Нора Робертс

Секс как орудие убийства

Итак, я говорю о снах, Пустых плодах докучного ума, Фантазии ленивых порожденьях. Уильям Шекспир
Ведь каждый, кто на свете жил, Любимых убивал: Одних – жестокостью, других — Отравою похвал, Трус – поцелуем; тот, кто смел, — Кинжалом наповал. Оскар Уайльд
ГЛАВА 1

Смерть приходила в снах. В снах ребенка, который давно уже не был ребенком, но каждую ночь сталкивал­ся с призраком, не желавшим умирать.

В комнате было холодно, как в могиле. За грязным оконным стеклом мерцал мигающий красный свет. Блики играли на стенах, на полу, на ее теле. Девочка корчилась в углу, продолжая держать в руке нож, по­крытый запекшейся кровью до самой рукоятки.

Боль была повсюду. Каждую клеточку ее тела зали­вали волны боли, у которой не было ни начала, ни кон­ца. Болела рука, которую он вывернул, болела щека, по которой он ударил тыльной стороной ладони. И невы­носимо болела промежность, которую он снова порвал, насилуя ее в очередной раз.

Она была оглушена болью и шоком. И покрыта его кровью.

Ей было восемь лет.

Воздух, который она выдыхала, тут же превращался в пар. Только это и напоминало о том, что она жива. Да еще резкий и страшный вкус крови во рту.

«Я жива, а он нет. Я жива, а он нет». Эти слова про­должали звучать у нее в ушах, не доходя до сознания.

Она была жива. Он – нет. Но его открытые глаза смотрели на нее. И он улыбался.

– Нет, малышка, от меня не так легко избавиться!

Девочка хватала ртом воздух, но закричать не могла: из горла вырывались лишь всхлипывания.

– Опять устроила черт знает что! Неужели так труд­но делать то, что тебе велят?

В его голосе слышалось то опасное веселье, которое было страшнее всего на свете.

– В чем дело, малышка? Ты проглотила язык?

– Я жива, а ты нет. Я жива, а ты нет.

– Ты так думаешь? – Он пошевелил пальцами, и она застонала от ужаса, потому что с кончиков этих пальцев капала кровь.

– Прости меня. Я не хотела этого. Не делай мне больно! Ты всегда делаешь мне больно. Почему?

– Потому что ты дура! Потому что ты не слушаешь­ся! А главное – потому что я могу. Могу делать с тобой что угодно, поскольку все на тебя плевать хотели. Ты никто и ничто. Не забывай об этом, сучка!

Девочка заплакала. По залитому кровью лицу кати­лись ручейки слез.

– Уйди! Уйди, оставь меня!

– Ни за что. И никогда.

К ее ужасу, он поднялся на колени. Стоял окровав­ленный, скорчившись, как отвратительная жаба, сле­дил за ней и улыбался.

– Я вложил в тебя слишком многое. Время и день­ги. Мать твою, кто обеспечивает тебе крышу над голо­вой? Кто кормит тебя от пуза? Кто путешествует с то­бой по всей огромной стране? Большинство детей твое­го возраста не видели ни хрена, в отличие от тебя. Но разве ты это ценишь? Нет, не ценишь. Не чувствуешь, как тебе повезло. Но я положу этому конец. Помнишь, что я тебе говорил? Скоро ты начнешь сама зарабаты­вать себе на жизнь.

Тучный мужчина поднялся на ноги и сжал кулаки.

– Сейчас папочка тебя накажет. – Он, спотыкаясь, пошел к ней. – Ты была плохой девочкой. – Еще один шаг… – Очень плохой.



Ева проснулась от собственного крика. Вся в лип­ком поту, дрожа от холода, она хватала ртом воздух, пы­таясь вырваться из перекрученных простыней. Иногда отец связывал ее; очевидно, из-за этого она каждую ночь сражалась с простынями изо всех сил и рычала, как зве­реныш.

Освободившись, Ева скатилась с кровати и зажгла свет, все еще не до конца понимая, где находится. В боль­шой красивой комнате было светло как днем, и все же она заглянула в каждый угол, проверяя, Не притаились ли там призраки, привидевшиеся ей во сне. Ей было стыдно за собственную слабость, но она ничего не мог­ла с собой поделать.

Продолжая дрожать от ужаса, Ева села на край кро­вати. Пустой кровати, потому что Рорк был в Ирлан­дии. Обычно она не спала в этой кровати без него, но сегодня попыталась – и этот эксперимент потерпел пол­ный провал.

«Неужели я такое жалкое существо? – подумала Ева. – Неужели замужество превратило меня в идиотку?»

Толстый кот Галахад ткнулся головой ей в руку. Лейтенант Ева Даллас, прослужившая в полиции один­надцать лет, сидела на кровати и баюкала кота, как ребенок, обнимающий плюшевого мишку…

Сколько там на будильнике? Час пятнадцать. Заме­чательно! Не прошло и часа, как она проснулась от соб­ственного крика.

