К счастью, удар электрифицированной плети Гаррета не только заставил Эшлин потерять сознание, но и активировал аварийный выключатель системы, так что все усилия паучков были напрасны.

Запустить кольца могла только Эшлин или Джолан.

– Мне надоело слушать твою херню! – заорал Вергун.

С его подбородка капала кровь. Приглядевшись, Эшлин сообразила, что он гложет человеческую руку.

– Ты же сам требовал объяснений, – сказал Вард.

– А теперь я требую, чтобы ты все исправил.

Озирис отложил перо.

– Я смогу это сделать, когда мне удастся выработать чистую, без примесей, нить для кросен. – Он покосился на Вергуна и добавил: – Ты прав, необходимо срочное вмешательство, которое приостановит нежелательные процессы. Я как раз готовлю вытяжку стероидных гормонов сестер Мальграв – тот самый препарат, который на некоторое время очистит твой организм и поможет подавить твои… порывы.

– Меня не устраивает временное решение, – заявил Вергун. – Как ты очищаешь нить?

– К сожалению, материал для ее изготовления очень недолговечен, а его потенциал разложения слишком высок, однако с помощью нашей королевы это можно преодолеть. – Озирис кивнул на Эшлин.

Вергун устремил на нее красные глаза:

– Она пришла в себя.

Озирис обернулся:

– Прекрасно! Ступай к себе, командир Вергун, и оставайся в своих покоях. Не волнуйся, еды тебе хватит. Как только препарат будет готов, инженер Неббин сделает тебе инъекцию.

Вергун вышел, продолжая грызть оторванную руку.

Озирис взял со стола блокнот и подошел к Эшлин.

– Наконец-то мы встретились лицом к лицу, Эшлин Мальграв, – начал он. – Беседа, которую мы вели через аколита триста девяносто восемь была очень познавательной, но не совсем удобной.

– Мне и сейчас не совсем удобно.

Озирис пожал плечами:

– Увы, ничего не поделаешь. Ты разрушила десятки моих неболётов и уничтожила тысячи моих бойцов. Я не могу допустить такого расточительного расходования драгоценных ресурсов. Мне пришлось отвлечься от важной исследовательской работы и задействовать все силы и средства, сосредоточенные в Незатопимой Гавани, чтобы прекратить это безобразие. Тебе очень повезло, что ты осталась в живых.

– Ты меня не убьешь, – сказала Эшлин. – Тебе необходимо разобраться с несимметричным напряжением.

Ей был известен электролизный метод очистки металла: если пропустить через некое вещество сильный электрический ток, он устранит все загрязнения. Очевидно, этот же метод Озирис применял в своих жутких исследованиях.

– Ты мне совершенно не нужна, – возразил Вард. – Все, что мне необходимо, – это аппарат у тебя на руке.

Эшлин промолчала.

– Кстати, было бы неплохо, если бы ты привела его в действие, чтобы мне не пришлось тратить на это время.

– Напрасно надеешься.

– Что ж, как тебе будет угодно, – сказал Озирис, записывая что-то в блокнот.

– Где моя сестра? – спросила Эшлин.

Вард не ответил.

– Где Джолан?

Оставив и этот вопрос без ответа, Вард спросил:

– Интересно, как тебе удалось разобраться в моих устройствах и системах? Насколько мне известно, твои ресурсы ограниченны.

– Я изучила записи и чертежи, которые ты оставил на острове Призрачных Мотыльков.

– От кого ты узнала про остров?

– А ты сам не можешь догадаться?

Вард отложил перо и посмотрел на Эшлин.

– Окину всегда была стервой. С моей помощью она могла стать богиней, но мечтала лишь о драконьей кости для своих драгоценных кораблей. Никаких амбиций.

– А теперь тебе захотелось стать богом, и для этого ты изобрел кросны.

– Понятие божественного не отражает сути моих исследований. Я твердо намерен создать совершенный мир.

– И ради этого уничтожаешь все живое в существующем мире.

– А как бы ты поступила на моем месте, о великая защитница драконов? Если бы ты довела свои планы до логического завершения, твоим миром правили бы драконы, а людей в нем не осталось бы.

– Это все крайности. А я стремлюсь к гармонии.

– К гармонии? – презрительно повторил Вард. – Гармония – это ребяческая выдумка. Все находится в вечной и непрерывной борьбе за ресурсы. Для того чтобы исправить такое положение дел, необходимо радикально изменить мир.

