Анна Алексеевна Кардашова
Белый баран
Улетели на полгода…
В небе пролетел самолёт.
— Папа! Мама! — крикнул Петя.
Папа и мама улетели. Сегодня утром. Только Петя не знает, их самолёт сейчас пролетел или нет. Он крикнул так, на всякий случай.
А куда они улетели? Это Петя знает — в лесную глушь-тайгу.
А что они там будут делать?
Землю копать, алмазы искать.
А какие это алмазы?
Мама рассказывала Пете, что они как звёзды. Если камень-алмаз поднести к свету, он загорится голубым огнём.
Папа говорил, что алмазы делают трудную работу. Они могут просверлить самые крепкие камни. У папы есть алмаз. Он вделан в ручку. Он такой маленький, что его и не увидишь. А как стекло режет! Папа приложит к стеклу линейку, проведёт алмазом — хррусть! — и стекло распадается на две части, ровно по линейке. Папа говорит: если молот с огромной силой ударит по большому алмазу, то алмазу ничего не сделается, а молот разлетится. Очень крепкие эти алмазы и очень нужные.
На крыльцо вышел дед. Петя с дедом уселись на белых, чисто вымытых ступеньках и стали разговаривать. Про папу с мамой. Про кого же ещё? Папа с мамой улетели от Пети на полгода.
— А полгода, это долго? — спросил Петя.
— Долго! — ответил дед.
— Ну, сколько раз я засну и опять проснусь?
Дед покачал головой:
— Тебе и не сосчитать. Вот сейчас лето, а осенью мы поедем в город. Там поживём, а когда пойдёт снег, тут и жди папу с мамой.
— А где же я буду в городе жить без папы и мамы? — Петя заглядывает деду в лицо.
— Поживёшь у нас с бабушкой.
Петя соглашается — поживу.
Он приезжал к дедушке с бабушкой. Из окон их квартиры видно, как течёт река, а на другом берегу, на горке, стоит Белый баран. Мордочку поднял вверх, а рога откинул назад, на спину.
Однажды Петя с мамой сели на пароход, переплыли реку и пошли к Белому барану. Какой же он большой вблизи, какой сильный! Какие огромные загнутые рога!
Мама поставила Петю на белый камень, в который баран упирался копытцами. Петя сперва потрогал его ножки, а потом подлез под барана, присел на корточки и оттуда смотрел на маму.
А мама стояла руки в карманы и тоже смотрела на Петю своими чёрными ласковыми глазами… Мама!
— Дедушка, — спросил Петя, — а мы с тобой пойдём к Белому барану?
— Ну что ж, можно будет и пойти.
Комар
Под ушко — подушку.
Под спинку — простынку.
Сверху — одеяло, чтоб не поддувало.
Пете хорошо на простынке, мягко на подушке, тепло под одеялом. Петя далеко от папы с мамой, в лесном домике под Москвой. Вокруг него — бревенчатые стены, наверху — потолок из досок. А у папы с мамой? У них потолок из материи, стены из материи: ведь они живут в палатке. Им нужно переходить с места на место, дом с собой не унесёшь, а палатку свернул и — на плечо. И нет у них простынки под спинки, подушки под ушки, одеяла, чтоб не поддувало. Зато у каждого есть по тёплому спальному мешку. Уж в них-то не поддует!
Папа и мама залезли в свои мешки и засыпают. В палатке пахнет дымом. Тут нарочно помахали горящей веткой из костра, чтобы выгнать комаров. Всех выгнали, только один всё летает, всё пищит, то у папы над ухом, то у мамы, то у их товарищей.
И у Пети над ухом летает комар. Как далеко от Пети папа с мамой, а комар такой же. Всё звенит, то дальше, то ближе.
Петя закрыл глаза и подумал: «А вдруг этот комар из тайги прилетел, от мамы?»
Такой маленький комар, такие тонкие крылышки, а он всё летит, летит… Лесом летит, мимо деревьев, полем, над цветами. Сел на цветок, отдохнул и дальше летит. И вот прилетел сюда, к Пете. И летает, и звенит.
Письмо от папы с мамой
Письмо летело на самолёте, ехало в почтовом грузовике, тряслось у почтальона в сумке и, наконец, упало в ящик у калитки.
