В СТРАНЕ ЛЕГЕНД

Легенды минувших веков в пересказе для детей

Художник Фейнберг Леонид Евгеньевич

К ЮНЫМ ЧИТАТЕЛЯМ

Это книга преданий и легенд. Родились они в странах Западной Европы много веков назад. Среди этих легенд есть такие, которые возникли на заре средневековья, и легенды, сложившиеся в эпоху Возрождения, уже на грани нового времени.

Легенды, собранные в этой книге, в своей первоначальной основе народного происхождения. Они рождены народным творчеством и впитали в себя мудрость, думы, мечты, поверья народа. Легенды рассказывали о верной любви и нерушимой дружбе, воинов звали совершать подвиги, угнетенных — бороться за свободу.

Народ в своих сказаниях и легендах вершил суд над злом и награждал добро. Оттого так непобедимы герои легенд — защитники добра. Недаром говорят: «легендарный подвиг», «легендарный герой», «это достойно войти в легенду». Трудно найти слова более высокой похвалы!

Легенды переходили из поколения в поколение в песнях и рассказах. Некоторые из них были записаны еще в стародавние времена. Так, в старинных летописях наряду с записями о подлинных событиях можно найти немало народных легенд. Другие легенды дошли до нас только в литературной обработке — в поэмах и романах, написанных писателями средних веков и более позднего времени.

В какие бы давние времена ни возникли легенды, собранные в этой книге, они не остались мертвым наследием прошлого. Каждая из них прожила долгую жизнь в искусстве. Эти предания минувших веков увлекали и вдохновляли своей красотой и волшебным вымыслом поэтов и драматургов, художников и композиторов. На протяжении столетий из книги в книгу переходили герои легенд — Роланд, Артур, Тристан и Изольда, Лоэнгрин, Робин Гуд, Вильгельм Телль. О них создавались драмы, оперы, симфонии, кинофильмы.

Легенды, которые вы прочитаете здесь, — не переводы средневековых произведений или литературных обработок более позднего времени. Это переложения легенд для детей, в которых авторы пересказов стремились быть возможно ближе к первоначальной народной основе, но использовали и позднейшие литературные произведения на темы средневековых легенд.

Войдите в страну легенд! Это страна поэзии и мудрости. Она богата и прекрасна.



Вера Николаевна Маркова

ПОСЛЕДНИЙ БОЙ РОЛАНДА{1}

Далеко разнеслась слава о великих подвигах рыцаря Роланда. Пел о нём певец в боевом стане, и крепло перед сражением мужество воинов. Рассказывал жонглёр[1] о Роланде на городской площади и, оставив нетронутые кружки с вином, забыв о весёлых плясках, слушали люди повесть о герое.

Во многих битвах сражался Роланд, но всех знаменитей битва в Ронсевальском ущелье. И тот, кто говорит «Роланд», всегда вспомнит о Ронсевале и глубоко вздохнёт.

Вот рассказ о последнем бое Роланда.

В те времена почти всей Испанией владели сарацины.

Семь долгих лет воевал с ними император Карл Великий. До самого моря покорил этот гордый край. Все города, все замки взял приступом. Последний город остался у сарацин — Сарагоса.[2]

Стоит Сарагоса на высокой горе, и правит там король Марсилий.[3]

Не хочет король Марсилий покориться великому императору, седобородому Карлу.

Лежит Марсилий на ложе из синего мрамора в тени оливы, а вокруг него толпятся тысячи сарацин.

Говорит он своим советникам и военачальникам:

— Послушайте, советники мои, какая беда грозит нам! Хочет повелитель Франции император Карл взять нашу Сарагосу и обратить нас в свою веру. Посоветуйте мне, как тут быть? Спасите меня от стыда и погибели. Нет у меня такого сильного войска, как у императора Карла, и нет у меня таких могучих воинов.

Молчат его советники. Но самый мудрый из них, по имени Бланкандрин, так сказал королю Марсилию:

— Государь, не тревожьтесь. Там, где сила не берёт, надо пуститься на хитрость. Отправьте императору Карлу послов с богатыми дарами и ложными обещаниями. Пусть скажут они Карлу: «Приехали мы просить мира. Король Марсилий обещает стать вашим покорным вассалом[4] и данником отныне и навеки. Вслед за нами прибудет он в ваш престольный город Ахен[5]». А если Карл потребует заложников, послать без отказа. Я сам первый пошлю своего сына. Император Карл поверит нам и уведёт свои войска из Испании, вернётся к себе на родину. Долго он будет ждать короля Марсилия, не дождётся и поймёт, что его обманули. Тогда придёт он в гнев и велит срубить головы заложникам. Что ж, пусть они погибнут, да зато будет спасена наша Сарагоса.

