Фэйрин Престон

Уроки соблазна

Глава первая

Джилл Бэрон резко остановилась, сделала глубокий вдох и стала ждать, когда вернется равновесие. Но земля продолжала вращаться вокруг нее. Такое случилось впервые с тех пор, как десять лет тому назад она поселилась в этом особняке на севере Далласа. Ничего подобного раньше с ней не случалось, хотя песчаные бури были частым явлением на территории западного Техаса. Торнадо поднимали в воздух целые дома, деревья и машины. Но земля всегда оставалась на месте. Эта мысль успокоила ее, и она почувствовала себя лучше. Еще чуть-чуть… и все будет в порядке.

— Могу я чем-нибудь помочь тебе?

Джилл вздрогнула. Она думала, что осталась одна. Девушка повернулась и попыталась улыбнуться своей помощнице:

— Нет, спасибо, все в порядке, Молли.

— Ты уверена? Ты выглядишь такой бледной…

— Сегодня все устали.

Джилл ценила Молли за спокойный характер, работоспособность и организаторский дар, но та докучала ей чрезмерной опекой. Джилл в этом не нуждалась, так как лишилась матери с трехлетнего возраста и привыкла преодолевать трудности самостоятельно.

— Ты плохо выглядишь, Джилл. Хочешь, я сбегаю наверх и принесу лекарство?

— Не надо. — Джилл прикрыла глаза. — Извини, не хочу тебя обидеть, но я справлюсь. Со мной ничего страшного не происходит, а ты много работала сегодня. Вечеринка прошла замечательно. Спасибо тебе за помощь. Иди домой и отдохни.

— Ты уверена? — продолжала настаивать Молли.

— Да.

— Тогда увидимся утром.

— Спокойной ночи.

Джилл отпила глоток шампанского из горлышка бутылки, которую держала в руке, и уставилась на дно бассейна. Голубые огоньки, подсвечивающие воду, превратили бассейн в сказочное озеро с горящими свечами в виде лотосов, качающимися на поверхности.

Ее глаза сощурились от яркого света — слишком его много. Она вылила шампанское на одну из свечей. Пламя погасло. Джилл шла по краю бассейна и гасила свечи одну за другой. Когда все свечи погасли, она сделала еще глоток вина.

Она не спешила войти в дом. Джилл любила побыть одна после окончания вечеринки. Все гости ушли. Музыканты и официанты упаковали свои вещи и разъехались. Наступала тишина, все возвращалось на круги своя. Ей было очень уютно в своем доме в такие минуты, приятно было испытывать чувство удовлетворения оттого, что вечеринка удалась.

Бассейн закачался. Земля под ногами поплыла. Джилл остановилась и уставилась на свои ноги, выглядывающие из-под элегантного кремового платья. Дело было не в земле. И не в бассейне. Проклятье.

Может быть, она выпила слишком много шампанского? Но Джилл сразу отмела это предположение, поскольку умела себя контролировать и на собственных вечеринках обычно не пила ничего, пока не уйдет последний гость. Она понимала, что под воздействием спиртного может потерять контроль над собой, а она привыкла владеть ситуацией. Джилл остановилась. И через несколько минут ее терпение было вознаграждено. Голова перестала кружиться.

Теперь все будет в порядке, подумала она и сделала еще один глоток шампанского.

Вечеринка определенно удалась. Она добилась согласия Холланда Матиса на встречу для подписания контракта о продаже трех домов в юго-восточном районе Далласа, которые ей очень хотелось приобрести. Она также договорилась с Тайлером Форстером об инвестировании реконструкции этих зданий для превращения их в современные кондоминиумы[1]. Так что можно надеяться на удачную сделку.

Ее бизнес процветал. Она могла чувствовать удовлетворение. У нее было почти все, что ей было нужно. Кроме…

В свете огней бассейн казался ей незнакомым. От воды исходило голубое свечение, словно прозрачная, мерцающая вуаль. О чем она вообще думает? Вуаль? При чем тут вуаль?..

Подумай лучше о делах, приказала она себе. Это не должно повториться. Она этого не хочет. Джилл повернулась спиной к бассейну и шагнула на зеленую лужайку, обрамленную аккуратными клумбами с красной пеларгонией и белыми подснежниками. Трава была удивительно мягкой и прохладной. Да, здесь намного приятнее.

