Анна Алексеевна Кардашова
«Я родом из тех, кто отмечен силой фантазии и пыланием страсти. Тем, кто видит сны наяву, открыто многое, что ускользает от тех, кто грезит лишь ночью во сне. В туманных видениях мелькают им проблески вечности, и, пробудясь, они трепещут, помня, что были на грани великой тайны. Мгновениями им открывается нечто от мудрости, которая есть добро, и несколько больше от простого знания, которое есть зло. Без руля и ветрил проникают они в безбрежный океан „света неизреченного…“
Кто поест - поправится.
Ешь, она волшебная.
Втрое сил прибавится.
Разевай, Катюша, рот -
Ложка в рот к тебе плывёт.
Катя кашу ела, ела -
Ложке стало - мелко,
А потом и опустела
Катина тарелка.
Доктор в двери заглянул,
Кате ласково кивнул.
- Молодчина! - говорит. -
У тебя хороший вид.
Часть 6. КАТЯ СОБРАЛАСЬ ДОМОЙ
Вот проснулась Катя.
Как светло в палате!
Сквозь двойные рамы слышно,
Как щебечут воробьи.
Снег высокий, белый, пышный
Застелил в саду скамьи,
И по самые макушки
Тонут ёлочки в снегу...
Катя села на подушке:
- Ждать я больше не могу!
Носовой платок встряхнула,
Аккуратно завернула
Два свои карандаша
И куклёнка-голыша.
А потом спустила ноги,
На холодный встала пол...
Смотрит - доктор на пороге.
Как же тихо он вошёл!
Говорит он:
- Ты сначала
Ножки спрячь под одеяло,
Узелок свой развяжи...
Ну, куда ты, расскажи?
- Я в больнице слишком долго,
Говорит она врачу, -
А у мамы скоро ёлка.
К маме, к бабушке хочу! -
Доктор ей сказал:
- Ну что ж,
Вот окрепнешь и пойдёшь!
Ну, а ёлка в Новый год
К нам сюда сама придёт.
- К нам сюда?
- К нам сюда!
- Вместе с лампочками?
- Да.
Катя доктору кивнула
И спокойно развернула
Два свои карандаша
И куклёнка-голыша.
Часть 7. СКОРО ЁЛКА
Выздоравливает Катя,
Ходит, лечит всех в палате,
Заставляет капли пить,
Помогает руки мыть,
Самых слабых кормит с ложки,
Всюду стряхивает крошки.
Петя тоже встал с постели.
Катя водит малыша.
Чтобы ноги не слабели,
Вместе ходят не спеша.
- Знаешь, скоро Новый год,
Ёлка к нам сюда придёт!
И вот в больничных коридорах
Раздался необычный шорох,
В палату детскую волной
Пахнуло свежестью лесной,
«Заходящее солнце заливало желтым расплавленным золотом маленький охотничий домик. Высушенный зноем, отшлифованный крупицами песка и резкими порывами ветра, под точенный дождями, он прилепился к подножию высокой скалы, уткнувшейся в голубое светлое небо.
И в дверь протиснулся с трудом
Я стояла у стола и ощущала себя одинокой, заброшенной в центр вселенной.
Усатый сторож с ёлкой.
Передо мной лежали две увесистые сумки буйволиной кожи, набитые прозрачными камешками. Когда на них падал свет, они искрились, переливаясь всеми цветами радуги. Эти «стекляшки» обрывали жизни как ветер сухую листву с мертвых состарившихся деревьев. Длинная вереница трупов сопровождала их в бесконечном странствии, а кровь, пролившаяся из-за этих камней, могла бы заполнить Миссури, и река вышла бы из берегов. Топот копыт возник неожиданно. Я не успела дотянуться до ружья, как дверь вдруг с грохотом распахнулась. Щеколда не выдержала удара высокого кожаного сапога. Мороз прошел у меня по телу. Этого человека я не ожидала увидеть живым. Мне очень хотелось надеяться, что он сдох в пустыне, и труп его съеден шакалами, а кости выбелили солнце и ветер. Но…
Она встряхнулась -
Нет. Я ошиблась. Все мои надежды были напрасны.
И кругом
— Ну так как, Анжелина?
Запахло свежей смолкой.
Это был Гроген. Самый омерзительный грязный и отвратительный тип из всех, кто когда-либо появлялся в Миссури. Я знала, что еще, по крайней мере, в трех штатах его разыскивали за убийства, линчевали бы тут же, появись он там.
А доктор где же?
Трехведерный «стетсон» закрывал его узкий лоб. Из-под широких полей торчали лохматые кустистые брови, нависающие над прищуренными, маленькими злобными глазками. Тонкие потрескавшиеся губы кривила ехидная ухмылка, напоминающая оскал койота.
Вот обидно -
Он и сам был похож на мерзкую тварь, такой же хитрый, злобный, нападающий из-за спины.
Сегодня доктора не видно!
Я гордо молчала, стараясь не смотреть на черный ствол «винчестера», который он сжимал в крепких руках.
Нарядно, празднично везде,
— Ну так как. Ангелочек? — повторил он свой вопрос. Голос у него был под стать облику. Такой же грязный, скрежещущий, словно мельничные жернова. — Ты предпочитаешь умереть быстро, как от укуса змеи, или медленно, как луч заката в январе?
И ёлка тут,
Он оскалился, обнажив в ухмылке белые зубы хищника, и смачно сплюнул на пол.
А доктор где?
— Но сейчас же октябрь! — возразила я, оттягивая расправу, еще надеясь на чудо.
А доктор, как пришёл домой,
— Я убил бы тебя, черт возьми, даже если бы сегодня было четвертое июля note 1! — гоготнул он, передергивая затвор «винчестера». Гроген знал, что я беззащитна, и упивался своей силой. — А ну-ка отойди в сторону.
Тулуп и валенки долой,
Его алчный взгляд на мгновение скользнул к сумкам, и я подумала, что, может быть, успею дотянуться до своего ружья. Но в то же мгновение бандит перевел ствол винтовки, направив его мне в грудь.