Стивен Хантер

«Мёртвый ноль»[2] (Dead Zero)

Посвящается Нику Циолковски 1982–2004 Убит в бою, Ирак «Если есть в войне какая-то слава, пусть она достанется таким молодым людям как этот».
«Воистину, Аллах проклял неверующих и уготовил пылающий пламень для них, в котором гореть им вечно» — Коран, сура 72, «Джинны», аят 23.
1. Вытяни штырь, держи прибор вертикально. 2. Целься в основание огня. 3. Нажми на спуск, води из стороны в сторону. — СТАНДАРТНАЯ ИНСТРУКЦИЯ К ОГНЕТУШИТЕЛЮ
Часть первая. Виски 2-2

Виски 2-2

Провинция Забул

Юго-восточный Афганистан

9-34 утра

Сознание приходило и уходило, а вот боль была постоянной. Шёл следующий день после внезапной атаки. Рана в правом бедре Круза всё ещё сочилась кровью, а вся правая сторона его тела была сплошным лилово-жёлтым синяком. Болело так, что он с трудом мог удерживать в фокусе зрения ландшафт, залитый резким солнечным светом. Но Рэй Круз, комендор-сержант Корпуса морской пехоты Соединённых Штатов, был одним из тех редких людей с характером из твёрдого металла- несгибаемым, непробиваемым, безостановочным. В батальоне его звали «Крылатой ракетой». Однажды запущенный, он двигался до тех пор пока не поражал цель. С тех пор как Второй разведывательный батальон был приравнен по статусу к спецназу, им доставалась вся особенная работа, и он выполнял задачи по патрулированию, захватам людей для нужд ЦРУ и разным противоснайперским и взрывным делам. Будучи командиром снайперского взвода, он всегда был там- в тенях горных хребтов или деревенских крыш, иногда с напарником-наблюдателем, иногда один, со своей SR-25 — полуавтоматическим монстром калибра.308 с оптикой, оплачивая выживание своих людей пулями с дальнего расстояния весом в 175 гран каждая. Никогда не промахивался, никогда не считал убитых и не заботился об этом.


американский военнослужащий с винтовкой SR-25


Однако сейчас никто не мог узнать в нём того, кем был Рэй. Он был одет в свободную, развевающуюся дикарскую одежду пуштунов, населения гор и выглядел как Лоуренс Афганский.

Его загорелое бородатое лицо было грязным, губы потрескались. На нём были надеты также сандалии и бурнус, затрудняющий обзор, и ни одного предмета из стандартного армейского имущества. Рэя окружало стадо коз, из которых оставалось четырнадцать.

Любовь к животным- это прекрасно… до тех пор, пока вы не пасёте коз. Командного духа у них не было. Они брели беспорядочно, повинуясь своим потребностям и прихотям, и Круз гнал их вперёд, постоянно крича на них и колотя посохом. Но когда он махал посохом, вес приходился на раненую ногу и новое лезвие боли пронзало его до кишок. Они срали везде безо всякого предупреждения и предварительных попыток. Они привлекали тучи мух. От них воняло дерьмом, кровью, мочой и пылью. Козы постоянно блеяли, и не классическим «м-е-е-е», а жалостливым, переливчатым мемеканьем, подобно детям во время долгой поездки в автобусе.

Он ненавидел их, желая убить их из своей винтовки под халатом, съесть их и пойти домой. Но у него была проклятая работа, которую нужно было сделать и которую нельзя было бросить. Это не было волей или привычкой, и тут не было никакого намёка на героизм или «Semper Fi»[3], или на память битв на Иводзиме, при Чосэне или в лесу Белло[4].

Просто разум снайпера не мог быть организован по-другому и не соглашался ни с какими альтернативами.

Винтовка под плотной одеждой причиняла крайнее неудобство. Она была легче чем SR-25, придуманная русскими и сделанная китайцами штука, называющаяся «Драгунов СВД». У неё был деревянный приклад со сквозными прорезями и очень длинный ствол, из-за чего выглядела она как АК-74, вытянутый в средневековой пыточной машине. Боевой трофей из давно забытой перестрелки, в которой её владелец занял второе место, она висела на ремне, тянущем плечо и её давящие поверхности беспокоили Рэя при каждом движении. Винтовка была неуклюжей, это тяжелое произведение из грубо обработанных деталей, главным образом металлических, с рукоятками, болтами, кнопками, краями без фасок и всякими штуками, торчащими наружу из него. Она отражала русскую школу эргономики, девизом в которой было: «хер на тебя, хозяин». Наверху был прикручен китайский 4хкратный прицел со странной прицельной сеткой, похожей на горнолыжный спуск- частью визуальной информации, выдумать и воспринять которую мог только человек с культурой Восточного блока.


Снайперская винтовка Драгунова и прицельная сетка с дальномером


Он ненавидел её. Хотя было удачей иметь хотя бы это. И один магазин снайперских китайских патронов 7,62*54.

Это было всё, что оставалось. Рэй начинал с наблюдателем-корректировщиком, запасом еды и воды и без пули, вырвавшей шесть унций плоти из его ноги. За три дня им следовало пройти долгий путь до Калата. После выстрела- порядка дня ухода и отрыва. Затем наблюдатель вызвал бы базу, «Ночной Следопыт» вывозит их вертолётом — и они уже на ПОБе[5] «Винчестер» вовремя к пиву и стейкам. А Палач, он же Ибрагим Зарзи, полевой командир юго-восточных пуштунов, торговец опиумом, принц, шпион, предатель, сторонник Талибана и осведомитель аль-Каеды, сосал бы леденец с другого конца.

Но пошло не так. Реальность редко следует намеченным путям.

— Почему посылаете человека, майор? — спросил Рэй офицера разведки батальона, S-2, в его бункере, в присутствии полковника, его заместителя и лейтенанта снайперского взвода. — Разве наши друзья из Агентства не могут пустить ракету? Разве они не делают так обычно? У них есть такие дзен-мастера пинболла, сидящие в трейлере в Вегасе с джойстиком, наводящим \"Хеллфайер\".[6]

— Рэй, мне не следует говорить тебе этого, — сказал полковник Лэдлоу, — но это твоя жопа будет там, так что у тебя есть право знать. Администрация[7] напрягается по поводу ракетных ударов. Слишком много побочных потерь. ООН будет квакать. Комплекс зданий этого парня находится в плотной городской застройке. Пошлём \"Хеллфайер\" на его жопу- и две сотни оборванцев вместе с ним предстанут перед их господом, а мы получим в «Нью-Йорк Таймс» разгромную передовицу. Эти парни не хотят такого расклада.

— Окей, сэр. Я могу убрать его. Просто думаю насчёт отхода и отрыва из Калата. Я хочу убрать этого парня и спасти свою жопу. Сможем мы иметь «Кабанов» поблизости, чтобы они ударили если придётся туго? У нас не будет достаточно огневой мощи чтобы вырваться оттуда.

— Я могу дать тебе «Апачей» так быстро как потребуется. Я не хочу полагаться на штурмовики ВВС потому что будет слишком длинная цепочка приказов, на это надеяться нельзя- это небезопасно.

