— Обещаю! — с комедийной торжественностью поднял ладонь я в дурацкой надежде на то, что занавес тайны приподнимут.
— Потом поняли, — подозрительно смотря мне в глаза, не обижусь ли, аккуратно продолжил американец, — что Россия слишком отсталая страна, почти Африка, так же как все страны СНГ. Пришли к выводу, что, скорее всего, это дело рук Китая, одной из важнейших и опаснейших стран мира. После США. Прости…
— Да ничего, — отмахнулся я, хотя обидно и впрямь было. Хотя чего же я хотел, что въевшиеся в гены воровство и лень русского народа пройдут даром? Между тем, американец закончил:
— Так что, Костя, никому ничего не известно. Как неизвестно нам, что там, за океаном…
Я задал вслух вопрос, что много раз уже задавал себе в мыслях, хотя и сам боялся найти на него ответ:
— Неужели этот ад захлестнул весь мир?!
Снаружи раздался далекий и тоскливый вой.
Твари «метели» выходили на ночную охоту. Мы молчали, прислушиваясь к доносящимся звукам, невольно подчиняясь древнему инстинкту и двигаясь к костру.
— А что если это конец света… — вдруг боязливым шепотом сказал Джексон. — Нет! Настоящий! Что если Бог решил уничтожить этот мир!
Этот шепот так не вязался с общим представлением о крутом киллере иностранных спецслужб, что я захихикал. Дэйсон покосился на товарища, поморщился, укоризненно сказал:
— Ты что мелешь?
Секунду Скэн заглядывал нам в глаза, потом привстал, на порядок громче сказал:
— Да вы только подумайте! Неужели вы сами не видите, что происходит?! Настоящий апокалипсис! Люди отвернулись от Бога, как было предсказано в пророчествах и в Евангелии! Катаклизмы, саранча… ну или неведомые твари вместо саранчи…
Джеймс, извиняясь, посмотрел на меня, потом нахмурился и сказал строго:
— Джексон, прекратить нести чушь!
— Почему чушь?! — не на шутку разошелся коммандос. С истерической жестикуляцией вскричал с неожиданно прорезавшимся акцентом: — Разве в моих словах ошибка?!
— Тогда почему нас всех не замочили? — спросил я, с трудом уняв нервный смешок. Хотя, сказать по правде, слова американца неприятно кольнули.
— Так, еще не конец! — замогильным шепотом ответил Скэн. — Все еще продолжается.
Джеймс поежился, глядя в полусумасшедшие глаза напарника. Уже не так строго спросил:
— Ты хочешь сказать, что мы все обречены?
В развалинах наступило молчание. Треск огня с трудом перекрывал вой «метели», языки пламени отбрасывали зловещие блики на хмурые лица.
— Наверное, обречены… — уже совсем тихо прошептал Скэн.
— А что если нет?! — с идиотской надеждой поднял глаза Дэйсон. Посмотрел на меня, словно это я ответственен за Армагеддон.
Я нервно пожал плечами.
— Бред…
— Почему бред, хантер? — с нездоровым блеском в глазах спросил Джексон. — Бог решил уничтожить все человечество. Часть погибла в катастрофах, остальное довершат твари. Что не так?
— А что если погибла только худшая часть? — вместо меня заговорил Джеймс. — Бог, так сказать, решил не до конца уничтожить свое творение! Отлить из Чаши Грехов!
Скэн со всей серьезностью стал обдумывать слова напарника, а я тихо сказал:
— У меня сын погиб, Джеймс. Ему год исполнился. За что его-то?
Дэйсон отвел глаза. Извиняясь, проговорил:
— Ну… все мы рождены в смертном грехе…
— Вы же царя убили!
Слова прозвучали выстрелом в тишине, так неожиданно, что мы с Джеймсом одновременно повернулись к Скэну. Тот нервно пожал плечами под двойным напором, но все так же уверенно сказал:
— Ну, вы, русские, царя свергли. Богом избранного! А за это, если верить Писанию, ваш народ проклят до восьмого колена.
Пока мы с Джеймсом обдумывали новый довод Скэна, тот быстро подсчитал, почти радостно выдал:
— Вот, кстати, седьмое поколение сейчас!
Я устало потер виски. Театр абсурда начинал раздражать, хотя бы тем, что верить в него совершенно не хотелось. Тогда уж лучше и вправду застрелиться. Мысль показалась настолько соблазнительной, что я даже подвинул КАт ближе. Лишь в последний момент пришлось гневно напомнить себе, что я все еще в ответе за жизнь Вички! Пусть она сейчас и против меня, пусть обвиняет и ненавидит. Но не стоит забывать, что это всего лишь действие болезни. Вдруг в новом Гарнизоне будет настоящий психотерапевт, который сможет помочь? Тогда Вичка станет сама собой и все наладиться.
— Царь перед казнью отрекся от престола, — с сожалением, откладывая автомат, сказал я. Американские машины убийства разом расслабились, с самого начала заметив мой жест. Всегда начеку? Мысленно усмехнувшись, я запахнулся в обледенелую тряпку поверх брони. Тепло быстро покидало даже замкнутый комбинезон. — А если отрекся, значит, твоя версия с проклятием отпадает. Мы все в одинаковой… Короче, как говорил мой друг оптимист, — все плохо.
— Отрекся? — почти разочаровано спросил Скэн.
— Отрекся? — почти радостно спросил Джеймс.
Джексон под нашими победными взглядами заерзал, потом вдруг просиял, словно получил божественное откровение. Зловеще посмотрел на нас и спросил:
— А тела?
— Какие тела? — в один голос воскликнули мы.
— Тела хантеров из твоего звена!
— А что тела? — непонимающе нахмурился я.
— Ты помнишь странные раны?
— Странная болезнь? Язвы? — принялся вспоминать Дэйсон.
— Разрезы будто от лазера? — включился я, стараясь припомнить изуродованные трупы товарищей.
— А что если это раны не от рук людей?! — взахлеб принялся говорить Джексон, стараясь не упустить момент. Пьянея от собственной догадки, торопясь высказаться, он все больше распалялся. — Если это ангелы?!