– И Валлен Вергун – наглядный пример таких изменений?

– У истинного прогресса есть цена. Заплатить ее готовы лишь немногие.

– Ты сумасшедший.

Озирис Вард пожал плечами:

– Вообще-то, твоя изобретательность заслуживает похвалы. Использование стабилизирующих штифтов – не самое элегантное решение, но оно работает. Пока ты была без чувств, я немного усовершенствовал твой аппарат, существенно увеличив его надежность, ведь процесс очистки весьма обременителен и энергоемок.

Эшлин взглянула на свою вытянутую руку. В каждом из колец Вард просверлил три отверстия и заткнул их платиновыми стабилизирующими штифтами, что увеличивало надежность аппарата на несколько порядков. Эшлин не могла даже вообразить, зачем Варду нужна такая мощность.

– А что именно ты очищаешь? – спросила она.

– Я без труда воспроизвел твой метод восстановления драконьих нитей, – сказал Вард, не отвечая на вопрос. – Однако твой способ их активации для меня неприемлем. Использование индивидуальной крови невозможно в промышленных масштабах, а следовательно, не представляет для меня интереса. Тем не менее мне удалось найти изящное решение проблемы.

Вард открыл металлическую шкатулку, наполненную серыми кольцами, и начал нанизывать их себе на пальцы – по три штуки на каждый. После этого он сжал большие и указательные пальцы на обеих руках, и кольца сложились в магнитный замок. Затем он щелкнул пальцами, будто крутанул невидимую юлу.

Паучки пришли в движение и быстро поползли по драконьим нитям, создавая в них контролируемые потоки энергии.

Вард восхищенно следил за своими металлическими созданиями:

– Великолепные помощники. Рассредоточенные. Неутомимые. Расходный материал.

– Если они так великолепны, то я тебе не нужна, – сказала Эшлин.

Озирис Вард обернулся к ней:

– К сожалению, рассредоточение требует большого количества энергии. Высокая мощность твоего аппарата достигается сплавлением драконьей нити с костями и мышечными волокнами живого организма, но воспроизвести это очень сложно. Мои попытки привели к уничтожению семнадцати образцов. Хотелось бы понять, как тебе удалось выжить.

– А ты что, не знаешь? Я трахаюсь с лесными демонами и принимаю ванны из крови невинных младенцев.

Вард поморщился:

– Мы с тобой беседуем по-хорошему, как цивилизованные люди. Но если ты будешь упорствовать и откажешься включить свой аппарат, то о цивилизованном отношении придется забыть.

– Не включу.

Судя по всему, Вард ожидал такого ответа:

– Тогда я его взломаю.

– Попробуй, – улыбнулась Эшлин.

Вард снова щелкнул пальцами. Электрические разряды, пробежав по драконьим нитям, ударили в кольца. Боль была сильной, но терпимой.

– Это все, на что ты способен? – спросила Эшлин.

– Отнюдь нет. Сильный и продолжительный разряд может тебя убить, а я этого не хочу. Силу разряда мы будем наращивать постепенно, короткими всплесками.

Очередным щелчком Вард привел пауков в движение.

Второй разряд оказался больнее, но Эшлин продолжала улыбаться.

87. Вира

Атласское побережье

– И что, накидка позволяет тебе летать? – спросил Фельгор Виру, поудобнее устраиваясь на дубовом суку.

Ветви дуба зашевелились; любой вражеский наблюдатель сразу понял бы, где прячется противник.

– Не ерзай! – сказал Бершад.

– А никто и не ерзает. Я просто спрашиваю. Вира, ты умеешь летать?

– Если бы я умела летать, то не вывихнула бы плечо и Сайласу не пришлось бы его вправлять.

– Но если бы ты совсем не умела летать, то не осталась бы в живых, спрыгнув с неболёта.

– Я ниоткуда не спрыгивала. Меня сбросили.

– Все равно, по-моему, ты умеешь летать.

Все умолкли.

– Это Озирис Вард тебе накидку сделал? – внезапно спросил Бершад.

– Сделал, но не мне.

– А где ты ее раздобыла?

– Та, для кого сделали накидку, подарила ее мне, чтобы я смогла убить Варда. Именно этим я и займусь, как только попаду в Незатопимую Гавань.

– Ну тогда ладно, – сказал Бершад.

