Березин Александр

Пятьсот первый

Александр Березин

Пятьсот первый

Первый весенний солнечный луч.

Дарит нам радость и звон капели,

Он приглашает нас в дальний путь

В дорогу, которой пройти не успели...

Все началось с того, что в тот вечер я основательно набрался. И скорее не основательно, а очень даже порядочно. По крайней мере соображал я довольно туго и слабо себя контролировал, и, как следствие слабого над собой контроля, само собой получилось все остальное.

В мои планы не входила такая внеплановая нагрузка, я собирался сразиться в большой теннис на близлежащем стадионе \"Динамо\" и с ракеткой под мышкой направлялся на его теннисные корты, неся на плече сумку со спортивной одеждой и утяжеленными мячами, наполненными водой. Они хорошо тренировали руку и позволяли играть практически в любой ветер, не изменяя траектории полета.

Но до стадиона мне добраться так и не удалось. Я понял это еще издали, когда увидел около его входа знакомую личность -- Армяна. Армян вел душещипательную беседу с незнакомым мне пареньком и в ходе беседы так энергично жестикулировал руками, что оставалось непонятным, как он до сих пор подобно вертолету не оторвался от земли и не воспарил на пару метров.

С теннисом на сегодня было покончено. Почему? Для этого надо хоть немного знать Армяна. Армян -- кличка, в нашем районе все имели клички. Кстати, меня нарекли Маэстро, но обо мне потам. Итак, Армян. Героическая личность всего района. Его мать была русской, отец армянин, но сам Армян походил на армянина сильнее отца раз в пять. Он имел орлиный нос, черные глаза и волосы, научился говорить с акцентом и обладал неукротимо дурным характером, за который его боготворили все в районе и, возможно, за его пределами и одновременно опасались иметь с Армяном серьезные дела, ибо тот был мастер вляпываться в разные темные делишки, вернее был \"потенциальным залетчиком\". Ну не было такого случая, где участвовал Армян, чтобы дело не провалилось в самом начале и пословица: \"Горбатого могила исправит\" была написана специально для Армяна. Ее составитель конечно знал, что в таком-то году появится некая личность по кличке Армян и сразу выдал сие изречение. Для ясности несколько примеров. Идем мы, значит, в парк, культурно развлечься. Мы -- толпа из 15 человек. Но чтобы попасть в парк, надо миновать \"пьяную рощицу\", где по выходным дням и вечерами собираются многочисленные и веселые компании. Я тогда сразу сказал: \"Не надо Армяна вперед посылать\", -- но меня не послушались. Почему я был против? Армян станет сладостно драться до полного изнеможения или потери сознания один против десяти или ста, ему без разницы. Так вот Армян и Бяха-гном идут впереди, метрах в пятидесяти от нас. Сзади они представляют симпатичное зрелище -- огромный под два метра ростом Армян и мелкий Бяха-гном. Кстати, вся наша наличность, около 130 рублей, лежит в кармане у Армяна. И вот наша головная походная застава натыкается на вражескую засаду в виде примерно двадцати ребят, старше нас лет эдак на пять (мне 18, Армяну 21 ) и у них завязывается весьма оживленный диспут. Как мы понимаем, у Армяна просят немного денег и, как мы понимаем, Армян скорее повесится, чем даст им хотя бы копейку, а значит сейчас начнется. Я засовываю руку в карман и вдеваю мизинец в петлю на контрабасной струне, Гатек достает полихлорвиниловую трубочку с шариками, от подшипника, а Армян лезет за пазуху.

-- Слава богу, допер, -- облегченно вздыхает Гатек и начинает сворачивать трубочку. Но я знаю Армяна намного лучше и прекрасно понимаю -Армян полез в карман далеко не за деньгами, а потому вынимаю струну. Так оно и получилось. Вместо денег Армян сует под нос кому-то из ребят кукиш. Мгновение и на месте Армяна и Бяхи кипит куча работающих руками и ногами тел. Слышится грозный рык Армяна и сразу несколько ребят выпадают из общей потасовки, Бяхи не слышно. Мы, как по команде, бросаемся вперед, на ходу понимая всю бесцельность своего благородства, силы слишком неравные. Я только успел перетянуть одну спину струной, получить удар колом по голове, потерять сознание и остаться мирно лежать под одним из деревьев до приезда милиции и скорой помощи.

Спас нас тогда именно Бяха-гном. Не знаю, откуда он был в курсе дел более старшего поколения нашего района. Данное \"поколение\" в тот злополучный вечер мирно купалось на глухой оттоке, недалеко от \"пьяной рощицы\" и в количественном отношении представляло внушительную силу. Как потом рассказывали, Бяха ворвался на их полянку, пробежал по кругу, как бешенный козел с вытаращенными от удивления глазами и с воплем: \"Армяна убивают!\" вновь скрылся в кустах.

Как я говорил, Армяна знали все, тем более в нашем районе, а значит допускать его \"гибель\" никак было нельзя. Картина получилась великолепная, я чертовски жалел, что провалялся без сознания самую кульминацию. Можно представить, около тридцати здоровенных парней, совершенно обнаженные (купание на протоке происходило в голом виде) с диким свистом и гиканьем, быстро разбирая по пути штакетник вокруг частных домов, как смерч пронеслись через людные места парка отдыха к \"пьяной рощице\". Видимо, особенно были шокированы дамы, их возгласы неподдельной радости начисто перекрыли зверское визжание обнаженной толпы, идейным вдохновителем и организатором которой являлся Бяха. Он неутомимо сновал между бесстыдно голыми телами вперед, назад, вправо, влево и наискосок, поддерживая и раззадоривая боевой дух голой армии. \"Армия\" быстро и эффективно с хрястом проложила себе путь через кольцо зевак и болельщиков, наиболее нерасторопные из которых получили \"телесные повреждения средней тяжести\" (из протокола следствия) и озверело врезалась в общую потасовку.

Последствия мы расхлебывали пол года. В милиции, следственных органах, суде и других неприятно известных организациях. И все из-за Армяна, получившего год условно, но эта история еще более возвысила его авторитет. А вот один из рядовых случаев. Нарываюсь я на Армяна недалеко, от беседки, где мы обычно играли в \"триньку\" и как дурак соглашаюсь идти \"бить милиционера\", который вчера публично обозвал Армяна \"толстой скотиной\". Причем, надо идти к нему домой. Пошли мы вдвоем, на подходе к дому я начинаю потихоньку осознавать всю опрометчивость данного поступка, но понимаю, что отговорить Армяна сейчас не сможет никто, даже за килограмм золота. Ибо если он втемяшил себе в голову что-либо подобное, то выполнит обязательно. Жил этот милиционер в стандартном крупнопанельном доме на пятом этаже. Я сразу сказал Армяну, что буду ждать его пролетом ниже и если понадобится моя помощь, то немедленно поднимусь и вступлю в разговор. Но помощи не понадобилось. Когда Армян поднялся на нужный этаж и позвонил, то буквально через мгновенье после щелканья открывающейся двери раздался глухой удар. \"Кто? -- подумал я, -Армян или милиционер?\" Вопрос отпал сам собой, когда Армян с расквашенным носом и громким нецензурным воплем скатился прямо к моим ногам. При этом он умудрился не хуже заправского акробата сделать сальто над ступеньками и \"с мясом\" вырвать кусок деревянных перил вместе с гайками и болтами. Я вовремя увернулся от этого куска, он просвистел над моей головой, словно пикирующий бомбардировщик, и, схватив Армяна под мышки, поволок вниз.

