Игорь Пронин

Звездные викинги

ПРОЛОГ

Народная Анаронская Республика,

планета Кон-Рио, гостиница «Инкосса»



Нередко случалось так, что засыпавшие с Чиа Риттер мужчины спали нежданно сладко и долго, так долго, что след Чиа и всего, что она прихватила с собой, успевал основательно простыть. Не то чтобы этот бизнес был для нее сколько-нибудь основным, но время от времени Чиа любила немного подзаработать не напрягаясь. Однако в отношении подсевшего к ней в баре «Оутвик» пьяного мужичка в потертом костюме никакого злодейства Чиа Риттер и не думала замышлять — напротив, остаток вечера они выпивали на ее кровные. Тем обиднее оказалось проснуться одной, с легкой болью в висках и твердым ощущением — времени прошло немало. Опущенные жалюзи не пропускали света, но Чиа подозревала, что дело к вечеру, а ошибалась она редко. Яркий луч света был направлен на ноги женщины, однако как только она успела осознать, что произошло, переместился на ее лицо.

— Ты проснулась, Чиа Риттер, не притворяйся.

Старческий голос, напыщенный и будто чуть раздраженный. Большой начальник? Чиа раскрыла глаза, картинно заслонилась ладонью от света и захлопала ресницами.

— Кто здесь?!

— Прежде всего: если будешь совершать резкие движения, тут же получишь в задницу заряд нейролептика. Так что оставайся, где лежишь, одеяло только поправь. Второе: сразу уясни, что нам про тебя известно все. Ты могла бы отправиться отсюда прямо на рудники, воровка, но запомни также, что этого не случится. Третье и самое важное: мы не те люди, которые интересуются судами, адвокатами, доказательствами вины и прочей ерундой. Те, кто нам не нравится, просто исчезают. Нам неважно, кто ты. В сущности, ты могла бы быть совершенной паинькой, но если ты нам нужна, Чиа Риттер, то ты будешь наша. Все поняла?

— Все.

Чиа откинула одеяло, дотянулась до тумбочки — без резких движений — и взяла сигареты. Ломаться не имело смысла. Конечно, говорил невидимый начальник чересчур торжественно, да и вообще никогда Чиа не уважала этих людей, считая их возможности сильно преувеличенными, и все же: Контора есть Контора. Еще неизвестно, к чему эта встреча, может, и чем-то интересным все обернется… А что взяли в разработку таким образом — ну так это их стиль, они не только умом, но и тактом никогда не отличались, эти «безопасники».

Глубоко затянувшись, Чиа выдохнула облако псевдодыма, состоявшее из микроскопических капелек. Часть жидкости, оставшаяся в ее легких и гортани, мгновенно впиталась, принеся чувство легкости, боль в висках ушла. Значит, ничем серьезным ее не траванули. Но этот вчерашний Анджей… Хорош! И она тоже хороша, за двадцать семь лет ума не нажила.

«Ведь сто раз мне еще старушка Мони повторяла: никогда не доверяй слабым! Так нет, как выпью, так вечно надо кого-то утешить, кого-то под крыло взять, обогреть… Дура. Однажды допрыгаюсь всерьез, не проснусь вообще».

Чиа закинула ногу на ногу.

— Эй, але, в темноте! Вы еще что-то сказать мне хотите или пока просто на сиськи попялитесь?

— Мне не интересны ваши… так называемые… не интересны… — похоже, невидимый собеседник тоже закурил. — Госпожа Риттер, с этого мгновения вы призваны на службу Республике. Вы, вроде как, уже поняли, что другого пути у вас нет. Прекрасно. Тогда я перехожу к практической части нашего разговора.

— Хотелось бы… — вставила Чиа и накинула на плечи одеяло, проявляя тем самым миролюбивость, — старичку это должно понравиться.

— Так вот: мы оказались озадачены поведением некоторых наших друзей… Коллег из одной державы, правительство которой состоит с нами в неизменно дружественных отношениях.

— Что за держава?

— Пока неважно… Вообще неважно, госпожа Риттер. Чем меньше вы будете знать, тем лучше. Или вы не согласны?

— Согласна.

Чиа пыталась представить говорящего. Лет шестидесяти или больше. Всю жизнь трудился на «заднем дворике» власти. Много знает, горд этим, как ребенок, но вряд ли очень умен — умников в высоких креслах не терпят те, кто их туда сажает. Подчиненный не должен быть умнее своего начальника, и если судить по личности господина Президента Республики, круглые дураки сидят даже в министрах.

— Мне нужен агент. Но своего человека я внедрить не могу — всегда есть опасность, что в нашем огороде завелся крот. Вы меня понимаете?

— Понимаю. Как мне к вам обращаться?

— Зовите меня Хоук.

— Отлично. — Чиа потушила сигарету, и в комнате запахло сандалом. — Господин Хоук, если вы опасаетесь крота, то где гарантия, что этот же самый крот не узнает о нашей сегодняшней встрече?

— А вот это я — слышите, я — вам гарантирую. Не сомневайтесь, вы ничем не рискуете.

«И как он только не лопнул сейчас от важности?..» — мысленно вздохнула Чиа, но подавила гримасу. Ответ Хоука ее, мягко говоря, не успокоил.

— Хорошо… Тогда я внимательно слушаю дальше и, конечно же, очень интересуюсь гонораром. Только стесняюсь спросить.

— Не в деньгах счастье… — Хоук то ли покашлял, то ли посмеялся. — Госпожа Риттер, Республика не забывает тех, кто помог ей в трудную минуту. Поверьте, служба в некоторых органах стоит дороже любых денег…

«Старый идиот!» — подумала Чиа, а вслух сказала:

— И все же я несколько не при деньгах, по крайней мере, карманные, командировочные, суточные или, как это у вас называется, мне понадобятся. И еще: прошу учесть, что специальной подготовки у меня нет. Надеюсь, ваше задание не предполагает гонок на скутерах в атмосфере, лазания по небоскребам и вырывания сердец у врагов? Я девушка слабая.

Снова кашель.

— Насмешили… Вы мне нравитесь, Чиа. Честно говоря, по досье вы показались мне несколько… Суше. Скучней. Но вы мне нравитесь. Не волнуйтесь, все, что вам нужно, — кое с кем переспать и постараться как можно больше увидеть, услышать и запомнить. Только и всего. Если получится что-то еще — прекрасно, Республика вас не забудет.

— А если получится только переспать?

— Вот за это Республика не платит. Впрочем, про оплату потом… Чиа, дело не столь сложно, как вам кажется. Через шесть условных суток вы подниметесь на борт лайнера «Королева воров», билет во второй класс вам оплатят.

— Во второй?..

— Во второй. Среди пассажиров первого и люкс-классов одиноких барышень вашего возраста обычно не встречается, да и цена не вашего… диапазона. Ведь те люди, которые нас интересуют, про вас тоже будут знать все. Это надо учесть сразу: не разыгрывайте из себя суперагента, которым не являетесь. Вы та же самая Чиа Риттер, аферистка и воровка, летите куда-то по своим делам, ну а по пути попробуете втереться в доверие к капитану и, скажем, покинуть борт с его драгоценностями.

— У капитана есть драгоценности? — вскинула брови Чиа.

