Настройки шрифта

| |

Фон

| | | |

 



— На Ленинградский пойду. Он у нас тоже северный.

— Хорошо. Только учти, что в одиннадцать у нас совещание. К одиннадцати приезжай.

Радиопередатчик на столе щёлкнул.

Это подал сигнал Дима Чайников. То есть Олейников, который Чайка:

— Алло! Алло! Я — Чайка. Мы закончили завтрак. Бежим в сквер с английским языком.

— Что это за сквер с английским языком? — спросила Маша. — Около английского посольства?

— Нет. Около Елисеевского магазина.

— Алло! Алло! Я ничего не понимаю. Дайте пояснения.

— Алло! Алло! Я — бабушка. Даю пояснения. Около памятника Пушкину собирается группа детей, изучающих английский язык. Они гуляют с учительницей. Есть сквер с немецким языком. Около Большого театра. Где памятник Карлу Марксу.

— Я — Маша. Я — Маша. Я вас поняла. Чайка, Чайка, в одиннадцать у нас совещание. В одиннадцать подключайся к нам.

— А мне можно подключиться. Я — Буревестник. То есть я — бабушка.

— Я — Маша. Я — Маша. Ни в коем случае. Это производственное совещание сотрудников.

Тр-тр-тр-тр-тр-тр-тр-тр-тр-тр!

Телефон звонил. Аж прыгал от нетерпения. Маша сразу догадалась, что звонил Валера Готовкин.

— Алло! Я слушаю!

Это была мама:

— Маша, Маша, ты портфель дома забыла.

— Правильно, у нас три дня не будет в школе занятий. У нас учения.

Мама не стала спорить. Учения так учения.

— Только ты домой вовремя приходи.

Тр-тр-тр-тр-тр~тр-тр-тр-тр-тр-тр! В этот раз действительно Готовкин.

— Маша, Маша, я из Центрального парка.

— И что в парке?

— Я опросил сторожей. Такого мальчика они видели. Он играл в кинофильме «Юность Джавахарлала Неру».

Маша включила радиопередатчик:

— Алло! Алло! Я — Сокол. Вызываю Чайку.

— Я — Чайка! Алло! Я — Чайка. Держу путь в рисовальный класс. Будем учиться рисованию.

— Скажи мне, Чайка, ты не играл в кинофильме «Юность Джавахарлала Неру»?

— Сейчас спрошу у Буревестника.

— Алло! Алло! Я — Буревестник. Чайка играл в кинофильме «Юность Джавахарлала Неру». Чайка — гениальный ребёнок. То есть не Чайка, а Алёша.

— Спасибо, — сказала Маша. — Мы приняли вашу информацию к сведению.

Принять-то Маша приняла, а что с ней делать — не знала.

К этому времени стал подтягиваться весь класс. Маша решила откомандировать какого-либо сотрудника в кинотеатр ознакомиться с «Юностью Джавахарлала Неру». Решили, что таким сотрудником будет Надя Абдурахманова. Ей срочно собрали двадцать копеек на билет и десять на дорогу и отправили куда надо.

Тртрт-ртрт-трт-ртт — заверещал радиопередатчик.

— Я — Чайка… Алло! Я — Чайка. Слышите меня. Совещаетесь?

— Алло! Я — Сокол. Совещаемся. А ты что делаешь?

— Рисую чёрное на зелёном. Кувшин на скатерти. Отсюда ребёнка похитить не могли. Подходы просматриваются. Мест для посадки авиации нет.

Это Машу утешило:

— Спасибо. Продолжайте ваши действия.

Зазвонил телефон. Поступили сведения с Ленинградского вокзала.

— Алло, Маша, здесь японских мальчиков тоже не видели. Вернусь на Северный вокзал к носильщику номер восемнадцать.

Потом наступила долгая тишина, Маша сидела одна и думала: «Почему они заказывают один нож с вилкой? Какая-то очень странная записка».

