Но Джон Первичный предлагал ему воспользоваться прибором и попутешествовать, предлагал подменить на некоторое время в этой вселенной… Это было очень заманчиво.
— Двадцать четыре часа, — произнес Джон Первичный. — Представь, что ты на каникулах. И можно отдохнуть от всего этого дерьма с Тедом Карсоном.
Соблазн посмотреть на другую вселенную был слишком велик.
— Завтра пособираешь с отцом яблоки. Если он ничего не заподозрит, то, может, я и соглашусь.
— Не пожалеешь.
— Только обещай, что не будешь ни во что вмешиваться! Джон Первичный кивнул:
— Мне это совершенно ни к чему.
— Черт! Еще так рано… — пробормотал Джон Первичный, вытряхивая из волос солому.
— Не ругайся при отце, — предупредил Простак.
— Ты прав. Никаких ругательств. — Джон встал и потянулся. — Значит, собираем яблоки? Когда же я последний раз этим занимался? Уже и не помню.
С тех пор прошло гораздо больше года: его собственный отец давным-давно забросил сад.
Джон выглянул в маленькое оконце. Отец Джонни уже оседлал трактор.
— Что у тебя с отцом? Нелады? — поинтересовался Джон. Простак скинул свою куртку, отдал ее Джону, взяв взамен его безрукавку, и покачал головой:
— Вчера вечером мы толковали по поводу этой истории с Карсо-ном. Он хочет, чтобы я извинился.
— Ясно. А что мать?
— Злилась, конечно. Может, и до сих пор злится. Мы с четверга не разговариваем.
— Что у вас сегодня по плану?
Джон Первичный достал карандаш и стал делать пометки.
— До завтра — ничего особенного. Церковь, потом домашние дела. Убрать навоз в стойлах. Сделать уроки. Но это я и сам сделаю.
— Что задали на понедельник?
— По физике — прочитать параграф. По английскому — сочинение про Джерарда Мэнли Хопкинса. По математике — решить задачи. Вроде все.
— А какие будут уроки?
Простак начал было перечислять, но вдруг опомнился:
— Зачем тебе это? Я ведь вернусь.
— А если кто-нибудь спросит?
— Да никто не спросит. — Пока Простак натягивал безрукавку Джона, тот смотрел в свой бинокль. — Я буду наблюдать отсюда. Если что-то пойдет не так, соври, что заболел живот и возвращайся к сараю. Быстренько доложишь обстановку, и мы поменяемся обратно.
Джон Первичный улыбнулся.
— Ничего не случится. Не волнуйся. — Он надел перчатки и слез вниз по лестнице. — Увидимся за обедом.
Направляясь к яблоневому саду, Джон и сам волновался не на шутку. Оглянувшись через плечо, он увидел Простака, наблюдающего за ним в бинокль. Эта проверка куда серьезнее, чем кажется. Еще не поздно сбежать. Еще не поздно найти другую лазейку.
Отец едва взглянул на парня, буркнув:
— Давай начнем с этой стороны.
— Ладно, — ответил Джон. В горле внезапно пересохло. Отец держал спину прямо, и когда он прошел мимо, от него пахнуло землей, а не перегаром. Он подошел к дереву и обернулся:
— Ну, чего ты? Давай.
Джон ухватился за ветку и вскарабкался на дерево. Даже сквозь перчатки шершавая кора оцарапала ему пальцы. Нога соскользнула с сучка, и он оступился.
— Поосторожнее там.
— Наверное, я стал слишком тяжелым, — сказал Джон.
— На будущий год придется кого-то нанимать в помощники. Джон помолчал: ему хотелось сказать что-нибудь веселое. Он улыбнулся:
— Готов поспорить, мама и сама с этим справится.
Отец рассмеялся.
— А что, это мысль!
Глядя на то, как отец над чем-то смеется, Джонни ощутил укол ревности. Хотел бы он знать, чем это Джон Первичный его рассмешил… С другой стороны, подумал он, раз отец смеется, значит, все в порядке и разоблачения можно не опасаться.
И все же его беспокоила сомнительность этой ситуации. По сути, Джон Первичный сейчас был им. А он сам тогда, выходит, никто? Легко ли другому человеку влезть в его шкуру? Поразмыслив, Джон пришел к выводу, что это совсем несложно. Близких родственников у него немного. Несколько новых знакомых и событий, случившихся за последние недели, были известны только ему, но через какой-нибудь месяц все это останется в прошлом. Девушки у него не было. Настоящих друзей — тоже, кроме разве что Эрика, но эта дружба не выходила за пределы футбольной площадки. Самое сложное, наверное, — заменить его в учебе, но и это вполне реально. Все предметы — пустяковые, кроме углубленного изучения физики, но и там с понедельника начинается новая тема. Момент и правда выбран самый подходящий.
Интересно, какая она, другая вселенная? Обнаружит ли он там другие научные достижения? Может, удастся сделать копию с какого-нибудь научного журнала и переправить ее сюда? А что если в той, другой вселенной кто-нибудь уже создал единую теорию? Или нашел элементарное решение теоремы Ферма. Или… Вот только что ему делать с этими чужими идеями? Публиковать под собственным именем? Но это ведь ничем не лучше, чем попытки Джона Первичного разбогатеть с помощью загадочного «квадрата Рубика».
