ЕСЛИ 2011 № 5 (215)
Проза
Андреас Грубер
Последний полёт «Эноры Тайм»
Иллюстрация Владимира ОВЧИННИКОВА
1.
Бортовой журнал «Эноры Тайм». Капитан — Клэр К.Марли. 11 августа 2751 года, 07:24 по бортовому времени.
«Наша миссия провалена. Война с драконами все еще идет, но уже без нас. Мы не знаем ни текущих координат корабля, ни сколько времени продолжается полет. Мы не знаем даже, в чьем пространстве находимся и далеко ли расположены вражеские базы. Мы вообще не ведаем, что с нами произошло. Я пытаюсь реконструировать события последних двух дней. Надеюсь, мне удастся восстановить взаимосвязи, а следовательно — разделить причину и последствия».
Клэр остановила запись и легла поудобнее, закинув руки за голову и скрестив ноги. Бортовой журнал лежал у нее на животе. Она закрыла глаза, прислушиваясь к пульсации микрофона, закрепленного на шее, и к гудению кулера бортжурнала. Журнал был старый, и кулер работал неравномерно, словно даже выход в локальную сеть представлял для аппарата трудности. Клэр поморщилась — и здесь все не слава богу. Она хорошо знала, что техническое обеспечение миссии было образцом того «как не надо делать» — оборудование собирали с миру по нитке, стремясь любой ценой сократить расходы. Но теперь поздно сожалеть: она была в курсе всех условий и на них согласилась.
Клэр обратила внимание на то, что ее руки, придерживавшие бортжурнал, дрожат, а глаза наполняются слезами от яркого света. Она встряхнула кистями и потянулась до боли в спине. «Здравствуй, старость!» — подумала Клэр. На самом деле она отлично знала, что причиной всему недостаток сна, но так приятно было себя пожалеть! Она зевнула и протерла глаза: нельзя спать. Журнал сам собой не заполнится.
И она снова заговорила:
«9 августа 2751 года, 10:40 по бортовому времени.
На двадцать восьмой день полета бортовой компьютер ЙОЗЕФ начал процедуру экстренной реанимации экипажа из криосна. Температура тел была повышена до нормальной за несколько секунд, для восстановления сердечного ритма был использован электроразряд. Как известно, такая процедура может применяться только в случае непосредственной опасности для целостности и функционирования корабля, так как связана с большим риском сбоев сердечно-сосудистой системы членов экипажа. Согласно параграфу 2649 Устава межзвездных перелетов экстренная реанимация допустима только при наличии опасности восьмого уровня.
Должна отметить, что причины, побудившие ЙОЗЕФА принять такое решение, мне до сих пор не известны. Зато известны последствия: Клондейл — в коме, у Свенсона — паралич левой половины тела, Ривс жалуется на ретроградную амнезию и клаустрофобию — классические осложнения быстрого пробуждения от криосна. Таким образом, трое из членов команды выведены из строя и находятся в медотсеке. Доктор Тревис говорит, что полноценное лечение они могут получить лишь в специализированном госпитале. Пока же он только следит за их жизненными показателями с помощью системы «Амбукам».
Солдаты Двенадцатого батальона до сих пор находятся в криосне. Пока нет никаких оснований для их пробуждения. Этой своре «псов войны» лучше оставаться как есть — охлажденными до минус 196 градусов Цельсия. — Подумав, Клэр стерла предыдущую фразу. — Остальная часть команды, а именно: доктор Тревис, Экко, Хеннинг, коммандер Бьят и лейтенант Фергюссон, прошла медицинское обследование и приступила к своим обязанностям. Мы прослушиваем эфир на всех частотах, пытаясь уловить позывные наших станций. Лейтенант Лив Фергюссон заметила, что расположение звезд отличается от ожидаемого. Неудивительно: ЙОЗЕФ разбудил нас на восемь недель раньше намеченного времени. И мы до сих пор не знаем, зачем он это сделал!
9 августа 2751 года, 14:30 по бортовому времени.
Системы «Эноры Тайм» активированы на 75 %. Орудия до сих пор законсервированы, но их проверка не входит в мои обязанности. По моему приказу ЙОЗЕФ отключил автопилот, и я приняла командование кораблем. Раньше я тренировалась в управлении судном, оснащенным новыми двигателями типа «клаузевиц» с временным генератором, только на симуляторах, и была поражена их маневренностью. Действительность не обманула моих ожиданий. Корабль великолепно слушается рулевого управления. Думаю, именно эта технология поможет нам одержать победу над драконами.
9 августа 2751 года, 18:15 по бортовому времени.
После тестовых испытаний автопилот был снова включен. Лейтенант Фергюссон работает с навигационным оборудованием в штурманской рубке. По предварительным данным, в настоящий момент мы преодолели около трети расстояния до пункта назначения, что не совпадает с показаниями хронометров, согласно которым ЙОЗЕФ пробудил нас от криосна на восемь недель раньше запланированной даты. В любом случае, для того чтобы достичь цели, нам предстоит преодолеть 137 световых лет. Легко заметить, что это расстояние гораздо больше того, которое предполагалось изначально. Оказывается, все это время мы двигались в неверном направлении и теперь находимся в незнакомом секторе пространства. Неизвестно, почему ЙОЗЕФ не проводил коррекцию курса. Я приказала лейтенанту Фергюссон держать эти сведения в секрете до тех пор, пока она не сможет точно определить наши текущие координаты. Раз я не могу положиться на ЙОЗЕФА, то тем более не вправе слепо доверять команде.
Часом позже.
