Лоренс Гарднер

Чаша Грааля и потомки Иисуса Христа

ПРЕДИСЛОВИЕ

Монография «Чаша Грааля» является замечательным достижением в области генеалогических исследований. Редко можно встретить историка, знакомого с теми интереснейшими фактами, которые приведены в данном труде. Совершенно восхитительные откровения автора, несомненно, будут по достоинству оценены большинством как весомый вклад в сокровищницу просвещения. А посему это произведение имеет существенное значение для истории тех основополагающих вопросов, которые способствовали формированию христианской церкви в Европе и государствах крестоносцев.

Возможно, освещение в книге ряда фундаментальных проблем кому-то покажется еретическим по своей природе. Поскольку открытия, свойственные данному труду, совершенно не вяжутся с ортодоксальными традициями, то за каждым индивидуумом сохраняется право принимать или не принимать данную точку зрения. Тем не менее, не подлежит сомнению тот факт, что Лоренс Гарднер, проникнув в самую суть всех доступных манускриптов и архивных документов, касающихся данной темы, вышел далеко за пределы общепринятых концепций. Полученная в результате информация представлена в ее истинном свете и преподносится автором в ясной, живой и увлекательной манере.

Выносимый на суд читателя труд представляет удивительную возможность постижения многовековых, продиктованных политическими мотивами соглашений между правителями, а также связанных с ними обманов и интриг. Ведь на протяжении почти двух тысячелетий судьбами миллионов людей вершили единственные в своем роде, хотя зачастую и эксцентричные, личности, извратившие духовные устремления человеческого общества. Непринужденно, объективно и очень подробно автор излагает содержание многочисленных изъятых из обращения документов, касающихся наследия человечества. Таким образом, он воскрешает из политического небытия намеренно замалчивающуюся историю непоколебимой королевской династии, которую церковь на протяжении длительного времени пытались устранить ради достижения своекорыстных целей. Остается лишь надеяться, что в нынешний век обновленного разума восторжествует истина и вновь из пепла возродится Феникс.

Его Королевское Высочество принц Майкл Олбани,

Глава королевского рода Стюартов

Глава первая

Начало родословия

КОМУ СЛУЖИТ ГРААЛЬ?

Принято считать, что после подавления восстания еврейского народа и взятия Иерусалима в 70 году от Р.Х. римские владыки уничтожили все письменные упоминания, касавшиеся права наследования потомками Спасителя Иисуса царства Давидова. Тем не менее уничтожено было далеко не все, и наследники Помазанника Божия сохранили имеющие отношение к данному делу документы, перенеся наследие Мессии с Ближнего Востока на Запад. Как утверждает в своей «Церковной истории» Евсевий — епископ Кесарии, живший в IV столетии, — наследники эти именовались деспозинами (что в переводе с древнегреческого означает «от Господа») — благоговейным титулом, которым величали исключительно тех, кто принадлежал к тому же самому колену, что и сам Иисус. К числу владетелей священного наследства относились и потомки царственного семейства Иуды — династической ветви, здравствующей и поныне.

В процессе повествования, изучая детальные генеалогические отчеты о царственном происхождении потомков Мессии по прямой линии от Иисуса и его брата Иакова, мы познакомимся с захватывающей историей этого величественного рода. Однако для того, чтобы продвинуться в этом направлении, необходимо в первую очередь рассмотреть библейские и евангельские сказания с совершенно отличной от общепринятой точки зрения. Это не переписывание истории заново, а облечение в новую форму общеизвестных событий — скорее возвращение истории к своей изначальной первооснове, а не перелицовка из стратегических соображений мифов на современный лад теми, чьи интересы простираются в совершенно противоположном направлении.

Несомненно, кое-кто будет оспаривать нижеизложенное в отношении последнего утверждения. Найдутся и такие, кто, энергично пытаясь отстоять привычные идеалы, подвергнет эти страницы уничтожающей критике. В этом случае остается надеяться на то, что доводы критиков будут тщательно взвешены, ибо, как установил в 1922 году преподобный Льюис из Гластонбери, уничтожающая критика зачастую губит саму себя, в то время как предполагаемая жертва остается далеко за пределами ее досягаемости.

К тому же эта книга всецело предназначена для непредубежденных и пытливых умом читателей. Ее авторитет покоится на богооткровенном толковании древних документов Святой земли, таких как «Свитки Мертвого моря», а также на множестве евангельских и раннехристианских текстов, изъятых из свободного пользования. Приведенные в ней документальные факты были также извлечены из кельтских летописей и исторических хроник средневековья, а также государственных, церковных и рыцарских архивов Европы.

Действуя по тайному сговору, церковь и светская власть на протяжении столетий узурпировали право мессианского наследования. Началось это во времена, когда имперский Рим, приспосабливаясь к альтернативному идеалу, взял курс на христианство, и продолжается до сих пор.

Множество не связанных, на первый взгляд, между собой исторических событий на самом деле были звеньями этого непрекращающегося подавления рода. Начиная с Иудейских войн I века вплоть до Войны за независимость Соединенных Штатов и позднее, правительства Англии и других европейских стран вкупе с англиканской и римской католической церквями ни на мгновение не прекращали строить свои козни. Пытаясь ограничить Иудею в праве царственного первородства, высшая церковная иерархия устанавливала монархические режимы, возглавляемые номинально правящими суверенами, к числу коих относились и собственно британские — Ганноверская и Саксен-Кобург-Готская династии. Такого рода «самодержцы», возведенные на трон взамен низложенных проповедников веротерпимости, обязаны были насаждать определенные вероучения.

Теперь, в преддверии нового тысячелетия, в цивилизованном мире наступает время размышлений и преобразований. А для проведения таких преобразований надлежит переосмыслить все достижения и ошибки прошлого. И трудно найти для этой цели лучший архив, чем тот, который существует в летописях Сангреаля.

Понятие Святой Грааль впервые появилось в средневековье в качестве литературной концепции, основанной (как это будет показано позднее) на ряде неправильных истолкований древних текстов переписчиками. Оно является буквальным переводом выражения Saint Grail, которое ведет свое происхождение от более архаичных форм San Graal и Sangréal. Древний орден Сангреаля — династический орден шотландских королей дома Стюартов — был связан прямыми родственными узами с европейским орденом Сионского Царства. Рыцари обоих орденов являлись приверженцами Сангреаля, который (как показано выше) устанавливает истинно царственное происхождение Иудейской династии, ведущей свой род от Святого Грааля.

Не считая своего чисто династического аспекта, Святой Грааль имеет и духовный смысл. Он отображался посредством множества символов, но, как материальный предмет, чаще всего он представлялся в виде чаши, в особенности чаши, содержащей или когда-то содержавшей кровь Иисуса. Кроме того, Грааль изображался в виде вьющейся виноградной лозы, пробирающейся по анналам времени. Плод лозы — виноград, а из винограда получается вино. В этом отношении элементы символики чаши и виноградной лозы совпадали, ибо вино уже давно отождествлялось с кровью Иисуса. Действительно, эта традиция заложена в самой сути таинства евхаристии (Святого причастия), и неиссякаемая кровь чаши Грааля представляет собой не что иное, как бессмертный род Мессии.

В эзотерическом (тайном, предназначенном исключительно для посвященных) учении о Граале чаша и вино олицетворяют идеал служения, а кровь и вино соответствуют неизменному стремлению к полной самоотдаче. Поэтому духовный поиск Грааля суть желание реализовать свои возможности через служение другим и принятие их службы. Так называемый «Кодекс Грааля» — служить и посредством служения достичь цели — сам по себе в условиях земной жизни представляется иносказанием в том смысле, что это поиск нас самих. Проблема заключается в том, что заповедь кодекса была подавлена комплексом алчности общества, основанном на принципе «выживания наиболее приспособленных». В наши дни ни для кого не секрет, что для приспособления к жизни в обществе более важно не здоровье, а благосостояние. Другим критерием социального благополучия является послушание закону.

Но куда важнее подобного рода соображений является необходимость строго соблюдать партийную дисциплину, изъявляя подобающее почтение к «полубогам» власти. Данное непременное условие не имеет никакого отношения к законопослушанию или приличному поведению, — оно целиком опирается на требование «не раскачивать лодку» и придерживаться мнения, которого не разделяешь. Тех, кто нарушает единство рядов, объявляют смутьянами, еретиками и назойливыми типами, сующими везде свой нос, их считают в общественном отношении бесполезными для правящего истэблишмента. В целях сохранения административного статус-кво, понимаемая в таком виде «общественная полезность» достигается путем методичного «промывания мозгов» и подавления каждой отдельной личности. Но по любым общепринятым меркам это едва ли можно назвать демократическим образом жизни.

Демократический идеал определен выражением «власть народа для народа». В стремлении способствовать процессу демократизации простые люди сплачиваются по выборному принципу в организации, где меньшинство представляет интересы большинства. Хотя полномочные представители избираются народом, чтобы править ради его блага, — весь парадокс состоит в том, что на деле правительство, как правило, властвует над народом. Это противоречит всем принципам демократии и не имеет ни малейшего отношения к служению, а поэтому представляет собой прямую противоположность «Кодексу Грааля».

В течение продолжительного времени выборным представителям на государственном и местном уровнях, возвышающим себя на пьедестале над электоратом, удается переставлять гармоничный идеал служения с ног на голову. На этом основании права, свобода и благосостояние личности регулируются политическими предписаниями; и такие предписания в любое данное время определяют, кто пригоден, а кто непригоден для общества. Во множестве случаев такое определение равнозначно решению о том, кому суждено выжить, а кому — нет.

Есть много таких, которые откровенно стремятся занять влиятельное положение в обществе ради того, чтобы получить власть над другими. Служа своим собственным интересам, они превращаются в общественных махинаторов, лишаясь при этом доверия большинства. В итоге получается, что большинство, вместо того, чтобы быть «обслуженным по первому разряду», низводится до рабского состояния.

Не случайно, что со времен средневековья на гербе принцев Уэльских значилось «Я служу». Девиз был взят непосредственно из «Кодекса Грааля» еще в рыцарские времена. Приходя к власти по праву родового наследования, а не в результате выборов, старший в роду считал важным для себя еще более возвысить идеал служения. Но действительно ли служили монархи? Или — поставим вопрос более конкретно — кому они служили? Как правило, — и, несомненно, в эпохи феодализма и капитализма, — они правили, действуя в тайном сговоре со своими министрами и церковью. Правление — не служение и никоим образом не связано со справедливостью, равноправием и терпимостью к демократическим идеалам. По этой причине оно совершенно несовместимо с этическими максимами Святого Грааля.

Содержание данной книги не ограничивается генеалогическими описаниями и рассказами о политических интригах. На ее страницах можно найти ключ к пониманию сущности «Кодекса Грааля» — ключ к разгадке не только тайн истории, но и постижению смысла жизни. Эта книга рассказывает о хороших и плохих правительствах. Она повествует о том, как патриархальная власть короля над народом была подменена тиранией догматиков и диктатом властителей земель. Это путешествие вглубь веков и открытие мира прошлого с взглядом, устремленным в будущее.

В нынешний век компьютерных технологий, спутниковых телекоммуникаций и международного освоения космоса научный прогресс принимает просто угрожающие масштабы. И на каждой новой ступени развития общества, все быстрее и быстрее сменяющей предыдущую, уцелевшими будут считаться функционально подготовленные личности. Остальных самонадеянная правящая верхушка, тешащая свои собственные амбиции и не пекущаяся о своих подчиненных, отнесет к разряду неприспособленных.

Так какое же отношение все это имеет к Граалю? Прямое. Как будет выяснено позднее, Грааль обладает многоликой внешностью и множеством атрибутов. Однако, каким бы его не изображали, поиск Грааля обуславливается доминирующим желанием достичь цели честным путем. Это тот путь, следуя которым может уцелеть любой из числа приспособленных, ибо он является ключевым способом достижения гармонии и единства на всех общественных и природных уровнях. «Кодекс Грааля» рассматривает прогресс как ценное достижение и признает общественный строй, но самое главное, что он демократичен по сути. Вне зависимости от того, осознаются ли его физические или духовные стороны, Грааль в равной степени принадлежит как вождям, так и их сторонникам. Он суть принадлежность земли и окружающей среды, предписывающий, чтобы все, как один, сплотились воедино вокруг служения.

Для того чтобы числиться среди приспособленных, необходимо быть всесторонне информированным. Только осведомленность может помочь встретить будущее во всеоружии. Диктаторская форма правления не открывает пути к знаниям; это настоящий крепостной вал, построенный для предотвращения свободного доступа к истине.

Так кому же все-таки служит Грааль? Он служит тем, кто ищет, невзирая на огромные трудности, ибо они — поборники просвещенности.

ЯЗЫЧЕСКИЕ ИДОЛЫ ХРИСТИАНСТВА

Во время нашего путешествия мы столкнемся с целым рядом утверждений, которые могут на первый взгляд показаться просто потрясающими. Но такое случается часто в процессе установления исторической истины, поскольку большинство из нас было приучено воспринимать толкование некоторых исторических фактов как нечто само собой разумеющееся. Изучали историю, главным образом, с идеологических позиций — в форме религиозной или политической пропаганды. Историческая наука была частью административной системы; она отделяла слуг от хозяев и «приспособленных» от «неприспособленных». Политическая история, разумеется, долгое время писалась самими хозяевами — меньшинством, решавшим судьбу большинства. Ничем от нее не отличается и история религии, задуманная как инструмент управления посредством внушения страха перед неизвестностью. Таким образом, за счет верующих, которые в самом деле ищут духовного просветления и спасения, церковные иерархи сохранили свое верховенство.

Что касается политической или религиозной истории, то ни для кого не секрет, что вероучения государственного истэблишмента зачастую сами переходят грань реальности, но, тем не менее, такие доктрины редко ставятся под сомнение. Они могут быть менее эксцентричны и надуманны, но зато в такой степени запутаны и туманны, что при сколько-нибудь детальном рассмотрении кажутся по-настоящему бессмысленными.

По библейскому летоисчислению, в соответствии с Книгой Бытия, поиск нашего Грааля начинается с сотворения мира. Чуть более двух столетий назад, в 1779 году, Лондонским консорциумом книготорговцев была выпущена гигантская 42-томная «Всемирная история», позднее ставшая наиболее авторитетным изданием в своей области. На ее страницах с непоколебимой уверенностью утверждается, что Бог приступил к своей работе по творению Мироздания 21 августа 4001 года до Р.Х. [1] Поскольку часть богословов склонялась к мысли, что более вероятной датой следует считать 21 марта, начались длившиеся добрый месяц дебаты. Однако все сошлись на том, что год был определен точно, а между вселенским небытием и появлением на свет Адама прошло всего лишь шесть дней.

Во времена публикации книги Великобритания была охвачена промышленной революцией. Это был период необычных изменений и бурного развития, но, как и в нынешний век ускоренного прогресса, обществу приходилось чем-то жертвовать. Высоко ценимые в недавнем прошлом промыслы и ремесла быстро устаревали, уступая преимуществам серийного производства, и общество перегруппировывалось, приспосабливаясь к базирующемуся на экономике общественному строю. Рождалось новое поколение «победителей», в то время как большинство пыталось как-то выпутываться в непривычной для себя обстановке, не имевшей ничего общего с той, в которой они воспитывались. Правильно или неправильно, но данное явление называется прогрессом, и его безжалостный критерий сформулирован английским естествоиспытателем Чарльзом Дарвином в его законе: выживает наиболее приспособленный [2]. Трудность Заключается в том, что шансы людей на выживание часто снижаются эксплуатирующими их и пренебрегающими ими хозяевами, — теми самыми «первопроходцами», которые проторили дорогу к прогрессу, способствуя (если не сказать гарантируя) свое собственное выживание.

В наше время не представляет труда понять, что вышедшая в 1779 году «Всемирная история» содержала ошибки. Нам известно, что мир был «сотворен» не в 4001 году до Р.Х. Мы также знаем, что первым человеком на планете был вовсе не Адам [3]. Человечество в процессе взросления избавилось от столь архаичных воззрений. Но для живших в конце XVIII столетия эта впечатляющая книга представляла собой творение людей более образованных, чем они сами, и, естественно, воспринималась вполне серьезно. В связи с этим стоит задать себе вопрос: какое количество признаваемых ныне научных и исторических фактов будет также казаться устаревшими в свете открытий будущего?

Догма не обязательно является истиной; она представляет собой энергично отстаиваемое толкование истины на основе имеющихся фактов. С появлением новых неопровержимых фактов, разумеется, меняются и научные постулаты, но с церковными догматами такое случается чрезвычайно редко. Содержание данной книги в особенности касается вероучения и положения в обществе христианской церкви, игнорирующей открытия и откровения, а также придерживающейся нелепых догм, уходящих корнями в средние века. Как метко заметил в начале нашего века Г. Дж. Уэллс, религиозная жизнь на Западе «протекает в историческом здании, построенном на песке».