— Что?! — иронически вскинул брови я. Но Дэйсон отнесся к словам напарника более внимательно, даже напустил на лицо задумчивое выражение. Нет! Все-таки они в своей Америке все помешаны на религии. Я саркастически спросил: — Какие ангелы? С нимбами и крылышками? Арфой бьют людей по головам, а струнами, на манер ассасинов, режут на части?
Я понял, что моей извращенной фантазии подивились даже закоренелые питомцы Диснейленда и Макдоналдса. Коммандос почти по команде захлопали глазами, а Дэйсон, сукин сын, даже чуть отодвинулся. Еще бы перекрестился, подонок!
— Причем здесь арфы? — честно попытался осознать сложности русского языка Скэн, все еще надеясь на то, что я не спятил. — Я не о тех ангелах говорю!
— А о каких?
— Об ангелах апокалипсиса.
— А какая разница… — попытался закруглить тему я, но тут неожиданно вмешался Дэйсон.
— Подожди-подожди! — торопливо выставил руку коммандос, потом повернулся к напарнику. — Я что-то такое припоминаю… Четверо чуваков на лошадях, которые мочат народ…
— Лошади? — еще раз проявил я полнейшее незнание конфессии.
— Что «лошади»?! — раздраженно обернулись американцы.
Я смущенно улыбнулся:
— Лошади мочат народ?
Скэн трагически вздохнул, спокойно пояснил, будто маленькому ребенку:
— Ты что, издеваешься? Нет, убивают всадники. Слушай, ты что, не читал Библию?
— Ни в одном глазу, — честно ответил я.
Американцы переглянулись. Дэйсон заговорил каким-то не то книжным, не то балаганным тоном:
— В день Страшного суда, предсказанного в Евангелие, прозвучат трубы Иерихона. И сойдет на землю божественный гнев. Четыре всадника апокалипсиса: Голод — на белом коне; Мор — на вороном коне; Война — на рыжем коне и Смерть — на бледном коне. И пройдут они по свету, сея мучения и смерти. Перестанут рождаться дети. И трупы поднимутся из могил, чтобы…
— Бу! — некстати пошутил я. Потом, видя неодобрительные взгляды американцев, стараясь говорить бодро и уверенно, сказал: — Чего-то вы гоните, ребята! Во-первых, какая война? Войны-то не было! А во-вторых, и бродячие трупы не на каждом шагу встречаются! Даже, я бы сказал, вообще не встречаются.
Джексон замолчал, видимо, махнув на меня рукой, как новый гуру последнего дня на скептика и атеиста. Но вот Дэйсон, попав под влияние библейских страшилок, серьезно сказал:
— Ошибаешься, Костя. Весь двадцатый век были войны. Да и в двадцать первом терроризм и горячие точки разбросаны по всей мировой карте! Это Война, всадник на рыжем коне! Ребята из твоего звена погибли на войне! С Чумой еще проще! СПИД, туберкулез… а на трупах мы своими глазами видели язвы неизвестного происхождения! Видели?
— Видели, — нехотя согласился я.
— Это, может быть, какой-то новый совершенный вирус. Значит, это Чума, всадник на черном коне! Голод… не только во время сверхдержав, но в Африке он не кончался до самой Катастрофы. А сейчас так и подавно. Это Голод — всадник на белом коне. Кстати, помнишь тощие трупы при первом рейде?! Как будто все соки из них высосали! А со Смертью так вообще легко. Она повсюду!
Джеймс закончил так мрачно, что у меня заныло под ложечкой. Вот ведь зараза, как логично все разложил!
— А трупы? — спросил я. — Зомби! Их же нет!
Джеймс ответил не задумываясь:
— Наверное, Армагеддон еще не закончился. Потом встанут и трупы из могил…
— Черт… — обреченно выдохнул я.
Навязанная американцами картинка ничуть не радовала. Наоборот, пугала своей неотвратимостью. Получается, что все наши чаянья и потуги тщетны! Бесполезны! И мы просто трепыхаемся, как рыбы в сети.
Я окинул взглядом американцев. Те сидели понурые, ссутулившиеся, но с такими одухотворенными лицами, что мне живо нарисовалась картина Судного дня. Лошадиное ржание, стальные копыта с хрустом давят обугленные кости детей, сатанинский хохот… и почему-то упорно ползущий по пепелищу терминатор с оторванными ногами.
— Да ну вас к чертовой матери! — вспылил я. — Фанатики хреновы! Развели здесь конклав кардиналов, блин! Какой, к дьяволу, конец света?! Катастрофа! И все тут! Никаких ангелов-маньяков на парнокопытных у нас нет! Все, конец теме! И вообще, достали вы уже. Давайте спать!
Американцы удивленно дослушали мои выпады. Послушно встали, загромоздили выход ящиками с припасами. Так же дружно улеглись на истлевшие тряпки, не снимая брони, затихли. Некоторое время я смотрел в потолок, пытаясь успокоить взбесившуюся фантазию, наконец, мне это удалось. Я с облегчением перевернулся на другой бок, приготовился уснуть.
— А у вас в Гарнизоне дети рождались? — вдруг невпопад спросил Джеймс.
От простого вопроса закружилась голова. В желудок будто провалилась ледяная глыба, а волосы на спине встали дыбом, по давно и бесповоротно утраченной привычке встречать опасность.
4
Старшая Хранительница сурово и бесстрастно оглядывала горизонт. Тот был не дальше ста метров из-за нагроможденных развалин и непрерывно сыплющегося снега. Амазонки ежились за спиной Веселковой, испуганно вскидывали оружие, поглядывая на предводительницу. Та даже в мешковатом боевом комбинезоне умудрялась выглядеть женственной, но непреклонной воительницей. Ни дать, ни взять — валькирия, если учитывать нордический климат.
Одна только Виктория Керенская стоит прямо, не пригибаясь, терпеливо дожидается приказа следовать дальше. Казалось, что ужасные твари «метели», которыми пугали всех в Гарнизоне, нисколько не заботили ее. Подступающая темнота отражалась в сощуренных глазах девушки, в которых сейчас невозможно ничего прочитать, кроме холода и равнодушия.