Ева положила кота на кровать, встала и пошла в ван­ную, ковыляя, как старуха. Там она включила холодную воду и смочила лицо. Тем временем увязавшийся сле­дом Галахад терся о ее ноги и мурлыкал.

Она подняла глаза и посмотрела в зеркало. Лицо было таким же бесцветным, как и стекавшая с него во­да. Под усталыми глазами залегли темные круги, тем­но-русые волосы спутались, черты обострились. Рот ка­зался слишком большим, нос тоже…

Интересно, что в ней нашел Рорк?

Конечно, она могла позвонить ему. В Ирландии уже седьмой час утра, а Рорк – типичный жаворонок. Но даже если бы он не спал, ничего хорошего из этого не вышло бы. Рорк сразу различил бы в ее голосе страх, а ей вовсе не хотелось причинять ему лишние беспокой­ства. Если человеку принадлежит половина мира, он дол­жен иметь возможность совершать деловые поездки, не тревожась за жену. Тем более, что эта поездка была не просто деловой. Рорк улетел хоронить друга и вовсе не нуждался в том, чтобы ему добавляли хлопот.

Хотя они никогда не затрагивали эту тему, Ева зна­ла, что Рорк и так сократил свои поездки до минимума. Он прекрасно понимал, что, когда они спали вместе, кошмары мучили ее не так сильно.

Но ничего подобного до сих пор не случалось. Отец никогда не разговаривал с ней после того, как она уби­вала его. Но Ева не сомневалась, что именно эти слова он произнес бы, если бы остался жив.

Конечно, можно было обратиться к великому пси­хологу доктору Мире – украшению нью-йоркской го­родской полиции… Ева задумалась и отвергла эту идею. Нет, нужно помалкивать. Принять душ, взять кота и подняться в кабинет. Они с Галахадом устроятся в рас­кладном кресле и как-нибудь протянут до конца ночи.

Сны, которые снятся под утро, не так страшны.

«Помнишь, что я тебе говорил?» – снова услышала она голос отца.

«Не помню, – думала Ева, залезая под душ и выво­рачивая краны до отказа. – Не помню. И не хочу».

Душ слегка взбодрил ее. Чтобы чувствовать себя не так одиноко, она облачилась в одну из рубашек Рорка, взяла на руки кота – и тут зазвонил стоявший на тум­бочке телефон.

Рорк! У Евы тут же улучшилось настроение. Она по­терлась щекой о голову Галахада и ответила:

– Даллас слушает…

– Срочное сообщение для лейтенанта Евы Даллас.



Смерть существовала не только в снах.

Была глубокая ночь, но кусок тротуара уже оцепили и огородили ящиками с петунией, которые в обычное время стояли по обе стороны парадной двери.

Ева любила петунии, но сейчас их запах показался ей тяжелым и удушливым.

На тротуаре вниз лицом лежала женщина. Судя по ее позе, а также по луже крови под ней, от этого лица мало что осталось. Ева подняла взгляд на величествен­ную серую башню с полукруглыми балконами и сереб­ряными лентами окон. Пока не удастся определить лич­ность погибшей, едва ли они сумеют определить, отку­да она упала. Иди спрыгнула. Или была сброшена.

Ева была уверена только в одном: полет был очень долгий.

– Возьми отпечатки пальцев и проверь их, – велела она помощнице.

Сержант Пибоди опустилась на корточки и достала стандартный химический набор. «У нее хорошие руки и верный глаз», – подумала Ева.

– Попробуй вычислить время смерти, – сказала она.

– Я? – удивилась Пибоди.

– А почему нет? Установи личность. Определи время смерти. Составь описание тела и места преступ­ления.

Лицо Пибоди оживилось, хотя обстоятельства этому и не способствовали.

– Есть, лейтенант! Кстати, патрульный полицей­ский нашел свидетельницу происшествия.

– Она видела это сверху или снизу?

– Снизу.

– Иду.

Однако она на мгновение задержалась, следя за тем, как Пибоди берет у мертвой отпечатки пальцев. Работа­ла она точно и быстро. Ева одобрительно кивнула и по­шла опрашивать полицейских, стоявших в оцеплении.



Хотя было около трех часов ночи, место происшест­вия пришлось оградить от зевак. Репортеры оказались тут как тут. Они задавали вопросы и пытались получить свежую информацию для первых утренних радио – и те­леновостей.

Предприимчивый лоточник воспользовался пред­ставившейся ему возможностью заработать. Его гриль извергал дым, от которого пахло соевым соусом и обез­воженным луком. Похоже, торговля шла бойко. Рос­кошным нью-йоркским летом 2003 года смерть продол­жала притягивать публику и тех, кто умел делать на ней деньги.

Мимо промчалось такси, даже не притормозив. Где-то в деловом центре выла сирена.

Ева не обратила на нее внимания и повернулась к полицейскому:

– Говорят, у нас есть очевидец?

– Да, мэм. Полисмен Янг держит ее в микроавтобу­се, подальше от этих вампиров.

