Нора Робертс

 Населенный смертью

В сумасшествии почти всегда есть порядок. Г.К. Честертон
Чтоб это нам сказать, не стоит Вставать из гроба мертвецу. У. Шекспир
Глава 1

Зима может быть убийственной. Скользкие улицы и покрытые льдом тротуары ломают кости и пробивают черепа прохожих с завидной регулярностью. Резко падающая температура каждую ночь замораживала кровь и останавливала сердца нескольких несчастных в холодных трущобах города.

Даже те, кому повезло обзавестись теплым, уютным домом были загнаны в ловушку сильными ветрами и ледяными дождями. В первые две недели января 2060 года — сразу после праздников — суровая зима была одной из причин увеличения числа звонков с сообщениями о домашних происшествиях в полицейский департамент безопасности Нью-Йорка.

Даже довольно счастливые пары начинали ссориться, когда они были надолго привязаны друг к другу холодными веревками зимы.

Даже для лейтенанта Евы Даллас расследование двойного убийства было нелегким делом. Ну, если только какая-нибудь сумасшедшая парочка не решала убить друг друга со скуки.

Тем не менее, ей пришлось расследовать именно двойное убийство.

Этим паршивым, промораживающим до костей утром она находилась возле трупа. Но не холод или лед убили Рэдклиффа С. Хопкинса Третьего. Пока она не могла сказать наверняка, приложила ли зима свои холодные пальцы к этому делу. Но было очевидно, что кто-то проделал множество ужасных дырок в груди Рэдклиффа и одну прямо посредине его лба.

Вместе с Евой тело осматривала ее напарница Делия Пибоди:

— Я никогда раньше не видела таких ран, только в обучающем видео.

— Я видела. Однажды.

Ева помнила, как она стояла возле первой жертвы в серии убийств и изнасилований, тогда тоже была зима. Но сейчас запрет на ружья почти исключал смерть от огнестрельного оружия, поэтому такие ранения были большой редкостью. Не то чтобы люди перестали убивать друг друга. Но возможность поразить цель издалека и простота, с которой пуля разрывала плоть и дробила кости, сделали этот метод не слишком популярным в настоящее время.

И хотя Рэдклифф мог быть убит этим старинным методом, это не делало его менее мертвым.

— Парни из лаборатории, наверное, уже потирают руки, — пробормотала Ева. — Не так часто им удается поиграться с баллистикой.

Она была высокой, худощавой женщиной, одетой в черное кожаное пальто. У нее было угловатое лицо с наблюдательными карими глазами.

В качестве уступки холоду, она надела черную вязаную шапку поверх своих коротких, вечно растрепанных каштановых волос, но зато снова потеряла свои перчатки.

Ева подождала, пока напарница с помощью прибора установит время смерти.

— Шесть видимых ранений, — произнесла Ева. — Четыре в грудь, одно в ногу и одно в голову. Судя по брызгам и следам крови, похоже, что в первый раз в него попали вот здесь. — Она указала на место в нескольких футах от них. — Сила удара отбрасывает его назад, он падает и пытается ползти. Большой, полный мужчина, на вид вполне здоровый. Возможно, у него хватило сил немного проползти, может даже попытаться встать.

— Время смерти 2 часа двадцать минут, — отрапортовала Пибоди и посмотрела на Еву. Короткие темные волосы Пибоди задорно торчали у основания шеи. Её широкое, крупное лицо было серьезным, но глаза, такие же темные, как и волосы, задорно блестели.

— Личность подтвердилась. Ты ведь знаешь кто он, не так ли?

— Хопкинс, Рэдклифф С. С этими чудными римскими цифрами после имени.

— Это результат твоего безразличия к культурной жизни. Между прочим, его дедушка, Хоп Хопкинс, сделал не одно состояние в лихие 60-е годы двадцатого века. Секс, наркотики и рок-н-ролл. Ночные клубы, музыкальные тусовки. В основном он жил в Лос-Анджелесе, штат Калифорния, но у него было теплое гнездышко и здесь, в Нью-Йорке.

Пибоди передвинулась:

— Пару десятилетий у него все было отлично, а затем наступила черная полоса. А еще более легендарная Бобби Брэй — она была…

— Я знаю, кто такая Бобби Брэй, — Ева засунула руки в карманы и начала раскачиваться на каблуках, продолжая изучать тело и место преступления. — Я не совсем невежественна в вопросах поп-культуры. Рок-звезда, наркоманка, а сейчас культовая личность. Бесследно исчезла.

— Ну, хорошо. Она была его женой — третьей или четвертой — в момент исчезновения. Ходили слухи, что он или сам убил её, или приказал это сделать, но копы так и не смогли найти достаточно доказательств, чтобы предъявить официальное обвинение. Он стал осторожным, записался в отшельники, затем потерял кучу денег и, в конце концов, умер от передозировки какого-то наркотика — не помню, что это было — прямо здесь, в Нью-Йорке.

Пибоди резко поднялась:

— Вот тогда и началось время городских легенд. Он умер в роскошных апартаментах, расположенных над клубом, где он прятался от людей. Здание переходило от владельца к владельцу, но никто так никогда и не смог добиться успеха. Потому как…

Для пущего эффекта Пибоди выдержала паузу:

— Там обитают привидения. И это место проклято. На всякого, кто жил там или пытался открыть бизнес, обрушивались душевные или материальные несчастья.

