Олдос ХАКСЛИ
В шестнадцать лет у меня случился острый приступ Keratitis punctata [1], и через восемнадцать месяцев, в течение которых я пребывал в состоянии, близком к слепоте (пришлось осваивать Брайля [2], а на прогулках послушно следовать за поводырем), один мой глаз был способен разглядеть только двухсотфутовую букву в таблице Снеллена [3], и то с расстояния лишь в десять футов, другой же едва отличал день от ночи.
Бедственность моего положения обуславливалась в основном помутнением роговицы; но были еще и гиперметропия [4], и астигматизм… [5]
Первые несколько лет врачи рекомендовали мне использовать для чтения сильное увеличительное стекло. Затем на смену пришли очки. С их помощью удавалось разбирать семидесятифутовую строку (опять-таки с расстояния всего в десять футов!) и довольно сносно читать – при условии, что зрачки расширены атропином до такой степени, что на роговице вокруг помутненного центра образовывались своего рода чистые \"окна\". Разумеется, ценой этого было непомерное напряжение, и порой я чувствовал себя буквально выпотрошенным.
Но хоть и так, а я мог читать, и радовался.
Все это продолжалось до 1939 года, когда я вдруг обнаружил, что и с мощнейшими очками читать все сложнее и утомительнее.
Сомнений не было: моя и без того ущербная способность видеть стремительно падает. И как раз, когда я с тревогой задумывался о том, какая жизнь меня ждет, если чтение станет недоступным, кто-то заговорил о зрительном переобучении. Выглядело оно довольно безобидно, внушало надежды, и я, которому нечего было терять, решился попробовать.
Через пару месяцев я уже читал без очков и, что еще удивительней, без напряжения и усталости. Более того, появились очевидные признаки, что помутнение роговицы, сопутствующее мне более двадцати пяти лет, начало проясняться. Сейчас мое зрение, пусть и далекое от нормального, практически в два раза острее, чем было тогда, когда я носил очки и еще ничего не знал о методиках исправления зрения; роговица очистилась настолько, что глаз, который с трудом различал, где свет, а где тьма, распознает десятифутовую строку с расстояния в один фут.
Это-то и подтолкнуло меня сесть за книгу; ее написанием я хочу вернуть долг и выразить признательность пионеру зрительного переобучения покойному доктору У. Г. Бейтсу и его последовательнице госпоже Маргарет Д. Корбетт, педагогическому таланту которой я обязан своим зрением.
Существуют и другие работы на тему зрительного переобучения; среди них прежде всего упомяну следующие: \"Совершенное зрение без очков\" д-ра Бейтса (Нью-Йорк, 1920), \"Как улучшить ваши глаза\" госпожи Корбетт (Лос-Анджелес, 1938) и \"Улучшение зрения естественными методами\" К. С. Прайса (Лондон, 1934). Каждая из них по-своему ценна; но ни в одной (по крайней мере, из прочитанных) я не встретил попытки соотнести методы зрительного переобучения с новейшими достижениями психологии и философии. Этот пробел я и собираюсь восполнить; моя задача состоит в том, чтобы продемонстрировать: эти методы есть ни что иное как практическое применение определенных теоретических принципов, полагаемых за истинные.
Могут спросить: а почему традиционные офтальмологи не применили на практике эти общепризнанные принципы? Ответ прост. С того момента, как офтальмология стала наукой, врачи обращали внимание лишь на физиологическую сторону сложного зрительного процесса. Они занимались глазами и забывали о разуме, использующем глаза, чтобы смотреть и видеть. Меня лечили люди, занимающие высочайшее положение в своей профессии; но ни один из них даже не обмолвился, что у зрения может быть и умственная сторона, или же, что существуют неправильные способы использования глаз и разума, – так же, как существуют и правильные. После проверки моих больных глаз, – надо признать, с мастерством и виртуозностью, они прописывали мне искусственные линзы и отпускали. Использовал ли я свой разум и глаза в очках хорошо или плохо, было для них совсем несущественным. Для д-ра Бейтса же, напротив, такие вопросы и ответы на них отнюдь были небезразличны, и он за долгие годы экспериментов и клинической практики разработал свою собственную методику зрительном переобучения. То, что эта методика правильна, доказано ее действенностью.
Пример со мною ни в коей мере не уникален; тысячи других таких же страдальцев извлекли пользу, следуя простым правилам улучшения зрения, которым мы обязаны д-ру Бейтсу и его последователям. Сделать эти правила и способы широко известными – конечная цель данной книги.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Medicus curat, natura sanat – врач лечит, природа излечивает… Этот старый афоризм прекрасно определяет возможности медицины и ее задачу: обеспечить страдающему организму такие условия, чтобы раскрылись его собственные саморегулирующие и восстанавливающие силы. Не будь vis medicatrix naturae, природных исцеляющих сил, медицина была бы беспомощной, и любое, даже небольшое расстройство, сразу же убивало или приводило к хроническому заболеванию.
Когда условия благоприятны, страдающий организм стремится избавиться от недуга при помощи присущих ему сил самоисцеления. Если избавления не происходит, это означает, что либо случай безнадежный, либо неблагоприятны условия, т. е., иными словами, применяемое медициной лечение не достигает той цели, которую призвано достичь адекватное лечение.
Обычное лечение нарушенного зрения
В свете этих основных принципов давайте проанализируем, как современная медицина лечит нарушения зрения. В подавляющем большинстве единственным способом лечения признается подбор искусственных линз, предназначенных для коррекции конкретной ошибки рефракции [6], которая рассматривается как ответственная за нарушение. Medicus curat; и чаще всего пациент вознаграждается немедленным улучшением зрения. А как, между прочим, насчет природы и ее исцеляющего действия? Устраняют ли стекла причину нарушенного зрения? Получают ли органы зрения возможность к восстановлению нормального функционирования? Ответ на эти вопросы один: НЕТ. Искусственные линзы нейтрализуют симптомы, но не устраняют причины нарушений. Более того, глаза, снабженные этими приспособлениями, приобретают тенденцию к прогрессивно возрастающему ослаблению и требуют все более и более сильных линз для нейтрализации обнаруженных симптомов. Словом, medicus curat, natura non sanat [7]. И тут приходится выбирать одно из двух: либо нарушения зрительных органов неизлечимы в принципе и могут быть только смягчены механическими средствами, либо неверна сама современная методика лечения.
Традиционная офтальмология делает выбор в пользу первого, абсолютно пессимистического положения, и настаивает на том, что механическая нейтрализация симптомов является единственным способом лечения. (Я не имею в виду особые случаи, когда требуется незамедлительное хирургическое вмешательство, я говорю лишь о тех широко распространенных нарушениях, которые в настоящее время лечатся искусственными линзами).
Исцеление или смягчение симптомов?
Если традиционная точка зрения правильна, и органы зрения не обладают способностью самоисцеления, тогда глаза должны коренным образом отличаться от всех других частей и органов тела, которые в благоприятных условиях имеют тенденцию освобождаться от своих нарушений. И когда у них обнаруживаются какие-то симптомы слабости, будет величайшей глупостью, в соответствии с традиционной теорией, предпринимать серьезные попытки избавиться от причин этих болезненных проявлений; будет пустой тратой времени даже попытка найти лечение, которое поможет природе выполнить свою работу по исцелению. Больные глаза, ex hypothesi [8], практически неизлечимы; им не хватает vis medicatrix naturae; самое большее, что может сделать для них офтальмология – снабдить механическими средствами для нейтрализации нежелательных симптомов. Такова логика этой странной теории.
Вот, например, относящиеся к нашей теме выдержки из книги \"Зрение и человеческое благосостояние\" д-ра Мэтью Лакиша, директора исследовательской лаборатории компании \"Дженерал Электрик\". Очки (эти \"ценные костыли\", как называет их д-р Лакиш), \"нейтрализуют эффекты наследственности, возраста и злоупотреблений; они не имеют дела с причинами\".
\"Предположим, что искалеченные глаза могут быть обращены в искалеченные ноги. Свидетелями каких душераздирающих сцен мы могли бы стать на оживленной улице! Практически каждый шел бы прихрамывая. Многие были бы на костылях, а некоторые и в инвалидных колясках. Сколь много из этих увечий обязано убогим условиям для зрения, то есть безразличием к зрению? Статистических данных нет, но знания о зрении и о том, что ему необходимо, подсказывают, что одних болезней можно было бы избежать, вообще, а развитие других приостановить адекватными и надлежащими условиями\".
\"Даже нарушения рефракции и другие глазные нарушения, вызванные злоупотреблениями, вовсе необязательно постоянны. Когда мы заболеваем, природа выполняет свою работу, а если мы выполним и свою, наступает скорое выздоровление. По крайней мере, до какого-то предела, глаза имеют разнообразные восстанавливающие силы; уменьшение раздражающих факторов путем улучшения условий для зрения всегда идет им на пользу, и существует много примеров, когда значительное улучшение достигалось именно такими средствами. Действительно, без устранения причины раздражения расстройство быстро прогрессирует\".
Это обнадеживающее признание подает надежду, что далее последует описание нового и поистине этиологического [9] метода лечения нарушений; которое займет место популярного ныне лечения симптомов. Но надежде не суждено сбыться.
\"Плохое освещение, – продолжает д-р Лакиш, – одна из самых важных и распространенных причин, вызывающих напряжение глаз, часто ведущее к прогрессирующим нарушениям и расстройствам\".
Вся его книга – это развитие в деталях старой темы. Но, поспешу добавить, что в своих рамках это замечательная книга. Для страдающих от зрительных нарушений значение хорошего освещения, в самом деле невозможно переоценить, но особую признательность д-ру Лакишу следует высказать за научное обоснование принципа \"хорошей освещенности\" в стандартных единицах измерения – таких, как футосвеча.
У кого-то, однако, может возникнуть и недовольство: дескать, одних футосвечей недостаточно. Верно: при лечении других органов или частей тела врачи не довольствуются улучшением только внешних условий функционирования, они стремятся улучшить и внутренние физиологические условия в страдающем органе. Так, при хромоте доктора не разрешают своим пациентам полагаться на одни лишь костыли. Так же они не считают составление правил по избежанию несчастных случаев в качестве достаточного \"лечения\" для хромого пациента. Наоборот, они считают использование костылей временной мерой, и, таким \"образом, обращая внимание на внешние условия, делают все возможное для улучшения внутренних, помогая тем самым природе выполнить свою работу по исцелению. Некоторые из подобных мер (покой, массаж, прогревание) не взывают напрямую к разуму пациента, но направлены непосредственно на пораженные органы, их цель: расслабить, улучшить кровообращение и сохранить подвижность; другие являются образовательными и включают в себя обучение пациента согласованным действиям разума и тела. Таким обращением к психологическому фактору часто достигаются потрясающие результаты. Хороший врач, используя правильную методику, способен привести жертву несчастного случая или собственной неосторожности к полному восстановлению утраченных функций опорно-двигательной системы, а через восстановление функций – к восстановлению здоровья пострадавшего органа в целом. Но если такое возможно с искалеченными ногами, то почему подобный же подход нельзя применить и к заболевшим глазам?
На этот вопрос у традиционной науки нет никакого ответа, – считается как бы само собой разумеющимся, что глаза с нарушениями неизлечимы и не могут, несмотря на теснейшую связь с психикой, повторно обучаться нормальному функционированию. Эта логика, даже на первый взгляд, настолько абсурдна и не соответствует действительности, что непредвзятому человеку остается только поражаться, почему так послушно и слепо ей следуют. Тем не менее, сила привычки и авторитетов такова, что ей следуют все. За исключением тех, кому представился случай на своем опыте убедиться, насколько она неверна.
Мне довелось стать одним их них. Я имел возможность на себе испытать, что глаза не страдают от отсутствия vis medicatrix naturae, что смягчение или нейтрализация симптомов не является единственным способом лечения заболевших глаз, что можно вновь научиться зрению и восстановить его вплоть до нормального при соответствующей координации тела и разума, и что, наконец, улучшение функционирования ведет за собой и улучшение состояния поврежденного органа, Мой личный опыт подтвержден опытом многих других, кто прошел тот же процесс зрительного переобучения. Поэтому для меня не представляется более возможным принимать современную традиционную теорию с ее безнадежно пессимистичными практическими выводами.
МЕТОД ЗРИТЕЛЬНОГО ПЕРЕОБУЧЕНИЯ
Еще в первые годы нашего столетия д-р У. Г. Бейтс, нью-йоркский окулист, осознал, что не удовлетворен традиционными методами лечения глаз. Стремясь найти замену искусственным линзам, он попытался выяснить, а возможно ли вообще вернуть нарушенное зрение в нормальное состояние?
Итогом его работы с многочисленными пациентами стал вывод, что подавляющее большинство зрительных расстройств являются функциональными, а их причина коренится в ошибочных привычках использования. Он обнаружил, что эти привычки неизменно связаны с состоянием повышенного утомления и напряжения. Учитывая это, д-р Бейтс разработал соответствующую методику, позволяющую снимать напряжение,-у тех, кто не поленился овладеть ею, наблюдалось несомненное улучшение зрения, а ошибки рефракции приобретали тенденцию к самокорреции. Практикование техникОобучения служило созданию хороших зрительных привычек взамен дурным, и во многих случаях зрительная функция полностью и окончательно нормализовывалась.
Сейчас это уже хорошо устоявшийся принцип: улучшение функций влечет за собой и улучшение органического состояния сопряженных тканей. Глаз, как открыл д-р Бейтс, не является исключением из общего правила. Когда пациент научился снимать напряжение и приобрел надлежащие зрительные привычки, vis medicatrix naturae предоставляется шанс проявиться; в итоге, как правило, за улучшением функций следовало полное восстановление здоровья и органической целостности больного глаза.