Потягивая шампанское, она снова вернулась к мыслям о делах, чувствуя удовлетворение от достигнутых успехов. Все складывалось самым благоприятным образом, и это была целиком и полностью ее заслуга.

Но… чего-то все-таки не хватало.

Ей всегда удавалось достигать поставленной цели. По завещанию к ней переходила шестая часть семейного капитала при условии, что она заработает определенную сумму денег. Ей удалось это сделать несколько лет назад, и сейчас ее дела процветали. Тогда чего же ей недостает?

Джилл подошла к забору и остановилась. Дес! Конечно, Дес! Она когда-то поспорила с сестрой, что выйдет за него замуж, но дело не сдвинулось с места.

— Что случилось? Не смогла найти бокал?

Джилл так удивилась, что чуть не потеряла равновесие.

— Колин!

Колин Уайн улыбнулся и потянулся за шампанским.

— Если ты собираешься пить из бутылки, вот как это надо делать. — Он выхватил у нее бутылку и, запрокинув голову, выпил остатки шампанского за долю секунды.

— Меня не надо учить, как пить шампанское. — Она выдернула бутылку из его рук.

— Не сомневаюсь. Просто интересно наблюдать, как ты пьешь прямо из бутылки. Раньше такого не видел. И босиком ты по траве не ходила. Бледно-розовые пальчики на ногах. Джилл ты совсем беспомощна сегодня.

Он говорит очень громко, подумала Джилл. Словно на полную громкость включили стереомагнитолу.

— Не бойся, я не собираюсь нападать на тебя.

— Ладно, — пожал он плечами, давая понять, что больше не будет подшучивать над ней, хотя ему нравилось это делать.

— Ты многого обо мне не знаешь. И вряд ли это тебе интересно. Так что не будь слишком любопытным.

— Боюсь, ты ошибаешься.

— Что ты имеешь в виду? — Джилл прижала пальцы к правому виску. Все это казалось ей странным. Господи, почему именно Колин, а не кто-то другой из гостей вечеринки вернулся? У них был общий круг знакомых, но почему сейчас она оказалась именно с ним, с Колином? Почему он здесь? Впрочем, она сама внесла его в список гостей.

— Мне интересно все, что с тобой происходит, Джилл. Где твои туфли?

В том, что он говорил, не было никакого смысла. Какое ему дело до ее туфель?

— Что ты здесь делаешь? Я же видела, как ты уезжал!

Перед ее глазами промелькнуло, как Колин провожал красивую женщину к машине, стоявшей у ворот. Рыжие волосы женщины отвратительно смотрелись на фоне оранжевого платья, которое она так неудачно выбрала.

— Ты же ушел. С Кориной!

— Я отвез ее домой. Она живет в трех кварталах отсюда, как тебе известно. Потом вернулся и подождал, пока разъедутся гости.

Джилл нахмурилась:

— Интересно знать — зачем?

— Зачем я отвез Корину? У нее разболелась голова, и ее некому было проводить.

— Я спрашиваю, зачем ты вернулся.

— Узнать, как у тебя дела.

— Узнать? — удивилась она и вдруг почувствовала, что земля снова поплыла у нее под ногами. Она закрыла глаза, надеясь, что равновесие восстановится. С этим необходимо справиться. Колин не должен этого заметить. Через некоторое время она открыла глаза и увидела тревогу и сочувствие в его взгляде. Реакция Колина привела ее в бешенство.

Джилл раздражало в Колине все. Его привлекательность и уверенность в себе, его всегда загорелая, золотистая кожа, словно он только что вернулся из отпуска, который провел в экзотическом, залитом солнцем крае, его темно-русые, непослушные волосы. Каждый раз, когда она смотрела на него, ей хотелось расчесать эту непокорную гриву.

А еще ямочка на левой щеке. Она появлялась, стоило ему только улыбнуться. Джилл замечала, как серьезные, холодные как айсберги женщины сразу попадали под его обаяние. А когда он улыбался, нередко теряли дар речи.

