Кнут Гамсун
ИГРА ЖИЗНИ
Пьеса в четырех действиях.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Г-н О т е р м а н
Т е р е з и т а, его дочь от первого брака
Г у с т а в }
} его сыновья от второго брака
Э л и а с }
Кандидат философии и домашний учитель И в а р К а р е н о
Ф р у К а р е н о
Телеграфист Й е н с С п и р с
Т ю
Инженер Б р е д е
Горничная
Шкипер Рейерсен. Первый горнорабочий. Второй горнорабочий. Женщина легкого поведения. Лестадианец. Серьезный человек. Пьяный. Продавец библии. Купец. Торговец сукном. Старая женщина. Девушка. Молодой парень. Странствующие музыканты. Ярмарочные торговцы. Купцы. Горнорабочие. Простой народ. Женщины. Лопари. Квены.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Северный ландшафт с низкими горами. Сланцевая гора направо и по средине переднего плана закрывает весь вид, однако, несколько поодаль, налево, виден выступ высокого мыса. На самом переднем плане, виден выступ высокого мыса. На самом переднем плане тропинка, пересекающая сцену справа — налево.
Летний вечер. Слабый солнечный свет, не бросающий почти никакой тени.
Карено (слышен направо). Вот здесь, думал я. (Идет по тропинке и взбирается на сланцевую гору. Ему 39 лет, и у него совершенно седые волосы.) На этом месте, думал я.
Г-н Отерман (появляется за ним, полный, 60 лет, жизнерадостный). Здесь, да. (Также забирается на гору и озирается кругом.) Так. ЧтO же, как сказано, стройте ваш домик здесь. Я дарю вам земли, сколько хотите.
Карено. Благодарю. Ведь сюда всего пять минут ходьбы от усадьбы, так что я могу в любое время приходить сюда.
Г-н Отерман. Вам, может быть, нужно побуравить немного?
Карено. За нами идут двое рабочих, они-то и примутся за дело буравом.
Г-н Отерман. Ведь эту скалу придется удалить… Вы хотите строить нечто вроде башни?
Карено. Да. Круглое здание. Я буду сидеть здесь и работать.
Г-н Отерман. Но почему круглое?
Карено. Это — опыт. Я попробую осветить себя со всех сторон. Купол будет стеклянный.
Г-н Отерман (смеясь). Так что вы будете сидеть как бы под колпаком для сыра?
Карено. А зимою у меня будет висеть сильный рефлектор в куполе. Я люблю обилие света.
Г-н Отерман. Да, чего только ваш брат философ ни выдумает.
Карено. Мой дом будет гореть, как звезда, средь этих гор.
Г-н Отерман. И здесь-то вы будете сидеть и писать ваше сочинение?
Карено. Пополнять его. Заканчивать. (Мечтательно.) О, я написал уже много, толстые тетради. Славно работалось в этом году здесь на севере.
Г-н Отерман. И потом, когда вы кончите сочинение?
Карено. Потом я надеюсь найти издателя.
Г-н Отерман. Разумеется, найдете.
Карено. Неизвестно. Для предыдущей работы я нашел издателя, но он вряд ли снова издаст. Он потерпел убыток.
Г-н Отерман. Книга не разошлась?
Карено. Нет. Профессор Йервен писал против нее.
Г-н Отерман. Вот как. Он — ваш враг?
Карено. Да, я — общий враг.
Г-н Отерман. Но вы и на этот раз найдете издателя, вот увидите. А в худшем случае вы можете сами напечатать сочинение.
Карено. У меня нет средств на это.
Терезита (появляется на тропинке справа, стройная, 25 лет, несмотря на лето, одетая в черное. Она ходит, сильно выворачивая ноги.) Да, здесь место. Я помогала выбирать. ЧтO ты скажешь, папа?
Г-н Отерман. Одобряю.
Карено. Я так благодарен, ваш хочет подарить мне нужное количество земли.
