта путника» все перепутал. Стигийцы действительно напали, но не на Шушан, а на несколько близлежащих деревень. Захватив две сотни пленников, колдовское отродье ушло на юг. Видимо первый налет имел разведывательный характер. Опасность по достоинству не оценили, и теперь приходится пожинать плоды.

Оставить без внимания подобную наглость правитель города естественно не мог. Агрессоров необходимо было наказать. Не жалея денег, визирь Шушана Аль Зебах формировал карательную экспедицию.

Желающих нашлось немало, и в числе первых оказался Конан. Платили шемиты, действительно, отлично. Спустя три часа двухтысячная армия двинулась в погоню.

Надо сразу признать, что преследование врага было делом непростым. Стигийцы имели слишком большую фору во времени. И хотя они тащили с собой пленников, тем не менее, уходили к Стиксу довольно быстро. Обессиленных и изможденных людей, проклятые змеепоклонники безжалостно убивали, бросая на съедение шакалам. Воины Шушана обнаружили не менее десятка изрубленных тел. Порой в них даже с трудом узнавался пол человека.

Пройдя, около сорока лиг, армия Аль Зебаха попала в песчаную бурю. Длилась она недолго, но, тем не менее, войско было вынуждено остановиться. Наверняка, это колдуны прибегли к своим магическим чарам.

В какой-то момент визирь хотел выслать вперед всю легкую конницу, но вовремя одумался. Точные сведения о численности врага отсутствовали.

Свидетели в показаниях очень сильно расходились. Кто-то говорил о трехстах воинах, кто-то о тысяче, а кто-то о пяти тысячах. Впрочем, последнюю цифру в расчет никто не брал. Вряд ли стигийцы переправили через реку такую силу. Слишком дорого и неразумно. Да и цель смехотворна — захват пленников. Это ведь не открытая война!

На третьи сутки, дозорные, наконец, заметили легкое пылевое облако. Несмотря на накопившуюся усталость Аль Зебах приказал увеличить скорость. До захода солнца еще оставалось много времени, и визирь хотел настичь врага до наступления темноты.

Передовая сотня устремилась на стигийцев. Им навстречу двинулись всадники противника. На невысоком бархане две силы сошлись в отчаянной схватке. Блеск сабель, ржание лошадей, падающие на песок люди…

Шемитов оказалось больше, и конница приверженцев Сета перестала существовать. Радостный крик огласил пустыню. На волне успеха пехота преследователей перешла на бег. В ноздрях уже отчетливо ощущался запах свежей крови. Врагу не уйти! Азарт погони захватывал людей.

Видимо и стигийцы осознали, что битвы не избежать. Их колонна остановилась и начала перестраиваться.

Уже издали Конан увидел ровные ряды копейщиков, за ними укрылись лучники, а фланги прикрывали меченосцы. Типичный боевой порядок. Теперь все зависело от военного таланта Аль Зебаха.

На стороне шемитов численное и моральное преимущество. У противника было не более полутора тысяч бойцов. Еще две сотни солдат уводили пленников все дальше и дальше.

Глупцы! До Стикса далеко, и конница догонит их без труда.

В какой-то момент визирь притормозил движение войска. Наемники вышли вперед, пикеносцы подровняли ряды, а всадники в виде двух крыльев заняли позицию на флангах. Короткая команда — и воины бросились вперед. Дикий вопль, безумный оскал, ярость в глазах. Ничего в мире больше не существовало. Оружие в руках, и враг в трех сотнях локтей!

Пикеносцы чуть отстали, и на наемников обрушился град стрел. Кто-то рухнул совсем рядом с киммерийцем. Оперение торчало у бедняги из шеи. Впереди, схватившись за грудь, упал туранец. Северянин легко перепрыгнул через раненого. Надо как можно быстрее сократить расстояние, тогда лучники будут бессильны.

Огромными шагами Конан вырвался вперед. Копья стигийцев его ничуть не пугали. Несколько взмахов двуручным мечом — и киммериец врубился в гущу врагов. Следом за ним хлынул поток наемников.

Боевое построение врагов было нарушено. Началась кровавая сеча. Северянин уничтожал все на своем пути. Ломались крепкие деревянные щиты, пробивались стальные доспехи, разрубались шлемы вместе с головой. В глазах стигийцев он отчетливо видел ужас. Мощный клинок работал, как коса смерти. Тело и одежда Конана промокли от крови, своей и чужой. Впрочем, серьезных ранений киммериец пока не получил, а на мелкие порезы и ссадины он никогда не обращал внимания.

Группа наемников пробивалась все глубже и глубже, где-то сзади вступили в сражение пикеносцы Аль Зебаха.