— Хитро придумал, Бланкандрин, так и поступим, — сказали сарацины.

И вот поехали послы короля Марсилия к императору Карлу Великому в город Кóрдову. Недавно император Карл взял с бою этот город.

Впереди со знаком мира — оливковой ветвью в руке — едет сам Бланкандрин. А за ним ещё девять послов, тоже, как и он, хитроумные и сладкоречивые. Послал король Марсилий богатые дары в знак покорности: десять мулов, гружённых золотом, львов, слонов, медведей, верблюдов, псов борзых, соколов линялых…[6]

Ещё издали узнали мавританские послы[7] императора Карла. Сидит Карл на троне золотом, чеканном, в тени высокой сосны. Седая борода белее цветов жасмина покрывает всю его грудь.

При нём двенадцать пэров[8] и архиепископ Турпин.[9]

Сошли послы с коней и низко поклонились императору Карлу.

Льстиво заговорили послы:

— Великий, могучий император Карл, владыка владык, лучший и справедливейший, самый мудрый, самый первый из всех королей земли!

Слушает император, не торопится отвечать. Но вот поднял он голову, метнул на послов зоркий взгляд. Умел он читать в сердцах людей. И так молвил Бланкандрину:

— Слаще мёда твои слова, а вот какую поруку дашь мне? Король Марсилий — мой злейший недруг. Могу ли я поверить ему?

— Порукою тебе заложники, все кровные родичи Марсилия, и среди них мой собственный сын. Король Марсилий шлёт тебе богатые дары. Отныне навсегда станет он твоим покорным вассалом. Будет тебе платить щедрую дань, какую сам назначишь.

Выслушал Карл лукавого Бланкандрина и сказал ему:

— Ну что ж, хорошо, если всё правда! Завтра мы сообщим вам свою волю: быть миру или быть войне.

Наутро император Карл собрал своих баронов.[10] Никогда он ничего без них не решал, таков у него был обычай.

Пришли все двенадцать пэров Франции. Среди них граф Роланд со своим неразлучным другом графом Оливьером. Пришёл архиепископ Турпин. Пришли старые, прославленные воины и молодые рыцари. Собралось их больше тысячи. Стали они вникать в суть дела. Думают: как быть? Всем хочется вернуться назад в родные дома, в милую Францию.

Многие стали склоняться к тому, что не худо бы помириться с королём Марсилием.

Но вышел вперёд граф Роланд и повёл такую речь:

— Нельзя доверять Марсилию! Разве забыли вы, бароны, как уже однажды, семь лет назад, прислал король Марсилий к нам послов с ветками оливы в руках и как они обманули нас льстивыми речами? Вы, государь, послали с нашего согласия к Марсилию двух герцогов — Базана и Базилия. И что же? Марсилий им обоим головы отрубил! Может ли быть чернее предательство? Мстить надо за гибель наших послов, осадить Сарагосу и взять её приступом.

Император Карл не спешит отвечать — ждёт, кто ещё что скажет.

Промолчали все, не смолчал один Ганелон, отчим Роланда. Вскочил он с места и говорит королю:

— Не слушайте, король Карл, безумца Роланда! Слушайте людей осторожных и разумных. Не в меру горделив мой пасынок, думает только о собственной славе. Просит пощады король Марсилий, просит мира, готов принести вам клятву верности. А как вложит он свою перчатку вам в руку[11] — тут и конец войне!

— Прав Ганелон. Пора кончать долгую войну, — молвил император Карл. — Теперь, бароны, дайте мне другой совет: кого отрядить послом к Марсилию? Не простое это посольство — опасное.

Как всегда, первым вызвался граф Роланд:

— Я готов ехать, государь! Вручите мне посольские знаки: королевскую перчатку и жезл!

— Тебя посылать нельзя! Уж слишком ты горяч, — ответил ему Карл седобородый.

— Я поеду, если император разрешит мне! — воскликнул граф Оливьер.

— Молчите оба! Клянусь, ни один из вас не поедет. Сеньоры[12] бароны, изберите в послы самого мудрого среди вас.

— Тогда пусть едет Ганелон, — предложил граф Роланд.

И все согласились с Роландом:

— Ганелон мудр и осторожен! Лучшего посла не найти!

Но Ганелон пришёл в ярость.

