Альфред Бестер

НЕ ИЗ НАШЕГО МИРА











Другие варианты перевода: \"Перепутанные провода\" и \"Где-то перепутались провода\".



Я расскажу обо всем честно и откровенно, расскажу все, как было.

Это не только мой порок, он присущ большинству мужчин. Я удачно женился и, кажется, все еще обожаю жену, но часто влюбляюсь в случайно встреченных женщин. А разве с вами этого не бывает? Стоит мне остановиться на красный сигнал светофора, взглянуть в соседнюю машину — и я теряю голову. Или проехать с девушкой в лифте — она выходит на шестом этаже и уносит мое сердце.

Телефонные звонки — особо сильное искушение. Раздается звонок, я беру трубку и слышу женский голос. Ей нужно Дэвида. Такого у нас нет, но голос… слишком волнующий. Я моментально воображаю, как назначаю незнакомке свидание, встречаюсь с ней, ухожу из дома и предаюсь заманчивому греху под теплым солнцем Капри. Потом я произношу: \"Простите, вы ошиблись\", кладу трубку и весь день чувствую себя виноватым перед женой.

Так и в этот раз. Секретарша вышла, и я сам ответил на звонок.

Приятный голос затараторил в трубку:

— Привет, Жанет. Я устроилась на работу. Уютная комнатка на Пятой авеню, свой стол, окно совсем рядом и…

— Простите, — сказал я, после того, как насытился плодами своей безудержной фантазии, — какой номер вы набрали?

— О боже! Да уж, конечно, я звоню не вам!

— Боюсь, что так.

— Простите, пожалуйста, за беспокойство.

— Пустяки. Поздравляю с работой.

Она рассмеялась.

— Спасибо.

На этом разговор закончился. Но голос был таким очаровательным, что требовал, по крайней мере, Гаити.

Тут телефон снова зазвонил.

— Жанет, милая, это Пэтси. Только что получилась такая забавная история! Звоню я тебе и начинаю болтать, но меня перебивает такой, знаешь ли, бархатный, самый романтичный голос и…

— Спасибо, Пэтси. Но вы снова ошиблись.

— Ох! Это вы!

— Угу.

— Так это не Прескотт 9-3232?

— Даже ничего похожего. Это Плаза 6-5000.

— Интересно, как я могла так ошибиться… Совсем потеряла голову сегодня.

— Всего лишь слишком возбуждены.

— Пожалуйста, простите меня.

— Ничего, пустяки, — сказал я. — У вас тоже самый романтичный голос, Пэтси.

Мы положили трубки, и я отправился на обед.

Прескотт 9-3232. Допустим, я позвоню Жанет и скажу ей — что? Я не знал. Однако, вернувшись к делам, мечту пришлось выкинуть из головы и заняться реальностью.

Нет, лгу. Весь день я помнил про разговор, а вечером ничего не сказал жене, с которой привык делиться всеми мелочами.

Утром я пришел на работу пораньше, никого из моих девушек еще не было. Около девяти зазвонил телефон, и я снял трубку.

— Слушаю.

На другом конце царила тишина. А у меня и так было мерзкое настроение.

— Послушайте, — взмолился я, — какого черта вы звоните, если вам нечего сказать? Я ж вам не девочка, и вы, надеюсь, не робкий воздыхатель!

Только я собрался бросить трубку, как услышал тихий голос:

— Простите.

— Что? Пэтси? Это вы?

— Да.

Мое сердце замерло и подпрыгнуло, потому что я знал, я знал, что это не могло быть случайностью. Она запомнила мой телефон, она захотела снова поговорить со мной!

— Доброе утро, Пэтси, — сказал я.

— Ох, у вас ужасный характер.

— Простите, все нервы.

— Нет, я сама виновата. Но я звонила Жанет. Наверное, где-то перепутались провода.

— Ну… вы меня разочаровали. Я-то надеялся, что вы хотели услышать мой романтичный голос…

Она засмеялась.

— Он не настолько романтичный.

— Видимо, понимая это подсознательно, я и нагрубил. Позвольте, я заглажу свою вину. Пообедаем вместе.

— Нет, что вы.

— Когда вы начинаете работать?

— Сейчас. До свидания.

