ВВЕДЕНИЕ

Политический, терроризм — социальное явление, распространённое в капиталистическом мире. Это характерно и в отношении Западной Европы. Хотя сегодня на европейском континенте нет войны, но там в результате диверсий и взрывов бомб, убийств и покушений, уличных беспорядков и попыток реакционных военных мятежей постоянно льётся кровь многих и многих людей, в том числе детей, женщин, стариков. Более того, наблюдается устойчивая тенденция к росту политического терроризма. Число убитых вследствие террористических актов в различных странах составило в 1969 году 29 человек, в 1972 году — 145, в 1974 году — 315, в 1976 году — 402, в 1978 году — 432, а в 1979 году — 587. В 1980 году количество убитых по сравнению с 1979 годом возросло в пять раз.

Террористы действуют сегодня приблизительно в 60 странах мира.

Одно из первых мест в этой печальной статистике принадлежит Западной Европе. Терроризм в Европе — наиболее тесном из всех «домов» человечества — явление чрезвычайно опасное.

Вызывает тревогу и происходящая в наши дни интернационализация политического терроризма. Ряд национальных террористических организаций и группировок из различных стран всё чаще проводят совместные акции: наметилась координация действий в международном масштабе крупных террористических организаций, имеет место взаимная финансовая помощь и снабжение оружием, происходят обмен опытом и подготовка террористов различных национальных организаций в специальных лагерях. Есть немало свидетельств о существовании тайного «чёрного интернационала», созданного и поддерживаемого промышленно-финансовой олигархией современного мирового империализма. Реакционные круги капиталистических стран предпринимают интенсивные действия с целью организации и поддержания тайных террористических сетей, раскинутых по всему западному миру, охватывающих не только спонтанно возникающие на местной почве национальные террористические группировки, но и создаваемые и насаждаемые империалистическими спецслужбами, в первую очередь ЦРУ США, ячейки терроризма, действующие под прикрытием как правоэкстремистских, так и левоэкстремистских организаций. Провоцировать социальный хаос, ослаблять и дезорганизовывать демократические силы, прежде всего компартии, серьёзно дестабилизировать обстановку в тех странах Запада, в которых достаточно прочные позиции завоёвывают коммунистические партии и другие демократические силы, — именно такие задачи ставят перед собой террористы и их хозяева.

Эскалация терроризма сопровождается ныне эскалацией пропагандистского наступления международного империализма. Администрация США развернула злобную антикоммунистическую пропаганду, пытаясь «доказать», что в разгуле терроризма на Западе виноват якобы Советский Союз и другие социалистические страны. Выступая в январе 1981 года на пресс-конференции. тогдашний государственный секретарь США Александр Хейг обвинил СССР в «подготовке, финансировании и оснащении международного терроризма». Впрочем, он нисколько не скрывал, что речь идёт о новой пропагандистской кампании Вашингтона. «Международный терроризм, — заявил Хейг, — займёт в нашей политике место проблемы «прав человека».

Эта попытка американских империалистов связать феномен современного терроризма с борьбой широких народных масс за социальный прогресс, с выступлениями демократических и миролюбивых сил, представляет собой откровенный подлог, невиданную по масштабам идеологическую диверсию против СССР и других стран социализма. Идеологи буржуазии пытаются возложить ответственность за политические преступления, акты террора и насилия в капиталистическом обществе на силы социального прогресса — рабочее и коммунистическое движение, и в первую очередь на Советский Союз и другие страны социалистическом содружества, освободившиеся государства, занимающие антиимпериалистические позиции. Кампания по «борьбе с терроризмом» для реакции — прежде всего современный вариант антикоммунизма времён «холодной войны», который используется, чтобы, насколько это возможно в нынешних условиях, сбить с толку как можно больше людей в капиталистических странах, мобилизовать их на поддержку агрессивной, милитаристской политики, проводимой оплотом мирового империализма США и блоком НАТО.

Империалистическая пропаганда пытается не только опорочить миролюбивую внешнюю политику Советского Союза и других социалистических стран, но и оклеветать национально-освободительное движение, навешивая на его участников ярлык «Международных террористов». Солидарность социалистических государств с освободительной борьбой народов наши классовые враги хотели бы выдать за поддержку «международного терроризма». Тщетные попытки!

Лживый тезис о «поддержке» Советским Союзом и его союзниками так называемого международного терроризма буржуазные политики и пропагандисты пытаются «доказать» с помощью распространения дезинформации и самых невероятных клеветнических вымыслов; они стремятся «увязать» теорию терроризма с марксистско-ленинским мировоззрением, гальванизировать старый, обветшалый миф о том, что коммунисты будто бы являются сторонниками террористических методов борьбы.

К осуществлению новой идеологической диверсии против СССР и других социалистических, стран, ряда прогрессивных развивающихся государств привлечены сейчас многие западные специалисты — «советологи». Они разрабатывают целую систему политических мифов, которые призваны представить Советский Союз в качестве страны, якобы активно практикующей терроризм на международной арене с целью обеспечения своих национально-государственных интересов.

Какова же действительное положение вещей, каковы подлинные взгляды коммунистов на проблему политического терроризма?

Советский Союз, КПСС были и остаются принципиальными противниками политики терроризма. Да, коммунисты признают революционное насилие: Маркс справедливо указывал на его роль на определённых этапах развития общества, в осуществлении назревших социальных перемен. В то же время коммунисты как в теории, так и на практике отвергают терроризм в качестве средства достижения политических целей. Они справедливо считают, что борьба против отживающего общественного строя — это социальный переворот, революция, а не бунт отчаявшихся мелкобуржуазных или деклассированных элементов.

Признавая революционное насилие, коммунисты ни в малейшей степени не отождествляют его с диверсиями, убийствами и заговорами, межгрупповой грызнёй — всем тем, что составляет реальное содержание терроризма.

Коммунисты всегда квалифицировали индивидуальный террор как тактику ошибочную и вредную для массового революционного движения. С самого зарождения марксистско-ленинская партия отвергала терроризм как метод политической борьбы.

В «Проекте резолюции о терроре» ко II съезду РСДРП (1903 г.) В. И. Ленин отмечал: «Съезд решительно отвергает террор, т. е. систему единичных политических убийств, как способ политической борьбы, в высшей степени нецелесообразный в настоящее время, отвлекающий лучшие силы or насущной и настоятельно необходимой организационной и агитационной работы, разрушающий связь революционеров с массами революционных классов населения, поселяющий и среди самих революционеров и среди населения вообще самые превратные представления о задачах и способах борьбы с самодержавием»[1].

Эта принципиальная позиция коммунистов осталась неизменной и после. «… Мы остаёмся… — писал В. И. Ленин в 1916 году, — при нашем старом, подтверждённом опытом десятилетий убеждении, что индивидуальные террористические покушения являются нецелесообразными средствами политической борьбы… Только массовое движение можно рассматривать как действительную политическую борьбу»[2].

Такова позиция марксистов. В противоположности этому, эксплуататорские классы практически всегда использовали и используют в борьбе против трудящихся масс самые гнусные средства террора, не останавливаются перед жестокими репрессиями и кровавыми расправами. Экстремистские акции со стороны ультраправых и левацких сил способны лишь спровоцировать усиление террористической политики буржуазии, затруднить освобождение трудящихся от гнёта капитала.

Терроризм был и остаётся одним из самых омерзительных порождений буржуазного строя. Чем можно объяснить бурный рост терроризма в современном капиталистическом мире? Какие силы его порождают, кто вскармливает, поощряет и направляет многочисленные террористические группировки, действующие и справа и «слева»?

Феномен терроризма возник в современном запад ном обществе закономерно, как следствие действия капиталистических, эксплуататорских общественных отношений. Причины широкого распространения терроризма на Западе видятся прежде всего в тех острейших противоречиях, которые раздирают мир капитала, охваченный глубоким экономическим, социальным и духовным кризисом. Они кроются в самой классовой структуре капиталистического общества, в его вопиющем социальном неравенстве. Массы безработных, молодёжи, только что вступающей в жизнь и уже лишённой надежд на будущее, переехавших в города разорившихся крестьян, люмпен-пролетариев, массы бедствующие, охваченные разочарованием и отчаянием — вот питательная среда возникновения и роста экстремистских группировок, почва для правого и «левого» терроризма.

В своём труде «Детская болезнь «левизны» в коммунизме» В. И. Ленин писал: «…мелкий собственник, мелкий хозяйчик (социальный тип, во многих европейских странах, имеющий очень широкое, массовое представительство), испытывая при капитализме постоянно угнетение и очень часто невероятно резкое и быстрое ухудшение жизни и разорение, легко переходит к крайней революционности, но не способен проявить выдержки, организованности, дисциплины, стойкости». И далее: «Взбесившийся» от ужасов капитализма мелкий буржуа, это — социальное явление, свойственное, как и анархизм, всем капиталистическим странам»[3].

Буржуазная концепция причин и истоков терроризма пытается объяснить их исконным «несовершенством» человеческой натуры, «инстинктивной», присущей человеческому существу «агрессивностью». Но буржуазные «специалисты» по терроризму сознательно обходят главное: все эти причины порождены не «извечной человеческой природой», а капиталистическими общественными отношениями.

Многие в странах капитала понимают: общество, в котором они живут, несправедливо, его следует изменить, но далеко не все знают, как это можно сделать, какими средствами добиться перемен к лучшему. Используя это, неофашисты призывают «улучшить» буржуазное общество путём установления диктатуры «сильной руки». «Левые» экстремисты призывают к террору, к немедленной «революции».

Авантюризм и провокационный характер призывов как правых, так и «левых» экстремистов очевидны. Буржуазное государство может без особого, труда разгромить изолированные, оторванные от масс террористические организации. Ведь к его услугам армия, мощный полицейский аппарат, спецслужбы, новейшие военно-технические средства. Может, но, как это ни парадоксально, практически не стремится к этому. Почему? По той простой причине, что терроризм со всеми его покушениями, актами насилия, политическими убийствами не опасен для самого существования буржуазного, эксплуататорского строя, его устоев. Более того. Для власть имущих на Западе терроризм в определённой мере выгоден, ибо он даёт удобный предлог для усиления военно-полицейского аппарата буржуазного государства, для требований о создании «твёрдых», а точнее, открыто реакционных правительств, развёртывания ещё более активного наступления на демократические силы, организации трескучих кампаний по дискредитации коммунистических партий. Опыт истории показывает, что, вопреки его «революционным» лозунгам, террор всегда приводил к прямо противоположным результатам — к ещё большему усилению реакции и в конечном счёте к ещё большему ухудшению положения трудящихся.

Провокационная роль правого и «левого» экстремизма несомненна. В самом деле, в так называемом «плюралистическом» западном обществе неискушённому человеку трудно разобраться в путанице названий десятка партий и политических организаций. Крикливые лозунги леваков, их псевдореволюционная фразеология нередко сбивают с толку, особенно молодёжь, а буржуазная печать исподволь и хитро пытается провести «аналогию» между левоэкстремистами и ком— мунистическими партиями и даже обвинить их в «кровном родстве».

Эта кампания буржуазной пропаганды преследует и ещё одну — едва ли не главную — цель. Она призвана послужить дымовой завесой для империализма, особенно американского, который уже давно избрал терроризм как орудие своей внутренней и внешней политики и насаждает террор повсеместно, во всех его формах и проявлениях. Расправы над инакомыслящими внутри страны, пособничество террору реакционных, крайне правых режимов на международной арене, открытое военное вмешательство в дела суверенных стран стали для США повседневной действительностью, государственной политикой. Верные проводники террористической политики Вашингтона — это «тихие американцы», агенты ЦРУ и других американских спецслужб, которые действуют практически во всех капиталистических и во многих освободившихся странах, не брезгают никакими средствами для достижения своих подлых целей.

Вернёмся ещё раз к вопросу о социальной базе политического терроризма. Исследователи-марксисты указывают прежде всего на две социальные группы, которые в современном буржуазном обществе питают как правый, так и «левый» политический терроризм.

