АННА ГУРОВА
Башня Полной Луны
Узником в этой башне, узником я бы остался. (Все окна распахнуты ветру.) Рафаэль Альберти. Башня Иснахар
ГЛАВА 1. Первый день в стране демонов
Сходя с корабля в солнечном и пыльном порту Мадинья, не сразу понимаешь, что за черная стена нависает на полнеба над белыми крышами и зелеными полями. Это отгородившие побережье от холодных северных ветров горы Мураби — по крайней мере, есть и от них хоть какая-то польза. Мрачнее этих гор я на свете не видывала. Сама земля тут черная, такие же и скалы. Хвойные леса на склонах угрюмы, словно их иглы напитались чернотой земных соков. И далекие ледяные вершины — как айсберги, плывущие по морю тьмы и кошмаров.
Что там творится, за черной стеной? Уже лет сто, наверно, никто не знает. Местным жителям вполне хватает побережья. И то верно, тут и море с рыбой, и виноградники, и апельсиновые рощи... А что в горах? Чащобы, запустение, призраки. Тысячелетние каменные дороги почти раскрошились от времени. Долины отрезаны друг от друга, как острова в океане. Воистину земля, захваченная демонами. Просто раздолье для таких, как я.
Я неторопливо шла по главной улице Мадиньи, весело глазея на вывески и местных жителей. На лицах встречных, когда они замечали меня, возникало выражение: «Нет! Пусть это мне мерещится!», из-за чего все, независимо от пола и возраста, казались странно похожими друг на друга. Большинство обходили меня по большой дуге. Слабые духом прятались в переулки. Я с удовлетворением констатировала, что дорожный костюмчик подобран удачно.
Нравы в этих краях дикие, за каждым кустом не демоны, так разбойники, а я все-таки путешествую одна. Хотя путеводитель и утверждает, что местное население — чистокровные кастельо, но осторожность не помешает. К женщинам в провинциях отношение примерно такое же, как к покойникам: ведет себя тихо — никому и дела нет, но если наружу вылез — радостно топчем всем миром. Обществу и польза, и развлечение. Женщина тоже должна знать свое место, отведенное ей богами, и место это на кухне. Если она оттуда выбралась куда-нибудь, кроме рынка, значит, пошла против богов — соответственно куда? — к демонам. А демоны, они только и ждут! Конечно, непокрытую голову тут не срубят, как кое-где за морем, но...
Поэтому, чтобы не слишком лезли, нужно правильно одеться. Например, как странствующий воин-мурабит — фанатик-убийца из одного из монастырей-крепостей, похожих на песчаные ямы хищных пауков, что в пустыне по ту сторону моря. Просторный плащ из бурой шерсти, который одинаково хорошо бережет и от жары, и от ночного холода; на ногах — высокие сапоги на шнуровке; голову трижды обвивает иссиня-черный шарф, закрепленный жгутом поперек лба и спускающийся на спину. Знак статуса (для тех, кто понимает), а также отличная защита от сглаза и удара по голове. И конечно, пара ножей за поясом. Женщина в костюме мурабита повергает местных жителей в глубокий ступор, вызванный безнадежными попытками понять, кто сошел с ума, — девица, окружающий мир или они сами. Но ее уж точно не тронут, от греха подальше. Главное — не встретить настоящего воина-пустынника. Добром он не отстанет, поэтому придется его убить, после чего и на душе будет свербеть, и колдовать тяжелее. Да и труп куда-то надо девать, не всегда его бросишь где попало.
Правда, на приятные знакомства и застольные разговоры в таком наряде сложно рассчитывать.
Солнце начинало склоняться к закату, уже не припекая, а приятно грея. У меня было полно свободного времени. Путешествую я почти всегда по ночам, так спокойнее — когда хищники и демоны выходят на охоту, лучше бодрствовать. На рынке я уже побывала, провизией в дорогу закупилась. Точнее, мне ее подарили. Прямо при входе вручили здоровенную связку сушеных кальмаров, — впятером не съешь, — проблеяв, что денег не надо. «Только уйдите», — добавила я мысленно, покатываясь от хохота. Ну, не надо, так не надо! На одних сосновых шишках, белках, ежах и гадюках (путеводитель утверждает, что более крупной дичи в горах нет) долго не протяну. А деньги мне пригодятся на более важные вещи. Например, хороший прощальный обед и чего-нибудь почитать в дорогу.
На свете не так уж много стоящих удовольствий. Вкусная еда и хорошая книга — одни из самых приятных. Конечно, существуют еще и мужчины... Но в этом вопросе я еще более разборчива, чем в выборе чтения. Сомневаюсь, что во всем этом захудалом городишке нашелся бы хоть один, кто соответствовал моим требованиям.
Улица привела меня на симпатичную небольшую площадь, обсаженную апельсиновыми деревьями, с журчащим фонтаном в центре. Там я обнаружила и книжную лавку, и таверну. Книжная лавка была ближе — значит, начнем с духовной пищи. Честно говоря, я удивилась, что нашла ее так быстро. В Мадинье ее запросто могло вообще не оказаться. Обычно в таком захолустье самое культурное место — как раз местная таверна. А если книжная лавка и есть, то торгуют там разве что поддельными гороскопами и лубками фривольного содержания.
Однако здешняя лавка сразу же порадовала меня выбором. На прилавке красовалась стопка отлично изданных книг: кожа, переплеты, золоченые названия на кастельо...
Какая приятная неожиданность! Что тут у нас? Новейшая редакция «Дальновидения», которым нас мучили на пятом курсе (не понимаю, кто станет читать этот опус по доброй воле!). Справочник «Демоны: от полуночных до полуденных» — это мне бы пригодилось, но тащить на себе такой толстенный том... А вот более современное: «Красный замок» неизвестного мне магистра и «Восстановленная справедливость» — военные мемуары нашего великого амира Ан-Ясина, в ту далекую пору освободителя, покорителя и окончательного разорителя здешнего края...