Морская пехота любила парней из ВВС потому, что штурмовики А-10 были хорошо защищены и пилоты могли снижать высоту до минимума перед тем как начать выколачивать дерьмо из плохих парней. Морские пехотинцы считали, что их собственным пилотам не хватало инстинкта убийц и у них было маловато брони для бреющих полётов. Вертолёты морской пехоты зависали подальше от горячки, запускали Хеллфайеры, летели домой и спали на чистых простынях после мартини в клубе офицеров. У некоторых, по слухам, даже были подружки.

Так вот: «Кабанов» не будет, может быть — «Апачи». Рэю никогда не доводилось отказываться. Если он не сделает, сделает кто-то ещё. И кто бы это ни был- он не будет так хорош, как Рэй.


Штурмовой вертолёт \"Апач\" АН-64



самолёт-штурмовик ВВС США \"Warthog\" A-10, \"Кабан\"


А сделать это было нужно. Палач — прозвище, которое он получил, поскольку, по слухам, задумал и исполнил похищение и отрезал голову журналиста, который хотел взглянуть на ситуацию глазами Талибана и исчез в Калате- был вечной проблемой для морской пехоты в юго-восточном операционном секторе. Когда в длинном конвое «Хам-Ви» взрывалась штабная машина — это было делом рук шпионов Палача, которые знали, как отличить одну «Хам-Ви» от двадцати пяти остальных, везущих рядовую пехоту. Когда патрули попадали в засаду и требовались основные силы, чтобы помочь им, но отправленные стрелки просто где-то исчезали, было похоже, что их выманивали люди Зарзи. Когда снайпер подстреливал офицера ЦРУ, когда миномётная мина или граната РПГ взрывались со слишком большой точностью для случайного попадания, когда афганский офицер-осведомитель обнаруживался с перерезанным горлом — все знаки указывали на Палача, который во всех остальных смыслах был чудесным человеком: очаровательным, приятным, хорошо образованным в юношестве (Оксфорд, университет Айовы), с непередаваемым манерами за столом, который, пригласив американцев и в их числе важных офицеров морской пехоты к себе в дом, спокойно нарушал исламские запреты в барной комнате, где опытный бармен подавал любые мыслимые коктейли с бумажными зонтиками.

— Я хочу видеть этого парня мёртвым- сказал полковник. — Мне пришлось выстоять в драке с командованием и Агентством[8] чтобы ликвидацию одобрили. Я бы и сам хотел нажать на кнопку и глядеть, как парни за компьютерами прихлопнут его, но этого не случится. Тебе нужно прийти туда, уложить его винтовочным выстрелом и выйти оттуда.

— Понял- сказал Рэй.

Место для выстрела планировалось на крыше отеля «Очень приятно», через улицу напротив от комплекса зданий Палача. Раз в неделю этот парень бывал предсказуем. В сумерки вторника- всегда во вторник- он покидал свой комплекс, садился в бронированный «Хам-Ви» и ехал в район шлюх, где посещал красивую молодую проститутку по имени Минди, с глазами как миндаль, волосами цвета ночи и знанием методов и способов, находившихся за гранью воображения.

— А почему бы ему просто не забрать её к себе?

— Ну, тут соображения остальных жён… у него три жены и двадцать один ребенок, первая жена и третья уже сейчас ненавидят друг друга, его вторая младшая жена замышляет против первой, все бабы давят вывезти их в Беверли-Хиллс и в этой домашней тишине не хватает только Минди до полного порядка. Кроме того, тут не только сексуальные соображения. Минди глухонемая, и нигде он не найдёт такого покоя и безмятежности, недостижимых дома.

Так или иначе — в сумерках вторника он выйдет из дома и пойдёт к машине, расстояние до которой будет около десяти ярдов. Только тут он будет уязвим для выстрела. Стреляя с расстояния порядка двухсот ярдов, под углом, достаточным чтобы видеть цель из-за стены, Рэй мог бы с лёгкостью вложить китайскую снайперскую пулю в Палача, используя имеющееся у него пятисекундное окно возможности. Это вызовет хаос, ополченцы в отряде охранников не поймут, откуда стреляли и начнут палить во все стороны, вынуждая людей бежать и искать укрытие. Рэй и его корректировщик отступят из отеля «Очень приятно», спустившись с крыши по верёвкам и пройдя через многолюдный район шлюх всего несколько кварталов и смешаются с другими такими же бородатыми людьми, которыми полон город. Следующей ночью они выйдут из города, дойдут до заданного холма в пяти милях к югу и будут ждать «Ночного Следопыта».

— Звучит легко- сказал S-2,- но так не будет.

В первый день Рэй и Скелтон миновали пару талибских патрулей, но не привлекли интереса этих разношерстных воинов, чьи буравящие глаза всматривались в пространство в поисках песочно-шпинатного цифрового камуфляжа морской пехоты. Талибские бойцы привыкли видеть козопасов всё время, и даже если эти двое были более оборванные, чем другие, это интереса не вызвало. Они двигались за козами без спешки, без определённого направления, позволяя маленьким мохнатым животным есть, срать и сношаться так, как это казалось нужным козлиным мозгам, но вместе с тем медленно приближаясь к большому рынку в Калате где их тридцать пять сокровищ были бы проданы на бойню.


патруль Талибана


В качестве мере безопасности Виски 2–2 избегали деревень, спали без огня, питались рисовыми колобками и сухими лепёшками, вытирали руки об штаны и гадили без бумаги.

— Прямо как в доме братства «Сигма Фи»[9] — сказал младший капрал Скелтон, когда они взбирались на вершину и увидели извилистую тропу вниз на другой стороне.

— Если б ты только не дрочил так много- ответил Рэй.

— Не знаю как ты, Рэй, но мне дрочить незачем. Я прекрасно провёл время с той блондинистой козой прошлой ночью. Она просто принцесса!

— В следующий раз будь тише. Плохие парни могут быть рядом.

— Она стонала, не так ли? Уж я-то знаю, как ублажить девчонку.

Двое мужчин рассмеялись. Младший капрал Скелтон не имел китайской снайперской винтовки под одеждой, но он нёс десятифунтовое радио HF-90M \"Ультралайт\", карабин М4 с прицелом ACOG, десять магазинов и кейс, в котором была 35-тикратная подзорная труба «Шмидт-Бендер». Со всем этим дерьмом он двигался подобно старой бабке.


карабин M4 с прицелом ACOG из арсенала Корпуса морской пехоты США


Они находились в полях высокогорья, направляясь к юго-востоку. Пакистанские горы возвышались впереди, над невидимой границей, закутанные в снег и иногда в туман. Это была территория племён, на которой американцев ждала казнь сразу же по обнаружении. Земля, по которой они шли, была каменистой и неровной, покрытой редкой, серой, жёсткой растительностью. Камни валялись кругом- и каждый холм открывал новое пространство со спусками и складками местности, и всё это было серо-коричневое, усыпанное песком или гравием. Они чувствовали себя заброшенными на границе между тянущимися вдаль полями и подножием холмов. Однако, нельзя было забывать о том, что в любой момент их могла наблюдать пара талибских глаз через прицел винтовки Драгунова или в русский бинокль. Так что никаких американских штучек: средних пальцев, сверхвнимания к гигиене, никакого знания о существовании микробов или о том, что Аллах чуть менее чем велик. Молитвенные коврики- пять раз в день, на коленях к Мекке. Ты никогда не знаешь, кто смотрит.