Рассмеявшись, Джон взял в руки учебник физики. Нет, ему позарез нужно остаться в этой вселенной — в конце концов, в понедельник начинается курс квантовой механики.
В обед Джон принес Простаку бутерброд.
— Твоя матушка тоже ничего не заметила.
Протянув руку за бутербродом, тот помедлил, чтобы заглянуть Джону в глаза.
— Что это вид у тебя такой довольный?
Джон вздрогнул. Его одежда пропиталась потом, исцарапанные ладони саднило, плечи ныли… Он всегда терпеть не мог такую работу. Но то было раньше.
— Да так. Просто я сто лет этим не занимался. Откусывая сэндвич, Простак заметил:
— Выходит, тебя не было довольно долго.
— Это точно, — кивнул Джон. — Не ценишь ты своего счастья. И на кой черт тебе сдался этот колледж?
Простак усмехнулся:
— Знаешь, первые пятнадцать лет все классно, но потом начинает доставать.
— Ясно.
Простак протянул Джону его безрукавку.
— А что я увижу там, в другой вселенной? У Джона ёкнуло сердце.
— Значит, хочешь поймать меня на слове? — сказал он словно бы невзначай.
— Да, наверное. Расскажи, что там будет?
— Да примерно то же, что и здесь. Кое-что, конечно, отличается, не помню, что именно.
— И Джон Рэйберн там тоже существует?
— Да, конечно. Я, правда, не пробовал с ним встретиться. Так что он о нас не знает.
— А почему ты решил повстречаться со мной? Почему не с остальными?
— Этот мир больше всего похож на мой, — сказал Джон. — Здесь все так, как я помню.
— Из ста вселенных эта больше всех похожа на твою? А мы сильно отличаемся друг от друга? Ведь не может быть, чтобы слишком сильно.
— Ты действительно хочешь знать? Простак кивнул.
— Ну что ж. Мы существуем в нескольких вариантах. Есть простые деревенские парни, как ты и я. Еще есть мы-подонки.
— Подонки?
— Угу. Мы курим и болтаемся без дела по подворотням.
— Как же так?
— А иные из нас уже обрюхатили Кейси Николсон и живут в дешевой комнатушке на Стюарт-стрит. Есть еще миры, где мы погибли.
— Погибли?!
— Угу. В автокатастрофе. Или под колесами трактора. Или от случайного выстрела. Так что нам с тобой повезло.
Простак отвел взгляд. Джон знал, о чем он сейчас думает. О том, как однажды они с отцом складывали в сарай сено, и на парня чуть не свалились вилы. Или о том, когда он гулял по замерзшему пруду старой миссис Джонс, и хотя лед трещал, все шел и шел себе дальше. Или когда он едва успел выскочить буквально из-под колес грузовика. И правда, это большая удача, что оба они остались живы.
Наконец Простак произнес:
— Ну, я готов. Какой будет план?
Джон Первичный задрал рубашку и начал отстегивать ремни.
— Отправляйся с тыквенного поля. Выберешь следующую по счету вселенную. Нажмешь на кнопку. За день хорошенько все изучишь. Сходишь в библиотеку, выяснишь, что там новенького. Если хочешь, запиши какие-нибудь ценные идеи. — Увидев лицо Простака, Джон поспешил добавить: — Ладно, ладно. Нет так нет. Назавтра переставишь циферблат обратно на свою вселенную и нажмешь на рычаг. К понедельнику вернешься в школу.
— Похоже, все проще некуда.
— Смотри, не потеряй прибор! И не попадайся полицейским. Старайся привлекать к себе как можно меньше внимания.
— Ладно.
— Да, и не швыряйся деньгами. Если кто-то тебя узнает, кивни с умным видом, а потом быстренько линяй. Ты же не хочешь подставлять нашего парня из той вселенной, верно?
— Верно.
— Джонни, по-моему, ты нервничаешь. Не волнуйся, здесь я тебя прикрою.
Джон хлопнул двойника по спине и отдал ему прибор.
Расстегнув рубашку, Простак поежился. Потом перекинул два ремешка через плечи и еще один ремень застегнул за спиной. Диск оказался холодным на ощупь, а ременные крепления, похоже, были сделаны из какого-то синтетического материала.
— Надо же, всё подошло.
— А как же иначе? — Джон кивнул. — Я тут скопировал для тебя кое-что, на всякий случай.
Вытащив из рюкзака блокнот, Джон Первичный открыл его и продемонстрировал страницы с вырезками и заметками.
— Кто его знает, вдруг понадобится. Вот тебе рюкзак, чтобы все это сложить.
Лишившись прибора, Джон вдруг почувствовал себя неуютно. Теперь он был безоружен.
— Что-то не так? — забеспокоился Простак.
— Я слишком долго не расставался с этой штуковиной. Она стала для меня чем-то вроде талисмана. Без нее я словно голый. Ты уж с ней поосторожней…
— Эй, — возразил Джон, — я оставляю тебе взамен свою жизнь! Как насчет взаимного доверия?
Джон мрачновато улыбнулся.
— Все в порядке. Ну что, готов? На моих часах сейчас 12.30. Значит, ты сможешь вернуться через полчаса после полуночи. Договорились?
