— Относительно чего?

— Когда мы занимаемся любовью, я думаю только о тебе!

Она так красиво открывалась ему. Стало возможно, даже легко выбросить из головы ту часть ее жизни, которая так сердила его. Это не имело никакого значения по сравнению с тем, что теперь они полностью принадлежат друг другу. Гейб отнес Лору к постели. Когда он лег рядом, она обняла его.

Сначала этого было Достаточно.

Утренние поцелуи, поцелуи на рассвете, после долгой бессонной ночи. Ее лицо было бледно от усталости, но тем не менее трепетало от желания. Вздох, слетавший с ее губ к его губам, был тихим и сонным. Ее ленивое, гибкое тело выгнулось навстречу ему.

Ароматный рассветный воздух вторгался в окно, лаская кожу. Она распахнула на нем халат и скинула его с плеч, чтобы быть ближе к нему.

Он так же медленно стянул с нее ночную рубашку. Нагие, они лежали на смятых простынях и предавались долгой и нежной любви.

Никто из них не задавал тон. В этом не было необходимости. Они двигались в унисон, без слов или требований. Требования оставались для других моментов, когда страсть была горячей и настойчивой.

Вероятно, любовь, которую она испытывала к нему, лучше всего выражалась именно таким способом, с легкостью и нежностью, как тихое пламя. Они двигались вместе и доставляли друг другу удовольствие вздохами и шепотом, а не придыханиями и дрожью.

Проводя рукой по его щеке, она ощущала его грубую кожу.

Ради нее он был готов на подвиг. Однако до сих пор Гейб не осознавал всей силы своих чувств к Лоре. Сначала он ощутил потребность, потом пришла любовь, но теперь он понял, что такое преданность. Она принадлежала ему, как никогда не принадлежала ни одна женщина. Впервые в жизни ему захотелось быть героем.

Когда они снова слились, постель была залита дневным светом. Позже, все еще обнимаясь, они, наконец, заснули.

* * *

— Я знаю, что поступаю правильно! — И все же, выходя из лифта отеля, в котором остановилась Лорейн, Лора колебалась. — И, что бы ни случилось, я не собираюсь отступать! — Она крепко схватилась за руку Гейба. От недостатка сна она чувствовала себя не в своей тарелке, но была готова к решительным действиям. — Я ужасно рада, что ты со мной!

— Я уже говорил тебе, мне не нравится эта встреча! Не стоило тебе иметь с ней какие-либо отношения. С этим я мог бы легко справиться сам!

— Знаю, что мог бы. Но, пойми меня, я должна сделать это. Гейб…

— Что?

— Только, пожалуйста, не взрывайся! — Она тихонько засмеялась, увидев, как он поднял брови. — И не смотри на меня так! Я просто хочу сказать, что, крича на Лорейн, ты ничего не добьешься!

— Я никогда не кричу, а лишь иногда повышаю голос, чтобы достучаться до собеседника.

— Поскольку мы все выяснили, полагаю, единственное, что нам осталось, — это нанести удар! — Лора ощутила знакомый приступ панике, но подавила его, постучав в дверь.

Лорейн ответила. В темно-синем костюме она выглядела величественной и уравновешенной.

— Лора! — Обменявшись с ней краткими кивками, Лорейн повернулась к Гейбу: — Мистер Брэдли? Приятно с вами познакомиться. Лора не говорила, что вы придете вместе.

— Все, что касается Лоры и Майкла, миссис Иглтон, касается и меня. — Он вошел без приглашения, чего бы никогда не сделала Лора.

— Уверена, что это очень добросовестно с вашей стороны. — Лорейн быстрым щелчком закрыла дверь. — Однако нам с Лорой надо обсудить кое-какие личные семейные проблемы. Вы меня понимаете?

— Отлично понимаю. — Он не мигая встретил ее холодный взгляд. — Моя жена и мой сын и есть моя семья!

Началась тихая и неприятная борьба двух сильных личностей. Лорейн завершила ее очередным кивком:

— Если вы настаиваете. Пожалуйста, присаживайтесь. Я закажу кофе. Сервис здесь терпимый.

— Не беспокойтесь! — вмешалась Лора, а голос ее лишь слегка выдавал волнение. — Думаю, мы не задержим вас надолго!

— Как вам угодно. — Лорейн села напротив них. — Мой муж тоже хотел присутствовать при разговоре, но дела воспрепятствовали его приезду. Поэтому я буду говорить за нас обоих!