И, конечно же, где-то наверху рыскает спутник или, что вероятнее, «Хищник»- беспилотник, созданный для разведки и летящий по ветру вперёд и обратно, с маленьким турбореактивным двигателем, так что они скорее всего были на мониторах в естественном цвете в каждом разведывательном агентстве свободного мира. Это было похоже на шоу Джея Лено, разве что с поправкой на Афганистан. Так что ещё одной снайперской наукой было: не смотри вверх! Не смотри на небо, так как этим ты даёшь знать- ты считаешь, что оттуда кто-то смотрит за тобой.

Штаб второго разведывательного батальона

ПОБ «Винчестер»

Провинция Забул

Юго-восточный Афганистан

15-56

Днём ранее

— Я не думал что будет так долго, — сказал полковник.

— Сэр, — ответил его заместитель, — это нелёгкая земля. Действительно нелёгкая. И козы. У них проблемы с козами. Возможно, что козы вообще были ошибкой.

— S-2, они в графике?

— Более-менее, — ответил офицер разведки. — Этот козлиный рынок был там три тысячи лет и я не думаю, что вскоре он куда-то денется.

Полковник перевёл на него взгляд. С людьми из разведки всегда было непросто, а этот, хуже того, был из Аннаполиса[10] и находился на прямой дорожке к должности следующего начальника.

— Это не о рынке, S-2. Это о вторничном выстреле. Если они пропустят возможность, то должны будут скрываться в козлином городе целую неделю. А если они ошибутся где-нибудь и их отловят, то Палач потренируется в своей специальности.

— Да, сэр. Я всего лишь имел в виду…

— Я знаю, S-2. Надо же мне хоть до кого-то докопаться.

Полковник Лэдлоу стоял в бункере S-2, за многими милями спиральной колючей проволоки и мешками с песком. Он потерял три патруля, и ходили слухи, что батальону предстоит подготовиться к большому наступлению в следующем месяце, а у него слишком много людей слегли с малярией, слишком многие имели психические проблемы и слишком многие отсутствовали. Батальон имел порядка 60 % своих сил, и это притом, что разведбатальон изначально был меньше, нежели стрелковый. Ничего не помогало: один из его офицеров выказывал тревожные симптомы депрессии, а заменять его было сущим управленческим кошмаром. Разведданные, приходящие через Агентство, всегда были запоздалыми и недостаточными, а теперь два лучших его парня были далеко. Другими словами, нормальные, обычные условия боевой операции.

Он закурил примерно триста пятнадцатую сигарету — вкус был такой же дерьмовый, как у прежних- с двести тридцать третьей по триста четырнадцатую — и уставился в картинку на мониторе перед ним. Там была команда Виски 2–2, показанная с высоты двух тысяч футов, хотя картинка с этой высоты была достигнута увеличением. В действительности птичка была на высоте порядка двадцати двух миль, вращаясь по околоземной низкой орбите, управляемая гениями из Лэнгли[11], и её камеры и линзы были способы дать картинку практически недостижимого несколькими годами ранее качества. Они могли бы разглядеть Палача вплоть до яиц, если бы понадобилось.

Лэдлоу и его люди видели с нулевого угла обзора, через ползущую дымку, сквозь кусачий джихад мелких насекомых чёрную волну, которая была верхушкой горного хребта, идущую наискось через экран, а на ней- небольшое, как будто муравьиное движение, обозначавшее что кто-то идёт как раз под белым, светящимся перекрестьем индикатора середины линзы. И огромное количество бессмысленных цифр- Лэдлоу не был силён в этой технике- бежало через края, сверху и снизу изображения. Ориентир по сторонам света плыл над экраном, устанавливая направление. Со временем полковник свыкся со стилем всей системы- с нулевым углом обзора, буро-чёрно-серой цветовой гаммой, клубами пыли там и здесь, цифровой рябью показателей и индикаторов и научился определять разницу между двумя морскими пехотинцами и более длинными пометками коз, кружащихся туда и сюда.

— Сколько ещё? — спросил полковник, имея в виду- когда спутник уйдёт по орбите вокруг Земли и Виски 2–2 пропадут из виду до следующих суток.

— Порядка десяти минут, сэр — ответил S-2. -Затем попрощаемся с ними.

Они знали, что эти полуабстрактные формы на большом мониторе были командой Виски 2–2, а вовсе не группой случайных козопасов из-за прицельного креста, который удерживал камеру строго на месте. Это достигалось присутствием GPS-чипа и миниатюрного передатчика в прикладе крузовской СВД. Спутники сообщали чипу, где он находится, а передатчик говорил всему миру то, что спутники сообщали чипу. Это упрощало проблему с выбором цели и её идентификацией и значило, что когда спутник в радиусе действия, он мог следить за ними всю дорогу. Но Виски 2–2 не знали этого и это напрягало как полковника, так и S-2. В частности, это означало контроль за их людьми без их согласия, и это нарушало доверие. Полковник успокаивал себя тем, что это пригодится в случае необходимости внезапной эвакуации- если младший капрал Скелтон, будучи раненным или убитым, не сможет выйти на связь по радио и сообщить координаты. А так они смогут связаться со штурмовиками ВВС и провентилировать местность осколочными снарядами, а также навести вертолёты морской пехоты, которые вытащат Виски 2–2 из перестрелки.

— Кто это? — сказал кто-то.

— Хмм…

— Где, что? Дайте сведения- отозвался полковник Лэдлоу.

— Сэр, перед ними по той же оси, на верхушке холма, где-то полмили к западу. Немножко правее.

Чтобы помочь полковнику в его замешательстве с переводом данных координат в реальное положение на серой поверхности монитора, S-2 метнулся к экрану и указал на то, что было замечено. Не козы. Определённо. Это была группа людей, слегка светлее чем унылый тон поверхности, но они были длиннее чем козы и не двигались, что значило- они залегли. Если они смотрели в правильную сторону, это значило, что они перехватывают линию движения 2–2.

— Талибан?

— Наверное.

— Это проблема?

— Вряд ли. Они вчера дважды встречались с патрулями Талибана и ещё раз- днём раньше. Для талибов они просто козопасы.

— Да, но те парни стояли, смотрели кругом, двигались в их направлении. А эти наготове к чему-то. Это может быть перехват.

Офицеры морской пехоты продолжали смотреть в монитор, на котором перед ними в режиме реального времени разыгрывалась драма. Лэдлоу закурил очередную сигарету.

Группа перед 2–2 изменила положение и снова залегла. Проклятье, почему люди не разглядели, откуда они пришли? Может, место их происхождения объяснило бы что-то.

— Сколько ещё времени? — спросил полковник.

— Две минуты.

— Сэр, я могу связаться с Виски по радио. Дадим им знать.

Это был заместитель.

— Сэр, это отлично, но если вы это сделаете, Скелтон должен будет пригнуться, распахнуть свой халат, отцепить радио и говорить в микрофон, — ответил S-2. —И если эти парни задумали что-то плохое, или у них есть ещё кто-то, кого мы не видим, скажем, в пещерах, а мы на это купимся- 2–2 настал конец. Миссия закончится, они будут уничтожены в перестрелке.