— Ого! Печатные!
Я с интересом принялась вертеть в руках новомодную штучку. Раньше я печатных книг не видела, хотя многие поговаривали, что за ними будущее. Продавец, почтенный старец, больше похожий на ученого, чем на торгаша, предавался по этому поводу скорби.
— Увы, книга из произведения искусства становится товаром, безликой ремесленной поделкой! Еще несколько лет, и вот это, — старец брезгливо ткнул пальцем в дешевую кожаную обложку, — окончательно вытеснит рукописные свитки! Сколько искусных переписчиков с прекрасным почерком будут выброшены на улицу!
— Ничего, переучатся на наборщиков, — буркнула я, листая полные кровавых подробностей мемуары.
Как ни печальна участь переписчиков, а читать печатную книгу определенно удобнее, чем рукописную. Не купить ли мемуары в качестве путеводителя? Правда, Ясин восстанавливал тут справедливость сто лет назад, но после него мало что оста... в смысле, изменилось.
Я положила мемуары на место и потянулась к загадочному «Красному замку», но торговец накрыл всю стопку ладонью и поспешно сказал:
— Эти уже отложены!
— Кто-то захапал себе самое интересное, — проворчала я, окинув разочарованным взглядом лавку. — А если я дам двойную цену?
Старец покачал головой.
— А тройную?
Я протянула руку к стопке, выразительно глянув на продавца. Не то чтобы мне уж так нужны были эти книги...
Старик слегка побледнел и бросил косой взгляд на мой наряд. Я развеселилась.
— Вы что, в самом деле боитесь, что я разгромлю вашу лавку и возьму все, что понравится, даром?
— Э-э...
— Или сложу костер из ваших книг и поджарю вас на нем?
— Когда мурабиты устраивали набеги на наше побережье, они именно так и делали, — буркнул старец. — Вы серьезно рискуете, сударыня, странствуя в наших краях в таком платье!
— Вы же понимаете, что я выбрала это платье не потому, что оно меня стройнит, — кокетливо ответила я. — Да что же вы так вцепились в эти книги, не стану я вас грабить!
Старик незаметно, как ему казалось, перевел дух.
— А что до моего наряда... — Я процитировала любимое изречение амира Ан-Ясина: — Пусть ненавидят, лишь бы боялись!
— Эрудиция... Знание источников, — проворчал торговец, поспешно пряча книги под прилавок, от меня подальше. — Редкостное наха... Простите, бесстрашие... И все это в ком? В женщине!
— В женщине прекрасной, как демон! — уточнила я.
Старика передернуло.
— Вы из Незримой Академии?
— Конечно, — с достоинством подтвердила я. — Откуда же еще?
Старик повернулся ко мне и слегка поклонился. Но смотрел по-прежнему настороженно.
— Вы тут по работе или в отпуске, алима? — спросил он, употребив почтительное обращение, которое применялось только к ученым, врачам и чародеям.
«То-то же»,— подумала я. И ответила почти честно, любуясь выражением паники на лице торговца:
— По работе. Вот сегодня осмотрюсь, а завтра как начну!
— Э.. Гм... — Торговец снова покосился на наряд убийцы. — Какая честь для нас!
Я вздохнула и потупилась.
— Конечно, я бы с куда большим удовольствием проводила время за чтением в тени апельсинов. Но ведь жить на что-то надо... Вот я и подумала — зачем бегать за клиентами? Пусть они сами за мной бегают! Надо только правильно выбрать место.
Торговец хрипло засмеялся.
— Ну, это не про нашу Мадинью! Городок маленький, привержен строгим традициям, да и чародеев тут не любят. Хоть сто лет прошло, а все помнят, что они учинили в горах! К тому же...
Внезапно он оборвал речь, словно ему пережали горло, и уставился на меня неподвижным взглядом. Так смотрят, когда пытаются вспомнить, где уже видели этого человека раньше... Кажется, в глазах старика мелькнуло узнавание. Но этого быть не может! Я никогда не бывала прежде в этих краях...
Текли секунды, старик все молчал и вглядывался. Что-то мне не понравилось в его молчании. Я заглянула ему в глаза.
И увидела там зубчатую стену цвета высохшей крови.
Время в лавке словно остановилось. Потом старик мигнул, кашлянул и закончил совершенно обычным голосом:
— Одним словом, здесь вам делать нечего. С тоски помрете, алима.
— Здесь — возможно... А там? — Я повела рукой в сторону открытой витрины, где над плоскими крышами и кронами пальм поднималась черная стена гор.
Я сидела за отдельным столиком под полотняным зонтиком возле таверны, а передо мной, еще шкварча, благоухало пряными травами самое знаменитое местное блюдо «рыбьи дети». Выглядело оно, честно говоря, так, что лучше бы на него и вовсе не смотреть, — как побережье после хорошего шторма. Мальки акул, нашинкованные морские змейки, гребешки, кальмарчики, моллюски, крошечные осьминоги — одним словом, все морские гады, какие только водятся в здешних заливах. Все это пожарено на углях с травами, а поверх блестят крупные кристаллы морской соли и капли лимонного сока. Рядом стоял глиняный кувшин с апельсиновым соком — бесплатный. Апельсинов в Мадинье растет столько, что соком можно улицы мыть — дешевле воды обойдется. Не поселиться ли тут, в самом деле?
Ела я медленно, жмурясь от удовольствия. В следующий раз я так пообедаю в лучшем случае через несколько месяцев. А в худшем и более вероятном — вообще никогда. Закончив, снова вытащила зачитанный до дыр путеводитель. В лавке я так ничего и не купила.
«Живописная старинная дорога, мощенная гранитными плитами, создана в дни расцвета легендарной Илиберры, — прочитала я. — Она уводит вас от солнечных пляжей уютной патриархальной Мадиньи в тенистые предгорья, теряясь в таинственных отрогах Мураби...»