А его глаза, карие с золотистыми лучиками, сверкали как звезды, когда он смеялся. Эти глаза… Она видела, как он флиртует с женщинами, которые краснели от смущения и удовольствия, всем своим видом показывая, что они готовы для него на все. Это было просто отвратительно.

Но хуже всего он вел себя с ней. Никто не позволял себе подшучивать над ней. Кроме Колина. Нередко она ловила на себе его иронический взгляд, словно он нашел в ней что-то смешное, а она и понятия об этом не имела. Иногда ей казалось, что он читает ее мысли и знает, о чем она думает в данный момент.

Сейчас он смотрел на нее спокойно. Но она растерялась.

— Что ты только что сказал?

— Что я приехал проведать тебя.

— Да. Вспомнила. — Она сделала глубокий вдох. — Я хотела спросить, зачем ты вернулся… — Она снова коснулась своего лба. — Почему тебе понадобилось снова увидеть меня?

— Мне показалось, с тобой что-то не так. Вот я и решил спросить, не могу ли чем-то помочь тебе.

Джилл покачнулась и пролила остатки шампанского на траву. Она не решалась сделать лишнее движение, так как опасалась, что это приведет землю во вращение. Джилл действительно чувствовала себя как-то странно. Может быть, потому, что она ничего не ела на вечеринке и ослабла.

— Не трать зря время, Колин. У меня все в порядке.

— Правда?

— Правда.

Пару лет назад, когда Джилл познакомилась с Колином на одном из благотворительных мероприятий, она сразу поняла, что понравилась ему. Но на его ухаживания она не ответила. Он не настаивал. С тех пор она видела его только в больших компаниях. Единственное, что их сближало, — это общие друзья, деловые партнеры — активные, энергичные, успешные мужчины и женщины того же возраста.

Она замечала на себе его пристальные взгляды, но не понимала их причины. Он был иногда забавным и милым, даже интересным, но чаще всего раздражал ее. Как сейчас.

С чего он взял, что с ней что-то не в порядке? Ей так не казалось. Джилл понятия не имела, как ей себя вести. Но ясно было — сердиться нелепо. Нужно как можно быстрее избавиться от него.

— Послушай, Колин, очень мило с твоей стороны, что ты вернулся. Но уверяю тебя, со мной все в порядке, я как раз собиралась… — Она взглянула на дом, но не могла вспомнить нужное слово и просто показала пальцем в его направлении. О нет, подумала Джилл и застонала. Она начинает забывать слова — это совсем плохой знак.

Осторожно ступая, она пошла в сторону дома. Колин последовал за ней, поддерживая под локоть. Ладонь у него была очень теплая. Ее раздражало, что он пытается помочь ей. Она не нуждалась в его помощи.

Вздернув подбородок, она шла впереди и остановилась там, где дорожка раздваивалась. До дома было совсем близко, и она вполне дойдет одна. Колину же надо свернуть направо, к воротам, где была припаркована его машина.

— Что ты собираешься делать дома? Работать?

Она хотела было сказать, что это не его дело, но сдержалась, так как за этим последует выяснение отношений. Поэтому просто сказала:

— Сегодня был длинный день. Лягу спать.

— Жаль.

Джилл удивилась.

— В каком смысле?

— Жаль, что такая красивая женщина, как ты, собирается спать одна.

Она потеряла дар речи. Пальцы Колина крепко сжимали ее локоть. Пока она думала, как освободиться от его руки, он снова заговорил:

— Хотя у тебя в спальне может оказаться Дес, не так ли? Ведь это возможно!

Черт побери! Он обладал удивительной способностью выводить ее из себя. Джилл отпрянула, высвободила локоть и посмотрела на него.

— Ты… ты ничего не знаешь о Десе!

— Ошибаешься, я хорошо его знаю. Дес мой хороший друг. Считаю, что он тебе не пара.

— Ты… — Джилл не могла найти слов от возмущения. Перед глазами у нее все поплыло и что-то случилось со зрением. Она ничего не видела. И внезапно почувствовала, что теряет контроль над своим телом и своими мыслями.

— Поезжай домой, Колин. Спокойной ночи, — сказала она и направилась в сторону дома, однако ноги не слушались ее. Она покачнулась, чуть не упала, но в последнюю секунду его руки подхватили ее.

