— Я знаю. Но этот Джон Доу, похоже, не вполне адекватен. При неработающей системе видеонаблюдения посетители подвергаются серьезной опасности, и больше рисковать мы не можем.
Сара собралась было возразить, но Эмори пришлось пойти на подобный шаг отчасти и по ее вине. Она промолчала.
— Боюсь, единогласного мнения в совете нет. Но таково решение большинства. Мы продолжим, используем наши резервные коды, чтобы записать второй диск. Но мы не можем ждать дольше получаса. Если к тому времени ситуация в парке не нормализуется, мы вызовем ФБР.
— ФБР?
— Чем дольше все это продолжается, тем опаснее становится. Совет считает, что, если проблема не разрешится немедленно, Утопия пройдет точку возврата. И тогда шума в прессе не избежать. Если нас ждет катастрофа, пусть вину за нее разделят и полицейские. Я понятно выражаюсь?
Сара прикусила губу.
— Более чем понятно, сэр.
— Полчаса, Сара. Будьте осторожны. И да поможет вам Бог.
Телефон смолк.
15 часов 45 минут
Джон Доу сидел под навесом в «Чамли», уличном кафе в Газовом Свете, переворачивая тонкими пальцами страницы свежего выпуска лондонской «Таймс» тысяча восемьсот девяносто первого года. Он пребывал в столь прекрасном настроении, что не мог удержаться от приветствий проходившим мимо по булыжной мостовой посетителям. Большинство из них перемещались между фешенебельным торговым районом Сохо-сквер и разыгрывавшимся неподалеку живым представлением «Причуды Мейфэра». «Добрый день! — говорил он, улыбаясь им из-под солнечных очков. — Добрый день!» Некоторые недоуменно смотрели на него и шли дальше. Но большинство улыбались и приветствовали его в ответ. Удивительно, как меняла людей Утопия. Почти как наркотик.
Уличная терраса больше всего подходила для того, чтобы расслабиться с чашкой в руке перед назначенной встречей. Чай в «Чамли» его разочаровал, и он переключился на кофе, который оказался лучше. Надо будет спросить у Сары Боутрайт, в каком ресторане подают тот превосходный жасминовый чай, подумал он. Впрочем, вскоре ему представится такая возможность.
К столику подошел официант, высокий парень в твидовом костюме с огромным галстуком.
— Еще чашку?
— С удовольствием, — ответил Джон Доу, удовлетворенно вздохнув и переворачивая страницу.
Официант посмотрел на него и улыбнулся.
— Наслаждаетесь жизнью, сэр?
— Мне просто нравится моя работа.
Джон Доу посмотрел вслед официанту, идущему среди покрытых белыми скатертями столиков. У парня был неплохой британский акцент, хотя настоящий лондонский кокни, вероятно, мог бы и возразить. Собственно, Газовый Свет устраивал Джона Доу куда больше, чем любой другой из Миров. Камелот был полон цветастых костюмов и лязга доспехов, а постмодернистский блеск Каллисто действовал ему на нервы. Газовый Свет казался ему более цивилизованным, не считая, конечно, безвкусной Пикадилли с ее магазинами, где продавались футболки и разные безделушки. А это маленькое кафе оказалось настоящей находкой — без особых претензий, уютное и совсем недалеко от Зеркального зала. Оглядевшись вокруг, он заметил сначала одну, затем другую хорошо скрытую камеру видеонаблюдения. Увы, обе в данный момент не работали. Настроение Джона Доу снова улучшилось.
Официант уже возвращался с заказом.
— Прошу, — сказал он, изящным движением ставя чашку на скатерть. — Я включу в счет.
— Спасибо, — сказал Джон Доу, поднимая взгляд от газеты. — Хороший у вас кофе. Не то что в других местах.
— О да, сэр, — улыбнулся официант.
Джон Доу взял чашку обеими руками.
— Прохладно тут у вас. Дождь и тому подобное.
— Хотите столик внутри?
— Нет, там слишком много народу. Впрочем, не принесете ли меню?
— Конечно. Хотите пообедать? Или просто перекусить? — Улыбка официанта стала шире. — Разве что если вы совсем на мели?
— Нет, у меня есть деньги. Просто будьте так любезны, принесите меню.
— Одну минуту.
Официант удалился.