Надо отдать должное военачальнику врагов, стигиец быстро понял, откуда исходит основная опасность. Резервный отряд меченосцев бросился к северянину. Любой ценой противник хотела устранить брешь в боевом порядке.

От рубахи остались одни лоскутки, в левом плече зияла дыра от удара копьем, по рукам текла кровь от касательных попаданий, но Конан не останавливался ни на миг.

Отряд его соратников редел на глазах. Врагам удалось отсечь группу киммерийца от основной части наемников. Оказавшись в окружении, северянин дрался еще отчаяние. Стигийцы падали, перед ним один за другим. Их мертвые тела устилали землю. Продвигаясь вперед, Конан шел по трупам. В этом была определенная опасность. Можно споткнуться и упасть, а подняться воины противника точно не дадут…

Киммериец потерял ощущение времени и пространства. Он видел лишь искаженные злобой и ненавистью лица врагов. Бей! Руби! Коли! Крики ярости, гнева и боли слились в единый звериный рев.

Резерв стигийцев растаял, словно снег на солнце. Группа наемников прорвалась в ряды лучников. Вот где началась кровавая жатва! Без надежных доспехов, щитов и с короткими мечами стрелки стали легкой добычей солдат удачи.

С разрубленными черепами они валились на песок, окрашивая его в цвет своей крови. Никакой жалости, никакой пощады! Выдержать такой удар лучники не сумели. Их ряды дрогнули. С высоты своего роста северянин видел, как стигийцы в панике побежали.

Это дало небольшую передышку, чтобы оглядеться. Легкая конница шемитов смела фланги врага, и без устали расстреливала копейщиков. А тем и так приходилось нелегко. Закованные в броню пикеносцы Шушана, словно таран, продавливали строй противника. Их огромные щиты создавали сплошную непреодолимую защитную линию. Но самая главная проблема стигийцев — это наемники. Они находились внутри боевого порядка.

Гигантские бреши, удары в тыл, большие жертвы — все это обрекало войско змеепоклонников на неминуемую гибель. Конан не сомневался, что уже через несколько минут сражение перейдет в кровавую бойню. Армия врага была раздроблена, потеряла управление и, несмотря на отчаянное сопротивление, таяла на глазах.

Рядом с киммерийцем находилось полтора десятка бойцов. Многие имели ранения, но на ногах держались крепко. Крепкий широкоплечий офирец устало опирался на двустороннюю секиру, совсем молодой туранец вытирал саблю об одежду мертвого стрелка, а два заморийца бесцеремонно опустошали карманы убитых. Ничего нового и необычного.

— Вперед! — скомандовал северянин, поднимая меч. — Прикончим это колдовское отродье!

Спорить никто не стал. Группа пробежала шагов двадцать и ударила в тыл отбивающимся стигийцам. Несколько срубленных голов покатились по земле. Обливающиеся кровью тела упали к ногам победителей. Началось избиение противника.

Конан не ошибся: спустя квардранс все было кончено. Последние остатки вражеской армии разбегались в разные стороны. Преследовать их никто не собирался. Хищники и кочевники довершат начатое дело. Сегодня у шакалов и грифов будет кровавый пир.

Быстро перестроившись, шемиты двинулись по следам уведенных пленников. Только бы проклятые приверженцы Сета не убили их!..

Уничтожить охрану колонны труда уже не составит. Впереди скакали двадцать всадников — все, что осталось от лихой сотни. Далее следовали наемники, а за ними пикеносцы.

Победа далась Аль Зебаху дорогой ценой. Продолжить погоню смогли лишь семь сотен солдат. На поле брани остались только убитые и раненые, которым особый отряд оказывал помощь. Эта же команда собирала разбежавшихся лошадей, добивала стигийцев и бесцеремонно обчищала трупы. Так поступали все и всегда.

Вскоре в долине показалась уходящая колонна. С азартом охотников, вопя и улюлюкая, конница устремилась на врага. Ускорила шаг и пехота. Светлоокий Митра уже коснулся горизонта. Еще один поворот клепсидры, и окончательно стемнеет.

Заметив преследователей, стигийцы остановились. Воины взяли в кольцо пленников, а вперед выдвинулся невысокий человек в сером одеянии с низко опущенным капюшоном. Разглядеть его с такого расстояния Конан не мог. Сотня бойцов прикрывала предводителя. Всадники осыпали их стрелами, но змеепоклонники стояли, как вкопанные. Стоило упасть одному, как его место тут же занимал другой солдат.

Между тем армия шемитов приблизилась и с ходу пошла в атаку. Имея такое численное преимущество, строиться смысла не имело. До противника было не более тысячи локтей.

Кто бы знал, во что они превратятся!