Под влиянием научно-технической революции второй половины XX века в капиталистическом обществе резко обострились старые и возникли новые социально— экономические противоречия. Это — следствие того, что достижения научно-технического прогресса используются буржуазией в узкоэгоистических, классовых целях, научно-техническая революция оборачивается против трудящихся, выбрасывая миллионы людей за ворота фабрик и заводов, лишая их основы существования — работы. По данным генерального директора Международной организации труда Ф. Бланшара, которые он привёл б своём выступлении на специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН по экономическим вопросам, к началу 80-х годов в мире насчитывалось 455 миллионов безработных или не полностью занятых. В последующие годы их число возросло. Проблема поиска работы стала особенно острой среди молодёжи.

Лишённый средств к существованию, страдающий от социальной дискриминации, человек нередко впадает в депрессию или становится агрессивным.

Дело, конечно, не только в материальной нужде. Играют роль и моральные факторы: у обездоленных слоёв населения исчезает всякая надежда на лучшее будущее. Люди чувствуют себя лишними, ненужными. Отсюда готовность самых отчаявшихся, самых обездоленных вступить на путь терроризма. Молодые стали сегодня особенно взрывчатым социальным материалом. Это обстоятельство немедленно подметили как правые, так и «левые» политические экстремисты, делающие на нём свой страшный бизнес.

Обездоленные далеко не всегда понимают причины своего бедственного состояния. Многие склонны винить в своём тяжёлом положении «слабость государства», «конкурентов со стороны иностранных рабочих», «иммигрантов из развивающихся стран». Это их первый шаг на пути к превращению — вольно или невольно — в прислужников реакционных кругов.

Несколько слов ещё об одной стороне социальной базы терроризма — об элементах, из которых рекрутируется так называемый «наёмный терроризм». Наряду с кадровыми военнослужащими и разведчиками, сотрудниками специальных служб империалистических держав (например, ЦРУ), занимающихся «по долгу службы» террористической деятельностью, основу «наёмного терроризма» составляют различные отщепенцы и преступники, которые за деньги готовы служить любому хозяину.

Политический терроризм никогда не имел и не имеет сколько-нибудь прочных корней среди трудящихся классов.

В современных условиях Западная Европа, рассматриваемая Соединёнными Штатами как «придаток» их собственной империалистической метрополии, стала одним из основных плацдармов политики террора. Для обеспечения своих интересов на «старом континенте» США не гнушаются такими методами, как государственные перевороты и заговоры против неугодных им правительств, политические убийства, похищения, диверсии и т. п. Многие неофашистские и псевдолевые экстремистские группировки уже давно превратились; в своего рода «филиалы ЦРУ»: активно используются. против передовых сил западноевропейского рабочего класса, борющегося за свои социально-экономические и политические нрава.

Правый и «левый» экстремизм служат одним целям — являются «двумя цветами одного знамени» знамени крайней реакции, пытающейся подорвать позиции сил демократии и социального прогресса, не допустить позитивных перемен на международной арене, Тот и другой активно используют в своих целях империалистические силы, прежде всего США. Так, международный терроризм смыкается с терроризмом внутренним, ещё раз подтверждая ленинский вывод о том, что на своей высшей стадии капитализм порождает и вскармливает реакцию «по всей линии».

Политический терроризм во всех его ипостасях и неофашистской и левацкой — это ещё одно из свидетельств идейно-политического и морального распада, которым сопровождается в наши дни постоянно углубляющийся кризис капитализма. Именно в обстановке нарастания социальных конфликтов правящие классы буржуазного общества ставят себе на службу терроризм в стремлении преградить дорогу назревшим социальным переменам.

* * *

Авторы этой книги отдают предпочтение рассказу о деятельности крайне правых и неофашистских террористов. Очевидное нарастание праворадикального движения в Западной Европе следует расценивать как весьма опасное международное явление, свидетельствующее об угрозе сдвига вправо в политике и общественной жизни многих капиталистических государств. Эта реальная угроза находит выражение в усилении влияния неоконсервативных взглядов, в активизации деятельности правого крыла во многих крупных буржуазных партиях, в перемещении этих партий с правоцентристских, на крайне правые позиции. В ряде капиталистических стран, в том числе и в Европе, наблюдается рост антидемократических, авторитарных тенденций. Спекулируя на трудностях положения широких масс населения в условиях экономического кризиса, и в частности средних слоёв, правый радикализм (а зачастую и откровенный неофашизм) с помощью контролируемых монополиями средств информации активно возбуждает среди обывателей тоску по «добрым старым временам», подбрасывает рецепты поведения «порядка» с помощью «сильной руки». В обстановке антикоммунизма и гонений на левые силы безбоязненно поднимают голову крайне правые круги: правоэкстремистские группировки, подпольные террористические неофашистские организации. Растущая опасность их действий видна хотя бы из того, что число жертв правых террористов в Италии, классической. по утверждению буржуазной пропаганды, стране «левого» террора, превысило в 1980 году количество пострадавших от руки левоэкстремистов. Действительно, «чёрный», неофашистский терроризм предпочитает массовые убийства, потому что они вызывают среди населения панику, парализуют способность людей к активному протесту против актов насилия.

В 70-х годах усилиями реакции были возвращены из забвения многие крайне правые, полуфашистские группировки, растерявшие было своё влияние в предшествующие годы, в период непосредственно после поражения фашизма во второй мировой войне. Общая цель правых экстремистов и неофашистов прослеживается предельно ясно: дестабилизировать жизнь в той или иной стране, подавить демократию, создать условия для прихода к власти реакционных диктаторских режимов, остановить движение народов по пути социального прогресса.

Книга состоит из отдельных очерков, посвящённых разоблачению подрывных происков ЦРУ в Западной Европе и наиболее крупным террористическим акциям в этом регионе с конца 60-х годов. В центре повествования — выяснение средств» методов и целей международного терроризма, руководимого и направляемого Вашингтоном.

I

РЕПЕТИЦИЯ В АФИНАХ



«ЧЁРНЫЕ ПОЛКОВНИКИ» ПРИХОДЯТ К ВЛАСТИ



21 апреля 1967 года в 2 часа ночи улицы мирно спавших Афин заполнил грозный рокот танков и армейских грузовиков. Вооружённые автоматами солдаты быстро захватывают стратегически важные пункты столицы: радио, телевидение, центральную почту и телеграф, здания министерств, редакции газет; их тиражи, подготовленные к выходу, конфискованы; прервана телефонная связь Греции с другими государствами. Блокированы автострады и железные дороги, закрыт международный аэропорт.

В 6 часов 30 минут утра радио сообщает, что власть в стране взяла армия; объявляется о введении военного положения, действие конституции приостановлено якобы в связи с «опасностью, которая угрожает стране и государству»; однако, о какой именно «влажности» идёт речь, никто не объясняет.

Как потом оказалось, нескольких десятков танков и менее чем тысячи путчистов было достаточно для того, чтобы установить в стране военную диктатуру. С точки зрения организационной «операция» в Афинах кое-кому на Западе показалась своего рода образцом для военного переворота. Ни авиация, ни флот, ни полиция, ни жандармы не принимали прямого участия в мятеже. Только триста из двух тысяч офицеров греческой армии знали о готовящемся перевороте. Отбор его участников был проведён весьма тщательно. Ночью 21 апреля на улицы Афин вышли солдаты горноегерской бригады — отборной воинской части, подчиняющейся непосредственно командованию НАТО и подготовленной инструкторами США по образу и подобию американских «зелёных беретов». Остальные путчисты были завербованы среди курсантов военной академии в Афинах. Руководила переворотом группа (хунта) профашистски настроенных офицеров, в большинстве своём полковников, «чёрных полковников», как их потом назвал греческий народ.

На рассвете начались аресты, которые продолжались несколько дней. Хватали не только коммунистов, но и всех, кто вызывал у путчистов хотя бы малейшее подозрение. Арестованных сначала держали в казармах и на стадионах, а потом вывезли в концлагеря на острова Эгейского моря. Более 50 тысяч демократов было арестовано. Военная хунта упразднила парламент, распустила все политические партии и массовые организации трудящихся, ликвидировала демократические нрава и свободы. По всей стране стали действовать чрезвычайные трибуналы. Семь лет в Греции продолжалась чёрная ночь фашистской диктатуры.



ПРЕДЫСТОРИЯ ПУТЧА



Как и почему всё это произошло? Почему через 22 года после разгрома гитлеровской диктатуры в Западной Европе снова нашлись силы, которые решили нанести удар по демократическим институтам, причём действовать они начали со страны с самыми древними традициями демократии, страны, в языке которой впервые появилось понятие «демократия» (народовластие)?..

Чтобы понять этот на первый взгляд «парадокс», полезно совершить небольшой экскурс в историю, но историю современную. В 50—60-х годах, в период обострения в Греции экономического и общественно— политического кризиса, в стране процветали незаконные правотеррористические организации. Наиболее известными среди них слыли: «антикоммунистический крестовый поход Греции»^ ещё один «всегреческий национальный крестовый поход», «национальное общественное возрождение», «союз борцов и жертв национального сопротивления Северной Греции», «союз национально мыслящих эллинов», «союз командиров и бойцов антикоммунистической борьбы» и многие другие. Возглавляли их обычно либо лица, сотрудничавшие во время второй мировой войны с гитлеровцами, либо реакционно настроенные отставные военные, в общем известные специалисты террора. Особую активность в «дохунтовский» период при поддержке или попустительстве властей проявляли террористические молодёжные организации, фигурировавшие под различными, внешне «патриотическими», наименованиями (например, «корпус обнадёживающей молодёжи», проводивший военную подготовку своих членов по образцу молодёжных формирований «нового порядка» в Западной Европе, или организация «храбрые», руководимая профашистски настроенными отставными офицерами). Направлял все эти террористические группировки в тот период особый отдел Центральной службы безопасности (КИП), так называемый «отдел анализа», финансировавший из секретных источников их деятельность.

По сути своей эти организации являлись неофашистскими, хотя и не все их члены, конечно, были неофашистами. Для них характерны военная подготовка участников, строгая дисциплина, подбор кадров из бывших коллаборационистов и реакционных элементов, культивирование самого грубого, примитивного антикоммунизма и прославление фашистского прошлого. Цели и методы их деятельности также были типичными для подрывных реакционных группировок — организация уличных беспорядков, хулиганские выходки, избиения, погромы, поджоги и т. п.

«Полузаконная», а вернее было бы сказать — полностью незаконная деятельность этих террористических группировок давала официальным репрессивным органам возможность «из-за кулис» направлять деятельность «безответственных» подпольных организаций и вместе с тем прикрывать собственную антидемократическую деятельность. Культивируя атмосферу беспорядка и насилия, раздувая антикоммунистическую истерию, реакционные правящие крути открывали путь главным ударным силам неофашистов, которые до определённого времени скрывались внутри армии и в секретных службах. Роль греческой реакционной военщины резко возросла после поражения демократических сил в гражданской войне; она стала рассматриваться в качестве ударной силы иностранного, в первую очередь американского, империализма и местных кругов крупного капитала, в качестве орудия «спасения страны от анархии и коммунизма».

Ещё в годы гитлеровской оккупации в противовес влиянию демократических тенденций среди греческих военнослужащих, находившихся в тот момент за пределами Греции, в частности на Ближнем Востоке, возник «союз молодых офицеров», открыто антикоммунистического и промонархического направления. Позднее, после разгрома гитлеровских оккупантов, эта организация была расширена и переименована в «священный союз греческих офицеров» (ИДЕА). Конечную его цель — установление военной диктатуры — скрывали под лозунгами борьбы с коммунизмом и «защиты национальных интересов». Для её осуществления ИДЕА постоянно продвигал своих людей на ключевые посты в государственный аппарат, армию, под его влиянием находились правые террористические группировки. Уже после 1956 года в «союзе» на первые роли стали выдвигаться офицеры, которые впоследствии сыграли ведущую роль в правительстве хунты «чёрных полковников» (среди них были, в частности, Пападопулос и Макарезос). Успех демократических партий на парламентских выборах 1963 года потряс основы ИДЕА, лидеры которого опасались, что их организации может быть ликвидирована. Но правительство не пошло на чистку вооружённых сил, и впоследствии многие руководители тайного фашистского движения в армии получили возможность занять ключевые позиции (в том числе должности начальника генерального штаба, командира ударной танковой бригады, начальников отделов генштаба, начальника службы безопасности КИП и г. д.).

