Ревва Игорь

Двуликий бог Далайна

Игорь Ревва

Двуликий бог Далайна

(рассказ из цикла «Книжный шкаф»)

Х. Евгеньев. «ПРОКЛЯТИЕ ИЛБЭЧА» Издательство «POLNY BRED», 2002 год, 680 стр., тираж — 30.000.

Давно уже перестали быть редкостью романы, написанные «по мотивам». Причём — не по своим. К таким совершенно свободно можно отнести и творение господина Евгеньева. Как правило, все эти повествования ставят своей целью простое разворачивание уже существующего сюжета и у меня лично особого интереса не вызывают. Сами посудите — кто лучше автора сможет описать им же самим придуманный мир? Однако «Проклятие илбэча» не ставит своей целью дальнейшее раскатывание известного романа Святослава Владимировича. Нельзя назвать его и предысторией «Многорукого бога Далайна», хотя временной отрезок, используемый в романе, охватывает период задолго до рождения Шоорана. А именно — далайн эпохи илбэча Вана.

Роман состоит из трёх частей, и первая в целиком построена на легендах и сказках, в которых хоть как-то упоминается илбэч Ван. Тут уж автору не пришлось долго ломать голову — в романе Святослава Логинова всё это уже есть.

При чтении же второй части романа я испытал ещё один лёгкий шок. Лёгкий — поначалу. Потому что с каждой строчкой мне становилось понятно, что аналогичную работу господин Евгеньев проделал и с романом «Закат эмблема сакуры» (Хираното Мицусаби, 1820–1845 гг.). Единственный «творческий» ход — «переселение» старика Ёрики-сан в далайн, в земли Старейшин, и «оформление его на работу» в качестве баргэда.

Третья же часть романа (самая объёмная из всех), как это ни странно, выгодно отличается от первых двух компиляций (не нахожу другого слова). Сведение двух сюжетных линий, взятых из двух различных романов, дало совершенно неожиданный результат. Особенно заинтересовала меня мысль, красной нитью проходящая через последние триста страниц романа сравнение далайна с литературой.

Евгеньев находит неожиданные ассоциации, о которых (я почти уверен в этом) ни С.Логинов, ни, тем более, Х. Мицусаби и не подозревали. Особенно поражают своей живостью описания разговоров старика Ёрики-сан (в «Проклятии илбэча» он носит имя Хууруман) и Вана. Едкий тон первого и жадный интерес второго переплетаются в хитрый клубок, из которого автор делает совершенно неожиданные выводы, хотя аналогии порой и бывают притянуты за уши.


«… — Я илбэч, я должен строить…
— Да кто тебе это сказал-то?! — усмехнулся Хууруман. — Илбэч, илбэч! А что ты делаешь? Землю строишь, да? — баргэд хищно подался вперёд. — А толку с твоей земли много ли? Посмотри на крест Тэнгэра! Вот это земля! НАСТОЯЩАЯ земля! А что делаешь ты? Жалкие подобия! Нелепое подражание великому!
— Я делаю то, на что способен! — вспыхнул Ван. — И не тебе меня судить!
— Именно мне, — криво улыбнулся Хууруман. — Потому что я ХОЖУ по твоей земле!
— Ну и что?! — Ван продолжал хмуриться.
— Разве человек, читающий свитки со сказками, не имеет права высказывать своё мнение? — язвительно усмехнулся Хууруман. — Но все вы, илбэчи, просто переписываете фрагменты из одного старого свитка, созданного Тэнгэром и включающего в себя всё, что уже можно было сказать! Потому ваши истории и получаются такими… — Хууруман сжал пальцами камень, который держал в руке, и высыпал из ладони горсть песка. — Мусор, тлен… Зато его у вас много!
Ван не ответил.
— Тэнгэр создал КРЕСТ, пять оройхонов НАСТОЯЩЕЙ земли, — продолжал Хууруман. — А вы наплодили множество подобий, стремясь превзойти его хотя бы количеством. И самый последний из вас — охваченный неуёмной жаждой славы — заполнит весь далайн своими деяниями, так что другим уже не останется в нём места. А потом он и сам станет Ёроол-Гуем, пожирающим других молодых илбэчей, которые будут пытаться сравниться с ним в количестве или с Тэнгэром — в мастерстве…»


Логика романа порой прихрамывает на обе ноги и хвост. Неувязки чувствуются уже в описании этой сцены. Если помните, то проклятие илбэча включало в себя и тот факт, что стоило ему хоть кому-то поведать о своей тайне — и жить ему до рассвета, не дольше. Однако Евгеньев не ищет обходных путей, а лезет напролом. Оказывается, беседы Хуурумана и Вана происходят на телепатическом (!) уровне. Следовательно, «сказано» не было ничего, и…

Дешёвый ход, согласитесь. Но автору это прощаешь с лёгкостью. Потому что мысли, высказываемые им, лично у меня вызвали определённый интерес. Особенно те, в которых автор (наверняка не раз пострадавший от нашего брата-критика) преподносит своё видение оригинальности вообще, и литературы — в частности.


