Слава Сэ
Жираф
Бэссамемуча
Мне встречались женщины, лёгкие на поцелуй. Помню, одной я успел сказать лишь «послушай, Марина» и она сразу укусила меня за губу. На женском языке это означает «я тебя тоже лю».
Но это редкость. Чаще бубнишь от растерянности героические саги, при том глядя пристально ей в губы. Целовать и страшно, и непонятно с какого места начинать. А ещё бывают такие коленчатые барышни, с ними вообще каменеешь.
Для сложных случаев у меня есть одна отвлекающая история. Если ты её слышишь, значит мы сидим на диване, и я боюсь целоваться.
Вот эта история.
В условиях монгольской зимы устав велит справлять нужду в таком месте, где много мороза, а из удобств лишь птичья жёрдочка. Приходится мёрзнуть и балансировать над ужасной пропастью. У птиц подобные упражнения получаются как-то непринуждённо. А люди отвлекаются на всякие тревожные мысли. Поэтому солдаты и сержанты ходят до ветру лишь в крайнем случае, при прямой угрозе лопнуть. И к концу службы вырабатывают два интересных навыка:
1. делать всё за пять секунд.
2. раз в три дня.
Мы жили в железной будке на колёсах. Мы были связисты на полевой станции Р-410. И нашему старшине было не чуждо всё человеческое. Однажды ночью он поднял экипаж по тревоге, выгнал на мороз, а сам отложил личинку на газету. Свернул и выбросил в окно, навстречу ветру. Потом включил вентиляцию, и в будке стало свежо как в лесу. И никаких признаков, что старшине не чуждо всё человеческое. Все вернулись, уснули и ни о чём как бы не догадались.
А утром буря стихла. Небо стало голубое, как купола на Смольном. И приехал генерал с проверкой. Он построил экипаж перед железной будкой и стал рассказывать про свою жизнь.
Он прослужил двадцать пять лет.
Он видел, как в Воронеже часовой занимался онанизмом на посту и так уснул. В положении «стоя», с хозяйством наружу. А разводящий подумал «какая гадость» и шлёпнул спящего товарища по спящему члену солдатским ремнём. Часовой от боли и непонимания стал стрелять, ни в кого не попал, но для дивизии это был позор.
Генерал видел, как в Якутии прапорщик ставил водку на мороз, водка делалась куском льда, и прапорщик применял её как закуску к обычной, жидкой водке. Скоро к этому прапорщику стали приходить огромные зелёные тараканы прямо в караулку. И опять был позор для дивизии.
Ещё, однажды, в Анголе бабуин украл у другого прапорщика еду, и этот прапорщик догнал бабуина на дереве и всё отобрал назад. И это опять был позор, так издеваться над туземцами.
Но! Никогда генерал не видел такого ужасного разгильдяйства, чтобы люди гадили на стены боевых механизмов на высоте трёх метров от земли!
— Обернитесь, товарищи бойцы и посмотрите, что творится на борту жилой машины! — сказал генерал оперным голосом.
А там всё, брошенное в окно старшиной прибило ветром назад. Хрустальная котлета примёрзла к железной будке. И по газете «Красная Звезда» было понятно, это сделала не птичка.
Целый день потом старшина откалывал ломиком свой внутренний мир, насмерть примёрзший к будке. И далеко над Монголией плыл хрустальный звон.
Обычно, рассказав эту поучительную историю, я опять сижу. Смотрю в губы, и ничего не происходит. Это потому что у меня филемафобия. Страх целовать что-либо красивое. Дурацкая, неудобная болезнь. С такой того и гляди, войдёшь в новый, 2010-й год не трендово не целованным.
Вот когда на диване встречаются абстрактная женщина и Джони Депп, Деппу достаточно вытянуть губы трубочкой. Его сразу покроют поцелуями в три слоя, даже если он имел в виду не чувства, а просто свиснуть собирался. Завидую ему, конечно.
Теперь про фобии.
Одна женщина боится ходить на работу. Все ей сопереживают, говорят, ну правда не ходи, не надо себя травмировать напрасно. И угощают вкусным седуксеном, от которого снятся разноцветные бабочки и добрые слоны. Это очень удобная и приятная фобия, мне б такую.
Бывают очень изящные фобии, которые украсят самого неприметного человека. Например:
Анемофобия — боязнь повстречать ураган.
Акрибофобия — боязнь не понять прочитанное.
Апейрофобия — боязнь бесконечности.
Гленофобия — боязнь взгляда куклы.
Интимофобия — боязнь выключения торшеров.
Нефофобия — боязнь облаков.
Сидерогомофобия — боязнь оказаться в одном поезде с гомосексуалистом.
Ойкофобия — страх что выгонят из психиатрической лечебницы.
Спектрофобия — боязнь зеркал.
Пелидопартенофобия — боязнь лысых девственниц.
Криоклаустрофобия — боязнь быть запертым в холодильнике.
Птеранофобия — боязнь птичьих крыл.
Гуцогиппофобия — боязнь тощих лошадей.
Гартбруксавтофобия — боязнь умирать в автокатастрофе под музыку кантри. Кто не понял, это страх лежать в разбитой машине и не мочь выключить радио.
Любую фобию можно победить систематической десенсибилизацией.
Это значит:
Спектрофобу следует смотреть в зеркала.
Акрибофобу нужно читать Канта.
Криоклаустрофоба раз в неделю полезно запирать в холодильнике, пока не привыкнет.
Пелидопартенофоба нужно женить на лысой девственнице.