– Хорошо.

Ева обвела взглядом тех, кто стоял за барьером. На их лицах были написаны ужас, возбуждение, любопыт­ство и что-то вроде облегчения.

«Я жив, а ты нет»…

Она тряхнула головой и пошла искать Янга и свиде­тельницу.



Хотя дом с петуниями вызывал уважение, до трущоб тут было подать рукой, и Ева ожидала увидеть про­фессиональную проститутку, наркоманку или мелкую торговку, спешившую на оптовый рынок. Но никак не красивую, хорошо одетую блондинку со знакомым лицом.

– Доктор Диматто?! Вот уж не думала встретить вас здесь.

– Здравствуйте лейтенант. – Луиза Диматто скло­нила голову набок, и ее рубиновые серьги сверкнули, как капельки крови. – Вы войдете или мне выйти?

Ева показала большим пальцем наружу и придержа­ла дверь.

Они познакомились прошлой зимой, в клинике на Кэнал-стрит, где Луизе удавалось бесплатно лечить толпы бездомных и отверженных. Она была из богатой и родовитой семьи, но не боялась пачкать руки.

В ту ужасную зиму доктор Диматто чуть не погибла, сражаясь рядом с Евой плечом к плечу.

Лейтенант бросила взгляд на ее сногсшибательное красное платье.

– Вызов на дом?

– Свидание. Кое-кому из нас все же удается вести светскую жизнь.

– И как успехи?

Луиза усмехнулась.

– Я уехала домой на такси, так что судите сами. – Она провела рукой по коротким волосам цвета меда. – Почему с большинством мужчин так скучно?

– Я постоянно задаю себе тот же вопрос, – улыб­нулась Ева. – Рада видеть вас, доктор.

– Я думала, вы заедете в клинику и полюбуетесь на то, как мы воспользовались вашим пожертвованием.

– По-моему, в медицинских кругах это чаще назы­вают подкупом.

– Пожертвование, подкуп… Давайте не будем уточ­нять. Лейтенант, вы помогли спасти несколько человек. И получили удовлетворение, поймав тех, кто на них по­кушался.

– Но сегодня ночью мне это не удалось. – Ева обернулась и посмотрела на труп. – Что вам известно об этой женщине?

– Практически ничего. Возможно, она жила в этом доме и переживала какой-то кризис. Впрочем, кто его знает… Увы, это скорее по вашей части. – Луиза тяже­ло вздохнула и начала массировать виски. – Должна сказать, впервые труп буквально свалился мне в руки. Я видела мертвых, и они далеко не всегда выглядели пристойно, но это…

– О\'кей. Может быть, вернетесь в машину и выпье­те кофе?

– Нет-нет! Я хочу поскорее все рассказать. – Луиза расправила плечи и выпрямилась. – Мы обедали в рес­торане, а потом зашли в клуб. Я чуть не умерла со скуки и поймала такси. Вернулась около половины второго.

– Вы живете в этом доме?

– Да. На десятом этаже. Квартира 1005. Я расплати­лась с таксистом и вышла на тротуар. Подумала, что жаль тратить понапрасну такую чудесную ночь. Пару минут я постояла, не зная, что делать – то ли подняться к себе, то ли немного погулять. Потом решила поднять­ся, выпить глоточек и посидеть на балконе. Поверну­лась и пошла к подъезду. Не знаю, что заставило меня посмотреть наверх… Я увидела падающее тело. Ее волосы развевались, как крылья. Это продолжалось секунды две-три, не больше. А потом она ударилась о землю.

– Вы не видели, откуда она упала?

– Нет. Она уже летела, причем очень быстро. О бо­же, Даллас… – Луиза на мгновение умолкла, пытаясь избавиться от страшного воспоминания. – Звук удара был таким громким и отвратительным, что наверняка будет еще долго сниться мне по ночам. Она упала в по­лутора-двух метрах от меня.

Доктор Диматто сделала глубокий вдох и заставила себя еще раз посмотреть на тело. На сей раз жалость пе­ресилила страх:

– Люди иногда думают, что они достигли конца. Что впереди ничего нет. Но они ошибаются. Всегда есть еще что-то…

– Вы считаете, что она прыгнула сама?

Луиза подняла глаза:

– Скорее всего. Я уже говорила, что ничего не слы­шала – ни стона, ни крика. Только шуршание волос в воздухе. Думаю, именно оно заставило меня посмотреть наверх. – Она задумалась. – Да, я точно слышала ше­лест. Похожий на шелест крыльев.

– Что вы сделали после того, как она упала?

– Проверила пульс. Чисто автоматически, – пожав плечами, ответила Луиза. – Хотя знала, что она мертва. Потом вынула мобильник и набрала номер 911. Думае­те, ее столкнули? Наверно, поэтому вы и прибыли?

