Лазарчук Андрей
Различить истину и вымысел невозможно
Андрей ЛАЗАРЧУК
\"Различить истину и вымысел невозможно...\"
Прямой разговор с известным отечественным прозаиком ведут читатели журнала \"Если\".
- В своих выступлениях Вы неоднократно \"отрекались\" от фантастики, тогда как Ваши романы - типичная фантастика. Откуда такая неприязнь к \"собратьям по перу\"? (А. Тарасов, г.Пермь)
- Думаю, все, кто меня знает, подтвердят: я не испытываю и никогда не испытывал неприязни к собратьям по перу (клавиатуре). Напротив, почти все они мне глубоко симпатичны, а самое сильное отрицательное чувство к некоторым избранным \"экземплярам\" - это легкое равнодушие. Возвращаясь же к голове вопроса...
Ну, хорошо. Если кто-то воспринимает мою прозу именно как фантастику, то это его дело. Смешно протестовать. Я и сам когда-то в порядке полемики доказывал, что в мировой литературе не существует ничего, кроме фантастики. Но надо различать, где кончается полемика и где начинается реальная жизнь. В каких-то рейтингах я, помнится, обнаруживал среди фантастических произведений \"Мастера и Маргариту\". Причем оценка этого шедевра общечеловеческого значения была ниже, чем \"Понедельник начинается в субботу\". Возможно, с точки зрения читателей преимущественно фантастики (ЧПФ) так оно и есть: то есть фантастическая составляющая \"Понедельника...\" существеннее и глубже. Не могу судить, поскольку никогда не был ЧПФ и не могу посмотреть на это с их колокольни. Так вот, поскольку мои романы имеют некую, условно говоря, фантастическую составляющую, то я не возражаю против отнесения их к оному жанру (или виду, как больше нравится). Но сам я - сугубо для себя - отчетливо различаю, где кончается фантастика и где начинается нечто другое. Почти с самого начала работы на литературном поприще я внутренне отгораживался от фантастики, понимая, что пишу что-то внешне похожее на нее, но - другое. Другим был сам посыл. Я не вполне понимал, скажем, что такое \"новизна фантастической идеи\", о которой так много говорили во времена моего литературного детства. Мне просто не хотелось что-то выдумывать, ибо, по моему глубокому убеждению, со временем только окрепшему, ничего выдумывать просто не имеет смысла, поскольку все выдумано до нас и без нас. Совокупный мир человека - внутренний и внешний - уже включает в себя почти все, что, в принципе, можно изобразить черными значками на белой бумаге. Никто ведь не называет \"фантастикой\" античные мифы. Это была обычная информационная среда того времени. С тех пор по существу мало что изменилось.
Так вот, владея всей картиной совокупного мира, многие авторы все же пытаются добавить туда \"еще сущностей сверх необходимости\", создать что-то новое, небывалое, свое - или же заглянуть за горизонт, пространственный или временной. Именно их я и зачисляю в фантасты. Лично мне по горло хватает уже существующих в человеческом сознании (подсознании) представлений о мире. Я не фантаст, потому что не пытаюсь ничего выдумывать - лишь беру из \"эфира\".
Хотя несколько откровенно фантастических произведений я написал. Это \"Священный месяц Ринь\", \"Там вдали, за рекой\", \"Олимп, вас не слышим\". В конце концов, никто же не пытается называть \"фантастикой\" картины модернистов или сюрреалистов, созданные по принципу: \"Я так вижу\". Я не пишу фантастику, я так воспринимаю мир.
- В последние годы многие наши писатели-фантасты увлеклись так называемой \"альтернативной\" историей, причем подвергаются ревизии практически одни и те же \"узловые\" моменты истории. В чем причина такой повторяемости, то ли фантазия иссякла, то ли здесь затронуты какие-то более глубинные мотивы? (Ю. Голубева, Москва)
- Я хотел бы поставить под сомнение самое существо вопроса, поскольку как раз \"альтернативных\" историй написано не так уж и много. Я, я в соавторстве с Успенским, Рыбаков, Вершинин, Звягинцев... Абрамов не в счет... все? Узловые моменты (последовательно): русско-японская война, 1941 год, Октябрьский переворот, 70-е годы ХIХ века, 1825 год, 1921 год... Так где тут повторяемость и доказательство того, что \"фантазия иссякла\"?
А с другой стороны, если окинуть взглядом историю России, то окажется, что настоящих \"узловых моментов\" не так уж много, по пальцам пересчитать. Очень плотно была сбита русская история, ножа не просунуть...
- В различных статьях Вас неоднократно называют \"турбореалистом\". Согласны ли Вы с этим и какой смысл вкладываете в это понятие? (Н. Ройзман, г.Саратов)
- Мы отчасти возвращаемся к первому вопросу. Не только у меня, но и у некоторых других авторов возникала мысль, что пишут они не фантастику, а нечто напоминающее ее лишь формально. Термин \"турбореализм\" родился спонтанно, авторство его ошибочно приписывается В. Пелевину, на самом же деле придумал и пустил его в ход В. Покровский. Итак, что это за направление в литературе?
