С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ТРОЛЛЯ


«Многие истории из этого нового сборника вас порадуют, озадачат и удивят».
— Kirkus Review



«Разнообразие характеров и авторское мастерство, с которым написаны эти пятнадцать волшебных сказок, должны сделать эту книгу занимательной для любого читателя…
Любители волшебных сказок любого возраста должны обязательно приобрести ее для своей библиотеки».
— Green Man Review



«Легко читается и заставляет думать. Многие из рассказов — смешные, некоторые — страшные, такие, что мурашки по коже бегут, а последняя история, рассказанная Келли Линк, „Игра в Золушку“, — тонкая и при этом леденящая кровь».
— School Library Journal


Маме, читавшей мне сказки. — Эллен Датлоу
Маме Эллен, потому что я очень рада, что она читала ей сказки! — Терри Виндлинг


Предисловие

Мы любим волшебные сказки. Не простенькие и глупенькие, которые печатают в книгах для самых маленьких, а старинные сказки, темные, страшные, волшебные, завораживающие и пугающие, в которых живут злобные мачехи, коварные эльфы и объедающиеся человечиной чудовища и великаны.

В старых волшебных сказках никто не сидит тише воды ниже травы, ожидая, что появится принц и спасет их; здесь герои используют свою смекалку и смелость, чтобы самостоятельно добраться до счастливого конца.

При подготовке предыдущих двух сборников для юных читателей («Волк у двери» и «Сестра Лебедь») мы просили писателей взглянуть на старые сказочные сюжеты и пересказать их новым, необычным образом. Однако на этот раз мы задумали кое-что новенькое и поэтому предложили нашим авторам внимательно и пристально посмотреть на сказочных злодеев. Ведьмы, чародеи, великаны, тролли, чудовища — какая правда скрывается за сказками про них? И действительно ли все эти сказочные герои и героини, побеждающие злодеев, такие благородные, какими кажутся на первый взгляд?

Ответы на эти вопросы — в пятнадцати замечательных рассказах и стихах на следующих страницах.


Эллен Датлоу,
Терри Виндлинг


ДЕЛИЯ ШЕРМАН

Ученик волшебника

В Дахое, Мейн, живет злой волшебник. Во всяком случае, так написано на табличке, прибитой к двери его магазина:


Книжный магазин злого волшебника.
Собственность З. Мелкокостного.


Его дом, в котором собственно и находится магазин, выглядит именно так, как и должен выглядеть дом злого волшебника. Большой, разваливающийся, окруженный крытой круговой галереей с резным карнизом. К дому даже пристроена башня, окна которой угрожающе горят красным светом в тот час, когда обычные продавцы книг уже спят. Внутри все стены в полках с громоздкими, пахнущими плесенью, пыльными книгами в кожаных переплетах. Под крышей живут летучие мыши, а на растущих рядом соснах гнездятся вороны и совы.

В чулане поселилось лисье семейство.

И конечно же там обитает сам злой волшебник. Захария Мелкокостный. Я вас спрашиваю, могут ли так звать обычного книготорговца? Он и выглядит зловеще. У него взлохмаченные грязно-серые волосы и густая молочно-желтая борода, а его глаза сердито поблескивают за стеклами очков в железной оправе. Он всегда одет в старомодный ржаво-коричневый сюртук и цилиндр, залоснившийся от старости и смятый с одной стороны.

По углам все шепчутся о том, как он могуществен. Говорят, он может превращать людей в животных и наоборот. Может наслать на тебя блох, вызвать судороги или сжечь твой дом дотла. Может сделать так, что у тебя ноги разъедутся, вместо того чтобы дать тебе прикурить. Может убить взглядом или словом, если захочет. Так что нет ничего удивительного в том, что у добрых жителей Дахое в Мейне вошло в привычку не слишком беспокоить мистера Мелкокостного. Ничего не подозревающие туристы иногда заглядывают в его магазин, надеясь присмотреть себе что-нибудь. Обычно к выходу ноги несут их гораздо быстрее, и никто туда никогда больше не возвращается.

Каждое тринадцатое полнолуние мистер Мелкокостный берет себе помощника. Откуда ни возьмись появляется взлохмаченный мальчишка, протирает галерею, приносит дрова, кормит кур. А потом, через месяц или год, исчезает. Говорят, мистер Мелкокостный превращает их в летучих мышей, или воронов, или сов, или лис либо варит в котле их кости для своих злых чар. Никто не знает наверняка, и никто не спрашивает. Ведь пропадают не местные дети, семьи которых всем известны. Так что переживать не о чем. Мальчишки приезжают из далекого далека: из Канады, или Вермонта, или Массачусетса — и, вероятно, заслуживают всего того, что с ними случается. Если бы они были хорошими мальчиками, разве стали бы работать на злого волшебника, не правда ли?

Ну, все зависит от того, кого вы считаете «хорошим мальчиком».

По словам своего дяди, Ник Петушок таким точно не был. По словам своего дяди, Ник Петушок не стоил своей кровати и скормленной ему три раза в день еды — он был бездельником, лжецом и ни на что не годным лентяем.

Отдавая должное дяде Ника, племянник стоил этих слов. Но его пороли до крови по крайней мере раз в день и дважды по воскресеньям, не важно, как бы мальчишка себя ни вел, и Ник не видел ни единой причины, чтобы меняться в лучшую сторону. Да, он украл хот-доги из холодильника, но дядя не кормил его досыта. Да, он украдкой спал на завалинке, но дядя заставлял его работать день и ночь. Да, он отчаянно лгал, ведь иногда ему удавалось обмануть дядю, и тот поколачивал кого-нибудь другого, а не Ника.

