В этом мире всеобщего благоденствия наиболее ценятся личные достижения - и герой романа Жерно Гурдже заслужил звание одного из лучших игроков. В любом логическом состязании он быстро становится чемпионом. С помощью шантажа его заманили на оперативную работу в столице недоразвитой звездной империи, потенциального врага Культуры. Проблема в том, что политическая структура империи выстроена вокруг сложной стратегической игры, квинтэссенции военного и политического опыта, и лишь такой гениальный игрок, как Гурдже, может освоить ее правила. Поначалу он вовсе не горит желанием ревностно служить Культуре, но втягивается в соперничество, и пробуждаются личные амбиции, которые превращают его в угрозу местной власти. Вызов, возможность участвовать в большой игре и добиваться результата - вот что привлекательно для человека и сопровождающего робота-автономника.
Образ игровой политической структуры Азада больше всего походит на сложную систему американских праймериз: полтора года вычурных публичных единоборств, в которых решается, кто возглавит державу на следующий срок. Но есть параллели и с советской системой управления, в которой для успешной карьеры необходимо было освоить жонглирование цитатами классиков марксизма-ленинизма. Игра выражает сущность всей культуры, и столкновение Культуры с Азадом стало моментом испытания для обеих.
* * *
Роман «Материя» написан недавно и выглядит более жестким. Автор сразу адресует читателям паноктикум странных образов, которые напоминают бред юного сочинителя. Рациональное объяснение их появится в тексте много позднее. Главные действия происходят на нижних слоях пустотела Сурсамен, где гуманоидные цивилизации осваивают ружья, паровой двигатель и технологии войны. Но коварство, предательство и по-настоящему шекспировская жестокость встречаются как внизу, так и наверху, среди рас, находящихся на более высоких ступенях эволюции. Сюжет разворачивается параллельно на нескольких уровнях, и лишь к финалу все линии сводятся воедино.
Король сарлов, объединивший нижние уровни огнем и мечом, злодейски убит соратником. Принц Фербин в бегах, он надеется найти помощь в других мирах. Принц Орамен с тревогой наблюдает за действиями регента и сталкивается с предательством старых друзей, подставляющих его под нож. Принцесса Джан Серий давно уже стала в Культуре оперативником службы Особых Обстоятельств, но долг призывает ее на родину. Каждый из них сталкивается с вопросом: плыть дальше по течению или бросить вызов напастям родовой судьбы? Каждый сыграет важную роль в захватывающей и кровавой кульминации.
Декорации королевского дома позволяют Бэнксу насытить текст театральными метафорами. Например, актерское мастерство и знание литературных источников оказываются совершенно необходимы для выступлений на публике. Сцены с участием разных героев выстраиваются в тематические параллели, чтоб усилить художественный эффект. А местами встречается прямая стилизация под елизаветинскую драматургию: «Удачу в эти дни мне выдают мелкими монетами, мадам. И все же я надеюсь, что благодарность буду отсчитывать крупными купюрами».
Горизонт повествования постоянно смещается: только что герои чувствовали себя уверенно - и вдруг оказались персонажами чужого наблюдения и чужой истории. Одна из центральных сцен романа, проходная на первый взгляд, - встреча принца Фербина с бывшим оперативником Культуры, когда-то завербовавшим его сестру. Проблемы развития личности и цивилизации здесь связаны в один узел.
В мире сверхцивилизаций преодолены материальные ограничения, но искушение «замкнуться в ореховой скорлупе и считать себя царем бесконечного пространства» встречается на каждом шагу. Однако герои преодолевают его и в нужный момент делают нравственный выбор. Потому что материя имеет значение (название романа в оригинале многозначно), потому что человек имеет значение. Потому что страдания живых существ можно уменьшить, когда для этого есть условия и возможности. Нельзя быть просто зрителем, надо постараться стать хорошим актером на этой сцене.
Сергей НЕКРАСОВ
Рецензии
Дэниел УИЛСОН
РОБОТЫ АПОКАЛИПСИСА
Москва: Астрель, 2012.- 381 с.
Пер. с англ. М. Головкина.
5000 экз.
Человечество победило «консервные банки». Роботы потерпели поражение. Об этом радостном событии читатель узнает на самой первой странице. Книга, в оригинале называющаяся «Робоапокалипсис», повествует о конце человеческой цивилизации, слишком сильно увлекшейся механическими и кибернетическими игрушками. Перед нами хроника войны, развязанной роботами против создателей-людей. Виноваты в катастрофе, как водится, ученые, «копавшие слишком глубоко»: эксперименты по созданию ИИ привели к слишком положительному результату. Появившийся на свет ИскИн тут же, как принято со времен Франкенштейна, возненавидел своих творцов, принял имя Архос и растворился в компьютерной сети. После чего, в лучших традициях «Терминатора», он поставил под контроль всех роботов Земли и принялся скрупулезно изводить род человеческий. Ничего нового в сюжете нет. Читали это уже много раз. Хотя, казалось бы, писать после «азимовской революции» про роботов, компьютерных и механических тиранов в стиле «пальп-фикшен» начала XX в., по меньшей мере, странно. Больше всего «Роботы Апокалипсиса» поражают именно своей принципиальной неоригинальностью. Ведь даже в подробном описании боевых микромашин нет никакой новизны: похожие системы описал Ф.К.Дик еще в 1950-х гг., например, в повести «Крикуны».
Странная все-таки штука - популярность. Книга без единой новой идеи, словно бы составленная из лоскутков всей предшествующей НФ, тем не менее обласкана, отлично продавалась в США и даже вошла в число общелитературных бестселлеров.
Впрочем, не отличаясь особой выдумкой, роман действительно написан бойко, а события сменяются с калейдоскопической скоростью. Для ненапряжного времяпрепровождения в самый раз. Особенно, если вы никогда не читали других книг о «восстании машин».
Глеб Елисеев
ТРУДНЫЙ ПУТЬ.
Антология.
Сост. Д.Володихин
Москва: Воздушный транспорт, 2012. - 408 с.
2000 экз.
«Трудный путь» - в некотором роде сборник тематический, посвящен жанру повести. В книгу включено шесть произведений средней фромы.
Центральные тексты этой коллекции - повести Э.Геворкяна «Деревянные облака» и Д.Володихина «Зябкое сердце». Объединяет их то, что значительная часть событий в обоих текстах происходит на Марсе. Написанная еще в 1985 году повесть Э.Геворкяна удивляет художественной яркостью, нетривиальностью идей и нерастраченной актуальностью; она и сегодня читается с интересом, когда внимательно следишь и за перипетиями сюжета, и за умственными усилиями героев, пытающихся выяснить, с чем же они столкнулись: явлениями из параллельного мира, перемещениями во времени, влиянием иного разума или просто вывертом собственного сознания. Повесть Д.Володихина более камерна, романтична и напоминает сказочную историю любви в НФ-антураже. Она больше привлекает своей литературной проработанностью.