Я задумалась, подняв взгляд к горным вершинам, нависавшим над крышами. В каком столетии писали этот путеводитель? Если от этой дороги осталась хоть заросшая тропинка, мне уже повезет...
От раздумий меня отвлек громкий гомон. Я обернулась и с неудовольствием обнаружила поблизости толпу местных жителей. Толпа была своеобразная, если не сказать, подозрительная — она состояла из одних мужчин, явно недоброжелательно настроенных, и направлялась прямо к моему столику. А как же мой замечательный костюм? Неужели фанатики-мурабиты чем-то подорвали в этом городе свой заслуженный авторитет?
Эх... А я еще даже сока не успела выпить...
Толпа остановилась напротив моего столика и угрожающе умолкла. Вперед выступил тщедушный мужичонка с зычным голосом, видимо, бывший в этом хоре запевалой.
— Куда катится мир? — начал он издалека. — Правосудие, где ты?
«Ау!» — мысленно подхватила я.
— В горах распоясались демоны, на море свирепствуют пираты, а в таверне средь бела дня сидит женщина с непокрытой головой!
Я, слегка удивленная именно этим предлогом, окинула искателей правосудия оценивающим взглядом. По внешнему виду толпа сплошь состояла из тех самых вышеупомянутых пиратов. Некоторые из парней выглядели впечатляюще, я бы даже сказала, грозно. Как и предполагала, ни один из них не оказался в моем вкусе. На самом деле я предпочитаю мужчин, в которых разбойничья внешность и дерзкие замашки сочетаются с академическим образованием, но где же сыскать такой идеал?
Но в самом деле, почему правосудие пришли вершить одни крепкие парни? Где возмущенные старики, женщины и дети?
— А что не так с моей непокрытой головой? — спросила я, встряхивая длинными, ухоженными темно-каштановыми волосами. — Беспокоитесь, что я простужусь? Или у вас есть какие-то возражения против моей прически?
Некоторые из «пиратов» умилительно засмущались. Должно быть, их жены расплетают косы разве что в спальне, и то не факт.
— Уплывай отсюда, ведьма, — грубо сказал самый здоровенный детина, отодвигая запевалу. — Доедай, расплачивайся и сваливай. Хватит тут мутить!
— Я еще сок не допила, — сказала я капризно. — Или... вы угощаете?
И бросила на него взгляд из-под ресниц. Детина покраснел и больше ни слова вымолвить не смог.
Да она издевается над нами! — догадался кто-то в задних рядах.
Но я как раз передумала их дразнить. Этот всплеск народного гнева казался мне все более ненатуральным. Откуда они узнали, что я чародейка? Вообще, в этом городке подозрительно смелые простолюдины. Торговец, который не захотел отдавать мне книги… И теперь эти парни. Какие нормальные рыбаки станут задираться, раздражая колдунью, тем более одетую так, как я?
Кто же их на меня натравил?
— Давайте обсудим мою прическу потом, — сказала я довольно миролюбиво, высматривая в толпе настоящего главаря этой шайки. — Лучше скажите, чем я вам так не угодила?
— Чем-чем! Нам тут колдунов не надо, — мрачно заявил коренастый «пират» лет сорока, заросший бородой до самых глаз. — Своей нечисти хватает, зачем еще и приезжая?!
— Я дипломированный специалист высокого класса, — ответила я, наливая себе сока. — Другие бы порадовались, что я осчастливила своим прибытием их, прямо скажем, жалкий городишко с отвратительной репутацией….
— Это еще почему?! — раздались возмущенные голоса.|
— Весь ваш край — в черном списке Незримой Академии. Количество демонов и их разновидностей в горах Мураби просто зашкаливает...
— Так все из-за вас! — выкрикнул кто-то. — Из-за колдунов проклятых! Кто демонов разбудил? Кто выпустил?
— Кто выпустил — тот может и назад загнать, — намекнула я.
Но вожак намек проигнорировал.
— Загнать, как же! — ухмыльнулся он. — Кишка тонка! Да и больно вам это надо! Вам, чародеям, на простых людей начхать! Знаем, зачем вы все тут шаритесь! Только и с тобой, ведьма дип-ло-ми-ро-ван-ная, будет то же, что и с остальными. И костей не найдут!
— А вам-то какое дело до моих костей? — удивилась я. — И что я, по-вашему, приехала искать? И кстати, кто «остальные»?
Бородатый на миг смешался. Я отхлебнула сока, очень довольная собой.
— А такое, — рявкнул он сердито, — что ты сейчас встанешь и двинешь прямо в порт. Амирский почтовый отплывет с вечерним приливом, так что если побежишь быстро, то как раз успеешь!
— Если будете меня раздражать, я поселюсь прямо тут, — пригрозила я. — Идите отсюда, дайте даме поесть спокойно.
— Да что с ней спорить! — раздались выкрики. — Она одна, а нас много! Хватаем ее и тащим в порт!
— Не боитесь угрожать чародейке насилием? — искренне удивилась я. — А если я рассержусь?
— Да может, ты и не ведьма вовсе!
— Покажи, на что ты способна!
«Ах вот что», — поняла я. И сказала не без злорадства, которое относилось вовсе не к этим дурням:
— Я и без магии с вами легко разделаюсь. Хотите увидеть, как?
В ответ раздался глумливый хохот.
Я с сожалением посмотрела на кувшин с соком и встала из-за стола, разминая кисти рук.
Одно из самых полезных жизненных правил — никогда не надо себя переделывать. Ни в соответствии со своими вздорными взглядами на то, что хорошо и правильно, ни — тем более — другим в угоду. Надо просто помочь раскрыться тому, что дано тебе богами.
Вот, к примеру, моя лень — отличное свойство натуры. Оно помогает минимизировать усилия. Вся моя магия построена на лени. Если бы лень как основу магии стали изучать в Незримой Академии, это был бы самый популярный предмет!