За ужином я проинформировала коммандера Бьята о странностях в работе бортового компьютера. Вместе мы попытались провести диагностику ЙОЗЕФА, но машина отказала нам в доступе к своим базам данных. ЙОЗЕФ доложил, что его программа предусматривает доступ только по так называемому «синему коду», то есть после авторизации члена команды, наделенного особыми полномочиями. Ни я, ни коммандер Бьят, по мнению ЙОЗЕФА, не являемся такими персонами. И действительно, мы оба никогда не слышали о «синем коде». Очевидно, речь идет о командире Двенадцатого батальона — капитане Винсенте Хардинге, который, как и его солдаты, все еще находится в глубокой заморозке. Само по себе это странно: почему меня не предупредили заранее, что во время полета у меня будет ограниченный доступ к базам данных бортового компьютера? Более того, мне никогда не приходилось слышать о подобных прецедентах.
9 августа 2751 года, 20:15 по бортовому времени.
По моему приказу доктор Тревис начал экстренную разморозку капитана Хардинга. Не позже чем через час Хардинг должен быть на мостике. Надеюсь, он перенесет реанимацию без проблем. Только что со мной связалась лейтенант Фергюссон. По ее расчетам, в настоящий момент мы должны находиться в двойной системе Сенеки. Она так и не смогла установить наши истинные координаты — на это не хватило времени: проанализировав данные навигационного оборудования, Фергюссон пришла к выводу, что мы попали в гравитационное поле массивной черной дыры и опасно близки к тому, чтобы упасть за горизонт событий. Пришлось начать маневр коррекции практически без подготовки.
9 августа 2751 года, 20:35 по бортовому времени.
Мощности «клаузевиц»-двигателей оказалось недостаточно, чтобы справиться с гравитацией. Очевидно, при совершении маневра нарушилась герметичность корпуса, отказали радар и два генератора главной ходовой установки.
Через десять минут на борту начался пожар, горели находящиеся под напряжением кабели. Я успела активировать систему пожаротушения и экстренного ремонта, а также вызвала на мостик медицинских киберов, так как экипаж испытывал значительные перегрузки. Я видела, что доктор Тревис и коммандер Бьят потеряли сознание. И успела заметить, что капитан Хардинг странно спокоен, словно происходящее не было для него неожиданностью. После этого я отключилась».
Клэр замолчала и потерла лоб. Голова все еще раскалывалась от недавних перегрузок. Кроме того, капитан не знала, что говорить дальше: она до сих пор толком не могла вспомнить подробности аварии. Видимо, ремонтные киберы восстановили герметичность корпуса, а их собратья-медики позаботились об экипаже. Но каким образом «Эноре» удалось преодолеть гравитацию черной дыры?
Охнув, Клэр сползла со своего ложа и похромала к кухонному шкафчику, неловко припадая на затекшую левую ногу. Отыскала пачку фильтров, стопку бумажных стаканчиков, пакет кофе и вернулась к кофеварке. Высыпала черный порошок на фильтр, поместила его в воронку кофеварки, налила воды, включила вилку в розетку и глубоко вдохнула знакомый запах. Достала сигарету и закурила. Вкус, к сожалению, подкачал — синтетический табак отдавал пластмассой. Они взяли с собой немного настоящего табака, но на второй день тот таинственным образом пропал. Кофе тоже был не из лучших. И все же Клэр выпила его маленькими глотками, как лекарство, надеясь, что кофеин, пусть даже искусственный, подстегнет память. Но этого не произошло, и, поразмыслив, Клэр решила перейти к событиям следующего дня.
«10 августа 2751 года, 10:15 по бортовому времени.
Экко и Хеннинг не выжили. Разгерметизация произошла как раз в том отсеке, где они находились. По словам доктора Тревиса, их внутренние органы превратились в кровавое желе. Док говорит, что никогда раньше не видел подобного. Мы поместили их тела в криотанкеры. Бьят приступил к ремонту системы управления на мостике. Клондейл по-прежнему находится в коме, а Ривс отмечает усиление клаустрофобии. Состояние Свенсона также ухудшилось, паралич захватил отчасти и правую половину тела. Несмотря на рекомендации Тревиса, я решила не погружать пока Ривса и Свенсона в криосон и хочу отметить, что принимаю на себя полную ответственность за это решение. Я осознаю, что подвергаю двух членов команды дополнительному риску, и тем не менее надеюсь: их состояние со временем улучшится, а у меня сейчас на счету каждый человек».
Клэр взглянула на часы. Ну вот мы и вернулись в настоящее.
«11 августа 2751 года, 08:05 по бортовому времени.
ЙОЗЕФ закончил самопроверку и доложил, что система жизнеобеспечения работоспособна на 29 %. Док Тревис, коммандер Бьят и лейтенант Фергюссон продолжают ремонтные работы. Капитан Хардинг тоже находится на мостике, но у меня пока не было возможности поговорить с ним. Наши текущие координаты и направление движения корабля до сих пор не известны. Лейтенант Фергюссон сообщила мне, что обнаружила недостаток продуктов питания на складе. Конец записи. Клэр К.Марли — капитан корабля «Энора Тайм», Галактические территориальные вооруженные силы».
2.
Клэр закрыла бортжурнал и сняла микрофон с шеи. Официальный отчет был окончен. За кадром осталось многое, о чем она считала неразумным упоминать. Например, о своем отношении к капитану Хардингу. Капитан был человеком крайне честолюбивым, одержимым властью; именно фанатизм помогал ему строить карьеру. Этого вечно голодного пса она с удовольствием держала бы на цепи и в строгом ошейнике. Увы, ее возможности были ограничены. Капитан подчинялся ей лишь формально. Если бы полет проходил штатно, их общение свелось бы к минимуму: она доставила бы батальон на планету, солдаты вышли бы из криотанков — и на этом миссия завершилась. Но теперь придется как-то договариваться. И будет нелегко, ведь она не знает, что происходит, а капитан, возможно, знает.
