Наталья Михайловна Караванова

Джунгли для попугая

Мальчик сгреб в охапку пестрые листья, подбросил их в воздух, а сам повалился навзничь в уже порядком разворошенную кучу. Маленькие листочки упали на его голову и плечи. Стало щекотно. Листья пахли свежей краской, бумажной пылью и горьким соком. Небо над ним было ярко-бирюзовым, прошитым лучами там, где смыкались грани пространства. Мальчик поднялся и стал, запрокинув голову изучать, как свет, преломившись в этих гранях, разбивается на радугу. Если встать в определенный час в определенном месте — между асфальтовой дорожкой и клумбой с засохшими мальвами — и вот так смотреть вверх, то обязательно почувствуешь, как скользят по лицу, заглядывают в глаза гладкие полосы чистого света, отзываясь на любое, даже самое неуловимое движение. Каждый охотник желает знать… Это куда веселей фонтанов, и намного забавней салюта. Он еще постоял так недолго, потом передвинулся на шаг влево и снова почувствовал скольжение света по щеке.

Мальчик играл бы так и час, и два, пока солнце не скрылось бы за крышей ближайшего дома. Но тут в одном из окон показалось чье-то лицо, и прозвучал оклик, велевший ему немедленно садиться за уроки. На уроках мальчик изучал не радугу, а куда более скучные вещи — основы гуманизма, мировую культуру и рассказы по истории цивилизаций. Самый тот комплект предметов, который в состоянии освоить ребенок в шесть лет.

Мальчик оторвал взор от неба и побрел в сторону подъезда, в котором жил, сколько помнил себя. На крыльце стояла миска, полная свернувшегося молока. Мальчик еще не решил, для кого это молоко предназначалось, для щенка или для котенка. Наверное, поэтому молоко так пока ни разу никто и не выпил.

По лестнице желтой материей скользил свет солнца. Он перетекал по ступеням, одним краем залезая на стену, другим цепляя перила у распахнутого настежь окна. Мальчик, играя, взял солнечный шелк за край, приподнял, чтобы ненароком не испачкать грязной подошвой, и ловко проскользнул вдоль стены. Он только начал учиться, и понятия не имел, что нельзя поднимать с полу солнечные пятна.

Дверь в учебную комнату была открыта. Он вошел, с любопытством оглядывая помещение. Впрочем, смотреть было особенно не на что. Светло-зеленые потертые обои, черный шкаф со стеклами, черный стол под простым абажуром. На столе клетка с попугаем. Мальчик с грустью понял, что сегодня его ждет урок гуманизма. И суть сегодняшнего задания совершенно очевидна. В клетке птичке плохо, значит, надо выпустить попугая на волю. Что ж. Он подошел к столу и с полным ощущением собственной правоты открыл клетку. Попугай, правда, даже не подумал ее покидать. Мальчик несколько секунд смотрел на глупую птицу, потом, со словами \"ну что же ты? Лети!\", попытался подтолкнуть попугая к выходу, просунув между прутьями палец. Попугай передвинулся по жердочке и остался сидеть там, где сидел.

Вот дурак, подумал мальчик, и попробовал слегка потрясти клетку. Попугай, чтобы не утратить равновесие, несколько раз взмахнул крыльями, и остался на прежнем месте. Мальчик отошел в сторону, и с сомнением посмотрел на пленника, не желавшего выбираться на волю. Попугай тоже смотрел на мальчика, слегка склонив голову. Это был большой белый попугай с хохолком. Настоящий какаду. И во взгляде его читалось упрямство, а кроме упрямства — интерес. Мол, что ты еще попробуешь сделать? Вздохнув, мальчик залез рукой в открытую дверцу с тем, чтобы силой выпроводить попугая из тюрьмы, и тут же получил удар по пальцам. Больно! У этого попугая не клюв, а гвоздь, скрещенный с молотком!