Ойкофобу по утрам полезно крутить руки, тащить в психушку. По вечерам выгонять с терапевтическим пендалем.
И т. д.
Мне же показано чаще целоваться. И тут надо срочно что-то делать. Я считаю.
Но сегодня, я решил, сегодня всё будет иначе.
Не буду рассказывать героическое.
Я скажу примерно так:
— Знаешь в чём смысл жизни?
Ты можешь забыть меня хоть завтра. Это всё равно. Потому что сейчас мы на одном диване и только что я целовал тебя в ладонь. Понимаешь? Этого уже никто у меня не отнимет.
И неожиданно укушу её за губу.
На мужском языке это значит «я тебя ужасно лю».
Два несложных способа навсегда запомнить Новый год
Одна девушка согласилась ехать в лес верхом на мопеде. Ей хотелось чего-нибудь незабываемого. Она представила, будет здорово втроём — её парень, она сама и их механический дружочек.
Дорога оказалась настоящей зимней сказкой, с ямами и корягами. Они скакали на мопеде, как на сказочном коне. Приблизительно в центре тайги мопед упал в сугроб и умер. Остались он, она, ночной лес и ехать не на чем. Всё как ей хотелось.
Влюблённые разыскали Полярную звезду и побрели от неё прочь, на Юг, где хотя бы теплее. В пути согревались петтингом сквозь шубу. Отличный метод, особенно, если у вас широкие взгляды на петтинг. Это гораздо трендовей, чем бегать вокруг ёлки.
Та девушка ужасно невнятная, плохой рассказчик. В самых волнующих местах говорит эзопово, всё повторяет — «ну, вы понимаете». Поэтому никто не понял, сколько раз и под какими деревьями они обсуждали маршрут.
Под утро встретили в лесу военных моряков. Эти моряки украли в деревне сундук, но не могли сами дотащить. Просили о помощи. И вот они вместе волокут добычу к океану, потом куда-то спускаются, очень путано.
И первого января она проснулась в незнакомой подводной лодке, вся полная впечатлений. И теперь точно помнит, какой был год, но путает север и юг, названия деревьев, модели субмарин, сколько раз и куда целовались. В её голове ужасная каша. При том, говорит, счастлива была совершенно.
У меня же наоборот.
Отлично помню детали, но не даты. Например, очень давно, мне так нравился Бродский, что женщины отмечали со мной Янов день, Пасху и другие праздники, чреватые растрёпанной поутру причёской.
Так вот, пришла девушка. Я раздобыл ёлку, шампанское, покрошил салат. Должно было выглядеть, будто у нас Новый год. Будто бог придумал девчонок, чтоб смотреть с ними телевизор в напряжённом молчании.
Мы и правда, смотрели, какое-то время.
И где-то между Леонтьевым и Пугачёвой я нарисовал пальцем на её колене кружок и посмотрел очень выразительно.
И в интервале между грудью и пряжкой на юбке, она вдруг выдаёт страшную тайну. Ей только что отрезали аппендицит. И врач запретил половые отношения от груди по февраль включительно.
Ну, вы понимаете, если вы уже полчаса целуетесь и всю будущую неделю планировали то же самое, эта тайна звучит как свист монгольской конницы над героическим Козельском. Такого лучше никогда не слышать, даже если всё происходит не с вами.
Мы стали диспутировать. Мне казалось, запрет подразумевал люстры, рояли и есть ещё такой интенсивный метод, вскачь на диких животных. Всё это действительно опасно, при свежем аппендиците.
Но она считала, половые отношения наступают сразу за поцелуем в локоть изнутри.
Пришлось применить невербальные аргументы. Я проглотил пуговицу с её блузки. И хотел перегрызть лямку лифчика, не смог. Если б греки с таким жаром штурмовали Трою, город сдался б не через тринадцать лет, а трижды в час. К утру в моём активе оказалась юбка, но не колготки. Измождённые борьбой, мы заснули, проснулись, ели салат, и опять была война до ночи.
Это было ужас как прекрасно. Шестнадцать часов чистого времени я трепал её как зимний шторм одинокую бригантину. А она мужественно отказывалась тонуть. Но и с дивана не уплывала.
Вечером первого января пообещал все алмазы мира в обмен на снятые трусы. Сказал, давай украсим ими ёлку. Но девушка попалась ужасно немеркантильная и привязчивая к своим трусам.
И тогда сдался я. Уткнулся в её душистый бок и заснул сладко-сладко. И никогда, ни до, ни после, не бывал счастливее.
Та девушка, кстати, и сейчас невероятно красивая, хоть и без аппендицита.
Это мы давеча сидели, обсуждали новогоднюю романтику.
Теперь вы тоже расскажите чего-нибудь такого. Только простыми предложениями. Я после праздников немножко тупой.
Просто так
Женщина смыла в унитаз крышку от банки, случайно. Крышка застряла в трубе и наступил ад. Иногда крышка поворачивалась вдоль, а иногда поперёк. Нечистоты то уносились с водоворотом, то изрыгались обратно. Приходил сантехник, крышка при нём открывалась. И женщина выглядела ужасной дурой.
У сантехника чёрная душа. Он может наорать на котика, выжать из пенсионерки рубль и наступить сапогом в ванную, куда хозяйка садится белой попой. Невероятно наглеют люди, лишь овладев заклятием прочистки унитаза.