— Осторожно, — сказал он, и звук его голоса показался ей невыносимо громким. — Что с тобой?

Она сжала зубы, не в силах произнести ни слова. Все, что ей сейчас нужно, — это добраться до своей спальни.

— Оставь меня в покое.

Он подхватил ее на руки и понес к террасе. У нее уже не было сил сопротивляться. Боль пульсировала в висках, лишая способности думать. Она закрыла глаза и попыталась расслабиться, но Колин шел слишком быстро, и каждое движение причиняло нестерпимую головную боль. Когда он перешагнул порог дома, Джилл приоткрыла глаза.

— Просто оставь меня здесь, — прошептала она.

Он не обратил внимания на ее слова.

— Твоя спальня наверху?

— Пожалуйста…

— Успокойся, — сказал он и стремительно стал подниматься по лестнице.

Джилл застонала:

— Пожалуйста, помедленней!

— Что, черт побери, с тобой случилось? — пробормотал он, но пошел медленней. — Уложу тебя и позвоню в «Скорую помощь».

— Нет, лекарство…

— Лекарство? Ты хочешь, чтобы я сходил в аптеку?

— Нет. Оно в тумбочке.

— В тумбочке?

— Пожалуйста, не так громко.

— Дорогая, я еще никогда не говорил так тихо, как сейчас. И я никогда так не волновался, как сейчас.

Волновался. Он волнуется за нее. Ей этого совсем не хотелось, но как убедить его уйти?

Она чувствовала, как он занес ее в спальню, осторожно уложил на кровать, поправил подушки под головой. Она не подозревала, что он может быть таким нежным. Не задавая вопросов, он включил лампу у изголовья и открыл дверцу тумбочки.

Пока он шарил там, Джилл невероятно страдала. На глаза навернулись слезы. Свет причинял ей боль. Она нашарила рукой подушку и прижала к глазам.

Она слышала, как он пошел в ванную, включил воду, и через несколько минут матрас прогнулся под его весом. Он присел на кровать.

— Джилл, милая, открой глаза! Посмотри на меня.

Меньше всего ей хотелось сейчас открывать глаза. Ей мешал свет. Но она убрала подушку и прищурилась. В каждой руке у Колина было по шесть пузырьков с таблетками.

— Какие тебе нужны?

Она показала.

— Сколько?

Она подняла один палец.

Он просунул ей руку под плечи и приподнял. Джилл запила таблетку водой из стакана и откинулась на подушку.

— Свет… — Колин отвернул лампу, прежде чем она успела закончить фразу. Теперь комнату освещала только узкая полоска света из ванной. Когда он уйдет, она сможет пройти в ванную и выпить еще лекарства.

— Спасибо, ты можешь идти. Со мной все будет в порядке.

Если головная боль не пройдет, она придумает что-нибудь.

— Я рад, что ты так считаешь, но мне кажется, нужно вызвать врача.

Голова раскалывалась, но она уловила сочувствие в его голосе — низком и хриплом от волнения.

— Нет.

— Джилл, я не слепой. Тебе очень больно. Необходимо вызвать врача, он знает, как тебе помочь.

Она услышала, как Колин тяжело вздохнул.

— Ладно, подождем еще полчаса. Если тебе не станет лучше, позвоним врачу. Но я останусь здесь.

— Нет.

В его присутствии она не сможет расслабиться.

— Не спорь со мной, это бесполезно. Побереги свои силы.

Колин был прав. Каждое движение причиняло боль. Ей с трудом удалось повернуть голову на подушке, чтобы попытаться распустить волосы, уложенные в изысканную прическу. Эти движения отняли последние силы, перед глазами все закружилось.

Он мягко отвел ее руки и сам распустил ей волосы. Джилл почувствовала себя лучше. Потом он взял ее руку в свои и нежно погладил. Невероятно, но это прикосновение не было ей неприятно. Обычно она не выносила, когда кто-то дотрагивался до нее.

Она попыталась представить, что подумает Коли, видя ее такой беззащитной, но боль помешала сосредоточиться. Она лежала тихо, ожидая, пока лекарство начнет действовать.

— Как насчет платья? — спросил он. — Тебе не будет удобнее в чем-нибудь другом?

Да, но у нее нет на это сил.