Автор обильно документированной книги «Неофашизм в Греции (1967–1974)» Ставрос Зорбалас приводит множество фактов, доказывающих; греческие секретные службы, особенно КИП, созданная в разгар «холодной войны», подавляли любые проявления свободы и демократии. По выражению Зорбаласа, эта секретная служба вскоре превратилась во «всесильный и бесконтрольный центр преступлений и интриг», которые совершались в Греции до падения фашистского режима. КИП располагала 30–40 тысячами высокооплачиваемых агентов и получала, по признанию её собственных сотрудников, огромные суммы из Вашингтона от ЦРУ, которое «всегда решает и определяет всё»[4].

В период непосредственно перед переворотом 21 апреля во главе КИП находился генерал Папагеоргопулос, тесно связанный с одним из деятелей хунты, полковником Паттакосом. Важнейшую роль в КИП играли также будущий диктатор Пападопулос, его родственник Цакас, бывшие министры Пипинелис и Тотомис, идеолог греческих фашистов Плеврис, издатель реакционной газеты «Элефтерос козмос» Хонстандопулос и другие. Большинство из них одновременно работало на ЦРУ.

К середине 60-х годов Грецию охватил острый и непрестанно углублявшийся кризис, который поразил не только экономику, но и всю структуру буржуазномонархической власти… Именно в это время более отчётливо проявилась антинародная сущность политики правя щей олигархии, подчинившей национальные интересы страны интересам международной реакции, грабящим Грецию заокеанским монополиям и милитаристским кругам НАТО. Разложение и коррупция правящих кругов привели к фактическому параличу парламентской системы власти. Резко ухудшилось положение трудящихся, усилилась эксплуатация рабочего класса. Греция превратилась в страну дешёвой рабочей силы «на экспорт» и исключительных привилегий для местных и иностранных монополий, в сырьевой аграрный придаток империалистических держав.

Всё это вызвало возмущение народных масс, прогрессивной общественности страны. В Греции нарастала мощная волна демонстраций и митингов, участники которых решительно требовали демократических реформ, проведения государственной политики, отвечающей национальным интересам. Значительно усилилось влияние Коммунистической партии Греции, других левых сил. Вполне реальным становился приход к власти на парламентских выборах, назначенных на 28 мая 1967 года, политических сил, опиравшихся на поддержку народа. Незадолго до выборов опросы общественного мнения показывали: успех левых партий практически неизбежен. Ни местная олигархия, ни её покровители за океаном этого допустить не хотели.

Отличительная особенность Греции, пишет Ставрос Зорбалас, «состояла в значительной зависимости от империалистического, монополистического капитала… В силу специфических условий местная олигархия не только не делала уступок, которые обычно делали и делают трудящимся массам правящие классы ведущих капиталистических стран, а всё больше «скала выход в усилении эксплуатации и тем самым ещё более углубляла пропасть, отделявшую её от народных масс»[5]. Олигархия искала выход из нарастающих трудностей не на пути реформ, а на пути резкого сдвига вправо — установления фашистской диктатуры. Установление диктатуры рассматривалось в качестве выхода из политического кризиса и в кругах реакционного офицерства и королевского двора, который всегда играл роль верного защитника привилегий местных и иностранных монополий. Ещё в октябре 1966 года король Константин в узком кругу говорил, что в случае необходимости готов приостановить действие ряда статей конституции и он, несомненно, воспользуется этим, если его трону, интересам иностранных монополий и местной олигархии будет грозить серьёзная опасность. За четыре дня до переворота, совершенного хунтой, хорошо осведомлённая американская газета «Нью-Йорк тайме» писала: «Окружение двора считает, что, поскольку будущему династии грозит опасность со стороны демократических сил, любые средства хороши».

Теперь о другой стороне проблемы. За двадцатилетний период (1947–1966 гг.) американские капиталовложения в Грецию составили более 4 миллиардов долларов; в этой стране были размещены многочисленные военные базы, и вполне естественно, США не собирались терять такой важный стратегический плацдарм на Балканах и Средиземноморье.

Экономика Греции была значительно более слабой по сравнению с экономикой других западноевропейских стран, и потому нажим США в политической сфере был практически неудержимым. Газета «Катимерини» в 1955 году писала: «Помощь, которую нам предоставляют США, и покровительство наших великих «союзников» превратили Грецию в жалкий протекторат». Именно поэтому Соединённым Штатам, когда это, с их точки зрения, оказалось неизбежным, было легко прибегнуть здесь к крайнему средству — военно-фашистскому путчу.

Для его политического прикрытия ЦРУ и её «греческий филиал» КИП сфабриковали миф о нависшей над Грецией опасности «захвата власти коммунистами». Ставший в результате переворота министром внутренних дел генерал Паттакос в интервью западногерманскому журналу «Шпигель» утверждал, что сможет представить на суд общественности чуть ли не 70 грузовых автомашин, доверху нагруженных «убедительными материалами, доказывающими подготовку коммунистами заговора, который предотвратила революция 21 апреля».

Это конечно же было беспардонной ложью: когда в 1969 году в Грецию для изучения обстановки была направлена Европейским советом комиссия видных юристов, то «чёрные полковники» оказались не в состоянии представить им даже 70 строк таких «доказательств». Комиссия пришла к вполне естественному выводу об «отсутствии каких-либо свидетельств, подтверждающих, что 21 апреля 1967 года в Греции существовала угроза свержения правительства коммунистами». Утверждения греческой реакционной хунты о «коммунистической угрозе» были опровергнуты позднее даже её невольным пособником бывшим. королём Константином и такими видными буржуазными деятелями, как Канеллопулос и Караманлис. В конце концов и сам первый диктатор Пападопулос отказался от этой лжи, признавшись в интервью английской газете «Санди телеграф» в августе 1970 года, что «деятельность коммунистов не угрожала демократии в Греции». Позволительно было бы, однако, спросить: с какой же всё-таки стороны существовала эта угроза греческой демократии? Не со стороны ли самого г-на Пападопулоса? Но этот вопрос не был ему задан, видимо, свойственной английским журналистам «деликатности»…

Теперь, много лет спустя после тех трагических дней, достоверно установлено, что «люди Пападопулоса», как, впрочем, и он сам, были платными агентами ЦРУ и действовали под его контролем, в полном соответствии с оперативным планом «Прометей», подготовленным фашистами из греческой армии и согласованным с американскими, спецслужбами на случай «чрезвычайных обстоятельств».

Греция стала своеобразным «опытным полигоном» для ЦРУ, а также для реакционных и неофашистских организаций и группировок в Западной Европе с целью отработки методики и практики так называемой «стратегии напряжённости». Она применялась для того, чтобы не допустить в западноевропейских странах развития событий в неблагоприятном для мирового империализма направлении.

Ещё в 40—50-х годах в Греции были опробованы фактически самые разнообразные «методы борьбы с подрывной деятельностью левых политических сил». Тут были и предоставление иностранной военной помощи правым правительствам, и прямая интервенция, и использование более изощрённых средств, вроде проведения различных психологических кампаний, настоящих идеологических диверсий в целях разжигания среди населения настроений паники и страха.



«СПЕЦИАЛИСТЫ» ИЗ ЛЭНГЛИ ЗА РАБОТОЙ



Местное отделение ЦРУ во главе с его первым руководителем, американцем греческого происхождения Томасом Карамессинесом, развернуло активную деятельность. Начиная с 1951 года и вплоть до фашистского переворота 21 апреля оно располагало более 1200 агентами, которые осуществляли контроль над службой безопасности, направляли деятельность неофашистских организаций, реакционных групп в армии и государственном аппарате. Разветвлённая сеть агентов ЦРУ в Греции действовала в важнейших отраслях экономики, общественной и политической сферах. Агенты скрывались, как правило, под маской служащих американского посольства в Афинах, журналистов и специалистов различных американских учреждений. По признанию бывших сотрудников ЦРУ Ф. Эйджи, В. Маркетти и Д. Маркса, миллионы долларов тратились для подкупа людей и всякого рода провокаций.

По данным Ф. Эйджи, в середине 70-х годов в Афинах насчитывалось уже до 130 кадровых сотрудников ЦРУ, работавших в составе дипломатических и военных представительств США в. Греции, в том числе в посольстве и группе американских военных советников. В частности, пишет Ф. Эйджи, на двух сотрудников ЦРУ — Уильяма Лофгрена и Джеймса Макуильямса, действовавших под видом «дипломатов», — были возложены важные задачи — установление и развитие контактов с греческими политическими и общественными деятелями с целью их последующей возможной вербовки в качестве агентов ЦРУ, которые бы затем действовали в Греции в интересах США.

В группе американских военных советников в Афинах в те годы подвизался некий Уильямс Эванс, которого Ф. Эйджи называет «чуть ли не самым опасным работником ЦРУ» в Греции. В прошлом этот человек неоднократно выполнял в различных странах функции «советника по вопросам общественной безопасности». В частности, в Южном Вьетнаме он принимал участие в карательных операциях по «умиротворению» местного населения.

Важную часть работы американской разведки в Греции составляли «контроль и прослушивание» местных систем связи и шифрованной переписки. Как сообщает Ф. Эйджи, учитывая, что подготовкой шифров и шифромашин для нужд греческого правительства занималось Агентство национальной безопасности США, было совершенно ясно, что служба «контроля и прослушивания», а через неё и ЦРУ имели постоянный доступ к секретной переписке греческих властей и греческой армии.

Из бесед зарубежных журналистов с бывшими работниками ЦРУ или же специалистами, занимающимися проблемами деятельности секретных служб Запада, следует, что именно Греция в 70-х годах (как, впрочем, и раньше) стала центром подрывной деятельности США в бассейне Средиземного моря. В лекции, прочитанной Джоном Моури в Американском университете (Вашингтон, октябрь 1977 года), бывший шеф отделения ЦРУ в Афинах — он занимал этот пост с 1962 по 1968 год — признал, что Греция использовалась в качестве «оперативной базы» ЦРУ в Средиземноморье. Объектами «разведывательной активности» ЦРУ были такие страны, как Ливия, Эфиопия, Иран, Ирак, Иордания, Саудовская Аравия, Ливан, Кипр, Сирия.

В те времена «наиболее активными и занятыми» были сотрудники, работавшие в так называемом «отделе технических служб» отделения ЦРУ в Афинах; они занимались «спецобеспечением» операций ЦРУ в Греции. Под «спецобеспечением» подразумевались контроль и прослушивание радио— и других линий связи, служба наблюдения, подготовка особых видов оружия для тайных операций, приготовление снадобий и наркотических средств для последующего использования в ходе таких операций, фальсификация, документов и других бумаг.

Журналисты Яннис Рубатис и Карен Уинн рассказывают, что подобные операции ЦРУ проводились и внутри самой Греции. Например, в 1966 году заместитель руководителя отделения ЦРУ в Афинах Г. Грин разработал план компрометации Андреаса Папандреу (ныне глава греческого правительства), которым предусматривалось использование в ходе «операции» наркотика ЛСД для подмешивания в питье. От плана пришлось отказаться, поскольку медики ЦРУ не гарантировали, что снадобье подействует именно так. как было нужно. Доказано также, что люди ЦРУ устанавливали в Греции оборудование для подслушивания, вели записи телефонных разговоров, использовали самые разнообразные средства для проникновения в частные дома и государственные учреждения. Как раз в тот период в Афины частенько наведывался некий д-р Сидней Готтлиб, ведущий специалист ЦРУ по вопросам применения «в специальных целях» ядов и наркотиков. Он, кстати, разработал сильно действующий биологический яд, который оставался «на вооружении» ЦРУ, несмотря на ясно выраженный в международном праве запрет на использование подобных средств в качестве оружия.