— Дерьмо- выругался полковник.

— Мне не нравится расклад. Эти парни залегли в позицию, готовятся стрелять. У Агентства есть поблизости люди? — спросил заместитель.

— Я получил отрицательный ответ от осведомителя меньше часа назад, — ответил S-2. -Они единственные действующие на этой территории.

— Значит, доиграем до конца, — отозвался полковник. — Проклятье…

Они наблюдали.

Два маленьких отряда неизбежно сближались, ободранный флот коз шёл по древней тропинке в холмах, а шесть предполагаемых нападавших заняли классическую позицию Кэмп-Леджуна[12] для стрельбы, со слегка разведёнными ногами. Один из них стоял на колене, смотря в бинокль, остальные глядели в прицелы.

— Мне это нихуя не нравится, — сказал полковник. Где наш проклятый \"Хеллфайер\", когда он нам нужен? Я бы хотел грохнуть этих ублюдков, кем бы они ни были.

— Это, наверное, наблюдатели за птицами с канала «National Geographic»-ответил S-2. Или миссионеры из всемирной лиги помощи сиротам. Или..

Подоспел ответ на вопрос. 2–2 достигли точки максимального сближения с неизвестным отрядом на вершине холма и теперь были видны им. С высоты двадцати двух миль спутник с божьим безразличием увидел быстрые вспышки на стволах оружия залёгшей команды, означающие скорострельное автоматическое оружие.

— Засада- произнёс полковник.

ВИСКИ 2-2

Провинция Забул

Юго-восточный Афганистан

16-05

Шёл дождь из коз. Они летели сквозь воздух вперемешку с комьями земли, какие-то из них — живые и блеющие, какие-то разорванные и плещущие кровью, какие-то порванные в куски. В воздухе стоял красный кровавый туман, летали клочья рваного мяса и спутанные кишки, безумные крики животных звучали в предвестии скорой смерти.

Затем взлетел Скелтон. Как шарик в игровом автомате, он вознёсся на пятнадцать футов в воздух, его лицо застыло в удивлении, пока он вращался с раскинутыми руками и ногами, словно отрицая гравитацию своим полётом.

Рэй в этот момент уклонился, спасши свою жизнь тем, что стрелок, стрелявший справа налево в полуавтоматическом режиме, дважды промахнулся, подстрелив козу. Мощные попадания.50го калибра высвобождали энергию волнами, которые отбрасывали коз в воздух и разрывали их. Послав пулю, уничтожившую Скелтона, стрелявший затем довернул огромное оружие на сошках на полмиллиметра, чтобы подстрелить Рэя, целясь в центр массы. Словно поезд-экспресс, пролетев полмили, пуля ударила Рэя во внешнюю поверхность правого бедра, не попав в кость и не задев сосудов, только принеся энергию.


снайпер с винтовкой \"Барретт\" калибра.50 BMG


Рэй летел, оставив землю позади. Он видел и сам перестрелял людей достаточно, чтобы понимать, к чему приводит попадание калибром.50. Обычно доставленная энергия так велика- порядка пяти тысяч фунтов на дюйм- что такой мешок с кровью и костями, как человек, улетает по воздуху на тридцать футов с раскинутыми конечностями и приземляется кучей мокрого хлама. Так же случилось и с Рэем: во время полёта у него было достаточно времени, чтобы вспомнить отца и мать, которые дали ему как раз то, что ему хотелось и что было нужно: любовь, поддержку и веру, вспомнил о Корпусе морской пехоты, заменившем ему отца и мать когда пришло их время и давшем ему возможность делать то, на что он был способен, а затем он ударился о землю, выбив облако пыли, мелких камней и сухих листьев. Отплевавшись кашлем вперемешку с мелким гравием, он поблагодарил Господа, что не упал на спину, отчего чужая СВД могла впечататься в него, сломав рёбра и расшибив спину.

Выжившие козы жалобно блеяли, мечась туда и сюда в панике, но и сейчас не переставая срать.

— Господи, Рэй, — услышал он крик Скелтона, — я тяжело ранен! Рэй, он убил меня.

— Будь где ты есть, — крикнул он в ответ, — Я иду за тобой.

— Нет, Рэй, уёбывай из этого Додж-сити![13] Он мне дырку в кишках сделал, я не могу двигаться, Рэй, вали, вали!!

Новая серия.50х осветила линию хребта, добавив ещё штрихов к театру уничтожения. Козы летели, пыль вздымалась над землёй, злые осколки камня и металла свистели в воздухе. Рэй был слегка за пределами зоны обстрела, поскольку прихотью физики его отбросило с вершины хребта слегка ниже, а вот несчастный Скелтон был открыт для второго поражения.

Рэй сдвинулся левее, вжавшись в землю и попытавшись разглядеть своего напарника. Если парень мёртв — нет смысла болтаться рядом. Если ранен… тогда другой разговор. У него была винтовка, и, спокойно выждав, пока нападавшие придут убедиться в их смерти, он некоторых из них положит пока остальные не укроются. Рэй отполз на несколько футов назад, укрывшись позади скелета мёртвого животного и уставившись на верхушку гребня. Скелтон определённо не выглядел живым.

\"Хуесосы\", — думал он, и поклялся, что придёт время, когда он наведётся точно в ноль на этих деятелей и увидит, как они упокоятся по просьбе его патронов калибра.308 с полым носиком пули. Но это будет в отдалённом будущем, а сейчас единственным разумным выбором будет бегство. Он скользнул назад, чтобы оставаться ниже линии хребта, быстро осмотрелся и решил двигаться по дну оврага несколько сот ярдов, пока овраг не приведёт его в более глубокое место. Рэй знал, что если поторопится, то оставит следы, а эти пуштунские горные бойцы соображают как идти по следам. Так что он сделал попытку побежать в неверном направлении, двигаясь от камня к камню, от куста к кусту по крайней мере на сто ярдов, понимая, что к тому времени как они придут сюда, они должны будут остановиться, поискать следы и у них займёт несколько часов чтобы найти его настоящее направление. Может быть, они и до темноты не успеют, а это даст ему запас по времени в целую ночь на то, чтобы увеличить расстояние между собою и ими.

Но куда ему идти? Проскользнуть кругом и двигаться к ПОБ? Для этого ли умер Скелтон? Бессмысленная смерть виделась неправильной Рэю. Если ты был убит делая что-то, выполняя задание, вытаскивая кого-то из дерьма — это одно. А если твоя смерть случайна, просто побочное действие физики, ты просто оказался в этом месте, когда этот кусок свинца пролетал тут — чего ты добился? Ничего.

Обо всём этом он думал, хромая нелепой, подпрыгивающей походкой вниз по склону хребта и затем в овраг. У него была винтовка и магазин китайских снайперских патронов 7,62*54, его нога болела как в ёбаном аду но вроде бы не имела никаких серьёзных повреждений, а с болью он мог справляться. Он думал о нападавших: действительно ли они охотились за ним или, может быть, это всего лишь шайка джихадистов, которые сняли.50й «Барретт» с разбитого «Хам-Ви» и решили потешить свои дикарские натуры уничтожением каких-то козопасов и не будут его преследовать?

