Чем заслужила ее родня такую преданность, хотелось бы знать? Губы Мейсона скривились в презрительной улыбке.

— В таком случае говорить больше не о чем.

— Так дашь ли ты мне немного времени?

— Сколько это — немного? — резко спросил он.

Она глотнула воздуха и выпалила:

— Месяц.

— Это несерьезно. — А три недели?

Мейсон не отрывал взгляда от ее лица.

— Как ты думаешь выкрутиться с деньгами?

— Найду способ.

Кого она пытается обмануть, подумал Мейсон, меня или себя? Он негромко сказал:

— Ты на самом деле думаешь, что сумеешь раздобыть деньги?

— Я должна. Значит, смогу. — В голосе Кейтлин звучало отчаяние.

Мейсон смотрел на девушку и гадал, как может столько силы духа, энергии, неукротимого нрава уместиться всего-то в пяти футах хрупкой женской плоти.

— Есть еще один выход, — наконец сказал он.

— О чем ты? — В ее взгляде вспыхнула надежда. — Говори!..

— Ты можешь отработать взносы, Кейтлин.

— Не понимаю. Что я должна буду делать?

— Вместо денег ты расплатишься услугами.

— Какими услугами?

— Личными.

— Личными?! — В зеленых глазах мгновенно забушевала буря, щеки пошли темным румянцем.

— Что ты яришься, Кейтлин? Я еще не объяснил, какие услуги…

— И не надо! — гневно бросила она. — Ты что, считаешь меня совсем наивной? Я никогда не думала, что ты падешь так низко, Мейсон Хендерсон, хотя, возможно, этого и следовало ожидать. Ну ты и свинья! Даже умирая с голоду, я не приму твоего предложения. Мой ответ — нет!

— Хотелось бы знать, от чего конкретно ты отказываешься? — Мейсон был подчеркнуто вежлив.

— Желаешь, чтобы я произнесла это вслух? От секса. Я не выйду за тебя, вот ты и решил залезть ко мне в постель другим способом. О чьей постели ты думал, Мейсон? Моей или своей? Я не знаю, где твоя. Но это не принципиально, спать в ней я все равно никогда не буду. Как и ты — в моей.

— Я не просил тебя спать со мной.

Она отступила на шаг и смешалась.

— Разве ты намекал не на это?

— Нет. — Мейсон криво усмехнулся. — Не стану отрицать: я хотел бы переспать с тобой. Ты всегда была хорошенькой, Кейтлин, а стала еще привлекательнее. Бьюсь об заклад, мы сумели бы порадовать друг друга.

Ее щеки запылали еще жарче.

— Но если речь шла не о сексе, Мейсон, то о чем же тогда?

Светлая прядь выбилась из волос, стянутых на затылке в хвост. Мейсон взял эту прядь, пропустил меж пальцев, а потом заправил Кейтлин за ухо. Она не оттолкнула его руку, не отшатнулась. Просто замерла, глядя ему в глаза.

Мейсон мягко сказал:

— Есть и другие личные услуги, Кейтлин. Например, ты могла бы помочь мне выбрать новый костюм.

— Зачем тебе это? — удивилась Кейтлин.

— По сути своей я ковбой. Человек в «стетсоне» и удобных сапогах. Прибавь к этому добротный кожаный пояс — это и буду я.

— Тогда моя помощь тебе не нужна.

— Нужна, Кейтлин. Я же говорил, меня втянули в нефтяной бизнес. Скоро намечается встреча нефтепромышленников. Народу там будет много, по большей части — богатеи…

На лице Кейтлин отразилось понимание.

— Тебе не хочется идти на встречу в ковбойской одежде.

— Вот именно. В глубине души я всегда буду ковбоем. А ты… ты знаешь, что носят почтенные граждане.

— О чем именно ты меня просишь, Мейсон?

— Мы полетим в Остин, ты пройдешься со мной по магазинам. Ты ведь сделаешь это, Кейтлин?