Маша включила передатчик, постоянно и верно настроенный на Диму Олейникова.

— Алло. Я — Сокол. Вызываю Чайку.

— Я — Чайка. Алло! Рисование закончил. Стоим в очереди за помидорами. Дети обязаны их регулярно есть.

В микрофон доносился шум большого магазина и комариный голос Буревестника:

— Ну и что, что вы с ребёнком? Я тоже с ребёнком. Ну и что, что вы здесь занимали?! Я тоже здесь занимала. Ну и что, что вы уже взвесили? Я тоже сейчас буду взвешивать.

— Алло, Чайка. Алло, Чайка, позови к аппарату Буревестника. Перехожу на приём.

— Алло. Я — Буревестник. Перехожу в бакалейный отдел. Здесь на нас обращают внимание.

Была пауза. Потом разговор возобновился.

— Алло, я — Буревестник. Я вас слушаю.

— Алло, я — Сокол. Секретная записка расшифрована. В ней пишется: «Палажите в городском парке на белую плиту на главной клумбе шесть котлет, три пакета молока, два батона, нож с вилкой и сапоги из шерсти овец, смешанной вместе. Иначе вашему ребёнку будет плохо».

— Я — Буревестник. Я — бабушка. Я всё поняла. Я сейчас же займусь приготовлением продуктов. Только сначала отведу Чайку на фигурное катание.

— Хорошо. Действуйте.

Позвонил Дима Аксёнов от носильщика № 18:

— Алло. Он говорит, что видел этого мальчика в кино «Юность Максима».

— Не «Юность Максима», а «Юность Джавахарлала Неру». Многие его в этом кино видели. Он там играл одну роль.

— Что мне делать?

— Ничего. Приезжай сюда. Будем подводить итоги.

Тем временем всё больше ребят подтягивалось в служебную комнату. Все приходили со своими известиями или идеями.

— Может, нам ребят всей школы поднять и цепочкой по району пройти?

— Цепочкой по району пройти одной школы не хватит.

— А мы две школы поднимем или три.

— А учиться родители будут, да?

— Может, нам фотографию по телевизору показать?

— Кто же нам разрешит? Мы всю Москву переполошим.

— А мы без разрешения. У Никиты Казаньева бабушка в буфете на ЦТ работает. Она войдёт во время передачи «Новости» как будто чай принесла. И скажет дикторам: «Представляете, один мальчик пропал. Вот как он выглядит». И фотографию в экран покажет. Все и будут знать.

— Что ж! Это хороший вариант, — сказала Маша. — Не будем его отбрасывать. Если по-другому не получится, так и сделаем.

Маша включила передатчик:

— Алло, Чайка. Что у тебя нового?

— Занимаюсь фигурным катанием. В группе девочек. Трах-тара-рах! — послышался затяжной треск в передатчике.

— Алло! Алло! Это что, помехи трещат?

— Нет. Это я трещу, в трибуну въехал. Я же ведь ездить не умею. В общем, Алёшу могли украсть здесь. Кругом парк, одни пенсионеры.

— Ни за что, — сказал Готовкин. — Сейчас пенсионеры такие здоровые пошли, крепче милиции. Никто ребёнка красть не решится — отобьют. И ещё отколотят любого похитителя.

— Куда тебя поведут дальше? — спросила Маша у Чайки.

— В школу шахмат с математическим уклоном.

— Обо всём неожиданном сообщай. Обращай внимание на подозрительные подробности. До встречи в эфире.

— В каком кефире? — закричал Чайка.

— В эфире. В эфире. Ждём известий.

Потом Маша сказала всем участникам совещания:

— Ребята, получена записка. В ней пишут: «Палажите в городском парке на белую плиту на главной клумбе шесть котлет, три пакета молока, два батона, нож с вилкой и сапоги из шерсти овец, смешанной вместе. Иначе вашему ребёнку будет плохо».