Джонни взглянул на свои часы.
— Договорились.
— Тогда переключай.
Простак задрал рубашку и изменил номер на циферблате на 7534.
— Все верно?
— Да. Я буду наблюдать за тобой с сеновала. — Джон стал взбираться по лестнице, но потом обернулся. — Смотри, не светись там особо!
Сердце неслось вскачь. Вот оно! Почти готово. Он выглянул из окна, помахал рукой.
Простак махнул ему в ответ и полез под рубашку. Солнце сверкнуло на полированной поверхности прибора.
Простак медлил.
— Ну же! — прошептал Джон. — Давай!
Простак улыбнулся, передвинул рычажок и исчез.
У Джона заложило уши, а подошвы ботинок увязли в земле. Потеряв равновесие, он упал, успев выставить вперед руки в перчатках.
Вокруг больше не было тыквенных плетей. Судя по запаху навоза, он очутился на пастбище.
Джон высвободил ноги. Ботинки впечатались в почву на целый дюйм. Интересно, подумал он, в ботинках теперь тоже земля? Похоже, в этом мире слой почвы был на дюйм выше, чем в предыдущем. Куда же девается этот добавочный дюйм? Он отряхнул ботинки, и земля с них осыпалась.
Получилось! Его охватила дрожь. Он сомневался до последней секунды, но вот он здесь, в новой вселенной!
Джон Первичный говорил, что в этом мире тоже есть свой Джон Рэйберн. Парень огляделся по сторонам. В сотне ярдов от него мирно паслись коровы, в остальном же поля были пусты. Деревьев здесь не было. И домов тоже.
Макмастер-роуд была на месте, так же, как и Гурней-роуд. Джон дошел до конца поля, перепрыгнул через забор и остановился на перекрестке. На севере, по направлению к городу, не было ничего, кроме одинокой фермы примерно на расстоянии мили. На востоке, там, где полагалось находиться заводским трубам «Дженерал Электрик», виднелся один только лес. На юге — снова поля.
Джон Первичный сказал, что в этой вселенной существует Джон Рэйберн. Что здесь есть ферма. Он уверял, что побывал в этой вселенной.
Джон торопливо задрал куртку и рубашку и попытался разглядеть номер на циферблате. Закрывшись рукой от солнца, он прочитал: «7534». Значит, если прибор не врет, он очутился именно там, куда стремился. Но здесь ничего не было.
В животе у Джона зашевелился страх. Что-то случилось. Что-то пошло не так. Он попал не туда, куда хотел. Но это ничего, подумал он, пытаясь успокоиться. Ничего. Он дошел до обочины и присел на маленький бордюр.
Наверняка Джон Первичный что-то напутал. Вселенных много, и все они разные, так что немудрено забыть, где какая.
Стараясь не думать о плохом, он поднялся на ноги. Следующие двенадцать часов он проведет согласно плану. А потом вернется домой.
И все же, когда Джон направился к городу, его терзали самые мрачные предчувствия.
Когда его второе «я» исчезло с тыквенного поля, Джон наконец смог расслабиться. По крайней мере, не пришлось никого убивать. Так все же гораздо лучше: ведь труп всегда могут найти — конечно, если он не в другой вселенной. Правда, он лишился прибора, но тот больше ему и не понадобится. На самом деле, Джон был даже рад избавиться от этой штуковины. Взамен он обрел нечто гораздо более важное — новую жизнь.
Три дня он потратил на хитрости и уговоры, но в конце концов Джонни-Простак заглотил наживку. Счастливое избавление — и счастливого пути! Когда-то и сам он тоже был наивным. Тоже доверчиво смотрел на все широко раскрытыми глазами, готовый броситься на исследование новых миров. Но в них не оказалось ничего, кроме боли. А теперь он снова живет. У него есть родители. У него есть деньги, 125 тысяч долларов. А еще — блокнот. И это самое главное. Этот блокнотик стоит миллиарда долларов.
Джон окинул взглядом сарай. Вполне подходящее место, чтобы припрятать часть денег. Если он ничего не путает, в южной части сеновала есть тайник. Джон отыскал его и вытащил оттуда пачку вкладышей от жвачки и рогатку.
Чертов Джонни, усмехнулся он.
В тайник он положил около трети денег. Еще одну треть он спрячет в своей комнате. А оставшуюся часть закопает. Он не положит их в банк, как во вселенной 7489. А может, 7490?… Тогда копы быстро схватили его за задницу. Франклин, видите ли, на этих банкнотах смотрел не в ту сторону. А в результате он потерял 80 тысяч.
Нет, на этот раз он будет осторожнее. Он найдет вполне законные источники для своей наличности. Когда его изобретения заработают, в Финдли, штат Огайо, о нем еще заговорят! Кто бы мог подумать, что парень окажется гениальным физиком! Конечно, ему будут завидовать, но все узнают, что Джонни Рэйберн — голова. Кубик Рубика — нет, Кубик Рэйберна! — проложит ему дорогу к богатству и славе.