Также в сборник вошли постапокалиптическая и символистская фреска А.Смирновой «Мертвая земля», изящная альтернативка Т.Адаменко и С.Бескаравайного «Смерть над полюсом» о путешествии капитана Скотта на дирижабле к Северному полюсу, антиутопическая история В.Балашовой «Afterparty», изобразившая общество, построенное на принципе «человек человеку - товар», и фантастический детектив на сибирском материале В.Юрченко «Тишина». Эти повести лишь немногим уступают центральным текстам книги.
Единственное, что вызывает легкое недоумение при знакомстве со сборником «Трудный путь», так это его странная драматургия, деление на три части: «по небу и пустыне», «сквозь время и космическое пространство», «через природу человеческую». Разделение явно условное - оно не связано с содержанием текстов, и логики в нем нет.
Игорь Гонтов
ДРАКУЛА. Антология
СПб.: Азбука, 2012. - 640 с.
Пер. с англ.
(Серия «Лучшее»).
3000 экз.
Граф Дракула - фигура известная. Именно он, а не вампир Варни или лорд Рутвен, стал олицетворением и визитной карточкой кровососущей братии. Изрядная доля его успеха в подчеркнутой зрелищности образа: время, проведенное его создателем в театре, не прошло даром, и образ Дракулы неминуемо привлек к себе внимание кинематографа.
Слава артистичного и амбициозного вампира оказалась достаточно велика для того, чтобы Стивен Джонс, на чьем счету уже несколько «вампирских» антологий, взялся составить персональный сборник специально «под Дракулу».
Произведения расположены в хронологическом порядке: от событий классического сюжета, рассказанного Стокером, сквозь перипетии XX века до рубежа тысячелетий. Постепенно нарастает и степень угрозы.
О появлении графа на литературной сцене обстоятельно рассказывает потомок Стокера и напоминает включенный в книгу отрывок из пьесы - авторского переложения романа на театральный язык. В продолжениях первоначальной истории Дракула появляется уже в новых исторических и культурных декорациях. Он встречается с кардиналом Ришелье (тоже вампирствующим), доктором Менгеле, Тимоти Лири и даже личным психоаналитиком. А также сталкивается с криминальным миром, порноиндустрией и сотрудниками ЦРУ.
Назовем лучшие тексты сборника: «Дракула Фрэнсиса Копполы» Кима Ньюмена - это история экранизации его не-жизни, «Худшее месте на земле» Пола Макоули забрасывает Дракулу к мятежникам в одну из африканских стран, а Брайан Стэблфорд подходит к вампиризму как к научному феномену в рассказе «Контроль качества». Более камерные и психологические рассказы «Перемена» Рэмси Кэмпбелла и «Асфальт» Грэма Мастертона.
Есть и «проходные» тексты, и откровенно слабые. И все же они не способны всерьез испортить впечатление от качественно составленной антологии.
Сергей Шикарев
Юлия ЗОНИС
БОЕВОЙ ШЛЮП «АРГО»
Москва: Астрель, 2012. - 384 с.
(Серия «Амальгама»).
3000 экз.
Умение перестраивать привычную для НФ либо фэнтези систему образов - одна из главных отличительных черт творчества Ю.Зонис. Причем это не просто литературный прием. Речь идет о философском переосмыслении привычных схем. Персонажи Зонис одиноки, замкнуты и немного безумны.
Автор редко использует имена для своих героев, ограничиваясь прозвищами или кличками, как у заключенных. И, подобно заключенным, герои помещены в жестко заданные рамки предложенных автором миров. Таков, например, порабощенный технократами волшебник Парфемон из рассказа «Голубок».
Несмотря на широкий диапазон охвата - от параллельных миров до иных планет, сцены действия замкнуты в драматургической манере. То есть по принципу клетки. Неслучайно стремление к свободе - одна из любимых тем в творчестве Зонис. Автор словно предлагает своим персонажам: сделай, как я, оседлай свое безумие и тогда освободишься. Быть может, в управляемом сумасшествии и спрятана «изюминка», заставляющая читателя погружаться в эти странные истории.
В сборник вошло 13 произведений, среди которых стоит отдельно отметить рассказы «Птицелов» (призер конкурса «Рваная грелка», 2005), «Ме-ги-до» (лауреат премии «Бронзовая улитка», 2009), «Дворжак» (лауреат премии «Портал», 2006), а также заглавная повесть «Боевой шлюп Арго» - квинтэссенция творчества автора. Юлия Зонис любит «играть с богами»: рай и ад, античность и синтоизм, причудливая и яркая галерея образов. Она умеет читать мир между строк, трактовать недосказанность бытия, наполняя ее неожиданными символами. Читатель может поискать эти скрытые подсказки вместе с проводником.
Николай Калиниченко
Яцек ПЕКАРА
ОГОНЬ И КРЕСТ. СЛУГА БОЖИЙ
Москва: РИПОЛ-классик, 2012. - 352 с.
Пер. с пол. С.Легезы.
3000 экз.
Рецензируемый сборник - первая книга редактора польского журнала «Fantasy», автора, в активе которого несколько десятков опубликованных рассказов и повестей (некоторые объединены в цикл «Огонь и крест»). В начале 1980-х Пекара стал одним из пионеров жанра фэнтези на польской почве. Сегодня он признанный мэтр, один из известнейших авторов польской фэнтези и мистики. Впервые сборник вышел в 2003 году и по сей день является главной книгой Пекары. И первой, переведенной на русский (качество перевода заслуживает отдельной похвалы).
На первый взгляд, реальность, сотворенная автором, вполне узнаваема. В империи, подмявшей под себя всю Центральную Европу, бушует охота на ведьм, свирепствует инквизиция, использующая весь арсенал средневековых изуверств против еретиков, чародеев и демонопоклонников - подлинных или мнимых. В империи царит духовный деспотизм папства под маской сурового благочестия, предающегося злодейским интригам и развращенности. Главный герой книги - инквизитор Мордимер Маддердин, человек безжалостный и циничный, но стремящийся докопаться до истины по каждому из курируемых дел...