Клэр снова взглянула на часы. Через двадцать минут ей предстоит сменить Бьята на мостике. Подумав, она достала из кармана куртки личный дневник и быстро начала набирать сообщение:
«Меня преследует чувство, что… — она замерла на секунду, потом продолжила: — …что нам лгали с самого начала. Мы взялись за миссию, у которой было мало шансов на успех. Я не знаю, что заставило членов моей старой команды сопровождать меня и на этот раз. Почему Бьят и доктор Тревис вызвались сами? Мы никогда не были особенно дружны. Лейтенант Фергюссон также не исповедует принципа «один за всех и все за одного». Возможно, она хотела просто убежать из дома, как и я, уйти от какой-то трагедии, которую не в силах была пережить? Не знаю. Она помалкивает, я не вынуждаю ее к откровенности. Во время наших предыдущих рейсов у меня никогда не создавалось впечатления, что эти трое склонны к безрассудному риску или им нечего терять. В общем, один дьявол знает, что они здесь делают.
Остальная часть команды — новички-добровольцы, я познакомилась с ними в тренировочном лагере на Дайтене. Экко и Хеннинг оставили о себе хорошее впечатление, они были неплохими специалистами и приятными в общении ребятами, жаль, что я не успела узнать их поближе. Я не имею понятия, ждал ли их хоть кто-нибудь дома — личные дела об этом умалчивают. Что касается остальных, то похоже, они такие же чокнутые, как и я. Кто, кроме сумасшедшего, отправится в черную бездну, где только равнодушные звезды станут свидетелями твоей агонии? Спору нет, у нас был крохотный шанс вернуться героями — если бы нам удалось пробраться к передним рубежам обороны драконов в туманности Сфинкса и сбросить 40 000 десантников непосредственно на вражескую базу, подобрать их спустя пятьдесят минут и доставить обратно на Дайтен. Операция, взятая прямо из учебника по тактике: «Пришел — увидел — победил!». Однако прогоны на симуляторах показали: потери будут огромны, а у корабля есть великолепные шансы накрыться медным тазом. Одного я не ожидала: что мы накроемся медным тазом еще до того, как попадем в туманность Сфинкса. Кажется, правду о происшедшем знают только двое: ЙОЗЕФ и капитан Хардинг, и оба не спешат делиться информацией. Опасное сходство! Бьят полагает, что Хардинг ждет повода взять командование в свои руки. Следовательно, мне нужно быть начеку».
Клэр допила кофе, спрятала дневник обратно в карман, встала и потянулась.
— Боже, — пробормотала она, разглядывая в зеркале, висевшем над раковиной, свое осунувшееся лицо и темные круги под глазами. — Полцарства за пару часов спокойного сна.
Потом привычно взглянула на запястье правой руки, на сплетенный из ленточек браслет — подарок из прошлой жизни, — и невольно вспомнила то солнечное счастливое утро, когда, проснувшись, обнаружила этот сувенир у себя на подушке. Одно воспоминание потянуло за собой другие: дом, где она когда-то жила, светлые комнаты, большие окна, соседи, которые все приходили и приходили с соболезнованиями. Кажется, они искренне горевали о ее дочери. Иру все любили, ее невозможно было не любить…
Клэр встряхнулась, завязала волосы в узел, отмечая про себя, что в них прибавилось седых прядей. Хорошо, что она блондинка, хоть здесь повезло. Она оправила китель и затянула пояс, взяла с полки магазин с тридцатью зарядами, присоединила к своему «дегмаку», дождалась, когда индикатор засветится красным, вложила оружие в кобуру и вышла из кухни.
По дороге на мостик она прикидывала, как бы половчее вытянуть из капитана Хардинга необходимые сведения. «Капитан, не пора ли нам поговорить начистоту?» — пожалуй, слишком брутально. «Капитан, признаюсь, мне всегда хотелось узнать…» — слишком кокетливо. «Капитан, не скажу, что ситуация мне нравится, но раз уж мы оказались в одной лодке…» — чересчур откровенно. В конце концов она остановилась на формальном: «Капитан, через пять минут я жду вас на совещании в кают-компании». Главное — сразу обозначить свое доминирующее положение. А потом разберемся… Но проще сказать, чем сделать. Ведь Хардинг в высшей степени самоуверенный тип. Таких называют «прирожденными лидерами». Он опытный вояка, и, судя по личному делу, у него бывали проблемы с дисциплиной. К тому же всем известно, что десантники недолюбливают Космофлот, считая космонавтов разновидностью «тыловых крыс». Согласится ли Хардинг быть лояльным и признать ее своим, пусть даже временным, командиром?
Клэр увлеклась стратегическими рассуждениями и, войдя на мостик, не сразу поняла, что там происходит. Ей понадобилась пара секунд для осознания увиденного: капитан Хардинг стоял между двумя креслами пилотов, и ствол его «селмака-7» был направлен на коммандера Бьята и доктора Тревиса.
3.
— Что это значит, дьявол вас всех раздери?! — закричала Клэр, мимолетно удивившись неожиданно прорезавшемуся «высокому стилю».
Капитан Хардинг медленно повернулся. Теперь он целился прямо ей в лоб. Клэр поморщилась: рука капитана дрожала, и лучик лазерного прицела то и дело попадал ей в глаза. Было в его фигуре, угрожающей позе, наградных колодках, которые он нацепил на полевую форму, нечто нарочитое, театральное. Наверное, он просто свихнулся от быстрой разморозки? Узнает ли он Клэр? Понимает ли, кто перед ним? Соображает ли, как называется то, что он сейчас делает, и каким будет наказание? От ответа на все эти вопросы зависела жизнь: ее и всей команды.
