Между прочим, вышеприведенный адрес выдуман. Настоящий я скрыла: вдруг пан адвокат не желает его обнародовать? Но все произошло в точности так, как я описала.

А кто тогда проект написал? Михаил Андреевич Рейснер^{98} — потомок прусского дворянина, выпускник Варшавского университета, юридического факультета.

Кстати, об Урсинове...

В Конституционной комиссии ВЦИК он был единственным ученым-конституционалистом, автором ряда серьезных работ в области государственного права. В апреле 1918 года подготовил доклад «Основные начала Конституции», который раскритиковал Сталин (им обоим было поручено подготовить выступления об основных принципах устройства новой России). Также представил для Конституционной комиссии справку «Компетенция Советов и съездов Советов». В июне Рейснеру поручили свести все имеющиеся наработки по Конституции, которая была принята 10 июля 1918 года.

Почему я его считаю «птенцом ростовского гнезда»? Да потому что в 1915 году Императорский Варшавский университет был эвакуирован в Ростов-на-Дону и стал Ростовским университетом. Кстати, после окончания Первой мировой войны вопрос о возвращении Россией Польше библиотеки Варшавского университета стал одним из пунктов Рижского мирного договора 1921 года. Думаю, это уникальный в мировой истории случай, когда библиотека стала элементом войны и мирного договора.

Дети продали наше шампиньонное предприятие, но собачья эпопея не закончилась. Они сняли квартиру в Урсинове и взяли с собой Kapo. Симка умерла, съев какую-то гадость, спасти ее не удалось. Остальные же собаки так привыкли к теплицам с рождения, что там и остались.

Так что Рейснера — ключевого участника «проекта» первой большевистской Конституции — можно считать ростовчанином.

Когда дети уехали в зимний отпуск, я поселилась у них по двум причинам. Во-первых, без хозяев собака меньше нервничает в своем доме, во-вторых, я решительно предпочитала подниматься на низкий третий этаж, чем на четвертый высокий.

Кстати, если вернуться немножко назад, то в период русских революций начала ХХ века у истоков многих конституционных по сути актов и идей стоял еще один выпускник юрфака Варшавского университета — Максим Моисеевич Винавер^{99}. После победы большевиков он уехал в эмиграцию и за рубежом писал проекты конституции для «новой России». Например, в проекте, написанном в Париже в 1920 году, он предусмотрел для России единое федеративное государство и автономию. Идея парламентаризма, которая уже глубоко укоренилась в России, полагал Винавер, должна быть реализована не только в центре, но и в различных регионах страны. Местные органы народного представительства получают полную свободу действий в области общественного образования, судопроизводства, общественных работ, местного бюджета и всех вопросов местного управления. Их желание учитывается центральной властью при назначении и смещении министров. Для контроля за применением Основного законодательства и информирования центра он хотел ввести институт представителей центральной власти на местах — фактически прообраз нынешних представителей президента в федеральных округах. А разного рода конфликты, затрагивающие интересы центральной или местной власти, предлагал рассматривать Верховным судом, организованным по образцу, существующему в США.

В тот же вечер я вывела Kapo на прогулку уже затемно. Конечно же, я бездумно направилась в какую-то сторону. Пора возвращаться, и только тут до меня дошло: я не знаю, где живут дети. Я осмотрелась – безнадежно. Все дома одинаковые. Можно, конечно, заходить в каждый и проверять списки жильцов, да я ведь не помню даже фамилию людей, у которых дети сняли квартиру. Что делать, пришлось целиком положиться на собаку. Отпустив поводок, я приказала:

Конституции СССР 1924 года и РСФСР 1925 года пропускаем.

– Каруня, домой!

Дальше идет «сталинская» Конституция СССР 1936 года. Ее автором называют Николая Ивановича Бухарина^{100}, который, конечно, к Ростову отношения не имеет. Но по факту проект был результатом коллегиальной работы двенадцати подкомиссий, и мне говорили, что один из разделов — про судебную систему — подготовил-таки кто-то из выпускников Ростовского университета.

Она довела меня безошибочно, хотя по пути и постаралась завернуть на две мусорные свалки. После этого приключения я всегда стараюсь примечать, куда иду и где находится мой дом.

Интересно, что тринадцатую комиссию — редакционную — возглавил лично Иосиф Виссарионович Сталин. Он действительно сам каждую статью проекта правил, комментировал на полях, рисовал цветными карандашами, сравнивал с разными документами. Это вам не Ельцин в 1993 году. Этот каждую формулировку с карандашом лично проверил.

Дети прожили в Урсинове два года, пока строили свой дом в Константине. В том самом месте, где когда-то гуляли в медовый месяц. Получилось все совершенно случайно, но они сочли это добрым предзнаменованием.

Кстати, идеи Сталина сильно нам аукнулись в девяностых. Особенно одна, которую он тянул за собой еще с Конституции РСФСР 1918 года. Тогда Рейснер со Сталиным схлестнулись по вопросу о принципах федеративного устройства.

Однажды сложилось так неудачно, что Kapo осталась дома одна. Кругом чужие люди – рабочие, кусать их запрещают. Ежи на работе, Каролина в школе, Ивона поехала в магазин, Kapo решила – плохо дело, надо из этого чужого дома уходить. Она пролезла через ограду и отправилась искать хозяев.