Джон Доу отхлебнул кофе, поприветствовал еще нескольких прохожих и поставил чашку на блюдце. За навесом вновь начинался дождь — вернее, даже не столько дождь, сколько мелкая изморось, едва увлажнявшая улицы, придавая им мягкий блеск. Джон Доу знал, что дожди в Газовом Свете идут не по расписанию, но с учетом множества условий — количества людей, температуры окружающего воздуха, яркости настоящего неба над куполом Утопии, сейчас скрывавшимся в густом лондонском тумане. Он наблюдал за людьми, которые спешили спрятаться, ожидая, когда закончится дождь, всегда длившийся не более полутора минут. Собственно, он уже заканчивался, и люди снова выходили на улицу, отряхивая с плеч влагу, весело болтая и смеясь.
Все на самом деле оказалось до обидного просто. Даже в том небольшом сбое, о котором он только что узнал, не было ничего страшного. Всегда оставалось место случайностям. Он вздохнул, ощущая легкое сожаление. Эта работа была для него последней, и он надеялся, что она окажется более многообещающей, преподнесет несколько настоящих сюрпризов. По крайней мере, ему мог представиться шанс поупражняться в интеллекте. Было бы о чем вспомнить, уйдя в отставку. Но нет — в подобном удовольствии ему отказано. Он смотрел на беззаботно болтающих прохожих. Словно стадо. Не будь он в столь прекрасном настроении, он ощутил бы презрение к ним — к человеческим нравам, человеческим слабостям, человеческим страданиям, человеческой доброте. Особенно к человеческой доброте.
Пора было предусмотреть все возможные случайности. Отложив газету, он достал из кармана мобильный телефон и набрал номер.
— А вот и вы, — сказал он, когда ему ответили.
Голос на другом конце звучал приглушенно, но в нем безошибочно чувствовались волнение, раздражение, неуверенность.
— Вы вовремя позвонили. Все идет совсем не по плану, и мне это очень не нравится.
— Не по плану? Что именно?
— Я вам уже говорил. — Голос перешел в едва слышный шепот. — То, что случилось в «Башне грифонов» или в «Темноводье». Предполагалось, что никто не должен пострадать. А тот охранник в «Галактическом путешествии» — господи, зачем его убили?
— Боюсь, что иного выхода просто не было.
— Слишком много неприятных сюрпризов. К тому же Тибболд так и не вернулся. Насколько ему можно доверять?
Джон Доу отхлебнул еще кофе, взял меню у официанта и посмотрел ему вслед.
— Я бы не стал беспокоиться за Тибболда. Он наверняка появится.
— А что это за история со второй передачей? Это полностью неприемлемо, ее никогда не было в планах…
— Возможно, не было, а возможно, что и была. Сейчас это неважно. — Голос Джона Доу слегка посерьезнел. — Куда важнее то, что Взломщик Джек перестал выходить на связь.
— Почему? Что случилось?
Неуверенность в голосе собеседника стала еще более явной.
— Точно не знаю. Похоже, кто-то начинает вести себя чересчур резво. Не исключено, это работа нашего нежданного гостя, Эндрю Уорна, который сует свой нос, куда не просят. Или, быть может, возникли некие непредвиденные обстоятельства. В любом случае, Взломщик Джек отключил систему видеонаблюдения.
— Я знаю.
— Это сигнал, что его работа наверху закончена, но что мы не можем рассчитывать на его помощь в… э… подвале. Придется вам этим заняться. Лично. Поняли?
— Я начал, как только услышал про отключение видео. Закончу через несколько минут.
— Хорошо. — Все, как и ожидалось, оказалось удивительно просто. — Мы передвинем во времени некоторые события, чтобы не потерять контроль над ситуацией. Но один вопрос остается открытым — ваш друг, Уорн. Взломщик Джек выследил его, и мы отправились с ним побеседовать. Но похоже, его значок оказался у кого-то другого. Мы пытались найти его в той лаборатории, которую вы упомянули, лаборатории робототехники, но там никого не оказалось.
— Я уже полчаса сижу здесь и не знаю, где он.
— Тогда это придется узнать нам. Это последний акт нашего маленького представления. Мы должны убедить его, что в его же интересах ни во что больше не вмешиваться.
На другом конце наступила пауза.
— Вы обещаете, что никто больше не пострадает?
— Конечно.
— Потому что денег, на которых кровь, я не возьму. Нет никакого смысла продолжать, если последуют новые жертвы.