Через час Джон добрался до окраины города, миновав зеленую табличку с надписью «Финдли, Огайо. Население 6232 человека». В его родном Финдли было около двадцати тысяч жителей. Пока он разглядывал табличку, позади послышался нарастающий высокий вой. Джон сошел с бордюра на обочину, и мимо на скорости около 45 миль в час промчался грузовик. Вернее, это были даже два грузовика: сцепленные вместе, они тащили за собой огромный прицеп с гравием. Спереди обе машины были плоские — вероятно, чтобы было удобнее сцеплять их вместе при перевозке тяжелых грузов, по типу того, как поезд иногда тащит не один локомотив, а два и больше. Прицеп был меньше, чем у обычных самосвалов в его вселенной. В каждом грузовике сидел водитель. Попав в облако выхлопных газов, Джон машинально сморщился, но оказалось, что это всего лишь водяной пар.
Неужели гидродвигатель? — изумился он. Или паровой?
Несмотря на груз собственных проблем, Джон искренне заинтересовался устройством этих грузовиков. Еще через десять минут, пройдя мимо двух мотелей и закусочной, он очутился на городской площади, где монумент в честь гражданской войны высился так же гордо, как и всегда, нацелив пушку в сторону юга. Несколько человек прогуливались по площади, но никто не обратил на него внимания.
На другой стороне площади стояло здание суда. Рядом с ним располагалась библиотека — на вид точно такая же, как в его мире: трехэтажное здание с гранитными львами на кирпичных постаментах возле парадного входа. Отсюда Джону предстояло начать изучение новой вселенной.
Внутренним устройством библиотека тоже не отличалась. Джон прошел в зал каталогов (компьютерного терминала здесь не было) и выписал номера по истории Америки. На полке он обнаружил опус Альберта Трея под названием «Историческое наследие США: основные события, сформировавшие нацию». Присев на невысокий стульчик, Джон пролистал книгу. Различия обнаружились незамедлительно.
Война за независимость и кампания 1812 года, а также гражданская война окончились привычными результатами. Президенты были те же самые — вплоть до Вудро Вильсона. Первая мировая война оказалась не такой глобальной и была обозначена как «греко-турецкая война». Вторая мировая называлась «Великой»: в ней Англия и Штаты воевали против Германии, России и Японии. Перемирие было объявлено в 1956-м, после многолетних безрезультатных сражений. Какое-то время между странами то и дело вспыхивали конфликты — вплоть до восьмидесятых годов, когда во Франции (поделенной между Германией и Испанией) были провозглашены мир и разоружение.
Но все это случилось после того, как Александр Грэхем Белл разработал эффективные автомобильные батареи. Вместо двигателей внутреннего сгорания и в легковушках, и в грузовиках здесь стояли электрические моторы. Это объясняло многое, в том числе устройство встреченных Джоном грузовиков.
Но даже когда Джон читал о повсеместном использовании дирижаблей в качестве транспорта и относительно спокойном двадцатом веке, в нем понемногу нарастала злость. Этот мир был совсем не таким, как его собственный. Джон Первичный нагло врал.
Наконец Джон встал и взял местную телефонную книгу. Как и следовало ожидать, Рэйбернов в ней не оказалось.
Джон посмотрел на часы. Через восемь часов он вернется домой и покажет этому «Первичному», где раки зимуют.
Мать позвала ужинать, и на мгновение он обмер от страха. Догадаются, подумал Джон. Они догадаются, что я не их сын.
Замирая от волнения, он спрятал деньги в шкафу, под пачкой старых комиксов и крикнул:
— Иду!
За обедом Джон старался помалкивать, сосредоточенно вслушиваясь в беседу родителей и отмечая для себя ключевые факты, чтобы использовать их в дальнейшем. Слишком многого он еще не знал. Пока на руках у него не будет всех фактов, не стоит ничего предпринимать.
Итак, дядюшка Пол все еще в тюрьме. Завтра после службы они всей семьей остаются на церковный ланч со спагетти. Мама на будущей неделе займется заготовками на зиму и приготовлением уксуса. Отец собирается купить индюшку у Сэма Райли, который держит целую стаю в двадцать голов.
Достойным завершением ужина стал домашний яблочный пирог. Ради такого пирога стоило потерпеть и ссадины на ладонях, и ломоту в спине.
После ужина он, извинившись, ушел в свою комнату, где основательно порылся в школьной сумке Простака. Джон пропустил целый год учебы, и теперь ему многое предстояло наверстывать. Да, и не забыть об этом проклятом сочинении… Кто такой Джерард Мэнли Хоп-кинс, черт бы его побрал?
К закрытию библиотеки голова у Джона распухла от сведений и фактов о новой вселенной. Ему хотелось изучить подробнее тысячи разных вещей, но на это не было времени. Остановившись перед газетным киоском, он попросил полистать альманах. После секундного колебания он все же решился расплатиться за трехдолларовую книгу одной из тех двадцаток, которые дал ему Джон Первичный. Продавец мельком взглянул на купюру и протянул Джону шестнадцать долларов сдачи и мелочь. Банкноты здесь были такие же, а вот монеты выглядели по-другому.
Поужинал он в кафе «У Экарта», где играла музыка в стиле рока-билли. Ни одну из мелодий он не узнал, но в его мире такие песни вполне можно было бы услышать в каком-нибудь захолустном клубе. Даже в десять вечера в кафе было полно посетителей, распивавших кофе и ликеры. Пива здесь не подавали.