– Пока я ничего не думаю. – Ева посмотрела на дом. Когда она приехала, лишь в нескольких окнах горел свет. Сейчас таких окон стало больше, и дом напоминал шахматную доску с серебряными и черными клетками, поставленную вертикально. – Обычно в подобных слу­чаях подозревают убийство. Таков порядок. Послушай­те, сделайте одолжение, поднимитесь к себе, примите таблетку и постарайтесь уснуть. Не разговаривайте с ре­портерами. Даже если они как-нибудь пронюхают ваше имя.

– Спасибо за совет… Вы сообщите мне, когда уз­наете, что с ней случилось?

– Да. Обещаю. Дать вам провожатого?

– Нет, спасибо. – Луиза в последний раз посмотре­ла на тело. – Хотя вечер у меня выдался скверный, но бывало и хуже.

– Да уж…

– Привет Рорку, – сказала Луиза и направилась к двери.



К Еве подошла Пибоди, держа в руке мобильник.

– Даллас, личность погибшей установлена. Ее зовут Брайна Бэнкхед, возраст – двадцать три года, метиска, незамужняя. Жила в этом доме, квартира 1207. Работа­ла в секции женского белья универмага «Сакс» на Пя­той авеню. Время смерти – час пятнадцать.

– Час пятнадцать? – удивилась Ева, вспомнив циф­ры, горевшие на ее будильнике.

– Да, сэр. Я проверила дважды.

Ева хмуро покосилась на химический набор и лужу крови под трупом.

– Свидетельница сказала, что видела ее падение при­мерно в половине второго. Когда зарегистрирован зво­нок по 911?

Пибоди, сразу почувствовав себя неуютно, позвони­ла дежурному.

– В час тридцать шесть. – Она тяжело вздохнула. – Прошу прощения. Наверно, я ошиблась.

– Не торопись извиняться. – Ева нагнулась, от­крыла чемоданчик, вынула собственный набор и лично провела замеры.

– Все правильно, – наконец сказала она. – Запи­ши для протокола: предполагаемое имя жертвы – Бэнкхед Брайна, причина смерти не установлена. Вре­мя смерти – час пятнадцать. Протокол составлен сер­жантом Делией Пибоди и лейтенантом Евой Даллас. А теперь давай перевернем ее.

У Пибоди тут же подкатило к горлу. Ей показалось, что труп похож на плывущий по реке мешок с хворо­стом.

– Пиши: удар сильно повредил лицо жертвы.

– О боже, – сквозь стиснутые зубы пробормотала Пибоди. – Да уж…

– Конечности и туловище тоже сильно пострадали, так что с помощью визуального осмотра определить предсмертные увечья не представилось возможным. Те­ло обнажено. В ушах серьги. – Ева вынула маленькую лупу и стала рассматривать мочки жертвы. – Разноцвет­ные камни в золотой оправе. На правом среднем пальце такое же кольцо.

Она наклонилась к трупу, и Пибоди снова ощутила приступ тошноты.

– Духи. Она надушилась. Пибоди, часто ли ты на­деваешь красивые серьги и пользуешься дорогими духа­ми, когда разгуливаешь по квартире в час ночи?

– Когда я в час ночи просыпаюсь в своей квартире, то на мне обычно бывает ночная рубашка. Конечно, если…

– Вот именно. – Ева выпрямилась. – Если, кроме тебя, в квартире никого нет. – Она повернулась к тех­никам: – Можете забирать ее. Пусть проведут срочную экспертизу. В первую очередь на наличие половой свя­зи и предсмертных увечий. А теперь, Пибоди, давай ос­мотрим ее квартиру.

– Думаете, она спрыгнула не сама?

Ева пожала плечами:

– Свидетельница утверждает обратное.



Они вошли в тихий маленький вестибюль, оснащен­ный видеокамерами.

– Мне нужны дискеты, – сказала Ева Пибоди. – Начнем с вестибюля и двенадцатого этажа.

Они вошли в лифт и некоторое время ехали в мол­чании. Затем Пибоди переступила с ноги на ногу и не­брежно спросила:

– Вы собираетесь вызывать кого-нибудь из отдела электронного сыска?

Ева сунула руки в карманы и угрюмо уставилась на металлическую дверь лифта. Все знали, что недавно с треском распалась связь Пибоди с Йеном Макнабом из ОЭС. «Всем жилось бы куда легче, если бы этого романа не было вообще. Но разве меня кто-нибудь слуша­ет?» – с горечью думала она.

– Брось, Пибоди…

– Это вполне разумный деловой вопрос, в котором нет ничего личного, – заявила Пибоди, но тем не ме­нее в голосе ее слышалась обида. «Она на это мастер», – подумала Ева.

– Если я, как следователь, сочту, что здесь требуется участие ОЭС, то, конечно, вызову кого-нибудь.

– Только не его, – пробормотала Пибоди.

– Отделом руководит Фини. Я не стану указывать ему, кого прислать. Черт побери, Пибоди, тебе так или иначе придется работать с Макнабом! Именно поэтому тебе не следовало вступать с ним в интимные отношения.