— Нет смысла? — Голос Джона Доу стал другим — низким, презрительным, угрожающим. Даже акцент слегка изменился. — Предупреждаю, не стоит состязаться со мной в интеллекте. От проявлений альтруизма меня тошнит. Все, что мы делаем, мы делаем в наших собственных интересах. И вы, друг мой, не исключение. Полагать иначе — всего лишь самообман. Напомнить вам для начала, чья это была идея? Кто с кем связывался? Напомнить вам о последствиях ваших запоздалых угрызений совести? Не забывайте, с кем я встречаюсь через несколько минут.
Последовала новая, на этот раз более длинная пауза.
— Через несколько минут, — вкрадчиво проговорил Джон Доу, — мы получим все то, зачем мы пришли. А вы?
— У Уорна есть дочь, — наконец сдавленно произнес голос на другом конце. — Ее зовут Джорджия. Она сейчас в медицинском центре.
Джон Доу поднял брови.
— В самом деле? Очень интересно.
— Помните о своем обещании.
— А вы помните о своем. Не падайте духом. Еще сорок пять минут, и мы уйдем.
С этими словами Джон Доу убрал телефон в карман, взял чашку с кофе и продолжил просматривать газету.
На другом конце линии, в большом, но аскетичном кабинете глубоко под кафе «Чамли», слегка звякнула положенная на место телефонная трубка. Ладонь несколько мгновений лежала на ней, словно пытаясь заглушить любые дальнейшие звуки. Затем она переместилась по столу к только что записанному диску, поблескивающему, словно бледный хрусталь, внутри пластикового футляра. Рука помедлила, тревожно барабаня по столу пальцами. Затем она потянулась к клавиатуре компьютера, придвинула ее ближе и начала печатать, сначала неуверенно, затем все быстрее и быстрее.
15 часов 45 минут
— Скажите честно, — спросил Уорн, — это и есть та самая ваша «важная передышка»?
Пул остановил проходящую мимо официантку.
— «Сэм Адамс» для всех.
— Мне минеральную воду, пожалуйста, — вздохнул ученый.
Официантка кивнула, закрыла стекло шлема и заскользила между столиков.
Уорн снова повернулся к своему телохранителю.
— Знаете, Пеккему вряд ли понравится, когда он узнает, что мы сбежали от него лишь затем, чтобы выпить холодненького.
Пул лишь пожал плечами и отстраненно улыбнулся.
Они сидели в «Море Спокойствия», большом круглом помещении, тускло освещенном инфракрасными лучами. За соседними столиками о чем-то болтали посетители, потягивая напитки и жуя экзотического вида закуски. Уорн слышал доносившиеся из главного вестибюля Каллисто крики и смех; сзади раздавались звон монет и жужжание игральных автоматов из находившегося рядом казино. Над головой по полуночному небу скользили бесчисленные галактики. Пол был сделан из какого-то темного материала, сквозь который просвечивало бескрайнее, казавшееся бездонным звездное поле. Несмотря на то что мысли его занимало совсем другое, Уорна восхитила удивительная иллюзия — столики вокруг него словно парили в бесконечном космосе. От подобного ощущения становилось несколько не по себе.
Терри повесила сумку с ноутбуком на спинку кресла.
— Персоналу Утопии не положено посещать казино в служебное время.
Сказано это было в шутку, но голос ее звучал сдавленно.
— А кто посещает? — сказал Пул. — Казино — там. Да и кто из нас сейчас на работе?
— Мы должны работать, — ответил Уорн. — Есть проблема.
— Вот как? — спросил Пул. — Какая же?
— С тем трояном. Нужно его дизассемблировать, попытаться узнать, у каких роботов модифицирована программа.
Пул покачал головой.
— Вряд ли вам стоит возвращаться в лабораторию. Здесь безопаснее — общественное место, мало света. Кроме того…
Он не договорил, лишь махнул рукой, но и без того было ясно, что он хочет сказать: «Эти ребята давно вас обставили. И сидеть за компьютером нет никакого толку».
Именно в этом Уорн никак не мог себе признаться. Но теперь мысли его вернулись к хакеру в тюремной камере комплекса службы безопасности. Он вспомнил, как тот ухмылялся, глядя на него, и полные презрения и насмешки слова: «Я все знаю о тебе и о твоей идиотской программе. Жалкое зрелище. Ты понятия не имеешь о том, что происходит». Код оказался куда изощреннее, чем он готов был признать. И поймать этого парня им удалось лишь благодаря чистой случайности.
«Ты понятия не имеешь о том, что происходит».
Уорн беспокойно поерзал в кресле.
Вернулась официантка с напитками, поставив их на стол. На руках у нее были серебристые перчатки. Хотя все трое выглядели не лучшим образом — грязные, забинтованные, поцарапанные, — она лишь улыбнулась сквозь стекло шлема и ушла.