Киммериец, спускаясь с бархана, то и дело поглядывал на странного человека. В какой-то момент стигиец в капюшоне поднял руки — наверняка произносил ужасные заклинания. Практически тотчас небо потемнело, откуда-то появились низкие тяжелые тучи, раздался грохот, и земля разверзлась. Между противниками образовался провал шириной локтей в сто. Несколько всадников с дикими воплями рухнули в бездну.

Шемиты и наемники остановились в нерешительности. Выскочив вперед на храпящем коне, Аль Зебах громко воскликнул:

— Что, испугались? Воинам Шушана нипочем колдовские чары! Обойдите дыру и ударьте по врагу!

Армия разделилась на две группы. Держась подальше от провала, воины двинулись на стигийцев. Видимо колдун, только этого и ждал. Новый взмах руки — и из бездны начали выпрыгивать удивительные солдаты. Таких Конан в своей жизни еще не видел. Наглухо закрытые шлемы, темные металлические доспехи, круглые щиты и изогнутые сабли. Все открытые части тела были закрыты черной материей.

Выстроившись десятками, воины атаковали шемитов. Разбираться с колдовством времени не осталось. Разгорелась новая битва. Пикеносцы ударили по незнакомцам и опрокинули их первые ряды, но место павших тут же занимали новые бойцы. Количество врагов увеличивалось с каждой минутой. Вскоре в сражение пришлось вступить всей армии визиря.

Киммериец, размахивая мечом, врубился в строй противника. Клинок молниеносно раскроил два или три шлема. Какого же было удивление наемника, когда доспехи солдат с дребезжанием рухнули на землю. Внутри не оказалось совершенно ничего.

— О, великий Кром! — вырвалось у северянина. — Мы воюем с пустотой!

Тем не менее, вызванные из бездны бойцы, не считаясь с потерями, медленно, но верно перемалывали армию шемитов. Врагов становилось все больше и больше. Чаша весов начала клониться в сторону стигийцев.

Конан обернулся и посмотрел на колдуна. Подняв высоко руки, чародей продолжал произносить заклинания. Вот в ком корень всех бед. Надо убить мерзавца, и тогда странные воины исчезнут.

Видимо, такая же мысль пришла и в голову Аль Зебаха. Оставив заслоны, визирь двинул пикеносцев на живых стигийцев. Расстояние между ними и колдуном быстро сокращалось. Охранники хотели выйти навстречу шемитам, но чародей их остановил. Опустившись на колени, он коснулся руками и головой земли.

Даже на таком расстоянии, в ужасном шуме битвы киммериец услышал леденящий душу крик. Подбросив вверх пригоршни песка, колдун откинул назад капюшон.

Это лицо трудно забыть. Совершенно лысый череп, огромные немигающие глаза и два огромных шрама на щеках…

В тот же миг в пустыне появились четыре чудовища.

Одно, с большими перепончатыми крыльями, ужасной прыщавой мордой, четырьмя когтистыми лапами и длинным тонким хвостом, обрушилось на пикеносцев из темной тучи. Оно буквально смело воинов волной ветра в гигантскую яму. Армия дрогнула. Увы, это было лишь начало кошмара.

Второе чудовище четкой формы не имело. Оно то превращалось в рогатое существо с бычьей мордой, стоящее на задних конечностях, то в яркий желто-оранжевый шар. В этом состоянии демон выбрасывал в сторону воинов Аль Зебаха огненные струи. Пламя мгновенно испепелило передние ряды. Еще человек сто были охвачены огнем и с криками ужаса и отчаяния катались по земле, но это лишь отсрочило их гибель. Вторая струя превратила людей в обугленные трупы.

Третий монстр появился прямо из земли между воинами в темных доспехах и наемниками. Отвратительное червеобразное существо с невероятным множеством глаз и щупалец. От демона пахло гнилью и мертвечиной, все его тело дрожало, словно студень. Раскрыв гигантскую пасть, чудовище показало сотни маленьких острых зубов.

Спустя секунду земля под ногами поплыла. Твердая поверхность превратилась в зыбучие пески.

Почуяв опасность, Конан бросился в сторону от монстра. Несколько больших шагов и прыжок…

Лежа на бархане, киммериец оглянулся. Наемники и их враги были уже по пояс в земле. Солдаты пытались выбраться, умоляли помочь, отчаянно ругались. Все напрасно. Длинные щупальца демона хватали жертву и утаскивали вглубь. Армия шемитов таяла на глазах.

Надо отдать должное Аль Зебаху, он оказался смелым человеком. Выбитый из седла крылатым чудовищем, визирь сумел собрать вокруг себя телохранителей и десятка два пикеносцев. Именно эта группа решилась на последнюю отчаянную попытку. С яростным воплем они устремились к колдуну.

