Хоккей с мечом
(сборник рассказов)
Предисловие
(от редактора и составителя)
Эта книга представляет собой сборник фантастических рассказов о спорте. Вот на этом, собственно, предисловие можно закончить. И если вы прямо сейчас приступите к чтению рассказов, честное слово, я не буду на вас в обиде. Любое предисловие вообще предназначается для людей обстоятельных, неторопливых, которые не стремятся получить удовольствие как можно скорее, а готовятся к этому процессу тщательно и без лишней суеты.
Поскольку вы, продолжая читать предисловие, отнесли себя к людям именно такого сорта, устраивайтесь поудобней: здесь будет что почитать. Причем, если вы не являетесь спортивным фанатом, не торопитесь ставить книгу обратно на полку! Официально заявляю, что никаких специфических знаний, навыков или опыта спортивного «боления» при чтении этого сборника от вас не потребуется.
Я не буду говорить об истории спорта, подробно излагать обстоятельства, приведшие к возникновению древнегреческих Олимпийских игр, и делать смелые предположения о состязаниях метателей каменных топоров. Авторы сборника написали свою историю. Пусть не очень научную и последовательную, зато гораздо более захватывающую. Средневековые интриги, рыцарские поединки и даже спортивные ристалища нашей родной нечисти с нечистью импортной, варяжской… Всё это и кое-что еще – в первом разделе книги, названном «Вчера».
После «Вчера» вполне логично идет «Сегодня». Как говорится, новому времени – новые игры. И если время вы легко узнаете (это наше время, даже если мир словно отражается в кривом зеркале), то с играми всё не так просто. Кроме знакомых видов спорта вас ждут малознакомые, а также те, с которыми вам только предстоит познакомиться. И знакомства обещают быть не скучными! Спорт и война, спорт и политика, спорт и криминал – это наше «сегодня», не правда ли? Но всё совсем не так мрачно, поверьте! Во-первых, в наше время без юмора не прожить, и авторы это отлично понимают. Во-вторых, даже сюда затесались вездесущие эльфы…
И наконец, самый ожидаемый раздел в сборнике фантастических рассказов – «Завтра»! Но ожидаемый – вовсе не значит предсказуемый. Трудно себе представить более разноплановые рассказы, чем те, что собраны в этом разделе. И если что-то смогло их объединить вместе, то это, конечно же, спорт. Если считать эти рассказы некими футуристическими прогнозами, то авторов нельзя обвинить в чрезмерном оптимизме. Нас ждет такой спорт? Не знаю…
Впрочем, фантастика – это часто предостережение. Предупреждающий знак на дороге, ведущей в светлое (ведь правда?) будущее. А все-таки… Все-таки было бы крайне любопытно почитать сборник, подобный этому, написанный лет эдак через пятьдесят. Про «вчера» (которое для нас «сегодня»), про «сегодня». И, разумеется, про «завтра»!
Андрей СиленгинскийРедактор издательства \"Фантаверсум\"
Вчера
Александр Сальников
Героями не рождаются
Для Гильдии Спутников наступили тяжелые дни. Нет, крепкие парни еще не перевелись, их стало даже с избытком. Особенно после того, как лет двести назад ввели квоту на набор Кандидатов. Эх, старые добрые времена… Артур на одном только своем островке мог позволить себе держать дюжину перспективных бойцов, а что теперь? По три Кандидата с королевства! Тьфу, курам на смех!..
Готфриду Остбургскому такое положение вещей нравилось не особо. Но менестрель, отдавший полвека работе в Гильдии, логику закона понимал и квоту поддерживал. Где, скажите на милость, найти для себя подвиг славному рыцарю? Великанов вообще повывели, крылатые залетают редко… Одна была надежда – на гоблинов, да и те измельчали. То ли за ум взялись – государство создают, то ли своих героев им не нужно вовсе. Как бы то ни было, но после смерти достопочтенного Шрых-Нуха в Гильдию от гоблинов никого не присылали.
Без приключений Кандидаты стали хиреть. Остались, конечно, турниры, но это мелковато для будущего Героя. Так – размяться, дам поохмурять, регалий впрок накопить. На первых порах помогли Священные войны. Бить неверных, что с севера, что с юга, – дело благородное, да только замена качества количеством – сомнительная замена, как ни крути. Но харчами перебирать уже не приходится.
Сердце Готфрида затрепетало, когда на пороге его дома возник из пелены тумана гном с шевроном Гильдии на плаще.
Уважив гостя согревающим, менестрель из Остбурга еле скрывал нетерпение, поддерживая светскую беседу о нелегкой доле Спутников будущих Героев. Наконец бородатый выколотил трубку и вытащил из кожаной сумы заветную пластину.
Руны на олове превзошли самые смелые ожидания Готфрида. На поле близ Вирнау всего через три недели Людвига фон Линденстроффа будет ожидать настоящий дракон. Имени змия в письме, естественно, не было; такая уж у крылатых привычка – имена скрывать. Но каждый в Гильдии помнил: хочешь узнать Кандидата – глянь на подпись его Спутника.
Задыхаясь от волнения, Готфрид сверил по каталогу форму отверстия в пластинке – коготь принадлежал Фаринсмурру! Хоть старина Фар и приглядывал сразу за двумя Кандидатами, но оба они были высшей пробы. А значит, у Людвига фон Линденстроффа появился отличный шанс войти в анналы истории. На радостях Готфрид вусмерть напраздновался с подгорным коллегой, а посему лишь к вечеру следующего дня отправился вырывать своего подопечного из объятий белокурой Гризельды.
* * *
Готфрид заподозрил неладное, едва кавалькада выехала из леса. Уж слишком резко прекратился ливень, а солнечные лучи, пронзившие низкие тучи, были так ослепительны, будто сошли со страниц Святого Писания. Благородный Людвиг осенил себя крестным знамением и воодушевленно проорал любимый боевой клич.
Менестрель лишь хмыкнул, когда его догадка подтвердилась – вдалеке трижды взметнулось пламя. Фар приветствовал появление старого знакомого.
Оставив рыцаря готовиться к поединку, Готфрид направил лошадь к холму, облюбованному единственным в Гильдии драконом. Глупая кобыла, едва учуяв крылатого, встала как вкопанная и принялась испуганно ржать. Ее хором поддержали оба мула, на которых тряслись писари менестреля.
Пинки и угрозы убедили только людей, и остаток пути Готфриду пришлось осилить пешком. Грамотеи, плетущиеся следом, еле слышно жаловались на судьбу, сгибаясь под тяжестью походных стульев и рундука с пергаментом. Бормотание сменилось всхлипами, когда вставший на задние лапы Фар взмахнул пару раз крыльями, отправил в небо пурпурную струю огня и показал зубы. Кроме Готфрида, драконий юмор в Гильдии не понимал никто, да и сам он не всегда отличал улыбку крылатых от оскала.
– Добрый день, мягкотелый Готфри, – стараясь говорить в сторону, осклабился Фар.
– И тебе, чешуйчатый! – облегченно вздохнул менестрель, поняв, что дракон-Спутник все-таки улыбался. – Мы не опоздали?
– Что ты! – глянул на бледных писарей Фаринсмурр.
Те расположились подле нанятого драконами гнома, который невозмутимо правил зубильце для рунного письма.
Фар облизнулся и, прищурившись, повторил:
– Что ты, Готфри! Вы как раз вовремя. Я недавно позавтракал.
– Ты, как всегда, в ударе! – хохотнул менестрель и сразу же поставил вопрос ребром: – Твои шуточки с погодой?
– Кодекс этого не запрещает, а у меня мало времени, дружище, – парировал Фар. – Старейшины отпустили нас с Горухом всего на полгода.
– С Горухом? – задумался Готфрид. – Я думал, что знаю всех твоих подопечных. Что-то не припомню такого Кандидата из ваших…
Пущенные ноздрями колечки заменяли драконам смех:
– Готфри! Ну ты меня просто без Дюрандаля режешь! – когтем смахнул слезу Фар. Реакция спасла менестрелю и обувь, и ногу – кислота упала на цветы календулы. – Конечно, не припомнишь – он последний раз выходил за Рубеж, когда твой дед еще и брэ не носил! Но не сомневайся, я кого ни попадя сопровождать не стану. Так что рыцарю твоему славы лет на триста хватит. Если ему удастся совершить подвиг, конечно.
– Так-то оно так… – поскреб подбородок Готфрид, наблюдая, как чернеют и осыпаются в труху несчастные ноготки. – Но с чего тогда ваши в Кандидаты старика выбрали?
– Видишь ли, дружище, – попытался перейти на шепот дракон, – Горух, он уже стар и в последнее время… Как бы так помягче сказать?.. – Фар на секунду задумался и снова пустил ноздрями колечки. – …стал не совсем горяч, если ты понимаешь, о чем я. В общем, самочкам от него проку мало, так почему бы не сделать из старика хотя бы Героя для желторотой поросли?
– Вы у себя за Рубежом совсем свихнулись на продолжении рода… – начал было Готфрид, но вовремя заметил, как сузились зрачки Фара. Пришлось сменить тему. – А кого ты пригласил в Очевидцы?
– Северянина Хильдира Седого… Дори Скучный из бородачей увязался, когда за писарем залетали… – грустно ответил дракон. – Хотел еще из остроухих кого захватить, для солидности. Но эти зазнайки ласково намекнули, что им не до наших проблем.
То, что Фар не вспомнил о Спутниках светских рыцарей, настораживало.
– Фаринсмурр, а ну-ка, ответь мне именем Кодекса, – решил сразу расставить точки где надо менестрель из Остбурга, – кому ты еще послал вызов?
Смущенный дракон представлял из себя зрелище не для слабонервных:
– Готфри, дружище, ты только не обижайся! Ну не уверен я в твоем Линденстроффе! А у меня за последние три выезда – ни одного результативного! Сам понимаешь, репутация пошатнулась, вот я и…
– Кому выслал? – помрачнел менестрель.
– Сэру Габриэлю…
– Кандидату Бартоломью Мерсинского? Ты позвал описывать такой бой Барта Проныру?! – праведному гневу Готфрида не было предела. – Ты что, не помнишь, как его предыдущий питомец свалился пьяным с моста и утонул? Я, конечно, ничего не хочу сказать о сэре Эндрю, упокой Господи его душу, перспективный был Кандидат. Но когда Барт попытался выдать этот позор за подвиг… Его же чуть из Гильдии не выставили! А теперь ты, Фаринсмурр Мудрый, шлешь ему приглашение? Как ты мог?! Ты! Да ты…
– Готфри, ну не шуми! – примирительно склонил голову дракон, дождавшись, когда человек остановился перевести дух. – Я понимаю, с друзьями так не поступают, но Кодекса-то я не нарушил! Да и ты на моем месте сделал бы то же самое. Или я не прав, Готфри?
Остбургский менестрель лишь пожал плечами, признавая, что дал волю эмоциям, а правда осталась-таки за крылатым.
Несмотря на грозный вид, драконом Фар считался незлобным, а человек Готфрид был для него излюбленным собеседником. Поэтому друзья решили не раздувать ссору, а опрокинуть винца для вдохновения, тем более что солнце близилось к зениту.