Арина Веселкова украдкой посмотрела на свою группу. Два хантера, Егор и Филипп, из тех, кто помоложе. Эти ребята не опасные, пока сила находится в ее руках. Они из нового поколения, зубастые щенки. Привыкли нападать стаей, но только на тех, кто послабее. На тех, кто теряет хватку. Вот и в Гарнизоне они почувствовали, что генерал Борзов понемногу уступает власть новому лидеру. Чтобы быстро закрепиться и отхватить часть добычи, ребята сразу вызвались добровольцами в карательный рейд. И плевать они хотят на то, что бывшие товарищи смотрели чуть ли не с отвращением. Пускай, зато в случае удачи именно те, кто остался в Гарнизоне, будут выполнять их команды.
Чуть поодаль от двух закованных в бронированные комбинезоны парней стоят пятеро Хранительниц. Все молодые девушки, с еще горячей кровью. Готовые умереть за идею и харизматичного лидера. Единственный их минус — очень уж боятся оружия в своих руках и предстоящего похода в «метель». Боязливо оглядываются на еще виднеющийся Гарнизон. Там привычнее, безопаснее. Даже несмотря на то что в последние сутки он превратился в развороченный муравейник. За ними нужно лучше поглядывать. Иногда подбодрить, чтобы не теряли веру. Иногда прикрикнуть, чтобы не теряли бдительность. Пусть идут в хвосте группы. Спину, может быть, и не прикроют, но предупредят об опасности хоть криком. Даже верная и глуповатая Танюша, так самозабвенно влюбленная в Арину, и та бесполезна. Смотрит как побитая собачонка, заглядывает в рот, ждет команды. Просится в безопасное место, привыкла к теплу в Гарнизоне. Ничего, пусть походит в «метели». Потом, правда, возгордится. Будет другим указывать, что тварей не забоялась, но и с этим справимся. Да и на самом-то деле девчонке будет чем гордиться.
И последняя, девятая участница похода, считая и саму Арину, — Виктория Керенская. Сказать по правде, она смущала Веселкову больше всех. Странная девушка. Пришла к ней в штаб, бродила среди девушек. Выспрашивала об организации. Даже завязала с одной романтические отношения втайне от мужа, но потом они быстро расстались. После первого общения с Ариной, кстати. Виктория тогда настолько яро пожирала Веселкову глазами, что даже Танюша заревновала.
Виктория быстро прошла первый тест, выучила все правила, устав. Даже обстригла роскошные волосы, которые каким-то чудом умудрялась держать в отличном состоянии. И вот тогда, став полноценной Хранительницей гражданских прав, и написала странное заявление на Керенского. Не сказать, чтобы это было плохо. Заявление пришлось как раз кстати, нужно было срочно укреплять свою власть. Да и Константин упорно не желал идти на контакт, несмотря на все усилия Арины. Нужно было устранить хантера, иначе его авторитет, вкупе с жадностью генерала, сильно бы усложнили жизнь.
Но Арина с самого начала знала, что за новая девушка ходит к ней в штаб. Старшая Хранительница начала присматриваться к Виктории еще задолго до того, как та вступила в организацию. И была неприятно поражена наблюдениями. Оказалось, что девушка только на людях выглядит сильной и решительной. Дома же она, в присутствии мужа, устраивает неприятные, отдающие сумасшествием истерики, кажется вялой и больной.
«А может быть, она и вправду сумасшедшая? — подумала Арина, косясь на неприступную Викторию. — От такой чего угодно можно ожидать. Так недалеко и до пули в спину!»
Но как бы то ни было, идти вперед нужно. Хотя бы для того, чтобы не пришлось с позором возвращаться в Гарнизон, тем самым утрачивая и ту власть, что уже имеется.
— Логика мужчин проста и понятна, — наконец разлепила сжатые в тонкую полоску губы Арина. — Она линейна и примитивна. Мужчины всегда выбирают только прямые пути, если дело не касается интриг и подлостей… У вас всех отмечен предполагаемый маршрут движения, который разрабатывали для первой группы хантеров. Он намечен дугой, после вертолетной посадки… корректируем угол до состояния прямой и выдвигаемся…
Намеренный выпад в сторону двух молодых ребят насчет мужской логики не дал результатов, кроме его отсутствия. Впрочем, Арина только убедилась в правильности своих суждений. Сейчас оба щенка ненавидят ее в душе, желают придушить, но молчат. Прибились к тому, кто посильнее, и ждут своей очереди вякнуть. Впрочем, не стоит упускать из виду и ту возможность, что ребята могут быть шпионами Борзова. Тот, стреляный воробей, многое еще может, хоть и хочет убедить ее в своей старости и дряхлости.
На миг Веселковой захотелось сказать еще что-нибудь грубое. Так, чтобы парни не выдержали. И тогда перестрелять щенят на месте! Тварей! Ублюдков! Подонков!
Невероятным усилием воли Арина отодвинула поглубже в память ненавистное лицо вечно пьяного отца. Попыталась забыть о его весомых доводах-кулаках, о его «штучке», принявшей постоянную боль. О слюнявых пьяных поцелуях!
Забыть! Прочь!
— Вперед! — только и смогла выдохнуть Старшая Хранительница. Сердце бешено колотилось, дыхание прерывается, на лбу, несмотря на холод, выступил пот. Пальцы мелко дрожали на курке, достаточно только искры, чтобы ей взорваться. — Егор — право, пятнадцать шагов! Филипп — лево, пятнадцать шагов! Хранительницы, по двое с каждой стороны, две сзади! Смотреть в оба! Докладывать о каждом подозрительном сугробе! Иначе задушу на месте без суда и следствия!..
Звено Хранителей быстро перестраивалось в надлежащий порядок. Только одна Виктория двигалась быстро, но без торопливости и неуклюжести. Было такое ощущение, что это автомат. Спокойно и бесстрастно дожидается того момента, когда нужно будет просто надавить на спуск…
5
Впервые за все время после Катастрофы я спал. Спал по-настоящему, а не бросался в омут забвения, чтобы просто избавиться от насущных проблем и получить временную передышку. Мне не снились сны, неизбежная тоска по прошлому. Только легкий, как кошачий подшерсток, отдых в темноте. Может быть, такой эффект обеспечили обезболивающие таблетки, которыми коммандос напичкали меня накануне, а может быть, простая усталость.
Я проснулся сразу, будто от толчка. Не было долгого выхода с неизбежной ломкой лени, потягиваний и сладких зеваний с подвыванием. Мгновенный переход из сна в реальность.