Однако цикл Пекары не просто историческая мистика, в которой почему-то смещена география и персонажам даны необычные имена. Реальность вовсе не наша. В этом мире Христос явился не Агнцем, отдавшим себя на заклание, а суровым Судией, уничтожившим распинателей. И именно потому история потекла по-другому. Что хотел сказать этим Пекара? То ли просто решил подчеркнуть, насколько дух мрачного Средневековья расходился с истоками веры, то ли пытался намекнуть на то, что в нашем мире Средневековье просто не могло быть таким мрачным, как в обыгрываемой им «черной легенде»? Как знать... Вопрос для вдумчивого читателя и хороший повод для знакомства с творчеством польского писателя.
Сергей Алексеев
Наиль ИЗМАЙЛОВ
УБЫР
СПб.: Азбука, 2012. - 320 с.
10 000 экз.
Что за «зверь» такой этот убыр? В поисках страшного писатель обращается к татарскому фольклору, в котором убыр выведен как нечистый дух, вселяющийся в людей и пожирающий мертвецов и младенцев. Идея интересная, но практическое ее воплощение оставляет желать лучшего.
К сожалению, большую ошибку допустил автор в выборе главного героя. Рассказ от лица четырнадцатилетнего подростка - прием весьма популярный в НФ, но для его использования необходимо перестроить авторскую оптику, что писателю, увы, не удалось. Рассуждения о календаре сельскохозяйственных работ и сожаления о мало пожившем сорокатрехлетнем дяде выдают истинный возраст рассказчика, плохо закамуфлированный словечками типа «фигли» и «фигассе».
Сюжет «Убыра» прост и каноничен для хоррора, хоть и в татарском колорите. После нападения убыра на родителей Наиля и Диляры дети бегут к родственникам, живущим в деревне. Оказываются они, однако, в загадочном лесу, где встречают еще более загадочную старушку, которая занимается волшбой и помогает юному герою победить супостата.
И с объемом автор решительно не угадал. Медленно набирающая обороты интрига тонет в рыхлом тексте, который по мере приближения к финалу все более и более обрастает длиннотами, избыточными деталями. Оставим на совести автора стилистические несуразицы вроде каблуков у кроссовок и «гнедых голубей». Не добавляет темпа повествованию и описание боевой сцены, растянутое на пару десятков страниц.
По заявлениям автора, книга написана для взрослой аудитории. Увы, напугать видавшего виды читателя переложением татарских сказок на новый лад - это вряд ли... Зато получилось написать ученически крепкую повесть, словно бы для когда-то популярных журналов «Пионер» и «Костер».
Сергей Шикарен
Питер БРЕТТ
ЗАСТУПНИК
Москва: ACT- Астрель - Полиграфиздат, 2012. - 480 с.
Пер. с англ. О. В. Разумовского.
(Серия «Век Дракона»).
3000 экз.
Биография Питера Бретта достаточно типична для большинства восходящих звезд новейшей волны англоязычной фэнтези: приличное образование (в данном случае гуманитарное), тривиальная офисная работа, с детских лет увлекался фэнтези, писал в стол (целых три романа!), решился опубликовать. Трогательная и совершенно, конечно, правдивая история сочинения бестселлера (про то, как роман набирался на мобильнике в нью-йоркском метро). Грамотная раскрутка, топы продаж - и вот автор уже становится профессиональным писателем. Готовятся съемки фильма...
Роман «Заступник» - первая книга «Демонской трилогии». Уже вышло два романа, третий анонсирован. В принципе, это вполне обычная, если не сказать банальная, сага взросления трех героев - двух юношей и девушки - среди гибнущего мироздания. Действие разворачивается в мрачном постапокалиптическом мире, где по ночам властвуют кровожадные демоны, пожирающие людей, а сами люди живут в постоянном страхе. Кстати, сам автор утверждает, что страх и есть главная тема цикла. Главный герой Арлен, как будто созданный, чтобы противостоять потустороннему злу, тоже не нов для фэнтезийной реальности.
Конечно, почти обязательная для современного западного фантаста «легкая зацикленность» на гендерной и социальной проблематике в романе присутствует. Естественно, человечество, которое герои обречены защищать, показано нарочито неприглядно. Однако только у Бретта при всей «чернушности» его мира, в отличие от многих новоявленных «культовых писателей», все-таки добро есть добро, а зло есть зло. По крайней мере, так обстоит дело в начале цикла, и есть некоторая надежда, что так оно останется и до конца.
Сергей Алексеев
УТОМЛЕННЫЕ КЛАВИАТУРОЙ
Есть один аспект отечественного книжного рынка, который для редакции остается загадкой уже многие годы. Почему за рубежом существует немало востребованных авторов, посвятивших свое перо традиционному для жанра направлению - «твердой» НФ, а у нас эта нива практически никем не возделывается. Полтора года назад на подобный вопрос вместе с читателями попытался ответить критик, а сейчас к этой теме возвратился переводчик, в прошлом заведующий редакцией фантастики издательства «Полярис», а ныне руководитель агентства научно-технических переводов и основной эксперт журнала «Если» в области зарубежной научной фантастики (кстати, биохимик по образованию и начальному роду деятельности). Его вопрос звучал так: «Почему «твердая» НФ, столь популярная на Западе, напрочь игнорируется нашими писателями?».
Ответы распределились следующим образом:
А остались ли у нас авторы, способные хотя бы понять современную физическую, математическую или иную научную гипотезу? - 20%;
Всему виной полное отсутствие серьезных жанровых амбиций у современных российских фантастов - только финансовые или «общелитературные» - 14%;
Фэнтези, социалку или очередной серийный опус писать не в пример проще - 27%;
Нет отечественной научной среды, которая бы предлагала подобные идеи - 17%;
И писатели, и издатели держат читателей за дебилов - 14%;
Да кому интересна эта ваша «твердая» НФ?! - 8%.
Всего проголосовали 415 человек.
Как сказал один легендарный двоечник на уроке химии: «кал(ий) бывает двух видов - едкий и цианистый». Поэтому во избежание недоразумений хочу сразу напомнить, чем отличается просто научная фантастика от ее «твердой» разновидности. Если произведения в жанре НФ и таких ее вариациях, как космическая опера, боевик, социальная и философская проза, а также альтернативная история, просто используют фантастические элементы и антураж (с этим у отечественных авторов как раз все в порядке), то для «твердой» сюжетообразующим элементом являются научная гипотеза, идея или изобретение. А вот с написанием (или только с публикацией?) на русском языке таких произведений за последние лет десять, как минимум, наблюдается полный и безоговорочный облом. Почему?
В декабрьском номере «Если» за 2010 год подобный вопрос задавал участникам интернет-опроса критик Сергей Шикарев. Мне показалось интересным, сформулировав варианты ответов более провокационно, сравнить мнения любителей фантастики с результатами предыдущего анкетирования.