— Ну, я не знаю! — рассердился невидимый Хоук. — Чем-то же вам интересен капитан, что вы станете его «рейсовой»?.. Это важно, это позволит вам свободно передвигаться по всему кораблю: капитанских… эээ… дам принято пускать куда угодно, хоть в дюзы залезьте.

— Вот я и спрашиваю: чем мне интересен этот ваш капитан? — упорствовала Чиа. — Если обо мне все будут знать, эти ваши «коллеги» и «друзья», то им мой интерес к капитану лайнера покажется странным. Это, как вы изволили выразиться, не мой диапазон. Я не шлюха. Воровка — уж ладно, но не шлюха. Придумайте мне мотив.

— Мотив… — Хоук помолчал, в круге мягкого света появилось облачко псевдодыма. Закурила и Чиа. — Мотив… Ну что ж, придумаем мы тебе мотив. У нас отделов много, пусть работают. Еще дадим тебе досье на этого капитана Олви, хотя ты ему и так понравишься. По крайней мере, если верить нашим аналитикам.

— В этом и причина вашего интереса именно ко мне, — с удовлетворением отметила Чиа.

— В этом и причина, — легко согласился Хоук. — А что в тебе еще особенного, милочка? Олви любит худощавых дамочек, с тонкими запястьями, длинными пальцами. Желательно рыженьких, ну, это не проблема, подкрасим… Да и глазки мы тебе сделаем карими.

— Они сами по себе карие, — несколько обиженно заметила Чиа. — Пленки только снять.

— Отлично! Хотя надо еще посмотреть на оттенок… Ну, это успеется, у нас три недели на подготовку. Мотив, по которому ты спутаешься с капитаном Олви, придумаем. Точно соблюдай инструкции, и все получится. Дальше — просто смотри, слушай и запоминай. В остальном следуй непосредственным распоряжениям своего напарника.

— Напарника?..

— Ты увидишь его до того, как окажешься на «Королеве воров», только один раз, сейчас. Ведь ты согласна поработать на Республику?

— У меня, насколько я поняла, нет выбора. Кстати, а куда следует «Королева воров»?

— Лорелея-пять, все Миры Ульфа, потом транзитом до Тайриса, вот и все. Тридцать шесть земных суток, учитывая стоянки. Только не увлекайся экскурсиями, милочка, помни о своей задаче. Везде ходи, все слушай. Но главное — штурман. Это и есть твоя цель.

— Минуточку… — Чиа поплотнее закуталась в одеяло. — Так может, мне следует переспать со штурманом, а не с капитаном?

— Не переспать с капитаном, госпожа Риттер, а стать его рейсовой дамой! — неожиданно повысил голос Хоук. — Это разные вещи! Для Олви это — традиция, и ни у кого другого рейсовых на борту быть не может. Следуйте, черт возьми, инструкциям. К штурману, типу по фамилии Штерн, без необходимости не приближайтесь, просто наблюдайте за ним. Обо всех новостях докладывать напарнику, у вас будет своя секретная связь.

— Какие-то имплантанты?

— Узнаете позже! А сейчас, Чиа Риттер, вы подпишете контракт.

Он не успел договорить, а в круге света показалась толстенная ладонь с чипом. Ладонь явно не принадлежала Хоуку. Впрочем, Чиа и так знала: в гостиничном номере они не одни.

Ее кей-браслет лежал тут же, на прикроватной тумбочке. Чиа просмотрела текст с помощью недурно настроенного автоюриста. Были когда-то знакомые, поработавшие над этой типовой программкой… Ну что ж, кое-что в тексте высветилось красным, но имея дело с Конторой, особо придираться не приходится. Вот только сумма контракта заставила Чиа поморщиться. Дело явно опасное, а скупы с ней, будто со штатным сотрудником. Но, с другой стороны, круиз недурен, а положение любовницы капитана лайнера позволит ни за что не платить — вот уж тут Чиа в себе не сомневалась. Посадка на Тайрисе выведет ее из поля юрисдикции родной Республики, и, хотя все может оказаться не так просто, шанс слинять неплохой. Но еще лучше — не ссориться с Конторой…

«А не понравиться ли мне этому Хоуку?» — мелькнула в голове мысль, и Чиа тут же сладко потянулась, роняя одеяло с плеч. — «Видеть бы его, старичка, — сразу поняла бы, как…»

— На что именно мне обращать внимание? — спросила она, подписывая контракт. — Что конкретно вас интересует?

— Все.

Выскочивший из кей-браслета чип мгновенно подхватила та же сильная ладонь. Хоук в темноте удовлетворенно крякнул.

— Теперь посмотри на своего напарника и хорошенько запомни. Он будет внедрен в экипаж. Конечно, есть вариант, что его раскусят сразу, но тронуть не посмеют. Просто, даже близко не подпустят к интересующим нас людям. В таком случае он станет дополнительной гарантией, что на тебя внимания не обратят. Вряд ли вам даже удастся с ним увидеться на корабле, но на случай внештатных ситуаций — запомните его…

У дверей возник еще один круг света. Обе створки распахнулись одновременно и перед Чиа появился мужчина лет тридцати пяти. Розовощекий блондин в темных очках по-военному четко кивнул-поклонился и представился:

— Ануш Фингер, к вашим услугам!

В следующий момент он шагнул вперед, выйдя из света, запнулся за ковер и с грохотом повалился на оставшийся в номере с вечера сервировочный столик.

— Очень приятно… — Чиа посмотрела в ту сторону, где зло и одновременно смущенно закашлял Хоук. — Чиа Риттер. Счастлива, что вы будете меня прикрывать, Ануш, — с усмешкой добавила она.



Союз Свободных, планета Ауд, храм Одина



Харальд Толстый прижал руку к груди, требуя общего внимания. В огромном зале он мог видеть голограммные изображения сотен конунгов, но еще большее количество оставалось невидимыми — храм Одина был построен слишком давно, тогда у викингов не было и десятка планет. Тогда, после Великого Поражения, все только начиналось. И продолжалось без серьезных бед много лет, до сегодняшнего дня.

— Братья! Теперь пора выслушать выживших детей. Лишь один из них бреет бороду, но я счел нужным показать вам всех.

Перед Харальдом возникла голограмма — небольшая, жмущиеся друг к другу дети были ему всего лишь по пояс. В середине диска проектора стоял довольно рослый юноша лет шестнадцати, слева от него — девушка того же возраста, справа — совсем еще мальчик. Все трое выглядели изрядно перепуганными, но старший старался придать лицу мужественное выражение.

— Говори, Кетиль. Говори быстро и только самое главное: сейчас тебя видят и слышат на всех планетах Союза Свободных.

— Приветствую вас, высокие конунги… — осипшим голосом произнес юноша и поклонился, едва не столкнув с диска мальчика. — Я Кетиль, старший сын Олава Смешливого с Оск-Турид. Меня удостоили чести отправиться в поход вместе с другими старшими сыновьями первопроходцев. Нас вел Бьяртмар Беспалый и полет наш длился четыреста пятьдесят восемь условных суток. Мы посетили шесть систем и все их нанесли на карты, исполнив часть долга. Но найти хоть что-то, пригодное для поселения, не удавалось. Бьяртмар Беспалый готовился создать колонию на орбите, чтобы не спеша восполнить полетный ресурс и позволить появиться потомству. Однако в седьмой системе мы нашли то, что искали. Мы назвали эту планету Хильд-Оск, и она стала нашим домом, мы поклялись завоевать ее и защищать. Но высадка не состоялась. Когда мы подлетели…

— Подробнее о действиях Бьяртмара Беспалого, Кетиль! — прервал юношу Харальд. — Что сообщили ему зонды?