Г-н Отерман. Повторяю, эти скалы ваши. На что они мне? (Широко водит рукой.) Я дарю вам все, чтO вы видите, вплоть до моря… Рабочих все еще нет?
Карено. Они обещались прийти сейчас же.
Терезита. За мною шли двое.
Г-н Отерман. Н-да, Карено, я рад, что вы хотите строить вашу башню здесь у нас. Я не менее рад и за моих мальчиков; вы — прекрасный учитель. И будь жива их мать, она то же самое сказала бы.
Карено. Очень вам благодарен за все ваше доброе расположение.
Г-н Отерман. Если я вам могу быть чем-нибудь полезен при постройке вашей башни, я к вашим услугам.
Терезита. Да, папа, ему нужна лошадь и люди.
Г-н Отерман. Ведь все будет улажено в один день.
Слева на тропинке появляются м у з ы к а н т ы; кланяются и останавливаются.
Г-н Отерман. Здравствуйте… Получите. (Вынимает крону из кармана и передает Терезите, а та передает ее дальше первой скрипке стоящей ближе к ней.)
Контрабас (седой и старый, кланяется). Благодарю вас, г-н консул
Г-н Отерман (с сердечным смехом). Нет, я не консул. Столь же мало в нынешнем году, как и в прошлом. Вы каждый год называете меня консулом.
Контрабас (кланяется). Покорнейше благодарим.
Г-н Отерман. По обыкновению, вы отправляетесь на север?
Контрабас. Да, на север из дома в дом. А потом обратно сюда, к ярмарке.
Г-н Отерман. Но разве вы не знаете, что на севере эпидемия?
Контрабас. Нет, не знаем. ЧтO, бишь, такое на севере?
Терезита (отцу). Он не понимает слова «эпидемия».
Г-н Отерман. На севере заразная болезнь, нервная горячка. Люди мрут сотнями.
Контрабас. Да, это мы знаем.
Г-н Отерман. Но все-таки отправляетесь. Волей-неволей?
Контрабас. О, да, волей-неволей. Почти у всех нас семьи дома.
Г-н Отерман. ЧтO же, да хранит вас Бог! Прощайте.
Контрабас. Покорнейше благодарим за великую помощь
М у з ы к а н т ы кланяются и уходят направо.
Г-н Отерман. Н-да, столько народу нуждается в помощи. Столько нужды. (Смотрит на часы.) Но куда пропали рабочие?
Карено (Терезите). Вы заметили, что контрабас говорил за всех их. Первая скрипка должна была молчать. Всегда так.
Терезита. Контрабас старше всех.
Карено. Да, правда. Вдобавок он и годами старше всех.
Терезита. Папа, почему мы не заставили их сыграть немного?
Г-н Отерман. Да, милая, почему ты не сказала? Впрочем, они скоро будут играть в поселке. (Улыбаясь.) Нет, видно, лучше мне самому поторопить рабочих. (Спускается со скалы и уходит направо.)
Карено. Фрёкен Терезита, теперь у меня будет башня.
Терезита (садится у тропинки). Да, теперь у вас будет башня. Я больше всего буду рада ей зимою.
Карено (тоже садится). Почему?
Терезита. Потому что она будет так ярко гореть. И я буду каждый день наливать вашу лампу.
Карено. Правда? А я еще ничего не сделал для вас.
Терезита (несколько отодвигаясь). ЧтO вы смотрите?
Карено. Так что же, фрёкен Терезита?
Терезита. Вы смотрели на меня. (Успокоившись.) Но все кончится тем, что вы будете сидеть здесь на башне день и ночь.
Карено. Нет, я буду возвращаться домой каждую ночь.
Терезита. Тогда я буду встречать вас. Да, может быть, нельзя? Но лампу я буду наливать. (Вдруг.) Карено, мне грустно сегодня.
Карено. Да, я уж заметил. Что-нибудь неприятное?
Терезита. Нет.