Кроме чёрной души, у сантехников извращённый мозг. Вопреки всему, о чём в пьесе «Петя и волк» предупреждает нас композитор Прокофьев, сантехник Нитунахин приходил девять раз подряд. Он упрямо верил в честных женщин. Потом встал на колени, оторвал унитаз от трубы, достал и продал хозяйке её же крышку, насильно, за десять евро.
Раненная прямо в душу хозяйка унитаза позвонила куда надо и пожаловалась на сапоги, жадность и хамство Нитунахина.
— Пусть ему будет стыдно! — крикнула она в конце своего выступления. И бросила трубку.
Но у сантехников чёрная душа, им не бывает стыдно. Даже когда мой хомяк съел в ванной занавеску и прохожим открылись все мои трещинки, я продолжал мыться, поворотясь к окну бог знает чем. Хоть мог бы убежать и воспользоваться тазиком.
В моей ванной окно на улицу. Когда-то стекло «морозко» лишало меня формы и даже пола. С точки зрения уличных птиц и алкоголиков я был зелёным силуэтом в окне третьего этажа. И лишь фантазия наблюдателя ограничивала эротизм моего банного танца. Меня можно было принять хоть за Монику Белуччи.
Потом продавцы стеклопакетов сказали, у них нет стёкол с узорами. Пришлось лепить занавеску, но попалась прозрачная ткань. И никто уже не обольщался по поводу Белуччи, а сразу узнавал во мне голого дядю в душе. Теперь, когда в жизнь ворвался хомяк, с улицы я виден уж совсем подробно. Жизнь стала интересней. Спасибо ему.
Раздвижные его челюсти, это орган познания. Он тянется зубами ко всему новому. Что не может укусить, то остаётся за гранью осмысления. Как для нас мю-мезоны, непарность носков и непорочное зачатие.
Кроме занавески, он познал полотенце и два рулона туалетной бумаги. Он не очень начитанный, по общехомячьим меркам. Например, знакомый хомяк Жора может рассуждать о таких полиморфных образованиях как «шуба из лисы», «кабель кухонного комбайна» и «портрет дедушки-графа в полный рост». Жора также смыслит в немецкой филологии, он кушал разговорник и почти умер от избытка этих их ужасных артиклей, но потом всё-таки выжил.
Маша сказала, хомяк выгрыз дыру, чтобы смотреть на улицу, на птиц и облака. Она — романтик.
Ляля сказала, хомяку нужны были разноцветные нитки для украшения дома. Наша Ляля дизайнер. Она за мир и уют.
Я считаю, он просто хотел жрать. Не знаю, кто я после этого.
Только моя девушка подумала другое. Она решила, отверстие сделал я сам. Она спросила:
— Славочка, а зачем ты провертел окно в занавеске? Что ты хотел этим сказать миру?
Это очень, очень хорошая девушка. У неё такое особое зрение, она видит во мне хомячка, а не сантехника, что до одури приятно.
Ходил в гости, как бы ужинать.
Вы не представляете, как она лепит чебуреки. На кухонном столе, который сам по себе сексуальный атрибут, выставив белое колено из халата. Богиня. От её кулинарии здоровые мужчины раздеваются непроизвольно.
Она бывает добра ко мне, иногда доверяет некоторые свои подробности. Я сказал, что хотел бы стать её чебуреком. Немедленно, на кухонном столе. Я надеялся показать, какой я страстный чебурек.
Но многие женщины мелькают коленями не ради секса, а даже непонятно зачем. Она выдала мне морковку, для загара, и прогнала смотреть хоккей. (Ненавижу хоккей). Притом сказала — иди, иди, нам надо поговорить.
Я подумал, о боже мой, говорить с фаршированным тестом, это так увлекательно. А оказалось, в углу, сидела подруга Ленка, собеседник. В сиянии колен и чебуреков я не заметил, как она втекла на табуретку.
На следующий день говорит мне — вот как, как ты мог не заметить Ленку? Ведь такая эффектная. Её любят муж и ещё три внебрачных идиота.
И стала рассказывать.
Однажды Ленка шла в наушниках. Её догнал аноним и стал что-то объяснять. Ленка смотрит, смотрит, как он губами шевелит, губы ничего такие. Потом сняла наушники, послушать, вдруг что важное. А это было признание в любви. И уже в той части, где названия курортов, которые они посетят, если она хотя бы кивнёт. Там тёплый океан, всё вокруг двуспальное, можно хорошенько познакомиться. Но сначала они поедут на волнующем чёрном джипе к нему домой, читать Бодлера в полумраке.
Ленка подумала сразу четыре разных мысли:
1. Почему, ну почему она не занималась в детстве греблей и штангой. Была бы теперь страшная, он бы не полез.
2. Баллончик нельзя использовать против ветра. Иначе потеряешь сознание и пропустишь всё интересное.
3. Жалко, что нет баллончика.
4. В Таиланде, сейчас, наверное, тепло и ужин.
Ленка стала оправдываться, в основном перед Таиландом. Дескать, она замужем, и вообще, не такая.
Тем временем её автобус ушёл, не дослушав. А муж не брал трубку. Пришлось звонить губошлёпу, чтоб довёз. И вот, она приехала к себе в Гадюкино на бесподобно чёрном джипе. Но вышла у магазина, поскольку ужасно благоразумная.
И теперь губошлёп звонит раз в час и ухаживает очень монотонно — я тебя хочу, я тебя хочу, я тебя хочу.