Рейснер предлагал строить федерацию не по национально-территориальному, а по хозяйственному принципу, но встретил жесткий отпор Сталина. В результате позиции Сталина, не получившего даже среднего образования (был изгнан из духовной семинарии), были положены в основу Конституции.

В 1918 году было записано, что РСФСР «учреждается на основе свободного союза свободных наций как федерация Советских национальных республик» с правом на самоопределение и свободный выход. Это — то самое право на сецессию, которое кочевало из текста в текст и в конце концов ускорило гибель СССР.

Вечером дети объехали весь Константин – безрезультатно. Съездили на Урсинов, но Каруни не нашли. Все расстроились ужасно. Ивона с Каролиной на следующий день летели во Францию. Уехали во второй половине дня, обливаясь горючими слезами. Только в восемь вечера Ежи сообщил мне по телефону, что Kapo нашлась.

Соседка по дому в Урсинове позвонила и сообщила – у ее дверей сидит собака и подает лапу. По ее мнению, это Kapo. Ежи поехал за ней, она совершенно ошалела от счастья, на обратном пути сын завез собаку к ветеринару – у Kapo были содраны все подушечки на лапах. Она прошла весь долгий путь, переплыла какой-то грязный водоем, но поисками хозяев занималась так настойчиво, что даже не вступала в драки с другими собаками.

И в 1936 году Сталин защищал свою идею фикс. Ругал тех, кто предлагал «исключить вовсе из проекта Конституции (1936 года) 17-ю статью, говорящую о сохранении за союзными республиками права свободного выхода из СССР». Говорил: «Я думаю, что это предложение неправильно и потому не должно быть принято Съездом. СССР есть добровольный союз равноправных Союзных республик. Исключить из Конституции статью о праве свободного выхода из СССР — значит нарушить добровольный характер этого союза»[73].

На следующий день мы явились в Константин вместе с Марией. Ежи при виде Марии воскликнул:

Так что распад Советского Союза — это не Ельцин. Эту мину заложил еще Иосиф Виссарионович Сталин. Понятно, что не он формулу сецессии изобрел, а просто воспользовался идеями теоретиков марксизма-ленинизма. Но это именно он записал такой принцип в российскую, а потом и советскую Конституцию.

– Вот здорово! Сейчас медик нам сделает перевязку!!!

Я читал стенограммы 1918 года, где Рейснер чуть ли не кричит (тогда еще можно было критиковать Сталина), что если мы это запишем, то совершим колоссальную ошибку. Но надо сказать, что в те времена Сталин публичной дискуссии старался избегать. Если на заседание конституционной комиссии приходил Рейснер, Сталин не приходил. Появлялся только после ухода Рейснера, а поправки свои присылал в основном письменно. Рейснер волновался, убеждал, что если эти идеи в Конституцию записать, то Россия останется без морей и портов. И в итоге оказался прав. Именно это и произошло в 1991 году. Вот таким боком вышло нам сталинское «право наций на самоопределение вплоть до отделения».

Еще один выпускник юрфака Ростовского университета Александр Евгеньевич Бовин^{101} оказался причастным к подготовке сразу двух проектов: непринятой «Хрущёвской» Конституции 1964 года и принятой «брежневской» Конституции СССР 1977 года. Я с ним был лично знаком с начала 1990-х и часто встречался.

Мария, конечно, перевязку сделала. Kapo даже не заскулила, послушно подала для перевязки лапы, уши прижала к голове. Интересно, о чем она думала? Что провинилась и ее наказали? Или понимала, что ее лечат? Позже выяснилось: прекрасно понимала. С того дня Kapo встречала Марию как близкого человека.

В 1960-х он вместе с известным юристом и политологом Фёдором Михайловичем Бурлацким^{102} подготовил для Хрущёва записку, где предлагалось введение поста Президента СССР, советского парламента, заседающего постоянно, а также суда присяжных. В одной из своих книг Бурлацкий так описал реакцию Никиты Сергеевича при обсуждении этой записки на Президиуме ЦК КПСС: «Здесь какие-то мальчишки хотят переместить меня с поста предсовмина и назначить председателем Президиума Верховного Совета СССР».

В другой раз собака сбежала по иным причинам. Ежи отвез ее к кавалеру на другой конец Константина и поехал в магазин. Kapo тут же бросила кавалера, выбралась за ограду – до сих пор никто не понимает, как ей это удалось, – и отправилась за хозяином. Однако где-то по дороге пристала к псам и пропала.

Попенять «мальчишкам» попенял, но в целом записку одобрил. Правда, проект так и доделывали до самого момента освобождения Хрущёва от работы «по собственному желанию».

Ее искали через газеты, радио, телевидение и константинскую полицию. Мы ездили по всему Константину, дети сообщали, где видели целую свору собак. Ивона с Каролиной бегали по всяким подозрительным закоулкам. И опять без результата.

