– Во! – всплеснула руками подружка. – Ваще красиво! Сама мне велела: веди себя как настоящее привидение. Разве призраки попрутся на свет?

– Не знаю, – огрызнулась Катя, – твоя бабка колдует, у нее и спроси.

– Не тронь мою бабулю, – рассердилась блондинка.

– Че я соврала? – ехидно спросила Катя. – Все знают, что она мошенница! Берет деньги с дураков за эликсир вечной молодости, а это просто вода из родника!

– Заткнись! – взвизгнула девочка.

– Сама …! – не осталась в долгу Катя. – Вали с моего участка. Кроссы снимай.

Подруга сложила конструкцию из трех пальцев:

– А вот тебе! Подарки не забирают.

Катя отвесила собеседнице пощечину, та вцепилась обидчице в волосы. Я не стала ждать, чем закончится битва, развернулась, осторожно прошла кустами к дорожке и посмотрела на подростков. Они самозабвенно дрались, не глядя по сторонам. Я побежала к особняку. Больше всего мне хотелось собрать свои вещи и тихо, не попрощавшись с хозяевами, уехать. Катя сказала: «Надежда попросила ее напугать». Конечно, противная девица легко соврет. Но, учитывая то, что, когда мы подошли к домику, там горел свет, «труп» лежал готовеньким и держал мишку, а мне рассказали историю про красный ковер. Похоже, Катя случайно сболтнула правду. Бабушка велела внучке напугать меня? Почему? Или зачем?

Не успела я дойти до особняка, как раздался звонок, меня разыскивал Юра, брат счастливого жениха.

Глава 6

– Привет, – весело сказал он. – Как дела?

– Отвратительно, – честно ответила я, – сначала мамаша невесты возмутилась, что ей, аристократке, приходится сидеть за одним столом с плебейкой парикмахершей. А потом дочь невесты, которая помогла мне выбраться из деликатной ситуации, и я была ей очень благодарна, решила разыграть меня. Завела в сад, рассказала охотничью историю про врача-маньяка…

Юра молча слушал рассказ, он вел себя так тихо, что мне показалось, Волков отсоединился, поэтому я осведомилась:

– Ты тут?

– Да, – мрачно ответил Юрий. – Что ты собираешься делать?

– Борюсь с желанием сбежать по-тихому, – честно ответила я. – Понимаю, вы с Романом давно дружите, но мне неприятно быть объектом то ли развлечения, то ли чьей-то неприязни, не понятно почему ко мне возникшей. И, что самое важное, пропало желание сделать Людмилу красивой.

– Если ты уедешь, невеста будет в разобранном состоянии, – промямлил Юра.

– Не надо давить на мою жалость, – фыркнула я, – очень сожалею, что согласилась помочь Алексею, с которым практически не знакома.

– Он мой брат, – вздохнул Волков.

– Но не мой, – отрезала я, – а кое-кому, чтобы помочь своему родственнику, следовало нанять другого стилиста.

– Ну… Людмила только тебя просила пригласить… Ты собирала на свадьбу Лизу Карачанову, об этом все журналы писали, – напомнил Юрий, – невеста хочет, чтобы на ее празднике все выглядело блестяще. Она пыталась действовать через твою секретаршу, но та сказала: «У Степаниды график на год вперед расписан».

– Лизу я знаю давно, когда-то отобрала ее из более чем ста претенденток на кастинг моделей «Бака», – пояснила я, – мы много лет вместе. Лизок мне из всех командировок тащит подарки. Она меня познакомила с Люсьеном, когда их отношения только зарождались. Елизавета моя близкая подруга, я рада, что она вышла замуж. Да, я готовила ее к свадьбе бесплатно. С близких людей я денег не беру. И когда оказываюсь в Париже, обязательно захожу к Лизе домой. Ее свекровь, баронесса Наоми Молини, всегда мне рада, усаживает в гостиной, велит подать кофе и меренги Шантии, мои любимые пирожные. Наоми знает, чем я зарабатываю, и не гнушается сидеть со мной за одним столом. Надежда Васильевна, вдова мэра города Нырска, слишком аристократична для девушки с простой фамилией Козлова. Лучше я сейчас уеду.

– Подожди немного, – стал упрашивать меня Юра.

– Зачем? – осведомилась я.

– Пожалуйста, – заныл Волков. – Надежда просто нервничает!

– Возможно, – согласилась я, – но мне некомфортно находиться рядом с людьми, которые самоутверждаются, нахамив другому.

– Всего час! – попросил Юра. – Если я не позвоню, уезжай.

Я дошла до дома, вытерла ноги о решетку и направилась по коридору в сторону спальни, которую мне отвели. Галерея резко повернула, я споткнулась о дорожку и остановилась.

– Галька! Почему не пропылесосила? – спросил сзади сердитый голос.

– Да только что все прошерстила, – ответило визгливое контральто.

– А это чего?

– Е-мое! Ихняя стилистика натоптала.