Вот два случая, немного проясняющие персону Армяна. Причем всякого рода приключения он воспроизводил пачками каждый день и описывать их все не хватит ни времени ни бумаги. Теперь вы понимаете, почему увидев Армяна у входа на стадион, теннис на сегодня накрылся. В это роковое время Армян поднял голову и увидел меня. Теннисные корты, проглядывающие сквозь ворота стадиона, поднялись вверх и, покружившись стаей над тополями, унеслись за горизонт--Армян, засунув руки в карманы, направился ко мне. Паренек, вырвавшись из его пут, скрылся в кустах. -- Привет, Армян!--я начал первым. -- Хелло, Маэстро. Я вижу у тебя началось временное затмение рассудка? -Чего ради?

-- А вот,-- он указал на ракетку.-- Курить будешь? Мальборо.

-- Финское,-- я критически осмотрел пачку. Армян недовольно вытащил сигарету.

-- Финское; румынское, главное Мальборо. Ну ладно, хватит. Нам пора. Куда? И ты не знаешь? У Гечика паханы на Черное море умотали, в отпуск. Сегодня намечается бурный вечерок и веселая компания!

-- Опять нажраться как свинья?

-- Ты дурак, Маэстро,-- спокойно констатировал Армян и, схватив меня под руку, поволок в сторону нашего района. Я бросил прощальный взгляд на стадион, тот крутанулся в воздухе и исчез вслед за кортами, змий-искуситель тащил меня в свое логово.

Вот так и началась эта история, в нее я вляпался опять же из-за Армяна -- панацеи всех бед и несчастий, царя и бога нашего района. Около 23.00 я понял, что мне хватит и, преодолевая сильную бортовую качку квартиры и держась за стену, выбрался в прихожую. Посоветовав, не помню кому, как надо целовать девчонку (они там стояли и целовались) и получив, не помню от кого, невразумительный ответ нехорошими словами, я вывалился за дверь, чудом не забыв прихватить ракетку и теннисные мячи. Пoдoждaв немного, пока подъезд не выровняется после очередной крупной волны и решив, что за крупной должны следовать мелкие, я быстро прогрохотал по лестнице, почему-то все же на заднице и, проследив взглядом за скользящей вниз ракеткой, попытался подняться. Я почти встал, держась за перила, когда очередная волна захлестнула меня с головой. Ступеньки с радостным скрипом понеслись вверх, лампочка на стене описала немыслимой сложности вираж, исчезла далеко под ногами, а я оказался лежащим на одной из лестничных площадок. При этом мою голову приятно холодил один из приквартирных ковриков, видимо только что смоченный набежавшей волной. Встав на четыре точки опоры, я сделал круг по площадке и, найдя ракетку и пару непонятно как тут оказавшихся мячей, продолжил свой путь к выходу. Высказав по пути бабуле, поднимавшейся вверх, все, что я о ней думаю и встретив ее удивленно-радостный взгляд, я словно ракета промчался мимо нее, не переставая изумляться, как я при такой скорости мог так долго изъясняться с бабулей. В самом низу мне не понравилась лампочка, то ли светившая слишком ярко, то ли показавшая мне язык, точно не скажу. Лампочка перестала существовать в тот момент, когда стала напоминать теннисный мяч, который я ловко подрезал на встречном подлете. Плюнув на последок в светящийся в темноте глазок и решив что попал, я покинул полный чудес подъезд и, стряхивая с головы хрустящие остатки лампочки, постарался определять азимут своего дома. Сориентировавшись по звездам, фонарю и гаражам я, как мне казалось, довольно уверенно стал пробираться в нужном направлении.

Тут вздрогнула и подпрыгнула земля, видимо испытав толчок баллов эдак семь по шкале Рихтера, я подпрыгнул вместе с ней, хотя и не вздрогнул и оказался в палисаднике, определив через материал джинсов, что его недавно поливали и довольно усердно. Пошарив вокруг я понял, что сижу в помидорах и стал тщательно искать спелый. Но помидоры были величиной со сливу и спелые не находились. Потом открылось окно где-то наверху и хозяин палисадника стал поливать меня нехорошими словами. Я тоже выразил, ему свое недовольство неспелыми помидорами и сыростью земли и предложил ему спуститься, дабы вместе со мной отыскать хоть один зрелый овощ. В ответ на меня вылилось литров десять холодной воды, произведшей поразительно отрезвляющее действие. Я быстро вскочил и, сообразив, что азимут выбран с ошибкой на 120 градусов, вприпрыжку, ловко угадывая момент очередного крена асфальта и усиленно помогая себе ракеткой, затрусил к парку.

Между домом Гечика и моим домом лежал парк. Не очень большой, но порядком запущенный. По крайней мере из фонарей там горела едва ли половина, но парк находился в нашем районе и следовательно опасаться чего-либо мне не стоило. Преодолев почти половину пути, я сильно притомился и решил присесть на одну из немногочисленных целых скамеек. Кое-как умостившись на двух обглоданных досках, я сунул руку в карман и, нащупав там полупустую сигарету марки \"Прима\", извлек ее на свет. Скручивание ее с обоих концов заняло у меня минут двадцать. Вообще-то я бросал курить, но после такой порции спиртного мог позволить себе пару затяжек. Прикурив наконец, я с наслаждением откинулся на спинку скамейки и затянулся. В голове приятно шумело, клумба напротив делала слабые попытки опрокинуться и, следовательно, сбросить меня с лавочки, но превысить критический угол ей пока не удавалось Я сделав вторую, более глубокую затяжку. Никотин начал действовать, крен клумбы с каждой попыткой увеличивался. Я усмехнулся и, решив вступить в единоборство, затянулся третий раз. И тут моя уши уловили слабый, но все нарастающий цокот. Посмотрев вдоль аллеи, я аж присвистнул от удивления и героическим усилием воли заставил клумбу принять почти горизонтальное положение. По аллее свободно и независимо шла стройная девушка в легком летнем платье, по мере ее приближения я удивлялся все больше. Она шла чуть приподняв голову, словно надсмехаясь над всем окружающим, ее стройные ножки, открытые чуть выше колен и обутые в маленькие туфельки с тонкими каблучками ступали уверенно и как мне показалось нагло, она имела тонкую талию и гладкие темные волосы, ровно подстриженные по линии ее плеч. Не соображая, что я делаю, я встал и развязной походкой вышел на центр аллеи. \"Если она начнет убегать, мне придется нелегко\"-- подумал я, но девчонка упорно шла мне на встречу. \"О, наглость!\"-- решил я и выплюнул окурок.