Карено. Вы такая гордая.
Терезита. Но весь этот свет, в котором вы намерены сидеть, мне думается, вреден для здоровья.
Карено. Это — маленький опыт. Там будут стекла сверху и снизу; я хочу провести свет ложными путями.
Терезита. Не понимаю.
Карено. Наш глаз видит все предметы выпуклыми; я попытаюсь видеть плоскости. В этом нет ничего невозможного. Я хочу постигнуть большее, я хочу исследовать все и все запомнить. (Встает в восхищении.) Стекла и свет, говорю, — стекла и свет. Я возлагаю некоторую надежду на это. При помощи оптического обмана мне, пожалуй, удастся расширить мое земное познание. Должно удаться. Я озарю свой мозг светом и, может быть, приведу себя в состояние известного ясновидения. (Взволнованно.) Ах, мне так бы хотелось доискаться до сути.
Терезита. Вы давно стали таким?
Карено. Каким?
Терезита. Мне просто пришло на ум.
Карено. Нет, каким?
Терезита. Вы — как луна. (Успокоившись.) Ну, а если вам не удастся? Если вы не доищетесь до сути?
Карено. Я попытаюсь на тысячи ладов. У меня другие средства в запасе. Я бродил по своей комнате и плакал и придумывал… Фрёкен Терезита, Гёте отдавал предпочтение тем, кто ложно шел своим собственным путем, перед теми, кто правильно шел чужими путями.
Терезита (рассеянно) То Гёте.
Карено. Я написал свою социологию, теперь я пишу свою метафизику. И я неутомим, я полон сил. Я думал и мечтал, я знаю, чтO люди знают. Но я хочу знать больше.
Терезита. Карено, говорят, вы женаты?
Карено (пристально смотрит на нее).
В это же самое время, справа, входят д в о е г о р н о р а б о ч и х. У них буравы, совки, лом, фитиль, порох и вода.
Первый рабочий (в красной шерстяной куртке). Здесь, что ли?
Карено. Рабочие. (Встает.) Да, здесь. (Поднимается на скалу и показывает.) Вы здесь должны сделать где-нибудь буровую скважину и взорвать эту скалу.
Первый рабочий. Тут гранит. Нужно две скважины.
Второй рабочий (молодой, смуглый, очень красивый человек). Тут сланец.
Карено. Предварительно сделайте одну скважину.
Первый рабочий садится и работает буравом. Второй рабочий ударяет, стоя. Одновременно с этим м у з ы к а н т ы начинают играть за сценой направо. Удары раздаются в такт.
Карено. Фрёкен Терезита, вот вы и дождались вашей музыки. (Возвращается к ней.) слышите, как гора отзывается на каждый удар. Теперь я вызываю силы. О, мне предстоит великое!
Терезита. Я вас лучше понимаю под музыку.
Карено. То, что я хочу учиться у вещей, хочу подслушивать у их двери. Вы находите что это так уж фантастично? Если мне удастся, я увижу больше, чем видели люди.
Терезита. Знаете, чтO тут великолепно?
Карено. Знаю ли я, чтO тут великолепно? ЧтO же?
Терезита. Будет великолепно, если вам это удастся.
Карено (возбужденно). Видите ли, фрёкен Терезита, в наших представлениях нет ничего абсолютного. Мы даем им твердую исходную точку, и они годны, приносят свою пользу. Удар по бураву производит звук. Отлично. Но почему удару по бураву не производить света? Это от меня самого зависит. Слепорожденный легко выучится отличать куб от шара; но дайте ему зрение, и он не узнАет, чтO куб, чтO — шар. Хорошо, я меняю мою прежнюю исходную точку, я — слепорожденный.
Терезита (устало). Мне грустно сегодня.
Карено (садится). Почему грустно вам? Вы недовольны мною?
Терезита. Вами? Нет.
Карено. Вы не должны грустить.
