— Какого черта? — воскликнул Конклин.

И тут он увидел.

С экрана внешнего обзора струился бледный свет, холодное пламя, освещавшее фигуры Гровса и Конклина и оборудование рубки. Ни звезд, ни черной пустоты — только приближающаяся и увеличивающаяся поверхность планеты, заполненная переливами огня. Пламенный Диск простирался под ними. Долгий полет близился к завершению.

— Впечатляюще, — пробормотал Конклин.

— Вот это и видел Престон.

— Что это? Какие-то водоросли?

— Вряд ли. Вероятно, радиоактивные минералы.

— Где же Престон? — спросил Конклин. — Я думал, он будет вести нас до конца полета.

Поколебавшись, Гровс неохотно ответил:

— Примерно три часа назад приборы зарегистрировали термоядерный взрыв в десяти тысячах миль отсюда. После этого гравитационные индикаторы не засекают корабль Престона. Конечно, находясь так близко к Диску, трудно засечь сравнительно небольшую массу...

— Великий боже! — вскричал ворвавшийся в рубку Джерети, взглянув на экран. — Мы у цели!

— Это наш новый дом, — сказал Конклин. — Большой, верно?

— Что это за странный свет? Вы уверены, что это именно планета? Может, это и в самом деле космический змей? Не думаю, что мне понравится жить на космическом змее, какой бы он ни был величины.

Конклин вышел из рубки и торопливо зашагал по содрогающемуся грохочущему коридору. Покинув центральный уровень, он спустился по пандусу, чувствуя, как все больше нагревается воздух. Возле двери в свою каюту он остановился и постоял, прислушиваясь.

Внизу, в трюме, люди собирали свой скудный груз: кастрюли и сковородки, постельное белье, продукты и одежду. Оттуда сквозь грохот двигателей доносился неясный шум взволнованных голосов. Техник-ракетчик Гарднер начал раздавать скафандры Додса и шлемы.

Конклин открыл дверь каюты и вошел.

Мари быстро взглянула на него:

— Мы уже прилетели?

— Не совсем. Готова шагнуть в наш новый мир?

Мари осмотрела их пожитки:

— Я все укладываю.

Конклин усмехнулся:

— И ты, и все остальные. Положи все на место. Мы будем жить здесь, пока не устроим подземное убежище.

— О! — Она начала распихивать вещи по ящикам, шкафам и шкафчикам. — У нас там будет поселение?

— Да. — Конклин открыл дверцу шкафа и взглянул на Мари, стоявшую с охапкой одежды в руках. — Давай клади.

— Билл, как это будет чудесно! Понимаю, сначала нам придется нелегко. Но это только сначала. Жить под землей, как на Уране и Нептуне. Отлично.

— Мы очень хорошо устроимся. — Конклин мягко забрал одежду из ее рук. — Пойдем вниз, за скафандрами. Гарднер уже раздает.

В трюме к ним подошла расстроенная Джанет Сибли.

— Не могу застегнуть скафандр, — пожаловалась она. — Он слишком маленький!

Конклин помог ей и предупредил:

— Ради бога, запомните: когда выйдете наружу, будьте осторожны и не бегайте. У нас устаревшие скафандры. Если порвете его об острый камень, то сразу погибнете.

— Кто выйдет первым? — спросила Мари, медленно застегивая свой громоздкий скафандр. — Капитан Гровс?

— Тот, кто будет ближе к люку.

— Возможно, это буду я, — заявил Джерети, войдя в трюм и забирая свой скафандр. — Возможно, я буду первым человеком, ступившим на Пламенный Диск.

Люди еще натягивали скафандры и взволнованно переговаривались, собравшись группками, когда раздался вой посадочной сирены.

— Держитесь покрепче! — крикнул Конклин сквозь этот вой. — И берегите скафандры!

Корабль с грохотом ударился о поверхность планеты, и людей разбросало, как сухие листья. Пожитки и продукты пустились в пляс, потому что корпус корабля неистово содрогался. Двигатели продолжали реветь, корабль раскачивался, словно прокладывал огромную борозду по твердой, как лед, поверхности планеты. Ослепительное пламя вырывалось из дюз, скрежет металла о камни оглушал разбросанных по трюму оцепеневших пассажиров.

Конклин влетел в кучу постельного белья. На него сыпались кастрюли и сковородки. В полумраке он отбивался как мог, пока не вцепился в какую-то опору.

— Мари? — крикнул он. — Ты где?

Кто-то заворочался поблизости.

— Я здесь, — слабым голосом откликнулась она. — Кажется, мой шлем треснул и воздух выходит.

Конклин проверил.

— Все в порядке, Мари.