Я стоял, она приближалась и когда поравнялась со мной, я быстрым движением схватил ее за руку.

-- О-оп! Постойте, мадам, всего пару слов для прессы!

Она остановилась, она оказалась красива, или мне так спьяну казалось? Она попыталась освободиться, но я не пустил ее.

-- Мне больно,-- она говорила спокойно, словно была сильней меня раз в пять.

-- А мне приятно. Между прочим, тут есть одно местечко...

-- Или вы отпустите мою руку, или...

-- Что \"или?\" -- я склонил голову и нагло усмехнулся.

В тот момент я не понял ровным счетом ничего. Ни-че-го! Я полетел, при чем прямо по воздуху и довольно высоко. Описывая великолепную траекторию над скамейкой, я еще подумал: \"Вот она -- левитация! Мечта человечества\",-- но приземление в розы быстро усмирило мою радость. Наверно у меня был вид идиота, решившего окопаться в розах, отчего я искренне стал хохотать, пока не понял, что идиот -- это я. А куда пропала девчонка? Высокие кусты у лавочки не позволяли мне видеть аллею. Тогда я нагнулся и обозрел пространство под скамейкой. Теперь я отлично увидел плиты аллеи, спешащего по своим делам ночного жука и еще увидел ее ноги, в маленьких туфельках с тонкими каблучками. Ноги стояли и ждали меня. И вот тогда мне стало тоскливо, я отчетливо понял, что в моем полете виновата она. Хмель стал быстро и качественно улетучиваться из моей головы, рациональное мышление остервенело занимало освободившееся пространство. Я еще раз посмотрел на туфельки и решился.

-- Знаешь, давай уходи. Я маленько отдохну и тоже тронусь, так что за меня не волнуйся.

-- Вставай.

Черт! Она говорила спокойно и уверено, словно заведомо знала, что такая букашка, как Маэстро, никуда от нее не денется. Ну уж дудки! Я весь напрягся, приподнялся и сорвавшись с места дунул во все лопатки в темноту парковых насаждений, Я не оглядывался, я не знал, гонятся ли за мной или мой рывок совершается в героическом одиночестве, я просто бежал и наслаждался жизнью. Глупо ввязываться в такие ситуации, неизвестно, чем они кончаются и потом я не Армян, я Маэстро. Армян сильный и дурак, я немного слабее, но хитрый, я...

Из глаз брызнул сноп искр, рядом ударили литавры и грянул марш. Марш грянул у меня в голове, литавры стучали где-то рядом, метрах в трех. Вокруг головы по окружности неслись колючие желтые звездочки, из их цепочки иногда выглядывал кукиш. Я понял сразу, что налетел на чугунный забор, окружающий парк, с ускорением минимум 2q. Тем не менее я резво вскочил на ноги и, щупая на лбу здоровенную шишку, огляделся. Вроде все тихо, но смутное чувство, что враг продолжает преследование, не оставляло меня. Чертыхнувшись, я просунул сквозь толстые прутья забора ракетку, вытащил из кармана мячи, кинул их на тротуар и, поплевав на руки, принялся за штурм препятствия. Я довольно успешно преодолел его парковую, часть, залез на гребень и, до слез гордый совершенным, обозрел окрестности. Этот то меня и подвело. Окрестности со звездным небом подпрыгнули, причем сильнее всего старалась луна, я попытался судорожно вцепиться в чугунные прутья, пальцы, естественно, скользнули мимо и я сверзился вниз головой, но не до асфальта.

Когда подошла девчонка, я мирно висел вниз головой, насажанный на остроконечные прутья забора клешами своих фирменных джинсов \"Леви Страус\". Попытки освободиться ни к чему не привели. Сами джинсы не имели ни малейшего желания рваться и тем самым освобождать меня, полностью оправдывая рисунок фирмы: куча лошадей, растягивающая джинсы в разные стороны. Так вот, она подошла, я дернулся в последней попытке, отчего металлический рубль смачно щелкнул меня по носу, вывалившись из кармана, и покатился по тротуару с издевательским звоном.

-- Ты пойдешь со мной,-- она говорила твердо.-- Попытаешься убежать, пеняй на себя.

-- С тобой? Ха! На кой черт я тебе нужен?!

-- Значит нужен.

-- А почему ты не пошла со мной?

-- Я так хочу.

-- Иди ты... щас, разбежался. Видала дурака, аж два раза; -- я не договорил упругая и уже знакомая мне волна, притиснула меня к прутьям решетки. Аналогичное ощущение я испытал, когда летел через скамейку, но тогда я летел, а теперь эта неведомая сила медленно, но верно втискивала меня в чугунные прутья. Мне стало действительно больно.

-- Перестань!--Я заорал, задыхаясь от страха и раздражения.-- Убери свой дьявольский аппарат.

-- Ты согласен? Или я пропущу тебя сквозь решетку, словно мясо через мясорубку. Хочешь?

-- Мое теперешнее положение...--волна саданула меня снизу и плавно опустила на сухие листья, перетащив обратно на парковую часть. Теперь я находился в полной ее власти. Уличные фонари осветили ее лицо. Оно оказалось действительно красивым, а в руках девчонка держала небольшой брусочек с маленьким раструбом и этот раструб смотрел мне в грудь. Она чуть повела головой и тут... Ее глаза СВЕРКНУЛИ В ТЕМНОТЕ как у кошки!!!

-Боже... ты видишь в темноте?

-Вижу, идем.

-Куда?

-Иди вперед, я покажу.

-Может прихватим?-- я кивнул головой на ракетку, сиротливо лежащую по ту сторону забора и раскатившиеся в стороны мячи.-- Или она мне больше не потребуется?

-- Как знать, бери.-- раструб брусочка повернулся в сторону забора и почти мгновенно с сочным звоном лопнули трехсантиметровые чугунные прутья, лопнули и согнулись параллельно земле, образовав аккуратный четырехугольник, способный свободно пропустить человека!

Я с опасением пролез в образовавшуюся щель, подобрал ракетку, пару мячей и направился за последним, откатившимся довольно далеко.

-- Имей ввиду, эта штука одинаково тянет как туда, так и оттуда.

Меня не особо прельщало, пролетев по воздуху, влипнуть в чугун, я тоскливо посмотрел вдоль тротуара, сверкавшего девственной пустотой и с тяжким вздохом полез обратно.

-- Теперь прямо, вдоль забора, -- мы тронулись, девчонка шла немного сзади и нагло подавала команды.

-- Слушай, -- обратился я к ней. -- Может мне и руки за голову заложить?