Как только появлялась возможность, Ник сбегал.

Но ему никогда не удавалось убежать достаточно далеко. Для человека, так низко оценивающего Ника, его дядя был странно привязан к нему. «Родственники должны держаться вместе» — означало, что ему нужен был Ник, чтобы готовить еду. Для ребенка Ник был очень неплохим поваром. К тому же дяде Ника нравилось иметь под рукой кого-нибудь, кого можно было бы побить. Как бы то ни было, он всегда находил Ника и возвращал его домой.

В свой одиннадцатый день рождения Ник снова убежал. Он сделал бутерброд с болонской копченой колбасой и завернул его в чистый носовой платок. Когда дядя заснул, Ник тихонько вышел через заднюю дверь и отправился куда глаза глядят.

Ник шел всю ночь, пробираясь через леса и стараясь держаться подальше от городов. На рассвете он сделал привал и съел половину бутерброда. В полдень он съел оставшуюся половину. В обед пошел снег.

К вечеру Ник замерз, промок и проголодался. Даже когда взошла луна, между деревьями висела мгла, полнящаяся шорохами и скрипами. Ник уже готов был плакать от холода, и страха, и усталости, когда за снегом и голыми ветвями разглядел мерцающий вдали красный огонек.

И Ник пошел на свет. Вскоре он выбрался на асфальтированную дорожку, и та привела его к почтовому ящику и деревянной табличке, надпись на которой наполовину была заметена снегом. За столбом с табличкой начиналась подъездная дорожка, которая вела к большому темному дому, видневшемуся за соснами. Ник споткнулся на ступеньках и стал колотить заледеневшими от холода ладошками в тяжелую входную дверь. Целую вечность, как ему показалось, ничего не происходило. Потом дверь распахнулась, скрипнув несмазанными петлями.

— Что тебе надо? — раздался раздраженный и недоверчивый стариковский голос.

Если бы у него был выбор, Ник бы развернулся и пошел куда-нибудь еще. Но выбора не было, и Ник сказал:

— Что-нибудь поесть и где-нибудь переночевать. Я насмерть замерз.

Старик смотрел на него, темные глаза блестели за стеклами небольших круглых очков.

— Мальчик, ты умеешь читать?

— Что?

— Ты глухой или тупой? Ты умеешь читать?

Ник подумал о растрепанных волосах старика, о его неухоженной бороде, старомодном сюртуке и нелепом цилиндре. Все это не вызвало у Ника желания делиться какой бы то ни было правдой о себе.

— Нет, не умею.

— Точно? — Старик протянул ему визитную карточку. — Взгляни на это.

Ник взял визитку, повертел ее из стороны в сторону и, вздрогнув, вернул старику, радуясь, что солгал.

На карточке было написано:


Книги злого волшебника
Владелец — Захария Мелкокостный
Фантастика
Прорицание, алхимия, превращение в животных
Понедельник — суббота
По договоренности
И без оной


Мистер Мелкокостный посмотрел на Ника сквозь свои круглые очки:

— Хммм… Из-за тебя холод в дом ползет. Закрой дверь за собой. И оставь ботинки у двери. Я не позволю тебе пачкать мой пол.

Вот так Ник стал новым учеником злого волшебника.

Сначала он решил, что ему просто придется заниматься домашними делами в плату за еду и ночлег. Но на следующее утро, после завтрака, на который была овсянка с кленовым сиропом, мистер Мелкокостный вручил ему щетку и метелку из перьев для смахивания пыли.

— Уберись в передней комнате, — сказал он. — Приведи в порядок пол, и книги, и полки. Чтобы не было ни пятнышка грязи, понял? И никакого следа пыли.

Ник трудился изо всех сил, но, как он ни старался, к концу дня комната была не чище, чем когда он начал.

— Так дело не пойдет, — сказал волшебник. — Завтра ты попытаешься убраться снова. Тебе надо бы заняться ужином. В морозилке найдешь ингредиенты для студня из свиных обрезков.

За снегом пришли жесточайшие морозы, так что Ник не особенно печалился из-за такого поворота событий. Мистер Мелкокостный мог быть злым волшебником, уродливым, как первородный грех, и острым на язык. Но постель была постелью, а еда — едой. И, если дела пошли бы совсем плохо, он всегда мог сбежать.

После нескольких дней уборки гостиная была разве что не грязнее, чем раньше.

— Я видел собак умнее тебя, — кричал Мелкокостный. — Мне стоит тебя превратить в одну из них и продать на деревенской ярмарке. У тебя должны быть хоть какие-то мозги, иначе бы ты не мог разговаривать. Используй их, мальчишка. А то я скоро потеряю терпение.

Подумав, что это только вопрос времени, когда мистер Мелкокостный начнет его поколачивать, Ник решил, что сейчас самое время бежать. Он взял немного черного хлеба и курицы домашнего копчения из холодильника, завернул еду и фонарик в свой платок и осторожно прокрался через черный ход наружу. Подъездная дорожка была расчищена от снега, и Ник на цыпочках направился к главной дороге…

И снова оказался на крыльце, у двери черного входа.

На рассвете мистер Мелкокостный нашел Ника заходящим в эту дверь в неизвестно какой по счету раз.

— Собирался сбежать? — Мистер Мелкокостный неприятно улыбнулся, в густой бороде сверкнули желтые зубы.