Корабль все еще двигался, но адский скрежет металла постепенно затихал. Наконец корабль замер. Свет вспыхнул и вновь погас. Где-то что-то капало. В коридоре по вывалившимся из шкафа вещам с потрескиванием плясали язычки огня.

— Погасить огонь! — приказал Гровс.

Схватив огнетушитель, Джерети неуверенно отправился в коридор.

— Полагаю, мы прибыли, — сказал он, управившись с огнем. Его голос тонко дрожал в шлемофонах переселенцев.

Кто-то включил фонарик.

— Корпус уцелел, — заметил Конклин. — Утечки не слышно.

— Давайте выйдем, — сказала Мари. — И посмотрим.

Гровс был уже возле люка. Стоя с каменным лицом, он подождал, пока все собрались вокруг него, а затем начал вручную открывать замок, разгерметизируя люк.

— Замок обесточен, — объяснил он. — Где-то короткое замыкание.

Люк скользнул назад. Воздух со свистом вырвался наружу, и Гровс шагнул вперед. Остальные, толпясь, последовали за ним. На мгновение все остановились в испуге и нерешительности, а затем начали спускаться по трапу на поверхность планеты.

На полпути вниз Мари споткнулась, но Джерети поддержал ее. Первым ступил на промерзшие камни один из японских рабочих-оптиков. Улыбнувшись, он махнул рукой:

— Все в порядке! Никаких чудовищ не наблюдается.

Мари попятилась.

— Посмотрите, — прошептала она. — Посмотрите на это сияние.

Поверхность планеты была бескрайней равниной, излучавшей зеленый свет. Мягкий, прозрачный, не дающий тени, он освещал лежащие вокруг камни.

— И так здесь всегда, — зачарованно сказал Джерети. — Я никогда не видал такого. — Он ткнул ногой промерзший камень. — Мы первые, ступившие сюда.

— Наверно, нет, — задумчиво ответил Гровс. — Когда мы снижались, я кое-что заметил. Я старался сесть как можно ближе, но не задеть. — Он взял на изготовку свой мощный излучатель. — Престон писал, что Диск, возможно, пришел сюда из другой системы.



Впереди возвышалась металлическая сфера с гладкой матовой поверхностью. Зеленые кристаллики замерзшего газа поблескивали вокруг людей, когда они осторожно шли к ней.

— Как, черт возьми, мы туда проникнем? — спросил Конклин.

Гровс качнул излучателем:

— Не вижу другого способа. — Его голос зазвучал в их шлемофонах. Он нажал на спусковой крючок и описал стволом круг. — Этот материал похож на нержавеющую сталь. Эта штука искусственного происхождения.

Конклин и Гровс пролезли сквозь дыру, которую излучатель проделал в металле. Ступив на пол, они почувствовали медленную пульсацию. Они оказались в помещении, забитом жужжащей аппаратурой. Наружу вырвалась струя воздуха.

— Нужно заткнуть, — сказал Гровс.

Они наложили заплату на дыру, проделанную излучателем, и принялись осматриваться.

— Добро пожаловать, — раздался тихий старческий голос.

Гровс вскинул оружие.

— Не бойтесь, — сказал старик. — Я такой же человек, как и вы.

Конклин и Гровс застыли на металлическом полу.

— Боже правый! — выдохнул Гровс. — Но я думал...

— Я Джон Престон, — сказал старик.

По спине у Конклина побежали мурашки. Зубы застучали.

— Вы сказали, что его корабль взорвался. Взгляните на него: ему добрая тысяча лет. А он должен был распылиться на атомы.

Тонкие, как бумага, губы дрогнули, словно соглашаясь, и из динамиков вновь раздался блеклый тихий голос.

— Я очень стар, — сказал Престон. — Я почти мертв и парализован. — Его рот искривился в подобии улыбки. — У меня артрит, вы это, наверное, знаете. И я где-то потерял свои очки. Поэтому вижу вас очень плохо.

— Это ваш корабль? — спросил Конклин. — Вы прибыли сюда раньше нас?

Старик кивнул. Его голову поддерживал бандаж.

— Он наблюдает за нами, — сказал Гровс. — Это страшно. Это неестественно.

— Как долго вы здесь? — задал вопрос Конклин древнему усохшему существу в ванне с питательным раствором.

— Извините меня, — ответил Престон. — Я не могу подойти и пожать вам руки.

Конклин заморгал.

— Похоже, он не услышал меня, — с тревогой сказал он.

— Мы представляем Общество Престона, — нерешительно начал Гровс. — Мы продолжаем вашу работу. А вы...

— Я так долго ждал, — прервал его старик. — Много тоскливых лет. Много, много длинных дней в одиночестве.

— Что-то тут не так! — с испугом воскликнул Конклин. — С ним что-то неладное.

— Он туг на ухо и плохо видит.

Конклин шагнул вперед, к нагромождению аппаратуры и сплетению проводов.