Папа и мама пишут по очереди. Вот мамины крупные, растянутые буквы: «Петя, такого дождя, как у нас сегодня, ты никогда не видел и не слышал! — читает дедушка. — У вас дождик стукает по крыше отдельными каплями, а у нас он ревёт, как будто наверху вместо неба — море, и оно всё разом валится на нашу бедную палатку. Сидим, дрожим, всё вокруг мокрое, огня разжечь нельзя, алмазы искать нельзя».
А это — папины буквы, они высокие, ровные: «Петька, ура! Будем вылезать из палатки, смотреть, что можно делать дальше».
«Оказалось, вовсе не «ура», — это опять мамины буквы. — Дождь прошёл, но ручей разлился так, что снёс мостик. А ведь нам переправляться на другую сторону. Развели костёр, греемся».
«А мама твоя храбрая, — это снова пишет папа, — прогнала волка от костра!»
«Храбрая с перепугу! — пишет мама. — Я дежурила у костра, подбрасывала ветки, чтобы он не погас, вижу — из-за деревьев выходит собака. Чья? Хотела её позвать, а собака вдруг «улыбнулась», да так страшно — губы сморщились, под ними блеснули клыки, совсем не по-собачьи! Я со страху как закричу да как выхвачу из костра горящую ветку, и бросила в «собаку» веткой. Она исчезла, а я долго не могла успокоиться — ведь это был волк!»
Вечером Петя с дедом зажгли костёр в честь папы с мамой. Они набрали сучьев, дед поставил их домиком, положил в домик бумажку и поджёг её спичкой. Маленький огонёк стал расти, взбираться по сучьям и полетел вверх.
Петя очень любит смотреть на огонь. Он лёгкий, всё время вьётся. Он страшный, его нельзя схватить — обожжёт! Он красивый — оранжевый, красный и немножко синий и кончается чёрным дымом. Петя может долго сидеть у костра, и смотреть, и удивляться — почему огонь такой? Он ведь ни на что на свете не похож!
Бабушка принесла мытую картошку и положила её под горячие угли. А потом к костру пришёл Петин знакомый «волк». Он потоптался и улёгся около Пети, положил голову на лапы, вздохнул и тоже стал смотреть на огонь.
Бабушка достала одну за другой серые, все в золе, картошины, разрезала каждую и дымящиеся половинки посыпала солью. Петя с дедом протянули за картошкой ладони, и «волк» встал, завилял хвостом и тоже стал просить. Ему дали. Отчего же не дать картошки доброму «волку»?
Он схватил свою половинку, обжёгся, сморщил нос, только совсем не страшно, и сжевал горячий кусок.
— Пусть у папы-мамы не будет дождя! — пожелал Петя.
— Пусть они поскорей найдут алмазы!
— Пусть к маминому костру приходит только добрый волк!
Новый, городской дед
У деда кончился отпуск. Надо переезжать в город.
Петя с дедом не будут больше бродить в резиновых сапогах по сырому лесу и собирать грибы. Не будут, накрывшись одним плащом, сидеть на берегу с удочками и смотреть на воду, всю истыканную дождём.
Жизнь начнётся другая, городская.
И вот Петя первый раз проснулся в городе у бабушки и дедушки. Он посмотрел в окно, а там — река с каменными берегами, а над рекой — мост, а на мосту…
— Поезд! Поезд! — закричал Петя. — Бабушка, поезд!
Но бабушка не удивилась.
— Тут всё время ходят поезда, — сказала она, — возят разные грузы по окружной дороге.
И Петя тоже скоро перестал удивляться. Поезда шли и шли, то в одну сторону, то в другую, а то сразу два — навстречу друг другу.
Когда Петя и бабушка сидели за чаем, в комнату быстрым шагом вошёл дед. Петя посмотрел на него. Это был совсем другой дед, не тот, к которому Петя привык за лето, не тот, который ловил рыбу, в старой рубашке с заплатой на спине. Дед был в новом тёмном костюме, в белой рубашке с чёрным галстуком. Волосы у деда блестели, а башмаки блестели ещё больше, чем волосы. И ещё — Петя повёл носом… Да, от деда пахло одеколоном!
Дед провёл рукой по Петиной голове:
— Ну, как спал?