— Садись сюда! Быстро! — Лазерный луч переместился на кресло первого пилота.
— Я не стану садиться, — как могла твердо сказала Клэр, тем не менее чувствуя предательскую дрожь в коленях. Прежде ей не случалось попадать в такие ситуации, даже на симуляторах. — Вы можете отдавать приказы своим солдатам после высадки на планету, но сейчас мы в открытом космосе, это гражданское судно, и оно находится под моим командованием. И я…
— Помолчите, дамочка… — прервал ее Хардинг. — Просто для сведения: коммандер Бьят только что активировал орудийные системы, а доктор Тревис начал разморозку криотанков…
Клэр сглотнула и произнесла сурово, изо всех сил пытаясь не выдать своего ужаса:
— Вы не должны отдавать приказы моей команде…
Но капитан Хардинг снова не дал ей договорить:
— Вашей команде? Позвольте рассказать кое-что о вашей команде. Треть мертва, еще треть валяется в отключке в лазарете, а с оставшимися людьми корабль не сможет маневрировать.
Хотя он был одного с ней возраста, Клэр неожиданно почувствовала себя маленькой девочкой, которую строгий учитель выставляет из класса. Не успев ничего придумать, она тут же принялась оправдываться:
— Мне кажется, нам удалось справиться с ситуацией, и хотя члены экипажа очень устали, мы…
Но и эту фразу ей не суждено было закончить.
— Все правильно, — усмехнулся капитан Хардинг. — Вам это именно кажется, дамочка. А на самом деле я уже два дня наблюдаю, как вы своими истеричными приказами чуть не угробили корабль. Я мог бы дать вам еще немного поразвлечься, чтобы вы убедились в своей полной несостоятельности, но ваша попытка поиграть с «клаузевицами» заставила меня принять меры. Вы хотя бы…
Клэр быстро взглянула на коммандера Бьята. Тот снял очки и протирал стекла. Он был на голову ниже Хардинга и лет на десять старше, а сейчас — с трехдневной щетиной и всклокоченными седыми волосами — выглядел особенно беспомощным. Даже если Бьят на ее стороне, было бы нелепо ждать от него помощи. Наоборот, Клэр хорошо его знала и понимала, что нервы коммандера сейчас напряжены до предела. Еще немного, он сорвется и тоже превратится в проблему. Странно, но эта мысль помогла Клэр собраться. Итак, у нее двое непредсказуемых мужчин на мостике. Потому ей нельзя ошибаться…
— Вы хотя бы имеете представление, на что способны «клаузевицы»? — продолжал Хардинг. — Какие задачи они способны решать?
— Если вы говорите о военных операциях, то да, имею, — твердо ответила Клэр.
— И вы сможете правильно применить их в военных операциях? Шах и мат.
— Нет, — честно призналась Клэр. — Я капитан гражданского судна-транспортника. Военные задачи вне моей компетенции.
— Правильно. И поэтому я принимаю командование кораблем, пока вы, с вашим бабьим любопытством, не раздолбали его окончательно. С этой минуты «Энора Тайм» больше не гражданское судно, оно участвует в военной операции. И начнем мы с того, что вы разморозите лейтенанта и других офицеров моего батальона…
Клэр не спускала с Хардинга глаз, спрашивая себя, заметил ли он ее волнение. Волнение? Да ее ноги уже давно дрожали, как пудинг. За спиной Хардинга Тревис осторожно подбирался к терминалу. На лбу старого доктора блестели капли пота. Однако Хардинг все же услышал тихие шаги и молча повел оружием в сторону Тревиса. Тот поспешно отступил. Впрочем, Клэр на него и не рассчитывала. Максимум, на что он будет способен — заштопать пострадавших после перестрелки.
— Затем мы вернемся к активации орудийных систем, — продолжил Хардинг, будто ничего не случилось. — Все поняли? Ну, за работу!
Он перевел ствол на Бьята и неожиданно нажал на спуск. Клэр вжала голову в плечи и зажмурилась. Открыв глаза, она обнаружила, что Бьят цел и невредим, но одно из стекол его очков разбито вдребезги.
Хардинг хохотнул:
— Я спрашиваю, все поняли? Или вы оглохли, коммандер? Мне повторить еще раз?
— Бьят и Тревис, оставайтесь на своих местах, — приказала Клэр.
Хардинг повернулся к ней:
— У вас проблемы с дисциплиной, дамочка? Пока мы остаемся на вражеской территории, кораблем управляю я. И приказы здесь отдаю тоже я. Если вы мне потребуетесь, я вам сообщу.
И он усмехнулся, весьма довольный своей шуткой. Но пока он разбирался с коммандером, Клэр успела достать из кобуры свой «дегмак» и теперь целилась в капитана. Тот, заметив это, удивленно вскинул брови:
— Ого, кошечка выпустила коготки! Дамочка, это просто смешно! Что вы собираетесь делать?
— Я прострелю тебе колено, — пообещала Клэр, положив палец на спусковой сенсор. — Посмотрим, как ты сможешь обходиться без коленного сустава.
— Теперь наша кошечка собралась играть в высшей лиге? Но это неподходящая игра для милых кисок и для старых леди с пистолетом в ридикюле.
— Это вообще не игра, — отвечала Клэр, не сводя глаз с руки Хардинга, сжимавшей оружие. — Поскольку я не знаю нашего местоположения, мы не будем активировать орудийные системы. Мы не станем передвигаться по неизвестному нам пространству с тикающей хронобомбой на борту, пока я не получу всей информации о возможностях корабля и содержании банков памяти компьютера.