— Если я соглашусь — а я еще не согласилась, — что это даст мне?

Он улыбнулся.

— Я вдвое уменьшу твой следующий взнос.

— Вдвое! — Она окаменела. — Ты на самом деле собираешься…

— Если б не собирался, не говорил бы. Так как, Кейтлин?

К чему он клонит? — гадала Кейтлин. Он наверняка что-то задумал. Как ни хотелось ей поймать Мейсона на слове, сначала нужно узнать мотивы.

— Договаривай, — предложила она таким тоном, словно не она, а Мейсон задолжал ей.

— Что?

— Ты ничего не делаешь без причины.

— Я назвал причину. Мне нужна помощь в выборе костюма.

— И за это ты готов простить мне половину очередного взноса. Довольно странно, на мой взгляд. У тебя же не меньше дюжины знакомых женщин, пусть они бы и помогли.

— Дюжина?.. — удивленно приподнял бровь Мейсон. — Нескольких я и правда знаю. Беда в том, Кейтлин, что ни у одной нет того, что есть у тебя.

— Это чего же? — с замиранием сердца спросила девушка, ожидая комплимента.

— Ни одну из них не холили и не лелеяли всю жизнь.

Упав с небес на землю, Кейтлин сердито уставилась на Мейсона.

— Тебя послушать, так я просто испорченная богачка!

— Ты сама это сказала, Кейтлин, не я, — почти дружелюбно заметил Мейсон. — Однако же факт остается фактом: походы по магазинам были солидной частью твоей жизни.

— Не настолько солидной, как ты пытаешься представить! — сердито огрызнулась она.

— Ну не скромничай. Всякий раз, когда малютке Кейтлин чего-то хотелось, папочка и мамочка сломя голову неслись в магазин. Кто же лучше тебя поможет мне сделать покупки?

— Теперь понимаю. — Кейтлин изо всех сил постаралась не выдать голосом, как сильно задета этими словами.

— Так ты согласна?

— А разве у меня есть выбор?

— Нет, — согласился Мейсон таким тоном, что Кейтлин захотелось влепить ему пощечину.

— Когда поедем?

— Завтра. У тебя хватит времени дать указания своим работникам?

Подняв глаза, Кейтлин обнаружила что Мейсон усмехается. От этой беспечной усмешки у нее сильнее забилось сердце. Если б только он приглашал ее лишь потому, что хочет побыть в ее обществе! Но ведь это не так.

Неестественно ровным голосом она ответила:

— Я поговорю с Бреттом после ужина.

— Отлично, — кивнул Мейсон. — Стало быть, завтра утром тронемся в путь.

5

На следующее утро — Кейтлин как раз закончила завтракать — в небе зарокотал самолет. Она выбежала на улицу и увидела, как кружит над головой железная птица. Самолет снижался, и Кейтлин даже показалось, что, перед тем как направить машину к посадочной полосе, Мейсон в знак приветствия покачал в воздухе крыльями.

Испорченная богачка… «Когда малютке Кейтлин чего-то хотелось, папочка и мамочка сломя голову неслись в магазин»… Ненавистные слова бились в ее голове, когда она почти бегом бросилась в дом.

Мейсон появится через несколько минут, а до того ей надо успеть кое-что сделать.

К телефону подошли на третий звонок.

— Алло? — жизнерадостно раздалось в трубке.

— Привет, Элис. Это Кейтлин.

— Кейтлин… — Пауза чуть дольше, чем следует. — Как ты?

Кейтлин решила не обращать внимания на внезапную тревогу в голосе Элис.

— Все в порядке, спасибо. Элис, не могла бы ты позвать к телефону Билла? Будь так добра.

Кейтлин показалось, что она слышит приглушенный шепот. Потом Элис сказала:

— Мне очень жаль, дорогая, но он уже ушел.

Кейтлин глубоко вздохнула.

— Когда я могу с ним поговорить?

