Канторович Лев Владимирович
Шпион
Лев Владимирович КАНТОРОВИЧ
ШПИОН
Рассказ
Его звали Миркин.
Он был блондин, огромного роста и невероятно широк в плечах.
Никто не знал, откуда он родом. Он появлялся в деревнях близ советской границы и исчезал неизвестно куда.
Зимой и летом он ходил в вязаном свитере, серой суконной куртке и высоких сапогах из телячьей кожи с загнутыми для лыж носками.
Никто не знал леса лучше его. В непроходимых чащах он пробирался по тайным звериным тропам.
Он уходил в самую дурную погоду - дождливыми, бурными ночами осенью или в метели зимой - и часто пропадал на целые недели. Потом снова приходил в деревню, молчаливый и мрачный.
Он пил мало, но по вечерам часто сидел в трактирах, никогда не принимая участия в спорах.
К нему привыкли в деревнях, на него не обращали внимания и часто даже не замечали, как он уходил и возвращался.
Однажды поздней осенью Миркин пришел на пограничный кордон с лицом, залитым кровью. Вместо левого глаза зияла страшная черная дыра.
За ним гнались советские пограничники. Собака нашла его след. Он бежал по тропинке и уже слышал погоню за своей спиной. Ночь была очень темная.
Миркин бросился в сторону и стал пробираться через чащу.
Он ушел за границу, но в темноте наткнулся на сук и выбил глаз.
Кривое лицо его стало еще злее.
Он не бросил свою опасную работу.
Говорили, будто \"одноглазый Миркин\" стал стрелять еще лучше, чем раньше.
В другой раз его поймали.
На допросе в тюрьме он сказал, что он - \"знаменитый Миркин\".
Ночью он бежал, разломав решетку и выпрыгнув в снег с третьего этажа.
В следующий раз Миркин встретился с советскими пограничниками зимой, через год после побега из тюрьмы.
Миркин увидал пограничный дозор в лесу, километрах в двух от границы. Он бросился в сторону.
В густых зарослях снег рыхлый. Лыжи проваливались, цеплялись за ветки и корни деревьев. Бежать быстро было невозможно.
Миркин услышал сигнальный выстрел. Пограничник гнался по следу. Через несколько минут подоспела помощь с заставы.
Пограничники бежали молча, но Миркин чувствовал, как стягивается кольцо вокруг него.
Пробегая краем лужайки, Миркин увидел проводника с собакой. Собака тянула к лесу, проводник едва поспевал за ней.
Миркину стало страшно.
Молчаливые, дьявольски умные, свирепые, как волки, пограничные собаки - это единственное на свете, чего по-настоящему боялся Миркин. Он знал, как трудно обмануть собаку, если она идет по следу. Знал, как трудно убить собаку, если она догоняет стремительными неровными прыжками. Знал, как страшно, когда собака, догнав, без единого звука прыгает на спину.
Собака шла прямо на Миркина. Спрятавшись за деревьями, он видел, как зверь скалит зубы, кусает на бегу снег.
Миркин снова резко повернул в сторону. Теперь он уходил только от собаки.
Он выскочил из леса на крутой горе. Пограничники настигали его. Но уже была видна граница - неглубокий овраг и изгородь внизу, у подножия горы.
Миркин не оглядываясь, низко согнувшись, летел вниз. Он слышал выстрелы за своей спиной. Пули взрывали снег у его ног.
Никогда еще Миркин не бежал на лыжах так хорошо. Он не чувствовал усталости. Финишем лежала перед ним граница.
Вдруг сбоку, из-за деревьев, серым клубочком выкатилась собака, и резкий голос прокричал страшную команду:
- Фас!*
_______________
* Ф а с - хватай.
Миркин оглянулся. Ему показалось, что он стоит на месте, - так быстро приближалась собака.
На середине горы, уже у самой границы, торчал из-под снега сенной сарайчик. Бревенчатая постройка, площадью не больше восьми метров. У входа снег был разрыт, тяжелая деревянная дверь стояла приоткрытой. Очевидно, недавно из сарая брали сено.
Миркин с разгону вскочил в сарай и, захлопнув дверь, привалился к ней изнутри.
Через несколько секунд на дверь налетела собака. Она рычала, прыгала и царапалась.
В сарае было темно. Пахло сеном. В щели между бревнами едва просачивался свет. Миркин припер дверь какой-то корягой и, отойдя в глубь сарая, вынул маузер.
Он слышал, как к сараю подбежали пограничники. Проводник успокаивал собаку.
