Она набрала номер подруги в Лондоне. Раздались три гудка, потом щелчок, и голос Пат на автоответчике, сообщавший, что в настоящий момент ее нет дома, но она обязательно перезвонит «со скоростью света».

Телефон зазвонил спустя десять минут, и Патриция произнесла:

— Я была дома, Мари, но мне не хотелось суетиться из-за телефонного звонка. — Затем последовал большой непрерывный зевок, явно сыгранный.

Марианна едко заметила:

— Слишком много спать — вредно для здоровья.

— Лучше попытайся объяснить это моей нервной системе, — парировала Патриция. — Ты никогда мне не звонила, Марианна, вот почему — и, пожалуйста, не стоит благодарностей — я перезвонила тебе. Что случилось?

Марианна присела. В своем огромном пустом доме она беспрепятственно могла говорить столько, сколько хотела. И ей действительно хотелось выговориться, выплеснуть все наружу. Однако сейчас она поняла, что не может сказать ни слова.

— Я просто подумала, что было бы неплохо узнать, как у тебя дела, — еле выдавила Марианна, решив отложить исповедь.

— Процветаю, если ты об этом спрашиваешь. В настоящий момент я работаю здесь над совершенно изумительной ролью. Не слишком трудной, но несколько хороших больших диалогов есть. И как только я разделаюсь с ней, сразу направлюсь к дальним берегам. В Нью-Йорк, если быть точной.

— О, ты ведешь такую напряженную жизнь, — поддразнивая сказала Марианна. — Лондон, Нью-Йорк… В следующий раз ты сообщишь мне, что оттачиваешь дальневосточный диалект и летишь в Токио, дабы ослепить японцев блеском своего таланта. — Она рассмеялась, но ее пальцы нервно перелистывали телефонный справочник.

Должно быть, Патриция уловила слабую дрожь в голосе подруги, потому что в следующий момент серьезно спросила:

— Что-то не так, Мари? Мне вовсе не обязательно видеть тебя, чтобы понять, что сейчас ты точно не на вершине мира. Что-то с твоей мамой? С ней все в порядке?

— Дело во мне, Пат, — решительно заявила Марианна. — Мне просто больше не к кому обратиться. — Проклятье, она почувствовала, как готова расплакаться. Она сделала глубокий вдох и выдох и начала рассказывать подруге о Фредерике.

Марианна ни слова не сказала о Стиве, ни слова о причинах своего замужества, и тем не менее она говорила, говорила и говорила. Когда она закончила излияния, Патриция с ее обычной прямолинейностью заметила:

— Конечно, ты приедешь ко мне в Лондон.

— Я не могу. — Слезы, стоявшие в горле последние десять минут, бесшумно потекли по щекам.

— Не смеши меня. Конечно, ты можешь и обязательно приедешь. Не хочу слушать никаких «если» и «но». Если прибудешь завтра утром, то проведешь со мной выходные. Я достану тебе билет на мой спектакль, и ты будешь счастливая, удачливая девочка. — Эти слова заставили Марианну улыбнуться. — Утром меня не будет в квартире, так что можешь делать все, что захочешь! У тебя все еще есть запасной ключ? Могу представить, как ты киваешь головой. Так вот, делай все, что тебе заблагорассудится, приготовь себе поесть. Затем сходи за покупками. Это приказ. Иди по магазинам. Купи себе что-нибудь восхитительное для похода в театр. Завтра вечером на спектакль придут некоторые известные личности. Хотя, боюсь, самые известные были только на премьере. А потом, когда представление закончится и смолкнут аплодисменты, мы вместе поужинаем в каком-нибудь маленьком ресторанчике. Теперь повторяй за мной, Марианна: «Завтра у меня будет самый восхитительный вечер».

Итак, на следующий день в три часа тридцать минут пополудни Марианна прогуливалась вдоль Грей-стрит, заглядывая в модные магазинчики в поисках подходящего наряда для вечера. Холодное осеннее солнце изредка проглядывало сквозь тучи, напоминая о своем существовании.