— Ну… я, право, не знаю… Сейчас Билла нет, и я точно не могу сказать, когда он вернется. Ты же знаешь этих мужчин, дорогая: никогда не известно, где именно они бывают.

Странное заявление в устах заботливой супруги, всегда точно знающей, где находится муж.

— Я просто отчаялась добраться до него, Элис. Когда бы я ни позвонила, Билла нет.

— Сочувствую, дорогая, я ведь понимаю, как ты по нему соскучилась.

Рука Кейтлин стиснула трубку.

— Ты не передашь Биллу, что я звонила?

— Конечно же передам. Как только он придет.

— Спасибо.

Разговор близился к концу, и Элис заметно повеселела. Даже по телефону заметно было облегчение в ее голосе. Элис никогда не стать хорошей актрисой, подумала Кейтлин.

— Нам бы надо как-нибудь встретиться, дорогая. Мы с Биллом часто об этом говорим… Но мы были так заняты… Дети, внуки… У Билла работа… Ну, ты знаешь, как это бывает… Но мы непременно что-нибудь придумаем и устроим прелестный пикничок.

— Замечательная идея, — согласилась Кейтлин, хоть и сомневалась, что «прелестный пикничок» когда-нибудь состоится.



Они были уже в воздухе, когда Мейсон сказал:

— Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала.

Кейтлин почувствовала подвох и осторожно заметила:

— Смотря что.

— Обещай, что не будешь весь день думать, что бы ты могла за это время сделать на ранчо. Обещай, что станешь просто развлекаться.

Ночью Кейтлин твердо решила не забывать, что поездка в город для нее не более чем работа; что в отношениях с Мейсоном ей надлежит оставаться холодной и деловитой.

— Развлекаться? Что общего у нашей поездки с развлечениями?

— Много чего. — И, к изумлению Кейтлин, Мейсон добавил: — Я тебе говорил, что ты прекрасно выглядишь?

Кейтлин постаралась не обращать внимания на удовольствие, которое распустилось в ней от этих слов, как цветочный бутон от лучей солнца.

— Не говорил, но спасибо.

— Этот цвет потрясающе идет тебе.

— Он называется аквамарин. Еще раз спасибо.

Разговор мужчины и женщины. И, несмотря на все ее благие намерения, этот разговор Кейтлин нравился.

Помимо воли ее взгляд обратился на искрящиеся теплым смехом глаза, на чувственно изогнутые по краям губы — как приятно было их прикосновение к ее губам. С лица Мейсона взгляд ее перекочевал на плечи — такие широкие, что и самая независимая из женщин не устояла бы перед искушением переложить на них все свои проблемы… хотя бы на то время, пока она склоняет к ним свою голову, Потом взгляд ее опустился ниже, к мускулистой груди, открытой расстегнутым воротом рубашки: груди, при взгляде на которую та же самая условная женщина не смогла бы удержаться от мечтаний коснуться губами смуглой кожи.

— О чем задумалась, Кейтлин?

— О личном, ковбой.

— Не хочешь поделиться?

— Тогда это не будет личным.

Как просто было бы снова влюбиться в Мейсона! Однако Кейтлин ни за что не позволила бы себе этого. Разбитого один раз сердца было более чем достаточно; она не желала больше быть несчастной.

Она умышленно отвернулась к иллюминатору и стала смотреть вниз. Мейсон специально летел низко, чтобы ей было лучше видно.

— Когда в последний раз ты видела пастбища с такой высоты, Кейтлин?

Она наморщила лоб.

— Не помню.

— Отсюда все смотрится иначе, правда?

— Может быть. И… ладно, возможно, мне в самом деле не помешало бы иметь больше скота, да и ковбоев, и выпасов тоже. Но, как бы худо дела ни шли, я не дам тебе завладеть ранчо.

— Ты только и делаешь, что твердишь мне это.

— Я всерьез намерена поставить ранчо на ноги, Мейсон.

— Ха-ха.

Надо же быть такой дурой! — разозлилась на себя Кейтлин, Возомнила, что могу расслабиться, когда рядом Мейсон! Она решительно потребовала:

— Поворачивай самолет!