Подрывная деятельность «тихих американцев» в Греции не прекращается и по сей день. Особенно активизировались «спецы» из Лэнгли после прихода к власти осенью 1981 года партии Всегреческое социалистическое движение — ПАСОК. Известно, что под контролем афинской резидентуры ЦРУ ведётся работа но распространению через правую греческую печать всевозможных слухов и «сообщений», компрометирующих ПАСОК и его руководство. Примером может служить нашумевшая история с «попыткой государственного переворота» против правительства А. Папандреу, получившая широкое хождение в феврале — марте 1983 года. Она была специально рассчитана на компрометацию политики правительства, на подрыв политической стабильности в стране. Подобные же идеологические диверсии и провокации организуются и против Коммунистической партии Греции. Американские спецслужбы, впрочем» не ограничиваются этим. По данным газеты «Ризоспастис», опубликованным в мае 1983 года, резидентура ЦРУ в Афинах зимой и весной 1982/83 года активно занималась созданием провокаторских групп под различными «анархистскими вывесками» (в частности, появились некие «автономные группы действия», на которые было возложено осуществление ряда провокационных акций).

Однако вернёмся к анализу событий 1967 года.



ГЕНЕРАЛЬНАЯ РЕПЕТИЦИЯ «СТРАТЕГИИ НАПРЯЖЁННОСТИ»



В Греции была тогда впервые отрепетирована во всех деталях разработанная в Вашингтоне стратегическая линия, получившая название «стратегии напряжённости», направленная на предотвращение наметившегося в странах Западной Европы в 60-х годах продвижения вперёд левых сил. В стране, ставшей мишенью ЦРУ, раздавались взрывы бомб, совершались политические убийства. Эти террористические акты выдавались затем за «подрывные действия левых сил». В буржуазной печати начиналась усиленная кампания в пользу «чрезвычайных мер», за создание «сильного правительства, способного навести порядок». Общественное мнение исподволь готовилось к «необходимости» подобных перемен. Потом наступал черёд путчистов.

Именно это и произошло в Греции. Переворот в Афинах вовсе не был «внезапным» решением группы «недовольных офицеров». Он долго и тщательно готовился ЦРУ. В 1964 году будущий диктатор Пападопулос, командовавший в то время артиллерийской частью в Эвросе, на греко-турецкой границе, организовал провокационную акцию: по его приказу были выведены из строя двигатели всех машин и тягачей (в карбюраторах обнаружили сахар). Реакционеры в этом «акте саботажа» обвинили двух новобранцев, действовавших, как было объявлено, «по указке коммунистической партии». Согласно секретному отчёту американского! военного атташе в Афинах полковника Маршалла, ставшему впоследствии достоянием гласности, эта акция была в действительности делом рук ЦРУ и местных фашистов.

Напряжённость в стране стремительно нарастала. Активизировались банды крайне правых террористов Жертвой одного из террористических актов в 60-х годах стал популярный в стране демократический деятель, депутат партии центра Г. Ламбракис. Все эти акции совершались при помощи завербованных провокаторов, а затем почти всегда приписывались левым группировкам. Чтобы «прикрыть» правых греческих террористов, местная спецслужба — как свидетельствует автор книги «Чёрный след» итальянец Де Симоне — разработала в марте.1967 года, за полтора месяца до путча, специальный циркуляр, разосланный по всем полицейским участкам.

Греческая спецслужба КИП, вместе с реакционными офицерами совершившая путч, полностью находилась в тот период под контролем США. Сын лидера партии центра Георгиоса Папандреу, против которого выступили «чёрные полковники», Андреас Папандреу рассказывал в 1975 году французскому журналисту Лорану, автору книги «Чёрный оркестр»: «Я занимал тогда пост государственного министра и в этом качестве должен был контролировать КИП. Однако я быстро обнаружил, что ничего, с ней поделать не могу… Американцы полностью контролировали наши секретные службы, как с точки зрения административной, так и в том, что касается их финансирования. Зарплата агентам, спецтехника, оружие — всё это поступало от ЦРУ».

Мало того, теперь известно, что сам. главарь хунты «чёрных полковников» Г. Пападопулос был всего-навсего «первым платным агентом, ЦРУ, которому удалось стать во главе правительства западноевропейского государства». Это признают теперь и сами американцы. После войны Пападопулос обучался в натовском колледже военной разведки и, по авторитетному заявлению заместителя директора ЦРУ У. Колби, уже тогда начал сотрудничать с американской разведкой, на содержании которой он находился с 1952 года. Используя свои возможности в Греции, ЦРУ способствовало продвижению Пападопулоса по службе: ещё в то время он был назначен начальником отделения психологических операций генерального штаба. Американцы испытывали настолько большое доверие к агентурным и разведывательным способностям Пападопулоса, что задолго до 1967 года определяли его как наиболее подходящего кандидата на пост будущего диктатора Греции. Бывший секретарь короля Константина Г. Цигандес в своих воспоминаниях писал, что один из сотрудников ЦРУ в Греции, занимавший пост первого секретаря посольства в Афинах, во время обсуждения политической ситуации в стране ещё в 1964 году цинично заявил: «Запомните полковника Пападопулоса. Он хорошо будет вами управлять». С редким упорством агенты ЦРУ распространяли мысль об «особой ценности» Пападопулоса среди армейских офицеров.

По сведениям английской газеты «Обсервер», для вербовки Пападопулоса ЦРУ использовало с целью шантажа документы о его сотрудничестве с гитлеровскими оккупантами и о его участии в расправах над партизанами в районе города Патры, где Пападопулос командовал «охранным батальоном» сил безопасности при коллаборационистском режиме. Ближайшими сподвижниками диктатора Пападопулоса, по крайней мере в первые годы военно-фашистского режима, были полковник Макарезос и генерал Паттакос, прошедшие обучение в тех же разведшколах НАТО и США, ставшие затем активными сотрудниками КИП. Как сообщалось в западной печати, Паттакос во время второй мировой войны, находясь на оккупированной гитлеровцами территории Греции, стал агентом гестапо, а впоследствии был перевербован английской разведкой. В конце концов он «по наследству» достался ЦРУ. По данным западногерманских архивов, генерал Патилис — заместитель премьера правительства хунты, Агатангелос — помощник диктатора Пападопулоса, полковник Ладас, министр Кантонас и другие деятели хунты ещё в период второй мировой войны сотрудничали с фашистскими оккупантами. Плеврис, личный секретарь Ладаса, ещё в начале 60-х годов создал неофашистскую организацию «4 августа» (в памятью фашистском перевороте в Греции 4 августа 1936 года) и выпускал газетёнку под этим же названием. При режиме «чёрных полковников» Плеврис передавал свой «опыт», обучая слушателей в армейских военных училищах, в школе полиции и жандармерии; ему поручили руководить военно-фашистской молодёжной организацией «храбрые».

Одним из «столпов» режима «чёрных полковников» стал бывший депутат парламента Фармакис, который, по данным американского журнала «Нэшнл ревью», служил «главным связующим звеном» между греческой хунтой и ЦРУ. Ещё во время поездки в США в 1963 году Фармакис открыто выступал за установление диктатуры в Греции. Он издавна поддерживал контакты и с международным неофашизмом. В своё время он пытался объединить неофашистские террористические группы в Греции в единую организацию «нового порядка» (подобные организации существовали во многих странах Западной Европы). В ночь на 21 апреля 1967 года этот матёрый фашист действовал на улицах Афин с оружием в руках и после переворота получил пост «члена революционного комитета по печати». Тесно связан с Фармакисом был ещё один «молодёжный руководитель» — адвокат Алфантакис из реакционной полулегальной студенческой организации ЭКОФ, не брезговавшей террористическими акциями и находившейся на содержании греческих секретных служб.

Не удалось скрыть и имена тех американцев, которые организовали путч в Афинах. Это. Джон М. Моури, шеф резидентуры ЦРУ в Греции, и Джеймс Поттс, его заместитель. Поттс занял место своего начальника некоторое время спустя после 21 апреля. Его связи с главарями хунты были настолько тесными, что, как сообщала газета «Нью-Йорк таймс», все без исключения «чёрные полковники» послушно явились на прощальный приём, который он устроил по случаю своего отъезда из Афин в августе 1972 года.

Любопытную фигуру в резидентуре ЦРУ в Афинах представлял собой в те годы и Стив Милтон, занимавшийся «оперативными вопросами», а попросту говоря, диверсионно-подрывной деятельностью. Этому американцу греческого происхождения, любившему представляться в качестве «самого крупного специалиста в Америке по греческим делам», поручили поддерживать повседневный контакт с полковником Пападопулосом. И именно это обстоятельство сыграло негативную роль в его карьере: когда Пападопулос не оправдал «надежд», которые возлагались на него в Вашингтоне, Милтону пришлось уехать в Сайгон, а затем в Тегеран, где он продолжал выполнять задания своих хозяев из Лэнгли. Командировка в Сайгон конечно же рассматривалась в ЦРУ как «почётная ссылка».

После захвата власти «чёрными полковниками» Белый дом не раз делал неуклюжие попытки ввести общественное мнение в заблуждение и создать впечатление, будто США «не имеют никакого отношения» к фашистскому путчу в Греции. Эту же задачу преследуют появившиеся впоследствии на Западе различные «исторические» сочинения на эту тему. Впрочем, отрицать очевидное трудно, и потому кое-кто из западных историков утверждает, что путч — это дело рук только ЦРУ, которое, дескать, действовало в этом случае независимо от официального Вашингтона.

Однако бесспорные факты свидетельствуют о том, что зелёный свет путчистам был дан именно из Белого дома. 15 мая 1967 года во многих газетах США и других стран было опубликовано сообщение о том, что в середине февраля 1967 года в Вашингтоне состоялось секретное совещание Совета национальной безопасности США. На этом совещании руководящие деятели госдепартамента, Пентагона и ЦРУ обсуждали различные детали готовящегося переворота в Греции. Как заявил тогда помощник президента Джонсона по национальной безопасности Уолт Ростоу, «результаты, к которым мы пришли… были связаны, безусловно, с будущим процессом развитие событий в Греции», то есть с переворотом, совершённым хунтой.

Репетиция в Афинах была проведена. «Тихие американцы» готовились использовать «накопленный опыт» провокаций и террора в других странах Западной Европы…

* * *

Поощряемые из-за океана «чёрные полковники» в первые же годы после переворота начали энергично передавать накопленный опыт «коллегам» на регулярных секретных встречах и «семинарах» с участием представителей зарубежных неофашистских организаций, входивших в западноевропейский «чёрный интернационал». Неоднократные поездки в Афины совершал в 1967–1968 годах неофашист и террорист Пино Раути, лидер итальянской правой группировки «ордине нуово» («новый порядок»), который обсуждал с деятелями хунты вопросы расширения деятельности и обмена опытом между греческими и итальянскими неофашистами. Впоследствии Раути неоднократно организовывал «ознакомительные визиты» в Грецию целых групп для изучения на месте «греческого опыта».