— Дом номер двенадцать. Я о нем слышала, интересная легенда.

Не вынимая рук из карманов, Ева разглядывала большую ветхую комнату.

— Проклятый дом с привидениями. Кажется, это чересчур. Может, Рэдклифф рассчитывал очистить это место?

— Что ты имеешь в виду? — Тут челюсть Пибоди просто отпала. — Это то самое место? Это? О, Боже! Господи!

— Кто-то позвонил в 911. Хочу послушать эту запись, поскольку, скорее всего это и был убийца. Итак, жертва владела этим зданием, вероятно, он собирался делать ремонт и перепланировку. Может, он хотел восстановить былую славу клуба, как это было в дни его деда? Но что наш парень делал, слоняясь в проклятом доме с привидениями в два часа ночи?

— Это то самое место, — повторила Пибоди с трепетом в голосе. — Номер двенадцать.

— Поскольку двенадцатый дом оказался проклятым, то я могу оказаться в трудном положении. Давай перевернем его.

— Давай.

Когда они перевернули тело, Ева недовольно поджала губы.

— Похоже, кто-то и правда хотел убить его. Еще три ранения в спину. Лаборатория, наверное, подтвердит, но я думаю…

Она пересекла комнату по направлению к старинной круговой железной лестнице.

— Он стоял примерно здесь, лицом к нападающему. Бах-бах. Выстрелы в грудь. — Она ударила себя рукой по груди. — Отступает назад, падает. Размазанный кровавый след говорит, что жертва пыталась ползти, возможно, по направлению к двери.

— Двери были заперты изнутри. Так сказал коп, прибывший на место преступления первым, — сказала Пибоди.

— Ага. Итак, он ползет, убийца идет следом. Бах, бах, стреляет в спину. «Звук выстрелов, наверное, звучал здесь просто оглушительно», подумала Ева. «В ушах должно было звенеть». Но этого было недостаточно. — Нет, мы еще не закончили. Тело падает, он уже мертв или умирает, но и этого мало. Убийца переворачивает тело, приставляет дуло пистолета ко лбу. Видишь ожоги вокруг раны на лбу? Это следы соприкосновения с дулом пистолета. Я много времени посвятила изучению огнестрельного оружия, когда занималась делом ДеБласса[1] пару лет назад. Приставил дуло прямо к голове и бах! Контрольный выстрел.

Ева видела это в своей голове. Слышала это, чувствовала запах.

— Ты ставишь пистолет вот так. — Она приставила кончик пальца к своей брови. — Ты прижимаешь его к коже и стреляешь, это личная месть. Если ты нашпиговываешь кого-нибудь таким количеством железа, значит ты серьезно на него зол.

— На жертве его дорогие блестящие наручные часы — они выглядят старинными, кроме того, бумажник с наличными, кредиткой с кодами, портативный компьютер, карманное средство связи — все на месте. Убийца даже и не пытался сделать вид, что это ограбление.

— Нужно проверить электронику. Давай-ка посмотрим на его средство связи.

Ева взяла устройство обработанными изолирующим составом руками, вызвала последний разговор. Там был записан шепчущий, похожий на ветер звук, от которого даже у Евы мурашки побежали по спине. Сквозь него пробивался хриплый женский голос:

— Номер двенадцать. Два часа ночи. Принеси это. Принеси это, и мы устроим вечеринку.

— Может все-таки ограбление?

— Ты слышала этот голос? — Пибоди осторожно посмотрела через плечо. — Он звучал, ну знаешь, словно неземной.

— Забавно, а мне он показался сделанным на компьютере. Но может это потому, что я знаю, что привидения не звонят по телефону и не стреляют из пистолетов. По той причине — и это может показаться новым для тебя, Пибоди — что привидений не существует.

Пибоди глубокомысленно покачала головой:

— Ну да. Скажи это моей двоюродной бабушке Джози, которая умерла 8 лет назад и полдюжины раз являлась моему двоюродному деду Филу, чтобы поворчать о текущем унитазе в дамской комнате. И она оставила его в покое только тогда, когда он вызвал сантехника.

— А часто твой двоюродный дед Фил пил?

— Да ну брось! Люди постоянно видят привидений.

— Это потому, что люди, в общем и целом, очень впечатлительные. Давай займемся делом, Пибоди. Это не привидение нажало на курок. И не привидение заманило жертву в пустое здание посреди ночи. Давай проверим его связи. Жена, семья, наследники, деловые партнеры, друзья, враги. И давай придерживаться телесных существ.

Ева еще раз осмотрела тело, пытаясь понять, принес ли он это, чем бы оно ни было.

— Можно упаковывать и приклеивать ярлыки. Начинаем проверять окна и двери. Надо выяснить, как убийца вышел из здания. Я еще раз поговорю с копом, первым прибывшим на место.

— Ты хочешь оставить меня здесь? Чтобы я тут ходила? Одна?

— Ты издеваешься? — один только взгляд на лицо Пибоди, подсказал Еве, что её напарница абсолютна серьезна. — Ну, хорошо, черт возьми. Ты поговоришь с ним, а я осмотрю здание.

— Этот план мне нравится больше. Звать криминалистов и увозить тело?

— Да, так и сделай.