Эволюционная теория Ч. Дарвина, сформулированная им в вышедшей в 1871 году книге «Происхождение человека» [4], не причинив никакого вреда самому Адаму, тем не менее, дискредитировала всякую мысль о нем, как о первом человеке на Земле. Как и все органические формы жизни на планете, люди в течение многих сотен и тысяч лет вовлечены в процессы генных мутаций и естественного отбора. Обнародование этого факта повергло в ужас религиозно настроенное общество. Некоторые просто отказывались воспринимать новое учение, а большинство впало в отчаяние. Если Адам и Ева не были прародителями рода человеческого, то, стало быть, и не было первородного греха, а посему — сам повод для его искупления не имел под собой основания!

Для большинства верующих концепция «естественного отбора» была совершенно непонятна. Они заключили: поскольку выживают наиболее приспособленные, то успех должен зависеть от умения обойти своего соседа. Так рождалось еще одно поколение безжалостных скептиков. Как никогда прежде расцвел эгоцентричный национализм, а местные божества почитались как языческие боги прошлого. Символы национальной тождественности (подобно Великобритании и Ирландии) превратились в новых идолов христианства.

На этой нездоровой основе и зародилась империалистическая болезнь. Сильные и экономически развитые страны заявили о своих правах на эксплуатацию менее развитых наций. Новая эра создания империй началась с лишенной благородства борьбы за захват территорий. В 1871 году в результате слияния отдельных немецких государств образовался Германский рейх. Объединение других государств привело к образованию Австро-Венгерской империи. Значительно расширилась Российская империя, а Британская империя к концу прошлого столетия занимала не менее одной пятой всей площади земной суши. Это было волнующее время бесстрашных христианских миссионеров, большую часть которых направляла в свои заморские владения королева Англии Виктория. Подорвав до крайности основания веры дома, церковь, пересмотрев свою деятельность, старалась найти оправдание ей за рубежом. Особенного много работы было у миссионеров в таких местах, как Индия и Африка, где люди уже давно поклонялись своим богам и ничего не слышали об Адаме. И, что еще более важно, они слыхом не слыхивали о Чарльзе Дарвине!

Из работодателей периода промышленной революции в Великобритании сформировалась новая общественная прослойка. Эта отпочковавшаяся от среднего класса социальная группа (в большей степени, нежели все богатые люди в целом) представляла собой истинную аристократию и правящий истэблишмент, эффективно создавая реальную классовую структуру — систему разделения труда, — где каждый занимал определенное место. «Вожди» купались в роскоши, а оппортунисты из среднего класса конкурировали между собой за «место под солнцем». Рабочий люд встретил свою крепостную зависимость с верноподданническими песнями, мечтой о «Надежде и славе», а также портретом родовой жрицы Британии на каминной полке.

Ученые-историки понимали, что противостояние империй долго продолжаться не может, и предсказывали день, когда конкурирующие державы натолкнутся на мощное противодействие. Конфликт начался, когда Франция предприняла попытку возвратить себе оккупированные Германией Эльзас и Лотарингию, — обе страны длительное время сражались за право владеть этим районом, богатым месторождениями железной руды и угля. Россия и Австро-Венгрия сцепились в схватке за владения на Балканах. Колониальные амбиции по поводу владений в Африке и других частях света породили споры. Фитиль был подожжен в июне 1914 года, когда сербский националист Гаврило Принцип застрелил наследника австрийского престола эрцгерцога Франца-Фердинанда. Вслед за этим в Европе вспыхнула крупномасштабная война, спровоцированная, главным образом, Германией. Она начала военные действия против России, Сербии, Франции и Бельгии; контрнаступление союзных держав возглавила Великобритания.

Борьба продолжалась более четырех лет и закончилась тем, что в Германии разразилась революция, а кайзер Вильгельм II бежал из страны.

Следуя за всеми технологическими нововведениями промышленной эпохи, историческая наука не могла похвалиться успехами в области общественных отношений. Достижения инженерной мысли привели к беспрецедентному росту военного могущества, в то время как разобщенное христианство узнать возможно было лишь с трудом. Тщеславие Британии осталось непоколебленным, но Германский рейх не собирался так легко смириться с потерями. После свержения старого режима у кормила власти встала новая энергичная политическая партия. Ее самовластный фюрер Адольф Гитлер аннексировал в 1937 году Австрию, а два года спустя напал на Польшу. Так началась вторая, на этот раз действительно мировая война, — самое жестокое до настоящего времени сражение за овладение земным пространством. Боевые действия велись в течение шести лет, и главный удар был нанесен в самое сердце христианской веры — по праву каждого жить в цивилизованном окружении.

Совершено неожиданно до сознания людей и церкви дошло, что религия не имеет, да и никогда не имела никакой связи с датами и чудесами. Она связана с верой в мирное сосуществование и добрососедские отношения, с применением этических норм и сохранением духовных ценностей, с верностью и милосердием, а также с постоянным поиском свободы и независимости. Наконец-то прекратились бесконечные споры по поводу эволюционного пути развития человечества,— эта область принадлежала ученым. Большинство восприняло данный факт со вздохом облегчения.

Церковь теперь представляла собой куда менее грозного оппонента ученых, а новая обстановка благоприятствовала всем заинтересованным сторонам. Для многих библейские тексты перестали быть непреложной догмой, почитаемой самой по себе. Религия на деле, а не на бумаге олицетворяла собой евангельские заповеди и законы. Библия, в самом деле, представляла собой книгу рассказов об исторических событиях — сборник древних текстов, заслуживающий исследования и изучения, как и многие другие.

Этот новый взгляд на Священное писание открывает неограниченные возможности для умозрительных рассуждений. Если Ева была в те времена единственной женщиной, существовавшей в природе и родившей трех отпрысков мужского пола, то на ком женился ее сын Сиф, породивший колена Израилевы? Если Адам не был первым человеком на Земле, то в чем его значение? Кем или чем были ангелы? В Новом завете также содержится несколько загадок. Кто такие были апостолы? Творились ли на самом деле чудеса? И самое главное, правда ли, что действительно имело место рождество Христово и Воскресение из мертвых?

Прежде, чем отправиться в длительное плавание по родословной Грааля, мы подробно рассмотрим все эти вопросы. Для того, чтобы осознать факты бракосочетания и отцовства Иисуса, действительно необходимо понять историческую и бытовую обстановку того времени. Во время нашего путешествия многие читатели ступят ногой на новую, доселе совершенно неведомую им землю, — землю давно существовавшую, но устланную ковром и скрытую от их взора теми, кто ради удержания власти старался замалчивать правду. Только свернув ковер и обнажив этот длительное время скрываемый участок суши, мы можем преуспеть в своих поисках Святого Грааля.

НАЧАЛО РОДОСЛОВНОЙ

В наши дни принято считать, что чтение Ветхого завета не дает, как это можно предположить, точного представления об истории Древнего мира. Уточним — в нем представлена история одного семейства, семейства, которое со временем стало многоплеменным народом, который, в свою очередь, превратился в еврейскую нацию. Если бы Адама можно было назвать первым представителем вида «гомо сапиенс» (несмотря на всю эволюцию человека, предшествующую его появлению на свет), то он определенно был прародителем евреев и колен Израилевых.

Двумя наиболее занимательными персонажами Ветхого завета являются Иосиф и Моисей. Каждый из них сыграл важную роль в формировании еврейской нации, и историческую подлинность их личностей, совершенно независимо друг от друга, можно установить по Библии. В Книге Бытия (41:39—43) рассказывается о том, как Иосиф стал правителем Египта:


«И сказал фараон Иосифу: „… Ты будешь над домом моим и твоего слова держаться будет весь народ мой; только престолом я буду больше тебя“. …И поставил его над всей землей Египетской».


О Моисее подобное сообщается в Книге Исход (11:3):


«…да и Моисей был весьма велик в земле Египетской, в глазах рабов фараоновых и в глазах народа».


Тем не менее, при всем своем величии и видном положении, ни Моисей, ни Иосиф не фигурируют под этими именами ни в одной древнеегипетской летописи. В хрониках времен Рамсеса II (1304—1237 года до Р.Х.) говорится о семитских племенах, поселившихся на земле Гошен. Далее объясняется, что пришли они с земли Ханаанской в поисках пищи. Зачем же нужно было писцам Рамсеса упоминать об этом поселении в Гошене? В соответствии с общепринятой библейской хронологией евреи появились в Египте почти за три столетия до эпохи Рамсеса и совершили свой исход оттуда приблизительно в 1491 году до Р.Х., — задолго до восшествия этого фараона на трон. Таким образом, судя по записи современника тех событий, общепринятая библейская хронология в ее нынешнем виде выглядит некорректно.

Существует общепринятое мнение, что Иосиф был продан египтянам в рабство в 1720 году до Р.Х., а примерно десять лет спустя стал наместником фараона. Позднее его отец Иаков (Израиль) [5] с семьюдесятью членами своего семейства, спасаясь от свирепствовавшего на земле Ханаанской голода, прибыли в Гошен. Несмотря на это, в книгах Бытие (47:11), Исход (1:11) и Числа (33:3) говорится о «земле Рамсеса». В Гошене существовал комплекс зернохранилищ, построенный евреями «для Рамсеса II» спустя триста лет после того, как они, по общему мнению, покинули Египет!

На основании этого становится ясным, что иудейское летоисчисление гораздо точнее датирует события, нежели «общепринятая хронология». Иосиф пришел в Египет не в начале XVIII, а в начале XV столетия до Р.Х., где и был назначен первым министром Тутмоса IV (правил в 1413—1405 годы до Р.Х.). Египтянам «визирь Иосиф» был более известен под именем Юя, и его история особенно примечательна своим откровением о библейской значимости не только Иосифа, но и Моисея. Историк и лингвист Ахмед Осман, родившийся в Каире, всесторонне исследовал деятельность этих выдающихся личностей в исторической обстановке Древнего Египта, сделанные им открытия имеют огромное научное значение.

После смерти фараона Тутмоса его сын, взошедший на престол под именем Аменхотепа III, женился на своей сводной сестре Ситамон. В те времена такие браки в Египте были широко распространенным обычаем, особенно в царских семьях. Вскоре после этого он взял также в жены Тейе — дочь своего первого министра Юя-Иосифа. При этом, однако, был издан указ, согласно которому ни один из сыновей новой супруги фараона не обладал правом престолонаследия. Объяснялось это не покидавшими египтян в течение всего периода наместничества ее отца Иосифа опасениями, что евреи захватят власть в их стране. Поэтому, когда Тейе забеременела, было отдано специальное распоряжение об умерщвлении ее ребенка при рождении, если им окажется мальчик. Родственники-евреи Тейе проживали в Гошене, а сама она в ожидании родов находилась в собственном летнем дворце вблизи Зарва, расположенного немного выше по течению Нила. И она, в самом деле, родила-таки сына! Но придворные повитухи, сговорившись с молодой матерью, положили младенца в корзину из тростника и пустили ее вниз по течению к дому Леви, единокровного брата Иосифа.

Мальчик по имени Аминодав, родившийся приблизительно в 1394 году до Р.Х., получил надлежащее образование у жрецов храма Ра, располагавшегося в восточной части дельты Нила. В юношеские годы он перебрался на жительство в Фивы. К тому времени его мать приобрела при дворе значительно большее влияние, нежели старшая жена фараона. Произведя на свет единственную дочь, названную Нефертити, царица Ситамон так и не смогла родить своему супругу сына и наследника престола. Аминодав отверг весь сонм фиванских божеств с мириадами идолов и ввел новый культ Атона — всемогущего бога, изображавшегося в виде солнечного диска с отходящими от него человеческими руками. Атон соответствовал иудейскому богу Адонаю и финикийскому Адонису, имя которого означало «владыка». В это же время Аминодав (по-древнеегипетски Аменхотеп — «Слуга Амона») поменял свое имя на Эхнатон («Угодный Атону»).

Восседавший тогда на троне фараон Аменхотеп III страдал от неизлечимой болезни и не имел прямого наследника престола по мужской линии. Для того чтобы управлять страной в это трудное время, Эхнатон взял в жены и соправительницы свою единокровную сестру Нефертити. По прошествии определенного срока Аменхотеп III скончался, и Эхнатон смог взойти на престол, формально приняв имя Аменхотепа IV.

У Эхнатона и Нефертити было шесть дочерей и сын по имени Тутанхатон. Фараон закрывал фиванские храмы, исповедовавшие культы многочисленных египетских божеств, и возводил новые, посвященные Атону. Он лично управлял царским двором, состоявшим целиком из его домочадцев, — что совершенно не соответствовало обычаям фараонов того времени. Нововведения фараона-реформатора не встретили широкого отклика в стране, и среди своих подданных он не пользовался популярностью. В особенности это касалось униженных им жрецов местного бога Амона и солнечного божества Ра. Заговоры против него зрели один за другим. Раздавались громкие угрозы поднять вооруженный мятеж, если монарх не позволит поклоняться традиционным богам наравне с безликим Атоном. Но Эхнатон не уступал и был вынужден, в конце концов, отречься от престола в пользу своего двоюродного брата Сменкхара, которого в скором времени сменил на троне сын Эхнатона Тутанхатон. Взойдя на престол в возрасте одиннадцати лет, Тутанхатон был обязан сменить свое имя на Тутанхамон. Но и он жил и царствовал недолго, встретив свою смерть в возрасте двадцати лет.

Между тем Эхнатон был изгнан из Египта. Захватив с собой увенчанный бронзовой змеей царский скипетр, он с горсткой верных людей укрылся в одном из отдаленных уголков Синайского полуострова. Для своих приверженцев он остался единственно законным монархом и наследником престола, которого был лишен. И они по-прежнему уважительно называли его Мосом, Мосисом или Моисеем («потомком» или «рожденным от»), — по аналогии с Тутмосом («Рожденным от Тута») и Рамсесом («Потомком Ра»).

Египетские находки А. Османа свидетельствуют, что Моисей (Эхнатон) вел свой народ от Пи-Рамсеса (вблизи современного города Кантра) на юг через Синайский полуостров к озеру Тимаш. Эту сильно заболоченную местность еще как-то можно было пересечь пешком, но движущиеся по ней лошади и повозки увязли бы в трясине.

Среди тех, кто вместе с Моисеем спасался бегством из Египта, находились сыновья и родственники Иакова (Израиля). По наущению своего предводителя сыны Израилевы соорудили у подножья горы Синай скинию [6], а после смерти Моисея начали свое нашествие в страну, покинутую их пращурами еще в незапамятные времена. Но земля Ханаанская (нынешняя Палестина), подвергавшаяся набегам финикийцев и филистимлян, сильно изменилась с тех пор. Летописи повествуют о крупных морских сражениях и огромных армиях, маршировавших на войну. В конце концов, евреи, ведомые своим новым предводителем Иисусом Навином, добились успеха. Сыны Израилевы перешли реку Иордан и, отвоевав у ханаанцев Иерихон, захватили плацдарм на своей передаваемой из поколения в поколение Земле Обетованной.

После кончины Иисуса Навина наступил период назначаемых «судей Израилевых», представлявший собой вереницу бедствий еврейского народа, продолжавшихся вплоть до 1055 года до Р.Х., когда доведенные до отчаяния племена израильтян, наконец, были объединены своим первым царем Саулом. После частичного завоевания Палестины (Ханаана), взяв в жены дочь Саула, царем Иудейским стал Давид из рода Авраама. К 1048 году до Р.Х., покорив Израиль, то есть объединив под своей властью всю территорию Палестины, он стал царем всех евреев. Так началось родословие Святого Грааля.

Глава вторая

В начале

ИЕГОВА И БОГИНЯ

Одновременно с военными успехами евреев-израильтян в Ветхом завете описывается также и продолжавшаяся со времен Авраама эволюция иудейского вероучения. Эта не рассказ о народе, объединенном преданностью богу Иегове, а история фанатичной секты, стремившейся во что бы то ни стало сделать поклонение этому богу господствующей религией еврейского государства. По их убеждению, Иегова принадлежал к мужскому полу, и эта еретическая концепция создала множество серьезных проблем.

В ту далекую эпоху, как правило, понимали, что рождение жизни должно происходить при слиянии мужского и женского начал. В соответствии с этим во многих религиях, будь то в Египте, Месопотамии или другом месте, существовали божества обоих полов. Верховный бог по большей части ассоциировался с солнцем или небом, а верховная богиня отождествлялась с землей, морем или плодородием. Солнце отдавало свое тепло земле и воде, где и зарождалась жизнь, — вполне естественное и логичное объяснение.