Подумав, он решил так: миссия продолжается. Закончим это чертово дело. Калат в понедельник ночью, убить Палача, вернуться домой и оплакать Билли Скелтона.

Штаб второго разведывательного батальона

ПОБ «Винчестер»

Провинция Забул

Юго-восточный Афганистан

15-55

Следующий день

Напряжение убивало. Айтишники из команды S-2 установили спутниковый канал — сделав это с тем обычным презрением, которое айтишники имеют ко всем технически некомпетентным людям. Канал был установлен- хоть S-2, как и весь остальной батальон, знали, что Рэй и Скелтон погибли. Он не мог сдерживать скорость, с которой его пальцы уверенно летали по клавишам, управляясь со штукой, которую остальные офицеры считали загадочной и непознаваемой.

Всей длинной прошлой ночью радиоконтакта не было. Или рация Скелтона была разбита пулей, или брошена где-то во рву, или, как иной раз случалось с рациями корпуса морской пехоты, посчитала себя достойной заслуженного отдыха посреди боевой операции. Связисты пытались связаться с 2–2 и на штатной, и на аварийной частоте, на частоте ВВС, даже на частоте афганской армии всю ночь. Однако, ни единого чёртового гудка.

Появилась картинка, серо-зелёно-черно-бурая сюрреалистическая реальность, Забул из космоса в том виде, в котором был передан со станции ЦРУ в пригороде Лэнгли и прошёл через полмира в комнату, наполненную усталыми офицерами морской пехоты, слишком много курящими, слишком много переживающими и слишком злыми.

Перекрестье прицела было не зафиксировано, как обычно. Казалось, что оно двигалось в режиме поиска, однако в действительности двигались увеличивающие линзы в двадцати двух милях над Гиндукушем. Спутник искал частоту GPS-чипа и передатчика в прикладе СВД Рэя.

Перекрестье смещалось туда и сюда, как будто беззаботно и бесцельно, а под ним разворачивалась панорама ландшафта Забула, в пыли вперемешку с камнями и хребтами.

Чёрт, — сказал полковник Лэдлоу на середине шестьсот семьдесят третьей сигареты «Мальборо». — Заставьте штуку работать быстрее, младший капрал!

Младший капрал ничего не ответил, не из грубости, а потому, что хорошо знал манеру полковника выдавать смешные, детские требования чтобы смущать и напрягать всех в радиусе слышимости.

И затем-

— Засёк, засёк!

Действительно, после того как сияющее сообщение в нижнем сегменте экрана стало ясным, устройство в открытом космосе, ищущее частоту, засекло сигнал Виски 2–2 и зажало его в электронных челюстях. Земля, лежавшая под ним, выглядела как и любая другая земля в Забуле.

— Это он? — поинтересовался заместитель. — Это ведь может быть какой-нибудь талибский хуесос с новенькой винтовкой.

— Где он, S-2? — полковник поинтересовался без малейшего юмора. — Мне нужно местоположение.

— Да, сэр. — ответил S-2, считав спутниковые координаты и пытаясь найти их на геодезической карте, которую разложил на столе. Быстро посчитав, он заявил: — Семь миль к востоку от места засады, двигается по направлению к Калату, намеревается приблизиться с запада.

— Иисус Христос… — сказал заместитель. — У него козы.


афганские шерстистые козы


Это было правдой. Каким-то образом, каким-то чудом выжившие в козьем массакре животные отследили Рэя и снова собрались вокруг него. Действительно, это был он, слегка светящаяся фигура в центре поредевшего, но такого же бесящего козьего взвода, идущая вниз по пыльной тропе.

— Это он, крутой филиппинец, — сказал S-2.

— Я думаю, в нём есть кровь конкистадоров или гены камикадзе. Ничто не остановит Крылатую Ракету- сказал лейтенант группы Рэя.

— Смотрите! — сказал S-2. —Это то, что я думаю?

Он указал.

Внизу экрана, слегка скрытые рядами бегущих цифровых данных, которых никто в комнате толком не понимал, даже айтишники, шесть светящихся фигур шли по местности. Они выстроились в классическом тактическом порядке, бубновой мастью, с передовым и двумя фланговыми на сотне ярдов в каждом направлении. Они шли, это было очевидно, с лёгкой, отработанной точностью.

— Они охотятся за ним, — сказал кто-то.

— S-2, дай мне расстояние.

S-2 сделал расчёт и сказал: — Порядка мили. Вектор на него. Не думаю, что они идут по следам. Слишком быстро идут, чтобы надеяться на следы.

— Каким хреном они остались на хвосте ночью?

— Я не знаю, сэр.

— Эти ёбаные козы замедляют его.

— Но без коз он сразу же привлёчет внимание. Он должен оставаться с козами и он знает это.

— S-2, дуньте в гудок своему человеку в Агентстве и узнайте, сумеем ли мы получить добро на ракетный удар по этим парням.

— Попробую, сэр, но с \"Хеллфайерами\" сейчас очень напряжённо.

S-2 сделал звонок: сразу стало ясно, что дело гладко не пошло. Раздражённый, полковник перехватил разговор:

— Это полковник Лэдлоу. С кем я говорю?

— Сэр, это МакКой.

Полковник почти увидел МакКоя: тридцать пять лет, из Алабамы, правая рука оперативного командира, бывший коммандо из группы «Дельта».

— Гляди, МакКой, у меня снайпер на задании и шесть плохих парней идут за ним. Ты можешь сам его видеть по каналу со спутника.

— Мы сами сейчас смотрим, полковник. Миссия Палача, так?

— Так и есть. Слушай, я хочу вынести этих парней осколочным \"Хеллфайером\" с дрона перед тем как они приблизятся или до того, как они слишком удалятся для удара. У вас тут где-то «Жнец»[14] летает?

— Сэр, я вынужден ответить отказом на вашу просьбу. Сожалею о вашем парне, но у нас приказ работать только по идентифицированным целям и только по одобрению Лэнгли. Я не могу этого сделать.

Полковник дал парню время вспомнить о солидарности Корпуса морской пехоты, но МакКой остался при своём «не-могу-не-хочу», а оперативный командир был на выезде в какой-то деревушке, пытаясь донести до афганских сердец и умов необходимость соблюдать зубную гигиену, или конституционную демократию или ещё что-нибудь.

— Ладно, — сказал полковник S-2, возвращая телефон. — Пытайтесь дальше. Свяжись с Рипли, сто тринадцатое крыло. Может, «Апач» пошлём.

— Я попытаюсь, сэр, но я не думаю, что «Апач» успеет вовремя. Кроме того, такая шумная штука в этой местности вряд ли будет одобрена командованием.

— Будь оно всё проклято, — выругался полковник и вернулся наблюдать за тем, как преследователи сближаются с преследуемым.

Виски 2-2

Провинция Забул

Юго-восточный Афганистан

06-19

Этим утром Рэй проснулся от того, что его лизали. Очень жаль, что язык не принадлежал красивой женщине.