— Нет, — ответил Ник. — Просто хотел подышать воздухом.

— Дома тоже есть воздух, — заметил мистер Мелкокостный.

— Слишком пыльный.

— Чтобы не было пыльно, — ответил мистер Мелкокостный, — тебе стоит лучше убираться, не так ли?

Ник был в отчаянии, и единственное, что ему оставалось, — это использовать свою голову, как ему и советовал когда-то мистер Мелкокостный. Теперь Ник не только смахивал пыль с кожаных переплетов, он заглядывал и в сами книги, пытаясь узнать, нет ли там какого намека, как справиться с въедливой грязью. Он узнал несколько интересных вещей, в том числе как накладывать чары удачи, используя овечью печень, но ничего такого, что оказалось бы полезным при уборке грязных комнат, в книгах не было. В конце концов, за стулом, под которым он уже с дюжину раз мыл пол, нашелся том с названием «Ведьминское пособие по домашнему хозяйству».

Он сунул том под свитер и пронес к себе наверх, решив ночью прочитать. Так он узнал, что на гостиную наложены чары беспорядка. Из книги же ему стало известно и то, как их снять. Этим он и занялся, на что ушла пара дней. И в то же время Ник не забывал греметь швабрами и ведрами, чтобы скрыть применение колдовства.

Когда гостиная засверкала чистотой, он показал ее мистеру Мелкокостному.

— Хммм… — сказал тот, — ты сам это сделал, правда?

— Ага.

— Без чьей-либо помощи?

— Ага. Теперь я могу уйти?

Мистер Мелкокостный улыбнулся Нику самой зловещей из своих улыбок:

— Нет. Дровяной ящик пуст. Наполни его.

Ник совершенно не удивился, когда оказалось, что наполнить ящик никак не удается — как прежде не удавалось и убрать гостиную. Решение этой загадки он нашел в томе, выступающем из ряда книг, там же отыскалось и заклинание, чтобы носить воду в решете и наполнять водой ведра с пробоинами.

Когда дровяной ящик был наполнен, у мистера Мелкокостного нашлись и другие сложные задания для Ника, например разобрать баррель белого и черного риса по отдельным мискам, выстроить каменную стену в один день и превратить ветку омелы в розу. К тому времени как Ник отточил эти свои навыки, наступила весна, и ему больше не хотелось сбегать. Он хотел и дальше учиться чародейству.

Не то что бы ему начал нравиться мистер Мелкокостный — Ник по-прежнему думал, что он сумасшедший, и вредный, и безобразный. Но как бы мистер Мелкокостный ни кричал и ни ругался, от этого на кровати Ника не становилось меньше одеял и количество еды в его тарелке не менялось. И даже если мистер Мелкокостный и превращал Ника в ворона или лиса, когда на него находило настроение, он никогда не поднимал на мальчика руку.

За лето и осень мальчик научился превращаться в любое животное по своему желанию. Вместе с ноябрем пришел первый снег и время праздновать двенадцатый день рождения Ника. На праздник он приготовил свои любимые запеченные бобы с сосисками. Мистер Мелкокостный, шаркая, вошел на кухню.

— Надеюсь, еды хватит на троих, — сказал он. — Твой дядя скоро будет.

Ник закрыл дверцу микроволновки.

— Тогда мне лучше уйти, — ответил он.

— Не поможет, — покачал головой мистер Мелкокостный. — Он найдет тебя в конце концов. Зов крови сложно заглушить.

Когда сумерки совсем сгустились, дядя Ника вырулил на подъездную дорожку у дома злого волшебника на своем побитом старом пикапе. Он поднялся по ступенькам и принялся колотить в дверь так, будто собирался ее выломать. Когда мистер Мелкокостный открыл, дядя Ника схватил старика за плечо своей великаньей рукой и втолкнул в магазин.

— Я знаю, что Ник здесь, — заявил он. — Так что не надо рассказывать мне, что ты его не видел.

— Даже не думал, — ответил мистер Мелкокостный. — Он на кухне.

Но в теплой и чистой кухне дядя Ника увидел только четырех одинаковых щенков лабрадора, дрожащих и забившихся под деревянный стол.

— Что за чертовщина здесь творится? — От злости лицо дяди Ника стало багровым. — Где мой племянник?

— Один из этих щенков — твой племянник, — ответил мистер Мелкокостный. — Если ты выберешь не того щенка, то уйдешь и никогда больше не вернешься. Если выберешь правильно, у тебя останется еще две попытки, чтобы узнать его. Угадаешь три раза подряд, можешь забирать его.

— Что мне мешает забрать его прямо сейчас?

— Я, — заметил мистер Мелкокостный. Его круглые очки зловеще блеснули, массивная борода встопорщилась.

— И кто ты такой?

— Я — злой волшебник, — тихо ответил мистер Мелкокостный, но его слова отозвались громом в голове дяди Ника.

— Ты странный старикашка, вот ты кто, — возразил он. — Ты похитил ребенка, и я заявлю на тебя местным властям. Впрочем, я сыграю с тобой.

Он присел на корточки перед щенками и начал мять им бока. Щенки кусали его за пальцы, виляли хвостами и лаяли — все, кроме одного, который уползал от него, повизгивая. Дядя Ника схватил этого щенка за шкирку, и тот превратился в испуганного мальчика с черными волосами и злыми черными глазами.

— Ты всегда был трусишкой, — сказал его дядя. Но обращался он к воздуху, потому что Ник исчез.