-- Заложи, если удобно, -- она явно не понимала шуток. Я со злостью сунул руки в карманы и с видом отдыхающего человека продолжал огибать деревья. Парк заканчивался, являя собой картину все большего запустения. Сухая прошлогодняя трава перемешивалась с молодой в диком исступлении. Колючие кусты шиповника полузасохшими ветками цеплялись за мои джинсы, но я не боялся за них, они отлично зарекомендовали себя на заборе. Стало совсем темно, свет почти не долетал до этих забытых людьми мест. Я пару раз получил по ушам хлесткие удары от низких веток деревьев и рассвирепел окончательно. Вернее рассвирепел я для себя, для девчонки я старался остаться верхом обаятельности и вежливости. Ее идиотский аппаратик словно ощущался всеми мускулами моего тела.

-- Я хочу сделать тебе предложение поменяться местами. Я пойду сзади, так как ничего не вижу кроме мрака, а ты давай-ка двигай первой.

-- Лучше я тебя двину таким образом, что ты улетишь далеко вперед, а когда поднимешься, я как раз успею к тебе подойти.

Я, наверно, прозрел в темноте, а может мой мозг нарисовал мне эту картину в воображении, только девчонка спокойно вскинула руку с брусочком и я рявкнул что было сил:

-- Нет!!! Мне уже все видно, я даже могу перейти на бег! Бег не потребовался, рука с брусочком, кажется, опустилась. В такой напряженной обстановке мы, наконец, добрались до полузаваленного забора, причем заваленного так, что сам черт мог запросто сломать себе здесь ногу, или ребро, или череп. Проклиная Армяна с его праздником, владельца фирмы \"Леви Страус\", преуспевшего в борьбе за качество выпускаемой продукции и себя самого, я взял в зубы ракету и, работая конечностями, прополз по полузаваленной каменной тумбе с торчащими из нее ржавыми арматуринами, долез до конца и, мысленно призвав на помощь всех святых, сиганул в темноту. Впрочем, тут оказалось не высоко, метра полтора, не больше. Я немного треснулся коленкой о камень и несильно порезался о горлышко бутылки, притаившееся в черной траве. Что касается девчонки, то она спокойно прошла тумбу и теперь стояла на ее конце, не решаясь видимо преодолеть расстояние до земли. Я ухмыльнулся.

-- Не получается?

-- Вообще я заходила в парк другой дорогой...

-- Ладно, черт с тобой,-- я кинул в траву ракетку.-- Давай руки.

Она отстранилась, словно в нерешительности, а потом ее маленькие ладони утонули в моих.

-- Теперь прыгай.

-- Куда?

-- Прямо на меня. Ну!

Она прыгнула, я успел сделать шаг назад и, вырвав одну руку, обхватить ее за талию, стараясь поддержать. Но моя нога, сделавшая шаг назад, аккуратно надавила на край ракетки и та сладостно треснула меня под коленку. Вообщем, мы упали. Хорошо, что я оказался внизу, иначе девчонке пришлось бы туго. Впрочем, я не сильно расстроился. Ощутив на короткий промежуток времени теплоту молодого упругого тела, я поборол идиотское в данной ситуации желание дать рукам волю и помог ей подняться.

-- Не устоял почему-то, - мне вдруг стало немного не по себе, девчонка молча стояла, закрыв лицо ладонями.-- Эй, ты чего?

Я взял ее за кисти рук и отвел их в стороны.

-- Я проиграла....

-- В чем?

-- Я выронила излучатель.

-- Так поищи, ты же видишь в темноте,-- я еще не осознал, что воля и свобода свалились мне на голову. Одно движение и эта красавица упадет на колени с мольбами о пощаде!

-- В темноте я вижу только с ним, это сложная взаимосвязь...

Я мог упиваться победой, мог ржать лошадью, кувыркаться, мог... Сейчас я мог все! Но мне ничего не хотелось. Стало грустно. Я отрезвел окончательно, приключениям приходил конец. Она по-прежнему стояла, молча опустив голову.

-- Кто ты? Как попала в мой район? Что за странная штука, которую ты потеряла? Отвечай, не молчи, Слышишь?! -- никакого ответа. -- И что мне делать дальше? Сдать в отделение, вызвать скорую или просто уйти? Так?!

-- Можешь уйти...

-- Ну нет, теперь ни фига! Пока я не узнаю откуда ты...

-- Теперь ты ничего не узнаешь.

-- А мог бы?

-- Мог.

-- Тогда не стой как истуканка, ищи.

-- Что?

-- Господи, свой излучатель! -- я встал на четвереньки и начал ползать в пыльной траве, показывая пример. Она присела и тоже стала шарить руками. Но круг моих поисков был больше и эффективней они проводились. Я расположился почти лежа, обшаривая руками каждый камешек, каждый бугорок, каждую ямку. Такие поиски стоили мне второго пореза от того же горлышка и найденного излучателя.

-- Вот,--я поднялся держа в руке странный холодный брусочек с рядом кнопочек и рычажков. Она тоже поднялась, я это увидел. Увидел?! Я видел в темноте!!! Багровый свет заливал всю округу, каждый предмет словно высвечивался изнутри и сам излучатель светился малиновым цветом, выделяя кнопки и регуляторы едва уловимыми переливами.-- Так кто же ты?

-- Ничего не нажимай! Иначе может произойти непоправимое! -- С кем?

-- Может и с планетой...

-- Землей? Кто ты?!

-- Верни излучатель.

-- И снова попасть под твой контроль? - Нет.

-- Ты отпускаешь меня?

-- Сейчас я никто. Ты решаешь отпустить меня или нет. Но с излучателем ты не должен уйти. В целях твоей же жизни.

-- Что может случиться?

-- Тебя убьют.

-- Кто?

-- Неважно, тебя найдут по знаку излучателя.

-- А если я убью тебя и выкину излучатель?

-- Тогда не найдут, наверное.

-- Как он работает? Как он работает на это чертово давление?!

-- Первая кнопка на первой грани.

-- Как различаются грани?

-- По точкам.

Я осмотрел излучатель, он действительно имел на гранях различное количество точек, от одной до четырех.

-- А на притяжение?

-- Первая кнопка на второй грани. Я поднял излучатель, направив его раструб ей в грудь.

-- Как регулируется сила давления.

-- Первый регулятор на третьей грани.

-- Когда ты пробила забор, он стоял на максимуме?

-- Нет, едва доходил до половины. Расстояние, действия тоже регулируется.

-- Значит, я могу подобрать такой вариант, что размажу тебя по этой заборной опоре, не повредив самой опоры?

-- Можешь.

-- Почему ты отвечаешь так спокойно? Если я задумал убить тебя, ни один следователь не найдет и мокрого места.

-- Меня не будут искать.

-- Да?

-- Будут искать излучатель.

-- Милиция?

-- Ты ничего, ничего не понял.