В темноте он долго бежал по дну оврага, падая несчётное число раз и напоминая себе не ругаться при ударе об землю. Безлунная ночь сделала пробежку суровым испытанием. Но он должен был двигаться и знал, что если не двигаться, нога онемеет и сделает передвижение ещё более мучительным. Нужно было выжать из себя максимум. Но овраги не были линиями метрополитена, ни один из них не вёл напрямую в Калат, так что он следовал одному из них до тех пор, пока тот не загибался в неверном направлении, затем взбирался по его склонам, помогая себе посохом, добирался до вершины и сбегал вниз, в другой овраг, идущий более-менее туда куда нужно. Он знал, что не развивает лучшей скорости, но если бы придерживался верхушек гребней, его силуэт был бы виден любому хаджи с краденым американским прибором ночного видения или он мог бы столкнуться с патрулём Талибана или перевозчиком опиума или какими-нибудь пуштунскими мстителями, каждый из которых был бы густо обвешан «Калашниковыми» и гранатомётами. Такое соседство ему определённо не было нужно.


ландшафт Афганистана


Ближе к заре ему оказалось довольно. Он бежал всю дорогу с того момента, как был ранен. Его тело могло выдержать многое, чем большинство тел в этом мире, но и оно достигло предела. Круз нашёл подходящее ровное место и угнездился за скалой, где его сразу же накрыл чёрным одеялом сон без сновидений.

Козий язык вонял дерьмом, как и всё остальное в Афганистане. Рэй поднялся, почувствовал боль в чёрно-сине-зелёной ноге и издал сдавленный стон. Ёбаные козы нашли его. Что за свойство козьих мозгов заставило их оставаться с ним в темноте? Конечно, они могли бы рассеяться по равнине как по поверхности бильярдного стола, но, видимо, его запах, его лёгкое присутствие в воздухе вело их через темноту к нему.

Ещё одна коза поластилась к нему мордой, лизнула в лицо и как смогла выразила что-то вроде тупой животной любви в своих влажных, сентиментальных глазах. Она блеяла и тряслась, естественно, срала и затем снова полезла к нему мордой.

— Мохнатая тварь, — сказал он, но всё же одарил козу почёсыванием шеи в знак признательности за её верность.

Завтрак: рисовые шарики и тёплая вода из мешка из козьей шкуры, висящего на ремне. Поевши и попив, Рэй взял азимут по много претерпевшему бойскаутскому бронзовому компасу, сделанному в Англии в 1925 году, приметил метку на поверхности земли для ориентира и пошёл в дальнейший путь.


афганские шерстистые козы


Был следующий день после атаки. Боль была постоянной, сознание плыло. Несколько раз он почти отключался пока шёл. Козы усаживались вокруг него или убегали в поисках приключений и ему приходилось по возможности наводить среди них дисциплину. Вокруг него ничего не менялось: бесконечное море гребней, небольших холмов, жёсткая растительность, пыль кругом. Сегодня ему приходилось идти быстрее, поскольку завтра будет воскресенье и ему следовало ночью подойти к Калату, чтобы утром в понедельник войти в город, осмотреться и занять позицию для вторничного выстрела. Вечер вторника или никогда. Он не мог находиться в городе ещё неделю — рано или поздно кто-нибудь заметил бы, что он не говорит ни на пушту, ни на дари. Быстро прийти, быстро уйти — или игры не выйдет.

Он достиг верхушки гребня, пересёк его. Козы всё так же блеяли вокруг него, делая перерывы для того чтобы посрать или пожевать редкой травы. Поскользнувшись, он перенёс вес на ногу, почувствовав какую-то новую боль поверх обычной, ударившую его так, что он едва удержался в сознании.

Воды? Нет. Воды и так оставалось едва достаточно для завтра, и он не может хлебать всякий раз как захочется. Но нога болела просто невероятно…

Ладно, сказал он себе. Отдохни. Есть ещё два часа дневного света, а потом ночью пойдёшь помедленнее, и ещё пару часов поспишь, пока козий будильник не пропоёт тебе в ухо.

Он присел на землю, держа раненую ногу выпрямленной, поёрзал пока не нашёл близкое к удобному положение — насколько вообще можно было в Афганистане найти удобство — и какое-то время отдышался. Через несколько минут он почувствовал себя слегка освежённым. Тут было не до криков «Семпер Фи!», но хотя бы какой-то просвет во всё усиливающейся разливающейся измотанности.

Время идти.

Ему подумалось, что было бы неплохо как-то оглядеться на местности. Он прополз на гребень гряды и, не вставая, вгляделся в пространство, которое только недавно прошёл. Оно было таким же, как и то, что ему предстояло пройти. Не было ничего, кроме зазубренной линии горизонта, словно весь мир состоял из одних только склонов и подъёмов, грань за гранью, бесконечных, цвета бесцветности афганской пустыни — серо-мышиного, пыльного, выцветшего розового, кофейно-коричневого, и даже растительность тут была какая-то бурая. Высокие кучевые облака собирались в небе- единственная чистая вещь в этом мире, цвета белого мрамора или алебастра. К востоку высились пакистанские горы. Он знал, что если обернётся, то увидит тень Гиндукуша в ста милях от него. Самые большие горы в мире видны издалека.

Он уже был готов собираться, как увидел их.

«Чёрт»…,- пронеслась мысль.… он скользнул назад, распутал свой халат, проделал все сложности чтобы отцепить СВД, висящую на спине и вернулся к кромке хребта. Понадобилось время, чтобы снова найти то место. Изначально он увидел какое-то дрожащее движение на склоне вдали, теперь там ничего не было. Приложив винтовку к плечу и открыв крышки линз, он устроился наготове на вершине хребта, уложив ствол винтовки в куст растительности. Нащупав свою пометку, которая отмечала лучшую для него настройку, пальцы крутанули фокусное кольцо грубого китайского прицела. Убедившись, что солнце не в том положении, чтобы выдать его, блеснув на линзах, Рэй поиграл с фокусом туда и обратно, желая в этот момент иметь стандартный 10-тикратный прицел морской пехоты вместо 4-хкратного Чи-Кома[15], попутно прокляв нелепую прицельную сетку с бестолковым дальномером, перекрывавшую много нужных вещей, и снова направил взгляд на подозрительную местность, пытаясь разглядеть то, что возможно было увидеть в китайскую оптику.

Ничего.

«Я знаю, что я видел что-то.»

Он решил выждать ещё время.

«Я видел их на гребне. Теперь они спустились с гребня, но они будут на следующем гребне и…»

Круз увидел их приближающимися, сначала появлялась голова, затем исчезала когда они спускались по склону русла ручья, который они только что пересекли. Одетые в хаки, в берцах, в бурнусах на головах, бородатые мужчины с шеями, замотанными в платки зелёно-чёрного рисунка, любимого многими здесь. Патронташи с магазинами накрест груди. Стоп, один парень в бейсболке цвета хаки, и это тот самый с тяжёлым «Барреттом» калибра.50, чудовищной винтовкой на грани возможности для переноски, двадцатипятифунтовое наказание, такое же неуклюжее, как чугунный кассовый аппарат и пригодное только для одной вещи: грохнуть Джонни Пуштуна с большого расстояния. У остальных были «Калашниковы», обычные в этой части мира, а у одного была за спиной пара гранатомётов.

