Заляпанному кровью дедку в углу, с двумя свисающими из-под одеяла на жгутах стеклянными полулитровыми банками, А.А., не подходя, бросил:

Далеко не все устраивало здесь Хогарта. Уильям занимается самообразованием. В Академию наведывается редко, главным образом, чтобы пополнить свои познания в анатомии.

- Тебя посмотрю, когда перевязывать будем.

В 1724 году Хогарт, окончательно бросив Академию, поступил в бесплатную художественную школу, основанную сэром Джеймсом Торнхиллом, тем самым художником, чьи росписи в соборе святого Павла восхищали юного Уилли.

В период с 1720 по 1730 год художник пробует свои силы в области книжной иллюстрации, создав в 1726 году серию гравюр к «Гудибрасу» – популярной в Англии героико-комической поэме.

Деда утром перевезли из реанимации. С клочковатой бородкой, маленьким личиком, лысенький, росточка тоже крошечного. Был он весь перебинтован, на марлевых жгутах болтались две банки, в которые были вставлены резиновые трубки, из одной сочилась кровь с сукровицей, из другой в банку стекала моча. Дед постоянно ронял банки, матерился, путался в бинтах. Вскоре его увезли в перевязочную, а потом уже прямо в палате по два, а то и по три раза в день перевязывали. Славка во время перевязки заглянул через спины врачей и сестричек, а когда те ушли, проговорил вслух, ни к кому не обращаясь: \"Слышь, как крысу его располосовали\". И показал как - от пупка до паха. \"А всего-то аппендикс вырезали. Тренировались на нем\". Приходившим жене и дочке дед хвалился: \"А я врачу: \"Как смеешь, тить твою мать!\" Ну, они забздели меня и послушались. Меня (шмыг носом) врачи здесь, на куй, побаиваются. Я им всем врезаю\". Дед всю жизнь проработал грузчиком в книжном магазине, а потому размышлял о высоком. Уже ходячим я подобрал потерянную им записку: \"Мне Фадею Карпову. Удалось разгадать. Уникальную тайну природы. Жизнь и живая клетка. Появились миллионы лет на зад ис Самого Солнца. Я докажу это открытие всему миру. И всем ученым в мире\".

В 1728 году появляется первое его живописное произведение, заслуживающее внимания. Он воспроизводит сцену из нашумевшей в то время театральной постановки «Оперы нищего», написанной драматургом Джоном Геем и представлявшей едкую сатиру на английские правящие классы. Мастерство рассказа и яркость характеристик – то, что потом составит основные стороны творчества Хогарта, – уже чувствуются в этой композиции. Сказывается и его склонность к сатирическому искусству.

- А что, - пробормотал дедок, - мое дело кошачье. Куда положили, там и буду лежать.

- Молодец, дед, не зря до седых яиц дожил, понимаешь службу, - отмахнулся от него А.А.

25 марта 1729 года в старой педдингтонской церкви состоялось бракосочетание Хогарта и мисс Джейн Торнхилл, которую художник похитил. Но, похоже, довольно скоро наступило примирение с семьей жены, так как молодожены в 1730 году вернулись в дом Торнхиллов.

Это омерзительное \"ты\" всем! На меня он, даже не спросив, кто я, как меня зовут, с чем попал к ним, начал сразу кричать:

Сам Хогарт об этом времени рассказывает коротко и деловито: «Затем я женился и начал писать маленькие салонные картинки от 12 до 15 дюймов высоты. Так как они были новинкой, то имели успех в течение нескольких лет и хорошо расходились».

Лучшие из этих картин – «Завоевание Мексики», «Семейство Уолластон» и «Ассамблея в Уонстид-Хауз».

- Ты почему в носках?! Это что на тебе? Пижама? Если холодно, еще одеяло принесу. Сразу говори, сколько нужно. Одно, два, десять?! Принесу! Почему заставляете меня тратить время на уборку, когда я мог бы заняться лечением. Есть такой дурак, который хочет вас всех лечить. Это я. А кто ты мне? Никто! А я с тобой вожусь! - Он вдруг заглянул под кровать. - Почему судно здесь? Хочешь свое говно нюхать, а доктор не хочет. - Схватил судорожным движением наполненное судно и вынес, стараясь не расплескать, на середину коридора, крича старшую медсестру. - Сибилла! Кончай дымить! Твое дело - не лясы с девками точить и не на картах гадать, а послать барышень своих говно вынести.

Гравер и знаток английской живописи Вертью еще в 1729 году сказал о Хогарте: «Счастлив тот, кто может иметь портрет, им написанный». Автор четырехтомного труда об английской живописи Д. Митчелл в 1730 году писал Хогарту: «Аристократические семейства покорны вашей руке; по вашему приказанию восстают ассамблеи».

Вернулся.

Однако такие портреты требовали от художника много времени, а дохода давали мало. Живой интерес к окружающей жизни подсказал ему новые возможности. «Я обратился к совсем новому жанру, – говорит Хогарт, – а именно к писанию картин и созданию гравюр на современные нравственные темы – области еще не испробованной ни в одной стране и ни в какие времена».

- Давай, новенький, знакомиться. Зовут меня Анатолий Александрович Тать. Ты фамилии моей не бойся. Ты согрешить бойся. А фамилия такая - от святости. Он при этом был вполне серьезен. - Как и Христос, предок мой \"к злодеям причтен был\". У нас в православном нашем роду все - спасители, хоть и Тати. Пострадал за веру предок мой. Был князь Злобин в Смуту, а помощник его - Сашка Тать. Купцов да и всех прохожих грабили почем зря. А потом предок раскаялся. В схимники пошел. Дуб пилил. Обет такой был. Я и в себе частицу его святости чувствую. Иначе бы ваше говно и гноища ваши здесь не нюхал. Я вам не доктор Медовой, этот в палаты и носа не кажет.

\"Сверхидея, очевидно\", - промелькнуло в моей больной голове.

Так возник первый, принесший громкую славу художнику сатирический цикл из шести работ, называвшийся «Карьера продажной женщины». Здесь воспроизведена простая как мир история деревенской девушки Мэри, приехавшей в Лондон, ставшей богатой содержанкой, а затем попавшей в тюрьму и умершей в ужасающей нищете.

- А теперь рассказывай, что чувствуешь.

В 1731 году картины были готовы. В 1732 году Хогарт воспроизвел их в гравюрах. Успех серии был столь велик, что на гравюры сразу же нашлось 1200 подписчиков. За первой серией в 1735 году последовала вторая: «Карьера мота», состоявшая из 8 небольших картин, где героем стал разбогатевший бездельник.

- Я, видите ли, здесь после реанимации, а до этого было вдруг сильное головокружение, и я упал в метро на рельсы.

Доход от издания гравюр обеспечил Хогарту возможность сравнительно независимого существования. В 1733 году он даже смог приобрести собственный дом на Лейстер-сквер, в котором и прожил до конца своих дней. Немалое наследство досталось ему после смерти Торнхилла в 1734 году. Теперь Хогарт много сил отдает руководству художественной школой, расположенной в переулке Св. Мартина, ранее также принадлежавшей тестю.

- Ты мне байки не пой! Отвечай на вопросы, умничать не надо. Что у тебя?

Своими гравюрами художник завоевал широкую популярность у англичан. В конце тридцатых – начале сороковых годов Хогарт продолжает ряд своих остро сатирических произведений, таких как «Спящие прихожане», а также создает юмористические, жанровые – «Странствующие актрисы».

- Я в реанимации был. Они вызвали неотложку ночью из Склифосовского. Я кишку глотал, и они сказали, что у меня диффузное поражение стенок на переходе из желудка в кишечник...

Выдающимся примером искусства Хогарта этой поры является «Портрет капитана Корэма» (1740).

- Что-то я не понял. Ты, кажется, опять умничаешь. Что с тобой - я сам разберусь. Ты лучше возраст свой назови и профессию, которая тебя таким умным сделала.

«Это был отличный портрет, один из лучших, написанных Хогартом, хотя историки английского искусства вполне справедливо упрекают его в откровенной традиционности…

Задавая вопросы, он изображал, что не понимает моих глупостей, прикладывал руку к уху, направляя ухо на меня. Тогда я заметил, что уши у него - острые, собачьи, поросшие шерстью, что под врачебным колпаком незаметно.

Это лицо простодушного, но не лишенного лукавства английского добряка и философа вроде сквайра Олверти или мистера Пикквика, то есть образ национальный, для нашего времени уже книжный, нарицательный; Хогарт уловил то, что носилось в воздухе, но в искусстве еще не обрело воплощения, – и в этом, наверное, наибольшая удача портрета капитана Корэма. А что до глобуса в сияющей медной оправе, книг, свитков, нарядных пряжек на башмаках, складок форменного сюртука, лежащих с торжественностью мантии, облаков над океаном – с этой традицией Хогарт еще успеет распрощаться» (М.Ю. Герман).

Я назвал свой немалый возраст и сказал, что я писатель.

- Что-то я такого писателя не читал. Каждый выеживается, как может! Работаешь где-нибудь?

Хогарт подарил картину приюту для найденышей, основанному Корэмом в 1739 году, и убедил других живописцев последовать своему примеру.

В сороковые годы, в период своей творческой зрелости Хогарт создает ряд лучших своих произведений и как портретист, и как сатирик.

Я ответил, что в Институте философии, а там моя тема - философия русской литературы. Я не договорил, как, покраснев, он выкрикнул:

- Небось эстетикой занимаешься, марксистско-ленинской!