— Один, — начал считать мистер Мелкокостный.

Затем он подвел дядю Ника к полному коробок чулану; там, в центре четырех одинаковых, больших и прочных, паутин сидели четыре одинаковых жирных паука.

— Один из этих пауков — твой племянник.

— Да-да, — закивал дядя Ника. — Заткнись и не мешай мне сосредоточиться.

Он внимательно осмотрел каждого паука, а потом стал разглядывать снова, утыкаясь прямо в паутину, чтобы лучше видеть, и при этом что-то сердито бормоча себе под нос. Три паука поджали ноги, сворачиваясь в узелки. Четвертый не пошевелился.

Дядя Ника гадко рассмеялся:

— Вот этот.

Мрачный, как туча, Ник скорчился под паутиной. Его дядя потянулся, чтобы схватить мальчишку, но племянник снова исчез.

— Два, — продолжил считать мистер Мелкокостный.

— Что дальше? — требовательно спросил дядя Ника. — Я не хочу провести тут всю ночь.

Мистер Мелкокостный зажег масляную лампу, и они вместе с дядей Ника вышли на улицу. Сейчас там было темно и холодно, и ветер пах снегом. На сосне у дровяного сарая, в гнезде, сидели четыре вороненка, недавно оперившиеся и готовые лететь. Мужчина глянул на них. Он попытался рассмотреть их поближе, но молодые вороны яростно раскаркались и стали клевать его своими сильными желтыми клювами. Он отшатнулся, ругаясь, и вытащил из кармана охотничий нож.

Три ворона каркали и разевали клювы, четвертый взобрался на край гнезда и расправил крылья. Дядя Ника схватил его прежде, чем тот взлетел.

— Этот, — сказал он.

Ник пытался высвободиться из цепких рук своего дяди. Но он перестал вырываться и замер, а лицо его исказилось от гнева, когда мистер Мелкокостный тихонько вздохнул и сказал:

— Три.

Дядя Ника настоял, чтобы они уехали прямо сейчас, отказываясь отведать приготовленных бобов. Он потащил Ника к своему побитому пикапу, засунул его внутрь и нажал на педаль газа.

На подъезде к первому поселку на их пути светофор горел красным светом. Они затормозили, и Ник попытался сбежать. Но дядя схватил его, затащил обратно в машину, захлопнул дверь, достал длинную веревку и связал Ника по рукам и ногам. Они поехали дальше. Вдруг начал идти снег.

Это не было похоже на обычную метель — казалось, будто кто-то раскинул перед ними снежное одеяло. Грузовичок свернул с дороги, заскользил и остановился, заскрипел металл. Ругаясь как сапожник, дядя Ника вышел из машины и направился посмотреть, насколько серьезны повреждения.

Мгновенно Ник превратился в лиса. Лапы лиса тоньше рук и ног мальчика, так что он без труда выбрался из петель веревки. Он повис всем телом на ручке двери, но та не поддавалась. Прежде чем он сообразил, что делать дальше, его дядя открыл дверь. Ник проскользнул между его рук и бросился в лес.

Когда дядя Ника увидел молодого лиса, бегущего к деревьям, он не стал терять время на раздумья, не его ли племянник обратился в зверя. Он просто схватил свое ружье и пошел по следу.

Это была сумасшедшая гонка — в темноте, по снегу. Если бы Ник был привычен к облику лиса, он бы сбросил своего дядю с хвоста в один миг. Но прежде ему не доводилось бегать на четырех лапах, и он не знал леса. Он был простым двенадцатилетним мальчиком в шкуре зверя, до смерти испуганным и бегущим, потому что жизнь ему была еще дорога.

Мир с высоты его нового роста выглядел странно, а нос его чувствовал запахи, которые он не мог распознать. Настоящая лиса знала бы, что бежит к воде. Настоящая лиса знала бы, что лед на воде выдержит ее вес, но не вес высокого, большого человека, продирающегося сквозь кусты по ее следу. Настоящая лиса старалась бы вывести человека на лед.

Ник же сделал это по чистой случайности. Он выбежал на середину пруда, где лед был тонким. Услышав треск ломающегося покрова, он обернулся и увидел, как его дядя с яростным криком исчезает под водой. Мужчина снова показался на поверхности и попытался схватиться за лед, задыхаясь и потрясая ружьем. Он выглядел совершенно безумным.

Ник махнул хвостом и побежал. Он бежал, пока не натер подушечки лап и пока не заболела каждая косточка в теле. Когда он сбавил темп, то заметил, что рядом с ним бежит другой лис — старый, со странно знакомым запахом.

Ник опустился на землю, задыхаясь.

— Ну, это было интересно, — сухо заметил лис, оказавшийся мистером Мелкокостным.

— Он собирался меня пристрелить, — ответил Ник.

— Возможно. У парня мозгов, как у рыбешки, если он бросается вот так вот в темноту. И если тебе интересно мое мнение, то он заслуживает того, что с ним случилось.

Ника пронзил совершенно не лисий укол страха.

— Я его убил?

— Сомневаюсь, — ответил мистер Мелкокостный. — Утиный пруд в глубину не больше нескольких футов. Но он может умереть от переохлаждения.

Ник почувствовал сначала облегчение, а потом его охватила новая волна ужаса.

— Тогда он снова за мной придет!

На лисьей морде мистера Мелкокостного появилась ухмылка.

— Нет.