Бабушка быстро налила деду чаю:
— Дедушка спешит на работу!
— А что ты делаешь на своей работе? — спросил Петя.
— Варю клей, — ответил дед.
— Варишь клей? — удивился Петя.
— Варю! — кивнул дед.
— Идёшь варить клей, а сам надел хороший костюм. Ты бы фартук подвязал. Только бабушкин тебе мал будет!
— А мне не нужен фартук! — ответил дед. — Мой клей варится в котле величиной с дом, а размешивает его машина-великан. Нажмёшь кнопку, она включается и сама мешает клей огромной железной рукой.
Петя посмотрел на деда — шутит он, что ли? Котёл — с дом. Железная рука!
— А что этим клеем можно склеить?
— Мост! — спокойно ответил дед.
— Какой мост? — спросил Петя.
— Настоящий. Вот такой. — И дед показал в окно.
А там по мосту как раз проходил поезд: д-д-д…
— А ракеты можно им клеить?
— А как же, — ответил дед. — Ракеты обязательно. Я и мои помощники, мы варим очень сильный, просто могучий клей.
И дед ушёл на работу.
Кто поет?
За дедом захлопнулась дверь. В квартире стало тихо. Петя прислушался. Совсем тихо? Нет, не совсем.
Чр-р-р-, чр-р-р… — это чирикает счётчик. Он живёт в маленькой-маленькой комнатке, за маленькой-маленькой дверкой и всё время тихонько чирикает.
А в комнате идут часы. Так быстро топают: тип-топ, тип-топ, тип-топ…
Бабушка поставила на газ кастрюли, взяла чайник и отвернула кран в кухне. Др-р-р… — вода ударила в дно чайника и загремела, как гром.
А водопроводная труба пропела: у-о, у-о-а…
— Посмотри-ка за чайником, — сказала бабушка, — а я пойду подмету в комнате. Как вскипит, позови меня.
Сперва чайник стоял холодный. Только синий огонь шипел под ним. И вот: пи-и, пи-и… Кто-то пискнул, как будто в чайник забрался мышонок. И вдруг — бумм! Словно чайник ударили кулаком в дно, и он засипел. Сипел всё громче, потом зашипел. Чайнику стало веселей, он начал что-то бурчать и так разошёлся, что приоткрыл крышку и брякнул ею.
— Молодец! — сказал Петя.
И тут чайнику стало всё нипочём.
Дрын-дрын-дрын! — бренчал он крышкой. А потом уж совсем вышел из себя и стал плеваться кипятком на плиту.
— Что ж ты молчишь? — крикнула Пете бабушка. — Чайник-то уж давно кипит! — и сняла его с плиты.
Чайник сразу перестал веселиться. Как жалко-то!
За обедом Петя всё слушал, как его ложка звенела о тарелку: динь — и в рот! Динь — и в рот! А после обеда он взял карандаш и стал постукивать им по ножкам стула, по ручкам кресла, и все ему отвечали, каждый своим голосом.
Петя подошёл к дивану.
— Ты толстый, — сказал он ему, — ты мягкий, ты не умеешь петь! — и с размаху сел на диван.
Пумм! — отозвалась диванная пружина.
А вечером, когда Петя лёг спать и закрыл глаза, счётчик, чайник, часы, водопроводная труба — все очутились у его постели и подняли шум.
Дрын-дрын-дрын, чр-р-р-р, у-о-а…
«Стойте! — крикнул им Петя. — Не все разом! Пусть будет музыка! Труба, труби! Ты, счётчик, помолчи пока! Чайник, начинай! Теперь — диван. Раз, два!»
И Петя стал махать длинным карандашом, как в парке дирижёр махал военным трубачам. И получилась музыка. Петя махал всё тише, тише, и музыка стала тихая, тихая…
Скачем на оленях
Петя стоит на сквере, а вокруг него бегают ребята, катаются на велосипедах… Вот едет мальчишка на трёхколёсном велосипеде, толстые шины подпрыгивают, мальчишка звонит в блестящий звоночек, проносится мимо Пети, как будто Пети и нет.
Другой мальчишка верхом на коне — голова конская, туловище палка — скачет, машет прутиком, чуть Петю не задел, как будто Пети и нет.