Таков, к примеру, групповой портрет «Дети Даниэля Грэхэма» (1742). По мнению Г. Фосси: «Картина встает в один ряд с \"Портретом пятерых детей Карла I\" работы великого фламандского мастера (Ван Дейка. – Прим. авт. ). Редкий пример группового портрета в натуральную величину, картина Хогарта считается одним из его шедевров благодаря моментальным выражениям и богатству моралистических аллюзий. По контрасту с юностью моделей, которая символизируется, помимо прочего, двумя черешнями – райскими фруктами, в картине содержится напоминание о тщете и уходящем безвозвратно времени. Следуя логике линии-\"змейки\", Хогарт двигается к противопоставленным характерам изображений, точным и зачастую парадоксальным: заметьте почти человеческий взгляд кота над головой мальчика с почти хищной улыбкой и живую птичку в клетке, как две капли воды похожую на голубку, вырезанную на ручке коляски».

Очевидно, помучили его в свое время в университетах марксизма-ленинизма, где он повышал свою квалификацию... А теперь мог он громко ругать то, что раньше приходилось хвалить. Он и ругал:

Непримиримый противник шаблона светских портретов, он обращается обычно к портретированию родственников, близких ему людей. Исполненные с проникновенностью и теплотой «Автопортрет с собакой Трамп» (1745), «Портрет миссис Солтер» (1741–1744), «Портрет слуг Хогарта» утверждают образы положительных героев, поднимают значение личности вне зависимости от ее социальных рангов.

- Эта ваша философия мне не нравится, а нравится та, которую христопродавцы загубить хотели. Я до девяностого года тоже в марксизм верил. А потом глаза у меня сразу и открылись. Всех настоящих русских философов большевики выслали, которые в Бога православного верили да и по крови чисто наши были. - Он запнулся, но все же две фамилии назвал. - Бердяев, Шестов и этот, забыл, из головы вылетел. Ну это вам лучше Сергей Игнатьевич Шхунаев расскажет. Он хоть и врач, а не хуже иных прочих поговорить может.

Я слушал эту дикую речь - при чем здесь философы, когда меня лечить надо, больной я!.. Смотрел в его странные темно-желтые глаза, чувствовал свое бессилие: не только рукой и ногой пошевельнуть, но и в спор влезать не было сил. Объяснять ему, что философия русской литературы христианская и есть, было как-то унизительно. И испытывал я то, что не раз, наверно, испытывали арестованные, - беззащитность и беспомощность во власти расходившегося невежды. А у меня мизерное возражение - не по существу, чтоб лица не потерять:

- Выслали, но тем самым и спасли.

«Автопортрет с собакой Трамп» являет собой образ «английского художника, буржуа, интеллектуала, равнодушного, почти наглого, явно очень смелого». Столь же смел и оригинален выбор цветовой гаммы, основанный на перекличке шоколадного цвета собаки и гармонии темных цветов в целом; эффект контрастный, но все же достигающий в своем роде полного слияния.

Но непримиримый А.А. был ригористичен и смотрел на меня как на содействовавшего высылке:

Между 1742 и 1744 годами Хогарт работает над картинами своей знаменитой серии «Модный брак». Именно для поиска подходящих для этой работы граверов художник совершил в 1743 году свою первую поездку во Францию. Изготовление он поручил французским мастерам Скотену, Равене и Барону. Заказ был выполнен в 1745 году.

- Выгнали русскую мысль в какую-то европейскую глушь, подальше от святых мест, от истоков. А Русь - это понятие очень глубокое. Русь - это \"разумный\", \"устремленный\" и \"смиренный\". Настоящих-то православных выгнали, может, они и создали бы русскую особую философию. Не получилось. Не было еще у Сталина силы, чтоб их спасти. А изгнанным бы лучше со Сталиным остаться, как отец Флоренский.

«\"Модный брак\", наиболее значительная по глубине замысла серия Хогарта, состоит из шести полотен; это правдивая и поучительная история брака по расчету, своего рода живописный \"роман нравов\", – пишет М.Т. Кузьмина. – Отдельные персонажи олицетворяют здесь, по существу, целые социальные группы и их взаимоотношения. Открывает серию картина заключения брака, фактически уподобленного торговой сделке разорившегося графского сына и дочери богатого торговца. Со скучающим видом отвернулись друг от друга молодые, в то время как их родственники оформляют брачный контракт. Картина \"Вскоре после свадьбы\" продолжает повествование; в ней каждая деталь свидетельствует о бессмысленности существования супружеской четы, о безразличии молодых супругов друг к другу, о кутежах и развале дома, из которого управляющий выносит пачку неоплаченных счетов. Серию завершает трагическая развязка – гибель ее героев. С удивительным мастерством передает Хогарт последовательность хода событий, раскрывает характеры действующих лиц, их взаимоотношения, нравы, привычки. По его картинам можно писать целые рассказы. Каждая из картин – законченное самостоятельное произведение, все вместе они объединены одной идеей и дополняют друг друга».

- Так Сталин его и посадил. В лагере он и погиб.

Браниться не стал, только презрительно глянул на меня своими темно-желтыми глазами (прямо пантера какая-то!):

В 1745 году Хогарт устроил аукцион, на котором «Карьера продажной женщины» и «Карьера мота» были куплены за ничтожную сумму. В 1751 году был назначен специальный аукцион для продажи картин «Модного брака». В объявлении о продаже Хогарт писал: «Эта будет последней серией картин, которую он когда-нибудь выставит, из-за трудности продать такое количество произведений сразу с каким-нибудь барышом… Поэтому, если у кого-нибудь есть собственный вкус, на который он может положиться, вкус не слишком привередливый к произведениям современных художников, и кто обладает достаточным мужеством, чтобы сознаться в этом и осмелиться дать им место в своем собрании (до тех пор, пока Время, которое считается заканчивателем картин, а на деле является их реальным рисовальщиком, не подготовит их для тех более священных мест упокоения, где Школы, Имена, Руководители, Мастера и т.д. достигают последнего этапа своего повышения), тот может таким образом удостовериться, что по крайней мере многочисленность его произведений не снизит их ценности».

- Уж лучше на Родине страдание принять. Россия на жертве стоит. Борис и Глеб погибли несправедливо, а первыми русскими святыми стали. А вы все за свою шкуру трясетесь! Хоть все равно умирать.

На объявленный аукцион явился лишь один покупатель, который и приобрел все картины «Модного брака» за 120 гиней. Уже через 35 лет следующий владелец платил за них в десять раз больше.

В 1747 году Хогарт пишет серию гравюр «Прилежание и леность». 12 листов серии составили «морализирующий» цикл. Здесь твердо определено, что художник считал «дурным» и что «хорошим»; здесь демонстрированы путь для достижения почестей и богатства и путь, ведущий к гибели.

Страшный это был обход, будто все мы, взрослые люди, мужики в возрасте, чем-то провинились перед врачом. А он распекал нас, распекал, чувствуя свою полную власть. Каторжный подчиняется силе, но знает, что в худшем случае начальник будет гонять его перед строем, выдергивать среди ночи из барака, в карцер отправит, но у него, зека, есть права, которые можно отнять, только совершив должностное преступление, закон хоть немного, но зека охраняет. Больного не охраняет никто. Именно здесь зависимость. А потому и подхалимаж, жалкость человека очевидны.

В гравюрах «Улица пьянства», «Переулок Джина» (1751 г.) предстают другие стороны жизни: с необычайным пафосом он изобличает «дно» Лондона, ужасы пьянства, приводящего бедноту в состояние полного отупения, к утрате всего человеческого.

- Ладно, хватит мне с тобой лясы точить, другие больные ждут. Теперь от тебя требуется фамилия, имя и отчество! - оборвал А.А. сам себя, а вроде бы по интонации получалось, что меня.

В 1748 году Хогарт поехал в Париж и, вызвав подозрение местных властей, был задержан в Кале, где зарисовывал старинные ворота крепости. Художника насильственно водворили на судно и отправили обратно в Англию. Хогарт был в ярости и как бы в отместку написал единственную «злободневную» картину этого периода – «Ворота Кале».

В 1754 году рождается серия картин «Выборы в парламент», смело обнажающая одну из самых темных сторон в общественной жизни Англии: борьбу партий в «гнилых» местечках и сбор голосов, приобретенных у больных идиотов; по существу, художник обличает всю продажность буржуазной выборной системы. К серии «Выборов» примыкает превосходный офорт «Суд» (1758), где художник добивается яркого сатирического обобщения.

Особое место среди работ Хогарта занимает «Девушка с креветками». Она написана исключительно легко, свободными, стремительными мазками, жидкой, почти прозрачной краской. Восхитительная живопись этого произведения, по удачному определению одного исследователя, свободно существует в нашем столетии не как сокровище прошлого, а как великая удача сегодняшнего мастера. Хогарту удалось создать в этом портрете английский тип девушки из простонародья, обаятельной, жизнерадостной, излучающей свежесть и здоровье, такими приемами пленэрной живописи, которые предвосхитили колористические искания следующего столетия.

Хогарт – один из первых английских теоретиков искусства. В трактате «Анализ красоты» (1753) он выступал поборником реализма, ищущим красоту в многообразных формах действительности, в самой жизни, отстаивая ведущее место бытового жанра в живописи.

Умер Хогарт 26 октября 1764 года.

ЖАН-БАТИСТ ШАРДЕН

(1699–1779)



Шарден был крупнейшим художником-реалистом своего времени.

Рену в некрологе писал: «Невольно кажется, что он имел глаза, устроенные наподобие призмы, чтобы различать различные цвета предметов, неуловимые переходы от света к тени. Никто лучше его не владел магией светотени».

Жан-Батист Симеон Шарден родился 2 ноября 1699 года в Париже, в семье мастера резчика по дереву, выполнявшего сложные художественные работы.

Родители сочувственно относились к его первым успехам в рисовании, а затем отдали сына для обучения живописи в мастерскую Пьера Жака Каза. В течение нескольких лет он копировал здесь картины, среди которых были произведения церковного содержания.