Д-р Бейтс умер в 1931 году, но до самой своей смерти он продолжал совершенствовать методы улучшения зрительных функций. Используя и развивая их, его последователи и ученики успешно переобучают зрению множество горемык, страдающих зрительными расстройствами. Никому, кто знаком с этими случаями или сам прошел подобное переобучение, не придет в голову сомневаться, что есть, наконец-то, способ устранять не симптомы, а их физиологические и психологические причины!
И тем не менее, несмотря на давнишний срок, какой уже известна методика д-ра Бейтса, несмотря на количество и качество результатов, она все еще остается непризнанной ортодоксами. Эта странность я думаю, стоит того, чтобы в ней разобраться.
Причины ортодоксального неприятия
Прежде всего, сам факт, что метод не признан официально, служит своеобразным приглашением для всякого рода авантюристов, всегда готовых поживиться на человеческих страданиях. Есть несколько десятков, может быть, даже сотен разбросанных по всему миру, хорошо подготовленных и до конца добросовестных последователей д-ра Бейтса. Но есть, кроме них, и куда большее число шарлатанов и недоучек, знающих о системе методов чуть больше того, как она называется. И неудивительно. Поскольку методика Бейтса не является общепризнанной, всякий волен объявить себя ее знатоком, совершенно не опасаясь, что к нему применят стандартные требования по квалификации, какие применили бы к любому специалисту в любой другой области. Потенциально огромная клиентура, отчаянная нужда в помощи – и при этом никаких вопросов, касающихся знаний, рекомендаций и способностей! Это идеальные условия для шарлатанства, как не воспользоваться такой возможностью! Но разве проходимцы и самозванцы в той или иной науке небывалый случай? Разве их наличие чернит всех, кто работает в ней? Нет, второе отнюдь не вытекает из первого.
Но, увы, как ясно показывает история практически всех профессиональных групп, для ортодоксальной точки зрения второе всегда вытекает из первого. Это, кстати, одна из причин того, почему лечение по Бейтсу, не взирая на поразительные результаты, огульно и бескомпромиссно объявляется шарлатанством. Однако лекарство от него – не подавление изначально правильного метода, а правильное обучение методу и контроль специалистов.
Вторая причина неприятия этой методики может быть сформулирована в трех словах: привычки, авторитеты, корпоративность. Традиционное лечение глазных расстройств продолжается не одно столетие, доведено до совершенства и в своих пределах довольно успешно. Если же в определенных случаях надлежащих результатов не достигается, то это не вина науки или ее светил, а состояние, присущее природе вещей… Высочайшие медицинские авторитеты годами отстаивали эту позицию, а кто отважится задавать вопросы признанным авторитетам? Разумеется, не коллеги, связанные espri de corps, духом корпоративности, и пылко защищающие честь мундира.
Кроме того, производство оптического стекла и его сбыт весьма прибыльное дело, куда допускаются лишь те, кто прошел специальную подготовку или сделал крупные капиталовложения. Совершенно естественно, что эти привилегированные слои не принимают новшества, в особенности, предусматривающие отказ от очков. Но если бы даже методы Бейтса и признавались, вероятность того, что потребление оптического стекла значительно снизится, весьма мала. Зрительное переобучение требует определенного настроя мысли, времени и хлопот, а это как раз то, на что большинство современных мужчин и женщин согласия не дадут, если только жизнь не поставит их перед жесткой необходимостью. Да и те, кто пользуется вспомогательными зрительными средствами, никогда не отважатся расстаться с ними, даже если будут знать, что существует система тренировок, которая могла бы не только смягчить симптомы, но и избавить их от причин зрительного нарушения. И пока методы по исправлению зрения не преподаются в школах наряду с другими дисциплинами, торговцы оптикой могут не опасаться за свои доходы; человеческая лень и инерция гарантируют им сохранение по меньшей мере девяти десятых их нынешнего оборота.
Четвертая причина неприятия методов Бейтса имеет чисто эмпирическую природу. Окулисты и оптометристы заявляют, что им никогда не приходилось быть свидетелями феномена саморегуляции и самоисцеления, описанного Бейтсом. Естественно, делается вывод, что такого феномена просто не существует.
Да, согласимся, окулистам и оптометристам никогда не приходилось наблюдать упомянутые явления, но только потому, что не приходилось сталкиваться с теми, кто овладел методикой Бейтса. До тех пор, пока органы зрения используются в условиях психического и физического напряжения, vis medicatrix naturae не проявляет себя, следовательно, зрительные нарушения будут сохраняться и даже усугубляться.
Окулисты и оптометристы смогут наблюдать феномен саморегуляции и самоисцеления лишь тогда, когда научатся снимать напряжение у своих пациентов при помощи методики зрительного переобучения Бейтса. Этот феномен не может проявить себя в условиях, навязанных традиционной практикой, но из этого не следует, что он не проявится, когда условия будут изменены, и исцеляющие силы организма, более не сдерживаемые, начнут свободно действовать.
К этой эмпирической причине отрицания методики Бейтса необходимо добавить еще одну, на этот раз из области теории.
Работая окулистом, Бейтс поставил под сомнение ценность гипотезы Гельмгольца, который способность глаза к аккомодации [10] приписывает действию ресничного тела на хрусталике. Сталкиваясь с различными случаями нарушенного зрения, Бейтс наблюдал немало фактов, которые гипотеза Гельмгольца была бессильна объяснить, и после многочисленных экспериментов он пришел к выводу, что способность к аккомодации обеспечивает не хрусталик, а прямые мышцы глаза, и что фокусировка на близкие и отдаленные объекты осуществляется путем сокращения глазного яблока в целом.
Не мне судить, прав ли был Бейтс или нет, отвергая гипотезу Гельмгольца. Да меня это не слишком и волнует, ибо мой предмет – не анатомический механизм того или иного процесса, а метод исправления зрения, не зависящий от каких бы то ни было физиологических гипотез. А вот ортодоксы, признав, что теория аккомодации Бейтса неверна, сделали вывод, что неверна и его техника зрительного переобучения.
Необоснованный вывод, обязанный своим появлением нежеланию понять природу излечения или психо-физического настроя, исправляющего зрение [11].
Сущность зрения
Каждая психо-физическая способность, включая способность видеть, существует по своим собственным законам. Эти законы эмпирически познаются людьми, которые решили приобрести определенные умения, – такие, как игра на фортепиано, пение или хождение по канату, и которые, на основе длительных упражнений, открыли лучшие и наиболее экономичные методы для достижения поставленной цели. У таких людей могут быть самые фантастические представления о физиологии; но это не будет иметь ровно никакого значения, пока их теория и практика соответствуют цели. Если бы психо-физические способности зависели в своем развитии от знания физиологии, никто бы не мог научиться какому бы то ни было искусству. Вряд ли, например, Бах размышлял о физиологии мышечной активности; если же и размышлял, то наверняка неверно. Тем не менее, это не мешало ему использовать свои мышцы, играя на органе с божественным вдохновением. Любое искусство, повторяю, существует исключительно по своим законам; законы эти есть законы эффективного психо-физического функционирования, приложенные к конкретной деятельности, относящейся к данному виду искусства. Способность видеть занимает достойнейшее место в ряду таких фундаментальных психо-физических способностей, как умение говорить, ходить и действовать руками; они обычно закладываются в младенчестве и закрепляются в процессе бессознательного самообучения. Формирование нормальных зрительных привычек занимает несколько лет, и они – совершенно также, как привычки использования горла, языка, губ и неба для речи или ног для ходьбы – становятся автоматическими. Но если для нарушения автоматизма речи или ходьбы требуется очень серьезное психическое или физическое потрясение, привычки правильного использования зрительных органов могут быть утрачены в результате сравнительно незначительного нарушения. Взамен привычек правильного использования появляются привычки неправильного использования; зрение страдает; в некоторых случаях возникают болезни и даже органические нарушения глаз. Порой природа осуществляет спонтанное лечение, и старые привычки зрения восстанавливаются, но большинство вынуждено уже сознательно вновь осваивать умение, которое они, будучи детьми, могли постигать бессознательно. Техника этого повторного обучения и была разработана д-ром Бейтсом.
Принцип, лежащий в основе постижения любого умения
Кто-то спросит: а есть ли уверенность, что именно эта техника правильная? Лучшее доказательство, что пудинг это пудинг, взять да и съесть его; первый и самый убедительный довод в пользу метода, это его действенность, то есть соответствие результата ожиданию.
Методы Бейтса основываются на тех же принципах, что лежат в основе всех когда-либо разработанных и с успехом применяемых систем обучения. Каким бы умением вы ни стремились овладеть, – пусть это будет акробатика или игра на скрипке, медитация или гольф, пение, танцы, все, что угодно, – существует нечто, о чем хороший учитель никогда не устанет напоминать: \"Учитесь сочетать релаксацию* [12] с активностью; учитесь делать то, что вы хотите, без напряжения; трудитесь упорно, но никогда не перенапрягайтесь\".
Призыв сочетать активность с релаксацией может показаться парадоксальным; по сути же ничего парадоксального в этом нет. Релаксация бывает двух типов: пассивная и динамическая. Пассивная релаксация достигается путем сознательного расслабления; как противоядие от усталости, как способ снять чрезмерное мышечное напряжение (и всегда сопутствующее ему напряжение психическое), она превосходна. Однако жизнь такова, что вряд ли кто может позволить себе роскошь пребывать в постоянном расслаблении, в блаженном ничегонеделании. И тут к нам на выручку приходит то, чему вполне уместно дать имя динамической релаксации. Динамическая релаксация есть такое состояние тела и разума, которое созвучно нормальному и естественному функционированию.
Бывает, что какие-то органы утрачивают нормальное и естественное функционирование, возникают напряжения. Как правило, такое происходит, когда сознательное \"Я\" сталкивается с инстинктивно приобретенными привычками правильного использования, или когда вы чересчур упорно пытаетесь что-то сделать, и сделать хорошо, или испытываете чрезмерное беспокойство о возможных неудачах. При овладении любой психо-физической способностью сознательное \"Я\" должно отдавать приказы, но не слишком много, оно должно следить за формированием привычек правильного функционирования, но без суеты, скромно и самоотреченно. Великая истина, познанная мастерами духа: \"Где больше \"Я\", там меньше Бога\", – открывалась вновь и вновь на психологическом уровне мастерам различных искусств: \"Где больше \"Я\", там меньше природы\" – т. е. правильного и нормального функционирования. Роль, которую играет сознательное \"Я\" в понижении сопротивляемости организма и как бы в приуготовлении его к болезни, уже длительное время признается медицинской наукой. Когда оно слишком беспокоится, слишком боится, слишком расстраивается и горюет слишком долго и слишком интенсивно, организм может быть приведен в такое состояние, что в нем угнездятся язва желудка, туберкулез, коронарная болезнь и целый букет других хворей любой степени тяжести. Даже разрушение зубов у детей, как показывает практика, часто связано с эмоциональным перенапряжением, испытываемым сознательным \"Я\". И то, что зрение, теснейшим образом связанное с нашей физической, психической и духовной жизнью, можно сказать, обеспечивающее эту жизнь, должно страдать из-за напряжений, возникающих в сознательном \"Я\", это просто невообразимо!
При использовании техники зрительного переобучения обнаруживаются \"беспредельные пределы\", до которых может доходить вмешательство сознательного \"Я\" в процесс зрения. И оно вмешивается – точно так же, как вмешивается, когда мы поем или играем в теннис и при этом слишком озабочены результатами. Но в зрении, как и в других психо-физических способностях, беспокойные усилия сделать все хорошо приводят к обратному: к разрушению самого средства достижения цели, так как беспокойство создает психические и физические напряжения, а напряжения несовместимы с надлежащим использованием этого средства по причине нарушения нормального и естественного функционирования.
Ощущение + выбор + восприятие = зрение
Прежде, чем приступать к детальному описанию методов, применявшихся д-ром Бейтсом, предлагаю поближе познакомиться с самим процессом зрения. Такое знакомство, надеюсь, сослужит тем, что высветит основные доводы в пользу этих методов; в противном случае, некоторые из них могут показаться непонятными и спорными.
Когда мы смотрим, мы познаем окружающее при помощи своих инструментов: глаз и нервной системы. В процессе зрения мозг, глаза и нервная система связаны самым тесным и неразрывным образом; воздействие, оказываемое на один из элементов триады, влияет и на все остальные; в результате у нас складывается более или менее единая и целостная картина. На практике мы обнаруживаем, что можно напрямую воздействовать лишь на глаза и разум, нервная же система, их связывающая, способна получать или оказывать воздействие только косвенно.
Структура и механика глаза давно и подробно исследованы, их описания имеются в любом учебнике по офтальмологии или физиологической оптике. Так что возвращаться к ним и еще раз пересказывать известное лишено смысла. Да и интересуют они меня не сами по себе, а как слагаемые процесса зрения, – процесса, в котором эти структуры и механизмы обеспечивают разум зрительными впечатлениями. В дальнейшем я буду использовать лексику, употребляемую д-ром Бродом в книге \"Разум и его место в природе\" (за проницательный и исчерпывающий анализ, за ясность мысли и изложения она по праву входит в число шедевров современной философской литературы).
То, что ощущается, это набор sensa [13] в рамках сферы наблюдения. Зрительный sensum [14] – одно из цветовых пятен, которые формируют сырой зрительный материал и могут ощущаться в любой данный момент; совокупность таких цветовых пятен есть зрительное поле.