Получается, что в первый раз сюжет об институте президента возник как раз в хрущёвском проекте. Кстати, в нем же впервые появилась формулировка о том, что КПСС действует в соответствии с Конституцией СССР. Я думаю, Хрущёва и отстранили вот за такие либеральные штучки.

На \"восьмой день Ежи с Ивоной сидели дома расстроенные настолько, что даже выпили сладкого шампанского. Вдруг звякнула дверная ручка, дверь отворилась, и в гостиную вошла Kapo на согнутых лапах, с поджатым хвостом. Худая, грязная как свинья, виноватая и счастливая. Голодная она была неимоверно. Ивона давала ей еду шесть раз в день и понемногу, чтобы не перекормить. А свой прежний вид Kapo обрела лишь после третьего купания.

После Бовин вошел в группу, которая писала проект Конституции 1977 года. Вместе с ним там работали Владимир Николаевич Кудрявцев (директор Института государства и права АН СССР), Анатолий Иванович Лукьянов (на тот момент — сотрудник ЦК КПСС), международник Вадим Константинович Собакин^{103}, административист и теоретик права Борис Михайлович Лазарев^{104}, а также директор ВНИИ советского законодательства Иван Сергеевич Самощенко (кстати, уроженец Ростовской области)^{105}.

После этого летом она вылетела на шоссе и попала под машину. При удобном случае хочу заметить: лишь совершенно потерявшие человеческий облик варвары способны сбить животное. Kapo сломала заднюю ногу, на другой была глубокая рана. Мы с Ивоной носили ее на одеяльце. Я поселилась в Константине – Ежи отправился за Каролиной, переезжавшей с моря на Мазуры. Каруня поняла сразу же – после отправления всех своих надобностей она должна вернуться на одеяльце. Мы бегали за ней с этим одеяльцем как ошалелые, а ей нравилось, когда ее носят. Нам нет: она ведь весила более сорока килограммов.

Тогда-то Ивона уверовала в биотоки. Мария приехала с визитом к собаке и привезла с собой биотерапевта пани Ванду.

Тот факт, что Бовин был автором текста брежневской Конституции, подтверждает не только Фёдор Бурлацкий, но также народный депутат СССР Иван Лаптев^{106} — известный советский журналист, главный редактор «Известий». Он вспоминал, что ни один тезис не выходил за пределы дачи, на которой писалась новая Конституция, пока по нему не прошлась «железная бовинская рука». «Влияние Бовина на текст последней советской Конституции невозможно переоценить. Достаточно прочесть ее преамбулу, чтобы убедиться в этом, — от первого слога до последнего всё там написано Бовиным, и никто не смог ничего изменить в его тексте»[74].

– Яповерю, что пани Ванда обладает биотоками, когда увижу, как Kapo ее встретит, – скептически заявила моя невестка.

Ну и наконец, я — выпускник юридического факультета Ростовского государственного университета 1978 года, соавтор действующей Конституции Российской Федерации.

Мария вошла в гостиную. Я держала Kapo за загривок и в отчаянии вопила:

Является ли «Ростовский конституционный парадокс» исторической случайностью? Думаю, что нет. Дело в особенностях истории Дона: я уверен, что материальная основа определяет сознание.

– Оставь ты эти чертовы ботинки, иди к собаке, она вырывается!!!

Ведь Дон исторически — это территория свободы. У нас никогда не было крепостного права. Донской характер — это изначально свобода и независимость. Даже пословица про донских казаков есть: «Пусть без штанов и рубашки, зато при ружье и шашке».

Мария подошла, присела на корточки, Kapo повизгивала от счастья. Пани Ванда приблизилась с другой стороны, постояла и тоже присела. Взглянув на нее, Kapo задумалась, затем подползла поближе и лизнула ей руку.

– Ну и ну, – удивилась Ивона. – Такого еще не бывало.

На донской земле изначально был очень сложный социальный и межнациональный замес населения, уникальный жизненный уклад, основанный на сочетании индивидуализма и взаимовыручки, который требовал понятных и справедливых правил поведения для свободных людей. Отсюда такое стремление четко и понятно закрепить границы должного во взаимоотношениях друг с другом, права каждого человека.

А если вспомнить переехавший к нам Варшавский университет, то не будем забывать и о влиянии польского конституционного опыта. Первая европейская конституция появилась в Польше — 3 мая 1791 года. Решения в польском сейме XVIII века принимались только консенсусом.

И собака повела себя так не только потому, что хворала, поврежденные задние лапы ничуть не повлияли на ее характер. На второй день после того, как ее сбили, Kapo повредила лубок, наложенный на сломанную лапу. По нашей вине. Нельзя было позволять ей самой подниматься на ступеньки террасы. Снова пришлось везти ее в лечебницу. Богдан приехал на такси, Каруню на одеяльце понесли в багажник. Помогал и шофер, так что на каждого пришлось всего по десять килограммов. Ясное дело, она тут же попыталась атаковать незнакомца. И речи не могло быть, чтобы шофер держал одеяльце со стороны морды.

Справедливые и четкие правила нужны только людям свободным и свободолюбивым. А что такое правила поведения? Это какой-то текст. И поэтому у нас всегда пытались написать если не конституцию, то устав какой-нибудь. Свой — ростовский. Так потихоньку и до российской Конституции добрались.