Потом кто-то подошел к двери. На просветах легла человеческая тень. Дверь задрожала от толчка. Миркин выстрелил. Человек отскочил в сторону. Снаружи ответили залпом из винтовок. Пули застревали в сене.
Миркину предложили сдаться.
Говорил, очевидно, начальник.
Миркин ответил, что два заряженных маузера позволят ему сначала уложить не меньше шести человек, а потом застрелиться самому. Стреляет он неплохо. Пуль хватит.
Начальник сказал, что тогда его возьмут измором. Он сам посадил себя в тюрьму. Пограничники стоят тесным кольцом вокруг сарая, и уйти невозможно.
Скоро стемнело.
Пограничники ежились от холода, топтались на месте. Разговаривать никому не хотелось. Винтовки держали наготове.
Изредка начальник монотонным голосом повторял предложение сдаться. Миркин отвечал спокойно.
Мороз усилился. Облака заволокли небо, и стало еще темнее. Собака начала скулить, коротко подвывая. Она замерзла, и проводник увел ее на заставу.
Вдруг сугроб на крыше сарая провалился внутрь. Миркин незаметно разобрал солому и неожиданно выскочил на крышу с лыжами на ногах. Странный черный силуэт какую-то долю секунды стоял неподвижно на фоне темного неба, крестом раскинув руки с лыжными палками.
Потом Миркин прыгнул вниз, через головы пограничников.
Лыжи громыхнули. Присев на одно колено, Миркин крутнулся на снегу и понесся под гору.
Первым выстрелил начальник пограничников. Сразу за треском нагана залпом ударили винтовки. Пограничники стреляли не целясь, \"на вскидку\". Так бьют птицу влет.
Миркин сжался, низко присев на лыжах. В темноте его почти не было видно. Не сбавляя хода, он перескочил овраг, вторым прыжком перемахнул через изгородь и скрылся в темнеющем за границей лесу.
Он снова ушел, но пуля начальника пограничников засела у него в правой лопатке.
Может быть, если бы начальник знал это, он легко перенес бы обиду и стыд.
То, что Миркин ушел почти из самых рук, было ужасно. Это бросало тень на репутацию всей заставы, мешало победить соседние заставы в соревновании (\"Ни одного нарушения границы\", - говорилось в договоре).
Начальник заставы не мог простить своей оплошности.
Хотя все доказывали, что Миркин ушел случайно, почти чудом, начальник винил только себя. Ему начинало казаться, будто пограничники не относятся к нему с прежним уважением.
Единственно возможным способом реабилитироваться было - самому поймать \"неуловимого Миркина\".
Начальник Лось служил на границе уже несколько лет. Его считали одним из лучших начальников застав в отряде. Через несколько дней он должен был покинуть север, чтобы ехать в город, в военную школу.
Это была давнишняя мечта Лося. Каждую весну он посылал рапорты и заявления, но его не отпускали. Наконец в этом году пришло приказание приготовить заставу к сдаче новому начальнику и собираться в школу.
Все давно уже было готово. Чемоданы уложены. На стене висел календарь, на котором Лось отмечал дни до отъезда.
В отряде знали о его мечте и были очень удивлены, когда был получен рапорт Лося с просьбой отменить приказ о командировании его в школу и оставить на прежнем месте. Начальник отряда вызвал его для объяснений.
Он приехал как на парад - верхом, в полном боевом снаряжении.
Затянутый в ремни, он прошел по канцелярии штаба, гремя шашкой и звеня шпорами.
С начальником отряда он говорил не больше пяти минут. Стоя навытяжку, руки по швам, он слово в слово повторил свой письменный рапорт, еще раз подчеркнув просьбу оставить его на границе.
Начотряда понял, что никаких объяснений ему не добиться, но он был рад оставить у себя хорошего, боевого командира.
Лось щегольски откозырял, повернулся на каблуках и снова прогрохотал по комнатам. Ни с кем не разговаривая, он сел на лошадь и ускакал на свою заставу.
__________
Полгода охотился начальник Лось за Миркиным.
В школу послали помкоменданта, а Лося назначили на его место.
Потом заболел и демобилизовался комендант.
Лось стал комендантом. Он хорошо справлялся с новой работой, но никогда не забывал о Миркине.
Стаяли снега. Пришла весна с дождями, бурями и распутицей. По размытым дорогам нельзя было проехать даже верхом.
Лось пешком ходил по участку. Забрызганный грязью, в огромных болотных сапогах, он приходил на отдельные заставы.