— Зонды принесли нам все необходимые пробы. Хильд-Оск пригодна для жизни, там можно растить детей, прокормить миллионы! Там большой океан и есть много областей с мягким климатом… — Кетиль чуть сбился. — Она… Хильд-Оск, она…

— Она прекрасна… — одними губами сказала девушка.

— Бьяртмар знал, что планета населена? И все же решил дать ей имя до высадки, позволил вам принять клятву?

— Мы летели так долго… Мы хотели увидеть ее небо! И мы видели — на записях. Да, зонды сообщили о наличии аборигенов, но их было совсем мало: только один город. То есть город был порядочный — не меньше двадцати тысяч жителей, но больше никаких городов на планете не было. Мы собирались высадиться на Хильд-Оск немедленно и завоевать ее.

— Каковы оказались аборигены? Вы сами видели их на экранах?

— Совсем как люди… — Кетиль пожал плечами и тут же покраснел — перед старшими так себя не ведут. — Наш капитан… То есть наш конунг Бьяртмар Беспалый сказал, что это удивительно и что мы обязательно постараемся сохранить в живых нескольких существ. Да, я видел записи, и они есть в нашей капсуле. Эти твари очень похожи на землян, только одеваются странно, и оружия у них нет.

— Нет оружия? — нахмурился Харальд. — А кто же тогда погубил ваш корабль?

— Не знаю. Но уж точно не те, кто строил город на поверхности! Те ходят с дубинами и железом. Мы победили бы их легко и поселились бы в их домах! Халль Хромой смеялся, что мы еще и женщин их заберем себе, но это он в шутку… Конунг приказал готовить шлюпы, а пока — принести клятву…

— Он поступил опрометчиво! — Харальд Толстый развел руками, адресуя жест следящим за ним конунгам. — Но клятва была принесена викингами, и теперь Хильд-Оск — наша. Боги не простят нам отступничества. Продолжай, Кетиль.

— Мы были в нескольких часах хода, когда нас атаковали. Сразу два больших корабля. Бой был коротким, наши экраны не выдержали и первого залпа, а вторым нас уничтожили… Халль кричал, что это человеческие корабли, он называл их как-то, но я не помню… Он приказал нам первыми идти в капсулу. Потом корабль погиб, и автоматика отстрелила нас в пустоту. Я как мог, сориентировал ее, и за двести дней нам удалось войти в зону приема сигнала…

— К сожалению, их капсула не была оснащена современными средствами связи, их вообще нет на дальних планетах… Вот и все, что дети могут рассказать нам. — Первый конунг отключил голограмму спасшихся. — Я повторю за ними: Хильд-Оск — наша, клятва принесена нашими братьями. На ее будущих жителей напали, причем напали первыми. И, если нет ошибки, это были корабли, построенные руками человека. Я склоняюсь к тому, что ошибки нет, — откуда могли взяться похожие на людей аборигены? Прежде мы такого не встречали… Следовательно, кто-то проник в наш сектор и основал там колонию. Вот почему мы должны отреагировать незамедлительно.

Замигало сразу несколько изображений конунгов, прижавших ладони к груди, — многие хотели что-то сказать. Харальд по старшинству выбрал Торстейна Рыжего, конунга Торунн-Хельги, седьмой из планет Союза Свободных.

— Харальд, получил ли ты записи? Я думаю, все мы должны их изучить, прежде чем примем решение…

— На капсуле мало что оказалось, Торстейн. Конунг Бьяртмар Беспалый, вероятно, просто не успел дать распоряжение скопировать всю имеющуюся информацию… Но то, что у нас есть, будет немедленно разослано всем. Изображения кораблей, атаковавших наших сородичей, там нет.

— А жителей планеты?

— Тоже.

— Тогда… Харальд Толстый, против кого же мы пойдем в поход?

— В Великий Поход, если вы согласитесь со мной, — сразу уточнил Харальд, разглаживая окладистую бороду. — Опасность над сотнями миров — такие корабли могут просто сжечь наши колонии, совершенно беззащитные перед ударами крейсеров. Мы все должны подняться. Уничтожение врагом одного нашего корабля с пятью сотнями старших сыновей и дочерей может кому-то показаться комариным укусом. Но боги не простят нам отступничества! Клятвы были принесены, Хильд-Оск — планета викингов! Кто бы ни напал на людей Бьяртмара Беспалого, он напал на нас всех и должен увидеть, как мы умеем отвечать на удар.

— Великий Поход против планетки с несколькими тысячами обитателей? — с сомнением покачал головой Торстейн.

— Мы заставим врага показаться или бежать.

— Но враг окажется у нас за спиной! Если это и правда корабли, построенные руками человека, то нас атакуют торгаши, и не в дальнем космосе, а тут. Надо бы узнать, кто именно выступил против нас, и бить в сердце, по Старым Мирам.

— Это война, большая война, подобная той, что случилась сотни лет назад. — Харальд сделал паузу, чтобы все поняли суть сказанного. — Торгаши не любят друг друга, но против нас объединятся, как тогда. Еще мало сил у детей Одина. Время исполнения пророчеств пока не настало, об этом говорят все норны. Если война уже объявлена, мы примем вызов. Но если произошедшее — случайность, то мы заставим врага испугаться и бежать, ударив сразу всеми силами. Нужен Великий Поход, прежде всего — чтобы избежать Великой войны, чтобы все видели нашу силу. Торгаши имеют миры с миллиардами жителей, осваивают целые системы, мы же стараемся лишь зацепиться за как можно большее количество звезд, и лишь тех из них, что принадлежат нам по праву. Даже их презренные суды не смогут опровергнуть наших доводов, если их поддержит большой флот. Нам нужны все — таково мое мнение.

— Я понял тебя, Харальд. Но не мало ли у нас пока информации? — упорствовал Торстейн. — Что, если послать несколько быстрых, хорошо оснащенных кораблей на разведку?

— Враг не знает, что капсуле удалось уйти. Кетиль слышал еще два позывных, но вскоре другие капсулы были уничтожены врагами. То, что дети спаслись, — случайность! Как и то, что им удалось вернуться к сородичам. По нашим традициям, теперь Кетиль — конунг той планеты, которой принес клятву. Ему и вести флот, а наш долг — помочь ему. Разведчики лишь покажут, что мы знаем о гибели колонистов, что нам известны координаты Хильд-Оск, тогда и торгаши успеют подготовиться. Важно же, напротив, не дать им времени: демократии зависят от воли плебса, а плебс труслив. Большой Флот убедит их, что огромные города торгашей могут однажды просто сгореть. Этого должно оказаться достаточно. Если же нет — значит, война нам уже объявлена.

— Пока твои доводы кажутся мне разумными… — проворчал Торстейн, поглаживая лысину, сияющую на месте некогда огненно-рыжей шевелюры. — Лучше сразу замахнуться ножом, чем злить врага, обмениваясь пощечинами… Но все это нужно хорошенько обдумать.

— Конечно. Голосование — через условные сутки, я пришлю вызов всем.