Сказав это, она схватилась за спинку стула, словно за оружие.

— Я просто повторю то, о чем мы уже говорили. Я намереваюсь забрать сына Тони в Бостон и воспитать его должным образом.

— А я повторю, что вы его не получите.

«В последний раз попытаюсь воззвать к её разуму», — подумала Лора, подавшись вперед. — Он младенец, а не фамильная собственность, миссис Иглтон! У него есть дом и двое любящих родителей. Он здоровый, красивый ребенок. Вы должны этому радоваться. Если вы хотите обсудить разумные условия посещений…

— Мы обсудим условия посещений перебила ее Лорейн. — Ваших. И все, что я хочу сказать, я выскажу коротко и лаконично. — Мистер Брэдли, — продолжила она, отвернувшись от Лоры. — Вы, конечно, не хотите воспитывать чужого ребенка, как своего родного. В нем не течет ваша кровь, а от вас у него только имя, потому что вы по какой-то причине женились на его матери.

Гейб вынул сигарету и медленно закурил. Лора просила его не взрываться. Возможно, он не сможет помочь ей, но распаляться слишком быстро тоже не стоит.

— Вы жестоко ошибаетесь, — только и сказал он.

Она почти снисходительно вздохнула.

— Я понимаю ваши чувства к Лоре. Мой сын тоже их испытывал.

Цепочка его самообладания начала медленно распадаться. Ярость была видна в его глазах, слышна в каждом четком, отрывистом слове.

— Никогда не сравнивайте чувства вашего сына с моими!

Лорейн немного побледнела, но продолжила ровным голосом:

— Понятия не имею, что она вам наговорила…

— Я сказала ему правду. — Прежде чем Гейб успел заговорить, Лора положила руку ему на плечо. — Я сказала ему то, что, как вам известно, является правдой: Тони был больным, эмоционально, неустойчивым человеком.

Теперь зашевелилась Лорейн, неспешно поднявшись с кресла. Ее лицо раскраснелось и заострилось, но голос звучал так же уверенно.

— Я не стану сидеть и выслушивать, как вы поливаете грязью моего сына!

— Выслушаете. — Лора глубоко вонзила пальцы в плечо Гейба, но не сдавалась. — Сейчас вы выслушаете, хотя никогда не слушали, когда я в отчаянии просила о помощи. Как никогда не слушали, когда просил о помощи Тони, единственным известным ему способом. Он был алкоголиком, настоящим подонком, совершавшим насилие по отношению к тем, кто слабее его! Вы знали, что он бьет меня, видели следы и игнорировали их или придумывали объяснения! Вы знали, что у него были другие женщины! Своим молчанием вы одобряли его!

— Меня не касается то, что происходило между вами и Тони.

— Вам с этим жить. Но предупреждаю вас, Лорейн, если вы откроете крышку, вам не удастся сдержать того, что вырвется наружу!

Лорейн снова села, удивленная как тоном голоса Лоры, так и тем, что Лора впервые назвала по имени. Это изменение сделало их равными. Перед ней была уже не та испуганная, легко поддающаяся давлению женщина, которую она знала всего год назад.

— Угрозы от особы вроде вас меня не волнуют! Суд решит, получит ли опеку над Иглтоном распущенная молодая потаскушка, или его отдадут тем, кто сможет воспитать его должным образом.

— Если вы еще раз выскажетесь о моей жене подобном образом, миссис Иглтон, вам придется иметь дело не только с угрозами. — Гейб выпустил длинную, узкую струйку дыма.

— Это не важно. — Лора сжала его руку. Она понимала, что Гейб вот-вот взорвется. — Вы больше не заставите меня ежиться от страха, Лорейн, не заставите меня умолять! Вам прекрасно известно, что я была верна Тони!

— Только Тони в это не верил!

— Тогда откуда вы знаете, что ребенок его?

В тот же момент, когда Гейб заговорил, воцарилась абсолютная тишина. Лора хотела вставить слово, но взгляд Гейба удержал ее. Краска снова залила лицо Лорейн, когда она обрела дар речи.

— Она бы не осмелилась…

— Не осмелилась бы? Странно! Вы собираетесь доказать, что она была неверна вашему сыну, а теперь заявляете, что это не так! Так или иначе, перед вами стоит проблема. А если у нее была связь с кем-нибудь? Со мной, например. — Он снова улыбнулся и загасил сигарету. — Или вы не задумывались, почему мы так быстро поженились, почему, как вы уже сказали, я принял ребенка, как своего родного? — Немного подумав, он продолжил: — Если она была неверна, ребенок может быть от кого угодно. Если же она была верна, все ваши доводы будут звучать неубедительно.