Она хорошо понимала: теперь противостояние неизбежно. И живым из него выйдет только один. Либо она, либо Хардинг.
— И пока мы не поймем, что конкретно случилось в черной дыре и какие повреждения получил корабль, мы не будем заниматься ничем, кроме проверки и ремонта. Поэтому закройте рот и не мешайте моей команде работать.
— Послушайте, да… — начал Хардинг, но на этот раз Клэр не дала ему договорить.
— Я еще не закончила. Пока я не узнаю, какое вы получили задание, ни один рекрут из вашего батальона не проснется. Меньше всего мне сейчас нужны толпы военных, шатающихся по кораблю. «Энора Тайм» была и остается под моим командованием, а вам я советую во всем способствовать мне, если хотите выжить и попасть в пункт назначения.
Краем глаза она видела, как Бьят подбирается все ближе к Хардингу. Тревис застыл, не сводя глаз с двух капитанов. Он был бледен, его губы дрожали. «Говори, — приказала себе Клэр. — Говори, не останавливаясь, и не пропусти удобный момент».
Но на Хардинга ее слова не произвели никакого впечатления.
— Бла-бла-бла, — насмешливо протянул он.
Бьят, затаив дыхание, замер за его спиной. «Говори, Клэр!»
— Капитан Хардинг, разрешите вам напомнить, что я отвечаю за сохранность «Эноры Тайм» и безопасность команды. И если вы немедленно не положите оружие на пол, я буду вынуждена вас арестовать.
— Арестовать? Дамочка, забудьте! Вы ничего не сможете мне сделать, только продырявите какой-нибудь прибор.
Руки Клэр начали дрожать от напряжения. Больше всего она боялась неосторожным движением или взглядом выдать местоположение Бьята.
— Вы и ваша хваленая команда — просто овцы, — продолжал глумиться Хардинг. — Вы понятия не имеете о том, с кем, как и почему ведется эта война. И у меня приказ перестрелять всех вас, прежде чем корабль приступит к выполнению своей настоящей миссии.
Настоящая миссия? Что, черт возьми, он имеет в виду? Клэр непроизвольно взглянула на Бьята и увидела, как тот занес руки для удара. Мгновения хватило капитану Хардингу, чтобы насторожиться, — и он, не раздумывая, нажал на спуск. Словно раскаленный шар ударил в бедро Клэр, она упала на пол, и в ту же секунду Хардинг, припав на одно колено, развернулся и выстрелил в Бьята. К счастью, тот успел отскочить в сторону, и заряд, вместо того чтобы ударить коммандера прямо в грудь, прошел по касательной и обжег плечо. От болевого шока Клэр сама не заметила, как нажала на сенсор. «Дегмак» выстрелил. Лежа на полу, Клэр видела упавшего рядом дока Тревиса — он закрывал голову руками. Потом со сдавленным ругательством рухнул капитан Хардинг и забился в конвульсиях. Клэр заметила кровь на его униформе.
Она глубоко вдохнула, превозмогая слабость. На мостике пахло горящей пластмассой и изоляцией. В бедре пульсировала боль, но рана вряд ли была смертельной. И главное — все-таки ей удалось обезоружить Хардинга. Очень медленно и осторожно Клэр оперлась на руку и села.
— Что ты наделала, черт тебя возьми? — простонал Хардинг, зажимая рану на груди. — Ты мне соврала!
— Соврала? — Клэр в изумлении уставилась на него.
— Обещала прострелить мне колено, а выстрелила в легкое, — Хардинг слизнул показавшуюся на губах кровь. — Теперь я умру… медленно…
— Вы не умрете! Доктор Тревис, доставьте капитана в медицинский отсек!
Она повернулась к коммандеру и убедилась, что он уже поднялся на ноги.
— Карл, помоги доку. После того как он заштопает капитана, мы поговорим.
— Идиоты! Вы понятия не имеете, куда мы летим, — прошептал Хардинг. — Я единственный знаю «синий код».
Он закашлялся, изо рта полилась темная струя крови.
— Быстро! Несем его в медотсек! — закричал Тревис.
Капитан приподнялся на локте.
— Отправляйся в ад! — прорычал он сквозь стиснутые зубы, наставив на Клэр свой «селмак». — Дамы — вперед!
Однако на этот раз Клэр выстрелила первой. На месте правого глаза капитана Хардинга расцвел алый цветок.
4.
— Проклятье! Что ты наделала?! — Клэр казалось, что Тревис сейчас зарыдает. — Ты просто пристрелила его! Парень мертв! Что мне теперь делать?
— Заняться нашими ранами, например, — спокойно ответил ему Бьят, положив руку доктору на плечо. — Хардингу врач уже не нужен. Чего не скажешь обо мне и капитане Марли. — Обернувшись к Клэр, он добавил: — Ты до смерти меня напугала. Постарайся больше так не делать. Скажи, ты застрелила его потому, что он назвал тебя старой?
— Прекрати, Бьят, — пробормотала Клэр, криво улыбаясь.
Ее трясло — от боли, страха и сознания, что все наконец закончилось. Но Бьят не унимался:
— Тот, второй инициал в твоем имени… «К» — это сокращение от «киллер»? Так ведь?
— Прекрати, Бьят, — Клэр повысила голос, и дрожь понемногу начала уходить. — Видит бог, я этого не хотела. Ты знаешь. А «К» — это Кармелита, мое второе имя. Теперь мы можем заняться делом?
Бьят схватился руками за голову и расхохотался.