Вправив Вире плечо, он рассказал ей про Воинство Ягуаров и про бомбы, которые бойцы должны были переправить через реку. Вира сомневалась, что от бомб будет польза, но понимала, что в одиночку вряд ли доберется до Каиры и сможет ее спасти, поэтому решила присоединиться к воинам-ягуарам.

Фельгор снова поерзал на дереве.

– Прекрати! – прикрикнул на него Бершад.

– Так я ведь ничего не делаю.

– А почему тогда листья дрожат?

– Здесь белки шастают.

– Эй, заткнитесь оба, – шикнула на них Вира. – И до темноты сидите смирно.

Начался дождь. Неболёты постоянно прилетали в город и улетали из него. Патрули аколитов и Змиерубов время от времени прочесывали джунгли.

– В Незатопимой Гавани какая-то бурная деятельность, – сказал Фельгор. – Неболёты не переставая снуют туда-сюда.

– Эшлин Мальграв уничтожила половину летучих кораблей армады, – сказала Вира. – С помощью неболётов Озирис Вард наводил страх на всю Терру и теперь лихорадочно пытается удержать власть в своих руках. К завтрашнему утру бо́льшая часть военных покинет Незатопимую Гавань.

Бершад хмыкнул, но не стал ничего объяснять.

Стемнело. По джунглям прошел последний патруль. Бершад подождал еще часок и начал спускаться с дерева.

– Надо до рассвета успеть к Лисьей реке, – сказал он. – Пошевеливайтесь.



Очень быстрым шагом, в изматывающем темпе, Бершад вел товарищей вдоль берега небольшой реки, переходя от притока к притоку с уверенностью опытного торговца фруктами, покупающего яблоки на базаре.

– А мы не потерялись? – спросил Фельгор, когда Бершад заставил их по колено в воде перебраться через какой-то ручей, а потом подняться на лесистый холм. – Нам нужна пятая излучина Лисьей реки. Мы прошли уже три, а теперь явно идем куда-то не туда.

– Так быстрее, – пробурчал Бершад.

– Ты уверен? Потому что теперь, когда Дымки с тобой нет, приходится…

– Фельгор, если бы я стал учить тебя, как правильно взламывать замок, ты бы меня послал куда подальше, верно?

– Ну, ты все-таки больше и сильнее меня, поэтому я бы тебе вежливо объяснил, что к чему.

– В общем, ты меня понял. Отстань уже со своими вопросами. В этих краях мы с Эшлин наблюдали за драконами. Если идти вдоль реки, то к пятой излучине мы доберемся завтра к обеду. А если срезать через джунгли, то придем туда как раз перед рассветом. Только смотрите не потревожьте озерных хрипунов на вершине холма.

Несколько лиг они брели по крутому склону, а потом вышли на каменистую вершину. Среди валунов поблескивали мелкие озерца, в которых багрово сверкали глаза драконов.

Путники осторожно пробрались между драконьими лежками, потом снова углубились в чащу и к рассвету, как и обещал Бершад, вышли к пятой излучине Лисьей реки.

– Вот мы и на месте, – сказал Бершад.

– Что-то я никого не вижу, – сказал Фельгор.

Вира удивленно всмотрелась в речной берег. Ничего необычного – высокая трава, склонившиеся над водой деревья… И какая-то странная полукруглая нора на прибрежном обрыве. Неестественно аккуратное отверстие, прорытое зверем намного крупнее лисы или барсука, вело в туннель, уходящий глубоко под землю.

– Что это? – спросила Вира.

– Логово речной грымзы, – сказал Бершад. – Там наши друзья и спрятались.

– Как им удалось не оставить следов? – недоверчиво произнес Фельгор, оглядывая вход в туннель.

– Воины-ягуары свое дело знают, – сказал Бершад и решительно направился внутрь.

Фельгор почесал в затылке.

– Они вошли в логово во время дождя, когда вода в реке стояла выше, – объяснила Вира.

– А, ну да.

В туннеле было темно и пахло землей и грибами. Судя по всему, темнота ничуть не мешала Бершаду, поэтому Вира положила руку ему на плечо и двинулась следом. Вначале туннель устремлялся вверх, чтобы дождевая вода не заливала логово, а потом резко уходил вниз и начал петлять, направляясь под землей то к реке, то от реки.