Итак, первый этап процесса зрения – ощущение.
За ощущением следует отбор, т. е. то, в результате чего часть зрительного поля распознается и выделяется из совокупности всех других образов. Физиологически этот процесс основывается на том факте, что глаз фокусирует яснейшие образы в самом центре сетчатки – в желтом пятне с его микроскопической центральной ямкой, точке наиболее острого зрения. Существует, конечно, и психологическая основа для отбора; в любом конкретном зрительном поле всегда присутствует нечто, что привлекает или интересует нас более прочего; вот это-то влекущее нас нечто мы и стремимся выделить яснее и четче, чем другие части поля.
Заключительный этап процесса – восприятие. На этом этапе происходит узнавание ощущавшегося и отобранного sensum в виде физических объектов, существующих во внешнем мире. Запомните, это важно: физические объекты не даны в качестве первоначальных данных, дастся только набор sensa; и sensum, на языке д-ра Брода – что-то безотносительное – другими словами, sensum, как таковой, это лишь цветовые пятна, не имеющие какого-либо отношения к физическим объектам. Физические объекты становятся видимыми лишь тогда, когда мы осознанно выбираем sensum и используем его для восприятия. Это наш разум интерпретирует sensum как видимые физические объекты в пространстве.
Если понаблюдать за детьми, становится очевидным, что мы появляемся на свет отнюдь не готовыми воспринимать объекты полностью. Новорожденный ощущает массу смутной, неясной sensa, не являющуюся для него даже суммой отдельных физических объектов; шаг за шагом он учится распознавать и отбирать sensa (имеющей, в силу своего особого назначения, огромный интерес и значение), и с этой отобранной sensa он постепенно, через процесс соответствующей интерпретации, приходит к восприятию внешних объектов. Эта способность интерпретировать sensa на языке внешних физических объектов, вероятно, является врожденной; но для адекватного проявления ей требуются большой запас накопленного опыта и память, способная сохранять такой запас. Интерпретация sensa на языке физических объектов становится быстрой и автоматической только тогда, когда у разума есть что и откуда черпать для успешной интерпретации sensa.
У взрослых все три этапа – ощущение, выбор и восприятие – протекают практически одновременно. Мы осознаем лишь общий процесс видения объектов, и не осознаем вспомогательные процессы, которые кульминируются в зрении. Сдерживая активность интерпретирующего разума, возможно уловить отголоски сырого sensum, каким он предстает глазам новорожденного. Но такие отголоски не полны и крайне непродолжительны. Вновь испытать чистое ощущение, без восприятия физических объектов, для взрослого человека возможно только в определенных состояниях, когда высшие уровни сознания выключены из действия наркотиками или болезнью. Такой опыт не может быть рассмотрен изнутри пока он идет, но его можно вспомнить, когда разум возвращается в нормальное состояние. Вызывая эти воспоминания, мы можем снабдить себя подлинным знанием процессов ощущения, выбора и восприятия, благодаря которым и реализуется видение физических объектов во внешнем мире.
Пример
Здесь, в качестве примера, я приведу отчет об одном опыте, который я приобрел, когда выходил из-под воздействия анестезирующего препарата в кресле у зубного врача. Возвращение сознания началось с чисто зрительных ощущений, полностью лишенных смысла. Это, насколько я помню, не были объекты, существующие \"снаружи\" в знакомом трехмерном мире повседневного опыта. Это были лишь цветовые пятна, существующие в себе, сами по себе и для себя, не связанные не только с ближайшим окружением и со всем миром, но и со мной, так как самосознание до сих пор полностью отсутствовало, и эти бессмысленные и непривязанные впечатления ощущений были не моими; они просто были. Так продолжалось минуту или две; затем действие анестетика еще немного снизилось, и произошли заметные изменения. Цветовые пятна более не воспринимались лишь как цветовые пятна, но стали ассоциироваться с определенными объектами \"снаружи\", во внешнем трехмерном мире, – весьма специфично выглядели фасады домов в окне напротив кресла, в котором я полулежал. Внимание скользило по зрительному полю, отбирая последовательно одну за другой его части и воспринимая эти отобранные части как физические объекты. От смутности и бессмысленности, sensa развилось в проявление определенных вещей, принадлежащих к знакомым категориям и расположенных в знакомом мире твердых объектов. Узнанные и квалифицированные, эти восприятия (я не называю их моими восприятиями, так как \"Я\" еще не появилось на сцене) немедленно стали четче, тогда как детали и подробности, не замечавшиеся пока sensa не хватало смысла, теперь воспринимались и оценивались. То, что постигалось теперь, больше не было набором цветовых пятен, а стало мозаикой известного, вспомнившегося мира. Известного и вспомнившегося… Кому? Поначалу не было никакого указания на ответ. Но через некоторое время, незаметно, исподволь, возникла моя самость, субъект опыта. С ее появлением, насколько я помню, пришло и дальнейшее прояснение зрения. Что было поначалу сырой sensa и стало затем, путем интерпретации, совокупностью знакомых и разнообразных объектов, чуть позже трансформировалось в объекты, связанные с моей личностью системой воспоминаний, привычек и желаний. Благодаря этой связанности, воспринимаемые объекты стали еще зримее, так как личность, с которой они вошли в связь, была заинтересована во все большем и большем разнообразии внешней реальности, нежели когда она была просто психологическим бытием, ощущающим цветовые пятна; и более развитое, но все еще \"в себе\", сознательное бытие воспринимало эти sensa как проявления знакомых объектов, но – там, в знакомом мире. \"Я\" теперь вернулось; и так как \"Я\" заинтересовалось архитектурными деталями и их историей, объекты, видимые в окно, сразу же стали восприниматься в новых категориях: не просто дома, а дома того или иного стиля, времени, с характерными особенностями, заметными даже таким слабовидящим глазам, какие у меня были в ту пору. Эти особенности воспринимались не потому, что мое зрение неожиданно улучшилось, а просто потому, что разум был вновь в состоянии искать и запечатлевать их значение…
Этот опыт не является чем-то исключительным, но иллюстрирует определенные факты, которые каждый обучающийся искусству зрительной способности должен, постоянно иметь в виду.
Эти факты можно сформулировать следующим образом:
• ощущения не являются тем же самым, что и восприятие;
• глаза и нервная система ощущают, разум воспринимает;
• восприятие связано с накопленным индивидуумом опытом, – другими словами, с памятью;
• четкое зрение – результат точного ощущения и правильного восприятия;
• любое возрастание силы восприятия имеет тенденцию вести за собой и улучшение силы ощущения и того суммарного результата ощущения и восприятия, который является зрением.
Восприятие, обусловленное памятью
То, что возросшая сила восприятия ведет к усилению индивидуальной способности ощущать и видеть, проявляется не только в таких неординарных обстоятельствах, которые я описал, но и в обычной жизни. Гуляя по лесу, городской житель будет слеп к многообразию растительности, тогда как естествоиспытатель будет без труда замечать все. Моряк обратит внимание на такие объекты, которые для сухопутного человека просто не существуют… и так далее, до бесконечности. Во всех этих случаях улучшенное зрение является результатом возросших сил восприятия, которые зависят от памяти о похожих ситуациях в прошлом. При традиционном лечении зрительных нарушений внимание уделяется лишь одному элементу в общем процессе зрения, а именно: физиологическому механизму сенсорного аппарата. Восприятие и способность помнить полностью игнорируются. Почему и на основе каких теорий, Бог ведает.
Учитывая огромную роль, которую, как известно, играет в процессе зрения разум, становится очевидным, что любое адекватное и неподдельно этиологическое лечение нарушенного зрения должно учитывать не только ощущения, но и процесс восприятия, процесс запоминания, без которого восприятие невозможно. Методы д-ра Бейтса как раз и направлены именно на улучшение восприятия и его необходимого условия: памяти.
Непостоянство физических и психических функций
Наиболее общий факт о функционировании организма или любой его части заключается в том, что оно не постоянно, подвержено колебаниям. Вчера мы чувствовали себя превосходно, сегодня – хуже некуда; вчера наш желудок исправно справлялся со своими обязанностями, нынче с ним творится что-то непонятное; утром мы с юмором восприняли пренеприятнейшее известие, к вечеру любой пустяк выводит нас из себя… Эта неединообразная реализация функций – цена, которую мы платим за то, что живем и являемся самоосознающими организмами, беспрестанно вовлеченными в процесс адаптирования к меняющимся условиям.
Функционирование органов зрения – ощущающего глаза, передающей нервной системы и разума, который отбирает и воспринимает – не менее изменчиво. Люди со здоровыми глазами и правильными привычками их использования обладают, скажем так, широким полем зрительной безопасности. Даже когда их зрительные органы плохо функционируют, они все еще видят достаточно хорошо, чтобы справляться с большинством практических задач. Поэтому они не столь остро чувствуют непостоянство зрительных функций, как те, у кого испорченные зрительные привычки и нарушенное зрение. У последних совсем маленькое или же вовсе нет поля безопасности, поэтому любое уменьшение зрительной силы вызывает заметный и часто печальный результат.
Глаза могут страдать от различных болезней. Одни из них воздействуют только и непосредственно на глаза, другие бьют, так сказать, по глазам рикошетом, – в этом случае страдания глаз являются признаком болезни каких-то внутренних органов: почек, миндалевидной железы и т. д. Многие болезни не вызывают никаких органических нарушений, но сказываются на функционировании, – часто это выражается в виде снижения общего тонуса.
Неправильное питание и осанка также могут оказывать отрицательное воздействие на зрение.
Есть и чисто психологические причины плохого зрительного функционирования. Горе, тревога, раздражение, страх, любые другие негативные эмоции способны вызывать различные по длительности и тяжести дисфункции.
В свете этих фактов обнажается вся абсурдность поведения большинства людей, когда у них ухудшается зрение. Игнорируя общее состояние организма, они спешат в ближайшую аптеку и приобретают подходящую пару очков. Не догадываясь о том, что слабость зрения могла быть вызвана временной дисфункцией из-за телесного или психологического расстройства, покупатель берет искусственные линзы и после некоторого дискомфорта с удовлетворением отмечает улучшение зрения. Это улучшение дорого обходится. Скорее всего, ему уже никогда не удастся обойтись без того, что д-р Лакиш называет \"ценными костылями\", напротив, силу \"костылей\" придется увеличивать, так как возможности видеть будут прогрессивно убывать под их воздействием.
У детей зрительные функции нарушается особенно легко; виной может быть все, что угодно: эмоциональный шок, тревога, испуг, напряжение. Но вместо того, чтобы разобраться в психологическом состоянии ребенка и выяснить, почему он жалуется, что ему трудно смотреть, родители тут же влекут его к окулисту, всегда готовому смягчить симптомы оптическими стеклами. Таким образом, маленький человек оказывается в пожизненной кабале у механического средства, которое и впрямь может нейтрализовать симптомы несовершенного функционирования, но, как выясняется, ценой усугубления его причин.
Глаза с нарушениями способны иметь проблески нормального зрения
На ранней стадии процесса зрительного переобучения делается удивительное открытие. Оно в следующем. Как только орган зрения с нарушениями набирает определенный уровень того, что я назвал динамической релаксацией, возникают проблески почти или полностью стопроцентного зрения; иногда они длятся несколько секунд, иногда дольше.
Бывает, что после этого старые и плохие привычки неправильного использования пропадают сразу и навсегда, и с возвращением нормального функционирования зрение полностью восстанавливается. В подавляющем большинстве случаев, однако, проблеск уходит так же неожиданно, как и появился. Старые привычки неправильного использования вновь утверждают себя; и другого проблеска не будет до тех пор, пока глаза и разум не вернутся в состояние динамической релаксации, в котором только и возможно совершенное зрение. Для тех, кто давно страдает глазами, первый проблеск часто сопровождается таким шоком, что они не могут удержаться от криков и даже от слез. Но, по мере того, как постигается искусство динамической релаксации, проблески лучшего зрения становятся все более частыми и долгими, пока, наконец, не сольются в одну непрерывную длительность нормального зрения. Сохранить навсегда такие проблески – вот цель и смысл обучения, разработанного д-ром Бейтсом и его единомышленниками.
Проблески улучшенного зрения являются эмпирически установленным фактом, он может быть доказан всякому, кто решится выполнять условия, от которых зависит их проявление. То, что в момент проблеска субъект может отчетливо видеть объекты, которые обычно расплываются или вовсе не видны, показывает, что при смягчении психического и мышечного напряжения возможно улучшение функций и исключение рефракционной аномалии.
Изменчивые глаза – постоянные очки
При изменении условий глаза способны менять степень деформации, навязанной им привычками неправильного использования. Но эта способность ослабляется или даже подавляется искусственными линзами. Причина проста: каждая искусственная линза предназначена для исправления одной конкретной ошибки рефракции; это означает, что глаз не может видеть ясно через линзу, пока он не будет соответствовать именно той аномалии, которую линза и предназначена корректировать. Любая попытка глаз, оседланных очками, проявить свою природную изменчивость сразу же сдерживается, так как всегда приводит к ухудшению зрения. Это верно даже для тех случаев, когда глаз варьирует в сторону нормального зрения, так как без ошибок в рефракции он не может видеть ясно через линзу, предназначенную для исправления ошибки, которой в нем больше нет.
Таким образом, применение очков насильно удерживает глаза в состоянии структурной неподвижности. В этом отношении искусственные линзы напоминают не костыли, с которыми их сравнивал д-р Лакиш, а хирургические шины, металлические скрепы и гипсовые повязки.