— Почему ты меня выбрал? Забыл, что я твой отчим? — крикнул он Роланду. — Ни один посол ещё не возвращался живым от короля Марсилия. Этого я тебе не прощу!

— Я не боюсь угроз, — ответил Роланд. — Подумал я, что разумный человек, богатый опытом, должен поехать к Марсилию, вот и назвал вас.

Со злобой посмотрел Ганелон на Роланда и сказал императору:

— Государь, я готов исполнить вашу волю. И поеду я один, без охраны, как поехали Базан с Базилием. А ты, Роланд, берегись!

Карл поднял руку, остановил Ганелона:

— Уймите ваш гнев, не к месту он, не ко времени. Вас избрали франки,[13] вам и ехать.

Потемнело лицо у Ганелона:

— Кто послан к королю Марсилию, тому нет возврата. Теперь уже никогда не видать мне ни дома, ни жены, ни родного сына. Ему, прошу вас, император Карл, отдать мои земли. Суждена мне смерть, как Базану с Базилием.

— Не об этом вы сейчас должны думать, граф. Вам доверена судьба Франции. Вот перчатка, жезл и грамота.

Император Карл протянул Ганелону перчатку со своей правой руки. Но не торопится Ганелон принять её. Упала перчатка на землю.

— Дурное предзнаменование! — воскликнули франки. — Боже, что ждёт нас? Беду принесёт нам посольство Ганелона.

Ганелон надел свои лучшие доспехи, прикрепил золотые шпоры, опоясался мечом, вскочил на коня и поскакал.

Следом за ним едут послы Марсилия. Видит лукавый Бланкандрин, что гневом кипит душа Ганелона, и заводит с ним такую беседу:

— Кто поймёт императора Карла? Сколько земель уж завоевал, а ему всё мало! Франки благородны, благороден император Карл, и думается мне, кто-то подстрекает его на недоброе.

— Давно бы уже император Карл ушёл из Испании, — отвечает Ганелон, — если бы не племянник его Роланд. Обещал он императору Карлу все короны земли поднести на блюде, словно спелые яблоки. А жизнь ему недорога, ни своя, ни чужая.

— Неужели так жесток Роланд, так безумен? Недаром, видно, прозвали его Неистовым.

Так всю дорогу говорили Бланкандрин с Ганелоном и поклялись они друг другу погубить Роланда. С тем и прибыли в Сарагосу ко двору короля Марсилия.



Сидит король Марсилий на парчовых подушках, по правую руку — королева Брамимонда.

Прекрасна королева Брамимонда. Руки увиты браслетами, на шее драгоценное ожерелье из аметистов.

Вручил Ганелон королю Марсилию посольский жезл, перчатку и грамоту. Но не о мире, не о судьбе франкского войска думал он, а лишь о том, как погубить ненавистного Роланда.

— Привет, король Марсилий! — сказал он. — Император Карл повелевает тебе: без промедления прими нашу веру. Тогда отдаст он тебе половину Испании, вторую половину берёт себе Роланд. Ни в чём не знает отказа Роланд — любимец он у императора Карла. А если ты не согласен, тогда горе тебе! Сотрёт Роланд с лица земли твою Сарагосу. Грозился он, что посадит тебя на клячу, лицом к хвосту, и повезёт к императору Карлу, в его столицу Ахен, на суд и позорную казнь.

При этих словах страшным гневом загорелся король Марсилий. Он схватил златоперый дротик,[14] поднял над головой, вот-вот вонзит в грудь Ганелону.

Прижался Ганелон спиной к сосне, выхватил меч из ножен.

— Остановись, король! — крикнул Бланкандрин. — За нас Ганелон! Роланд ему ненавистен.

Опомнился Марсилий.

— Простите мою горячность, — с улыбкой молвил он Ганелону.

Королева Брамимонда сняла с себя аметистовое ожерелье и сказала Ганелону:

— Подарите своей жене это украшение, благородный рыцарь.

Король Марсилий подарил Ганелону в знак дружбы меч с драгоценной рукоятью и золочёный шлем.

Принял Ганелон дары от Марсилия.

Тогда сказал ему король Марсилий:

— Подайте мне добрый совет, благородный граф. Могу ли я со своим войском победить в бою императора Карла?

— Нет, король, здесь нужна хитрость, — отвечал Ганелон. — Пошлите императору богатые дары и двадцать заложников. Он заключит с вами мир и уйдёт во Францию, а позади оставит отряд отборных воинов. Роланд, его любимец, будет командовать арьергардом. Об этом уж я позабочусь. Вы же, король, неожиданно нападёте на отряд Роланда. Тут и смерть гордецу! Потеряет император Карл свою правую руку — Роланда и уже никогда не вернётся в Испанию.