Терезита. Подумать только, что слепорожденный растеряется? Неужели он так и не отличит куба от шара?
Карено (встает). Нет. Разве не поразительно? Когда он прозрел, его исходная точка изменилась, и вещи раскрывают его представлению необычные свойства. Видите ли, я именно так и хочу поступить, хочу привести себя в такое состояние, что я увижу измененную действительность. И раз нет ничего абсолютного, то я преспокойно сажаю «Химеру» на трон, приказываю ей существовать, как факту, сообщаю ей значение действительности, венчаю ее.
Терезита. Когда вы так стоите и говорите что-нибудь, то кажется. Будто вы плывете на лебеде.
Карено (улыбается). Я сяду. (Садится.) На лебеде? Наоборот. Я сижу на моем старом черном коне, который несется с громким топотом. Его хвост метет землю.
Терезита. У вас локти в белом. Постойте. (Вынимает носовой платок и чистит его.)
Карено. Каменная пыль. Очень вам благодарен. (Мечтательно.) Кроме того мне, пожалуй, удастся поколебать все основание моего восприятия времени. Чего я этим достигну? Великих вещей. Я устремлю свою душу к берегам вечности. Да. (Воодушевляется своими собственными словами и встает.) Если б я мог совершенно остановить поток моих ощущений, то время исчезло бы. Если б я мог уменьшить быстроту потока не более, как в пять раз, то я перевернул бы все мои представления. День и ночь чередовались бы каждые четыре минуты; хлеба сеялись бы, созревали бы, убирались в одно мгновение. Я сразу достигаю восьмидесяти лет и умираю. Но я умираю молодым. Мое представление высчитывает мой возраст и находит, что мне пятнадцать лет и десять дней. (Одно мгновение стоит молча, потом садится.)
Терезита. Карено, говорят, вы женаты?
Карено (помолчав). Нет, я не женат. Почему вы спрашиваете?
Терезита. Я слышала.
Карено. Я не женат. Вам Йенс Спир рассказывал? Он вам столько рассказывает. Когда-то я был женат.
Терезита. Но ваша жена жива?
Карено (задумчиво). В течение для вы дважды спрашиваете, женат ли я; чтO это значит? Если б вы знали, как неизбежно вы должны спросить еще раз.
Терезита. Подумать только, вы умираете пятнадцати лет от роду, как вы сказали! Не так ли?
Карено. Вы так беспокойны сегодня, фрёкен Терезита.
Терезита (вдруг встает, отходит на несколько шагов и возвращается назад). Я знаю одну вещь, которая ни вам ни папе не понравилась бы.
Карено. Знаете?
Терезита. Я готовлю очень тонкий обед и кормлю им нашу собаку.
Карено. Ну, за это ваш отец не стал бы вас наказывать.
Терезита. И потом приглашаю молодого голодного человека стоять и смотреть на это.
Короткое молчание.
Карено. Я не знаю, зачем вы это говорите.
Музыка раздается громче.
Терезита. Я говорю это, потому что мне шепнули на ухо. Зачем же иначе я стала бы говорить?.. Слышите, теперь музыка нежнее…
Карено. Мне кажется, она становится громче.
Терезита. Теперь она грустная. (Бросается на землю, где она раньше сидела.)
Музыка умолкает. Рабочие перестают ударять.
Первый рабочий (вынимает бурав и осматривает его; говорить вниз Карено). Тут самая мягкая скала, какую я бурил.
Карено (встает и хочет отвечать).
Терезита (удрученно). И последние мои слова тоже несправедливы?
Карено. Несправедливы? Полноте, фрёкен Терезита?
Первый рабочий. Мягка, как глина.
Карено. Вы сказали, что это сланец? (Взбирается на скалу.) Глина?
Первый рабочий. Я уж не знаю, чтO это такое. (Смачивает скважину.)
Карено. Хорошо, будь, чтO будет. Бурите дальше. (Снова спускается вниз.)