Но даже в 4-хкратную китайскую оптику парень в бейсболке их выдавал. Да, он был бородатый, да, он был загорелый как орех от жестокого афганского солнца, да, он двигался с гибкой, переливающейся грацией пуштунского воина, который ходил по этим склонам тысячи лет, воюя с копьеносцами Александра Великого, с хиндустанскими захватчиками, и потом с войсками королевы Виктории, Михаила, Джорджа и теперь Барака. Всё это было так, но ещё вот что было: этот парень был белый.

Неизвестная команда наёмников

Провинция Забул

Юго-восточный Афганистан

20-35

— Мик, у нас немного времени остаётся- сказал Тони З.

— Я не хочу это слышать. Я хочу слышать: Мик, давай навалимся сильнее, чёрт бы его побрал.

— Мик, давай навалимся сильнее, чёрт бы его побрал, — сказал Клоун Крекерс.

— Не смешно, Крекерс.

Команда видела только холмы, холмы, холмы перед ними в угасающем свете. В последнем докладе парень был в полумиле от них, и они сближались. Однако, возможность выстрелить в угасающем свете быстро исчезала. А ночью Мик стрелять не хотел. Парни стреляют, будут вспышки, зрение засветится, а у них только один прибор ночного видения на всех, вдаль выстрелить не получится… нет, ночью никогда не знаешь, что пойдёт не так и очень мало шансов, что всё выйдет как нужно.

С другой стороны- если парень видел их, он может засесть со своей длинной винтовкой и начать выцеливать их издалека. Тогда, если он не выстрелит первым, Мик получит возможность убрать его со своего.50 «Барретта», который он нёс. С этой штукой можно сделать парня с расстояния в милю, а Мик пострелял людей достаточно чтобы знать как это делается.

Это бесило его снова и снова: у него была хладнокровная, пристрелянная снайперская команда и всё же он промахнулся. Может быть, буквально дуновением легчайшего ветра пулю в семьсот пятьдесят гран снесло туда или сюда и она только подбросила козу в воздух. Вторая тоже пошла как не надо, чёрт бы её взял и только с третьей он поймал волну: отбросил первого парня на тридцать футов, подстрелил другого и высадил остаток магазина в зону поражения, отправив выживших коз в рай в виде барбекю, вдобавок расстреляв лежащее тело ещё раз так, что на землю оно упало двумя кусками.

Затем, когда они подошли к месту, куда стреляли, спустя час, после медленного сближения — никакого ёбаного второго тела!

— Ты видел кровь?

— Несколько пятен здесь, Мик. Ясно, что это не большая рана во внутренности. Кровью он не истечёт.

— Я видел его летящим в воздухе, — сказал Тони.

— Даже осколок от этой пули запустил бы его как Фау-2. Я как-то в Багре пристрелил парня под правильным углом, так его вынесло через лобовое стекло и ещё на тридцать футов по дороге. Он был очень удивлён.

Для Мика это было приятное, тёплое воспоминание и Мик порадовался. Если б ещё не то, что один из морских пехотинцев ушёл.

— Надо бы погнаться за ним- сказал Крекерс.

— Погоди, — ответил Тони З., - мы уже гонимся за ним. Это и есть погоня. Так как ты погонишься если ты уже гонишься?

— Иди нахуй.

— Заткнитесь- прервал их Мик. — Парень был ранен, он не может двигаться быстро. Скорее всего, он залёг где-то в пещере. Мы отследим его и возьмём.

— Мик, я не подписывался на такой приключенческий фильм. Я тут для того, чтобы пострелять и свалить.

Это был капризничающий Крекерс, как и Мик, когда-то солдат, но самый молодой среди них.

— Нам платят большие бабки, но за две головы. Мы доставим две головы. Крекерс, ты же спортсмен, всякие твои спецотряды… догнал бы его для нас?

— Я забыл свои беговые кроссовки в мотеле.

Теперь, днём позже, на закате, они знали, что находятся совсем близко.

Но Тони З. сказал:

— Я думаю, нам следует отклониться, обойти его кругом и пусть он сам к нам придёт. Ему хорошо прилетело, я видел как его отбросило. Ему очень больно, так что придётся где-то отсидеться. Он всего лишь морской пехотинец, а не Супермен.

Мик не был готов согласиться.

— Подумаем об этом ещё. Я хочу завершить это дело как следует.

Один из хаджи- их было трое, талибов, которых в другое время Мик уничтожил бы не задумываясь, но сейчас от них зависела их безопасность в земле племён- говорил на своей тарабарщине, а Тони З., который мог понимать, сказал Мику:

— Махуд говорит, что здесь есть тропа вдоль подножия этих холмов, мы могли бы обойти его по тропе.

Заманчиво. Не нужно этого дерьма с погоней, не нужно ждать, пока герой морской пехоты выстрелит первым и потом искать его.

Мик был солдатом, а до этого- футболистом, поскольку он был очень здоровый. Он с детства знал, что у него достаточно силы чтобы заставить людей подчиняться, и ему это нравилось. Очень скоро он привык добиваться подчинения силой. Увы, от этого было трудно отвыкнуть, и потому многие важные люди которые платили ему за его жестокие дела, уставали от его проблем с дисциплиной- от его воровской жадности и от того, что он пытался прибрать любую команду, в которой работал, к своим рукам. Наконец, его отчислили из «Грейвульфа» за то, что он пристрелил какого-то сдавшегося хаджи прямо на камеру CNN. Это был худший шаг в его карьере, если таковая вообще была. Но теперь его клиент имел куда как меньше моральных заморочек.

Он сверился со своими огромными часами «Суунто», финским пузырём высоких технологий, которые были настолько сложные, что могли предсказать будущее, и увидел, что для принятия решения осталось всего несколько минут.

— Ждём здесь, пока я звоню МакГайверу. Мы увидим где он.

По земле росли тёмные тени, а лёгкий ночной ветер поднимал в воздух пыль и мелкий песок. Один из хаджи принялся жевать какую-то подозрительную траву. Тони З. расположился рядом с Миком, присев и став копаться в своём «Калашникове». Тони был большой любитель оружия- у него был пистолет.45го калибра в кастоме от Уилсона в плечевой кобуре и пластиковый «Рюгер».380, карманный пистолет с лазерным целеуказателем, лежащий в большом кармане штанов.

Мик, довольный от того, что может скинуть с себя на какое-то время вес «Барретта», расстегнул рюкзак, откинул клапан и вынул кусок кремниевой технологии по имени «Турайя» SG-2520, спутниковый шифротелефон. Он увязывал все части этого безумного похода воедино. Выглядел он как любой другой мобильник тех же размеров, 5.5*2.1*0.8 дюйма, но его особенностью была пластиковая трубка, торчащая сверху, которая, будучи вытянутой, превращалась в антенну пяти дюймов длиной, позволяющую использовать спутниковую группировку «Турайи» из сорока восьми низкоорбитальных спутников, даже если покрытие спутников GSM не было доступно. В остальном, это был обычный мобильник: экран, клавиатура, всё это в сером пластике. В аппарат был заранее забит номер. Мик нажал на вызов.