— Не сейчас, — ответила она.

— Дай знать, когда тебе станет легче, когда ты сможешь двигаться.

Она попыталась запомнить его просьбу, но было слишком больно. Все, о чем она могла сейчас думать, — это о его руках, гладящих ее руку.



Колин смотрел на нее и думал, чем еще он может помочь ей. По названиям лекарств на этикетках он понял, что это таблетки от мигрени. Как долго Джилл страдала от головной боли?

Должно быть, она была подвержена этому недугу, так как совсем не жалела себя, работала до изнеможения, стремясь во всем добиться совершенства.

Сегодняшний вечер тому подтверждение. Она устроила прием, чтобы решить свои проблемы. Из всех гостей, которым она разослала приглашения, ей нужны были для переговоров всего два-три человека, но она умело скрывала это.

Для вечеринки Джилл выбрала элегантное шелковое платье цвета слоновой кости с высоким воротником. Платье свободно облегало фигуру. Обнаженными были только руки. У нее был безупречный вкус. Джилл выглядела очаровательно и очень сексуально. Скромность ее наряда притягивала, вызывала желание увидеть больше. Но он знал, что с Джилл такое невозможно. Поэтому собрал все свои силы, чтобы только смотреть, не прикасаясь к ней.

Он навсегда запомнил первую встречу с ней на роскошном балу в шумном, залитом светом зале. Он сразу выделил ее из женщин в шикарных туалетах, увешанных драгоценностями. На ней не было никаких украшений. Только элегантное ярко-красное платье без бретелек. Ее темные шелковистые волосы, огромные карие глаза, нежная кожа навсегда запечатлелись в его памяти.

На все его попытки сблизиться она отвечала отказом. Подобным же образом она веля себя и с другими мужчинами. Колин был заинтригован и с тех пор постоянно думал о ней.

Вначале его влечение к ней было довольно примитивным. Его охватила страсть, и ему хотелось одного: взять ее на руки и отнести туда, где они будут одни, чтобы предаться с ней любви до изнеможения, пока они оба не заснут.

Он наблюдал за ней весь вечер и заметил, как она внезапно отвернулась от собеседника и отрешенно посмотрела вокруг. В этом взгляде было что-то очень знакомое и близкое ему. Что-то, что связывало их. Была в ней какая-то тайна, но он не сразу понял, что именно она пытается скрыть. Только позже он понял, что это было. Страх потери. И это объединяло их.

Он догадывался, что в жизни Джилл было много мрачных минут, оставивших шрамы в ее душе. Воспоминания все еще свежи в памяти и продолжают причинять боль. Колин хорошо понимал ее. Он тоже испытал боль потери.

И тогда он понял, что ему не нужен никто, кроме нее. Он принял решение терпеливо ждать. До тех пор, пока она сама не поймет, что они должны быть вместе.

Ему не потребовалось много времени, чтобы узнать: ее интересует только один мужчина — Дес Бэрон. Но: проанализировав ситуацию, Колин пришел к выводу, что Джилл и Дес противопоказаны друг другу и что он, Колин — единственный мужчина, который подходит Джилл. Впрочем, она этого пока не знает. Что же, он согласен ждать. У него хватит на это терпения.

С тех пор он стал наблюдать за ней, угадывать ее настроение. Ему было интересно знать, что делает ее счастливой, что грустной. Это было нелегко. Джилл была очень замкнутой. Но Колин не терял надежды, что удастся с ней сблизиться.

Возможно, такой случай представится сегодня. Мигрень сделала ее такой беспомощной. А может быть, она просто устала? Он заметил это на вечеринке, хотя никто из ее друзей и деловых партнеров не обратил на это внимания. Вот почему он вернулся.

— Как ты? — спросил он шепотом. — Ты сможешь переодеться?

Дрожь охватила ее тело.

— Мне холодно.

Колин встал и направился к шкафу. Там были аккуратно развешаны деловые костюмы, блузки, юбки. Он нашел длинную бежевую ночную рубашку с глухим воротником и халат того же цвета. Его ладонь скользнула по ткани. Кашемир. Превосходно. Ткань такая мягкая, именно то, что нужно.