Первые настоящие уроки он получил в мастерской Ноэля Никола Куапеля. Помогая учителю исполнять аксессуары в его картинах, он приобрел необычайное искусство изображать всякого рода неодушевленные предметы.

Одним из его учителей стал художник Ж.-Б. Ванлоо, привлекший Шардена к работам по реставрации фресок во дворце Фонтенбло. Затем молодой художник поступил в парижскую Академию св. Луки, чтобы усовершенствоваться в жанре натюрморта. В 1724 году он приобрел почетное звание члена этой Академии. Впервые он выставил несколько своих работ на выставке молодых художников в 1728 году. Картины «Скат» (1727) и «Буфет» (1728) имели огромный успех и открыли перед Шарденом двери в Королевскую академию, куда он был принят в качестве «живописца цветов, плодов и характерных сюжетов».

Тридцатые–сороковые годы – период расцвета творчества художника. Оставаясь верным своему стилю, Шарден вдохновлялся искусством голландских мастеров жанровой живописи, картинами Давида Тенирса и Герарда Доу. Шарден создает лучшие жанровые композиции, впервые во французском искусстве отобразившие совершенно новый мир – жизнь третьего сословия: «Дама, запечатывающая письмо» (1732), «Карточный домик» (около 1737), «Женщина, чистящая овощи» (1738), «Прачка» (около 1737), «Рукодельница», «Вернувшаяся с рынка» (1739), «Гувернантка» (1739), «Трудолюбивая мать» (1740), «Молитва перед обедом» (1744).

С 1737 года Шарден становится постоянным участником парижских Салонов. Его работы нравятся маршанам (торговцам картин) и критикам. Дидро восторженно пишет о нем: «Вот кто умеет создавать гармонию красок и светотени! Не знаешь, на какой из этих картин остановить свой выбор, – они равно совершенны… Это сама природа, если говорить о правдивости форм и цвета». В Салоне 1738 года Шарден показал картины «Мальчик-половой» и «Мойщица посуды» (обе – 1738), а также два портрета – «Мальчик с юлой» и «Юноша со скрипкой» (обе – 1738).

Чаще всего художник изображал женщин и детей. Трудолюбивая хозяйка, любящая мать, заботливая гувернантка или дети с их непосредственностью и невинными забавами – вот главные герои Шардена. Так, на картине «Прачка» изображена женщина, стирающая белье, и сидящий рядом с ней мальчик, пускающий через соломинку мыльные пузыри. Солнечный блик играет на мыльном пузыре и видны переливы разных оттенков на пене.

В 1731 году после нескольких лет знакомства Шарден женится на дочери купца Маргарите Сентар. Вскоре у них родится сын Пьер, впоследствии ставший художником, а в 1733 году – дочь. Но проходит два года, и художника постигает тяжелая утрата, когда в один день умирают и жена, и маленькая дочь. Вновь он женится только в 1744 году. Его избранницей стала Франсуаза Маргарита Пуже, вдова буржуа. Но и здесь Шардена поджидает новая беда – погибает ребенок от нового брака.

Я сжался, задыхаясь от бессилия. О, этот русский интим - бесконечное тыканье всем, кто ниже тыкающего!.. Со времени военкомата, когда меня пытались забрать в армию, а я поступал в аспирантуру, терпеть не мог этого тыканья.

Несчастья в личной жизни не отразились на творчестве художника. В 1730–1740 годы он создает свои лучшие картины, впервые во французском искусстве отображавшие простых парижан.

- Во-первых, в моей карточке все записано, а во-вторых, мы с вами на брудершафт не пили, - произнес я идиотское и уж чересчур книжное выражение, хотел сказать как-то попроще, но опять не получилось, опять фраза как из старого наставления о правилах хорошего тона прозвучала: - И прошу вас мне не тыкать.

«…отказ от развлекательности и нарочитых эффектов, преданность натуре, изображение людей и вещей такими, какими их можно видеть в жизни, но какими их никогда до этого не изображали художники Франции, привлекали внимание к этим произведениям.

Он не сорвался на крик, только темно-желтые глаза на меня уставил раздосадовано и вроде бы даже печально:

Картины Шардена по содержанию камерны, и их небольшой формат оказывается единственно возможным. Наше внимание концентрируется на ограниченной, но достойной внимания сфере жизни – на теплоте человеческих чувств, на добром согласии, которые царят в семьях скромных парижан. Этим настроением проникнута почти каждая его работа.

- Я же о тебе, Борис Григорьевич Клизмин, забочусь.

- Кузьмин, - поправил я его.

С благоговением и подлинным лиризмом изображает художник женщину-наставницу, воспитывающую у своих питомцев добрые чувства. И это обращение к разуму ребенка, забота о его нравственном воспитании, о соблюдении им норм поведения характерны и типичны для времени распространения просветительных идей (\"Молитва перед обедом\", \"Гувернантка\")», – пишет Ю.Г. Шапиро.

- Вот видишь, назвал бы сам, и ошибки бы не было. Так вот, я о тебе забочусь и на \"ты\" называю, чтоб ты понял, что я тебе теперь вместо отца, ведь я тебя теперь резать буду, то есть новым человеком делать.

В 1743 году Шардена избирают советником Королевской академии, а в 1755 году он стал ее казначеем. В 1765 году художника избирают также членом другой академии – Руанской.

- Доктора из Склифа сказали, что моя язва купируется медикаментозно, что вырезать ее не надо, - вдруг испугался я.

Глаза свои пантерьи А.А. сузил:

Огромное место в творчестве Шардена, в особенности с пятидесятых годов, занимает натюрморт: «Шарманка и птицы» (около 1751), «Надрезанный лимон» (около 1760), «Десерт» (1763), «Кухонный стол», «Медный бак», «Трубки и кувшин», «Натюрморт с атрибутами искусств» (1766), «Корзина с персиками» (1768).

- Не твое это дело, как мы тебя лечить будем. Это наша забота. Все. Кончен разговор. - Он встал.

- Да это, Анатолий Алексаныч, если человек не привык, чтоб его на \"ты\" называли... Надо же в положение войти, - вдруг раздался голос работяги-пролетария Глеба, которого я про себя на брехтовский лад именовал пролeeтом.

Умение краской передать материальность каждой вещи вызывало восхищение Дидро. Мастерство Шардена он называл колдовством. Дидро писал: «О, Шарден, это не белая, красная и черная краски, которые ты растираешь на своей палитре, но сама сущность предметов; ты берешь воздух и свет на кончик своей кисти и накладываешь их на холст».

Взгляд метнулся к Глебу:

- Ишь ты, какие у меня тут Борис и Глеб объявились!.. Правдолюбцы. Тебе что, больше всех надо, Работягин? Стул есть, вот и сиди на нем. И молчи. А то отправишься у меня домой через соседнее здание.

Шарден утверждал в своих картинах ценность и значение материального мира и окружающей реальной жизни. В своих натюрмортах художник не любит пышных и декоративно перегруженных композиций. Он ограничивается небольшим числом любовно отобранных предметов, очень скромных и не бросающихся в глаза.

(Соседнее продолговатое, одноэтажное строение, на которое мы с некоторым беспокойством поглядывали из окна сортира, - больничный морг).

- Чего пугаете?

Его натюрморт «Атрибуты искусств» отличается простотой, уравновешенностью композиции и материальной определенностью предметов. Прелесть полотна заключается в пронизывающем его спокойном и ясном чувстве гармонии, где сдержанная, сероватая красочная гамма так тонко соответствует обыденности и в то же время изысканности избранных вещей. Вводя нас в тихую и серьезную атмосферу художественной мастерской, эти предметы должны были в то же время создавать как бы аллегорический образ наук и искусств. Шардену принадлежит целый ряд натюрмортов подобного рода, таких как «Атрибут музыки».

- Да разве я пугаю? Господь с тобой! Это тебе кажется. Так ты перекрестись, коли кажется. Просто за тебя волнуюсь. Разнервничаешься - вот и крышка тебе.

- Я не нервничаю. Просто пойду курну. - Глеб достал мятую пачку \"Примы\".

Основой шарденовской палитры является серебристо-серый тон. Рафаэлли дал прекрасное объяснение этому предпочтению художника: «Когда вы срываете плод – персик, сливу либо гроздь винограда, вы видите на нем то, что мы называем пушком, особый вид серебристого налета. Если вы положите такой плод на стол, свет, игра рефлексов от окружающих его предметов придадут его окраске сероватые оттенки. Наконец, воздух, с его голубовато-серым тоном, окутывает все предметы. Это приводит к тому, что самые интенсивные краски природы как бы купаются в повсюду разбросанных лиловато-серых оттенках, которые видит лишь тонкий колорист, и именно наличие такой сероватой гаммы позволяет нам опознать хорошего колориста. Колористом отнюдь не является тот, кто кладет на холст много красок, а лишь тот, кто воспринимает и фиксирует в своей живописи все эти сероватые оттенки. Шардена следует рассматривать как одного из наших величайших колористов, так как среди наших мастеров он не только тоньше всех видел, но и умел лучше всех передавать те нежнейшие сероватые оттенки, которые порождены светом, рефлексами и воздушной средой».

- Обожди, обход не кончен. С тобой пока не разобрались. Когда резать-то?

- Да чем скорее, тем лучше, а то залежался я.

В результате интриг со стороны недругов здоровье художника было подорвано. Тяжелым ударом для него явилось и внезапное исчезновение сына (1774). Несмотря на преклонный возраст и болезнь, он продолжал работать, но материальное положение становилось катастрофическим. Мастер вынужден был продать свой дом. Отказавшись от казначейских дел в Академии, он решил остаток сил отдать живописи.

- Вот сразу после Рождества, на третий день, тебя и прооперируем, в понедельник. Как обещал, так и сделаю. В церкви грехи свои отмолю и с чистыми руками за тебя возьмусь. Надоел ты мне, пора тебя выписывать. А пока лекарство попьешь.