«Что касается моих поездок в Грецию, — заявит позднее Пино Раути, — то они всегда осуществлялись по распоряжению газеты «Темпо», в которой я работаю. После этих поездок на страницах газеты неизменно появлялись соответствующие статьи. Такие поездки имели место непосредственно после государственного переворота в Греции, в декабре того же 1967 года по случаю кризиса, начавшегося в связи с попыткой контрпереворота, предпринятой королём Константином, а также в сентябре 1968 года в связи с заданием редакции написать репортаж об общественно-политической обстановке в стране…

В связи с этими поездками я имел возможность беседовать с господином Костасом Плеврисом, который был мне представлен как наиболее видный руководитель единственной политической организации, имеющей возможность вести легальную деятельность в Греции. Эта организация носит название «4 августа». В ходе встреч я задавал вопросы, ставящие своей целью сбор сведений об обстановке в стране, необходимых мне для написания статей…»[6]

Среди итальянских «гостей» были представители;«нового порядка», «национальной инициативы», «эуропа чивильта» («европейская цивилизация») и других неофашистских террористических организаций. По сведениям западной печати, стало известно, что в сентябре 1972 года в Салониках прошла секретная встреча греческих и итальянских неофашистов, в которой принимал участие и беглый «чёрный князь» Боргезе — тогдашний лидер итальянского неофашистского «национального фронта». А кто знает, сколько таких «встреч» остались неизвестными…

Во всяком случае, «чёрные полковники» не отличались скромностью и с удовольствием брали на себя роль «учителей». «Регент» Зоитакис, назначенный хунтой главой государства вместо свергнутого короля Константина, выступая на открытии ракетного полигона НАТО на острове Крит 12 мая 1968 года, хвастливо заявил, что «греческий образец 21 апреля» мог бы стать моделью для других стран НАТО при решении их внутренних проблем. Зоитакис, впрочем, не был одинок в этих провокационных призывах: спустя пять лет, в 1973 году, не кто иной, как генеральный секретарь НАТО Лунс провозгласил, что «он желал бы, чтобы и другие страны НАТО последовали примеру Греции».

Многократно на протяжении семилетней диктатуры «чёрных полковников» видные представители американской администрации подтверждали, что греческая военно-фашистская хунта располагала сочувствием и поддержкой США и НАТО. Выступая в американском сенате в 1968 году, тогдашний министр обороны США К. Клиффорд подчеркнул, что правительство не могло оставить без поддержки режим хунты, потому что «обязательства Соединённых Штатов, как члена НАТО, намного важнее, чем характер правительства Греции». Государственный секретарь США Д. Раск, отвечая тогда же на критику в сенате, без обиняков заявил: «Нравится или не нравится, нам режим в Греции, он получает поддержку потому, что это отвечает интересам политики США». И далее: «Мы сделали огромные вложения в Грецию и заинтересованы в обеспечении безопасности этой страны. Наши постоянные интересы заключаются в сохранении обороноспособности этой страны как члена НАТО».

Сказано цинично, но откровенно!

II

«СТРАТЕГИЯ НАПРЯЖЁННОСТИ» В ДЕЙСТВИИ



ЗАГАДОЧНАЯ СМЕРТЬ «КОМАНДАНТЕ»



24 августа 1974 года. Живописный туристский посёлок «Кортехо Фонтанилья» на юге Испании. Возле одного из соломенных бунгало собралась группа любопытных. Внутри местный врач склонился над скорчившимся под простынёй пожилым туристом из Италии. Ещё днём он чувствовал себя прекрасно. Купался, загорал, с аппетитом пообедал. А потом неожиданно начались сильные боли в желудке, рвота, судороги. Врачу ясно, что о продолжении отдыха этому туристу нечего и думать.

Впрочем, этот иностранец не был похож на обычного туриста. К нему часто приезжали посетители, с которыми он подолгу запирался в бунгало. Никто не знал, о чём они там разговаривали. Да это там никого и не интересовало. В «Кортехо Фонтанилья» люди приезжают для того, чтобы подремать на пляже, искупаться в океане или поухаживать за девушками, а не для того, чтобы совать нос в чужие дела. К тому же гости-иностранца так же быстро и неожиданно исчезали, как и появлялись.

Между тем, вызванный соседями, прибежал запыхавшийся хозяин туристского посёлка, барон Иоахим фон Кноблок, близкий друг постояльца из Италии. Убедившись, что дело плохо, Кноблок отвёз его на машине в частную клинику «Сан-Хуан-де-Дьос». Там., не приходя в сознание, иностранец умер.

В местных газетах появилось сообщение о его «безвременной» кончине, на которое никто из местных жителей не обратил внимания. Разве что в департаменте полиции, где уже не первый месяц пылилась телеграмма из Рима с требованием о выдаче «опасного заговорщика» Валерио Боргезе. Именно так звали внезапно скончавшегося в «Сан-Хуан-де-Дьос» иностранца.

Имя Боргезе достаточно известно в истории подрывных заговоров в Западной Европе. Во времена Муссолини фашисты называли его «камерата» (обращение фашистов к «коллегам» по партии), приятели, вспоминая былую службу на флоте, — «команданте», а журналисты — «чёрным князем». В документах, зарегистрированных в прокуратуре республики при трибунале города Рима, равнодушной рукой канцеляриста выведено: дело № 3895 о заговоре Боргезе Валерио Юнио. А на мраморной доске в семейной часовне в римском соборе Санта-Мария-Маджоре высечено его полное имя: Юнио Валерио Сципионе Альфредо Геццо Маркантонио Мария дей принчипи Боргезе. Утверждают, что у него и ещё одно имя. Вернее, кличка, под которой он зарегистрирован в секретных архивах ЦРУ. Но об этом позже.

«Команданте» и в самом деле отпрыск старинного княжеского рода Боргезе, гордящегося тем, что из него вышло немало знаменитых людей, в том числе один римский папа. Среди Боргезе были и родственники Наполеона Бонапарта. В итальянской столице до сих пор есть Вилла Боргезе. Там расположена собранная предками «команданте» одна из богатейших в мире картинных галерей. Валерио Боргезе тоже сумел стать известным. Но он приобрёл только мрачную «славу» фашистского палача, претендента на роль «нового дуче», человека, с именем которого была связана опасная попытка правого путча.

Ультраправый журнал «Боргезе» (случайное совпадение с фамилией «чёрного князя». «Боргезе» по— итальянски — гражданин, буржуа) в сентябре 1974 года с пафосом писал: «Его противники, даже самые упорные, должны признать: сегодня уже нет таких итальянцев, каким был Валерио Боргезе». Сам «чёрный князь» хвастливо говорил о себе: «Я тот, кто способен собрать демонстрации из миллионов. Меня очень хорошо знают. За мной идут».

Насчёт миллионов Боргезе, мягко выражаясь, прихвастнул. Но в полиции и спецслужбах его действительно знали хорошо. И за ним кое-кто всё же «пошёл». Это были люди из тех, кого привлекало его фашистское прошлое, кто прошлое хотел бы вернуть. В 30-х годах Боргезе воевал в Испании на стороне франкистов. Во время второй мировой войны итальянская подводная лодка «Шире» под его командованием потопила в египетском порту Александрия английский крейсер «Куин Элизабет». За это Боргезе получил от Муссолини медаль, а в среде фашистов приобрёл славу «непобедимого команданте». Потом начинается трагикомическая история так называемой марионеточной «социальной республики Сало», созданной на Севере Италии под эгидой фашистов. Там отряд Боргезе «Дечима-МАС» отличался не столько операциями на море, сколько зверскими расправами с партизанами и со всеми, кто им сочувствовал. С криками «Мы верны Боргезе!» головорезы «чёрного князя» поджигали в областях Пьемонт и Венето деревни, а партизан вешали на деревьях или прибивали живыми на воротах горящих домов. По самым скромным подсчётам, отпрыск княжеского рода уничтожил таким образом около 800 партизан и мирных жителей.

После окончания войны и разгрома фашизма Боргезе арестовали. Однако он просидел в римской тюрьме «Реджина Чели» всего три года. Более того, после освобождения ему возвратили все фашистские награды.

Оказавшись на свободе, Боргезе на некоторое время поселился в родовом замке Артена, близ Рима, и занялся финансовыми операциями. Но ненадолго. Вскоре вокруг «команданте» начинают собираться недобитые фашисты, мечтающие о возврате к диктатуре. Боргезе установил связи с военными и финансовыми кругами и начал активно готовить государственный переворот. После провала попытки путча «чёрный князь» бежал в Испанию, где вскоре при загадочных обстоятельствах умер.

«Это была нехорошая смерть», — заявил врач испанского госпиталя «Сан-Хуан-де-Дьос». Возникло подозрение, что «команданте» отравили опасавшиеся разоблачения сообщники. Вскрытия тела по какой-то непонятной причине произведено не было, и тайна смерти Боргезе так и осталась нераскрытой.



«НЕТ МИРА ПОД ОЛИВАМИ»



Сообщение из Испании не вызвало сенсации и в Италии. Быть может, потому, что о самозваном «кандидате в дуче» там уже забыли, или потому, что произошло это в конце лета. Это время, когда страна словно погружается в сон. Рим в августе напоминает покинутый город. Закрыты учреждения я министерства, не работают заводы и фабрики, опущены металлические жалюзи на витринах многих магазинов, почти нет машин на улицах. Такова традиция. Август — месяц массовых отпусков, самое жаркое время года. Ртутный столбик термометра нередко показывает свыше 30 градусов в тени.

В конце лета кажется, что в итальянской столице остались одни полицейские, служащие гостиниц и ресторанов. Хозяевами «Вечного города» становятся туристы. Стайки изнывающих от нестерпимого зноя немцев из ФРГ, американцев, японцев бродят по опустевшим улицам и площадям, среди развалин Форума, фотографируют древнюю расколотую чашу Колизея, лениво бросают монетки в мутную воду фонтана Треви.

Но это впечатление покоя и безмятежности обманчиво. Август всего лишь небольшая пауза в бурной жизни «Вечного города». Тишину старинных улиц и площадей в любую минуту могут нарушить трели полицейских свистков, душераздирающий вой сирен, хлопки гранат со слезоточивым газом, топот бегущей толпы лохматых юнцов, закрывающих лицо шейным платком, — банды бесчинствующих экстремистов.

Рим — беспокойный город. В нём беспрерывно кипят митинги противоборствующих партий, идут демонстрации рабочих и служащих, протестующих против роста стоимости жизни и безработицы, молодёжь несёт антивоенные плакаты, лозунги против ядерной угрозы. Шумят провокаторы-радикалы, требуя от правительства разрешения на… «свободное курение марихуаны», взрывают бомбы, стреляют правые и «левые» террористы, сводит счёты со своими противниками мафия… «Нет мира под оливами». В стране идёт напряжённая борьба между силами демократии и прогресса и силами реакции, стремящимися любым путём не допустить сдвига влево.

В конце 60 — начале 70-х годов эта борьба приобрела особо острый характер, поскольку в стране наметилась отчётливая тенденция к сдвигу влево. На административных и парламентских выборах больших успехов добились левые силы, которые серьёзно потеснили Христианско-демократическую партию (ХДП) — крупнейшую буржуазную партию Италии. Левые джунты (исполнительный орган местной власти) были сформированы почти во всех крупных итальянских городах, в том числе и в Риме. В стране стало всё ярче проявляться недовольство политикой христианских демократов, которые завели Италию в экономический тупик, создали острейшие социальные проблемы. Правление ХДП, находившейся у власти все послевоенные годы, привело к тому, что армия безработных на Апеннинах достигла 2 миллионов человек, стремительно увеличивалась инфляция, росли цены на продукты питания, жильё, одежду. Сотни тысяч молодых людей не могли найти своего первого в жизни рабочего места и оставались за бортом жизни.

В этой обстановке не только на левом фланге, но и со стороны трезвомыслящих политических деятелей буржуазных партий начали раздаваться голоса с требованием реформ. На повестку дня был поставлен вопрос о необходимости демократических перемен, о привлечении к управлению государственными делами второй по величине итальянской партии — коммунистической, всех демократических сил, без участия которых нельзя решить стоящие перед страной острые проблемы.