Казалось, что еще немного, и Аль Зебах достигнет цели. Но тут прямо перед солдатами появился четвертый монстр. Огромное чешуйчатое тело, голова с тремя глазами, расположенными в линию, большие жабры и шесть лап с присосками. Чуть присев, демон выплюнул струю воды.

Она облила шемитов с ног до головы. И в тот же миг чудовище сильно дунуло. В долю секунды люди превратились в ледяные статуи.

Ничего более ужасного Конан еще не видел. Изогнутые тела, раскрытые в предсмертном крике рты, выпученные от ужаса глаза… Несколько стигийцев бросились вперед. Взмах мечом — и ледяная глыба развалилась на куски. Торжествуя, враг начал уничтожать отряд Аль Зебаха.

Это было ошибкой. Монстр повернул голову и сделал с солдатами то же самое, что и с шемитами. По всей видимости, чародей не имел полной власти над демонами. А чудовища, тем временем, продолжали убивать вокруг все живое.

От семи сотен преследователей осталось не более четверти. Разрозненными группами остатки армии Шушана начали отступать.

Впрочем, шансов на спасение было немного. Монстры двигались с невероятной скоростью. Пустыня оказалась усеянной разорванными, обугленными и заледеневшими трупами.

С трудом отбиваясь от наседавших воинов в доспехах, северянин старался держаться как можно дальше от демонов.

Один раз его спасло только чудо. Чешуйчатое чудовище появилось совсем рядом, но в тот момент, когда оно изрыгнуло струю жидкости, Конан споткнулся и упал. Капли попали ему лишь на спину. А через мгновение и наемники, стоявшие рядом, и вражеские воины превратились в лед.

Киммериец взвыл от боли и ярости. Капли, словно ледяные стрелы, впились в кожу. Холод ощущался и в груди, и в животе. Поднявшись на колени, северянин занес меч для удара. Умирать надо с достоинством. Однако демона уже не было, он напал на другую группу солдат.

Это дало возможность Конану осмотреться.

Чародей едва держался на ногах, охранники поддерживали его под руки. Заклинания отняли у колдуна слишком много сил.

Именно слабость стигийца не позволила ему уничтожить всех врагов. Спустя пару минут демоны замерли и начали медленно таять. Очертания их расплывались, а тела стали прозрачны.

Вскоре чудовища исчезли. Прямо на глазах закрывался провал в земле. Воины в темных доспехах поспешно прыгали в бездну. Вместе с последним лучом солнца сражение прекратилось.

Атаковать змеепоклонников уже не имело смысла. Рядом с киммерийцем находилось человек тридцать. Еще столько же бродило по пустыне. Солдаты были напуганы и деморализованы. Под покровом темноты разгромленная армия шемитов поплелась в сторону Шушана.

Несмотря на усталость и ранения, воины шли, не останавливаясь, практически всю ночь. Страх гнал людей прочь от ужасного места битвы. Под утро силы солдат окончательно иссякли. Вдобавок ко всему, отряд догнал колонну с ранеными. Нагруженные оружием верблюды и лошади шли крайне медленно.

Постепенно к остаткам шемитского войска присоединялись уцелевшие после побоища наемники и пикеносцы. Состояние людей было разным. Кто-то, угрюмо сжав зубы, брёл молча, кто-то говорил без умолку, а у кого-то не выдержал рассудок. Без причины улыбаясь и размахивая руками, несчастные шли, куда глядят глаза. Их не останавливали. Пустыня сама довершит начатое колдуном дело…

Сейчас каждый думал о своей судьбе. Кто знает, как поведет себя в такой ситуации султан Шушана? Гонец, посланный Аль Зебахом, уже сообщил правителю о победе в сражении. А теперь могущественному владыке предстоит узнать о чудовищном разгроме и гибели любимого визиря. Вряд ли рассказ о чародее и четырех демонах смягчит гнев султана. Особенно это касалось коренных шушанцев. Они позорно бежали с поля боя, бросив Аль Зебаха на произвол судьбы. С трусами и предателями правитель поступал просто: им отрубали ноги и вешали за руки на городской стене, в назидание всем остальным.

Рассевшись на склоне небольшого бархана, воины неторопливо завтракали. Сушеное мясо, финики и неприятная на вкус вода… довольно долго солдаты молчали. Постепенно, по мере насыщения, они все чаще обменивались короткими репликами.

Сидевший неподалеку от Конана аргосец негромко, ни к кому не обращаясь, произнес:

— Я воюю уже лет десять, много плавал, побывал практически, во всей южной Хайбории, но такого не видел…

— Этот огненный демон опалил мне плечо, — тот час вставил молодой худощавый замориец, показывая обожженное место. — Все, кто были передо мной, превратились в пылающие факела. Я просто чудом унес ноги.