— Угроза! — сказал Аксёнов.

— Давайте передадим записку в милицию. Чтобы они засаду устроили, — предложила Лена Цыганова.

— Никакой милиции! — возразил Валера Готовкин. — Сами справимся. Милиция их только спугнёт.

— А если они вооружены? Как мы справимся? — спросил Аксёнов.

— Давайте в котлеты подсыпем сонный порошок! — предложила хитрая Цыганова. — Они котлеты съедят и заснут. А мы их сцапаем.

— А где мы возьмём сонный порошок? — спросила Маша.

— У Никиты Казаньева сестра бабушки в зоопарке ветеринаром работает. У неё есть специальные ампулы. Она их вкалывает тиграм и бегемотам, для сна. Вот мы возьмём ампулу и сделаем укол котлете. Кто съел — тот заснул.

— Прекрасно! — сказала Маша Лене Цыгановой. — Немедленно отправляйся к Никите Казаньеву за снотворным и шприцем. И сразу же сюда.

— А где котлеты и молоко? — спросила Лена.

— Котлеты скоро прибудут. Мы ждём их с минуты на минуту.

В это время вернулась сотрудница Абдурахманова, которая была в командировке в кинотеатре «Чебурашка». Она исследовала кинофильм «Юность Джавахарлала Неру».

— Ну, как кино?



— Очень интересное. Две серии. Он там борется с империализмом.

— А в детстве?

— Работает. И всё время рыбу ловит.

— Может, его кинодельцы украли? — предположил Аксёнов. — Чтобы в кино использовать против Индии.

Когда заговорили о похищении, все вспомнили об Олейникове.

— Алло, Чайка. Что делаешь?

— Играю в шахматы.

— Ничего подозрительного нет?

— Есть. Все у меня выигрывают.

— Какие-нибудь версии у тебя появились?

— Ничего не появилось, у меня голова пустая от всех этих катаний и кружков. И ноги болят.

— Оттуда мальчика не могли украсть?

— Отсюда? Не могли.

— Почему?

— Один из участников — милиционер. Он лучше всех играет.

— Чайка, Чайка, куда ты отправишься после шахмат?

— В секцию юных арфисток.

— Стой! Стой! — закричал Валера Готовкин. — На арфе же играют тётеньки!!

— Да. И гениальные дяденьки. В общем, меня туда ведут и я иду.

— Чайка! Алло! Чайка! — сказала Маша. — Продолжайте свои действия. Обо всём подозрительном сообщайте. Выходите на связь каждый час.

— Сверим часы! — прокричал Олейников.

— Сверим! — И все поставили часы на одно время.

Олейников отключился. Остальные ребята замолкли.

— Мы целый день работаем, — сказала Маша, — и у нас пока ещё ничего не прояснилось.

— Наоборот, даже затуманилось, — добавил Валера Готовкин.

— Что у нас затуманилось? — удивилась Маша.

— А вот что это такое — сапоги из шерсти овец, смешанных вместе?

— Обычные валенки, — ответила Маша.

— А зачем им валенки?

— Хотят перевозить мальчика через северную границу, — настаивал на своём северном варианте Дима Аксёнов.

— А я считаю, что мальчик и те, кто его похитил, скрываются в парке, — сказал Готовкин.

— Почему?

— Потому что там легче всего скрываться. Потому что туда привела собака. Потому что там интереснее всего: много всяких аттракционов. Там знаете что скоро будет?

— Что? — спросили одноклассники.

— Вот что! — Валера вытащил «Вечернюю Москву». — Читайте.

Ребята с удивлением прочли:


«ВПЕРВЫЕ В МОСКВЕ ГЕННАДИЙ ОВЧИННИКОВ — УКРОТИТЕЛЬ РЫБ. ВЫСТУПЛЕНИЕ С ГРУППОЙ ДРЕССИРОВАННЫХ СЕЛЁДОК.
В ПРОГРАММЕ:

1. Весёлый рыболов.
2. Скачки через половник.
3. Водное поло с теннисным шариком.
4. Прыжки через огненный круг.