Здесь, думаю, уместно напомнить о достижениях в лечении детского паралича, связанных с именем Элизабет Кэнни, австралийской сестры милосердия. По старой методике парализованные мышечные группы полагалось закреплять наложением шин и гипсовых повязок. Сестра Кэнни отказалась иметь дела с этими средствами. Вместо них она использует самые разнообразные упражнения, нацеленные на расслабление и повторное обучение пораженных мышц, одни из которых находятся в спастическом состоянии слишком сильного сокращения, а другие, лишенные возможности двигаться из-за спазмов в соседних мышечных группах, уже забывают свойственные им функции. Физиологические процедуры, такие как прогревание, массаж, сочетаются с обращением к разуму пациента – через внушение, убеждение, наглядный пример. Результаты замечательны: выздоравливает от 75 до 100 процентов – в зависимости от сложности и запущенности болезни.
Между методом Кэнни и методом д-ра Бейтса существуют тесные и существенные аналогии. Оба протестуют против искусственного лишения подвижности больных органов. Оба настаивают на важности расслабления. Оба утверждают, что нарушение функций может быть восстановлено до нормального надлежащей координацией разума и тела. И, что немаловажно, оба метода действенны.
Причины зрительных дисфункций: болезни и эмоциональные нарушения
В предыдущей главе я говорил об ухудшении зрения, обусловленном, во-первых, болезнями самого глаза или других органов, а во-вторых, психологическими расстройствами, связанными с негативными эмоциями. В подобных случаях восстановление безупречного функционирования зависит от устранения физиологических и психологических причин дисфункций.
Между тем. столь же обнадеживающих результатов можно достичь и выполнением упражнений, направленных на улучшение зрения. Вспомним: улучшение функций какого-либо органа ведет к улучшению и его органического состояния. Что касается самих глаз, то старые привычки неправильного использования очень часто являются причинными или предрасполагающими факторами многих специфических болезней, поэтому приобретение новых и лучших привычек часто ведет к быстрому улучшению их органического состояния. Это верно даже для тех случаев, где ослабленность глаз является лишь симптомом болезни какого-либо внутреннего органа.
То же самое и с психологическими нарушениями. Вряд ли можно ожидать безупречного функционирования, пока не изжиты последствия негативных эмоций, которые вызвали дисфункцию. Тем не менее, постоянное совершенствование зрительной способности может сделать многое для улучшения функций, даже когда нежелательное психологическое состояние все еще остается; но если беспокоящие факторы и прошли, все равно: без овладения зрительной способностью будет очень сложно избавиться от привычек неправильного использования, приобретенных, когда эти факторы присутствовали.
Помимо того, улучшение зрительных функций может благотворно воздействовать на состояние мозга, ослаблять вызванное неправильным функционированием нервное напряжение. Это, конечно, не избавит от беспокойства, тревоги, повышенной возбудимости, но может помочь постепенно сделать их более сносными и менее вредными в своем воздействии на зрительную функцию.
Мораль, думается, ясна. Когда есть основания считать, что несовершенство зрительных функций вызвано (целиком или частично) болезнью или эмоциональным воздействием, предпримите все необходимые шаги, чтобы избавиться от этих причин; но одновременно с этим развивайте зрительные способности.
Причины зрительной недостаточности: скука
Другое распространенное препятствие для хорошего зрения – скука, она снижает общий физический и интеллектуальный тонус органов зрения. Из статьи Джозефа И. Бармэка под названием \"Скука и другие факторы в физиологии умственного напряжения\", опубликованной в \"Архивах психологии\" (Нью-Йорк, 1937), я выбрал два отрывка, которые, как мне кажется, имеют отношение к рассматриваемой теме.
\"Ощущение скуки очень часто сопровождается жалобами на повышенную восприимчивость к таким раздражителям, как страдания, боль, напряжение глаз, голод\".
Повышенное напряжение глаз заставляет прилагать больше усилий, чтобы видеть; и это возросшее усилие, умножаемое возросшим усилием фиксировать внимание несмотря на усталость, приводит к снижению качества зрения и последовательно усугубляющемуся ощущению напряжения глаз.
Далее д-р Бармэк пишет: \"Там, где царит скука, ситуация выглядит неприятной, поскольку восприятие ее субъектом сопровождается неадекватными физиологическими реакциями, вызванными, в свою очередь, неадекватной мотивацией\".
Обратное утверждение этого положения также справедливо. Неадекватные психологические реакции, обязанные органическим или функциональным нарушениям (в данном случае, органов зрения), неблагоприятно воздействуют на мотивацию, ослабляя желание индивидуума выполнить задание, так как ему трудно выполнить его хорошо. Это, в свою очередь, усиливает неадекватность физиологической адаптации, и так далее. Порочный круг замкнулся; скука усугубляет функциональное нарушение, а функциональное нарушение усугубляет скуку. Этот процесс отчетливо виден у детей, страдающих от плохого зрения. Поскольку ребенок с гиперметропией находит чтение неудобным, он склонен скучать при всякой подобной работе, и его скука увеличивает дисфункцию, что делает его еще более дальнозорким. Подобным образом, близорукий испытывает затруднения, играя в игры или общаясь с людьми, лица которых он не может ясно видеть; в итоге спорт и общественная жизнь приносят ему одну лишь скуку, а скука неблагоприятно сказывается на его зрительном нарушении. Улучшение зрения меняет мотивации и сужает сферы, в которых испытывается скука. Ослабление скуки и улучшенная мотивация ведут к улучшению физиологической адаптации и помогают дальнейшему улучшению зрения.
Мораль ясна и тут. Избегайте, если возможно, скуки и не заставляйте скучать других. А если вы не можете не скучать, развивайте для своего же блага свои зрительные способности и передайте опыт своим потенциальным жертвам.
Причины зрительных дисфункций: болезни и эмоциональные нарушения
Все перечисленные выше физические и психологические факторы, работающие на ухудшение зрительных функций, лежали, так сказать, вне процесса зрения. Теперь мы рассмотрим более богатый источник дисфункций, который находится в самом процессе зрения, а именно: неправильно направленное внимание.
Внимание является обязательным условием для двух психических составляющих общего зрительного процесса; без него не может быть никакого отбора из всей совокупности ощущений и восприятия отобранных ощущений в виде физических объектов.
Как и во всех других случаях проявления психо-физической активности, есть как правильный, так и неправильный способы направления внимания. Когда внимание направляется правильно, зрительные функции нормальны; когда оно направлено неверно, надлежащие функции сталкиваются с препятствиями, и зрительная способность снижается.
О внимании много написано, проведено много экспериментов с целью измерения интенсивности, объема, эффективной продолжительности, взаимосвязи с движением. Но лишь небольшое число из этих общих рассуждений и конкретных фактов имеют отношение к нашей теме, поэтому ограничусь лишь ими.
По существу, внимание является процессом различения, т. е. сортировкой и обособлением отдельных объектов или идей из всего их многообразия. В общем процессе зрения внимание тесно связано с отбором, фактически идентично ему.
Различные виды и уровни внимания могут быть сведены в два основных класса: спонтанному и сознательному вниманию.
Спонтанное внимание, характерно для всех высших животных, это естественный акт селективного осознания, который детерминирован биологическими потребностями по выживанию и размножению вида или потребностями нашей второй природы: привычками, устоявшимися шаблонами мыслей, чувств и поведения. Спонтанное внимание не требует каких-либо усилий, – или требует их очень немного, – оно может быть продлено даже животными (кошка, лежащая у мышиной норки в ожидании, – очевидный пример). Сознательное внимание – это, так сказать, культивированная разновидность дикой, спонтанной поросли. Оно есть только у человека и у тех животных, которые поддаются некоторой дрессировке. Сознательное внимание связано с весьма сложными установками или заданиями, которые мы должны выполнить, даже если и не хотим этого делать. Так, маленький мальчик, изучающий алгебру, проявляет сознательное внимание, – если он вообще проявляет какое-либо внимание. Тот же самый мальчик, занятый игрой, проявляет спонтанное внимание. Сознательное внимание всегда связано с усилием и, как правило, ведет к быстрому утомлению.
Теперь рассмотрим взаимосвязь внимания и движения, поскольку она воздействует на зрительную способность. Первый и наиболее важный факт заключается в том, что ощущение, выбор и восприятие не могут происходить без моторных способностей нашего тела.
\"Без моторных элементов, – пишет Рибо в своем классическом исследовании \"Психология внимания\", – восприятие (и как видно из контекста, он включает в это понятие – наряду с собственно восприятием – ощущение и отбор – О. X.) невозможно. Если глаз неподвижно зафиксирован на данном объекте, через какое-то время восприятие станет смутным, а затем исчезнет. Положите подушечки пальцев на стол – легко, без давления, – и через несколько минут контакт уже не будет ощущаться; но движение, пусть даже слабое, вызовет восстановление восприятия.
Осознание возможно лишь через перемены; перемены возможны только через движение. На эту тему можно долго распространяться; и хотя сей факт самоочевиден, психология, тем не менее, так пренебрегала ролью и значением движения, что в конце концов забыла, что оно является орудием фундаментального закона мироздания: теории относительности, перемен… Впрочем, было достаточно сказано, чтобы обосновать безусловное утверждение: там, где нет движения, нет и восприятия\".
Прошло уже более полувека с тех пор, как Рибо сформулировал свое положение о взаимосвязи движения и восприятия. На словах теперь все соглашаются, что Рибо был прав, однако до сих пор еще традиционные офтальмологи не сделали попыток применить этот принцип на практике, дабы облегчить жизнь своим пациентам. Эта задача была оставлена д-ру Бейтсу. И он ее решил; опираясь на исследования психологов, подтвердивших фундаментальную важность движения в процессе зрения, он дал теоретическое обоснование многих упражнений и методов, которым обучил своих последователей.
В уже цитировавшейся статье д-р Бармэк утверждает, что \"свободно перемещающееся внимание является важным фактором жизненной активности. Если внимание ограничено недостаточно мотивированным заданием, жизненная активность подвержена депрессии\".
Важность подвижности подобным же образом подчеркивается профессором Абрахамом Вольфом (см. его статью \"Внимание\" в последнем издании Энциклопедии \"Британика\"): \"Концентрация внимания на каком-либо объекте или мысли у нормальных людей может продолжаться немалое время. Однако то, что обычно называют объектом или мыслью, на самом деле представляет собой нечто весьма сложное, имеющее множество мастей и аспектов, и наше внимание как бы разгуливает по нему, постоянно переходя с одной части на другую. Но если взять что-то ограниченное и единичное, из-за своих размеров не позволяющее вниманию разгуливать по нему (скажем, крохотное цветное пятнышко), то мы не удержим на нем наше внимание дольше одной-двух секунд – без серьезного риска впасть в гипнотический транс или похожее патологическое состояние\".
Непрерывное перемещение внимания по объекту сопровождается соответствующими движениями сенсорного аппарата (взгляд \"гуляет\"). Причина этого проста. Наиболее четкие образы получаются в желтом пятне сетчатки, особенно в микроскопической центральной ямке. Разум, по мере того, как он перебирает часть за частью объект для восприятия, заставляет глаза двигаться таким образом, чтобы каждая последующая часть объекта была видна тем участком глаза, который дает наилучший образ. (В ушах нет чего-либо аналогичного центральной ямке, поэтому необходимое перемещение внимания не вызывает параллельного перемещения органа слуха).
Итак, чтобы быть эффективным, внимание должно пребывать в постоянном движении, а соответственно этому и глаза, и контролирующий их разум. Однако у нормальных людей внимание связано не только с непрерывным движением глаз, но и с торможением движений других частей тела. Каждое телесное движение сопровождается более или менее смутным ощущением; эти ощущения, когда мы пытаемся сосредоточиться на чем-то, действуют как отвлекающие факторы. Чтобы избавиться от них, мы делаем все возможное, чтобы не допустить непроизвольных движений. Если восприятие требует выполнения каких-либо манипуляций, связанных с объектом нашего внимания, мы стараемся исключить все движения, кроме прямо необходимых для дела. Если у нас нет никакого задания, мы стремимся подавить все наши движения и сохранить тело полностью неподвижным. Всем знакомо поведение аудитории в концертном зале. Когда звучит музыка, люди сидят не шелохнувшись, но едва затихает последний аккорд, вместе в аплодисментами обрушивается шквал кашля, чихания, все начинают поерзывать. Взрывная сила этого проявления является показателем силы и полноты подавления, вызванного вниманием к музыке. Фрэнсис Гэлтон однажды взял на себя труд подсчитать количество телесных движений, которые совершает аудитория в пятьдесят человек, слушающих довольно скучную лекцию. Средний показатель составил 45 движений в минуту (или примерно одно движение на каждого слушателя). Когда лектор говорил живее, процент поерзываний снижался более чем на 50%.
Подавление бессознательной активности идет рука об руку с подавлением сознательных движений. Вот некоторые данные, касающиеся дыхания и биения сердца, приведенные Р. Филипом в статье \"Измерение внимания\", опубликованной Католическим университетом Америки (1928).
\"При зрительном внимании амплитуда дыхания сокращается, но его частота возрастает или снижается; при слуховом внимании частота всегда снижается, а воздействие на амплитуду различно. При ограниченном дыхании часто замедляется сердцебиение, особенно в первые моменты внимания. Это замедление, скорее, результат подавления дыхания, нежели прямое воздействие внимания\".