— Ерунда, — вымолвил темноволосый, коренастый пикеносец. — Из моей сотни практически никто не уцелел. Люди превращались в ледяные столбы, а воины в доспехах безжалостно разбивали глыбы на куски. До сих пор не могу понять, как остался в живых. Чудовище растаяло прямо на моих глазах.

— Во всем виноват стигийский колдун, — произнес внимательно слушавший воинов киммериец. — Это он вызвал из бездны мрака ужасных монстров. Мне доводилось сражаться с чародеями. Их заклинания способны привести в наш мир из царства зла самых отвратительных и кровожадных демонов. Однако признаюсь, этот змеепоклонник оказался могущественнее прочих. Трудно представить, на что он способен.

— Да… — задумчиво проговорил коренастый офирец с секирой. — Нергал получил вчера немало душ. Пожалуй, из Шема надо убираться. Если стигийцы пришли сюда один раз, придут и второй. Воевать можно с людьми, пусть даже с пустотелыми доспехами, но не с чудовищами…

— Глупое и опасное заблуждение, — возразил северянин. — Биться можно с кем угодно. Надо лишь знать, чем и как. А что касается приверженцев Сета, то они не удовлетворятся Шушаном и Асгалуном. Им нужен весь мир. Следом за Шемом падет Аргос, Коф, Туран… Придет очередь и Офира. Ни одна самая боеспособная армия не устоит против четырех демонов. То, что мы видели, была только первая проба силы.

— Ты хочешь сказать, что будешь воевать с колдунами? — снисходительно улыбнулся аргосец.

— А у нас есть выбор? — с сарказмом спросил Конан. — Я не собираюсь, становиться рабом змеиного отродья. Кроме того, у меня с ними старые счеты. Слишком много друзей осталось на поле брани.

— В твоих словах есть смысл, — согласился офирец. — Однако без помощи другого могущественного чародея победу не одержать. Простым мечом демона не убьешь. Необходимо узнать заклинания, собрать армию, вооружить ее. Все это потребует кучу золота. Где его взять?

— Если вы пойдете со мной, то нуждаться больше не будете, — уверенно и твердо сказал киммериец… — Мы не вернемся в Шушан, а отправимся сразу в Кирос. Там сейчас правит король Андуран. Он очень богат и неплохо разбирается в магии. думаю, наш рассказ заинтересует владыку города.

— Андуран? — переспросил шемит-пикеносец. — Все знают, что он волшебник. При нем Кирос буквально расцвел. Однако, я слышал, король живет уединенно и из дворца выходит только по божественным праздникам. Стража не пустит оборванцев-наемников дальше ворот.

— Это не проблема, — усмехнулся северянин. — В свое время я оказал Андурану небольшую услугу. И хотя он со мной расплатился, примет меня обязательно. Кроме того, я хорошо знаком с начальником королевской стражи Гамазаном.

Слова Конана произвели впечатление. Солдаты замолчали и задумчиво посмотрели друг на друга. Каждый из них был в душе авантюристом. Пойти в наемники мог только отчаянно смелый человек, жаждущий богатства, женщин и пьяных развлечений. В случае успеха правитель Кироса не пожалеет золота, обогатиться можно на всю жизнь. Но и риск соответствовал плате. Убить десяток смельчаков для демона большого труда не составит. Выбор давался нелегко. Почесав затылок, офирец вымолвил:

— Пожалуй, стоит попробовать. Я всегда молился богу света Митре, и преклонять колени перед змееголовым Сетом не собираюсь.

— А-а… — махнул рукой худощавый аквилонец в помятой кирасе. — Умираем только один раз. Я, пожалуй, готов рискнуть. Андуран щедрый правитель и заплатит за работу сполна.

Высказывались немногие, но Конан видел, что к нему были готовы присоединиться почти все наемники. Менять хозяина им не впервой. Ждать награды от шушанского владыки не приходилось. Возмутился лишь молодой замориец. Вскочив на ноги, он возбужденно воскликнул:

— Постойте! А как же деньги? Султан рассчитался лишь наполовину. Я что, зря жарился? Надо вернуться в Шушан и потребовать…

— Вернись, — ехидно заметил аргосец. — Там тебе быстро обрежут ноги и вывесят на всеобщее обозрение. Киммериец прав, надо держаться подальше от этого города. А Кирос — действительно неплохое место. Не правда ли, Амра-лев?

Северянин повернулся к воину и взглянул ему в глаза. Это испытание наемник выдержал.

— Меня зовут Конан, — жестко произнес киммериец.

— А это не одно и тоже? — уточнил солдат.