Для начала разберемся с тем, стоит ли овчинка выделки. Мнение, что «твердая» НФ нынче никому не интересна, поддержали всего 8% опрошенных, что вполне логично, учитывая тематику журнала (а участвуют в опросах, как правило, его читатели). Поразительно другое: в предыдущем опросе ответ «Наших читателей НФ интересует куда меньше историй о «попаданцах» и сталкерах» собрал максимальное количество голосов участников - 31%. У меня этому есть только одно объяснение: за последние полтора-два года читатели элементарно «объелись» такими однотипными текстами. Наступил очередной «кризис жанра», не первый и не последний. Как справедливо заметил С.Шикарев, комментируя этот ответ: «Впрочем, коль скоро основной функцией этих книг является развлечение, их век продлится ровно до того момента, пока читатель, точнее бывший читатель, не заменит в метро, автобусе или на диване книгу на игровую приставку».
Понятно, что издатели хотят издавать то, что они смогут продать (а книга тоже товар, с этим никто не спорит). Понятно, что они заказывают авторам - или авторы им предлагают - такие произведения, которыми можно торговать с минимальным риском. Но, вынуждая клепать сериалы или романы-клоны в формате очередной серии, издатели одновременно роют себе финансовую яму (нынешние мизерные тиражи всем известны), оказывая при этом медвежью услугу авторам, которым становится тесно в жестких рамках издательских заказов. Может быть, кто-то из них с удовольствием писал бы и «твердую» НФ. С чего вы решили, господа издатели (и примкнувшие к ним писатели), будто лучше читателей знаете, что нам будет интересно?
Словом, на издателей возлагают вину 14% участников опроса, считая, что те держат читателей за дебилов. Кстати, невысокий процент, учитывая тот факт, что на издателей у нас традиционно вешают всех дохлых собак...
Однако уже 41% (в сумме) читателей склоняются к мнению, что современные российские фантасты - конъюнктурщики без серьезных творческих амбиций, готовые километрами гнать типовые тексты, лишь бы платили, или люди, пришедшие в литературу в поисках легкой жизни. Мнение, безусловно, спорное, но небезосновательное.
Однако насколько спорное и насколько небезосновательное? Может быть, у нас действительно не осталось авторов, способных понять современные научные теории и открытия, как полагают еще 20% участников опроса, возлагающих вину за существующую ситуацию на предложение, а не спрос?
То есть причина в том, что на Западе фантастику пишут физики и астрономы, а у нас - психиатры и историки, как считают 22% участников предыдущего анкетирования? Но я все же склонен согласиться с С.Шикаревым в том, что «Количество произведений НФ не является производным ни от количества научных открытий, ни от числа ученых, ни от объемов их финансирования». Важна идея - чисто научная или фантастическая, - а дальше все зависит от автора.
В предисловии к своему сборнику рассказов «Один шаг от Земли» классик американской фантастики Гарри Гаррисон написал, что однажды задумался над тем, как изменился бы мир, если бы осуществилась на практике телепортация в ее классическом варианте: то есть человек или предмет с помощью передатчика мгновенно переносится в приемник, расположенный где угодно, хоть на другой планете. Стартовая проблема - хотя бы один приемник нужно сперва доставить в точку назначения. И он написал цикл рассказов, хронологически описывающих сотни лет развития человечества и общества, от первых опытов телепортации до времен, когда она сделала мир неузнаваемым. Всего одна идея... и талант автора, которого, кстати, совершенно не интересовали «научные» принципы телепортации.
Впрочем, совершенно не обязательно быть технарем или специалистом в какой-либо области науки, чтобы писать «твердую» НФ. Вы никогда не задумывались над тем, что все мы живем в будущем? Том самом будущем, о котором писали фантасты лет надцать назад - в меру своей фантазии, разумеется. И кто мешал любому из них за полвека до нашего времени представить, как изменится мир, если можно будет создать карманного размера коробочку с цветным экраном, куда умещаются одновременно видеотелефон, фотоаппарат, кинокамера, радиоприемник, печатная машинка, запас музыки на несколько десятков часов и библиотека из тысяч книг? Об интернете и электронной почте умолчим, потому что их в то время еще даже не изобрели. Достаточно было лишь дать волю воображению и не сдерживать фантазию.
Уже несколько лет я рецензирую для «Если» два самых популярных в мировой фантастике журнала «Analog» и «Asimov\'s Science Fiction», ориентированных, кстати, именно на НФ, в том числе «твердую». Так вот, более половины авторов этих изданий не являются профессиональными писателями, то есть не живут за счет продажи своих произведений. К тому же у многих обычные профессии, не связанные с наукой (хотя у большинства университетские дипломы). А объединяет их одно - умение найти идею и развить ее в литературное произведение, способное на пути к публикации пройти очень жесткий редакторский отбор.
Конечно, не все эти работы равноценны по качеству, но лучшие из них - те, что потом переводятся и публикуются в «Если», - доказывают: научная фантастика по-прежнему интересна очень многим. А главное в ней - Идея. И я совершенно уверен, что у нас есть авторы, которые не только хотят, но и могут писать «твердую» фантастику ничуть не хуже.
Так где же эти произведения? Может быть, их потенциальным авторам негде брать замыслы, потому что нет отечественной научной среды, которая бы их предлагала, как считают 17% участников опроса? Или же западные авторы изобильно черпают их в научно-популярной литературе, которая в России практически отсутствует, как полагают 28% участников предыдущего опроса? Отчасти это так. Но ведь наука уже давно интернациональна и доступна любому благодаря мощнейшему источнику самой свежей научно-популярной информации - интернету. Да, основная масса таких сайтов, от чисто научных до популярных, существует на английском языке, но и российских научных сайтов сейчас множество. Читать и анализировать интересные идеи можно хоть сутками.
Вот наглядный пример такого талантливого автора. Читателям «Если» хорошо знакомо имя канадского фантаста Ричарда Ловетта. Человек с университетским дипломом астрофизика получил еще два образования, но в какой-то момент понял, что ему больше всего нравится писать. На разные темы. И за последние 20 лет он предложил аудитории более 2000 научно-популярных статей для журналов и газет (по сотне в год!), а с 2003 года стал писать еще и отличную «твердую» фантастику. Откуда он берет темы и идеи? Да из Сети, вестимо. Возьмите «Если» за ноябрь 2011 года с его повестью «Фантомное чувство». А потом прочтите авторское послесловие, где прекрасно описано, как несколько взятых из Сети реальных научных фактов в конечном итоге превратились в фантастическую работу.