Какая-то девчонка возит вокруг Пети грузовик на верёвке, всё быстрее, быстрее — такой вихрь устроила, что даже в ноги Пете дует, а грузовик — раз! — и толкнул его. Словно это не Петя, а столб.
Все носятся, бегают, строят, кричат, и никто не знает, что это — Петя, что он отлично катается на велосипеде, что он умеет строить такие дома, каких они и не видали! Но он пришёл без лопаты, без велосипеда, и все думают, что он ничего не умеет и что с ним не стоит водиться.
«Сейчас возьму да и сделаю что-нибудь!» — решил Петя.
Он огляделся вокруг и увидел: позади лавочки, на которой сидела бабушка, торчал пень. Рядом лежали рогатые ветки. Петя выбрал самую крепкую, с самыми красивыми рогами. «Папа с мамой ездят на оленях в своей тайге, и я поеду!»
Он сел верхом на «оленя», одной рукой ухватил его за шею, другой — за рога и поскакал за тем мальчишкой, на коне.
Сперва Петя скакал молча, только очень громко топал, и вдруг как крикнет:
— Эх-эх, скачу на олене! Дорогу мне, дорогу!
Тут девочка бросила свой грузовик:
— Хочу на олене! Отдай мне оленя!
Петя остановился:
— Я тебе другого найду!
— Нет, мне этого! Ты себе другого найди! — сказала девочка.
Она крепко схватила Петиного оленя за один рог. Петя ухватился за другой рог. Подъехал на велосипеде большой мальчик. И ещё подошли и подъехали ребята. И все смотрели, что будет. И вдруг Петя отпустил олений рог. Ведь она маленькая!
— Бери! — сказал он. — Я себе ещё найду! — и побежал к веткам.
— И мне тоже найди! — закричал маленький мальчик и побежал за Петей.
— А я себе сам найду! — сказал большой мальчик и схватил самую толстую ветку.
Только рога у этого оленя были короткие. И другие ребята как набросятся на ветки — все расхватали! Но Петя успел себе выбрать очень хорошего оленя с большими рогами.
— Скачем в тайгу! — закричал он.
И все поскакали за ним, а девочка подскакивала выше всех и верещала, как милицейский свисток.
— Слезайте с оленей, сейчас мы будем их кормить! — скомандовал Петя.
— А что они любят? — спросил маленький мальчик.
— Ягель. Это такой мох, — объяснил Петя.
— А ты откуда знаешь? — спросил большой мальчик.
— У меня папа с мамой в тайге, они ищут алмазы и ездят на оленях, — сказал Петя гордо. — Они кормят оленей мохом-ягелем!
— А где же у нас этот мох? — Девочка огляделась вокруг.
— А вот! — Петя набрал в руки жёлтых опилок из кучки возле пня и высыпал девочке под ноги.
— Ешь, Миша, ешь! — И девочка стала тыкать своего оленя в опилки.
— Какой Миша? — спросил Петя.
— Мой олень Миша, его так зовут.
— А моего оленя зовут «Белый баран», у него рога такие же! — сказал маленький мальчик.
Петя очень удивился:
— Ты знаешь Белого барана?
— Знаю! Я ходил к нему с папой и мамой и ещё пойду!
— И я, и я ходила! — сказала маленькая девочка.
— А я на Белом баране верхом катался! — похвастался большой мальчик.
Петя глядел на ребят и молчал. Он вспомнил, как они с мамой были у Белого барана.
Ему так захотелось пойти к Белому барану ещё раз!
— Ляля! Пора домой! — крикнули девочке.
К маленькому мальчику подошла толстая женщина, взяла его за руку и сказала:
— Пойдём, Андрей, пойдём, обедать пора!
И Петина бабушка встала со скамейки.
— Я ещё не накормила оле-е-ня!.. — тянула Ляля.
Пете тоже было жалко уходить.
— Приходи ко мне! — сказал он Ляле. — Бабушка, можно?
— Конечно, можно, приглашай своих товарищей!
— И ты приходи! — позвал Петя маленького Андрея. — Наша квартира седьмая, мы вот в этом доме живём. Эх, жалко, большой мальчик уже уехал на своём велосипеде!