Ева окинула взглядом главный зал. Может, в прошлом это и было теплым гнездышком, но сейчас оно было заброшено. Она заметила, что в некоторых местах уже начались реставрационные работы. Некоторые участки грязных стен были ободраны до основания, обнажая старую электропроводку. Переносные лампы и обогреватели были чистыми и сложены ровными рядами.

Но брошенная одежда, стройматериалы и новые лампы были покрыты слоем пыли. Возможно, Хопкинс и начал ремонт, но все выглядело так, словно последний пневматический молоток работал здесь очень давно.

Остатки старой барной стойки громадиной возвышались в центре комнаты. Поскольку она была накрыта защитной тканью, Ева решила, что возможно Хопкинс намеревался вернуть ей былой вид.

Она проверила дверь заднего выхода и убедилась, что она надежно закрыта. За другой дверью она обнаружила комнату, которая раньше могла служить кладовой, но сейчас была просто свалкой старых вещей. Два окна были настолько маленькие, что через них могла пролезть лишь кошка, да и они были наглухо заколочены.

Туалеты главного уровня сейчас были просто ямами, к которым не было доступа с наружи здания.

— Ну что ж, если ты уже ушел, не дожидаясь, пока я надену на тебя наручники и зачитаю права, то ты нашел какой-то способ забраться сюда и выбраться обратно.

Она посмотрела на старинный лифт, а затем решила подняться на второй этаж по длинной тонкой лестнице, сделанной из железа.

«Чистильщикам придется провести чертовски много времени в поисках нормальных отпечатков и физических улик», подумала Ева. Повсюду было много пыли и грязи, видны были следы пожара и воды, которой этот пожар тушили.

Она сфотографировала и обозначила несколько смазанных отпечатков ног, видневшихся на полу.

«Холодно», подумала она. «Здесь чертовски холодно».

Она продвигалась по второму этажу, представляя, как он выглядел во времена своего расцвета, заполненный столами и людьми. Музыка гремела так, что болели барабанные перепонки, популярные наркотики раздавались среди посетителей словно сувенир, который хозяева дарят гостям. Хромированные перила были отполированы до блеска, отражая яркие отблески ламп.

На мгновение она замерла, наблюдая, как роботы медэкспертов упаковывали тело. «А отсюда хороший вид», размышляла она. «Видно все что хочешь». Людей, толкающихся задницами внизу, потеющих и отплясывающих на танцполе в надежде, что кто-нибудь их заметит.

«Поднимался ли ты сюда, Хопкинс? Хватило ли у тебя мозгов, пока их не вышибли, прийти пораньше и осмотреть место? Или ты просто вошел сюда?»

Она подошла к окну второго этажа, оно было наполовину открыто. Находящаяся за ним аварийная лестница была разобрана.

— Вот и вся тайна. Подозреваемый, вероятно, покинул здание через окно второго этажа, — проговорила она в диктофон. — Чистильщики проверят окно, лестницу и прилагающую территорию на наличие отпечатков и других улик. И посмотрите-ка, — она наклонилась и посветила фонариком на край подоконника. — Немного крови, возможно кровь жертвы. Вероятно, на убийцу попали брызги крови или же он испачкался, когда приблизился к жертве для контрольного выстрела в голову.

Нахмурившись, она посветила фонариком ниже на пол, где что-то блестело.

— Похоже на драгоценности. Или… эммм. Какое-то украшение для волос, — уточнила она, подняв предмет пинцетом. — Черт меня побери, если это не бриллиантовая клипса. Примерно полдюйма шириной и около двух дюймов в длину. На предмете нет пыли — камни чистые и блестящие, обрамлены платиной, я полагаю. На вид старинные.

Она положила предмет в пакет.

Ева начала было спускаться вниз, но вдруг услышала, как будто наверху скрипнул пол. «Это старое здание», напомнила она самой себе, но все же достала оружие. Она двинулась к дальней стене, которая уже частично обвалилась и рядом с которой находилась металлическая лестница.

Звук раздался снова, всего лишь осторожный тихий скрип. На мгновение ей показалось, что она услышала грубоватый и немного хриплый женский голос, поющий о плачущем сердце.

На третьем этаже пол был чистым. Он был поцарапан и обожжен, но пыли здесь не было. Кое-где на стенах были видны следы копоти после пожара, но Ева подумала, что это место могло быть апартаментами или офисом.

Она осмотрелась, не выпуская из рук фонарика и оружия, но не увидела ничего, кроме мусора. Единственным слышимым звуком сейчас было её ровное дыхание, сопровождаемое клубами пара.

Если считается, что тепло поднимается вверх, то какого черта здесь было холоднее? Она повернула налево и прошла через дверной проем, чтобы тщательно все осмотреть.

«Пол слишком чистый», подумала она. «И здесь нет обломков, как в соседней маленькой комнате, никаких расплывшихся рисунков на стенах». Ева повернула голову в сторону большой дыры в стене, расположенной в правой дальней части помещения. Она выглядела так, будто была измерена и выдолблена очень аккуратно, словно дверной проем.

Она пересекла комнату, чтобы посветить фонариком в эту темноту.

Скелет лежал так, словно его владелец просто заснул. В центре лба виднелась маленькая, почти незаметная дырочка.