Вот у меня такая теория: почему все конституции написаны юристами с юга России. А остальным и в голову не приходило садиться и писать, если нет указания.

А багажник, следует упомянуть, у «форда-сьерры» весь застекленный, и Kapo считала его своей личной собственностью. Если он был открыт, собака вскакивала туда добровольно, укладывалась и стерегла машину, никому не давая приблизиться.

Пятьдесят семь вопросов Ельцину и рыжая обезьяна

И вот самое последнее известие: мои дети взяли шестинедельного щенка – бельгийскую овчарку. Главная проблема в том, чтобы Каруня его не растерзала. Собственных детей у нее никогда не было – не может ощениться, – а материнских чувств примерно столько же, сколько у меня. На третий день она начала со щенком играть, что уже хорошо – появилась надежда на благополучный исход.

Добавлю-ка я еще несколько сюжетов в историю о выборах президента в 1996 году. Этот исторический момент я совершенно сознательно описал не слишком подробно. Почему? Да потому, что про последние выборы Ельцина и без меня очень много написано. Вдобавок чем дальше в прошлое уходит этот сюжет, тем больше нового узнаешь. Читаешь разных авторов, а там такое порой… Словно я в каких-то других выборах участвовал. Ну да бог с ним. У каждого — своя история. А я расскажу свою.



Штаб нашей выборной кампании располагался тогда в Президент-отеле на Якиманке. Место удобное, тем более что я по своей традиции, когда работы много и она срочная и важная, сразу перебираюсь жить в рабочий кабинет. Чтобы не терять времени. Так, к примеру, было, когда я стал депутатом: жил в гостинице «Россия», которую позже снесли. А в Кремле ночевал частенько прямо в Грановитой палате — в углу стелил картонные коробки, газеты и дремал на них, как бомж, до утра Точнее, ВИП-бомж из Грановитой палаты. Было столько срочных дел, что не хотелось время терять на поездку домой.

* * *

В «Президент-Отеле» я с командой прожил несколько месяцев — с весны и до раннего утра 4 июля. Мы собрали свои вещички и покинули штаб сразу на следующий день после второго тура, когда уже стало абсолютно ясно, что Борис Николаевич победил. В то утро было забавно смотреть, как навстречу нам, вымотанным и полусонным, в президентский штаб бодро маршировали колоннами хорошо выспавшиеся граждане, на ходу провинчивая в своих пиджаках дырочки для орденов.

Тяжелой работы было много, но и веселых случаев хватало. Расскажу про три из них.

В смену государственного строя я взаправду поверила только при виде игральных автоматов в казино «Гранд-отеля».

Так вышло, что 16 июня случились разом два исключительно важных события — первый тур голосования и день рождения Анатолия Борисовича Чубайса. Стал я готовиться к большому заседанию президентского штаба и искать подарок для своего соратника. И вышел со мной вот такой казус.

Я не говорю уже о личном удовольствии. Наконец-то я могла поиграть в своей стране за польские злотые. Игральные автоматы – это один источник, инспирировавший книгу «Тайна». А вторым источником стал сон.

Стал думать — а что ж мне ему подарить? Разве можно Чубайса чем-то удивить? Думал-думал, и решил подарить то, что мне самому бы понравилось. А я, надо признаться, очень люблю мягкие игрушки. Ну, есть у меня такая простительная для серьезного и солидного мужчины слабость.

Мне приснился страшный детектив, но увы, черт его дери, без конца. Я еще и глаз толком не продрала, как вскочила с постели и босиком, в ночной рубашке бросилась к машинке. Записала сон очень подробно, хотя и в спешке, ну и сейчас подставлюсь окончательно: нетрудно убедиться, насколько я испаскудила великолепный замысел. Дословно приведу текст, хранившийся в течение нескольких лет.

Ищу я подарок для Анатолия Борисовича и где-то натыкаюсь… Короче, что меня дернуло? В общем, попалась мне на глаза огромная — ростом почти с Чубайса — рыжая обезьяна. И в такой восторг я от нее пришел, что, ни минуты не задумываясь, купил это чудо игрушечной промышленности и притащил в зал заседания. Мол, вот вам, Анатолий Борисович, порадуйтесь вместе со мной, какая красота.

\"Началось с крика моей матери.

Поверьте мне на слово, как на духу клянусь: никакой дурной мысли, поддеть Чубайса или что, у меня не было. Я вообще люблю рыжих и прочее. В общем, приволок я эту громадную обезьяну, сразившую меня в самое сердце, в предвыборный штаб и посадил на то кресло за овальным столом, где обычно Анатолий Борисович сидел. Народ хихикает, перемигивается. А сам Чубайс, как на грех, припозднился.

И вот заседание началось, Борис Николаевич речь держит. Вдруг именинник входит, смотрит на свое место — а оно уже рыжим чудом занято. Ельцин замолк и говорит: «А вы к кому, товарищ? У нас тут все на месте!» — и на обезьяну кивает. Зал, конечно, грохнул.

– Ядя живет вон там, – показала она на строение чуть справа, почти напротив. – Она нас услышит. Ядя!!!