На следующий день к ней подходит Вадик, коллега. Говорит, Ленка, люби меня, не то умру. Она привычно уже запела про мужа. Тогда Вадик поступил с ней как нервный автобус: не дослушал, разогнался, ударился о стену и упал без чувств. А вчера ещё лишь смотрел печально из-за принтера. И вдруг такой прорыв в отношениях. Ленка была не готова. Пожаловалась директору. Директор ответила, что нельзя увольнять мужчин за любовь. Нет такой статьи в кодексе «во влюблённом состоянии делается идиотом». Тем более, специалист он неплохой.
Вадик меж тем распоясался. Как увидит Ленку, бьётся о стены. Наглец. Все окружающие офисы смеются.
А недавно она пошла в ресторан и там опять был успех. Причём такой, пришлось бежать на улицу в чужом пальто.
Узнав всё это, я стал смутно припоминать. Правда, что-то там сидело в углу, такое эффектное. И теперь хочу обратиться со страниц этого журнала.
Дорогая Ленка! Ну конечно же, я тебя заметил. Ты вся, с ногами, сидела на тонкой табуретке, в какой-то очень сложной позе. Я ещё подумал, наверное, у неё в попе присоска, раз не падает.
Ленка, всё влюблённые мужчины — идиоты. Даже я. Вчера, помогая девушке раздеться, я порвал на ней дублёнку. Разумеется, вечер у нас сразу заладился.
Или вот, одну девчонку любили двое симпатичных парней. Они подозревали друг о друге и, каждый в свой черёд, ставили ей засосы, по всему телу. У них была такая интересная переписка-соревнование. Бедная девушка стыдилась раздеться в приличном месте. Пришлось бросить обоих.
Теперь, Ленка, когда ты всё поняла про мужчин и не сердишься, я покажу, как ты смотрелась на табуретке.
Это было примерно так:
Как меня купали в проруби
Я сейчас дружу с одной девушкой, в трезвом виде она почти неприступна. У неё муж, дети, домашние животные в ассортименте. Всё невероятно запутано. Аппендицит, опять же. Но однажды опоил её, и до утра шептал в ухо непристойности, вплоть до Мандельштама. Последнего она мне потом простила. Отличная девушка, глаза Анжелины Джоли, фигура Скарлет Йохансон.
И у неё большой такой плюс, она не знает, что я блоггер.
Так вот.
Её подруга потом спросила, были ли у нас Отношения.
Девушка ответила «Почти нет».
А по-моему, «Почти да».
Просто девушке кажется, она почти устояла.
А я уверен, что почти победил. Чувствуете разницу?
Я — почти нет. А вы, видимо, почти да.
Не в силах больше отражать мою страсть, она предложила съездить понырять, на Крещение. Давай, говорит, очистимся. Сам я не сильно верующий мужчина, но когда фигура Скарлет Йохансон, купание хоть в вулкане выглядит интересной идеей.
Поехали в дальний монастырь, стояли службу. Креститься я стеснялся, сначала. Потом все вокруг так махали лапами, моя отстранённость стала подозрительной.
Сбоку старушка в чёрном торговала всякими волшебными пустякам. Ей сунули записку, она прочла и зашипела, громко:
— Какая я вам матушка Мария! Матушка Мария вон там (показала рукой на деревянную конструкцию в углу). Вот к ней и ступайте.
Так вот, эта матушка не-Мария, возилась, пыхтела, ничуть не стеснялась, и я тоже перестал. К концу уже бил поклоны, подпевал «Славим, Славим», и «Святый боже, святый крепкий». И даже посмотрел строго на одну тётку, которая считала, что поёт терцию, но сильно лажала.
Вообще, у Бога в этом храме всё отлично с иронией. Там все смешные и никого не лупят молнией. Даже меня, всю службу размышлявшего о мировой борьбе с аппендицитом.
Потом все мужики выстроились в очередь. Стало ясно, сейчас начнётся какой-нибудь торжественный обряд, например, обрезание. Мне не хотелось, я начал всем уступать дорогу. Но сзади так подпирали ободряюще, подумал, ну и ладно. Пройти обрезание на глазах у Скарлет Йохансон, это ли не счастье.
А это, оказалось, причастие. Мужики целовали икону и волосатые батюшкины пальцы. Ели булку. Я внимательно всё запомнил. Прицелился губами Иисусу в нарисованную ногу, промахнулся. Попал в какую-то серебристую шишечку. Меня качнуло, ну. Для блоггера, только что избежавшего обрезания, это нормально. Батюшка посмотрел внимательно, но простил. Ткнул кулаком под нос, чтоб хоть этот поцелуй удался. В общем, всё хорошо.
И мы пошли купаться. Мальчики налево, девочки позже, может быть, если мальчики вернутся. Меня представили огромному такому Володе. Володя пообещал, что я никуда не сбегу. Господи, думаю, ладно в царевича, тут не стать бы горбунком, после процедуры.
Вообще-то, боялся другого.
Понимаете, если голого сантехника окатить водой на морозе, вряд ли он скажет вам малую Иисусову молитву. От его вскрика, скорей всего, завянут берёзы и заборам станет жарко и неудобно. Это рефлекс, мы не виноваты.
Проруби не было, повели к колодцу. Колодец в лесу. Темно. Снег и ёлки. Освещали путь мобильниками. В пути Володя рассказал, как однажды из ведра выпала ледяная глыба и это была настоящая опасность для здоровья.
Разгребли сугроб ботинками, натаскали воды. Минус двенадцать, ветер. Разделся, развесил свои всякие трусы на заборе. Всё в том порядке, в каком потом надевать. Чтоб после в беспамятстве не погибнуть, позорно путаясь головой в непонятных тряпках. Встал, перекрестился.