Но сейчас я не собиралась применять магию. Во-первых, потому что этого-то от меня и хотели. А во-вторых — я действительно могла обойтись без нее.
Когда на первом курсе Академии студенты выбирали факультативы по немагическим боевым искусствам, кто-то записывался на фехтование, кто-то на вырывание сердца голыми руками... Ну а я, в то время жившая по принципу «все не как у людей» и вдобавок будучи изрядной лентяйкой, выбрала Добрый Путь.
Добрый Путь — самое ленивое из единоборств. Оно настолько ленивое, что там даже нет атак. Враг фактически побеждает себя сам, вы ему просто немного помогаете. Чем яростнее было его нападение, тем выше скорость его столкновения с ближайшей твердой поверхностью. Как говаривал наш наставник: «На Добром Пути нет побед и поражений — есть только согласие и умиротворение». Цель борьбы — поскорее умиротворить противника и идти отдыхать.
Надо сказать, поединки мастеров Доброго Пути совершенно незрелищны. В подавляющем большинстве случаев у разочарованных зрителей остается ощущение, что враг упал сам. Мастер же просто стоял. В крайнем случае, отодвигался.
— Ну что, дети мои, — добродушно произнесла я ритуальную фразу: — в Добрый Путь?
«Пираты» настороженно переглянулись.
— Нападайте! Можно кучей, можно поодиночке. Мне без разницы.
Все попятились, кроме бородатого. Он тоже явно не горел желанием вступить на Добрый Путь первым. Зато у него имелся длинный нож, который он тут же вытащил и принялся им поигрывать.
— Ты бы хоть оружие какое взяла! Вон клинки на поясе, я же вижу...
— И не подумаю. Оружие врага — ваш естественный союзник, — процитировала, внимательно следя за движениями острия. — Позвольте оружию мешать вашему противнику, и вам даже не придется его добивать. Поднявший меч — от меча и умиротворится.
Бородатый насупился.
— Ну, тогда просим не обижаться!
Я, улыбаясь, ждала. Адепт Доброго Пути никогда не нападает первым.
Наконец, вековое презрение к женщинам победило. Бородатый, поколебавшись, шагнул вперед. Остальные рассредоточились, собираясь обойти меня с флангов.
Тут главное — не упустить первое движение. Поймать, встроиться в него... и помочь противнику исцелить душу от гнева. Гнев, как известно, лучше всего лечится болью.
Дальше все произошло, как всегда, очень быстро. Бородатый сделал резкий выпад; я привычно, словно в танце, поймала ритм движений — уклонилась, прижалась к волосатому плечу и завертелась, провожая руку, а также и ее обладателя, в свободный полет...
Через десяток мгновений гнев нападающих был полностью исцелен. Передо мной в обломках столика и осколках посуды, стеная, ворочалось четверо умиротворенных по самое не могу. Остальные поспешно удирали с площади.
— Мир вам и покой! — напутствовала я жалобно стонущих громил. — Ну что вы прямо как дети? Пара вывихов и растяжений, несколько шишек, в которых никто не виноват, кроме вас. За мебель и посуду заплатите сами.
Парни с одуревшими лицами поднимались на ноги. Глаза у них были такие изумленные, словно они только что проснулись и не понимают, как тут очутились. Кстати, это было не так далеко от истины.
Я понаблюдала за ними немного и ушла. У меня на сегодня оставалось еще одно важное дело.
Медитация — неотъемлемая часть Доброго Пути (его адепты — большие мастера в искусстве посидеть, а лучше полежать, с закрытыми глазами). Пообедала, размялась, — теперь самое время успокоиться, очистить сознание и кое-что выяснить.
Я сидела на высокой плоской крыше какого-то общественного здания, в строгой ритуальной позе, лицом на восток. Снизу за мной следила небольшая толпа любопытствующих, ожидая, видимо, каких-нибудь колдовских фокусов. А я наблюдала, как заходящее солнце озаряет хребет Мураби, делая черные горы золотыми... Потом солнце нырнуло в море, и золотое сияние сразу погасло. Горы превратились в глубокую черную тень поперек лилового неба. Вот теперь дневное зрение не будет мне мешать, и можно посмотреть...
Глаза затуманились, губы зашевелились, повторяя строки заклинания... Ну, на самом деле никакое это было не заклинание. Скажем прямо — просто песенка, которую я как-то услышала в студенческие времена на улице. Странная песенка, которая почему-то врезалась в память, и с тех пор лучшего средства, чтобы войти в транс, было не найти.
И с моим заданием она, конечно же, была никак не связана.
— Пойдем же, мой милый, пойдем же со мной, пойдем же со мной.
К невидимой башне под полной луной, под полной луной.
Туда, где кончается путь наш земной, ах, путь наш земной...
Горы становились все ближе, тень — все глубже. Но я вглядывалась в нее, пока слезы не выступили на глазах. И вот...
Черное небо с крупными звездами.
Черные горы, черная земля. Пустошь.
Белые ледники блестят на горизонте. С них дует холодный ветер.
В темноте, в свете месяца — одинокая белая башня. Не слишком высока, однако поднимается над пустошью и хорошо видна с обеих сторон перевала. Вижу два стрельчатых окна, одно над другим чуть наискось. Одно окно темное. В другом — горит свет.
— Там демон таится за каждой стеной, за каждой стеной.
Там души уходят в волшебные сны, в волшебные сны.
А плоть истлевает во рву у стены под башней Луны...
У меня перехватило дыхание. Видение исчезло легче, чем предутренняя дрема.
Но я уже нашла, что искала.
ГЛАВА 2. Кто кого поймал?
Я шла через апельсиновые рощи в сторону гор. Горная громада нависала уже прямо над головой, застилая звезды. В спину дул сильный и теплый, пахнущий йодом ветер с моря. Не скоро мне еще придется вдохнуть этот запах... Путеводитель не обманул — древняя дорога сохранилась неплохо. Я надеялась, что она останется такой хотя бы до предгорий.