Рядом послышался неожиданный взрыв смеха. Двое молодых людей за соседним столиком потягивали из высоких бокалов ярко окрашенные замороженные коктейли. На одном был явно купленный в Камелоте длинный плащ волшебника; он смотрелся совершенно неуместно на фоне футболки и потертых шортов — везде, кроме Утопии.
Краем глаза Уорн наблюдал за Пулом, который вылил пиво в стакан, поднес его к губам и сделал большой глоток. Покрытый красными пятнами бинт свободно болтался на его запястье.
Молчание нарушила Терри.
— Вы так нам и не рассказали, зачем вы всем этим занимаетесь.
Пул поставил стакан и изящным движением вытер губы.
— Верно, — добавил Уорн. — Вы могли все время сидеть здесь и отдыхать. И никаких потасовок, никто бы не стрелял в вас и бог знает что еще.
Пул улыбнулся.
— Представьте себе людей, которые тратят тысячи долларов на фальшиво-таинственные уик-энды в отелях. А так — намного лучше. И цена подходящая.
— Вы ведете себя так, будто для вас это лишь часть развлечения.
— А разве нет? — Улыбка Пула стала еще шире. — Кроме того, есть возможность держать себя в форме, отточить былое мастерство.
Он снова отхлебнул пива.
Уорн посмотрел на него, обреченно вздохнув. Он не думал, что ему когда-либо встретится человек, которого столь тяжело понять.
— Пожалуй, вы правы насчет лаборатории, — сказал он. — Так что, если вы не против, мы с Терри сходим и навестим мою дочь.
Он начал вставать с кресла.
— Куда спешить? Еще через пятнадцать минут Джон Доу получит свой диск. А потом он уедет в сторону заката, вспыхнут огни, и заиграет музыка. Счастливый конец…
Голос Пула прозвучал не слишком убедительно.
— Что? — сказала Терри. — К чему вы клоните?
Она отхлебнула пива, поморщилась и отставила стакан в сторону.
— Я сказал, что у нас важная передышка. Именно это я и имел в виду. Но как бы мне ни хотелось пива, именно передышка для меня по-настоящему важна.
Уорн снова сел, покачав головой.
— Вы говорите загадками.
— Вовсе нет. Вспомните, кто я здесь. Я наблюдатель, посторонний, который ничего не знает о происходящем. — Он сделал еще глоток. — И это означает, что пока вы все бегали, словно обезглавленные цыплята, я наблюдал. И слушал.
Уорн посмотрел на Терри. Та пожала плечами.
— О чем вы? — спросил он.
Пул взял бутылку «Сэма Адамса» и поскреб пальцем этикетку.
— Вы заметили нечто общее?
— Нет.
Пул продолжал скрести.
— Вам говорят, что все происходящее следует хранить в тайне. А потом гоняют вас туда-сюда, не давая передохнуть, остановиться и задать несколько вопросов. — Он поставил бутылку. — Потому что все это напоминает головоломку. Если найти правильный фрагмент, увидишь всю картину. И они не могут вам этого позволить.
— Несколько вопросов? — спросил Уорн. — Какие именно?
— Первый — если эти ребята столь опытны, почему они ошиблись в «Темноводье»? Они собирались взорвать весь аттракцион, преподать урок. И лишь благодаря везению уцелевшая балка не дала ему обрушиться. Но я не согласен. Я видел тот взрыв. Кто бы ни заложил заряд, он был просто выдающимся мастером своего дела. Если бы они хотели уничтожить «Темноводье», они бы это сделали.
«Значит, это все-таки не просчет», — мрачно подумал Уорн.
Терри нетерпеливо поерзала в кресле.
— Ладно. Считайте меня глупой, но я кое-чего не понимаю.
— Эти парни хотят кого-то сломить, выкрутить кому-то руки. Но, несмотря на то что говорит Джон Доу, им не нужна паника. По крайней мере, сейчас. Это не входит в их планы. Следует предполагать, что все, что они делают, происходит с определенной целью. Взрыв в «Темноводье»? Заряд заложили таким образом, чтобы он сработал именно так.
Последовала короткая пауза.
— Для меня это звучит совершенно по-дурацки, — сказала Терри. — Но есть еще один вопрос. Высказали, что все, что делают эти парни, происходит с определенной целью. Помните слова Аллокко о том, что хакер в Узле отключил камеры видеонаблюдения? Везде, кроме казино и уровня «С». Казино — понятно, там отдельная система. Но уровень «С» — часть централизованной системы. Почему его тоже не отключили?