Вокруг кромешная темнота. Костер уже давно погас, что ощутимо по холоду, сковавшему ноги. Не спасает даже подогрев брони, впрочем, включенный на щадящий режим, дабы экономить энергию. Во тьме единственным светлым пятнышком были ряды цифр на экране шлема.
«07:02 пополудни; температура снаружи комбинезона: — 28 °C; температура внутри комбинезона: + 14 °C; скорость ветра: 0 метров в секунду; состояние „умной“ брони…»
Почему-то, лежа в темноте и даже не слыша своего дыхания, я был убежден, что американцы тоже не спят. Какая-то странная, завораживающая сила сковала нас. Давала тайную передышку перед смертельно опасным походом. Вспомнились вчерашние разговоры об апокалипсисе, всадниках и трупах. В свете нового дня или, точнее, в темноте нового дня, все это показалось глупостями и бредом. Такое могло прийти в голову только на пьяную голову, да и то после смешения нескольких галлонов крепких напитков.
Никто не знает, что произошло на самом деле. Но это явно не вина библейских всадников и страхов древних монахов в облике насущного голода, смерти, болезней и войн.
Чтобы избавиться от смешных, но гнетущих мыслей, я пошевелился. В полной тишине едва слышный шорох показался звуком выстрела.
— Костя, проснулся уже? — прилетел из тьмы шепоток Джеймса.
— Ага, — лаконично отозвался я, смотря в невидимый потолок.
Тишина вновь окутала подвал.
— А меня почему никто не спрашивает? — сварливо подал голос Джексон.
— А ты и сам отзовешься, — ехидно хмыкнул Дэйсон. Потом решительно добавил: — Ну, раз все уже встали, пора собираться, господа! Обоз ждать не будет, краснокожие могут появиться в любой момент!
— Где мой кольт?! — закряхтел Скэндел в тон напарнику, поднимаясь.
После легкой, недвижимой тишины подвал взорвался звуками. Решительные действия мгновенно приобрели будоражащий эффект кофе, разогнали сердце, наполнили мышцы силами.
Я рывком поднялся, столкнулся лбами, вернее, шлемами с Джексоном. Выслушал серию ругательств то ли на польском, то ли на венгерском языке, так как американец от удара бухнулся обратно.
— Слушайте, да вы прямо индиго какие-то! — восхитился я. — Сколько языков знаете, говорите почти без акцента. Вертолет водите, в медицине что-то понимаете. Да вам цены нет!
Джексон заткнулся, подумал немного, потом польщено буркнул:
— Вот-вот, цени нас, смертный. А то бодаешься тут, пальцы откусываешь…
Шутливо переругиваясь, мы развели угасший костер. В неровном свете костра удивились своему виду. Броня оказалась покрыта толстым слоем инея и пепла. Потом Джеймс вновь принялся за готовку, издеваясь над армейским рационом и мешая его с чем попало. Я со Скэнделом принялся рыться в тюках со снаряжением.
Мы придирчиво осмотрели все карманы и отсеки, с сожалением отложили боеприпасы, которые просто не вместились в рюкзаки и на поясах. Взяли минимум еды. Причем Джексон на полном серьезе сказал:
— Если что, перекусим тварями.
Я так и не понял, пошутил ли он или нет.
Наверное, нет.
Из всех фляг взяли только одну, со спиртом. Вместо воды с успехом можно использовать снег, а оставшееся место лучше заполнить патронами.
Молча перекусили безвкусной жижей, ориентированной не на вкус, а на максимальное наполнение организма полезными белками и жирами. Оставили алюминиевые армейские миски около тюков со снаряжением.
Уже потом, когда вышли, Дэйсон поставил дверь от вертолета, закрывающую вход, на манер козырька. Угрюмо пояснил на немой вопрос:
— Это на случай, если поблизости окажутся люди, пусть увидят. Тварям там ничего нет. Рационы запаяны в пластик и не пахнут, а вот людям полезно будет. Эх, жалко, что в свое время мы со Скэном не встретили такого подвальчика.
Я возражать не стал, что снаряжение ценнее наших жизней. Пусть. Может, и вправду кому-нибудь пригодится. Только потом поймал себя на мысли, что думаю так, будто прощаюсь. Будто и не суждено нам вернуться с победой в Гарнизон. Эта догадка заставила поежиться, от неприятного предчувствия засосало под ложечкой.
Чтобы взбодриться, я крикнул:
— Ну что, борцы-освободители! Пошли? Или весны ждать будем?!
Вопреки веселому призыву Джексон ответил как-то уж совсем невесело:
— Хантер, по календарю сейчас двадцать пятое мая…
Эта новость окончательно убила настроение. Злобно чертыхнувшись на приунывших коммандос, я быстро зашагал вперед. Американцы, украдкой бросив последние взгляды на подвал, двинули следом.
Снег как обычно валил тоннами. Крупные хлопья приближали линию горизонта до тридцати метров, благо ветер еще не слишком разгулялся. Повезло нам, почти прогулочная погода. Если не считать тварей и мороза.
Минут двадцать шагали молча. Потом Джексон стал напевать какую-то занудную песенку из репертуара чукчи-путешественника. Дэйсон попробовал присоединиться, но быстро замолчал, за что я ему был невероятно благодарен. Голоса у коммандос не было совершенно, а отключать наушники нельзя. Мало ли что может произойти?
Я обернулся, недовольно буркнул Джексону:
— Или заткнись, Паваротти, или двигай быстрей! Еле плетешься.
— Да, мой белый господин! — с издевательской покорностью сказал Скэндел.
Переругиваться с американцем, у которого язык без костей, я не стал. Тот кого угодно переболтает.
Молча отвернулся и шагнул вперед. Но не прошагал и двадцати шагов, как вестибулярный аппарат вдруг взбесился. Земля как-то странно покачнулась, прогнулась вовнутрь. Одновременно с предостерегающим криком Джеймса я рухнул в пропасть…
6
Группа Хранителей, или карателей, как за глаза называли звено в Гарнизоне, неотвратимо продиралась сквозь пелену «метели». Люди упорно, несмотря на всевозможные преграды и потери, двигались в непрерывном снежном буране. И хотя давно рассвело, белесое марево только добавляло теней, но нисколько не облегчало видимость. Гротескные фигуры в черно-серых экзоскелетах выглядели жутко, но органично на фоне всеобщей разрухи.