Есть общепринятое понятие \"реализм\". Оно подразумевает следующее: мир веществен, постижим, описуем; литература этого мира пишет правду о нем и отражает этот мир объективно.
Есть более или менее общепринятое понятие \"фантастика\". Оно подразумевает следующее: мир веществен, постижим, описуем; в нем есть род литературы, который оперирует вымыслами.
Турбореализм подразумевает следующее: наш мир, в основном, представляет собой коллективный вымысел или, по меньшей мере, описание, текст, информационный пакет; непосредственно в ощущениях мы получаем малую толику информации о нем (да и ту, зная кое-что о механизмах восприятия, можем ставить под сомнение), значительно же больше - в виде сообщений, прошедших через многие руки. У нас нет возможности контролировать эти информационные потоки и нет возможности проверять истинность сообщений. Мы можем лишь принимать или не принимать их на веру. Таким образом, любое знание о мире может оказаться в равной степени и истинным, и ложным. Турбореализм отдает себе отчет в том, что различить истину и вымысел невозможно - и тем не менее в этой плывущей информационной среде нужно жить и принимать решения.
Можно сказать так: турбореализм есть литература виртуального мира, в котором мы существуем.
- Сейчас многие говорят о кризисе фантастики, а между тем книг на прилавках не убавляется, наоборот, российские авторы уверенно теснят американских. За счет чего это происходит - наши стали лучше писать или все, что можно было перевести - переведено? ( Д. Ключевский, Санкт-Петербург)
- Кризис - для фантастики состояние привычное, хроническое. Да, был серьезный выброс имен и названий, да, по уровню спроса русская фантастика уверенно обходит переводную англо-американскую (феноменальный успех! нигде больше в мире такого чуда не происходит!) - но достигнуто это дорогой ценой: переходом из статуса Золушки (которая знает, что на самом-то деле она прекрасная незнакомка в хрустальных туфельках) в статус этакой энергичной хамоватой девки, которая приторговывает и ширпотребом, и собой, и вообще всем, до чего можно дотянуться. Ясно, что без этого было не обойтись, такова объективная реальность, \"высокая\" фантастика не смогла бы выдержать массированного удара из-за океана (слишком мала ее аудитория), но сейчас, вроде бы отсидевшись за спиной фантастики популярной, уцелев, она рискует остаться без читателя вообще. Такой вот у нас очередной кризис. Не первый и не последний. Резюме: популярность фантастики возросла, потому что в среднем писать стали хуже.
- Говорят, что Вы создаете роман в жанре фэнтези? Это следование моде, попытка достижения коммерческого успеха или нечто третье? Как Вы относитесь к фэнтези вообще и к творчеству Дж. Р. Р. Толкина в частности? (И. Игнатьев, г. Казань)
- О моем романе в жанре фэнтези - это правда. Более того, я его уже написал. По слухам, первая книга (всего их две) уже вышла. Фэнтези ли это? Не знаю. По антуражу - да. Условное средневековье, мечи и магия... Не буду предварять прочтение объяснениями, что я пытался сказать этой вещью, оказавшейся для меня очень тяжелой. Скажу лишь, что родилась она из нескольких фраз в \"Солярисе\", запавших мне в сознание очень давно: что-де поверить можно лишь в бессильного и сомневающегося Бога. Почему именно фэнтези? Не знаю, так получилось само. У меня сначала возникают картинки, и этот процесс я почти не контролирую.
К фэнтези вообще я отношусь нейтрально: если произведение интересное, я его читаю - и наоборот. Толкина почти не люблю, считаю занудой и весьма посредственным рассказчиком. Его выручает лишь отменное знание кельтского и валлийского фольклора. Но это не искупает рыхлости текста и искусственности сюжета. На мой взгляд, сиквел Перумова написан лучше.
- В Вашем совместном с М. Успенским романе \"Посмотри в глаза чудовищ\" главным героем Вы сделали Гумилева. Чем обусловлен такой выбор? Почему не Маяковский (тоже был изрядный авантюрист) или Волошин? (Н. Гуревич, Санкт-Петербург)
- Очень распространенное заблуждение: что героя можно выбрать. На самом-то деле все происходит наоборот. И мы счастливы, что Николай Степанович решил вернуться в мир с нашей помощью.
Что касается Маяковского, то он скучен. Авантюризм его заключался разве что в па-де-труа с Бриками да путешествиях по железной дороге в Париж и на пароходе в Америку. Волошин более конкретен, но вял и анемичен. Они не захотели возвращаться в мир, чем нас ничуть не расстроили.
- Многие фантасты предсказывали и описывали конец света - ядерный, экологический и т.п. Каким видите Вы наше будущее? (А. Сорокина, Мурманск)
- Я думаю, человечество уцелеет и даже не изменится радикально. Если без подробностей, которые вариабельны, то можно прогнозировать постепенный спад темпов развития, сглаживание (но не исчезновение) перепадов в жизненном уровне и в целом - достаточно скучную жизнь с большим количеством событий, но не приключений. Многие будут этим недовольны...