Услышав это, король Марсилий обнял Ганелона. Три дня пировали они вместе.

Наступило время Ганелону возвращаться назад. Взял Ганелон ключи от города Сарагосы и поскакал в обратный путь. Следом едут двадцать заложников. Сверкают на них золотые доспехи, украшенные сапфирами, смарагдами, алмазами.

Порадовались франки доброй вести. Кончена война, покорился король Марсилий. Можно вложить мечи в ножны.

Словно шумный поток льётся по дороге — это возвращается войско Карла назад к себе на родину.

Но загородили путь во Францию высокие горы, поднялись они до самого неба. Отвесны кручи, вздыблены скалы, тесны и угрюмы ущелья. Дорога змеёй вьется над самой пропастью.

Всего опасней Ронсевальское ущелье.

Император Карл придержал своего коня:

— Вот Ронсеваль, бароны! Здесь надо быть настороже. Кто будет командовать головным отрядом?

— Ожье Датчанин, — подал голос Ганелон.

— Хорошо, согласен. А кто будет командовать арьергардом?

— Роланд, мой пасынок. Он любит опасность, — посоветовал Ганелон.

— Да, правда твоя! — сказал Роланд Ганелону. — Я не уроню, как ты, перчатку императора на землю. Доверьте мне, государь, охрану войска.

Молча кивнул головой седобородый Карл.



Добился своего Ганелон. В Ронсевальском ущелье оставлен арьергард во главе с Роландом, чтобы охранять отход франков. С ним двадцать тысяч воинов, цвет милой Франции. Рядом с Роландом друг его Оливьер, все пэры Франции и архиепископ Турпин.

Стоят франки лагерем в Ронсевальском ущелье и не ведают они, что в это самое время сарацины пробираются тайными тропами, со всех сторон окружают отряд Роланда.

Чёрной тучей облепили они скалы Ронсевальского ущелья, прячутся в густых буковых лесах, затаились за камнями.

Вдруг сорвался один камень, упал перед графом Оливьером; поднял глаза Оливьер. Там, над скалою, блеснули шишаки и наконечники копий. Прислушался Оливьер: ветер донёс до него топот копыт и звуки труб.

— Роланд! — сказал Оливьер. — Вижу я, сарацины хотят напасть на нас в этом ущелье.

— Пусть только попробуют!.. — ответил Роланд. — Славная будет битва.

Взлетел Оливьер на своём скакуне на гребень холма, взглянул — и глазам своим не поверил.

Увидел он внизу в тесной долине несметное войско сарацин. То, как огромный дракон, совьётся оно в клубок, то растянется длинной лентой. Четыреста тысяч мавров[15] послал король Марсилий против отряда франков.

— Марсилий изменник, мы преданы! — крикнул Оливьер Роланду. — Тысячи язычников идут на нас. Роланд, берите скорей ваш могучий рог Олифант! Ещё не поздно: услышит император Карл зов Олифанта и приведёт франков нам на помощь. Трубите, Роланд!

— Так, значит, против нас идёт всё сарацинское войско? Нет, друг мой Оливьер, не стану я звать на помощь императора Карла. Не погублю своей чести, не опозорю милой Франции! Пока в моей руке меч Дюрандаль, я буду им разить врага! На свою погибель идут сюда сарацины!

— Друг мой Роланд, я сам готов разить врага, но неразумно полагаться лишь на себя, когда нас так мало, а их так много. Трубите в рог, не вижу я в этом никакого позора. Вернётся Карл, тогда схватимся мы с врагом и победим.

— Нет, нет! Мне трубить в рог всё равно что на весь мир прокричать о своей трусости.

Не послушал Роланд разумных слов Оливьера, повёл своё войско в бой против сарацин. Перелетая с высоты на высоту, перекатываясь через ущелья, понёсся боевой клич франков «Монжуа!».

Роланд на своём коне Вейлантифе скачет впереди войска. В руке у него копьё, а на острие копья вьется по ветру маленькое знамя, белое как снег. Золочёные кисти спадают на руку. Грозные взгляды бросает Роланд на сарацин, с гордостью глядит на своих друзей.

— Пришпорим наших коней! — воскликнул он. — Здесь завоюем мы славу для Франции, а предатели сарацины погибнут все до одного.