Г-н Отерман (сверху). Рабочие пришли?
Карено. Бурят. Скала поразительно мягка.
Первый рабочий. Вроде глины.
Г-н Отерман (смеясь). Вроде глины? (Взбирается на скалу, продолжая разговаривать с рабочими).
Карено (Терезите). Разве то, чтO вы сказали, несправедливо? Может быть, я вас обидел недавно?
Терезита. Нет, не обидели.
В то время, как рабочие снова начинают ударять, музыка играет новую вещь, на этот раз дальше. Удары раздаются в такт.
Карено. Скажите, что с вами сегодня?
Терезита. Нет, нет, нет. (Смотрит на него.) Хотите знать? Впрочем, со мною решительно ничего.
Карено. Раньше вы обыкновенно бывали веселее.
Терезита. Теперь музыка могла бы перестать.
Карено. Фрёкен Терезита, ведь вам самим захотелось музыки?
Терезита. Я так была уверена, что вы будете спорить. (Резко.) А теперь я как раз не хочу.
Карено. Я мог бы пойти к музыкантам и сказать им.
Терезита (умоляюще). Нет, не ходите. (Меняет разговор.) Впрочем, вам незачем оставаться здесь, раз вы предпочитает уйти.
Карено. Я вас не понимаю.
Терезита. Я сама себя не понимаю. (Снова бросается на землю.) Но я хочу быть с вами.
Карено. Как вам пришло в голову?
Г-н Отерман (направляясь к ним; смеясь). Кажется, я подарил вам болото, Карено.
Карено. Болото?
Г-н Отерман. С каждым ударом бурав уходит все глубже и глубже в землю. Вы не хотите посмотреть? (Возвращается к рабочим.)
Карено. Конечно. (Хочется подняться на скалу.)
Терезита (встает) Простите.
Карено. Нет, мне нечего прощать вам.
Терезита. Постойте, вы еще больше запылились. (Чистит его носовым платком.) Так. Теперь идите.
Карено (снова хочет подняться на скалу).
Терезита. Теперь вы уходите?
Карено (смотрит на нее). Нет. (Спускается назад.)
Терезита. Теперь вы, конечно, что-нибудь подумали про меня.
Карено. Вы в очень беспокойном настроении духа, — вот все, чтO я подумал.
Терезита. Я знаю, что, если б у меня была возможность обрадовать вас чем-нибудь, я бы так и сделала.
Т ю, престарелый человек, подошел к ним. Он остановился, выпрямившись и держа шапку в руке.
Карено. Кто это?
Терезита (оборачивается). Это — Тю.
Карено. ЧтO ему нужно?
Терезита. И неизменный солнечный свет. Вы не можете сказать, почему больше нет дождя?
Карено. Ведь дождь был третьего дня.
Терезита. Нет, не было.
Карено. Уверяю вас…
Терезита. Ну, не будем спорить даже об этом. Уступаю. Третьего дня шел дождь. (Короткое молчание.)
Карено. Такою я вас уже видел раньше.
Терезита. День и час. Я уверена, что вы знаете.
Карено. Когда я познакомился с вами; в самый первый день. Год тому назад.
Терезита. Надеюсь, я произвела на вас хорошее впечатление.
Карено. Конечно, не надеетесь. Вам этого и в голову не приходило… Но чтO ему нужно? Он не уходит.
Терезита. Это — Тю… Знаете, почему мне хочется быть с вами, Карено?
Карено. Нет.
Терезита. Потому что вы не грешите. Нет, вы даже не знаете, что вам можно грешить.
Карено. Вот те раз!
Терезита. Вот мне и хочется быть с вами.
Карено (улыбаясь). Я и раньше слышал ваши причуды.
Терезита. Вот там стоит этот человек. Я ему ничего не скажу, если он сам не заговорит. (Вдруг.) Здравствуй, Тю.
Тю. Здравствуйте.
Терезита. Ты хочешь, чтобы я поговорила с тобой?