— Это не корабль. Это что-то другое, похожее на корабль, но не корабль. Я думаю...

— Я хочу рассказать вам о Пламенном Диске, — прервал его сухой голос Джона Престона. — Это именно то, что мне интересно. Именно то, что я считаю важным.

— Так считаем и мы, — сказал сбитый с толку Гровс.

Конклин взволнованно рассматривал гладкую внутреннюю поверхность сферы.

— Тут нет никаких двигателей! Эта штука не может летать! Это какое-то устройство типа сигнального буя. — Он резко повернулся к Гровсу. — Гровс, это буй. Я начинаю понимать...

— Вы должны выслушать меня, — продолжал Престон. — Я расскажу вам о Диске.

— И это не единственный буй, — сказал Конклин. — Этот принесло сюда, притянуло гравитационным полем планеты. Их, должно быть, тысячи, точно таких же.

Он медленно подошел к Гровсу.

— Мы имели дело не с кораблем, а с целой серией буев. Каждый направлял нас к следующему. Мы следовали по цепочке буев на всем нашем пути сюда, шли от одного к другому.

— Чего бы вы ни хотели, — непреклонно продолжал сухой голос, — выслушайте то, что я вам скажу.

— Заткнись! — крикнул Конклин.

— Я останусь здесь, — сказал Престон медленно и с болью, тщательно подбирая слова. — Я не решусь уйти. Если я...

— Престон! — завопил Конклин. — Сколько будет дважды два?

— Я ничего не знаю о вас, — упорно продолжал голос.

— Повторяй за мной! — потребовал Конклин. — У Мэри был барашек, его шерсть была белой как снег!

— Прекрати! — сказал Гровс; он был на грани истерики. — Ты спятил?

— Поиски были долгими, — продолжал бормотать монотонный скрипучий голос, — и ничего не дали. Совсем ничего.

Конклин расслабился. Он направился назад, к заплате в стене сферы.

— Он не живой. Это не ванная с питательным раствором. Там какая-то субстанция, на которую проектируется видеоизображение. Видео— и аудиозаписи синхронизированы так, чтобы получилась точная копия. Он умер сто пятьдесят лет назад.

В тишине продолжал звучать сухой тихий голос Престона. Конклин отодвинул заплату и выбрался наружу.

— Идите сюда, — махнул он остальным. — Заходите.

— Мы слышали по шлемофонам все ваши разговоры, — сказал Джерети, войдя внутрь. — Что все это значит? Черт возьми, при чем тут Мэри и барашек?

Он увидел копию Джона Престона и замолчал. Остальные вошли следом за ним, волнуясь и затаив дыхание. Один за другим они входили и останавливались, увидев старика, услышав его тихие слова, продолжавшие звучать в разреженном воздухе сферы.

— Запечатайте дыру, — приказал Гровс, когда вошел последний человек, японский оптик.

— Это он? — с сомнением спросила Мари. — Почему он так говорит? Словно повторяет... молитву.

Конклин положил свою тяжелую гермоперчатку на плечо девушки:

— Это только изображение. Он оставил сотни таких, а может, тысячи. Разбросал в пространстве, вокруг. Чтобы привлечь корабли и направить их к Диску.

— Значит, он мертв!

— Он умер давным-давно, — ответил Конклин. — Судя по его виду, он умер очень старым. Вероятно, через несколько лет после того, как обнаружил Диск. Он знал, что когда-нибудь сюда прилетят корабли. Он хотел привести один из них сюда, в его мир.

— Он, наверное, не знал, что будет создано Общество, — грустно сказала Мари. — Он не представлял, что кто-нибудь еще отправится на поиски Диска.

— Не знал, — согласился Конклин. — Но он знал, что сюда полетят корабли.

— Как жаль...

— Не поддавайтесь отчаянию, — сказал Гровс. — Мертва только физическая оболочка Джона Престона, и эта оболочка не самое главное.

— Наверное, вы правы, — согласилась Мари и просияла. — Это что-то изумительное, что-то вроде чуда.

— Молчи и слушай, — мягко сказал Конклин.

И все они замолчали и прислушались.

— Это не бессмысленное движение, — говорил бледный образ старика.

Его подслеповатые глаза были устремлены на группу людей; он не видел их, не слышал их, не знал об их присутствии. Он обращался к тем, кто был в тот момент, когда он это говорил, очень далеко от него.

— Не животный инстинкт делает нас беспокойными и неудовлетворенными. Вот что я скажу вам: самое возвышенное, что есть в человеке, — это потребность расти и идти вперед... открывать новое... развиваться. Достигать неизведанных территорий, приобретать новый опыт, эволюционировать. Отбросить рутину и повторение, отказаться от одуряющей монотонности и стремиться вперед. Постоянно идти дальше...