— Боже мой! — повторял он. — Боже мой! Не могу поверить! Кармелита! Это ж надо! Не трогай Кармелиту, иначе пожалеешь!
— Бьят, заткнись! — рявкнула Клэр. — А то и вправду пожалеешь.
— Прекратите оба немедленно! — закричал Тревис. — Довольно ссор, — добавил он в наступившей тишине. — Давайте действительно подумаем, что мы можем сделать в этой ситуации.
— Пока мы еще слишком мало знаем… — начала Клэр.
Доктор поморщился.
— Благодаря вам. Это вы хладнокровно застрелили человека, который обладал всей информацией.
— Как угодно, только не хладнокровно, — огрызнулась Клэр. — Вы видели, это он начал стрельбу.
Доктор ничего не ответил.
Клэр вздохнула. С бешеным псом Хардингом она худо-бедно справилась, но проблемы остались.
— Доктор, я капитан этого корабля и несу ответственность за все, что происходит на борту, и главное — за жизнь команды. — Она надеялась, что ее слова звучат веско и авторитетно. — Согласно параграфу 437 Устава галактических вооруженных сил попытка оспорить полномочия капитана является актом саботажа.
— Но ведь… — начал Тревис.
— А теперь вам лучше помолчать и заняться своими пациентами, иначе я буду вынуждена арестовать вас за саботаж.
Тревис, сжав губы, кивнул. Клэр утерла пот со лба и продолжала:
— Пока все остается по-старому. Двенадцатый батальон в криосне, орудийные системы не активированы. Сосредоточимся на ЙОЗЕФЕ — он единственный, кто сейчас способен нам помочь. Мы должны заставить его открыть базы данных.
— Это невозможно, — возразил Бьят.
— И тем не менее мы должны это сделать, если хотим выжить.
— Клэр… Кармелита…
— А вы, доктор, проверьте состояние Свенсона и Клондейла. Надеюсь, они оба…
Бьят вздохнул.
— Клэр, ты еще не знаешь…
— Чего я еще не знаю?
— Свенсон мертв, — мрачно отозвался Тревис. — Паралич достиг дыхательного центра. Вскоре остановилось сердце.
Он достал сигарету и закурил. На мгновение огонек зажигалки отразился в каплях пота на лице. Клэр принюхалась — не синтетика. Настоящий табак, выращенный на полях.
— Откуда это у вас? — спросила она. — Вы стащили табак из кают-компании?
— Клэр, о чем ты? — раздраженно ответил Бьят. — Свенсон умер, а ты говоришь о табаке.
— И почему вы не доложили мне о случившемся раньше? — настаивала Клэр.
— А какой в этом смысл? — пожал плечами Тревис. — Вы и так уже потеряли половину команды — человеком больше, человеком меньше… Сначала вы отдыхали, и я не хотел вам мешать. Потом тут началась пальба…
«Вы и так уже потеряли половину команды». Клэр сглотнула, пытаясь унять тошноту. Док был прав, но это ничего не меняло. Предстояло жить и выполнять свои обязанности, независимо от того, сколько ошибок она совершила в прошлом. Может быть, она не лучший капитан, но другого на «Эноре Тайм» нет.
— Где сейчас Свенсон? — спросила она.
— Все еще в медотсеке.
— Ладно. У вас есть адреса его родственников на Земле?
— Он был одинок, насколько я знаю. Недавно его жена погибла в автокатастрофе. А дочь помещена в клинику для детей с нарушением поведения.
— Ладно, хорошо. Поместите тело Свенсона в заморозку, а затем посмотрите, как дела у Фергюссон. Мы дрейфуем уже около двадцати часов, и пора бы ей…
— Хорошо, капитан. Но сначала я осмотрю вашу ногу. Она кровоточит.
Клэр недоуменно посмотрела на пропитанную кровью штанину.
— Странно, я ничего…
— Очевидно, у вас адреналиновый шок, капитан.
— А я умру истекая кровью! — Бьят воздел руки к потолку и повернулся боком так, чтобы его товарищам был виден окровавленный рукав.
Но доктор Тревис не улыбнулся.
— У вас просто царапина, коммандер. Потерпите немного, позже я вас перевяжу. Ранение капитана Марли гораздо серьезнее. Конечно, плазменный выстрел опалил и частично коагулировал раневой канал, что уменьшило кровопотерю. И все же мы должны немедленно остановить кровь.
— А это не может подождать? — Клэр побаивалась медицинских процедур.
— Капитан, у вас в бедре дыра. Как вы думаете…
Он не договорил, замер с приоткрытым ртом, не сводя глаз с двери.
— Оп-ля! — выдохнул Бьят, глядя туда же.
Клэр изо всех сил вытягивала шею, пытаясь понять, на что уставились ее подчиненные.
Наконец, решительно отодвинув рукой Тревиса, она увидела маленькую фигурку, два огромных голубых глаза и светло-каштановые локоны по обеим сторонам бледного личика.
— Это что — ангел? — прошептал доктор.
— Чушь какая-то, — выговорила удивленная до предела Клэр. — Откуда ты взялась, малышка? Что ты здесь делаешь?
Девочка лет пяти-шести переступила порог и остановилась, с любопытством разглядывая разгромленный мостик.
— Капитан, не нужно ее пугать, — взмолился Тревис. — Видите, это просто ребенок. Она наверняка голодна… Он присел на колени перед девочкой и мягко спросил: — Откуда ты, моя милая? Как ты сюда попала?
— Мой папа не хотел, чтобы я выходила из каюты… — девочка говорила тихо, доверчиво глядя на доктора. — Он велел мне прятаться, иначе меня опять отправят в больницу. Но он так долго не приходил…
— Твой папа? — переспросил Тревис. — Как тебя зовут, милая?