– Убирай.

– Чтоб ее разорвало, – прошипела горничная, – подняло и хлопнуло о пол. Вот зараза! Подошвы лень вытереть.

– Они все воображалы, – поддакнул первый голос, – научатся ножницы криво держать, и все! Остальные для них прислуга.

Я двинулась вперед, твердо решив уехать.

Поскольку через час Юра не позвонил, я вытащила из шкафа сумку, поставила ее на кресло, повернулась к гардеробу и вздрогнула. Дверь в комнату оказалась открытой, на пороге стоял старичок.

– Собираетесь? – спросил он.

Я решила не отвечать на его вопрос и спросила:

– Вы что-то хотели?

– Бороду постричь, – еле слышно уточнил дедушка.

– У вас ее нет, – напомнила я.

Визитер погладил бритый подбородок.

– Да. Забыл. Раньше была.

– Михаил Иванович, что ты здесь делаешь? – спросила Людмила, тоже входя в мою спальню, – простите, Степанида, я без стука вошла, у вас дверь нараспашку.

– Я пришел постричься, – ответил Михаил Иванович, – добрый вечер, Надя.

– Я не Надежда Васильевна, – возразила Людмила, – а Степанида оказывает любезность только мне. Тебя завтра приведет в нормальный вид Борис.

– Не знаю его, – насупился дедок.

– А со Степанидой ты что, хорошо знаком? – осведомилась Людмила. – Я думала, ты ее сегодня впервые увидел.

– И она мне сразу понравилась, – заулыбался Михаил Иванович.

Людмила вынула телефон и позвонила:

– Ольга, зайдите в первую гостевую спальню.

Через мгновение на пороге возникла стройная фигура. Похоже, горничная находилась поблизости.

– Уведите Михаила Ивановича, – велела Людмила, – проследите, чтобы он принял лекарство.

Ольга взяла деда под локоток:

– Вас ждет любимый кефирчик.

– Фруктовый? – оживился Михаил Иванович.

– Клубничный, – уточнила горничная.

– Он кислый, – закапризничал старик.

– Меду положим.

– Ненавижу его!

– Варенье?

– Да-да! Вишневое!

– Договорились. Дам вам баночку, сами возьмете, сколько хотите!

Когда они ушли, Людмила сказала:

– Степанида, простите мою маму, она хороший человек, но… понимаете… – хозяйка замялась, а мне стало неудобно.

– Все в порядке. У пожилых людей всегда есть свои слабости.

– Так вы не уедете? – обрадовалась Людмила. – А то я испугалась, на носу примерка прически, макияжа для свадьбы, а тут мать выступила. Кстати, сегодня должна приехать ведущая. С ней прямо беда! Та, с которой мы сначала договорились, позавчера отказалась. Вот крыса! Еле-еле нашли новую! Сплошной стресс!

И что мне оставалось делать? Только состроить хорошую мину при плохой игре.

Я изобразила улыбку:

– Ну что вы! Мне и в голову не могло прийти подвести вас.

– Спасибо, – обрадовалась Людмила, – это будет моя первая свадьба на высшем уровне. Я так мечтаю о роскошной церемонии, но в последние недели у меня прямо косяк за косяком! В ресторане, где мы забронировали зал, случилась беда с электричеством, они отменили все мероприятия. Найти другое место трудно. Слава богу, Алексей договорился со своим другом, управляющим прекрасным рестораном. Я с облегчением выдохнула! И тут сбежала декоратор, та, что должна была украшать зал. Мать предложила мне перенести бракосочетание на осень. Но я ответила: «Не будет украшений? Значит, обойдемся без них!» Но и это был не конец моим бедам. Ведущая свадьбы слиняла! Тут уж мать подсуетилась, нашла новую.

Людмила продолжала жаловаться и завершила речь словами:

– Если вы сбежите, где мне найти стилиста? Все достойные загодя разобраны. А к косорукому мастеру, который никому не нужен, обращаться не хочется.

– Я думала, что вы выходите замуж второй раз, – удивилась я и тут же прикусила язык.

– Да, – кивнула Людмила, – но Евгений не хотел пышного бракосочетания, все прошло камерно: он, я и родители. Белого платья я не надевала, гостей мы не созывали. Конечно, я уже не юная, тридцать стукнуло…

Я стояла с натянутой улыбкой, а невеста продолжала:

– Но все равно внутри девочка-девочка сидит. Спасибо за ваше понимание. Надежда Васильевна добрый человек, она никого в беде не бросит, помогла многим людям. Но порой у нее бывают приступы необъяснимого гнева. Я уверена, маме сейчас стыдно, она переживает, что обидела вас. Пойдемте полдничать.

Садиться опять со всеми за стол? Ну уж нет, хватит с меня обеда.

– С удовольствием бы угостилась чаем, но я жду Катю, – нашла я подходящую причину для отказа.

– Катю? – повторила Людмила. – Зачем?

Я обрадовалась, что наконец-то могу перестать врать.