Аэлрот, племянник короля Марсилия, едет во главе сарацинского войска. Он оскорбляет франков злыми словами:

— Подлые франки, сейчас вы узнаете силу наших рук! Ваш посол Ганелон вас предал. Император Карл, легковерный глупец, оставил вас погибать в Ронсевальском ущелье. Сегодня ваша милая Франция потеряет славу, а ваш старый Карл будет рвать свою седую бороду.

В страшный гнев пришёл Роланд, услышав эти слова, и бросился на сарацина.

Он разбил его щит, прорвал кольчугу, пронзил ему грудь и сбросил с коня.

— Вот тебе, дерзкий! — вскричал он. — Император наш Карл мудр и отважен, и не напрасно доверил он нам охрану своего войска. Не потеряет сегодня милая Франция своей славы, а приумножит её. Вперёд, франки! Победа на нашей стороне!

Фальзарон, родной брат короля Марсилия, устремился вперёд, осыпая франков проклятиями и угрозами:

— Не уйдёте живыми, франки! Все, все вы тут головы сложите, подлые псы!

Оливьер, полный гнева, пришпорил своего коня, налетел на Фальзарона и пробил его насквозь своим копьём.

— Монжуа! — воскликнул Оливьер. — Франки, победа за нами!

Берберийский король Корсаблис кричит сарацинам:

— Смелее в бой! Франков мало, перебьём их, изрубим, сотрём с лица земли!

Услышал эти слова архиепископ Турпин. Он бросился на сарацина и одним ударом меча разрубил его до самого седла.

Перемешались оба войска в страшной битве. Франки и сарацины колют друг друга копьями, рубят мечами и отражают удары. Повисло над полем боя облако. Летят обломки копий, осколки щитов и мечей. Катятся по земле шишаки и шлемы.

Рубит Роланд мечом своим Дюрандалем, а конь его Вейлантиф топчет врагов копытами.

Оливьер копьём разит сарацин. Семьсот воинов уже перебил он. Осталось в его руке сломанное древко. А Оливьер и обломком копья поражает сарацин.

Жестокий бой, страшная сеча!

Не уронили воины Роланда чести своей родины. Бьются они яростнее львов и тигров, тысячами побивают сарацин, но без числа и счёта встают перед ними новые ряды врагов.

— Монжуа! — крикнул Роланд.

С неистовой отвагой бросился он в самую гущу врагов, а за ним все пэры Франции и архиепископ Турпин.

Дрогнули сарацины и в беспорядке отступили. Но велики потери франков.

Притихла битва.

Наступила передышка.

Роланд, в доспехах, обагрённых кровью, объезжает поле боя. Видит он: почти всё войско франков перебито, не осталось и сотни воинов.

Сбились в табун и вихрем носятся по полю кони, потерявшие хозяина. Жалостно звучит их ржание. Тоска и скорбь щемят сердце Роланда. Чувствует он свою вину.

— О если б здесь был император Карл! — воскликнул он. — Оливьер, посоветуйте: что теперь делать?

— Не знаю, — ответил Оливьер. — Одно нам осталось: биться насмерть. Умрём, но не посрамим рыцарской чести.

— Я затрублю в свой рог Олифант, позову на помощь императора Карла.

— Слишком поздно! Не успеет Карл прийти вовремя. Клянусь, если вернёмся мы во Францию живыми, не отдам я вам в жёны, как прежде обещал, сестру мою, прекрасную Альду!

— Почему вы так разгневались на меня? — с грустью спросил Роланд.

— Друг мой Роланд, — ответил Оливьер, — вы отказались трубить в рог, когда я просил вас. Ваша гордость, ваше безрассудство погубили нас. Сегодня конец нашей дружбе.

Услышал эти слова архиепископ Турпин, пришпорил своего коня и поспешил к ним:

— Время ли сейчас спорить, рыцари? Никто уже не может спасти нас, но всё же, Роланд, трубите, трубите в свой рог! Вернётся император Карл, отомстит за нас и похоронит с честью! Трубите, Роланд!

Взял Роланд свой могучий рог и затрубил. Из слоновьего бивня сделан рог Олифант, зычен его голос — далеко разнёсся зов Олифанта. Но догонит ли он франкское войско?



А войско Карла уже далеко. Уже, спускаясь с гор, увидели франки зелёные поля своей родины.

Радостны лица воинов, но невесело на сердце у императора Карла — нет в нём доверия к Марсилию, закралась в душу тревога. То сожмёт Карл ладонью рукоять меча, то отпустит. В недобрый час оставил он Роланда у самых ворот Франции, в тесном Ронсевальском ущелье.