Петин надувной морж
Когда раздался звонок, Петя ехал по ковру верхом на своём красном надувном морже. Он соскочил с моржа и побежал отпирать.
Это пришли Ляля и Андрей.
Ляля сняла шапочку и пальто, и на ней оказался белый фартук с крылышками на плечах. Она была похожа на белую курицу.
Андрей был меньше Пети, но толще его, и голова у Андрея была совсем круглая.
Ляля сейчас же подбежала к моржу:
— Хочу ехать! — и села на него.
Потом подскочила и опустилась на спину моржа. И опять подскочила и опять!
— Но-о, лошадка! — крикнула Ляля.
Петя обиделся:
— Это не лошадка, это морж!
Андрей озабоченно посмотрел на Лялю:
— Сломаешь, слезай!
— Не хочу! — Ляля изо всех сил подскочила и с размаху села на моржа.
И вдруг его спина стала опускаться, опускаться, опустилась до полу, а голова свернулась набок. Ляля поскорее слезла с моржа. И Петя увидел, как его красный сильный морж худеет, слабеет, вот уже голова на ковре, живот стал совсем плоским.
— Не хочу, чтобы он был дохлый! — закричал Петя.
Андрей подскочил к Ляле с кулаками:
— Ты что сделала?
Но Петя схватил его за руку:
— Не надо бить!
— Нет, надо! — вырывался Андрей. — Надо!
— Что у вас тут? — спросила бабушка.
Петя протянул ей моржа.
— Так, — сказала бабушка. — Ну что ж, попробуем надуть!
Но морж не надувался. У него только чуть-чуть приподнялся живот и сразу опал.
— Наверное, где-нибудь есть дырка!
Бабушка разложила моржа на коленях. Она рассматривала его и переворачивала и, наконец, сказала:
— Вот где проходит воздух! — Она показала ребятам рубчик на животе моржа.
Рубчик разошёлся. Что же делать? И вдруг Петя вспомнил.
— Ляля! Андрей! — крикнул он. — Мой дедушка варит могучий клей, этим клеем мост можно склеить, а моржа-то он непременно склеит! Бабушка, когда придёт дед?
Бабушка посмотрела на часы-будильник на столе:
— Вот-вот должен прийти!
И правда, дед пришёл скоро.
Петя так и бросился к нему:
— Ты всё можешь заклеить, заклей нам моржа!
— Что, лопнул? — Дед снял пальто. — Сейчас поищу какой-нибудь подходящий клей!
— Нет, — сказала бабушка, — сейчас ты переоденешься и пообедаешь.
Петя смотрел то на высокого, большого деда, то на бабушку — худенькую, маленькую, но очень строгую. Ему было интересно, послушается дед или не послушается.
— Я быстро! — Дед подмигнул Пете.
Послушался всё-таки!.. Он и правда быстро пообедал, встал из-за стола, порылся в своём шкафчике и достал пузырёк с клеем. Все вместе уселись на диван, положили больного моржа и держали его, пока дед намазывал, прижимал тряпочкой и разглаживал рубчик на животе у моржа.
— Теперь поиграйте во что-нибудь полчаса, а потом его можно будет надувать, — сказал дед.
— Будем играть в больницу! — придумала Ляля. — Пусть морж лежит в больнице. Я буду главный врач.
Петя даже не крикнул: «Я буду главный врач!» Он очень волновался: поправится ли морж?
— А я буду главный родственник, — сказал Петя. — Бабушка, дай мне что-нибудь вкусное, я принесу в больницу моржу!
Петя получил апельсин. И пока ребята укладывали моржа на Петину кровать, чистили апельсин, делили его на дольки, ели сами и угощали моржа, прошло полчаса, и он поправился.
Дед сказал, что можно надувать. Нашёл у моржа трубочку и стал в неё дуть.
Морж висел в его руках вниз головой, вот он пошевелился, и у него чуть-чуть приподнялись бока. Все ребята и бабушка смотрели, как оживает морж. А он медленно толстел. Теперь он уже не висел, как тряпка, а держался сам. И вдруг — раз! — от его боков отделились ласты и слегка закачались.
— Передохну немного! — сказал дед и зажал пальцем трубочку.
Морж был уже довольно толстенький, только голова свисала набок. Дед опять стал дуть. И вот морж поднял голову и посмотрел на всех своими круглыми чёрными с белым ободком глазами.