В связи с такого рода теистическими идеями необходимо отметить, что один из самых уступчивых персонажей, упоминаемых в Библии, — Соломон, сын царя Давида, превозносится не только за величие и благородство своего правления, но также и за свою человеческую мудрость. Гораздо позднее наследие Соломона сыграло решающую роль в формировании нарождавшегося учения о Граале, ибо он был истинным сторонником веротерпимости. Соломон царствовал за несколько столетий до вавилонского пленения евреев и был неотъемлемой частью исторической обстановки прошлого. В его эпоху Иегова имел огромное значение, но наравне с ним почитались и другие боги. Это было временем духовной неопределенности, и люди не так уж редко старались на всякий случай перестраховаться и почитали различных божеств. В конце концов, с таким множеством почитаемых богов и богинь было бы просто недальновидно хулить чуть ли не всех, кроме одного. Кто мог поручиться, что благочестивые иудеи остановят свой выбор на «правильном» боге?!

В этом отношении легендарная мудрость Соломона зиждилась на взвешенных суждениях. Даже если сам он поклонялся Иегове — богу малочисленной секты, — у него не было оснований отказывать своим подданным в праве исповедовать свою собственную религию (Первая книга Царств 11:4—10). Он даже сохранил веру в божественные силы природы, не придавая значения тому, кто или что управляло ими.

Почитание верховного женского божества было давней традицией в Ханаане, где оно приняло обличье богини Ашторет. Она соответствовала главной шумерской богине Иштар, которой поклонялись жители Двуречья и чей храм находился в городе Урук (библейский Эрех и современный Варка). В соседних государствах Сирии и Финикии она, по сообщениям древних греков, обычно именовалась Астартой.

Святая Святых, или внутренний алтарь храма Соломона, напоминает, как полагают, чрево Ашторет (иначе именуемую Ашерой, как несколько раз упоминается в Ветхом завете). Ашторет открыто почиталась народом Израиля вплоть до VI века от Р.Х. «Владычица Ашторет» была небесной супругой Эла — верховного мужского божества, вместе с которым они составляли «небесную пару». Их дочь Анат титуловалась «небесной царицей», а сына — «небесного царя», именовали личным местоимением — «Он». Со временем отдельные личности Эла и «Его» слились воедино и породили Иегову. Аналогичным образом соединились Ашера и Анат, превратившись в супругу Иеговы, известную под именем Шекина или Матронит.

Имя Иегова представляет собой более позднюю и в некоторой степени англизированную транслитерацию имени Яхве, которое само является четырехбуквенной аббревиатурой «YHWH», написанной на иврите. Изначально эти четыре согласные (которые только позднее стали чем-то вроде акронима для обозначения имени Единого Бога) символизировали четырех членов божественного семейства. Буква «Y» символизировала отца Эла, «H» обозначала мать Ашеру, «W» соответствовала сыну («Ему») и «H» была дочерью Анат. В соответствии с традициями царских семей того времени непостижимая невеста Бога считалась также и его сестрой. Двуполый образ Иеговы был увековечен в иудейском культе каббалы — мистическом учении, достигшем своего расцвета в средневековые времена. Божественная брачная палата являлась Святая Святых Иерусалимского храма. Однако с момента его разрушения Матронит было предопределено вечно скитаться по Земле, в то время как мужская ипостась Иеговы, оставшись на небесах, продолжала править в одиночестве.

На самом же деле мысль о едином боге-мужчине, скрепляющая неразрывными узами всех иудеев, появилась лишь где-то в 536 году до Р.Х., после семидесятилетнего пленения в Вавилоне. Когда евреи были угнаны в плен Навуходоносором, они поначалу представляли собой, по сути дела, разнородные племена, принадлежавшие, по крайней мере, к двум этническим группам — израильской и иудейской. Вернулись же они на Святую землю в качестве объединенного общенациональной идеей «избранного народа» Иеговы.

Большая часть того, что мы привыкли называть Ветхим заветом (еврейской Библией), писалось в Вавилоне. Поэтому не стоит удивляться, что шумерские и месопотамские легенды перекочевали в первые исторические предания евреев, включая сообщения о садах Эдема («рае Эриду») [7], всемирном потопе [8] и Вавилонской башне [9]. Сам основатель рода Авраам перебрался из халдейского города Ура (Двуречье) на землю Ханаанскую, поэтому культурные заимствования, несомненно, могут быть оправданы. Тем не менее, факт остается фактом: сюжеты, подобные изложенному в рассказе об Адаме и Еве, встречались не только в еврейских преданиях.

Истории, аналогичные ветхозаветному рассказу об Адаме и Еве, можно найти в сочинениях древних греков, сирийцев, египтян, шумеров и абиссинцев. В одном из вариантов сюжета у Каина и Авеля были сестры-близнецы — Лулува и Аклемия. Еще по одной версии у Сифа была сестра по имени Норая.

Есть даже письменные источники, в которых говорится о том, что первой супругой Адама, еще до того, как он влюбился в Еву, была Лилит. Лилит, бывшая служанкой Матронит, покинула Адама потому, что тот пытался подчинить ее своей воле. Бросившись в волны Красного моря, она крикнула: «Почему я обязана стелиться под тебя? Я равная тебе!» На шумерском керамическом барельефе, датируемом приблизительно 2000 годом до Р.Х., Лилит изображена обнаженной и крылатой, стоящей на спинах двух львов. Ее воплощенный дух, хотя и не божественный в традиционном понимании этого слова, пышно расцвел в самой знаменитой любви Соломона — любви к царице Савской. В эзотерическом учении мандеев Месопотамии Лилит живописуется как «дочь загробного мира» [10]. Во все времена вплоть до наших дней она олицетворяла собой фундаментальное учение о нравственных возможностях женщины.

После того, как народ Израиля возвратился в Иерусалим, пять первых книг Моисея (Пятикнижие) [11] были сброшюрованы в одну, получившую название Тора (Закон). Остальные тексты Ветхого завета, не вошедшие в иудейскую Библию, рассматривались как самостоятельные, ибо на протяжении многих столетий к ним попеременно относились то с почтением, то с подозрением. Со временем, однако, именно книга Пророков [12] стала играть особо важную роль в упрочении еврейского наследия [13]. Причиной колебаний было отношение Иеговы к избранному им народу, с которым он на самом деле обращался отнюдь не так уж милосердно. Он был всемогущим Богом иудейского племени и обещал его родоначальнику Аврааму возвысить евреев над остальными народами. Но, несмотря на посулы, они только стойко переносили войны, голод, изгнание и плен! Дабы сдержать растущее в народе разочарование, книга Пророков подкрепляет обещание Иеговы заявлением о пришествии Мессии, Помазанника Божия, который будет служить людям и приведет их к спасению.

Данное пророчество сыграло немаловажную роль в восстановлении храма Соломона и Стены Плача в Иерусалиме, но… Спаситель-Мессия не появился. На этом в IV веке от Р.Х. и заканчивается повествование Ветхого завета. Между тем родословие Давидово продолжалось, хотя это и не было историей деятельного царствования.

Только по прошествии более трех столетий, когда во владения государства гордо вступил революционно настроенный наследник иудейского престола, началась совершенно новая глава истории верховной власти. Им был Иисус из Назарета — царь Иудейский де-юре.

МЕССИАНСКОЕ НАСЛЕДИЕ

Новый завет возобновляет вышеизложенное повествование, рассказывая о событиях последних лет дохристианской эры. Однако неосвещенный в Евангелии промежуточный период имел огромное значение в формировании той политической обстановки, в которой суждено было появиться долгожданному Мессии.

Эпоха началась с усиления могущества державы Александра Македонского, разбившего в 333 году до Р.Х. в битве при Гавгамелах персидского царя Дария III. Разрушив финикийский город Тир, македонский царь двинулся в Египет, где основал город Александрию. Захватив Междуречье, Александр направил свое войско на восток в Среднюю Азию, а затем — на юг, в Индию, где, завоевав Пенджаб, вышел, в конце концов, к Индийскому океану. После его ранней кончины в 323 году до Р.Х. полководцы-диадохи разделили власть в империи Александра между собой. Птолемей стал правителем Египта, Селевк властвовал в Вавилоне, а Антигон правил Македонией и Грецией. В этом же столетии в состав державы Александра вошла и Палестина.

В этой обстановке на европейской сцене появилась новая движущая сила — Римская республика. В 264 году до Р.Х. римляне изгнали карфагенян с острова Сицилия, а затем отобрали у них Сардинию и Корсику. Великий карфагенский полководец Ганнибал нанес ответный удар, захватив Сагунт (нынешняя Испания) и направив свою армию через Альпы в Италию. После блестящих побед над римлянами в битвах у Тразименского озера и при Каннах пунийцы потерпели сокрушительное поражение в сражении у небольшого городка Зама. Карфаген лишился своих владений и оказался в полной зависимости от Рима. В то же время Антиох III (потомок македонского полководца Селевка) стал царем Сирии, а к 198 году до Р.Х., избавившись от египетской зависимости, превратился в полновластного правителя Палестины. Его сын Антиох IV Епифан под угрозой смертной казни запретил евреям выполнять законы Яхве. В ответ на это вспыхнуло восстание иудеев, которое возглавил Иуда Маккавей из рода Хасмонеев [14]. Сам Иуда был убит в одном из сражений, но освободительная война закончилась в 142 году до Р.Х. обретением евреями независимости.

Продолжительная война Рима с пунийцами закончилась полным разрушением города Карфагена и основанием на его месте римской провинции Северная Африка. Военные кампании на востоке привели к тому, что под власть Рима попали Греция, Македония и Малая Азия. Но, несмотря на военные успехи, в самой Италии зрело недовольство. Пунические войны, разорив крестьян-плебеев, в то же время обогатили аристократию, которая, используя труд рабов, строила себе огромные латифундии. Народный трибун Тиберий Гракх, отстаивая интересы плебса, пытался провести в 133 году до Р.Х. аграрную реформу, но был убит в результате заговора сенаторов. Его брат Гай попытался продолжить начатое дело, но также был убит знатью. После гибели братьев руководство партией популяров перешло в руки военачальника Гая Мария.

После того как Гай Марий был избран в 107 году до Р.Х. римским консулом, сенат нашел себе защитника в лице Луция Корнелия Суллы, который, в конце концов, низложив Мария, сам стал в 82 году до Р.Х. единовластным диктатором. Царство кровавого террора длилось до тех пор, пока демократически настроенные государственные мужи во главе с Юлием Цезарем не завоевали популярности в народе, а последний не был законным путем избран на высшую должность.

В тот же самый год римские легионы вступили на Святую землю, уже тогда раздираемую религиозными распрями. Фарисеи, довольно строго соблюдавшие древние иудейские законы, протестовали против усиливавшегося влияния в стране более либеральной эллинистической культуры. Одновременно с этим они обрушивались с резкой критикой на священническую касту саддукеев — политическую и экономическую элиту еврейского общества. Беспокойная обстановка в государстве делала его уязвимым и способствовала вторжению извне. Воспользовавшись благоприятной возможностью, римляне под предводительством Гнея Помпея покорили Иудею и захватили Иерусалим, аннексировав впоследствии также Сирию и оставшуюся часть Палестины.

Тем временем верховная власть в Риме тоже переживала потрясения. В 59 году до Р.Х. Юлий Цезарь, Гней Помпей и Марк Красс создали первый правящий триумвират, но совместное правление не заладилось с самого начала — Цезарь был отправлен покорять Галлию, а Красс возглавил военную кампанию против Парфянского царства. В их отсутствие Помпей, оставив оптиматов, переметнулся в лагерь провозгласивших его консулом республиканцев. Получив это известие, Цезарь двинул свои легионы на Рим. Напуганный таким поворотом событий, Помпей вместе с сенатом бежал из страны. Началась гражданская война, закончившаяся полной победой Цезаря в битве при греческом городе Фарсале. Помпей, спасая жизнь, бежал в Египет, где был убит египтянами, которые преподнесли потом в качестве подарка Цезарю голову его соперника.

В те времена Египтом правила Клеопатра VII совместно со своим братом Птолемеем XIII. В период пребывания Цезаря в Александрии между ним и царицей Египта завязалась любовная связь. Подослав к своему брату наемных убийц, Клеопатра с помощью римских мечей единолично заняла трон. Завершив победоносно кампанию в Северной Африке и Малой Азии, Цезарь вернулся в Рим в 44 году до Р.Х., где был убит в сенате заговорщиками-республиканцами на 15-й день мартовских ид. Его племянник Гай Октавиан вместе с военачальником Марком Антонием и сенатором Марком Лепидом сформировал второй триумвират. В битве при Филиппах в Македонии триумвиры разгромили войско убийц Цезаря — Брута и Кассия. Вскоре после этого Антоний, покинув свою жену Октавию (сестру Октавиана), женился на царице Клеопатре и стал жить в Александрии. Октавиан объявил бывшего союзника врагом отчества и разбил флот Антония в битве при Акциуме у берегов Греции. Антоний и Клеопатра покончили жизнь самоубийством, а царство Птолемеев было присоединено к Римской империи.

Палестина в это время состояла из трех отдельных провинций: Галилеи на севере, Иудеи на юге и находившейся между ними Самарии. Прокуратором Иудеи Юлий Цезарь назначил идумеянина Антипатру, а правителем Галилеи — его сына Ирода. Антипатр вскоре погиб, поэтому Ирод был вызван в Рим и там назначен царем Иудеи.

В глазах большей части своих подданных Ирод был арабским самозванцем и узурпатором. Он исповедовал иудаизм, но не принадлежал к роду Давидову. Власть Ирода практически ограничивалась Галилеей, а Иудея на самом деле управлялась римским прокуратором, резиденция которого находилась в Цесарии. Режим, поддерживаемый ими обоими, был до крайности жесток; для удержания населения в повиновении на крестах было распято более 3 тысяч человек. Взимались запретительные налоги, пытки были обычным явлением, а число самоубийств среди евреев угрожающе росло.

В этой жестокой обстановке безжалостного притеснения со стороны марионеточного самодержца, опиравшегося на военную мощь захватчиков, и родился Иисус. Евреи приходили в отчаяние от бесконечно долгого ожидания Мессии («Помазанника», от слова «машиах» на иврите — «помазать»), — но у них даже мысли не возникало о какой-то божественной природе Спасителя. Народ нуждался лишь в могучем освободителе, который избавил бы его от гнета римских завоевателей. Среди знаменитых свитков, найденных в Кумранских пещерах у Мертвого моря, есть текст, называемый «Законы войны». В нем провозглашается стратегия «бескомпромиссной битвы», в которой Мессия будет верховным командующим израильского воинства.

СВИТКИ И ТРАКТАТЫ

«Свитки Мертвого моря» являются в наше время своего рода наглядным пособием для понимания иудейской культуры дохристианского периода [15]. Однако найдены они были только в 1947 году, и то по чистой случайности. Мальчик-пастух из племени бедуинов по имени Мохаммед-ад-Диб в поисках пропавшей козы забрел в одну из Кумранских пещер, расположенных на холмах неподалеку от города Иерихона. Там он обнаружил большое количество высоких глиняных кувшинов. Были приглашены опытные археологи, а затем проведены раскопки не только в Кумране, но и в близлежащих Мураббате и Мирде, находящихся в Иудейской пустыне. Значительно большее количество кувшинов найдено было еще в одиннадцати различных пещерах. В них находилось порядка 500 манускриптов, написанных на иврите и арамейском языке. Среди находок были рукописные тексты из Ветхого завета и многочисленные общинные летописи, в которых отдельные записи датируются приблизительно 250 годом до Р.Х. Свитки были спрятаны в ходе Иудейских войн между 66 и 70 годами от Р.Х. В книге Иеремии (32:14) пророчески сказано: «Так говорит Господь Саваоф… возьми сии записи… и положи их в глиняный сосуд, чтобы они оставались там многие дни».

Одним из наиболее важных рукописных документов является так называемый «Монетный свиток», в котором приведена инвентарная опись имущества, а также указаны места захоронения кладов в Иерусалиме и на кладбище в долине Кедрон. «Военный свиток» содержит полный перечень тактических и стратегических приемов боевых действий. В «Наставлениях о порядке», наряду с подробным изложением законов и правовой практики, приводится описание общепринятых ритуалов и подчеркивается значение выборного «Совета двенадцати» для сохранения веры предков. Восхитительная рукопись «Экзегезы книги Аввакума» содержит оценки деятельности выдающихся личностей тех лет и комментарии к важнейшим событиям эпохи. В собрание манускриптов также входит законченный набросок книги пророка Исаии длиною более 9 метров. Это самый длинный из свитков, который на целое столетие древнее любой из известных рукописных копий Библии.