Непрерывное движение глаз, подавление движений других частей тела – таково правило, если затрагивается зрительное внимание. И до тех пор, пока это правило соблюдается, и нет болезней или психологических нарушений, зрительная функция остается нормальной. Ненормальность возникает, когда подавление движений, свойственных другим частям тела, переносится на глаза, где оно совершенно не к месту. Подавление движений глаз (движений, которые практически бессознательны) вызывается слишком жадным желанием видеть. В своем чрезмерном рвении мы бессознательно лишаем подвижности глаза, точь-в-точь как другие части тела; в результате мы начинаем пристально вглядываться в ту часть зрительного поля, которую желаем рассмотреть. Но пристальное вглядывание всегда дает обратный результат: вместо того, чтобы видеть больше, человек, лишивший подвижности свой сенсорный аппарат (чем также обездвижил и тесно связанное с ним внимание), автоматически снижает силу зрения, которая основывается, как мы уже изучили, на непрерывной подвижности ощущающего глаза и на отбирающем и воспринимающем разуме.
Более того, пристальное вглядывание (поскольку оно представляет собой попытку подавить движения, которые нормальны и привычны) часто сопровождается чрезмерным длительным напряжением, а это, в свою очередь, приводит к психологическому напряжению. Но там, где есть чрезмерное и длительное напряжение, нормальное функционирование становится невозможным, кровообращение замедляется, ткани теряют сопротивляемость и силы восстановления. Чтобы преодолеть эффект ухудшившегося функционирования, жертва плохих зрительных привычек вглядывается еще упорнее и потому видит еще хуже и с большим напряжением. И так далее по нарастающей.
Есть все основания полагать, что неправильно направленное внимание, в итоге лишающее подвижности глаза и разум, является одной из важнейших причин зрительной недостаточности. Читатель убедится, когда я перейду к детальному описанию методов, разработанных д-ром Бейтсом, что многие из них специально нацелены на восстановление подвижности глаз и разума, без чего – и с этим соглашаются все психологи – не может быть ни нормального ощущения, ни нормального восприятия.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Как и обещал, приступаю к детальному описанию некоторых методов, разработанных д-ром Бейтсом и его сподвижниками. Конечно, печатные рекомендации не заменят живого и компетентного наставника, они не подскажут, какое упражнение даст наилучший результат, – наилучший не вообще, а наилучший для вас, со всеми вашими сложностями, проблемами и особенностями.
И все же печатные рекомендации могут сослужить неплохую службу. Ибо обучение зрению включает такие приемы и упражнения, знать и выполнять которые годится всем – вне зависимости от природы и степени зрительных нарушений. Большинство из них предельно просты, так что ошибочное истолкование описаний маловероятно.
Да, учебник никогда не будет так же хорош, как знающий, опытный учитель, но он определенно лучше, чем вообще ничего.
Пассивная релаксация: пальминг
Релаксация, как мы видели, подразделяется на пассивную и динамическую. Рекомендуемые упражнения рассчитаны на достижение обоих ее видов: пассивной релаксации зрительных органов во время отдыха, и динамической релаксации во время нормального и естественного функционирования. Наиболее важным и универсальным является упражнение, которое д-р Бейтс окрестил \"пальмингом\". Техника его крайне проста, даже примитивна: закрытые глаза прикрыты ладонями рук. Чтобы избежать малейшего давления на глазное яблоко (его никогда не следует давить, тереть, массировать и вообще трогать руками), нижняя часть ладони должна лежать на скуле, а пальцы на лбу. Такое положение рук не позволит свету попадать на глаза и исключит их соприкосновение с глазными яблоками.
Пальминг лучше всего делать сидя, поставив локти на стол или на большую, хорошо набитую подушку, уложенную на коленях.
Когда глаза под ладонями закрыты, люди с нормальными органами зрения обнаруживают, что их поле ощущений однообразно заполнено чернотой. Но те, у кого зрительное функционирование нарушено, вместо черноты могут видеть мчащиеся серые облака, темноту, прокалываемую вспышками света, цветные пятна, – все в бесконечном множестве перемещений и комбинаций. С достижением пассивной релаксации, эти призраки движения, света и цвета постепенно исчезают, заменяясь однообразной чернотой.
В своей книге \"Совершенное зрение без очков\" д-р Бейтс советует \"представить черноту\" во время выполнения этого упражнения. Цель и смысл – через воображение прийти к реальному видению черноты. Иногда такое срабатывает, но чаще попытки представить черноту ведут не к расслаблению, а к сознательным усилиям и напряжению, т. е. результат достигается прямо противоположный. Поэтому к концу жизни д-р Бейтс видоизменил технику проведения пальминга. Человеку, который загораживает ладонями свои глаза, больше ничего не говорится про черноту, но предлагается занять свой разум воспоминаниями приятных сцен из его прошлой жизни. После более или менее длительного периода времени (в зависимости от приложенного старания) поле зрения становится однообразно черным. Но, вспоминая, нужно быть осторожным, чтобы избежать чего-либо похожего на \"умственное вглядывание\". Фиксируясь на одном вспоминаемом образе, можно легко вызвать ответную фиксацию и неподвижность глаз. (В этом нет ничего удивительного или непостижимого, если разбираться с точки зрения целостности человеческого организма). Чтобы избежать \"умственного вглядывания\", необходимо всегда, когда глаза прикрыты ладонями, вспоминать объекты или образы в движении.
Например, вы хотите вызвать в воображении картины детства. Это превосходное желание, необходимо только представлять себя движущимся, идущим или едущим, замечая, как меняется пейзаж с каждым вашим шагом, замечая людей, собак, потоки машин, – все заняты своим делом, свежий ветер колышет листву, гонит облака по небу… В таком мире фантазии, где нет ничего застывшего, уже не будет опасности, увлекшись разглядыванием милых сердцу подробностей, обездвижить, жестко зафиксировать внутреннее зрение; а там, где внутреннее, мысленное око движется без ограничений, и внешний, реальный глаз будет наслаждаться тою же свободой.
Следовательно, используя память и воображение описанным способом, возможно сочетать в одном действии целебные черты и пассивной, и динамической релаксации: отдых и естественное функционирование. Это, я полагаю, одна из принципиальных причин, почему для зрительных органов, именно пальминг полезней любой формы полностью пассивной релаксации.
Другая причина эффективности пальминга – физической природы. Временное отсутствие света, покой и тепло рук успокаивают и освежают. Более того, все части тела имеют свой энергетический потенциал, и вполне возможно, что помещенные над глазами руки, несущие в себе определенный электрический заряд, меняют к лучшему состояние уставших органов, укрепляют ткани, успокаивают мозг.
Как бы то ни было, результаты пальминга замечательны: усталость быстро проходит, зрение – по крайней мере, на время – заметно улучшается.
Но для глаз с нарушениями пальминга никогда не бывает слишком много. Те, кто испытал его благотворное воздействие, регулярно выделяют время для этого упражнения. А некоторые занимаются им при первой возможности, – или же когда усталость заставит найти такую возможность. Даже самый занятый человек всегда отыщет несколько свободных минут и употребит их на благо своих глаз и мозга, соответственно улучшив и зрение для дальнейшей работы. Всегда важно помнить, что легче предотвратить, чем лечить, и посвящая несколько минут релаксации, вы избежите часов усталости и пониженной зрительной способности. Как замечает г-н Ф. Александер [15], мы все жадные \"собиратели конечных результатов\", и не обращаем внимания на наши \"средства, которыми…\" Тем не менее, очевидно, что природа использованных средств всегда определит и природу достигнутого результата.
Возвращаясь к нашей теме, можно сказать, что средства, которые не содержат облегчения напряжений, ведут к снижению зрения и общей физической и умственной усталости. Уделяя время подходящей для нашего случая релаксации, мы можем улучшить свои \"средства, которыми\" и, таким образом, легче достигнуть цели: хорошего зрения, а в конечном счете, достойно выполнить дела, для которых необходимо хорошее зрение.
\"Ищите же прежде всего Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам\". (Мат. 6,33). Этот завет Господа нашего Иисуса Христа абсолютно верен и в плане психо-физических способностей, и в плане духовности, этики и политики. Стремясь к зрительному функционированию того рода и качества, какое нам предназначила
Природа, мы убедимся, что все остальное приложится нам – в виде здоровых глаз и отменной работоспособности. Если же, напротив, мы будем держаться жадного и бездумного пожинания плодов, добиваясь лучшего зрения механическими средствами и повышенной эффективности через беспрестанные напряжения и усилия, мы придем к ухудшению зрения и будем выполнять меньше работы.
Там, где обстоятельства препятствуют занятиям пальмингом, возможно получить определенное расслабление, проделывая это упражнение мысленно. Для этого нужно закрыть глаза, представить, что они заслонены руками, и начать вспоминать какие-то приятные эпизоды – т. е. все так, как говорилось выше. Конечно, мысленное пальмирование не столь полезно и эффективно как обычное; но если это и второй сорт, то хороший второй сорт.
МИГАНИЕ И ДЫХАНИЕ
Трудно сказать однозначно, является ли расслабление, достигаемое через упражнения, предлагаемые ниже, преимущественно пассивной или преимущественно динамической релаксацией. К счастью, не имеет практического значения, как мы ответим на этот вопрос. Важно то, что все они предназначены для снятия напряжения и утомления, все они должны выполняться регулярно и все они могут и должны быть включены в непосредственный процесс зрения.
Начну с краткого объяснения, что такое мигание, и о его значении в искусстве видения.
Нормальные и ненормальные мигательные привычки
У мигания две основные функции: смазывать и очищать глаза – и давать им отдых периодическим исключением света. Сухость глаз предрасполагает их к воспалению и ведет к нечеткому зрению. Отсюда настоятельная необходимость частой смазки. Кроме того, пыль, которая налипает и на самую гладкую поверхность (что знает каждый, кто хоть раз в жизни мыл окно), уменьшает светопроницаемость самого прозрачного материала. Именно мигание промывает и очищает глаза от загрязнений. Вдобавок, когда мигание часто (а таким оно и должно быть), сумма мгновений, когда свет отсекается от глаз веками, составляет пять и даже более процентов времени бодрствования.
Глаза в состоянии динамической релаксации мигают часто и легко. Но там, где есть напряжение, мигание затруднено и замедлено.
Это, по всей видимости, связано с той же неправильной направленностью внимания, которая неоправданно лишает подвижности сенсорный аппарат.
Подавление движения, естественное и нормальное в других частях тела, передается не только на глаза, но и на веки. Человек, который пристально вглядывается, закрывает веки через гораздо более длительные интервалы времени, – факт настолько распространенный, что романисты, упоминая о пристальном взгляде, снабжают его эпитетом \"немигающий\".
Движение, как мы уже убедились, одно из необходимых условий ощущения и восприятия. Но до тех пор, пока веки напряжены и сравнительно неподвижны, глаза также будут оставаться напряженными и сравнительно неподвижными. Поэтому тот, кто хочет приобрести хорошие навыки видения, должен выработать привычку мигать часто и без усилий. Когда восстановлена подвижность век, восстановление подвижности сенсорного аппарата окажется сравнительно простым делом; к тому же глаза будут лучше смазываться и больше отдыхать, улучшится кровообращение, что всегда связано с ненапряженными мышечными движениями.
Тс, кто мигает мало и слишком напряженно (а таких большинство среди страдающих нарушенным зрением), должны сознательно приобрести – или восстановить привычку частого и легкого мигания. Это может быть достигнуто путем специальных упражнений: полдюжины легких, как взмах крыла бабочки, миганий, затем веки закрыты и несколько секунд пребывают в расслаблении, затем еще полдюжины миганий – и снова закрытые веки. И так через каждый час в течение хотя бы одной минуты. Будучи регулярными, эти упражнения помогут быстро создать привычку частого мигания. А человек, который научился контролировать мигание, сумеет контролировать и свою склонность лишать подвижности собственные глаза.
Частое мигание особенно важно для тех, кто занят напряженной, требующей пристального внимания работой. При такой работе глаза и веки губительно легко фиксируются, что вызывает напряжение, усталость, сухость роговицы, воспаление и, как результат, ухудшение зрения. Частое же и легкое мигание почти моментально приносит некоторое облегчение, и к тому же ни с чем не сравнимо по простоте и доступности.
Кроме мигания, можно проделывать еще одну крайне простую процедуру, польза от которой несомненна и ощутима сразу же. Всякий раз, когда вам захочется потереть глаза, – а обычно это делается самым варварским и жестоким способом: костяшками пальцев, – просто зажмурьтесь крепко – и тогда прекрасно приспособленные к тому веки выполнят за вас эту работу с несравнимо большей эффективностью. Эту процедуру надо повторять, если даже в глазах нет никакого ощущения дискомфорта – просто для улучшения локального кровообращения, укрепления век и стимулирования секреций глаза.
Непосредственный массаж самих глаз всегда нежелателен; но мягкое потирание висков часто бывает успокаивающим и освежающим. Усталость глаз может быть также облегчена растиранием и массированием мышц верхней части шеи сзади. Люди, страдающие от глазного напряжения, могут применять это элементарное растирание два или три раза в день, завершая его пальмингом.
Нормальные и ненормальные дыхательные привычки
Как уже было сказано, прослеживается несомненная связь между степенью нашей сосредоточенности и частотой и амплитудой дыхания. Чем пристальнее мы вглядываемся, тем менее глубоко дышим. Причина этого в том, что при попытках сконцентрировать внимание, всякие звуки, всякие посторонние мышечные движения (в том числе и обусловленные дыханием) являются источником отвлекающих факторов, и мы бессознательно пытаемся избавиться от них, манипулируя своим дыханием, вплоть до его полной задержки.
В своих напряженных усилиях видеть люди с нарушенным зрением склонны доводить это нормальное вмешательство в дыхание до крайностей. Если что-то особенно сильно привлекает их внимание, они начинают вести себя как ныряльщики, разыскивающие жемчуг, и остаются рекордно долгое время без дыхания. Но качество зрения состоит в прямой зависимости от качества кровообращения, которое может оцениваться как хорошее только тогда, когда снабжает органы зрения достаточным количеством крови, насыщенной кислородом (чего, конечно, не происходит, когда ограничение дыхания ограничивает и поступление кислорода в кровь).