И тут Володя вылил первое ведро.
Ну что вам сказать.
Холодно — это слово из другого измерения. Здесь же просто гитлер капут и всё. Поскольку вы сейчас читаете глубоко духовный рассказ, я не могу выразиться точнее, извините.
Помню, воздух замёрз в груди. Ругаться стало нечем. Я показал Володе глазами, что давай второе.
Второе ведро показалось горячим. Организм сошёл с ума, рецепторы транслировали в мозг какие-то случайные числа.
— Господи Иисусе Христе, сыне божий, помилуй меня, грешного — вдруг сказал я на вдохе, совершенно искренне.
— Вот и хорошо — улыбнулся Володя. И вылил третье ведро. Даже уже как-то обыденно. И я пошёл, хрустя по снегу чужими молочными ногами. Одеваться. Помню лишь, носки смешно примёрзли к тапкам.
Девушка, меж тем, купаться передумала. Зато прогрела машину и ждала меня, я б сказал, даже с волнением. Такая хорошая. И фигура. И очень надеюсь, ей нравится мой Мандельштам.
Вот этот:
Нежнее нежного
Лицо твое,
Белее белого
Твоя рука,
От мира целого
Ты далека,
И все твое —
От неизбежного.
От неизбежного
Твоя печаль,
И пальцы рук
Неостывающих,
И тихий звук
Неунывающих
Речей,
И даль
Твоих очей.
Поговори с ней
Во дворе человек выгребал сугроб из-под Пежо и складывал на крышу Опелю. Хранить осадки у нас негде, мужчины дарят снег друг другу. Прибежал папа Опеля, тоже с лопатой. Он не хотел себе чужих осадков, к концу зимы он ничего уже не хотел. Такой февраль, упасть в сугроб и плакать. Мужчины сначала диспутировали, потом фехтовали на лопатах. Сверху, перевесившись через подоконник, смотрела женщина. Курила, улыбалась. Ей нравилось, что наш район не захолустье и жизнь кипит.
Вчера она опять курит в раскрытое окно, и вдруг сверху падает карниз. Вместе с сосульками, со льдом, пролетает мимо её глаз, носа и сигареты, как настоящий сюрприз. Женщина даже не подозревала, насколько минздрав был прав насчёт курения.
А сегодня опять дымит. Уже глубже, из комнаты. Упрямая.
Приходила в гости маменька. Рассказала волнующее, про любовь и детство. Она школьный психолог, в её практике полно отличных сценариев. Девочка Алиса пришла в первый класс. Тоненькая вся, синеглазая, с бантами. Папа за неё волновался, вдруг обидят. Он бы подарил дочке какой-нибудь артефакт против мальчишек, двуручный меч или базуку, но с такими примочками в класс не пускают, потому что учителя трусы.
И папа отдал дочку на простое карате. Заранее, с трёх лет.
К школе Алиса выучила семь способов убийства человека сложенной газетой. Она метала ножи, вилки, метко плевала компотом. И в целом, была готова учиться в современных условиях. Спасибо отцу. Ещё, называла перелом ключицы «наименьшим вредом, отрезвляющим противника».
Первую неделю Алиса била мальчиков по одному. Тогда мальчики выбрали пять делегатов. Делегаты сказали «пойдём поговорим». Встречу назначили на среду, за школой, между мусорником и забором. Алиса пришла со сложенной газетой и, по-моему, не сдержалась. Делегаты убежали с криком «идиотка бешеная». В младших классах наступили мир, покой и матриархат. Там и осень закончилась.
А в январе она влюбилась в красивого восьмиклассника. Два дня вздыхала и смотрела фиалковыми глазами, на третий застала его в коридоре, в позе откровенного предательства. Он был прижат к стене, его целовала какая-то корова из девятого. Корове был сломан всего лишь каблук. Парню врезала по желудям. И когда он сложился от нахлынувших эмоций, Алиса его поцеловала. Чтоб понял, дурак. Иначе было не достать, маленькая ведь, почти портативная девочка.
Назавтра в школу пришёл отец. Он слушал и радовался, что не купил базуку. Заведение осталось цело, было куда прийти, узнать об успехах дочери. Директор предложила перейти в соседнюю школу. Там всё ещё бегали сотни небитых детей. Папа подозревал, другая школа не захочет чужих каратистов. А эта школа уже привыкла, адаптировалась. Папа хотел бы остаться, обещал помыть окна и не носиться на переменах. Вытащил деньги, как аргумент. Директор тоже предложила денег, чтоб они всё-таки ушли. Взрослые стали пихать друг другу всё большие суммы. Никто не мог победить. Решили, как психолог скажет, так и поступят.
А психолог — моя маменька.
— Бедная девочка! — воскликнула она. — Ребёнок старался, не давал себя в обиду, всё как велел отец. А теперь кругом непонимание, учителя ругают, дети её боятся, отец набычился. И в любви запуталась. Конечно, поведение девиантное, но ребёнок не виноват. С ней просто надо разговаривать, — сказала маменька.
Она и сама в детстве любила. Одного мальчика. Не знала, как выразить чувства, поймала его, повалила и насыпала песку в трусы. (Очень выразительно, мне кажется).
Маменькиных чувств тоже тогда не поняли. Её даже выгнали из октябрят. А теперь она выросла и диссертацию защитила. Кто-то с ней подолгу беседовал в детстве, видимо.