Мастер пишет в технике пастели два замечательных портрета – «Автопортрет с зеленым козырьком» и «Портрет жены» (оба – 1775 г.).

Анатолий Александрович встал, перекрестился на иконостас над моей головой и бросил мне, что Сергей Игнатьевич Шхунаев, его ассистент, будет меня наблюдать эти три дня до Рождества и два дня после, до 10-го. Что-нибудь придумает...

- И можешь быть спокоен, - задержался он возле моей койки. - Без молитвы я к делу не приступлю. Всегда с молитвой. В воскресенье я молюсь Афродите, в понедельник Богу Солнца, а потом уж нашему Христу, что, мол, на больного на операционном столе больше сердиться не буду.

«Первое впечатление от автопортрета – ощущение необычности. Художник изобразил себя в ночном колпаке, с небрежно завязанным шарфом – он выглядит типичным домоседом-бюргером, который мало следит за собой, стар, добродушен, немного курьезен. Но уже в следующее мгновение, когда зритель встречается с его взглядом, недоумение исчезает… Мы узнаем художника, который также внимательно, спокойно и серьезно всматривается в жизнь, чтобы утвердить своим поэтическим талантом на основании жизненного опыта лишь то, что разумно, полезно, гуманно», – пишет Ю.Г. Шапиро.

За окном в пасмурном зимнем дневном небе громыхнул гром.

- Вот и Бог грозы голос подал, - сказал А.А.

После долгой болезни Шарден умирает 6 декабря 1779 года.

И вышел, прямой, широкоплечий, статный.

Положительно прекрасный русский человек

ДЖОШУА РЕЙНОЛЬДС

Сколько раз в русской литературе искали положительно прекрасного человека, и желательно, чтоб из простого народа!.. Антон-Горемыка, Герасим и Муму (злые языки называли даже именно собачку Муму подлинной героиней - из простых, добрая, безответная, ласковая и гибнущая по прихоти барыни), Платон Каратаев, или спасительный мужик Марей (привидевшийся Достоевскому в кошмарном мареве пьяного каторжного барака - на Пасху), - короче, такого, чтоб и в Бога верил, и трудолюбивым был, и добрым, и стержнем нашей жизни. И, конечно, мудрым, чтоб каждое слово было полно сокровенности и глубины неизреченной.

(1723–1792)

А для меня всегда был вопрос: как они выживают в этой стране, эти положительно прекрасные люди? Еще в ХIII веке Серапион Владимирский, вполне праведник, жаловался, что соотечественники наши хуже поганых, которые друг за друга, а наши друг друга, брат брата готовы в полон свести. \"Вельможа или простой человек - каждый добычи желает, ищет, как бы обидеть кого. Окаянный, кого поедаешь?! Не такого ли человека, как ты сам? Не зверь он и не иноверец. Зачем ты плач и проклятие на себя навлекаешь? Или бессмертен ты? Или не ждешь ни Божьего суда, ни воздаянья каждому по делам его?\" Писал он так, стонал, а что толку? Злодеи известны, но молчавшие и молчанием злу способствовавшие, что они, где они? Как листва с деревьев, писал Герцен, опадали поколения в допетровской Руси, свидетели и участники - недеянием своим - борьбы добра и зла. Как сказал раз и навсегда Данте:



Их память на земле невоскресима;

От них и суд, и милость отошли.

Г. Фосси пишет:

Они не стоят слов: взгляни - и мимо.

«Будучи тонким теоретиком, Рейнолдс совершает революцию в искусстве портрета своей страны, создав \"Великий стиль\", идеализирующий модели и прибегающий к идеям не только ван Дейка, но и живописи итальянских мастеров эпохи Возрождения.

Но стержни, стержни, на ком страна держится, как они-то выживают? Если верить толстовскому Платону Каратаеву, то полным равнодушием к себе и к судьбе людей, которых с ним свела жизнь? Но разве это стержень?.. Кто человеку поможет? Каратаев ни за, ни против: опять же вспомним флорентийца:

То горестный удел

С возникновением идеального портрета Рейнолдса, английское портретное искусство смогло наконец обрести свой неповторимый и влиятельный характер».

Тех жалких душ, что прожили, не зная

Рейнольдс считал необходимым для художника знать опыт своих великих предшественников: «Изучая изобретения других, мы сами научаемся изобретать».

Ни славы, ни позора смертных дел.

Противостоял этому народно-идеальному безобразию у нас только один Василий Теркин. Он - работник был по собственной нужде и охоте. И сражался, и ближнему помогал, и на том свете не сдрейфил. Как ни пародировал его Войнович своим Иваном Чонкиным, солдатом-недотепой, тертый Теркин был и есть положительно прекрасный русский человек из народа.

Джошуа Рейнольдс родился 16 июля 1723 года в Плимптоне (Девоншир) в семье пастора, преподавателя местной школы. Поначалу родители предназначали ему медицинскую стезю. Однако вскоре они убедились в другом предназначении Джошуа: мальчик читал и штудировал книги по искусству, копировал гравюры и литографии, много рисовал. В 1741 году мальчика отдают в лондонскую студию художника Томаса Хадсона. После трех лет обучения он возвращается в Плимтон и открывает мастерскую, где пишет портреты, пользовавшиеся большим успехом. Он работает в манере своего учителя, испытав также влияние Уильяма Ганди. Один из первых своих портретов «Достопочтенный Сэмюэль Рейнолдс» (около 1746) он пишет быстрыми и плавными мазками, яркими красками, характерными для работ Хогарта. В его «Автопортрете» (1748–1749) заметно влияние Рембрандта.

А где же среди них расположился мой сосед Славка Колыванов?

Как только А.А. покинул палату, Славка мигом соскочил с кровати, сунул ноги в сбитые вбок домашние тапки, подтянул сатиновые шаровары и почему-то обошел мою кровать с другого бока. Но тут же я сообразил - с той стороны был рычаг, который позволил поднять изголовье моей постели повыше.

С портретами офицеров флота, которых он писал в Портсмуте во время маневров, в его творчество входит образ «героя дня». Один из покровителей молодого художника лорд Маунд Эджкамп познакомил Джошуа с будущим адмиралом Огастесом Кеппелом. Этот морской офицер получил в 1749 году назначение на Средиземное море и предложил художнику совершить путешествие на своем корабле. Так исполнилась мечта Рейнольдса побывать в Италии.

Пока Славка устанавливал уровень моего изголовья, ко мне свесился, уцепившись рукой за край постели и мешая Славке, толстый Семен:

- Слышь, философ ты или писатель, а тебя он тоже невзлюбил. Зарежет нас. Но я на куй ждать не буду. Если и не нарочно, то у припадочного все равно руки наперекосяк. Напортачит, а кто ему тут судья! Ты в могилку, а он нового на стол. Уйду я.

Прибыв в начале лета 1749 года в Италию, Рейнольдс отправляется в Рим. Художник провел в Италии около трех лет, посетив, в частности, Флоренцию и Венецию. Наибольшее влияние оказали на него Тициан и Веронезе, Корреджо и ван Дейк. Но он не увлекается слепым копированием больших мастеров, стремясь выработать собственный стиль. По мотивам «Афинской школы» Рафаэля Рейнольдс сделал карикатуру на английское общество в Риме (1751).

- А разве можно? - спросил законопослушный я.

Но Славка поддержал:

Возвращаясь обратно в Англию через Францию, художник проводит месяц в Париже. Обосновавшись с 1753 года в Лондоне, Рейнольдс становится самым известным портретистом британской столицы. Решающую роль в развитии его творческой карьеры сыграл портрет самого Кеппела (1753–1754), в котором адмирал представлен в позе Аполлона Бельведерского. Портрет получил большую известность, последовали многочисленные заказы. В некоторые периоды Рейндольс писал до сотни портретов в год. Это не могло не сказаться на качестве известной части его работ. Однако многие его портреты свидетельствуют о высоком художественном даровании мастера.

- Давай, вали.

А я вдруг живо вообразил - и стало мне стыдно и не по себе - свое путешествие в Дагестан. В сакле шел пир, шашлык ели, водку пили. Я вышел продышаться. Под фонарным столбом лежало около десятка овец, они грустно смотрели перед собой. Они не были привязаны, но не уходили, чего-то ждали. Разумеется, как городской человек, я не сразу понял, что это за овцы, что они приготовлены на шашлык. Потом вышел мужчина, подхватил одну и унес. Остальные слегка пошевелились, но с места не тронулись, наутек не бросились, хотя, как почудилось мне, все понимали, зачем они здесь. Когда я вышел снова через пару часов, овец осталось только две. Так и мы лежали в этой палате, ожидая непонятно чего. Неужели Семен прав?..

В шестидесятые годы в творчестве Рейнольдса сказываются уроки, полученные у великих мастеров XVI и XVII веков. Живопись его становится более полнокровной. В одних портретах его воцаряются свобода и непринужденность (портреты писателя Стерна, 1760, и Нелли О\'Брайен, около 1762); в других полотнах он создает величавые портреты-аллегории.

Мне, однако, казалось, что больше всех от врачебного обхода пострадал я, и чувствовал я себя ущемленным и оскорбленным. Да и пи-исать как?! В туалет-то мне не встать.

Примерами ранних портретов в «большом статуарном стиле», как определял его сам Рейнольдс, могут послужить портрет герцогини Гамильтон-Арджилл в виде Венеры, изображенной в полный рост в античных одеждах, среди драпировок и колонн (1760), и «Гаррик между музами трагедии и комедии» (1760–1761). Торжественный антураж призван показать в тех, кого изображает художник, вдохновенных служителей прекрасного, но при всей условности этих портретов в них нет холодности и застылости.

Славка словно догадался о моих мелких терзаниях:

- Давай я тебе вместо утки пол-литровую банку притащу из перевязочной.