И вот что самое главное: Чубайс даже глазом не моргнул, у него ни один мускул на лице не дрогнул. Прошел мужественно к своему месту, пересадил мой подарок на другое место. Что называется: «без комментариев». Уж не знаю, куда он потом эту обезьяну дел, но обижаться на меня не стал.

Правда, уже через много лет, когда он в Роснано работал, сказал мне при встрече: «Да, помню я, как ты мне обезьяну приволок».

Крикнула она изо всех сил, и ее крик эхом пронесся между домами, зазвучав предостережением. Место действия выглядело так: вокруг высотные дома – омерзительные, обшарпанные коробки с множеством маленьких окон. Внизу как бы небольшой участок с бараком по левую сторону, участок огорожен сеткой – этакая вольера; замусорен, весь в рытвинах, истоптан. В углу какие-то развалины, засыпанные землей, небольшой холмик, заросший бурьяном. Видны норы, как бы полузаваленные входы в подвалы. В этих развалинах находилось нечто, чему не придавали значения. Но что-то важное. Таинственное. Опасное. Убежище? Переход?..

А если говорить о содержательных вещах, то понятно, что предвыборная дистанция была короткая, и, чтоб всю страну объездить, одного Ельцина, да и времени просто не хватало. Надо было придумать, как сейчас бы сказали, виртуальный образ. Но в 1996 году никакими современными цифровыми технологиями еще и не пахло, не было этого ничего. И тогда я придумал написать брошюру «Пятьдесят семь вопросов избирателей Президенту России». А там — ответы на самые резкие, самые неприятные вопросы, которые могли бы задать люди Ельцину. Вроде того, зачем развалил СССР? Куда дел деньги КПСС? Почему не лег на рельсы? Ну и все в таком духе.

Просто отобрали мы все коммунистические штампы, порочащие и обвиняющие Ельцина, направленные против него, и дали на них от первого лица ответы. Получилась такая синенькая брошюрка. Книжечка вроде и не впечатляющая, не миллион страниц, но дельная и крайне нужная.

Барак и вытоптанная вольера – место для прогулок детей. Детский дом? А может, исправительный дом? В бараке администрация или санитарная часть. В конце участка, за сеткой, росли хилые деревца.

Мы вооружили этой брошюркой все региональные штабы и всех президентских агитаторов. Идет человек защищать Бориса Николаевича в дискуссию с его оппонентами, открывает наши «Пятьдесят семь вопросов», и у него на все случаи есть готовые ответы. Причем честные, яркие, да еще с ельцинской интонацией.

Крик моей матери вызвал ужасное замешательство. Отовсюду повылезали люди – подонки какие-то, и целые группы людей, понявшие крик как сигнал о появлении полиции, о начале облавы, или как приказание покинуть территорию... Черт его разберет... Все бежали в спешке, часть людей карабкалась по разрушенной стене здания вверх – то ли по пожарной лестнице, то ли еще как-то. Под деревцем напротив сидели хиппи – парень и девушка, он голый и в меховой горжетке, она в нижней юбке и в золотистом, некогда красивом пончо, рваном и грязном. Они тоже вскочили и побежали. Но не туда, куда все остальные, а ближе к нам, по эту сторону барака. Затем остановились около сетки.

Я потом связывался с коллегами с территорий, разъяснял: «Берите любую комбинацию вопросов и ответов. Используйте для дискуссий, для публикаций интервью, вы же представители, уполномоченные, доверенные лица. Мы вам этот текст даем в помощь, и вы имеете право говорить, что Борис Николаевич лично на ваши вопросы ответил именно так. Берете из этой книги вопросы и ответы и публикуете как интервью с президентом во всех газетах». Нужно сказать, вполне технологичное и эффективное решение получилось

Дети повылезали наружу. Вообще-то была ночь или поздний вечер. Серый сумрак и тусклый свет фонарей образовывали глубокие темные тени. Непонятно, почему дети вышли в такое позднее время. Очевидно, тоже из-за крика моей мамуси. Они шли по четыре человека в ряду, равнодушные, апатичные, вялые.

А еще я смог убедить штаб, не сразу причем, что в регионах люди больше радио слушают. Ну нет там наших московских технологий. И тогда мы стали каждую неделю записывать радиообращения Ельцина к избирателям на разные злободневные темы. А чтобы люди на местах понимали, что Борис Николаевич лично к ним обращается, президент потом отдельно наговаривал первую строчку приветствия. Ну, к примеру, «Добрый день, дорогие архангелогородцы!» или «Здравствуйте, дорогие жители Казани!» и так восемьдесят девять раз (тогда у нас еще восемьдесят девять субъектов федерации было). Мы эти радиообращения рассылали во все штабы по регионам, и те их ставили в эфир. Вот так мы тогда «размножили» Бориса Николаевича, чтобы он лично говорил со всеми избирателями по всей России. Удачный получился радиопроект.