«… — Новое? Где новое? — Ван даже поднялся на ноги и широко развёл в стороны руки, словно собирался охватить весь далайн, прижать его к себе, раствориться в нём. — Покажи мне это новое!!!
— Ты уже сделал это, — Хууруман закрыл глаза. — Наш мир — вот новое…
— Далайн?! Эта влага, населённая чуждыми человеку существами? Или, может быть, этот вот шавар?
— Всё вместе, — подтвердил Хууруман. — Ты создаёшь новые земли, но не думаешь о том, какими они будут. Ты уверил себя, что людям просто нужна земля, чтобы жить. И ты знаешь, что они будут жить на той земле, которую ты для них построишь. Какой бы эта земля не была…
— Но ведь это так и есть! — возмутился Ван. — Оройхон должен быть КВАДРАТНЫЙ! Не круглый, а квадратный!!! И суурь-тэсэги…
— А ты пробовал? — прервал его Хууруман.
— Что? — растерялся Ван.
— Ты пробовал хоть раз в жизни? — старый багдэр пристально смотрел на Вана. — Пробовал создать КРУГЛЫЙ оройхон?
— Зачем?! — от неожиданности Ван растерялся окончательно.
— Просто так, — старик пожал плечами. — Просто потому, что есть такое понятие — круглый.
— Но… Но ведь… — Ван не находил, что ему возразить. Слова Хуурумана показались ему бредом безумца. — Оройхоны всегда квадратные!.. А КРУГЛЫЙ?! Как же он состыкуется с остальными?!
— А тебе это обязательно нужно? Ну, чтобы он плавно вписывался в картину существующего мира…
— А… а… а как же… как же тогда?..
— Иначе, — жёстко ответил Хууруман. — Просто — иначе!
— Кому из людей это нужно?! — пожал плечами Ван.
— Да-а-а-а… — Хууруман вздохнул и покачал головой. — Если даже самому илбэчу не нужно это, если даже илбэч, подобно покорным бовэрам, готов слепо следовать своей судьбе — значит, это и впрямь никому не нужно…»


Не меньший интерес вызывают и сны Вана, являющиеся ему из какого-то другого мира и иного времени. Автор иносказательно, но решительно проводит в них уже вполне явные аналогии: крест Тэнгэра — Библия; оройхоны Вана — остальные книги; сами илбэчи — писатели, неизбежно превращающиеся при достижении зенита своей славы в Ёроол Гуев (критиков, чей последний оройхон оказался нелепым нагромождением камней; тех, кто отдал другим свой огонь и теперь, в холодных глубинах влаги далайна, превратился в безжалостно пожирающих своих конкурентов чудовище). То же касается и самого проклятия, преследующего всех илбэчей. Писатель (простите, илбэч), жаждущий немедленной славы и пытающийся преждевременно открыть миру свою сущность, неизбежно становится добычей безжалостного бога далайна — существа, уже выполнившего первую часть своего предназначения и теперь строго следящего за тем, чтобы далайн был вечен. Иначе — конец великому богу…


«… — У тебя два лица, — промолвил Ван. — Одно из них — лицо илбэча, создающего землю. А второе — лицо безжалостного бога далайна!
— Пусть так, — согласился Хууруман. — Ну и что из этого? Ёроол-Гуй способен убить тебя. Только потому, что он — бог! А ты — всего лишь илбэч… И я могу убить тебя…
— Ты мне просто снишься, — возразил Ван.
— Это не я тебе снюсь, — покачал головой Хууруман. — Это твоя совесть. Это она беспокоит тебя постоянным вопросом: „что же ты делаешь“? И так ли уж нужно это людям? Может быть, было бы гораздо умнее создать хоть один оройхон настоящей земли?
— Мой дар не способен подарить людям настоящую землю! — вспылил Ван. — И ты это превосходно понимаешь!
Старый баргэд вздохнул и с неожиданной грустью поглядел на Вана.
— Ты сам не знаешь силы своего дара, — ответил он. — Если бы ты поднакопил его, собрал всю свою мощь в кулак… Кто знает, может быть, ты и переплюнул бы даже самого Тэнгэра?
— Сколько же копить его? — криво улыбнулся Ван. — Год? Дюжину лет?
— Да хоть дюжину дюжин! — воскликнул Хууруман.
— А люди всё это время будут жить без новой земли?!
— М-да-а-а… — Хууруман вздохнул. — В этом-то и есть ваша беда. Каждый илбэч считает, что он осчастливливает человечество своим творением. И забывает о том, что земля его — ненастоящая. И твои оройхоны никогда не обнесут высоким забором, как крест Тэнгэра. Потому что твоя земля — мертва…»


Роман «Проклятие илбэча» с полным основанием можно назвать двуликим. Одно лицо его с надеждой смотрит ввысь, к небу, к сказочным просторам, где ничем не ограничен полёт фантазии. Но вот второе лицо обращено вниз к суете, к мелочности и оправдыванию самого себя. Дескать, илбэч и рад бы создать нечто стоящее, но — кто ж его, бедненького, поймёт?! И потому приходиться творить с оглядкой на толпу, жаждущую только лишь новой земли, а не новых мыслей.

Кстати, говоря о «Проклятии илбэча», я под словом роман подразумеваю только лишь третью его часть. Первые две — ниже всякой критики. Как по замыслу, так и по исполнению. Третья часть романа является самодостаточной, и без занудливо-скучнейшего приквела смотрелась бы намного лучше.

Непонятно только, зачем понадобились первые две части? Разве необходимо было превращать хорошую повесть в роман, вызывающий на протяжении первых сотен страниц только лишь раздражение и мысли о плагиате? Впрочем, зная минимальные объёмы принимаемых издательствами рукописей, этому удивляться не приходиться. Видимо, сам автор не оказался чужд тому, в чём он пытается упрекнуть всех писателей — жажда немедленной славы. Что ж… Оройхон его получился хоть и большой, но до креста Тэнгэра ему далеко. А последствия для автора этого романа могут быть вполне предсказуемыми…

Ё. Гуй.

Февраль, 2002.