– Работать с ним я могу, это меня ни капельки не беспокоит, – проворчала Пибоди, выходя из лифта. – Я профессионал. В отличие от некоторых, которые выживают из ума и приходят на работу, одетые черт зна­ет как.

Ева подняла брови.

– Сержант, вы не считаете меня профессионалом?

– Я имела в виду не вас, лейтенант. – Напрягшиеся плечи Пибоди расслабились, а глаза лукаво заблесте­ли. – Я никогда бы не сказала, что вы одеты черт знает как, хотя уверена, что на вас рубашка Рорка.

– Шутки в сторону. Пора заняться протоколом. Сейчас мы войдем в квартиру жертвы. – Ева раскоди­ровала замок, открыла дверь и осмотрела ее. – Записы­вай: цепочка и засов не использовались. В комнате по­лумрак. Какие запахи ты ощущаешь, Пибоди?

– Гм-м… Запах свеч. И, возможно, духов.

– А что ты видишь?

– Красиво и тщательно убранную комнату. На сто­лике у дивана два бокала и откупоренная бутылка крас­ного вина; это свидетельствует, что вечером жертва бы­ла не одна.

– О\'кей. – Ева кивнула. – Что ты слышишь?

– Музыку. Включена аудиосистема. Скрипки и фор­тепиано. Мелодия незнакомая.

– Дело не в мелодии, а в звучании. Настраивает на лирический лад, – сказала Ева. – Присмотрись внима­тельнее. Все вещи стоят на своих местах. В квартире тщательно убрано, но она оставила открытую бутылку и бокалы. Как ты думаешь – почему?

– У нее не было времени убрать их.

– А также выключить свет и музыку. – Ева задум­чиво помолчала. – Как по-твоему, Пибоди, кто откры­вал вино?

– Скорее всего тот, с кем она встречалась. Если бы это сделала она сама, то, судя по состоянию гостиной, скорее всего убрала бы штопор, а пробку бросила в ведро.

– Угу. Балконная дверь плотно закрыта и заперта изнутри. Даже если она покончила с собой или упала случайно, то это произошло не здесь. Давай-ка осмот­рим спальню.

– А вы думаете, что это не самоубийство и не не­счастный случай?

– Я пока ничего не думаю. Ясно лишь то, что жерт­ва жила одна, была очень аккуратна и провела с кем-то по крайней мере часть вечера.

Ева прошла в спальню. Здесь тоже звучала музыка; казалось, эту медленную протяжную мелодию прино­сил ветер, проникавший в комнату сквозь открытую дверь балкона. Постель была не убрана; смятые про­стыни усыпали лепестки розовых роз. На полу у крова­ти кучкой лежали черное платье, черное нижнее белье и черные туфли. Вся комната была уставлена зажженны­ми ароматическими свечами.

– Похоже, что перед смертью жертва либо имела половую связь, либо собиралась в нее вступить, – заме­тила Пибоди. – Ни в гостиной, ни в спальне нет никаких следов борьбы. Это означает, что намерения обоих совпадали.

– А по-моему, Пибоди, это было самое настоящее обольщение. Придется выяснять, кто кого тут оболь­щал. Запиши это в протокол, а потом дашь мне дискеты видеокамер.

Ева намазала ладони специальным кремом, чтобы не оставлять отпечатков, и открыла тумбочку.

– Ого, да тут просто клад боеприпасов!

– Мэм?

– Склад одинокой женщины, Пибоди. Жертва явно любила мужчин. Пара флаконов лосьона для тела, до­рогие презервативы, вибратор для самообслуживания и вагинальная смазка. Все очень стильно и даже консер­вативно. Никаких игрушек и приспособлений, указы­вающих на стремление к однополой любви.

– Значит, ее партнер был мужчиной?

– Или женщиной, надеявшейся расширить круго­зор Бэнкхед. Окончательный ответ дадут дискеты. А ес­ли нам повезет, то эксперты обнаружат в ее вагине «маленьких солдатиков».

Ева зашла в смежную ванную. Там царила девствен­ная чистота. На вешалке висели полотенца для рук, об­шитые лентой. В красивой мыльнице лежало дорогое мыло, на полочке стояли душистые кремы в стеклянных и серебряных коробочках.

– Похоже, ее сексуальный партнер сюда не захо­дил. И все же попробуй поискать отпечатки пальцев, – велела она. – А вдруг наш Ромео тут что-нибудь оставил?

Ева открыла аптечку и изучила ее содержимое. Обыч­ные лекарства, продающиеся без рецепта, ничего осо­бенного. Судя по всему, никакими хроническими забо­леваниями жертва не страдала.

Шкафчик рядом с раковиной был битком набит кос­метикой. Губная помада, тени, тушь для ресниц, пуд­ра… «Брайна много времени проводила у этого зеркала, – подумала Ева. – И сегодня тоже. Маленькое чер­ное платье, вино, свечи… Она готовилась к приходу мужчины».