За прошедшую ночь звено уменьшилось на одного человека. Изуродованное тело одного из зубастых щенков осталось где-то позади, наспех забросанное камнями. Егор не слишком хорошо выполнял свою работу, несмотря на его заверения в частых рейдах в «метель». Видимо, учителя у него оказались плоховаты. Как бы то ни было, но, даже не взглянув на развалины спиной, тот уселся на заледенелый гребень кирпичной стены во время короткой передышки. Крысы появились неожиданно, выпрыгивая изо всех щелей.
Егор погиб сразу. Твари мгновенно сбили с ног растерявшегося от неожиданности человека, облепили, не переставая работать челюстями. Когда группа сориентировалась и открыла огонь, человек был уже мертв.
Впрочем, Арина Веселкова не сожалела. Оставшийся в одиночестве Филипп, второй из щенков, стал вести себя еще тише. Команды выполнял с полувзгляда, а злоба из глаз вообще пропала. Уступила место испугу, а это, как известно, самое лучшее чувство для руководства.
Да и остальные девушки получили бесценный опыт. В «метели» зевать нельзя! И теперь амазонки трижды обшаривали развалины перед отдыхом, прежде чем позволить себе опустить оружие. Но и тогда настороженные взгляды продолжали потрошить окрестности. Взбитый выстрелами розовый снег с пробитыми пулями телами накрепко впечатался в память. Арина Веселкова даже на минуту пожелала, чтобы подобная стычка повторилась, и второй щенок тоже угодил бы в пасть тварям. Как-никак, но это хорошая тренировка для ее амазонок. Только спустя секунду Хранительница передернула себя. Пока каждый человек на счету, потом. Все потом…
Арина с каждой минутой начинала беспокоиться все больше. Следов беглецов пока что не нашли никаких, а расстояние уже пройдено изрядное. Постоянно сыплющийся снег, ночь и ветер могли до неузнаваемости менять пейзаж за считанные часы. И если группа движется по неверному маршруту, лучше его сменить сейчас, нежели потом вообще заблудиться.
Старшая Хранительница бросила тысячный взгляд на электронную карту на щитке шлема, закусила губу. Похоже, что нужно менять направление. Вот только какое избрать?! У группы поиска сейчас нет права на ошибку. Любой неверный путь неизбежно приведет к поражению.
Группа движется по прямой линии, как и было уговорено, но следов хантеров до сих пор нет! Не могли же Керенский и американцы лететь на вертолете по дуге? Хотя почему бы и нет? Все-таки ветер, ужасные погодные условия, ночь. Что может быть хуже для летчика? Тем более что никто из беглецов не обладал профессиональными навыками пилотирования. Их вполне могло отнести в сторону на пару километров, и в этом нет ничего удивительного.
Стоит решить, продолжать ли путь до самого Кремля или сделать несколько контрольных витков по предполагаемым квадратам приземления? Прапорщик Гарнизона Васильевич клялся, что горючего в Ми-24 совсем мало, не хватит и на половину пути. Впрочем, так же клялся генерал Борзов, что в Гарнизоне нет гранат. Клялся до тех пор, пока Арина не легла с ним в постель и, дождавшись, когда генерал уснет, не обыскала все сама. Сразу появились и гранаты, и куртки для ее амазонок, и прочие «отсутствующие» вещи.
«Еще сотня метров, и привал. Людям нужно отдохнуть! — решила Хранительница. — А потом свернем, проверим дугу полета… или все же идти до самого Кремля?.. Черт! Успеть бы перехватить ублюдков!»
Арина стиснула зубы. Нельзя допустить, чтобы первый контакт с новым Гарнизоном, если он вообще существует, состоялся без ее участия! Невозможно! Но и идти сейчас тупо, как баран на бойню, в «метель», в надежде найти людей, — глупо. Стоит дождаться момента, когда власть Хранителей укрепится, станет абсолютной. Только тогда можно выходить на контакт. А Керенский может все испортить, если припрется туда с американцами!
— Старшая Хранительница! — сухо прошелестело в наушниках. — Вертолет!
Арина дернулась, будто от удара. Мысленно обругала себя за невнимательность и поспешила вперед.
Развороченное туловище вертолета медленно и пугающе проступило сквозь шторы падающего снега. Боевой вертолет почти не узнать под толстым сугробом. Лишь все еще четкие очертания стремительной фигуры и уродливо сломанная лопасть говорили о том, что это не кровожадная тварь поджидает добычу, а творение рук человека.
— Молчание в эфире! — быстро шепнула Веселкова.
Хранительницы остановились, бросая испуганные взгляды на предводительницу. Арине стоило огромного труда унять вдруг бешено заколотившееся сердце и взять себя в руки. Долгожданная встреча произошла.
Арина быстро проверила готовность оружия, махнула рукой, будто кого-то отгоняя.
Идущие впереди амазонки метнулись в стороны, пропали в снегопаде. Выждав секунду, двинулись вперед и идущие в центре.
Но чем ближе подходила Старшая Хранительница к вертолету, тем больше крепло в ней чувство, что никого они не найдут. Слишком спокойно вокруг. Интуиция молчит, а Арина привыкла ей доверять. Значит — засады нет.
Из снежной пелены неожиданными призраками вынырнули закованные в черно-серую броню фигуры амазонок, знаками показали, что никого нет. Вновь встали по флангам.
Уже не особо скрываясь, Веселкова подошла к Ми-24, заглянула в заваленную снегом кабину. Перчаткой расчистила снег, недовольно покосилась на разбитые приборы. Потом включила общий канал связи:
— Обыскать окрестности! Найти следы беглецов!.. Только не забывайте смотреть по сторонам!
Хранительницы метнулись в стороны, сразу же пропали в белой вате, словно бы и не было никого. Рядом осталась только верная Танюша.
Арина проводила фигуры девушек задумчивым взглядом. Те начинают приобретать настоящую армейскую исполнительность, это радует. Если так пойдет дальше, хантеры окончательно ослабнут и вся власть перейдет в штаб Веселковой.