Количество крови, поступающей в органы зрения, может быть увеличено при помощи релаксации, пассивной и динамической, качество же крови, т. е. содержание кислорода в ней, улучшено обучением сознательному дыханию. Но прежде, чем избавляться от неправильных дыхательных привычек, нужно осознать, что они неправильны. Хорошо усвойте: у людей с нарушенным зрением образуется постоянная зависимость между внимательным рассматриванием и совершенно необязательным, более того, несомненно вредным, вмешательством в дыхание; этот факт, хранящийся на задворках памяти, будет периодически \"выстреливать\" в сознание, и если такое произойдет, когда вы уделяете чему-либо повышенное внимание, есть шанс, что вы застигнете себя на том, что держитесь, будто ловец жемчуга в морской пучине. Но вы не ловец жемчуга, и стихия, в которой вы обитаете, не вода, а живительный воздух. Поэтому наполните им ваши легкие – не сильно, как в упражнении на глубокое дыхание, а легко, без усилий, выдох следует за вдохом в естественном ритме. Продолжайте, пока вы дышите таким образом, разглядывать вещь, которая вас заинтересовала, и после недолгой практики вы убедитесь, что можете быть столь же внимательны, как и прежде, когда изображали ловца жемчуга. А пройдет еще немного времени – и нормальное дыхание при концентрации внимания станет привычным и автоматическим. Любое же улучшение качества кровообращения немедленно скажется в улучшении зрения, и если еще – через расслабление вы добьетесь усиления кровотока, улучшение зрения будет более полным.
В определенных случаях (преклонный возраст, различные патологии) некоторые офтальмологи успешно применяют механические методы повышения локального кровообращения. Временная гиперемия [16]* на периферии глаз вызывается использованием банок, пиявок или специальных воротников, позволяющих крови свободно поступать в голову по артериям, но затрудняющих ее возвращение легким стягиванием вен; ни одна из этих процедур не должна проводиться без присмотра специалиста. Но в них может и не возникнуть надобности, т. к. расслаблением или правильным дыханием удается добиться такого же улучшения циркуляции крови, правда, не столь быстро, но зато безопасными и естественными методами, которые, вдобавок, полностью подконтрольны человеку, – а происходящее в итоге улучшение зрительной функции и органического состояния глаз будет таким же, если бы мы использовали механические средства, всегда менее предпочтительные. И если я вообще упомянул здесь о банках, пиявках и специальных воротниках, так только для того, чтобы подкрепить утверждение, что зрение и органическое здоровье глаз зависят от адекватного кровообращения.
Степень этой зависимости может быть проиллюстрирована на очень простом примере. Пока вы читаете, сделайте глубокий вдох, затем выдох. Когда будете выдыхать, обратите внимание, что шрифт перед вашими глазами становится заметно четче и чернее. Это временное улучшение зрения обусловлено краткой гиперемией, вызванной легким сжатием вен в шее при выдыхании; в итоге сенсорный аппарат выполняет свою работу более эффективно, а мозг получает лучший материал для восприятия и видения.
ГЛАЗ, ОРГАН СВЕТА
У всех – у насекомых, рыб, птиц, животных, у человека глаза служат одной единственной цели: восприятию световых волн; свет для них жизненная необходимость. Если же их лишить света – либо полностью, либо частично, – глаза утрачивают свою силу, а порой и заболевают. Это не означает, конечно, что глаза должны постоянно подвергаться действию света. Как сон необходим разуму, так темнота необходима сенсорному аппарату. Глаза выполняют свою работу наиболее легко и продуктивно, когда им предоставляется возможность чередовать сплошную темноту и яркое освещение.
Распространенный страх перед светом
В последние годы распространилось пагубное и совершено безосновательное убеждение, что свет вреден для глаз. Орган, который в течение миллионов лет весьма успешно адаптировал себя к солнечному свету всех уровней интенсивности, теперь полагается неспособным выносить его без благодетельного посредничества темных очков. Это нелепейшее заблуждение, будто орган восприятия света портится от света, приобрело популярность только в последние лет двадцать-двадцать пять. До войны, в 1914 году, было чрезвычайной редкостью повстречать кого-либо в темных очках, и я, маленький мальчик, смотрел на таких людей со смешанным чувством благоговейного сострадания и мрачного любопытства, которое дети проявляют ко всем уродам и калекам.
Сегодня все изменилось. Ношение черных очков стало повсеместным, превратилось в моду. Взгляните на обложку любого иллюстрированного журнала – черные очки везде. Даже девушки, рекламирующие нижнее белье, и те неизменно в них. Темные очки перестали быть признаком страдания и слабости, теперь они спутник молодости, обаяния и сексуальной привлекательности.
Эта причуда затемнять глаза родилась в определенных медицинских кругах (примерно, поколение назад) и была следствием панического ужаса перед ультрафиолетовым излучением в обычном солнечном свете; страх небескорыстно подогревался производителями и торговцами окрашенных стекол и целлулоидных оправ. Их пропаганда возымела успех: миллионы людей в настоящее время носят темные очки, и не только в знойный день, где-нибудь на пляже, но даже в сумерках или в тускло освещенных коридорах муниципальных учреждений. Нет необходимости говорить, что чем дольше они носят их, тем слабее становятся их глаза, и тем большей становится их потребность в \"защите\" от света.
Приобрести пагубную привычку к темным очкам так же просто, как пристраститься к табаку или алкоголю. Эта склонность происходит от боязни света, – свой страх перед ним многие объясняют дискомфортом, который испытывают, когда их глаза подвергаются слишком сильному освещению.
Возникает вопрос: в чем причина этого страха и дискомфорта? Животные живут счастливо без каких-либо затемненных очков; точно также обходились без них и первобытные люди. И даже в наши дни, когда достоинства по-разному окрашенных очков убедительно рекламируются, десятки миллионов людей смело встречают солнечные лучи без всякой оптики и при этом не испытывают никаких страданий. Как, собственно, и должно быть. Ведь глаз создан таким образом, что может выдерживать освещение очень высокой интенсивности.
Почему же тогда так много людей в современном мире испытывают дискомфорт, когда подвергаются действию света даже относительно низкой интенсивности?
Причины светобоязни
Тут, похоже, имеются две причины. Первая связана с глупой модой защищаться от света, о чем было сказано выше. Паникеры от медицины, а также торговцы и рекламодатели, эксплуатирующие этих ученых мужей ради собственной выгоды, убедили широкую общественность, что свет вреден для глаз. Это неправда; но если вы верите, что это правда и поступаете соответственно, то причиняете своим глазам такой вред, как будто бы это заблуждение на самом деле было правдой. Если вера горами движет, то испортить зрение ей куда легче.
Понаблюдайте за людьми, мающимися светобоязнью, которых неожиданно вытолкнули на солнечный свет. Они ЗНАЮТ, что свет вреден для них. В результате – какие гримасы! Какие нахмуренные брови! Какие явные симптомы переутомления и напряжения! Порожденный ложным убеждением, чисто умственный страх перед светом выражает себя физически в виде напряженного и совершенно ненормального состояния сенсорного аппарата. В таком состоянии глаза не могут должным образом реагировать на окружающее. Вместо того, чтобы воспринимать солнечный свет с легкостью и блаженством, они мучаются от дискомфорта и развивающегося, благодаря привитому страху, воспаления тканей. Отсюда еще большие страдания, еще больший страх, еще более крепкая вера, что свет вреден.
Существует и другая причина, объясняющая все те неудобства, что испытывают люди, подвергаясь воздействию света. Эти мученики могут не иметь априорно страха перед светом, но их постоянно напряженные и нарушенные привычками неправильного использования органы зрения просто уже не способны нормально реагировать на внешние раздражители. Яркий свет болезнен для утомленных глаз, а раз так, в человеке зарождается страх перед светом, а он, в свою очередь, становится причиной дальнейшего напряжения и дискомфорта.
Изгнание страха
Страх света, как и всякий другой страх, может быть изжит, изгнан из разума, а дискомфорт из-за действия света предотвращен подходящими упражнениями. Когда это будет проделано, необходимость затемнять глаза отпадет сама собой. Но восстановление нормальной реакции на свет является лишь одним из моментов в процессе восстановления зрительной способности, и обучаясь ей заново, зрительные органы с нарушениями могут приобрести много полезных навыков. Подходящее упражнение с солнечным светом вызовет пассивную релаксацию; приобретенное умение легко, без усилий, реагировать на яркий свет станет элементом динамической релаксации. Без всего этого не может быть безупречного зрения.
Во всех случаях, когда свет вызывает дискомфорт, первое, что нужно сделать, это развить в себе чувство уверенности. Мы должны постоянно помнить, что свет не вреден, – по крайней мере, той интенсивности, с какой мы можем когда-либо встретиться, – и если он все же вызывает дискомфорт, то в этом наша вина: мы или боимся его, или, как обычно, неправильно используем глаза.
Практические методы
Уверенность в неопасности света должна быть реализована путем постепенного привыкания к нему. Но если, при попадании солнечного света в открытые глаза, вы сразу же зажмуриваетесь, привыкайте к солнечному свету с закрытыми глазами. Сядьте поудобнее, откиньтесь назад, расслабьтесь, закройте глаза и подставьте лицо солнцу.
Для того, чтобы избежать внутреннего вглядывания и слишком долгого воздействия света на какую-либо одну часть сетчатки, плавно, но довольно быстро двигайте головой из стороны в сторону (амплитуда в несколько дюймов для таких покачиваний будет вполне достаточна) до тех пор, пока продолжаются солнечные ванны.
(У некоторых людей дискомфорт ощущается даже тогда, когда веки закрыты. В этом случае следует начать с обращения глаз не прямо на солнце, а к небу. Когда свет станет переносим, можно ненадолго повернуться к солнцу, но если снова ощутите дискомфорт, сразу же отворачивайтесь и закрывайте глаза ладонями. В течение дня эту процедуру необходимо повторять неоднократно – с короткими перерывами для пальминга, если вы сами чувствуете в нем нужду.)
Выполняя эти и другие несложные рекомендации, очень скоро многие обнаружат, что они безболезненно могут воспринимать солнечный свет даже с открытыми глазами.
Вот наиболее эффективное упражнение. Прикройте один глаз ладонью и, не забывая покачивать головой из стороны в сторону, три-четыре раза подряд \"проведите\" другой глаз через солнце, усиленно при этом мигая. Затем прикройте его ладонью и потренируйте точно так же первый глаз; чередуйте их, пока длится все упражнение (минута или чуть более), затем выполните пальминг. Когда пропадут остаточные изображения, вновь откройте глаза. Тут, как правило, обнаруживается, что зрение заметно улучшилось, а глаза чувствуют себя расслабленными и наполненными теплым ощущением здоровья.
Когда открытые глаза по очереди выставляются на солнце, свет воспринимается гораздо менее ослепительным, чем когда оба выставлены на солнце одновременно. Поскольку в этом случае освещение кажется более интенсивным, одновременное освещение солнцем обоих глаз (соляризация) может вызывать непроизвольное зажмуривание, которое потом преодолевается усилием воли, что, в свою очередь, ведет к состоянию напряжения.
Это состояние может отсрочить достижение полного расслабления, которое обычно следует за процессом соляризации. Тем не менее, те, кто хочет принимать солнечный свет на оба глаза одновременно, могут делать это, но умеренно, хотя в любом случае вреда от этого не будет. Надо предупредить, что упражнение, особенно вначале, сопровождается обильными слезами и более яркими и продолжительными остаточными образами, чем те, которые сопутствовали соляризации каждого глаза в отдельности. Но слезы освежают, а остаточные образы вскоре исчезнут благодаря пальмингу. В целом же, предпочтительнее соляризировать глаза попеременно.
Безвредность соляризации
Противники метода д-ра Бейтса любят рассказывать истории о том, к чему приводит подобная соляризация. Послушаешь – и волосы встают дыбом. Тех же, кто вопреки их советам продолжает тренировки, серьезно предупреждают, что они ослепнут – или сразу, или, поскольку обещанное не сбывается, через какое-то время. Однако, исходя из своего личного опыта и зная результаты опросов тех, кто практиковал это упражнение, я убежден, что эти истории сплошная выдумка.
Когда глаза освещаются солнцем так, как рекомендовано, вредного эффекта никогда не следует. Напротив, глаза приятно расслабляются, кровообращение усиливается, зрение улучшается. Более того, когда глаза подвергаются солнечному облучению, многие формы воспалений (век, самого глаза) замедляются или вовсе сходят на нет.
В этих фактах нет ничего удивительного или нового. Как известно, солнечная радиация обладает сильным бактерицидным действием и давно используется как ценное терапевтическое средство применительно к человеческому телу. Нет причины, почему бы она не могла столь же целебно воздействовать на глаза, как на другие внешние органы.
Солнце вредит глазам лишь в том случае, когда на него смотрят долго и пристально. Например, люди, проводившие наблюдения за фазами солнечного затмения, часто жалуются на временное ухудшение зрения, доходящее иногда до частичной или полной слепоты; обычно это состояние скоро проходит, не оставляя никаких последствий. Среди тысяч тех, кто использовал методы, разработанные д-ром Бейтсом, лишь весьма немногие испытывали сходные ощущения.
Пренебрегая советом постоянно покачивать головой из стороны в сторону, они пристально смотрели на солнце. Так что если результаты и плохи, то пусть винят только себя.