Вернувшись в спальню, Ева включила последнюю запись телефонного разговора и услышала, как Брайна Бэнкхед делилась своими грандиозными планами на вечер с подругой по имени Сиси.

– «Я немного нервничаю, но скорее возбуждена. Нако­нец-то мы познакомимся!

– Это замечательно, Брай. Только не забудь: реальное свидание сильно отличается от виртуального. Не торопи события, ладно? Ведь ты его даже ни разу не видела.

– Да, конечно, и все же у меня такое чувство, будто я давно его знаю. У нас так много общего… Мы ведь неда­ром переписывались несколько недель. Кроме того, мы на­рочно договорились встретиться в общественном месте, чтобы я могла чувствовать себя спокойно. Он такой вни­мательный, такой романтичный… О боже, я уже опаздываю! Терпеть не могу опаздывать. Мне пора.

– Не забудь, я хочу знать все подробности.

– Завтра все расскажу. Сиси, пожелай мне удачи. Мне кажется, что это именно Он!»

– Да, – пробормотала Ева, выключая телефон. – Мне тоже так кажется.

ГЛАВА 2

Ева сидела в своем кабинете и просматривала запи­си, сделанные видеокамерами в день убийства. Люди приходили и уходили. Жители дома, гости. Она замети­ла двух шедших по вестибюлю друг за другом стройных блондинок-близнецов, явных девочек по вызову. «Двой­ное удовольствие», – подумала Ева, заметив, что одна блондинка о чем-то договаривается по мобильнику, а другая делает пометку в своем ежедневнике.

Брайна Бэнкхед влетела в вестибюль в шесть сорок пять. Она несла два фирменных пакета с покупками; щеки девушки горели от возбуждения.

«Счастливая, – отметила про себя Ева. – Взбудора­женная. Хочет поскорее подняться к себе и примерить новое платье. Привести себя в порядок и, может быть, наскоро поесть, чтобы не сосало в желудке. Типичная незамужняя молодая женщина, ожидающая свидания. Вернее, была ею, пока не умерла…»

В семь тридцать появилась доктор Диматто. Она то­же шла быстро; впрочем, Луиза так ходила всегда. Как ни странно, на ее лице не было ни тревоги, ни ожида­ния. Она выглядела рассеянной и немного усталой. Ни­каких пакетов с покупками. Только чемоданчик с меди­цинскими инструментами и сумка, большая, как штат Айдахо.

Совсем не типичная незамужняя молодая женщина. Похоже, она уже решила, что предстоящий вечер не доставит ей особого удовольствия. Но не подозревала, как ужасно он закончится.

Луиза управилась быстрее Брайны. В восемь сорок она вышла из лифта, облаченная в сногсшибательное красное платье. Теперь она ничем не напоминала одержимого крестоносца в латах, перегруженного работой. Наоборот, выглядела очень женственно и сексуально.

Похоже, мужчина, вошедший в вестибюль, был того же мнения. Во всяком случае, он уставился ей вслед. То ли Луиза этого не заметила, то ли ей было все равно. Как бы там ни было, она не обернулась.

Из лифта вышел парнишка лет восемнадцати. Он был в черной коже с головы до ног и нес под мышкой ску­тер. Как только дверь открылась, парень бросил скутер на землю, проворно вскочил на него и скрылся в тем­ноте.

Ева сделала глоток кофе и тут увидела Брайну, кото­рая появилась в вестибюле около девяти вечера. Девуш­ка была в туфлях на высоких каблуках, но при этом почти бежала, рискуя вывихнуть лодыжку: бедняжка не хо­тела опаздывать. Ее пышные волосы были уложены в прическу, напоминавшую башню из черного дерева, щеки разрумянились от возбуждения. В руках она дер­жала вечернюю сумочку.

– Пибоди, проверь всех шоферов, которые брали пассажиров в этом квартале. Она торопилась и навер­няка поймала такси – конечно, если кавалер не ждал ее у парадного. – Ева нахмурилась и стала проматывать запись, замедляя скорость лишь тогда, когда кто-то входил и выходил из дома. – Славная была девушка, – вздохнула она. – Неглупая, имела собственное жилье и приличную работу… Зачем таким женщинам искать партнеров с помощью компьютера?

– Вам легко говорить, лейтенант, – пробормотала Пибоди. – Вы замужем. А всем остальным приходится плутать в джунглях, полных обезьян и ядовитых змей.

Ева прищурилась:

– Значит, ты тоже занималась такими вещами?

Пибоди переступила с ноги на ногу:

– Может быть. Но говорить об этом мне не хочется.

Ева слегка улыбнулась и продолжила просмотр.

– Я замужем совсем недавно. Но никогда не прибе­гала к помощи электронной свахи.

– Еще бы. Вы высокая, тоненькая, с глазами камы­шового кота и сексуальным раздвоенным подбородком.

– Пибоди, ты что, влюбилась в меня?

– Смертельно, лейтенант! Но служебные романы меня больше не прельщают.

– И слава богу… Ага, вот они. Останови запись.