Одного мальчика звали Сушко. Дети привыкли смеяться над ним, как бы вышаркивая ногами его фамилию. Шли, ритмично шлепая в тучах пыли, и бормотали, получалось этакое шелестящее «Суш-ко, Суш-ко», как дети ногами обычно изображают поезд. Хиппи попросил их изобразить ему «Суш-ко», и дети тотчас же принялись ритмично шаркать. Две группы: в одной по четыре ребенка в ряду, в другой парами. Хиппи стоял возле сетки в жуткой тучи пыли, с выражением полнейшего блаженства на физиономии и слушал. Девица стояла рядом – с закрытыми глазами, глубоко равнодушная ко всему происходящему.

И надо отдать Борису Николаевичу должное — безропотно и четко отрабатывал все эти записи. Все эти восемьдесят девять конкретных обращений к жителям каждого региона. Старался, чтоб не сбиться — точно проговорить все названия. Как-то раз выходили вместе из студии радиозаписи, а Ельцин мне говорит: «Ох, замучился я с этими повторениями! Боюсь, сейчас приду на встречу с бизнесменами и на автомате скажу им — здравствуйте, дорогие олигархи!»

Мальчик этот, Сушко, куда-то пропал. Еще раньше пропал, но об этом боялись говорить. Пожалуй, он исчез накануне. Дети перестали шлепать ногами в пыли, появилась мать мальчика. Все разошлись, осталась одна девочка. Хиппи со своей подружкой отодвинулись чуть дальше в тень, так что их почти не было видно.

Дураки и дороги

Мать Сушко, по всей вероятности, помешанная, говорила с девочкой, показывая на развалины. Она явно знала о чем-то тщательно скрываемом, связанном с исчезновением мальчика, и была испугана, говорила шепотом. Неожиданно она ушла, а девочка осталась возле сетки.

Еще царь Николай I говорил: «Расстояния — бич России», но проблема дорог остается вечной. И как бы мы ни хотели «догнать и перегнать» Запад по части связности нашей территории, ничего пока не получается. Мы всегда будем отставать в этом вопросе от европейцев. Нам, конечно, могут возразить, что отсутствие дорог и зима всегда спасали Россию от иностранных интервентов, но тем не менее без современной инфраструктуры, да еще и при снижающемся количестве населения, проблемы молодежи, нормальной работы, доступности сервисов и общей мобильности нам не решить.

Все понимают: теперь девочка осведомлена о чем-то очень важном, чего не знает никто, но не отдает себе отчета в важности полученных ею сведений. Она стояла у барака, погруженного в глубокую тень.

В общем, надо искать какое-то нестандартное решение. Помнится, наш народ уже нашел один вариант: сказочная печь, которая Емелю сама возит «по щучьему веленью». Печь, конечно, штука отличная, но по нынешним временам очень тихоходная, а посему, даже если все печи по всей Руси великой ездить вдруг начнут, проблема дорог (а с нею и дураков) решена не будет.

Мы хотели к ней подойти, спросить, о чем ей сообщила мать мальчика, только так удалось бы узнать и про мальчика, и про развалины, и про все ужасное, что хранилось в тайне. Мы тоже стояли в тени у входа в барак.

Что же делать? Гравитационный двигатель, дамы и господа. Вот что нам требуется.

«Совсем с ума сошел», — скажет мне любой занудный скептик и выразительно покрутит пальцем у виска. Фантастика? Да. Она самая.

Вдруг появился какой-то тип. Выскочив из тени, он огромными прыжками мчался к девочке. Он был свидетелем ее разговора с матерью Сушко. На нем были серая шляпа и пальто. Среднего возраста, довольно плотный, мордатый с широким носом и жаждой убийства в глазах. Субъект бежал неслышно, готовый задушить девочку, чтобы та не успела ничего рассказать.

Но… многое в свое время было фантастикой.

Мы показались ему, вышли из теня. Застопорив с разгону, он подошел к девочке, ласково с ней заговорил и показал ей палец, якобы пораненный. На пальце краснело пятно. Я подумала: когда же он успел вымазать палец фломастером – заранее или сейчас, ведь на ранку вовсе не похоже. Где-то здесь у вас аптечка, сказал он девочке. Может, она проводит его и перевяжет ему палец?

Помнится, на одном из первых заседаний Совета безопасности я сказал, что СССР развалила гонка вооружений. Кто только надо мной после этого не подхихикивал. А потом, когда разобрались, то увидели, что это «медицинский факт»: в эпоху позднего Брежнева 88 копеек с каждого рубля уходило на производство оружия. И экономика, естественно, не выдержала. Собственно, потому я и говорил коллегам: нам нужен нестандартный ход. Если новая Россия попытается обеспечивать обороноспособность страны, изо всех сил стараясь догнать США или Китай в производстве военной техники, то мы прямой дорогой и быстрыми темпами пойдем к развалу того, что у нас осталось от СССР. «Поэтому, — сказал я, — давайте испробуем асимметричное решение». И положил на стол перед членами Совета безопасности дискету.

Борис Николаевич глянул так вопросительно на нее и говорит: «Что это у вас?»

Девочка не оживилась, но вроде бы и отказать ему не решилась. Показала на вход в барак со стороны вольеры. Тип сделал несколько шагов в ту сторону, но девочка все еще стояла на свету. Мы решили ее подождать; отошли в сторонку и на миг отвернулись. А когда взглянули снова, девочка лежала на том же месте возле сетки, мертвая или умирающая. Убил ее не тот тип, а кто-то другой. Во что бы то ни стало необходимо было узнать – кто. Марек вбежал в барак, я осталась у сетки, оба хиппи исчезли. Они видели, кто убил девочку, и сбежали, чтобы не быть свидетелями\".