— Не знаю, — ответил Пул. — Что там находится?
— Энергостанция. Прачечная. Экологическая служба, финансовый отдел, служба питания. Ремонтные мастерские, центр обработки данных. Вспомогательные помещения.
— Эта ваша энергостанция, — сказал Пул, — она ведь не атомная?
Терри закатила глаза.
— Просто ходят слухи, — пожал плечами Пул.
Какое-то время все молчали.
— Вы говорите, это похоже на головоломку, — сказал Уорн. — Но у нас нет ни одного ее элемента. О чем может идти речь?
— Вы забываете, что у нас есть крайне важный фрагмент, — ответил Пул. — Наш приятель в камере. И он сказал кое-что интересное.
— Что именно?
— Помните его реакцию, когда он узнал, кто вы? Он явно не прикидывался, а действительно готов был вцепиться вам в глотку. Но это-то и непонятно.
— Да все как раз понятно, — сказала Терри. — Эндрю пустил насмарку его работу. Разрушил все планы.
— Возможно. Но вы помните, почему он вдруг сорвался? Обратите внимание, что он говорил. Его возмутило именно ваше вмешательство в систему.
— И что? — спросил Уорн.
— Почему его не разозлила ловушка, которую устроили в… как его там?.. «Галактическом путешествии»? Ведь именно она создала им реальную проблему. Иначе они бы получили свой диск и их давно бы уже тут не было.
Уорн задумался.
Сидящая рядом Терри что-то пробормотала.
Сломанный диск. Он совсем о нем забыл. Уорн полез в карман и достал пластиковый пакет, который оставила Сара в палате медицинского центра.
— Что это? — спросил Пул.
— То, что осталось от диска с Горнилом, — сказал Уорн. — Его раздавили во время драки. — Он положил пакет на стол. — Так что вы хотите сказать?
— Я хочу сказать, что все это похоже на задержку. Тщательно срежиссированную и тщательно замаскированную задержку.
— Но зачем? — спросила Терри, беря пакет и с любопытством вертя его в руках. — Чего они ждут?
— Именно. Вот это и есть вопрос на миллион долларов.
В наступившей тишине Пул осушил стакан и, удовлетворенно вздохнув, поставил его на стол.
15 часов 50 минут
Хотя часы в общественных местах Утопии отсутствовали, было точно без десяти четыре.
В Газовом Свете у входа в Зеркальный зал собралась большая толпа. На самом деле аттракцион назывался иначе — в путеводителях и на витиеватой вывеске над фойе он громко именовался «Зал фантастических иллюзий профессора Крипплвуда». Это был зеркальный зал следующего поколения, где использовались технологии Горнила для создания неотличимых от реальности голограмм на основе тайно сделанных фотографий посетителей. Голограммы обрабатывались таким образом, чтобы выглядеть как зеркальные отражения, после чего отображались в реальном времени внутри тускло освещенного лабиринта. Использовались и настоящие зеркала, дьявольски сбивая посетителей с толку. Двигаясь по извилистым коридорам, посетители постоянно встречали в лабиринте изображения самих себя и других гостей, но никто не мог сказать, где настоящие отражения, а где голограммы, снятые при входе в зал. Посетители выходили оттуда ошеломленными, испуганными, восхищенными. Зеркальный зал, как его обычно называли, доставлял столь необычные ощущения, что его повторно посещали в тот же день намного чаще, чем любые другие аттракционы в Газовом Свете.
Но толпа, стоявшая снаружи, вовсе не была полна обычного восторженного ожидания. Слышались разочарованные возгласы посетителей, которые простояли почти час в очереди лишь затем, чтобы узнать, что аттракцион временно закрывается по техническим причинам. Служащие в кринолинах и фраках обходили очередь, успокаивая страсти с помощью ваучеров и фишек в казино. По одну сторону от выложенного кирпичом входа, скрестив руки, стояла Сара Боутрайт, почти невидимая в тумане, наблюдая за взбудораженной толпой. Одну руку она прижимала к карману пиджака, где лежал диск.
Высоко в безжалостном небе Невады туманная влажная дымка над Газовым Светом казалась лишь призраком более благосклонного мира. Человек по прозвищу Водяной Буйвол закончил свою работу и теперь сидел в небольшом овраге, отдыхая в тени, отбрасываемой плавной кривой купола Утопии. У одного его колена лежала двухдиапазонная рация, у другого — пластиковая бутылка с водой. На коленях его покоился томик Пруста, который он не спеша читал. Время от времени мужчина поднимал взгляд от книги и смотрел из-за каменистой гряды на длинную темную дорогу далеко внизу, убегающую по замысловатой линии от служебной парковки и исчезающую среди высохшего плоскогорья Юкка-Флэте.
