Пиратский главарь презрительно фыркнул. Что-то в нем показалось Катону знакомым, и он нахмурился, пытаясь вспомнить, где мог его видеть, но, прежде чем ему что-нибудь пришло на ум, разбойник взмахнул кривым мечом и крикнул по-гречески:
— Мы не сдадимся, римлянин. Мы не станем подыхать как собаки, распятые на ваших крестах.
Катон поднял руку, стараясь утихомирить человека, и на том же языке откликнулся:
— Могу дать слово, что никого не казнят. Вы будете обращены в рабство, но останетесь живы.
— Никогда! — вскричал пиратский вожак, но в это самое время один из его подручных бросил меч на палубу и склонил голову. Его товарищи переводили взгляд с него на вожака и обратно, а потом оружие застучало по доскам, и спустя миг меч остался лишь в руках у затравленно озиравшегося по сторонам заправилы.
Катон вытянул руку:
— Сдавайся. Битву ты проиграл. Какой смысл лишаться еще и жизни?
Молодой пират заскрежетал зубами, и на миг Катону показалось, что тот продолжит битву один. Но затем решимость покинула его, меч выпал из дрожащих пальцев, и он уставился на римлян в бессильной злобе. И тут Катон точно вспомнил, где его видел: на палубе триремы Телемаха. Вспомнил он и то, как близок этот человек к главному пиратскому вождю.
— Аякс, — пробормотал Катон.
Глава 29
— Но я дал слово! — возразил Катон и оглянулся на Макрона, ища поддержки. Старший центурион слегка пожал плечами.
— Ты дал слово, — повторил Вителлий с тонкой улыбкой, глядя мимо Катона на скованных вместе цепями пленников, стоявших на берегу тесной кучкой под охраной окружавших их со всех сторон бойцов корабельной пехоты. Префект покачал головой. — Но с чего ты взял, что мы должны исполнять обещания, данные таким убийцам и головорезам, как эти пираты?
— Таковы были условия, на которых они сдались. Я оговорил их с пиратским капитаном, Аяксом.
— Ну, стало быть, ты его одурачил. Кстати, надеюсь, вожака отделили от остальных? Если он, как ты, кажется, говорил, является одним из ближайших сподвижников Телемаха, мы можем надеяться выжать из него весьма полезную информацию. Доставь Аякса ко мне, и я с ним поработаю. Но остальные, разумеется, будут распяты. Наши люди порадуются, увидев этих злодеев прибитыми к крестам. — Он огляделся по сторонам и указал на выступающий мыс. — Вот там: и враги смогут их увидеть, и наши ребята полюбоваться зрелищем.
— Командир, я должен возразить.
— Прекрасно. Ты уже возразил. Я тебя выслушал, а теперь будь добр, дай мне заняться приготовлениями к казни.
Катон открыл было рот, закрыл его, открыл снова и, качая головой, произнес:
— Это нечестно.
Префект Вителлий с готовностью кивнул:
— Согласен, нечестно. Это война. И на этом дискуссия окончена. Проследи лучше за тем, чтобы твои корабли вытащили на берег, а люди получили дополнительную порцию вина. Они заслужили. И пусть знают, что сделано это по моему распоряжению. К концу дня жду подробных докладов от вас обоих. Явитесь с ними после того, как мы допросим пленного. — Он махнул рукой. — Свободны!
Катон с Макроном отсалютовали, повернулись кругом и с хрустом зашагали по гальке к линии прибоя.
— Спасибо за поддержку, — буркнул Катон.
Макрон пожал плечами:
— Прости, но в этом вопросе я заодно с префектом. Они пираты, и им нечего рассчитывать на милосердие Рима. Когда эти ублюдки решили напасть на нас, они знали, на что идут и что им грозит. И потом, представь себе, что удача улыбнулась бы им и пленниками оказались мы. Ты что, всерьез считаешь, что они проявили бы к нам снисхождение?