– Девочка хочет выглядеть завтра красавицей. Вы разрешили ей покрасить волосы.

– Ах, да, – вспомнила Людмила, – но завтра ей не нужны ни прическа, ни макияж, вы будете заниматься только мной. Я бы еще и Марфу в порядок привела. Она похожа на альбиноса.

– Марфа ваша родственница? – для поддержания беседы спросила я.

– Да. Она моя… Я всегда путаюсь в родственных связях. Например, сестра мужа мне кто? Правда, слава богу, ее не существует!

– Не знаю, – ответила я, – золовка вроде. Простите, я сама не отличаю деверя от шурина.

– Есть и такие? – удивилась Людмила. – Не пугайте меня!

Мы разом рассмеялись.

– Евгений считал себя обязанным поддерживать всех членов семьи, – пояснила Людмила, – но, пока у моего покойного мужа не было денег, никто ему о себе не напоминал. Потом о Жене показали программу на телевидении, рассказали, как он благодаря своему уму и работоспособности вылез из нищеты… Вот тут и появились толпы родственников. Хорошо хоть, супруг не питал иллюзий, не верил никому на слово, проверял документы. Подавляющее большинство его двоюродных, троюродных «сестричек» и «братишек» оказались мошенниками. Но мне он всегда говорил:

«Люди просто заблуждались». А вот Михаил Иванович на самом деле дядя Жени, брат его матери. Он врач, не знаю, правда, что лечит. У Михаила Ивановича добротный дом тут неподалеку от нас. Я у него никогда не бывала в гостях. Пока Женя был жив, его дядя с нами не жил, но очень часто приезжал в гости, мог остаться ночевать, для него в особняке оборудована спальня. Марфа всегда была при дедушке. Спустя некоторое время после кончины Евгения у Михаила Ивановича случилась беда с головой, он стал вести себя странно. Потом приехал его друг, известный доктор, и сообщил Надежде Васильевне, что у старика развивается деменция, один он жить не может. На мой взгляд, надо было нанять ему сиделку, но мать решила иначе, старик вместе с Марфой переехал к нам. Это произошло примерно год назад. Доктор, тот, что у нас был, подобрал какие-то лекарства. Дед их принимает, ведет он себя прилично, гуляет подолгу, может на полдня пропасть, но всегда возвращается. Порой он чушь несет, порой вроде нормальный. Отношения у Жени с Михаилом Ивановичем были очень близкие. Дядя помогал племяннику, когда тот первый вагончик у метро поставил. Денег дал, когда Женя решил бизнес развивать, у Михаила кое-какие накопления были. Он для мужа был как отец. Родного-то он никогда не знал. Женя пытался у матери выяснить, что случилось, почему его отец исчез, но так и не добился истины. И Михаил Иванович молчал, хотя небось правду знает. Катя считает старика дедом. Он смог подружиться с Надеждой Васильевной. Мама моя человек с непростым характером, но дядя Миша с ней контакт наладил. И с Андреем Николаевичем тоже. Папа был осторожный, близких друзей имел мало. Но Михаил Иванович стал ему родным.

Людмила села в кресло.

– Почему мы в Крапивине оказались? Михаил Иванович там всегда жил. У них с моей покойной свекровью была одна большая изба. Она им досталась от родителей. Никитины несколько веков в Крапивине жили.

Людмила перевела дух и продолжила:

– И Женины бабушка с дедом из этого села. Мой супруг там всегда лето проводил, до семи лет жил в деревне. Мама его в Москву увезла, чтобы мальчик учился в нормальной школе, а не в сельской, где три класса сидят в одной комнате и всего два учителя. Когда Женя решил построить особняк, Михаил Иванович посоветовал купить развалины дома культуры и прилегающую территорию. От здания остался только первый этаж. Женя вызвал специалистов, они сказали:

– Ни в коем случае не взрывайте фундамент, стройтесь на нем. Сейчас так надежно, как в пятидесятые годы, не построят.

Людмила вздохнула.

– Вспомнила я, сама не знаю почему, дела давно минувших дней. Галина, мать Марфы, алкоголичка, девочку дед воспитывал, но сейчас Михаил Иванович болен. Он пьет таблетки, благодаря им неагрессивен, управляем, под себя не ходит, вполне аккуратен, может сидеть с нами за столом. Марфа считается у нас племянницей. Они с Катей то дерутся, то мирятся, то ненавидят друг друга, то обожают. Одно слово – девочки! Правда, в последнее время они пребывают в постоянном конфликте. У Марфы, несмотря на гувернантку, гимназию, сохранились деревенские ухватки, чуть что не так, она лезет в драку. Я уже говорила, что ее с пеленок воспитывал дедушка. Марфа – дочь его сына Тимофея и Галины. Тима погиб в автомобильной аварии, когда девочке исполнилось несколько месяцев. Галина тут же запила, пустилась во все тяжкие. Справедливости ради замечу, что она никогда не отличалась примерным поведением, гулять начала со школьных лет, пила, водилась с разными подонками. Почему интеллигентный Тимофей полюбил Галю? Ответа нет, но они поженились, родилась Марфа, и ее отец вскоре погиб.