Стоимость билетов увеличенная. Администрация просит приносить с собой бинокли. Начало селёдочного фестиваля в 15.00».


— Если нам не удастся захватить их при забирании продуктов, — сказал Валера, — мы обязательно возьмём преступников здесь. На этом селёдочном фестивале.

Ребята стали обсуждать детали предстоящих операций. Вдруг пришла Александра Семёновна.

— Вот. Я продукты принесла, — сказала она. — Можно их класть на белую плиту.

— Подождём, — сказала Маша.

— Как подождём? Чего подождём? — заволновалась бабушка. — Ребёнку будет плохо.

— А если продукты вороны склюют, ребёнку будет ещё хуже, — сказала Маша.

— Или они прокиснут на солнце, — поддержал Валера Готовкин. — Их надо класть ближе к вечеру.

— А где сапоги из шерсти овец, смешанных вместе? — спросил северный Аксёнов.

— Валенки, что ль? — спросила Александра Семёновна.

— Да, валенки.

— Они в починке. Вот я квитанцию приложила. Пойдут и сами получат. Пусть в очереди постоят.

«Ещё одно место, где можно сделать засаду», — подумал про себя Аксёнов. Он представил себе, как он пойдёт в валеночно-починочное ателье, увидит там военщину и тихо так скажет:

— Валенки вверх! Ваша игра окончена!

— Спасибо, Александра Семёновна, — сказала Маша. — Продолжайте вашу спокойную жизнь. Мы за вас в ответе.

Александра Семёновна помчалась дальше по своим воспитательным делам: делать из Чайки лауреата международных конкурсов и научных премий.

А вместо неё появилась Гуля Курбановна:

— Чем порадуете, ребята? Нашли мальчика?

— Пока не нашли. Но кое-какие концы есть, — ответила Маша.

— Какие же концы?

— А вот какие… Вот записка про еду и валенки. Есть сведения, что мальчика из города не увозили.

— Ещё какие-нибудь документы есть?

— Документов больше нет. Есть ощущения.

— Какие ощущения? — спросила майор милиции.

— Ощущения, что похитители скрываются в парке, — сказал Валера Готовкин.

— Почему?

Валера показал Гуле Курбановне программу дрессированных селёдок.

Гуля Курбановна была потрясена селёдочными возможностями. И вместе с тем она сильно расстроилась.

— Такими темпами они найдут мальчика, может быть, к пенсии.

Она поблагодарила ребят. Вышла и из автомата позвонила профессору Баринову:

— Товарищ профессор, ваши дети, по-моему, ерундой занимаются. Собираются мальчика там искать, где им самим интересно. В парке. Там, видите ли, дрессированные селёдки выступают.

— Я вам категорически запрещаю вмешиваться в их дела. Не мешайте ребятам работать.

Но Баринов очень заинтересовался селёдками и твёрдо решил, что обязательно пойдёт в парк в воскресенье со всей семьёй смотреть, что там выделывают эти необыкновенные дрессированные рыбы.

А Гуля Курбановна решила наоборот, ни за что не ходить. Потому что если эти селёдки покажут что-либо необыкновенное, мудрое и разумное, она после этого селёдку и в рот не возьмёт.

В половине четвёртого в служебном помещении произошло ЧП. Прибежал взмыленный Дима Олейников, он же Чайка. Он прибежал в белых тапочках, в пачке — это такая юбочка, в кисейной кофточке и сказал:

— Всё, хватит! Больше не могу! Я думаю, у этой бабки никакого мальчика вовсе не было. Никакой мальчик такой жизни не выдержит.

— Почему? Что случилось? — заинтересовались сотрудники.

— Ничего не случилось! Только мои железные нервы сдают. Эти арфы, кружки, квадратики! Дыхания и витамины! Я думаю, никто индонезийского мальчика не похищал. Он сам от этой бабки сбежал.