Одним из лучших портретов этого времени, безусловно, является «Портрет Нелли О\'Брайен» (1760–1762). Фигура молодой женщины занимает почти всю плоскость холста. Яркие лучи солнца, проникая сквозь листву, ложатся бликами на ее платье, на маленькую собачку, которую она держит на коленях. Привлекает спокойный пристальный взгляд красивого нежного лица, верхнюю часть которого покрывает мягкая прозрачная тень от шляпы.

И, действительно, сходил и принес. Подождал, пока я помочусь, вынес, опорожнил, ополоснул, принес чистую и поставил на край тумбочки, чтоб я рукой мог дотянуться. И положил руку на никелированную спинку изножья моей кровати:

- Не дрейфь! Анатолий Алексаныч, он придурочный, с тараканами в мозгу. Оттого и не понимает, где тьма, а где свет. Я твою видел, в ней свет есть. Очочки ее так изнутри и блещут. И он с этим ничего не поделает. Я читал в одном детективе, герой свою любимую Беатриче звал. Так твоя, она твоя Беатриче и есть, что по-русски значит \"любимая\". Да и про меня чушь наш А.А. городил. Не пей - не пей!.. Я и не пью. Что он понимает? По молодости напивался, а теперь не больше бутылки. И нормально. Не верю тем, которые говорят, что удержаться не могут. Значит, пьют неправильно.

В 1768 году Рейнольдс единогласно избирается президентом Королевской Академии и занимает этот пост до конца своих дней. Он – первый живописец короля, председатель клуба писателей, блестящий оратор. На его парадных обедах и в его мастерской собирается весь цвет лондонского общества – военные и политические деятели, ученые, писатели, актеры, знаменитые красавицы. Каждые два года на торжественном акте Академии Рейнольдс держал речь, посвященную различным проблемам теории и практики искусства. Мысль о том, что, как ни необходимо для художника формировать свое творчество на глубоком и основательном изучении старых мастеров, важнейшим для него является сохранение творческой самостоятельности, особенно важна для Рейнольдса.

Он ходил по палате, невысокий, приземистый, ширококостный, с широким, слегка конопатым лицом, узкие глаза смотрели прямо, не юля. Сразу стало понятно, что верховодит в палате он.

Я же пока туповато размышлял, что каждая любящая и любимая женщина несет в себе свет дантовой Беатриче, выступает спасительницей и духоводительницей земного мужчины, что если кто меня в жизни и спасал и подвигал на духовный труд (помимо честолюбия), так это только женщина.

9 июля 1774 года Рейнольдс получил звание доктора юридических наук в Оксфордском университете и в том же году пишет автопортрет в костюме ученого. В таком же манто и похожей позе художник изображает себя годом позже на картине, специально выполненной для флорентийской галереи. Рейнольдс держит в руке свиток с рисунками «божественного Микеланджело». Именно к «величественной манере», к образу колоссальных фигур Сикстинской капеллы апеллирует автопортрет. Это полотно получило широкое признание и неоднократно копировалось.

А Славка продолжал рассуждать:

Две линии сохраняются в портретном творчестве Рейнольдса в пору его расцвета – семидесятые–восьмидесятые годы. С одной стороны, портреты, лишенные какой-либо условности, с другой – портреты «большого статуарного стиля». Лучшие произведения художника стоят ближе то к первым, то ко вторым. Но всегда это образы людей, действующих в состоянии высокого душевного подъема, когда их лучшие качества проявляются особенно ярко. Таковы, например, портреты друзей художника, филолога доктора Сэмюэля Дягонсона (1772), архитектора Чемберса (начало 1780-х годов), адмирала Кеппела (1780), полковников Сент-Леже (1778) и Тарлитона (около 1782).

- Одному бутылку нормально, а если одну на двоих, то тем более. Не понимаю, что такое похмелье. Не понимаю. И похмельных мне не жалко. На работу не выходит, а его жалеют. Я сорок три года работаю. Ни разу на работу не опоздал. Выпей что есть в холодильнике - воды, кефира - и иди. Работать надо.

- Это сколько же лет тебе, выходит, сейчас? - спросил вохровец.

«В этих портретах нет аллегоризма, – пишет М.А. Орлова. – Мы видим реально возможные ситуации, индивидуальные характеры, лица порой привлекательные, порой совсем некрасивые; но в каждое из этих полотен вошла героическая мелодия служения высокому призванию, в каждом из этих образов есть энергия и вдохновение.

- Пятьдесят три. Я с десяти лет работаю. Сначала на гвоздильном заводике, подсобным, а с четырнадцати за станок встал. Бывало, станок заряжу, запущу, а сам по соседству на танцы бегу. Танец сбацаю - и назад.

Он стоял прямой, крепкий, с плешиной на голове - точно гвоздь.

На портретах Рейнолдса неоднократно появляются люди новых, буржуазных профессий, часто в домашнем быту, за работой или книгой, в кругу семьи, в общении с детьми, в простом темном сукне вместо бархата и шелка. Однако художник придает им не буржуазный, а аристократический облик.

- То есть ты коренной пролетарий, - не отставал чекист-вохровец.

- Да что тебе за корысть про меня знать!.. А если хочешь, то я непонятно кто. Я тебе свой адрес скажу, а уж ты решай. До последних пяти лет такой адрес у меня был: Москва, деревня Ватутино, шестьдесят шестое строение... Ко мне один мужик из Сухуми должен был приехать. Набил такси мандаринами и говорит шоферу: \"Вези по адресу: Москва, деревня Ватутино\". А тот отвечает: \"Так тебе Москва или деревня нужна?\" Так и не нашел.

Портрет актрисы Робинсон совершенно новый вид портрета – с настроением, портрет-излияние, воплощен он в традиционную аристократическую репрезентативную форму».

- Ладно, за выпиской пойду, - сказал вохровец. - А вам всем счастливо тут оставаться.

Все замолчали, а толстый Семен вдруг уверившись, что вохровец и впрямь ушел, вытащил из-под подушки мешок и брезентовую здоровую сумку и принялся туда вещи складывать:

«С середины 1770-х годов начинается наиболее плодотворный период творчества Рейнолдса, – пишет Бродский. – К нему относится величественный портрет знаменитой актрисы \"Сара Сиддонс в образе Музы трагедии\" (1783–1784) с аллегорическими фигурами и построением, напоминающим сивилл Микеланджело, столь любимого Рейнолдсом. \"Портрет адмирала лорда Хитфилда\" (1787–1788) с наибольшей силой представляет реалистическую сторону творчества Рейнолдса. Адмирал изображен на укреплениях Гибралтара, обороной которого он успешно руководил. Он крепко сжимает в руках ключ от ворот крепости. Очень правдиво написано художником грубое лицо с маленькими пронзительными серыми глазами, тяжелым красным носом и квадратным британским подбородком, с кожей, обожженной солнцем и обветренной бурями мировых океанов.

- Слышь, ты ходячий, глянь, - обратился он к Славке, - в коридоре пусто? Мне бы до лестницы добраться. А уж там - домой. И сюда ни ногой. Лучше уж дома сдохну, чем этот припадочный на мне тренироваться будет.

И он ушел.

В этот же период созданы некоторые из лучших женских и детских образов Рейнолдса. В них есть известный оттенок сентиментальности, характерный для культуры конца XVIII столетия. Рейнолдс прекрасно передает обаяние здорового, счастливого детства. Таковы, с их изящным рисунком и светлой, сочной живописью, портреты \"Миссис Хор с ребенком\" и \"Возраст невинности\" (1788)».

\"Не баран\", - подумал я.

Славка проводил его, помог сумку дотащить вниз, минут через двадцать вернулся, потер руки, сел за стол:

Кроме портретов Рейнольдс писал мифологические и аллегорические картины («Смерть Дидоны», «Кимон и Ифигения»). В 1786–1788 годах по заказу Екатерины II он создал большую картину «Младенец Геракл, удушающий змей». Картина, прославляющая победы России, – одна из лучших в этом жанре. В 1788–1789 годах художник пишет для князя Потемкина картину, прославляющую великодушие полководца, изобразив Сципиона Африканского, который возвращает дочь побежденного царя ее жениху.

- Смех, как мы прошли! Никто и не ворохнулся. Наташке все до фени! А Сибиллка хоть и скумекала, как всегда, но у нее против Анатоль Лексаныча большой зуб. С тех пор, как он ей ребенка сделал, а помогать отказался. Так что она теперь мать-одноночка.

Европейской известности художника способствовали также его поездки на континент. В 1768 году Рейнольдс вновь побывал в Париже, в 1781 году съездил в Нидерланды и Германию, а в 1783 году – во Фландрию (Антверпен и Брюссель).

Глеб ухмыльнулся:

- Не святой он, значит, Анатолий-то Алексаныч?

В 1784 году Рейнольдс назначается придворным живописцем короля Георга III. В 1782 году появляются первые признаки болезни, которая лишь ненадолго прерывает его работу. Однако в 1789 году положение резко ухудшается, Рейнольдс слепнет на один глаз. После этого он оставляет живопись. 23 февраля 1792 года Рейнольдс умирает.

- Ты что, совсем кулдык-мулдык? - подал голос располосованный, как крыса, дед. - Святых нонче не найти. Их давно уж извели, сразу после Христа. А остальные все подделочные были.

- Ты, дедок, помолчи, коль не знаешь... - начал Славка, но дед встрял:

ТОМАС ГЕЙНСБОРО

- Фаддей Карпов все знает, Фаддей Карпов до всего своим умом дошел.