Колин вернулся и увидел, что Джилл лежит с открытыми глазами. Он положил рубашку на край кровати.

— Эта подойдет?

Она едва заметно кивнула, потом закрыла глаза.

— Я сама.

В других обстоятельствах она никогда не позволила бы ему помогать ей переодеться, но сегодня была беспомощна и слаба как ребенок.

— Знаю, что можешь, — Колин не стал с ней спорить, — но раз я здесь, то должен же я быть полезен тебе хоть чем-нибудь.

Он осторожно усадил ее на кровати и стал говорить очень тихо. Так тихо, что не был уверен, что она его вообще слышит.

— Я хочу тебе кое-что сказать, дорогая. Это небольшое признание. Надеюсь, ты согласишься, что я редко ошибаюсь.

Джилл презрительно фыркнула. Что за самонадеянность! Он улыбнулся. Она все слышит.

— Но сегодня я ошибся. Деса не было в твоей спальне.

— Он… не пришел.

— Он никогда не приходит на твои вечеринки, не так ли?

— Иногда.

— Люди могут подумать, что ты ему безразлична. — Он быстро расстегнул молнию на ее платье, потом спустил рукава с плеч.

— Это не так…

Платье соскользнуло на талию, и на Джилл остался только кремовый кружевной лифчик. У Колина пересохло в горле, он прижал Джилл к себе, чтобы расстегнуть застежку. Ее кожа благоухала. Колин увидел ее грудь с нежными розовыми сосками, затвердевшими от холода. И замер, зачарованный ее красотой.

Он снял с нее лифчик и продолжил:

— Я думаю, ты решила добиться его, чего бы это тебе ни стоило, я прав? — Он надел ночную рубашку ей через голову. — Подними, пожалуйста, руки!

— Ты не прав. — Она с трудом произносила слова, пытаясь сосредоточиться. — Я нравлюсь Десу.

— Да, как член семьи. Подними руки, милая, я надену рубашку.

Она медленно подняла руки.

— Но я должен сказать тебе, что у тебя нет ни единого шанса заполучить его в постель, а тем более к алтарю.

— Нет, есть, то есть, я имею в виду, почему ты думаешь, что нет?

Он осторожно надевал на нее рубашку, стараясь не смотреть на ее груди. Нечаянно ладонь прикоснулась к одной из них. Он с трудом сдержал стон. Ее груди были именно такими, какими он себе их представлял, — округлыми, упругими и приподнятыми. Достаточно полными, чтобы заполнить его ладони, но не слишком большими, чтобы мужчины сворачивали шеи, когда она шла мимо. Точно такими, какие он любил.

— Ну, прежде всего, — сказал он, и хрипота выдавала его волнение, — насколько я знаю, он считает тебя членом семьи, и я не думаю, что переменит свое мнение. Кроме того, ты совсем не похожа на роковую женщину, не так ли?

— Я…

Наконец ему удалось натянуть на нее рубашку. Самая сложная часть работы была сделана. Он едва поборол искушение.

— Женщина…

— Роковая, — закончил он, видя, что ей сложно выговорить всю фразу.

— Да.

Она с удивлением посмотрела на рубашку, словно не понимая, каким образом оказалась в ней.

— Ложись. — Он помог ей откинуться назад на подушки. — Я бы хотел видеть в тебе роковую женщину, но, боюсь, это не так.

Он просто заговаривал ей зубы, хотя сейчас она вряд ли в состоянии заметить, как сильно он ее хочет. Его сводил с ума каждый ее жест, каждое движение. Он часто ловил себя на том, что готов наброситься на нее и целовать в присутствии людей.

Он наклонился над ней, стягивая вечернее платье с ее стройных ног, и не мог оторвать от нее глаз. На ней были трусики — тонкая полоска шелка и кружев, — гармонировавшие с лифчиком.

— Я собираюсь заставить Деса есть из моих…

— Рук? — Ему снова пришлось заканчивать фразу голосом, дрожащим от желания, которое она вызывала в нем. Ему все труднее становилось контролировать себя в ее присутствии. Надо научиться сдерживаться.

— Он мне нужен.

Колин прочистил горло.