Дополняет эти открытия другая важная находка, относящаяся уже к постевангельскому периоду. В Египте, за два года до описываемых событий, в декабре 1945 года два брата-феллаха Мухаммед и Халифа, копая на кладбище близ городка Наг-Хаммади, наткнулись на большой закупоренный кувшин. В нем находилось 13 переплетенных в кожу книг, папирусные страницы которых содержали разнообразные рукописные тексты, написанные в духе гностицизма — философско-религиозного направления раннего христианства. Эти в основе своей христианские трактаты с едва различимым налетом иудаизма вскоре получили название «Библиотека Наг-Хаммади».

Труды были написаны на древнекоптском языке в период становления христианства. Сотрудники Коптского музея в Каире установили, что они, по сути дела, представляют собой копии более древних трудов, написанных первоначально на древнегреческом языке. Действительно, некоторые рукописи, как выяснилось, имели весьма древнее происхождение и включали предания, относящиеся к событиям, предшествующим 50 году до Р.Х. В них было представлено 52 отдельных трактата на различные религиозные темы, а также некоторые неизвестные до того времени стихи из Евангелия. Даваемое в них описание обстановки и быта того времени очень отличается от традиционного библейского изложения событий. Города Содом и Гоморра, к примеру, в них представлены не средоточием распущенности и порока, а обителями премудрости и учености. Что касается темы нашего повествования, в них приводится описание мира, в котором Иисус, полностью отдавая себе отчет, всходит на Голгофу, а его отношения с Марией Магдалиной освещаются в совершенно новом ракурсе.

ТАЙНОПИСЬ НОВОГО ЗАВЕТА

При раскопках в Кумране были обнаружены остатки материальной культуры, датируемые приблизительно 3500 годом до Р.Х. и относящиеся ко времени бронзового века, когда на этом месте находилось поселение бедуинов. Фактическое заселение территории, по всей видимости, началось примерно в 130 году до Р.Х. Еврейские историки сообщают о катастрофическом землетрясении, происшедшем в Иудее в 31 году до Р.Х., о чем свидетельствует перерыв между двумя отчетливыми периодами существования на данном месте поселений. Согласно «Монетному свитку», древний Кумран именовался Шехахой, а второй период заселения начался во времена царствования Ирода Великого (правил в 37—4 годы до Р.Х.). Кроме приводимых в свитке свидетельств, на развалинах поселения была также собрана коллекция монет, относящихся к временному интервалу между правлением Иоанна Гиркания из рода Хасмонеев (135—104 годы до Р.Х.) и Иудейскими войнами 66—70 годов от Р.Х.

Как было указано выше, восстание 148 года до Р.Х., в котором выдающуюся роль сыграли Маккавеи, было вызвано, главным образом, действиями царя Сирийского Антиоха IV Епифана, пытавшегося навязать иудейской общине Иерусалима исповедание языческого культа греков. Но каковы бы ни были военные достижения Маккавеев, восстановивших святость Соломонова храма, иудейской общине был нанесен непоправимый урон из-за необходимости ведения боевых действий в священный день Саббат. Категорически возражало этому сплоченное ядро наиболее ортодоксальных ревнителей иудейской веры, называемых хасидами («благочестивыми» — иврит). Когда торжествующий род Маккавеев взял в свои руки власть, выдвинув из своих рядов царя и первосвященника, хасиды не только заявили протест, но, толпами покинув город, основали собственную «непорочную» общину вблизи Кумранской пустыни. Строительство поселения началось приблизительно в 130 году до Р.Х.

В ходе раскопок древних могил, проведенных в 1950-х годах в окрестностях Кумрана, было найдено большое количество предметов материальной культуры того времени. Был также обнаружен огромный, относящийся ко второму периоду заселения, монастырский комплекс с множеством молитвенных комнат и гипсовых скамей, с огромным водоемом и лабиринтом водопроводных труб. В комнате писцов были найдены чернильницы и остатки столов, достигавших в длину 5 метров, на которых разворачивались свитки. Находки подтвердили, что первое поселение было разрушено землетрясением и отстроено заново пришедшими сюда в конце царствования Ирода ессеями. Ессеи, наряду с фарисеями и саддукеями, являлись представителями одного из трех основных направлений иудаизма.

Во время археологических раскопок в Кумране было обнаружено множество рукописей, имеющих отношения к таким библейским текстам, как Бытие, Исход, Второзаконие, и книгам пророков Исаии и Иеремии. Отдельные религиозные тексты, а также разнообразные правовые и летописные документы сопровождаются комментариями. Среди этих книг есть самые древние из всех когда-либо найденных манускриптов; они написаны ранее любого из первоисточников, послуживших основой для перевода Ветхого завета в его нынешнем виде. Особый интерес представляют некоторые примечания к Библии, составленные переписчиками таким образом, чтобы соотнести ветхозаветное повествование с историческими событиями их собственного времени. Такая связь особенно ярко проявляется в комментариях писцов к Песне Песней Соломона, а также к книгам пророков Наума, Аввакума и Осии. Прием, используемый для связи подобных библейских текстов с новозаветной эпохой, основан на эсхатологических понятиях [16]; он представлял собой систему криптографических образов, в которой обычным словам и фразам приписывались особые, актуальные для того времени значения. Смысл их был понятен только посвященным в тайнопись.

Ессеи умело пользовались таким «аллегорическим шифром», встречающимся в евангельских текстах, в особенности в тех иносказаниях, которые предваряются словами «имеющие уши, да услышат». Когда переписчики, например, намекали на римлян, то писали о хеттах, народе, некогда населявшем восточное Средиземноморье. Это название применялось также и к халдеям, характеризуемых Библией как «…народ жестокий и необузданный, который ходит по широтам земли, чтобы завладеть не принадлежащими ему селениями» (Книга пророка Аввакума 1:6). Ессеи вновь ввели в употребление древнее слово, дав читателям понять, что под «хеттами» всегда следует понимать римлян.

Для того чтобы сделать содержание Нового завета недоступным пониманию римлян, они щедро насытили его пассажами с «двойным дном», — евангельский текст на поверхности искусно скрывал таящийся за ним политический смысл. Подобранные с большой осмотрительностью обращения к читателям составлялись, как правило, на основе принятых среди переписчиков подстановок кодовых слов.

В соответствии с этим, любая ссылка на «Вавилон» в действительности подразумевала Рим. Однако практическое овладение системой тайнописи стало возможно лишь после публикации некоторых находок Кумранских пещер. Только тогда, в результате проникновения в тонкости криптографической техники, удалось лучше понять ту политическую обстановку, которая скрывалась за новозаветными текстами. Наиболее глубокие исследования в этой области провела известный богослов Барбара Тиринг, с 1967 года преподаватель Сиднейского университета.

Д-р Тиринг объясняет суть тайнописи в весьма простых выражениях. Иисус, к примеру, упоминается как «слово Божие». Таким образом, внешне ни чем не примечательные стихи, — такие как во Втором послании к Тимофею (2:9) «Но для слова Божия нет уз», — следовало понимать, как относящиеся к Христу и означающие в этом случае, что он свободен. Подобным образом, римский император назывался «львом», а выражение «вырваться из пасти льва» означало высвободиться из цепкой хватки императора и его наместников.

Исследование свитков, в особенности «Экзегез», «Наставлений о порядке», «Закона общины» и «Ангельской литургии», выявило такие тайнописные толкования и псевдонимы, которых ранее не понимали или которым просто не придавали значения.

Например, слово «бедные» вовсе не относилось к живущим в нищете и лишенным прав гражданам; ими были те, кто, будучи избранными в совет старейшин общины, был обязан оставить свое имущество и земные сокровища. Словом «многие» титуловали старейшин монашеских общин, в то время как «толпой» называли местных тетрархов (правителей), а «множеством» — римских прокураторов. Послушников внутри религиозных общин именовали «детьми»; вероучение называли «путем истинным», а тех, кто следовал его основным принципам — «детьми света».

Понятие «прокаженный» относилось к тому, кто не был принят высшим обществом, или же был им отвергнут. «Слепым» именовали того, кто не следовал «путем истинным», и поэтому не мог видеть «Света». В этом аспекте упоминание в евангельских отрывках об «исцелении слепых» или «исцелении прокаженных» в конкретном случае относится к процессу наставления на «путь истинный». Принятие в лоно религиозной общины после отлучения описывалось как «воскрешение из мертвых» (данное понятие имеет важное значение, и к нему мы вернемся позже). Определение «нечистый» относилось, главным образом, к неевреям, не подвергнутым обряду обрезания, а словом «расслабленный» именовали тех, кто запятнал свою репутацию в глазах общества и церкви.

Эта скрытая в Новом завете информация, бывшая весьма актуальной для той эпохи, не утратила большого значения и в наши дни. Для маскировки истинных значений слов прибегали к аллегориям, символике, метафорам, сравнениям, к сугубо специальным понятиям и псевдонимам. Истинный их смысл, тем не менее, был очевиден для тех, кто «имел уши и слышал».

В современном английском языке существуют весьма похожие жаргонные выражения. Иностранцам было бы трудно понять такие расхожие английские фразы как «спикер обращается к будуару (кабинету министров)», «шелк (королевский адвокат) ведет дело» или «кресло (председатель) не согласно с подмостками (правлением)». То же самое было и в эзотерическом языке Нового завета, который пестрел такими словами как «облака», «овцы», «рыба», «хлеба», «вороны», «голуби» и «верблюды». Все они были вполне уместны, — равно как и современные «шланги», «чайники», «ослы», «волки», «акулы», «ангелы» и «звезды», — поскольку подразумевали людей.

Следует добавить, что некоторые эзотерические понятия в Новом завете были не просто описанием общественного положения человека, но также и званиями, имевшими особую важность и в ветхозаветных преданиях. Вероучение, рассматривавшееся религиозной общиной в качестве своей руководящей идеи, именовалось «Светом». «Свет» представлялся в виде высокопоставленных триархов (соответствовавших первосвященнику, царю, пророку), которые носили титулы, символизировавшие монаршее звание, власть и славу. В церковной иерархии верховным властителем был Отец, а двумя его непосредственными заместителями — Сын и Дух Святой.

АРМАГЕДДОН

Некоторые наиболее важные жизнеописания новозаветной эпохи сохранились в трудах древнееврейского историка Иосифа Флавия. Его «Иудейские древности» и «Иудейские войны» отражают личную позицию автора, который в период восстания иудеев в первом столетии христианской эры возглавлял оборону Галилеи.

Согласно Флавию, ессеи в совершенстве владели искусством врачевания, и их лекарский опыт уходил корнями в глубокую древность. Действительно, название «ессеи» вполне соответствовало такой квалификации, так как арамейское слово «ассайя» и древнегреческое «ессеной» обозначали человека, занимавшегося целительством.

Основополагающим принципом вероучением ессеев являлась вера в то, что в основе мироздания лежит борьба двух противоположных начал — духов Света и Тьмы. Свет олицетворял собой истину и справедливость, а Тьма была средоточием зла и порока. Баланс обеих сил определялся движением небесных светил, и в процессе его установления, сообразно расположению планет в момент рождения, принимала участие душа каждого человека. Таким образом, космическое сражение между Светом и Тьмой было перенесено на род человеческий и увековечено в душах людей. Души людские бились между собой; одни из них вмещали в себя какое-то количество «тьмы», другие, соответственно, состояли из определенного количества «света».

Бог почитался верховным правителем обеих противоборствующих начал, но человеку для нахождения пути истинного к Свету требовалось следовать долгой и многотрудной дорогой конфликтов. Своей кульминации путь достигает в Судный День, когда на весах справедливости взвешиваются все пороки («тьма») и добродетели («свет») человека. Считалось, что, по мере приближения светопреставления, духи Тьмы будут накапливать силы в так называемый «Век Искушения». Люди, естественно, должны были подвергнутся при этом суровому испытанию. Те, кто следовал путем истинным к Свету, таким образом старались избежать соблазна, прибегая к молитве: «И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого».

По традиции Верховного демона Тьмы отождествляли с Велиалом («никчемным» — иврит), чьи дети (Второзаконие 13:13) поклонялись иным богам, нежели Иегова. Дух Света изображался символически в виде меноры — ритуального светильника с семью лампадами или свечами. Во времена царствования потомков Давида наиболее ревностными приверженцами Духа Света являлись первосвященники из рода Садока.

Подобно Духу Света, своих представителей на Земле имел также и Верховный демон Тьмы. Исполнение этих функций выпадало на долю главного писца, что обеспечивало существование формальной «оппозиции» внутри иерархической системы. Изначально обязанности назначенного «Князя Тьмы» заключались в проверке на девственность принимаемых в религиозную общину женщин, и в этом качестве он титуловался на иврите Сатаной («обвинителем»). Равнозначным ему было древнегреческое слово Диаболос («зачинщик») от которого и произошло имя врага рода человеческого, — Дьявол. (Интересно сравнить все это с обязанностями «адвоката дьявола», старающегося выяснить всю подноготную «кандидата в святые» в процедуре канонизации, принятой в католической церкви.)

В книге Откровения Иоанна Богослова (16:16) предрекается заключительное сражение в великой войне между светом и тьмой, между добром и злом. Оно произойдет у города Армагеддон (Хар Мегиддо — «холмы Мегиддо»), — получившего известность, как место кровавых битв и умерщвления Иосии. В «Военном свитке» грядущая схватка между «детьми света» и «сыновьями тьмы» описывается во всех деталях [17]. На одной стороне будет племя Израилево, а на другой — «хетты» (римляне) с ордою варваров. В описании этого кульминационного момента великой битвы, тем не менее, не упомянут всемогущий Сатана, поскольку его мифическая личность, по представлениям религиозной общины, не принимала участия в событиях Судного Дня. Сущность конфликта заключалась в схватке не на жизнь, а на смерть, исключительно между «светом», представленным народом Израиля, и «тьмой» имперского Рима.

Гораздо позднее это основополагающее понятие древнего вероучения было усвоено нарождавшейся римской церковью и приспособлено сообразно своим нуждам. Знаменательное сражение при Хар Мегиддо было перемещено из своего места и развернуто в мировом масштабе, а Рим (прежняя «тьма») присвоил себе полномочия «света». Ради торжества власти епископов римских было немедленно заявлено, что День Страшного суда еще не наступил. Тем, кто с этого момента строго соблюдал пересмотренные правила католической церкви, епископы торжественно обещали право входа в Царство Небесное. В результате некогда существовавшая крепость на холмах Мегиддо была окутана настолько сверхъестественной завесой тайны, что само слово «Армагеддон» приняло форму жуткого намека на апокалиптические ужасы. Оно подразумевало страшный конец всего сущего, и единственный способ спасения от него был в полной покорности власти Рима. В этом отношении маневр католической церкви оказался одним из остроумнейших политических ходов за всю историю человечества.

Глава третья

Иисус, Сын человеческий

РОЖДЕСТВО ХРИСТОВО

Четыре новозаветных Евангелия написаны в манере, которая не характерна для других литературных произведений. Способ изложения материала в них, тем не менее, не был случаен, поскольку все книги имели одну и ту же четко сформулированную цель и не предназначались для повествования об исторических событиях. Главная их задача состояла в передаче евангельской (по-гречески «благовестной») идеи. В значительной степени Евангелия можно рассматривать как восторженную проповедь и по этой причине, не принимая за чистую монету, следует воспринимать их содержание весьма осторожно.

Первое неотредактированное Евангелие от Марка (вдохновленное святым Петром) было написано в Риме приблизительно в 66 году от Р.Х. Священнослужитель Климент, живший во II столетии в Александрии, подтвердил, что книга была выпущена в то время, когда иудеи подняли восстание против римских поработителей и их тысячами распинали на крестах. Автор Евангелия, разумеется, по соображениям собственной безопасности, едва ли мог опубликовать документ явно антиримского содержания. Его миссия заключалась в распространении благой вести, не давая при этом повода для ее осуждения. Евангелие от Марка было проповедью братской помощи и обещанием всеобщего спасения для бедствующих людей, покорившихся безграничной власти Рима. Такое предсказание об избавлении от мук смягчало души людей и помогало легче переносить гнет правителей, чей деспотизм ощущался во всех уголках растущей империи. Впоследствии Евангелие от Марка превратилось в первоисточник, на который ссылались как Матфей, так и Лука, по очереди расширявшие и развивавшие данную тему.

Евангелие от Луки появилось на свет, по всей видимости, в Антиохии около 80 года от Р.Х. и могло на самом деле принадлежать перу «врача возлюбленного» (Послание к Колоссянам 4:14). Труд, приписываемый Матфею (вынесенный на суд читателей священником Матфеем Аннасом), впервые был издан в Коринфе пятью годами позже. Оба евангелиста в качестве первоисточника частично использовали вариант текста Марка. По этой причине все три получили название «синоптических евангелии» (от греч. «синоптикос» — способный все обозреть), даже несмотря на то, что во многих отношениях они не совпадают.