Таймер показывал 23.38. Двух часов Брайне хвати­ло, чтобы найти общий язык со своим кибернетиче­ским партнером. Они вошли в вестибюль, обнимая друг друга за талию и улыбаясь.

– Классный парень, – бросила Пибоди, наклонившись к экрану. – Мечта любой девушки. Высокий, смуглый и красивый.

Ева хмыкнула, прикинув, что рост у него около 185, вес – примерно 85. Волнистые темные волосы падали на плечи. Он был романтически бледен, уголок рта и правую скулу украшали изумрудные заклепки. Глаза бы­ли того же ярко-зеленого цвета, на подбородке – вер­тикальная узкая бородка. На нем был темный костюм и зеленая рубашка с расстегнутым воротом. С плеча сви­сала черная кожаная сумка.

– Красивая пара, – добавила Пибоди. – Похоже, девушка изрядно выпила.

– Причем это были не просто коктейли, – уточни­ла Ева и сфокусировала изображение на лице Брайны. – У нее наркотический блеск в глазах. А парень… – она переключилась на лицо молодого человека, – абсо­лютно трезв. Свяжись с моргом. Пусть первым делом проведут токсикологический анализ. Как компьютер?

– Слава богу, работает. Наконец-то у нас появи­лась новая модель…

– Попробуем мультирежим. Прогони портрет это­го малого через банк идентификационных данных. Мне нужно имя.

На экране появилась надпись:

БАНК ИДЕНТИФИКАЦИОННЫХ ДАННЫХ ОТКРЫТ. ВЫБЕРИТЕ ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ РАМКИ. ГОРОД, ШТАТ, СТРАНА ИЛИ ВЕСЬ МИР?

Ева постучала пальцами по компьютеру.

– Хотела бы я это знать… Начнем с города Нью-Йорка. А тем временем продолжим просмотр.

Изображение на экране снова задвигалось. У лифта мужчина поднес руку Брайны к губам и поцеловал ее. На этом видеозапись закончилась, началась запись камеры, установленной в лифте: картинка выключилась, и вместо нее вспыхнула другая.

Во время подъема на двенадцатый этаж ухаживание продолжалось. Мужчина покусывал кончики пальцев Брайны, потом наклонился и что-то прошептал ей на ухо. Затем девушка взяла инициативу на себя – она при­тянула молодого человека к себе, крепко прижалась к нему и прильнула губами к губам.

И именно рука Брайны проскользнула между их те­лами.

Из лифта они вышли в обнимку. Ева снова сменила дискету и внимательно наблюдала за тем, как они шли к дверям квартиры. Брайна долго возилась с кодовым замком. В какой-то момент она потеряла равновесие, слегка покачнулась и прижалась к своему спутнику. Ко­гда девушка вошла внутрь, он остановился на пороге.

«Настоящий джентльмен», – подумала Ева. Он дру­желюбно улыбался, а глаза спрашивали: «Ты пригласишь меня войти?»

Ева следила за тем, как Брайна протянула руку, вта­щила его в квартиру и дверь закрылась.

– Она берет инициативу на себя, – заметила Пибо­ди, хмуро глядя на опустевший холл.

– Угу. Ну и что же?

– Я не хочу сказать, что она заслужила свою смерть. Просто он ее ни к чему не принуждал. И не торопился даже тогда, когда она набросилась на него в лифте. Черт побери, большинство парней на его месте полезло бы к ней под юбку!

– Большинство парней не осыпает простыни лепе­стками розовых роз. – Ева быстро промотала пленку вперед и остановила ее в тот момент, когда дверь квартиры открылась. – Согласно показаниям таймера, муж­чина вышел из квартиры жертвы в час тридцать шесть. Все совпадает. Луизе понадобилось несколько минут на то, чтобы прийти в себя после шока, подбежать к телу, проверить пульс, вынуть мобильник и позвонить. За это время он успел уйти с балкона, пересечь квартиру и выйти в холл.

– Он дрожит, – пробормотала Пибоди.

– Да, и весь в поту.

«Но не бежит, – подумала Ева. – Озирается по сто­ронам, однако к лифту идет, а не бежит».

Она следила за тем, как мужчина спускался, при­жавшись спиной к стене лифта и прижав к груди сумку. «Он сохранил способность размышлять, – думала Ева. – Оказался достаточно осторожным, чтобы спуститься не в вестибюль, а в цоколь и покинуть дом не через парад­ную дверь, а через запасной вход».

– В квартире нет никаких следов борьбы. Если бы она была, преступнику не хватило бы времени, чтобы все привести в порядок, – заметила Ева. – Но она умер­ла еще до того, как ударилась о землю, то есть до то­го, как он выбросил ее. Странно: она принимала нарко­тики, но в квартире никаких наркотиков не было. На­помни экспертам проверить содержимое бутылки и бокалов.

– Вы будете звонить Фини? По-моему, ОЭС стоит повозиться с ее компьютером и найти сообщения, ко­торые они посылали друг другу по электронной почте.