Глава 7

Нашу беседу прервала женщина, которая без стука вошла в комнату. Меня вид незнакомки удивил, выглядела она, как наемная плакальщица на похоронах. На ней был черный бесформенный балахон, на лице ни грамма косметики, волосы скрывал платок цвета ночи, он низко опускался на лоб.

– Добрый день, – тоном древнегреческого трагика произнесла она и всхлипнула, – понимаю, в этот скорбный день ничто не может вас утешить. Но все же примите мои искренние и глубокие соболезнования в связи с кончиной обожаемого вами…

Незнакомка замерла, похлопала ресницами и повторила:

– Обожаемого вами… вами обожаемого… э… э… э…

«Плакальщица» засунула руку в недра балахона, вытащила бумажку и откашлялась.

– Обожаемого вами, общая сумма прописью… Ох! Не то! Секундочку!

И она принялась опять копошиться в своей одежде.

– Вы кто? – изумилась Людмила.

Гостья, похоже, не слышала вопроса. Из недр ее странного наряда появился еще один листок.

Тетка обрадовалась:

– Нашла! Кха, кха! Примите мои искренние и глубокие соболезнования в связи с кончиной обожаемого вами…

Гостья уставилась в текст:

– Заливное из щуки, двадцать порций! Да что это?

Я почувствовала себя участницей компьютерной игры, в которой герой встречается неизвестно с кем и беседует, не зная о чем. И тут раздался собачий лай. Я начала оглядываться. Людмила попятилась к окну.

– Пардоньте, – взвизгнула «плакальщица», – телефончик нервничает. Вместо звонка у меня котик записан.

Я на всякий случай отодвинулась подальше от двери. Мало того, что странная особа смахивает на сумасшедшую, сбежавшую из поднадзорной палаты, так еще у нее кот гавкает! Хорошо хоть, она не прихватила его с собой. Я спокойно отношусь к людям, которые в мой адрес высказываются не самым лестным образом. Но если на меня налетит с раздраженным «гав-гав» Мурка, я могу и сдрейфить.

Тетке удалось найти трубку.

– Але! Эта кто? Тань? Ты? Чего надо? Я на заказе.

Дамочка спрятала мобильный.

– Кха. Кха! Разрешите выразить вам глубокие соболезнования в связи с кончиной обожаемого вами Алексея Ивановича!

Я ахнула. Людмила прижала руки к груди и замерла. А не понятно откуда взявшаяся баба продолжала:

– Ваше горе не утолить. Но, возможно, вам станет легче, когда вы узнаете, что мы целиком и полностью проведем весь процесс похорон, от облачения покойного до уборки после поминок. И мы решили сделать вам подарок, который внесет каплю радости в океан скорби.

Я хотела спросить, что случилось с женихом, но язык мне не повиновался. Людмила тоже онемела и вроде даже перестала дышать. Зато тетка заливалась соловьем:

– Даже в момент горя можно найти позитивчик. И вот…

Дамочка распахнула дверь и втащила в комнату стойку, на которой висело платье черного цвета. Внизу в специальных креплениях находились туфли. Несмотря на трагизм ситуации, во мне ожил профессионал, я мигом оценила по достоинству то, что увидела. А заметила я нечто непотребное. Наряд топорно сшили из самого дешевого материала. Фасон «футляр» совершенно не подходит Людмиле, да и вообще какой-либо вдове. В придачу это было платье без рукавов, с глубоким декольте. И уж совсем неуместно то, что юбка оказалась много выше колен.

Окинув несколько раз наряд взглядом, я заметила на подоле круглую вмятину и сообразила: шмотка из тюка. Что это такое?

Если какая-то вещь не нашла своего покупателя, она из торгового центра плавно переезжает в сток. Но и там плохо сшитый уродец годами жить не может. Наступает момент, когда красоту неописуемую надо выкинуть даже из стока. Куда? Отправить на некий склад и хранить ее до второго потопа экономически невыгодно. Какова же судьба никому не нужных прикидов? Если «зависли» детские вещи, фирма может подарить их многодетным родителям или отправить в приют. Поступив так, продавец убивает двух мух одной хлопушкой: избавляется от залежалого товара и получает статус благотворителя. Вещи для взрослых можно сплавить в дома престарелых или раздать как помощь неимущим. Но куда деть жуткое черное платье? Ни пожилой человек, ни женщина без копейки в кармане, если она в здравом уме и трезвой памяти, этакую красотищу не наденет. Платье порежут на тряпки? Нет. Его вместе с жуткими собратьями отдадут в химчистку, запакуют в тюк и продадут на вес в какую-нибудь другую страну. Там владелец секонд-хенда повесит платье в зале и кто-нибудь его купит. Круглый след на подоле остался от квитанции, которую пришпиливают в химчистке.