— Ошибаешься. Ты все придумала. А на самом деле хочешь другого. Тебе нужно получить пятьдесят процентов «Бэрон интернэшнл», которые Дес унаследует от дяди Уильяма, когда тот умрет, а ты приобретешь главный пакет акций и сможешь диктовать условия своим сестрам.

Он натянул рубашку ей на ноги.

— Да нет. — Она прижала руку к виску. — Когда мы поженимся, я получу пятьдесят процентов бизнеса нашей компании.

— Именно это я и имел в виду.

Она замолчала, подыскивая нужные слова, чтобы ответить.

— Ты желаешь дяди Уильяму смерти?

Она широко распахнула глаза и сразу закрыла их.

— Нет, я люблю его.

— Иногда мне кажется, что ты не знаешь, что такое любовь, — пробормотал он. — Это чувство никак не вписывается в твои планы.

— Что?

— Успокойся и сядь, пожалуйста.

Колин помог ей сесть на кровати. Он вертел ее в руках, словно куклу. Приподнял, вытащил из-под нее одеяло, положил ее голову на подушку. Ей не становилось лучше, и она была совершенно беспомощной.

— К тому же вряд ли ты получишь эти пятьдесят процентов. Дес захочет сам распоряжаться ими.

— Когда мы поженимся…

— Если вы поженитесь, ты хочешь сказать. Предположим, что тебе удалось выйти за него замуж. Неужели ты и вправду думаешь, что, очарованный тобой, он забудет о наследстве?

— Да, он…

— Ошибаешься, милая. И потом, разве ты единственная женщина, которой нравятся Дес и его наследство «Бэрон интернэшнл»?

— Кого ты имеешь в виду?

Теперь осталось только поправить рубашку и укрыть ее одеялом.

— Так лучше? Тебе тепло?

Джилл вздохнула, и Колин подумал, что это вздох облегчения. Но она нахмурилась.

— Дес… — Она опять прижала руки к вискам. — Вообще-то я никогда не замечала, что его интересует…

— Так оно и есть. Ему никогда не было дела до «Бэрон интернэшнл». Но уверен, все может измениться, когда он станет его владельцем. Ведь Дес хороший бизнесмен. Как ты себя чувствуешь?

— Я… — Джилл замолчала. Она рассердилась на Колина, к тому же очень сильно заболела голова. — Мне плохо.

Колин посмотрел на часы.

— Прошло уже пятнадцать минут, как ты приняла лекарство. Оно должно было подействовать.

— Скоро будет лучше.

— Ты хочешь сказать, что нужно еще время?

Она не ответила. Он смотрел на ее бледное, искаженное болью лицо и чувствовал себя беспомощным.

— Я позвоню твоему доктору. Где номер его телефона?

Она застонала и пробормотала:

— Ингалятор.

— Что? Ингалятор?

Она протянула дрожащую руку и указала на тумбочку. Колин выдвинул ящик и, увидев ингалятор между пузырьками с лекарствами, достал его.

— Этот?

Джилл взяла прибор, с помощью Колина приподнялась на кровати и посмотрела на него.

— Это поможет мне, я скоро буду в порядке!

— Ладно.

— Ты уйдешь?

— Как только тебе станет лучше.

Она вдохнула лекарство и откинулась на подушку.

Через несколько минут ей стало легче дышать. Она лежала очень тихо. Нет, решил Колин, он не оставит ее одну ночью в этом большом доме. Если ей опять станет хуже, она одна не справится.

— Джилл, — позвал он.

Она не ответила. Но когда Колин встал с кровати, открыла глаза.

— Ты уходишь? Прямо сейчас?

— Нет.

— Можешь подождать чуть-чуть?

Он поверить не мог, что она просит его остаться. Должно быть, она чувствовала себя совсем плохо.

— Конечно, останусь. Сколько пожелаешь.

Ее глаза были закрыты.

— Только чуть-чуть, — прошептала она.

Он снял пиджак, развязал галстук, закатал рукава рубашки и сбросил ботинки. Потом присел на другой конец кровати, взял пару подушек, положил их под голову и лег.

Девушка застонала. Одурманенная лекарствами и болью, придвинулась ближе к нему. Наверно, ей все еще холодно. Колин прижал ее к себе, хотя он лежал поверх одеяла. Положил ее голову себе на грудь.