Последний раз Марианна была в Лондоне несколько месяцев назад. В глубине души она всегда ощущала себя провинциалкой, и обычно большие города неприятно отпугивали ее. Однако сейчас столица показалась ей прекрасной. Несмотря на то что мысли о Фреде, словно пчелиный рой, продолжали жужжать в голове Марианны, смена обстановки немного развеяла ее угнетенное состояние.

В конце концов, она присмотрела себе очаровательное ярко-зеленое шерстяное платье с длинными рукавами. Во время примерки она была приятно польщена, когда одна из продавщиц спросила, не работает ли мисс моделью. В дополнение к вечернему туалету Марианна купила изысканные драгоценности и туфли на высоком каблуке. Только полседьмого она вернулась в квартиру Патриции в совершенно другом, приподнятом настроении, чем несколько часов назад, когда она сходила с поезда.

Может быть, подумала Марианна, тщательно одеваясь к предстоящему походу в театр, им вдвоем с матерью стоит поехать в путешествие на неопределенный срок. Возможно, время и расстояние, новые впечатления помогут ей изгнать Фредерика Галли из своего сердца. В какой-то момент такая мысль показалась ей очень заманчивой. Но потом, печально вздохнув, она решила, что побег от действительности не решит проблему, а только усугубит ее.

Размышляя подобным образом, Марианна приехала в театр, имея в запасе всего несколько минут. Патриция достала ей одно из лучших мест в партере. Пьеса получила восторженные рецензии критики и имела успех у публики. Поэтому неудивительно, что в зале не было ни одного свободного места.

В этой постановке, практически полностью лишенной сценических эффектов, принимали участие всего пять актеров. Их великолепная игра доставляла огромное удовольствие как знатоку, так и неискушенному зрителю.

Марианна давно мечтала посмотреть, какова Патриция на сцене. Местный театр в их родном городке был слишком мал и запущен, нуждался в капитальном ремонте. Только за счет покровительства городского драмкружка и жителей, среди которых нашлись ревностные почитатели искусства, поставили там несколько школьных спектаклей и пантомиму на Рождество.

Звездный путь Патриции начался именно с этих спектаклей. Ее сила в естественности на сцене, полном растворении в образе своих героинь и в мире, придуманном драматургом. Пат умела тонко чувствовать сценический образ, дополняя и обогащая его своей нестандартной индивидуальностью.

К концу первого акта все без исключения зрители были заинтригованы и с нетерпением ожидали, что случится во втором действии.

В перерыве, заказав себе апельсиновый сок, Марианна уселась возле стойки бара, с улыбкой читая программу: хвалебные отзывы критиков на игру подруги, процитированные на афише. Кто бы мог подумать? Марианна покачала головой. В десять лет, держась за руки на детской площадке и хихикая надо всем, что приходило тогда на ум десятилетним девчонкам, кто из них мог представить себе, как повернутся их жизненные пути?

Марианна захлопнула программку. Не имеет смысла постоянно обращаться в прошлое. Она никогда не сможет спрятаться от того, что произошло. Однако будущее в ее руках, и только она сможет сделать его таким, каким хочет.

Единственной ее мечтой было поступить в соответствии с этими мудрыми мыслями и выкинуть из головы и из сердца образ Фредерика, который не давал ей покоя ни днем ни ночью.

Для Марианны было большим облегчением услышать звонок, возвещавший об окончании антракта, и отвлечься от своих грустных мыслей на время второго действия пьесы.

К концу спектакля публика, затаив дыхание, ждала развязки. Затем поднялся шквал аплодисментов. Зрители аплодировали стоя, в то время как актеры, взявшись за руки, выходили на сцену и кланялись.