Рощи закончились, а с ними и цивилизация. Дорога сразу стала хуже. Каменные плиты, уложенные стык в стык, перекосило и вспучило, некоторые вообще куда-то пропали, и я постоянно спотыкалась, несмотря на отличное ночное зрение. Вокруг был смешанный сосново-пальмовый лес, шумный и трескучий. В темноте дикими и жутковатыми голосами перекликались то ли ночные птицы, то ли бесы. Я снова пожалела, что не уговорила старика в лавке продать мне томище «Демонологии». Похоже, это самая полезная книга в здешних местах. Если не для того, чтоб найти нужные сведения, так на худой конец — чтоб треснуть ею демона по башке!
Впрочем, пока меня никто не тронул. Я даже слежки не чувствовала. После полуночи, когда дорога наконец пошла вверх, а на меня так никто и не покусился, я решила, что слухи о местных демонах сильно преувеличены.
Дорога свернула влево, все круче забирая вверх. Неспешно текли ночные часы, в небе неуловимо сдвигалась звездная карта. Я шла быстрым легким шагом — могла так идти день за днем, не уставая. Это не сложно — научиться отдыхать на ходу. Можно так даже спать. Мерное движение убаюкивает, путь заволакивают тени, шум леса сливается с далеким грохотом прибоя... Теплый соленый ветер дует в лицо... И кажется, что впереди, за пальмовыми листьями, мерцает теплый, манящий огонек. Он приведет тебя домой. И там эта бесконечная дорога наконец закончится.
«Домой? — усмехнулась я грустно и иронично. — Какой еще дом, о чем ты, колдунья? Нет у тебя никакого дома! Нет и не было. Возможно, будет... Шансов, правда, — посмотрим правде в глаза, — почти нет... Но ведь и выбора — тоже!»
Душу охватила легкая, задумчивая печаль. Дом, ишь ты, размечталась! Это слово не из моего лексикона. Мое раннее детство прошло на женской половине огромного, роскошного и холодного дворца великого амира, и то время я вспоминать не любила. Потом я долгое время считала своим домом Незримую Академию. Но рано или поздно дети уходят из дома. Некоторые — чтобы создать свой собственный...
Спасла меня очередная перекошенная каменная плита. Замечтавшись, я споткнулась и едва удержала равновесие, чтобы не растянуться плашмя, да вдобавок сильно ушибла о камень палец ноги. От боли и обиды разразилась проклятиями и злобно пнула обломок плиты — виновник моего огорчения. Обломок вылетел из своего гнезда... и исчез.
Я застыла с поднятой ногой, чувствуя, что во мне остановилось все, от дыхания до сердцебиения.
Звука падения не было.
Осторожно, очень осторожно я поставила ногу, просканировала окружающее пространство и застонала от досады. Стукнула бы себя по голове, если бы не побоялась потерять равновесие. И начала расплетать чары, слой за слоем снимая морок.
Исчезла дорога, растаял лес... все вокруг таяло, становилось зыбким, меняло очертания. Меня замутило, желудок сжало спазмом, как всегда, когда приходилось работать с магией иллюзий. Хоть бы голова не закружилась — в нынешнем положении это может быть смертельно!
Похолодало и посветлело. Пространство наполнилось лунным сиянием. Я рискнула бросить взгляд под ноги. Желудок подскочил к горлу. Ну конечно! Никакой дороги в помине не было. Я стояла посредине каменной осыпи, в русле пересохшего ручья — точнее, водопада, потому что в паре шагов передо мной осыпь круто срывалась вниз. Вид
на побережье, далекие огоньки в порту Мадиньи и озаренное луной море открывался просто бесподобный. Я представила себе, как делаю еще шаг и лечу вниз — на встречу со всем этим великолепием, — зажала рот руками и кинулась прочь от пропасти, содрогаясь в рвотных спазмах.
Растяпа! Тоже мне, дипломированный специалист! Живое воплощение нравоучительной картины «Куда приводят мечты!»
— Спасибо за прекрасную прогулку! — с чувством сказала я, придя в себя и успокоившись. — Пейзаж действительно впечатляет!
Мне никто не ответил. Но могу даже не сомневаться — меня услышали.
Я сориентировалась по звездам и пошла в обратную сторону по руслу ручья, надеясь отыскать место, где он пересекался с дорогой. Под ногами в лунном свете блестели осколки гранита. Теплый ветер с моря прощальной лаской ворошил волосы на затылке. В темноте отчетливо мерещилось злорадное хихиканье.
До утра я продолжала путь без приключений. Встретила холодный, бледно-розовый рассвет вместе с птицами — и сразу начало клонить в сон. Подождала только, пока высохнет роса, нашла сухое укрытое место в корнях сосны, очертила охранный круг, завернулась в плащ и уснула.
Проснулась я, как всегда, после полудня, перекусила вялеными кальмарами и отправилась искать место, где меня сбили с пути злые духи.
М-да... Место я нашла без труда. Каменный мостик над сухим руслом горной реки. Посередине мостика лежала пожелтевшая от времени рука скелета, нагло указывая костлявым пальцем в сторону пропасти.
Честно говоря, мне стало очень стыдно.
Когда море окончательно скрылось за горами, возникло ощущение, что я перенеслась в другую часть света. Здесь все выглядело совсем не так, как на побережье. Нет, никакой «страны кошмаров» — просто строгий, хмурый, совершенно пустынный горный край. Под высоким серым небом темные кривоватые сосны казались такими же застывшими в вечности, как скалы, на которых они выросли.
Тропинку, в которую давно превратилась дорога, устилала хвоя, она глушила шаги. Тихие, очень тихие места.
Настороженная, выжидающая тишина.