В пятнадцати милях от этого места, вне прямой видимости, по шоссе девяносто пять двигались на северо-запад два автомобиля. Позади ехал седан последней модели с желтой мигалкой на крыше и большим прожектором возле окна со стороны водителя. По обе стороны кузова торчали длинные антенны. Он был выкрашен в белый цвет, но казался коричневым из-за пыли, летевшей из-под колес идущей впереди машины.
Первым ехал бронеавтомобиль, «форд» модели F-8000, красный с белыми полосами вдоль оконных обтекателей. Недовольно ревел десятицилиндровый дизель, трудясь под грузом брони толщиной в четверть дюйма, покрывавшей панели кузова и крышу. В грузовом отделении спиной к стене сидел одинокий охранник, держа между коленями помповый дробовик. Человек и ружье покачивались в такт движению машины, подпрыгивающей на мощных амортизаторах.
Водитель вел машину вверх по склону. За пуленепробиваемым стеклом мелькали казавшиеся слегка сверхъестественными коричневые, желтые и зеленые цвета высокогорной пустыни.
Водитель поправил гарнитуру и заговорил в микрофон:
— Утопия Центр, это транспорт АБТ Девять-Эхо-Браво, прием.
В наушниках послышался треск.
— Утопия Центр, подтверждаю.
— Свернули с шоссе девяносто пять, подъезжаем. Ждите прибытия в четыре десять.
— Девять-Эхо-Браво, четыре десять, вас понял.
В наушниках снова затрещало, затем стало тихо. Броневик свернул на необозначенный съезд с шоссе, который вел к подъездной дороге. Уклон стал круче, и водитель переключил передачу, направляя большую машину к служебному входу парка.
15 часов 50 минут
Кайл Кокран стоял у входа в «Море Спокойствия», красуясь в фиолетово-черном плаще архимага Мимантеуса. Несмотря на приглушенный свет в вестибюле, в баре было еще темнее, и он подождал, пока глаза приспособятся к полумраку. Его приятель Том Уэлш, который был чуть выше и стройнее, с трудом подавил отрыжку. Они только что влили в себя по четыре «Сверхновых» каждый — новый рекорд университета. Тот факт, что напитки эти были безалкогольными, нисколько не преуменьшал их достижения — «Сверхновая» представляла собой огромную порцию разноцветной ледяной смеси, и желудок Кайла давно онемел от негодования. Как всегда, его слегка раздражало, что ему еще год нельзя употреблять алкоголь на законных основаниях. Но в таких местах, как Утопия, это, впрочем, было и к лучшему. Их сосед по общежитию, Джек Фишер, всего несколько недель назад протащил с собой пинту бурбона, напился и облевал всех пассажиров в «Машине криков».
Уэлш снова рыгнул, на этот раз громче. Несколько прохожих обернулись.
— Неплохо, — сказал его приятель, одобрительно кивнув.
Когда Кайл только поступил в университет Санта-Барбары, он слышал кошмарные истории о потенциальных соседях по комнате — тусовщиках, которые всю ночь напролет слушают хеви-метал, и грязнулях, меняющих нижнее белье раз в неделю. Том Уэлш оказался приятным сюрпризом. У обоих нашлось много общих интересов — легкая атлетика, ямайская музыка, велосипед. Том был знатоком точных наук, в то время как Кайл писал неплохие статьи и свободно говорил по-французски, и они помогали друг другу в течение всего первого курса. На втором их пути разошлись, хотя они продолжали оставаться близкими друзьями. Но на Рождество случилась трагедия — старший брат Тома разбился на мотоцикле. Всю зиму Том был угрюм и подавлен, и Кайл даже слегка удивился, когда его друг предложил отправиться на весенние каникулы в Лас-Вегас. Постепенно Уэлш начал приходить в себя. Сначала даже казалось, что это требует от него неких усилий, но в Утопии хорошее настроение наконец вернулось к нему, и улыбка его стала такой же искренней, что и раньше. Он даже поговаривал о том, не устроиться ли сюда на лето.
Кайл зевнул и потянулся.
— Ну так что дальше?
Том погладил себя по животу.
— Не знаю. Может, «Станция „Омега“»?