Публика собралась довольно мирная — особенно для субботнего вечера. Джон пролистал альманах и послушал, о чем говорили вокруг. Большинство застольных разговоров, как и в его вселенной, крутилось вокруг машин, женщин и общих знакомых.
К полуночи толпа поредела. В половине первого Джон вышел на площадь и зашел за памятник героям гражданской войны. Потом закатал рубашку, нажал кнопку, и цифры на экране стали показывать «7533».
Джон помедлил секунду, взглянул на часы: без четверти час. «Пора», — решил он и повернул рычаг.
Ничего не произошло.
В церкви ему удалось продержаться всю службу и не заснуть. К счастью, месса была стандартная. Уж если что и остается одинаковым во всех мирах, так это церковь.
Джон был уверен, что ланч окажется такой же нудятиной, но на другом конце зала он заметил семейство Кейси Николсон. Единственный человек, чье отношение к Простаку было ему известно. Он ей нравился, это ясно, но Джонни был слишком правильным мальчиком, чтобы сделать первый шаг. В отличие от него. Извинившись, Джон встал и подошел к девушке.
— Привет, Кейси, — сказал он.
Она покраснела, может, из-за того, что рядом были ее родители. Ее папаша расплылся в улыбке:
— Здорово, Джон! Как в этом году успехи у вашей команды? Больше всего на свете Джону хотелось рявкнуть в ответ, что ему это абсолютно по барабану, но вместо этого он улыбнулся и сказал:
— С поддержкой Кейси мы просто обязаны победить. Девушка опустила глаза, щеки ее снова покрылись румянцем. Она была в белом нарядном платье, которое закрывало грудь, талию и бедра так, будто этих частей тела у нее не было вовсе. Впрочем, Джон прекрасно знал, что там имеется: он соблазнял Кейси Николсон по меньшей мере в дюжине вселенных.
— Я только осенью танцую в группе поддержки, — тихо промолвила она. — А весной сама играю — в хоккей на траве.
Джон обернулся к ее матери:
— Миссис Николсон, вы не возражаете, если мы с Кейси прогуляемся возле церкви?
Та улыбнулась, взглянула на мужа и сказала:
— Конечно, почему бы нет.
— Отличная мысль, — согласился мистер Николсон.
Кейси тут же встала и поспешила к выходу. Джон бросился ее догонять. Она замедлила шаг лишь тогда, когда убедилась, что их не видно — в укромной нише рядом с туалетом.
— Какие же зануды мои предки! — выпалила она, когда Джон ее догнал.
— Да и хрен с ними, — махнул рукой Джон.
Она изумленно округлила глаза, услыхав от него такую грубость, но тут же улыбнулась.
— Рада, что ты наконец-то заговорил со мной. Джон улыбнулся в ответ:
— Пойдем погуляем?
Он приобнял ее за талию, и она не стала протестовать.
Не было ни ощущения перемещения, ни смены давления. Электромобиль на парковке остался на своем месте. Прибор явно не сработал.
Джон еще раз удостоверился, что цифры на экране показывают номер 7533. Его палец лежал на верном рычажке. Он попробовал еще раз. Ничего.
Прошло двенадцать часов. Точнее, двенадцать часов и сорок пять минут. Но, может, Джон Первичный назвал время лишь приблизительно? Возможно, для подзарядки прибора требовалось не двенадцать, а, например, тринадцать часов? Прислонившись спиной к постаменту, Джон сполз на землю.
Сбывались его недобрые предчувствия. Джон Первичный соврал ему про эту вселенную. Может, он соврал и про время подзарядки? Возможно, для этого нужны дни или даже месяцы. А когда он вернется, то обнаружит, что Джон Первичный уже прочно укоренился в его жизни.
Он просидел на площади до трех утра, переключая рычаг каждые пятнадцать минут. Джон замерз, но все же уснул прямо на траве, привалившись к памятнику.
Проснулся он на рассвете — от бьющего в глаза солнца, заливавшего Вашингтон-авеню. Он встал и попрыгал на месте, чтобы размяться. Спина затекла ужасно, но стоило хорошенько потянуться, как сведенные мышцы тут же расслабились.
На сдачу, оставшуюся после покупки альманаха, он купил глазированный пончик и апельсиновый сок. В течение часа перед ним прошла целая вереница людей, которые покупали пончики и кофе, перед тем как отправиться на работу или в церковь. Внешне этот мир очень походил на его собственный.
Ожидание становилось невыносимым. Джон перешел через площадь, поднялся по ступеням библиотеки и подергал дверь. Заперто. Рядом висела табличка с расписанием: сегодня библиотека работала с обеда.
Джон огляделся по сторонам. За гипсовыми львами пряталась укромная ниша со скамейкой. Там его не заметят с улицы. Джон сел на скамью и сделал еще одну попытку. Никакого результата.
Он продолжал нажимать на рычаг каждые десять-пятнадцать минут. Но чем дольше он сидел на лестнице, тем мрачнее становились его мысли. Видимо, он не попадет в школу вовремя. И не попадет домой даже через двадцать четыре часа. А если он не попадет обратно в свою жизнь вообще?! Почему этот прибор не работает так, как надо?!