— Не от бабки, а от Буревестника.

— Всё равно! Хватит с меня этих мучений. Дайте мне серьёзное дело.

Маша и Валера Готовкин посовещались и решили отправить Диму в засаду с продуктами на клумбу.

— Вот тебе продукты, — сказала Маша. — Сначала пойдёшь домой и переоденешься во всё зелёное. Потом положишь продукты и квитанцию на белую плиту. А сам спрячешься в кустах. Как только преступники придут, ты…

— Я их немедленно схвачу! Я им скажу: «Ваша игра окончена».

— Ничего подобного. Ты по радио сообщишь нам. И пойдёшь за ними следом. Мы сообщим в милицию и будем вместе их арестовывать. Вопросы есть?

— Вопросов нет! — ответил дисциплинированный Олейников.

— Сверим часы!

Все часы шли в разные стороны. Их уточнили по радио. Олейников ушёл выполнять поставленную задачу. Только он вышел из здания, как в комнату влетела перепуганная Александра Семёновна:

— Караул! Караул! И этого похитили! Ещё один ребёнок пропал! Давайте нового!

— Успокойтесь, Александра Семёновна. Никто его не похищал, — строго сказала Маша. — Он жив и здоров. Он выполняет новое боевое задание.

— Новое боевое задание! — бушевала Александра Семёновна. — Все чего-то выполняют! А мне что делать?

— Идите домой и ждите результатов.

— Когда будет надо, — строго добавил Валера Готовкин, — вас вызовут.

Александра Семёновна, понурив голову, вышла. Она всё время твердила одно:

— Бедный мой Алёша Воджаевич! Ничего у них не получится!

Прошло несколько часов. На город синим парашютом опускался вечер. Везде быстро темнело. Особенно в парке культуры.

Дима Олейников, он же Чайка, стоял на часах около белой плиты. Вернее, не стоял, а сидел на часах около белой плиты. А ещё точнее, не на часах, а на ящике из-под пепси-колы.

Дима караулил продукты. А сам был голоден. Никто его сегодня ничем не кормил. Все воспитывали.

«Тут лежат продукты для врагов, — подумал он, — а наши парни голодают».

Наши парни — это был он, Дима Олейников, весь его класс и другие неведомые труженики. Неконкретизированные, но прекрасные.

«А что будет, — подумал Дима, — если мы часть продуктов съедим? Пару котлет там и пакет молока? Врагам продукты не понадобятся. Когда мы их задержим, в милиции их всё равно накормят».

Никогда в жизни Дима Олейников не хотел так сильно есть, как сегодня.

В конце концов он вышел из укрытия, подошёл к корзиночке с продуктами, взял две котлеты и пакет молока. Он же не знал, что котлеты были снотворные.

Дима быстро расправился с ними и вернулся на свой ящик. И сразу же заснул как вкопанный.

Проснулся Дима от страшного холода. Вокруг было почти темно. Дима посмотрел вперёд на клумбу и с ужасом увидел, что корзиночки там не было. Дима включил передатчик и в панике закричал:

— Я — Чайка! Алло! Я — Чайка! Я в отчайке. То есть в отчаянии. Продукты исчезли. Я всё проспал!

— Спасибо за сообщение! — послышался суровый голос Валеры Готовкина. — Можешь отправляться домой!

Дима попытался встать. Замёрзшие ноги не разгибались. Огорчённый и растерянный Дима так в сидячем положении направился к выходу из парка. Так, скрюченный, он и шёл до самого метро.

А среди ребят в служебной комнате была паника.

— Всё рухнуло! — сказала Маша.

Остальные сотрудники похватались за головы:

— Сколько трудов пропало даром!

— Всё провалилось!

— Ничего не рухнуло! — сказал Валера Готовкин. — Ничего не провалилось! Операция «Сонные продукты» закончилась. Операция «Весёлые селёдки» началась!