— Не глупи.

— Эта поездка не имеет смысла.

— Не согласен, — лениво возразил он.

— Ты же знаешь, что для меня невыносимо находиться рядом с тобой.

— Я хотел предложить перемирие.

Кейтлин глянула недоверчиво.

— Ты отказываешься от мысли завладеть ранчо?

Мейсон усмехнулся.

— Ответ тебе известен.

— Тогда перемирие невозможно.

— Возможно — на сегодняшний день. Я не говорю о твоих взносах, а ты не думаешь о них.

— Твои рассуждения годятся для детей, но мы не дети. Мы взрослые, и оба понимаем, что ты не успокоишься, пока не получишь, чего хочешь. Так что перемирие может быть лишь временным.

Мейсон рассмеялся почти над самым ее ухом.

— Любое перемирие временно, Кейтлин. Однако я продолжаю утверждать, что мы можем позволить себе насладиться этим днем. А твое мнение?

Ее так и подмывало сказать «да». Хотя в ранчо заключалась вся ее жизнь, было бы так приятно хоть на день сбежать от забот, одиночества и монотонной рутины. Было бы просто благом забыть на несколько часов обо всех проблемах, радоваться видам и звукам города, получать удовольствие, тратя не свои деньги. Позволить себе насладиться обществом Мейсона — хотя бы один раз.

— Что скажешь, Кейтлин?

— Ты, кажется, забыл, — медленно проговорила она, — что я полетела с тобой потому лишь, что я богатенькая шлюшка, которой привычно отираться в магазинах.

Темные глаза Мейсона сверкнули.

— Я не употреблял подобных выражений, Кейтлин.

— Ты выразил свои чувства достаточно ясно. Кроме того, ты разве забыл, что единственной причиной, по которой я полетела с тобой, была необходимость оказать тебе услугу?

— Я ничего не забыл. Так ты позволишь себе приятно провести день?

Было невыносимо трудно сохранять холодную голову рядом с Мейсоном. Мускулистые ноги находились всего в нескольких дюймах от нее, смуглая рука соблазняюще касалась ее обнаженной кожи.

Кейтлин хотела сказать «нет». Но едва раскрыла рот, как из него само собой вырвалось «да». Она вздрогнула, когда Мейсон коснулся ее колена.

— Это будет прекрасный день, Кейтлин.

Она беспокойно заерзала на сиденье, колено ее горело под пальцами Мейсона.

— Возможно…

Рука Мейсона вернулась к штурвалу, и Кейтлин взглядом проводила ее.

Рука была большой, хорошей формы, огрубевшая от многих лет работы. Очень красивая мужская рука, подумалось Кейтлин. Сама того не желая, она начала вспоминать, каково было ощущать ласки этой руки в потаенных уголках своего тела. Ее затрясло.

— Замерзла? — заботливо спросил Мейсон.

— Нет.

— У меня тут где-то был свитер.

— Спасибо, не нужно.

Мейсон бросил на нее непонятный взгляд, но Кейтлин отвернулась и с преувеличенным вниманием принялась разглядывать бесконечные прерии.

Когда они приземлились в Остине, Кейтлин сказала:

— Прежде чем мы отправимся по магазинам, мне нужно немного свободного времени.

— Еще бы.

Она нахмурилась и побурчала:

— Можно подумать, ты знаешь…

— Что ты намерена повидаться с Биллом Оттером? — Он засмеялся ее удивлению. — Ведь ты именно к нему собралась, правда?

— Да, — признала Кейтлин и понадеялась, что не все ее мысли Мейсон читает столь легко.

— Хотелось бы знать, — бросил Мейсон в пространство, — говорила ли ты с Биллом хоть раз с тех пор, как я выкупил закладную.

— Нет, хотя и пыталась. Я звонила несколько раз, но его не застала. Кстати, я разговаривала с Элис сегодня утром, перед вылетом: Билла опять не было.