— Эления…
— Какое красивое имя. Эления… а дальше?
— Эления Свенсон. Где мой папа? Я хочу к нему…
«О боже!» — Клэр закрыла глаза. У нее неожиданно закружилась голова. Кровь шумела в ушах, словно морские волны. Клэр еще успела расслышать, как Тревис сказал: «Пойдем со мной, милая, я понесу тебя…», но уже не понимала, к Элении он обращается или к ней.
5.
Клэр пришла в себя в медотсеке.
Бьят стаскивал на соседнюю койку все подушки и одеяла, устраивая для Элении уютное гнездышко.
— Посиди здесь, милая, — приговаривал он. — А я схожу поищу для тебя чистую одежду и что-нибудь поесть. Как насчет банана или шоколадного печенья с орехами?
Неловко пошевелившись, Клэр закусила губу — бедро пронзила острая боль. В углу медотсека она увидела доктора Тревиса — тот складывал инструменты в стерилизатор. Потом взял шприц, набрал из ампулы лекарство и подошел к Клэр.
— Что это? — спросила она.
— Наврастал. Он остановит кровотечение. На протяжении тридцати шести часов вы можете испытывать легкий зуд в месте укола. Это нормально.
Девочка с любопытством смотрела, как он вводит иглу под кожу капитану.
— Вам повезло, что выстрел задел только мягкие ткани и кость не повреждена, — добавил Тревис.
— Я безумно счастлива…
— На мой взгляд, ваша ирония неуместна, капитан. Будь сломана кость или задета артерия, я едва ли смог бы вас спасти…
Девочка, убедившись, что ничего интересного больше не будет, свернулась клубочком под одеялом. На секунду Клэр позавидовала ей: так хорошо закрыть глаза и забыть обо всех проблемах! Потом ее посетила другая мысль.
— Доктор, как выжила девчушка? Когда мы прыгали через черную дыру, перегрузки и декомпрессия убили Хеннинга и Экко. Как же ей удалось…
Тревис улыбнулся:
— Говорят, у детей есть ангелы-хранители.
— Не у всех, — тихо ответила Клэр, снова вспомнив свою дочь.
Присутствовало еще что-то, кроме грусти и боли, которые обычно приносили воспоминания. Что-то, показавшееся ей важным, но на чем она никак не могла сосредоточиться. Может, это наврастал так действует?
— Повернитесь, пожалуйста, на бок, капитан, — попросил Тревис, взяв со стола ножницы. — Я должен обработать рану.
На этот раз боль была не такой острой, зато долгой и изматывающей. Клэр натянула на голову одеяло, чтобы Тревис не видел ее слез.
— Почему вы здесь, доктор? — спросила она, переведя дыхание.
— Почему я здесь? Ну знаете, на корабле должен быть врач, это старая традиция…
Клэр покачала головой:
— Вы знаете, что я имею в виду.
— Да, я знаю… — произнес он и начал накладывать на рану повязку из «дышащей» ткани.
Клэр вздрогнула — бинт был холодным и пах дезинфицирующими веществами.
— Нужно обследовать вашу ногу на «Амбукаме», — продолжал Тревис как ни в чем не бывало.
Но Клэр не позволила ему сменить тему:
— Вы не ответили на мой вопрос.
Доктор наклонился над ней, и она уловила исходящий от его халата аромат табака. Того самого, настоящего.
— Думаю, такие слова, как secare cata morph, ничего вам не скажут, — ответил он негромко.
— Ошибаетесь, — возразила Клэр. — Это редкая и неизлечимая болезнь, при которой происходит разрушение синапсов в головном мозгу.
— Хм! — доктор Тревис был искренне удивлен. — Разве вы изучали медицину? Это входит в программу подготовки капитанов?
— Я — нет, но моя дочь училась на факультете генетики в университете Тайтонны. В пятом семестре она делала исследовательский проект по этой теме. Насколько я помню, в настоящее время разработана методика, согласно которой в ДНК клеток встраивается ген, ответственный за синтез нейропептидов, восстанавливающих синапсы, и неудачи при лечении составляют примерно один случай на десять миллионов.
Тревис улыбнулся одними губами:
— Не примерно, капитан, а совершенно точно. Один случай на десять миллионов — это как раз мой случай. Можете себе это представить?
— Мне очень жаль, доктор.
Тревис отошел, сел за стол и снова закурил. Клэр перевернулась на спину, рассеянно наблюдая за голубоватыми облачками дыма и наслаждаясь крепким сладковатым запахом.
— Не нужно меня жалеть, — наконец сказал Тревис. — У каждого из нас своя судьба. Я по крайней мере знаю, что проживу не больше месяца — в этом есть какая-то успокаивающая уверенность. А каков ваш секрет, капитан?
Клэр взглянула на соседнюю койку. Эления крепко спала, приоткрыв рот и разметавшись на подушках. Потом капитан кончиками пальцев потрогала повязку на ноге:
— Как долго мне носить это, доктор?
— Как минимум сорок восемь часов. После этого я снова осмотрю рану. Старайтесь избегать сильных нагрузок.
Дверь медотсека распахнулась, появился Бьят, тащивший двухлитровый продуктовый контейнер. На его плече висели пара брюк и две рубашки. Штанины и рукава у одного комплекта он явно обкорнал кухонным ножом. Бьят бросил на койку Клэр целые брюки и рубашку, затем поставил контейнер на кровать Элении, зачерпнул ладонью биоплазму и слепил сочное зеленое яблоко.