– Верно. – Ева поднялась и скрепя сердце налила себе еще одну чашку кофе. – А ты выброси все личное в мусорное ведро и берись за работу.

– Лейтенант, я буду вам очень благодарна, если вы отдадите тот же приказ Макнабу.

Ева обернулась.

– Он что, не дает тебе покоя?

– Да! Хотя вообще-то… – Она тяжело вздохнула. – Нет.

– Как это?

– Просто он держит меня в курсе своих сексуаль­ных похождений и утверждает, что, порвав с ним, я раз­вязала ему руки. У него не хватает смелости сказать мне это в лицо, поэтому он нарочно распускает слухи и убе­ждается, что они до меня дошли.

– Похоже, он пустился во все тяжкие. Пибоди, ты правильно сделала, что порвала с ним. Кроме того, ты ведь встречаешься с Чарльзом.

– С Чарльзом у нас совсем другие отношения, – вздохнула Пибоди. Чарльз Монро, работавший мужчи­ной по поводу, был ее другом, но не любовником. – Я же вам рассказывала.

– Мне, но не Макнабу… Ладно, это твое дело, – быстро добавила Ева, видя, что Пибоди хочет что-то воз­разить. – Я не желаю в этом участвовать. Макнаб хочет перетрахать всю женскую половину города, но меня это не касается. И тебя тоже. Позвони в морг и лаборато­рию, а потом отправляйся домой и немного поспи.

Оставшись одна, Ева снова села за письменный стол и ввела запрос в компьютер. Тот ответил, что похожего портрета в Нью-Йорке не обнаружено. Тогда Ева рас­ширила географические рамки пределами штата и на­лила себе еще кофе, надеясь на то, что скоро узнает имя убийцы и сумеет отомстить ему за смерть Брайны Бэнкхед.



Кофеин не помешал Еве уснуть, уронив голову на стол, куда более крепко, чем в большой пустой кровати собственного дома. Проснувшись и удостоверившись в том, что расширенный поиск также не дал результатов, она отправилась в туалет, умылась, пригладила руками волосы и засучила рукава рубашки Рорка.

Когда Ева вошла в кабинет начальника отдела элек­тронного сыска капитана Фини, часы показывали нача­ло девятого. Капитан стоял спиной к ней и наливал се­бе кофе. На нем тоже была рубашка с засученными ру­кавами, под которой угадывалась портупея. Возможно, утром Фини и причесывался, но сейчас его рыжие во­лосы выглядели ничуть не лучше, чем волосы Евы.

– Чем это пахнет?

Фини резко обернулся. На его длинном, как у гон­чей, лице было написано смущение.

– Ничем. А что?

Ева снова принюхалась.

– Булочками. У тебя есть булочки?

– Ради бога, тише! – Он прошел мимо Евы и за­крыл дверь. – Хочешь, чтобы сюда сбежалось все управ­ление? – Для надежности Фини запер дверь на замок. – Что тебе нужно?

– Булочку.

– Слушай, Даллас, моя жена в кои-то веки уехала на сборище поклонников здорового питания. Мой дом набит соевым творогом, обезвоженными овощами и прочей дрянью. А мужчине нужно потреблять жиры и са­хар, иначе его нервная система не выдержит.

– Я тебя прекрасно понимаю и поддерживаю. Дай булочку.

– Проклятие! – Фини открыл микроволновку, в которой разогревалось полдюжины булочек.

– Черт побери, да они свежие !

– В этом квартале есть пекарня, где каждое утро торгуют свежими булочками.

Ева протянула руку, схватила булочку и вонзила в нее зубы.

– Ум-м-м… – пропела она, набив рот тестом и кремом.

– Слушай, не издавай никаких звуков, иначе они выломают дверь. – Фини взял булочку, откусил от нее кусок и начал задумчиво жевать. – Никто не хочет жить вечно, правда? «Я коп, – говорю я жене. – А копы ка­ждый день смотрят смерти в лицо…»

– Чертовски верно. А с повидлом есть?

Не успела она протянуть руку, как Фини решитель­но закрыл дверцу микроволновки:

– Но если я коп и привык смотреть смерти в лицо, то какое мне дело до того, что в моих артериях скапли­вается жир?

– На самом деле там скапливается только лишний жир. – Ева облизала сахар с пальцев, подумала, не сто­ит ли разорить Фини еще на одну булочку, но отказа­лась от этой мысли: так и заболеть недолго. – Сегодня ночью на тротуаре была целая лужа крови.

– Самоубийство?

– Представь себе, нет. К тому моменту она уже бы­ла мертва. Отчеты медэкспертов и химиков еще не по­ступили, но это явное убийство на сексуальной почве. У нее было свидание с «электронным любовником». Я видела запись того, как он входил и выходил, но в банке идентификационных данных никого похожего не нашлось. Мне нужно, чтобы ты поискал следы убийцы в ее компьютере.

– Личность убитой определили?