Евангелие от Иоанна отличается от всех вышеозначенных благовествований своим содержанием, стилем и общей концепцией, а также значительно большей трудностью датировки событий. Увидевшее свет в Самарии Евангелие было написано Иоанном-Марком (Деяния святых апостолов 12:12) в соавторстве с евангелистом Филиппом. Его содержание в значительной степени навеяно традициями специфического религиозного течения, и это далеко не простодушное изложение истории Иисуса. Разумеется, Евангелие имеет своих приверженцев среди верующих, которые тщательно следят за соблюдением этих характерных черт, отличающих его от других благовествований. Оно содержит бесчисленное множество мелких подробностей, которые не встречаются ни в одной из книг о жизни Иисуса Христа. Данный факт привел многих схоластов к выводу, что оно является более точным в отношении данных, касающихся исторических событий и хронологии. И хотя Евангелие от Иоанна увидело свет позже всех остальных, его необнародованный текст был закончен не позднее 37 года от Р.Х.

В первом опубликованном святом благовествовании (Евангелии от Марка) нет ни малейшего упоминания о зачатии от Духа Святого. И хотя в книгах Матфея и Луки его «ввели в игру» и живописали с различной степенью детальности и густоты красок, оно полностью игнорировалось Иоанном. Как в прошлом, так и в настоящее время клирики, схоласты и проповедники, столкнувшись с трудностями при анализе евангельских разночтений, решили положиться на собрание документов, зачастую содержащих лишь обрывочные сведения. Из каждого Евангелия было изъято столько отдельных пассажей и фрагментов (не считаясь с тем, как соотносится содержащаяся в них информация), что в результате получилась совершенно новая, никем не писанная книга. Учащимся просто говорили, что «в Библии говорится это» или «в Библии сказано то». Когда изучалось зачатие от Духа Святого, их отсылали к Матфею или Луке. При изучении других тем учащимся рекомендовали Евангелия, в которых данные аспекты были освещены, — так как словно подразумевалось, будто бы эти книги являлись составными главами единого труда. Само собой разумеется, это не соответствовало действительности.

За прошедшие с того времени годы различные догадки и предположения относительно содержания Библии превратились в экзегезы, которые были узаконены церковью в качестве догм. Возникшие буквально из ничего доктрины, будто абсолютные истины, стали неотъемлемой частью общества. В церквях и школах детям редко говорили о том, что у Матфея Мария была девственницей, а у Марка — нет. Не часто можно было услышать и о том, что Лука упоминает ясли, в которые положили новорожденного Иисуса, чего нет в других Евангелиях; и, наконец, о том, что ни в одном из них нет даже малейшего намека на хлев, ставший составной частью народных преданий. Такого рода выборочный подход применяется не только к рождеству Христову, но и ко многим случаям из увековеченной жизни Иисуса. Вместо правды детям христиан рассказывают слащавую сказку, — сказку, где собраны самые занимательные эпизоды из каждого Евангелия и слиты в единую приукрашенную домыслами историю, которую никто никогда не писал.

Идея непорочного зачатия Иисуса лежит в самой основе христианских традиций, но даже в этом случае о нем упомянуто лишь в двух из четырех Евангелий. И никто кроме Матфея (1:18—25) не пишет об этом подробно.


«Рождество Иисуса Христа было так: по обручении Матери Его Марии с Иосифом, прежде нежели сочетались они, оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святого.
Иосиф же муж Ее, будучи праведен и не желая огласить Ее, хотел тайно отпустить Ее.
Но когда он помыслил это, — се, Ангел Господень явился ему во сне и сказал: Иосиф, Сын Давидов! Не бойся принять Марию, жену твою; ибо родившееся в Ней есть от Духа Святого.
Родит же сына, и наречешь ему имя: Иисус; ибо Он спасет людей Своих от грехов их.
А все сие произошло, да сбудется реченное Господом чрез пророка, который говорит:
„Се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил, что значит: с нами Бог“».


«Пророком», на которого сделана ссылка, был Исаия. В 735 году до Р.Х., когда Иерусалим подвергся угрозе нападения со стороны сирийцев, он возгласил смущенному царю Ахазу: «Слушай же дом Давидов! …се, Дева во сне приимет, и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил». Нет никакого основания предполагать, что Исаия предрекал появление на свет Иисуса Христа за 700 лет до его рождения. Маловероятно, чтобы в годину суровых испытаний Ахаз смог извлечь хоть какую-то пользу из такого анахроничного богооткровения! Подобно множеству отрывков из Нового завета, данный пример иллюстрирует, как евангельские события зачастую истолковываются сообразно двусмысленным пророчествам.

Более того, Мария и Иосиф на самом деле назвали своего сына вовсе не Еммануил (Имману-Ил — «С нами Бог») [18], а Иисус (Иешуа — «Иегова спасает»).

Не считая вышеозначенного недоразумения, общепринятое восприятие евангельских текстов базируется на множестве иных неправильных представлений. Семитское слово «алма», переведенное как «девственница», на самом деле значит «молодая женщина». Словом для обозначения на иврите «физиологической девственницы» (по-латыни «вирго интакта») является «бетула». Латинское слово «вирго» не что иное, как «незамужняя женщина», а определение «интакта» подразумевает отсутствие опыта половой жизни.

Приписываемая Марии физиологическая девственность становится еще более невероятной в связи с догматическим утверждением католицизма о ее вечной непорочности [19]. Ни для кого не секрет, что у Марии были также и другие отпрыски, это подтверждается во всех канонических Евангелиях: «Не плотников ли Он сын? не его ли мать называется Мария, и братья Его Иаков, Иосий, и Симон и Иуда?» (Матфей 13:55). И у Луки (2:7), и у Матфея (1:25) Иисус упоминается как «первенец» Марии. Кроме того, выдержка из Евангелия от Матфея указывает на то, что Иисус был «плотников сын» (то есть сын Иосифа), а Лука (2:27) недвусмысленно называет Иосифа и Марию его «родителями».

Изображение Иисуса в качестве сына «плотника» представляет собой, тем не менее, еще один наглядный пример того, как в современных языках произошло искажение значений древних слов. Хотя неправильный перевод необязательно был умышленным, он демонстрирует, что некоторые древние иудейские и арамейские слова не имеют прямых аналогов в других языках. То, что было переведено на русский язык как «плотник», представляет собой узкоконкретное значение древнегреческого слова «отектон», которое, в свою очередь, является переводом семитского слова «наггар». Как указал венгерский семитолог Геза Вермеш, это дескриптивное определение могло характеризовать не только ремесленника, но и в равной степени относится к ученому и учителю. Оно, безусловно, не указывало на то, что Иисус и Иосиф были специалистами по деревообработке. Более точно, оно квалифицировало их как специалистов, умелых людей, которые были мастерами своего дела. Действительно, греческое слово «отектон» можно перевести как «цеховой мастер», что применительно к современным масонским братствам соответствует званию «мастера ложи».

Точно так же упоминание Луки о младенце Иисусе, которого положили в ясли, породило мысль о том, что родился Спаситель в хлеву в компании всем знакомых домашних животных. Однако для таких предположений нет никаких оснований, поскольку ни хлев, ни стойло не упомянуто ни в одном из Евангелий. В самом деле, Матфей (2:11) заявляет вполне определенно, что младенца Иисуса положили в доме: «И вошедши в дом, увидели Младенца с Марией, Матерью Его, и падши поклонились Ему» [20].

Не имеет ровным счетом никакого значения и точный смысл слов Луки (2:7) о том, что Иисуса положили в ясли потому, что в гостинице, — а не при гостинице [21], как это часто неправильно цитируется, — не было места для семьи. Журналист и биограф А.Н. Уилсон точно установил, что в греческом оригинале (с которого и был сделан перевод Нового завета) в самом деле говорится об отсутствии места в комнате. В действительности же, замена колыбели яслями (кормушкой для скота в виде ящика) была в те времена не таким уж редким явлением.

ДИНАСТИЧЕСКИЙ БРАЧНЫЙ СОЮЗ

Согласно Посланию к Евреям (7:14), Иисус происходил из колена Иудина. Из этого следует, что он вел свою родословную от царя Давида. В Священном писании Иисуса часто называют Назареем, но это не значит, что он был родом из города Назарета. Хотя Лука (2:39) и подразумевает, что семейство Иосифа происходило из Назарета, слова «назарей» или «назарейский» относились сугубо к религиозным течениям и не имели никакого отношения к городу.

В Деяниях святых апостолов (24:5) Павел предстает перед судом правителя Кесарии по обвинению в подстрекательстве к бунту: «Нашедши сего человека язвою общества, возбудителем мятежа между Иудеями, живущими по вселенной, и представителем Назарейской ереси». В современном арабском языке христиан называют «назрани», а Коран именует их словами «насара» или «назара». Все эти вариации в конечном счете ведут свое происхождение от слова «нозрим» — множественной формы, образованной от словосочетания «назри ха-брит», что в переводе с иврита означает «хранители завета». Так на заре христианской эры именовалась религиозная община ессеев, находившаяся у поселения Кумран вблизи Мертвого моря.

По правде говоря, само существование Назарета во времена жизни Иисуса является спорным вопросом. Город не отмечен ни на одной из карт тех лет; он не упомянут ни в каких книгах, документах, летописях или военных хрониках того периода, составленных как римлянами, так и иудеями [22]. Даже апостол Павел, описавший в своих посланиях многие деяния Иисуса Христа, ни разу не ссылался на Назарет. По данной причине любое упоминание Назарета в русском (да и не в нем одном) переводе Евангелия следует рассматривать как ошибочное, проистекающее от неправильного понимания значения слова «назарей». Насколько можно было убедиться, поселение Назарет (не фигурирующее в еврейском Талмуде) в масштабе Иудеи, в период предшествовавший разрушению римлянами Иерусалима (в 70 году от Р.Х.), было незначительным.

Хотя назареями были как Иоанн Креститель, так и брат Иисуса Иаков, само это понятие, обозначавшее религиозное течение, восходит к ветхозаветным временам Самсона и Самуила. Как повествует Моисей (Числа 6:2—21), назареи были подвижниками, связывавшими себя на предопределенные периоды строгими обетами воздержания. В евангельскую эпоху они объединились в религиозную общину ессеев, обосновавшуюся вблизи Кумрана, где обитали Мария и Иосиф.

Внутри общины строго соблюдался установленный порядок в отношении династических обручений и супружества. В связи с этой весьма специфичной обстановкой, в которой жила Мария, необходимо рассмотреть вопрос об ее уже упомянутой ранее девственности.

Как утверждают Матфей (1:18) и Лука (2:5), Мария «сочеталась» с Иосифом и по данной причине считалась его «женой». В этом контексте слово «сочетаться» вовсе не означает обручение или помолвку, а связано с понятием «брачного договора». Но при каких обстоятельствах замужняя женщина могла бы также быть и девственной? Чтобы ответить на этот вопрос, следует обратиться к написанному на иврите оригиналу Библии. Часто встречающееся там древнееврейское слово «алма» в большинстве случаев неправильно переводилось как «девственница» в значении «незамужняя женщина, не вступавшая ни разу в половую связь».

Как уже было показано, в действительности слово «алма» означает просто «молодая женщина» и не имеет дополнительного значения, характеризующего опыт половой жизни. На этом основании вполне допустимо, что Мария могла быть одновременно как «алмой», так и супругой Иосифа. Стоит еще раз обратить внимание на то, как Матфей описывает все последующие события. Когда Иосиф узнал о беременности Марии, он должен был решить, стоит ли скрывать ее от людских глаз. Само собой разумеется, что беременность жены рассматривается как совершенно нормальное явление, однако в случае с Марией все обстояло иначе.

Как жена «династического» мужа, Мария была обязана руководствоваться предписаниями, установленными для мессианского («помазанного») рода, представителями которого являлись царь Давид и первосвященник Садок. В действительности она, как принадлежавшая к династической иерархии замужняя женщина, соблюдала установленный законом период воздержания — период, в течение которого всякие половые контакты между супругами исключались. Поэтому замешательство Иосифа по поводу неожиданной беременности супруги вполне понятно и объяснимо. Все сомнения были разрешены лишь после того, как первосвященник Авиафар (называвшийся Гавриилом) утвердил непорочность Марии.

Со времен царя Давида за родом Авиафара (Самуил 20:25) было закреплено первосвященничество. Он был вторым по старшинству после рода Садока по праву наследования высшего иерархического чина. Кроме традиционного титулования священнослужителей ессеи также сохранили своим духовным иерархам имена ветхозаветных архангелов. Поэтому, — вне зависимости от имени, данного при рождении, — каждого первосвященника из рода Садока величали архангелом Михаилом («кто, как Бог»), а любого потомка Авиафара именовали ангелом Гавриилом («крепостью Божьей»). Согласно ангельской иерархии Гавриил-Авиафар находился в подчинении у Михаила-Садока и был его вестником. Духовная природа и служение ангелов подробно описывается в книге Еноха (4:9), а чины и степени мира ангельского перечисляются в «Военном свитке» (9:15—17).

В повествовании Луки указывается, что именно благодаря посредничеству ангела Гавриила, возвестившего Марии о сошествии на нее Святого Духа, была утверждена целомудренность Богородицы. Это событие получило название «Благовещения», но дело здесь было не столько в принесении благой вести, сколько в санкционировании случившегося.

В те времена священником из рода Садока («архангела Михаила») был некий Захария. Его жена Елисавета [23] состояла в родстве с Марией, а помощником из чреды Авиафара («ангела Гавриила») был ессей Симеон. Именно Захария, несмотря на то, что Иосиф с супругой нарушили предписания династического брачного союза, фактически утвердил целомудрие Марии.

Очевидно, что эти династические предписания по сути своей были весьма необычны и совершенно не похожи на иудейские законы о супружестве. Направленность их действия ясно просматривалась — диктовать целомудренный образ жизни и допускать половые контакты лишь в установленные сроки и исключительно с целью производства потомства. «Первый брак», сопровождаемый миропомазанием, заключался через три месяца после обручения и приурочивался к сентябрю. Только после свадьбы, легализовывавшей супружеские отношения, и только в первой половине декабря допускалась физическая близость. Делалось это для того, чтобы обеспечить в искупительном месяце сентябре появление на свет потомков мессианского рода. Если «невеста» не могла зачать в этот период, то интимные отношения прекращались до декабря следующего года. И так могло продолжаться несколько лет.

Когда же находящаяся на испытании жена, наконец, беременела, для придания брачному союзу законного статуса заключался «второй брак», также сопровождаемый миропомазанием. Тем не менее испытуемая считалась «алмой» (молодой женщиной) вплоть до самой «второй свадьбы», которая игралась на третьем месяце беременности «невесты». Такая отсрочка имела целью избежать возможного выкидыша. Таким образом, второй брак всегда заключался в марте. Предписание о возможности заключения полноценного брачного союза лишь после окончательного установления беременности супруги было основательно мотивировано с династических позиций. Оно позволяло высокородному мужу в том случае, если испытуемая супруга оказывалась бесплодной, взять себе законным путем новую жену.

В случае Иосифа и Марии законы династического брака были нарушены, поскольку Мария разрешилась от бремени в не предписанное для этого время, — в воскресенье 1 марта 7 года до Р.Х. [24]. Плотское соитие, очевидно, имело место на шесть месяцев ранее предназначенного для этих целей декабря, то есть 8 июня, — примерно во время их первой помолвки, за три месяца до заключения «первого брака» в сентябре. Случилось так, что Мария не только зачала, будучи «алмой», но и, оставаясь ею, произвела на свет Иисуса до заключения своего «второго брака».

Поскольку неправомочная беременность Марии была одобрена свыше, Иосифу следовало бы предоставить возможность не участвовать в церемонии заключения «второго брака». Дабы выйти из затруднительного положения, он мог бы передать Марию на попечение монастыря (по Матфею, «хотел тайно отпустить Ее»), где будущего ребенка взрастили бы святые отцы.

Но если бы родился мальчик, он стал бы первородным потомком Иосифа и наследником Давида. В этом случае было бы просто неразумно воспитывать ребенка как безродного сироту, оставляя за его возможно родящимся младшим братом право занять место старшего в царственном роду. Еще не родившийся ребенок Марии и Иосифа вселял великие надежды и, как исключение из общих правил, требовал особого обращения. Поскольку на карту ставилось священное наследие, ангел Гавриил посоветовал Иосифу не мешкать с «окончательной» брачной церемонией, «…ибо родившееся в Ней есть от Духа Святого» (Матфей 1:20).

После освобождения свыше от соблюдения данного пункта норм семейной жизни вновь вступил в силу строгий матримониальный закон, допускавший физическую близость между мужем и женой только по прошествии определенного срока после рождения ребенка. «Встав ото сна, Иосиф поступил, как повелел ему ангел Господень, и принял жену свою. И не знал ее, как наконец Она родила Сына Своего первенца, и он нарек имя Ему: Иисус» (Матфей 1:24—25). Для читателей Евангелия весь ход событий был окутан непроницаемым мраком тайны, и все это стало возможным лишь благодаря ветхозаветному пророчеству Исаии.