Остальное было формальностью. Харальд закончил большое совещание, ответив еще на несколько малозначимых вопросов, и покинул храм. Ауд, первая планета викингов, она же последняя, оставленная в собственности тех, кто проиграл последнюю Великую войну, встретила Харальда чудесной погодой. С неба улыбался теплый Один, как назвали некогда последние викинги свою звезду. Его уже ждали приближенные, чуть в стороне жались друг к другу доставленные с переднего края Союза Свободных дети.

— Кетиль! С тобой, возможно, захотят в ближайшие часы пообщаться многие из конунгов. Будь в Храме. Вы двое, идите к женщинам, пусть вас накормят и устроят на ночлег.

— Высокий Первый Конунг… — Кетиль склонил голову так низко, как только позволяло ему сознание того, что волею богов он теперь тоже конунг, пусть и самый младший по всем статьям в Союзе. — Харальд Толстый… Состоится ли поход? Великий Поход? Я недолго смогу жить вдали от своей планеты. И Ауд, и маленький Гуннар тоже — мы дали клятву и обязаны вернуться, отстоять свою Хильд-Оск. Иначе мы окажемся опозорены перед Одином и Тором, перед Тиром, всеми богами…

— Клянусь Молотом Тора, мой мальчик, мой юный конунг, мой брат: Великий Поход состоится! — Харальд даже рассмеялся от переполнявшего его чувства гордости. — В наше время совершатся великие дела, и Валгалла примет многих, так давно обещали вещие норны. Пусть Большой Войны пока не будет, пусть, но героями нам стать ничто не помешает. Я даже знаю, кто поможет тебе возглавить Великий Поход: Торстейн Рыжий. Я понял это по его глазам — они горели, как звезда, дающая тепло нашей планете. Увы, мне не достанется такой чести… Пока. Но ты получишь флот, Кетиль. Такой флот, что тебе и не снился! Все планеты обязаны помочь тебе, весь Союз Свободных. Я думаю, ты скоро будешь именоваться Кетилем Флотоводцем.

Вот так вышло, что Чиа Риттер и Кетиль Флотоводец должны были встретиться.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В поход!

Эйрик Пьяный гордился своим прозвищем. Вот уж он свое заслужил честно — на первом же курсе училища так насобачился в общежитии, что иначе его уже и назвать было нельзя. До этого он был Третьим, по количеству сыновей в семье, то есть был никем. Другое дело — Эйрик Пьяный! Так не каждого называют: пьяных-то полно, но вот чтобы подраться с комендантом, а потом с разбитой мордой и обиженной душой забраться в тренажер десантного бота и попытаться на нем улететь с планеты, это надо очень хорошо выпить. А Эйрик выпил более чем хорошо, потому как решив, что находится в реальном полете, еще и передумал улетать, вернулся и атаковал родную учебку, причем атаковал по всем правилам, с серией противозенитных маневров. Когда майор Трюггви Обожженный снял с тренажера показания, то сразу сказал: был бы парень трезв — получил бы высший балл! А ведь всем известно, что придурок Трюггви никому и никогда высшего балла не ставил. Однако ту самую запись, говорят, до сих пор транслирует курсантам, чтобы доказать: малые тоннаж и калибр никогда не помешают хорошему пилоту прорвать заграждение и поразить цели.

Некоторые, впрочем, удивлялись. Скажем, башенный лейтенант Халль Богатый не переставал прямо-таки жалеть Эйрика.

— Ну ничего, братишка, ты еще себя покажешь, и прозвище изменится! — говаривал он.

— Не надо мне ничего менять! — отмахивался Эйрик. — Богатых только в нашем гарнизоне шестеро, а Пьяный — я один.

— Отец, наверное, бесится? — снова вздыхал глупый сердобольный Халль.

— Плевать мне на отца!

Это было не совсем правдой — скорее, это отец плевал на третьего сына. Первого он направил по своей, финансовой, стезе, второй сам придумал стать юристом и стал, а третий не хотел ничего и никаких планов на будущее не имел. Вот отец и отдал его в Десантное училище, исходя из единственного принципа: лишь бы потрудней да погрязней. Благо, конкурс в ПДУ никакой, половина курсантов — инопланетные. Может, еще и поэтому Эйрику нравилось прозываться Пьяным. Пусть отец позлится! Да только тому, похоже, снова было наплевать.

— А мне вот отец пишет. Обещает приехать, как урожай снимут. Говорит, сальница так и прет, и цены вроде бы хорошие обещают. Деньги будут — и приедет, с мамой, конечно, и с сестрой.

— Да поможет им Один! — важно кивал Эйрик, пряча улыбку, и Халль кивал в ответ.

Халль парень серьезный и глупый, хотя друг хороший. Прилетел издалека, и там, в этой дождливой аграрной дыре, им очень гордятся. Как же, наш уроженец и закончил Планетарное Десантное училище на Ауд, Первой из планет Союза Свободных. Загорал под светом Одина! Что ж, так действительно называлась звезда, согревающая Ауд, да только местные жители, и прежде всего Эйрик, ничего святого в этом не видели. Просто Ауд — симпатичное место, если сравнивать его с любой другой планетой Союза, и замшелая провинция, если сравнить с планетами торгашей. Эти не стремятся заплодить собой всю вселенную, зато умеют обжить и сделать удобным любой кусок скалы.

— Расскажи еще раз, как летал на Джозэ! — иногда просил Халль, когда они с Эйриком по учебной тревоге торчали в своей башне, ожидая команды «отбой». — Сколько тебе было лет?

— На Джозэ летали, когда мне было… Пятнадцать. Ох, нет! В пятнадцать отец возил меня с остальными на Мьилк, но там не очень интересно. Гравипарк, правда огромный, вот и все. А на Джозэ я, значит, был в тринадцать. Тогда мой второй братец еще не тронулся умом и взял меня с собой ночью в город. А на Джозэ, Халль, разрешены почти все виды как генетических, так и хирургических вмешательств. Поэтому если видишь там, на улице, кого-то, не прекрасного как Бальдр, то сразу знаешь: это или турист вроде нас, или кто-то, туристов обслуживающий. Ну вот, а у нас с собой были сущие гроши, из копилок, и рассчитывали мы снять какую-нибудь страшилу… А оказалось, что страшилы-то как раз дороже всего! Это там ценится, понимаешь, Халль?

— Не понимаю! — отвечал Халль, прозванный Богатым за то, что явился в общежитие с мешком кукурузы, и начинал глупо хихикать. Он в самом деле не понимал, а может быть, даже не верил.

— Но это правда! — Эйрик закидывал ноги на пульт и зажмуривался. — Страшилы дороги, они деньги тратят, чтобы стать какими-нибудь особенными страшилами, да еще с великим количеством ненужных дырок, а вот обыкновенные красивые девки не стоят почти ничего! Тем более, что мы встретили не профессиональную проститутку, а просто обычную барышню. А обычная барышня на Джозэ — это, знаешь ли…

Халль краснел и хихикал, хихикал… Он был уверен, что Эйрик совсем заврался. Между тем история была правдивой: случайная джозэанка, узнав, что приезжие мальчишки ищут дешевой любви, рискнула и увела их к себе. На торгашеских планетах возможность заработать — самое главное. Но оттого и риск — профи запросто могли истыкать девчонку ножами. Однако все обошлось, и к утру юные викинги вернулись домой притихшими и восторженными одновременно. Отец, как водится, ничего не заметил, а мать и сестры в тот раз остались дома.