Макрон уставился на него с вызовом, и Катон, не решаясь встретиться с ним взглядом, опустил глаза.
— Нет, конечно не проявили бы. Но должны же мы иметь перед ними моральное превосходство. Именно то, почему и стоит воевать за Рим.
— Моральное превосходство? — Макрон остановился, воззрился на Катона и после некоторой паузы расхохотался. — Ну ни хрена же себе! Ты, похоже, это серьезно. Обалдеть можно!
Катон сердито оглянулся через плечо:
— Ладно, может, хватит об этом, а? В конце концов, мы оба только исполняем приказы.
— Вот именно! — Макрон доброжелательно похлопал друга по спине. — Я тебе так скажу: порой выполнять приказы очень даже приятное занятие.
Катон вскинул взгляд, и Макрон опять рассмеялся:
— Да шутка это, шутка. Не кипятись. Пошли.
Толпа бойцов из укрепленного лагеря высыпала к берегу посмотреть на пиратов: их поносили, высмеивали, а некоторые принялись швыряться в пленников галькой. Как раз по приближении центурионов брошенный камень угодил в лоб Аяксу.
— Эй! — заорал Макрон так, что ближайший к нему боец подскочил. — Прекратить! Этот малый нужен нам невредимым!
Бойцы расступились, пропустив Макрона и Катона к пленникам. Вдобавок к ранам, полученным во время схватки в заливе, некоторые пострадали еще и от брошенных камней. Обычно корабельная пехота обращалась с пленными куда осторожнее, потому что здоровый раб дороже увечного, а с продажи пленных бойцам полагались выплаты. Но пираты имели не много шансов быть оставленными в живых, а потому и церемониться с ними никто не собирался.
Макрон подозвал к себе оптиона, командовавшего караулом:
— Префект собирается устроить с этой компанией маленькое представление. Отведи их к плотницким мастерским. Кроме вон того. — Он указал на пиратского вожака. — Он пойдет с нами. Отцепи его от остальных.
— Есть, командир, — отсалютовал оптион.
Пленников согнали в тесную колонну, тогда как их молодого предводителя отвели в сторону под присмотром бойца, державшего одну руку у него на плече, а другую — на рукояти меча. Аякс в угрюмом молчании проводил взглядом своих товарищей, удалявшихся, звеня сковывавшими их босые ноги цепями, к лагерю.
Центурионы тем временем направились к вытащенным на мелководье биремам: Катон принялся отдавать распоряжения относительно ремонта корабля, пострадавшего от пожара, а Макрон организовал вынос на берег раненых, а заодно порадовал бойцов сообщением о дополнительной винной порции. Эта весть была встречена шумным одобрение. Люди с удвоенной энергией взялись за дело, стремясь поскорее привести все в порядок и отдохнуть от трудов за доброй чашей дешевого, но отменно крепкого вина, выдававшегося личному составу военного флота. Катон наблюдал за ними с нарастающим презрением. Наверняка в этот вечер прозвучит немало тостов во славу расщедрившегося на выпивку Вителлия, того самого Вителлия, из-за которого всего несколько дней назад сотни их товарищей сложили голову в морском бою. Неужели их память так коротка? Опять же, удачная засада на пиратов позволила им в значительной мере восстановить самоуважение, и Катон видел, как это подняло боевой дух, когда команды трех бирем с двумя захваченными вражескими судами и пленниками возвращались вдоль побережья к месту базирования основного флота. Теперь Вителлий пытался купить приверженность бойцов, и Катон не сомневался, что ему это удастся. Как только дармовое вино ударит бойцам в голову, они в большинстве своем проникнутся к нему благодарностью и пьяной любовью.