ОПЕРАЦИЯ «ВЕСЕЛЫЕ СЕЛЕДКИ»

(Конец восьмой главы) 

В парке играла музыка и танцевала молодёжь. Наши ребята шли цепочкой, не теряя друг друга.

«Если операция „Весёлые селёдки“ рухнет, — думал про себя провинившийся Дима, — ещё не всё потеряно. Будет операция „Ремонтные валенки“».

Все люди тянулись к летнему стадиону, в котором должно было состояться выступление Геннадия Овчинникова с группой дрессированных селёдок.

Мимо проехала машина-цистерна с надписью «Живая рыба». И все сразу поняли, что это едут дрессированные селёдки. Геннадий Овчинников в водолазном костюме ехал в бочке со своими питомцами. И давал им последние указания.

Один мальчик шёл на зрелище с мамой и нёс баночку с гуппи. То ли они приехали сюда с птичьего рынка, где купили этих рыбок, то ли мальчик вынул из аквариума своих и принёс на представление: «Пусть посмотрят, что могут и умеют делать серьёзные рыбы. Пусть, мол, учатся».

Практичный Дима Аксёнов, у которого папа работал продавцом в продуктовом магазине, размышлял:

— Интересно, какие у него селёдки: мелкие, по два рубля за килограмм, или крупные — по четыре?

За билетами была большая очередь. Люди стояли с биноклями и даже с подзорными трубами.

Ребята из класса Маши Филипенко постепенно приходили на стадион и занимали места на всех трибунах. Чтобы весь летний стадион просматривался.

Общая коллективная версия к этому времени склонялась к тому, что никакой военщины не было. Просто мальчик сам сбежал от воспитательной бабушки и прячется где-то здесь, в парке, вот уже несколько дней. Рубль, взятый у бабушки, кончился. Ночи холодные — вот почему возникла продуктовая записка, вот для чего нужны валенки.



Тем временем на стадионе разворачивалась селёдочная эпопея. Рабочие на глазах у зрителей свинчивали из стеклянных пластин огромный бассейн. На пути к бассейну от машины «Живая рыба» ставились бочки, наполненные водой. Радио играло всякую соответствующую рыбную музыку: «Амурские волны», «Славное море священный Байкал» и все песни композитора Рыбникова.

Вот заиграли марш подводников, и вокруг стадиона, совершая круг почёта, пошёл сам дрессировщик — Геннадий Овчинников. Он был в костюме тореадора, весь резкий и решительный. Только вместо шпаги у него из-за пояса торчал большой пластмассовый сачок.

Верхом на машине «Живая рыба» сидел его нарядный ассистент. Овчинников дал ему команду через весь стадион:

— Отдраить люки!

Помощник открыл крышку, и из машины одна за другой стали выскакивать серебристые рыбы. Они прыгали из бочки в бочку. И таким потоком серебристых стрел летели к центральному бассейну.

Стадион разразился рукоплесканиями.

Потом рыбы стали выполнять программу, написанную на афише. Играли сценку весёлый рыболов.

Ассистент Геннадия подходил к бассейну с удочкой и с большой сковородкой. Он показывал жестами зрителям, что сейчас наловит рыбы для этой сковородки. Забрасывал удочку в бассейн. А весёлые селёдки не клевали на его удочку, а постоянно цепляли ему на крючок то старый ботинок, то пустую консервную банку.

В конце концов весёлый рыболов уходил со своей добычей в сторону, противоположную той, откуда пришёл. На спине он нёс огромный рюкзак с надписью «В утиль».



Дальше рыбы прыгали через половник, то есть через сачок. Он подымался всё выше и выше, как планка для спортсменов, прыгающих в высоту. Просто удивительно было, как высоко они могли подлетать. После прыжков они подплывали к укротителю и брали у него из рук червяков.