Наконец они свернули за угол и увидели вдали тусклый оранжевый отсвет факела.

В грязи под ногами виднелись отпечатки сапог. Много.

Дойдя до следующего поворота, Бершад остановился и, принюхавшись, крикнул:

– Что, Симеон опять сыра наелся?

В тишине кто-то пернул, громко и раскатисто, так что даже Энтрас позавидовал бы.

– Отвянь, Сайлас. Жизнь коротка, что хочу, то и жру.

– Если не перестанешь пердеть, твоя жизнь очень скоро оборвется, – сказал кто-то с сильным листирийским акцентом.

– Голл? – воскликнул Фельгор. – Голл, ты тоже здесь?

– Ага, баларин. Здесь я, здесь. Идите уже сюда, мы вас не подстрелим.

Все прошли вперед. Вира изумленно огляделась. В огромной пещере, когда-то вырытой драконом, давно и прочно обосновались люди. На тиковых досках пола были расстелены полусгнившие ковры, у стен стояли шкафы, полные пергаментных свитков, и два стола с алхимическим оборудованием десятилетней давности.

Посреди пещеры высилась груда наскоро сколоченных ящиков. Повсюду сидели сотни воинов-ягуаров и с любопытством разглядывали Виру.

Высокий боец с узким лицом и крупным подбородком выступил вперед и с улыбкой сказал:

– Рад тебя видеть, Сайлас. – Он перевел взгляд на Виру и помрачнел. – А ты помогаешь баларам.

– Теперь она помогает нам, Виллем, – возразил Бершад.

– Да? Ну, как скажешь. А где Эш…

Договорить он не успел. В глубине пещеры застучали кости, и вперед протолкался огромный скожит. В руке он держал жестянку с торчащей из нее серебряной ложкой:

– Сайлас, ты уцелел! Отлично. Проголодался? – Он протянул жестянку Бершаду. – Вот, возьми. Здесь их много.

– Симеон, этим консервам лет двадцать. Мы с Эшлин давным-давно их сюда принесли.

– Ну да, мне так и объяснили. Поэтому все жестянки достались мне одному. – Он отправил в рот полную ложку еды. – Тут какое-то тушенное мясо с сыром…

– Симеон, да заткнись ты! – воскликнул темноволосый воин.

Вира припомнила, что его зовут Оромир. Это он пытался убить Гаррета.

– Где Эшлин и Джолан? – спросил он Бершада. – Они погибли?

– Эшлин жива. И Джолан вроде бы тоже жив. Их взяли в плен.

– Как?

Бершад рассказал, что произошло на мосту. Вира заметила, что от избытка чувств у него немного дрожит голос.

Все растерянно молчали.

– И что же теперь делать? – спросил какой-то жалкий безухий тип, выговаривая слова на баларский манер.

– А ничего, – ответил кто-то из воинов. – Дождемся ночи, снова переправимся через реку и уйдем в джунгли.

– Я не стану никого удерживать, – сказал Бершад. – И звать с собой тоже не буду. Я просто заберу все ваши бомбы… – Он кивнул на груду ящиков. – Подорву крепостную стену Незатопимой Гавани и проникну в город.

– Может, в город мы и проникнем, – сказал Виллем. – Но там нас встретят полчища серокожих.

– Верно, – согласился Бершад. – Но мы своими глазами видели, что сегодня Незатопимую Гавань покинуло много неболётов. Все они направлялись в разные стороны. Вард пытается удержать власть в провинциях, посылая туда почти все свои резервные силы, поэтому в столице почти не осталось ни баларских военных, ни аколитов. Во всяком случае, я так думаю.

– Но если мы нападем на город, Вард отзовет неболёты из провинций, – сказал Виллем.

– Ага.

– И нам хана, – вздохнул Виллем.

– Ни фига, – заявил рыжеволосый боец с синей маской у пояса. – Барону Бершаду поможет его дракониха.

Бершад зыркнул на него:

– Откуда ты знаешь?

– Фельгор сказал.

Бершад укоризненно повернулся к Фельгору.

Тот пожал плечами:

– Я же не знал, что это секрет.

Бершад помотал головой:

– Серокрылая кочевница улетела и больше не вернется.

– Тогда все пропало, – сказал Виллем. – Это же верная смерть.

– Все может быть, – кивнул Бершад. – Но ради того, чтобы спасти Эшлин, смерть мне не страшна.