Думаю, пример с Ловеттом может отчасти ответить на вопрос, почему НФ настолько популярна на Западе. Там никогда не прерывалась традиция издания НФ, несмотря на все колебания ее популярности. Выходит множество периодических изданий, публикующих научно-популярные статьи, которые всегда интересны любителям фантастики, потому что помогают понять идеи и замыслы авторов, использующих новые факты и теории современной научной картины мира. Там есть рынок как для начинающих, так и для признанных фантастов. А сочетание традиции и конкуренции как раз и дает результат. Поэтому тиражи Г.Игана, Н.Стивенсона, Г.Бенфорда, Д.Брина и многих других авторов сопоставимы или даже превышают тиражи произведений других субжанров, включая фэнтези. Потому и номинируются на «Хьюго» такие «твердейшие» романы, как «Ложная слепота» Питера Уоттса, и получает «золотой дубль» дилогия Вернора Винджа «Глубина в небе» и «Пламя над бездной».
А теперь вспомним историю последних двух десятилетий отечественной фантастики. Во время книжной лавины 1990-х годов были переведены и изданы практически все лучшие на ту пору произведения западных фантастов. Отечественные писатели в этой ситуации отчаянно пытались найти свою нишу на рынке. К концу десятилетия выжившие после 1998 года издательства сделали ставку на тематические серии, для которых потребовалось много отечественных авторов, готовых писать быстро, обильно и на заданную тему.
Как мне кажется, именно тогда и прервалась традиция издания отечественной НФ: она стала издательствам не нужна, потому что жанровая структура публикуемых произведений изменилась.
Понятно, что никто не собирался намеренно хоронить отечественную НФ. Тезис был таков: мол, ситуация на рынке изменится, появится спрос, будем издавать. Но, как известно, нет ничего более постоянного, чем временное. И наши авторы быстро поняли, что гораздо проще, легче и выгоднее писать типовые романы для очередной серии, чем тратить год-два на подготовку серьезной НФ.
Хотя стоит упомянуть один интересный факт. Как среди западных, так и среди отечественных авторов, пишущих фантастику, гораздо больше людей с техническим или естественнонаучным образованием, чем с гуманитарным. Казалось бы, все должно быть наоборот. Но вот вам результаты исследований работы человеческого мозга, которые такое противоречие объясняют. Как известно, у людей одно из полушарий мозга более развито и активно, причем одно отвечает за рациональное мышление, а второе - за творческое. Поэтому в зависимости от преобладающей активности одного из полушарий человек становится или «технарем», или «гуманитарием». Ученые выяснили, что очень многие «технари» при наличии склонностей и желания способны вполне успешно заниматься тем же, что и «гуманитарии» - писать стихи и прозу, картины, музицировать и так далее.
А наоборот - категорически нет. «Художественной натуре» вбить в стену пресловутый гвоздь и то непросто, а уж проблемы многомерной структуры Вселенной, искусственного интеллекта и получения энергии из вакуума и вовсе непостижимы. Зато взять и придумать фэнтезийный мир с четко фиксированными «правилами игры», расписать его в красочных деталях и размазать многослойный сюжет на три тома - это пожалуйста. Остается лишь одна загадка: почему отечественные пишущие «технари», способные усвоить и понять суть любой научной идеи, а потом сделать ее основой НФ-произведения, решительно не желают этим заниматься?
Итак, что мы имеем в сухом остатке? Интерес к научной фантастике у отечественного читателя никогда не пропадал, чему доказательство как выходящая в переводах и вполне востребованная у нас зарубежная «твердая» НФ, так и тираж журнала «Если». Теоретически, есть и авторы, которые могут ее писать. Но не пишут. В этом случае получается, что три ответа читателей (отсутствие жанровых амбиций, неспособность понять научные идеи и гипотезы, выбор легкого пути), составляющие в сумме около 60%, более справедливо отражают причины сложившейся ситуации. И что современный жанровый перекос отнюдь не целиком и полностью лежит на совести господ издателей, которые охотно стали бы публиковать и «твердую» НФ, если бы наши авторы ее предлагали.
Господа авторы, а вам слабо?
Андрей НОВИКОВ
КОНКУРС
«АЛЬТЕРНАТИВНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ»
Здравствуйте, уважаемые читатели и молодые писатели-фантасты!
Редакция «Если» подвела итоги очередного этапа конкурса для начинающих авторов «Альтернативная реальность». Радует, что за истекший период в почте стало меньше фэнтези, но огорчает заметное увеличение доли, условно говоря, социальной фантастики, живо напоминающей газетные статьи или фельетоны. Мы рассматриваем все произведения, но при прочих равных приоритет отдается тому жанру, на который и ориентирован журнал, то есть НФ во всех ее «ипостасях».
Напоминаем будущим конкурсантам: к рассмотрению принимаются работы не более 45 тысяч знаков (желательно распечатки, присланные по почте), к тексту прилагаются краткие биографические сведения об авторе и его e-mail. Публикации в рамках конкурса не оплачиваются, произведения не рецензируются.
В финал нынешнего этапа вышли Владимир Игоркин, Кристина Каримова, Ольга Кузнецова, Анатолий Леванчук, Сергей Соломаха. Победил рассказ «За дверью» Сергея Соломахи.
Соломаха Сергей Владимирович родился в 1970 году в Гомеле (Беларусь). Закончил биологический факультет, а позже факультет переподготовки кадров (практическая психология) Гомельского государственного университета имени Франциска Скарины. Ныне работает по второй специальности. Дебютный рассказ автора «Девочка и гармонист» появился в журнале «Юный техник» в 2007 году, с тех пор в периодической печати опубликовано еще шесть новелл.
Жюри конкурса
СЕРГЕЙ СОЛОМАXА
ЗА ДВЕРЬЮ
Коридор тюремного блока покрывал слой тины.
По зловонным лужам прошлепали двое. Один шел напрямик. Булькая и хрипя, переваливался с ноги на ногу, каждое движение давалось ему с трудом. Другой двигался легко, петлял, то и дело прыгал или замирал с разведенными руками. Грязь была повсюду, и на его сверкающих ботинках тоже, но человек не сдавался. Перед вогнутой бронированной дверью двое остановились. Тяжелый ключ провернулся в замке, дверь чавкнула и ушла в сторону.
Сопровождающий блеснул мутными глазами, лишенными век, привалился к стене.
Его спутник постучал ботинком о ботинок и шагнул в небольшое прямоугольное помещение. После душных коридоров в комнате дышалось легко. Взгляд человека скользнул по скудному интерьеру. Простой стол с черным вакуумным портфелем посередине, три стула и светящийся желтым светом иллюминатор. В потолке зиял вентиляционный канал, тянуло свежестью.