Тю. Нет.
Терезита. Куда ты собрался на этот раз?
Тю. Далеко.
Терезита. Вечно босой. Тебе не холодно?
Тю. Нет.
Терезита (обращаясь к Карено). В иные дни людьми овладевает тупое страдание, и никто не знает, откуда оно. Тогда вся земля лежит и враждебно смотрит на человека.
Карено (Тю). Вы хотите переговорить с г-ном Отерманом?
Тю (не отвечает).
Терезита (решительно). Один вопрос.
Карено. Он касается этого человека?
Терезита. Ваша жена — блондинка или брюнетка?
Карено. Фрёкен Терезита…
Терезита. Блондинка или брюнетка?
Карено. Она блондинка. Не помню
Терезита. Светлая блондинка?
Карено. Да, светлая блондинка. У нее был радостный взгляд.
Терезита. Но она уже не молода?
Карено. Да, она была очень молода… Оставьте меня в покое.
Музыка останавливается. Рабочие перестают ударять.
Г-н Отерман (появляется). Так. Скважина готова… Нет, смотрите, Тю здесь. Здравствуй, Тю.
Тю. Здравствуйте.
Г-н Отерман. Здоров и бодр, по обыкновению. Все такой же.
Тю. Покуда что, влачусь.
Г-н Отерман. Еще бы. Но теперь ты уж стар, Тю. (Достает крону из кармана и протягивает ему.)
Карено (Терезите). Он не благодарит.
Терезита (про себя). Подумать только: вся огромная, тяжелая земля лежит и с ужасающей враждою смотрит на человека.
Карено. Ваш отец раздает деньги всем. Вечно раздает.
Г-н Отерман. Да, да, Тю, Господь с тобою.
Тю. У меня к вам дело.
Г-н Отерман (снисходительно). У тебя сегодня дело, Тю? (Кричи рабочим.) Ну, заряжайте, и делу конец.
Первый рабочий. Заряжаем.
Терезита. Папа! Карено находит, что ты слишком щедро подаешь.
Г-н Отерман (смеясь). Вот как? Я не так бога, чтобы победнеть из-за кроны.
Тю. Мне нужно сказать вам кое-то.
Г-н Отерман. Нужно?.. Я-то свожу концы с концами, а у многих даже этого нет. В Корсфьорде свирепствует лихорадка, народ терпит невероятную нужду. Я отправил муки на север; но чтO тут поможешь! Зараза распространяется, она переходит из дома в дом; дети умирают. Пожалуй, она скоро будет здесь.
Терезита. Здесь?
Г-н Отерман. Она идет на юг.
Терезита. Я буду вас беречь, Карено.
Г-н Отерман (обнимая ее за талию). Милая! (Выпускает ее.) Скажите мне, Карено, чтO вы посоветуете сделать с моими мальчиками? Пустить их по торговой части?
Карено. Одного, да. Он — настоящий спекулянт. Собирает яйца птиц и продает на кухню.
Г-н Отерман. Это — Густав.
Карено. У второго наклонности к музыке и путешествиям.
Г-н Отерман. Это — Элиас. Он похож на мать. Я подумывал потратиться на него, если окажутся средства. Отослать его из дому. Терезита, ты бы поиграла с ним от поры до времени.
Терезита. Спроси Карено, чтO он посоветует сделать со мною.
Г-н Отерман (улыбается и берет ее за подбородок). С тобою, маленький бесенок? Отдать тебя в институт. Ха-ха! Отдать, и все тут. Научить тебя уму-разуму. (Обнимает ее.) Ах, когда-нибудь придут и возьмут тебя. К сожалению.
Первый рабочий. Бе-ре-ги-ись!
Г-н Отерман. Ну, сейчас выпалят. Проваливай! (Уводит Терезиту налево).
Тю. У меня к вам дело.
Г-н Отерман. Ладно, сейчас некогда. Уходите, Карено. Сюда.