В пожелтевших пальцах была зажата блестящая бриллиантовая клипса, подобная той, что Ева нашла ранее. И рядом с ней поблескивало хромом полуавтоматическое оружие.

— Ну, хорошо, сукин сын, — пробормотала Ева и включила рацию, чтобы связаться с Пибоди.



Глава 2.



— Это она. Это наверняка она.

— Ты хочешь сказать, что это и есть пропавшая жена дедушки нашей жертвы? — Спросила Ева, пока они ехали под моросящим дождем, постепенно превращающимся в снег, от места преступления к дому жертвы.

— Или любовницей. Я не так уж уверена, что они на самом деле были женаты. Надо это проверить, — добавила Пибоди, делая запись в своей мемо-книжке. — А теперь о том, что там произошло: Хопкинс — старший убил Бобби, а потом замуровал её тело в стене апартаментов, в которых он жил над клубом.

— А копы в то время не заметили совершенно новую кирпичную стену?

— Может они и не особо искали. У Хопкинса было много денег и незаконных препаратов. А еще много связей и, возможно, некоторые его знакомые в верхах не хотели, чтобы кое-какая информация просочилась в массы.

— Он подкупил расследование. — Когда бы это не происходило — 85 лет назад или сейчас — Еву всегда коробило от продажных копов. — Но… вполне возможно, — пришлось признать ей, — когда дело касается пропавшей подружки или жены, то возможно, что о ней не заявили, пока он все хорошенько не подчистил. Затем ты получаешь свою оплату или в дело идет классический шантаж в отношении следователей, и Хопкинс выходит из дела чистеньким.

— Он, похоже, сошел с ума. Боже, Даллас, он же просто заперся в этом месте на 10 лет с этим трупом за стеной.

— Возможно. Но пусть сначала определят возраст костей и идентифицируют личность. Криминалисты просто расплачутся от радости над этими костями. А пока они будут развлекаться, у нас есть нераскрытое дело из этого века.

— Но тебе ведь любопытно, правда? Тебе должно быть интересно, правда ли мы нашли Бобби Брэй. А эти клипсы. Это ведь странно, не так ли?

— Ничего странного в том, что убийца подбросил их. Хотел, чтобы мы нашли тело, это же очевидно. Собрав все воедино, становится ясно, что скелет и наша жертва связаны друг с другом, по крайней мере, в уме убийцы. Что у нас есть на Хопкинса?

— На момент смерти жертве было 62. Три женитьбы, три развода. Единственный ребенок — сын от второго брака. — Пибоди заглянула в свой блокнот. — Хопкинс жил то в Нью-Йорке, то в Лос-Анджелесе, есть парочка мест в Европе. Работал в индустрии развлечений, но ничего существенного. Похоже, что у него нет чутья его деда. Его родители разбились на собственном самолете 25 лет назад. Никаких братьев или сестер.

Пибоди быстро просмотрела данные.

— Похоже, род Хопкинсов не отличался долголетием и плодовитостью. Это — результат проклятия.

— Это результат контроля за рождаемостью и паршивая удача, — поправила ее Ева. — У нас есть другие, более значимые, данные?

— Тебя может кое-что заинтересовать, — продолжала Пибоди. — Хопкинс номер два был женат 4 раза. Четыре. Один сын еще жив. Еще у него была дочь от первого брака, которая утонула в юности, и еще один сын, который повесился, когда ему было 23. Этой семье постоянно не везло, и, по-моему, это все из-за проклятия.

— Не думаю, что это существенные данные. Мне нужна информация о нашей жертве.

— Хорошо, хорошо. Рэд Хопкинс растратил большую часть денег, собранных его отцом, так же, как и наследство его матери, которая была голубых кровей. У него есть парочка темных пятен в биографии: нелегальные препараты, вымогательство, теневой бизнес. Арестов не было. А еще у него нет лицензии на огнестрельное оружие.

— Где его бывшие жены?

— Номер один живет в Лос-Анджелесе. Актриса, снимается во второсортных фильмах. Ну, на самом деле фильмы еще хуже, чем второсортные. Номер три — в Европе, вышла замуж за какого-то мелкого аристократа из Англии. А вот номер два — в Нью-Йорке. Фэнни Джил — инструктор танцев. У нее есть сын — Клиф Джил Хопкинс, впрочем, он официально отказался от фамилии Хопкинс в возрасте двадцати одного года. У них своя танцевальная школа.

— Нью-Йорк это место, куда легко попасть и откуда легко уехать. Мы проверим их всех. Деловые партнеры?

— Сейчас никого нет. Раньше их было много — приходили и уходили. Но он был единственным владельцем фирмы «№ 12 Продакшенз», которая расположена по тому же адресу, что и его резиденция. Он приобрел здание, в котором его убили, несколько месяцев назад на аукционе.

— Не так уж и много там сделано за эти полгода.

— Я связалась с конструкторской компанией, чье название стоит на строительном разрешении. Владелец сказал мне, что они прекратили работы через три недели после начала. Говорят, что у Хопкинса кончились деньги, и он начал искать спонсора. Но еще владелец сказал, что тот позвонил ему за несколько дней до смерти и попросил снова начать работу.

— Может, он нашел деньги или у него намечалась какая-то сделка.

Еве посчастливилось найти свободное место для парковки на улице в половине квартала от дома Хопкинса.