Все умолкли.

Оромир подступил к Бершаду и сказал:

– Ты мне с самого начала не понравился. Ты несдержанный, буйный, безрассудный и опрометчивый. Ты растранжирил все свои преимущества… – Помолчав, он добавил: – Прямо как я.

Бершад ничего не ответил.

– Но Джолан лучше нас с тобой. Он всегда был лучшим, – прошептал Оромир. – Если он жив и если ты поможешь мне его спасти, то я готов пойти с тобой. Ради того, чтобы спасти Джолана, мне смерть тоже не страшна.

– Договорились, – сказал Бершад.

Симеон громко рыгнул и заявил:

– В городе наверняка много галамарцев. Я пойду с вами.

Виллем цыкнул зубом.

– И я с вами. Наконец-то смогу отплатить Джолану за то, что он вылечил меня от триппера.

Голл встал и схватил топор.

– А мне до сих пор не представилось случая вернуть тебе кровный долг, Бершад Безупречный. Так что я готов умереть бок о бок с тобой.

Фельгор кашлянул:

– Да, такая храбрость и преданность кого хочешь растрогают до слез, но, между прочим, хотелось бы напомнить, что есть довольно простой способ спасти друзей и остаться в живых.

– Интересно, как ты собираешься захватить самый укрепленный город в Терре без тысячи бойцов и пары сотен бомбочек? – спросил Виллем.

– Нет, без этого нам не обойтись, – сказал Фельгор. – Пока вы будете отвлекать внимание, мы с Вирой проникнем в замок, освободим Эшлин, и она нас всех спасет. Вы даже не представляете, что она устроила на мосту.

– И как же ты проникнешь в замок? – сказал Виллем.

– Да очень просто. Недаром я уже четыре раза без проблем входил в Незатопимую Гавань, – заявил Фельгор, похлопывая Виру по плечу. – Вдобавок вот эта зловещая красотка сыграет роль моей пленницы. А ты, – указал он на Оромира, – будешь моим подчиненным.

– Глупости! Нам никто не поверит, – сказал Оромир.

– Ты не представляешь, в какие глупости готовы поверить люди, когда у них под боком что-то взрывается. В общем, в замок я вас проведу, а дальше будем действовать по обстановке.

Бершад посмотрел на Виру:

– Ну, что скажешь?

Вире очень хотелось сказать, что это самоубийственная затея, но другого способа спасти Каиру не существовало.

– Я с вами.

Бершад обернулся к воинам-ягуарам:

– Если хотите, возвращайтесь в джунгли и продолжайте с честью защищать жителей Дайновой Пущи. Больше я вас ни о чем не прошу.

Кто-то заморгал, кто-то сплюнул, кто-то поправил доспехи, кто-то схватил оружие, но к выходу не двинулся никто.

– Мы с тобой, барон Бершад, – заявил Виллем. – Все до последнего.

Бершад кивнул:

– Что ж, отдыхайте. С наступлением темноты выдвинемся, на город нападем в полночь.

88. Джолан

Замок Мальграв, 37-й этаж

Джолана разбудил запах кофе и звук жидкости, льющейся в кружку. Сам Джолан лежал на койке в помещении, освещенном бледным сиянием драконьих нитей, собранных пучками в стеклянных сосудах.

У Джолана затекла шея, позвонки будто бы склеились намертво. Он потянулся к затылку, чтобы размять мышцы, и обнаружил у себя на лопатках холодный компресс из водорослей.

– К сожалению, ты немного пострадал, – послышался мужской голос. – Компресс снимет боль и опухоль.

Джолан сел в койке. Голова ужасно болела.

За письменным столом сидел старик и внимательно глядел на Джолана. На столешнице стояла кружка горячего кофе.

– Не желаешь ли чашечку? Кофе только что сварили.

– Ты Озирис Вард?

– Да.

Джолану очень хотелось спросить о судьбе Эшлин, но он сдержался. Чем меньше Озирису известно об отношениях между Джоланом и Эшлин, тем лучше.

– А ты Джолан Фент из Выдрина Утеса, – продолжил Вард.

Джолан молчал. Под ложечкой у него засосало: уже давно его никто не называл полным именем.

– Откуда ты узнал?

– Оттуда же, откуда я узнал о твоей любви к свежезаваренному кофе по утрам.

Озирис постучал пальцем по стопке бумаг, перевязанной красным кожаным шнурком.