Только теперь он начинал понимать, что Джон Первичный лгал. Стало ясно: он жертва махинации, он попал в мышеловку, соблазнившись приманкой — другой вселенной. Теперь вставал вопрос: как вернуться назад, в свою жизнь?
У него имелся прибор. Один раз он сработал — перенес его из вселенной номер 7533 во вселенную номер 7534. Вернуться назад не получается, потому что прибор еще не зарядился. Видимо, для подзарядки требовалось больше… — он взглянул на часы, — двадцати часов.
Стоп. Все эти рассуждения основывались на заверениях Джона Первичного. Но разве его слова могут служить источником достоверной информации? Истинно лишь то, что Джон видит своими глазами.
Итак, двадцать часов подзарядки — это полная чушь. Но если Джон Первичный солгал в этом, то, скорее всего, никакой подзарядки не существует вовсе! Просто пройдоха хотел с какой-то целью удержать двойника от возвращения в свою вселенную. Хотя возможен и другой вариант: прибор больше не работает. Наверное, он истратил последний запас энергии.
И все же Простак не хотел расставаться с остатками веры в невиновность Джона Первичного. Если все дело в какой-то технической проблеме, то, пораскинув мозгами, он сумеет ее решить. Допустим, Джон Первичный не врал, а просто не знал о том, что с прибором что-то случилось… Возможно, он и сам удивился, когда Джонни не вернулся вместе с прибором, фактически заперев Джона в чужой жизни. Быть может, он даже думает, что сын фермера похитил ценное устройство.
Однако версия с механической поломкой выглядела не слишком правдоподобно. Джон Первичный упомянул, что использовал прибор сотню раз. Номер его родной вселенной — 7433. Выходит, если он воспользовался прибором ровно сто раз, это и есть расстояние между миром Джона и миром Джона Первичного. Означает ли это, что он каждый раз перемещался в следующую по счету вселенную? Или же скакал туда-сюда? Нет, слишком уж похожие были цифры. Вероятно, Джон Первичный двигался от одной вселенной к другой вполне целенаправленно.
Джон решил, что он еще слишком мало знает, чтобы отвергать всю информацию, полученную от Джона Первичного. Какую-то ее часть придется принять на веру.
Цифра 100 говорила о том, что Джон перемещался во вселенных только по возрастающей. Но почему? Неужели потому, что прибор позволял путешествовать только в одном направлении?
Он попробовал применить эту теорию, составляя вместе разрозненные факты. Устройство было либо неисправно, либо изначально сконструировано так, что перемещаться во вселенных можно было только вперед. «Время для подзарядки» Джон Первичный придумал лишь для того, чтобы исключить возможность демонстрации его в деле. Возможно, никакой подзарядки нет вовсе. Никакой ценности для Джона Первичного прибор не представлял, поскольку тот решил остаться. Этим объяснялись вопросы, которые он задавал: двойник хотел проникнуть в его жизнь. Многое он уже знал, но кое-что ему необходимо было выведать у самого Джонни.
Джон вскипел от ярости.
— Вот гад! — тихо выругался он. Джон Первичный его надул. Поманил деревенщину вселенными… И вот, пожалуйста, — он в другой вселенной, там, где Джона Рэйберна не существует. Только вот вернуться-то как?
Придется проверить теорию, решил он. Другого выхода не оставалось.
Джон нацепил на спину рюкзак и осмотрелся вокруг: не забыл ли чего. После этого установил на циферблате число 7535, нажал кнопку…
И упал.
Первый день в школе прошел ненамного хуже, чем он ожидал. Джон едва отыскал свой класс и в конце концов случайно сел рядом с какими-то «торчками». Он понятия не имел, что означает слово «пряжка» в стихотворении Хопкинса. А мистеру Уэллису пришлось чуть ли не за руку ввести его в кабинет физики.
— Ты что, забыл, где находится класс? — спросил он.
В ответ Джон лишь невнятно что-то пробормотал. Не было в его родной вселенной никакого мистера Уэллиса, и сейчас, не зная их отношений с Джонни-Простаком, он рисковал попасть впросак. К тому же по плану сегодня была самостоятельная работа. Джон пожалел, что не пропустил этот урок, и вздохнул с облегчением, когда в дверь постучал какой-то мальчишка.
— Джона Рэйберна вызывают в кабинет мистера Гушмэна. Мистер Уэллис взял листок бумаги, который протянул ему прыщавый малец.
— Опять? Джон, запиши домашнее задание. Тебе придется много нагонять.
Учитель был явно в нем разочарован.
Кивнув, Джон быстро сгреб свои вещи. Шагая по коридору, он легонько ткнул дежурного локтем.
— Где найти этого мистера Гушмэна?
У дежурного глаза чуть не вылезли из орбит.
— В директорской, конечно. Он же директор.
— Без тебя знаю, придурок, — огрызнулся Джон.
Джон вошел в «аквариум» и сообщил секретарше свое имя. Через несколько минут мистер Гушмэн вызвал его к себе.
У Джона ничего не было на этого Гушмэна. Тот появился в школе за время отсутствия Джона. Прежний директор его прежней школы заводил шашни с учениками, и это всплыло в одной из вселенных, где Джон побывал. Этот кусок дерьма наверняка был ничем не лучше.