Кстати, порой в секонд-хенде можно отыскать жемчужины. Студенткой я обожала рыться в платьях-аксессуарах так называемой «второй жизни». И со мной там случилось два чуда. Один раз я откопала совсем новую на вид куртку, купила ее, принесла домой, начала вертеться перед зеркалом и нашла потайной кармашек. В нем лежала купюра в сто долларов и записка на английском: «Если ты приобрела мой бомбер, значит, у тебя трудные времена. Прими подарок от меня, порадуй себя». Подписи не было. А спустя некоторое время мне попалась новая небольшая сумочка, которая стала у меня любимой. Когда Стефано, он же Франсуа, увидел мою торбочку, он замер, а потом закричал:

– Глазам своим не верю! Она существует!

Я не поняла, почему француз пришел в безумный восторг, а тот пояснил, что я владею раритетом. Милый моему сердцу ридикюль изготовили по спецзаказу для актрисы Одри Хепберн. Есть фотографии, где она запечатлена с этой сумкой. Как она попала в секонд-хенд? Пути Господни неисповедимы не только для людей, но и для шмоток.

– Обувь в придачу, – врезался в уши голос тетки.

Я вынырнула из воспоминаний и спросила:

– Вы кто?

Красотка в балахоне удивилась:

– Разве непонятно? Ваш менеджер.

Поскольку Людмила до сих пор молча стояла у стены, я продолжила беседу:

– Представьтесь. Назовите фирму, на которую работаете. И объясните, что случилось с женихом?

Гостья вытащила из кармана платья визитку:

– Вот.

Я прочла: «Агентство „Исполнение мечт“: Свадьбы, похороны, дни рождения, крестины, отпевания. Вы будете рады, обратившись к нам. Гибкая шкала оплаты. На вторые похороны скидка десять процентов. На третьи – двадцать. Приходите к нам почаще. Мы вам всегда будем рады».

Замечательная реклама опять лишила меня дара речи, а у сотрудницы агентства снова затрезвонил телефон.

– Чего надо? – рявкнула она в трубку. – Я с покойником занята вообще-то. Ага! Ща!

Тетка посмотрела на меня:

– Вы кто?

– Степанида Козлова, – представилась я. – А к вам как обращаться?

– Фима, – наконец-то представилась менеджер и сказала в трубку: – Не! Тут хозяйка Козлова.

– Владелица дома – Людмила Никитина, – поправила ее я.

– Слышала? – осведомилась Фима. – Чего? О! Нет! Вы там что, головой в унитаз рухнули? Совсем мозги потеряли? Накосячили, а мне отвечать? Жирафы тупые, носороги безрогие, крокодилы безногие, зебры облезлые…

Я молча ждала, пока Фима перестанет перечислять обитателей зоопарка. А она, продолжая вспоминать разных животных, легким движением руки вытолкнула рейл с жутким платьем в коридор.

– Отвалите, убогие, – крикнула она в телефон, стащила с себя балахон, развязала платок и превратилась в крепкую блондинку лет сорока пяти, одетую в цветастое платье, которое пыталось прикинуться творением рук великого Валентино.

Фима выдохнула, встряхнулась и, улыбаясь во все свои металлокерамические, ослепительно белые коронки, завела совсем другие речи.

Глава 8

– Честное слово, – замурлыкала она, – я совершенно ни при чем! Обслуживаю клиентов с любовью и радостью. Стараюсь для них, как для родной мамы! Я ж владелица!

– Агентство «Исполнение мечт» принадлежит вам? – уточнила я.

– А то! – гордо воскликнула Фима. – Конечно! Клиентов у нас лом! Поэтому я сама тоже выезжаю на заказы. Но куры в офисе, мартышки зловредные, хряки непробиваемые обязаны снабдить меня информацией. Эти черепахи вонючие сегодня собрали меня на похороны! А у вас свадьба! Меня пригласила ее вести… сейчас… Надежда Васильевна!

– Алексей не умер? – еле слышно спросила Людмила, которая воспряла духом, когда услышала про ошибку.

– Алексей Иванович отъехал в вечную жизнь, – сообщила Фима.

Невеста покачнулась, я подскочила к ней, взяла ее под руки и посадила на диван.

– Из-за этого слонихи-жабы все и перепутали, – тараторила Фима, – ваш жених – Алексей Иванович, и чей-то покойник – Алексей Иванович. Вы меня компранэ?

Людмила судорожно вздохнула.

– Мы вас понимаем, – кивнула я, – сотрудники перепутали покойника с женихом из-за одинаковых имен. Но фамилии-то у мужчин, наверное, разные.

– Ну так! – всплеснула руками владелица фирмы «Исполнение мечт». – Да мыши бесхвостые заявили: Алексей Иванович! И ехай, Фима, на похороны вместо свадьбы! Ну кто они после этого?

– Возможно, вам лучше сменить сотрудников, – посоветовала я.