Лорейн сжимала и разжимала пальцы на подлокотнике кресла.

— Мы с мужем твердо намерены выяснить, кто является отцом ребенка. Вряд ли я приму в свой дом чьего-то ублюдка!

— Будьте осторожны! — произнесла Лора так тихо, что слова, казалось, завибрировали в воздухе. — Будьте очень осторожны, Лорейн! Я знаю, что до Майкла, как до человека, вам нет никакого дела.

Стараясь сохранить самообладание, которое она так редко теряла, Лорейн поерзала в кресле.

— Нет, почему же, до сына Тони мне очень даже есть дело.

— Вы никогда не спрашивали о нем, как он выглядит, здоров ли. Вы никогда не выразили желания увидеть его, посмотреть фотографию или отчет врача. Вы ни разу не назвали его по отмени. Если бы было иначе, если бы я увидела в вас хоть каплю любви и нежности к ребенку, я бы иначе относилась ко всему происходящему.

Ей даже не пришлось призывать на помощь все свое мужество, оно пришло само.

— Вы вольны выправлять бумаги и возбуждать дело об опеке! Мы с Гейбом уже известили нашего адвоката. Мы будем бороться с вами, и мы победим. А тем временем я поведаю прессе историю своей жизни с Иглтонами из Бостона!

Лорейн впилась пальцами в ткань подлокотника кресла.

— У вас не хватит духа!

— Хватит, хватит с лихвой, если речь идет о защите моего сына!

В глазах Лоры она увидела спокойную, непоколебимую решительность.

— Вам все равно никто не поверит!

— Поверят, — возразила Лора. — Ведь тайное всегда становится явным!

Лорейн повернула к Гейбу невозмутимо-спокойное лицо.

— Вы хоть понимаете, какой ущерб подобные сплетни могут нанести имени вашей семьи? Вы хотите рисковать своей репутацией, репутацией ваших родителей из-за этой женщины и ребенка, в котором нет ни капли вашей крови?

— Моя репутация выдержит любой скандал, и скажу откровенно, мои родители готовы к борьбе! — В голосе Гейба теперь, когда не нужно было притворяться, звучал вызов. — Возможно, в Майкле нет ни капли моей крови, но он мой сын!

— Лорейн! — Лора повернулась к ней лицом. — Вы потеряли сына, я вам сочувствую, но вам не удастся заменить вашего сына моим! Я готова заплатить любую цену за благополучие Майкла! Надеюсь, и вы тоже.

Гейб взял Лору за руку и поднялся.

— Ваш адвокат может связаться с нами, как только вы примете решение. Помните, миссис Иглтон, теперь вы выступаете не против одинокой беременной женщины.

Вы вступаете в борьбу против всей семьи Брэдли!

Спустя минуту они оказались в холле. Гейб прижал Лору к себе, слегка поддерживая ее. Он чувствовал, как она дрожит.

— Ты была великолепна! — восхищенно произнес он, целуя ее волосы. — Ты была просто потрясающе удивительна, ангел! По-моему, Лорейн все еще не может прийти в себя!

Чувство гордости и удовлетворения собой согрело ее, как бокал хорошего вина.

— Все прошло не так плохо, как я себе представляла, — со вздохом произнесла Лора, все еще держась за руку Гейба, когда они шли к лифту. — Я так была запугана ею, что иногда не могла связать двух слов, чтобы ответить. Теперь же я увидала, что она представляет собой в действительности: одинокая женщина, пойманная в ловушку собственного ханжеского представления о чести семьи.

Гейб засмеялся. Двери лифта открылись.

— Честь семьи тут ни при чем!

— Нет, но она-то представляет себе это именно так!

— Скажите, вам на какой этаж? — пошутил он, нажимая кнопку лифта. — Надеюсь, на сегодня мы можем забыть о Лорейн Иглтон? В ближайшее время мы забудем о ней полностью, тем более что неподалеку есть небольшой ресторанчик. Не слишком тихий и очень дорогой!

— Но для обеда еще слишком рано.

— Кто говорит об обеде? — Он обнял ее за талию, выводя из холла. — Мы будем сидеть за столиком, любоваться водой, а я буду наблюдать, как все заглядываются на мою красавицу жену, пока мы будем пить шампанское!