— По-моему, выглядит куда лучше, чем сигарета, — заявил он, любуясь своей работой. Потом оценивающе посмотрел на повязку Клэр. — Знаешь, тебе идет. Ты выглядишь такой трогательно-беспомощной…
— Довольно комплиментов! — прервала его Клэр. — И кончай играть в доброго дедушку, лучше подумай, как нам вернуться домой.
Эления перевернулась на бок и открыла глаза.
— Есть, капитан! — козырнул Бьят и, обращаясь к девочке, добавил: — Ты знаешь, что эту строгую тетю на самом деле зовут Кармелитой?
— Не может быть! — воскликнула Эления.
— Но это так. Забавно, правда?
Эления улыбнулась.
— Ага, обхохочешься, — проворчала Клэр, села на койке и принялась натягивать брюки.
Потом она отобрала у Бьята яблоко, снова раскатала в пластинку и засунула в карман униформы.
— Соблазнить Еву тебе не удалось, — прокомментировал доктор Тревис.
— Наши запасы ограничены, — сухо сказала Клэр. — Мы должны экономить.
— Как долго? — поинтересовался Тревис.
— До тех пор пока не будем знать, где мы находимся и когда сможем вернуться домой.
Доктор пожал плечами.
— Что ж, в любом случае через месяц меня это уже не будет волновать.
Клэр отмахнулась — она сочувствовала доктору, но сейчас у нее было слишком много других проблем, и она не знала, с какой начать. Наконец она отцепила от пояса коммуникатор и вызвала штурманскую рубку.
На экране появилось бледное веснушчатое лицо, окруженное ореолом золотистых волос. Синие круги под глазами свидетельствовали: лейтенант Лив Фергюссон последние трое суток трудилась не покладая рук.
— Привет, Клэр, что случилось? — устало спросила Лив.
— Произошел несчастный случай на мостике, — осторожно ответила Клэр. — Капитан Хардинг мертв.
— Господи! Отсроченные последствия экстренной реанимации, да?
— Не совсем. Нам пришлось его убить.
— Вам пришлось… что?
— Его убить.
Лив и Бьят возмутились практически одновременно.
— Позже я все объясню, — прервала их Клэр. — Как насчет наших координат? Я хочу наконец понять, где мы находимся.
— Боюсь, это невозможно, — тихо ответила Лив.
— Что значит — невозможно? Ты навигатор или нет?
— Клэр, дело в том, что компьютер…
— Лив, я хочу услышать ответ. По-моему, мы ждали достаточно. Так ты навигатор или нет?
Несколько секунд слышались только потрескивание динамиков и тяжелое дыхание Лив.
— Да, я навигатор, — ответила наконец шведка. — И компьютер не находит ни одной карты, которая совпадала бы с наблюдаемым мною расположением звезд.
— Что это значит?
— Мы, вероятно, находимся в другой галактике.
— Глупости! Скорее всего, это программная ошибка, — твердо сказала Клэр. — Переустанови программы, запусти контроль баз данных, проверь еще раз текущие наблюдения и снова выполни поиск.
— Все это я уже проделала, причем три раза.
— Тогда сделай в четвертый раз.
— Слушаюсь! — вздохнула Лив.
— Хорошо. Кстати, знаешь, кто стащил табак в кают-компании?
— Кто?
— Обещаю рассказать тебе, если вычислишь наши координаты.
Бьят протянул Элении пакетик виноградного сока. Девочка сделала слишком большой глоток и закашлялась.
— Не пей так жадно, малышка, наши запасы ограничены! — прикрикнула на нее Клэр и повернулась к Бьяту и Тревису. — А вы что здесь стоите? Вам нечего делать?
Тут же она заметила, что ее руки непроизвольно сжались в кулаки, и усилием воли заставила себя расслабиться. Стыдно давать волю гневу. Стыдно и неразумно. Но что поделать, если все старания идут прахом? Прошло уже более двадцати часов, а она даже не знает, где они находятся. И… ей надо поспать. Им всем надо поспать.
К счастью, Бьят никак не отреагировал на ее выпад. Он перешел из медотсека на мостик, снял одну из стенных панелей и принялся копаться в сплетении кабелей и микросхем.
— Что ты делаешь? — устало спросила Клэр. — Хочешь доломать корабль?
— Хочу взять сувенир на память, прежде чем ты выбросишь все в мусор.
— Очень смешно! А если серьезно?
— У меня появилась одна идея, — он поскреб свою трехдневную щетину, вытащил и бросил на пол толстый кабель.
— А именно? — полюбопытствовала Клэр и, прихрамывая, направилась к нему.
— Потом расскажу.
— Нет, говори сейчас.
— Мне нужен отдых, — он открыл панель коммуникатора, удалил оттуда какой-то микрочип и принялся задумчиво вертеть его в пальцах. — Я уже несколько часов не был в туалете, мой желудок урчит от голода, и мне нужно принять душ, пока я не начал вонять на весь корабль.
— Ты мне скажешь прямо сейчас! — Клэр повысила голос. — Мы у черта в заднице, и никто не знает, что еще может случиться! Поэтому если у тебя есть идея, говори!
— Ладно, пошли, — Бьят зажал чип зубами, затем взвалил на плечи труп капитана Хардинга. — Доктор, — сдавленно сказал он, — проследите, чтобы малышка не выходила из медотсека.
— Хорошо, — отозвался Тревис.
Бьят перетащил труп Хардинга в кают-компанию и тщательно закрыл дверь.
— Теперь мы можем поболтать с ЙОЗЕФОМ, — объяснил он Клэр.
— Хорошо, только не проглоти чип.
— Постараюсь. Кстати, я не поблагодарил тебя за то, что ты спасла мне жизнь?
— Нет, и тебе стоит поторопиться. Кто знает, что случится в следующую секунду.
6.