– Да знаю я! – покраснела Фима. – Сто раз коленом под зад моржей в космос отправляла. Но! Что интересно и загадочно! Пингвины вон умелись, а вместо них тюлени прилетели. И кто лучше? Ответьте!

– Трудно сообразить, – призналась я, – перечисленные вами животные очень разные.

– С виду да, – согласилась Фима, – а по сути они те же сороконожки без мозга. Где нормальных взять? С головой? Руками? Чтобы говорили красиво? А? Вы ко мне пойдете?

– Спасибо за предложение, но я довольна своей службой, – ответила я.

– И вот так все нормальные утки отвечают, – пригорюнилась Фима, – у них карьера отличная. Так! Простите! Еще раз меня пардоньте. Секундос! Начнем абе ава!

Я удивилась. Абе ава? Впервые слышу это выражение.

– Значитца, от яиц, – защебетала Фима.

Я с трудом удержалась от смеха. Абе ава, это ab ovo, латинское выражение, которое в переводе означает «от яйца», то есть с самого начала.

Лицо Фимы вновь озарилось белозубой улыбкой, и она пропела:

– Дорогой Алексей Иванович! От всей души поздравляем вас с лучшим днем жизни – бракосочетанием! Сегодня вы стали счастливой женой прекрасного мужчины…

Фима понизила голос до шепота:

– Имя жениха подскажите! Козы вонючие без всякой информации меня отправили.

– Алексей, – подсказала я.

Фима вытянула вперед руки:

– Прекрасного мужчины Алексея. Теперь вы, Алексей Иванович, находитесь под надежной защитой. От всего сердца, от полноты души желаю вам любви, согласия, долгих лет жизни, много-много деток. Наша фирма организует для вас необыкновенно прекрасное со всех сторон торжество, в котором есть место веселью, юмору, радости, нежности и вкусной еде с шампанским. В подарок от нас примите букет невесты. И пора примерить платье!

Фима замерла, потом уже другим тоном осведомилась:

– Репетиция ведь завтра?

– Да, – коротко ответила Людмила.

– Надеемся, вы более ничего не перепутаете, – добавила я.

– Я? – подпрыгнула Фима. – Я? Аккуратнее меня еще никто на свет не родился. Кабы все были такими, как я…

Владелица фирмы «Исполнение мечт», забыв попрощаться, выбежала в коридор.

Мы с Людмилой остались вдвоем.

– Организацию свадьбы взяла на себя моя мама, – объяснила невеста, – ни малейшего отношения к агентству я не имею. Первая ведущая выглядела прилично, но она почему-то отказалась работать.

Дверь приоткрылась, в пространство между косяком и створкой просунулась голова Фимы:

– Простите. Забыла вам до свидания сказать.

– До свидания, – хором повторили мы с Людой, потом я добавила: – Хорошей дороги.

Створка захлопнулась.

– У мамы есть две подруги, – вздохнула невеста, – Анастасия Борисовна и Елизавета Максимовна. Если я что-то советую матери, она никогда меня не слушает. По ее мнению, все, что исходит от дочери, – глупость и нелепость. Но ежели приятельницы подскажут ей адрес рынка в Подмосковье, где в павильоне в подсобке принимает стоматолог, то мать понесется к нему зубы лечить. И никакие увещевания и попытки объяснить ей, что опытный дантист на базаре не работает, успеха не принесут. «Настенька и Лизонька сказали, что он профессор, гениально ставит пломбы, которые и после моей смерти сто лет еще в зубах простоят», – вот ответ, который вы услышите. Точка.

– Зачем кому-то пломбы в гробу? – ухмыльнулась я.

– Вот-вот, – улыбнулась Людмила, – но если Лизонька с Настенькой кого-то похвалили, мама пойдет по их стопам. Полагаю…

Дверь опять приоткрылась, перед нами вновь возникла голова Фимы, она проникновенно сказала:

– И вам того же! – Затем дверь захлопнулась.

– Нам того же? – повторила Людмила. – Что она имеет в виду?

Наверное, возглас удивления долетел до ушей владелицы агентства «Исполнение мечт». Голова Фимы снова материализовалась перед нами:

– Вы мне пожелали хорошей дороги. Я воспитанный человек, поэтому отжелалась вам взад. «И вам того же!»

– Спасибо, – в едином порыве ответили мы с Людмилой.

Голова исчезла.

– Вы по-прежнему готовы доверить организацию и проведение свадьбы владелице фирмы «Исполнение мечт», которая «отжелалась нам взад»? – спросила я.

– Степанида, спорить с мамой невозможно. Это все равно, что цунами соломенной шляпкой тормозить, – вздохнула Людмила. – Может, вы осторожно подскажете Фиме, что не надо особого креатива?