— Эх, братишка Халль, видел бы ты эти миры… Блеск! Торгаши умеют жить.

— Да ну… — Халль перестал хихикать и насупился. — Я бы не хотел, чтобы моя сестра вот так.

— А какая разница, брат? Все же зависит от точки зрения. Если бы ты воспитывался на их планетах, ты бы по-другому смотрел на вещи… Да даже если бы вырос тут, на Ауд. Ты ведь заметил, как мы отличаемся от твоих сородичей?

Халль покраснел. Не так давно Эйрик все же уговорил его отправиться в увольнительную вместе, к его друзьям. Друзья, а особенно подруги, относившиеся, так же как и Эйрик, к зажиточному сословию Первой планеты, с одной стороны испугали, а с другой очаровали фермерского сынка. Еще бы — чуть ли не насильно лишили девственности. По этому поводу Халль немного переживал, все же не по обычаю вышло. Да и разговоры там ведут слегка… Подрывные. Одина чтут как-то слабо, не от души, одеваются словно торгаши и чуть ли не смеются над конунгами.

— Потеря девственности таким парнем, как ты, в двадцать пять лет — это ведь, если задуматься, просто страшно! — сказал Эйрик, закуривая импортную сигаретку и наслаждаясь смятением приятеля. — Вообще, потеря девственности — проблема государственной важности! А как ее решают? Никак. Вот потому у нас и процент самоубийств такой большой.

— А я слышал в новостях, что у торгашей куда больше с собой кончают! — заявил Халль.

— Врут, а ты веришь. Торгаши умеют жить, знают, ради чего жить. Тут, на Ауд, скоро будет миллиард жителей. Собираются устроить большой праздник, да только уже несколько лет все только собираются… Много нас тут, а, Халль?

— Конечно!

На сына фермера Ауд до сих пор производила впечатление гигантского муравейника. Города с миллионами жителей… Туда каждый день привозят уйму выращенной на полях и в морях еды! Здешние фермеры, наверное, сказочно богаты.

— А попробуй представить Тайрис, это торгашеская планета. Там больше шестидесяти миллиардов живет, брат! И всем хватает места.

— Как это так? — помотал Халль круглой головой. — Они… Они там ярусами живут, что ли?

— Нет, не ярусами! Просто моря частично осушены, а полей нет вовсе. Полярные области греются искусственно. Вот и все, очень просто.

— Как это полей нет? — не поверил бывший фермер. — А жрут что твои шестьдесят миллиардов?

— Привозное! — гордо сказал Эйрик и прищурился, пустив псевдодым прямо в лицо Халлю.

Тот молчал некоторое время, потом тяжко вздохнул.

— Брат, это ведь невыгодно. Нерентабельно. Глупо.

— Рентабельно, Халль! Уж поверь, как раз у торгашей все рентабельно. Там рынок — это и есть закон! Все имеет эквивалент и нерентабельности быть не может. В основном стоимость привозной еды складывается из транспортных расходов и распространения уже на Тайрисе. А сама по себе жратва стоит копейки.

— Ну да, копейки! — Халль так разволновался, что полез в карман за галетами. — Ты бы попробовал поломать спину круглые сутки во время жатвы!

— Вот отец твой ломает, а все на билет денег не соберет, — поддел его Эйрик. — Это — рентабельно?

— Техника старая, а кредита надо ждать годами, это раз! — обиженный Халль загнул палец. — Цены на удобрения все время растут — два! И Налог Тора — три, это же вообще невообразимо — половину урожая надо отдать за здорово живешь!

— Вот! — Эйрик выпрямился в кресле. — О чем я тебе все время и толкую: Налог Тора это же просто глупость! Он разоряет вас, и не только фермеров, между прочим. Заводчики, транспортники — все или половину отдают, или половину времени тратят на Налог Тора. Ради чего? Ради того, чтобы не сдохли с голода новые колонисты, которые каждый день осваивают все новые куски дерьма в невообразимой дали. Чтобы у них было хоть что-то, на чем можно летать. Получается, что мы, развитые и заселенные планеты, финансируем заселение новых, вместо того чтобы как следует освоить имеющиеся! Да у Союза Свободных уже многие тысячи планет, зачем еще? Мы богаты и могли бы жить не хуже торгашей. А вместо того — готовимся постоянно к войне с ними… А торгаши смеются.

— Я бы на их месте не смеялся! — важно произнес Халль, потому что больше ему сказать было нечего. В экономике парень был не силен, зато в политике на занятиях в ПДУ подковали. — Пусть только сунутся, будет им такой реванш, что мало не покажется!

— Шестьсот лет назад говорили так же. А в итоге мы напали первыми, и мы же проиграли вместе со всеми союзниками, от половины которых следа не осталось.

— Торгаши выжигали целые планеты вместе со всем населением! — Халль побагровел от праведного гнева. — Этого нельзя ни забыть, ни простить! И, кстати, войну начали не мы, а наши враги. Как ты только экзамены сдал?

— Говорил только то, что написано в учебниках, вот и сдал! — рассмеялся Эйрик. — Это было несложно. Только там вранье, по рукам давно ходят кое-какие тексты тех времен…

— Пропаганда торгашей! — настал черед смеяться Халлю. — И ты в это веришь, брат?

Эйрик не ответил. Да, он был склонен думать, что в последней Великой войне агрессором выступили именно его соотечественники вместе с множеством союзников. Как часто бывало раньше, человеческий мир раскололся надвое и сцепился в смертельной схватке. И снова начал было два: Империя и Демократия. Эйрик был достаточно умен, чтобы видеть слабости обоих подходов, но внутренне, для себя, выбирал Демократию. Он ведь бывал, бывал там… Окончательный разрыв с отцом произошел после того, как третий сын однажды обругал папашу за то, что тот мог остаться с семьей где-нибудь на Тайрисе, но предпочел вернуться на скучную Ауд. Отец тогда здорово разозлился, читал Эйрику глупые морали, брызгал слюной, поминал Одина, но всерьез привел только один аргумент: не путай туризм с эмиграцией! Однако сын и так понимал разницу, или ему казалось, что понимает. Но пусть будет трудно поначалу, все равно, дети сумеют приспособиться и выбиться в люди. А отец предпочел сытость и спокойствие свободе. С точки зрения Эйрика — непростительно глупое решение.

И ведь если подойти с умом, то иногда можно использовать существующее противостояние между Союзом Свободных и торгашами. Пару лет назад один парень из патруля исхитрился оглушить напарника и перелететь во вражескую зону. Не то чтобы торгашам был нужен его катерок — там есть и поновее техника, но не выдавать же обратно выбравшего свободу? Как-то его там устроили, вроде бы даже в разведку. Не то чтобы Эйрик был готов поступить так же — нет, опозорить всю семью, это чересчур, в этом с ним были согласны все друзья. И все же всерьез осуждать перебежчика не мог. Однако говорить об этом стеснялся даже при Халле — уж на что друг с первого курса училища, а и то не поймет.