Марианна собиралась уже идти в гардероб, когда вдруг услышала голос Патриции, отчетливо прозвучавший на фоне смолкающих аплодисментов.

— А сейчас, дамы и господа, я хотела бы нарушить традицию и сделать нечто абсолютно неслыханное!

По огромному заполненному залу прокатился шепот любопытства, и наступила гробовая тишина. Ведь ничто так не завораживает зрителя, как появление чего-нибудь неожиданного, а в данном случае — совершенно неожиданного. Марианна затаила дыхание, впрочем, как и остальные зрители.

— Я хотела бы, — продолжала Патриция, — с любезного разрешения моих коллег и вашего позволения попросить мою самую близкую подругу Марианну подняться ко мне на сцену!

Глаза Марианны расширились от удивления, и, поколебавшись, она все же направилась к сцене. Ног она не чувствовала, когда пробиралась между рядами. Все глаза были устремлены на нее. А когда Марианна предстала перед морем внимательных глаз, Пат улыбнулась подруге и произнесла, глядя в зал:

— И конечно, мне также хотелось бы позвать на сцену Фредерика Галли.

На какое-то мгновение Марианне почудилось, будто все происходящее — часть некой безумной неправдоподобной сказки. Она не смела поднять глаз.

Фред поднялся на сцену, и Патриция, взяв подругу за руку, заявила с обезоруживающим обаянием:

— Это мои два добрых друга, которые знают меня с детства и которые всегда были предназначены друг для друга. По некоторым причинам им пришлось расстаться, но сейчас они здесь, вместе, и вместе же должны остаться!

Эти слова вызвали бурю одобрительных возгласов и аплодисментов, которые звучали из всех уголков зала. Марианна не могла сказать, когда именно ее пальцы сплелись с пальцами Фреда. Она смотрела и не могла насмотреться на красивое смуглое лицо любимого человека. Из толпы раздался возглас:

— Сделай девушке предложение!

— Фред… — выдохнула Марианна.

Наступила тишина.

— Марианна, дорогая. — Его глаза встретились с ее, и у нее перехватило дыхание. — Я прошу твоей руки и сердца.

10

— Пойдем отсюда, — сказал Фредерик. — Нам нужно поговорить.

Они стояли за кулисами в окружении многих людей, в вихре рукопожатий и поздравлений.

Через толпу к Марианне и Фредерику пробиралась Патриция с пылающим от радости лицом и довольной улыбкой.

— Надеюсь, вы на меня не сердитесь, — беззаботно рассмеялась она.

Марианна отодвинулась от Фреда. Она все еще была как во сне. Даже не верилось, что полчаса назад она услышала предложение руки и сердца.

Но разве он мог поступить иначе, стоя перед целой толпой? Больше всех радовалась, конечно, Патриция.

— Ты неисправимый романтик, Пат, — сказала Марианна, не глядя на Фредерика, но всем своим существом ощущая его присутствие.

Он стоял совсем рядом в строгом темном костюме, мужественно-красивый и очень растроганный.

— Я сделала все, что могла, — отозвалась Патриция с многозначительным кивком, принимая нарочито скромный вид. — Может, вам хочется побыть вдвоем? — спросила она.

— Да, — сказал Фред.

— Нет, — в ту же секунду ответила Марианна.

— Ну, и что же теперь будет? — Пат смотрела на них, пытаясь изобразить невинное смущение. — Да? Нет? Может быть?

Позади возник сияющий режиссер. Марианна видела, как хочется ее подруге выйти на последний поклон.

— Ну, иди, — тепло сказала она, подталкивая подругу.

— Здесь неподалеку есть маленький ресторанчик. — Фредерик говорил очень мягко. — Иди, Патриция. — Он широко улыбнулся. — А на тот случай, если у меня больше не будет возможности поблагодарить тебя, я скажу сейчас, что ты самая лучшая сваха на свете.

И он потащил Марианну к выходу. Морозный воздух обжигал лицо. Она повернулась к нему, опустив глаза.