— Хорошо устроился, — отметила Ева. — Изящные старинные часы, сделанные на заказ бумажник, дорогая обувь. Не похоже, что у него были финансовые проблемы.

Она показала значок швейцару.

— Хопкинс, — сказала Ева, — Рэдклифф С.

— Я свяжусь с ним и передам, что вы хотите с ним поговорить.

— Не утруждайте себя. Он в морге. Когда вы видели его в последний раз?

— Он умер? — Швейцар, невысокий, крепко сбитый мужчина смешанной расы, которому было около сорока, с отвисшей челюстью уставился на Еву. — Мистер Хопкинс умер? Несчастный случай?

— Да, он умер. Нет, это был не несчастный случай. Когда вы видели его в последний раз?

— Вчера. Он уходил днем, примерно в половину первого, вернулся около двух. Я сменился в четыре. Мой сменщик уходит в полночь. С полуночи до восьми утра здесь не бывает швейцаров.

— К нему кто-нибудь приходил?

— При мне никого не было. Здание охраняется. В лифтах используется ключ с кодом доступа. Апартаменты мистера Хопкинса на шестом этаже. — Швейцар покачал головой, потер шею рукой, одетой в перчатку. — Он мертв. Просто не могу в это поверить.

— Он жил один?

— Да.

— Часто развлекался?

— Время от времени.

— Ночные развлечения? Давай, Клив, — подтолкнула его Ева, посмотрев на медный именной жетон. — Парень-то уже мертв.

— Время от времени, — снова повторил он. — Ему, эээ, нравилось разнообразие, поэтому не могу сказать, что у него была постоянная партнерша. Кроме того, ему нравились молоденькие женщины.

— Насколько молоденькие?

— По моей оценке, в основном, немного за двадцать. Я не видел, чтобы к нему кто-то приходил последние пару недель. Он часто приходил и уходил. Я полагаю, это были разные встречи по поводу клуба, который он собирается открыть. Вернее, собирался открыть.

— Хорошо, спасибо. Мы поднимемся в его квартиру.

— Я открою вам лифт. — Клив распахнул им дверь, затем прошел к первому из двух лифтов. Он просунул в отверстие ключ с кодом, и открыл замок. — Мне очень жаль слышать такое о мистере Хопкинсе, — произнес он, когда двери лифта открылись. — Он никогда не доставлял мне хлопот.

— Неплохая эпитафия, — произнесла Ева, когда лифт поднимал их на шестой этаж.

Квартира была одноуровневая, но просторная. Наверное потому, что в ней почти не было мебели. В гостиной стоял диван, на стене напротив висел телевизор. А еще там было огромное количество новейшей электроники и коробок от развлекательных дисков. В целом гостиная представляла собой открытое пространство, отделенное от спальни стеной из цветного стекла.

— На стенах висели картины, — отметила Ева. — Можно разглядеть квадраты и прямоугольники темного цвета в тех местах, где они были. Наверное, он продал их, чтобы получить деньги на своей проект.

Вторая спальня была оборудована под офис, и, глядя на его состояние, Ева не могла сказать, что Хопкинс был аккуратным или организованным человеком. Стол был завален небрежно написанными записками, набросками, мемо-кубиками, кофейными чашками и тарелками.

Память устройства связи на его столе была заполнена только льстивыми переговорами покойного, расхваливающего свой проект для потенциальных спонсоров и назначающего встречи на которых, как предполагала Ева, он делал тоже самое.

— Пусть электронный отдел проверит все данные и переговоры. — Отдел электронного сыска (ОЭС) сможет быстрее и лучше нее разобраться со всеми переговорами и обменами данными. — Не похоже, что он много развлекался в последнее время, что совпадает с заявлением швейцара. Никаких личных сообщений на его домашнем средстве связи. Все только о деньгах.

Ева прошлась по квартире. Хопкинс не жил здесь, а скорее выживал. Продавал имущество, пытался собрать деньги.

— Мотив убийства вряд ли связан с деньгами. У него их почти не было. Скорее всего, мотив связан с чувствами. Это что-то личное. Кому-то нужно было убить его именно там, где спрятаны пожелтевшие кости предыдущей жертвы. А это значит, что убийство совершено умышленно. Здание было продано с аукциона полгода назад. Это был негласный или открытый аукцион?

— Я могу проверить, — начала Пибоди.

— У меня есть идея получше.

Еве казалось, что парень, за которого она вышла замуж, всегда был на каком-нибудь совещании, собирался туда или только его закончил. И, похоже, они ему нравились. Всякое бывает.

И ей пришлось признать, что когда его лицо появилось на экране, она слегка замедлила шаг, подумав: он мой.

— Парочка вопросов, — начала Ева. — Легендарный дом номер двенадцать. Нужны детали аукциона.

Его темные брови вскинулись над синими глазами.

— Куплен ради песни, которая, скорее всего, окажется панихидой. Или это уже случилось? — спросил Рорк.

— А ты соображаешь. Да, нынешний владелец в морге. Он купил его подешевке?

— Прошлые владельцы выставили его на продажу несколько лет назад, а потом выставили на открытый аукцион через несколько месяцев после последнего пожара.

— Пожара?