Готфрид уже пришел в благодушное состояние, когда на холм взобрались двое Очевидцев. Хильдир, опираясь одной рукой на посох, а второй на плечо крепыша Дори, обнажил свои десны в приветственной улыбке и прошамкал:
– Вот снова я зрю в этот год, на знамения щедрый, тебя, о сильнейший из скальдов – прославленный Готфрид! Восславлю богов за такую великую милость – что прежде, чем веки свои навсегда уж в Мидгарде я смежу, увидеть тебя еще раз ниспослало мне небо!
– Здорово, Готфрид, – пробурчал вымокший в траве по бороду гном.
Его тоже раздражала старческая привычка северянина общаться виршами, но преклонный возраст в Гильдии чтили.
После традиционных объятий, в которых не участвовал только Фар, Дори заявил:
– Осмотр поединщиков закончен, коллеги!
Гном откашлялся и, заглянув в свиток, произнес:
– Оружие и доспехи рыцаря Людвига не имеют изъянов, качество стали превосходное, заточка стандартная.
Готфрид приосанился, победно взглянул на Фара и хотел было что-то сказать, но бородатый продолжил:
– Однако благородный рыцарь не взял на бой ни лука, ни арбалета. Кроме того, при нем не найдено мощей святых, заговоренного меча или копья. Колец, браслетов, амулетов и прочих магических вещей Очевидцы также не выявили. Локон прекрасной дамы, вплетенный в бурлет, волшебной силы не имеет и уберечь от драконьего огня не способен.
Дракон шумно втянул воздух и, щелкнув шейными позвонками, прошипел:
– Хорошо… Я, как Спутник Горуха Гневного, заявляю: мой Кандидат не выпустит за поединок более трех…
– Четырех, – уточнил буквоед Дори.
– …четырех плевков огнем, – согласился Фар. – Теперь можно начинать?
– Не спеши, Фар! – ухмыльнулся гном. – При осмотре дракона Горуха серьезных повреждений и физических изъянов Очевидцы не выявили. Но, – торжественно поднял Дори указательный палец и выдержал паузу, – два из восьми его хвостовых шипов – сломаны!
Теперь заволновался Готфрид:
– Требую разрешить дракону полет!
– Он справится и так! – взревел Фар. – Не надо благородничать, Готфри!
– Или вы сейчас успокоитесь оба, или у вас не будет Очевидцев, коллеги! – пробасил бородатый Дори.
Едва дракон перестал скрипеть зубами, гном продолжил:
– Значит так, Фар. Летать твоему Горуху не выше длины копья, иначе бой отменяется!
– Согласен я с карликом в сумраке камня рожденным. Так сможет быть каждый на поле достоин победы! – подал голос Хильдир, до этого не проронивший ни слова.
Готфриду оставалось только согласиться.
– Ладно, будь по-вашему! – рыкнул Фаринсмурр. – Заткните уши, мне нужно сообщить Горуху об изменениях.
Когда отголоски драконьего свиста растаяли в воздухе, предусмотрительный гном сложил в кошель пробковые затычки. Дождавшись, пока к людям вернется слух, он как бы невзначай обронил:
– Гм… Коллеги, ставки-то делать будем?
– Ну, вы, бородатые, совсем стыд потеряли! – искренне удивился Фар. – Вам волю дай – из поединка платный балаган устроите!
– Нет, Дори, ставок не будет, – поддержал друга Готфрид. – Давайте начинать!
Дракон-Спутник встрепенулся, глубоко вдохнул и выпустил в небо алый огненный факел. Горух, перестав притворяться зарослями боярышника, покраснел и возвестил о готовности к бою тем же способом. На другом конце поля точки оруженосцев Людвига замельтешили подле белого силуэта его скакуна. Рыцаря усадили в седло, и до зрителей донеслась нехитрая мелодия боевого рога.
– Кто начнет? – пригубив вина, спросил Готфрид.
– Только после тебя, дружище, – галантно рубанул воздух лапой Фар.
– Хорошо. Начало – стандартное, если никто не против, – обвел взглядом присутствующих менестрель из Остбурга.
Возражавших не было. Отбросив бурдюк с крепленым банкарским, Готфрид кивнул замершим во внимании писарям и набрал побольше воздуха в легкие.
– Три дня и три ночи шла битва с громаднейшим змием. Уже почернели доспехи от гари и щит раскололся, но Людвиг фон Линденстрофф барсом отчаянным бился…
– И Горух, что прозван был Гневным, уж ранен был трижды, и кровь его черная с неба, что дождь, лилась наземь. Но крылья дракона всё так же меняли день с ночью, едва приближался к светилу сильнейший из змиев, – подхватил Фар, заглушая скрип перьев и удары молоточка о сталь зубила.
…По изумрудной траве поля близ Вирнау белоснежный конь мчал Людвига фон Линденстроффа навстречу подвигу. В полированных шпангрелях рыцаря, торчащих из-под расшитого гербами котт-д-арма, отражались предзакатные облака. На фоне багрового неба пикирующий дракон казался падающей звездой…
* * *
– Ну! – хором выдохнули Готфрид и Фар, прежде чем осела взметнувшаяся пыль.
Кашляющий гном выждал, пока оруженосцы оттащат Людвига в сторону, потом вытер слезящиеся глаза и постановил:
– Дракон мертв. Рыцарь в беспамятстве.
– Да! Да! Наконец-то! – катающийся по траве Фар в восторге колотил лапами и хвостом, напоминая кутёнка. – Благословенна кладка Первой Матери! У меня получилось! Я выпестовал настоящего Героя!
Хильдир положил руку на плечо убитому горем Готфриду и заблеял:
– Ты грусть от себя гони прочь, о великий из скальдов! Твой рыцарь – храбрец и достоин стать вашим Героем. Едва ветер сменит по осени путь свой над морем, как Вьёрн, что был прозван Кровавым, поднимет вновь парус. Уже много лет я хожу вместе с Вьёрном в походы, и ярла искуснее в ярости боя не видел.