«Компьютерный вирус», — отвечаю.

Это все, что я успела записать, добавив некоторые напрашивавшиеся выводы. Мальчик, Сушко, явно заглянул в развалины и рассказал матери о том, что увидел. Мать, психически больная, сбежала из больницы, и потому ее болтовню никто не принимал всерьез. Все вместе создавало атмосферу ужаса.

И продолжил, что стране не надо производить ракеты, танки и самолеты, а надо производить компьютерные вирусы, потому что инфраструктура передовых стран, наших потенциальных врагов, сильно завязана на системы компьютерного управления. И на стол переговоров в следующий раз нужно положить не фотографии, запечатлевшие пуски баллистических ракет, а дискету с компьютерным вирусом. И при этом деликатно так заметить: «Если будете на нас давить, то у вас сразу все отключится, встанет, прекратит работать, и начнется самый настоящий хаос». И если кто-то скажет, что это негуманно, то могу заметить, что ядерное оружие, например, тоже абсолютно негуманно и куда более разрушительно, чем компьютерный вирус. На вопрос Ельцина о том, сколько это стоит, я ответил: «Двести миллионов рублей». Именно такую цифру назвали мне тогда специалисты.

Тогда это предложение показалось фантастикой. А сегодня тайные и явные компьютерные войны давно стали рутиной. А уж про то, как какие-нибудь террористы шантажируют весь мир своими вирусами, даже наснимали кучу голливудских блокбастеров.

Сон не соотносился с действительностью: моя мать никогда не закричала бы на всю улицу. Весь этот ужас я носила в себе несколько лет, пока не написала «Тайну». Понятно, атмосфера книги далеко не так кошмарна, как во сне. Не описывать же убийство невинных детей, это было бы уж слишком.

Так же и с гравитационным двигателем. Сейчас это может казаться чистой фантастикой и даже завиральной идеей, но с точки зрения физики и математики проблема имеет решение. Она нуждается только в технологическом воплощении.

А третьим источником книги была тайна сама по себе. В морализаторство я вдаваться не стану, но если что-либо старательно скрывается, то как правило, дело нечисто. Жизнь подтвердила это соображение, которое я наконец-то могла высказать публично.

Сложно? Конечно. Но возможно. И даже сама попытка создать гравитационный транспорт как способ решения наших дорожных проблем докажет всему миру, что мы не дураки, а проблема дорог у нас решена.



И еще пару слов на эту завиральную тему. Мне тут довелось открывать в 2019 году новый кампус совместного российско-китайского университета в Шэньчжэне. И я должен был первокурсникам не только рассказать о том, какой университет у нас замечательный, куда и кем они пойдут работать после обучения и насколько будут востребованы, но и поставить перед ребятами какую-то яркую, пока несбыточную, но интересную задачу. Думал я, думал, и придумал: надо решить проблему телепортации. Между Москвой и Шэньчжэнем восемь с лишним тысяч километров. Ужасно много! Так давайте объединим усилия наших факультетов — математики, физики, химии, новых материалов — и обеспечим каждому студенту возможность мгновенно перенестись из Шэньчжэня в московскую лабораторию, а профессору из Москвы столь же мгновенно оказаться в Китае и, прочтя лекцию, убыть восвояси. «Сейчас над нами будут смеяться и говорить, что нам надо обращаться к психиатрам, — подытожил я, — но поверьте, даже не решение, а попытка решения задачи иногда бывает интереснее и важнее, чем результат. Когда вы станете взрослыми, то поймете, что, когда цель достигнута, она перестает быть интересной, а вот дорога к результату — это и есть смысл жизни». Думаю, что речь должна идти не о физическом перемещении человека, а о перемещении сознания в «запасное» тело в Москве или в Шэньчжэне.

* * *

В общем, не удивляйтесь, если на вопрос: «Так над чем вы сейчас работаете? Над новой Конституцией?» — я однажды отвечу, что занимаюсь проблемой телепортации и разрабатываю гравитационный двигатель.

В этой автобиографической книге уйма ошибок, неточностей, пробелов. Я чувствую себя обязанной сделать приложение, в котором скорректирую все оптом. Одно только сообщу сразу же.

Меню званого обеда — это страшная сила

Началась история с того, что мне неожиданно пришло известие: я стал лауреатом премии «Десять российских и десять китайских выдающихся деятелей гуманитарного сотрудничества» за 2018 год. Оказывается, уже много лет подряд эксперты двух стран выбирают для награждения самых разных людей, которые, по их мнению, оказали наибольшее влияние на углубление российско-китайского сотрудничества.

Доктор Казёр жив. Я получила от него письмо, которому обрадовалась несказанно. Прощения у доктора буду просить лично, а того олуха, который заверил меня в его смерти, с удовольствием придушила бы голыми руками. Только вот кто он? Никак не могу вспомнить, а сам виновник наверняка не признается. Утешает меня лишь одно: как правило, лица, при жизни объявленные умершими, живут еще долгие годы.