— Торгаши еще узнают, как ошиблись шестьсот лет назад, отняв у нас все… — проворчал Халль. — Выделили такой узкий сектор развития, что годился только для унижения нации. Но мы прошли по нему так далеко, как не смог бы никто, кроме нас. Мы расширили его своими телами, мы ушли в далекий космос, мы…

— Галетой не подавись, — попросил его Эйрик. — Конечно, проигравшие державы были унижены. Знаешь, почему мы вообще получили свой сектор в открытый космос? Потому что вовремя сдались. А то осталась бы у нас одна Ауд и никакого сектора развития даже в иголку толщиной.

— Ложь! — прорычал Халль с набитым ртом. — Вражеская ложь! Мы дрались до последнего и только предательство…

— Стой! — Эйрик решил сменить тему разговора и для этого выпучил глаза. Его приятель заткнулся, а Эйрик все тянул паузу, соображая, что же сказать дальше. Глаза начали и в самом деле вылезать из орбит, когда он сообразил: — А почему эту долбаную тревогу-то уже четыре часа не отменяют?

Халль могучим усилием проглотил еду и скинул ноги Эйрика с пульта. На экране продолжала мигать надпись «ТРЕВОГА!!!», радары исправно щупали пространство и находили довольно много целей, но все опознавали как «свои». Протянув толстопалую руку, башенный лейтенант вставил на место штекер и тут же выдернул его опять, чтобы избавиться от мерзкого завывания.

— Может, не учебная? — неуверенно спросил он.

— Ага, боевая, как же… — усмехнулся Эйрик, но тоже неуверенно. — Где тогда объявление войны, где приказы?

— Не глупи, я же не о Великой войне говорю! — проявил психологическую устойчивость Халль. — Может, «Перехват» какой-нибудь, или маневры, или кто-нибудь границу нарушил случайно… Вот нас и держат просто потому, что… Что не до нас.

Эйрик вынужден был согласиться: психовать совершенно ни к чему. И все же что-то свербило у него в душе. Пользуясь тем, что Халль продолжал пристально всматриваться в экраны, он медленно нагнулся и вытянул из-за отодранного листа пластика флягу.

— Я все вижу, Эйрик Пьяный! — сказал Халль, не оборачиваясь, таким тоном, что Эйрик поневоле вспомнил некоторые диалоги отца и матери.

— Ты мне не жена! — сказал он, медленно откручивая крышку.

— Я тебе командир.

— Ты мне друг!

— Во время боевой тревоги нет друзей.

— А кто сказал, что она боевая?

Эйрик быстро поднес флягу ко рту и сделал пару больших глотков. Командир не пошевелился, но исхитрился поморщиться широкой спиной.

— Братишка, — пробасил он необычайно серьезно. — Представь, что мы в походе. Представь, что спиртное кончилось, а впереди — миллионы парсеков.

— Кошмар! — Эйрик сделал еще пару глотков. — Просто кошмар какой-то, не говори мне о таком!

— Вот именно, что кошмар. Ты зависим. Тебе будет очень плохо, ты не сможешь командовать.

Вообще-то, во взводе их было всего двое: Халль и сам Эйрик. Лейтенант Халль Богатый — командир, башенный лейтенант, лейтенант Эйрик Пьяный — его заместитель. По мобилизационному плану предполагалось, что они получат себе в подчинение три десятка резервистов. Однако Эйрик, которого вполне устраивала служба на старой десантной барже, всерьез годной только в качестве мишени на учебных стрельбах, искренне верил, что резервистов под своим началом не увидит никогда. О карьере он не задумывался, о подвигах не мечтал.

— Кем командовать?..

— Сам знаешь, что может случиться, если в самом деле отправимся в поход.

— Ты решил меня до смерти запугать? — Эйрик еще выпил. — Какой поход на нашей развалюхе, забери тебя Скель и Гети! Или, по-твоему, на ней можно опустить десант на самую маленькую торгашескую планетку? Да нас разнесут еще на орбите, мы неповоротливы, как… Как…

— Как твои проспиртованные мозги. — Халлю редко удавалось сострить. — Почему ты все время думаешь о войне с торгашами? Если это будет Великая война, то она и без наших дум придет. Может быть, на одной из планет случился мятеж, свергли конунга, не чтут Одина, или в опасности дети…

— Смотри поменьше фильмов, — простонал Эйрик. — Хотя все может быть, конечно…

На экране внезапно появилось строгое лицо командующего эскадрой. Халль, едва не свернув кресло, бросился вперед и снова воткнул штекер. Башня наполнилась раскатами хриплого баса.

— …недружелюбные действия. С этой секунды эскадра переводится в режим боевого ожидания. Все связи с планетой в обход Генерального Штаба приказываю прекратить. Отпуска и увольнительные отменяю. Текущий ремонт всех видов закончить в четыре условных часа. В особых случаях — составить рапорта в течении одного у-часа. Личному составу обратить особое внимание на подготовку к приему резервистов. Это все, дальнейшие распоряжения пойдут обычным порядком, предусмотренным Боевым Уставом Флота.

Экран погас. Друзья переглянулись.

— Что скажешь, Эйрик?

— Ты накаркал, Халль, ты накаркал!

— Это уже неважно. — Халль встал и поправил ремень. — Прости, Эйрик, но я, как командир башенного взвода, должен отдать несколько приказов.

Эйрик огляделся с несчастным видом.

— Прости, дружище, а кем ты собираешься командовать?

— Тобой, кем же еще? Распечатай все кубрики и сверь имущество с описью. О недостачах тут же доложи мне. Потом приступай к уборке.

— К какой, в задницу, уборке, Халль?! Мы с тобой, когда куда-нибудь прибывали, сами тут же занимались уборкой! Или ты хочешь, чтобы я вылизал унитазы перед прибытием этих хорьков, чтобы им вообще делать было нечего?!

— Да, хочу… — стыдливо потупился Халль. — Так ведь требует Устав и… И я помогу тебе, как только разберемся с имуществом. Мне ведь еще надо сходить на склад, проверить личное оружие, экипировку, обновить пломбы. Сам знаешь, обязательно у кого-то чего-то не хватит, и залезут к нам… Кстати, белье, что мы тогда взяли, так и не возвращено.

— Белье?.. — Эйрик смутно помнил, что с полгода назад они с Халлем по случаю загнали два тюка постельного белья парням из ходового блока. — Причем тут белье?.. Война все спишет, брат!

— Если это война, то существует и военно-походный суд, как сказано в Боевом Уставе. Нас за эти тюки теперь могут за борт отправить — если капитан прикажет. Так что мне нужно еще где-то попробовать прикрыть недостачу… Расходы пополам. Потом, когда я вернусь и ты закончишь с приборкой, проверим башню. Кое-что надо смазать, прозвонить все блоки… У нас уйма работы, Эйрик.

Халль прошел мимо оцепеневшего от свалившихся на него забот товарища, но у люка оглянулся:

— Лейтенант Эйрик Пьяный!

— Готов… — вяло откликнулся из кресла лейтенант.

— Остаешься за старшего. Башню не покидать до моего распоряжения — тревогу-то так и оставили в боевом режиме… Забыли, что ли? И вот еще: допей лучше сразу, что там осталось. Больше у нас ничего нет.

Эйрик оглянулся на товарища, испытывая сильнейшее желание запустить в него флягой. Однако это и в самом деле было последнее. Запасы собирались пополнить во время увольнительной, но теперь…

— Не грусти! — Халль открыл люк.

— Подожди!! — вдруг заорал Эйрик, подскакивая. — Братишка, а ты хоть понял, что случилось?

— Ну да! Адмирал отменил увольнительные и отпуска, приказал готовиться к приему резервистов. Что непонятного?

— Да нет… А что случилось? Кто на нас напал?

— Узнаем, когда доведут. Впрочем, мы там кое-что прослушали… Ладно, я спрошу у кого-нибудь, — смилостивился Халль Богатый. — Когда выйду на связь, расскажу, что узнал. Но сам меня не дергай, мне надо подумать.

Когда за командиром закрылся люк, Эйрик залпом допил остававшееся во фляге и, сразу немного окосев, закурил.

— Сообщу… Без моего распоряжения… — вяло передразнил он друга. — Тоже мне, командир.

Дотянувшись до пульта, Эйрик быстро набрал код соседей. Такие же артиллеристы, чья башня охраняла сто восемьдесят градусов, недоступные башне Халля и Эйрика, мгновенно откликнулись.

— Парни, у нас тут сбой со связью был! — слегка заплетающимся языком сообщил лейтенант. — Мы прозевали начало выступления нашего старика. Кто на нас напал, а?

— Инопланетяне, — услышал он мрачный ответ. — Это беда какая-то, Эйрик! Хрен с ним, с выступлением, но нам уже передали из рубки свои люди, что готовится Великий Поход!

— Что?.. — Эйрик решил, что не расслышал.

— Великий Поход! Один из конунгов подвергся массированной атаке, и вроде бы это не торгаши, потому что случилось это в какой-то совсем дальней запинде, на границе освоенного сектора! Теперь по всему Союзу объявлена тревога, Флот переведен в боевое дежурство, а через пару условных суток отсюда начнется Великий Поход!

— Великий Поход… — только и повторил Эйрик. — Куда?!!

— Вдаль, говорят же тебе! Наша эскадра выступит первой и пойдет от планеты к планете по сектору, вбирая в себя новые эскадры! Ты представь, сколько нам придется быть в пути и что за громада соберется! Но тащат всех, даже нашу развалюху.

— Будь оно все проклято…

Эйрик отключился и снова упал в кресло. Зачем, кому понадобилось нападать на окраинную планетку? Да там, наверное, и всего-то сто тысяч жителей или даже меньше! А к чему тащить туда десантную баржу?.. И уж совсем невероятно: зачем ради такой ерунды затевать Великий Поход? И только минуту спустя Эйрик осознал: адмирал сказал, что колонисты были атакованы инопланетянами. Вот тогда его старый мир по-настоящему рухнул. Неужели прогнозы ученых идиотов о существовании более сильных цивилизаций все же сбылись?..

— Если так, то человечеству конец, — вспомнил Эйрик читанные в училище работы. — Надо только узнать, кто сильнее, — а потом и воевать незачем… И мы полетим это узнать. На старой десантной барже «Атмосфера». С ума сойти, спаси нас Один.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Рейсовая дама

Чиа прогуливалась по обзорной палубе «Королевы воров» и удивлялась — ну до чего же паршивое корыто! За время полета она успела испытать целый ряд неудобств, как-то: прекращение подачи воды в каюту из-за какой-то там аварии, хамство стюардов, которым она не дала чаевых, застряла в лифте во время смены курса, отравилась в ресторане и даже подхватила какую-то сыпь в бассейне. Чиа Риттер, конечно, привыкла к неприятностям покруче и в другое время не обратила бы на эту ерунду внимания, но ведь она — пассажирка лайнера «Королева воров», о котором рекламные буклеты какой только чуши не пишут! Более того, она — возлюбленная капитана Олви! А толку — чуть.

Оттого, что капитан Олви за двенадцать дней своей рейсовой дамой заинтересовался всерьез только два раза, Чиа не страдала. Но неужели нельзя было создать ей условия покомфортнее, скажем, перевести в первый класс, а лучше бы в пустующие люкс-апартаменты? Чиа была уверена, что платить за это Олви не придется. Но этот баран то ли не понимал намеков, то ли компенсировал бытовым садизмом свою не слишком активную сексуальность.

Кроме того, Чиа раздражали пленки, которые ей приходилось носить на зрачках все это время. Ей казалось, что они уже истерлись, что начинают болеть глаза. Давно бы сняла, ведь оттенок, подобранный аналитиками Хоука, был в точности тот самый, что подарила ей природа — но как спорить с Конторой? Заставили носить, как Чиа не сопротивлялась: они, видите ли, замеряли своими приборами! Духи отвратительные… Да, Олви клюнул сразу, но Чиа полагала, что результат был бы таким же и безо всяких ухищрений. Самое время снять поганые пленки, перестать поливаться мерзкой жидкостью из флакона, но контракт есть контракт: Чиа должна слушаться безопасников во всем, иначе не получит даже тех грошей, что ей причитаются. Могут еще заставить заплатить за билет — с них, подонков, станется.

И, наконец, Чиа мучилась от безделья. Она делала все, что могла, и каждый вечер докладывала об этом заделавшемуся корабельным механиком агенту Анушу Фингеру. Она спала с капитаном и могла каждый день часто видеть штурмана Штерна, даже побывала у него в гостях. Но ничего, совершенно ничего толкового сообщить не могла. Фингер нервничал — дельце явно не выгорало, и никаких премиальных, а также благодарности от Конторы ожидать не приходилось.

— Может, мне с ним переспать? — спросила Чиа как-то раз у Фингера. — Времени куча, могу изменять капитану с кем попало.

— Ни в коем случае! — возмущенно зашипел в имплантированный микрофон агент. — Нельзя позволить, чтобы Штерн хоть что-то заподозрил! Это приказ!

— Приказ приказом, а мне просто скучно… — сказала Чиа и послушалась Фингера. Она не тронула Штерна и переспала со вторым помощником Олви.

Переспала — и получила выговор. Оказывается, Чиа своим самовольным поведением поставила под угрозу всю операцию, потому что Олви необычайно ревнив, и если что заподозрит, то немедленно выкинет обоих за борт. И это при том, что сам только и делает, что пьет с пассажирами первого класса! Чиа возмущенно зафыркала в микрофон, чем весьма обрадовала второго помощника — диалог с Фингером через имплантант происходил прямо во время соития, и Чиа несколько отвлеклась от процесса. Говорить она наловчилась одними связками, а вот фыркать — пока нет. Впрочем, все пришлось кстати: помощник, тот еще сердцеед, был готов принять за оргазм что угодно.

Итак, вся ее жизнь была на виду у человека Конторы, быт отвратителен, зарплата невелика, а возможности развлечься — минимальны. Вяло флиртуя с вьющейся вокруг нее стайкой лейтенантов, которым отойти было стыдно, а приблизиться как следует — страшно, Чиа прогуливалась по обзорной палубе «Королевы воров» и злилась. Лейтенанты чувствовали ее скуку и честно пытались как-то развлечь.

— А хотите, я покажу вам нашу ходовую часть? — почему-то смущенно хихикая, предложил ей совсем молодо выглядящий полный брюнетик, имени которого Чиа не помнила.

Что имелось в виду, она просто не поняла. Но вдруг он решился наконец?

— Это что-то интересное, ваша «ходовая часть»?.. — спросила она, для пробы поиграв бровями.

Брюнетик понял и сник:

— Нет, нет, что вы! То есть интересное, но в том смысле, что… Это впечатляет. Только вам придется переодеться в специальный костюм, вроде легкого скафандра, — там довольно грязно и очень шумно. Если вам интересно…

— Мне интересно, — вяло всплеснула руками Чиа. — Мне все интересно. Совсем все, лишь бы не торчать на одном месте. Может, возьмем с собой еще одного-двух господ?

«Госпожа Риттер, прекратите кокетничать с этими идиотами!» — тут же заворчал в наушниках агент Фингер. Слышался звук льющейся воды. — «Вы доведете дело до греха, а если капитан узнает… Вам что, мало помощника?!»

— Мало, — ответила Чиа, а для лейтенантов добавила: — Мало здесь интересного, на «Королеве воров». Хоть бы зоопарк завели, что ли.

— Зоопарк?.. — смутился брюнетик. — Вообще-то, мы так называем пассажирские палубы. Но вас это не касается, конечно.

— Конечно! — вздохнула она. — Меня здесь ничто не касается. Ладно, идем смотреть вашу ходовую часть.

«Я протестую! — пискнул в наушнике агент Фингер. — Но должен еще вот о чем предупредить: мы можем случайно встретиться внизу — не подавайте виду, что мы знакомы!»

— Обязательно, — сказала Чиа, глядя в глаза лейтенанту. — Обязательно надо одеть спецкостюм.

Они проехали на лифте почти весь корабль, потом прошли по узкому служебному коридору и оказались в прачечной. Чиа подозревала, что подобное заведение, в отличие от зоопарка, на «Королеве воров» имеется, но почему-то рассмеялась.

— А те, кто работает здесь, тоже считаются служащими флота?

— Не только считаются, но и являются, госпожа Риттер! — вытянулся пронизанный корпоративной солидарностью брюнетик. — Мы все одинаково рискуем, постоянно совершая перелеты в межзвездной пустоте. Мера ответственности при этом, конечно, лежит на всех разная, но тем не менее…

— Я поняла, поняла! — остановила его Чиа, шагая мимо гигантских стиральных машин. — Да, у вас тут просто мечта хозяйки. И где же наши спецкостюмы?

— Вот тут!

Лейтенант услужливо распахнул перед ней дверь, и женщина увидела комнату, одну стену которой составляло около десятка распахнутых шкафов. В противоположной стене имелось отверстие, куда с помощью конвейерной ленты без конца поставлялось белье, одежда, чехлы для мебели, матрасы и все прочее, что только может оказаться в прачечной. Четверо молодцов сновали по комнате, принимая груз и раскладывая в шкафы, которые при ближайшем рассмотрении оказались маленькими грузовыми лифтами.

— Дружище Фингер! — тут же заорал лейтенант. — Будь любезен поскорее и вне очереди подобрать для нас с госпожой Риттер два спецкостюма номер шесть!

Агент Ануш Фингер обернулся и утер пот с розового лица. На Чиа он не смотрел столь демонстративно, что ей захотелось плакать.

— Слушаюсь, господин Поль! Однако пока у нас не имеется официально оформленных заявок и…

— Заткнись, Фингер! — лейтенант прицелился в агента пальцем. — Или я должен пожаловаться на тебя Орни Волосатому?

Парни, что работали вместе с Фингером, отчего-то засмеялись. Чиа заметила, что выглядит агент весьма так себе: глаза ввалились, под ними растеклись здоровенные синяки, разбитая губа вспухла.

— Слушаюсь, господин Поль… — проворчал агент и, едва не налетев на Чиа в попытке ни разу на нее не посмотреть, отправился рыться в шкафах-лифтах.

— Он упрям, как тилийская земляная оса, — сообщил лейтенант. — Совершенно не понимает, что такое работа в команде. Новичок… Ну, ничего! Он у нас запомнит «Королеву воров», а по прибытии на Тайрис мы немедленно уволим этого ленивого типа.

— И больше не нанимайте в наш цех педиков! — потребовал, проходя мимо, один из коллег Фингера. — Надоел до смерти!

«Это ерунда!» — горячо зашептал в наушник Чиа отвернувшийся к шкафам агент. — «Просто здешние контрразведчики в курсе того, кто я такой! Трогать открыто не хотят, вот и травят, загнали в прачечную, хотя контракт был совсем другим… Я еще в суд на них подам! А что я вам говорил, что работаю механиком — это просто для конспирации!»

— Конечно, — сказала Чиа, хихикая. Наконец-то она хоть немного развлеклась. Надо было раньше отыскать этого агента!

— Что, простите? — повернулся к ней лейтенант Поль.

«И я не педик, вы понимаете? Это часть травли! То есть я не против сексуальных меньшинств, но… Не обращайте внимания».

— Я, конечно, не обращаю внимания, — ответила Чиа и Фингеру, и лейтенанту, — но здесь довольно жарко.

— О, мы уже сейчас уйдем! Фингер, недотепа, сколько ты еще будешь копаться?!

— Несу…

Агент приволок два «спецкостюма номер шесть». На Чиа он по-прежнему не смотрел, и когда лейтенант принял у него один комплект, протянул второй куда-то вбок.

— Ты такой убежденный гей, Фингер, что даже смотреть на женщину не желаешь? — хмыкнул лейтенант Поль.

— Я… — Фингер вперил взгляд в Чиа, неловко кивнул и просто-таки швырнул ей костюм, тут же отвернувшись. — Я должен идти!

— Валяй, работай. Вот видите, госпожа Риттер, почему его тут никто не любит!

«Неправда, я не педик!.. — тоненько взвыл в наушнике агент Фингер. — Уходите отсюда, вы ставите успех операции под угрозу!»

Костюм легко надевался прямо поверх одежды, и Чиа с лейтенантом переоделись уже за пределами комнаты, отведенной противниками Хоука для мучений его агента. Потом им пришлось еще немного проехать на лифте, причем в одно ухо Чиа нес какую-то поясняющую чушь лейтенант Поль, а в другое бубнил еще большую чушь об угрозе успеху операции и о своей половой ориентации Фингер. Впервые с начала путешествия на «Королеве воров» авантюристке стало действительно весело, она хохотала как заводная, и лейтенант все же осмелился взять ее за руку. Впрочем, лишь за самые кончики пальцев.

Наконец створки лифта раскрылись и Поль торжественно шагнул вперед, воздевая руки.

— Вот мы и в святая святых нашего корабля, госпожа Риттер! Думаете, самое главное — рубка? Чушь, все управление легко можно продублировать здесь, прямо у двигателей. Там, над нами, лишь несколько палуб, без которых вполне можно обойтись. Входите же, но помните: все тайны, что станут вам известны, должны умереть вместе с вами!

«Врет, ничего секретного тут увидеть невозможно. Да и вообще врет. Пижон, скучный глупый пижон!» — затараторил Фингер.

— А мне кажется, довольно милый! — фыркнула Чиа, шагая вслед за Полем.

— Кто? — обернулся он.

— Да вы же, лейтенант, кто еще?

Поль сбился с шага и промычал в ответ что-то невнятное. Чиа стало еще веселей — этот малек заперт в одну жестяную коробку вместе с расфуфыренными пассажирками, а иметь с ними дело ему еще совсем не по чину, не позволят старшие товарищи. Ей стало его жалко, но от этой жалости было еще смешнее.

— Поль, а зачем нам костюмы?