Вдруг позади них вдали послышался еле слышный гул. То ли горный обвал, то ли зов боевого рога…

— Уж не Роланд ли трубит в рог, просит помощи? Может быть, там, в ущелье, идёт жестокая битва? — говорит император Карл.

— О какой битве речь? — усмехнулся Ганелон. — Вы же знаете, как горд Роланд, никогда не позвал бы он на помощь. Наверно, травит он в горах оленя или косулю. И кто посмел бы напасть на него?



…От страшных усилий лопнули жилы на висках Роланда, каплями сочится густая кровь. С трудом и болью трубит Роланд…



— Нет, так не трубят для потехи! — вскричал император Карл. — Нас предали, Роланд погибает! Скорей, спешим ему на помощь!

Но прежде чем пришпорить своего коня, повелел Карл схватить Ганелона и отдать поварам в обоз на посрамление. Повара привязали предателя за шею. Как лесного медведя, посадили на цепь.

Загремели рога и трубы. Поворачивают назад своих коней франкские воины, скачут назад к Ронсевалю. Поверх кольчуг выпустили рыцари свои бороды[16] грозным вызовом врагу.

А в Ронсевале франки бьются насмерть, но как мало осталось их!

Поредели и ряды сарацин. Сам король Марсилий бросился в битву. Четырех пэров Франции сразил он одного за другим. Увидел это Роланд и вскричал:

— Будь ты проклят, Марсилий! Я отомщу тебе за смерть моих друзей. Узнаешь сейчас силу моего Дюрандаля.

Как вихрь налетел Роланд на Марсилия, разбил в щепы его щит и отрубил ему по локоть правую руку. Упал Марсилий на землю.

Подняли сарацины своего короля и увезли в Сарагосу. Там погибать Марсилию!

Но великий калиф, дядя Марсилия, не покинул поле битвы. Повёл он на франков большой отряд — пятьдесят тысяч чёрных воинов.

У Оливьера меч по самую рукоять в крови. Думал он отереть меч о траву, опустил руку и вдруг полоснул его вражеский клинок по глазам. Горе — слеп Оливьер!

Бросает он поводья, на ощупь берётся за рукоять меча и гонит своего коня в самую гущу жестокой сечи. Направо и налево разит врагов Оливьер.

Но тут всадил ему великий калиф копьё в спину. Обернулся Оливьер, поднял меч, взмахнул им и сразил великого калифа.

— Роланд, ко мне! Побудьте возле меня в мой смертный час.

Упал он с коня прямо на руки Роланда. Видит Роланд: умирает Оливьер. Вынес он своего друга из боя, положил на зелёную траву, но уже не дышит граф Оливьер.

Оправил Роланд на нём доспехи, сложил ему руки на груди:

— Ты мёртв, а без тебя мне жизнь не в радость! Нет и не будет в мире равного тебе рыцаря.

Взял Роланд свой большой рог Олифант и снова в него трубит. Жалобно звучит рог. Изнемогает от скорби сердце Роланда. Не прежний это неистовый зов. Не те уже силы у Роланда — иссякают они.

Император Карл услыхал этот слабый зов и заплакал в первый раз в жизни.

— Видно, смерть подошла к Роланду. Звонче трубите ответ!

Разом загремело шестьдесят тысяч рогов и труб.

— Вы слышите? — всполошились сарацины. — Это трубят в войске императора Карла. Он уже близко. Если мы оставим Роланда в живых, война начнется снова и Сарагоса погибнет.

Четыре сотни отборных воинов приготовились напасть на Роланда.

Но не посмели они подойти к нему близко. Издали осыпали они Роланда дождём копий, дротиков и стрел, а сами повернули вспять. Бегут, чтобы не настигло их войско императора Карла.

Смертельно ранен Роланд. Пробиты у него шлем и кольчуга.

Конь Вейлантиф пронзён в тридцати местах.

Прощается Вейлантиф с Роландом. Грустно поглядел на своего хозяина, шевельнул сухими губами, положил свою голову на плечо Роланда, всем телом вздрогнул и мёртвым упал на землю.

Оглянулся вокруг Роланд. Видит он, все франки убиты, только архиепископ Турпин ещё остался в живых. Тяжко ранен доблестный Турпин. Четыре копья пробили ему грудь.

С трудом, через горы трупов, пробирается к нему Роланд.

— Благородный сеньор, — просит Роланд, — благословите убитых рыцарей. Я хочу сложить их поблизости от вас.

Турпин с трудом ответил:

— Я едва дышу. Торопитесь, Роланд.