(1727–1788)

- Ты лучше свой ум успокой, - усмехнулся Славка, - а послушай, что на самом деле было. - Он опер подбородок на скрещенные пальцы рук, повернутые к лицу тыльной стороной и принялся повествовать: - У них тут своя компания, врачи, а вроде как спасаются от бесов, из себя бесов выгоняют, постятся, но поддают, конечно. Тайны врачебные промеж них не моги знать. Я хоть третий раз тут и всех знаю, а тоже не все. Вот с Сибиллкой Анатоль Алексаныч этот в какое-то из дежурств ночных переспал, а потом сказал, что дьявол их попутал, сам к священнику ходил, Сибиллку заставлял, да проку-то! Ребеночек все равно в свой срок появился. Анатолий Алексаныч своим его не признает, считает дьявольским соблазном. А Сибиллке куда деться! Она не здешняя, из гречанок. Ребенка - матери, а сама назад, авось придурочный одумается и замуж возьмет. Служит ему, как собачка верная. Да не всегда, как в очередной раз пошлет ее подальше, она и не помогает, вот как сейчас. А потом снова надеется. Только проку мало. Закурила, предсказывать судьбу начала. Да ведь беда в том, что угадывает! А говорит всегда правду, не боится. Поправишься - так и говорит, что поправишься. А помрешь - тоже не скрывает. И денег немного берет. Так, ребеночку на пропитание.



- Не, не пойду я к ней, - вдруг сказал Глеб. - Я домой хочу, а она нагадает что не так, не, не хочу.

- А когда у них теперь ближайшая операция? - сухим тоном спросил я. Угроза почудилась мне все же в словах А.А.

Джон Констебль так охарактеризовал творчество Гейнсборо:

Славка посмотрел на меня вроде как с пониманием:

«Ему не было дела до подробностей, целью его было передать чувство прекрасного, и он этого полностью достиг».

- А ты не переживай и не загадывай. У меня мать загадчица была. Как победу девятого мая объявили, она нам с братаном моим младшим (мне шесть, а тому четыре) и грит: \"Все, грит, детки, вернется папка домой\". А десятого, на следующий день под вечер, как раз похоронка пришла. Тридцатого апреля отца убили. Так что не загадывай, здоровше будешь. А лекаря наши в ординаторской мудруют. Я, когда Семена проводил, к их двери ухо прижал - ничего не услышал. Только гуд какой-то. То ли поддают, то ли решают, кого когда резать. Как он сказал-то? А, жертву ищут! Но я думаю, до десятого не успеют. Шестое, седьмое - праздники, восьмое и девятое - суббота и воскресенье. Так что десятого начнут. Теперь если только по \"скорой\", тогда уж деваться некуда. Прооперируют.

Земную жизнь пройдя почти до конца...

Герои английского художника – люди утонченной души, любящие помечтать в уединении, на лоне природы, в кругу близких. Они близки героям литературы английского сентиментализма конца восемнадцатого столетия.

- На дачу хочется, - ни с того ни с сего неожиданно сказал я, так мне вдруг захотелось почувствовать запах земли, свежей травы, растереть лист яблони меж пальцев, а еще лучше смородины, к носу поднести. Влезть в наш прудик противопожарный за забором.

- Значит, жить будешь, - твердо, как специалист, произнес от стола Славка. - Если на операции не зарежут.

Метод работы мастера был весьма своеобразен. Фарингтон пишет о том, что Гейнсборо был «непостоянен в своем прилежании, иногда он совсем не работал три или четыре недели, а затем целый месяц усердно трудился, часто дивясь ровному прилежанию Рейнолдса».

Я закрыл глаза.

Томаса Гейнсборо крестили 14 мая 1727 года в селении Садбери (Суффолк, Восточная Англия) – точная дата рождения его неизвестна. Томас был младшим девятым сыном обедневшего торговца сукном Джона Гейнсборо и его жены Сюзанны.

И приснился мне сон. Сон про тот свет, райский тот свет. Дача, домик маленький, огородик, несколько фруктовых деревьев. Заборчик низенький (штакетничек такой) вокруг. Но - туалет за пять километров, и почему-то все обязаны туда ходить. А там полуразвалившаяся кирпичная кладка, за ней настил с сортирными очками, дверь на одной петле болтается, и видно, что в рядок присели сразу и мужчины и женщины. Рванулся в сторону. Но другого места нет. Да и не разрешается по-другому. Однако, оказывается, чтоб и туда попасть, надо бумажку у мужичка в клетчатой ковбойке с короткими рукавами и в зимней шапке с оторванным ухом подписать. А тот кобенится, насмешничает. В бумажке же вопрос стоит: согласен ли ты, что жизнь бессмысленна? И похож мужичок тот на покойного Ваньку Флинта. Русский тот свет. Дикий сон. Я проснулся, но глаз не открывал. Медитировал, размышлял.

Тоска и жуткое чувство одиночества. Будто с меня куски жизни отваливаются, как штукатурка со стены. То я иду с сыном, то запах кухни пионерлагеря, то неуверенность, что удастся защитить своих детей, ненависть к себе за то, что не умею уделить им время, играть с ними.

«Гейнсборо, подобно другим великим поэтам, был прирожденным живописцем, – пишет Тикнесс. – Так, он рассказывал мне, что в детстве, когда еще и не помышлял стать художником, на несколько миль в округе не было такой живописной группы деревьев, или даже одинокого прекрасного дерева, или зеленой изгороди, оврага, скалы, придорожного столба на повороте тропинки, которые не запечатлелись бы в его воображении настолько, чтобы он не мог зарисовать их со всей точностью наизусть».

Сколько людей прошло мимо меня, будто не было их! А были! Сколько мне добра сделали! И вдруг \"жизнь развела\". Почему? Устаем друг от друга?.. Помогали мне. Где они?.. Неужели не всем дано помнить прошлое и удивляться, как ушло недавно кровно горячее, куда ушло, зачем?

Самое страшное - это стихия жизни. Как у нас было. Вот большевики злодействуют: вначале все в оцепенении, кто-то упирается, но - привыкают. А вот уже и Сталин: массовые аресты, массовые расстрелы, о свободе и не вспоминает никто, но все равно люди ходят по тротуарам, смеются, флиртуют... А в Германии при Гитлере то же самое было. На этой стихии жизни и строит свое господство любой режим.

В 13 лет он уговорил отца отпустить его в Лондон учиться ремеслу пейзажиста. Вот что рассказывает об отъезде Томаса его племянница миссис Лейн: «Приехавший погостить близкий друг моей матери был так поражен достоинствами нескольких написанных им портретов (голов), что добился разрешения отца Томаса забрать мальчика с собой, пообещав, что поселит его в своем доме и постарается обеспечить ему самое лучшее обучение, какое только возможно».

Я открыл глаза, одеяло спуталось, было неудобно, я засучил ногами, стараясь одеяло расправить.

- Да ты спи, ты и так все проспал, даже ужин. К тебе твоя любимая приходила, вон облепиховый кисель оставила. - Славка поправил мне одеяло.

Ученические годы художника связаны с Лондоном, где он обучался сначала серебряных дел мастерству, а затем у Френсиса Хаймена, посредственного, но популярного портретиста. Заметное влияние на Гейнсборо оказал французский рисовальщик и гравер Гюбер Гравело, познакомивший его со стилем французского рококо. Значительное влияние на становление собственной манеры Гейнсборо оказала живопись А. Ватто и знакомство с голландским пейзажем XVII века. Генри Бейт указывал, что «первым мастером, которого Гейнсборо изучал, был Винантс, чьи заросли чертополоха и щавеля он часто вводил в свои ранние картины. А следующим был Рейсдал, но колорит Гейнсборо менее мрачен».

- Извини. Пи-исать хочу, - почему-то с ним мне было нормально говорить на \"ты\". - Банку не дашь?

Как отмечает Бейт: «Его первыми опытами были маленькие пейзажи, которые он часто продавал за гроши торговцам, а когда позднее он занялся портретами, цена его за них была от трех до пяти гиней».

Славка протянул мне банку, потом вынес ее, вернулся и продолжил шепотом, прикрывая ладонью рот:

- Я тихо, все спят уже. Есть тебе запретили, тебя завтра на колоноскопию назначили. Да ты поешь, сил прибавит, а места мало займет. Все равно без клизмы не обойтись. Хорошо бы там нашли что. А то ведь иначе эти гады резать будут. Для диагностики, так у них и называется - диагностическая операция.

Одна из самых ранних подписных картин Гейнсборо датируется 1745 годом. Он выполнил портрет бультерьера Бампера на фоне пейзажа, а на обороте картины написал: «Замечательно умный пес». Тогда же был написан и портрет хозяина Бампера, некоего Генри Хилла.

Я снова закрыл глаза. \"А ведь бывает, как он говорит, и хуже бывает\", мелькнуло пугливое воспоминание о Левке Помадове, приятеле моих советских лет, которого в самой Кремлевке на диагностической операции зарезали. Потом кто-то с черным юмором заметил: \"Крокодил его съел\". То есть случилось то, чего не бывает, не должно быть.

Визитеры

Надо было зарабатывать на жизнь, и Томасу приходилось всячески изощряться. Так, он работал на известного гравера и издателя гравюр Бойделла. Серебряных дел мастер и торговец картинами Пантэн Бэтью рассказывал: «До переезда Гейнсборо в Бат в моей витрине перебывало множество его рисунков, и он часто бывал радешенек получить семь-восемь шиллингов от меня за те из них, что я продал».

Утром появились двое новеньких.

На место Семена положили юнца лет шестнадцати, на которого не подействовала анестезия при операции: парень потом признался, что наркоман, что они два года с братом кололись. \"Из-за этого, наверно, и анестезия плохо подействовала\", - предположил он. Парня на столе рвало, но его все же прооперировали. У него поползла вверх температура, врачи ничего не говорили, кололи антибиотики, но температура не спадала.

Похоже, Томасу удалось добиться определенных успехов, так как в 1745 году восемнадцатилетний художник поселяется в своей собственной мастерской. 15 июля 1746 года Гейнсборо обвенчался с красивой девушкой Маргарэт Барр, побочной дочерью герцога Бофора, закрепившего за ней пожизненную ренту в 200 фунтов в год.