Подождав, зная, что его голос отправляется в открытый космос, где он будет прыгать между металлическими шарами, набитыми электронными платами, процессорами и нанотехнологиями, пока наконец не будет послан вниз куда-то на мобильник в Америке (он не знал, куда именно) и парень, с юмором назвавший себя «МакГайвер», наконец ответит. Главным было то, что разговор был абсолютно и полностью приватный.

— Ты рано, — сказал МакГайвер.

— Мы рядом. Вопрос в следующем: навалиться ли нам в темноте или попробовать обойти его кругом и устроить засаду с другой стороны? Мне нужно знать его позицию и понять, двигается ли он.

— Ты сам как думаешь?

— Не люблю работать ночью. Слишком многое может пойти неправильно. Предпочёл бы спланировать всё и накрыть его завтра утром, когда он будет входить в город.

— Отлично. Конечно, ты неправ, так что делай наоборот.

— Мистер Мак…

— Он лёг спать на всю ночь. Я видел его на большом экране несколько минут назад. Я могу дать вам его точные координаты, до метра. Я могу подвести вас так, что козья вонь ударит. Вы его найдёте без сознания. Подходите, пристрелите его тысячу раз и пусть хаджи вытаскивают вас оттуда. За это вам так много заплачено.

Мик достал ручку и блокнот и записал точные цифры местонахождения снайпера.

— Давай, Богьер, закончи с этим. Слышишь меня?

— Да, сэр, — ответил Мик, ненавидя этого мудака, и затем прервал вызов.

— Окей, — сказал он двум своим белым сокомандникам, подозвав их к карте, чтобы спланировать подход и убийство.


спутниковый шифрующий телефон \"Турайя\" SG-2520


Неизвестная команда наёмников

Провинция Забул

Юго-восточный Афганистан

03-15

У подножия холма парни и хаджи скинули верхнюю одежду, оставшись в штанах и рубахах. Даже если температура упадёт до тридцати[16] и их солидно подморозит, Мик не хотел, чтобы тяжёлые, плотные халаты и покрывала затрудняли движение, поднимая пыль, цепляясь за скалы и путаясь в шипах и ветках. Пусть парни помёрзнут, но не должно было быть никакого шума.

Карта не очень помогала. На ней были обозначены главные черты местности, даже с углами рекомендуемого продвижения, но не булыжники и россыпи камней, которые могли помешать этому продвижению. Больше толку оказалось от его собственной разведки с помощью очков ночного видения AN/PV5-7. Как только он расставил людей по позициям для начала, он дал каждому оглядеться через очки и понять, где лежат крупные камни, как направляются овраги, где есть небольшие деревья-ориентиры. Он напомнил всем правила: никто не должен возвышаться выше чем на уровень пояса до 4-30, а если они увидят кого-нибудь идущим прямо, его нужно пристрелить. Это не может быть никто кроме морпеха, проснувшегося и идущего дальше.

Ещё правила: не стрелять на вспышки других выстрелов, так как есть риск пристрелить своего сотоварища. И смотреть за козами. Этот парень не был тупым: он привязал коз к себе, пойдя на риск быть обоссаным козами ради чуткого сна животных, которые будут блеять и поднимут шум при малейшем приближении хищника. Так что коз тревожить нельзя. Если будете двигаться низко, тихо и легко, козы не будут проблемой. А потом они смогут зарезать козу и устроить завтрак.

Поскольку Мик с очками ночного видения скорее всего будет первым, кто достигнет вершины холма и будет иметь хороший обзор для выстрела, он просигналит им ковбойским криком, что дело сделано. Если этого почему-либо не случится до 5-00, затем в 5-00 они начнут. Им нужно всё время двигаться к вершине холма, подобраться к спящему морпеху и уничтожить его. Нечего больше говорить, всё просто: подобраться и уничтожить. Что может быть не так?

После этого он покинул своих парней и ускользнул так тихо, как было возможно на свою начальную точку.

На часах было 3-30, и достигнуть дистанции в 200 метров он рассчитывал в 4-30. У каждого оставалось по часу для медленного, дюйм за дюймом, продвижения к цели.

Мик пополз. Он оставил «Барретт» позади, поскольку не было смысла тащить его с собой: «Барретт» не был оружием ближнего боя. У него с собой был пистолет «Беретта 92» со зловещим глушителем Gem-tech, торчащим вперёд с дула как банка апельсинового сока. Этот мудак будет прикончен с близкого расстояния, а они уберутся отсюда и попадут как раз к вечернему мартини в «Кабул Хилтон». Он полз вперёд, радуясь похолодавшему воздуху и свободе от большого «Барретта», которого он тащил три или четыре дня. Это была приятная часть, часть которую он любил, особенная часть специальных операций: тихий подход. Мик наслаждался своим способом ведения военного дела, своей способностью изгибаться бесшумно, своей волей, преодолевающей уколы и толчки неровностей твёрдой земли и жёсткой растительности, по которым он полз. Продвигался он быстрее и увереннее остальных из-за ночных очков, поскольку мог видеть лежащие камни, трещины в земле и мелкие кусты.

Он добрался до верха менее чем за полчаса, выбрал скалу покрупнее и укрылся за ней, прислушиваясь к лёгкому мемеканью пары коз. В зелёном мире ночных очков козы сияли как лампочки, примерно в тридцати ярдах впереди. Три или четыре были привязаны к чему-то, что, скорее всего, было снайпером: менее светящейся форме, завёрнутой в покрывало и лежащей на земле, чуть шевелящейся туда и сюда в такт лёгким, принимавшим и отдававшим воздух.

«Пристрелить его», — подумал Мик.

Однако, для пистолета было далеко, тем более с глушителем, который менял точку попадания, да и разглядеть прицел в слабом светоусилении очков было очень трудно. Снайпер и так был у него в руках. Подожди. Будь терпеливым, выжди, пока будет 5-00. Мы все ударим разом и разотрём его задницу по земле.

Мик сел и принялся ждать, прогоняя через память приятные воспоминания. Две японские девчонки в Токио той ночью? Или та английская корреспондентка CBS в Багдаде? Горячая штучка, обошла половину парней из «Дельты». Или как насчёт той черной подружки из Дар-эс-Салама? Да, вот это была ночь, хоть он и был под дозой… Или…

В таком духе время шло быстро. Взяв паузу, он окинул темноту через ночные очки чтобы убедиться, что парень был на том же месте, безмятежно спавший на земле в окружении своей козьей защиты. Их блеянье и мемеканье мягко доносилось сквозь ночь, но козы были заняты сохранением тепла и запах человека не тревожил их.

Они бродили и блуждали вокруг спящего, а Мик перетряхивал бордели своей памяти в поисках подходящей порноэнергии, которая отвлекала бы его от вяло текущего времени на его «Cуунто» и от заставляющего коченеть холода, ползущего снизу по конечностям. Он чётко отмерил время, вернувшись в себя в 4-50 с запасом для того, чтобы собраться.

Последняя проверка пистолета. Патрон в патроннике, пистолет на взводе, предохранитель снят, магазин на месте, глушитель закручен против резьбы. Он встал на колени, затем лёг, с пистолетом в одной руке, уперевшись в скалу для надёжности другой рукой в таком положении, чтобы видеть экранчик «Суунто» с цифрами, уверенно бегущими к 5-00.