— Меня это не удивляет.

— Никогда прежде мне не составляло труда добраться до Билла, — мрачно сказала Кейтлин.

— Дала ли ты Элис понять, что появишься?

— Нет…

— Тогда, готов биться об заклад, сегодня ты до Билла доберешься.



В магазин, где они договорились встретиться, Мейсон пришел первым. Он направился к Кейтлин — высокий, крепкий, ошеломляюще красивый. Мужчина, достойный любви, — в иных обстоятельствах.

— Привет. Виделась с Биллом? Поговорили?

— Да.

— Ты быстро управилась.

— Говорить оказалось не о чем.

Он вгляделся в ее лицо пронзительным, все понимающим взглядом.

— Я пытался предостеречь тебя.

— Я знаю.

Еще мгновение Мейсон смотрел на Кейтлин, потом предложил:

— Думаю, пора приступать к делу.

— Я готова.

— Только давай начнем с обеда.

— Спасибо, Мейсон, но я уже говорила, что не нуждаюсь в жалости.

— Кто говорит о жалости? Я голоден. Я хочу большой бифштекс.

— Мейсон…

— Мы же договорились!

Они устроились за столиком в первой попавшейся закусочной. Когда им подали бифштексы, жареную картошку и салат, Мейсон с интересом взглянул на Кейтлин и спросил:

— Как прошла встреча с Биллом?

Кейтлин нахмурилась.

— Так плохо? — допытывался он.

— Хуже не бывает.

— Расскажи мне.

И Кейтлин излила на Мейсона все свое разочарование Биллом, всю свою боль от его предательства. Мейсон внимательно слушал.

— Может, это и к лучшему, что ты разобралась в нем, — подытожил он, когда Кейтлин умолкла.

— Нелегко обнаружить, что тебя предал тот, кого ты любил и кому доверял.

— Я тоже этому учен.

— Было что-то похожее? — полюбопытствовала Кейтлин.

— Да.

— Мейсон… Тебе было очень больно?

Его взгляд метнулся к ее лицу.

— В общем, да.

Кто же причинил ему боль, гадала Кейтлин. Жена? Кто-то еще?.. Замкнутое лицо Мейсона предостерегало от дальнейших расспросов. Какое-то время они ели молча.

Когда разговор завязался вновь, Кейтлин обнаружила, что настроение Мейсона изменилось. Он принялся рассказывать о родео: о волнениях и опасностях, о соперничестве и дружбе.

— Это совершенно особый мир, — заявил он.

— Я тоже считаю так, хотя всегда была и буду только зрителем.

Они говорили о родео не в первый раз, но Кейтлин продолжала ловить каждое слово Мейсона.

— Как зритель ты видишь лишь то, что происходит на арене.

— Я знаю.

Неведомо откуда к Кейтлин пришло озарение. Она потрясенно смотрела на Мейсона. Нет, это невозможно… И все же она задала вопрос:

— А что женщины?

— Вокруг арены всегда женщины. Я же тебе говорил, Кейтлин. Поклонницы. Игроки. Женщины вроде моей жены. Охотницы.

— Я о женщинах-ковбоях. Тех, кто выступает на арене.

— Они выступают наравне с мужчинами.

— А платят им хорошо?

— Лучшим из них — весьма неплохо. — Он умолк и подозрительно уставился на Кейтлин. — К чему эти расспросы? Только не говори, что собралась выступать!

— Да бог с тобой, Мейсон! — Кейтлин рассмеялась и даже замахала руками.

— Собралась? — настаивал он.

— Уж и поболтать нельзя?

— Только поболтать — пожалуйста.

— А что тебя тревожит? Участвуют же другие женщины, почему мне нельзя?

— Это опасно. Ты можешь покалечиться.

— Вот уж не думала, что тебя это встревожит. — Кейтлин пожала плечами и застыла: ей в лицо уперся тяжелый взгляд.

— Почему же?

— У тебя закладная. Случись что со мной — тебе легче будет завладеть ранчо.