Завтра ко мне приедет одна молчаливая барышня. Я пересказываю ей свою жужу, за это она готовит цукини с чесноком и петрушкой. И всё счастье моё — в плетении из воздуха городов, чьё население влюбчиво и патологически счастливо в финале. Я обильно вру, за это меня жалеют, целуют в уши и называют Славочкой.
А больше ничего не происходит. Конец зимы. Пежо не здоровается с Опелем, в окне напротив курит отважная женщина и повсюду снег.
Про женщин. Удивительное
Инициация в племени даяков происходит так: девушку запирают на год в белой хижине; она носит белую одежду и питается белой пищей. Потом через бамбуковую палочку она должна сосать кровь мужчины из вскрытой вены добровольца. Не всю кровь, конечно, мужчина-то чужой. И сразу всё, взрослая.
В соседних племенах точат зубы напильником, вдевают в нос кирпичи и прочий пирсинг, это не важно. Главное, после можно курить, целоваться и обсуждать какой Колька мерзавец, приходит пьяный, а Ленка ж страдает.
С открытием фабрики «Скороход» смысл других жестокостей отпал. На фабрике делают туфли. По силе ощущений, они равны году в склепе, камням в почках и ремнём по заду. Женщины в них взрослеют мгновенно, лишь надев. По словам социологов, даже рождение младенца весом 7 кг не считается больше трудностью. Потому что Скороход.
Одной девочке подарили такие, в детстве. Её снаряжали в первый класс. Банты, платье, гладиолусы, всё так серьёзно, будто следующая встреча с родителями состоится через пятьдесят лет. Её вытряхнули из сандалий и вставили в туфли. И она сразу почувствовала, детство кончилось.
— Ну как, нравится? — спросила мать ласковым голосом.
Туфли жали везде, даже в локтях. Это значило, внешний вид удался. Кто не знает, главный секрет женской красоты — чем хуже самочувствие, тем лучше выглядишь.
И повели учиться. Обувь была мучительно красива. Школа наоборот, попалась неудачная по цвету и форме, народ в ней противный и солнце светило по-дурацки. Девочку подвели к неприятной, почти саблезубой женщине. Сказали, это Нина Петровна. Завтра нужно будет её найти и впитать свет знаний. Девочка про себя решила, будет искать самое ужасное на вид, потому что её учитель — гомункулус.
А второго сентября ей вернули сандалии. Очень неожиданно. Девочка не подозревала, насколько привязалась к ним за лето. Почти до слёз. В этот день солнце светило лучше, дети выглядели ничего, школа оказалась даже со столовкой. Осталось найти существо пострашней, сказать «Здрасте, я Люба Богомолова». И заплакать.
Искала, искала, вроде все симпатичные. Наконец нашла. Так весь день и просидела рядом с гардеробщицей. Счастливая вся, в сандалях.
Теперь она выросла и вот вчера говорит:
— Пойдём гулять. У меня есть туфли, отличные, очень удобные, только ногу пластырем надо заклеить: здесь, здесь, и тут ещё, потолще. Конечно, всё равно натрут, но если гулять недолго, за неделю пройдёт.
При этом у неё есть ещё и НЕУДОБНЫЕ туфли. Она их надевает на свадьбы лучших подруг, чтоб не так за них радоваться.
Лев
Я не помню снов, или не вижу, смысл один. И вдруг врывается в мой сон Таня Б., в таких прозрачных штанах, какие забыть невозможно. Было видно по штанам, Таня мне снится с самыми серьёзными намерениями.
Мы не виделись пятнадцать лет. Раньше она была училкой в очках и в цыганской юбке. Но за годы разлуки похудела, изучила гимнастику и множество балетных прыжков. Очень мило с её стороны, я как раз не люблю эротических снов, где женщины большие и тяжёлые как памятник.
Стремительная Таня махала ногами, словно крыльями. Я подбадривал её отдельными кавалеристскими междометьями. Волнующий этот танец как бы звал бороться с условностями в сексе.
Ни один сонник не расшифровывает училок, машущих ногами. Про балет пишут отдельно, — «к изменам и ревности».
Я не верю снам и за это сонники пророчат мне всякие гадости.
А другие люди верят и жизнь их полна милых сюрпризов.
Например, знакомая рассказала, стоит ей во сне вступить в гамно, назавтра случается прибыль из настоящих денег. Это прекрасный способ богатеть, очень удобный. Но мне он не доступен, из-за недостатка веры. В тщетных попытках, я лишь растопчу чужие хорошие какашки.
Вот ещё, из достоверного:
Мелкие монеты снятся к слезам радости.
Драка видится к встрече с тем, с кем дерёшься. Встречу Монику Белуччи, накидаю по соплям, пожалуй.
Мыть полы — к путешествиям. Если кому всё обрыдло, то знайте.
Ещё та знакомая гадает на блюдце. Рассказывала удивительное. Например, дух Пушкина ужасный сквернослов, женщины от него краснеют и хихикают.
Наполеон капризный и подозрительный. А Бальмонт очень мутный, в его предсказаниях сплошь метафоры, без филологического диплома не понять, чего он там бормочет.
Говорит одной женщине: Серый князь занёс лиловый жезл, стране пушистых кроликов грозят позор и разорение. А у этой женщины дома тапочки с мордами кроликов. Она понеслась, думала пожар или воры. А там всего-навсего муж, драматический актёр Семёнов привёл с работы актрису Булочкину, обул её в тапки жены и ну делиться секретами актёрского мастерства. Эта женщина, Семёнова, прибежала и облегчённо рассмеялась. Дала актрисе Булочкиной по сопатке и тут же в страну пушистых кроликов вернулись мир и покой.