Раструб излучателя не изменил своего положения, я убрал мощность давления почти совсем и нажал первую кнопку первой грани. И тут ее сильно стукнуло о камень опоры, так сильно, что она потеряла сознание, но не упада. Сила излучателя словно пригвоздила ее к бетону. Я отпустил кнопку и бросился к ней, успев подхватить уже а падении. Рука, поддерживающая ее голову, стала мокрой от крови. Тогда я испугался серьезно. Кровь, проступив через волосы, выделялась на их красном фоне черным пятном. Затравленно оглядевшись, я сжал в кулаке излучатель и великолепно ориентируясь в темноте понесся в парк.

Вернулся я быстро, рукава моей рубахи были мокрыми до локтей. Одним я осторожно стер кровь с ее волос, а другим промокнул лицо. Но прошло еще минут десять, пока она наконец открыла глаза.

-- Слава богу. Я мог тебя убить?

-- Разве ты не хотел этого?-- Она поморщилась и облокотились на опоры, -- при повороте регулятора мощности на излучателе, сила волны возрастает в геометрической прогрессии.

-- На, -- я вложил ей в руку излучатель. -- Забери свою игрушку.

-- Помоги мне подняться. Я помог, она еще сильно пошатывалась. -Доведешь меня до места?

-- До какого?

-- Не спрашивай, доведешь?

-- Доведу, черт возьми!-- я поднял ракетку и обнял ее за талию. Теперь я мог идти хоть на край света, но поход закончился очень быстро. Мы вышли на одну из глухих улиц и, пройдя полквартала, остановились.

-- Мы пришли.

-- Ничего не понимаю. Куда?

-- Вон,-- она кивнула. В глубине улочки едва угадывался автомобиль.

-- Машина?

Она кивнула. Я быстрым шагом прошел вперед. \"Волга!\"

-- Теперь решай, прямо и честно. Если ты сядешь в машину, то узнаешь все, но можешь все и потерять. Если нет, то забудь сегодняшнюю встречу.

-- Ты играешь в карты?

-- Нет.

-- Зря. Пожалуй, я пойду в \"темную\". Ключи.

-- Они в замке.

-- Ничего нет.

-- Машина открыта, они в замке зажигания.

-- О\'кей. Садись,-- я открыл дверцу и помог ей сесть, быстро обогнул автомобиль и, сев за руль, включил стартер. Мотор завелся с полоборота. Я нажал кнопку включения габаритных огней и уставился в осветившийся спидометр.--Что?! Она прошла 180 километров?!

-- Не важно сколько она прошла. Поехали.

-- Далеко?

-- Смотри, ты сделал выбор обратного пути нет. За город, на сто сорок второй километр по западному шоссе.

Я тронул машину с места, скрытая мощь мотора урчала под капотом. \"Волга\" действительно была совершенно новой. Я вывел автомобиль на дорогу, шедшую в аэропорт и временно совпадавшую с намеченным мной маршрутом.

-- Подожди,-- я приоткрыл окно и слегка тормознул,--Пост ГАИ! Каким образом мы его проедем?

-- Их автомобиль не заведется, а ты не остановишься.

-- Ладно,--я снова дал газ.--Может, наконец, познакомимся?

-- Тиа.

-- Маэстро. Как, как?

-- Тиа.

-- Странное имя.

-- Не странней твоего. .

-- У меня это кличка, но я больше привык к ней, чем к имени. Слушай, а если я сейчас остановлюсь у поста, выйду из машины и...

-- Ты умрешь вместе с ними. Пойми, Маэстро, я говорю правду.

Я взглянул на нее, наши глаза встретились и непонятно почему, я понял с одуряющей ясностью -- влип. Если раньше все сходило за шутку, флирт или еще всякую ерунду, то теперь дело обстояло действительно серьезно. Впереди мелькнули неоновые огни поста, я снизил скорость. Человек с жезлом в руке позевывая направился к обочине. Стрелка спидометра дрожала на отметке 40. Человек вскинул жезл. Я включил правый поворот и сбросил газ, тут же в бок уперлась теплая волна, сдвигая меня с сиденья.

-- Тиа, убери!

-- Маэстро, ты умрешь первым.

-- Убери! Ты мне веришь? Не можешь не верить...-- волна исчезла. Я утопил педаль тормоза, теперь автомобиль еле катился. Младший сержант службы ГАИ обошел капот и взялся за ручку дверцы, что-то грохнуло о пол.

Я воткнул сразу третью передачу и буквально втиснул акселератор в пол. С жалостными металлическими стуками новый двигатель почти сразу заставилстрелку спидометра прыгнуть за отметку 60, но я упрямо давил и давил на педаль. Теперь мотор натужно выл и, когда стрелка ушла за сотню, я спокойно перешел на прямую передачу. Пост остался далеко позади, облегченно вздохнув, я полез в бардачек за сигаретами, но едва коснувшись его крышки понял, что сижу не в дядькиных \"Жигулях\".

-- Вот и все. Что ты примолкла?

-- Когда он подошел к дверце, я не поверила тебе.

-- Ого! Ты могла меня убить?

-- Нет. Потому я и выкинула излучатель.

-- Хорошо же ты обо мне думаешь. Не веришь?

-- Теперь верю.

Я нагнулся и, не отрывая взгляда от летящего на встречу шоссе, пошарил под ногами. Нащупав излучатель, я поднял его и протянул Тиа.

-- Возьми.

-- Спасибо.

Я кивнул головой в знак благодарности и улыбнулся. Мне становилось весело и интересно. Стрелка спидометра билась за делением 140, мотор работал неслышно и только свист ветра, да белые столбики по краям дороги несколько разнообразили поездку в ночи.

Через сорок минут Тиа попросила снизить скорость. Мы свернули в сторону от дороги и понеслись по более узкому шоссе. Быстро промелькнули две небольшие деревеньки, асфальт кончился и постепенно грунтовую дорогу окружила плотная стена леса. Я молча выполнял указания Тиа, теперь воздух вокруг наполнился лесными ароматами и прохладной сыростью ночи, покрышки автомобиля нудным звуком шуршали по мелкому гравию.

-- Теперь налево, в просеку.

-- Сюда?

Тиа промолчала, казалось, она была занята своими мыслями. Машину сильно тряхнуло на ухабе, по стеклу стукнули тонкие ветки кустарника и в свете фар я увидел, что по просеке недавно прошел автомобиль. Свежие следы протектора ясно отпечатались на влажной глине, примятая местами трава и сломанные мелкие деревца, росшие прямо в просеке, также свидетельствовали об этом.

-- Тиа, тут недавно проехали, смотри.

-- Не волнуйся, ты видишь следы автомобиля, в котором сидишь.

-- Ты выезжала отсюда?

-- Да. Теперь не торопись, кажется здесь... Стоп!

Я остановил машину и выключил двигатель.

-- Полная темнота, Маэстро. Мне нужна полная темнота.

Я выключил фары, габариты, освещение приборов. Все, что только выключалось. Удивительная тишина окружила нас. Я не слышал никаких звуков, кроме нашего дыхания и это казалось страшноватым.

-- Почему так тихо?