Взгляд Мейсона посветлел, улыбка озарила лицо. Это мысль.

— Я права?

Потянувшись через стол, Мейсон накрыл руку Кейтлин своей.

— Нет, не права, и ты не могла ошибиться больше. Я хочу заполучить твое ранчо, верно, но не ценой случайности. Так что если у тебя возникли дурные идеи насчет родео, забудь о них.

От большой ладони, лежавшей на ее пальцах, по всему телу Кейтлин расходились волны желания.

— Мы говорили о родео, вот я и спросила, — неуверенно защищалась она.

— Ладно, оставим это. — Мейсон убрал руку. — Что будешь на десерт?

— Я сыта, по-моему, больше не смогу проглотить ни крошки.

— А я нет. Кстати сказать, я обожаю мороженое, но терпеть не могу есть его в одиночестве.

Ответная улыбка далась Кейтлин легко.

— Ты меня разжалобил, так уж и быть, составлю тебе компанию.

Глядя на сидящего напротив Мейсона, Кейтлин думала, как не похож он на Билла Оттера. Там, где Билл слаб, Мейсон — сама стойкость и сила. Мейсону и в голову не пришло бы не сделать чего-то лишь потому, что сделать — значит столкнуться с трудностями или неприятностями. С Мейсоном Хендерсоном женщина всегда будет как за каменной стеной.

— Покупаю твои мысли, — объявил Мейсон. — Плачу доллар.

— Не выйдет.

— Что, больше?

Кейтлин дерзко взглянула на него.

— Больше, чем ты можешь себе позволить.

Она никогда не говорила Мейсону, что раз и навсегда решила: никто в Техасе не сравнится с ним. Нет мужчины, столь привлекательного, да и столь притягательного тоже. Нет мужчины, которого она сможет полюбить так, как любит его.

Любит! Кейтлин судорожно вздохнула. Она так старалась не позволить себе снова влюбиться в Мейсона. Не далее как сегодня утром решила не поддаваться чувствам. Как же она не поняла, что уже поздно? Она любила Мейсона пять лет назад, любит и теперь. А может быть, вообще не переставала любить его?

— Что-то не так? — поинтересовался Мейсон.

Она покачала головой.

— Все в порядке.

Если Мейсон догадается о моих чувствах, напряженно размышляла Кейтлин, то воспользуется этим, чтобы исполнить свой великий план, а этого я не перенесу. Он не должен знать, что я люблю его.

— Кейтлин…

— Пустяки. — Волнение сжимало ей горло. — Надеюсь, мороженое принесут быстро, иначе на магазины не останется времени.



— Взгляни на этот пиджак. И на этот… Ой, Мейсон, какая прекрасная рубашка! Непременно примерь. Теперь галстуки… Нет!.. — Кейтлин хихикнула. — Только не этот! Не к этому костюму.

— Почему нет?

— Убийственное сочетание цветов.

— Вот как? Не знал.

Кейтлин хохотала, глядя на Мейсона, которого впервые видела беспомощно озабоченным.

— Ты меня разыгрываешь, правда? Ты и без меня знал, что галстук не к месту.

— Да я же ковбой, Кейтлин. Откуда мне разбираться в пиджаках и галстуках?

Она тряхнула головой.

— Ты никогда не был «просто ковбоем». И, думаю, знаешь больше, чем показываешь.

— Ты ошибаешься, — стоял на своем Мейсон. — Покажи мне джинсы, сапоги, «стетсоны» — и можешь быть уверена, я не растеряюсь. Но другая одежка для меня загадка.

— После стольких лет в нефтяном бизнесе?

— Не так уж и много лет, да и те в основном прошли на разработках. Можно по пальцам пересчитать, когда я бывал в зале совещаний компании. В душе я навсегда ковбой, и лучше всего мне на ранчо. В костюме и галстуке мне муторно: было и будет. Потому-то твои услуги так для меня и ценны.

Она позволила себе полюбопытствовать: