И тут я бросился на него, свалил на пол, сам плюхнулся сверху и ну душить! Он что-то хрипел, извивался, но я со всей силы сжимал руками его горло. На меня сзади навалились, стали оттаскивать — я бешено сопротивлялся. Сколько там было человек, уже не помню. Рычал как зверь. Потом крушил все подряд.
Но все-таки меня скрутили. Теперь я в санатории. Двигаться совсем не могу, говорить — едва-едва, не слышу ничего, зато вижу хорошо. Мыслить не мыслю — потерял способность, а вот память сделалась очень выборочной: помню, как в детстве в озере тонул и как из темного холодного города торопился в Коридор Времени. Зачем я туда ходил, в тот город?
Факты
*********************************************************************************************
До флайеров рукой подать?
Самый быстрый в мире вертолет CarterCopter может разогнаться аж до 800 км/ч (для сравнения: максимальная скорость летательных аппаратов данного класса к концу 1980-х достигла 350 км/ч, крейсерская — 280 км/ч). Машина нового поколения, созданная техасским инженером Джеем Картером, удачно сочетает в себе такие достоинства современных самолетов и вертолетов, как чрезвычайно экономичный расход топлива и возможность взлетать и садиться строго вертикально. Согласно предварительным расчетам, чудо-геликоптер вполне способен осуществить беспосадочный перелет вокруг земного шара! NASA, весьма заинтригованное разработкой Картера, выделило изобретателю 670 тысяч долларов, на которые и был построен прототип.
Компьютерщики, разоружайтесь!
Указ президента Французской республики об отмене воинской обязанности ударил… по армейским компьютерным сетям. Потеряв 150000 призывников, сухопутные войска Франции лишились 2000 квалифицированных специалистов-компьютерщиков. Генеральный штаб сомневается, что за небольшую зарплату на этих рабочих местах согласятся трудиться вольнонаемные служащие. Это серьезная проблема, ведь эффективность современной армии основана на Commedment Control Communication Information — информационной системе, призванной направлять и анализировать множество собираемых на поле битвы данных.
Только для мужчин!
В последнее время столько говорилось о вреде чрезмерного облучения ультрафиолетом, что пресловутый «здоровый загар» фактически вышел из моды. Впрочем, о женщинах медики беспокоятся куда меньше, ибо современная косметика, как правило, содержит специальные вещества, защищающие кожу от прямых лучей солнца, но что касается мужчин, в особенности стареющих… Представьте, плешивая макушка особенно чувствительна к солнечным ожогам, весьма неблагоприятно отражающимся на здоровье и даже мыслительных способностях ее владельца! Британские фармацевты весьма серьезно отнеслись к этой проблеме, и в нынешнем году компания «Pharma-vita» выбросила на рынок «Scalp Block» — защитный крем специально для лысины… Вызвала ли сия новинка бурный ажиотаж среди политиков, бизнесменов и университетской профессуры, к сожалению, остается неизвестным.
Майя Каатрин Бонхофф
ДУДОЧКА КРЫСОЛОВА
Для Беккета Ходжа это был самый обычный день, то есть из ряда вон выходящий, ибо экстраординарные случайности, странные люди и нелепые ситуации липли к нему столь же легко и охотно, как белая кошачья шерсть к парадным черным брюкам.
Беккет (для жены и друзей попросту Бек) являл собою типичного ученого, как его представляют обыватели: высоколобый, рассеянный, небрежно одетый профессор компьютерных наук с мягким голосом и манерами, страдающий забывчивостью по причине непрестанно протекающих в его мозгу головоломных математических вычислений. Он не употреблял спиртного, не сквернословил, регулярно забывал о собственном дне рождения, а чтобы вовремя поздравить жену с днем ангела, прибегал к хитроумной электронной магии. Как лектор он снискал огромную популярность и был славен также в качестве автора многочисленных увесистых томов, посвященных загадкам искусственного интеллекта, нанотехнологии и экзогенного программирования; каждый из этих бестселлеров был написан своеобразным стилем, который жена его, Марианна, именовала не иначе как крутой технояз.
Но в глубине души Беккет Ходж ощущал себя великим прозаиком. Да-да, он был непоколебимо уверен, что рожден искусным рассказчиком, хотя еще ни один читатель не прочел ни единого словечка из его произведений! Так что научные и академические достижения были для него не более чем источником безбедного существования, и этой привычной деятельностью он занимался так же непринужденно, как дышал, ел, спал и отправлял иные естественные потребности.
Знаменитый профессор мечтал лишь о том, чтобы просвещенная публика приняла его литературные труды столь же восторженно, как и все прочие плоды его деятельности, и однако на пороге тридцати шести лет он находился ничуть не ближе к желанной цели, чем в тот день, когда открыл первый текстовый файл, не имеющий ни малейшего отношения к биокомпьютерам, нейронным сетям и самоохраняющимся системам безопасности, снабженным искусственным интеллектом.
Он был изрядно обескуражен полным отсутствием интереса со стороны собственного научного редактора, коему вручил свой последний и лучший роман.
— Ты сочиняешь, как программист, — меланхолически заметил Теренс Лэнс, осилив беккетовский опус, а поскольку автор явно не увидел в данном обстоятельстве ничего плохого, добавил: — Лучше пиши о том, что ты действительно знаешь, Бек.
Последний, однако, пропустил ценный комментарий мимо ушей: в конце концов, бедняга Лэнс всю жизнь редактировал учебники, а не изящную словесность! А посему, воспользовавшись академическими кредитами, профессор решительно отгрузил драгоценный роман по сетевым адресам нескольких известных издательств — и по прошествии полугода все еще дожидался ответного стука в свою персональную электронную дверь.
Так или иначе, но перед очередной лекцией он постарался избавиться от посторонних мыслей и привел в относительный порядок необходимые заметки и конспекты, написанные от руки на плотных желтоватых листах казенной бумаги. Беку нравилось прикасаться к бумажным листам, ощущая их слабый запах: для ума, привыкшего иметь дело с абстрактными идеями, это был надежный, успокоительный штрих реальности. Его чаровали сложные запахи книжных магазинов пополам с ароматом свежей типографской краски, и воображение рисовало новенькие печатные страницы собственного романа.
Встряхнув головой, профессор вновь вернулся к реальности и приступил к чтению лекции по динамическому программированию эмоционально-чувствительных развлекательно-игровых систем. Аудитория была набита до отказа; слушатели стояли в проходах, толпились у стен, втискивались в любой закуток, кое-как вмещающий человеческое тело. Бек прекрасно знал, что коллеги-преподаватели не прочь посудачить о его бешеной популярности, задавая друг другу сакраментальный вопрос: является ли причиной этакой славы тематика его лекций, или же студенты просто сбегаются поглазеть на чудака, похожего на персонажей Диснея.
После лекций его ожидали неотложные деловые встречи: одна с деканом факультета жизненно важных наук, вторая с Советом директоров крупной финансовой корпорации, третья с полковником Трейнором, представлявшим правительство. Декан нуждался в дополнительном курсе лекций по нанопрограммированию, финансисты — в новой патентованной системе безопасности для Первого Континентального Банка, правительство — в дальнейшем усилении и укреплении снабженной искусственным интеллектом самопроверяющейся и самозащищающейся сторожевой системы, которую профессор сотворил в прошлом году по спецзаказу Министерства обороны.
У Беккета не было ни малейшего желания обучать нанотехнологии сверхплановую ораву студентов, о чем он заявил без обиняков. Во время беседы с посланцами Первого Континентального он никак не мог сосредоточиться, обдумывая первые строки нового романа, и принял предложение лишь потому, что Марианна, как он смутно догадывался, сочла бы своего супруга умалишенным, вздумай он отказаться. К сожалению, эта дополнительная работа наверняка помешает литературной деятельности… Торопливо выпроводив банкиров (правда, со всей возможной учтивостью), Бек тут же уселся за компьютер и за полчаса успел накропать пару страниц, прежде чем прибыл специальный армейский эскорт, которому надлежало доставить профессора к полковнику Трейнору.
Беккет не слишком любил работать на правительство. Точнее говоря, совсем не любил. Это была на редкость параноидальная кучка людей, и ему всегда было чрезвычайно трудно проникнуться их образом мыслей. А все потому, что он ужасно наивный, как любит повторять Марианна… Вспомнив эти слова, Бек мечтательно улыбнулся: только его жена умела говорить подобные вещи так, что они звучали подлинным комплиментом!
По его мнению, государственые мужи служили наглядным примером живого парадокса: дозрев наконец до решения никогда не использовать по назначению смертоносный ядерный арсенал, они принялись засекречивать его гораздо истовей, чем в прежние времена. Все равно как если бы человек, купивший ружье для защиты родного дома и семьи, вдруг осознал, что никак не может спустить курок, и тут же принялся бы прятать и перепрятывать уже ненужное, но по-прежнему опасное оружие в разнообразные, все более хитроумные тайники, снабженные для верности коварными ловушками.
Сама идея выглядела донельзя абсурдной, и хотя, выполнив правительственный контракт, Беккет должен был стать богаче на несколько миллионов, он с гораздо большим удовольствием посоветовал бы правительству попросту избавиться от ружья или, на худой конец, аккуратно разрядить его и закинуть подальше патроны.
Вместо этого они заказали ему высокотехнологичный сейф, то бишь интеллектуальную сторожевую систему, а теперь желали снабдить ее еще более коварными ловушками.
Свидание с полковником Трейнором протекало в столь теплой и дружественной атмосфере, что Беккет уже почти не чаял вырваться на свободу. Набравшись смелости, он приказал шоферу отвезти себя прямо домой, поскольку изнывал от желания очутиться наконец в своем кабинете: мобильный блок памяти, на котором было записано начало первой главы, казалось, готов был прожечь дыру в его новеньком портфеле!
Марианна оказалась уже дома.
— Удалось выбраться пораньше, — сказала она, вручая мужу стакан апельсинового сока. — Деловой ланч с Лизой Хэррис! Черт бы побрал эту женщину, у меня от нее сплошная головная боль. Вобразила, что она — пуп Земли. Тебе пришел ответ от издателя.
— Что-что?
Беку понадобилось целых пять секунд, чтобы догадаться, о чем идет речь. Невзирая на десятилетнюю практику сортировки разнородной рассеянной информации, которую его жена имела обыкновение вкладывать в свои монологи, он так и не научился делать этого быстро.
— Я говорю, что просмотрела электронную почту. — Она повысила голос, поскольку Бек уже бежал к своему кабинету, расплескивая по пути апельсиновый сок. — Какой-то барон из какого-то Сетона!
Барон оказался Лоренсом Бурбоном, а издательство — Сефтон-Хаузом. Послание гласило: «Через неделю я буду по делам издательства в Бостоне, и мне хотелось бы встретиться с Вами, чтобы обсудить Ваш роман. Я обнаружил там множество интересных идей, и думаю, мы могли бы поработать над ним вместе. Что Вы скажете о ланче в «Шератоне» в будущий вторник? Если это предложение Вас устраивает, будьте добры послать мне весточку». Далее следовал сетевой адрес, а в качестве приложения — стереоскопический фотопортрет немолодого улыбающегося мужчины с живыми темными глазами, аккуратной бородкой и роскошной шевелюрой, тронутой сединой.
Рухнув в кресло перед компьютером, Бек молниеносно вошел в Интернет. «Буду счастлив побеседовать с Вами! — трясущимися пальцами отстучал он на клавиатуре. — Может быть, встретимся в час дня? До полудня у меня лекции». К этому посланию он присовокупил собственный фотоснимок, дабы великолепный Лоренс Бурбон смог опознать его без труда.
Ответ пришел почти сразу, пока Бек, машинально прихлебывая остатки апельсинового сока, все еще читал и перечитывал первое послание. «Час дня — прекрасное время. С нетерпением жду встречи», — сообщил Бурбон.
— Дорогой, ты весь дрожишь, — промурлыкала ему в ухо Марианна.
— Кажется, когда-то ты реагировал подобным образом и на меня?
Профессор не был настолько рассеянным, чтобы не уловить намека.
— А почему бы нам не выбраться в город? Пообедаем в хорошем ресторане, прогуляемся…
Марианна бросила взгляд на руки мужа, машинально поглаживающие клавиатуру.
— Мы сделаем так. Быстренько перекусим у Джованни и сразу вернемся домой. У тебя будет целых три часа для работы над первой главой, но ровно в одиннадцать ты должен быть в постели!
С этими словами она удалилась, предоставив Беку возможность заархивировать драгоценную переписку с издателем и просмотреть остальную почту. Проводив жену глазами, он не мог не отметить (как и всегда!) ее гибкую, истинно кошачью грацию и в очередной раз изумился, как же это ему удалось завоевать такую удивительную женщину.
Остаток недели профессор, с замиранием сердца предвкушавший заветное свидание, посвятил на редкость плодотворной деятельности. В свободное от лекций и семинаров время он ухитрился проделать большую часть работы по модификации пентагоновской штучки, то бишь пресловутой сторожевой системы, внес в ее программное обеспечение ряд тонких нюансов, а заодно заложил солидный фундамент проекта под кодовым названием «Банковский сейф». И каждую минуту, какую удавалось урвать от этих важных дел, он уделял доработке своего романа.
Руби, деловая партнерша Марианны, сочла последнее занятие мартышкиным трудом.
— Зачем все это, если твоей книгой уже заинтересовались?
— Издатель может потребовать определенных изменений, — объяснил Бек.
— Но ты ведь не знаешь, каких!
Замечание это настолько его расхолодило, что всю субботу и воскресенье профессор занимался только программированием. Если не считать, конечно, двухчасовой прогулки на велосипедах с Марианной (уступка ее настоятельному требованию поддерживать физическую форму!) да двух-трех коротких абзацев нового рассказа, коему, несомненно, предстояло быть похороненным в той же архивной директории, где упокоились предыдущие.
Отель «Шератон» блистал вызывающей роскошью. Его гигантский центральный холл был весь в огромных зеркалах, бронзовых завитках, бежевой коже и персиковом бархате, и даже растения в кадках при ближайшем рассмотрении оказались искусными декоративными конструкциями из той же бронзы, натуральных шелков и искусственного жемчуга.
Бек был впечатлен. Его даже слегка затошнило от волнения. Прежде он полагал, что львиная доля доходов от издательского бизнеса достается тем, кто пишет и публикует бесконечные семейные саги, душещипательные любовные романы и зубодробительные боевики, а также тем, кто владеет правами на их экранизацию. Сам факт, что издатель фантастики поселился среди этакого великолепия, навел его на глубокие размышления. Ни один из знакомых ему редакторов учебной литературы не мог позволить себе ничего подобного.
Лоренс Бурбон оказался довольно рослым, выше самого Бека, и был одет в светлый щегольской костюм с ослепительно-белой рубашкой и красным шелковым галстуком. И хотя наряд придавал ему образ лощеного сноба, лицо издателя выглядело открытым и приветливым, а в темных глазах мерцали искорки юмора. Беккет проникся к нему симпатией с первого взгляда, и надежды его воспряли… особенно когда он увидел в центре круглого столика, где их дожидался вычурный кофейный сервиз, распечатанную на отличной бумаге копию своего романа.
— Итак, доктор Ходж! — жизнерадостно воскликнул издатель, лишь только они уселись друг против друга.
— О! Прошу вас, зовите меня Беккетом или Беком… Как вам будет угодно.
— Хорошо, пусть будет Беккет, — согласился Бурбон, предупредительно наливая ему кофе. — Итак, Беккет! Я искренне рад, что наша встреча состоялась, поскольку… — Он отставил кофейник и со значением возложил обе ладони на плотную стопку печатных страниц. — Мне чрезвычайно приятно сообщить вам, что это действительно КНИГА!
Бек почувствовал, что неудержимо краснеет.
— Мне чрезвычайно приятно это слышать, — пробормотал он. — Сказать по правде, я удивлен, что вы обеспокоились распечатать рукопись, ведь столько бумаги… В конце концов, любой киберчтец…
— Имейте в виду, Беккет, что ложная скромность не к лицу истинному писателю, — шутливо пророкотал Бурбон. — Это хорошая книга. Основательная. Интригующая. Весьма интересные характеры. В особенности Мартин, ваш маг-программист. По всему видно, что вы знаток программирования… Это, знаете ли, придает роману достоверность!
Бек смущенно кашлянул.
— Мой научный редактор твердит, что я и пишу, как программист… Он посоветовал мне вернуться к учебникам, ибо для беллетристики необходимо богатое воображение.
Бурбон недоверчиво покачал головой.
— Я могу объяснить подобный совет лишь тем, что ваш научный редактор боится потерять вас как автора. Этот роман написан человеком с живейшим воображением, и в то же время вы превосходно используете свои научные знания. Словом, я восхищен, иначе бы меня здесь не было… Надеюсь, я не утомил вас своей болтовней? Простите, если так, но издатель должен знать своих писателей!
«Своих писателей?!» Беккета внезапно охватило абсурдное желание расплыться до ушей, и он поддался ему, спрятав глуповатую ухмылку в кофейной чашке.
— Что касается вашего контракта, — продолжил было Бурбон, но остановился и озабоченно взглянул на часы. — Через четверть часа у меня назначена очень важная встреча… Вы не могли бы зайти вечером? Часов в семь или восемь?
Бек был согласен на все и уже открыл рот, чтобы заявить об этом, как вдруг сообразил, что не сможет предупредить Марианну.
— Гм… А нельзя ли перенести на завтра? Дело в том, что моя жена… В общем, у нас есть одно правило… Мы никогда не изменяем свои личные планы, не посоветовавшись друг с другом. И тем более в последнюю минуту!
Бурбон воздел брови.
— Здесь есть телефон, не так ли?
— Увы, Марианна отправилась в поход по магазинам. Думаю, было бы нечестно не предупредить ее, ведь у нее могли быть, то есть были… э-э-э… совсем другие планы для нас на этот вечер.
Он густо залился краской, от души надеясь, что Бурбон не потребует уточнений.
— Ваша жена отчаянная собственница? — с какой-то странной интонацией произнес его собеседник; Беку почудилось, что это было утверждение, ставшее вопросом лишь в самый последний момент.
— Да нет, ничего подобного!.. То есть, да. Я имею в виду, мы оба такие. Видите ли, у каждого из нас столько дел, мы так мало видим друг друга… Словом, мы очень дорожим каждой минутой, которую можем провести вместе, и потому… — Он окончательно смешался и смолк.
Бурбон одарил его широкой дружеской улыбкой.
— Понимаю. Завтра так завтра! Еще кофе?
Профессор облегченно вздохнул. Они наскоро обговорили кое-какие изменения, которые следовало бы внести в роман, и Бек покинул «Шератон» на гребне адреналиновой волны, намереваясь завтра же представить СВОЕМУ ИЗДАТЕЛЮ переработанный вариант первой главы.
Приказав Дому проиграть всю фонотеку Вивальди, он с жаром приступил к правке и занимался этим, как ему показалось, лишь несколько минут, когда появилась Марианна.
— Что ты здесь делаешь, хотела бы я знать? — нахмурив брови, поинтересовалась она. — Разве у тебя сегодня больше нет занятий?
Бек глазел на нее целых две секунды, прежде чем до него дошло, что жена абсолютно права.
— Боже мой, я совершенно…
— Выпал из времени, — закончила за него Марианна. Засмеявшись, она подошла к мужу и чмокнула его в лоб. — О, дорогой, я подозреваю, что ты уже на полпути к раскрытию жгучей тайны хронопутешествий!
— Кто мне скажет, что тут происходит? — вопросил за его спиной знакомый женский голос.
— Привет, Руби, — рассеянно пробормотал Бек, — лихорадочно соображая, то ли мчаться во весь опор в университет, то ли позвонить и соврать, что немного простудился (кха-кха!), прилег отдохнуть… и совершенно выпал из времени.
Руби Вилсон демонстративно сложила руки на внушительной груди и обвиняющим тоном изрекла:
— Почему ты дома?
— Сохрани файл, — велел он компьютеру и обернулся к гостье. — А что, у вас назначено тайное свидание?
Женщины обменялись взглядами.
— Само собой, — сказала Руби. — Разве ты не знаешь, что мы самые знаменитые ведьмы местного ковена? И как раз собирались в глубочайшей тайне принести ритуальную жертву на заднем дворе?
— Нет-нет, — покачала головой Марианна, — ты забыла, что сегодня вторник. По вторникам у нас всегда прием новых членов, а потом, разумеется…
— Оргия! — торжествующе вскричала Руби. — И как я могла позабыть?!
— Ты так и будешь здесь сидеть? — Марианна тоже сложила руки на груди, демонстративно поглядывая то на мужа, то на антикварные часы красного дерева, украшающие стену над камином. — По-моему, тебе следует немедленно отправиться в университет.
Профессор с тоскливым вожделением поглядел на компьютер, но чувство долга оказалось сильнее. Он еще раз записал драгоценный файл, выключил машину, вынул мобильный блок памяти, сунул его в карман и поспешил к своему автомобилю.
Женщины вышли на веранду и молча наблюдали за ним, а когда Бек тронулся с места, дружно помахали. «Точь-в-точь заговорщицы», — подумал он и сам удивился, с чего бы подобная мысль могла прийти ему в голову. Он удивился еще раз, когда сообразил, что и словечком не обмолвился о своем успехе с книгой. И наконец, Бек несказанно изумился, когда осознал, что ему совсем не хочется говорить об этом Марианне.
Он успел на последний семинар, а после него отправил на электронную доску объявлений извинение за пропущенные занятия. Когда Бек вернулся домой, Руби уже не было, а Марианна, завернутая в махровую простыню и с мокрыми волосами, сидела на веранде с большим стаканом апельсинового сока, в то время как домашняя аудиосистема проигрывала ей запись шорохов тропического леса.
— А теперь рассказывай, — сказала она после того, как Бек запечатлел супружеский поцелуй на ее влажном лбу. — Как прошла твоя встреча с этим типом?
Профессор поколебался, но секрет более не желал оставаться секретом.
— О, это было нечто… нечто… Нет, ты представляешь, ему действительно понравился мой роман! Просто с ума сойти. Конечно, он предложил кое-что поправить в первой главе…
— Ты подписал контракт?
— Пока еще нет, но…
— Бек, ты не обязан ничего изменять, покуда не увидишь сумму прописью.
Он воззрился на нее с изумлением.
— Но, Марианна, ему нужна эта книга! Он только хочет узнать, смогу ли я самостоятельно выправить первую главу.
Она задумчиво кивнула.
— Повтори еще раз, как называется издательство. Я сказала Руби, что Сетон, а она говорит, что это, должно быть, Сефтон. Но ведь это не Сефтон?
Что-то стояло за этим вопросом, понял он, поскольку жена с преувеличенным вниманием разглядывала свой стакан.
— Это действительно Сефтон. В чем дело?
— Ты слышал что-нибудь об их последней книге?
— Не припомню. А что?
— «Голос ревущего огня», автор Ибрагим Икс.
Бек отрицательно покачал головой.
Марианна внезапно ухватила его за волосы и чувствительно дернула.
— Иногда, мой возлюбленный супруг, ты чересчур туп для этой жизни! Ибрагим Икс — крупный международный террорист, и тебе это должно быть прекрасно известно, если ты когда-нибудь читаешь те самые электронные новости, на которые мы регулярно подписываемся! Его книга — самый настоящий учебник терроризма, приукрашенный философией, оправдывающей массовые убийства. Конечно, пресса подняла большой шум, был громкий скандал в Конгрессе, но все это только увеличило доходы издательства и автора…
Тут она замолчала, пристально глядя на мужа. Немного подождав, Бек спросил:
— И что?
— Так значит, ты собираешься иметь дело с подобными типами?
Бек замялся.
— Видишь ли, Сефтон — большой издательский дом, и какое отношение имеет отдел художественной литературы…
— Заткнись.
— Марианна?..
— Заткнись! Заткнись!
Вскочив, она убежала в дом, и через полминуты музыка леса оборвалась.
За обедом он попробовал разрядить обстановку.
— Выслушай меня, дорогая, и попытайся понять… Я вполне разделяю твое негодование, честное слово, но в чем же я виноват? Я хочу опубликовать фантастический роман, только и всего, и мистер Икс с его аморальной книгой тут совершенно ни при чем. Я, может быть, лучший эксперт по искусственному интеллекту, но как беллетрист абсолютно неизвестен, а с помощью Бурбона ситуация может в корне измениться. Нет, ты только подумай, у меня наконец-то выйдет настоящая книга… Да я мечтал об этом добрый десяток лет!
— А как насчет моральных принципов, Беккет? Твоих личных принципов?
Он молча пожал плечами. Марианна встала из-за стола и отправилась навестить Руби. Бек доел в одиночку и отправился шлифовать первую главу. Но даже это всепоглощающее занятие не развеяло горечи от ссоры, и в итоге — главный герой, выражающий его Персональную Точку Зрения, к концу главы приобрел заметный запасец цинизма.
Марианна вернулась к полуночи, как бы в насмешку над тем «обязательным правилом», которое ее муж вынужден был разъяснять Лоренсу Бурбону. Бек давно лежал в постели, но не мог заснуть. Скользнув в темноте под одеяло, она повернулась к нему спиной, и Бек почувствовал себя обделенным.
Когда он проснулся, Марианна дремала в его объятиях. Она сама приготовила ему завтрак, что всегда служило молчаливым извинением, однако террорист Ибрагим по-прежнему не выходил у нее из головы.
— Послушай-ка, ведь твой издатель вполне может знать, кто этот Икс и где он скрывается.
— Сомневаюсь… Откуда?
— Но кто-то же должен был переслать рукопись? Куда-то переводились деньги? И даже если через третьих, пятых или десятых лиц, все равно кому-нибудь что-нибудь всегда известно, разве не так?
— Гм… Возможно.
— Но ведь Ибрагим международный преступник!
— Ох, Марианна… Ты помнишь Салмана Рушди? Куче народу было известно, где он скрывается, но его враги так ничего и не узнали до самого падения режима.
— Но ты можешь узнать.
— Что-что? — возмутился Бек. — Ты предлагаешь мне заняться шпионажем? Я программист, а не секретный агент! К тому же я не пишу детективы, и поэтому мне не придется иметь дело с редактором, который работал над книгой Ибрагима Икса.
— А ты уверен?
Профессор не был вполне уверен, но высказался утвердительно. В конце концов, вряд ли редактор фантастической литературы мог взяться за публицистику политического толка! Бек уже собрался уходить, когда его озарило.
— Послушай, а может быть, это просто фальшивка? Нашли литературного «негра», тот состряпал книгу на базе реальной информации, затем подписали ее именем известного террориста…
— Но это же мошенничество. Не хочешь ли ты сказать, что намерен сотрудничать с мошенниками?
Он удалился, не ответив на вопрос.
В тот день у профессора были только утренние лекции, и он смог уделить почти три часа коммерческому проекту. С последним не все было гладко: банкиры из Первого Континентального пожелали установить у себя кое-какие ловушки, уже задействованные в системе Министерства, а по соображениям национальной безопасности он никак не мог использовать те же коды или даже близкие к ним. Словом, задача выливалась в создание новых подходов к решению старых проблем, что само по себе было довольно интересно, но, как выяснилось, весьма утомительно, потому что приходилось постоянно одергивать себя, дабы не зашагать ненароком по проторенной дорожке.
В три пятнадцать пополудни он был уже в «Шератоне», у дверей бурбоновского номера, имея при себе полностью переработанный вариант первой главы. Бурбон читал его в полном молчании, в то время как профессор с бокалом коктейля в руке потел и обмирал, как школьница на первом балу.
Покончив с последней страницей, издатель поднял голову и улыбнулся.
— Превосходно, Беккет! Превосходно! В особенности мне понравилось то, что вы сотворили с вашим Мартином Джеймсом… Грубоватые, но какие сочные штрихи!.. Да, мы будем с вами работать, — помолчав, провозгласил он и торжественно пожал руку своего свежеиспеченного автора. — А теперь о контракте… Я запрошу Сефтон, и они вышлют все документы на мой компьютер. Вы можете спокойно посмотреть их дома и оценить наши условия. Никакой спешки! Мне, так или иначе, придется задержаться в Бостоне еще на несколько дней.
Бек послушно кивнул.
— А… условия?
— Что ж, принимая во внимание ваши научные публикации и все прочее… Я уполномочен предложить вам аванс в двадцать тысяч.
Бек снова кивнул, как китайский болванчик.
— Двадцать тысяч… (Разрази меня гром!) Это замечательно. Но я хотел бы, э-э-э… (Ах, МАРИАННА!) кое-что узнать. Ведь это Сефтон-Хауз издал «Голос ревущего огня», не так ли?
Бурбон удивленно приподнял бровь.
— Да, это так.
— Скажите, не вы ли, случайно, работали с этой книгой?
— Гм! А почему вы спрашиваете?
— Видите ли, моя жена… Ей ужасно интересно, как у вас ведутся дела в подобных случаях, то есть, я имею в виду, с такими авторами, как…
— Он выдавил неискреннюю улыбку. — Полагаю, она мечтает о том, чтобы я принялся за шпионский роман.
Бурбон чопорно поджал губы.
— Боюсь вас огорчить, Беккет, но я всего лишь скромный редактор и издатель научной фантастики. Это не моя епархия… Книгой мистера Икса занимался отдел публицистической литературы, но я могу вас заверить, что попала она в Сефтон отнюдь не с черного хода.
— А у вас есть черный ход?
— Не поймите буквально. Допивайте коктейль, Беккет, а я сейчас же свяжусь с издательством.
Бек взглянул на часы.
— А сколько придется ждать? Видите ли, моя жена…
— Понимаю. Всего несколько минут, не более.
Пока они дожидались ответа, Бурбон смешал для Бека еще один коктейль.
— Знаете, Беккет, я все время питал надежду, что нам удастся немного поговорить о программировании. Я сейчас работаю над небольшим проектом для нашего издательства — искусственный интеллект и все такое… — Он смущенно улыбнулся. — Конечно, я только куратор, и мне придется привлечь опытного программиста, но хотелось бы вложить и кое-что свое.
Профессор живо встрепенулся.
— Да что вы говорите! В самом деле? А какая система? Охрана, контроль, безопасность?
— И то, и другое, и третье, всего понемножку. Боюсь, вы и представить не можете, Беккет, сколь серьезные проблемы возникают в нашем бизнесе. Особенно в таких издательствах, как Сефтон, с его блестящей плеядой всемирно известных авторов.
— Как, например, Ибрагим Икс? — пробормотал профессор, уткнувшись в свой фужер.
— Да, и не только. Возьмем, к примеру, Кенига… Я уже сбился со счета, сколько раз хакеры вламывались в нашу локальную сеть, чтобы скопировать его очередной роман, и книга появлялась в Интернете задолго до того, как мы успевали отпечатать тираж. Это колоссальные убытки, Беккет, просто колоссальные! Бедняга Кениг начал было посылать нам свои романы от имени жены и с ее электронного адреса, но и это не помогло.
— Гм! Очень похоже на то, что без своих тут не обошлось… Вы полностью уверены в ваших сотрудниках, Лоренс?
Бурбон поморщился.
— Наверное, вы правы, Беккет. Нет, я не могу сказать, что доверяю каждому работнику издательства. Увы. И я как раз надеялся, что вы сможете дать какой-нибудь полезный совет… — Он снова улыбнулся, но вид у него был удрученный.
А Бек, напротив, вспыхнул от удовольствия.
— Ну разумеется, Лоренс! Я с радостью помогу вам.
— Тогда завтра вечером? Устроим поздний обед!
— М-м-м… А насколько поздний?
— Часов в девять?
— Не могу обещать… Не знаю, удастся ли мне так быстро урегулировать свои планы, но я постараюсь.
Впервые в жизни Бек ощутил легкое раздражение при мысли о Марианне. Разве не унизительно выглядеть таким… Подкаблучником? Его охватило абсурдное желание гордо выпятить грудь и громогласно заявить, что непременно придет, невзирая на любые обстоятельства, и он открыл было рот… но ничего не сказал.
Покинув «Шератон», Бек обнаружил, что на улице уже горят фонари. Выходит, пока он общался с Лоренсом Бурбоном, на город каким-то непостижимым образом пали сумерки. Профессор удивился, но не очень, поскольку мысли его были заняты иным: он был вне себя от счастья и жаждал разделить его с Марианной.
Подъехав к дому, он увидел, что ее пикап на месте, но в окнах нет света. Так-так… Наверняка отправилась к Руби! Должно быть, жалуется, что муж не явился к обеду и даже не предупредил об опоздании!
На кухне витали аппетитные запахи, и у Бека сразу потекли слюнки; голод и раздражение успешно сражались в его душе с чувством вины. Отыскав в холодильнике сэндвич, он отправился в кабинет, чтобы в ожидании жены еще немного поработать над заказом Первого Континентального. Он поставил на место блок памяти, надел виртуальный шлем и перчатки — и решительно погрузился в трехмерный мир программы.
Та оказалась в гораздо худшем состоянии, чем он воображал, и Беку пришлось приступить к методичному наведению порядка. Он увлеченно трудился над кодовым замком для одного из самых конфиденциальных массивов данных, когда вспышка яркого света резко ударила ему в глаза, а голова его внезапно стала слишком легкой.
— Беккет Ходж! Что ты тут делаешь, дьявол тебя раздери?!
Поморгав, он увидел жену в огромной бесформенной футболке; волосы Марианны были всклокочены, а в руках она держала его собственный виртуальный шлем.
— Я… Я просто ждал, когда ты придешь.
— Зачем? Чтобы предложить мне прогулку под луной?
— Но я…
— Тебе наплевать на то, что я волнуюсь! Сперва я решила, что тебя похитили инопланетяне или шпионы. Потом — что это сделало правительство. И наконец, я додумалась до самого страшного… Что ты валяешься где-нибудь в кювете на пару с разбитым автомобилем! ГДЕ ТЫ БЫЛ?!
— Я встречался с Лоренсом Бурбоном, и тебе это известно. Он вручил мне контракт, который я должен подписать.
— И ты занимался этим до часу ночи?
Профессору показалось, что он внезапно очутился в безвоздушном пространстве.
— Час ночи? Не может быть… Это же невозможно!
— У тебя есть часы. Взгляни на них.
Бек носил часы, когда не забывал их надеть. Оттянув манжету, он продемонстрировал Марианне пустое запястье.
— Мир битком набит часами, Беккет! В твоем автомобиле есть часы. И в твоем компьютере. И пейджер показывает время. Здесь, над камином, тоже висят часы, хотя их стрелки, конечно, чертовски трудно разглядеть, когда у тебя на голове шлем. Не хочешь ли ты сказать, что ни разу не взглянул на часы?
— Вот именно. Ни разу, — пробормотал Бек, пытаясь понять, куда же подевалось время. Как могло случиться, что он вошел в «Шератон» в 3.15 пополудни, а вышел оттуда… тут он прикинул, что проработал на Первый Континентальный примерно два часа… да-да, вышел оттуда никак не ранее 10.30 вечера!
Жена презрительно швырнула ему шлем.
— Я иду спать. Теперь, когда я знаю, что ты не умер и не похищен, мне в высшей степени наплевать, чем ты тут занимаешься.
— Марианна!..
— Ты мог позвонить, — бросила она через плечо.
— Дорогая, мне очень жаль…
— Ты мог оставить сообщение на моем пейджере, — сказала она и хлопнула дверью.
В доме воцарилась мертвая тишина. Ошеломленный профессор продолжал сидеть перед компьютером.
К утру он окончательно продумал план действий по умиротворению разгневанной супруги. К счастью, это была суббота. Он позвонил в пекарню чуть свет и заказал ее любимые сдобные булочки. Он заварил для нее крепчайший арабский кофе и смиренно подал в постель. Он презентовал ей великолепный букет роз, которые собственноручно срезал с пышного куста, ветви которого неосмотрительно перевесились через садовый забор соседа-селекционера.
Марианна оценила его старания. Она была смущена, польщена и восхищена. И когда Руби напомнила ей об очередном походе по антикварным магазинам, Марианна предпочла уединенный уик-энд с супругом в тихом курортном местечке неподалеку от города. Счастливый Бек совершенно позабыл про Пентагон, Первый Континентальный и Лоренса Бурбона с его контрактом. Однако издатель не преминул напомнить о себе.
Вернувшись к своему компьютеру на исходе воскресенья, Бек обнаружил три послания от Бурбона, и во всех трех говорилось одно и то же: «Надеюсь, у Вас все в порядке? Во вторник я должен быть в Нью-Йорке. Боюсь, что днем в понедельник я занят. Если Вы по-прежнему заинтересованы в договоре с издательством, мы можем встретиться в понедельник вечером. В восемь часов в моем отеле. Не забудьте принести контракт! Надеюсь, Вы сможете немного задержаться, чтобы побеседовать о программировании. Передайте мои глубочайшие извинения Вашей супруге!»
Бек оценил варианты и пришел к выводу, что возможен лишь один: пойти к Бурбону и благополучно завершить дело, Марианне же придется понять его и смириться.
Но она не желала ни понимать ситуацию, ни мириться с ней.
— Его извинения? Да плевать я на них хотела! Почему бы твоему Бурбону не пригласить за компанию и меня? Разве он не жаждет познакомиться с твоей очаровательной супругой? Что ты ему про меня наплел?
— Ничего. Просто он намерен слегка попользоваться моими мозгами на предмет программирования. А ты, моя дорогая, всегда находила сей предмет невыносимо скучным.
— Не столько скучным, сколько таинственным. По-моему, это все равно, что взывать к древним богам! Сплошное мумбо-юмбо, худу-вуду, сезам, откройся и так далее, и тому подобное.
— Любопытное мнение. Но в любом случае тебе будет неинтересно.
— Ты уверен? И почему ты, собственно, позволяешь использовать себя подобным образом?
— Что значит — использовать? Марианна, этот человек хочет выпустить мою книгу! И даже собирается заплатить мне за это удовольствие! У них в издательстве возникли проблемы с защитой информации, только и всего… Какой-то хакер повадился красть у них романы и переправлять в Интернет.
— Ха-ха! И ты, конечно, так растрогался, что готов дать им бесплатный совет?
— Мы не настолько нуждаемся в деньгах, — сухо заметил профессор.
— А ты спросил у него про Ибрагима?
— Представь себе, спросил! Лоренс Бурбон никогда не имел дела с мистером Иксом.
— И все же его издательство выпустило эту книгу!
Бек встал с дивана и пробормотал:
— Я, пожалуй, немного поработаю.
— Так-так! Прячешь голову в песок? Это глупо, Беккет. Действительно глупо. Руби говорит…
— Мне осточертело слушать, что говорит Руби! — рявкнул профессор.
— Не кричи. Я все поняла.
Она тоже вскочила и последовала за ним в кабинет, чего прежде никогда не делала во время их редких стычек; с другой стороны, раньше Бек никогда не ругался.
— Раньше ты никогда не ругался, — обвинила она его. — Что с тобой стряслось? И почему такая ненависть к Руби?
Бек шлепнулся в компьютерное кресло.
— Я не знаю, что со мной стряслось! Я устал. Я весь издерган. Я почти на грани публикации…
— Ну если одной лишь перспективы публикации достаточно, чтобы ты стал слабонервной истеричкой… Тогда я совсем не уверена, хочу ли я, чтобы тебя опубликовали!
Профессор злобно взглянул на жену. Первый раз в жизни он чувствовал искреннюю злобу, и его лицевым мышцам с непривычки было как-то неуютно.
— Может, именно в этом, Марианна?! Может быть, ты просто не хочешь, чтобы мою книгу опубликовали — по причинам, которые известны лишь тебе самой!!!
Она молча повернулась и вышла. Бек немедля отправил Бурбону электронные заверения в том, что непременно придет, и погрузился & правительственные файлы. Спать он отправился чересчур поздно (или слишком рано, это как посмотреть) и улегся на краешке постели так осторожно, словно устраивался над пропастью.
Когда он проснулся, Марианна уже ушла; как выяснилось, она встала до звонка и отключила систему. Дьявольщина, что за дешевый детский трюк! Бек изрядно опоздал на первую лекцию и горел решимостью поквитаться с женой. После полудня он вдобавок обнаружил, что оставил дома компьютерную память. Это было очень странно. Он мог поклясться чем угодно, что сунул ее в портфель, как делал каждый день на протяжении последних пяти лет, и однако, переворошив все его содержимое, нашел лишь новенький экземпляр сочинения Ибрагима Икса…. Проклятие, опять ее работа! Пылая праведным гневом, профессор сел в машину и поехал домой.
Перед крыльцом стоял автомобиль Руби, и Бека передернуло. Раньше ему нравилась компаньонка жены, однако теперь она ужасно напоминала ему холеного бульдога в костюме от Кристиана Диора. Он живо представил себе эту картинку и чуть не расхохотался, входя в дом через кухонную дверь. Женщин не оказалось поблизости, но были слышны их голоса, обсуждающие, насколько он мог понять, стиль обоев для гостиной в доме Фейнманов. Проскользнув в кабинет, он нашел блок памяти там, где жена его оставила, то есть в цветочном горшке (символика была настолько очевидной, что профессор досадливо поморщился, разочарованный подобной прямолинейностью). Сунув блок в карман, он поспешил назад на кухню и…
Женщины были уже там.
Страстно обнявшись, они пожирали друг друга влюбленными глазами.
Профессор остолбенел.
Заметив мужа, Марианна слегка оттолкнула Руби, но та лишь крепче прижала ее к себе. Кровь в жилах Бека немедленно обратилась в чистый нитроглицерин. О, нет, попытался он уверить себя, такого просто не может быть… Ему ли не знать собственной жены? Никогда, НИКОГДА Марианна не проявляла столь неестественных наклонностей…
— Привет, Бек, — сказала Руби, насмешливо блеснув глазами. — Вот уж не ожидала!
— Ой, мамочки, — пискнула Марианна и прикрыла рот ладошкой, что было совершенно не в ее стиле. Она могла бы сказать «вот дерьмо» или «ну и вляпались», но только не «ой, мамочки»…
Что же эта мерзавка Руби сотворила с его женой?!
— Чем вы тут… — начал он и запнулся.
Руби пожала плечами и, бросив взгляд на Марианну, широко улыбнулась.
— Ну что ж, милочка, нас застукали.
Марианна смущенно захихикала.
— Мне очень жаль, Бек, честное слово!
Внезапно картинка застыла, и на миниатюрном дисплее, загоревшемся в мозгу профессора, появились строки:
ПОВРЕЖДЕН СИСТЕМНЫЙ ФАЙЛ РЕАЛЬНОСТИ
ПЕРЕЗАГРУЗИТЬ ВСЕЛЕННУЮ, ДА/НЕТ?
Потом зазвучал настойчивый ритмический писк, и Бек догадался, что это микроволновка… Кто ее включил? И зачем?
Марианна шевельнулась и раскрыла рот.
— Сейчас семь часов утра, — объявила она. — Семь часов утра. Кофе заварен. Жду дальнейших указаний.
Вдруг вся сцена, затуманившись, растворилась в смутном хаосе красок, и профессор обнаружил, что через стеклянную дверь балкона в лицо ему бьет яркий солнечный свет.
— Кофе заварен, — повторил Дом. — Жду дальнейших указаний.
Бек рывком сел в постели и очумело потряс головой. Кошмар продолжал клубиться в его мозгу.
— Где Марианна? — воззвал он хриплым голосом.
— Ее нет, — ответил Дом.
И это означало, что его жена невероятно сердита.
Беккет Ходж решил было послать покаянную весточку на пейджер супруги, но передумал. Он принял холодный душ, оделся, невкусно позавтракал и отправился в университет. В перерыве после второй лекции профессору чуть не стало дурно, когда он обнаружил, что забыл дома компьютерный блок памяти.
Ну уж нет, домой он не поедет! Связавшись с Домом из своего рабочего кабинета, Бек велел ему скачать из домашнего компьютера все необходимые файлы и переслать их на его персональный университетский терминал. Немного поколебавшись, он все-таки спросил:
— Где Марианна?
— Марианна дома, — ответил Дом.
На сей раз пауза длилась так долго, что искусственный интеллект осведомился:
— Чем могу быть полезен?