Медленно опустив трубку, я задавался вопросом: а не пришел ли я сегодня раньше в слепой надежде на этот звонок? Я злился сам на себя и задал своим девушкам хорошую головомойку.

Вернувшись с обеда, я спросил у секретарши, не было ли мне звонков.

— Только с телефонной станции, — ответила она. — У них что-то не в порядке.

Значит, это все-таки была случайность. Она не хотела мне звонить.

В четыре часа я отпустил девушек домой — в порядке извинения за утреннюю бестактность, — по крайней мере, мне хотелось так думать. До половины шестого я метался по комнате, страстно желая услышать голос Пэтси и понося себя последними словами за глупые фантазии.

В шесть я допил бутылку виски, оставшуюся с Нового Года, и отправился домой. Уже стоя у лифта я услышал звонок в кабинете. Я рванулся к двери и вихрем подскочил к телефону — чувствуя себя последним идиотом.

— Прескотт 9-3232, - выдохнул я.

— Простите, — сказала моя жена. — Я ошиблась…

Ясно, сейчас она позвонит снова. Придется разыграть маленькую комедию, чтобы она не догадалась, что это был я. Поэтому, когда телефон зазвонил, я снял трубку и, держа ее на удалении, самым суровым голосом принялся отчитывать своих отсутствующих девушек. Потом поднес трубку ко рту:

— Алле.

— Ой, какой вы… Как генерал.

— Пэтси?! — У меня перехватило дыхание.

— Боюсь, что да.

— Вы звоните мне или Жанет?

— Жанет, конечно. На станции все перепутали. Я им уже говорила.

— Знаю. Ну как работа?

— Ничего… У нас тоже есть начальник, который рычит совсем как вы. Я его боюсь.

— Позвольте дать вам совет, Пэтси. Не пугайтесь. Когда мужчина так кричит, он обычно скрывает свою вину.

— Не понимаю.

— Ну… может, он не справляется с работой и потому строит из себя большую шишку.

— О нет, вряд ли.

— Или, может быть, вы ему нравитесь, и он боится, что это помешает делу.

— Нет, опять не то.

— Почему? Разве вы не красивая?

— Надо спрашивать не меня.

— У вас чудесный голос.

— Благодарю вас, сэр.

— Пэтси, — начал я, — послушайте, что вам скажет умудренный сединами человек. Ясно, что Александр Грэхем Белл предначертал нам эту встречу. Так зачем противиться судьбе? Давайте завтра вместе пообедаем.

— Ой, боюсь, что я завтра…

— Вы завтра обедаете с Жанет?

— Да.

— Тогда почему не со мной? Я уже почти Жанет — во всяком случае, отвечаю за нее по телефону. И что же я с этого имею? Звонок с телефонной станции! Разве это справедливо? Половину обеда вы съедите со мной, а половину можете завернуть и отнести Жанет.

Она засмеялась. Это был восхитительный, прелестный смех.

— Вы чувствуете себя заядлым сердцеедом, да? Как вас зовут?

— Говард.

— Говард… а дальше?

— Пэтси… а дальше?

— Сперва вы.

— Нет. Либо я открываю вам секрет за обедом, либо остаюсь таинственным незнакомцем.

— Ну хорошо, — сдалась она. — У меня перерыв с часа до двух. Где мы встретимся?

— Рокфеллер Плаза, у входа. Идет?

— Славно.

— В час?

— В час, — повторила Пэтси.

— Вы узнаете меня по большому кольцу в носу. У меня нет фамилии. Я абориген.

Мы посмеялись и закончили разговор.

Дома я оказался нечестным человеком, но мне все равно не спалось.

Ровно в час я уже торчал у входа в Рокфеллер Плаза и тайком кусал губы. Я вообще старался выглядеть как можно привлекательней, потому что знал, что она наверняка хорошенько рассмотрит меня, прежде чем появится сама.

Я внимательно смотрел на проходящих девушек, стараясь угадать, которая из них Пэтси. В обеденные часы в Рокфеллер Плаза можно найти самых красивых женщин мира. У меня были большие надежды.

Но она не появлялась. В половине второго мне стало ясно, что испытания я не прошел. Она осмотрела меня и решила выкинуть из головы. В жизни я не чувствовал себя таким униженным и злым.