— Я знаю, что значит для тебя брак. Ты не хотел делать предложения. — Марианна говорила неуклюже и взволнованно, впрочем, это было именно то, что она испытывала.

— Ах, ты знаешь? — передразнил Фред, и она решилась взглянуть на него из-под ресниц.

— Ну ладно, а что еще ты мог сделать? Там было так много народу… и… — пролепетала она.

— Потом, — сказал Фредерик. — Здесь не самое подходящее место для разговора. Пойдем. — Он взял ее под руку, и они молча дошли до маленького итальянского ресторанчика.

Метрдотелю было достаточно одного взгляда на спутника Марианны, чтобы тут же проводить их за отдельный столик в углу зала.

На столе стояла ваза с гвоздиками. Фред отодвинул ее.

— Я хочу видеть твои глаза, Марианна, когда буду говорить то, что должен сказать. — У нее внутри все сжалось.

— Я понятия не имела, что Пат выкинет такую шутку, — пробормотала Марианна. — Откуда она узнала, где тебя найти?

— В «Савойе», — кратко ответил он, пристально глядя на нее. Марианна залилась краской под этим взглядом. — Когда я встретил Патрицию на Бродвее, то через пару дней пригласил ее пообедать и тогда же обмолвился о том, что в Лондоне останавливаюсь только в «Савойе». Я и не подозревал, какую роль это потом сыграет.

В его голосе было столько теплоты, что у Марианны закружилась голова. Тут очень кстати подошел официант принять их заказ. С типичным итальянским восторгом он отзывался на все, что они заказывали: «просто великолепно» или «прекрасный выбор».

— Твоя мать не обиделась на мой поспешный отъезд? — спросил Фред.

Марианна вертела в руках бокал.

— Нет.

— А ты? Ты в порядке?

— А почему, скажи мне, должно быть иначе?

— Потому что, дорогая моя, мы расстались далеко не по-дружески.

Моя дорогая. Он назвал ее «моя дорогая»? И без всякой усмешки?

— Это безнадежно, — внезапно заявил Фред, поднимаясь. Метрдотель, как по боевой тревоге, направился к их столу и засуетился, обеспокоенный неожиданной ситуацией.

— Что-нибудь не так? — озабоченно спросил он. — Вам не понравился ресторан?

— Очень понравился, — заверил его Фредерик, покопавшись в бумажнике и извлекая оттуда пачку банкнот. — Я уверен, что блюда здесь самые изысканные, но у нас вдруг пропал аппетит. — Он искоса взглянул на Марианну, и та смущенно кивнула, совершенно не понимая, что происходит.

Они быстро вышли из ресторана, взяли такси и приехали в «Савой».

— Зачем мы приехали сюда? — спросила Марианна у входа.

— Нам надо поговорить. — Фред бросил в ее сторону невинный взгляд. — Я не могу разговаривать с тобой, когда рот у меня набит цыпленком.

Он вошел в гостиницу, держа Марианну за руку. Она знала, куда он ведет ее, и слабо сопротивлялась, когда они подошли к его номеру и Фред открыл дверь.

— Почему мы должны разговаривать в твоем номере?

— Успокойся, — приказал Фредерик, закрывая дверь и швыряя ключи на столик посреди комнаты. — Сядь. Выпей чего-нибудь и послушай, что я скажу.

Он налил им по стакану виски с содовой. Марианна никогда раньше не пила этого. Теперь же она с благодарностью отхлебнула обжигающий напиток, потому что нервы у нее уже начинали сдавать.

— Это не самый любимый твой напиток, я знаю, — произнес Фредерик, присаживаясь рядом с ней.

— Ты помнишь, — прошептала она.

— Конечно, помню, — вздохнул Фред. — Я помню все, что касается тебя, Марианна. Как же я мог об этом забыть, если ты так долго занимала все мои мысли?