Русские выбирают китайцев, соответственно китайцы — русских. Меня китайские эксперты выбрали в десятку лауреатов тайным голосованием из 50 тысяч номинантов. Что само по себе очень приятно. А для меня это признание было особенно важным, поскольку я очень давно занимался «народной дипломатией» с КНР, а с 2012 года вел проект первого совместного Университета «МГУ-ППИ в Шэньчжэне».

На этой оптимистической ноте позвольте закончить.

Это всё — присказка, а сказ начинается с того, что все лауреаты должны были собраться 5 июня 2019 года в Кремле, чтобы в присутствии лидеров двух стран — Владимира Путина и Си Цзиньпина, у которого был государственный визит в Москву, получить свои награды.

Помимо собственно вручения был запланирован торжественный прием и обед от имени нашего президента в честь высокого китайского гостя. И на этом обеде, как положено во время государственного визита, всем присутствующим выдали такую — с золотым гербом — красивую книжечку под названием «Меню». Сидим все, согласно протоколу, за своими пронумерованными столами — в меню заглядываем, едим, беседуем, головами киваем, улыбаемся, приветствия выслушиваем. Оркестр играет, шампанское пенится, блюда радуют глаз и все остальные чувства. Короче, самый что ни на есть торжественный прием на высочайшем уровне.



Я сижу, наслаждаюсь почетом и атмосферой, а сам вспоминаю, как я в этих самых кремлевских палатах в девяностых не только работал, а еще и спал.



Так незаметно пролетело время, обед благополучно завершился, и всем надо было переместиться в Большой театр, куда должны были приехать Путин и Си Цзиньпин. Они со сцены должны были открыть культурную часть программы, а дальше шел концерт. Причем впервые организаторы ушли от принципа, когда каждая страна выступает по отдельности: в каждом номере они взяли и совместили творчество обоих народов. Сначала было непривычно, а потом стало очень даже интересно.

Но до того как я увидел этот концерт, со мной случился маленький инцидент. Вся публика пошла из Кремля в Большой театр пешком, а я на тот момент был на костылях после операции. Чувствую — не успею допрыгать через Александровский сад. Решил доехать на машине.

И тут выяснилось, что всё не так просто, как я себе это представлял. Раз государственный визит, значит — особая безопасность. И оказалось, что все вокруг оцеплено — от Государственной думы до «Детского мира», стоянки запрещены, а мне ведь надо куда-то машину поставить. Я по привычке повернул направо к зданию отеля Four Seasons, где раньше располагалась гостиница «Москва» на Охотном Ряду. Шлагбаум был открыт, ну я и проехал. Но тут за мной охранник рванул, чуть ли не стреляет на ходу. Останавливает: «Вы куда?»

Я ему: «Так открыто же! А мне срочно в Большой надо».

Он меня держит: «Нет, вам нельзя. Не положено».

А я ему в окошко это самое меню с тисненым золотом гербом со званого обеда, где про Путина и Си Цзиньпина написано, показываю и говорю: «Нет, мне положено. Если я сейчас не перейду площадь и не попаду в Большой театр, то сорву государственный визит китайского главы к нашему президенту».

Он мне козыряет и говорит: «А чего ж вы сразу так не сказали?»

И пустил меня на стоянку.

С тех пор я это меню вожу с собой, потому что решил, что такая серьезная бумага получше, чем любой пропуск, будет.

Так я прошел сквозь все оцепления и попал на встречу лидеров по меню со званого обеда.

Про то, как я Новый год указом ввел

Ну и напоследок новогодняя история.

Помню канун 1997 года. Время было сложное. Оказалось столько дел, что мы с помощниками почти до полуночи засиделись на Старой площади. Да и в Кремле не спали: президент, руководитель администрации — все на месте.

В общем, мы решили как-то поздравить, расшевелить коллег. Новый год все-таки вот-вот наступит. Быстро изладили на бланке текст — президентский указ о порядке введения Нового года в стране. Получилось солидно, страницы на полторы. Что-то вроде того: «Ввести новый 1997 год с нуля часов на всей территории Российской Федерации в соответствии с часовыми поясами. Главам субъектов РФ обеспечить порядок наступления Нового года на своей территории. Правительству РФ принять необходимые меры. Контроль исполнения — за Администрацией Президента РФ».

У нас и лингвисты поработали, и все, кому положено, завизировали, даже номер присвоили и отправили в Кремль в качестве поздравления.

А в президентской канцелярии какая-то дама подняла шум, дескать, почему на бумаге нет визы Чубайса — руководителя администрации?

Анатолий Борисович в запале не разобрался и тоже начал «гнать волну».

В итоге мне позвонил сам Ельцин с претензиями.

Я переждал его накат и тихо так говорю — Борис Николаевич, а вы текст-то читали? Он затих в трубке, прочитал, а потом начал смеяться.

Говорит: «А чего же я раньше таких указов не подписывал? Столько лет, понимаешь, Новый год бесконтрольно у нас наступал!»

Несколько мыслей, сформулированных в самоизоляции 

(Вместо послесловия)