По мёртвому полю побрёл Роланд — ищет своих друзей, верных сынов Франции. Разыскивает их в грудах мёртвых тел, разгребает изрубленные щиты и поломанные доспехи.

Всех пэров, одного за другим, переносит Роланд, прижимая к своей груди, туда, где лежит Турпин.

— Я и сам умираю. Прощайте, Роланд. Не увижу я больше милой Франции, — молвил Турпин и испустил дух.

Последним Роланд принёс Оливьера. Положил его на щит рядом с мёртвым Турпином.

Чувствует Роланд, что и от него смерть уже недалеко.

Захотел Роланд разбить свой меч Дюрандаль о камни, чтобы не достался он никому другому, но разлетелся камень на мелкие куски, а Дюрандаль остался невредим.

— Прощай, мой добрый меч, мой Дюрандаль, ты честно послужил Франции и императору Карлу! Последнее моё желание, чтоб ты не попал в руки труса.

Лёг Роланд на землю, лицом к врагу. Поднял руку в рыцарской перчатке к небу и бестрепетно встретил смерть, как подобает воину.



Лежит неистовый, безудержно отважный, безмерно храбрый и беспримерно преданный милой Франции рыцарь Роланд в долине Ронсеваля. Он лежит в своих золотых доспехах, обагрённых кровью, с белым рогом своим Олифантом и с мечом Дюрандалем. Так и нашёл его на поле битвы седобородый Карл.

Закрыл Карл своё лицо плащом, велико его горе.

— Несчастная долина Ронсеваль, ты стала могилой доблестных сынов Франции… Навеки печалью будет звучать твоё имя.

Но вдруг он отбросил плащ. Не плакать — мстить должно!

Смотрит император Карл, а солнце сейчас за гору закатится, скоро ночь, не поспеет он догнать врага.

И тут случилось чудо. Остановилось солнце в небе, задержало свой бег.

— В погоню! — велит Карл.

Пустили франки своих коней во весь опор. Скачут сквозь тёмные ущелья.

Впереди Карл. Рядом знаменосец сжимает в руке королевское знамя — пурпурную орифламму.[17] Вьётся шёлк королевского знамени по ветру. Солнце светит, сверкают щиты и доспехи рыцарей, реют знамёна на копейных древках.

Догнали врагов франкские рыцари. Немногие сарацины успели скрыться за стенами Сарагосы.

Полные гнева и печали, налетели франки на сарацин, никому не было пощады.

— Ронсеваль! Роланд! — кричали воины Карла, избивая врагов.

Император Карл привёл свои войска к стенам Сарагосы.

Недолго держали оборону воины Марсилия. А Марсилий умер от жестокой раны, от страха и горя.

Все башни сарагосские, десять больших и пятьдесят малых, королева Брамимонда сама, по собственной воле, сдала императору Карлу. Велела открыть ворота в город.

И снова император Карл в Ронсевальском ущелье. Там оплакали и с честью похоронили франки своих погибших воинов.

Невесел обратный путь на родину, печальную весть везут франки.

Вернулся король Карл в свой императорский город Ахен. Но только подъехал он к своему дворцу, вышла ему навстречу прекрасная Альда, сестра графа Оливьера. Спросила она:

— Где граф Роланд, храбрый, благородный Роланд? Он поклялся взять меня в жёны.

Опустил глаза император Карл:

— Что я отвечу тебе? Увы, ты спрашиваешь меня о мёртвом. Но я дам тебе другого мужа — Людовика, он мой старший сын и наследник.

— Странные слова я слышу, — ответила прекрасная Альда. — Возможно ли, чтоб я осталась в живых, если умер Роланд?

Побледнела она и мёртвой упала к ногам императора Карла.

Созвал император Карл своих баронов. Надо совершить дело справедливости: судить Ганелона.

Собрались все бароны на суд и признали они: виновен Ганелон.

Страшной казнью казнили предателя. За ноги, за руки привязали к четырём диким коням и погнали коней в разные стороны.



Поют певцы, перебирая струны:

— Милая Франция, как ты осиротела! Погиб Роланд, бесстрашный Роланд, твой защитник, убит он в тёмном Ронсевальском ущелье. Но никогда не померкнет его слава и не забудутся его подвиги!

КОРОЛЬ АРТУР И РЫЦАРИ КРУГЛОГО СТОЛА{2}

Из королевского замка Камелота[18] выехал всадник. Никто не провожал его, не светил ему в темноте. Тяжёлые ворота словно ветром распахнуло. Сам собой беззвучно опустился подъёмный мост.