– Ты приглашаешь нас на поединок, Седой? – понял наконец-то Готфрид.
– Я рад, что для мудрости слов твои уши открыты, – оживился старик. – Мы встретимся снова под стенами Такры, о Готфрид! Твой Людвиг осаду попробует снять пусть с селенья – и с Вьёрном моим песню стали затянет у моря.
– Спасибо, Хильдир! – обнял северянина Готфрид. – Я принимаю приглашение.
Оба гнома уже исчезли, как водится, не прощаясь. Вдоволь нарадовавшийся Фар тихо подошел и сел рядом с коллегами. Вид у него был виноватый, насколько так можно сказать о драконе.
– Готфри, дружище, ну не убивайся ты так! У каждого из нас были неудачи с Кандидатами, – примирительно проурчал Фар. – Твой Людвиг – славный парень, перспективный, молодой… Вот помяни мое слово – быть ему еще Героем!
Северянин Хильдир одобрительно закивал.
– Ну в конце концов, ты же помнишь девиз Гильдии Спутников, – продолжал дракон. – «Героями не рождаются…»
Готфрид Остбургский грустно вздохнул и закончил:
– Да, Фар, помню… «Героями не рождаются – героями умирают».
Вадим Соколенко
Заморская потеха
– Ну, и чья это была идея? – Баба-яга Варвара, притопывая ногой, сердито смотрела на Кощея. – Кто тут захотел почувствовать себя мальчиком?
– Почему сразу «мальчиком»? У них в эту игру солидные гоблины играют, – оправдывался Бессмертный, от смущения не зная, куда спрятать костлявые руки. – Понимаешь, они такие доброжелательные были, и эль такой легкий… Не то что твоя бормотуха! Вот я и расслабился…
– Это сколько же этого самого еля надо было вылакать, чтобы додуматься пригласить их к нам в лес? И не просто так, а на побоище!
– Эля, – поправил Кощей, опустив глаза. – Много выпил… И не на побоище, а на соревнование. А вообще, чем ты недовольна? Сидишь тут в глухомани, ничего дальше опушки леса не видишь! Я вот хоть ихнюю Европу посмотрел. Дыра дырой, должен сказать. И запах… Они там не моются – не принято. Но конференция была… Эх!.. – Бессмертный даже прикрыл глаза, вспоминая наиболее приятные моменты своего недавнего путешествия.
– Ты глаза-то не закатывай! – не унималась яга. – Обменялся бы темным опытом – и домой, в царстве своем порядок наводить. Дак нет, игрищ захотелось!
– Ладно, красотуля, не ворчи! – пробасил примирительно Горыныч, ковыряясь когтем в зубах одной из голов. – Как говорят, отступать некуда: Кощеюшкину репутацию спасать надобно. Ты, Темнейший, хоть расскажи, в чем суть этой забавы?
– Значится, так, – приободрился Кощей. – Называется это дело Фаер Павер…
– Чего-чего? – переспросила Варвара. – Какой фавер?
– Фаер Павер. «Власть огня», по-ихнему. В каждой команде по десять полевых игроков, а еще три фаерхурледа и три ситтера. То бишь огнеметатели и «сиделки».
– Ишь ты, сколько бранных словечек нахватался! – саркастически ухмыльнулась яга.
– Погодь, пусть доскажет! – снова вмешался Горыныч.
С некоторых пор, после визита в Китай, он увлекся восточной философией и ко всем вопросам, соответственно, относился по-философски.
– А ты помолчи, Трехглавый! Мужская солидарность у них, видите ли! Как казенное золотишко на свои командировки тратить, так это они впереди всех. А потом за них другие должны отдуваться…
– Так ты же сама никуда не хочешь ехать, – отпарировал Кощей.
– Ага, на семинар феминисток в Туркмению приглашали? – подмигнул Горыныч. – Там такие суккубы собрались…
– Куды ж я своим ходом-то? Вы мою ступу видели? Сплошные дырки, латать не залатать! Вам хорошо: у одного крылья, другой целое стадо коней уморил…
– Ладно, вещай дальше, Кощеюшка! – деловито перебил ягу Горыныч. – Бабам… извиняюсь, женщинам… только дай языком почесать.
– Так вот, на противоположных краях поля стоят большие чаши с дровами – по три штуки с каждой стороны. В чашах располагаются ситтеры. Полевые игроки образуют пары «лошадка-всадник» и в таком виде, вооружившись палками, с боями прорываются к чашам, чтобы повышибать из них «сиделок». Но самые важные – фаерхурледы, огнеметатели. У гостей это драконы. Их задача – плюнуть огнем через всё поле и зажечь три чаши на противоположном конце…
– И где ты троих-то хурделей найдешь? – с подозрением уставился на Кощея Змей.
– А ты ведь о трех головах, вот я и подумал…
– Ах ты мешок с костями! – сразу утратил философский настрой Горыныч. Яга довольно поддакивала сбоку. – Чтобы меня с трех сторон зафеерили?!
– Зафаерили, – снова поправил Кощей. – Можно подумать, тебе впервой против троих выступать!
– Ага. Только, небось, запамятовал, сколько я после Муромца с его дружками отлеживался! Вспомню – вздрогну…
– Фаерить же будут не по тебе, а по чашам. В которых разместятся ситтеры…
– А придурков откуда возьмешь, под драконово полымя подставляться? – поинтересовалась яга. – Разве что Ивану лапши на уши навешаешь. Только он не Горыныч, за троих не управится.
– Ивана нельзя – люди в игру не допускаются, – Кощей задумчиво мял острый подбородок. – Да и жечь никого не будут. Задача команды в том и состоит, чтобы «сиделок» противника из этих самых чаш повышибать. А то, если попалишь кому-то шкурку, накажут. Штраф полагается.