Эти тенденции к полевению, назревавшие в политической жизни Италии, вызвали серьёзную тревогу итальянской буржуазии и её заокеанских «друзей». США и НАТО восприняли это как серьёзную угрозу своим стратегическим интересам. За послевоенные годы натовская военщина превратила территорию Италии в огромную военную базу, насыщая её складами оружия, аэродромами, ракетами, казармами, полигонами. По выражению печати, страна превратилась в «непотопляемый авианосец» США в Средиземном море. Американские стратеги, вынашивающие бредовые мечты о мировом господстве, рассматривают Италию как важнейший форпост НАТО в Южной Европе, при помощи которого можно держать под контролем взрывоопасный район Ближнего Востока и нефтеносные районы Аравийского полуострова. Итальянская реакция вкупе с империалистическими кругами США решила сделать всё возможное, чтобы блокировать тенденцию к сдвигу влево. Для этого пригодился и «греческий опыт»…



ПЛАН «ТОРА-ТОРА»



После смерти «чёрного князя» следствие по делу № 3895 было прекращено, однако специальная служба министерства обороны (СИД), выполнявшая в то время функции разведки и контрразведки, продолжает изучать обстоятельства заговора. 15 сентября 1974 года министр обороны Джулио Андреотти передал генеральному прокурору Рима Элио Сьотто толстый пакет, запечатанный сургучными поеатями с инициалами министра. Это свидетельствовало о том, что в пакете находятся документы особой важности. В нём лежал секретный доклад СИД о путче Боргезе.

Спецслужба установила, что в 1968 году Боргезе создал подрывную организацию «национальный фронт». Его цель, утверждал «команданте», состояла в том, чтобы «пробудить в итальянцах уснувшие патриотические чувства». На самом деле «фронт» был создан для подготовки правого путча, для того, чтобы «путём создания массовой антикоммунистической организации и вооружённого переворота подорвать устои демократического государства», — отмечалось в докладе СИД.

«Фронт» состоял из двух организаций. Легальная — «Группа А» — предназначалась для вербовки сторонников в гражданской среде (эта организация была официально зарегистрирована римским нотариусом Джулио Ченчи 13 сентября 1968 года и потом утверждена властями), тайная — «Группа Б» — для секретных операций. В задачу последней входила также вербовка сторонников в военных кругах и в министерстве внутренних дел. По некоторым данным, к концу 1970 года организация «чёрного князя» насчитывала около трёх с половиной тысяч членов — в основном фанатичных сторонников фашистского режима. У неё был даже собственный флаг: чёрное полотнище с римским крестом.

19 мая 1969 года в отеле «Рояль» в курортном городке Виареджо состоялось первое организационное совещание руководителей «фронта». В нём приняли участие около 200 человек. Боргезе объявляет, что планы заговорщиков поддерживают вооружённые силы.

Вместе со своими ближайшими подручными, богатым промышленником Ремо Орландини и майором Марио Роза, «чёрный князь» лихорадочно собирает финансовые средства для нужд путчистов. Впрочем, в деньгах нет недостатка. Они поступают от нефтепромышленников Генуи и латифундистов Юга, а также из франкистской Испании и от итальянских землячеств в Южной Америке. По сведениям газеты «Мессаджеро», около 100 миллионов лир «национальный фронт» получил от разведки «одной иностранной державы». Подразумевается ЦРУ.

К концу 1970 года подготовка к путчу, по мнению его главарей, закончена. Разработан подробный план захвата важнейших стратегических пунктов, министерств, радио и телевидения, диверсий на дорогах к Риму, чтобы не пропустить в город верные президенту Сарагату воинские части. Для участия в перевороте привлекаются неофашистская организация «национальный авангард», чернорубашечники из правых подрывных группировок «европейская цивилизация», «фронт дельта» и ряда других. До сих пор не прекращаются споры о том, какая роль в путче была отведена неофашистской партии Итальянское социальное движение — позднее она стала называться Итальянское социальное движение — Национальные правые силы (ИСД — НПС) — во главе с Джорджо Альмиранте. Некоторые члены ИСД активно участвовали в заговоре, но, что делал тогда сам Альмиранте, до сих пор точно не установлено. Он был тесно связан с Боргезе и, конечно, не мог не знать о подготовке путча, однако нет никаких сведений о том, что вся партия ИСД готовилась примкнуть к «чёрному князю». Вероятно, Альмиранте поддерживал путч из-за кулис, но сам, как и его ближайшее окружение, в нём участия не принимал.

Между тем Боргезе проводит последние собрания на конспиративной квартире в Риме на виа 21 апреля. Путч получает кодовое название «Тора-Тора» — так в годы второй мировой войны японцы назвали план нападения на американскую базу Пёрл-Харбор. Он назначен в ночь на 8 декабря.

В 0 часов 53 минуты 8 декабря офицер СИД Джорджо Дженовези позвонил по телефону своему начальнику, полковнику Федерико Каска Куирацца:

— Господин полковник, группа вооружённых людей проникла в министерство внутренних дел, они готовятся занять радио и телевидение, другие группы людей собираются на улицах и ждут оружия, — взволнованным голосом докладывает он. — Что делать?

Полковник Каска Куирацца докладывает в свою очередь начальнику СИД генералу Вито Мичели и запрашивает инструкции. Ответ Мичели звучит загадочно:

— Пока ничего не предпринимайте… Продолжайте наблюдение.

Через некоторое время путчисты возвращаются на исходные позиции, а затем расходятся. Путч не состоялся. Только в 2 часа ночи СИД поднимает тревогу.

Три месяца спустя, 19 марта 1971 года, полиция обыскала в Риме, Генуе и Неаполе более 30 квартир и частных домов. В том числе квартиру «чёрного князя».. Конфискованы планы, списки, коды. Через несколько дней о том, что в одну из декабрьских ночей в Италии была предпринята попытка государственного переворота, сообщают газеты.

А теперь вернёмся к хронике развития событий в теперь уже далёком 1970 году.

Накануне дня «Тора-Тора» в Рим начинают съезжаться участники заговора. Они собираются в мотеле «Аджип» на виа Аурелиа, в типографии «Ротапринт» в Помеции (под Римом) и в других местах. Заговорщики избегают гостиниц и пансионатов, где необычная концентрация людей может вызвать подозрения. Вечером 7 декабря основная группа путчистов во главе с матёрым фашистом Сандро Саккуччи собирается в спортзале на виа Элениана — всего около 600 человек. Их созвали при помощи условного знака — объявления в газете о демонстрации фильма «Берлин — драма народа», посвящённого западногерманским неонацистам. Наиболее доверенных лиц вызвали телефонными звонками. При входе в зал собравшихся проверяли по специальному списку.

— Переворот произойдёт сегодня ночью, завтра власть будет в наших руках, — объясняли приходящим. — Мы покажем этим коммунистам… а пока; ребята, ждите. И чтобы никакого шума! Скоро должны привезти оружие…

Другая группа заговорщиков собирается на стройплощадке Ремо Орландини. Руководители групп разместились в офисе Орландини, другие — в строящемся здании. У ворот стройки ждут взятые напрокат автобусы с включёнными моторами.

В 22 часа отряд во главе с лидером неофашистской организации «национальный авангард» Стефано Делле Кьяйе на 12 машинах отправляется на захват министерства внутренних дел.

Одновременно с другой стороны в город въезжает колонна армейских грузовиков — отряд так называемых «лесных гвардейцев» под командованием полковника Берти. Гвардейцы вооружены до зубов: многозарядные карабины, автоматы «беретта», гранаты, пистолеты, есть и огнемёт. Официальная версия — «манёвры в районе Колли Альбани», однако колонна въезжает на виа Теулада и останавливается неподалёку от комплекса зданий итальянского радио и телевидения.

В 22.30 ударные группы вышли на исходные рубежи. Специальные отряды заняли позиции перед домами, где проживают видные политические деятели, руководители профсоюзов. Все ждут сигнала…

В этот момент на виа Анджела Меричи в квартире майора Роза, украшенной фашистскими знамёнами, Боргезе заканчивает подготовку воззвания к итальянцам, которое он должен прочитать по радио.

— Итальянцы! — говорится, в частности, в этом «документе». — Долгожданный государственный переворот совершился… Политическая формула, при помощи которой на протяжении последних лет управляли Италией и привели страну на грань экономического краха, прекратила своё существование…

Характерно, что основными положениями внешней политики Италии после путча по замыслу Боргезе были: усиление обязательств Италии в НАТО, установление самых тесных связей с фашистскими режимами в Греции, Испании и Португалии, заключение с ними военно-экономического пакта, разработка плана «военного участия» Италии на стороне США в Юго-Восточной Азии и т. п.

Кажется, всё готово. Боргезе обещал заговорщикам поддержку авиации, многих офицеров сухопутных сил, а также карабинеров… Во многих казармах солдаты легли спать в эту ночь одетыми. Одна из частей бронетанковых войск уже движется в сторону столицы…

Но тут Боргезе неожиданно для сообщников отдаёт приказ: «Выступление отменяется!» Приказ передаётся во все пункты концентрации заговорщиков по телефону. Кто-то в панике кричит: «Нас предали!» Охваченные страхом путчисты растворяются в темноте ночи.

21 января 1971 года происходит бурное собрание главарей провалившегося путча. Доводы, которые приводит Боргезе, никого не убеждают. Он объясняет отмену выступления тем, что никто из военных не согласился помочь захвату министерства обороны. Кто-то даже говорит: «Команданте, вы не способны командовать даже плотом!» Некоторые намекают, что подозреваемые в предательстве нацистские офицеры обычно стреляли себе в висок.

Боргезе хмуро выслушивает обвинение. Обычно он отвечал тем, кто с ним спорил, резко и безапелляционно: «Приказы не обсуждаются!» Но на этот раз он молчит. Затем поднимается и покидает собрание, Подлинные причины, заставившие его отменить выступление, так и останутся для всех загадкой.

Имелись ли у заговорщиков реальные шансы на то, чтобы захватить власть? Ведь их силы насчитывали всего около тысячи человек. Но ведь и в Афинах путч совершил относительно небольшой отряд заговорщиков. Уже после того как заговор «чёрного князя» был разоблачён, его стали изображать как «несерьёзную» проделку горстки «престарелых последышей Муссолини и группы экзальтированных молодых людей».

В 1974 году римские судьи Вита лоне и Фьоре допросили Ф. Рестиво, занимавшего в начале 70-х годов пост министра внутренних дел, и начальника полиции А. Викари.

— Честно говоря, — заявил судьям Рестиво, человек, которому была доверена безопасность государства, — я не помню, находился ли в Риме 8 декабря 1970 года. Кажется, что в это время я был в Палермо по случаю семейного праздника…

Начальник полиции Викари, — продолжал Рестиво, — сообщил мне потом, что в этот день готовилась какая-то шумная акция правых элементов…, Полиция усилила посты наблюдения, однако ничего необычного обнаружено не было.

В унисон со своим начальником один из полицейских чинов утверждал потом, что он простоял всю ночь под козырьком кинотеатра «Суперчинема» напротив здания министерства внутренних дел, но… «абсолютно ничего не заметил».

Начальник полиции Викари тоже узнал о путче «только на другой день». «Я, если говорить честно, — заявил он, — не придал большого значения тому, что было сказано… Охрана тоже ничего не заметила». Итак, никто ничего не слышал, не видел, а если и узнал, то только потом.

Заговорщики пытались надёжно замести следы, но подвела их, как это часто бывает, случайность. Один из автоматов марки «беретта», захваченный путчистами в арсенале министерства внутренних дел, или, как его называют в Италии, Виминале, не был возвращён на место. Кто-то из неофашистов прихватил его с собой. Об этом сообщили руководителям заговора. Выход из тупика нашёл Орландини, который заказал аналогичное оружие в ФРГ. Там ему подделали и номер. Фальшивый автомат поставили на место.

Однако следователей обмануть не удалось. Слух о пропаже автомата из подвала министерства внутренних дел просочился на страницы печати, проверка экспертами оружейного склада обнаружила, что один из автоматов собран из нестандартных частей, а номер подделан. После этого уже нельзя было отрицать тот факт, что кто-то действительно побывал в подвале Виминале и пытался захватить там оружие.

Итак, в 1970 году в силу каких-то во многом невыясненных причин правый переворот в Италии не удался. Но сохранилась ли возможность такого переворота?