Ник поразмышлял и решил не спрашивать мистера Мелкокостного, действительно ли он в этом уверен. В конце концов, мистер Мелкокостный был злым волшебником, а злые волшебники не любят, когда их ученики задают слишком много вопросов.

Мистер Мелкокостный поднялся и отряхнулся:

— Если мы хотим вернуться домой к восходу солнца, нам пора отправляться в путь. Если ты, конечно, хочешь вернуться.

Ник вопросительно глянул на него.

— Ты выиграл и теперь свободен, — объяснил мистер Мелкокостный. — Тебе предстоит сделать выбор. Возможно, ты предпочтешь жить с простыми людьми, изучить обычную торговлю.

Ник выпрямился на ноющих лапах.

— Нет, — ответил он. — Можно мне овсянку и кленовый сироп на завтрак?

— Если ты их приготовишь, — просто ответил мистер Мелкокостный.

* * *

В Дахое, Мейн, живет злой волшебник. Во всяком случае, так написано на табличке, прибитой к двери его магазина. Иногда в магазин заглядывают туристы, чтобы купить книгу по оккультным наукам или дешевый триллер.

На кухне над столом, заваленным книгами, связками веток и кубками с порошками, стоят, склонившись, двое мужчин. У младшего — спутанные черные волосы и блестящие черные глаза. Он высокий и очень худой, как только что вытянувшийся побег. Старший мог бы быть его отцом, если не дедом. Он чисто выбрит и лыс.

Звякает дверной колокольчик. Младший поднимает взгляд на старшего.

— Не смотри на меня, — отвечает тот. — В прошлый раз я был злым волшебником. К тому же у меня ревматизм разыгрался. Иди.

— Ты хочешь сказать, — отвечает Ник, — что наполовину создал новое заклинание и не желаешь, чтобы тебя прерывали.

— Если ты не будешь относиться ко мне с уважением, ученик, мне придется превратить тебя в таракана.

Колокольчик снова звенит. Старший, мистер Мелкокостный, склоняется над книгой, его рука уже тянется к горке черной пыли. Ник хватает цилиндр с прикрепленным к нему белым париком и напяливает его на свои черные кудри. Цепляет на уши лохматую бороду, а на нос — очки в металлической оправе. Набрасывает на плечи ржаво-черный сюртук и спешит в гостиную. Оказавшись внутри, он горбит плечи и начинает шаркать ногами по полу. Когда он доходит до двери, то выглядит так, будто ему лет сто.

Дверь распахивается, скрипят несмазанные петли.

— Что вам надо? — раздраженно спрашивает злой волшебник Мелкокостный.

* * *

Делия Шерман написала множество рассказов и один роман для юных читателей, «Дитя-эльф». В основе всех ее историй лежат волшебные сказки. Ей нравится пересказывать их, потому что она терпеть не может придумывать сюжеты. Даже если она и не пересказывает какую-то конкретную сказку, то все равно пишет о загадках, волшебных превращениях и о том, как важно хорошо обращаться с животными — особенно с говорящими.

«Ученик волшебника» — пересказ «Обманутого волшебника», русской сказки из сборника «Волшебные сказки мира», который она читала, когда была подростком. В первоисточнике — это всем известно — злой волшебник действительно злой, но никогда не делает ничего плохого — он просто раздражительный и спесивый.

Поэтому Делия «задумалась о злых, брюзгливых стариках, их учениках и превращениях». «Я поселила его в Мейне, — добавляет она, — потому что это единственное известное мне место, где мог бы находиться городишко вроде Дахое, на который никто не обратил бы внимания».

ГАРТ НИКС

Незваный гость

— В южной башне девушка, — доложила Жандис, Ведьмова рыжая кошка. — Та же самая, что пыталась забраться к нам в прошлом году.

— Ну, иди и укуси ее или еще что-нибудь сделай, — предложила Ведьма.

Она была занята — помешивала какое-то варево в бронзовом котле. Она ждала двенадцать коллег на обед и сейчас смешивала ингредиенты для желе, которое еще нужно было перелить в резную форму и поставить в морозильную камеру.

— Не могу, — промурчала Жандинс. — Она в верхней комнате.

— Что? Как она туда забралась? Я наложила запирающее заклинание на двери нижних этажей!

— Она отрастила волосы, — сказала Жандис таким тоном, будто это все объясняло, и стала вылизывать свои лапы.

Ведьма прекратила помешивать желе, и даже не обратила внимания на раздавшиеся хлопки — несколько лягушек выпрыгнули из котла.

— И какое этот факт имеет отношение к тому, что она забралась в верхнюю комнату южной башни, скажи на милость? — сурово спросила она.

Жандис, как и все Ведьмовы кошки, гордилась своей независимостью и любила подразнить хозяйку. Обычно Ведьма не имела ничего против этого, но сейчас она чувствовала себя растерянной. Меньше всего она ждала девчонку, проникшую в ее владения. Собственно говоря, во второй раз. Фактически повторно совершившую преступление.

— Она отрастила очень длинные волосы, — повторила Жандис.

Кошка принялась вылизывать лапу и не оставляла своего занятия до тех пор, пока Ведьма не подняла черпак и не стала брызгать в ее сторону желейной массой.

— Заплела их в косу… к концу прикрепила крюк, — продолжила Жандис, запрыгнув на любимое Ведьмово кресло, где оказалась в полной безопасности — ни одна капля желе не полетела бы теперь в ее сторону.

— Она забралась в южную башню, используя свои волосы как веревку? — уточнила Ведьма. — Какая сообразительная. Думаю, тогда мне нужно самой заняться этим вопросом.