И как-то после обеда, наконец, пришли отец с матерью, чтоб поговорить с врачом. Толстая причитающая мать в широкой юбке, цветастой кофте и в пестрой косынке сразу бросилась искать лечащего врача. Отец твердо уселся на стул в изножье металлической кровати сына. Был он сухой, тонкой кости, благородного вида, в костюмной тройке, с галстуком, прическа - ежиком, коротко стриженные усы, но с отнюдь не дворянскими словесными выражениями: \"Ты должен доктора слушаться и выполнять все, что он тебе говорит, послушным быть нужно, Паша, тогда и поправишься\". Однако, произнося все эти слова, на сына он не смотрел, взгляд его был устремлен прямо перед собой. Походил он на служащего какого-то незначительного учреждения, но все же начальника, хоть и небольшого, но с неким достатком. Пришла в слезах мать, сказала, что врач уже ушел, тогда отец встал и произнес: \"Значит, не судьба. Как-нибудь в другой раз придем. Вот тебе дополнительное лекарство оставляем\".

В 1748 году Томас принимает участие в украшении приемной детского приюта: пишет один из восьми видов госпиталей Лондона «Чартерхаус». По словам известного летописца восемнадцатого столетия Д. Вертью, картину Гейнсборо сочли лучшей и самой мастеровитой по исполнению.

Лекарство они оставили такое - \"Цефалексин\". На коробке было написано: \"Сделано в России\". Сопроводительная аннотация сообщала:

В том же году Томас вернулся в Садбери, где вскоре умирает его отец и рождается первая дочь – Мари. Примерно в 1750 году Гейнсборо с семьей переезжает в Ипсвич, где в 1752 году родилась вторая дочь – Маргарэт.

\"ИНСТРУКЦИЯ по применению ЦЕФАЛЕКСИНА 0,25 г. (капсулы)

Показания к применению:

Инфекции верхних и нижних дыхательных путей, кожи и мягких тканей; средний отит; остеомиелит; эндометрит; гонорея, цистит, дерматит.

Основной заработок художнику приносила работа над портретами. До 1759 года он напишет их целых восемьдесят. Как отмечает кропотливый исследователь творчества английского художника Е.А. Некрасова: «В жанре портрета он старался следовать Хогарту, усвоив его непосредственность восприятия модели, заботясь больше о сходстве, нежели о передаче общественного положения позирующего, стремясь запечатлеть обычный, каждодневный облик человека. Нельзя сказать, чтобы заказчики возражали против этого, но иногда художнику приходилось разъяснять им особенности своей свободной непривычной манеры. Гейнсборо хотелось добиться наибольшего слияния модели с окружающей природой, хотя это и не всегда ему удавалось.

Побочное действие:

Возможны сухость во рту, потеря аппетита, тошнота, рвота, диарея, холестатическая желтуха, гепатит, кандидоз, головная боль, головокружение, сонливость, изменение картины периферической крови (лейкопения, нейтропения, тромбоцитопения); транзиторное повышение активности печеночных трансаминаз, галлюцинации, аллергические реакции (кожная сыпь, зуд, дерматит, эозинофилия, отек Квинке, артралгии). Несовместим с алкоголем\".

В пейзажах он искал подвижного равновесия между голландским и французским влиянием и собственными воспоминаниями о реальных видах Саффолка, реконструируя и обобщая их. Он противостоял условностям пасторалей наподобие слащавых идиллических картинок модного в то время художника Цукарелли, стремясь к изображению подлинной жизни, и здесь у него появилось нечто новое и свое…»

Вохровца сменил молодой мужчина с интеллигентным, но не одухотворенным лицом. Дипломат, как в разговорах выяснилось. С пустяковым аппендицитом - тоже по \"скорой\". Звали его Юрий Владимирович. Вообще-то родители называли его Георгием, но он, как сам рассказывал, когда Андропов пришел к власти, переделался в Юрия. Он тогда был еще курсантом каких-то войск (не ГБ, нет). \"А Юрия Владимировича гальюн чистить не пошлешь\", - пояснял он перемену в имени. Его тоже прооперировали сразу. Через день его отыскала жена. Вошла высокая, одетая в строгий костюм надменная женщина, присела на край стула, с презрением глянула на обитателей палаты, среди которых вынужден лежать ее муж, но была любезна, правда, высокомерно-любезна. Она принесла кучу газет, среди которых были и кроссворды, сильно порадовавшие Славку. Потом приезжала к дипломату на \"тойоте\" сестра с мужем, сотрудником (вроде бы по торговой части) японского посольства. Пока она шепталась с братом, а ее муж кивал ему и подмигивал, у них вскрыли дверь машины и утащили японскую радиоаппаратуру. К моему удивлению, они не очень переживали, видно, денежки водились. Что он работает в МИДе, Юрка сказал не сразу, ограничившись упоминанием, что кончил военное училище.

Особую популярность Гейнсборо завоевывает с начала шестидесятых годов, после того как в 1759 году поселяется в курортном городке Бат. Здесь он продолжает работать как портретист, выполняя большое количество заказов столичных и местных аристократов.

Таковы были визитеры к новым постояльцам. А потом и ко мне пришел мой когда-то близкий, ныне весьма разбогатевший друг детства, живший в соседнем подъезде, можно сказать, как родственник даже, почти брат: поступил на химфак МГУ (дед там работал), вылетел, путался с девками, раза три женился, пил одно время вглухую, пропивал вещи из родительской квартиры, а потом вдруг разбогател, как будто по анекдоту: собрал бутылки, сдал их, на эти деньги дело начал, теперь три магазина держит.

В это время он испытывает влияние ван Дейка, часто обращаясь к подчеркнуто вертикальным композициям, удлиняя пропорции фигур, изображаемых часто во весь рост, в уверенных и изящных позах и движениях. Эти произведения отличаются нарядным колоритом.

Он дышал похмельно коньяком, был одет в теплую кожаную куртку, в руках было кожаное портмоне, откуда он то доставал, то прятал назад деньги. Круглые и яркие голубые глаза его блестели, время от времени проводил рукой по лицу и по бобрику волос, будто стряхивая опьянение:

Но постепенно художник выдвигает собственный идеал, создает особый тип портрета. Его произведения, не утрачивая репрезентативности и парадности, кажутся более легкими, изящными и утонченными.

- Что, брат, хреново тебе? Ну ничего, пацаны остаются пацанами. А я всю ночь с Ваcькой-протоиереем гудел. До четырех утра квасили. Он болван, конечно, но добрый, милый парень. Дачу на Рублевке купил себе. Зимой они подешевле. Всего двести штук отдал. Ты если что, Кларине скажи, пусть мне звонит. Любое лекарство достану. Надо - американскому президенту напишу. А к тебе человечка подошлю, пусть проверит, как тебя тут лечат. Заплатить никому не надо? Я тебе оставлю, сестричке дашь. - Он открыл портмоне, вынул сотню, тут же спрятал назад, вынул пятьдесят рублей. - А то разбалуется. Но если нужно, я и тысячу баксов отдам. Только на дело. Хочешь на прощанье анекдот расскажу, мы вчера так хохотали. Вообрази, в утробе матери беседуют два готовящихся на выход младенца. Один говорит: \"Как ты думаешь, существует ли жизнь там, снаружи, куда мы выйдем?\" А другой: \"Не знаю. Ведь из всех, кто выходил, никто назад не возвращался\". А? Ха-ха! Это ж прямо о смерти анекдот. Ну лежи, здоровей, витамины пришлю и человечка, а о деньгах пусть жена твоя только намекнет.

Он ушел и больше, разумеется, ни разу не заходил, человечка не прислал, что же касается денег, то даже обещанную сестре бумажку в пятьдесят рублей он себе под конец в карман сунул.

Ю.Г. Шапиро пишет: «Герои его картин полны внутренней взволнованности и по-настоящему поэтичны. Одухотворенность образов особенно ощутима благодаря внешней сдержанности в выражении чувств и сознательной \"недосказанности\" не только в мимике, но и в характере пейзажного фона. Он написан обычно легкими, \"тающими\" мазками и является своеобразным аккомпанементом, подчеркивающим лирическое звучание произведения».

Славка внимательно слушал его речь и мое меканье. Потом кивнул:

С 1761 года Гейнсборо регулярно выставляется в Лондоне, а в 1768 году избирается членом-учредителем Королевской Академии. Особым лиризмом и изяществом отмечены женские и юношеские образы на картинах Гейнсборо этого периода: «Портрет Элизы и Томаса Линли» (1768), «Портрет дамы в голубом» (1770-е годы). Около 1770 года Гейнсборо пишет знаменитый портрет Джонатана Батолла, известный как «Голубой мальчик».

- Мой братан такой же. Относится ко мне, будто я баклуши бью. А он где работает - не говорит. Да не, не жулик. Он в отчима пошел, художник. Матери квартиру купил, а меня насекомит, что я мог бы свою продать и тоже матери помогать. Но он-то свою не продает. Всё он со мной соперничал. Я родителям дров нарублю, а он машину дров пригонит да еще по шубе справит. К тому и любимчик отчима, младшенький. Отца собственного ни разу не видел, а я-то помнил. Он же отчиму вроде как и в самом деле родной стал. А отчим у меня народным художником СССР был по жостовскому промыслу. Брат это от него перенял. Только больше на Запад делает, а меня вроде стыдится. Одно не пойму: с Запада живет, а сам его поносит, как не знаю что. А мне Европа нравится, и шмотки ихние, и техника, и культура.

Из дальнего угла подал голос дедок:

Этот портрет Гейнсборо писал не на заказ, а для собственного удовольствия. Художник прибегает к эффектному сопоставлению фигуры мальчика в голубом костюме с пейзажем, написанным в теплых коричневатых тонах.