«Путч? Осуществить его в Италии трудно, но не невозможно» — под таким заголовком журнал «Эуропео» опубликовал в ноябре 1976 года статью Клаудио Серра о вероятности государственного переворота на Апеннинах. по мнению автора, осуществить его могут только карабинеры. И наоборот, если карабинеры будут против, то ни один государственный переворот в стране невозможен. Дело в том, что карабинеры (нечто вроде жандармского корпуса) — единственная в Италии крупная военная сила (86 тысяч человек), в составе которой практически нет новобранцев. Подразделения карабинеров могут беспрепятственно передвигаться по стране, они хорошо обучены и вооружены. Кроме того, именно с целью борьбы против возможного переворота карабинеры контролируют все жизненно важные пункты государства: начиная от служб безопасности до служб связи с заграницей, от министерств до военных заводов. У карабинеров есть своя механизированная бригада, танки, вертолёты, батальон парашютистов.

Автор отмечает также, что в Италии есть и другие воинские части, которые могли бы принять участие в правом путче. Это расквартированные в Пизе и Ливорно бригады парашютистов — элита армии (именно такого рода части «отличились» в Греции во время фашистского переворота). У них есть вкус к авантюрам, их обучают в реакционном духе. Им лучше платят, и они лучше вооружены. Итальянская печать нередко сообщала о столкновениях и драках парашютистов с солдатами обычных воинских частей.

Но были ли парашютисты и карабинеры на стороне Боргезе? Об этом ничего не известно. Правда, впоследствии следователи обнаружили, что «чёрный князь» поддерживал постоянную переписку по крайней мере с семью генералами действительной службы. Был найден также список 200 офицеров, разделявших его идеи. Но нет никаких прямых свидетельств об их причастности к заговору. На что же всё-таки рассчитывали Боргезе и его сообщники?

Несколько месяцев спустя после провала путча, когда о том, что произошло в Риме в ночь на 8 декабря, бродят только неясные слухи, о попытке переворота узнаёт капитан СИД Антонио Лабруна. Об этом ему рассказал случайный знакомый — состоятельный судовладелец. По словам этого судовладельца, один его «близкий знакомый» попросил подготовить в декабре 1970 года все свои суда в порту Чивитавеккья для выполнения некой таинственной операции. Позднее судовладелец узнал, что на этих судах в ночь переворота собирались вывезти на острова арестованных в Риме политических и профсоюзных деятелей. Для выполнения этой задачи 7 декабря в порт прибыли заговорщики из Сицилии, Калабрии и Апулии. В последний момент операцию отменили.

Лабруна заинтересовался рассказом и сумел установить, что человеком, просившим подготовить суда, был не кто иной, как Ремо Орландини — правая рука Боргезе. Как и «чёрный князь», он тоже давно известен полиции, спецслужбам и мог похвастаться не менее бурным фашистским прошлым, чем его патрон. Достаточно, сказать, что во времена марионеточной «социальной республики Сало» он был единственным итальянским офицером, которому гитлеровцы «доверили» командование немецкой воинской частью.

Лабруне удалось войти в доверие к Орландини, прикинувшись, что он «разделяет» взгляды-путчистов. Заговорщики в свою очередь были польщены тем, что сумели «завербовать» офицера секретной службы. Ррландини сообщает капитану, что Боргезе поддерживает тесные связи с его шефом — генералом Вито Мичели.

Лабруна немедленно докладывает об этом своему непосредственному начальнику — генералу СИД Джанаделио Малетти, который возглавлял отдел контрразведки, так называемый «Отдел Д». Малетти приказывает Лабруне продолжать встречи с путчистами и выведать как можно больше о плане «Тора-Тора». Лабруна с энтузиазмом исполнительного служаки бросается выполнять «важное» поручение. Может быть, его ожидает повышение по службе? Увы! Мог ли он предполагать, что об этом заговоре его начальству уже давно известно не меньше, чем самому «чёрному князю»?

В июне 1974 года неутомимый Лабруна организовал в швейцарском городе Лугано, где в то время скрывался Орландини, встречу путчиста с офицерами СИД Романьоли и Дельи Инноченти, представив их как «преданных людей», разделяющих взгляды заговорщиков. Сидовцы заявляют Орландини, что готовы принять участие в новом заговоре, но для этого, дескать, им необходимо во всех подробностях знать о предыдущей попытке путча, чтобы «не повторить ошибок прошлого». Итак, Орландини попался на крючок? Врочем, не будем делать поспешных выводов.



МАГНИТОФОН В ПОРТФЕЛЕ



Разговор сидовцев с Орландини происходит в ресторане во время обеда. Ремо Орландини не знает, что в портфеле одного из его «новых друзей» спрятан магнитофон. Запись этого «разговора в Лугано» опубликована в книге итальянского журналиста Норберто Валентини «Ночь мадонны».

Романьоли. Итак, капитан Капанна, служащий в министерстве внутренних дел, переговорил с полковником Барбьери, и акция началась. Что должен был сделать Капанна?

Орландини. Задача Капанны состояла в том, чтобы обеспечить охрану министерства внутренних дел (после того, как оно будет захвачено заговорщиками. — Авт.) и вооружить наших людей. Что и было в точности выполнено. Ты же знаешь, что вокруг министерства расставлены полицейские патрули… Капитан подъехал к зданию министерства на автобусе, снял с постов всех полицейских, охранявших его, и отвёз их в казарму на виа Панисперна. Я тоже приезжал в эту казарму и объяснял, что нужно делать…

Романьоли. Значит, была захвачена и казарма на виа Панисперна?

Орландини. Да, её захват начался. Оттуда уже выпускали только по специальному разрешению. Но у Капанны была ещё и другая задача: захват палаты депутатов и сената. Для этого у него имелось всё необходимое.

Романьоли. В его распоряжении были полицейские или люди из «национального авангарда»?

Орландини. В основном полицейские. Но там были и наши люди, прибывшие из одного городка под Римом. Это они проникли в здание министерства внутренних дел.

Лабруна. Из Риети?

Орландини. Кое-кто прибыл из Риети, но из других мест тоже… Во второй половине дня они захватили арсенал министерства, достали автоматы, сняли смазку, зарядили их, потом, занялись тяжёлыми пулемётами, расставив в определённых местах на случай обороны министерства.

Романьоли. Это произошло во второй половине дня?

Орландини. Нет, во второй половине дня они только приступили к делу. Но пришлось порядочно повозиться.

Романьоли. Значит, они закончили всё вечером?

Орландини. Нет, позднее. Им надо было вывезти из здания 200 автоматов для вооружения группы, предназначенной для выполнения других задач.

Романьоли. А когда это оружие было доставлено по назначению?

Орландини. Оно не было доставлено по назначению, потому что поступил приказ свернуть операцию. Мы едва успели повернуть назад грузовики с оружием, которые уже отправились к назначенному объекту. Мы разгрузили автоматы, снова их смазали и расставили по прежним местам. Пришлось провозиться до утра.

Романьоли. В котором часу поступил приказ свернуть операцию?

Орландини. В час ночи.

Романьоли, Короче говоря, в этот час в вашей «штаб-квартире» приняли решение…

Орландини. Да. И нам пришлось отступить. А ведь Мы имели связи и в международном плане. Из Рима должны были позвонить в Неаполь и на Мальту, а оттуда лично Никсону. В Неаполь позвонили, а вот на Мальте произошла какая-то заминка…

Романьоли. На Мальте, где расквартированы части НАТО?

Орландини. Да, там находилось командование сухопутными силами НАТО. Натовский флот уже собирался двинуться к нам на помощь. Вот почему я говорю, что вы даже представить себе не можете, насколько серьёзно всё было организовано…

Романьоли. Кто же поддерживал контакты с НАТО и с Никсоном?

Орландини. Я.

Романьоли. Не может быть, чтобы ты мог лично связаться с Никсоном!

Орландини. Я встречался с его человеком здесь, в Италии.

Романьоли. Это не тот ли, что работал в компании «Селения»?

Орландини. Браво! Тот самый! Его звали Фендвич… Он тогда занимался Западной Европой, а теперь «работает» на Ближнем Востоке, потому что его выслали из Италии. Как видите, дело было поставлено серьёзно. Но у нас и сейчас ничего не изменилось. Есть другой план, и в течение десяти дней мы снова сможем пустить в ход всю машину…

Лабруна (смеётся). Ну, ты неисправим!

Орландини. У нас есть ещё один парень. Его зовут Адриано Монти. Он «работал» на Ближнем Востоке, в Каире, его послало ЦРУ… Это он представил меня Фендвичу.

Романьоли. Почему ты уверен в том, что Фендвич и в самом деле поддерживал контакт с самим Никсоном?

Орландини. Он говорил с ним в моём присутствии.

Романьоли. Ты что же, встречался с Никсоном?

Орландини. Нет, он говорил с ним по телефону в моём присутствии. Он говорил: «Белый дом», «президент» и т. п.

Романьоли. А в Неаполе кому вы должны были позвонить?

Орландини. В командование НАТО…

Лабруна. Вито Мичели вступил с тобой в контакт, не так ли? Как ты мне сказал, это произошло в

1968 году?

Орландини. Да. Я неоднократно встречался с Мичели и даже приходил к нему домой в 1969 году.

Лабруна. Ты встречался с Мичели, когда он был главой СИОС (военной разведки. — Авт.), и изложил ему задачи «национального фронта». Он с ними согласился. Потом ты организовал встречу Мичели с Боргезе?

Орландини. Да…



«СУПЕР-СИД»: ШПИОНЫ СРЕДИ ШПИОНОВ



Через день магнитофонная запись разговора лежит на столе у генерала Малетти. Неделю спустя он (в обход своего начальника Мичели) докладывает министру Андреотти: «Доклад о подрывном заговоре готов. Что мне делать?»

Андреотти отвечает: «Не беспокойтесь, генерал, передайте его по инстанции».

Это означает, что Малетти должен передать документы своему шефу. Малетти обескуражен, ведь в этом докладе содержится весьма недвусмысленный вывод о причастности Мичели к планам путчистов. Между начальником «Отдела Д» и главой СИД давно установились неприязненные отношения. Мичели сам добился высокого положения. Начав службу сержантом, он дослужился до генерала. Это типичный солдафон, грубый, резкий, прямолинейный. Разительный контраст со своим подчинённым. Малетти — сын генерала, выпускник военной академии, владеет семью иностранными языками, любитель классической литературы. Правда, поэтические взгляды Мичели и Малетти совпадают — оба симпатизируют неофашистам. Тем не менее подчинённый охотно готов подставить ножку своему начальнику, для того чтобы самому занять его место. С этой целью он и обратился к Андреотти. Однако честолюбивым планам любителя классики не суждено сбыться. Вскоре правительство приняло решение о замене Мичели на посту начальника СИД адмиралом Казарди.

Получив доклад, Мичели понимает, что не может его уничтожить. О докладе знает министр обороны. Мичели загнан в угол. Поэтому он передаёт доклад Андреотти, но утверждает, что эти документы «звучат неубедительно». В ответ Малетти выкладывает бесспорное доказательство — магнитофонную плёнку с «признаниями» Орландини.

Прослушивание её состоялось в кабинете Андреотти. Кроме министра присутствуют Малетти, Мичели, Казарди, Романьоли и Лабруна. Офицеры СИД постарались, запись сделана хорошо, несмотря, на то что некоторые фразы, особенно имена, Орландини произносит почти шёпотом. Присутствующие выслушивают ленту в напряжённом молчании. Молчит и Мичели, хотя его положение становится всё более щекотливым.

Прослушав запись, Андреотти говорит, обращаясь к новому главе СИД адмиралу Казарди:

— Надо действовать осторожно, адмирал! Очень осторожно. Всё это надо проверить.

— Конечно, господин министр! — щёлкает каблуками Казарди. — Но этим теперь должны заняться судебные власти.

После этого все собранные Лабруной документы передаются судебным властям.

Следователи энергично берутся за дело, и через некоторое время Мичели оказывается за решёткой. В это время неизвестные лица начинают угрожать капитану Лабруне. На него даже совершают покушение, но неудачно.