- Капитан, - голос провожатого грозил сорваться на астматический кашель, - заключенного приведут через пять минут.
Капитан оглянулся:
- Все в порядке. Можете остаться за дверью.
Дважды повторять не пришлось. Дверь с влажным шлепком захлопнулась.
Мужчина подошел к иллюминатору, постоял, вглядываясь в желтую муть. Мимо проплывали крупные силуэты: снаружи кипела жизнь. Он вынул из кармана носовой платок и принялся чистить от грязи штаны и обувь.
Швырнув грязную ткань в угол, капитан направился к столу и извлек из портфеля документы. Его движения приобрели ту неторопливую сосредоточенность, которая свойственна скорее саперу, нежели чиновнику, работающему с документами, пусть даже и чрезвычайно важными.
Все объяснялось просто: с бумагой капитан имел дело второй или третий раз в жизни. Сенсорные голограммы куда удобнее и экономят кучу времени, но разве объяснишь это чинам из отдела межрасовых контактов?
Прошло не пять, а все тридцать минут. Наконец дверь отъехала в сторону, и два харацина за руки втащили человека в насквозь промокших обносках. Вид он имел непокорный, а фигурой походил на большой крепкий огурец: лысый, с мощной шеей, переходящей в покатые плечи. Под прилипшими штанами угадывался обширный зад.
Брошенный на пол лицом вниз заключенный лежал со слегка согнутыми в коленях ногами: выпуклый упругий живот не расплющился под весом тела, а подпирал его.
- Оказал сопротивление, - прорычал надзиратель. - Требовал справедливого суда.
- Он его получит.
Услышав человеческий голос, узник поднял голову, укоризненно глянул на капитана и снова уткнулся в пол.
Капитан кивком отпустил конвой, придвинул к стене стул и подождал, пока харацины уберутся прочь, а заключенный поднимется и займет место напротив. В молчании тянулись минуты. Капитан взглянул на часы, вздохнул, побарабанил пальцами по обивке стула.
Послышался низкий гул. Узник побледнел и уставился на дверь.
Пол под ногами задрожал - и все стихло. Едва различимо доносился звук, напоминающий шум далекого водопада.
- Твари пустили воду, - прошептал человек, глядя на капитана широко открытыми глазами. - Мы в ловушке.
Капитан прочистил горло и ровным голосом произнес:
- Штас Есман, у нас мало времени, и я сразу перейду к делу.
Арестант рукавом драной рубахи утер нос и откинулся на спинку стула.
- Мое время вышло, - сказал он. - Осталось только твое.
- Обвинение в шпионаже само по себе очень серьезно, но ваш случай еще хуже. Скажу прямо: я представляю как можно отменить приговор трибунала, если найдутся смягчающие обстоятельства. Но сначала вы расскажете мне всю правду.
- В шпионаже! - взревел арестант, вскакивая на ноги. Тяжелый зад потянул обратно, и он с грохотом опустился на стул. - Кого вы слушаете - этих рыб?! - Щекастое лицо налилось краской, губы дрожали. - А вы загляните в мой мозг, ну, давайте, если вам мало того, что они со мной сделали!
- Я изучил результаты сканирования, - спокойно ответил капитан. - Но мне нужен не срез, мне нужно ваше видение ситуации. Ваша правда.
Штас Есман прищурился, словно теперь ему стало все понятно и про капитана, и про его визит сюда.
- И с чего вдруг вам понадобилась моя правда?
- Сейчас важно другое. - Капитан подался вперед. - Вы нужны нам, а мы в состоянии помочь вам. Прочее несущественно.
Арестант долго хмурился, жевал губы.
- Сначала я должен знать, - заявил он. - Эти рыбы... они и впрямь пожирают осужденных?
- Мы мало что знаем о традициях харацинов, - уклончиво сказал капитан. - Это не слишком открытый народ. Но есть и хорошая новость: концепция различия рас.
Штас Есман вытаращился на него.
- Это важнейшее условие существующего в Галактике равновесия. Не вдаваясь в детали, скажу так: вам очень повезло, что приговор вынесли здесь, на Бакопе.
Арестант надул щеки, засопел и некоторое время елозил на стуле, устраиваясь.
- С чего начинать-то... с Земли?
- Здесь все понятно. - Капитан махнул ладонью в сторону стопки бумаг. - В четырнадцать лет вы удрали из приюта, по мелочам нарушали закон и бежали с очередной волной эмиграции на Радугу. Вы скрылись от правосудия, Есман, но не от себя самого. Вы так и не получили образование, у вас нет профессии, постоянной работы. И везде, на всех трех планетах альянса, где вы жили, у вас возникали проблемы с законом. Наконец, решительная попытка исправить все на Ириде. Но и здесь вы напортачили. Скажите, Есман, чем вам не угодили законы Радуги - ведь это самая щадящая система в Галактике! Быть может, вы презираете порядок, за счет которого привыкли жить, ничего не давая взамен?
Узник не проронил ни звука. Под конец капитанской речи его кожа приобрела свекольный оттенок. В остекленевших глазах стояли слезы. Капитан провел по лицу ладонью, вздохнул и продолжил:
- Все, вплоть до старта орбитального катера с крейсера «Поиск», нам известно. Имеются отчеты, показания свидетелей, голографическая съемка, срезы и прочее. - Он со значением глянул на узника. - Говорю лишь затем, чтобы не возвращаться к этому вопросу.
- Ладно... - голос заключенного дрогнул. - Я понял.
- Итак, чем вы занимались на орбите Кьяры?
На лице Штаса Есмана появилось недоумение:
- Спал, жрал... Чем еще я мог заниматься?! Триста тридцать шесть часов на орбите! Это же свихнуться можно от скуки... Эти умники, эти твари с Ириды, они...
- Ближе к делу, Есман! На каждой планете свои методы воспитания нерадивых граждан, и участие в исследовательском проекте не самый худший из них!
- Но ведь катер... он все делал сам! Я был просто не нужен! Они хотели избавиться от меня. Употребить как глупую крысу... Да, я оторва, но я всем нравлюсь, потому что я реальный человек - понял, нет? А эти твари с Ириды...
- Идиот! - взвыл капитан, срываясь со стула. - Где это видано, чтобы на смерть отправляли на UFO-12?! Тебе доверили новейший орбитальный катер! Включили в снаряжение водный камень и одного из лучших синтов! Все, довольно! Или ты говоришь дело, или я лично позабочусь, чтобы тебя заживо сожрали рыбы!