Я сохранила на лице приветливое выражение. Так и знала, что попаду в идиотское положение. Нет бы сразу отказать Юре: «Волков, я не работаю с невестами, не умею делать свадебные прически и соответствующий макияж. Могу посоветовать прекрасного специалиста». И все, нет проблем. Ну почему Изабелла Константиновна, моя бабуля, воспитала внучку как лучшего пионера во дворе? Ну зачем Белка внушала мне с пеленок: «Надо помогать людям. Если тебя о чем-то просят и ты можешь выполнить просьбу, то непременно сделай это». Отчего бабуля ни разу не предупредила меня, что на свете много людей, о которых издавна сложена поговорка: «Протяни ему палец, он всю руку откусит». И каков результат бабулиных внушений? Мне безумно трудно сказать людям твердое «нет». Я постоянно попадаю в ситуации, когда должна что-то для кого-то делать, не ожидая ни малейшей благодарности. Что из этого получается? А вот вам пример! Летом Нина Ершова попросила меня отвезти в Подмосковье, где проводила лето ее маленькая дочка, чемодан с вещами.

– Степаша, пожалуйста, – ныла Нина, – у меня на работе запарка, а ты начальница, можешь ни фига не делать. Дождь полил, у Ленки ничего теплого с собой нет. Ехать недалеко, всего десять километров.

Мне бы спокойно ответить:

– Нина, статус руководителя означает, что я занята намного больше рядового сотрудника. У меня нет свободного времени, и я не виновата в том, что неразумная мать, собирая малышку, не положила ей теплые вещи.

А как поступила я? Перенесла совещание и, решив, что десять километров от столицы и впрямь близко, кинулась грудью на амбразуру. Что вышло из моего желания помочь? Сначала выяснилось, что чемодан находится у свекрови Ершовой, которая живет в Теплом Стане. Затем уже в пути получив адрес дачи, я увидела, что дом на самом деле находится в десяти километрах от… Ватутинок!

Когда я позвонила Нине и воскликнула:

– Ты меня обманула!

Ершова пришла в негодование:

– Ни капли лжи! Всего десять километров от Новой Москвы. Столица теперь разрослась.

У меня чесались руки выбросить чемодан на дорогу. Но я, примерный пионер, порулила по шоссе.

Чем все закончилось? Ершова теперь со мной не разговаривает по причине того, что я доставила шмотки ночью, разбудила весь дом и Ленку пришлось несколько часов укладывать спать. Я должна была поторопиться, когда меня один раз в жизни попросили выполнить ерундовое поручение.

А что я имею сейчас? Приехала бесплатно делать макияж и прическу невесте, а через несколько дней еще надо превратить ее в красавицу в день свадьбы. Почему бы мне еще не поучить уму-разуму владелицу фирмы «Исполнение мечт», не проследить за тем, как организуют праздник? Право же это пустяк, дружеская услуга.

Глава 9

Чтобы не встречаться с Надеждой Васильевной и не выслушивать опять ее слова о неуместности пребывания простолюдинки среди аристократов, я отказалась от ужина, попросила принести мне в комнату чай и осведомилась у горничной, которая появилась с подносом:

– Где Катя?

Девушка пожала плечами:

– Кто ж ее знает! Куда-то смылась!

– Я ждала девочку, она просила покрасить ей волосы, – сказала я, – но Екатерина не появилась. Может, что-то случилось?

Прислуга молчала.

– Вас как зовут? – спросила я.

– Лида, – представилась она, – не волнуйтесь. Катя точно появится, может, завтра.

– Девочка не придет ночевать? – удивилась я. – Но дома никто глаз не сомкнет.

Лида хихикнула:

– Не переживайте. У Екатерины хобби – доводить окружающих до истерики. Я у Никитиных с детства. Мама тут экономкой служила, пока не заболела, теперь меня на работу взяли. Знаю, как вас Надежда Васильевна грязью облила за столом. Она с приветом, когда ласковая, когда кобра ядовитая, но к ней приспособиться можно. Старухе надо почет-уважение демонстрировать, в пол лбом биться, на колени падать, называть ее госпожой. Тогда она тебя любить будет. Марфа тихая, знает свое место в доме. А вот Катя! Чума! Эпидемия! Вроде милая, ласково беседует – и бац! Такую тебе гадость сделает! Она вездесуща. Если в столовой муха осенью на супницу сядет, то Екатерина это из своей спальни может увидеть и промолчать. А в мае скажет: «Мама, смотри, летают по дому разносчики инфекции. Они у нас с осени, я сама видела, как в октябре они супницу истоптали». И это самый невинный пример ее вредности. Такие спектакли она ставит, с вывертом!

Лидия оглянулась на дверь и продолжала:

– Кате не нравится жених матери. Ну, не жить же Людмиле вечно вдовой? Девочке все объяснили, говорили с ней сто раз. Но, если ей что в голову влетело, назад не вылетит. Вот она и придумала, как Людмиле напакостить, пропала. Думает, ее будут искать, волноваться, матери плохо станет. Ага! Как же! Не первый раз она такой спектакль устраивает. Знаем, проходили. Я слышала, как Людмила Андреевна своему будущему мужу по телефону сказала: «Вот паршивка. Но я не дам ей мой праздник испакостить. Затаилась где-то? На здоровье. Посидит в укромном месте и вылезет, надоест ей идиотничать».