Вечером моя секретарша заявила об уходе. В глубине души я ее понимал. Мне пришлось задержаться допоздна, договариваясь с агентством по найму. В шесть зазвонил телефон. Это была Пэтси.

— Вы звоните мне или Жанет? — спросил я.

— Вам, — ответила она не менее сердито.

— Плаза 6-5000?

— Такого номера нет, и вы это знаете. Вы обманщик. Мне пришлось звонить Жанет в надежде, что из-за поломки меня соединят с вами.

— То есть как это — нет такого номера?

— Уж не знаю, что вы называете чувством юмора, мистер Абориген, но со мной вы сегодня нехорошо пошутили… Заставили прождать час и не пришли. Стыдно.

— Вы ждали час?! Неправда. Вас вообще не было!

— Я стояла, где мы договорились.

— Пэтси, это невозможно. Я ждал до половины второго. Когда вы пришли?

— Ровно в час.

— Вы, наверно, что-нибудь перепутали. Вы не представляете, как я сожалею.

— Я вам не верю.

— Ну что я могу сказать? Я думал, вы меня обманули. У меня было такое настроение, что, не выдержав, ушла секретарша. А вы случайно не печатаете на машинке?

— Нет. И не ищу работу.

— Пэтси, мы пообедаем вместе завтра, но на этот раз встретимся в таком месте, где нельзя разминуться.

— Не знаю…

— Пэтси, я прошу вас. Пожалуйста. И еще — почему вы сказали, будто номера Плаза 6-5000 нет?

— Его нет.

— А что же это стоит передо мной? Детская игрушка?

Она засмеялась.

— А какой ваш номер, Пэтси?

— О нет. Как с фамилиями — не скажу, пока не узнаю ваш.

— Но вы мой знаете.

— Нет. Я хотела вам позвонить днем, но на станции мне сказали, что такого номера не существует. Они…

— Они взбесились. Это мы обсудим завтра. Снова в час?

— Только не у входа.

— Хорошо. Вы говорили, что работаете за углом у старого здания Тиффани?

— Да.

— На Пятой авеню?

— Да.

— Я буду в час на углу.

— Смотрите…

— Пэтси…

— Да, Говард?

— Знаете, вы становитесь еще прелестней, когда сердитесь.

На следующий день дождь лил как из ведра. Я добрался до угла Пятой и Тридцать седьмой и прождал под ливнем от двенадцати пятидесяти до часа сорок. Пэтси не пришла. Я утешал себя мыслью, что она побоялась идти под дождем.

Я вернулся в контору и тут же спросил, не было ли мне звонков. Нет. В самом ужасном настроении я пустился в бар и стал пить, прерываясь раз в час, чтобы позвонить себе в офис. Однажды на меня нашло затмение, и я набрал Прескотт 6-3232. К линии подключился оператор.

— По какому номеру вы звоните?

— Прескотт 9-3232.

— Простите, но у нас не зарегистрирован такой номер. Вы, очевидно, ошиблись.

Вот и все. Я еще выпил и решил в последний раз позвонить в контору, Раздался гудок, и к телефону подошла Пэтси. Я не мог ошибиться.

— Пэтси!.. Что вы потеряли у меня в конторе?

— Я у себя дома. Как вы узнали мой телефон?

— Я не узнавал. Звонил к себе, а соединили с вами. Видимо, это перепутанные линии…

— Не желаю с вами разговаривать.

— Действительно, вам должно быть стыдно со мной говорить.

— Что вы хотите этим сказать?

— Послушайте, Пэтси, вы сыграли со мной недобрую шутку. Если не хотите встречаться, скажите прямо. Даже из мести заставлять ждать в такую погоду… Я промок до нитки.

— Промокли? Что вы имеете в виду?

— Под дождем, черт побери! Что еще я могу иметь в виду?!

— Под каким дождем? — удивленно спросила Пэтси.

— Только не надо издеваться. Он до сих пор идет.

— По-моему, вы сошли с ума, — тихо сказала она. — Целый день стоит прекрасная погода… Солнце.

— Здесь в городе?

— Конечно.

— Яркое солнце на углу Пятой и Тридцать седьмой?

— Почему Пятой и Тридцать седьмой?

— Потому что именно там стоит старое здание Тиффани! — в отчаянии воскликнул я. — А вы работаете за углом.