По справедливости этот пернатый тупица заслужил, чтобы его оставили в тюрьме! Всхлипнув, мальчик сунул побитый попугаем палец в рот, а другой рукой мстительно задвинул дверку клетки на место. Так тебе и надо!

Огляделся по сторонам. Его внимание привлек шкаф. Если он здесь стоит, значит, для чего-то нужен.

В шкафу была только одна полка, до которой мог дотянуться шестилетний человек. На этой полке находилась коробка с надписью \"Корм для попугаев\", пластмассовое приспособление непонятного назначения, и стеклянная баночка с водой. Мальчику кормить драчливого попугая не хотелось совершенно. Но и оставлять птичку голодной тоже не гуманно, даже если ты этого какаду никогда в жизни больше не увидишь. Пришлось взять с полки все, что там находилось и вернуться к столу. Попугай демонстративно повернулся к мальчику спиной. Ну и ладно! Зато так легче будет насыпать корм в клетку. Пластмассовое приспособление очень удачно крепилось к прутьям, и стало, наконец, понятно, для чего оно служит. Это была поилка. Мальчик налил в поилку воды, вновь задвинул дверку и отошел в сторону. Ну? Теперь-то правильно?

Попугай повернулся и сказал:

— Что ж! ты делаешь успехи. Но все же подумай, в чем была твоя ошибка?

— Надо было тебя этим кормом выманить из клетки и выпустить в окно. На волю!

— Но попугаи не живут в этих широтах. Мне было бы трудно добывать себе пищу, и я бы погиб зимой от холода.

— Я бы сделал тебе кормушку. Ты бы прилетал и ел из нее.

— Какая же тогда это была бы свобода?

— Но ты бы смог летать, куда хочешь. И возвращался бы только поесть и попить.

— Там, на улице, много опасностей. Меня бы съела кошка.

— А крылья тебе на что?

— Ну, тут, ты конечно, прав. Но ведь я не знаю, чего бояться! Тут у вас совершенно другие опасности, не как на моей далекой родине. И вообще, я вылупился из яйца в клетке. Мне здесь хорошо. Меня тут кормят и ухаживают.

— Значит, ты не хотел на волю?

— На волю? Конечно, хотел бы. Но моя родина так далека и нереальна, что глупо было бы даже мечтать…

Мальчик вздохнул, потому что ему стало жалко попугая. Тем более что сам он при всем желании не мог доставить птичку на родину. Хотя, почему не мог? Науку физику в шесть лет не проходят. Да и книжки по фантастике не читают. Мальчик взял со стола тяжелую клетку с попугаем (на всякий случай, чтобы никуда не исчезла, ведь, судя по всему, урок уже закончился), и побрел к себе в детскую. Там он поставил клетку прямо посреди пола, подставил себе стул и полез на верхнюю полку.

На этой полке хранились те игрушки, что должны были заинтересовать его, когда он подрастет и узнает немного больше, чем знает сейчас. Тем не менее, мальчик был хорошим хозяином и прекрасно знал, где у него что лежит. Его заинтересовала большая черная папка с манящим названием \"Каталог альтернативных вселенных\". Мальчик не очень понимал значения этих трех слов, ни вместе, ни по отдельности. Зато знал, что в папке есть прекрасные плотные листы, из которых можно делать, что захочешь. Штук пять мальчик уже использовал для своих целей. Из одного, например, вчера целую ночь вырезал осенние листья. А из другого склеил цепочку перекрученных колец, чтобы они сливались в одну длинную-длинную полоску. По этой полоске он еще будет путешествовать, когда вырастет большой…

Оказалось, что лист в папке остался всего один, самый последний.

— Это у тебя полипространство? — Спросил попугай. — Ох! Такая ценность… и тебе не жалко?

— У меня еще есть. Другие. Ты же очень хочешь в джунгли?

Попугай только вздохнул. Совершенно по-человечески.

Другие листы и вправду были. Но тот картон совершенно не годился для целей мальчика. Всего три измерения — такой подойдет, чтобы нарисовать котенка и выпустить гулять. Или щенка. Но не больше.