– Ничё, будем бить метко! – Горыныч наконец выцарапал когтем из зуба застрявший кусок мяса, скосил на него глаза одной из голов, свернул губы трубочкой и аккуратно дунул. На конце когтя вспыхнул яркий огонек, и в воздухе запахло шашлыком.
– Во как! – гордо подмигнул Кощею и яге трехглавый.
* * *
Предварительный осмотр команды оставил угнетающее впечатление. Трое тощих леших, с большими трудами извлеченных на свет божий из далеких чащоб и явно чувствовавших себя не в своей тарелке. Трое домовых, наоборот, уже давно страдавших излишним весом. Ожидать от них спортивных свершений – всё равно что снега летом. Хотя, учитывая, что царство сказочное…
Ну, и Соловей-разбойник. Этот, если не принимать во внимание маленький рост («Мне в пуп дышит», – как язвительно высказалась Варвара), выглядел более-менее подтянутым живчиком.
– С нами девять, – подытожил Кощей. – Одного не хватает.
– Да ты не на количество смотри! – сокрушалась яга. – Куды ж их на брань выпускать? Одних откармливать надобно, другим – живот сгонять. А этому, – кивнула в сторону Соловья, – вообще ничего не поможет…
Разбойник покрылся багровыми пятнами, но, поймав на себе внимательный взгляд всех шести глаз Горыныча, от комментариев удержался. Все знали, что Змей не любит, когда при нем откровенно хамят женщинам. Даже если эта женщина – яга.
– У нас всего неделя до соревнований. Кто умеет драться на палках?
Не получив ожидаемого ответа, Бессмертный добавил:
– Уточним вопрос. Кто любит драться?
Соловей выступил вперед, остальные смущенно опустили глаза.
– Сказано ж: драться, а не свистеть! – ухмыльнулась яга. – Да чего их спрашивать? Их учить надобно!
– Ты, что ли, учить будешь? – буркнул Соловей, сверля Варвару из-под нахмуренных бровей раскосыми глазами.
– Я вот чё скажу, – осмелел один из леших. – А зачем этими самыми палками зазря махать? Поколдуем немного – веточки сами кого хошь отхлещут, коряжки затопчут…
– Нельзя на поле чародействовать. Я тут подумал… – Кощей подошел к Соловью и положил ему руку на плечо. – Ты ведь нынче с богатырями на дружеской ноге. Выступить за нас они не могут, а вот подучить воинскому искусству…
– Знаем мы их искусство! – сердито прошипел Горыныч. – Сила есть, ума не надо. Дай только кулачищами или дубинкой помахать. Сами справимся!
– Уймись, Трехглавый, тут не до амбиций и личных обид! Тем более, на период соревнования мы их сможем судьями от нашей стороны выставить. У гоблинов судят или рыцари, или волшебники. А у нас все, кто в чародействии хоть немного смыслит, в игре будут заняты. Значит, на том и порешим: Соловей, уломаешь Муромца с друзьями нас до нужного уровня подтянуть. И десятого ищите!
* * *
– Ты откуда его выкопал? – Варвара рассматривала новичка со смешанным чувством восхищения и подозрительности.
Двухметровый волосатый гигант, сложив лопатообразные ручищи на груди, смотрел куда-то вдаль и, казалось, абсолютно не проникался ажиотажем, вызванным его появлением.
– Это мой дальний родственник из Карпат наведался в гости, – леший Кирьян, подбоченясь, не скрывал своей гордости за найденного десятого. – Чугайстер Янко.
– Какой-то он громоздкий… Неповоротливый, наверное, – продолжала яга, с ленцой прокручивая метлой округлые восьмерки.
Неожиданно метла взлетела вверх и со свистом рассекла воздух на уровне головы Янко. К удивлению собравшихся, импровизированное оружие Варвары цели не достигло – чугайстер мягко присел, затем так же легко, каким-то кошачьим движением, на подъеме выбросил ногу вверх. Метла, вылетев из рук ошарашенной яги, сделала в воздухе замысловатый пируэт и приземлилась метров за десять, на опушке, у ног появившихся из леса трех богатырей.
– Ух ты! – восхитился Добрыня, на ходу подбирая метлу. – Мужик, однако, мохнатый! Ваш инструмент, девушка! – добавил уже яге.
Та молча забрала инструмент, в кои-то веки растерявшись и не зная, как реагировать. По выражению лица Добрыни трудно было определить, шутит он или нет.
– Я такое в Китае видел, – с видом знатока заявил Горыныч. Он уселся на задние лапы, забавно выставив вперед округлый животик, а передние, на манер чугайстера, скрестил на груди. – У них там все так ногами дрыгают. «Ву-шу», так сказать. А это как называется?
– Гопак, – отрешенно, без эмоций, ответил Янко.
– Мой! – неожиданно заявила Варвара и ловко, уперевшись древком метлы в землю, запрыгнула на плечи чугайстера.
Янко не сопротивлялся, на его мохнатом лице впервые появился оттенок эмоции, правда, не совсем понятно какой, и гость вопросительно скосил глаза на родственника. Леший лишь пожал плечами: мол, а чего еще от вздорной бабы ждать?
Муромец молча наблюдал эту сцену, затем перевел взгляд на Кощея.
– Ты, Илюша, не удивляйся – такова суть игры. Участники разбиваются на пары. Те, кто помощнее, берут на плечи бойцов. А дальше всё зависит от слаженности их действий: «лошадки» должны выбрать удобный путь к чашам, а «всадники» – умело работать палкой, сшибая противников. В том числе… точнее, самое главное – сидящих в чашах. Тут-то нашему Горынычу и карты в руки, то бишь огонь в глотку.
– А сам ты кем будешь? – подмигнул Алеша Попович.