После этого был большой баскетбольный матч. Селёдки гоняли шарик от настольного тенниса по всему бассейну. Забрасывали его в корзинки. Одни селёдки были с красными плавниками, другие с зелёными. Выиграли зелёноплавничные. Краснопёрки проиграли. Стадион бушевал. Зрители прыгали и скакали, не отрываясь от биноклей.

И наконец был показан самый опасный трюк — прыжки через огненный круг.

Дрессировщик Овчинников под барабанную дробь вынес горящий проволочный круг и предложил селёдкам прыгать сквозь него. Селёдки не испугались. Они серебристой лавиной летели через огонь, делали круг по бассейну и прыгали снова. В конце концов круг догорел, а селёдки всё прыгали и прыгали. Видно, они очень любили эти опасные прыжки.

И вот под гром всего стадиона селёдки из бочки в бочку снова стали возвращаться в свою «Живую рыбу».

Ассистент и сам Овчинников внимательно следили за ними и считали рыб. Когда одна селёдка промахнулась мимо бочки и плюхнулась на траву, Овчинников молнией подлетел к ней, схватил могучей рукой и снова сунул в воду.

Все ликовали и аплодировали. А знаменитого Овчинникова окружила толпа поклонников. У него брали автографы и задавали вопросы:

— Сколько лет вашим рыбам?

— В среднем два года.

— Как долго готовили вы этот номер?

— Около полутора лет.

— У ваших рыб есть имена?

— Есть. Мы зовём их именами цветов: Василёк, Ромашка, Лилия, Лопушок.

— Как вы различаете своих питомцев?

— По размерам плавников. По расстоянию между глазами. По общему облику.

— Скажите, пожалуйста, ваши селёдки каспийские, балтийские или иваси?

Этот вопрос задал мальчик очень интеллигентной внешности, с большими коричневыми глазами и слегка вытаращенными губами.

— Те и другие, и третьи, — ответил вежливый укротитель.

А вокруг любопытного мальчика замкнулся круг ребят.

— Скажите, это вы играли в кинофильме «Юность Джавахарлала Неру»?

— Скажите, а у вас есть бабушка? А она не теряла мальчика?

— Поделитесь своими творческими планами. Любопытный мальчик был тот самый всеми разыскиваемый Алёша Воджаевич. Операция «Весёлые селёдки» закончилась.



Гуля Курбановна была счастлива. Она сказала:

— Вы всё делали неправильно, однако мальчика нашли. Молодцы.

— Я не хочу находиться! — кричал Алёша Воджаевич. — Я хочу в парке жить, рыбу ловить.

— А бабушку тебе не жалко?

— А меня тебе не жалко? — кричала Александра Семёновна. — Я всю жизнь на тебя потратила. Я пять лет в песочнице провела. Я в педагогический институт поступила. Я в шахматы играть научилась. Я на арфу сто рублей собрала. Тебе бы потерпеть лет тридцать, из тебя академик получится.

— Нет, — сказал профессор Баринов. — Не получится из него академик. Этот мальчик прирождённый путешественник и естествоиспытатель. Ему всего шесть лет, а он спокойно неделю в парке живёт и не пропадает. Вы, Александра Семёновна, своим воспитанием просто губите ребёнка.

— А как же мне быть? — спросила Александра Семёновна. — Я по-другому не умею. Может, нам вместе на природе жить?

— Как быть? — спросил профессор Баринов у класса Маши Филипенко.

Класс задумался. Класс долго думал, а потом сказал:

— Надо отдать его в лесную школу.

— Куда? Куда? — заспрашивала Александра Семёновна.

— В лесную школу, — ответил Валера Готовкин. — Есть такие школы за городом, с природоведческим уклоном.

— Хочешь в такую школу? — спросил профессор Баринов у Алёши.

— Хочу.

— Напишите родителям в Индонезию, — сказал профессор Александре Семёновне. — Скажите, что я лично просил. Что просил весь класс Маши Филипенко.