Ночи напролет просиживал в засадах, бродил по самым глухим зарослям, надеясь встретить своего врага.
Летом на границе спокойнее.
В тихие белые ночи, когда светло как днем, перейти границу очень трудно.
Но Лось не переставал искать Миркина. Больше всего он боялся, что Миркина поймают без него.
Кончилось лето.
В лесу, как костры на фоне черной хвои, засверкали красным и оранжевым листья кленов и берез. Короче стали дни. Темными ночами хлестал дождь. Ветер ломал деревья.
Начальник Лось, похудевший, с бронзовым от солнца и ветра лицом, без устали носился по своей комендатуре. Не жалея себя, он метался с фланга на фланг. В самую скверную погоду выходил на самые трудные участки.
Он в совершенстве изучил лес. Как зверь, неслышно крался по тропинкам. Мягкой рысьей походкой проходил в кустарниках.
Требовательный до педантичности по отношению к другим, он сам был лучшим образцом для пограничников.
В начале осени, в сильную бурю, Лось вышел на участок.
Казалось, бешеный ветер разнесет все в лесу. Скрипели старые стволы, обросшие лишаями и мхом. Ветер неистово свистел вверху. Внизу шуршали сухие листья. Часто падали сломанные деревья.
В такие ночи не спят пограничники.
Лось дошел почти до самой линии границы. Он оставил трех пограничников в засаде, подле тропинки, а сам пошел, прячась в кустах, вдоль границы.
Начался дождь. Крупные капли дробно трещали по листьям.
Низко согнувшись, Лось полз в кустах. Стало так темно, что он едва мог разглядеть свою вытянутую вперед руку. Он не узнавал мест, по которым пробирался, пока не наткнулся на изгородь. Изгородь шла по пограничной просеке.
Лось крался дальше, удаляясь от тропинки. Просека становилась все уже и уже. Густые кустарники и частые стволы сосен подходили вплотную к границе.
Ничего не видя, Лось двигался наугад.
Длинная молния разорвала черное небо.
В зеленом свете Лось вдруг увидел, что он на лужайке, в десяти саженях от границы. Прямо против него, пригнувшись к земле, стоит человек. Стоит так близко, что, если бы не молния, они столкнулись бы в темноте.
От неожиданности оба на секунду замерли неподвижно.
Молния погасла.
Лось прыгнул вперед и сшибся с нарушителем.
Враг был гораздо больше и сильнее его. Лось чувствовал, как левой рукой нарушитель тянулся к его горлу, Он изо всех сил ударил противника в грудь, и оба, ломая кусты, покатились по земле. Они вязли в намокшем мху, раздирали одежду о корни деревьев.
Лось чувствовал на своей щеке горячее дыхание, он слышал, как человек скрипнул зубами. Ему показалось, что победа за ним. Но враг достал его горло.
Лось начал задыхаться.
Он крикнул. Ему казалось, что крик должен быть очень громким. Но короткое слово \"стой!\" прозвучало как сдавленный хрип.
Лось терял сознание.
Все-таки он успел ударить нарушителя кулаком по голове. Удар пришелся в висок.
Враг откатился в сторону и вскочил на ноги.
Лось лежал неподвижно.
Небо слегка просветлело, и огромный смутный силуэт нарушителя показался Лосю странно знакомым.
Нарушитель пятился к лесу, держа в вытянутой руке револьвер.
Он не хотел стрелять. Боялся, что где-нибудь близко пограничники. Выстрел поднял бы тревогу.
Кроме того, он был уверен в своей силе: пограничник, полузадушенный, хрипел, вдавленный в мох.
Потом Лось сам удивлялся той быстроте, с какой удалось ему выхватить маузер, вскинуть руку и нацелиться в нарушителя.
Последним усилием воли он напряг все мышцы, затаил дыхание.
Как пулемет, маузер выбросил десять пуль и щелкнул, пустой.
Нарушитель упал, не вскрикнув.
Лось поднялся и, шатаясь как пьяный, подошел к врагу.
Десять пуль пробили его навылет от левого плеча наискось до пояса, но он был еще жив.
Лось нагнулся над ним.
Страшное лицо было смертельно бледно. Левый вытекший глаз был сощурен, будто человек целился.
Конный пограничник прискакал утром в штаб отряда. Он привез начальнику два рапорта от коменданта Лося.
В первом комендант доносил, что при попытке перейти границу убит нарушитель, \"оказавшийся неким Миркиным\". Во втором рапорте Лось просил начальника отряда командировать его в военную школу.