Капитан резко развернулся и шагнул к окну. За стеклом иллюминатора покачивалась, шевеля грудными плавниками, большая рыба. Она тыкалась рылом в стекло и таращилась, точно пытаясь разобрать, что там такое вытворяют двуногие. Капитан погрозил ей кулаком, и та, плавно взмахнув хвостом, исчезла.
Две недели над Кьярой бушевала буря. Каждую секунду вспыхивало несколько ветвистых молний, опутывавших своими сетями добрую десятую часть планеты. Штас Есман наблюдал бурю с орбитальной высоты и думал о своей жизни. Мысли были мрачными.
Посадка в такой обстановке - чистое безумие, и все же катер приступил к снижению в точно назначенный срок. Штас на какое-то время отключился, а когда снова взглянул на планету, увидел, как приближается, медленно вращаясь, величественная воронка. С расстояния в четыреста километров она смотрелась важной и неторопливой, но когда катер достиг ее жерла, когда нырнул и десятью километрами ниже вошел в непроницаемую стену ветра, мир содрогнулся, взвыл, бешено завертелся и, наконец, вместе с сознанием куда-то провалился.
Есман очнулся в полной тишине и первым делом решил, что умер. Пошевелил руками, потом, осмелев, ногами. Жив.
С облегчением вздохнул, огляделся - и радость тут же померкла. В стенке катера зияла огромная рваная дыра, через которую прямо в глаза бил свет. Толку от него было немного, больше слепил. Щурясь, Штас выбрался через дыру наружу, выпрямился и уставился на катер. UFO-12 превратился в груду обломков.
Вокруг все казалось серым и притихшим: песчаные холмы, лужи, россыпи камней. В сотне шагов от катера лежал истерзанный ствол дерева, в стороне - еще один. Дальше начинался мертвый лес.
Там, метрах в ста над ним, завис подсвеченный изнутри шар. Его света хватало, чтобы разобрать, что делается вокруг, но дальше царила тьма. Шар показался Есману подозрительным. На дикой планете не должно быть таких устройств. Ведь не может эта штука оказаться луной?
Попробовал отключить систему внешней активности катера. Раздался звук, похожий на тихий выдох.
- Ага, - пробурчал Штас. - Не все потеряно.
Взять все необходимое, законсервировать катер - и ждать. Больше от пилота ничего не зависело. Крейсер вернется дней через десять, но решится ли капитан корабля пройти через грозовой фронт? Впрочем, ради UFO-12 может и рискнуть.
Покончив с разгрузкой, Штас вытер со лба пот, окинул взглядом приличную груду контейнеров и подумал: откуда, черт возьми, взялась эта куча тряпья? Он тут же понял, что перед ним лежит человек, вроде даже женщина, ощутил волнение, восторг, но через минуту в душе не осталось ничего, кроме досады и опустошения.
Там, где есть бродяги, есть и другие атрибуты цивилизации, а с цивилизацией у Есмана давно не заладилось. Оставался, конечно, вариант с крушением какого-нибудь космического корабля, но здесь уже попахивало конфликтом интересов, и такая идея нравилась Штасу еще меньше.
Ноги сами собой понесли прочь от катера. Он прогулялся к лесу и обратно. От прогулки осталось тревожное чувство. Большинство деревьев в лесу сломано, а некоторые выглядели так, словно какая-то чудовищная сила выкрутила их из земли.
Женщина вздрогнула и раскрыла глаза, когда игла аптечки вошла в ее руку. Капсула сморщилась, втянула в себя иглу и невесомым комочком закатилась под камень. Лицо напряглось, бескровные губы шевельнулись, силясь что-то сказать.
- Молчи и не двигайся, - бросил Штас.
Он облачился в защитный комбинезон, взял фонарик, кое-какой инструмент и направился к лесу - оборудовать лагерь. Недалеко от опушки отыскал уцелевшее молодое дерево, расчистил к нему проход, потом удалил все иглы, а верхушку ствола закрепил в сохранившейся развилке соседнего гиганта. Получилось нечто, похожее на комок упругой стальной проволоки. Действуя резаком, Штас обрубил лишние ветви, оставил лишь боковые, соорудил стенки шалаша, узлы конструкции скрепил паутинным клеем, а сверху все стянул пузырьковой пленкой.
К этому времени катер полностью перешел в режим самовосстановления. Стремительные формы будто оплавились, сгладились. Теперь и фактурой и очертаниями UFO-12 походил на крупный валун. Рваная брешь исчезла, на ее месте камень оказался тонким и податливым.
Один спальный мешок Штас отнес в лагерь, запасным накрыл женщину. Интеллектуальные уголки спальника сразу ожили, поползли под грязное рубище, отделяя от земли, укутывая человеческое тело.
Закончив обустройство лагеря, Штас Есман отыскал в ящиках конденсатор влаги - устройство, по внешнему виду похожее на флягу с горловиной в виде воронки. Конечно, воды вокруг хоть залейся, но кто знает, что в ней живет. Лучше пить чистый конденсат.
Он зажал флягу между колен и приоткрыл клапан вихревой крышки. Воздух со свистом ворвался в устройство, а в горловине ожил, заметался в магнитных полях небольшой, сантиметра три в поперечнике, водный камень. Через минуту камень завис над сточным отверстием воронки. На его поверхности заблестели в свете фонаря бисеринки воды. Уже через десять секунд первая капля соскользнула в накопитель. Штас самодовольно крякнул, взял щепотку песка и сыпанул в воронку. Песок брызнул во все стороны, словно на него дунули из пылесоса. Вихревая крышка работала нормально.
Фонарь, висящий над лесом, стал меркнуть. Есман зацепил конденсатор за ремень, сдвинул на спину и бросился перетаскивать вещи в лагерь, затем упаковал их пузырьковой пленкой и уже в полной темноте насобирал коры и колючих веток, бросил в костер пакет быстрого ужина и тут только вспомнил про женщину. Стоило отнести ее подальше от корабля. Настраиваясь на человеческие биополя, нейронная система катера запросто могла блокировать функцию собственного восстановления, а ресурсы направить на истощенного или раненого человека.
В спальнике никого не было.
Не зная, радоваться или огорчаться, Штас побродил вокруг заветного валуна, посветил фонариком в лужи, потом махнул рукой и вернулся в лагерь. Через час, сытый и умиротворенный, он погрузился в безмятежный сон. Перед входом в шалаш догорал костер.
Глубокой ночью раздался оглушительный взрыв. Штас подскочил, как ужаленный, потому что такой грохот может означать только очень большие неприятности. Однако это оказался раскат грома. Пошел дождь.