За это она его и любила. Затем, когда он поднес пальцы к губам, сердце у нее забилось чаще.

— А ты не считаешь, что еще рано праздновать? Ведь Лорейн не известила нас о своем решении.

— Мы и тогда будем праздновать. А сейчас я хочу отпраздновать то, что стал свидетелем, как ангел разжигает огонь.

Она засмеялась и вместе с ним вышла на улицу.

— Я могу повторить. Фактически…

— Что?

Она мельком посмотрела ему в глаза.

— Мне бы хотелось…

— Похоже, мне придется быть осмотрительнее.

— Вероятно. — От успеха у Лоры слегка кружилась голова, но практичности она не лишилась.

— Вообще-то не стоит мне пить шампанское. Майкл…

Гейб поцеловал ее и открыл дверцу машины.

Глава 12

— У вас усталый вид. — Войдя в дом, Аманда быстро покачала головой.

— У Майкла режутся зубки. — Предлог был достаточно веским, ведь более чем беспокойный малыш не давал Лоре спать по ночам. — Он прикладывается к подушке каждые минут десять, но, если повезет, может целый час провести сидя.

— Тогда почему вы не вздремнете?

Аманда уже вошла в гостиную, Лора последовала за ней.

— Потому что вы позвонили и предупредили о своем приходе.

— А! — Слегка улыбнувшись, Аманда села и бросила сумочку на стол. — Я действительно звонила. Что ж, я не задержу вас надолго. Гейб дома?

— Нет. Он сказал, что ему надо уйти по каким-то делам. — Лора села в кресло напротив свекрови и откинула голову на спинку. Иногда даже маленькие излишества кажутся раем. — Принести вам кофе или чего-нибудь прохладительного?

— У вас такой вид, будто вы и с кресла-то встать не можете! Нет, мне ничего не нужно. Как поживает Гейб?

— Он тоже очень устает.

— Ничего удивительного. От Лорейн Иглтон или ее адвоката ни слова?

— Ничего.

— Я не думаю, что вы разделяете точку зрения, будто отсутствие новостей — это уже хорошая новость?

Лора заставила себя улыбнуться.

— Боюсь, что нет. Чем дальше, тем легче представить худшее.

— А если она передаст дело в суд?

— Тогда мы будем бороться! — Несмотря на усталость, она обнаружила в себе прилив свежих сил. — Это я и сказала ей.

— Именно это я и хотела услышать! — Откинувшись на спинку кресла, Аманда поправила брошь на лацкане. Немного похудела, немного побледнела, подумала она, разглядывая Лору. Но, в общем, кажется, невестка держится молодцом. — Когда все закончится, вы с Гейбом сможете разрешить много неопределенностей.

— Неопределенностей?

— Да, мелких. Например, как вы намерены прожить оставшуюся жизнь?

— Не понимаю, что вы имеете в виду.

— У Гейба есть его искусство, у вас обоих есть Майкл и те дети, которые появятся еще.

Эти слова заставили Лору выпрямиться.

Еще дети! Они с Гейбом никогда не обсуждали эту возможность. Лора иногда задумывалась, хочет ли их Гейб? А она? Она провела рукой по своему плоскому животу и представила, как он наполнен другой жизнью… на этот раз ребенком Гейба, с самого первого момента. Да, она этого хотела!

Подняв взгляд, она увидела, как Аманда спокойно и с полным пониманием рассматривает ее.

— Трудно принимать решения, когда у нас еще столько проблем.

— Конечно. Но это все преходяще. Что вы собираетесь делать, к чему стремитесь? Так как я больше двух десятилетий прожила под одной крышей с Гейбом, то знаю: когда его посещает муза, он может торчать в своей студии часами, а то и днями!

— Я не возражаю. Да разве я йогу быть против этого, когда вижу, чего он может достигнуть?

— Женщине тоже нужно заниматься серьезным делом. Конечно, лучшее занятие — это дети, но…

Аманда взяла свою сумочку и вынула из нее визитную карточку.

— У нас в городе существует Центр психологической помощи жертвам насилия. Он довольно невеликий, к сожалению, плохо финансируется. — Аманда уже решила исправить это. — Им нужны добровольные помощники, женщины, понимающие эту проблему и знающие, как построить свою жизнь после перенесенного ада.

— Но я же не врач!

— Чтобы помогать там, не нужно быть врачом.

— Нет, — Лора смотрела на карточку на столе, и ее начали одолевать сомнения. — Не знаю, я…

— И все же подумайте об этом!