— В любом случае, это не для меня, — ответила Жандис. — Мыши, крысы, гоблины и захватчики ростом не выше четырех футов — вот моя забота. А не высоченные праздношатающиеся девицы с тридцатифутовыми локонами, заплетенными в корабельный канат. К тому же на первый взгляд она очень неплохо управляется с этим лассо. Тебе стоит быть осторожной.

— Я — Ведьма, — был ответ.

Ведьма отложила черпак в сторону и начала развязывать завязки своего фартука с надписью: «Для кухарки ее кухня — крепость».

Жандис едва слышно что-то пробормотала и дернула усами.

— И что это было? — резко спросила Ведьма.

— Ничего, — промурлыкала Жандис. — Только помни, что я тебе рассказывала про крюк на конце веревки.

Ведьма задумчиво кивнула и вместо обыденной остроконечной шляпы нацепила на голову велосипедный шлем, и на всякий случай опоясалась кожаным фартуком, который доставала, когда плавила серебро. Напоследок она занялась самым важным — заглянула в чулан для метел и, быстро оценив возможности своих любимиц, взяла Миналку, крепкую метлу из восточноевропейского ясеня с грубоватой рукоятью и толстым помелом из поломанных веток.

— Позвони всем и скажи, что обед отменяется, — сказала Ведьма, смазывая метлу специальным маслом, применяемым перед полетами.

— Но я хочу посмотреть, что ты сделаешь с Рапунцель! — возразила Жандис.

— Рапунцель… — протянула Ведьма. Она покачала головой, крысиные косточки, заплетенные в три ее косички, глухо ударились друг о друга. — Я знала, что у нее дурацкое имя. Но, каким бы оно ни было, ты знаешь, что я ничего не могу ей сделать, потому что она уже в доме. Ничего из того, что запрещается Соглашением. Я просто мило попрошу ее уйти, вот и все. А ты займешься звонками, Дженни.

— Не называй меня Дженни! — зашипела кошка, в ярости выгибая спину. — Меня зовут Жандис! Я злая помощница ужасной ведьмы!

— Ты даже не желтого цвета, — возразила Ведьма, — ты рыжая. И я видела, как вчера ты вернула мышонка обратно в нору. И это ты называешь злодейством?

— Мне не хотелось есть, — ответила Дженни, но она не была искренней.

Кошка расправила спину и прыгнула на телефон, отработанным движением сталкивая с него трубку.

— И я никогда не была ужасной, — твердо сказала Ведьма. — По крайней мере, не по моим стандартам. Просто свободомыслящей.

— Все зависит от того, как на это посмотреть, не так ли? — поинтересовалась Дженни. Она выпустила один коготь и начала нажимать кнопки на телефоне. — Хочешь, я позвоню родителям Рапунцель, когда закончу с шабашем?

— Да! — воскликнула Ведьма.

Она появилась на свет сразу взрослой в результате магического превращения более старой ведьмы, и поэтому у нее не было родителей, и она была склонна забывать о существовании родственных связей в этом мире.

— Это ничего не даст, но я им позвоню, — согласилась Дженни. Она подмигнула Ведьме, сощурив изумрудный глаз, а затем повернула голову к телефонной трубке — кто-то ответил. — Алло? О, Смертоносный Клык, это вы…

— Смертоносный Клык? — перебила Ведьма. Ни одну из ее приятельниц так не звали.

Дженни прикрыла трубку лапой и быстро зашептала:

— Так Голубой Колокольчик сам себя называет. Ты знаешь, питомец Десимы.

Ведьма кивнула и снова вздохнула, забираясь на метлу и поправляя на себе юбку в клетку и кожаный фартук. Иногда она задумывалась, не сожалеют ли их домашние питомцы о заключении Соглашения, принесшего мир, порядок и безопасность как обычным людям, так и тем, кто занимался колдовством, обладал магическими способностями или просто был магическим созданием.

Нельзя сказать, что Соглашение не имело изъяна. В нем было несколько дыр, и обе стороны снова и снова использовали их, чтобы обойти договор.

Эта девчонка, Рапунцель, как раз смогла найти одну из таких прорех, и, вылетая из кухонной двери, поднимаясь все выше и направляясь в сторону южной башни, Ведьма раздумывала, как она может избавиться от нежданного гостя.

Рапунцель ела мороженое прямо из серебряного рога изобилия и смотрела телевизор, когда Ведьма с громким криком влетела в окно башни — посадка вышла жесткой, она проехалась по ковру, а кофейный столик врезался в стену.

Девчонка опустила ложку и медленно повернула голову, чтобы взглянуть на Ведьму. Ей приходилось делать это медленно, потому что ее волосы весили с тонну, даже когда просто лежали рядом с ней на диване.

— Привет, — радостно поприветствовала ведьму Рапунцель. Если не считать ее нелепых, невозможных волос, она выглядела как и все остальные тринадцатилетние девочки, которых Ведьма часто видела играющими в футбол на поле через дорогу от ее, Ведьмовских владений. Она даже одета была в спортивную униформу и футбольные бутсы. Похоже, они ей пригодились, когда она забиралась вверх по стене.

— Ты знаешь, что тебе не следует тут находиться, — сказала Ведьма. — Это частные владения, и ты совершила незаконное проникновение. Тебе придется сейчас же уйти.

— Тогда что же ты не вызовешь полицию, — с сарказмом спросила девочка, скорчив недовольную мину, — старая летучая мышь?