Арина хмыкнула, вернулась к вертолету, принялась тщательно его обыскивать. Заглянула в трюм, едва не зарычала от злости. Приготовленные генералом тюки со снаряжением пропали. А это значит, что все хантеры живы, хотя даже втроем им не унести все на себе!
— Они должны быть неподалеку! — процедила Веселкова. — Они не могли уйти далеко.
— Подать пеленг в Гарнизон? — исполнительно выпрямилась Танюша.
Арина покачала головой.
— Еще рано. Пеленг обязательно перехватят хантеры и поймут, что мы устроили за ними погоню. Да и зачем посылать сигнал? Все равно снаряжения нет. Вот когда мы схватим Керенского и найдем похищенные вещи, тогда можно и Гарнизон уведомить.
— Ты права, Ариночка! Как я сама не догадалась! — масляно и обожающе улыбнулась девушка.
Веселкова поморщилась от откровенного заискивания, но ничего не сказала. В конце концов, у Танюши просто не достает ума понять, что она подхалимничает. А сообщать ей об этом не имеет смысла. К чему сейчас ссоры, когда каждый человек на счету?
Арина попыталась определить время, когда хантеры покинули вертушку, но это оказалось невозможным. Не меньше, чем несколько часов, это точно.
— Старшая Хранительница, — возник в наушниках холодный голос Виктории.
— Я слушаю, — сразу отозвалась Веселкова.
Немногословная девушка не станет просто так беспокоить, наверняка что-то нашла.
— Вам стоит на это взглянуть. Похоже, что хантеры где-то поблизости. Я нашла их убежище.
Арина скользнула взглядом по радару на экране, определила направление. Быстро направилась к Виктории. Следом тенью вышагивала Танюша, не отходя от обожаемой начальницы ни на шаг.
Виктория стояла у развалин, точно таких же, как и сотни вокруг. При приближении Арины выпрямилась, указала рукой вниз. Но Веселкова и сама уже заметила навес над черным квадратом входа в подвал.
— Похоже, что здесь они ночевали, — пояснила Виктория. — Там остатки костра и армейских концентратов. И снаряжение из вертолета.
— Отлично! — искренне обрадовалась Хранительница. Хоть одна из целей выхода в «метель» оказалась выполнена!
Быстро сбежала по ступеням, замерла на пару секунд, привыкая к темноте. Заметила сваленные тюки у стены, бросилась к ним. С раздражением отметила несколько пустых карманов с боеприпасами, наверняка их забрали с собой хантеры. Но радость находки все равно превысила злость. По крайней мере, Хранительницы вернутся в Гарнизон не с пустыми руками, даже если не смогут найти беглецов. И вертушку нашли, и припасы вернули. Одно это уже поднимет авторитет организации вровень с генеральским. А все остальное — дело техники.
— Хантеры ушли отсюда часа три-четыре назад, — негромко сказала Виктория, ощупывая голой рукой остывшие угли.
Арина обернулась на голос, машинально кивнула. Что-то в этой девушке настораживало Веселкову, не давало расслабиться. Может быть, сознание того, что для нее организация Хранителей всего лишь средство для мести мужу? Или еще что-то? Но уловить скользкую мысль Арина так и не смогла.
— Отлично, — повторила Веселкова. — Отлично.
Раздумывая над дальнейшим планом действий, Старшая Хранительница вышла из подвала, покачнулась на сильном ветре, что сразу вцепился в новую жертву на поверхности. Следом за ней вышла и Виктория.
— Отметь на карте местоположение снаряжения, — бросила она Керенской. Сейчас в Арине сражались две силы — мстительное желание поймать беглецов и рассудительность, требующая отдыха для людей и возвращения в Гарнизон.
— Что будем делать? — незаметно подкатилась Танюша. Как бы невзначай прижалась, обхватила руками руку Веселковой.
— Я считаю, что нужно продолжать путь. Хантеры не могли уйти далеко. Чтобы не потерять их след, нужно идти, — лязгнул металл в голосе Виктории.
— Людям нужен отдых, — все еще сомневаясь протянула Арина. Она и сама склонялась к такому решению, но в ней заговорил демон противоречия.
— Мы можем утратить преимущество и потерять след Керенского, — так же холодно и спокойно сказала Виктория.
— Может, вернемся? — жалобно спросила Танюша. — Вещи нашли…
Вдали, прорывая плотную завесу непрекращающегося снега, проревела тварь. Крик едва смог пробиться сквозь ватное покрывало снега и завывающий ветер, но даже с такого расстояния была слышна злоба, сквозящая в нем. Так может кричать волк, что напал на след добычи.
— Что это? — испуганно спросила Танюша, прижалась к Арине сильней. Та почувствовала, как девушка дрожит всем телом, с отвращением отодвинулась.
— Это Керенский! — жестко, с ненавистью процедила Виктория.
— Откуда знаешь? — метнула взгляд Веселкова.
— Я его чувствую.
Словно в ответ на ее слова, барабанной дробью, но на пределе слышимости затарахтели выстрелы.
— Всем ко мне! — рявкнула Арина. Решение было принято. — Выдвигаемся!
Виктория первая бросилась на звуки, став по правому флангу группы. Даже Арине было жутко смотреть, с какой кровожадной улыбкой эта женщина рвется вперед.
7
Лед под ногами вдруг пошел цепью трещин, захрустел.
— Осторожно! — запоздало крикнул Джексон.
Фигура американца тут же метнулась вверх, заснеженная поверхность пропала. Я даже не успел сгруппироваться, рухнул в искусственный колодец. Меня пару раз сильно приложило спиной о неровные стенки, вздернуло вверх тормашками, что-то ударило. Казавшийся минуту назад далеким пол с яростью дикого зверя бросился к лицу, ударил, едва не своротил шею. Ударом сразу выбило воздух из легких, едва не лишило сознания. Даже амортизаторы «умной брони» не спасли.
Я некоторое время лежал пластом, пытаясь вновь начать дышать. Отбитые легкие горели огнем. Потом с трудом поднял голову, в шее что-то надсадно хрустнуло, аж в глазах потемнело.
Сверху донесся встревоженный голос:
— Хантер! Ты как?
Я успел заметить гладкие, будто вымытые во льду теплым потоком углы, серые колоны грязного льда. В память с пугающей четкостью врезались многочисленные вмерзшие в лед тела людей, придавленные камнями. Ужас как-то лениво, отстраненно кольнул, будто пробуя на прочность.