— Было несколько пожаров. Без видимых причин, — добавил он голосом, в котором слышался ирландский акцент. — Хопкинс, не так ли? Наследник дурной славы? Как его убили?

— Девятимиллиметровый Смит-Вессон.

На его необыкновенном лице мелькнуло удивление.

— Ну что ж, это кажется интересным. Я так полагаю, это оружие снова вернулось к тебе.

— Да, оно у меня. Все детали позже. Ты ведь знал об аукционе, да?

— Да. Его широко рекламировали последние несколько недель. Здания с такой историей вызывают мгновенный интерес публики.

— Да, это я поняла. Если это такая выгодная покупка, то почему ты не прикупил его в дополнение к своей мегамонополии?

— Оно населено привидениями. И проклято.

— Ага. — Она фыркнула было от смеха, но Рорк серьезно смотрел на нее с экрана. — Хорошо, спасибо. Увидимся позже.

— Конечно.

— Ты не можешь просто слушать его? — Пибоди тяжело вздохнула. — Я имею в виду, неужели ты не можешь просто закрыть глаза и слушать?

— Перестань ворчать, Пибоди. Убийца Хопкинса должен был знать, что здание было выставлено на продажу. Может он тоже хотел купить его, а может и нет. Но он бездействовал при прошлых владельцах, поскольку ждал Хопкинса. Все-таки, это личное. Заманивает его, убивает, оставляет оружие и клипсы рядом со скелетом за кирпичной кладкой. Таким образом делает некое заявление.

Пибоди тяжело выдохнула.

— Это место не лучший способ делать заявление, не важно, личное оно или какое-то там еще.

— Надо проверить. Пойдем-ка потанцуем.



Школа танцев Джил располагалась на третьем этаже невысокого здания, построенного после Городских войн в Вест-сайде. Владельцы могли похвастаться большой комнатой с зеркальной стеной, трикотажным полотном, нагромождением стульев и декоративным экраном, который отделял небольшой стол от общего зала.

Здесь пахло потом, запах которого пытались перебить ароматом цветочного освежителя.

Фэнни Джил была худой как угорь, с грубым недоверчивым лицом и копной блестящих белокурых волос, перевязанной красной лентой. Ей осунувшееся лицо стало еще суровее, когда она уселась прямо на стол и сказала:

— Итак, кто-то прикончил ублюдка. Когда похороны? У меня есть красное платье, которое я берегла для особых случаев.

— Любви не осталось, мисс Джил?

— Да, вся закончилась, дорогая. Видите моего мальчика? — Она мотнула подбородком в сторону экрана. С другой стороны экрана, мужчина в облегающем костюме без рукавов считал время и шаги для группы неопрятных балерин. — Он — единственное, что я когда-либо получила от Паршивого Рэда. Мне было двадцать два, неопытная и свежая, как верхушка айсберга.

Она даже не вздохнула, а фыркнула, словно показывая, что те дни уже давно в прошлом.

— Да, я была от него без ума. Он умел вешать лапшу на уши, этот ублюдок умел очаровывать. Я вышла замуж, забеременела. У меня было немного денег, наверное, тысяч двадцать. Он забрал их, инвестировал. — Ей губы сжались в одну тонкую красную ниточку. — Потратил их все до последнего доллара. Собирался провернуть какое-нибудь дельце, сорвать большой куш. Черта с два! И к тому же, он изменял мне. Но я терпела почти десять лет, так хотела, чтобы у моего сына был отец. А в конце концов решила, что лучше, если отца совсем не будет, чем он будет, но такой паршивый. Развелась с ним, наняла дерьмового жулика-адвоката, простите мне мой французский.

— Все нормально. Копы постоянно слышат слова вроде адвоката.

Фэнни рассмеялась и немного расслабилась.

— Нам почти нечего было делить, но свою долю я все-таки получила. Этого хватило, чтобы основать эту школу. И знаете что, этот сукин сын пытался занять у меня денег! Конечно, он назвал это деловым вложением. Всего пару месяцев назад. Такие как он никогда не меняются.

— Это деловое вложение касалось дома № 12?

— Да, это оно. Как будто мне есть дело до этого места или до Рэда.

— Можете сказать нам, где вы были прошлой ночью, мисс Джил? Скажем, между полуночью и тремя часами ночи?

— В кровати, спала. У меня первое занятие начинается в семь утра. — Она фыркнула, удивленная, но не оскорбленная тем, что её подозревают в убийстве. — Эй, если бы я хотела убить Рэда, то сделала бы это двадцать лет назад. Вы ведь захотите задать пару вопросов моему мальчику тоже, не так ли?

— Так положено.

Фэнни кивнула.

— Я сплю одна, но он нет.



— Он мертв? Убит? — Клиф опустил полотенце, которым вытирал мокрое лицо. — Как? Когда?

— Рано утром. По крайней мере, таковы предварительные данные. Не могли бы вы рассказать, где вы были в период с полуночи до трех ночи?

— Мы пришли домой примерно в час. Мы сидели с друзьями. Ммм, дайте мне пару секунд. — Он взял бутылку воды, открыл ее и сделал глоток. Он был хорошо сложенным тридцатилетним мужчиной с мелированными кудрявыми волосами длиной почти до середины спины. — Ларс Гэвин, мы живем вместе. Мы с друзьями были в “Ахиллесе”. Это клуб в верхней части города. Мы легли спать сразу же, как пришли домой, а утром я встал в 7 или половину восьмого. Извините, я хотел бы присесть.

— Нам понадобятся имена и контактная информация людей, с которыми вы были, а также номер, по которому мы сможем связаться с вашим партнером.

— Да, конечно. Хорошо. Как это произошло? — Он изумленно посмотрел на Еву. — Его ограбили?

— Нет. В данный момент я не могу разглашать детали. Когда вы общались с вашим отцом в последний раз?

— Пару месяцев назад. Он зашел в надежде занять у матери деньги. Словно это могло сработать. — Клиф попытался улыбнуться, но его губы дрожали. — Потом он попробовал договориться со мной. Я дал ему пять сотен.

Он обернулся на Фэнни, которая работала с другой группой, выполняющей упражнения у полотна. — Мать шкуру с меня спустит, если узнает, что я дал ему деньги.

— Это уже не первый раз, когда вы давали ему деньги? — сделала вывод Ева.

— Нет. Я даю ему пару сотен время от времени. Так он не пристает к матери и все идет своим чередом. В школе, я имею в виду. И Ларс, он все понимает.

— Но в тот раз он сначала пошел к вашей матери?

— Нет. Моя мать с ним на ножах. У них это уже давно. А мой отец, он не ругается с ней. Он… он упрашивает. Вообще, она сказала ему, что он может прийти только, когда ад замерзнет. Поэтому он тайком договорился со мной на эти пять сотен. Он сказал, что будет на связи, если у него все выгорит, но это всего лишь уловка. Но это не имеет значения. Это ведь всего лишь пять сотен. Не могу сказать, что я чувствую. Я даже не знаю, что я должен чувствовать.

— Я не могу сказать вам, что вы должны чувствовать, мистер Джил. Почему вы отказались от фамилии вашего отца?

— Это место называется школой танцев Джил. Моя мать тоже Джил. — Он немного смущенно поднял плечи. — Ну и репутация. Я про фамилию Хопкинс. Она не приносит удачи.



Глава 3



Ева нисколько не удивилась, что телом Хопкинса занимался главный медицинский эксперт Моррис. Многочисленные огнестрельные ранения всегда были интересны для людей его профессии. Отличная возможность сменить обстановку после колотых ран, травм от дубинок, удушений и передозировок.

Моррис, сверкающий бронзовым костюмом под чистой защитной накидкой, с длинными темными волосами, стянутыми в хвост, стоял над телом и радостно улыбался Еве.

— Ты посылаешь мне самые интересные дела.

— Делаем, что можем, — сказала Ева. — Можешь сказать что-нибудь, чего я еще не знаю?

— Представителей одного из семейств плодовой мушки называют павлинами за то, что они важно вышагивают по фруктам.

— Хм. Я это запишу. Давай ближе к делу. Что можешь рассказать о нашем мертвом парне?

— Первые четыре ранения в грудь и пятое в ногу могли быть излечены при своевременной медицинской помощи. Следующее повредило позвоночник, седьмое пробило почку. Восьмое ранение было поверхностным, слегка задело плечо. Но к тому моменту он уже был мертв. Последний выстрел, выполненный с близкого расстояния, завершил дело.

Он указал на настенный экран и включил программу.

— Первые пули попали в него примерно под одинаковым углом. — Продолжал Моррис, в то время как на экране двигалось изображение. — Как видишь, компьютер полагает, и я подтверждаю эту версию, нападавший быстро выстрелил четыре раза, поражая тело жертвы. Жертва упала после четвертого попадания.

Ева вместе с Моррисом и Пибоди изучала восстановление событий, про себя отмечая, что жертва приняла первые два ранения стоя, а на последних выстрелах он начал наклоняться прежде чем упасть.

— Большой парень, — заметила Пибоди. — Немного отступает назад, но продолжает стоять на ногах после первых двух выстрелов. Я раньше видела только развлекательные записи, где умирали от огнестрельных ранений, — добавила она. — Я думала, что его прикончит первым попаданием.

— Его габариты, шок от нападения, — сказал Моррис, — и скорость выстрелов только способствовали замедлению падения. Опять-таки, исходя из углов попадания пуль, вполне вероятно, что он пятился назад, затем пошатнулся вперед, потом упал — на колени, при этом ладони приняли основной удар при падении на себя.

Он повернулся к Еве.

— В твоем докладе говорится, что, судя по отпечаткам крови, жертва пыталась ползти или ковылять по полу.

— Похоже, так и было.

— Пока он полз, нападавший шел за ним, стреляя в него сверху вниз, судя по углу попадания. Так жертва получила ранения в спину, плечо и ногу.

Прищурив глаза, Ева продолжала изучать созданное компьютером восстановление нападения.

— Подкрадывается к нему, стреляет, жертва подает. Истекает кровью, но ползет. Ты когда-нибудь стрелял из пистолета, Моррис?

— Вообще-то, нет.

— Я стреляла, — продолжала Ева. — Необычное ощущение в руках. При выстреле происходит слабая отдача. И этот легкий толчок делает тебя частью происходящего. Он проходит сквозь тебя. Готова поспорить, что это возбудило убийцу. Отдача, громкий выстрел. Нужно быть на взводе, чтобы нашпиговать пулями парня, который ползет, оставляя за собой кровавый след.

— Люди всегда придумывают новые и ужасные способы убийства. Я бы сказал, что использование пистолета делает убийство менее личным. Но не похоже, что это так в нашем случае.

Ева кивнула.

— Да, это было личным, почти интимным. Особенно девятый выстрел.

— Перед выстрелом в голову, жертву, которая, как ты говоришь, была приличного размера, нужно было перевернуть или перекатить на спину. А потом приставить дуло ко лбу. Там были не только остатки пороха и ожог, но и круглый кровоподтек. Готов поспорить на все деньги, что когда я сравню его с отпечатком дула, то они совпадут. Убийца прижал дуло ко лбу, прежде чем выстрелил.

— По видимому, этому ублюдку все это очень понравилось, — пробормотала Ева.

— Именно. Если не считать того, что твоя жертва была напичкана пулями, у него было хорошее здоровье, невзирая на примерно 10 килограмм лишнего веса. Он красил волосы, а за последние пять лет он сделал пластику глаз и подбородка. Он ел примерно за два часа до смерти: соевые чипсы, маринованные огурцы, обработанный сыр, залил все это местным пивом.

— Пули?

— На пути в лабораторию. Сначала я пропустил их через свою систему. Девять миллиметров. — Моррис переключил программу, и на экране появились изображения пуль, извлеченных из тела.

— Бог мой, их же просто расплющило.

— Они обращаются не очень аккуратно с плотью, костями и органами. На руках жертвы нет следов пороха, никаких оборонительных ранений. Есть кровоподтек на левом колене, который стал результатом падения. А также царапины на обеих ладонях, вызванные контактом с поверхностью пола.

— Таким образом, он не сопротивлялся или же у него не было шанса сделать это. Не увернулся, — Ева нагнулась, показывая как можно было увернуться, — и нет никаких доказательств, что он пытался бежать, когда увидел пистолет, конечно, если он увидел его.

— Его тело говорит о другом.

И это было не совсем так, как она представляла себе убийство на месте преступления.

— Парни редко едят чипсы и огурцы, когда они нервничают, — произнесла Пибоди. — Проверка его развлекательной программы показала, что последней он смотрел эротику примерно в то же время, когда и ел. Он не особенно волновался об этой встрече.

— Видимо он собирался встретиться с кем-то, кого он знал и с кем, как он полагал, сможет справиться, — согласилась Ева. Она еще раз посмотрела на тело. — Полагаю, он очень сильно ошибся.

— Это связано с клубом № 12? — спросил Моррис, когда Ева повернулась к выходу.

— Ты прав.

— Значит, тайна Бобби Брэй близится к разгадке?

— Это та пропавшая женщина, которую признали умершей?

— Да. Восхитительная женщина, Бобби, с голосом усталого ангела.

— Если ты помнишь Бобби Брэй, Моррис, то ты очень хорошо выглядишь для своего возраста.

На его лице снова появилась улыбка.

— Существуют тысячи сайтов, посвященные ей, и целая армия поклонников. Красивая женщина, чья звезда только начала восходить. А затем, бах! Конечно, ее поиски продолжались долгое время. А еще разговоры о призраках в доме № 12, которые продолжаются до сих пор. Странный холод, призраки, музыка, доносящаяся из ниоткуда. Ты тоже это видела?

Ева подумала об обрывке песни и сильном холоде.

— Что я видела, так это её кости. И они достаточно реальны.

— Я буду заниматься ими в лаборатории вместе с судебным антропологом. — Улыбка Морриса оставалась такой же лучезарной. — Не могу дождаться, пока я займусь ими.



Вернувшись в Центральное управление, Ева засела в своем кабинете, чтобы восстановить последний день Хопкинса. Она проверила его встречу за ланчем с парой местных воротил бизнеса, которые точно подтвердили время. Глубокая проверка его финансов показала, что у него была небольшая прибыль из магазина под названием “Прошлое”, последний аванс был в середине декабря.

— Балансируешь на грани, Рэд. И как, черт возьми, ты собирался платить за ремонт? Может, надеялся на неожиданную прибыль? И что ты должен был принести в дом № 12 прошлой ночью?

«Звонок поступил на мобильный телефон, — думала Ева. — Намеренно сгустили краски. Но он не запаниковал. Сидит совершенно спокойно, ест и смотрит порнушку».

Она села за рабочий стол, закрыла глаза. По дискам службы безопасности из дома Хопкинса было видно, что он ушел в час пятнадцать. Один. Похоже, что он напевает песенку, вспомнила Ева. Словно ему нет дела до этого мира. Словно ему не до чего нет дела. Никакого портфеля, пакета или сумки.

— Привет.

Ева открыла глаза и посмотрела на Фини. Начальник ОЭС был немного помят, жесткие рыжеватые волосы обрамляли его лицо.

— Что у тебя?

— Больше чем у тебя. — Ответил он и вошел в кабинет. — Дом № 12.

— Черт, и почему все твердят об этом? Словно это отдельная страна.

— Практически так оно и было. Хоп Хопкинс, Бобби Брэй, Энди Уорхол, Мик Джаггер. — На мгновение он выглядел как фанатик у священного алтаря. — Господи, Даллас, каким же крутым местом был этот клуб в свои лучшие дни.

— Сейчас это просто свалка.