С каждым поворотом открывался вид на новые и новые горные хребты. Но никаких следов человеческого присутствия я не заметила. Путеводитель мельком упоминал, что раньше в предгорьях Мураби существовало множество деревень, городков и даже укрепленных замков, но ничего подобного мне не встретилось даже в виде развалин. Только однажды далеко-далеко увидела на вершине горы дозорную башню. Сердце радостно забилось — неужели она, та, которая явилась мне в видении? Так близко? Но приглядевшись, я увидела, что башня давным-давно разрушена.
Эта земля была совершенно пустой. Даже призраков тут не было.
Ближе к вечеру наткнулась на придорожный алтарь — тоже давно заброшенный. От былой пестроты приношений, подарков, пестрых ленточек, свечек и бумажных цветов остался только серый гранитный столбик с ликом кого-то из богов-хранителей. Обе руки бога, вытянутые перед собой в отвращающем зло жесте, были обломаны — явно намеренно — и валялись тут же среди хвои и шишек.
Сердце сжалось от этого жалкого зрелища. «Ограбили, изгнали, лишили даже заступничества свыше», — подумала я с возмущением.
Не то чтобы я верила в это самое заступничество. Я-то привыкла полагаться на свои силы. Но что делать тем, кому своих сил не хватает? Молча погибать?
Сама не зная, зачем это делаю, прижала руку к каменному столбику и прошептала несколько слов. Кровь вскипела, между растопыренными пальцами вырвался пар. Когда я отняла руку, в граните навсегда остался оттиск моей ладони.
Этим днем мне удалось забраться очень далеко в горный край. Демоны ни разу меня не побеспокоили. Впрочем, я рассчитывала лицезреть их ночью.
Но на закате меня ждала куда более неожиданная встреча.
Я сидела у костра, ужиная кальмарами и попивая неплохое местное винцо из кожаной фляги, когда увидела среди сосен высокую тень. Тень скользила между стволами, плавно и бесшумно приближаясь. Я быстро прикрутила крышку фляги, чтобы не пролить, когда начнется... Но тут раздался едва слышный хруст — должно быть, веточка сломалась под ногой, — потом звук дыхания.
Ага! Это был не призрак и не демон, а настоящий, живой местный житель.
Худой высокий старик в таком же плаще, как у меня, — то ли сборщик шишек, то ли смолокур, то ли пастух, кто их тут знает, — подошел к костру, вежливо поклонился и заговорил со мной на кастельо, пожелав доброй ночи, как принято в здешних краях. Говорил он учтиво, не как простолюдин.
Нижняя половина его лица была обмотана длинным концом головной повязки, так что на виду оставались только лоб и глаза. В пустынных землях, укрываясь от жгучего ветра, так ходят все — и женщины, и мужчины. Ну, а по эту сторону моря — те, у кого есть причины прятать лицо. В основном разбойники.
Начало неплохое.
На первый взгляд гость был безоружен. Я заметила только обычный нож в кожаных ножнах на поясе. Но это ничего не значило. В складках плаща мурабита можно спрятать хоть двуручный меч.
Я, кстати, вспомнила, что в путеводителе сказано: местные разбойники издавна славятся своей вежливостью и грамотной речью.
Любезно ответив на приветствие гостя, я принялась разглядывать его с большим любопытством. В путеводителе упоминалось, что Ан-Ясин истребил не всех оседлых мурабитов. В горных долинах еще скрывались потомки этого воинственного племени, правившего краем четыреста лет назад и грабившего его еще триста. Что ж, часть лица, доступная взгляду, подтверждала мое предположение. Блестящие черные глаза под седыми бровями, высокая переносица, острые скулы. Очень бы хотелось взглянуть и на остальное...
Поздоровавшись, старик и не подумал представиться. Меня это не удивило. Скорее даже немного успокоило. Значит, он мне тоже не доверяет. Да и побаивается, похоже. Вот если бы он меня совсем не боялся — это должно было бы насторожить.
— Куда держите путь, алима? — спросил он, не приближаясь к костру. — Может, я подскажу дорогу? Я хорошо знаю эти горы.
Когда старик произнес обращение «алима», я на миг оторопела. Но потом сразу рассмеялась. Ну да. Какая еще женщина полезет в эти горы по доброй воле, да еще в одиночку?
— Садитесь, — пригласила я его к огню. — Угощайтесь, а я пока подумаю над вашим предложением.
Старик молча сел на землю, подогнув под себя левую ногу, небрежно облокотился на правое колено. Его непринужденная поза говорила о многом. Прежде всего, что он в самом деле мурабит — только мурабиты предпочтут сидеть на муравьях и шишках, когда рядом есть удобное, сухое бревно. Я протянула ему фляжку, от которой тот жестом отказался. Другого я и не ожидала. Но кальмара он тоже не взял, а это было уже слегка подозрительно.
На самом деле в его предложении был смысл. И мне не помешал бы проводник из местных. Но вот так довериться первому встречному... Да еще из этого разбойничьего племени... Который вдобавок прячет лицо и не хочет разделить со мной пищу...
Впрочем, что мне мешает для начала просто порасспросить его?
— Где-то в этих горах есть некая башня, — заговорила я. — Белая четырехугольная башня с плоской крышей. Стоит, скорее всего, на перевале. У нее четыре стрельчатых окна, по одному на каждой стороне света. Каждое из них расположено наискось и чуть выше предыдущего...
Старик бросил на меня острый взгляд и долго молчал. Левый глаз его чуть отсвечивал белым. Впрочем, это мог быть отблеск луны.
— Есть такая башня, — сказал он наконец сдержанно. — Там, на севере. Но лучше, алима, вам бы туда не ходить.
— Почему? — живо спросила я.
— Опасно. Там живет демон.
Я насмешливо посмотрела на старика. Тоже мне — напугал ежа голым задом!
— Этот сильнее прочих! — поспешно добавил гость. — Он подчинил себе многих духов, от побережья до самых ледников. Можно даже сказать, он — амир местных демонов.