И тут раздался рев.
Меня швырнуло на спину, ударило о стену. Только через секунду я сообразил, что это я сам отпрыгнул. В глубине ледяных переходов возникло смутное движение, будто сами стены задвигались, бросились навстречу. Секунду спустя ошарашенное, растоптанное страхом сознание выхватило толстые, с фонарный столб, щупальца. Они быстро и деловито, без лишней суеты, будто имели глаза, скользили между колонн. С легкостью великана рушили неожиданные препятствия.
Я панически засучил ногами, вдавливаясь в стену, попытался закричать, но горло отказалось повиноваться.
— Автомат!!!
Крик донесся с трудом, будто слышен сквозь сон чей-то тихий шепот. Я не сразу понял, что от меня хотят. Какой на фиг автомат, когда здесь, в сыром холоде мрачного подземелья, ТАКОЕ?!
Щупальца с пугающей легкостью оттолкнули вмерзший в лед, раздавленный бетонной глыбой автомобиль. Тот с громким скрежетом отлетел в сторону, дважды перевернулся. Щупальца короткий миг держали «в поле зрения» машину, потом, не касаясь стенок, устремились дальше. Мгновение, что для меня было длиннее всей моей жизни, и щупальца, будто исполинские змеи, замерли передо мною.
Я различил отвратительную серую кожу, покрытую замерзшей слизью. Еще более отвратительные короткие рыжие волоски и присоски. Те пульсировали, бледно розовыми ртами сжимались и разжимались, открывая мелкие, как у рыб, ряды зубов.
Мне показалось, что щупальца каким-то образом принюхались. С удовлетворенным чавканьем вздрогнули, со скоростью молнии метнулись вперед, будто тараны.
В следующую секунду я вновь обрел контроль над онемевшим телом, бросился в сторону. В спину мощно ударило, меня швырнуло метров на десять вбок, приложило о стену. Ударом едва не выбило сознание.
Сверху божественным громом застрекотало. Новый крик «спрута» на мгновение заглушил выстрелы, оглушил меня. Не вполне осознавая, что я делаю, перевернулся, вскочил. Рядом ударили в глыбу льда сноп щупалец, раскрошили в мелкую крошку. Ударом меня вновь швырнуло на пол.
— Хантер, оружие!!! — зарычал над ухом разъяренный голос Дэйсона.
Чьи-то руки ухватили меня за шиворот, сунули автомат. Я даже не посмотрел на человека, тут же нажал на курок. КАт загрохотал, метнувшиеся щупальца перерубило свинцом, выпотрошило. Те, уже на излете, ударили в грудь, опрокинули, обдавая зловонным запахом крови. Обрубки тут же втянулись в один из проходов.
Не успел я как следует отдышаться, из другого прохода метнулся новый пучок щупалец, остервенело рванулся вперед. Рядом ярко вспыхнуло, тяжело грохнул дробовик. Потом, не останавливаясь, американец подряд выбил всю обойму. Я и сам уже жал на гашетку.
Щупальца будто попали в вентилятор, взорвались, забрызгали кровью стены. Лохмотья серой кожи и бледного мяса разметало по проходу.
— Джексон! Трос!!! — безумно заорал над ухом американец.
От неожиданности я едва не всадил очередь в коммандоса, только в последний миг успел отдернуть палец с курка.
Джеймс быстро цеплял на мой пояс сброшенный Джексоном трос. Щелкнул застегивающийся карабин.
— Тяни!
От мощного рывка я едва не выронил оружие, успел забросить ремень КАта на спину. В следующий миг полет остановился, и я, болтаясь, повис на высоте метра над землей. Сообразив, начал карабкаться по стенам, с невероятной скоростью перебирая ногами. В следующий миг дневной свет, казавшийся наверху тусклым и грязным, буквально ослепил. Я упал брюхом на лед, рванул карабин на поясе, бросил трос в провал.
— Дэйсон!!! — крикнул я. — Цепляйся, я наверху!
Трос с легким шелестом исчез внизу, натянулся, подергался. Я вскочил на ноги, вцепился вместе с Джексоном в трос, натянул. «Мышцы» сервомоторов экзоскелета взвыли от натуги.
Раздался дикий рев, внизу что-то ударило так, что вздрогнула земля. Потом еще раз. Трос мгновенно ослаб, будто его обрезали. На мгновение волосы под шлемом зашевелились, когда я представил судьбу американца.
— Джеймс! — позвал Джексон.
Вдруг трос натянулся, потащил вниз. Мы едва успели затормозить ногами.
— Тяни!!! — страшно заорал Скэндел, падая на спину.
Я тоже не выдержал, рухнул на землю, засучил ногами, отползая. Снизу донесся новый рев, наполненный болью и лютой ненавистью. В ответ без остановки застрекотал автомат американца. Над провалом показался край шлема, потом шлем целиком, плечи. Я напряг все силы. Рванул трос, не переставая скользить по льду. Американца, как рыбу на крючке, выбросило на лед, по инерции протащило еще пару метров.
Дэйсон вскочил на карачки, быстро-быстро перебирая конечностями, пополз в сторону. За спиной из колодца вынырнули окровавленные щупальца, ударили в лед, обрушивая своды подземной ловушки. Мы с Джексоном тоже вскочили, не выпуская из рук троса, побежали, утаскивая пойманного на крючок американца. Лед под ногами мелькал со скоростью асфальта под днищем автомобиля на скоростном шоссе.
— Стойте! Стойте! Вы до Кремля меня волочить будете?!
Я не сразу сообразил, что Дэйсон уже минуту орет по интеркому. Не выпуская троса, я остановился, обессилено упал лицом в снег. В ушах мощным водопадом гудела кровь, сердце оглушительно стучало. Мне казалось, что я сейчас умру от недостатка кислорода, быстро-быстро задышал.
Под боком раздалось карканье, но я был не в силах повернуться. Через миг я сообразил, что это хрипло смеется Скэндел.