Последнее еще раз подтверждает истину: всякое излишество вредно. Если люди настолько глупы, что съедают по десять фунтов клубники за один присест, или выглатывают кварту касторового масла, или принимают сто таблеток аспирина, то они и должны расплачиваться за свое безрассудство. Но мир, слава Богу, создан не для одних дураков, вот почему клубника, касторовое масло и аспирин продаются свободно и в любых количествах.
То же и с солнечным светом. Каждое лето громадные толпы людей с энтузиазмом принимают солнечные ванны – вплоть до страшных ожогов, высокой температуры и даже увеличения селезенки. Тем не менее, пляжи открыты, а солнечные ванны разрешены и поощряются, поскольку они приятны и благодетельны для тех, кто принимает их умеренно.
И если какому-то недоумку, несмотря на все советы, втемяшится в голову в упор уставиться па солнце, то это не повод, чтобы отговаривать от соляризации тех, кто начнет с умом выполнять это упражнение и в конце концов получит несомненную пользу. А те, что уже научились принимать солнце с открытыми и закрытыми глазами, отметят прогрессирующее уменьшение чувствительности к чересчур яркому свету. Исчезнут светобоязнь и дискомфорт, вызывавшийся светом, а вместе с ними исчезнут и темные очки, и хмуро сдвинутые брови, и всевозможные гримасы, но самое главное, исчезнет напряжение, которое всегда связано со страхом и дискомфортом.
Для поддержания нормальной реакции на свет необходимо ввести в свой актив несколько упрощенную версию техники соляризации. Если, выходя на улицу, свет покажется вам неприятно ярким, закройте на миг глаза, расслабьтесь, а затем вновь откройте, но так нежно и так мягко, как только сумеете. После этого – несколько секунд соляризации, сначала с закрытыми глазами, потом с открытыми; не забывайте при этом постоянно покачивать головой. Когда вы вновь взглянете на мир, его яркость уже не ослепит вас и не вызовет никаких неприятных ощущений. Это упражнение, если вы идете по улице в солнечный день, необходимо повторять как можно чаще – оно поможет поддерживать глаза в состоянии динамического расслабления и улучшит зрение.
В домашних условиях солнце может заменить подходящий источник искусственного освещения. А те, кому его яркость покажется недостаточной, вольны воспользоваться выпуклым зеркалом для бритья, направляя отраженный им свет себе в глаза. В фокусе зеркала теплота и освещение будут немного слабее, чем от самого солнца, когда смотришь на него в летний погожий день.
Методика остается прежней. Как и достигнутые результаты: расслабление, усиленное кровообращение, улучшенное зрение.
ЦЕНТРАЛЬНАЯ ФИКСАЦИЯ
Более полувека назад психологи провозгласили, что адекватное познание окружающего мира зависит от движения. Это утверждение в полной мере относится и к зрению. Тем не менее по каким-то неведомым причинам традиционные офтальмологи никогда не обращали на него ни малейшего внимания; они довольствовались и довольствуются предписанием костылей для механического смягчения симптомов. Первым, кто осуществил на практике серьезные разработки этой важной проблемы, был д-р Бейтс, за что и удостоился у коллег ледяного приема и репутации то ли чудака, то ли шарлатана,
В этой и двух последующих главах я расскажу об упражнениях, разработанных им для стимуляции подвижности в органах зрения с нарушениями. Но прежде познакомимся с теми причинами, которые делают такие упражнения необходимыми. Как уже говорилось, внимание естественно и непрерывно переходит с одной части постигаемого физического объекта на другую, от одного аспекта рассматриваемой мысли к другому. Ну, а если касаться зрения, такое постоянное перемещение внимания сопровождается постоянным перемещением сенсорного аппарата. Объяснение этому следует искать в физиологии глаза, который наиболее четкие образы фокусирует в центральной части сетчатки, в так называемом желтом пятне, с точкой максимальной ясности – центральной ямкой.
Здесь, однако, имеется важное исключение. Ночью, когда освещение минимально, мы лучше и яснее всего ощущаем объект боковыми частями сетчатки. Этот факт еще столетие назад подметили астрономы; они обнаружили, что если смотреть прямо на созвездие, то видны только самые яркие звезды, а вот если в сторону, как бы боком – можно различить звезды гораздо меньшей величины.
Говоря словами известного французского физика Франсуа Араго: \"Чтобы увидеть очень слабо освещенный объект, необходимо не смотреть на него\". Поэтому, если вам требуется отыскать в темноте дорогу, лучше не смотреть прямо перед собой, а смотреть несколько в сторону, тогда \"уголками\" ваших глаз вы уловите немало объектов, недоступных \"впередсмотрящему\" взгляду.
Днем все происходит наоборот: лучше и четче видится только та часть зрительного поля, которая попадает на желтое пятно и в центральную ямку; образы же, воспринимаемые периферией сетчатки, смутны в очертаниях и менее точны по цвету.
С расстояния, удобного для чтения (скажем, 14 дюймов), можно легко видеть целую страницу книги. Но площадь, различимая с превосходной четкостью, будет ограничена кругом диаметром всего в половину дюйма, при этом максимальная степень четкости придется на одну единственную букву в самой середине круга. Буква эта, представляющая собой центр зрительного поля, в данный момент фокусируется на центральную ямку, круг в половину дюйма – на желтое пятно; остальная часть страницы попадает на боковые части сетчатки и потому ощущается не столь четко.
Мы знаем, что подвижность внимания непременно влечет за собой и соответствующую подвижность глаз; глаза вслед за вниманием двигаются автоматически и бессознательно, но таким образом, чтобы часть объекта, которой в настоящий момент уделяется внимание, воспринималась наиболее ясно, – или, если излагать процесс в физиологических терминах, так, чтобы световые лучи, отраженные от той части, к которой проявляется интерес, падали непосредственно на желтое пятно и в центральную ямку. Когда такое происходит, это называется \"ощущать центральной фиксацией\".
Для того, чтобы ощутить каждую часть объекта центральной фиксацией, т. е. с максимальной четкостью, глаза должны совершить бесчисленное множество мгновенных перемещений с точки на точку. Если подобное по какой-то причине не удается, мы лишаемся возможности видеть объект и все его части с максимальной четкостью.
Подвижность, таким образом, является нормальным и естественным состоянием отбирающего и воспринимающего разума, и – вследствие необходимости в центральной фиксации – столь же нормальным и естественным состоянием ощущающего глаза.
В детстве большинство людей бессознательно научаются поддерживать глаза и разум в состоянии подвижности и осуществлять восприятие центральной фиксацией, но, к сожалению, по разным обстоятельствам, привычки правильного использования могут быть утрачены, и сознательное \"Я\" сталкивается с естественным и нормальным функционированием. В результате внимание направля-
стся фиксированно, соответственно перестают перемещаться и глаза, развивается пристальное вглядывание. Дисфункция вызывает психическое и физическое напряжение, а они, в свою очередь, обусловливают еще большую функциональную недостаточность. Сенсорный аппарат приобретает аномалии рефракции, зрение ухудшается, и со временем, по мере того, как вредные привычки укореняются, глаза все больше и больше теряют способность к саморегуляции и сопротивляемости болезням.
То, что пристальное вглядывание сопровождается напряжением и ухудшением зрения, ни в малой степени не удивляет. Вглядываясь, люди хотят достичь невозможного: они хотят видеть как можно больше и лучше в максимально короткое время. Однако структура глаз такова, что они не могут ощущать всю площадь с тою же четкостью, с какою ощущают ту небольшую часть, которая рассматривается центральной фиксацией, или, другими словами, ту часть, чей сфокусированный образ приходится на желтое пятно и центральную ямку. Но ведь и разум не может выполнять должным образом свою работу по восприятию, если его внимание постоянно не перемещается с точки на точку рассматриваемого объекта… Пристально вглядываться – значит, игнорировать эти фундаментальные условия нормального ощущения и нормального восприятия. В своем жадном желании объять необъятное, человек равнодушно проходит мимо тех данных природой возможностей, при помощи которых только и можно достичь желаемого эффекта. Результаты известны: напряжения, аномалии рефракции, слабое зрение…
Редко, но встречаются люди, у которых нет и не было привычки центральной фиксации, – это обычно связано с болезнями глаз в младенчестве, – однако у большинства она образуется в раннем возрасте наряду с другими привычками нормального зрения, и только утрачивается уже позже – благодаря, в основном, вмешательству сознательного \"Я\", чьи страхи и беспокойства, стремления и амбиции всегда вмешиваются в нормальное функционирование различных органов, нервной системы и психики. Когда привычка центральной фиксации утрачена, желтое пятно теряет часть своей чувствительности – из-за неиспользования. В то же самое время привычка пытаться ощущать объект с одинаковой четкостью всеми частями сетчатки ведет к повышению чувствительности ее эксцентрических областей.
Иногда этот процесс заходит настолько далеко, что человек создает себе ложное желтое пятно где-нибудь на внешней границе сетчатки, и ему, чтобы рассмотреть тот или иной объект, приходится глядеть на него не прямо, а под некоторым углом. Это боковое зрение никогда не даст такой же четкости образа, как центральная часть нормального желтого пятна, но для человека с плохими привычками зрения это все же лучшее, на что он может рассчитывать.
В подавляющем большинстве случаев, тем не менее, потеря хороших привычек подвижности и центральной фиксации не приводит к таким крайностям, как эксцентрическая фиксация. Тот, кто вглядывается, все еще смотрит прямо; но поскольку он старается видеть вес части объекта одинаково хорошо, он ослабляет чувствительность своего желтого пятна и создает нежелательные и ненормальные связи между воспринимающим разумом и периферийными частями сетчатки, которые теперь используются так же, как ее центральные части.
Без подвижности и центральной фиксации не может быть нормального зрения. Отсюда огромная важность упражнений, которые помогают или сохранить хорошие привычки, или избавиться от плохих и хотя бы частично восстановить нарушенное зрение. Для тех, кто никогда не умел пользоваться центральной фиксацией, и для тех, у кого эксцентрическая фиксация в крайней степени, помощь квалифицированного и опытного учителя будет, вероятно, обязательной. Остальные, сели им показать и рассказать, как и что делать, смогут сами помочь себе. Вот для них-то я и даю простые, но действенные методы.
МЕТОДЫ ОБУЧЕНИЯ ПОДВИЖНОСТИ ГЛАЗ И РАЗУМА
Центральной фиксации можно научить двумя путями: прямо и сразу предоставив человеку убедиться в невозможности видеть все части объекта с одинаковой четкостью, или косвенно и постепенно, создавая привычки подвижности методами, которые заставляют глаза и разум перемещать свое внимание с точки на точку рассматриваемого объекта. Так что начнем с упражнений на увеличение подвижности глаз и разума, и лишь потом познакомимся с методами, нацеленными на прямое осознание центральной фиксации. Тем, чье зрение нарушено, настоятельно рекомендуем придерживаться такого же порядка в своей образовательной практике. Прежде всего научитесь поддерживать глаза и внимание в состоянии постоянного и легкого движения; затем, когда движение оживило их, учитесь сознательно
узнавать проявления центральной фиксации, а узнав, увеличивайте интенсивность их движения.
Покачивания
В какую бы сторону мы ни направились, мир тотчас двинется нам навстречу. Столбы, дома, деревья, – из тех, что поблизости – быстро, из тех, что подальше – медленней. А вот зеленеющий на горизонте лес казался бы и вовсе неподвижным.
Отсюда следует вывод: скорость видимого движения объекта относительно наблюдателя убывает пропорционально увеличению расстояния между ними.
Разнообразные упражнения, которым д-р Бейтс дал название \"покачивания\", главным образом предназначены для того, чтобы человек стал осознавать видимые движения внешних объектов и с их помощью стимулировал состояние свободной подвижности в своем сенсорном аппарате и контролирующем разуме. Когда такая подвижность налаживается, психологические и глазные напряжения ослабевают, пристальное вглядыванис заменяется быстрым перемещением центральной фиксации и происходит заметное улучшение зрения.
Вполне возможно придумать еще массу самых разнообразных покачиваний, но все они на поверку окажутся вариациями того или иного основного типа, разработанного д-ром Бейтсом.
Короткое покачивание необходимо выполнять стоя напротив окна, или в дверном проеме, или еще где-либо, откуда были бы видны объекты различной удаленности. Например, вертикальная стойка оконного переплета будет ближним объектом, а дерево или дом на другой стороне улицы-дальним. В комнате близким объектом может служить торшер или ваза с цветами, дальним – висящая на стене картина, каминные часы, цветы на подоконнике… Расставьте ноги на ширине плеч и начните ритмично, мягко и не слишком быстро покачиваться всем телом из стороны в сторону, попеременно перемещая вес с одной ноги на другую.
Амплитуда покачивания не обязана быть слишком широкой, фута вполне достаточно, при этом голова должна оставаться неподвижной относительно плеч и туловища и смотреть вперед. При наклоне вправо покажется, что ближайший объект (скажем, стойка оконного переплета) движется влево, пересекая более отдаленный объект, при наклоне влево-направо; обращайте внимание на эти видимые движения и запоминайте их. Не прерывая покачивания, закройте глаза и представьте, как знакомая вертикаль стойки пересекает – слева направо, справа налево – дерево за окном или дом через дорогу, затем опять откройте и опять смотрите, как реальная стойка видимо движется из стороны в сторону. И еще раз закройте и откройте глаза, и еще раз, и еще, продолжая покачиваться, смотреть и вспоминать, вспоминать и смотреть.