— Ура! Живой! — закричал Петя, а Ляля запрыгала и завизжала, как милицейский свисток.
— Ещё надо! — сказал Андрей.
Дед подул ещё немного, заткнул трубочку и щёлкнул моржа по животу. Морж звенел, как мяч.
— Хочу опять на него сесть! — крикнула Ляля.
— Не смей! — Андрей схватил её за руку.
— Ничего! — сказал дед. — Пусть садится! И ты садись, и Петя… Морж стал ещё крепче, я ведь проклеил ему весь живот! Он всех выдержит.
Все уселись на моржа, и он ничего, не лопнул.
Луна и баран
Петя, Ляля и Андрей рисовали ракету в самом большом Петином альбоме. Петя и Андрей рисовали, а Ляля с цветными карандашами в руках перебегала от хвоста к носу и красила ракету в разные цвета.
Скрипнула дверь, и Петя увидал в дверях деда. Он манил ребят рукой. Петя тронул за плечи Лялю и Андрея, и все молча, на цыпочках пошли за дедом.
Дед привёл их в свою комнату. Там было темно, только не совсем. Из окна шёл свет и белыми ковриками ложился на пол. Под окном стояли стулья.
— Взбирайтесь! — сказал дед.
Ребята залезли на стулья и стали смотреть.
За окном текла тёмная река, на другом берегу стоял чёрный лес, а над лесом висела круглая белая луна. И в тёмной, блестящей воде тоже была луна, только она вся извивалась.
Дед взял со стола какую-то штуку из двух трубок со стёклами.
— Вот посмотрите в бинокль, — сказал он и приставил бинокль к Лялиным глазам.
— Ой! — закричала Ляля. — Боюсь! Луна очень большая!
Потом дали посмотреть Андрею.
— Ух, какая большая! — сказал он и поскорее передал бинокль Пете.
Петя посмотрел и тоже немного испугался — уж очень большая, яркая была луна! А её нос, глаза и рот — серые. Петя отвёл бинокль от луны и вдруг…
— Белый баран! — крикнул Петя.
Тот прямо вскочил к нему в бинокль и стоял на своей горе близко-близко, белый, весёлый! Он светился так же, как луна, и тени на нём были такие же серые, как будто он и луна были сделаны из одного и того же. И всё на нём было ясно-ясно видно. Даже рубчики на рогах, даже копытца на ножках!
— И я хочу посмотреть! — сказала Ляля.
Она долго смотрела на барана и не испугалась, а засмеялась. И Андрей посмотрел на барана.
— А его скоро досками забьют! — сказала Ляля.
Петя живо обернулся:
— Кого?
— Белого барана.
— Почему забьют?
— Мой папа говорит, чтобы снег его не испортил, — объяснила Ляля.
— А он возьмёт да убежит! — крикнул Андрей.
— Куда? — спросил Петя.
— К нам!
— А как же он пойдёт по речке?
— А он переплывёт!
Петя снова взял бинокль и стал смотреть на Белого барана.
Он стоял, такой сильный, светлый, весёлый! Вот сейчас спрыгнет со своего камня и побежит по горе. Бросится в реку и поплывёт — голова с рогами над водой. Придут люди с досками, с молотками, а барана нет, только пустой белый камень стоит.
Петя опустил бинокль. Хорошо бы так было, только баран каменный, он не сумеет убежать!
— Я пойду к барану, пока его не забили досками, — сказал Петя. — Завтра пойду!
Андрей взял Петю за руку:
— Я тоже пойду!
— Правда, пойдёшь? — спросил Петя.
— Правда, пойду! — ответил Андрей.
Пойдем к барану!
Тёмные тучи быстро летели по небу. Когда они закрывали солнце, Белый баран на своей горе казался серым. Когда они пролетали, солнце выскакивало и Белый баран сверкал.
Нет, его ещё не забили досками.
— Бабушка, пойдём к Белому барану! — сказал Петя.
— На реке сильный ветер. — Бабушка поправила Пете шарф. — Ты простудишься на пароходе. Вот приедут папа с мамой и сведут тебя к Белому барану.
— Но ведь его забьют досками! — в отчаянии крикнул Петя.