Есман порадовался, что соорудил шалаш на возвышенном месте, поглубже зарылся в спальник и уже начал дремать, как вдруг ощутил, что стены его жилища дернулись. Сон как рукой сняло. Рывок повторился. Штас вскочил, выхватывая резак.
Все стихло, но что-то зловещее было в тишине, наполненной шумом ливня и завыванием ветра. И вдруг все сооружение с треском сорвалось и унеслось вверх. На Штаса обрушился водопад брызг, а вслед за тем сотня острейших игл впилась ему в бок.
Комбинезон смягчил удар, и все же Есман оцепенел от боли и ужаса. Он не мог понять, куда девался шалаш и кто на него напал, принялся бестолково отмахиваться топориком, пока случайно не наткнулся на фонарь.
Оказалось, его атаковало дерево. Пока Штас отдирал от себя колючки, где-то над головой раздался треск рвущейся ткани. Луч света метнулся вверх. Там, в пяти метрах над головой, гибкие шипастые ветви терзали шалаш. Движения их были слишком затейливыми, чтобы списать на одну лишь прихоть ветра.
Еще одна колючая розга хлестанула по спине. Штас взревел и, не разбирая дороги, ринулся вон из леса. Удары сыпались на него на протяжении всего пути, и беглеца не оставляла мысль, что в этих ударах есть чей-то злой умысел.
Да, идея разбить лагерь в лесу оказалась не самой удачной. Хорошо хоть остался второй спальник... Штас оттащил его подальше от UFO-12 и набросил на плечи. Заработал режим просушки. Струи теплого воздуха ласкали истерзанное тело, Штас высох, согрелся, начал дремать, но прилечь больше не решался. Так, сидя, и погрузился в тревожный сон.
Дождь прекратился так же неожиданно. Тучи развеялись, очистив голубовато-серое небо с разбросанными по нему симпатичными перистыми облаками. Над пустыней всходил оранжевый диск Варака, и под его лучами дикий, угрюмый ландшафт преобразился. Из песка проклюнулись тончайшие стебельки, которые на расстоянии в сотню шагов сливались в пушистый нежно-салатовый ковер. Даже лес больше не выглядел мертвым и угрожающим. Погибшие деревья потемнели, заметно ушли в землю, зато молодые и уцелевшие казались здоровыми, словно даже повеселевшими. Их ветви тянулись к небу, а между шипов красовались мельчайшие цветки, похожие на россыпи разноцветного бисера.
При свете дня Штас обнаружил, что находится на плато. Неизвестно, что делалось за лесом, но здесь, на открытом месте, был относительно небольшой пятачок пустыни, окруженный небом. Тело горело и ныло, и все же Есман не утерпел, пошел к обрыву, однако метрах в семи остановился. Там, где он ожидал увидеть горизонт, тянулись перистые облака. Он приблизился еще на пару шагов и обомлел: облака заворачивали вниз, как бы соблюдая форму планеты, вот только планеты там не было.
Штас развернулся и на заплетающихся ногах побрел к лесу. После ночного происшествия следовало держать ухо востро, однако лес вел себя мирно. А лагерь...
Повсюду валялись клочки пузырьковой пленки с увязшими в них колючками - все, что осталось от шалаша. Упакованным в пленку вещам повезло не больше: теперь они лежали побитые и изодранные. Меньше всего пострадал прочный контейнер с продуктами, но вода все же проникла и в него. Через двадцать четыре часа все его запасы самоликвидируются: придет в действие катализатор распада. Пообедать, пожалуй, еще можно, а вот от ужина лучше воздержаться.
Все, что не могло быть уничтожено стихией, куда-то исчезло. Штас долго и безуспешно искал котелок, зато случайно нашел зажигалку и парочку неповрежденных аптечек. Одну он спрятал в карман, другую воткнул в плечо. Собрал веток, бросил в костер упаковку завтрака и присел перед огнем.
Упаковка зашипела и покрылась лопающимися пузырями. Каждый пузырек выплескивал крошечную порцию жидкой глины, которая тут же затвердевала и светлела. Вскоре в костре остался лежать похожий на кирпич брикет обожженной глины. Носком ботинка Штас вытолкал его из огня, выждал пару минут и расколол рукояткой топорика. Внутри оказалась масса, похожая на мясной рулет, обильно сдобренный специями. Настроение заметно улучшилось.
Очень плохо, что исчезла «нора». Синт, вероятно, погиб, а без него долго не продержаться. Нужно отъедаться впрок, подумал Есман и бросил в костер другую упаковку, по виду - овощное рагу с кусочками мяса.
Несмотря на название, пищевой синтезатор был живым существом. Забавная тварь размером с небольшую собаку, верткая и подвижная, как землеройка, стала популярной в Галактике не столько за веселый нрав, сколько за особенности пищеварения. Это была единственная известная форма жизни с обратным метаболизмом. Синты питались продуктами органического распада, всем, что гнило, разлагалось или уже обратилось в прах, превращая и изощренные отходы химической промышленности, и обычные пищевые отбросы в качественные и полезные для человека продукты.
Синты жили рядом с людьми уже пару сотен лет, но продолжали оставаться тайной за семью печатями. Загадочным было само их появление. Более двухсот лет назад на ежегодной ярмарке редких животных на Селесте прародителя всех синтов, выдавая его за выхухоль, пытался сбыть с рук какой-то космический бродяга. Прежде чем удалось выяснить, что за существо попало в руки организаторов ярмарки, и главное - откуда, бродяга был казнен за незаконную торговлю редкими животными. Впоследствии ученые и исследователи всей Галактики кусали локти: кто знает, какие еще чудесные организмы могли обитать на неведомой планете, породившей синтов.
Одно было хорошо: оказалось, что синты размножаются нетипичным для сложных организмов способом - почкованием. Правда, медленно. Вскоре пришло и главное разочарование: синты не поддавались научному анализу. Их можно было наблюдать, но нельзя препарировать, облучать или прослушивать. Бархатистая и уязвимая на вид шкурка экранировала любое излучение, а попытки препарировать умершую особь вызывали немедленный коллапс в радиусе примерно полуметра.
Постепенно у зверьков наметилась специализация: их стали использовать в качестве добытчиков пищи при освоении новых планет. В космосе зверьки мирно спали в разработанных для них «норах», в среде, лишенной молекул органического распада, и ждали своего часа.
Во втором приготовленном «кирпиче» оказалась печеная сгущенка. Есман разжевал кусок, взял в руку конденсатор влаги, потряс его, недовольно скривился и отправился за водой.
В небольшом пруду, сразу возле леса, плескалась женщина. Вместо прежнего рубища на ней был цветастый сарафан.
Когда мужчина приблизился, она обернулась, глянула искоса.