Однако арест Мичели не дал многого следователям. Бывший глава СИД оспаривает обвинение в том, что он не информировал правительство о подрывном заговоре. Напротив, генерал утверждает, что он неоднократно сообщал о готовящемся заговоре министру внутренних дел Рестиво и занимавшему (до Андреотти) пост министра обороны Танасси, а также самому президенту Сарагату. Эти доводы, видимо, звучали убедительно, и Мичели вскоре выходит на свободу. Некоторое время спустя он начинает политическую карьеру и становится депутатом парламента от неофашистской партии ИСД — НПС.

Что же, значит, не только спецслужбы и посольство США, но и итальянское правительство знало о готовящемся заговоре? Но тогда почему оно не сделало ничего для того, чтобы его предотвратить? И ещё один, не менее важный вопрос. Почему одни офицеры спецслужбы фактически принимали участие в заговоре, а другие пытались его разоблачить? Неужели правая рука не ведала того, что творит левая? Парадоксально, но дело обстояло именно так. И произошло это потому, что внутри итальянской спецслужбы существовала другая сверхтайная организация — так называемый «супер-СИД», созданный ЦРУ для проведения особо секретных операций.

Эта тайная — даже внутри секретных служб — организация координировала действия заговорщиков, обеспечивала их связи с НАТО и ЦРУ, а также с правыми политическими кругами за океаном.

«Супер СИД», писал еженедельник «Панорама», представляет собой структуру, которая связывает итальянские секретные службы с секретными службами НАТО. «Супер-СИД» был создан в 1949 году, сразу же после вступления Италии в Североатлантический блок.

Напрасно итальянские следователи пытались добиться от Мичели правды о «супер-СИД». На допросах бывший глава спецслужбы заявил, что он не может говорить о «государственной тайне».

— Пусть мне позволит нарушить этот запрет глава правительства, — бросил Мичели вызов судьям.

Председатель Совета министров (этот пост занимал тогда Альдо Моро) не разрешил это сделать.

Орландини в записанной на плёнку беседе в Лугано рассказал также о причастности к заговору военного атташе посольства США в Италии Джеймса Клавио. Американский дипломат часто встречался с высшими офицерами итальянской армии, осторожно выясняя, как они намерены повести себя в том случае, если «для спасения страны от хаоса надо будет прибегнуть к энергичным действиям вооружённых сил». Давая понять, что он действует по инструкции посла США Грехэма Мартина, Клавио выявлял таким образом офицеров, согласных принять участие в путче. Во время всего периода подготовки к путчу Клавио и Мартин часто встречались с Вито Мичели.

В апреле 1971 года, после того как в газетах появились первые разоблачительные сообщения о заговоре Боргезе, Джеймс Клавио сразу же покинул Рим, возвратившись в США.

По свидетельству еженедельника «Эспрессо», за несколько недель до путча «чёрного князя» в Рим прибыл «с частным визитом» один из высокопоставленных руководителей ЦРУ, Джеймс Энглтон. Но, как только переворот-провалился, он тут же отбыл за океан. Совпадение? Может быть. С другой стороны, известно, что именно Энглтон, находившийся в Италии в составе войск союзников, спас в 1945 году Боргезе от суда итальянских партизан. Поэтому вполне вероятно, что Боргезе, так же как и его греческий «коллега» Пападопулос, был зарегистрирован как агент в секретных досье ЦРУ.

Конечно, Боргезе и его сообщники не могли сами захватить власть, но их намеревались использовать в своих интересах более могущественные круги, скорее всего, сами американские «друзья». Анализируя материалы заговора Боргезе, многие приходят к выводу, что путчистам была уготована именно такая роль. Американцы, видимо, учли тот факт, что в Италии левые силы пользуются большим влиянием и в этой стране нельзя слепо копировать «греческий образец». Поэтому существовало как бы два заговора. Один — заговор «чёрного князя», другой — тех, кто на самом деле готовился захватить власть: реакционные военные круги, руководители «легальной» неофашистской партии ИСД — НПС (не случайно главарь ИСД — НПС Дж. Альмиранте старательно держался в стороне от подготовки путча), силы пронатовской и проамериканской ориентации. Подготовило, финансировало и координировало заговор ЦРУ.

Внезапное решение Боргезе отменить уже начавшийся путч некоторые объясняют тем, что ему случайно стало известно, какая участь ждёт его и путчистов. Видимо, кто-то сообщил «чёрному князю» о готовящейся ловушке…



«ЧЁРНАЯ РОЗА» НЕОФАШИСТОВ



В октябре 1973 года итальянская полиция задержала в курортном местечке Виареджо только что прибывших из Греции контрабандистов оружием Сандро Рампаццо и Сандро Сендона. В багажнике их автомобиля обнаружили пистолеты, автоматы, мощный радиопередатчик и портрет Муссолини. В записной книжке одного из поклонников дуче следователи обнаружили имя хорошо знакомого полиции фанатичной приверженностью нацистским идеям — некоего Порта-Казуччи из Специи, «врача» по профессии. Следует обыск в квартире последнего, и изумлённые полицейские обнаруживают подробнейшие планы нового государственного переворота!

Так была раскрыта «роза ветров», подрывная тайная организация, включавшая в свой состав многих высших офицеров итальянской армии, а также группу неофашистов — участников провалившегося путча Боргезе. Оказалось, что, скрываясь в Испании, «чёрный князь» продолжал руководить и этим, очередным заговором против Итальянской республики. Летом 1973 года он тайно приезжал в Италию вместе с небезызвестным эсэсовским офицером Отто Скорцени для участия в собрании заговорщиков, которое состоялось в доме у Порта-Казуччи.

На сей раз план разработанного заговорщиками правого переворота состоял из нескольких этапов:

— обеспечение финансовой поддержки «операции» путём получения взносов от состоятельных промышленников правых убеждений, а также накопления средств, получаемых за счёт выкупа похищаемых людей и ограбления банков;

— осуществление на всей территории Италии «стратегии напряжённости», организация серии кровавых покушений. Цель: приписывая эти покушения «левым» экстремистам, вызвать среди населения панику и массовый психоз;

— наступление на прогрессивные организации, убийство их лидеров, провоцирование гражданской войны;

— вмешательство со стороны армии. Солдаты и офицеры — участники путча присоединяются к крайне правым и нейтрализуют военных демократических взглядов, список которых уже составлен. Захват всех стратегически важных пунктов страны;

— физическое уничтожение министров, парламентариев от коммунистической и социалистической партий, руководителей других левых организаций, ветеранов движения Сопротивления. Всего около 2 тысяч человек;

— создание режима, ориентирующегося на фашистскую диктатуру типа «социальной республики Сало».

Постепенно следователи установили личности некоторых участников заговора «розы ветров». Среди них: полковник Амос Спьяцци, генерал Франческо Нарделла, генерал бронетанковой дивизии Уго Риччи и другие.

Один из арестованных заговорщиков признался судьям: «роза ветров» — это секретная организация. Ею руководили 87 высших офицеров из всех родов войск, а также из спецслужб. Она была разветвлена по всей стране и имела оперативные группы офицеров во всех подразделениях». Существовала также специальная группа офицеров связи с крайне правыми организациями, которые принимали участие в заговоре.

Помимо «национального фронта» Валерио Боргезе к заговору были причастны также неофашисты из «нового порядка», «ордине неро» («чёрный порядок»), «движения революционного действия» — МАР и другие подрывные группировки.

В истории провалившегося путча «чёрного князя» и заговора «розы ветров» есть немало общего. Дело не только в том, что ядро заговорщиков составляли члены подрывных неофашистских организаций. Действовали они общими методами, в рамках разработанной ЦРУ в Греции «стратегии напряжённости». Путч Валерио Боргезе готовился на волне «охоты за анархистами», развёрнутой буржуазной печатью после взрыва в сельскохозяйственном банке Милана, в результате которого десятки человек были убиты и ранены[7].

Бомба в Милане была взорвана 12 декабря 1969 года. С ведома полиции и высокопоставленных чинов итальянской разведки преступление было приписано левакам — анархистам. Истина была установлена только через несколько лет. Организаторами чудовищного преступления оказалась неофашистская террористическая группировка во главе с матёрым нацистом Франко Фредой. Среди членов группы «был и некий Гвидо Джанеттини, как выяснилось впоследствии — тайный агент СИД. Другим организатором взрыва был С. Делле Кьяйе, лидер «национального авангарда», оказавшийся позднее участником путча «чёрного князя». Тесно связанный с секретными разведывательными службами Испании и Чили, он занимался в своё время вербовкой наёмников для отправки в Африку и Латинскую Америку.

«Итальянский вариант» «стратегии напряжённости» был разработан на «организационном собрании» в Падуе, состоявшемся 18 апреля 1969 года. Собрание проводилось в обстановке величайшей секретности, и точный состав его участников неизвестен до сих пор. По мнению итальянских журналистов, на нём присутствовали главари и активисты различных крайне правых группировок. Был утверждён «график» террористических акций в различных городах Италии: взрывов, покушений, убийств и поджогов. Цель «стратегии напряжённости» заключалась в следующем: создать в стране атмосферу паники и хаоса, скомпрометировать республиканские институты, требовать установлении «сильной» власти.

Вслед за бомбой в сельскохозяйственном банке Милана были взорваны бомбы в Риме и в ряде других городов.

28 мая 1974 года мощная бомба взорвалась в толпе на площади Лоджа в городе Брешия, где проводился массовый антифашистский митинг. В результате 7 человек убито и 24 ранено. Следы привели к ультраправой группировке «чёрный порядок». Полиция арестовала несколько подозреваемых в совершении этого чудовищного преступления неофашистов. В их числе был Карло Фумагалли, завербованный американскими спецслужбами ещё в годы второй мировой войны. Как стало известно, «поручения» ЦРУ Фумагалли продолжал выполнять и в послевоенные годы. Так, по заданию ЦРУ он несколько лет работал «советником» при секретных службах Саудовской Аравии. Вернувшись в Италию в 60-х годах, он создал уже упоминавшуюся подрывную террористическую организацию МАР. Конечно же не без помощи своих американских хозяев…

Ещё через два месяца прогремел взрыв бомбы, подложенной в пассажирский экспресс «Италикус». Кровавый итог провокации: 12 убитых и 48 раненых. Расследование преступления снова привело в стан неофашистов. В организации взрыва подозревался главарь тосканской группировки неофашистов Марио Тути.

Пассажирский экспресс был взорван 4 августа — за шесть дней до новой даты намеченного заговорщиками из «розы ветров» государственного переворота. Но путчисты опять просчитались. Переворот не состоялся. На этот раз из-за разногласий в стане заговорщиков…

Таким образом, в первой половине 70-х годов реакционные круги готовили в Италии несколько попыток государственного переворота с использованием крайне правых неофашистских организаций. Мы остановились наиболее подробно только на провалившемся путче Валерио Боргезе. Его перипетии наиболее наглядно свидетельствуют, что именно ЦРУ стояло за кулисами подготовки правых путчей, финансировало и поддерживало неофашистских заговорщиков, явилось «крёстным отцом» «стратегии напряжённости» на Апеннинах.

Судебный процесс над участниками заговора «чёрного князя» продолжался до 1978 года, однако его результаты разочаровали демократическую общественность Италии. Многие путчисты избежали наказания, несмотря на очевидную причастность к подрывной акции. Был, например, оправдан бывший шеф СИД Вито Мичели. Впрочем, это и неудивительно. ЦРУ умеет ловко прятать концы в воду, да и в самой Италии нашлись влиятельные круги, которым оказалось выгодным оправдать заговорщиков. Но самое главное скрыть всё-таки не удалось: попытка путча действительно имела место, и причастность к нему «тихих американцев» невозможно отрицать.

В начале 70-х годов Боргезе, его сторонникам и их заокеанским покровителям не удалось осуществить свои подрывные планы. В ответ на развязанную неофашистами волну «чёрного террора», демократические силы сплотили свои ряды, мобилизовали трудящихся, ответили на провокации мощной волной забастовок и демонстраций. Силы реакции не осмелились выступить открыто, но они не отказались и от своих чёрных замыслов. В ход были пущены другие, ещё более коварные методы и приёмы. О них пойдёт речь в следующих очерках.

III