– Обижаешь! – надулся Кощей. – Не царское это дело – «лошадкой» работать! Мечом пока не разучился махать, так что я – наверху. И вообще, команде нужен солидный капитан.
– Чур, и я всадник! – поспешил вмешаться Соловей.
– Да тебя никто вниз и не поставит – раздавят! – хихикнула яга, всё еще восседая на плечах чугайстера.
– Тебя забыли спросить! – огрызнулся Разбойник. – А ты, мохнатый, поосторожнее с ней. Она у нас в девках засиделась, расслабишься – всю жизнь на шее сидеть будет.
Раздался дружный хохот. Чугайстер на него отреагировал спокойно, а Варвара лишь сплюнула и притворно замахнулась на насмешников метлой.
* * *
– Я больше не могу! – простонал Соловей, потирая ушибленный бок.
По другую сторону от пня, с которого они только что так неудачно слетели, еще колыхалось брюхо домового Дементия, исполнявшего роль «лошадки».
– Да, ребяты, давай перекур! У меня уже огня не хватает, – взмолился Горыныч, покашливая от удушливой гари, устроенной им же самим.
Илья еще какой-то миг сомневался, но тут увидел жалобное выражение лица Кощея и его отчаянный жест – поднятые вверх перекрещенные руки.
– Черт с вами, лентяи, отдохнем немного, – Муромец снисходительно отмахнулся и удалился к костру, возле которого хлопотали Добрыня с Алешей.
Над бодро потрескивающим огнем висел внушительного вида котелок, от которого на всю округу распространялись невероятно аппетитные ароматы почти готовой ухи. С утреца в тренировочный лагерь шустрые черти доставили передачу от местного водяного Карпуши – плетенку из водорослей, наполненную самой разнообразной рыбой.
– Откупился, тина болотная! – ругался Кощей, но от рыбы не отказался.
Накануне царь сообщил Карпуше о его важной роли в игре – посидеть в чаше, да еще и двух партнеров себе подыскать. Но водяной, как истинно скользкая личность, от священной обязанности отстаивать честь державы отбоярился и обещал предоставить замену – трех отборнейших чертей.
Сами участники будущих соревнований на бодрящий аромат внимания не обращали. То ли усталость доконала, то ли не чувствовался он из-за гари от устроенных Горынычем пожарищ.
Тренировочная площадка представляла собой вырубку из пеньков полутораметровой высоты. За лесорубов сошли богатыри, устроив ходовые испытания меча-кладенца, извлеченного для такого дела Кощеем из потаенной сокровищницы. Сам царь тоже пару раз махнул кладенцом, но потом произнес уже привычную для всех фразу: «Не царское это дело» и сложил оружие. Тем более, у богатырей при виде желанного меча восторженно загорелись глаза, точно у детей малых. Что ж, пускай они и забавляются!
Сформированные пары, кряхтя, несколько часов подряд прыгали по этим самым пням под пристальным надзором богатырей. Точнее, прыгали «лошадки», а «всадникам» надобно было при этом удержать равновесие, балансируя короткими шестами. Кощею домового уже не хватило, и он оседлал Кирьяна.
Горыныч, следуя рекомендации Муромца, устроился у края вырубки и фонтанировал огнем над головами тренирующихся («Пускай привыкают!»). От его усердия вскоре загорелись уцелевшие деревья, и площадка действительно начала напоминать поле боя.
После провозглашенного Ильей перерыва почти все тренирующиеся повалились наземь прямо в тех местах, где их застало долгожданное объявление.
Лишь Янко с Варварой выбрались за границу пожарища. Чугайстер уселся под деревом и закрыл глаза, а яга что-то нашептывала ему на ухо. Все наблюдавшие эту картину вскоре отметили удивительную вещь – вечно отрешенный Янко иногда улыбался и даже временами отвечал собеседнице.
– Еще немного – начну ревновать! – сообщил Горыныч по этому поводу Кощею, без сил привалившемуся к чешуйчатому боку Змея.
– Обед! – донеслось от костра. – Набираемся силушки – и за рукопашку!
* * *
– Прыгать по пням будете каждый день, – обрадовал общество Добрыня. – И для выносливости хорошо, и для равновесия. Но, как я понимаю, чем быстрее вы уложите противников отдыхать на траву-мураву, тем ближе победа. В рукопашном бою тоже надо держать баланс. Прочувствуйте землю-матушку, доверьтесь ее силушке – и вражина ничего не сможет с вами сделать. Вот ты, Янко, красиво так ногами машешь. Давай, покажи свое искусство!
Чугайстер серой тенью мгновенно преодолел расстояние, отделявшее его от Добрыни, его удар был еще более стремительным.
Промах.
Новый удар – и снова мимо.
Удары Янко слились в шквальный ураган, наполненный дикой, неукротимой энергией. Но богатырь каждый раз смещался на необходимое расстояние долей секунды раньше, из-за чего ноги чугайстера никак не могли достичь цели. Неожиданно Добрыня выбросил вперед пудовый кулак – и тоже промахнулся. Даже в пылу атаки Янко не утратил бдительности.
Бойцы отступили каждый на шаг назад. Оба спокойные, без следов усталости. И неожиданно для всех, синхронно поклонились друг другу в пояс.
– Инь-Ян! – многозначительно поднял вверх когтистый палец Горыныч. – Мягкое и твердое!
В это время яга нарушила торжественность ситуации:
– Чего встали?! Все видели, как надобно делать? Работаем! – и резким ударом в живот свалила на землю домового Дементия.
Кулачные забавы неожиданно увлекли всех присутствующих, даже неповоротливые домовые азартно взялись за дело.