-- Молчи, мне нужно подобрать код процессора. Теперь в звенящей тишине я уловил едва слышное пощелкивание. Тиа колдовала над своим излучателем и тут острый укол в сердце заставил меня резко вздрогнуть и схватиться за грудь.

-- Не бойся, так действует посылка кода. Идем.

Мы вышли из машины. Казалось, теперь пелена тишины словно уплывает. Обычные лесные звуки медленно нарастают, отгоняя неизвестную субстанцию. Послышался знакомый шелест веток, стрекотание сверчков, мерное поскрипывание деревьев и многое другое, что определяет само понятие -- ночной лес.

-- Теперь иди за мной, старайся не отставать, ты ведь не видишь в темноте.

-- А \"Волга\"?-- я взял ракетку с заднего сиденья. Глупо оставлять ракетку, ценой в пять червонцев в не нашем теперь автомобиле.

-- О ней позаботятся другие. Старайся не отставать,-- Тиа повернулась и пошла в лес. Я бросил прощальный, полный тоски взгляд на новый автомобиль и, сплюнув от досады, поплелся следом. Хотя я старался идти почти впритык к ее спине, я довольно часто получал хорошей ощутимости удары ветками по лицу и ушам, запинался о цепкие корни, с треском падая и ругаясь сквозь зубы. Да еще ракетка наверное вменила себе в обязанности хвататься леской за все ближайшие заросли. Вскоре мы вышли на небольшую поляну, призрачно освещенную мертвенным светом луны и Тиа остановилась.

-- Здесь.

-- Я ничего не вижу и пока не понимаю, ты можешь объяснить?

-- Смотри внимательно,---она вскинула руку.--На траву в центре.

Я блуждающим взглядом обвел поляну, не находя ничего необычного, хотя... В центре поляны трава под лунным светом блестела не ярко, а словно матово. Создавалось впечатление, что вся поляна покрыта росой, кроме небольшого круга в центре.

-- Блеск?--я вопросительно обратился к ней.

-- Да, блеск. Смотри дальше,--Тиа направила раструб излучателя на центр поляны и над мутным кругом в центре вдруг заклубился белый дым или туман. Он принимал все более вещественные формы, становился плотнее, медлительней. В его клубящихся недрах время от времени вспыхивали и переливались зеленоватые огоньки. Они загорались все чаще, стараясь принять непонятные очертания и как-то неуловимо приняли форму сложной геометрической фигуры, похожей на средних размеров танк, только все его ребра жесткости как бы состояли из этих самых огоньков.

-- Идем,-- голос Тиа вернул меня к реальности.

-- Боже, что это?!

-- Не догадываешься? Процессор, идем ближе. Я направился за ней по влажной траве, не видя ничего кроме этого геометрического скопления огней, осветивших близлежащую траву. Я не мог понять, просматривается ли это сооружение насквозь, или нет, но расположение огней говорило об объемности фигуры. Мы с Тиа подошли почти вплотную, я протянул руку, стараясь дотронуться до ближайшего огонька и не смог. Словно невидимая прозрачная стена лежала между ним и моей рукой, но легкое прикосновение ладони Тиа подтолкнуло меня чуть в бок. Полная темнота на мгновенье окружила меня, а в следующий миг я зажмурился от ярчайшего дневного света, как бритва ударившего по глазам.

-- О, черт!

-- Подожди, сейчас я уменьшу яркость. Теперь можешь смотреть.

Мы находились в небольшом сферическом помещении, напичканном аппаратурой непонятного предназначения так, что ни единого миллиметра полезной площади, кроме пола, не оставалось свободным. Я не успел толком ничего рассмотреть, как Тиа указала мне на единственное кресло и защелкала различными рычажками, кнопками, сенсорами и еще непонятно чем. Как зачарованный смотрел я на ее. действия, слабо отмечая, что вслед за ее руками по панелям, блокам и узлам веерами и цепочками, по кругу и без всякой системы разбегаются разноцветные точки вспыхивающих и гаснущих огней. Некоторые почти сразу исчезали, другие оставались гореть, третьи начинали равномерно мигать, создавая в помещении удивительной красоты цветовое представление.

И тут я наконец понял все. Понял, что встретился с человеком внеземной цивилизации, что вляпался в идиотскую историю и попал на один из много нашумевших НЛО и что этот самый НЛО сейчас готовится к отлету. Как ужаленный вскочил я с кресла и, подбежав к Тиа, схватил ее за руки.

-- Тиа! Я не хочу! Соглашаясь, я имел ввиду другое, отпусти меня, даю слово молчать. Забудем нашу встречу! Я не хочу покидать Землю!

Она спокойно высвободила руки и сжала губы. Ее презрительный взгляд словно пронизал меня насквозь, заставил изумленно отшатнуться. Как она была красива!

-- Иди. Ты свободен,-- ее рот скривился в сожалеющей усмешке,-- я же оказала, что не смогу убить тебя и ты волен сам распорядиться собой.

Тиа отвернулась и продолжила подготовку аппарата, я словно оглушенный опустился в кресло.

-- Тиа, я не вижу выхода.

-- Излучатель на панели, третья кнопка на второй грани.

Схватив излучатель, я нашел нужную кнопку и торопливо утопил ее. В одном месте возникло черное отверстие в человеческий рост, знакомые зеленоватые огни мерцали в его глубине.

-- Не забудь оставить излучатель... землянин. С хаосом мыслей в голове я отбросил излучатель и выскочил на лесную поляну. Ночной воздух ворвался в легкие, уши заполнил шум старого леса, влажная трава блестела в призрачном свете луны. \"Землянин\",-- слова Тиа звучали в моем- мозгу, давя и круша все связи разумности, реальности, непонятно чего. Казалось, мой мозг и тело отказываются повиноваться своему хозяину, начиная жить своей, обособленной жизнью. \"Землянин\",-- это слово, произнесенное так холодно и презрительно, разделило меня и Тиа на два разных полюса, положило грань отчуждения. Тиа поверила мне, а я...

-- Тиа !!! -- я уткнулся в прочную невидимую преграду, вход в аппарат исчез,--Тиа, стой! Я забыл ракетку!

Всей массой возбужденного тела я ввалился в открывшийся проем и растянулся у ее ног.

-- Ты забыл?

-- Маленькая неувязка. Я лечу, я решился.

-- Подумай хорошо.

-- Давай, поехали.-- она загадочно смотрела мне в глаза,-- Ну поехали наконец!

-- Ты ничего не чувствуешь?

-- Небольшую дрожь.

-- Мы почти пересекли орбиту четвертой планеты вашей системы.

-- Марса?! -- Да, вы называете ее Марс.

-- Ты, наконец, можешь объясниться?

-- Попробую. Мы летим к основному кораблю. Он находится за последней планетой, вернее за ее орбитой, по вашему Нептун.

-- Последняя планета нашей системы Плутон.