Метла задрожала в руке Ведьмы, словно жаждала вырваться и отшлепать нахалку, склонившую голову набок и довольно усмехавшуюся.

— Ты знаешь, что я не могу позвонить в полицию, — зашипела Ведьма.

В этом-то и заключалась одна из проблем с Соглашением. Если бы Рапунцель засекли в тот момент, когда она пыталась забраться в башню, этим делом занялась бы полиция. Но она уже была внутри башни, и, согласно Соглашению, обычные полицейские не могли пройти в Ведьмовы владения.

Обычно это правило хлопот не доставляло, так как Ведьма могла сама, как ей нравится, разобраться с теми, кто вторгался на ее территорию. Но Рапунцель не просто пробралась в ее владения. Она расположилась в гостевой комнате Ведьмы и отведала ее хлеба и вина. Вернее, в случае с Рапунцель, мороженого и лимонада.

Как только девчонка это сделала, она из захватчика превратилась в гостя. Незваного гостя, но это уже не имело значения. Ведьма не могла использовать против нее колдовство без того, чтобы не связаться с многочисленными магическими институтами, которые защищали права гостя со всей страстностью и упорством.

Ведьма заметила, что представитель одного из них сейчас наблюдает за происходящим из угла рядом с телевизором. Брауни в облике белого лабрадора. Он подмигнул ей и высунул язык, заметив, что она смотрит в его сторону.

— Я думаю, что останусь надолго, — заявила Рапунцель. Она повалилась на диван и взяла в руки кубок и ложку. — Мне здесь нравится.

— Почему бы тебе тогда не остаться здесь навсегда? — очень мило спросила Ведьма.

Рапунцель ткнула в ее сторону ложкой:

— Ты думаешь, я дура? Стоит мне согласиться, как я стану соседкой, а через секунду, возможно, жабой, ведь так? Я гость, понятно?

Ведьма зарычала и глянула на Брауни, подсчитывая ставки. Лабрадор показал зубы и махнул ухом в сторону большого кресла. Подушка на нем загнулась, и взгляд Ведьмы упал на кучку волшебной пыльцы, выглядевшей так, будто существо, которому она принадлежала, готово до конца сражаться за правду, и на черных блестящих тараканов.

Ведьма прикрыла глаза, пытаясь уговорить себя оставаться спокойной и крепко сжимая ручку Миналки. Метле уже не просто хотелось отшлепать Рапунцель. Теперь она желала вымести ее отсюда.

— Пока-пока, старая мышь! — пробормотала Рапунцель с полным ртом мороженого. — Не забудь завтра утром принести другой кубок изобилия, и чистые полотенца, и лишнее одеяло. И подключи побольше каналов к своему телевизору. То, что он сейчас показывает, не стоит и смотреть.

Ведьма сощурила глаза, чтобы сдержать колдовской взгляд, который, как ей было известно, рождался у нее под веками. Брауни и облачко волшебной пыльцы вились вокруг нее и что-то бормотали себе под нос, но Ведьма знала, что они не нападут на нее, если только она не врежет Рапунцель со всей силы в глаз, что на самом деле ей очень хотелось сделать и что в данный момент было непозволительной роскошью.

Ведьме пришлось приложить усилия, чтобы оседлать Миналку и направить ее в сторону окна, но она справилась.

Крепко сжав сердитую метлу, она попыталась придумать какую-нибудь колкость на прощание, но ничего не приходило ей в голову, а Рапунцель переключила телевизор на музыкальный канал и увеличила звук.

Ведьма вылетела в окно и глянула на ближайшее пышное белое облако. Оно тут же приняло форму наковальни, и на спортивную площадку через дорогу посыпался град размером с мячик для гольфа.

* * *

Прошло два часа, басы по-прежнему сотрясали башню, и Ведьма никак не могла успокоиться. Все девять ее метел прыгали и шуршали вокруг нее, пока она сидела в своем любимом кресле, а Дженни, устроившаяся у нее на коленях, пыталась успокоить Ведьму нежным мурчанием. С час назад на горизонте забрезжила надежда, когда приехали родители Рапунцель, но спокойствие длилось недолго. Отец девчонки сказал, что умывает руки, мол, она никогда за все эти годы его не слушалась и ему все равно нужно пойти подоить овец, или на следующей неделе в магазине не будет фирменных сыров, и им не удастся свести концы с концами. Мать Рапунцель всхлипывала, и кричала, и обвиняла Ведьму в том, что та украла ее маленькую девочку, пока муж не заорал на нее, призывая взглянуть правде в глаза и признать, что они вырастили чудовище, а потом они оба скрылись из вида, оставляя Ведьму в ничуть не лучшем состоянии, чем она была до их прихода.

— Должен же быть какой-то способ выгнать ее из моего дома, не нарушая права гостя, — бормотала Ведьма. — Возможно, какая-нибудь приманка.

— С ней это не пройдет, — отвергла предложение Дженни. — Она слишком много знает.

— Слишком много знает, — повторила Ведьма. — Намного больше, чем любая другая деревенская девчонка, играющая в футбол…

— Она кого-то мне напоминает, — сказала Дженни.

— У нее слишком длинные и крепкие волосы, — добавила Ведьма. — Это противоестественно.

Кошка и Ведьма сидели и думали, и девять метел мели пол вокруг, подчиняясь какому-то музыкальному ритму, вероятно помогавшему мыслить.

— Она одна из вернувшихся Старых Злодеев, — наконец предположила Дженни.