Приятель недоверчиво посмотрел на него.
— Шутишь? После четырех «Сверхновых»? Ты с ума сошел.
Том лишь криво усмехнулся в ответ.
Кайл задумался, стоя в вестибюле и не обращая внимания на потоки оживленно разговаривающих людей вокруг. «Станция „Омега“» представляла собой аттракцион «свободного падения», относительно новую разновидность, в которой посетители в буквальном смысле падали с большой высоты. Обычно пассажиров пристегивали ремнями, будто на вертикальных русских горках. Но проектировщики Утопии, взяв стандартную идею «свободного падения», воплотили ее по-своему. Посетители поднимались по эскалатору в космопорту Каллисто и входили в похожую на лифт кабину, которая по сценарию должна была доставить их к ожидающему челноку. Но как только двери лифта закрывались, начиналось нечто кошмарное — толчки, сотрясения, зловещий треск. Свет гас, и кабина заполнялась дымом. А затем, без всякого предупреждения, кабина обрушивалась вниз с высоты в сто футов. Лишь в самом конце снова включался свет, срабатывали тормоза и лифт быстро, но удивительно мягко останавливался.
Аттракцион был коротким, но впечатляющим — настолько впечатляющим, что «Станция „Омега“» предъявляла наиболее жесткие требования к посетителям во всей Утопии.
И Кайл с Томом сегодня совершили падение уже шесть раз.
Кайл посмотрел на толпящихся вокруг космопорта людей. Шесть падений в «Станции „Омега“» — уже рекорд университета. Народу было довольно много, а очередь в последний раз оказалась самой длинной за день.
И все-таки стоило прокатиться в седьмой раз, закрепив свое достижение. Особенно после четырех «Сверхновых».
К тому же это предложение Тома.
Кайл обернулся и поднял большой палец. Улыбка приятеля стала шире.
— Ну что ж, — сказал юноша, взмахнув плащом. — Пошли.
15 часов 50 минут
— Погодите-ка, — сказала Терри. — Что-то тут не так.
Уорн поднял голову и посмотрел на нее. Энгус Пул тоже поставил стакан с пивом и взглянул на Терри. Его явно насторожило нечто в ее голосе.
Она открыла пластиковый пакет и держала в руке один из крупных обломков, переворачивая его.
— Диск, — сказала она. — Он чистый.
— Что? — переспросил Уорн. — Не может быть. Это технология Горнила, ее должны были передать Джону Доу.
— Я же вам говорю — он чистый. Смотрите, даже при таком освещении все видно. — Она протянула ему осколок. — Видите? Если бы на нем были записаны данные, прожженная лазером поверхность выглядела бы иначе. Но на ней ничего нет. Вообще.
Телохранитель взял пакет.
— Не вижу.
Она язвительно посмотрела на него.
— Уж поверьте профессионалу.
— Но это бессмысленно, — сказал Уорн. — Зачем нам отдавать ему пустой диск?
— Возможно, его и не отдавали, — ответила Терри.
Уорн внезапно замолчал, пытаясь разгадать хитрый замысел Джона Доу. Что там говорил Пул? «Остановиться и задать несколько вопросов».
И тут ему в голову пришла мысль.
— Терри, — сказал он. — Тот вирус, который мы нашли, в ваш компьютер внедрили месяц назад. Это можно каким-то образом сделать удаленно, по сети?
— Нет. Все терминалы Утопии снабжены индивидуальными брандмауэрами. Я даже почту на той машине не могу получать.
— Насколько это надежно?
— Ни одному хакеру не пробиться.
— Ни снаружи, ни изнутри?
Терри покачала головой.
— Тогда это может означать только одно: вирус физически скопировали на вашу машину. Из вашей лаборатории. — Уорн помолчал. — Подумайте как следует. Кто мог в то время иметь доступ к вашему терминалу?
— Никто.
— Ваши коллеги? Начальство?
— Я бы об этом знала.
— Вы уверены?
— Да.
Ученый разочарованно откинулся на спинку кресла. Но тут же у него возникла новая мысль.
— А вы сами? Вы что-нибудь устанавливали? Новые программы, обновления операционной системы?
— Ничего. С этим у нас очень строго. Никакое программное обеспечение не может быть установлено без предварительного одобрения отдела информационных технологий. Но ничего такого и не было, с тех пор как инсталлировали саму метасеть. А это было почти год назад.
Уорн еще ниже сполз в кресле. Вокруг бурлило «Море Спокойствия». Двое шумных парней за соседним столиком ушли, и их сменило семейство из шести человек. Дети пили имбирную шипучку и забавлялись поролоновыми мечами.