-- Ты живешь в своей системе, но плохо знаешь ее строение и совершенно не знаешь траекторий и времени движения в ней небесных тел. Орбиты Нептуна и Плутона смещены относительно друг друга и как бы накладываются. При таком смещении в определенные промежутки времени Плутон пересекает орбиту Нептуна и становится восьмой планетой системы, а Нептун девятой. Но вскоре происходит обратная перемена и планеты вновь возвращаются на места. Теперь ясно?

-- Ясно, но кто ты?

-- Нас много, на базовом корабле 500 человек, сам корабль размерами превосходит остров Белый в Карском море.

-- Ты так хорошо знаешь географию Земли?

-- Мы прилетели для контакта с вашей цивилизацией, но поняли, время еще не наступило. Вы слишком молоды в масштабах вселенной. Нам придется покинуть вас.

-- Надолго?

-- Думаю на тысячелетие. За это время ресурсы вашей планеты окончательно истощатся и если человечество выдержит экзамен \"переселения\", контакт состоится. Это своего рода экзамен для всех цивилизаций.

-- Их много?

-- Мы знаем восемь. Хотя с одной из них находимся в состоянии войны.

-- Значит, вы воюете?

-- Да, с кронами. Это страшные твари, дай бог нашему кораблю никогда не наткнутся на их звездолеты.

-- Возможно и такое?

-- Нет ничего невозможного.

-- Но почему ты и я так похожи?

-- Ты можешь не поверить, но я постараюсь объяснить. Миллиарды лет назад наша цивилизация столкнулась с экологической проблемой на своей планете. Наша система имела две планеты и не располагала таким широким диапазоном возможностей, каким в будущем будете располагать вы. Мы жили на первой планете у звезды, аналогичного класса вашему Солнцу. Только у таких звезд желтого цвета возникают разумные миры. Это давно доказано практикой полетов. Так вот, когда ресурсы нашей планеты исчерпали себя, природа погибла, атмосфера стала ядовитой, мы заняли вторую планету, гораздо более бедную и начали ее освоение. Так прошло еще два миллиона лет и хотя планета имела еще достаточно жизненной энергии, но энергия нашей звезды стала падать. Вскоре возникла опасность ее коллапса и вспышки сверхновой, оставаться в системе было равносильно самоубийству. Но в то время мы не знали Большого космоса, мы наудачу построили 45 кораблей-сверхгигантов, превосходящих теперешний наш в тысячи раз и полностью замкнули на них кругообмен, превратив тем самым в автономные планеты. Мы разослали их к ближайшим звездам. Поколения сменялись на них, связь постепенно терялась и когда один из гениев на корабле No 37 изобрел подпространственную связь и сообщил об изобретении на другие корабли, тех оставалось всего 25. Остальные слишком далеко отошли или пропали в бездне вселенной. Подпространственная связь обеспечивала прохождение сигнала за несколько секунд в любую точку, где стояли аналогичные подпространственные пункты связи (их сделали на остальных звездолетах по данным No 37), но только в районе, где в определенном радиусе имелась \"черная дыра\". Мы успели вовремя, старые методы связи практически исчерпали себя. От посылки сообщения, до получения ответа с другого корабля проходили десятки лет и еще более нам повезло, что все 25 кораблей, с которыми еще поддерживалась связь старым методом, в ближайшие столетия нашли районы изобилующие \"черными дырами\". Именно в таких районах и начались поиски новой родины. Сразу несколько кораблей обнаружили вскоре пригодные для жизни системы, но почти все остальные отказались туда прибыть. Скорость тех кораблей была невелика и такое путешествие могло продолжиться тысячелетия. Теперь каждый искал самостоятельно, наша цивилизация распылялась по галактике, ставшей нам родной. Но нас сплачивала подпространственная связь. По негласному закону мы не решались покидать ее пределы. Расстояния, отделяющие нас были итак огромны. Некоторое время спустя остальные корабли также нашли планеты и системы с подходящим для нас климатическим балансом.

Так мы оказались несказанно богаты, это обеспечивала подпространственная связь. Мысли ученых всех занятых планет работали совместно, колоссальный разум постепенно стал царствовать над слепыми силами вселенной. В минимальный срок мы изобрели гениальнейший звездолет, способный перемещаться в пространстве с невероятными скоростями, превышающими световые в миллионы раз. Все для его постройки нашлось из тех или иных планетах нашего братства и когда, наконец, мы выбрали участок, где наиболее рационально учитывались расстояния между планетами, способы доставки частей нового звездолета и само вращение нашей галактики -- все вздохнули с облегчением. Постройка и испытание нового корабля продлились еще три сотни лет. И когда он был готов, то соединил все планеты надежным мостом, ибо путешествие между самыми дальними из них не занимало более двух-трех часов. Мы не остановились на достигнутом, мы победили расстояния галактики н стали быстро создавать новое поколение скоростных кораблей с энергетическими установками. За короткий промежуток времени мы построили их необходимое количество и избороздили родную галактику вдоль и поперек в поисках пропавших некогда остальных двадцати звездолетов. Мы не верили в их гибель, по крайней мере в гибель их всех и наши поиски не были бесплодными. В своей галактике мы обнаружили еще четырнадцать, экипажи восьми из которых обживали найденные пригодные для жизни планеты, а шесть стали спутниками больших звезд, смирившись с вечным заточением.

Оставались последние шесть. Три из них мы нашли разбитыми от столкновения с небесными телами с мертвым экипажем, окружавшим свои стальные дома вечными спутниками. Это было жутко, часть людей вывалилась в пространство и кружилась вокруг разбитых кораблей в открытом космосе. Один корабль продолжал бороздить просторы галактики, но неизвестная эпидемия скосила всех. Системы корабля работали великолепно, кругообмен совершался автоматически, но ни единого живого движения не происходило в его недрах. Еще один мы застигли в безжизненном пространстве, отдалившимся на огромное расстояние от своей галактики. Он потерял управление и преодолев притяжение всех звезд нашей галактики, ушел в пустоту. Встреча не поддается описанию. Наши соотечественники мужественно прошли все испытания, они не скрыли от себя утраты навсегда возможности обрести новую родину, они заботились и совершенствовали корабль, ставший их пожизненным домом, они плакали прощаясь, с ним.

Оставался последний, под номером 7, но мы не смогли его обнаружить. Нигде. Он исчез неизвестно куда, не оставив ни обломка, ничего, что могло хоть в какой-то мере дать подсказку.

А теперь слушай внимательно. Совсем недавно, один из наших звездолетов обнаружил корабль No 7. От момента, когда мы прекратили свои поиски, до момента его обнаружения прошло 10 миллионов лет! А теперь главное, корабль No 7 стал вечным спутником Проксимы Центавра, ближайшей соседки вашего Солнца. Но, обнаруживший его звездолет имел жесткую программу действий, и на обследование корабля No 7 послали нас.