И кстати, вот отчего мне снилась Таня в прозрачных штанах. Вчера смотрел арабский танец из Щелкунчика, примерно триста раз. Там такие же брюки.
Лытдыбр курортника
День первый.
По пляжам Паланги бегает голодный лебедь, щиплет отдыхающих. Однажды кто-то угостил его булочкой, лебедь хочет ещё. Но люди думают про погоду, про кризис и вулкан, а о лебедях не помнят. Меж тем, изнурённые голодом птицы нападают на прохожих. Им в организме не хватает булочек.
Я хотел сфотографировать пешеходный мост. Это знаменитый мост, мы читали о нём в путеводителе.
— Интересно, между чем и чем этот мост? — спросила меня моя личная жизнь, склонная к точным наукам.
— Душа моя — ответил я, пытаясь таким вступлением навести её на мысль об интимных отношениях — этот мост ведёт из Паланги в Палангу.
Я ужасно ошибался. Мост тянется от пляжа к середине моря, потом сворачивает в сторону Швеции и обрывается на полпути. Он символизирует мечту литовцев о лучшей доле.
Так вот, я фотографировал мост, внезапно подбежал лебедь и клюнул нас с фотоаппаратом в объектив. Этот волнующий миг запечатлён, можете посмотреть. Если вы журналист, вот вам подпись:
«Озверевшие птицы на пляжах Балтики».
Или так:
«Литовцы науськивают на латышей свою авиацию».
День второй.
Вы не различаете Литву и Латвию, и правильно делаете. Паланга — та же Юрмала, только в детстве плохо кушала, поэтому не выросла. Та же хмарь, от которой аборигены бело-зелёные, как неспелые помидоры.
Гулять в Паланге можно по пляжу, в живописном смысле это сплошные виды на мост.
Ещё ботанический сад. Он запомнился мне по странному бульканью в желудке, следствию национального деликатеса «картофель, печёный в колбасной кожуре». Благодаря этому блюду, и сад, и его неопознанный колючий кустарник навсегда в моей памяти.
В снежные месяцы апартаменты стоят 50 евро. Сезон наступает в мае, сразу после таяния морских льдов.
Пытаясь задёрнуть на окне штору, я сломал поводок от занавески, белую такую палочку. Весь день потом судорожно прятал обломки. Совал их под кровать, или под шкаф, или за телевизор, или в вазу. Возвращался, искал, не находил. Каждый раз думал — всё, горничная нашла и будет скандал. Вдруг отыскивал, перепрятывал, снова терял, извёлся весь. Позже расскажу, потому что теперь о погоде.
Синоптики обещали дождь со снегом. Сначала. Потом, сказали они, погода испортится, и начнётся ненастье. И мы пожалеем, что кончились дождь со снегом. Параллельно земле полетят вода, песок, лёд, кусты, скамейки и другие феномены неброской литовской природы.
В широком смысле, метеорология не наука, а способ испортить человеку отпуск. Прогулка в свитерах, в плащах, с зонтом чуть не закончилась тепловым ударом. Про погоду лучше справляться у астрологов, у них точнее.
День третий, крайний.
Горничная нашла в вазе обломки, улыбнулась, сказала, эти палочки от занавесок всё время ломаются. Всё-таки литовцы — культурные, чуткие люди. Другие бы расстреляли. Или заставили бы платить, что ещё больнее.
Погода опять прекрасная, гулял в рубашке. Разговаривал с лебедем, он считает, мы в ответе за всех, кого приручили булочкой. Пообещал привезти чего-нибудь латышского, в другой раз.
Сам съел в ресторане кусок мяса вот такой ширины, ничто во мне не булькнуло. Благословенный край. В воздухе ионы йода так и носятся, огромные, полезные как лимон. Пробовал анонимные местные пирожки, возлюбил буквально всех. Видимо, в душе я лебедь.
Отдам хомяка в добрые руки
Отдам хомяка в добрые руки. Но можно в любые. Доплачу 10 евро. Или скажите сколько, я открыт для диалога о животных.
Хомяк в отличном состоянии, не перекрашенный. Джони Депп среди хомяков. Импунитивный экстраверт, сангвиник. Интересуется кулинарией, психологией семейной жизни, часами слушает про несправедливость взрослых к детям. Два долгих года он будет вас любить, потом можете сшить из него смешной чехол для телефона. (Ц)
Мне клялся знакомый ботаник, хомяки двухлетние растения.
Я своего уже давно развожу, пока никаких признаков увядания. Разве что он стал храпеть по утрам. Но похоже, просто простыл.
Вчера снилось даже, хомяк оказался бессмертным, как Агасфер. А вечером того же дня у чайника отвалился свисток. Чувствую, это знак. Непонятно какой.
Самое волнующее в хомяках, это уборка клетки. О, это сложная, многоходовая комбинация. Нужно запереть животное, разобрать клетку, выгрузить опилки, перемыть отдельно поддоны и решётки, собрать назад весь этот пасьянс, насыпать новых опилок, на пол и в карманы тоже, запустить зверя в хлев, почесать ему пузик. Если, по-вашему, это просто, мы едем к вам.
Вот моя сестра, Анька, ответственный человек. Она выбрала в друзья морскую свинку. Анька уверена, свинка это нано-медведь, с душой и нервами. А не чёрствый и глупый мега-хомяк, как считают многие.