- Я сам из Нарофоминска сюда переехал. В Москве много богатых. А мне чего!.. Не бойтесь меня, богатенькие! Главное - себя постичь. И мироздание. На куй мне твои богатства, раз не могу их получить, я лучше про мир думать буду.

«Многие ученые, писавшие о Гейнсборо, превозносили этот портрет за его изысканность и аристократизм, по существу же, художник совершенно сознательно противопоставил обыкновенного мальчика аристократам ван Дейка и Рубенса, придав ему значительность и силу характера», – отмечает Е.А. Некрасова.

- Да что вы все - бедный-богатый! Тут врач заходит иногда и кажный раз объявляет, что он просто так, с визитом, на нас поглядеть. Так тот посерьезнее Натоль Лексаныча будет. Вроде зам его. Но пожестче будет. Шхунаев ему фамилия. Ну А.А. о нем поминал. Вот кому не попадайся! Жалости не знает, - вдруг очень серьезно сказал вернувшийся с перекура Глеб и нырнул в постель.

Славка спросил, хотим ли послушать страшную историю про черную руку, но утомленная палата засыпала, особенно двое только что прооперированных. И наступил палатный сон.

В 1774 году Гейнсборо окончательно перебирается в Лондон, где король Георг III оказывает ему покровительство и отдает явное предпочтение перед именитым соперником Д. Рейнольдсом.

Ночное бдение - первое

Среди лучших работ этого периода: эффектный портрет миссис Грехем возле колонны, на фоне далекого пейзажа (около 1777), «Портрет герцогини де Бофор» (между 1775 и 1780 годами), где динамичность образа подчеркивается легкой, подвижной техникой, и, наконец, портрет знаменитой актрисы Сиддонс (1784).

То ли оттого, что я от слабости весь день прокемарил, то ли оттого, что как только погасили свет, палату наполнили разнообразные звуки, испускаемые взрослыми мужскими особями, впавшими в сон, но заснуть мне никак не удавалось. Очень хотелось по малой нужде. Я зажег ночник над головой - никто не пошевелился. Все так же всхрапывал справа от меня спавший на спине Славка; тихо не то стонал, не то похрапывал слева подростель-наркоман; во сне слабеньким визгливым дисканточком матерился от боли, видимо, не затухавшей и ночью, дедок; сопел, уткнувшись лицом в подушку и испуская время от времени и другие звуки, военный дипломат; и совершенно не было слышно Глеба, будто и не было его. Но он был, он спал, свернувшись, как плод в утробе, подтянув колени к подбородку.

Гейнсборо работал над портретом Сары Сиддонс около двух лет, желая довести его до возможного совершенства. Прославленную актрису кроме него писали такие известные портретисты Англии, как Рейнольдс, Хопнер и Лоуренс.

Мне тоже хотелось спать. Я не люблю ночных бдений. Я не солдат и не романтик, работать люблю утром. Но мочевой пузырь не давал покоя. С трудом, преодолевая жуткую слабость (слишком много крови потерял!), я заглянул под кровать, но банка моя, которую принес мне Славка, была полна. Так что передо мной встало две задачи: добравшись до туалета, опорожниться самому и опорожнить банку. Но для этого надо было встать и не упасть, сунуть ноги в тапки, нагнуться, поднять банку, и чтобы при этом не закружилась голова, а потом, держась за спинки кроватей, добраться до двери, где начиналось самое трудное - пересечь коридор до туалета. Почему я не позвал сестер? А как? Сигнальной кнопки не было, кричать - тоже не было сил, да и за что будить мне своих соседей! С трудом я спустил ноги с постели, слегка заваливаясь назад и опираясь на локти; потом сел, нащупал ногами тапки, уперся ладонями о край кровати и встал. Тошнота подступала к горлу, поэтому я не нагнулся, а осторожно присел на корточки, взял банку, так же осторожно поднялся и двинулся к двери, шажок за шажком, слегка шаркая тапками по полу, придерживаясь рукой за все, за что можно было держаться, дрожа от слабости и отдыхая через каждые два шага.

Никто не проснулся. Показалось было, что Славка приоткрыл глаза, но, приглядевшись, понял, что ошибся. Вышел в коридор. Справа находился медицинский пост. За деревянной конторкой с прилавком-полукружьем виднелись в полусвете фигурки трех медицинских сестер - трех граций, трех парок, трех гарпий: кто разберет? Длинноволосая голова брюнетки-гречанки Сибиллы с точеными чертами, во рту ее торчала сигарета, но она не курила. Рядом кучерявоволосая Наташа с нестрогими глазами и, как говорили больные, нестрогим поведением, верхняя губка ее при разговоре как-то смешно и трогательно прикасалась к уздечке ноздрей. Третьей была Катя, смотревшая на свою работу и на нас, больных, с презрением, ее синие глаза теплели только, когда она получала мзду или рассуждала о своей судьбе, светлые волосы ее были заплетены в толстую косу и уложены вокруг головы венцом.

«Но портрет Гейнсборо превосходит все другие работы прежде всего свежестью восприятия, искренностью исполнения, – считает Т. Седова. – В этом парадном портрете нет ни тени лести. В нем привлекает естественность и изящество, непринужденная грация и то спокойное достоинство, которое было свойственно актрисе и которое Гейнсборо удалось передать с удивительной точностью. Художник стремится запечатлеть незаурядность натуры женщины, поражавшей современников своим ярким талантом. Контрастным звучанием черного и темно-красного цветов Гейнсборо дает зрителю почувствовать, что перед нами трагическая актриса, создательница образа леди Макбет.

Я ухватил край ее рассуждения, медленно ползя вдоль стенки, чтоб оказаться напротив двери в туалет. Меня они не заметили.

- Уеду. В Германию или в другую какую Европу не поеду, - говорила Катя, хотя там культурнее. В Америке пониже, попроще, но там я на работу смогу устроиться. Я еще работаю на эротическом массаже, нет, без траха. Хотя самой иногда сложно, хочется тоже, себя ведь тоже бередишь, но держусь. Родители, конечно, про эту работу не знают. Зато там настоящие деньги, но тоже не те, какие мне нужны. Квартиру в центре не купишь, старую не отремонтируешь. А мне надо много денег. Ну чтоб хватало. На мужа надеяться не хочу.

Все в картине как бы пронизано творческой взволнованностью: рябью мелких, набегающих одна на другую волн ложится ткань платья, трепещут кружева у тонких запястий, вьются локоны, гордо вздымаются вверх страусовые перья на черной шляпе с широкими полями. Эта трепетность – словно эхо душевной чуткости и восприимчивости актрисы».

- Боишься, уйдет? - спросила с придыханием Наташа.

Следует отметить, что в портретах Гейнсборо пейзаж играет гораздо более важную роль, чем у остальных английских портретистов.

- Да не в том дело! Может и уйти, всякое может с ним случиться. Под машину попадет, кирпич на голову свалится... Нет, я за себя сама хочу отвечать. Я по натуре вполне феминистка. И мужских грубостей и глупостей не люблю. Родителей жалко, конечно. А Россию не жалко. Чего ее жалеть! Что я, еврейка, что ли? Это они жалостливые.

Я споткнулся, стукнул банкой о стенку, плеснул немного на линолеум и, широко расставляя ноги, как на палубе плывущего по морю катера, дошагал до туалета и ухватился за дверь.

Среди лучших пейзажей семидесятых годов особую известность получил «Водопой» (1775–1777), эта одна из картин мастера, полная ностальгии по несуетному, тихому, наивно-трогательному и прекрасному миру.

Описывать ли больничный мужской туалет? Лужи около каждого унитаза, так что ногу поставить некуда, от двух писсуаров остались только облупившиеся железные трубы. Третий был цел, но переполнен - засор, видно. И надо было пробираться к унитазу. При том, что на ногах я держался нетвердо, сделать это было непросто. Опираясь руками о стенки туалетного купе, я подобрался куда надо, толчок был забит газетной бумагой и прочими разнообразными отходами. Вылив туда содержимое банки и кое-как справив нужду, держась за стенку, я вылез в коридор. Сестрички продолжали трепаться, меня по-прежнему не замечали.

«Наиболее органичного слияния человека с природой мастер достигает в пейзажах, где показывает крестьян за обычными их занятиями, – отмечает Ю.Г. Шапиро. – Люди пасут скот, едут в повозке по лесной дороге, нянчат детей на открытом воздухе у порога хижины, собирают хворост (\"Воз\", 1786; \"У дверей фермы\", 1778). Эти картины явились основой для последующего развития реалистического пейзажа в Англии. Эмоциональная насыщенность и лиричность искусства Гейнсборо, утверждение в противовес академическим канонам новых приемов и живописной техники (легкие и разнообразные мазки, сама фактура которых помогает характеризовать изображаемое, колористическое богатство) позволяет говорить о Гейнсборо как о живописце, обладающем ярким и самобытным талантом».

- Эх, мне бы твои способности, Сибиллка, чтоб знать, как и куда ехать! Как ты судьбу определяешь? Может, расскажешь? - спросила девица Катя с толстой косой.

- От хорошей жизни, Катька, такие способности не приходят. Если не проболтаетесь, я покурю и расскажу вам что-то. Потом проветрим. Только с тебя за предсказание получить что-то надо. Хоть мелкую, но жертву. Хоть сережки твои. - Ноздри ее прямого носа словно раздулись, и Сибилла вытащила из кармана халата пачку сигарет и зажигалку. - Согласна? Тогда судьбу вопросить нам самое время! - Она затянулась и выпустила клуб дыма. Облик ее вдруг изменился, волосы пришли в беспорядок, щеки то бледнели, то краснели, грудь стала вздыматься под халатом. Катькины сережки она зажала в кулак, а глаза закрыла.