На опушке леса сидели вокруг костра пастухи и толковали между собой. Вдруг послышался стук копыт.



По дороге во весь опор мчался всадник. Огонь в костре вспыхнул и высоким столбом метнулся ему навстречу. И тут увидели пастухи: скачет старик с длинной белой бородой и что-то крепко прижимает к своей груди.

— Уж не злодей ли какой! — испуганно сказал молодой пастух. — Разве добрый человек поедет один в такую позднюю пору!

— Молчи, глупый! — прикрикнул на него другой пастух. — Накличешь на нас беду. Я стар, да вижу дальше тебя. То был Мерлин, сам Мерлин!

— Правду ли говорят, будто Мерлин — сын дьявола? — со страхом спросил молодой пастух.

— Попридержи свой длинный язык! Мерлин — мудрый волшебник. Наш король Утэр Пендрагон ничего не делает без его совета. Великие услуги оказал он королю.

— А верно ли, что Мерлин часто появляется там, где его никто не ждёт, в разных обличьях?

— Истинная правда. Думаешь, перед тобой нищий слепец, а это Мерлин. Видишь кудрявого мальчика или оленя с золотыми рогами, а это Мерлин. Сильны его чары. Много раз помогал Мерлин королю Утэру побеждать врагов.

— Должно быть, побывал Мерлин у короля и получил драгоценный подарок. Вот взглянуть бы какой! — воскликнул молодой пастух.

Но тут сказал один странник-слепец, присевший погреться у пастушьего костра:

— О чём вы толкуете? Ребёнка вёз этот всадник. Малого ребёнка! Я слышал тонкий детский плач, словно летучая мышь пискнула.

— Что слышал, держи про себя! — остерёг его старик. — Нынче спали мы крепким сном, а во сне чего не приснится!



Вскоре после той ночи тяжело занемог король всей Британии Утэр Пендрагон. Был он уже в преклонных годах и страдал от старых боевых ран. Так засыхает могучий дуб, расщеплённый молнией.

— Знаю я от Мерлина, близок мой срок, — сказал король жене своей, королеве Игерне. — Опасается он, что после моей смерти наступят многие беды. Храни же нашу тайну, королева, свято храни! А мне остались ещё последние заботы.

У королевы Игерны были от первого брака две дочери: Маргаза и Моргана. Король Утэр поспешил устроить судьбу своих падчериц и выдал их замуж за могучих и славных королей.

Слух о болезни короля Утэра разнёсся повсюду, и осмелели враги, напали на его владения.

— Не в постели хочу умереть, а как воин, в бою, — сказал тогда король Утэр.

Оруженосцы облачили короля в доспехи и привязали меч к его слабеющей руке.

Во главе своего войска выехал король Утэр навстречу врагам и разбил их. А потом склонился на шею коня и умер.

Вскоре скончалась и королева Игерна. Опустел королевский трон Британии.

И началась в стране великая распря. Все малые и большие короли-вассалы, все герцоги и бароны пошли войной друг против друга. Приступом берут замки, жгут селения, грабят и убивают, как простые разбойники.

Непроезжими стали дороги — везде засады. Отдай, путник, выкуп, не то прощайся с жизнью!

Кровью истекает страна.



Прошло семнадцать лет со дня смерти короля Утэра.

И вот однажды самые старые, самые мудрые рыцари собрались и стали держать совет. И призвали они волшебника Мерлина. Спросили его: как быть?

— Уже давно не затихает война в нашей стране. Как волки грызутся между собой короли и бароны… Голод и мор опустошают нашу землю.

— Если так пойдёт дальше, то и вы погибнете, — сурово сказал им Мерлин. — Послушайтесь же моего совета. Надо, нимало не медля, избрать нового короля — сюзерена[19] Британии, чтобы вернул он в страну мир и возродил её былую славу.

— Говорят, Мерлин, ты мудрейший из мудрых, а хочешь невозможного! Как избрать короля, если все бароны не согласны между собой!

— Я укажу вам верный способ, как прекратить смуту. Надо кликнуть клич по всей Британии, чтобы съехались в город Лондон[20] все короли, герцоги и рыцари. Откройте ворота и для простого народа. А я призову на помощь своё чародейное искусство. И совершится великое чудо. Меч укажет избранника.

Мерлин вышел на городскую площадь, взмахнул рукой, и вдруг посреди площади появилась глыба мрамора. На этой глыбе стояла железная наковальня, а в неё был глубоко всажен обнажённый меч.

На рукояти горела золотая надпись:



Кто вырвет клинок из железных теснин,
Тот законный Британии властелин.