Мальчик взял из набора фломастер синего цвета и принялся старательно что-то чертить на листе. Попугай заинтересовался, выбрался из клетки, и стал смотреть, чем занят его новый друг. Мальчик, прикусив язык, рисовал ломаные линии.

— Что это ты рисуешь?

— Не знаю. Это разные места. Смотри. Какое тебе нравится? Это будет твой дом.

Попугай показал лапой на первую попавшуюся прямую.

— Здорово. Теперь надо решить, где сейчас мы. Выбери другую, так будет интереснее.

Попугай показал на широкую волнистую полоску с противоположной части листа. Мальчик подумал немного, а потом взял, да и закрутил ломаные, прямые и кривые линии так, что они принялись ползать по листу, скрещиваться и пересекаться.

— Когда наши точки приблизятся, ты просто прыгнешь с одной на другую, и все!

— Не выйдет, — вздохнул попугай. — У тебя каждая линия из точек, каждая точка из пространств, а расстояния между ними большие. Их так просто не перепрыгнешь.

Мальчик подумал и согласился: действительно ведь, не перепрыгнешь. Тогда он придумал другой выход. Взял, и смял весь листок, так что получился плотный ком перепутанных линий.

— Теперь они точно хоть однажды, да соединятся, — обрадовался мальчик. И верно, в разных местах маленькой детской комнаты на считанные секунды стали появляться какие-то совсем другие непонятные места, немного похожие на мыльные пузыри, если только бывают мыльные пузыри размером с человека.

— Ну, — обрадовался мальчик, — ищи, который из них твой?

— Вот этот! Вот этот мой! — Захлопал крыльями попугай. — Ах, как пахнет джунглями!

А в комнатке меж тем стало даже тесновато от пузырей. Мальчик видел, как попугай сиганул в портал, который ему приглянулся, и тут же исчез.

Дверь в детскую открылась. На пороге стояла нянечка. Она внимательно осмотрела заполненное пузырями помещение и тихо спросила:

— Что здесь происходит?

— Я попугая домой отправил, — гордо заявил мальчик, — ему было грустно в клетке, а без клетки он бы погиб от холода и кошки.

— А кто тебе разрешил играть в многомерные пространства? — Не унималась нянечка. — Во что ты будешь играть, когда подрастешь, если весь запас извел уже сейчас? Возьми бумагу попроще. Вон у тебя, трехмерного картона полно. С ним тоже играть интересно.

— Он же плоский! Совсем скучный и не умеет пересекаться радугами!

— Зато ты научишься управлять вселенной на простых примерах, не тратя драгоценные полипространства! И вообще, что это у тебя тут за гадость? Немедленно приведи комнату в порядок. Ты уже большой и должен…

Мальчик недослушал. Он полез под стол, где валялась скомканная вселенная. Расправить? Разгладить? Нарисовать что-то поинтересней полосок и линеек? Эта нянечка весь интерес перебила. Мальчик все же сделал попытку разгладить лист. Линии, следуя движению пальцев, задвигались быстрее. В их движениях наметились даже некоторые закономерности. Например, у краев, они проваливались на следующий уровень бытия и исчезали из глаз. Движение это было размеренным и завораживающим, и имело много скрытых потоков и течений. Межпространственные пузыри, как по команде, испарились из детской.

Нянечка, удостоверившись, что ее воспитанник навел в помещении порядок, удалилась.

А мальчик подумал, что вряд ли на этом листе хватит места на еще один рисунок, и с сожалением сунул его, мятый и даже в одном месте надорванный, под кровать. Там уже валялись обрезки от вчерашних осенних листьев, обломки конструктора из хрустальных сосулек и несколько машинок, впавших в немилость на прошлой неделе, когда он играл в аварию, а машинки не хотели сталкиваться и разбиваться, норовя расползтись по углам.



…нянечка редко заглядывает под кровать к непослушному мальчишке, поэтому у нашей вселенной еще есть шансы какое-то время посуществовать в первозданном виде…