Они с мужем пошли и купили. А через три дня вдруг развелись. Муж уехал к маме. Не из-за животного, просто наросло всякое.
Одинокая сестра всё вернула в магазин. Шмыгая большим от слёз носом, она объяснила, что не может больше воспитывать покупку, это огромная ответственность. Раньше сестра планировала читать свинке книги и крутить классическую музыку. Но теперь это было слишком выразительно — сидеть на кухне, одиноко курить и читать свинье Мопассана. Сестра всякий раз срывалась в слёзы.
А муж Аньки пошёл и вернул дружочка в дом. Он сказал продавщице, что свинка познала семейную жизнь и уже нельзя отрекаться от клятв верности, любить надо до конца, пока нас не разлучат чумка или более выгодное предложение.
Многие свиноводы утверждают, свинкам неведомы метания, бессонница и ложное чувство вины от пережитого в детстве отторжения со стороны приёмных родителей. Эти люди не уверены даже, есть ли у свинок Супер-Эго. Самое важное в педагогике, говорят они, не убить дружочка за грохот ночью, когда животное точит зубы.
Разумеется, это не так, всё намного, намного сложнее.
Свинья вернулась к Аньке. Её поставили на холодильник, подарили одуванчиков, включили Вагнера. Муж навещал девчонок в выходные и по средам, говорил:
— «Привет, свинья! Отец пришёл!».
Однажды заночевал на матрасе в прихожей. Потом помогал балкон ремонтировать — сами понимаете, к чему приводят ремонты — он весь такой умелый, в шортах, она варит суп и бинтует отбитые молотком пальцы. Ужасно эротично. Я видел много ремонтов, это точно, женщины млеют от мужчин с двадцатисантиметровой отвёрткой.
Из этого поучительного рассказа видно: разведение грызунов — путь к счастью и гармонии. Поэтому, если вам ремонт в ванной, или приличного мужа, или другие пустяки, возьмите у меня хомячка. Дам 30 евро отступных. Хомяк почти новый.
Мои мечты сложнее. У меня в планах дом на побережье и спать до девяти. И счастье для всех людей. И выбросить телефон в море. И чтоб зимние помидоры были вкуснее поролона.
Для выполнения этих несложных желаний, я считал, нужно десять тысяч лет разводить гигантских бобров. Вот сдам хомяка, займусь бобрами и жизнь наладится.
Ей снилось
Ей снилось, будто я пою концерт, а за декорацией прячутся голые женщины. И по моей хитрой морде видно, они не просто голые, а вызывающе, без трусов.
В связи с чем, назрели два вопроса:
1. И кто я после этого.
2. Куда девался мужчина, который ел тут котлету с макаронами и давал клятвы верности?
Не знаю как вы, а я в чужих снах бываю необуздан. Утром приходится извиняться. И если у рассерженной стороны синие глаза и тонкие пальцы, в извинениях важны напор и скорость речи. А логикой можно пренебречь.
Поэтому я извинялся так:
…Счастье моё, давай обсудим всё на примере котяток.
Вот одному дяде (его зовут Коля, это не важно) подарили пингвина. Подарок оказался так себе. Он беспорядочно какал и звал маму голосом падшей женщины. Не то чтоб Коля грехами прошлых жизней заслужил себе пингвина. Просто у Коли фамилия — Миленький. И чуткие к стилистической завершённости друзья подарили ему художественную инсталляцию. Это будет динамическое искусство, решили они.
Пингвин скакал из ванной на стиральную машину и обратно. Уходя на работу, Коля гасил свет, в ванной наступала ночь. Все птицы ночью спят. Потом свет загорался, пингвин думал на Колю «Мама пришла» и ходил следом.
Пингвина назвали Артуром. Определить его в зоопарк было невозможно. Сами попробуйте сдать человека, который зовёт тебя мамой, откликается на Артура, а по национальности пингвин. Иногда Артур вскрикивал голосом падшей женщины «Где ты, Коля». Коля быстро отзывался, но соседи успевали услышать и смотрели утром понимающе.
Однажды Коля ушёл, а ванную не запер. Пингвин вышел на балкон, увидел белый день, мамы нет, и зарыдал от ужаса. Соседи сразу поняли, огромные негры беспорядочно насилуют падшую Колину женщину.
Когда Коля прибежал, соседка Вера уже рассказала милиции: Коля мучает в ванной пожилых проституток.
Каждый день. Милиция сомневалась. Насколько милиция знала женщин, мало кто захочет насиловать их ежедневно. Очень много надо решимости и сил. Но Верка была одинокая, она разбиралась в криках страсти. Это были именно крики страсти. Да, она уверена.
Верку можно понять. Когда за стеной регулярно бывает жестокое обращение, может, и до вас однажды очередь дойдёт. Уж скорей бы, господи.
Коля открыл дверь, выбежал счастливый пингвин. Пришлось уныло объяснять, это инсталляция, динамическое искусство. Переплетение семантических пространств Человека и Антарктиды, где артефакты двух миров в новом поле утрачивают смысл и обретают сверхсмысл. Вырванный из контекста пингвин, вступая в неординарную комбинацию с ванной и стиральной машиной, освобождается от утилитарной функции пожирателя рыбы, приобретая функцию символическую, декоративную и духовную. Это же так прекрасно, смена контекстов создает смысловые трансформации, игру значений, понимаете?
За восемьсот рублей милиция прекрасно поняла Колин бред.