На заре христианского вероучения существовало множество евангелий, повествовавших о жизни Иисуса Христа. И только после 367 года от Р.Х. Новый завет начал принимать всем нам знакомый вид. Именно в то время епископом и богословом Афанасием Александрийским были отобраны и соединены в единый труд разрозненные христианские рукописи. На поместных Гиппонском (393 год) и Карфагенском (397 год) соборах эти тексты были признаны верными и утверждены. В более поздние годы по идейным соображениям выбор был еще более сужен, и множество содержательных евангельских повествований из Нового завета было изъято. Действительно, только четыре благовествования в конечном счете были признаны Тридентским собором 1546 года каноническими: Евангелия от Матфея, Марка, Луки и Иоанна. [25]

Совсем недавно среди старинных рукописей Кумранских пещер всплыли еще несколько благовествований. Среди них Евангелия от Филиппа, Фомы и Марии Магдалины. Иногда содержание их отдельных пассажей совпадает с текстом Священного писания, но в большинстве случаев оно отличается от канонического, и местами весьма заметно. Особый интерес, например, представляет благовествование от Филиппа, где говорится: «Некоторые заявляют, будто Мария восприняла от Святого Духа. Они заблуждаются, ибо не ведают, что говорят».

Другой раннехристианский труд, «Протоевангелие», по предположению Оригена Александрийского (185—204), — богослова и философа, пытавшегося соединить платонизм с христианством, — был написан Иаковом, братом Иисуса. В этой древнейшей книге говорится о том, что Мария была одной из семи монахинь Иерусалимского храма — священно неприкосновенной «алмой». В свете всего этого, сугубо из практического интереса, можно допустить (хотя это звучит довольно двусмысленно), что девственница зачала и родила сына.

ИЗ РОДА ЦАРЯ ДАВИДА

Может показаться странным, но в Евангелии от Марка, которым руководствовались Матфей и Лука, не содержится никакого упоминания о рождестве Христовом. Хотя Иоанн (7:42) косвенно и намекает на рождение Иисуса в Вифлееме, но говорит об этом не как о каком-то сверхъестественном событии. Не предполагает апостол также и то, что зачатие Марии было непорочным. По сути дела, Иоанн говорит об Иисусе лишь как о потомке Давида: «Не сказано ли в Писании, что Христос придет от семени Давидова и из Вифлеема. Из того места, откуда был Давид?» Даже Евангелие от Матфея, определенно содержащее концепцию зачатия от Святого Духа, начинается с заявления: «Родословная Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова».

Апостол Павел в своем Послании к Римлянам (1:3—4) говорит, что Иисус Христос «родился от семени Давидова по плоти и открылся Сыном Божиим». Опять же, как Марк (10:47), так и Матфей (22:42) называют Иисуса «Сыном Давидовым». В Деяниях святых апостолов (2:30) Петр, упоминая царя Давида, называет Иисуса «плодом чресел его во плоти».

В начале II века ученик святого Иоанна, епископ Игнатий из Антиохии, писал: «Иисус Христос, будучи зачат по произволению Господнему, происходил как от семени Давидова, так и от Духа Святого». О том же можно прочесть и в Деяниях апостолов (13:22—23): «Нашел Я мужа, Давида, сына Иессеева… Из его потомства Бог по обетованию воздвиг Израилю Спасителя, Иисуса».

При всестороннем рассмотрении можно убедиться, что божественность Иисуса живописуется метафорически, в то время как о его человеческом происхождении от Давида («во плоти») заявляется со всей непреложностью [26]. Иисус принадлежал к роду Давидову (что подтверждается в Новом завете многочисленными примерами) по своему отцу Иосифу — признанному потомку великого царя. С этим был согласен даже Лука (1:32), — несмотря на высказанную им ранее мысль о плотской непорочности Марии и вмешательстве небесных сил, — поскольку в Евангелии действительно говорится о том, что «даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его».

Неоднократное упоминание Иисусом об «Отце Небесном» привело многих к убеждению, что он действительно был каким-то особым, в сверхъестественном смысле Сыном Божиим. Христиане, однако, в своей молитве к Господу обращаются вполне определенно: «Отче наш», а в Новом завете встречается множество намеков на то, что детьми Божиими являются все верующие. Относительно этого у Иоанна (1:12) говорится так: «А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими». То же самое можно прочесть и в Послании к Римлянам (8:14): «Ибо все водимые Духом Божиим, суть сыны Божии», а также во Втором послании к Коринфянам (6:17—18): «Я прииму вас; И буду вам Отцом, и вы будете Моими сынами и дщерями». Об этом также говорится и в Первом послании Иоанна (3:1): «Смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться и быть детьми Божиими».

Сам Иисус, как правило, называл себя Сыном Человеческим. Будучи однажды спрошен первосвященником о том, не является ли он сыном Божиим, Иисус ответил: «Ты сказал», подразумевая при этом, что не он, а первосвященник назвал его сыном Божиим (Матфей 26:63—64). Практически теми же самыми словами Иисус отвечает и в повествовании Луки (22:70): «И сказали все: итак Ты Сын Божий? Он сказал им: вы говорите, что Я».

Не считая евангельских отрывков, поименование Иисуса «Сыном Человеческим» встречается также и в Деяниях святых апостолов (7:56). Такому титулованию придавалось особое значение, поскольку оно имело прямое отношение к ангельской иерархии. Являясь верховным представителем своего народа, род Давида не был связан со священническим служением. Иисус вел свою царственную родословную непосредственно от колена Иудина и вовсе не имел наследственного сана священнослужителя. Такое право было закреплено за духовными лицами колен Аарона и Левия. В те времена Иисус, как духовный сын ангела Гавриила, взамен Давидова наследства, живя в миру, был приобщен к ангельским чинам. Имя Гавриил в переводе с иврита означает «человек Божий» и, согласно книге пророка Иезекииля (1:5), «облик его был как у человека». Таким образом, Иисус являлся «сыном человека (Божиего)».

Являясь номинально представителем народа, Иисус олицетворял собой истинного правителя, на деле проводящего политику защиты своих подданных, даже от правящей верхушки. Это было выполнением мессианского долга, унаследованного позднее уже фактическими представителями его династии и легшего в основу «Кодекса Грааля». Как мы в дальнейшем увидим, он подразумевал, что монархи скорее являлись «обычными отцами» народов, нежели верховными властителями государств. Он соответствовал духу искреннего благородства и непоколебимой преданности, воспетому в романтической литературе. Галантный епископ или доблестный бургомистр никогда не скакали на выручку притесняемому и не спасали попавшую в беду даму, — ибо это было привилегией и священным долгом принцев, а также посылаемых ими рыцарей.

СПОР О МЕССИАНСТВЕ

Одна из основных трудностей Иисуса заключалась в том, что он появился на свет в обстановке споров относительно законности своего рождения. Именно по этой самой причине Иосиф и Мария принесли его в храм к Симеону-Гавриилу, чтобы свершить над ним законный обряд (Лука 2:25—35). Несмотря на старания родителей, рождение Иисуса вызвало противоречивую реакцию среди евреев. Иудейское общество разделилось на два противоположных лагеря по поводу законности его статуса в царственном роду. Он был зачат в непредусмотренное законом время года, а рожден до того, как супружеский союз Марии и Иосифа был узаконен «вторым браком». Шесть лет спустя, в точном соответствии со всеми династическими предписаниями, появился на свет его брат Иаков, законность рождения которого ни у кого не вызвала сомнений. Таким образом, каждая из противоборствующих партий получила своего «кандидата в Мессии».

Эллинисты (евреи, принявшие греко-римскую культуру) заявляли, что Иисус является законным Христом (Христос — по-гречески «помазанник»). Им возражали ортодоксальные иудеи, утверждая, что данный титул по праву принадлежит Иакову. Полемика не прекращалась на протяжении многих лет, но в 23 году от Р.Х. умер Иосиф (отец обоих «претендентов»), и возникла настоятельная необходимость так или иначе разрешить спор.

По существовавшему тогда старинному обычаю, цари Давидовой династии поддерживали тесную связь со священническим родом Садока, где старшим в те времена был родственник Иисуса, Иоанн Креститель. Он получил известность в 26 году от Р.Х., когда прокуратором Иудеи был назначен Понтий Пилат. Иоанн, как благочестивый иудей, строго соблюдал заветы Моисея, а Иисус, в известной степени, был эллинистом. По этой причине Иоанн принял сторону Иакова, несмотря на то, что он признавал Иисуса законнорожденным и даже крестил его в Иордане. Именно вследствие такого отношения к себе Иоанна Иисус ясно осознал, что должен четко определить свою позицию. Случись так, что надежда на возрождение Иудейского царства начала бы принимать реальные очертания, он, несомненно, проиграл бы своему брату Иакову в борьбе за престолонаследие. Приняв все это во внимание, Иисус решил создать организованную группу из числа своих собственных сторонников, — такую группу, которая не придерживалась бы общепринятой линии поведения в обществе. Его реальное восприятие обстановки основывалось на понимании того, что раздираемый междоусобными распрями еврейский народ никогда не сможет сокрушить могущества Рима. Но он также отдавал себе отчет в том, что евреи в целом не смогут выполнить своей исторической задачи, если будут держаться особняком от местных жителей, не исповедующих иудаизм. Мечтой Иисуса было превращение Израильского царства в единое гармоничное общество, и его просто приводила в отчаяние суровая непреклонность иудейских законов.

Иисусу было хорошо известно, что в старинных преданиях предсказывался приход Мессии, который приведет людей к спасению; и он также знал, как страстно жаждали появления этого Спасителя. Ведший отшельнический образ жизни и слишком замкнутый по натуре Иоанн Креститель не годился для такой роли. Иаков, между тем, умиротворенный ободрением первосвященника Каиафы и поддержкой Иоанна Крестителя, не делал ничего, что бы могло способствовать его карьере.

Итак, приняв решение даровать народу его долгожданного Мессию, Иисус с заранее обеспеченных позиций вступил в сферу общественных отношений. В конце концов, он был первородным сыном своего отца, и неважно, что сказали бы по данному поводу вечно спорящие священнослужители и политики. Более того, в глазах эллинистов, а также поддерживавших его неиудеев и прозелитов он был признанным представителем Давидовой династии, — духовным сыном ангела Гавриила. За короткое время Иисус собрал вокруг себя учеников и, назначив из их числа двенадцать приближенных апостолов, начал проповедовать свое вероучение.

Действуя таким образом, Иисус стал представлять опасность не только для римлян и Ирода с его приспешниками, но также и для националистически настроенных представителей сект фарисеев и саддукеев, стремившихся к духовному верховенству над неиудеями. Не придавая значения своему высокородному происхождению и пренебрегая законами религиозной общины, Иисус бросил вызов правящей верхушке. Возвышая идеал царственного служения, он жаждал признания себя монархом и духовным пастырем того мира, где в его понимании не существовало разделения людей по классовому, имущественному или религиозному признаку. И этому суждено было стать знамением того времени.

Глава четвертая

Начало служения

КТО ТАКИЕ АПОСТОЛЫ?

При всем своем очевидном смирении, в образе Иисуса нет ничего такого, что бы указывало на его трусость или миролюбие. Он отлично понимал, что стоящая перед ним задача сделает его весьма непопулярным в высших кругах власти. Его будут преследовать по пятам не только римские власти, но и местный совет иудейских старейшин — могущественный синедрион. Тем не менее, Иисус вошел в этот мир подобающим образом, заявив прямо с порога: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч» (Матфей 10:34).

Может показаться довольно странным, что при таких обстоятельствах группа людей, изо дня в день зарабатывавших на хлеб насущный, вдруг оставила средства к существованию и устремилась за вожаком, который возгласил, что «будете ненавидимы всеми за имя Мое» (Матфей 10:22). В те давние времена христианского вероучения номинально не существовало, а Иисус не сулил своим последователям ни заработка, ни высокого общественного положения. Но, несмотря на это, в Евангелиях ясно указывается, что избранные, бросая свои занятия, слепо следовали в неизвестность, чтобы стать «ловцами человеков».

Кем же были эти таинственные апостолы? Может ли что-нибудь из документов Кумранских пещер внести ясность в евангельский текст, сделав сами их личности и намерения более понятными?

Лука (6:13 и 10:1) рассказывает, что Иисус избрал себе всего 82 ученика, из которых 70 отправил проповедовать по стране, а оставшиеся 12 апостолов составили его ближайшее окружение. Для тех, кто читал Библию, вовсе не секрет, что апостолы были вооружены, хотя в воскресных школах говорится совершенно обратное. Иисус удостоверился в их боеспособности в самом начале своей кампании, сказав при этом, что «у кого нет меча, продай свою одежду и купи его» (Лука 22:36).

Все четыре благовествования согласны с тем, что первым был рекрутирован Симон; три Евангелия упоминают при этом и его брата Андрея. Есть, правда, некоторые расхождения между синоптическими Евангелиями и повествованием Иоанна относительно точного места вербовки Иисусом своих сторонников. Произошло это либо на берегу Галилейского моря (Геннисаретского озера), где братья чинили рыболовные сети, либо в Вифаваре у Иордана при крещении. В этом месте тексты вновь разнятся в отношении числа лиц, присутствовавших при данном событии. Иоанн (1:28—43) заявляет, что при сем присутствовал Иоанн Креститель, а Марк (1:14—18) утверждает, что все это произошло, когда Предтеча сидел в темнице.

Что касается назначения первого апостола в марте 29 года от Р.Х., то здесь благовествование Иоанна, несомненно, следует считать более точным. В своих «Иудейских древностях» Иосиф Флавий (родился в 37 году от Р.Х.) говорит, что Иисус начал проповедовать свое учение в пятнадцатый год правления Тиберия Цезаря, то есть в 29 году. Иоанн Креститель был оклеветан и брошен в темницу годом позже, в марте 30 года, как утверждается у Иоанна (3:24); в сентябре 31 года по повелению Ирода-Антипы он был обезглавлен.

Лука (5:11) передает историю привлечения Симона со слов Марка, но не упоминает при этом Андрея. Следующими на месте событий появляются Зеведеевы сыновья Иоанн и Иаков. Марк и Лука утверждают, что в то же самое время Иисус призвал под свои знамена и Левия. У Матфея, однако, следующего апостола зовут не Левий, а Матфей. У Иоанна одним из первых был рекрутирован Филипп из Вифсаиды, откуда также были родом Симон и Андрей. Филипп, в свою очередь, приобщил к пастве Нафанаила из Каны. С этого момента о персональных зачислениях в группу Христовых избранников больше ничего не говорится.

Вместо этого далее разъясняется, что Иисус собрал всех своих учеников и избрал из них двенадцать апостолов. Затем начинает происходить нечто странное. Левий, равно как и Нафанаил, исчезает, но зато Матфей начинает фигурировать во всех перечислениях. Среди двенадцати последователей Христа евангелисты Матфей и Марк называют Леввея по прозванию Фаддей, в то время как в других Евангелиях он отсутствует. В благовествовании Луки и Деяниях святых апостолов среди двенадцати упоминается Иуда, брат Иакова, хотя далее он нигде в таком контексте не фигурирует. У Матфея и Марка можно встретить Симона Кананита, который в Евангелии от Луки и Деяниях именуется Симоном Зилотом.

Марк повествует о том, как Иисус после знакомства с братом Андрея Симоном дал последнему имя Петр. Лука же и Матфей указывают на то, что этим двойным именем его уже называли и раньше. У Иоанна мы узнаем, что Симон и Андрей были сыновьями Ионы, а Иисус нарек Иоанна и Иакова Зеведеевых Воанергес, что значило «сыны Громовы». Марк и Лука называют мытаря Левия сыном Алфея, в то время как указанный в окончательном списке апостолов Иаков является еще одним сыном этого человека. Фома, постоянно упоминаемый всеми Евангелиями в числе двенадцати избранных, у Иоанна и в Деяниях святых апостолов именуется Близнецом.

Такой участи избежали только Филипп, Варфоломей и Иуда Искариот, каждый из которых упоминается всеми евангелистами.

Совершенно ясно, что апостолы не были бессловесным стадом альтруистов, бросивших все и слепо последовавших за харизматическим лидером. Несмотря на царственное происхождение, будущее Иисуса было далеко не ясно, и в тот момент он еще не успел завоевать признания как посланник небес. На основании этого можно заключить, что от внимания евангелистов ускользнуло нечто жизненно важное. Но не следует спешить с выводами, лучше вспомнить, в какой исторической обстановке писались Евангелия. Дабы не вызвать подозрения со стороны римских правителей, их текст был переложен на изотерический язык аллегорий для того круга читателей, которые сумеют понять все то, что написано между строк.