Повернувшись к пленнику, Катон снова оглядел его с головы до ног. Вне всякого сомнения, это был тот самый человек, которого он видел на борту пиратского флагмана вместе с Телемахом и которого предводитель пиратов, кажется, называл своим помощником. Но всякий раз, когда Катон вспоминал этот эпизод, ему, хоть он и сам затруднился бы сказать, почему именно, казалось, что тут нечто большее. Аякс не просто помощник и уж явно не мелкая сошка. Он один из первейших приближенных пиратского предводителя — и вот теперь угодил в руки римлян. Неудивительно, что Вителлия такой результат порадовал. В кои-то веки они сумели весьма серьезно уязвить своего доселе неуловимого врага.
Аякс, повернувшись, обозревал римские корабли и хлопотавших на них людей с явным интересом, но, встретив взгляд Катона, тут же отвел глаза и понурился, изображая крайнюю степень уныния.
Катон улыбнулся. Малый был хитер и собирался вести со взявшими его в плен свою игру.
Убедившись, что по его части все в порядке, Макрон направился к Катону.
— Готов? Тогда давай отведем этого красавчика в командный шатер на беседу. — Он шагнул к Аяксу и ткнул его пониже спины своим жезлом. — Давай шевелись, сейчас тобой займутся.
Пленник, звеня цепями, рванулся вперед, вскинул голову и плюнул в Макрона, который тут же залепил ему оплеуху тыльной стороной ладони.
— Вот тебе! Чтобы вел себя как следует. Туда! — Центурион указал жезлом вверх по береговому склону на ворота лагеря, и все трое двинулись в том направлении.
Вителлий ждал их в шатре, где в сторонке стояли двое весьма сурового вида мужчин, по догадке Катона не иначе как мастеров дознания. Как и у большинства специалистов такого рода, их облик сразу же выдавал их занятие, и Катону с первого взгляда показалось, что на нехватку практики им жаловаться не приходится.
Когда двое центурионов и пленник вошли в шатер, Вителлий кивком указал на крепкое деревянное кресло с высокой спинкой, стоявшее посередине освобожденной от всей прочей утвари зоны. Даже ковры, обычно покрывавшие пол, скатали и разместили у стен, чтобы не испачкать. Макрон направил пленника к креслу:
— Погоди здесь!
Двое дознавателей тут же подступили к нему, сорвали с него перепачканную, изодранную одежду и швырнули в сторону, тогда как его самого один из них сильным толчком усадил в кресло. Руки Аякса накрепко пристегнули кожаными ремнями к подлокотникам, лодыжки — к ножкам.
— Готов?
Вителлий неспешно прошелся вокруг кресла и остановился перед пленным.
— Думаю, запороть его до смерти будет самым верным решением.
Аякс воззрился на префекта расширившимися от ужаса глазами, и тот усмехнулся:
— Ну вот, оказывается, мы знаем латынь. Это несколько упрощает дело.
Улыбка растаяла, и префект вперил в пленника суровый взгляд:
— Слушай меня. Сейчас я задам тебе несколько вопросов. Я хочу знать, где базируется ваш флот. Я хочу знать, из скольких кораблей он состоит, как защищен и сколько у вас под рукой людей. И еще я хочу знать, где свитки. Если то, что рассказал мне о тебе центурион Катон, правда и ты действительно не последний человек в окружении Телемаха, ты прекрасно понимаешь, о чем я сейчас говорю. Вопросы ты слышал. Я желаю услышать ответы. Если ты дашь их мне сразу, то избавишь себя от лишней боли и мучений. Станешь упрямиться, и эти люди, — он указал кивком на дознавателей, — начнут с тобой работать. Они умеют причинять такие страдания, каких ты пока даже вообразить не можешь. И знай: так или иначе, но ты все равно заговоришь.
Аякс фыркнул:
— Ты судишь обо всех по себе, римлянин.
Вителлий улыбнулся:
— Ах, какая непреклонность и отвага перед лицом угрозы. Производит впечатление… почти. Ну что ж, тогда приступим. Мне даже интересно посмотреть, насколько тебя хватит. — Префект отступил в сторону. — Он ваш, уважаемые.