— Вы меня пугаете, — прошептала она. — Я… Пожалуй, мне лучше повесить трубку.

— Почему?! Что на этот раз?

— Старое здание Тиффани — на углу Пятой и Пятьдесят седьмой.

— Да нет же! Там новое!

— Нет, старое. Они переехали в 1945-м.

— Переехали?!

— Да. Там была такая ужасная радиация…

— Какая радиация? О чем вы говорите?!

— От бомбы.

Меня пронизала дрожь — и не от холода или сырости.

— Пэтси, — медленно проговорил я, — это слишком серьезно. Кажется, пересеклись не только телефонные линии… В каком вы районе?

— Америка-5.

Я взглянул в справочник, лежащий у телефона. Академия-2, Адрикатин-4, Атуотер-9… Никакой Америки-5 не было.

— Здесь в Манхэттене?

— Ну конечно, где же еще?

— В Бронксе, — ответил я, — или, например, в Бруклине.

— Не буду же я жить на территории оккупационных лагерей!

Я глубоко вздохнул.

— Пэтси, милая, как ваша фамилия? Нам лучше быть откровенными, потому что мы попали, по-моему, в нечто фантастическое. Меня зовут Говард Кемпбелл.

Я почувствовал, как она вздрогнула,

— Как ваша фамилия, Пэтси?

— Шимабара.

— Вы японка?

— Да. А вы янки?

— Да. Пэтси, вы родились здесь?

— Нет. Меня привезли родители с оккупационными войсками.

— Понимаю. Мы проиграли войну — там, у вас,

— Конечно. Это же история. Но, Говард, я здесь. Здесь, в Нью-Йорке. Это…

— Но у вас светит солнце, и вы сбросили атомную бомбу и стерли нас с лица Земли и захватили Америку. — Я начал истерически смеяться. — У нас разные истории, Пэтси. Мы живем в параллельных мирах.

— Говард, я вас не понимаю.

— Неужели вы не видите? Каждый раз, когда мир подходит к развилке, история идет по обоим путям. Где-то есть мир, где Колумб не открыл Америку… Существуют тысячи параллельных миров — рядом, один за другим, похожие друг на друга во всем, кроме одной частности, двух, трех… Вы не из моего мира, Пэтси, Я пытаюсь назначить свидание девушке, которая не существует — для меня.

— Но Говард…

— Мы аналогичны, но не похожи, здесь и там — телефонные номера, погода, война… У нас обоих есть Рокфеллер Плаза, и мы оба стояли там вчера в час, но так далеко друг от друга, Пэтси, милая, так невозможно далеко…

В этот миг в линию включился оператор:

— Ваше время истекает, сэр. Будьте любезны опустить пять центов.

Я полез в карман.

— Пэтси, вы слушаете?

— Да, Говард.

— Я звоню из автомата, а у меня нет мелочи. Попросите оператора записать в кредит на ваш телефон. Во что бы то ни стало надо держать линию. Мы можем больше не дозвониться друг другу.

— Почему?

— И у вас, и у нас ведут ремонт линии. Скоро они все наладят, и мы будем отрезаны навсегда. Пэтси, милая, попросите записать в кредит!

— Простите, сэр, — вмешался оператор, — мы не имеем права. Вы можете перезвонить.

— Пэтси, продолжайте мне звонить, хорошо? Звоните Жанет. Я возвращаюсь в контору и буду ждать там.

— Разъединяю.

— Пэтси, милая, как вы выглядите? Я…

Раздались короткие гудки.

Я вернулся к себе и пождал до одиннадцати вечера. Звонка не было.

Две недели я запрещал секретарше брать трубку и отвечал сам. Но всякий раз это оказывалась не она. Она не могла больше ко мне пробиться. Где-то — там или здесь — неисправность устранили.

Я не могу забыть Пэтси. Я не могу выкинуть из памяти ее голос.

Я никому не могу рассказать о ней.

Я бы не рассказал сейчас вам эту историю, если бы не отдал свое сердце чудесной девушке с точеной фигурой, которую увидел, когда сидел, слушая музыку, в Рокфеллер Плаза.

---



Alfred Bester. \"Out of This World\", 1964.

Перевод Б. Белкин, 1994.

Миры Альфреда Бестера. Том 4. Расказы. Рига: «Полярис», 1995