– Понятно, – протянула я.

– Не переживайте по поводу Катерины, – подытожила Лида, – главное, ее не искать, не бегать с воплем: «Отзовись, любимая, мы волнуемся». Лучше всего сделать вид, что ее отсутствие не замечено, и девица сама из укрытия выйдет. Так уже не раз бывало.

– Лягу спать, не успею ей голову покрасить, – вздохнула я, – завтра времени не будет, могу только сегодня до одиннадцати вечера девочкой заняться.

Лида подбоченилась:

– Вы на когда договорились?

Я развела руками:

– Что она скоро придет. Вот, жду.

– Если не появится, какие к вам претензии? – прищурилась горничная. – Вы на месте. Мой вам совет: даже если завтра у вас и появится свободное время, не идите на поводу у капризули. Катя считает хорошее отношение к ней слабостью и начинает чморить человека. А когда получает по рукам-губам, например слышит от вас: «Вчера я долго тебя ждала. Ты не явилась, нарушила нашу договоренность. Сегодня я не могу, другие люди требуют внимания, ходить тебе не покрашенной», – вот тогда Катя превратится в мармелад, будет разговаривать уважительно. Вы не волнуйтесь, она объявится. Я сначала тоже переживала, когда Михаил Иванович один в лес гулять ходил. И что? Дед всегда возвращается к ужину. В последнее время малину приносит, крупную, сладкую, меня угощает.

В дверь постучали.

– Войдите, – крикнула я.

В комнату, вздернув подбородок и с видом царственной особы, вступила Надежда Васильевна.

Лида шмыгнула в коридор. Пожилая дама защебетала:

– Степанида, все дело в изюме!

– Вяленом винограде? – уточнила я.

– Именно, – подтвердила местная баба-яга, – я всегда употребляю перед едой пять ягодок.

Мое любопытство перевесило неприязнь к матери невесты, и я не удержалась от вопроса:

– Зачем вы это делаете?

– Много лет назад один умный врач посоветовал мне прекрасный способ сохранить фигуру, – пустилась в объяснения гарпия, – проглотить пять изюминок за десять минут до трапезы. И ты съешь в три раза меньше, чем обычно.

Я отвела глаза в сторону, похоже, «прекрасный способ» в отношении пожилой дамы не срабатывает, у нее пятьдесят четвертый размер.

Надежда пришпорила коня беседы:

– Я велела покупать узбекский изюм, он лучший. Когда прислуга едет на рынок, я не ленюсь ей напомнить, что там надо купить. Однако порой получаю нечто никудышное. Вчера мне в комнату принесли пиалу.

Старуха сдвинула брови.

– Сначала я решила, что это перец горошком. Но нет. Это был изюм. Делать нечего, пришлось перед обедом его съесть. И, как вы думаете, что стряслось?

Мать Людмилы вперила в меня взгляд.

– Изюм был испорчен? – предположила я.

– Хуже! – воскликнула вдова. – Пара мелких изюмин налипла на мои импланты. Я и так, и эдак пыталась их снять, то не удалось. Села за стол. Неприлично при всех зубочисткой в зубах ковырять. Я разозлилась на глупую челядь. Поэтому не сдержалась во время трапезы. Понимаете?

Мне стало смешно, похоже, Надежде Васильевне что-то нужно от меня, поэтому она пришла вроде как извиниться перед парикмахершей. Вдова не может сказать: «Извините, я вам нахамила». Поэтому она нашла подходящую причину, которая объясняет ее грубость: прислуга купила ей плохой изюм. Она тут ни при чем. Все дело в глупости дворни, это она виновата.

– Понимаете? – повторила старуха.

– Конечно, – кивнула я, – мелкий изюм настоящий ужас.

Пожилая дама обрадовалась и продолжила:

– Сейчас я беседовала с Малыгиной, она вроде ваша клиентка.

– Да, – подтвердила я, – Ирэн одна из первых стала пользоваться моими услугами.

– Малыгина все-все мне про вас рассказала, – не утихала Надежда Васильевна, – заявила: Степа гений. Вы же сделаете меня красивой?

Я издала тяжкий вздох и тут же замаскировала его кашлем. Ну, вот! Пробная прическа для матери невесты не предусмотрена. И что делать?

Я кивнула:

– Завтра меряем платье невесты, потом делаем ей прическу и макияж. Но я непременно найду время для вас.

Глава 10

Утро началось со знакомства с мастерицей из ателье.

– Анюта, можно Нюта, – представилась молодая женщина, – мне велели приехать на всякий случай, ушить-расставить, если что не так.

– Степанида Козлова, можно Степа, – в тон ей ответила я, – делаю прически, макияж. Я попросила прислать вас на всякий случай.

Анюта попятилась:

– Козлова?