Я сел, с удивлением покосился на американца, потом перевел взгляд на его напарника. Дэйсон лежал на льду запутанный в трос. Похоже, что мы его тащили вверх ногами, несколько раз стукнули об углы, если судить по вмятинам на шлеме. А потом, вдобавок, волокли по поверхности ногами вперед. Сейчас Джеймс с трудом разгребал собранный неуклюжим комбинезоном сугроб, пытался выпутаться троса. На миг он остановился, покосился с укором на нас.
— Когда все это закончиться, если кто вспомнит — убью! — мрачно пообещал Джеймс.
Я облегчено засмеялся, не столько из-за комичности ситуации, а для разрядки. Иначе бы заорал.
Все произошло настолько быстро, что весь ужас ситуации только начал доходить. Руки мелко дрожали, в живот будто ухнула глыба льда. Второй раз в жизни я столь близко сталкиваюсь со «спрутом» и ухожу живым. Это просто небывалая удача! В Гарнизоне были, конечно, люди, что пережили такую встречу. Но для них на всю жизнь суровым напоминанием о тварях «метели» остаются ампутированные конечности, которые давили титанические щупальца.
Я кое-как встал, помог выпутаться из троса Джеймсу. Пальцы тряслись так, что простейшие узлы я распутывал только с третьего раза. А глаза волей-неволей возвращались к черному провалу на льду, где еще разочарованно ощупывали снег толстые щупальца.
8
Арина Веселкова бросила взгляд на часы. Бег в «метели» продолжается уже сорок пять минут. Достаточно для того, чтобы обнаружить беглецов, если, конечно, направление выбрано верно. Впрочем, выстрелы и рев твари слышались достаточно долго, чтобы принять все необходимые поправки к маршруту.
Задние крылья звена все больше и больше отставали. Экзоскелет костюмов облегчал работу, но не наполнял мышцы силой. Бессонная ночь, проведенная в пути, все сильнее сказывается на амазонках. Если ничего не удастся найти впереди, нужно устраиваться на привал. Иначе Керенского они обнаружат уже падающие от усталости, что существенно уменьшит их шансы на победу. Ведь с хантером два профессиональных убийцы, давно привыкших к сложностям и лишениям. Для них будет парой пустяков справиться с уставшими девушками, совсем недавно взявшими в руки оружие.
— Вижу ловушку по центру! — стеганул сухой голос Виктории, которая неутомимо бежала впереди.
А секунду спустя и сама Старшая Хранительница уже увидела глубокую трещину во льду.
— Стоп! — крикнула Арина, по рассказам хантеров вспоминая, что именно означает такая брешь. Потом запоздало вспомнила, рявкнула: — Молчание в эфире!
Амазонки рассыпались, встали на одно колено, вскинули автоматы. Ни дать ни взять — заправские солдаты. Стоит только чуть-чуть набраться опыта.
Арина бросила взгляд на россыпь красных точек на радаре «умной брони». Жаль, не удосужилась спросить техников Гарнизона, будут ли видны при приближении на радаре фигуры беглых хантеров. И, что еще более важно, будут ли они сами отмечены на радарах беглецов!?
Хоть Керенский с американцами и не находятся в зоне видимости радаров, Арина решила не рисковать. Жестом отодвинула правое крыло амазонок, с Викторией, к краю провала. Старшая Хранительница все больше и больше сожалела о том, что взяла девушку с собой. Уж очень странно та себя ведет. Заставляет ее волноваться. А вдруг во время долгожданной встречи с хантерами она их предаст? Поведет себя по-иному?! Было бы совсем хорошо, если бы она сейчас упала в лапы «спрута»… Хотя, ее же можно банально подтолкнуть.
«Нет! Глупости! — гневно оборвала себя Арина. — Что это за трусость, мать твою?! Она сама, несчастная девушка, пришла к нам! Это ублюдок Керенский насиловал ее, избивал! А ты ей не доверяешь! Вспомни себя! Вспомни эти волосатые грязные лапы, что тянулись к тебе каждый вечер! Запах перегара и пота!»
— Вика! — быстро сказала Арина. — Отойди от края!
Керенская вздрогнула от неожиданности, ведь приказано было молчать в эфире, но машинально отошла. В этот момент из бездны провала показались толстые щупальца. По рядам амазонок прошла волна отвращения и ужаса. Кто-то, забыв о приказе, шумно выругался, кажется, Филипп. Кто-то помянул Господа.
Впрочем, щупальца вели себя относительно мирно, прямо как спящий крокодил на берегу. Стоишь вдалеке, спит, делает вид, что греется на солнышке. А вот стоит только приблизиться на расстояние удара — броска не заметишь!
Щупальца между тем лениво и медленно шарили по краю провала. В мозгу Арины вдруг пронеслась абсурдная мысль, что щупальца сейчас похожи на язык, что аккуратно щупает ранку на небе, или разрушенный кариесом зуб. Они мягко и аккуратно гладили края провала, с хрустом ломали тонкую корку льда. Потом одно из них выпрямлялось, открывая отвратительные бледно розовые присоски. Те, плотно сжатые, вдруг начинали с шипением выдувать воздух. Брызгать водой на лед.
— Восстанавливает крышу, паскуда! — с ненавистью прошептала страшную догадку Танюша. Вскинула КАт. — Вот я ему сейчас…
— Стоять! — коротко оборвала Арина, ударила по стволу автомата, направляя в землю. — Выстрелы могут услышать!
Танюша подавилась готовым ответом, покорно замолчала, но глаза стали белыми. Неотрывно следили за мерно выполняющими работу щупальцами, что, казалось, ни на кого не обращают внимания.
— Следы, Старшая Хранительница!
И снова Виктория. Девушка просто не может устоять на месте! Порывается прямо сейчас броситься в схватку.
— Всем отбой, — с сожалением покачала головой Арина. — Привал. Всем Хранительницам — обыскать развалины, приготовить…
— Старшая Хранительница!
Арина начала раздражаться.
— Что, Виктория?
— Следы. Они совсем свежие!
— Я же сказала, всем отбой! Людям нужен отдых! И тебе, кстати, тоже!
Арина секунду подождала ответа, собралась отвернуться.
— Вам стоит на них взглянуть, Старшая Хранительница, — все так же терпеливо и спокойно пояснила Виктория, не выполняя команду.
Остальные девушки смотрели с испугом. Впервые кто-то, кроме печально известного хантера, решается спорить с их предводительницей.