— Ты написал миссис Карсон письмо с извинениями? — спросил директор.
Только теперь Джон сообразил, по какому поводу его вызвали. Никакого письма он, разумеется, не писал.
— Нет, сэр. Я передумал.
Брови мистера Гушмэна сначала удивленно поползли вверх, а затем сурово сдвинулись.
— Надеюсь, ты понимаешь, какие печальные последствия это будет иметь для твоего будущего.
— А вот это вряд ли. Вообще-то я проконсультировался с адвокатом и собираюсь подать на Теда Карсона в суд. — На самом деле до сих пор Джон ни о чем таком не думал, но сейчас решил, что это действительно неплохая мысль. — Судите сами, Гушмэн: я примерный ученик, играю в футбольной команде. Это будет большая потеря для школы. Серьезная потеря.
— Во-первых, мистер Гушмэн. Я требую уважения.
Костяшки пальцев у него побелели, и Джон понял: Гушмэн не ожидал сопротивления. Что ж, может, Джонни-Простак и стал бы перед ним пресмыкаться, но только не он. У него есть компромат на весь департамент образования. И даже на мэра. Так что ему это — раз плюнуть.
— Уважение надо заслужить, — съязвил Джон.
— Все ясно. Мне позвонить твоей матери или ты сам доберешься до дома?
— До дома? С какой стати?
— Начиная с этой минуты ты на три дня отстраняешься от занятий.
Ах да… Он совсем забыл об этом. Джон пожал плечами. Джонни-Простак, наверное, наложил бы в штаны от расстройства. Для него же это не имело никакого значения.
— Я сам о себе позабочусь.
— В таком случае ты не будешь допущен к занятиям вплоть до четверга. Я извещу об этом твоих родителей. Тренеру Джессику я тоже сообщу, что из футбольной команды школы ты исключен.
— Ради бога.
Мистер Гушмэн встал и грозно навис над столом. Посуровевшим голосом он произнес:
— Я был о тебе лучшего мнения, Джон. Я считал тебя приличным мальчиком. Однако с тех пор, как ты вошел в эту дверь, мне пришлось серьезно пересмотреть свои взгляды.
Джон пожал плечами.
— На здоровье, — он поднялся, не обращая внимания на ярость Гушмэна. — Это всё?
— Да. Можешь идти.
По крайней мере, не придется учиться играть в футбол. К тому же этих трех дней ему как раз хватит, чтобы заняться осуществлением своих планов. Проходя мимо секретарши, он улыбнулся — ей и придуркам, дожидающимся своей очереди. На самом деле все устраивалось как нельзя лучше.
Взмахнув в воздухе руками, Джонни всем весом приземлился на левую ногу. Ступня подвернулась, и он со стоном покатился по траве.
«Трава?» — удивился он, в то время как ногу пронзила резкая боль. Джон сел и, раскачиваясь из стороны в сторону, прижал колено к груди. Ветер дышал степными ароматами: пахло землей, цветочной пыльцой и клевером.
Джон попытался вытянуть ногу, но боль оказалась слишком сильной. Одной рукой стащив со спины рюкзак, он откинулся назад и, тяжело дыша, поднял глаза к небу. Боль была просто адская.
Итак, прибор сработал. Он снова перепрыгнул в другую вселенную. Вот только в этой вселенной не было ни библиотеки, ни города Финдли, ни штата Огайо. Здесь вообще, похоже, не было ничего, кроме травы.
Джон проверил показания прибора: на циферблате значилось 7535. Он очутился в следующей по счету вселенной.
Джон огляделся по сторонам, но сквозь желто-зеленые заросли ничего не увидел. Трава шелестела на ветру с таким звуком, словно наждаком скребли по дереву. Джон осторожно поднялся, опираясь на здоровую ногу. Он стоял посреди широкой равнины. На севере и востоке виднелись небольшие рощицы, а к западу и к югу, насколько хватало глаз, тянулась сплошная трава.
Здесь не было библиотеки, чтобы понять особенности этой вселенной. Быть может, здесь вообще нет людей. А может, здесь сохранилась цивилизация майя? Но чтобы это выяснить, ему придется провести разведку боем.
Джон снова сел на траву. Нет, подумал он. Он должен вернуться в свою жизнь. Джону Первичному придется ответить кое на какие вопросы, и вообще, он дорого заплатит за свой обман… Сейчас воскресенье, середина дня. Значит, у него в запасе еще целых полсуток, чтобы выяснить, как вернуться в свой мир, и успеть к школе.
Коленка распухала все сильнее. Скинув куртку и рубашку, Джон порвал футболку на длинные полосы и перевязал ими колено так туго, как только смог. Перелома вроде не было, а вот растяжение — наверняка.
Джон вытащил из рюкзака приготовленный накануне сэндвич и развернул обертку. Расправившись с едой за пару укусов, он запил водой из фляжки. Вкус сэндвича еще больше разбередил его ярость. Джон Первичный сейчас ест его хлеб и спит в его постели!.. Интересно, каково это — набить морду человеку, у которого она твоя? Поразмыслив, Простак пришел к выводу, что справится.