— Погодите-ка.
Услышав голос Терри, он быстро выпрямился.
— Кое-что все-таки было. Чуть больше месяца назад.
Уорн посмотрел на нее.
— Но это вовсе не то, что вы ищете. Скорее наоборот.
— В смысле?
— Помните, мы говорили о том, что вся система Утопии недавно прошла полную проверку?
— Да. Со стороны «Безопасности под ключ», той же фирмы, что занималась этим в Карнеги-Меллоне. Барксдейл упоминал про это на утреннем совещании.
— «Безопасность под ключ»? — спросил Пул, допивая пиво.
— БПК. Наемные хакеры, — объяснил Уорн. — Узаконенные шпионы. Крупные фирмы нанимают их, чтобы те попытались взломать их систему, обнаружив таким образом пробелы в защите. — Он снова повернулся к Терри. — Дальше?
— Мы получили положительный отчет. Они сказали, что наша сеть достаточно хорошо защищена, но распространили системную заплатку для некоторых терминалов. Как они говорили — исправление уязвимости в Юниксе, которой потенциально могут воспользоваться хакеры.
— Системная заплатка? Сколько терминалов?
— Немного. Пара десятков, не больше.
— И ваш — один из них.
Слова его прозвучали как утверждение, а не вопрос. Тереза кивнула.
Несколько мгновений ученый сидел неподвижно, затем встал, резко отодвинув кресло, заскользившее по прозрачному полу.
— Где здесь есть телефон? — спросил он.
— Телефонные будки — в Ядре. Нужно пройти через вестибюль, и…
— Нет, — прервал он ее. — Нужно найти телефон. Любой телефон. Немедленно.
Терри молча посмотрела на него, затем тоже встала, дав им знак следовать за ней.
Уорн бросил на стол несколько банкнот, и они быстрым шагом прошли в дальнюю часть бара, в широкий коридор, ведущий в казино Каллисто. Терри направилась прямо к стене, открыв хорошо замаскированную дверь, покрытую тем же темным материалом, что и стена. Пригнувшись, Уорн вошел в нее, Пул последовал за ним.
Закрыв за ними дверь, Терри повела их вниз по металлической лестнице, а затем по служебному коридору, свернув в большой кабинет с табличкой «Отдел контроля». Вдоль дальней стены сидели в кабинках сотрудники, что-то печатая. Один или два быстро оглянулись, затем снова повернулись к экранам.
Терри показала на телефон на пустом столе. Уорн снял трубку, нажал кнопку выхода на внешнюю линию и набрал номер.
— Справочная? Дайте номер компании «Безопасность под ключ», Мальборо, Нью-Хемпшир.
Секунду спустя он снова набрал номер.
— ВПК слушает, — ответил женский голос на другом конце линии.
— Будьте добры, Уолтера Эллисона.
Ученый мысленно скрестил пальцы. Сейчас почти четыре. Насколько он помнил, Уолт Эллисон всегда был трудоголиком, и весьма вероятно, что он на месте, если не поехал к клиентам. «Ну, давай же отвечай, черт бы тебя побрал, отвечай…»
— Эллисон слушает, — послышался знакомый голос — громкий, слегка гнусавый, с бостонским акцентом.
— Уолт, это Эндрю Уорн. Помните, вы проверяли нашу систему в Карнеги-Меллоне в прошлом году?
Последовала пауза, и Уорн испугался, что Эллисон о нем забыл. Затем раздался ленивый смешок.
— Ну да, Уорн, конечно. Робототехника?
— Да.
— Как дела у вашего продавца мороженого — как там его зовут?
— Хард-Плейс.
— Хард-Плейс, точно. Отличная работа.
Он снова рассмеялся. Уорн наклонился к телефону.
— Уолт, послушайте. Мне нужна ваша помощь. Речь идет об одном из клиентов БПК.
— Карнеги-Меллоне?
— Нет.
Голос Эллисона стал более сдержанным.
— Простите, доктор Уорн, но я не вправе обсуждать других клиентов.
— Если я прав, то вам и не придется. Мне вовсе незачем знать, что именно вы делали. Скорее то, чего вы не делали.
Последовала пауза.
— Не понимаю.
— Помните, для кого я собрал Хард-Плейса?
— Конечно, для парка… ну да, я помню ту фирму.
— Хорошо. И вы знаете, что я работаю на эту… гм… фирму?
— Догадываюсь.