Колин мог лежать так вечность. Но думал только о том, чтобы ей было удобно. Она снова застонала. Что ему делать?

Глава вторая

Ее разбудил запах. Она ощущала его сквозь сон. Происходило что-то, о чем она не знала, чего не планировала. Джилл уже совсем проснулась, но не спешила открывать глаза. Что-то было не так. Внутреннее чувство подсказывало ей, что не стоит торопиться. Ей было тепло и уютно в кровати, но она все еще чувствовала слабость. И чего-то боялась.

Потом вспомнила. У нее была мигрень прошлой ночью. Теперь все в порядке, но, как всегда, в голове остались воспоминания о пережитой боли. Джилл вздохнула. Два месяца у нее не повторялся приступ болезни, и она убедила себя в том, что мигрень прошла окончательно. Проклятье. На этот раз боль была невыносимой. Она чуть не убила ее.

Что же произошло? И что это за запах, который ее преследует?

Она попыталась восстановить события прошлой ночи. Но это плохо получалось. Она никак не могла вспомнить, что случилось вчера после вечеринки. Прием удался. Это она хорошо помнила. Холланд Матис и Тайлер Форстер согласились на все ее условия. Она хотела обсудить с ними дела и поэтому пригласила гостей. Теперь можно разрабатывать новые проекты сотрудничества.

Шампанское. Голубые свечи. Золотисто-карие глаза. Волосы, которые всегда хотелось расчесать.

Колин.

Теперь она вспомнила. Он появился в саду после того, как все гости разъехались. Он вернулся, потому что почувствовал, что с ней неладно. Это очень странно.

Иногда Колин просто выводил ее из себя. Никому, кроме него, это не удавалось. Она пыталась не обращать на него внимания, но это на него не действовало. Когда она пыталась осадить его, он только смеялся в ответ.

Год назад он предложил ей полететь вместе с ним и его друзьями в Корпус-Кристи на его последней игрушке — самолете. Это было в день рождения ее сестры Тесс. Но он улетел без нее, потому что она опоздала на пятнадцать минут, а он не стал ждать. Она была просто в бешенстве.

Таких примеров много. Но иногда он даже нравился ей. Правда, ей это было безразлично. Дес — другое дело. Дес — это мужчина, за которого она хотела выйти замуж. Только разговора об этом между ними пока не было.

Сейчас она испытывала к Колину чувство благодарности, хотя терпеть не могла быть кому-то обязанной. Но Колин был рядом с ней во время приступи мигрени.

Возможно, она и сама бы справилась с болью, но кто знает, что могло случиться, если бы Колина не было с ней. Надо бы как-то отблагодарить его. Может, подарить цветок в горшке для его офиса?

Думать об этом было мучительно. Надо посоветоваться с Молли. Сейчас она плохо соображает.

Джилл медленно открыла глаза. Спальня была залита солнечным светом. Обычно она чувствовала прилив бодрости и быстро вставала с кровати, готовая встретить новый день. Но не сегодня. Она чувствовала себя обессиленной, измученной, и ей до смерти хотелось остаться в постели.

Обычно ей удавалось предотвратить приступ мигрени, прежде чем она наносила главный удар, и продолжать свою работу. Но прошлой ночью она позволила себе расслабиться и положиться на лекарство, а не на свою силу воли.

Джилл повернула голову и взглянула на часы рядом с кроватью. Семь тридцать. Обычно она уже к семи была в офисе. Если встать прямо сейчас, она успеет приехать в офис к восьми тридцати, в крайнем случае — к девяти. Она заставила себя сесть в постели.

— Тебе лучше?

Джилл напряглась. Застыла. Колин. Она резко повернулась и ахнула. Он лежал на спине, подложив руку под голову; одеяло натянуто по пояс, голая грудь открыта. Золотистые волосы покрывают ее легким облаком. Господи боже, он что, голый? Она закрыла глаза. Потом открыла их снова:

— Что ты здесь делаешь?

Он фыркнул. Кровать прогнулась под его тяжестью, когда он, опершись на один локоть, посмотрел на нее. Он оказался совсем рядом. Его лицо было так близко, что она могла видеть золотистые лучики в его глазах.

— Ты не помнишь?

— Я…