— Та-ак... Как он выглядит?
— Да как угодно, — старик окинул меня странным взглядом. — Женщинам он чаще является в виде прекрасного мужчины...
— Ну-ка, ну-ка, интересно! Я бы даже сказала, заманчиво!
— Я сказал — «в виде». Не вам ли, алима, понимать, что облик не имеет значения?
— Ну, смотря какой облик, — пробормотала я.
— То, что под ним, ни в коей мере не интересно и не заманчиво?
— Опять-таки смотря для кого...
— Дело ваше.
— Точно. В крайнем случае, будете потом рассказывать путникам о демоне в облике прекрасной женщины.
Старик покачал головой.
— Вы далеко не первая, госпожа. Немало чародеев и чародеек приходили в эти края за тем же, что и вы. Почти никто не нашел башню Полной Луны. Если же и нашел — не вернулся обратно. Там, на Беличьей горе, за сто лет мно-ого косточек накопилось...
— За тем же, что и я? — спросила я, затаив дыхание. — А зачем я сюда явилась?
— Ну, зачем лицемерить? Мы оба знаем правду.
— И в чем она?
Блестящие глаза превратились в щелки — старик усмехнулся под своей повязкой.
— Послушайтесь доброго совета, поверните назад. Горы полны нечисти. Войска проклятого амира Ан-Ясина вдоволь похозяйничали в краю Мураби, — сказал он таким тоном, словно война закончилась вчера. — Однако он вовсе не пустынный. Многие долины обжиты, на удивленье многие... Вот только люди селятся укрепленными деревнями, никого к себе не пускают и за ограду поодиночке не суются. Вас встретят оружием и огнем, ни еды не продадут, ни помощи не окажут. А в горах — царство демонов. Сто лет назад прекраснее нашего царства не было во всем мире... Но теперь здесь правит тьма. Люди сами ее призвали сюда. Вот что бывает, — добавил он не в тему, — когда в войнах участвуют колдуны.
— Я-то здесь при чем? — возмутилась я. — Да я еще не родилась тогда!
Но старик сурово ответил:
— Вы чародейка. Значит, часть вины и на вас. Зачем вы сюда явились? За тем же, зачем и остальные. Вынюхивать, грабить, заклинать демонов!
— С первым и вторым пунктами категорически не согласна!
— Тогда зачем?
— А это не ваше дело!
— Не хотите сказать? Значит, ваши цели нечисты.
Я пожала плечами.
— Не тратьте время. Я все равно ничего не скажу, это не моя тайна...
— Вот вы и проговорились, — удовлетворенно произнес старик. — Вам поручили... что? Зачем вам колдовская башня?
— А вам какое дело? — вспылила я.
Но сразу же взяла себя в руки. Никаких эмоций! Гнев — такая же слабость, как страх, — особенно в царстве демонов...
Какое-то время я посидела, насупившись. Потом взяла вяленого кальмара и протянула гостю.
— Угощайтесь. Что же вы ничего не едите?
— Это? — Он посмотрел на кальмара с презрением. — Это еда?
— Они гораздо лучше на вкус, чем с виду.
Он взял явно из вежливости, повертел в пальцах. Пристально посмотрел на меня. И отдал обратно.
Мы еще посидели, молча сидели, глядя, как догорает костер. Небо из лилового окончательно стало черным, горы пропали во мраке.
— Хорошенько подумайте о своих целях, алима, — сказал старик, вставая. — Не свернуть ли назад, пока не поздно?
Я тоже поднялась, затоптала костер и принялась собирать вещи в дорогу. Еще одна причина, почему я предпочитаю путешествовать ночью — в темноте я вижу гораздо лучше, чем днем. Дневное зрение изрядно подорвано чтением. Ночное — для охоты и битвы!
— Благодарю за компанию, — сказала я старику, закидывая поклажу на плечи. — Мне пора идти.
— Я вас провожу.
— Не надо.
Мы уставились друг на друга через чадящее кострище. Я видела, как сверкают удивительно яркие и живые глаза ночного гостя. Но видела и все остальное. Не столь живое.
— Мне не нужен в провожатых мертвец.
Старик усмехнулся и неожиданно схватил меня за руку. Хватка у него была мертвая, прикосновение — ледяное. Я не стала ни отбиваться, ни убегать. Вместо этого я схватила его за другую руку. Левый глаз его в самом деле отсвечивал — но уже не белым, а красным.
Несколько мгновений мы крепко держали друг друга за запястья, выжидающе глядя друг на друга и пытаясь понять, кто кого поймал.
— Мне нужна твоя кровь! — хрипло сообщил мертвец.
— А мне — твоя память!
Резким движением я вывернула ему запястье ладонью наверх и вгляделась в линии — глубокие, словно трещины. В следующий миг старик вдруг высох, остыл... Ладонь совсем потемнела и сморщилась. Потом побелела. Через мгновение я поняла, что держу за руку скелет, и оттолкнула его. Остов упал в кострище и рассыпался по косточкам. Задыхаясь, я крикнула в темноту:
— Спасибо, что вышел лично меня поприветствовать!
Прозвучало, наверно, не слишком приветливо — аж скулы свело от злости и волнения.
Демон не ответил. Скорее всего, он уже улетел очень далеко отсюда. Как ни быстро одержимый им мертвец распался в прах, а кое-что я все ж успела заметить.
Я отряхнула руку о штаны и отправилась в путь, размышляя о том, что прочитала на его ладони.
ГЛАВА 3. Незваные попутчики
Жизнь — это энергия, и задача целителя — научиться с ней управляться наилучшим образом. От элементарного восстановления сил, через возвращение утраченного равновесия четырех стихий и пяти соков тела, к апогею врачебного искусства — воскрешению мертвых. Девиз факультета целительства: «Смерть — это ненормально» — настолько мне понравился, что я с самого начала приняла его как свое жизненное кредо. В Незримой Академии немало увлекательных дисциплин, и до третьего курса мы успели ознакомиться почти со всеми. Но, избрав целительство, я решила, что все остальное мне не нужно. Боевая магия, предсказания, превращение вещества — истинное и ложное, изысканная и подлая магия иллюзий, изготовление эликсиров и выращивание кристаллов, история и теория высшей магии и многое другое — все это я какое-то время считала лишним и только отвлекающим от Настоящего Дела.