Наше внимание часто привлекают характерные стихи текста, начинающиеся (как, например, у Марка 4:9), словами: «Кто имеет уши слышать, да слышит!» Теперь мы вступаем в мир раскрытой тайнописи Нового завета, где величайшим представителем искусства перевода древних криптограмм является Барбара Тиринг. Изучая на протяжении почти двадцати пяти лет «Свитки Мертвого моря», д-р Тиринг широко распахнула двери перед новым проникновением в духовное богатство Евангелия. Теперь, открывая двери апостолам, мы сами сможем осознать ту грандиозную историческую роль Иисуса Христа, как Мессии и потомка царя Давида.

Иаков и Иоанн

Иисус емко и образно называл Иакова и Иоанна (сыновей Зеведея) Воанергес, то есть по-гречески «сыны громовы» (Марк 3:17). Перед нами наглядный пример зашифрованной информации о тех, кто посвящен в тайну. «Громом» и «молнией» величали двух первосвященников, совершавших религиозные обряды в Святая Святых. Эти глубоко символичные титулы своим происхождением обязаны знаменитому явлению на горе Синай, описанному в Книге Исход (19:16). Гремели громы и сверкали молнии, а густое облако окутало вершину горы, когда шел Моисей из стана на сретение с Богом. Святая Святых символизировала скинию (святилище), а святилище ессеев находилось в Мирдском монастыре, в 9 милях к юго-востоку от Иерусалима, на месте некогда существовавшей крепости Хасмонеев.

Человек, известный Иисусу под именем «Гром», был Ионафаном Анной — сыном саддукея Анания, первосвященника с 6 по 15 год от Р.Х. Ионафана («подарок Иеговы») иначе называли Нафанаилом («дар Бога»), что, в сущности, было одним и тем же именем. Его двойником и политическим соперником, носившим прозвище «Молния», был Симон Маг (также называвшийся Зеведеем — «Иегова дал») — верховный предводитель самаритянских волхвов. В Евангелии он более известен как Симон Кананит или Симон Зилот (под этим именем он и будет фигурировать в следующем разделе главы).

Так чьими же сыновьями были Иаков и Иоанн, «громовыми» (Ионафана Анны) или «молниевыми» (Симона Мага)? Как ни странно, но обоих! И не по крови, а по личным качествам. Как Воанергес, Иоанн и Иаков являлись духовными сыновьями (помощниками) священнического рода Анания; но они также выполняли и указания Симона, которому в свое время суждено было унаследовать первосвященничество, то есть стать «отцом».

Вместе с тем, картина общественного положения апостолов представляется весьма пестрой. Даже Иаков и Иоанн, чьи личности отождествляются с «ловцами», на самом деле были выдающимися деятелями эллинистического общества. Но почему же они (как, впрочем, и Андрей с Петром) изображаются в антураже рыбацких лодок? Здесь следует воздать должное отличному от других повествованию Иоанна, ибо символическая «ловля рыбы» была частью традиционного обряда крещения иудеев.

Неевреи, стремившиеся быть принятыми в иудейскую общину, могли принимать участие в обряде крещения, однако совершать данный обряд в воде им не разрешалось. Выйдя вместе с евреями-прозелитами на лодках в море, они лишь получали священническое благословение, после чего их огромными сетями втаскивали на борт корабля. Священнослужителей, совершавших обряд, называли «ловцами». В этот сан и были рукоположены Иаков и Иоанн. Симон же и Андрей находились среди тех мирян, которые тащили сети. В словах Иисуса, сказавшего им «идите за Мною, и Я сделаю, что вы будете ловцами человеков», содержался скрытый намек на их будущее пастырство и возведение в духовный сан.

Апостолы представляли собой не шайку оборванцев и набожных святош, а могущественный «Совет двенадцати», руководимый их верховным вождем Иисусом Христом. Имя Христос, в переводе с греческого означавшее «помазанник» или «царь», изначально было титулованием Спасителя и лишь значительно позднее превратилось в имя собственное. Здесь стоит вспомнить, что в «Наставлениях о порядке» из Кумранских пещер подчеркивалось значение деятельности «Совета двенадцати» для сохранения веры отцов.

Симон Зилот

Симон Маг (или Зеведей) возглавлял [27] так называемых «самаритянских мудрецов» — элиту религиозных философов, всемерно поддерживавших династическую правопреемственность Иисуса. Это именно их посланцы (волхвы или чародеи) преклонили колени в Вифлееме в знак почтения перед младенцем Иисусом. Симон проявил себя во многих областях знаний того времени, и в его жизнеописаниях можно встретить упоминание о космологии, естественном магнетизме, левитации и телекинезе. Он слыл убежденным сторонником войны с Римом и, в соответствии с этим, получил прозвище Симон Кананит (по-гречески «фанатик»).

Являясь, в смысле общественного положения, несомненно, наиболее выдающейся фигурой среди апостолов, Симон также проявил себя и как энергичный военачальник зелотов [28], за что часто именовался Симоном Зилотом. Зелоты были вооруженными повстанцами, мстившими римлянам за захват своей земли и поругание иудейских святынь. Для римских властей, тем не менее, зелоты всегда оставались лестами — разбойниками.

Личности апостолов, в сравнении с привычными евангельскими образами, уже начинают приобретать все менее и менее смиренный характер; но цели их остаются неизменными: оставаясь элитой общества на своей родине, помогать слабым и защищать обездоленных. Многие из них были опытными священнослужителями, умелыми лекарями и образованными наставниками; они могли бы проявить себя в милосердном искусстве врачевания и, как мудрые и доброжелательные риторы, растолковать все до мелочей.

Иуда Искариот

Еще одним из высокородных вождей националистов был Иуда — выдающийся представитель книжников. Под его неусыпным наблюдением, а также руководством его предшественника, неистового Иуды Галилейского, основателя движения зелотов, были созданы «Свитки Мертвого моря».

Иуда отличался академической ученостью, он возглавлял восточную ветвь рода Манассия и являлся одновременно военным правителем Кумрана. Римляне наградили его кличкой Сикарий, что значит «головорез» или «наемный убийца» (от латинского «сика» — кривой кинжал убийц). Греческий эквивалент прозвища Сикариотес, постепенно искажаясь, со временем превратился в Искариота [29].

Постоянно помещаемый в конец апостольского списка, Иуда, тем не менее, по старшинству уступал только Симону Зилоту.

Фаддей, Иаков и Матфей

Леввей по прозвищу Фаддей причисляется к сыновьям Алфея и в двух благовествованиях упомянут под именем Иуды. Он был влиятельным руководителем религиозной общины, а также еще одним начальником вооруженных отрядов зелотов. Более пятидесяти лет, начиная с 9 года до Р.Х., Фаддей возглавлял Братство целителей, духовное объединение аскетов-подвижников, основанное в период захвата Кумрана египтянами. Он был соратником Иосифа, отца Иисуса, и в 32 году от Р.Х. принимал участие в восстании против Понтия Пилата.

Иаков, которого считают вторым сыном Алфея, на самом деле был Ионафаном Анной — предводителем «громовой» партии. Имя Иаков представляло собой патриархальное величание Ионафана, сохранявшееся за старейшинами общин, равно как имена ангелов и архангелов за представителями высшего духовенства. Советом старейшин руководил триумвират специально назначенных государственных чиновников, которым присваивались полагавшиеся по должности имена Авраама, Исаака и Иакова. В этом отношении, выражаясь современным языком, Ионафан Анна «исполнял служебные обязанности» патриарха Иакова.

Что касается Матфея (называемого также Левий), то он также отнесен к сыновьям Алфея. В действительности он был Матфеем Анной (братом Ионафана), унаследовавшим в 42 году первосвященничество и отстраненным от духовной власти Иродом-Агриппой I. Матфей был лично заинтересован в публикации жизнеописания Иисуса Христа и активно содействовал изданию Евангелия от своего имени. Как преемник Ионафана в качестве первосвященника левитов, он носил номинальный титул Левия. Он также был назначен мытарем (сборщиком налогов), отвечавшим за поступление в казну доходов от иудеев диаспоры (проживавших за пределами родины), но подлежавших налогообложению [30]. Собираемые левитами в Малой Азии деньги оседали в находившейся в Иерусалиме государственной казне. «Проходя оттуда, Иисус увидел человека, сидящего у сбора пошлин, по имени Матфея» (Матфей 9:9). Аналогично описывается это же самое событие и у Луки (5:27): «После сего Иисус вышел, и увидел мытаря, именем Левия, сидящего у сбора пошлин».

Хотя Фаддей, Иаков и Матфей (Левий) причисляются к «сыновьям Алфеевым», но не все они были братьями. Как и везде, слово «сын» используется здесь в значении «заместитель». Величание «Алфеевы» не подразумевает связи с человеком или местом, а просто означает «последователи» или «правопреемники».

Филипп, Варфоломей и Фома

Как указывает Иоанн (1:45—49), Филипп был товарищем Ионафана Анны (иначе называвшегося Нафанаилом). Будучи не подвергнутым обрезанию прозелитом [31], он долгое время возглавлял Братство Сима [32]. Его перу принадлежит написанное на коптском языке Евангелие.

Варфоломей (известный также под именем Иоанна Марка) являлся духовным и политическим соратником Филиппа. Он был главою прозелитов и видным представителем влиятельного Братства целителей в Кумране.

В Евангелиях мало говорится о Фоме, тем не менее, он был одним из наиболее авторитетных евангелистов. По имеющимся сведениям он проповедовал христианство в Сирии, Индии и Персии и, в конце концов, пронзенный копьем насквозь, встретил свою смерть где-то в окрестностях Мадраса. Фома, носивший прежде имя Филиппа и титул наследника Иудейского престола, происходил из семейства Ирода Великого [33], но в одночасье лишился права престолонаследия. Произошло это после того, как Ирод расторг брак с его матерью Мариам II, покушавшейся на жизнь своего царственного супруга. Ирод-Антипа, единокровный брат Филиппа, впоследствии стал тетрархом Галилеи. Как бы в насмешку, жители Иудеи сравнивали царевича Филиппа с Исавом — сыном Исаака, лишенным одновременно права первородства и отеческого благословения в пользу своего брата-близнеца Иакова (Бытие 25—27). Они называли его Теомой, что в переводе с арамейского означает «близнец». В греческой транслитерации это имя звучало как Фома и значило тоже самое.

Петр (Симон) и Андрей

Данный раздел главы посвящен двум апостолам, которых принято считать наиболее выдающимися учениками Иисуса, но в нашем обзоре они помещены на последнюю позицию. В самом деле, порядок, в котором здесь перечислены апостолы, представляет собой практически зеркальное отражение евангельского списка. Это видно из того, что такие личности, как Фаддей, Симон Зилот и Иуда Искариот, традиционно помещаемые в конец перечня, в действительности были куда более могущественными. Но авторы Евангелий отнюдь не случайно перечисляли имена в вышеозначенном порядке, — таким путем они отвлекали внимание римлян от тех апостолов, которые находились на самом переднем крае общественной жизни.

Таким образом, в апостольском «табеле о рангах» первые позиции обычно отводят наименее авторитетным ученикам Иисуса — Петру и Андрею, которые были простыми деревенскими ессеями и не занимали никаких государственных постов. Их роль в обряде крещения, как «рыбаков», а не «ловцов человеков», была сугубо мирской. Они отвечали за сети и не могли исполнять священнические обязанности (такие как дарование благословения), как это делали рукоположенные в сан «ловцов» Иаков и Иоанн.

Несмотря на все это, Иисус высоко ценил отсутствие у Петра и Андрея официального статуса. Это позволяло ему по сравнению с теми, кто должен был выполнять пастырские и законодательные обязанности, более свободно распоряжаться обоими братьями. В результате Петр стал ближайшим помощником Иисуса и, обладая, по всей видимости, определенной твердостью характера, получил прозвище Кифа («камень»). В благовествовании Фомы Иисус называет Петра своим «добрым гением», подразумевая, что тот был его главным телохранителем. Потеряв жену, Петр стал выдающимся проповедником евангельских идей. Несмотря на случавшиеся время от времени размолвки с Иисусом, именно благодаря его усилиям христианство, в конце концов, утвердилось в Риме. Он принял мученическую смерть на кресте во времена массовых гонений на христиан при императоре Нероне.

СВЯЩЕННИКИ И АНГЕЛЫ

Мы уже упоминали о том, что внутри священнической иерархии кумранской общины были установлены чины и порядок мира ангельского, — и поэтому первосвященник являлся не только представителем рода Садока, но и олицетворял собой архангела Михаила. Таким образом, он величался Михаилом-Садоком (Мелхиседеком). Вторым по священническому сану был представитель рода Авиафара, воплощавший собой ангела Гавриила. Теперь, для того чтобы еще лучше понять социальный статус апостолов, — имена которых повторяются неоднократно, — стоит поближе познакомиться с самой ангельской иерархией. Одновременно с этим станет понятен смысл патриархально-родовых и религиозных ритуалов, что, вполне естественно, приведет к совершенно новому осмыслению сути свершенных Иисусом чудес.

В первую очередь следует заметить, что в самом слове «ангел» нет ничего бесплотного или духовного. В переводе с греческого оно значит не что иное, как «посланник» или «вестник». Таким образом, под выражением «ангел Божий» следует понимать вестника или, более правильно, посланника Господа. Архангелы (архи — приставка, обозначающая высшую степень чего-либо, например, архиепископ или архиплут) представляли собой небесных посланников высшего чина.

В Ветхом завете упоминается два вида ангелов, подавляющее большинство которых ведет себя подобно обычным человеческим существам. Например, в Книге Бытия (19:1—3), когда два ангела посещают дом Лота, «он сделал им угощение, и испек пресные хлебы; и они ели». Большая часть ветхозаветных ангелов относится к категории обычных существ, таких, как тот ангел, что встретил Агарь, служанку Сары, у водного источника, или тот, который остановил на дороге Валаамову ослицу. К данному разряду причислены и ангел, который разговаривал с Маной и его женой, а также тот, что сидел вмести с Гидеоном под дубом.

В другой ангельский класс, по всей видимости, входили не просто посланники, а те небесные существа, которые обладали устрашающей разрушительной силой. Ангел-мститель данного типа фигурирует в первой книге Паралипоменон (21:14—16): «И послал Господь ангела в Иерусалим, чтобы истребить его… стоящего между землей и небом, с обнаженным в руке его мечом». Описания ангелов, держащих в руке меч, встречаются достаточно редко, и уж совсем невозможно найти в тексте упоминания об их божественности и малейшего намека на благородные крылья (привычные теперь для нас крылья являются изобретением художников и скульпторов и символизируют божественное превосходство посланников небес над земной суетностью).

Это подводит нас к рассмотрению другой категории необыкновенных ветхозаветных явлений, которые связаны с подъемом над поверхностью земли механических средств передвижения. Их никогда не называли ангелами, и, как правило, данные горящие ярким огнем устройства были снабжены колесами, как это описывается в Книге пророка Даниила (7:9): «Престол Его — как пламя огня, колеса Его — пылающий огонь». У пророка Исаии (6:1—2) встречается аналогичное описание переносящегося по воздуху трона, «вокруг которого стояли серафимы; у каждого из них по шести крыл». Другое упоминание о такого рода летательном аппарате есть также и в Книге Иезекииля (1). Здесь — полное и довольно подробное описание его действия, под стать всему антуражу, включающему огонь, колеса и грохочущие ободья.

В не имеющем отношения к Библии древнем трактате «Бытие», написанном в Александрии в III столетии, говорится о бессмертной Софии и правителе Саваофе, «создавшем огромный трон на четырехкрылой колеснице, называемой херувимом… и водрузившем над ним несколько драконоподобных серафимов».

Занимательно, что в Книге Бытия (3:24) повествуется о том, как Господь поставил у садов Эдема херувима (колесницу или подвижный трон) и вращающийся огненный меч для охраны пути к древу жизни.

Херувим вновь появляется в древнегреческом труде под названием «Ипостаси властелина», в котором рассказывается о правителях всего сущего и сотворении Адама. И опять это связывается с Саваофом и его небесной колесницей (херувимом).

Упоминание об аналогичном транспортном средстве можно найти в четвертой Книге Царств (2:11), где описывается, как пророк Илия был вознесен в огненной колеснице на небо. Есть также и другое описание похожего перевозочного средства в эпическом цикле о герое Древнего Двуречья (территории современного Ирака) Гильгамеше [34].

В задачу данной книги не входит выяснение причин подобных явлений, ее цель — просто представить их в таком виде, какими они описываются в древних текстах. Однако можно сказать определенно, что таким летающим колесницам (херувимам) и сопровождавшим их серафимам (огнедышащим устройствам в форме драконов) никогда и ни при каких условиях не приписывалось, в отличие от ангелов, человеческих черт. Лишь в более позднее время догматы религиозного римского истэблишмента преобразили этих серафимов и херувимов в обожаемых небесных путти — мальчиков с крылышками на картинах итальянских художников эпохи Возрождения.