Корабль был мертв, его системы давно прекратили работы, исчерпав все ресурсы. На корабле имелись останки мертвых людей, наших людей... Теперь о данных исследований. Бортовой журнал велся четко до последней минуты, пока экипаж утратил возможность бороться с непрерывно возникающими неполадками. В критический момент их число превысило возможности экипажа и корабль погиб, не долетев до Проксимы Центавра. Но из бортового журнала следовало, что перед этим он миновал неизвестную систему с девятью планетами, пятая из которых имела гигантские размеры, шестая была увенчана кольцами, седьмая лежала на боку, т.е. угол наклона ее вращения равнялся примерно 90 градусам. К тому же она и вторая планета, в отличии от остальных, вращались в противоположную сторону. Теперь ты понимаешь?

-- Ваш No 7 пролетел нашу систему?!

-- Не только пролетел. Часть экипажа, более 70% высадилась на третью, пригодную для жизни и освоения планету, они предвидели конец корабля и не пожелали рисковать. Это около 40 миллионов человек! Они успели передать тем кто решил продолжить полет, что производится заселение и что огромных размеров животные не доставляют им особых хлопот. Потом на корабле перестала функционировать приемная станция и связь с ним оборвалась навсегда...

-- Господи, ты хочешь сказать.

-- Мы и прибыль для того, чтобы установить контакт, начать совместные исследования и определить точно -- кто вы, наши далекие потомки или коренные жители системы.

-- Но у нас есть негры, монголы, люди, чьи черты...

-- Мы знаем. Когда мы содействовали созданию братства в своей галактике, некоторые из нас, заселяющие планеты с теми или иными климатическими условиями, стали постепенно изменяться, приспосабливаясь к среде обитания.

-- Но почему вы не установили контакт?

-- Население Земли очень молодо, имеет много проблем и не сплотилось как мы. Только общая опасность, нависшая над всеми, может объединить землян, как это произошло с нами. Но у нас с самого начала отсутствовали границы и государства. В то время, как мы строили корабли нового поколения, звездолет No 7 только появился в галактике Млечный Путь. Как, никто не знает. Не дает ответа и корабельный журнал. Из него мы почерпнули, что вдруг без видимых причин корабль окружил полный мрак, звезды исчезли. Так продолжалось около месяца, потом звезды возникли вновь, но очертания созвездий не позволяли определить местоположение корабля. Мы и сейчас теряемся в догадках и гипотезах и осознаем, как мало мы знаем вселенную.

-- Ты. все время говоришь \"Мы\".

-- Под словом \"Мы\" я подразумеваю всех предков, весь свой народ, живший в разные времена.

-- Откуда ты знаешь наш язык? Где научилась так хорошо говорить?

Тиа усмехнулась.

-- Не я говорю на твоем языке, а ты на нашем.

-- Что?!

-- Да, да. С момента нашей встречи я с помощью излучателя ввела в подкорку твоего мозга весь необходимый набор слов из нашего словаря. Ты, сам того не подразумевая, говоришь, на нашем языке и, именно потому созвучны и согласованы расстояния, такие понятия как год, месяц, минута, названия планет и галактик и многое, многое другое. Для себя ты также живешь в среднем как и вое среднестатистическое человечество 68 лет, ибо ты не замечаешь перемены. Хотя такую взаимосвязь объяснить трудно, но я попытаюсь, возьмем понятие \"год\". Для каждой планеты нашего братства время, проходящее за год, т.е. время одного полного обращения планеты вокруг своего светила, различно. Если взять к примеру время обращения вашей и моей планеты вокруг своих светил, то обращение моей планеты будет в десять раз дольше, таким образом мой год вмещает десять ваших. Такое положение дел ни как не устраивало наш народ, распыленный по галактике и тогда наши ученые изобрели способ закладки в мозг необходимого словаря любой из планет с учетом всех временных и пространственных расстояний, используемых на данной планете. Как это происходит объяснить трудно, я говорила, но теперь ты живешь и думаешь на нашем языке и, следовательно, по-нашему времяисчислению, хотя для тебя самого все осталось без изменений. Получается, что говоря слово \"год\", ты для себя отмечаешь земной отрезок времени, а для меня, отрезок времени в десять раз больше, отрезок времени моей планеты. Более понятно я сказать не могу. Такая система исчисления уравняла все планеты и убрала все разногласия во времени. Сам аппарат закладки в мозг словаря находится в излучателе и является одним из многих его элементов. Если предположить, что мы снова окажемся на Земле, я заложу себе и тебе в мозг словарь твоего народа и стану исчислять время по земным меркам, хотя буду думать, что исчисляю его по своим. Вот так. Аналогично и с названиями и с расстояниями и многим другим. Называя на моем языке свою галактику \"Млечным Путем\", ты называешь ее на самом деле совершенно по-другому, как она называется у нас, но для тебя она звучит \"Млечный Путь\", такая система удовлетворяет всех.

-- Стоп, стоп! Подожди, я слабо понимаю.

-- Я и сама слабо разбираюсь в этом, но мне оно и не нужно.

-- Ладно, какова средняя продолжительность жизни вашего народа?

-- В нашем братстве люди почти не умирают естественной смертью от старения организма. Постараюсь объяснить и это. Каждому из нас, начиная по физическому возрасту с 18 лет в организм, в область сердца, вживляется специальный прибор, производящий омолаживание. Его суть состоит в том, что он не дает организму стариться, развитие как бы останавливается, но развитие физическое. Умственное продолжает совершенствоваться. Срок действия прибора омолаживания -- 1000 лет. Одновременно с прибором омолаживания человеку вручается индивидуальный излучатель, у меня ты его видел. Теперь человек волен решать сам, с какого времени он хочет остановить свое физическое развитие, с 18.20 или 50 лет. Для этого стоит проделать с излучателем небольшую операцию по набору кода и прибор омолаживания включается. Именно поэтому я так испугалась, когда выронила излучатель, в нем моя жизнь. Дальше, через 960--990 лет излучатель сигнализирует, что ресурс прибора омолаживания иссякает и человеку вживляют новый. Срок вживления небольшой, но включить прибор излучателем можно только через пять месяцев, раньше он не сживется с организмом и не включится. Таким образом, человек стареет через каждую 1000 лет на пять месяцев. С учетом продолжительности физической жизни нашего народа 90 лет, можешь сам посчитать, сколько мы cnoco6ны жить. Теперь видно, что люди нашего братства умирают либо по несчастному случаю, они в большом космосе происходят довольно часто, либо по собственному слабоволию пли просчетам командования, либо по приказу. Других критериев не существует.

-- Но сколько лет тебе?

-- Девятнадцать.

-- А физически?

-- Девятнадцать. Прибор омолаживания я собственноручно запустила вот этим излучателем пол года назад.

-- Поразительно,-- я сидел ошарашенный, не в силах переварить услышанное.

-- Подлетаем. Хочу предупредить, на корабле не вздумай никому перечить, чтобы не случилось, чтобы ты не увидел.

-- Объясни подробней.