Марианна не смотрела на него. Она опустила голову, и Фредерик мягко поправил ее волосы, чтобы видеть профиль.

Она почувствовала легкое прикосновение его пальцев и вздрогнула.

— Посмотри на меня, — сказал он. Марианна повернула голову. Они взглянули друг другу в глаза. — Все эти годы я не переставал думать о тебе. Эти мысли меня просто изводили, — продолжал Фредерик, и в его глазах вовсе не было насмешки. Они оставались непривычно серьезными и глубокими. — Я уехал в Чикаго, и каждый мой успех, каждое достижение омрачалось горечью моих воспоминаний о тебе.

— Что же я… — начала Марианна, но он приложил палец к ее губам.

— Тише. — Фред откинул с ее лица темные волосы, и его рука задержалась ненадолго, словно он не мог заставить себя убрать ее. — Ты даже не представляешь, как я любил тебя, до того как ты не подбросила мне эту бомбу, — прошептал он.

Эти слова стали для Марианны как нож в сердце.

Тогда, четыре года назад, она знала, конечно, что Фред любит ее. Но сейчас, услышав это от него, Марианна чуть не разрыдалась.

— Ты была моим солнцем, Марианна. Я обожал тебя. И всегда боялся, что у тебя кто-то есть. Все мужское население этого проклятого городишки мечтало стать твоими возлюбленными! — Он печально усмехнулся. — Когда ты сказала мне о свадьбе со Стивом, я догадывался, что на то были причины. Но гораздо легче оказалось поверить его словам, что для тебя он более подходящая пара. А когда ты не осмелилась отрицать это…

— Я не могла…

— Я понял это теперь, но не тогда, — ответил Фред глубоким ласковым голосом, который таким странным образом действовал на Марианну. — Тогда я видел двух людей одного круга, близких по происхождению. Я просто имел наглость влюбиться не в ту девушку. Ты всегда оказывала потрясающее воздействие на противоположный пол, даже не осознавая этого. Очаровывала буквально всех. Я мог убить его за то, что он отнял тебя у меня — я чуть не убил вас обоих! Но вместо этого я уехал.

Марианна не решалась прервать его. Фредерик словно путешествовал по тропе горьких воспоминаний, и ему надо было выговориться.

Но и ей хотелось слушать и слушать, и узнать о нем все, не пропустив ни одной мелочи. Каждое слово его исповеди отзывалось в сердце.

Когда-то он любил ее. Когда-то она была для него солнцем. Но это все так давно. Теперь неистовый пыл юности исчез. Иначе почему он судит обо всем так спокойно? Так может говорить лишь человек равнодушный.

— Наверное, именно тогда во мне зародилась мысль в один прекрасный день вернуться, вернуться с деньгами и влиянием, которые, как сказал Стивен, были нужны тебе.

— Ты так и сделал.

— Вот именно, — твердо ответил Фредерик. — Хотя обстоятельства были совсем иными, чем я себе воображал. Но такова жизнь. Сначала твой путь представляется тебе прямым и ясным, а в следующее мгновение он растворяется в сети ходов и переходов, и ты понятия не имеешь, куда идешь.

Он все еще гладил Марианну по волосам, и это стесняло ее, мешало сосредоточиться. Ей хотелось быть такой же спокойной, как Фред. Хотелось таким же уравновешенным тоном рассказать ему о себе, без боли оглянуться назад и все простить своему прошлому.

— Я был потрясен, когда услышал об автокатастрофе.

— Но не упустил шанса расплатиться со своими должниками.

— Решил, что мне надо вернуться. И даже не задумывался об этом.

Молодые люди посмотрели друг на друга. В комнате повисло тягостное молчание. Фредерик включил одну из настольных ламп, и вокруг все заполнилось полутенями и светлыми пятнами.