— Аманда! Вы были в этом центре?

— Да, вчера вечером мы с Клиффом были там и ушли оттуда под большим впечатлением!

— А почему вы туда отправились?

Аманда подняла бровь точно так же, как это делал Гейб.

— Потому что у нас есть кое-кто, кого мы хотели бы понять лучше! Не вставайте! — сказала она, когда Лора поднялась. — Я сама найду дорогу! Поцелуйте за меня Гейба и передайте ему, что отец спрашивает, собираемся ли он продолжать играть в покер? Человеку скучно жить без выигрышей!

— Аманда! — Лора скинула тапочки и забралась в кресло с ногами. — У меня никогда не было матери, а та, которую я себе представляла, совсем не была похожа на вас. — Она улыбнулась, чувствуя, как у нее слипаются глаза. — Но я вовсе не разочарована!

— Вот и хорошо, — заключила Аманда, выходя из комнаты, где в кресле уже спала Лора.

Она не проснулась, даже когда пришел Гейб. Он прислонил к стене объемистый пакет. Когда она не отреагировала на шуршание бумаги, он подошел к кушетке. Даже не вспомнив об этюднике, он повалился на кушетку, вытянул ноги и почти тотчас же заснул.

Крик малыша разбудил их обоих. Гейб застонал и закрыл лицо подушкой. Лора, спросонья ничего не понимая, замутненным взглядом посмотрела на Гейба и свесила ноги на пол.

Он вскочил вслед за ней.

— А все-таки я хорошо чувствую время, — решил он, увидев, как Лора меняет пеленки Майклу.

— Твоя, интуиция начинает, меня беспокоить! — Она улыбалась, подняв Майкла над головой и заставив его смеяться. — И давно ты уже дома?

— Достаточно давно, чтобы заметить, что моя жена весь день бездельничает! — Он взял у нее Майкла. — Как ты думаешь, если нам попробовать не давать ему спать днем и измотать его вниманием, он будет спать ночью?

— Нужно испробовать все способы.

Гейб сел на пол и принялся играть с Майклом в какие-то совершенно дурацкие игры: бросалки, леталки, щекоталки.

— Ты так умело с ним обращаешься! — Обнаружив в себе второе дыхание, Лора села на пол вместе с ними. — С трудом верится, что тебе это в новинку!

— Я никогда не думал об отцовстве. В нем, безусловно, есть свои достоинства. — Гейб посадил Майкла на колени и принялся его покачивать.

— Конечно! Например, как безумному бегать по комнате в два часа ночи!

— И это тоже.

— Гейб, приходила твоя мама.

— Я должен удивиться?

Лора чуть заметно улыбнулась, склонилась над Майклом и позволила ему дернуть ее за волосы.

— Она оставила визитную карточку Центра помощи жертвам насилия.

— Понятно. — Он тоже наклонился и освободил ее волосы из хватки Майкла. — Тебе снова нужно пройти курс реабилитации?

— Нет. По крайней мере, мне так не кажется. — Она посмотрела на него.

Майкл принялся жадно жевать его подбородок. Все лечение, которое ей было нужно, находилось перед ней.

— Она предположила, что, возможно, я соглашусь поработать там волонтером.

Он нахмурился и дал Майклу пожевать костяшку своего пальца.

— И день за днем вспоминать весь этот кошмар?

— Да… но при этом рассказывать, как я смогла изменить свою жизнь.

— А я думал, ты планируешь когда-нибудь вернуться в модельный бизнес?

— Нет, у меня нет ни малейшего желания заниматься этим. А тут, думаю, у меня получится, во всяком случае, хочу попытаться.

— Если ты просишь моего одобрения, тебе этого не требуется.

— И все же мне хотелось бы иметь твое согласие.

— Считай, что ты его имеешь! Но если я увижу, что тебя изнуряет эта работа, ты ее бросишь!

Она невольно улыбнулась. Он по-прежнему считал ее более хрупкой, чем она есть, или чем она могла себе позволить:

— Знаешь, я подумала… из-за всего, что случилось, из-за всего, что нам пришлось передумать, из-за чего нам пришлось переволноваться, мы не успели даже как следует узнать друг друга!

— Я знаю, что ты слишком много времени проводишь в ванне и любишь спать при открытом окне.

— Есть и другое.

— Например?

— Как-то ночью я сказала, что ты можешь спросить у меня все, что угодно, а затем я кое о чем спрошу тебя. Помнишь?

— Помню.

Он прислонился спиной к кушетке. Они избегали говорить о телефонном звонке, которого оба ждали. И оба это знали. Вероятно, это и к лучшему, размышлял Гейб, глядя, как малыш трется раздраженными деснами о костяшки его пальцев.

— Ты хочешь услышать о моей понапрасну растраченной юности?

Нервно пощипывая уши игрушечного кролика, Лора улыбнулась.

— У тебя найдется немного времени?

— Ты мне льстишь!

— Я хотела спросить тебя кое о чем. Несколько дней назад шел сильный дождь, и я зашла в твою студию, чтобы закрыть окна. Не сдержав любопытства, я просмотрела некоторые твои картины. Возможно, я не должна была это делать.

— Это не важно.

— Одна из них особенно привлекла мое внимание. Портрет Майкла. Я бы хотела, чтобы ты мне о нем рассказал.

Гейб молчал так долго, что ей пришлось подавить желание взять назад свои слова. Но ей почему-то было очень важно больше узнать о Майкле. Она была уверена, что смерть брата заставила его уехать в Колорадо и даже сейчас мешает ему решиться на новую выставку своих работ.

— Гейб! — Она легонько положила руку ему на плечо. — Ты просил меня стать твоей женой, чтобы взять на себя мои проблемы. Ты хотел, чтобы я поверила тебе, и я поверила. До тех пор пока ты не сделаешь того же, мы останемся чужими.

— Мы не чужие с того самого момента, когда увидели друг друга, Лора! Я бы просил тебя стать моей женой независимо от твоих проблем!

Теперь она замолчала, охваченная удивлением и надеждой.

— Ты действительно так думаешь?

Гейб посадил малыша на плеча.

— Я не всегда говорю то, что думаю, но сейчас я думаю то, что говорю! — Майкл захныкал, и Гейб остановился, чтобы поставить его на ножки. — Тебе тогда был нужен кто-то, а я хотел быть этим кем-то. И мне тоже кто-то был нужен, хотя я этого не понимал до тех пор, пока ты уже не стала частью моей жизни!

Она хотела услышать от него, как он нуждается в ней, и почему, и не смешивает ли он любовь, на которую она всегда надеялась, с физиологической потребностью. Но им необходимо было идти дальше, если они вообще хотели двигаться вперед.

— Пожалуйста, расскажи о нем!

Гейб не был уверен, что сможет это сделать. Как он сумеет снова пережить боль, да еще и выразить ее словами? Он давно старался не говорить о Майкле.

— Брат был на три года моложе меня, — начал Гейб. — Мы очень хорошо ладили, когда росли, потому что Майкл был очень уравновешенным, если его не загоняли в угол. У нас было не очень много общих интересов. Бейсбол входил в их число. Меня всегда бесило, что я не могу превзойти его. А когда мы стали взрослыми, я стал заниматься искусством, а он увлекся правом.

— Я что-то вспоминаю, — проговорила она, действительно что-то смутно припомнив. — В статье о тебе, которую я читала, что-то было о Майкле. Он работал в Вашингтоне?

— Государственным защитником. Когда он принял это решение, многие щелкали языками. Его не интересовали корпоративное право и высокие гонорары. Конечно, многие считали, что ему вообще не нужны деньги. Эти люди не понимали одного: он делал бы то же самое, с капиталом или без него. Святым он не был. — Гейб положил Майкла в колыбельку и стал покачивать ее. — Но он был лучше меня. Лучше и способнее, как говорил наш отец.

Лора поднялась, но не была уверена, что ей следует подойти к нему.

— Это я увидела на портрете. Ты, наверное, очень его любил?

— Мы никогда не задумывались, любим друг друга или нет. Любовь или есть, или ее нет. Это не предмет для обсуждения, потому что говорить об этом не требуется. А потом тебе ничего не остается, как только сожалеть.

— Он должен был знать, что ты его любишь! Ему достаточно было посмотреть на портрет.

Засунув руки в карманы, Гейб подошел к окну. Говорить с ней о Майкле было легче, чем он представлял.

— Я годами добивался, чтобы он позировал мне. Это стало семейной шуткой. Он согласился, если я обыграю его в покер. Я выиграл у него пять раз подряд. Пять карт одной масти против его трех карт одной масти. — Уже не такая свежая, но еще довольно острая боль сдавила его. — Это был последний раз, когда мы играли.

— Что с ним произошло?

— Несчастный случай. Я никогда не верил в несчастные случаи. Везение, рок, судьба, но все это называют несчастным случаем. Он готовился к выступлению на суде в Виргинии, но сел в небольшой местный самолет, вылетающий в Нью-Йорк. Самолет упал через несколько минут после взлета. Он полетел в Нью-Йорк, потому что там проходила выставка моих работ!

У Лоры заболело сердце. На этот раз она без колебаний подошла к Гейбу и обняла его.

— И ты все время обвиняешь себя? Это не правильно!

— Он полетел в Нью-Йорк из-за меня, чтобы быть там рядом со мной! Я видел, как моя мать первый и единственный раз в своей жизни потеряла голову. Я наблюдал, как мой отец ходил по собственному дому так, словно никогда его раньше не видел, а я не знал, что сказать, что делать.

Она погладила его по спине, разделяя его боль. Незачем говорить, что иногда быть вместе — это все, что можно сделать друг для друга.

— Я никогда не теряла тех, кого любила, но теперь у меня есть ты и Майкл, и я представляю, как это может быть убийственно больно. Иногда события происходят, и винить в них некого. Не знаю, несчастный это случай или рок?

Гейб коснулся щекой ее волос и посмотрел на цветы, которые она посадила.

— Я уехал в Колорадо, чтобы на некоторое время освободиться, побыть одному и посмотреть, могу ли я снова писать. Здесь я не мог. Встретив тебя, я начал возвращаться к жизни. Я снова смог работать, а также с удовольствием приходить домой. Но чего-то все равно не хватало! — Он обхватил руками ее лицо. — Ты дала мне все недостающее!

Лора обхватила пальцами его запястье.

— Я счастлива!

Она закрыла глаза, пока он держал ее. Они будут счастливы, сказала себе Лора. Что бы ни случилось, они будут счастливы! Иногда достаточно только физической потребности.

— Гейб! Картины все еще в мастерской. Они не должны стоять там. — Она сжала его пальцы прежде, чем он смог заговорить или отвернуться. — Нельзя держать их там, лицом к стене, и делать вид, что их нет! Если твой брат настолько гордился тобой, что полетел на твою выставку, то пора тебе устроить выставку! Посвяти ее ему! Это будет лучшим доказательством твоей любви к брату!

Гейб начал было отнекиваться, придумывать предлоги, но ее последние слова попали в цель.

— А ты бы ему понравилась! Она скривила губы.

— Так ты сделаешь выставку?

— Да. — Он поцеловал ее, пока она, еще улыбалась. — Да, пора! Я понимал это, но не мог решиться на последний шаг. Я свяжусь с Мэрион, чтобы все устроить. — Лора напряглась, и, хотя изменение было едва заметно, он отстранил ее и посмотрел ей в лицо. — Проблема?

— Разумеемся, нет.

— У тебя многое хорошо получается, ангел! Но только не ложь!

— Гейб, ничто не может понравиться мне больше, чем твоя выставка. Вот в чем правда.

— Но?

— Ничего. Господи! Я совсем забыла о своих обязанностях! Пора купать Майкла!

— Он немного подождет. — Гейб удержал ее. — Я знаю, у тебя напряженные отношения с Мэрион. Я уже говорил, что нас с ней не связывает ничего, кроме бизнеса!

— Понимаю. Я тебе как-то сказала, что бы сделала, если бы думала иначе!

— Да, говорила. — Она бы собрала вещи и направилась к двери, но не прошла бы и пяти футов. — Так в чем проблема?

— Проблемы нет.

— Я бы предпочел не обращаться с устройством выставки к Мэрион.

— Я тоже. — Она вскинула подбородок. — Не торопи события, Гейб. И не дави на меня.

— Хорошо, хорошо. — Он положил руки ей на плечи и кивнул. — У тебя редко бывает такой взгляд. Что бы ты ни делала, в глубине моей души всегда есть желание повалить тебя на пол и дать волю своим чувствам и желаниям! — Когда краска залила ее лицо, он засмеялся и крепче прижал ее.

— Не смейся надо мной! — Лора хотела вырваться, но его хватка была твердой.

— Прости! Я не совсем владею собой. — Он подумал, что, вероятно, тут требуется деликатность, но потом отверг эту идею. — Хочешь побороться?

— Не сейчас.

— Если ты не умеешь лгать, тебе незачем играть с нами в покер, — пробормотал он и заметил, как похолодел ее взгляд. — Я слышал твой разговор с Мэрион в галерее!

— Тогда тебе, очевидно, ничего не надо объяснять. Она считает, что я тебя сдерживаю, мешаю полностью раскрыть твой потенциал, и решила устранить меня. Я понимаю, Иглтоны через несколько дней все равно разыскали бы нас, но я не прощу ей, что она им позвонила! А то, что ты имеешь отношение к ее галерее, означает, что я должна быть вежливой с ней на людях, но не более!

Он сжал ее плечи.

— Так говоришь, Мэрион позвонила Иглтонам?

— Ты же сам сказал, что слышал наш разговор, так что…

— Я слышал не все. — Гейб неспешно отпустил ее руки и отступил. — Почему ты не рассказала мне об этом раньше? Я бы уже давно послал ее подальше!

— Я не думала, что ты… — Лора замолчала и уставилась на него. — А ты смог бы это сделать?

— Черт возьми, Лора, что я должен сделать, чтобы убедить тебя: я полностью предан тебе и Майклу!

— Но она говорила…

— Какая разница, что она говорила? Важно, что говорю я, не так ли?

— Да. — Она сложила руки, но не опустила взгляда. Гейб не раз говорил, что любит ее. — Я не хотела вмешиваться в дела, касающиеся твоей работы.

— А я не потерплю, чтобы Мэрион вмешивалась в мою жизнь! Я с этим разберусь!

— Как?

Гейб раздраженно подергал себя за волосы.

— То ты говоришь о моих работах так, словно я обязан скорее поделиться ими со всем человечеством, а в следующую минуту оказывается, что мне придется поискать для этого другую галерею!

— Я этого не говорила… Ты решил забрать свои картины из галереи Мэрион?

— Боже правый, — пробормотал Гейб и еще рад прошелся по комнате. — Очевидно, нам надо поговорить, или, может быть, это нельзя назвать разговором? — Он шагнул к Лоре и выругался, услышав телефонный звонок. — Подожди меня здесь! — С этими словам Гейб вышел.

Лора глубоко вздохнула. Он что-то говорил о том, что хочет повалить ее на пол и дать волю своим чувствам? Именно это читалось в его глазах мгновение спустя. А что это может доказать?

Она подошла к колыбельке и протянула раскапризничавшемуся Майклу его любимого кролика. Это может доказать только то, что он хочет ее, что она ему нужна. Но в этом она не сомневалась. Удивительно, что ради нее он готов порвать с Мэрион! «А ради меня ли, — думала Лора, наклонившись и уткнувшись носом в младенца. — Скорее ради себя!» Вмешавшись в их жизнь, Мэрион совершила ошибку!

Причины не имеют значения, говорила она себе. Важен результат. Сегодня здесь было достигнуто очень многое. Гейб, наконец, поверил ей свои чувства к брату. Она сумела найти правильные слова, чтобы убедить его выставить свои работы и исключить Мэрион из их жизни.

— Для одного дня вполне достаточно, — шептала она Майклу. Но на сердце все еще было тревожно.

Нет, лучше не думать об Иглтонах!

— Мы нужны ему, Майкл! — Этого, наверное, достаточно! Вероятно, они заменили ему того, кого он любил и потерял, и он уже бескорыстно полюбил малыша. Он обещал хранить ей верность. Это было больше, о чем она когда-либо мечтала! И все же недостаточно!

— Лора!

Она тревожно обернулась:

— Что?

— Звонил Куортермейн. — Гейб увидел в ее глазах страх, сменившийся твердой решимостью. — Все закончено, — сказал он прежде, чем она успела спросить. — Адвокат Иглтонов связался с ним несколько минут назад.

— Закончено? — тихо переспросила Лора, еле удержавшись на подкосившихся ногах.

— Они отступили. Дела об опеке не будет. По крайней мере, сейчас. Они больше не претендуют на ребенка!

— О господи! — Она закрыла лицо руками. Из глаз у нее полились слезы, но она их не стыдилась, даже тогда, когда Гейб сгреб ее в крепкие объятия. — Это точно? А вдруг они передумают…

— Адвокат уверен. Послушай меня! — Он немного отодвинул ее.

Ему еще предстояло сказать Лоре кое-что, и он не знал, как она к этому отнесется.

— Они собираются оформлять документы, подтверждающие, что Тони не является биологическим отцом Майкла! Так они хотят преградить ему в будущем доступ к наследству Иглтонов!

— Но Лорейн же не верит в это!