Джолан недоуменно наморщил лоб. Полное имя Джолана было известно немногим, из которых лишь один умел читать и писать.

– От Моргана Моллевана?

– Гм, быстрый и точный вывод. Видишь ли, каждый алхимик обязан направлять ежегодные отчеты о своих учениках в паргосские архивы гильдии алхимиков. Архивисты гильдии не особо интересовались этими отчетами, но алхимики обожают собирать любую информацию.

– Не верю, – сказал Джолан.

– Что ж… – Вард вытянул из стопки страницу и прочел вслух: – «Джолан прекрасно готовит лекарственные препараты и собирает целебные растения. К сожалению, ему недостает внимания к деталям, а его беспечное отношение к ведению домашнего хозяйства доставляет значительные неудобства. Например, по утрам он часто забывает приготовить кофе, что…»

Джолан сглотнул. Стиль мастера Моргана ни с чем не спутаешь. Джолан на миг представил, что вернулся к прежней спокойной жизни, и тут же устыдился своих мыслей.

– И что с того? – сказал он. – Морган Моллеван погиб, а я так и не стал алхимиком.

– Верно, – согласился Озирис. – Ты стал кем-то гораздо большим. Мне известно, что ты принимал участие в исследованиях Эшлин Мальграв. Половина устройств в ее теле создана твоими руками. Все это возникло в твоем уме.

– Я просто ее помощник.

– По-моему, ты говоришь это не из ложной скромности, а из вполне понятных опасений. – Озирис почесал сальную бороденку. – А знаешь, как умерла твоя мать?

Джолану не хотелось, чтобы Озирис отыскал в нем слабину и получил возможность им управлять.

– Она умерла, когда я был совсем ребенком. Я ее не помню.

– Ах вот как. – Озирис улыбнулся и подошел к двери. – Пойдем, я покажу тебе свою лабораторию. Мои последние опыты связаны именно с тем, что ты хорошо помнишь.



Вард привел Джолана в большую комнату, заполненную рядами стеклянных баков.

– Проходи. Нам нужен бак с образцом девять тысяч девятьсот семь.

Джолан неуверенно зашагал вдоль ряда.

Из рассказов Эшлин он знал о жутких опытах, которые Вард проводил над живыми созданиями на острове Призрачных Мотыльков. Но в этих баках Джолан не увидел ничего кошмарного.

Наоборот, в каждом баке находился тщательно воссозданный природный ландшафт с разнообразными экологическими системами: джунгли Дайновой пущи, пустыни восточного Паргоса, заснеженные равнины Листирии.

Все они были заселены различными искусственными созданиями.

В первых десяти баках содержались механические копии птиц и насекомых – жуки, колибри, скорпионы. Потом Джолан увидел живых зверей, но не совсем обычных: паргосских слонов размером с кролика и драконов-громохвостов чуть больше воробья.

– С размерами очень интересно экспериментировать, – сказал Вард. – Но все это так, баловство. А вот здесь, слева, – результат моих последних опытов.

Все, что Джолан видел в предыдущих баках, было так необычно, что он совсем не ожидал увидеть в баке с металлической табличкой, на которой был выгравирован номер 9907, что-то действительно очень знакомое.

По баку ползали четыре красные улитки, а еще в нем сидела белка, грызущая желуди, покрытые ядовитой улиточной слизью. Как ни странно, яд на белку не действовал.

– Улиток собрали у ручья, в лиге к югу от сожженной аптекарской лавки в Выдрином Утесе, – пояснил Озирис. – Я хотел провести эксперимент в полном соответствии с твоими исследованиями.

Джолан не знал, как к этому отнестись. Да, матери он не помнил, но почти всю сознательную жизнь провел, пытаясь вместе с мастером Моллеваном отыскать противоядие от красных улиток, но безуспешно.

– Как тебе удалось получить сверхчистый препарат? – спросил он, потому что именно в этом и заключалась проблема.

– Разумеется, я продемонстрирую тебе свой метод, но чуть позже. В отличие от алхимиков, я предпочитаю делиться знаниями. Однако же предполагаю, что тебя интересует не только сам процесс, но и то, как долго я его разрабатывал.

– Я должен угадать, сколько времени у тебя на это ушло?

– Нет, я сам тебе скажу, – ответил Вард. – Образцы мне доставили неболётом четыре часа назад. Противоядие я приготовил, пока ты лежал без сознания.