Ведьма сморщила нос:

— Возможно. Даже если это так, она все равно гость.

— Мы можем попросить о помощи, — неуверенно предложила Дженни. — Я хочу сказать, если она возродившийся Злодей из прошлого… Мы можем обратиться к Десиме, и Нонес, и, может быть, к тому кузнецу с перекрестка…

— Нет, — отрезала Ведьма. — Это будет признаком слабости. А я не слабая.

— Это будет говорить о наличии здравого смысла, — ответила Дженни.

— Тшшш, — прошипела Ведьма. — Я думаю. Я не могу заставить гостя убраться, так? Если только не хочу, чтобы весь этот мелкий народец, особенно любители прятаться за карнизами, стал меня преследовать.

— Так, — подтвердила кошка.

— А если я буду удерживать гостя силой? — спросила Ведьма, и ее губы изогнулись в едва заметной улыбке.

— Но мы не хотим, чтобы она оставалась! Как превращение ее в нашу пленницу… — начала Дженни, но внезапно уши у кошки поднялись, словно ее что-то насторожило. Потом она улыбнулась, показывая свои маленькие, острые зубы. — О да. Я поняла.

…Когда Брауни лизнул ее в нос, Рапунцель спала на самой лучшей пуховой перине Ведьмы. Она тут же села в постели и попыталась шлепнуть белого пса, но тот ускользнул из-под ее руки.

— Что тебе надо? — спросила она. — Эта старая колдунья что-то задумала?

— И да и нет, — ответил Брауни. — Я просто хотел тебя предупредить, что ты больше не находишься под нашей защитой.

— Что? — вздрогнула Рапунцель. — Почему?

— Ведьма объявила тебя своей пленницей, — объяснил Брауни. — Так что мы умываем руки. Пока!

Брауни исчез, и из-под кровати неожиданно раздались триумфальные фанфары.

Рапунцель выскочила из постели и побежала в гостиную, коса тянулась за ее спиной, как трос, который прикрепляют к космонавтам перед выходом в открытый космос. Ничего не изменилось. Она прикоснулась к рогу изобилия и потребовала молочного коктейля, который тут же появился, только что приготовленный и холодный. Телевизор включился, стоило ей дотронуться до пульта управления.

— Глупая, старомодная ходячая катастрофа, — процедила Рапунцель. — Я все равно не хочу уходить! Мне есть чем тут заняться.

Она уселась на диван и стала играть своими волосами, думая о злодеяниях, пока на экране телевизора сражались друг с другом мультипликационные чудовища. Но через несколько минут снаружи послышались тревожные звуки. Она попыталась не обращать на них внимания, но шум не прекращался, и ей показалось, что произносят ее имя. Она щелкнула пультом, выключая телевизор, и бросилась открывать окно.

У подножия башни стоял мужчина. Вернее, мальчик. Он был одет в красно-желтую униформу и держал большую картонную коробку без каких-либо надписей и знаков на ней.

— Доставка! Рапунцель! Доставка пиццы для Рапунцель!

Рапунцель нахмурилась. Рог изобилия не мог приготовить пиццу, к тому же она была голодна. Она высунула голову в окно.

— Кто заказал для меня пиццу? — спросила она. Она чувствовала запах пеперони и анчоусов, такой соблазнительный.

Мальчик поднял голову. Он выглядит немного странно, подумала Рапунцель. Уши у него длинноваты, а волосы — скорее белесые, чем русые.

— У нас договор с тюрьмами, — ответил он.

К тому же голос у него высоковат, отметила Рапунцель и решила, что он младше, чем выглядит.

— Мы обслуживаем городскую тюрьму, полицейские участки и теперь это место. Как мне подняться?

— Не надо! — рявкнула Рапунцель.

Она перекинула косу через окно и начала опускать ее все ниже. Крюк с волос она сняла перед тем, как идти спать.

— Просто обвяжи эту веревку вокруг коробки, и я подниму ее наверх.

— Тогда пицца помнется.

— Делай как тебе сказано!

— Как скажете, — согласился мальчик и пожал плечами. Даже то, как он пожимал плечами, выглядело немного необычно, словно его плечи были странно соразмерны. — Кстати, к вашему сведению, я и мои братья специализируемся не только на доставке пиццы, но и на похищениях из-под ареста.

— Просто привяжи коробку и убирайся, — отрезала Рапунцель.

Ее коса опустилась вниз почти на всю длину и теперь болталась прямо над головой мальчишки. Он выпростал руку и ухватился за волосы Рапунцель.

В этот момент двое других, очень похожих друг на друга, мальчишек выскочили из-за колючих кустов за изгородью и тоже вцепились в косу.

Рапунцель хватило времени только на то, чтобы ухватиться за оконную раму, прежде чем трое мальчишек изо всех сил дернули ее за волосы. Ее словно начало разрывать надвое, голова горела из-за неожиданного натяжения.

— Что вы творите, придурки! — взвизгнула она.

— Спасаем тебя! — закричали трое мальчишек и снова потянули ее за волосы изо всех сил.

Рапунцель пронзительно закричала, и что-то внутри нее, что-то древнее, и холодное, и чуждое, нечто, что никогда не должно было вернуться в этот мир, забило ключом из места, где пряталось, и ее голосом начало произносить заклинание. Тщательно ухоженная ограда из терновника в ответ зашевелилась, и ветки вдруг начали расти, и колючки стали острее, и они потянулись к мальчишкам, пытаясь добраться до их красных глаз с бледными веками.