Тем не менее, какими бы ни были эти бьющие на эффект механизмы, все без исключения новозаветные ангелы безусловно являлись людьми, а их производство в ангельский чин носило сугубо наследственный характер. Книга Еноха, представляющая собой жизнеописание седьмого от Адама патриарха допотопного мира, была написана во II веке до Р.Х. В ней предрекается возрождение Мессианских родов и утверждаются основные принципы построения священнической иерархии. Исходным пунктом рассуждений является условие, заключавшееся в том, что все сменяющиеся главы династий, дабы подчеркнуть свой сан и положение, были обязаны носить передававшиеся из поколения в поколение имена ангелов и архангелов.

В ветхозаветные времена царя Давида первосвященниками, в порядке старшинства родов, были Садок, Авиафар и Левий. Кумранские ессеи, как уже можно было убедиться, сохранили свое священническое наследие, использовав имена Садока, Авиафара и Левия в качестве титулов. Согласно Книге Еноха, имена архангелов, принимавшиеся в виде духовного обета, служили символом принадлежности к священнической касте. Первородные представители клана Садока именовались Михаилами, Авиафара — Гавриилами, а Левия — Салафиилами.

Сообразуясь с вышесказанным, под битвой архангела Гавриила с драконом (Апокалипсис 12:7) следует понимать конфликт между потомками Садока и «зверем богохульствующим» — имперским Римом. «Другим зверем, выходящим из земли», была непреклонно суровая политика фарисеев, препятствовавших устремлениям евреев-эллинистов объединить иудеев и тех, кто не исповедовал эту религию. Этому зверю (или имени его) приписывалось число 666 (Откровения Иоанна 13:8), что при переворачивании цифр вверх ногами соответствовало численному значению «духовной энергии воды», выраженной в «солнечных силах».

От тех, кто носил высокий духовный сан, требовалось, как это подробно излагается в «Храмовом свитке», строгое соблюдение обета безбрачия. По этой причине опытные священнослужители пользовались большим спросом, их зачастую воспитывали в общинных монастырях как незаконнорожденных сыновей. Иисус вполне мог быть таким воспитанником, чью мать, без какого бы то ни было продуманного вмешательства ангела Гавриила, «тайно отпустили». Иными словами, главам царственных и священнических династий для продления их родов определенно требовалось вступать в брак.

Когда начиналось воспроизводство потомства, представитель священнической династии (такой как Садок) временно слагал с себя пастырские обязанности и передавал духовные полномочия другому. После завершения матримониальных отношений с супругой он мог вновь расстаться с нею и вернуться к целомудренному образу жизни.

Как уже отмечалось выше, представителем рода Садока (Михаила) во времена евангельских событий был Захария — муж Елисаветы. Его заместителем по пастырскому служению являлся Симон. История оставления Захарией своих обязанностей ради воспроизводства потомства излагается Лукой (1:15—23) весьма туманно, но то, что он «оставался нем» в храме, на самом деле означает невозможность для него говорить в своем привычном качестве священнослужителя. Для того, чтобы Елисавета могла носить ребенка, Захария из рода Садока, обеспокоенный неумолимо надвигавшейся старостью, передал свои духовные полномочия Симону из колена Авиафара. Родившемуся сыну Иоанну суждено было впоследствии возглавить чреду Садока и стать предтечей Спасителя.

Во времена, когда Иисус начинал свое пастырское служение, главой священнического рода Левия был Ионафан Анна. Как предстоятель этой династии он носил третий по субординации чин Салафиила и, как таковой, величался царским священником. Наряду с этими тремя верховными архангелами — (главными посланниками) Михаилом (Садоком), Гавриилом (Авиафаром) и Салафиилом (Левием) — существовали также и те, кто по духовному званию превосходили всех иных. Должности эти, однако, не передавались по наследству, а занимавшие их величались характерными титулами «отца», «сына» и «духа». Титул «отца» в более поздние времена стал соответствовать сану папы римского (от греческого «паппас» — «отец»), — таким образом, традиционно католическое поименование напрямую заимствовано из иудейского первоисточника. По существу, «сын» и «дух» «отца» представляли собой его духовных и телесных заместителей. Должность «отца» была выборной и предполагала отказ от выполнения некоторых других обязанностей. Например, когда Ионафан Анна стал «отцом», к его брату Матфею (апостолу) перешло по наследству главенство в священническом роду Левия. Таким образом Матфей и превратился в «Левия Алфеева».

Священнослужители из рода Левия (левиты) находились в подчинении у архангелов, а во главе их стоял (в отличие от первосвященника) главный священник — более молодой представитель династии. Его величали именем ангела Рафаила. Занимавших же более высокое положение в духовной иерархии священнослужителей титуловали (как это указано в Книге Бытия 29:34), в соответствии с подлинными именами сыновей Левия, — Каафой, Гирсоном и Мерари. Следующим по старшинству священником был Амрам (ветхозаветный сын Каафы), за ним следовали Аарон, Моисей и Мариам, которые, в свою очередь, являлись старшими по отношению к Надаву, Авиуду, Елеазару и Ифамару.

Наследник царственного рода Давида не носил ангельского звания и не исполнял священнических обязанностей. Этот момент и выявляет важнейший аспект «Кодекса Грааля». Царь был обязан служить своему народу, и непосредственным долгом монарха являлась защита людей от притеснений «сильных мира сего». Само имя Давид означает «возлюбленный»; и, как горячо любимый слуга и защитник своего народа, Иисус мог бы стать весьма достойным царем. Именно эту идею беззаветного служения оказалось так трудно постичь в своем помазанном вожде ученикам-мирянам. Это наглядно показано Иоанном (13:4—11) в сцене омовения Иисусом ног апостолов во время Тайной вечери. Петр, подвергнув сомнению свершаемое Учителем действо, спросил его: «Господи! Тебе ли умывать ноги мои?» Но Иисус, настояв на своем, ответил тоном, не допускающим возражений: «Я дал вам пример, чтоб и вы делали то же, что Я сделал вам».

Такое проявление милосердия вовсе не характерно для жаждущего власти представителя древней династии, ибо является символом «общего отцовства», чем-то в духе истинного царственного достоинства Грааля.

Глава пятая

Иисус — Мессия

ХЛЕБА И РЫБА

Хотя Евангелия, повествуя о жизни Иисуса Христа, последовательно излагают события и факты, их не следует считать документальной историей в традиционном смысле этого слова. Временами они согласуются, а иногда противоречат друг другу. В некоторых случаях события, упоминаемые в одних благовествованиях, вовсе не находят отражения в других. Вместе с тем необходимо помнить, что главная цель Евангелий заключалась в распространении насущной социальной идеи, главным носителем которой был Иисус.

Тем не менее, данная идея преподносилась отнюдь не в явном виде. Иисус, как известно, часто говорил притчами, делая посредством аллегорических рассуждений свою речь более доступной для понимания слушателя. Некоторым такие нравоучительные истории могли казаться несерьезными, но содержавшийся в них зачастую скрытый политический смысл зиждился на реальных людях и событиях.

Все Евангелия скроены по единому образцу и подобию, поэтому нужно признать, что множество рассказов о жизни самого Иисуса, по сути дела, являются теми же самыми притчами. Действительно, большая часть деяний Иисуса была умело «замаскирована» в контексте «отвлекающих» историй. Делалось это, дабы «имеющие уши, чтобы слышать» поняли то, что ускользало от внимания остальных.

Ради того, чтобы ускользнуть от бдительного внимания римских цензоров, повествование в Евангелиях велось в завуалированной форме. По данной причине книги содержат множество символических деталей, которые даже в наши дни затрудняют в целом понимание смысла большинства событий. Подобного рода туманные ссылки и скрытые намеки, а также использование аллегорической тайнописи древних религиозных течений способствовали совершенно неправильному толкованию того, что на самом деле имело место. Некоторые из этих событий были безапелляционно восприняты как сверхъестественные.

Мы уже сталкивались с примером откровенного непонимания сущности и задач «ловцов человеков», крестивших неиудеев после того, как последних «рыбаки» вытягивали из воды в огромных сетях. Другой хороший пример якобы сверхъестественного явления можно найти у Иоанна (2:1—10) в рассказе о том, как Иисус подменил воду вином на свадебном пиру в Кане.

Это всем известное событие стало первым из длинной цепи самоуверенных поступков Иисуса, благодаря которым он заслужил репутацию ниспровергателя древних устоев.

Воспитанный в суровых условиях общественного строя своего времени, зиждившегося на неукоснительном соблюдении древних традиций и законов, Иисус понял, что Рим может быть побежден лишь тогда, когда прекратится религиозная междоусобица в самом иудейском обществе. Такого понятия, как христианство, в те годы не существовало, и религией Иисуса был иудаизм. Все евреи поклонялись единому Богу, но даже они (состоявшие, как предполагалось, в особых отношениях с Яхве и находившиеся у него на положении так называемого «избранного народа») были разобщены множеством религиозных общин, каждая из которых придерживалась собственного вероучения. Что касалось самих евреев, то Иегова являлся исключительно их богом; Иисус же стремился разделить веру в него и с неевреями. Более того, он жаждал разделить веру в Иегову таким путем, чтобы не требовать от неевреев обретения всех парадных сторон ортодоксального иудаизма. Иисус, поступая таким образом, стремился под знаменем единого Бога к объединению всего народа Палестины в борьбе с могуществом Римской империи.

Иисус, безусловно, принадлежал к эллинистам, — евреям, перенимавшим культуру Запада, — поскольку противопоставлял себя непоколебимым в своей вере иудеям, подобным Иоанну Крестителю. Его просто выводил из себя ригоризм религиозных убеждений таких иудейских партий, как секта фарисеев. Он имел необычайно широкий взгляд на вещи и считал своей задачей освобождение народа. Но Иисус знал, что угнетаемые люди до тех пор не станут свободными, пока сами не избавятся от непреклонного сектантства. Он полностью отдавал себе отчет в том, что долгожданному Спасителю-Мессии, приход которого предрекался в последнем пророчестве, надлежало появиться именно в то самое время. Как предполагалось, с приходом Мессии начнется новая эра свободы, — он будет революционен во взглядах на будущее и не станет придерживаться установившихся обычаев. Будучи наследником царственного престола Давида, Иисус осознавал свою правомочность называться Спасителем-Мессией, а также то, что если бы он вдруг объявился в таком качестве, никого бы это особенно не удивило.

Чего у Иисуса не было, так это каких-либо официально утвержденных полномочий, — он не являлся ни правящим монархом, ни первосвященником. Какое-то время он формально даже не был помазан на царство и не мог, — будь хоть у него все остальные атрибуты власти, — заявлять свои законные права на статус Мессии. Тем не менее, таким техническим сторонам дела не суждено было стать помехой на пути Иисуса, и он, несмотря на формальное отсутствие полномочий, продолжил осуществлять свои связанные с обрядностью (как религиозной, так и гражданской) нововведения.

При первой благоприятной возможности в Кане он поначалу проявил нерешительность, сказав: «Еще не пришел час Мой» (имея в виду, что он еще не был помазан). Мать его, однако, игнорируя подобного рода условности, приказала слугам: «Что скажет Он вам, то и делайте».

О превращении Иисусом воды в вино, считающемся первым из его чудес, говорится только в Евангелии от Иоанна. Следует отметить, что евангелист не упоминает о том, что вино кончилось на свадьбе, как это зачастую неправильно цитируется в Переводах. На самом деле в тексте говорится так: «И как недоставало вина, то Матерь Иисуса говорит Ему: вина нет у них». Согласно ритуалу, описываемому в «Свитках Мертвого моря», объясняется все очень просто. В данном обряде (соответствующем таинству евхаристии) причащаться вином разрешалось только давшим (в присутствии священнослужителя) обет целибата. Все остальные присутствовавшие относились к категории непосвященных, и их участие в церемонии ограничивалось ритуалом очищения водой. Среди них были женатые люди, новообращенные, неевреи и иудеи-миряне. Далее в Евангелии говорится: «Было же тут шесть каменных водоносов, стоявших по обычаю очищения Иудейского». Огромное значение поступка Иисуса состоит в том, что он взял на себя задачу ниспровергнуть древнюю традицию, — полностью отказавшись от воды, он позволил «нечистым» гостям причаститься священным вином. «Распорядитель», отведавший вина, «не знал, откуда это вино, знали только служители, почерпавшие воду». Он никак не прокомментировал чудесное превращение, а только выразил свое удивление по поводу того, что «лучшее вино» (в отличие от воды — «худшего вина») было подано на столь поздней стадии торжества.

Мария поступила правильно, приказав слугам во всем повиноваться Иисусу, ибо в данном эпизоде он «явил славу Свою; и уверовали в Него ученики Его».

Причащение освященным вином и хлебом являло собой многовековую традицию ессеев, а не нововведение более позднего христианства. Со временем христианская церковь, присвоив себе старинный обычай, представила его как собственное таинство евхаристии, символизирующее Тело и Кровь Христову. Согласно подложной евангельской ссылке, учреждение таинства якобы произошло во время Тайной вечери (например, у Матфея 26:26—28).

В схожей аллегорической форме представлен в Евангелии и известный эпизод, носящий название «Насыщение пяти тысяч». Иудейские законы были строги, а Иисус в своем новом пасторстве стремился быть великодушным. Как правило, неевреям разрешалось присутствовать на иудейских религиозных ритуалах лишь при условии их твердой решимости обратиться в новую веру и гарантии соблюдения ими иудейских обычаев (включая и обрезание, если они мужского пола). Мысли Иисуса, однако, были устремлены к не подвергнутым обряду обрезания неевреям, — а почему бы и им не даровать возможность общения с Иеговой? В конце концов, ведь он же разрешил им в Кане причаститься освященным вином!

Концепция веры в Бога, разделенной поровну между иудеями и неевреями, превратилась в движущую силу миссии Иисуса. Но эта идея была более чем революционна; твердокаменным иудеям-ортодоксам она казалась просто возмутительной, ибо Иисус присвоил себе право распоряжаться тем, что было их собственной исторической привилегией. Он делал Иегову, бога «избранного народа», доступным для всех, — доступным, практически без всяких оговорок, даже для «нечистых».

Как мы уже видели, неевреев, желавших обратиться в иудаизм, подвергали обряду крещения, в котором они, дабы получить благословение «ловца душ человеческих», под видом «рыб» втаскивались «рыбаками» в лодки. Подобную картину можно было бы наблюдать, мысленно перенесясь в Святая Святых (часть святилища иудейского храма), где священников-левитов именовали «хлебами». При таинстве священства (церемонии возведения в духовный сан) совершавшие богослужение первосвященники-левиты подавали священникам по семь хлебов, а принесшим обет безбрачия рукополагаемым — по пять хлебов и две рыбы. Во всем этом был некий важный, основанный на Моисеевых законах, символизм — хотя неевреи могли принять крещение в качестве «рыб», но стать «хлебом» строгий закон позволял только иудеям.

Иисус еще раз решился пренебречь условностями и позволил «нечистым» неевреям принять участие в том, что обычно предназначалось исключительно для иудеев, — и отнюдь не для любых иудеев, а только тех, кого предполагалось возвести в духовный сан. В качестве объекта своей милости Иисус выбрал не подвергнутых обряду обрезания представителей подвижнического Братства Хама (метафорически называвшегося «Пятью тысячами» [35]). Он даровал их «множеству» (административному совету) символическое право на пастырское служение, оделив их «пятью хлебами и двумя рыбами», традиционно вручаемых возводимым в духовный сан иудеям (Марк 6:34—44).

В отдельном эпизоде, называемом «Насыщение четырех тысяч» [36], Иисус предложил уже семь «священнических хлебов» необрезанному «большинству» Братства Сима (Марк 8:1—10).

При обряде крещения «рыбаки», вылавливавшие «рыб» — неевреев, сначала отводили свои лодки на некоторое расстояние от берега, а затем готовившиеся к принятию иудаизма шли вброд по воде к лодкам. После того как все было готово, рукоположенные «ловцы человеков» покидали берег и, «идя по воде», брели своим собственным путем по молу к заякоренным лодкам. Принадлежавший к колену Иудину, а не к роду Левия, Иисус не был наделен правами священника, совершающего обряд крещения. Тем не менее, он взял на себя смелость, не обращая внимания на официальную церковь, узурпировать священнические полномочия, «идя по морю» к лодке своих учеников (Матфей 14:25—26). Он даже подбивал Петра присвоить себе то же самое право… но Петр, опасаясь погибнуть в волнах репрессий, не был способен совершить такой поступок (Матфей 14:28—31).