Джолан не сумел скрыть изумления. Мастер Моллеван изучал проблему долгие годы и погиб, так и не найдя ее решения.

– Для этого всего лишь пришлось внести небольшие изменения в изобретенный мной процесс очистки, но дело не в этом, – продолжил Вард. – Видишь ли, мои исследования находятся на той стадии, когда применять разработки стало проще простого.

– Почему ты мне все это рассказываешь?

– Потому что когда-то я был таким же, как ты, Джолан. Человеком творческим, гениальным, но сомневающимся в своих силах и боящимся сделать следующий шаг.

– У нас с тобой нет ничего общего, – ответил Джолан. – И я ничего не боюсь.

– Я же вижу, что тебе страшно. Ты не уверен в себе. Тебя гнетут мысли о людях, которых ты убил своим оружием. Тебя мучает совесть. А вот Эшлин об этом не задумывается. Знаешь, почему?

Джолана замутило.

– Потому что она – особа королевской крови, – продолжил Озирис. – Все, что у нее есть, досталось ей по праву кровного родства, а нам с тобой пришлось за это бороться. Наши достижения получены дорогой ценой. Мы их заслужили.

– Эшлин тоже их заслужила.

– Но не так, как мы с тобой.

– Я видел твои изобретения в действии, Озирис: разрушительные бомбы, сбрасываемые с неболётов, спаленные дотла деревни, обугленные трупы, серокожие чудища…

– Это всего лишь малая часть моих разработок. В Баларии я провел водопровод в каждый дом, чтобы жители получали чистую питьевую воду. Еще немного, и я смогу удалять опухоли головного мозга у детей, не причиняя пациентам ни малейшего вреда. Еще немного, и я создам новую разновидность галамарской пшеницы, которая не будет гнить на корню из-за того, что в округе уничтожили всех драконов-зеленорогов. Еще немного, и я смогу навсегда покончить с голодом. Покончить со страданиями, Джолан. Еще немного, и нам будет доступно все.

– Еще немного… – повторил Джолан.

– Да. Для этого нужен мощный источник энергии.

Наконец-то Джолан все понял. Когда Эшлин попала в плен, ей удалось задействовать аварийный выключатель.

– Что, не получается разблокировать аппарат на руке Эшлин? – язвительно поинтересовался Джолан. – Ай-ай-ай, какая досада.

– Ехидство тебе не идет.

– Ну, мы с Эшлин три месяца разбирались в твоей системе. А теперь твоя очередь возиться с нашей.

– С вашей? Значит, ты тоже принимал участие в ее создании?

Джолан запоздало прикусил язык, мысленно сокрушаясь, что не уследил за словами.

– Речь идет о прогрессе человечества, Джолан, – сказал Озирис. – Помоги мне изменить мир.

Джолан окинул взглядом стеклянные баки с их богатой и разнообразной флорой и фауной. Он догадывался, что, кроме этих чудес, в башне существуют еще и лаборатории, полные жутких экспериментов. Он посмотрел на Озириса:

– Я не знаю, как разблокировать аппарат. А даже если бы и знал, то не согласился бы предать Эшлин Мальграв за чашку кофе и туманное обещание лучшего будущего.

Озирис Вард понимающе кивнул:

– Да, в свое время и я благоговел перед правителями. Когда я был чуть постарше тебя, императрица Окину, родная тетушка Эшлин Мальграв, взяла меня на службу. Поначалу Окину относилась ко мне с добротой, во всем поддерживала мои начинания, и я решил, что буду ей верен до конца жизни. Но вскоре оказалось, что для нее я всего лишь слуга. Когда я осмелился поставить под сомнение ее имперские амбиции, она меня предала. По отношению к тебе Эшлин поступит так же.

Джолан помотал головой:

– Нет, Эшлин обращается со мной на равных. Она всегда себя так вела. Если императрица Окину тебя предала, то лишь потому, что ты совсем обезумел. И никакой помощи от меня ты никогда не дождешься.

– Ах, уверенность – очень хрупкая штука, – сказал Озирис. – Для Эшлин, да и для тебя тоже было бы куда лучше, если бы между нами установились отношения доверия и взаимопомощи, но сотрудничества можно добиться и иными методами.

– Даже если ты разорвешь меня на части, я все равно не стану тебе помогать.