Однако со временем стало понятно: одного целительства катастрофически мало. Странствуя в диких землях, буду исцелять в основном себя — если не сумею себя защитить. Большая часть встреченного зла вовсе не жаждет быть исцеленным. Как раз наоборот — старается причинить максимальный ущерб целителю. Вот тогда я поняла, зачем нам история магии и боевые искусства, дальновидение и левитация. И еще кое-какие предметы, при одном упоминании которых нормальные люди плюют через левое плечо. А именно — некромантия и демонология.
«Зачем тебе лезть в эту дрянь? — спрашивали меня друзья и приятели. — Все нормальные люди стараются держаться от нее как можно дальше, а ты!..» Я отшучивалась в духе «врага надо знать в лицо и со всех других сторон тоже», но дело было не в этом. После подробного изучения истории Мураби я поняла, что даже умения изгонять демонов и допрашивать мертвецов мне будет недостаточно. Если я действительно хочу добиться своей цели, мне надо выяснить, что порождает нечисть, откуда она приходит и чего хочет. Надо видеть закономерности и понимать причины. Иначе со мной будет то же, что и с прочими. Теми, которые ушли в край Мураби и не вернулись.
Сначала возникло ощущение, что дальше идти не надо.
Я сразу остановилась. Предчувствиям лучше доверять — дольше проживешь.
Вокруг стоял все тот же безмолвный сосняк, только где- то робко стрекотала цикада. Тропинка вилась между стволами, постепенно забираясь в гору. В безмерной вышине сияли звезды. На миг мне захотелось взлететь над горами и оказаться там, среди них, в холоде и тишине — подальше от неведомой опасности. Но только на миг. Я поправила лямки заплечного мешка, плавно подняла перед собой правую руку, растопырила пальцы, впитывая ими ночную прохладу, и открыла на ладони глаз.
Студентами, чтобы натренировать внутреннее зрение, мы рисовали на теле глаза. На руках, на груди — «смотрите сердцем!», на лбу между бровей — «открывайте разум!»; глаза на затылке, естественно... Бывало, я ходила вся глазастая с ног до головы, пугая мирных обывателей столицы. Теперь уже так не делаю — нет необходимости. Внутреннее зрение давно стало куда острее ночного, не говоря уж о дневном. Вот и сейчас — едва повела перед собой раскрытой ладонью, как сразу нащупала скверное, темное место. Шагах в пятнадцати в сторону от тропы, под корнями накренившейся сосны — яма, полная серой хвои. А под ней...
Из ямы донесся отчетливый скребущий звук. Я несколько раз сжала руку в кулак, закрывая внутренний глаз, остановилась так, чтобы другие сосны не загораживали вид, и начала наблюдать.
Хвоя зашевелилась, во все стороны полетел черный песок, что-то тускло блеснуло. Из-под земли возникла железная рука. Несколько мгновений она слепо шарила в воздухе, потом нащупала свисающий корень и схватила его мертвой хваткой. Сосна жалобно скрипнула, качнулась, но выстояла. Рука согнулась в локте, и из ямы, как из трясины, показался острый наконечник шлема.
Я смотрела во все глаза. Зрелище было редкостное: из-под земли выкапывался рыцарь.
Вскоре я уже могла рассмотреть его целиком. Судя по доспехам, это был знатный воин-мурабит. Воин был облачен в кольчугу и остроконечный шлем, лицо закрывала улыбающаяся металлическая маска. Кольчуга потускнела, но не заржавела — должно быть, посеребренная. На груди мертвеца красовалась круглая пластина с золотой чеканкой. Похоже, при жизни воинская карьера у него складывалась неплохо.
Выкопавшись, воин-скелет снова полез в яму и какое-то время деловито там шарил. Добыл полусгнившее копье, которое при попытке выдернуть его из-под корней сломалось прямо у него в руках. Меня это ничуть не огорчило. Практически все оружие времен последней войны зачаровано, а боевая магия никогда не была моей сильной стороной. Ну а если копье даже от гнили и ржавчины заколдовать поленились, значит, оно мне, как чародейке, никакой опасности не представляет.
Мертвый рыцарь, похоже, рассудил так же, потому что отбросил обломки копья и снова полез в яму. На этот раз он копался там дольше, пока не выудил лук в почерневшем чехле. Тут я подошла поближе. Попасть он в меня все равно не попадет, даже с десяти шагов, — отведу глаза, — да и тетива наверняка давно сгнила, а сколько стоит хороший лук, я примерно знала. Тем более такой — короткий, круто изогнутый, лакированный, с костяными накладками и, кажется, во вполне продажном состоянии... Рассмотреть его получше я не успела — рыцарь убрал лук в налуч, повесил за спину, нагнулся, а когда выпрямился, в руке у него виднелась ржавая булава.
— Значит, вооружился? — спросила я. — Щит и меч для полного комплекта?
Мертвый воин молча шагнул в мою сторону. Неся на себе столько железа, он двигался почти бесшумно, прямо как гвардейцы великого амира. Пока я прикидывала, что из его вооружения мне пригодится и стоит ли тащить через горы лук, пусть даже дорогущий, он вышел на тропинку и перегородил мне путь.
— Посторонись-ка, умертвие, — попросила я кротко.
Мертвец шагнул в сторону, пропуская меня.
Я прошла от него в двух шагах. Все семь глаз были распахнуты, все шесть чувств — наготове. Нет, к бесам лук, все равно наверняка подгнил, и здесь, в горах, его точно никто не купит...