Конану оставалось только неопределенно пожать плечами. По рядам воинов прошел взволнованный шепот. Имя отчаянного пирата было хорошо известно в Шеме. Те, кто слышал его впервые, тихо интересовались о северянине у соседей. Чтобы удовлетворить любопытство присутствующих, аргосец с улыбкой пояснил:

— Я долго жил в Акхарии. думаю, больше ничего объяснять не надо. Уже в первом сражении, когда ты врубился в ряды стигийцев, мне все стало ясно. Рассказы о налетах бесстрашного Амры-льва до сих пор наводят ужас на купцов.

— Что было, то прошло, — подвел итог Конан. — Поговорим о делах. Кто хотел получить плату — пожалуйста. — Киммериец указал на лошадей и верблюдов. — Возьмем, сколько надо.

Это решение понравилось всем. Спустя пару минут, обнажив клинки, наемники двинулись к колонне. Под натиском превосходящих сил шемиты отступили. Вступать в драку шушанцы не решились. Кроме того, несколько пикеносцев присоединились к северянину. Перспектива оказаться на стене их не прельщала.

Разобрав вьюки и оставив только самое необходимое, воины вскочили в седла и под предводительством нового командира двинулись на север. Им предстоял неблизкий путь. Радовало лишь то, что пустыня постепенно переходила в степь. Травы было достаточно, а значит, не нужно искать корм для животных.

Впереди отряда на пегом жеребце скакал Конан. Ветер обжигал лицо, развевал волосы, слепил глаза, но душа трепетала от возбуждения. У него чесались руки вновь скрестить меч со змеепоклонниками. И чутье подсказывало северянину, что решающая битва не за горами.

Глава вторая

Вместе с киммерийцем отправилось в Кирос чуть более двадцати человек. Ловцы удачи. Большинство из них не имело ни чести, ни совести, ни жалости. Слово дружба для многих ассоциировалось со звоном золота. За него они были готовы продать родную мать. И Конан прекрасно понимал это.

Раскрыв его имя, аргосец тем самым возбудил алчное желание у некоторых наемников. Задача казалась такой простой. Прикончить одного человека и за его голову получить целое состояние. Правители Акании и Акхарии не поскупятся…

На третий день пути киммериец начал замечать за спиной приглушенные разговоры. Стоило обернуться, как они тотчас смолкали. На привалах воины разбивались на группы, и заподозрить в заговоре можно было кого угодно.

Око Митры неторопливо опускалось за горизонт. Подняв руку, северянин остановил отряд, солдаты устало слезали на землю. Десять часов в седле могли вымотать любого.

Стреножив животных, наемники приступили к ужину. Разговаривали мало, люди хотели побыстрее лечь спать;

Конан прошелся вокруг лагеря, поднялся на бархан, осмотрелся. Нигде не было видно ни огонька. Безбрежная, безграничная степь. Возле лошадей сидели двое часовых. В этих местах без охранения никак нельзя. Стоит немного зазеваться, как зуагиры будут тут как тут. Столь малый отряд для них лакомая добыча.

Киммериец постелил плащ, лег на спину, положил вдоль туловища меч. Спал северянин всегда очень чутко. Годы скитаний научили его не расслабляться даже во сне. Вот и сейчас, где-то в середине ночи он расслышал тихие приглушенные голоса. Что-то в них было неприятное, подозрительное.

Конан приоткрыл веки, но ничего не увидел. Кто-то приближался со стороны головы. Это плохо. Контролировать действия нападавших в таком положении очень тяжело.

Судя по осторожным шагам, убийц трое. Идут медленно, выверяя каждый шаг… Конан незаметно взялся за рукоять меча. Теперь все решают мгновения — кто кого опередит.

Подвела мерзавцев банальная ошибка. Воин хотел пригвоздить киммерийца к земле, высоко занес меч и тем самым закрыл собой луну. Не поднимаясь, северянин наотмашь рубанул клинком. Сдавленный крик — и наемник рухнул на плащ Конана. Киммериец вскочил на ноги.

Разглядеть противников он не сумел. Солдаты, не надеясь на пощаду, бросились в атаку. Острие копья скользнуло по телу, но воин открылся и тотчас лишился головы. Схватка со вторым бойцом много времени не заняла. Северянин смял его силой своих ударов. Сабля врага отлетела в сторону, а сам он опустился на колено. Не испытывая ни малейшей жалости, Конан проткнул грудь убийцы. Тот беззвучно повалился на спину.

Ночная схватка не прошла не замеченной. Услышав звон мечей, на ноги поднялся весь отряд. Наемники увидели страшную картину. Два окровавленных трупа, чуть в стороне отрубленная голова, а на плаще агонизирующий, хрипящий солдат с рассеченным животом.