Богатыри наблюдали за ристалищем, не скрывая удовлетворения, периодически делали замечания или обменивались одобрительными возгласами по поводу какого-то особенно удачного действия подопечных. Они понимали: научить боевому искусству за неделю сложно, и делали ставку на две вещи.
Во-первых, это нелюди, да еще и к чародейству приученные, посему обучаться должны быстрее.
Во-вторых, главное – чтобы не было боязни перед поединком, а тут – страха ни в одном глазу!
Уже через час стало понятно, что семя воинского умения упало на благодатную почву. Особенно удивлял Кирьян. Он работал в паре с чугайстером. Тощее гибкое тело лешего напоминало в бою иву, изгибающуюся на ветру. Кирьян очень тонко подловил манеру движений Добрыни, и если сначала удары чугайстера иногда достигали цели, сбивая с родича в воздух сухие листочки и щепки, то с каждой последующей атакой это удавалось всё реже.
Другие бойцы периодически останавливались и любовались завораживающим взгляд поединком лесных духов, напоминавшим чарующий, одновременно жуткий и прекрасный танец…
Утро следующего дня ознаменовалось боями с палицей.
После короткой пробежки по злополучным пенькам бразды правления взял в свои руки Алеша Попович.
– Деретесь вы с чувством, с толком. Но в игре-то придется еще и палкой махать, – Алеша резко отвел руку в сторону, и полутораметровая дубинка, зажатая одновременно в ладони и изгибе локтя, остановилась в опасной близости от лица враз побледневшего Соловья-разбойника.
– А будь это в реальном бою – не свистеть бы тебе больше врагу в устрашение! – добродушно констатировал Алеша, передавая палицу в слегка дрожащие руки Соловья.
В палочном бою отличились Кощей и Варвара. Один действительно не забыл, как в руках держат меч, а яге пригодились регулярные манипуляции с метлой, которую, кстати, она и использовала вместо палицы: так, мол, привычнее.
* * *
На поляну, преобразованную в игровое поле, было приятно посмотреть. Трава ровненько подстрижена, пеньки выкорчеваны, аккуратные разделительные полоски высыпаны просеянным речным песком. Внушительные деревянные чаши покрыты витиеватой резьбой. Всё это проделали в рекордные сроки, за одну ночь, и исполнителей Кощей тщательно скрывал. Однако поговаривали, что он воспользовался еще одним артефактом из своей коллекции диковинок – ларцом, в котором скрывались два молодца, снабженные полным набором необходимых инструментов.
Местные с интересом рассматривали гостей.
Команда «европейцев» выглядела внушительно. Огромные тролли с колоннообразными ногами слегка раскачивались, отчего их кулачища, как чудовищные маятники, описывали полумесяцы над самой травой. Мускулистые подтянутые орки бросали злобные взгляды на противников и не стеснялись скалить острые клыки. Низкорослые бородатые гномы и носатые гоблины вразвалочку расхаживали по краю поля, разминая кисти, а иногда даже обменивались парой-другой ударов палками.
Особняком держались остроухие эльфы. Они оживленно перешептывались и периодически смеялись, нахально уставившись на кого-нибудь из местных. Более остальных выделялся высокий светловолосый эльф, капитан команды, не участвовавший в общем веселье, но смотревший на противников с откровенным презрением.
Вся эта разногабаритная компания щеголяла кожаными, расшитыми бронзой и золотом доспехами и прибыла на четырех громадных драконах, чья чешуя так и переливалась в лучах заходящего солнца и зажженных костров разноцветным металлическим блеском.
– Что-то их многовато! – отметила Варвара, даже не пытаясь сострить по этому случаю.
– Тут и игроки, и запасные, и судьи с их стороны… – Кощей выглядел несколько растерянным. – Может, я правда зря все это затеял?
– Ребяты, вы чего, перед самой игрой-то? Справимся! – подбадривал Горыныч, хотя особой уверенности в его голосе не чувствовалось.
– Зрителей маловато, – Кирьян кивнул в сторону бревен, расположенных по периметру игрового поля. – Раз играть слабо́, то хотя бы криком да свистом поддержать пришли бы…
На бревнах, действительно, особой давки не наблюдалось.
– И так вся лесная нечисть приползла. Мало нас стало. Меняется мир. Скоро люди всем править будут… – сокрушался Кощей. – Хорошо, что от этих зрителей нету. Наших дорог испугались. А драконов на всех желающих и там не хватает.
Со стороны гостей прозвучало низкое гудение сигнального рога.
– Чего они дуют?
– Пора выходить на разминку. Пошли и мы, что ли?
В центре поля уже прохаживались богатыри, подправляя ногами песочные полосы.
Эльф-блондин повелительно взмахнул рукой, требуя к себе Муромца. Илья остановился, сложил руки на груди и принялся внимательно изучать носки своих сапог. Находившийся рядом Добрыня услышал, как Муромец пробормотал:
– Тебе надо, ты и подходи…
Эльф подозвал гнома-судью, произнес несколько резких фраз и ткнул пальцем в сторону богатыря. Гном засеменил к Муромцу, от него не отставал гоблин-переводчик. Несколько минут гости что-то доказывали Илье, оживленно жестикулируя и тряся перед его носом исписанным пергаментом. Затем судьи разошлись каждый к своей команде.
– Чего он шипел, как блин на сковородке? – поинтересовался Кощей.
– Тут это… претензии к нам. Нельзя, мол, женщинам играть…
– Каким женщинам? – удивился Бессмертный.
Илья лишь кивнул в сторону яги.
– А, чёрт… А ты скажи – обшиблись они! Мужик это. Переодетый. В ихней Европе, поговаривают, теперича таких много. А кто засомневается, пусть попробует проверить! Зная нашу Варюшу, я не уверен, что он после этого сам мужиком останется.
– И кто тут бордель устроил? – за спиной Кощея, уперев руки в бока, стояла яга, багровая от возмущения. – Это кто ж такие?
В направлении, указанном Варварой, активно разминалась группа симпатичных девушек в зеленых одеждах. Точнее, слабом намеке на их присутствие.
– Э-э-э… Это группа поддержки. Мавки, подружки Янко. Горыныч вчера за ними…
– Я ему покажу подружек! А ты тоже хорош: как за девками куда-то слетать, так он всегда пожалуйста, языки развесил! Тьху!
– Да не кипятись, так положено. А то сама вместо того, чтобы играть, в паузах танцевать с метлой будешь! Лучше сходи с Илюшей к иноземцам, там у них к тебе вопросы имеются.
– Хух, кажись, пронесло! – Горыныч по очереди вытер выступивший пот на каждой из трех голов. – А девчонки, и правда, классные! Я, пока их вез, так засмотрелся, что чуть в скалу не врезался. Ох и Янко, ох и тихоня!
– Теперь она всем жару задаст, – ухмыльнулся Кощей, указывая на поле.
Илья стоял с довольным видом, а яга что-то ожесточенно доказывала гному-судье. Отдельных слов слышно не было, но выразительный жест, сотворенный старушкой в сторону опешивших гостей, внятно объяснил ее отношение к происходящему.
Кощей подошел к Илье:
– Что, никак мужиком не признают?
– Да нет, с этим всё уладилось. Гости говорят, что нельзя пользоваться на поле магическим оружием. А Варькина метелка явно из этой категории.
– Ишь ты, грамотные выискались! – разорялась дальше яга. – А где записано, что метла – оружие? Чего молчите? А раз не записано, знать, и не закон вовсе!
– Да не все ли тебе равно? Возьми обычную палку…
Яга повторила недавний жест уже Кощею, развернулась и поковыляла на поле.
Бессмертный развел руки, оправдываясь перед гостями:
– С характером она… он у нас. И с психикой проблемы. Потому и юбку носит. Больше претензий нет?
– Еще про лекарей спрашивают…
Кощей лишь кивнул в сторону опушки. Там стояла избушка на курьих ножках, одну из ее стен украшал внушительного вида красный крест. Из окошка, подперев румяное личико ладошкой, выглядывала Василиса Прекрасная в белом халатике. У самых куриных ног радовали взор аккуратно выбеленные бочки. На одной красовалась надпись «Живая вода», на другой – «Мертвая вода».
Кощей отвел взгляд от Василисы и вздохнул.
– Что, мучает? – посочувствовал Илья. – Забудь. Не отказала помочь – и то хорошо!
Филин, примостившийся на крыше избушки, периодически ухал, давая обратный отсчет до начала игры.
Вот он ухнул в последний раз. На поле остались лишь игроки.
И пошла потеха…
Три дракона, заняв боевые позиции, дружно заревели и осветили ночное небо пересекающимися огненными струями.
– Запугивают, – сообразил Кощей и окинул взглядом свою команду.
Вроде бы первое впечатление от вида «европейцев» улетучилось и произведенный фейерверк особого страха не нагнал.
Горыныч лишь хлопнул крыльями, что, очевидно, означало у него пожимание плечами. Он не собирался драть глотку и тем более метать огонь – берёг «снаряды».
Сразу бросалось в глаза: у гостей имелась в наличии четко отработанная тактика. Два тролля прогуливались караулом у чаш. Трое остальных, образовав треугольник и синхронно громыхая громадными пятками, с угрожающим видом направились к противоположной стороне поля. На крайних восседали орки, на центральном – белобрысый эльф-капитан.
– Соловушка, береги чаши! – скомандовал Кощей и, взмахнув палицей, как мечом, во всю мочь заорал: – Впере-е-е-д!
Кирьян юлой заплясал вокруг центрального тролля, всадник которого вовсю старался «пощекотать» дубинкой Кощея. Бессмертному даже уклоняться не пришлось – его леший справлялся сам. В то же время Кирьян и Кощею не давал возможности нормально прицелиться и вложиться в удар.
– Ба-бах! – раздался рядом с Кощеем невероятный грохот, от которого, казалось, завибрировало всё поле. Это тролль, пытавшийся затоптать чугайстера, получил от того высекающий удар сбоку в коленку, а завершила веселье Варвара, с яростным гиканьем обрушившая на затылок пошатнувшегося верзилы древко своей боевой метлы. Слетевший с «лошадки» орк яростно дергал тролля за грязные волосы на голове, пытаясь привести в чувство, а Янко с ягой на плечах резвым скакуном ринулся к чашам противника.
– Давай, лохматый, рази! – не удержался Горыныч, поддерживаемый верещаньем разместившихся по соседству чертей.
Добежать до цели чугайстеру не дали – тролли-защитники работали профессионально.
Капитаны команд всё еще выясняли отношения в центре поля. В короткой паузе между обменом «любезностями» Кощей с ужасом заметил: очнувшийся после дружеской встречи с чугайстером и его неистовой всадницей тролль вышел один на один с Дементием, «оседланным» Соловьем-разбойником.
Соловей так и остался слабым звеном в палочных поединках.
– Кирьян, назад! – завопил Кощей и, показав спину опешившему противнику, бросился на подмогу.
Поздно!
Орк, уже замахнувшийся дубинкой в сторону Разбойника, вдруг выронил оружие из рук и схватился за голову от раздирающего мозг свиста. Его тролль, ошалело вращая глазами и путаясь в собственных ногах, проковылял мимо чаш за пределы поля и растянулся в траве, перекинувшись через услужливо подставленный хвост Горыныча.
Гном-судья тут же продудел в рог, оповещая о тайм-ауте. Переводчик что-то вопил о нарушении правил и применении магии на поле, а к потерпевшим игрокам вовсю спешила «скорая избушка».