Послеобеденный отдых Джон посвятил заботе о больной ноге и размышлениям — об известных ему фактах, о том, что он считал фактами, и о тех фактах, которые сообщил ему Джон Первичный. Последнюю категорию сведений приходилось признать недостоверными или заведомо ложными. Однако его собственных знаний становилось все больше.
Итак, он побывал уже в двух вселенных. Следовательно, прибор по-прежнему работает, и его переход из вселенной номер 7534 во вселенную номер 7535 это доказал.
Это также подтверждало его теорию о том, что устройство позволяло перемещаться только в миры с более высокими порядковыми номерами. Подтверждало, но не доказывало. Любая гипотеза требовала многократной экспериментальной проверки. На две вселенные вперед он уже переместился. Придется проделать это еще пару раз, чтобы убедиться: устройство работает именно по такому принципу.
Джон сорвал травинку и задумчиво ее пожевал. Какой девственный, нетронутый мир… Из этого, в свою очередь, можно было сделать еще один вывод: даже «соседние» вселенные могут иметь мало общего. Что же такое случилось в этом мире, чтобы европейцы не колонизировали Северную Америку?
Здесь не было ни библиотеки, ни лестницы, поэтому он свалился на землю с высоты десяти футов. Еще один вывод: нет никакой гарантии, что рукотворный объект из одной вселенной будет присутствовать в другой. И не только рукотворный. С помощью машин можно насыпать и сравнивать с землей холмы, осушать и поворачивать реки, создавать искусственные озера… Если он перепрыгнет в следующую вселенную, а лестница снова окажется на месте, что станет с ним? Он окажется вмурованным в цемент ступеней? Умрет от удушья, не в силах передвинуть рычаг?
Мысль о том, чтобы оказаться погребенным заживо, в темноте, без воздуха, привела его в ужас. Ну уж нет, так умирать не годится!
Придется соблюдать осторожность при смене вселенных. Он должен, насколько это возможно, увериться, что там, куда он попадет, нет ничего твердого. Вот только откуда взять подобные сведения?
Какое-то движение привлекло его взгляд, и, подняв глаза, Джон увидел в отдалении крупного зверя. Животное было настолько огромно, что Джон увидел его даже с земли, сквозь высокую траву. Похожее на помесь жирафа и носорога, существо обгладывало листья с дерева. Оно было серого цвета, с сучковатыми ногами и лошадиной мордой. Под натиском жадных зубов от листьев и веток очень скоро оставались одни воспоминания.
Джон обалдело таращился на зверя. В его мире ничего подобного не водилось. Жаль, под рукой нет камеры! Такую фотографию не стыдно было бы и на стенку повесить. Может, за нее даже заплатили бы хорошие деньги…
Животное тем временем задумчиво побрело к соседнему дереву.
Джон стал поглядывать по сторонам с возросшим интересом. Теперь это была не просто пустынная равнина. Здесь обитали звери, которых в его пространстве и времени не существовало. А значит, эта вселенная отличалась от его собственной гораздо более радикально, чем он думал.
Вдруг его внимание привлекло какое-то шевеление в траве с западной стороны. Стебли пригибались к земле против ветра, и Джон насторожился. Там, в траве, ярдах в двадцати от него, кто-то притаился. Только теперь до Джона дошло, что там, где присутствуют крупные травоядные, водятся и крупные хищники. По этим равнинам вполне могли бродить медведи, львы и волки. А у него нет оружия. И к тому же ушиблено колено.
Он стал озираться по сторонам в поисках какой-нибудь палки или камня, но ничего подобного поблизости не оказалось. Джон поскорей сунул блокнот в рюкзак и натянул безрукавку.
Ему кажется или эта тварь действительно приближается? Джон пригляделся внимательнее. И как он не подумал об этом раньше?
Нащупав под рубашкой прибор, Джон взглянул на экран и установил переключатель на число 7536. Но на рычаг нажать не решился: он ведь мог оказаться под зданием библиотеки.
Оглядевшись по сторонам, он попытался сориентироваться. Фасад библиотеки был обращен к востоку, прямо напротив памятника. Если он пройдет на восток футов двести, то окажется в центре парка, и там вряд ли что-то встанет у него на пути. Во всяком случае, более безопасного места для перехода Джон придумать не смог.
Подавив стон, он заковылял к востоку, считая шаги.
На пятьдесят втором сзади послышался какой-то звук. Джон обернулся. В десяти ярдах от него в траве стояло странное существо. Уши и морда у него были собачьи, но узкие вертикальные зрачки и изгиб спины придавали сходство с кошкой. Хвоста у зверя не было. Рыжеватую шерсть по бокам украшали черные пятна размером с монетку.
Джон замер, лихорадочно соображая. Зверь был небольшой, размером с собаку шелти. В качестве объекта охоты Джон для него не подходил, и животным, должно быть, двигало любопытство.
— Пшел вон! — закричал Джон, замахав руками. Зверь не шелохнулся и продолжал изучать Джона сквозь щелочки глаз.
И тут из-за его спины появились еще две особи. Это были стайные животные. Стая может справиться с добычей, значительно превосходящей по размеру любого из ее членов. Пока Джон увидел только троих, но в траве могла прятаться целая дюжина.
Он повернулся и побежал.