— Я думал, — медленно продолжал он, — что смогу разделаться с прошлым раз и навсегда. Но когда увидел тебя, то снова почувствовал гнев. Я смотрел на твое утонченное ангельское лицо и вспоминал день свадьбы. Мне никогда ничего так не хотелось в своей жизни, как тебя в день нашей новой встречи. Я и не думал заставлять тебя выходить за меня замуж, но, увидев твое лицо, понял, что ты нужна мне, что ты должна быть моей.

— Ненависть — сильное чувство, Фредерик, — прошептала Марианна, смахивая непрошеные слезы.

— Ненависть? — Он недоверчиво посмотрел на нее. — Я не испытываю к тебе ненависти, Марианна. Неужели ты этого не поняла?

— Может быть, сейчас нет. — Она почувствовала себя совсем несчастной. — Сейчас осталось только равнодушие.

— Как я могу быть к тебе равнодушным? — Фредерик подался вперед и взял в ладони ее лицо. Его сильные теплые руки разбудили в ней столько воспоминаний!

С сердцем Марианны творилось что-то дикое: оно то парило, то устремлялось вниз, а потом снова вверх.

— Я люблю тебя, о господи, — странно охрипшим голосом произнес Фред. — Я никогда не переставал любить тебя. И хотеть. Черт возьми, хотеть больше всего на свете. Я вернулся, чтобы предъявить тебе претензии, но все, чего добился, — это еще больше влюбился в тебя. Нельзя заново переписать прошлое. Но мне надо было знать… я готов был тебя задушить, только бы узнать, почему ты вышла за него.

— Фред! — Марианна сияющими глазами смотрела на него. — Неужели ты все еще меня любишь?

Она робко подвинулась и коснулась лица любимого мужчины. Он нагнулся, чтобы поцеловать ее. Губы ее Фреда, жаждущие, ищущие коснулись ее рта, и Марианна прильнула к нему, отвечая на поцелуй.

— Когда я выяснил причину твоего замужества, все поплыло у меня перед глазами, — прошептал он в ее шею. Она осторожно прижала к себе его голову. — Единственное, о чем я мог думать: она мне не доверяла! Вернулся в Лондон, но это был сущий кошмар. Я попытался поставить себя на твое место и стал понимать, почему ты так поступила. Милая моя!.. — Голос Фредерика срывался.

— Эти четыре года я провела как в тюрьме, — тихо заговорила Марианна. — Только мысль о моих родителях помогла мне выжить. Я вышла замуж за Стива, потому что у меня не было выбора.

— Твои родители не догадывались?

— Думаю, что догадывались. Они знали: здесь что-то не так, но ничего не могли поделать. Как только они заговаривали об этом, я уходила от ответа. Нельзя было позволить им что-то подозревать. Я сделала это ради родителей, потому что очень их люблю. И не раскаиваюсь. Но очень виновата перед тобой. Ведь я столько думала о будущем. О нашем будущем.

— Как, должно быть, ты его ненавидела, — тихо произнес Фредерик. Марианна прерывисто вздохнула.

— Сначала ненавидела… Годы, проведенные со Стивом, были для меня сущей пыткой. Долгое время я места себе не находила от обиды и горечи. Но нельзя же ненавидеть вечно. Подчас ненависть становилась невыносимой. Прошло какое-то время, и я начала приспосабливаться к своему положению. Я не могла иначе. Иногда мне даже становилось жалко Стивена, хотя я прекрасно сознавала, что он использует меня — использует нас обоих.

— Бедная моя девочка. — Фредерик снова медленно и нежно поцеловал ее, и она застонала, ощутив сквозь тонкую ткань вечернего платья ласковые прикосновения его сильных рук.

Фред подхватил ее на руки и понес в спальню. Вот он, подумала Марианна, тот самый момент, которого она ждала столько лет. Любимый мужчина прикасается к ней не из чувства мести, не из-за животного вожделения, а просто потому, что любит ее.