Короткое покачивание имеет немало плюсов. Благодаря ему разум осознает движение и, так сказать, проникается к нему симпатией, что позволяет разрушить плохую привычку пристально вглядываться и автоматически приводит к перемещению внимания и желтого пятна. В целом же все это прямо способствует динамическому расслаблению органов зрения. Влияет на результат и само ритмическое покачивание, оно действует на разум и тело так же успокоительно, как колыбель или кресло-качалка.
К благотворным эффектам короткого покачивания длинное покачивание, помимо своих плюсов, добавляет и положительное воздействие на позвоночник… Займите позицию как перед началом предыдущего упражнения, и также мягко, ритмично, гибко приступите к покачиванию, но более размашистому и с разворотом корпуса в соответствующую сторону; голова при этом остается неподвижной относительно плеч. При наклоне и развороте влево вес переносится на левую ногу, пятка правой ноги приподымается. И наоборот: при наклоне и развороте вправо вес переносится на правую ногу, приподымается пятка левой ноги. Глаза, неподвижно глядящие прямо перед собой, перемещаются из стороны в сторону, описывая дугу в 180 градусов или даже больше. Учтите: никаких попыток обратить внимание на что-либо в движущемся перед вами зрительном поле; разум абсолютно пассивен и безразличен к \"проплывающему мимо миру\", он не участвует в действии, не отбирает и не воспринимает, идет лишь чистое ощущение, – организм \"берет отпуск\" от сознательного \"Я\".
Такой отпуск от самого себя весьма успокаивает. Более того, поскольку именно сознательное \"Я\" ответственно в основном за слабое зрение (предоставлением убежища негативным эмоциям, неправильным направлением внимания, вообще игнорированием природы нормального зрительного функционирования), это временное подавление самости крайне полезно для разрушения старых привычек неправильного использования и закладки фундамента под создание новых и лучших. При длинном покачивании сенсорный аппарат временно сбрасывает зависимость от разума, неправильно использующего его, и заново учится функционированию в условиях свободной и ненапряженной подвижности.
Вариант короткого покачивания, который может практиковаться сидя и не привлекает любопытных взоров, был назван \"покачивание карандаша\". В этом упражнении ближайшим объектом является карандаш (или собственный указательный палец), который держат вертикально на расстоянии примерно шести дюймов от носа. При покачивании головы из стороны в сторону, обращается внимание на видимое движение карандаша относительно более отдаленных деталей окружения. Глаза необходимо периодически закрывать, продолжая мысленно следить за этим видимым движением. Когда глаза открыты, их можно фокусировать то на карандаше, то на более отдаленных объектах, которые он видимо пересекает.
Покачивание может и должно выполняться столь часто, насколько возможно. Совершенное зрение непредставимо без постоянного движения сенсорного аппарата и внимания; развивая осознание видимых движений внешних объектов, можно легко и быстро отучить глаза от пристального вглядывания и других нарушающих зрение привычек.
Начните с признания, что когда бы и куда вы ни двинулись, мир начинает течь мимо; осознавайте это. Обращайте внимание на приближающиеся и удаляющиеся деревья, дома, фонарные столбы, ограды. Внутри помещения, поворачивая голову, подмечайте, как перемещаются ближние объекты относительно более дальних. Осознавая кажущуюся подвижность окружающего, вы увеличиваете подвижность глаз и разума и, таким образом, создаете условия для лучшего зрения.
Другие вспомогательные средства для подвижности
Покачивание имеет первостепенную важность в восстановлении нормальной зрительной функции. Но существуют и другие упражнения для создания привычек подвижности и – косвенно – центральной фиксации. Представлю некоторые из них.
Подбросьте резиновый мячик правой рукой и поймайте левой. Или, лучше, возьмите в каждую руку по мячику, подбросьте тот, который в правой руке и, пока он в воздухе, переложите мяч из левой руки в правую, а левой рукой поймайте падающий мячик. Добейтесь в выполнении этих нехитрых манипуляций легкости и ритмичности.
Глаза должны непрерывно сопровождать мячик – и когда он подбрасывается, и когда достигает верхней точки траектории, и когда падает, и когда ловится. (Не нужно вглядываться в небо, ожидая, когда мячик появится в поле зрения). После длительной и кропотливой работы короткая разрядка в форме такого элементарного жонглирования сделает многое для освобождения и расслабления глаз.
На улице это упражнение может быть использовано не только как напоминание глазам, что надо двигаться, но и для выработки терпимости к свету… Начните подбрасывать мячик на темном фоне, например, на фоне дерева, стоя спиной к солнцу. Затем передвиньтесь вокруг дерева так, чтобы фон стал несколько светлее; расслабьтесь и, часто-часто мигая, наблюдайте, как мячик взлетает и падает. Когда глаза и разум привыкнут к свету, опять передвиньтесь, чтобы фон у мячика стал еще более ярким. Последние два-три броска можно сделать уже стоя лицом к солнцу.
Кости и домино также могут быть использованы для восстановления подвижности глаз и разума, без чего, как вы помните, не может быть должной центральной фиксации, а следовательно, и нормального зрения.
Бросьте на стол три-четыре кости, окиньте их взглядом и, быстро отвернувшись или закрыв глаза, назовите выпавшие очки. Если в игре участвуют двое (что обязательно, если речь идет о детях), инструктор должен сам бросить кости и, дав игрокам секунду на разглядывание, накрыть кости рукой и попросить назвать очки. Это упражнение способствует быстрому перемещению внимания и глаз, а заодно стимулирует интерпретирующий разум. Но об этом позже, когда мы подойдем к теме \"быстрых взглядов\".
Упражнение с домино способствует разрушению привычки вглядываться и побуждает глаза и разум перейти в состояние подвижности… Высыпьте на стол набор домино, перемешайте и на внутренней стороне крышки от картонной коробки уложите тремя рядами выбранные наугад костяшки. Закрепите их так (хоть приклейте), чтобы крышку можно было брать в руки не нарушая расположения костяшек; поставьте ее ребром на краю стола; сядьте на таком расстоянии, чтобы доминошные точки легко различались (или держите крышку в руке, то отдаляя, то приближая ее к лицу соответственно остроте вашего зрения). Теперь с максимально возможной быстротой назовите число точек в верхних половинках всех костяшек домино первого ряда, затем в нижних половинках; потом в той же последовательности пройдитесь по второму ряду, потом по третьему. Упражняйтесь без всяких мыслей об успехе испытания, разум расслаблен, глаза легко перепархивают с одной костяшки на другую и часто мигают; перед каждым новым рядом на несколько секунд закрывайте глаза. Постепенно разнообразьте и усложняйте линии верхних половинок домино; то же самое относительно нижних половинок; сосчитайте количество точек в каждой вертикальной линии костяшек первого ряда, потом второго, потом третьего, потом всех трех рядов вместе, потом в диагоналях.
Ценные во всех случаях нарушенного зрения, упражнения с домино особенно полезны при астигматизме.
Астигматизм возникает, когда радиус изгиба роговой оболочки не одинаков по всем меридианам, и лучи света, проходящие сквозь эту искривленную среду, фокусируются неоднородным образом. Конечно, очки способны до некоторой степени нейтрализовать симптомы недуга, но они жестко фиксируют роговицу в том индивидуальном состоянии искривления, которое существовало в момент осмотра у окулиста. Поэтому, пока человек пользуется искусственными линзами, надежды на выздоровление мало.
Но если он откажется от \"костылей для глаз\", изучит технику пассивного и динамического расслабления и выработает привычки умственной и глазной подвижности, то сможет ослабить свою недостаточность или даже полностью избавиться от нее. Точки на костяшках очень легко видеть, поэтому быстрое перемещение глаз и разума, стимулируемое упражнениями с ними, достигается практически без усилий. Напряжение ослабляется; кроме того, при перемещении внимания с точки наточку в роговице производится множество действий по ощущению; это, по наблюдениям, имеет эффект сглаживания ее искривлений. Каким образом, мы точно не знаем. А если, что очень похоже на истину, первопричиной астигматизма явились мышечные напряжения, то нет никакого чуда, что он проходит, как только страдающий им овладеет искусством видения… Как бы то ни было, факт остается фактом: астигматики видят значительно лучше после упражнений с домино, чем до них. А когда старые привычки зрительных функций разрушены и заменены новыми и правильными, улучшение движется по нарастающей.
Процесс сглаживания может быть ускорен упражнением, которое следует рассматривать как концентрированную (или модернизированную) версию упражнений с домино. Возьмите крышку, в которой закреплены ряды с костяшками и, держа на расстоянии трех-четырех дюймов от глаз, начинайте перемещать ее из стороны в сторону. При этом каждое движение крышки должно сопровождаться соответствующим движением головы в противоположном направлении. Например, если крышка движется влево, то голова поворачивается вправо, и наоборот. Не требуется никаких усилий, чтобы разглядеть точки на отдельных костяшках, напротив, скорость головы относительно крышки должна быть такой, чтобы возникла иллюзия, будто вы смотрите на сплошные линии, образованные из всех видимо бегущих по горизонталям точек. Через минуту или две горизонтального покачивания перенесите направление движения в вертикальную плоскость. Держите крышку так, чтобы длинная ось была перпендикулярна к полу, и двигайте ее вверх и вниз, сопровождая движения рук встречными движениями головы – точно так же, как при горизонтальном покачивании.
Эти упражнения могут показаться довольно примитивными и бессмысленными; тем не менее, они – в совокупности с другими упражнениями, здесь описанными – помогли многим астигматикам улучшить зрение.
БЫСТРЫЕ ВЗГЛЯДЫ
Упражнение, названное д-ром Бейтсом \"быстрые взгляды\", замечательно восстанавливает подвижность и силы воспринимающего и интерпретирующего разума; оно – антитеза вглядыванию. Чтобы рассмотреть объект и все его части одинаково хорошо, на него бросают быстрые, как молнии, взгляды, затем закрывают глаза и начинают припоминать, что ощущалось во время этих молниеносных бросков в непознанное.
Приобретя кое-какой навык в метании быстрых взглядов, человек делает интересное открытие: оказывается, сенсорный аппарат ощущает гораздо больше, чем это осознается, особенно если воспринимающий разум усвоил дурные привычки напряжения и усилий. Стало быть, есть состояния, в которых мы видим, но даже не догадываемся, что видим!
Я думаю, что \"бессознательное зрение\" стоит того, чтобы посвятить ему несколько абзацев. Тем более, что его наличие имеет не только теоретическое, но и практическое значение.
Бессознательное зрение
\"Бессознательное зрение\" – обобщенный и не слишком удачный термин, которым обозначается несколько разных видов этого феномена.
Начнем с того, что все мы не раз сталкивались с подобным зрением. Например, тогда, когда делали быстрое рефлекторное движение, чтобы избежать какой-либо опасности, которую ощутили глаза и на которую отреагировали мышцы еще до того, как разум успел интерпретировать ощущения и воспринять угрожающий внешний объект.
Бессознательное зрение похожей природы наблюдается и у человека, который пробирается сквозь поток машин или шагает по пересеченной местности, увлеченно споря или размышляя. У него нет отчетливого сознательного представления об окружающих его объектах, и тем не менее он ведет себя так, как если бы такое представление у него было: приостанавливается или продолжает идти, обходя при этом препятствия, избегая подозрительных мест. В общем, все делает так, как делал бы, если бы его разум заботился о безопасности, а не подыскивал аргументы. В этом случае разум находится в состоянии, в котором он в любой момент готов начать интерпретировать и осознавать ощущения, и время от времени действительно становится осознающим. Но в промежутках между этими проблесками сознания действует бессознательное зрение – ощущения с минимумом восприятия.
А вот еще один тип нормального и широко распространенного бессознательного зрения. Мир наполнен множеством объектов, но в любой данный момент мы интересуемся всего лишь некоторыми из них. Из общего зрительного поля мы отбираем те ощущения, которые нас интересуют, оставляя остальные без внимания и не воспринятыми.
Когда зрение нормально, существует физиологическая и психологическая возможность отбирать те ощущения, которые фактически не являются объектом нашего внимания или восприятия. Этот тип бессознательного зрения, по последним исследованиям, является произвольным: если мы не видим сознательно, то просто потому, что не хотим видеть, потому что нам не пристало это видеть.
Однако существуют и другие случаи, когда бессознательность непроизвольна, а разум не способен заставить себя осознавать то, что ощущают глаза: мы смотрим, но не видим. Тут возможны такие объяснения: или ничего не ощущается, или ощущения настолько неопределенны, что они просто не могут быть интерпретированы.
Но так бывает далеко не всегда. Иногда и ощущения были, – и ощущения достаточно отчетливые, чтобы их можно было воспринять, – но они так и остались невоспринятыми. И хотя теоретически мы должны видеть то, на что смотрим, на самом деле мы не видим. В таких случаях всегда присутствует глазное и психическое напряжение, которое часто связано (и как причина, и как следствие) с некоторыми привычными ошибками в рефракции. Это верно, что у людей в таком состоянии ощущения тусклы и неясны, тем не менее, они могли бы быть интерпретированы и восприняты, и тот факт, что они все же не интерпретируются и не воспринимаются, объясняется тем, что имеющееся напряжение возводит нечто вроде барьера между ощущающими глазами и воспринимающим разумом.
Так вот, ощущения, оказывается, всегда оставляют \"мнемические следы\", которые могут быть восстановлены и дать начало мнемическому, памятийному, образу. Это вывел д-р Брод, изучив все имеющиеся данные. Что касается природы самих этих мнемических следов, или \"энграмм\", никто ничего толком не знает. Единственное, что можно сказать с определенностью, это то, что они существуют и при благоприятных условиях могут проявиться в виде памятийных образов.