Будем хлеб жевать.



На салазках мчатся сказки –

Строят глазки в прорезь маски;

Да еще скрипят без смазки

Ржавые слова.



Жили-были, все забыли,

Долюбили и остыли,

Встретимся, воскликнем \"Ты ли?!\"

\"Я…\" – ответишь ты.



В прозе жизни, как на тризне,

Нету места укоризне –

Третий-лишний, братцы-слизни!

Слепнем, как кроты.



* * *



…значит, вскоре будет горе. Станем плакать.

Разведем беду руками. Обожжемся.

Под ногами искореженная слякоть

Обижает палый лист – багряно-желтый,

Он в грязи нелеп и жалок. Грай вороний

Пеплом рушится на голову. В овраге

Обезумевший ручей себя хоронит,

Захмелев от поминальной, смертной браги.



Значит, осень,– та, что ничего не значит,

Стертым грошиком забытая в кармане.

Если я еще не кончен – я не начат;

Если я не стану верить – не обманет.





ЦЫГАНОЧКА



…ай, мама!

Догорели, сизым пеплом стали угли; ночь в степи бредет неслышно, чабрецом, полынью пахнет. Ветер гривы заплетает жеребцам, уставшим за день, ветер меж шатров танцует, ай, чявалэ, пляшет ветер… Там, за далью, вторит эхо: пой, гитара! плачь, гитара! смейся! И звенят мониста, рассыпаясь по простору…

Нынче утром встанет солнце.

Нынче утром я не встану.



…ай, нож!

Синей стали. Кони встали вдоль клинка. Видно, в скачке подустали и застыли на века. Бликом возле острия отраженье: я? не я?! – и мерцают \"я-не-я\" те, далеко от рукояти.

По изгибу ножевому режет солнце по-живому.



…ай, пыль!

По дорогам, трактам, шляхам, под ногами, сапогами,– желтой змейкой, малым смерчем; под дождем назвавшись грязью, в летний зной назвавшись смертью, в зимний день назвавшись снегом, только эти все названья – ложь, обман, умов смущенье, ибо пыль осталась пылью, как судьба судьбой осталась, как жена со мной рассталась – пыль, сказала, ты дрянная! на зубах скрипишь паскудно!

Ай, ромалэ – одинок я!..

Пыль…



…ай, мама, грустно было, ай, тоска змеей по сердцу – ветром в поле, пылью в ветре, на заре лучом рассветным, я с тобой останусь, мама, я тоску заброшу в море!..



* * *



Мой бедный бес! Какие кружева

Плетет в аду твое воображенье,

Где грешников унылое движенье

Бессмысленно и скучно? Так слова

Теряют в мертвой хватке предложенья

Привычный облик, страсти и права.

И все таки – страдавшие блаженны.



Мой мудрый бес! Скучая у котла,

Где всей утехи – вилы да смола,

Ты создаешь миры без сковородок,

И каждый житель – чистый самородок,

И каждый вечер – свечи на балах.

И каждый день – морковь на огородах

Гораздо лучше, чем вчера была.



Мой странный бес! Ты изгибаешь хвост,

Который, как вопрос, мохнат и прост,

Ты сатане готов лизать копыта,

Но в тишине, забыв про график пыток,

Упрямо через пропасть строишь мост

Туда, где обреченность на попытку

Старается достичь колючих звезд.



Наивный бес! К чему? к чему? к чему?!

Прими, как данность, славную тюрьму,

Где ты – не заключенный, а тюремщик,

Где строго пополам: орел и решка,

Порок и наказанье, бес и грешник.

Бессмысленно кому-то одному

Желать на крест приколотить скворечник,

Чтоб искупить птенцами боль и тьму!



Мне кажется: вот-вот, и я пойму…



РОМАНС



Я Вам не снилась никогда.



Зачем же лгать? – я это знаю.

И с пониманием внимаю

Решенью Вашего суда.

О чувство ложного стыда! –

Тебя я стала ненавидеть,

Когда, боясь меня обидеть,

Вы вместо \"нет\" шептали \"да\".



Я Вам не снилась никогда.



Любовь? Я поднялась над нею.

Став и печальней, и сильнее,-

Но в этом лишь моя беда.

Рождая пламя изо льда,

Я жгла опоры сей юдоли,

Вы были для меня звездою –

Гори, сияй, моя звезда!