Фредерик опустил Марианну на кровать. Она повернулась к нему и нежно сказала:

— Я люблю тебя, Фред Галли. Я никогда не переставала тебя любить. Даже когда между нами пробежала черная кошка, моя любовь к тебе не угасла. Ничто не смогло убить это чувство. Возможно, Стивен думал, что, женившись на мне, он разрушит все прекрасное, что было между нами, но он просчитался. Разлука с тобой только усилила мою любовь, мою страсть, мое желание. На этой планете для меня существует только один мужчина — ты.

— Стивен всегда был очень импульсивен, — пробормотал Фредерик. Он снял смокинг и расстегнул рубашку, обнажив мускулистый бронзовый торс. Потом опустился на кровать рядом с Марианной и провел рукой вдоль ее тела, плавно повторив изящные изгибы женской фигуры. — Еще до того, как все это случилось, до того, как он узнал о грехе своей матери, в нем чувствовалось какое-то безрассудство. Стив всегда напоминал мне бочонок с порохом, готовый взорваться в любую минуту.

Фредерик медленно расстегнул молнию на платье, и Марианна с. легкой улыбкой на губах выскользнула из своего одеяния. Мужчина завороженно смотрел на ее обнаженное тело, как будто видел его впервые.

Он прикоснулся ладонью к ее груди, и Марианна откинулась назад, тяжело дыша.

— Как ты красива, — пробормотал Фред. — Я понял, почему так отчаянно хочу тебя. Твоя красота вызывает самые темные, почти первобытные инстинкты, которые глубоко запрятаны в каждом мужчине.

— Неужели? — Марианна рассмеялась низким манящим смехом. Неужели она так красива? В следующий раз, когда она подойдет к зеркалу, постарается рассмотреть себя повнимательнее.

— Ради твоей очаровательной улыбки мужчины пойдут на преступление, — хрипло прошептал Фред, целуя ее в шею. Затем, опускаясь все ниже и ниже, с утонченной доскональностью стал исследовать губами каждый дюйм теплой нежно-розовой кожи.

Марианна сладострастно изогнулась, когда его нежные губы начали ласкать ее живот, осторожно подбираясь к слегка выпуклому холмику.

Больше не было ни ярости, ни обиды. Отпала необходимость скрывать свои чувства и желания, держать под неусыпным контролем испепеляющую, неудержимо рвущуюся изнутри, дикую, безрассудную страсть.

Нежность, которую они дарили друг другу, напомнила им беззаботную юность, когда жизнь еще не предъявила свой счет за счастье. А теперь их любовь стала более зрелой, более глубокой, более совершенной.

Марианна запустила пальцы в его темные, густые волосы, затем слегка раздвинула ноги, чтобы открыть свое тело навстречу мучительно-чувственной ласке.

Она удовлетворенно вздохнула, когда Фредерик двинулся обратно вверх, лаская губами и языком ее полные красивые груди. Он захватил их и, втягивая в рот каждый сосок, дразнил, пока она не вскрикнула от переполнявшего ее наслаждения.

Когда, наконец, Фред вошел в нее, это было так естественно, как будто Марианна всю жизнь жила с ощущением его плоти внутри нее. Их тела двигались в едином ритме, резкими толчками подгоняя любовников к тому моменту, когда разум уступает первенство чувствам, когда миг и вечность сливаются воедино.

— А теперь, — сказал Фредерик несколько позже, приподнявшись на локте, чтобы посмотреть на Марианну, — теперь, когда мы одни и сотни глаз не устремлены на нас, скажи мне — ты выйдешь за меня замуж?

— Выйду ли я за тебя замуж? — Она рассмеялась и погладила его по щеке. — Да. Да, любовь моя, я выйду за тебя замуж. Я ждала этих слов всю свою жизнь.

Кто знает, уже позже подумала Марианна, что подарит им эта ночь любви. Может быть, с улыбкой предположила она, это будет ребенок?



Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.