Через несколько секунд он дернулся в последний раз и затих.

Выдержав небольшую паузу, северянин заметил:

— Мне нужны отчаянные смельчаки, а не жадные, трусливые шакалы, В борьбе с демонами уцелеют немногие. Поэтому, кто трясется за свою жизнь, пусть убирается сейчас. Берите лошадей и скачите прочь, чтобы я вас не видел.

В эту ночь Конан больше не ложился. Уйдя на бархан, он сел спиной к лагерю, воткнув меч в землю перед собой. Каждый должен сделать свой выбор.

Вскоре послышались чьи-то возбужденные голоса. Солдаты активно о чем-то спорили. Не исключено, что кто-нибудь попытается напасть вновь. К такому развитию событий киммериец был готов…

Спустя минут десять сзади раздалось ржание лошадей и стук копыт. Отряд разделился. Что ж, может это и к лучшему.

Небо постепенно светлело. Где-то на линии горизонта оно плавно переходило из желтого в оранжевый, и даже красноватый цвет. Наконец, показался край сверкающего диска. Еще полчаса и рассветет окончательно. Пора отправляться в путь.

Северянин встал и направился к лагерю. На трупы он не стал даже смотреть.

Возле лошадей его поджидало семь человек. Офирец с секирой, аквилонец в кирасе, один кушит, три шемита и раненый в плечо туранец. Естественно, не оказалось заморийцев. Трусливая, жадная нация! Если у Конана когда-нибудь будет сильная армия, он обязательно сравняет с землей их мерзкие города.

— Не густо, — усмехнулся киммериец.

— Меня зовут Баррас, — вымолвил офирец. — От судьбы не уйдешь. Аргосец повел беглецов к Асгалуну. Вряд ли они найдут там убежище. Змеепоклонников надо встречать с мечом в руках, глядя им прямо в глаза.

— Хорошие слова, — поддержал наемника северянин. — Не будем терять время. Седлайте лошадей и вперед!

К вечеру отряд Конана настиг крупный караван, двигающийся из Мессантии. Их приняли за кочевников и приготовились к бою. Пришлось долго объяснять купцам, что они обычные наемники, скитающиеся в поисках заработка. Вряд ли воинам поверили до конца, но малочисленность группы усыпила бдительность охраны. За небольшую плату солдат накормили и угостили неплохим вином.

О сражении со стигийцами, о демонах наемники решили не распространяться. Слухи опасная штука, а люди склонны все преувеличивать. Сеять панику в Шеме еще рано. Какие предпринимать меры, решать правителям, а не солдатам.

Спустя несколько дней, киммериец заметил на горизонте знакомые крепостные стены Кироса. Хлестнув лошадь по крупу, северянин перешел на галоп. Его солдаты последовали за ним.

Город быстро увеличивался в размерах. Возле ворот стояла усиленная охрана. Сверкающие доспехи, стальные шлемы, длинные копья. Путникам пришлось невольно остановиться и спешиться. Держа животных под уздцы, воины неторопливо вошли в Кирос.

За прошедшие годы город практически не изменился. Пожалуй, стал чуть почище, люди одеты побогаче, больше нагруженных поклажей верблюдов. Слухи оказались верны. Андуран был готов в любой момент бросить вызов самой Пелиштии. В восточном Шеме он уже давно отодвинул на второй план и Шушан, и Гхазу, и Эрук. Пожалуй, только правитель Кироса сейчас в состоянии объединить разрозненные, порой враждующие, города-государства перед лицом страшной опасности.

Знакомыми улицами Конана направился сразу к дворцу. Несмотря на голод и жажду, киммериец хотел побыстрее все рассказать Андурану. Северянин был сильным и смелым воином, вряд ли с ним кто-нибудь мог тягаться в открытом бою, но в колдовстве Конан не смыслил ровным счетом ничего. Пусть чародеи и маги дадут ответ, что произошло в пустыне недалеко от Стикса.

Уже издали киммериец заметил огромные узорчатые золоченые ворота. десять стражников с круглыми щитами и обнаженными саблями стояли в ряд.

— Не слишком ли большая охрана? — удивленно заметил низкорослый кушит. — Чего-то или кого-то местный правитель явно опасается.

— Сейчас узнаем, — спокойно ответил предводитель.

Приблизившись к воинам, северянин громко произнес:

— Я хотел бы встретиться с начальником королевской стражи Рамазаном.

Стоявший в середине здоровенный стражник внимательно осмотрел незнакомца с головы до ног. Пыльные сапоги, грязные штаны, изорванная рубаха, и все это обильно испачкано запекшейся кровью. Вид спутников Конана тоже не внушал доверие. Помятые доспехи, изрубленные кольчуги, окровавленные повязки на теле. Скорчив презрительную гримасу, десятник твердо сказал:

— Идите своей дорогой, чужестранцы. У начальника королевской стражи и без вас дел много. Отвлекаться по пустякам он не станет.

Киммериец гневно схватился за рукоять меча. Охранники тотчас приготовились к бою. Вовремя остановившись, наемник понял, что так проблему не решить. Разведя в стороны руки в знак мира, он вымолвил:

— Передайте Рамазану, что его ждет Конан-киммериец.

В глазах воина сверкнула заинтересованность. Видимо, это имя он уже слышал. Едва заметное движение руки — и один из солдат исчез за воротами.

Ждать пришлось недолго. На аллее сада показался высокий мускулистый человек в длинных просторных белых одеяниях. Следом двигалась знаменитая четверка барсов», личная охрана короля Кироса. Золоченые доспехи, поножи, наручи, голубые плащи и закрывающие лицо шлемы. Сразу направившись к северянину, Рамазан громко воскликнул:

— Я рад тебя видеть, друг мой!

Чувства наемника были куда сдержаннее. Легкий кивок и крепкое рукопожатие. Выдержав небольшую паузу, Конан тихо проговорил:

— Я могу видеть Андурана?

— О чем речь? — удивленно произнес начальник королевской стражи. — Для спасителя города двери дворца всегда открыты. Но скажи лучше, какие ветры тебя снова занесли в Кирос?

— Случайные, — уклончиво ответил киммериец. — Я с плохими вестями.

Лицо шемита потемнело, улыбка исчезла с губ.

— Сегодня их почему-то чересчур много. Но пойдем…

Стража расступилась, и воины вошли на территорию дворца. Тенистый благоухающий сад, густая изумрудная трава, ковер ароматно пахнущих цветов и два высоких фонтана по бокам аллеи. Грязные наемники не очень вписывались в эту идиллическую картину. Слегка обернувшись, северянин едва слышно заметил:

— Мы долго были в пути. Пусть моих людей накормят, напоят и подлечат.

— Сделаем, — улыбнулся Рамазан. — Ты тоже выглядишь не блестяще. Когда улетал с красавицей Руфией, смотрелся совсем иначе.

— Наши пути разошлись, — вымолвил Конан.

— А что касается моего внешнего вида, то это превратности судьбы. Такова доля солдата-наемника. То густо, то пусто!

— Зато бодрость духа не теряешь, — рассмеялся начальник стражи.

Друзья миновали еще два поста охраны и оказались перед широкой лестницей, покрытой дорогими красными коврами. Практически через каждые десять ступеней, застыв, словно статуя, стоял «барс». Рамазан подозвал какого-то слугу и начал отдавать ему необходимые распоряжения. Время от времени, он кивал в сторону солдат Конана, оставшихся у входа в здание вместе с лошадьми.

Тем временем киммериец рассматривал отделку дворца. Роскошь была ему чужда, но ценить красоту северянин умел. Особо воину понравились мозаичные узоры. Мастера трудились не один год, чтобы так украсить длинные стены коридоров.

— Правитель в тронном зале, вместе с придворными магами, — проговорил шемит. — Я попросил его об аудиенции со старым другом.

— Что ж, отлично, — кивнул головой северянин.

Спустя пару минут огромные двери распахнулись, и двое высокорослых мужчин вошли в большой прямоугольный зал. Рамазан двигался чуть впереди, тем самым заслоняя наемника. Всюду ковры, золотые украшения, столы из слоновой кости… Кирос, действительно, богател буквально на глазах. На небольшом пьедестале стояли два золотых трона с высокими узорчатыми спинками, подлокотники и сидения были обшиты бордовым бархатом. На одном из них сидел Андуран. Он внимательно слушал седого старца в белой одежде с большой чалмой на голове. Рядом стоял еще один придворный чародей в темно-синем халате. Подперев рукой подбородок, правитель смотрел явно озабоченно. Его вторая рука нервно теребила бледно-голубое, расшитое жемчугом и драгоценными камнями одеяние.

Низко поклонившись, начальник королевской стражи произнес:

— Повелитель, к вам гость.

Король неторопливо повернул голову. Андуран умел управлять своими эмоциями, но сейчас изумленно воскликнул:

— Конан?

— Да, — киммериец в знак уважения отвесил поклон.

— Рад, искренне рад тебя видеть. Особенно сегодня. Сейчас слуги позовут Афризию. Ей тоже будет интересно послушать бывалого вояку.

— Не стоит, — поспешно возразил наемник. — Я по делу. То, что расскажу, вряд ли предназначено для нежных ушек красивой женщины.

Правитель внутренне напрягся.