Проходят дни, пройдут года,

Я, может быть, Вас вспомню снова,

Но пусть звучит последним словом:

\"Я Вам не снилась никогда!\"



* * *



Избавь, Господь, от зависти,

Избавь от зависти,

Позволь в мечтах о завязи,

Весною зацвести,



Даруй восторг цветения

Над суетой земли,

Даруй покой растения

В предчувствии зимы.



* * *



САПОГИ



Любить не учился, и значит –

Любитель.

Профессионалом не стал.

Пошли мне, Всевышний, лесную обитель, –

От шума устал.



От воплей, от сплетен, от брани

И гимнов,

От окриков: \"Нам по пути!\"

О добрый Всевышний! Пошли сапоги мне –

Подальше уйти.



Хватают за полы, влекут

Из-за парты, –

И по полу, по полю: \"Пли!..\"

Господь, оглянись! Нам сапог бы две пары,

И вместе…

Пошли?



БОЛЕЗНЬ



Я болен.

Мой взгляд двуцветен.

Я верю в добро и зло.

Я знаю: виновен ветер,

Когда на ветке излом,

И если луна не светит,

То волку не повезло.



Но если душу – узлом,

Так только морским, поверьте.



Я болен.

Мой мир двумерен.

На плоскости жить сложней:

Прямая не лицемерит,

Но верит, что всех важней,

Когда нараспашку двери

И виден узор камней.



Попробуй поладить с ней,

Как ладят с тропою змеи.



Я болен.

Мой крик беззвучен.

Я тихо иду в ночи.

Колышется плач паучий,

Бесшумно журчат ключи,

Замки открывая лучше,

Чем золото и мечи,

И дремлют в овраге тучи.



Я болен.

Неизлечим.





ПРОРОЧЕСТВО

Н. Гумилеву


Седой колдун, мудрец, знаток проклятий странных,

Мне говорил: \"Ты наш! Отмеченный клеймом,

Ты невредим пройдешь меж чудищ безымянных

И голову вовек не склонишь под ярмо

Насмешницы-судьбы, чей герб – ухмылка будней

На фоне кирпичей, щербатых и нагих.

Стальные на пути ты стопчешь сапоги,

Изменника простишь, любимую забудешь,

На троны возведешь, низвергнешь в бездну горя,

Надеждой одаришь, отняв последний грош,

Напомнишь тем, кто жив, что счастье – это ложь,

Усталость – это смерть, а горы – просто горы,

Безумен, одинок, днем слеп, во мраке зрячий,

Восторженной толпой растерзан на куски,

Ты дашь им яд в вине. И белые виски,

И отрешенный взор, и вой в ночи собачий,

И песня вдалеке, и демоны дороги,

Чей зов опасен всем, а проклятым – вдвойне,

Тебя найдут в любой забытой стороне,

Толкнув ладонью в грудь, огнем ударив в ноги,

Покой забрав, взамен дав счастье и беду!\"

И я кивал: \"О да! Я проклят! Я иду…\"



* * *



Я – эхо чужого смеха,

Я – эхо чужого плача,

Я – эхо, смешное эхо,

Я сам ничего не значу.



Сомкнутся слепые веки,

Черты заострятся строго,

Уйдете во тьму навеки –

Останусь молчать до срока…



БЛАГОДАРНОСТЬ



Благодарю тебя, судьба,

За неприкаянность и кротость,

За предоставленную пропасть –

Рай для строптивого раба,



Благодарю, суровый рок,

За мудрость тайного урока,

За то, что каждая дорога

Рекой впадает в мой порог,



Прими, Фортуна, мой поклон

За слепоту немого взора

И за январские узоры,

Что ночью пали на стекло,



Спасибо, Фатум, за обман

И за случайность поворота,

Где трижды новые ворота

Нас в сотый раз сведут с ума.



Ананке! Вечный твой должник,

Кричу нелепое спасибо

За неприкаянность Мессии

И за укатанность лыжни –



Спасибо тысяче имен,

Укрывших от людского глаза

Возможность навсегда и сразу

Понять, что слаб и неумён…

МЕДЛЕННОЕ ЛЕТО

Не изменю июльской ночи,

Глухой тоске не изменю,

Над старой липою хохочет

Луна – кокетка-инженю.



Она, плутовка, сыплет пудрой,

Безумным вальсом кружит сны,

Ей все равно, что будет утро,

Где не останется луны.



Укутана мантильей черной,

Сестра, насмешница, луна,

Ты никому не подотчетна