Палачи взялись за дело без какой-либо преамбулы. Никто не стал раскладывать пыточные инструменты в расчете на то, что воображение само развяжет допрашиваемому язык. Могучий заплечных дел мастер просто шагнул к креслу и врезал Аяксу кулаком по лицу, с хрустом расквасив нос. Молодой человек стукнулся затылком о спинку и после мгновения тишины вскрикнул от боли. Правда, он тут же собрался, стиснул зубы и воззрился на палача с вызовом, хотя кровь заливала ему губы и по подбородку стекала на грудь. Последовал второй глухой удар. На сей раз сбоку, в челюсть.
Катон с Макроном молча стояли в стороне, глядя, как заплечных дел мастер делает свое дело. Удары так и сыпались — то по голове, то по корпусу; и хотя Катона от этого зрелища мутило, он убеждал себя в том, что в данном случае насилие необходимо. Аякс обладал информацией, которая могла спасти его и Макрона, оправдать Вителлия, положить конец разгулу пиратов на море — и все это, разумеется, стоило страданий молодого разбойника. Правда, Катону все равно было противно, и он предпочел бы не иметь к этому отношения, но взять и уйти не мог. Это означало выказать свою слабость, а поскольку весть об этом быстро разнесется по лагерю, то и сделаться всеобщим посмешищем. Ему надлежит воспринимать происходящее перед ним с холодной отстраненностью. Правда, все это было не так-то просто осуществить на практике: когда брызнувшая кровь запятнала Катону щеку, он почувствовал, как желчь подступает к его горлу, и нервно сглотнул.
По прошествии некоторого времени Вителлий жестом велел дознавателю отойти в сторону и выступил вперед. В шатре было тепло, и кожа мастера допросов, отступившего от обмякшего в кресле пирата, поблескивала от пота.
— Спасибо, Требий, для начала этого достаточно, — промолвил Вителлий, улыбаясь дознавателю. — На этой стадии мы не хотим сильно его калечить.
— Знаю, командир, но я ничего такого и не делал, — пробурчал палач. — Говорить он в состоянии, и с ним вполне можно было бы еще потрудиться…
Вителлий поднял руки:
— Прости, я совсем не хотел тебя обидеть. Но прежде чем мы продолжим… Аякс, паренек, ты ничего не хочешь мне сказать?
Сначала казалось, что тяжело, хрипло дышавший пират не слышал вопроса префекта, но потом его голова склонилась на сторону, он открыл глаза и, выплюнув кровь, процедил:
— Ты за это заплатишь, римлянин. Погоди, я воздам тебе за все… А если ты убьешь меня, то мой… — Аякс осекся, умолк, а потом его лицо снова исказила гримаса ненависти. — Он заставит тебя заплатить.
Макрон взглянул на Катона и тихонько шепнул:
— Он?
Катон пожал плечами:
— Телемах, надо думать.
Вителлий подступил поближе к пленнику, наклонился и мягко промолвил:
— Кто, по-твоему, заставит меня заплатить? Твой друг пиратский вожак? Ты вправду так думаешь?
— Ты умрешь, римлянин.
Вителлий издал легкий смешок:
— Друг мой, мы все умрем. Другое дело, что одни из нас умрут раньше других. И значение как раз имеет только это. Но вернемся к вопросам. Ты их уже слышал. Я жду ответов.
— Пошел ты!.. — Аякс откинул голову и плюнул префекту в лицо.
Вителлий инстинктивно отпрянул, потом утер с лица кровавый плевок тыльной стороной ладони и улыбнулся.
— Нет, это ты пошел… Отребье пиратское! — Он кивнул дознавателю: — Требий, за работу. И пусть теперь ему будет по-настоящему больно.
— Есть, командир. — Дознаватель повернулся к помощнику: — Подай-ка мне лезвие…
Аякс продержался всю вторую половину дня, и даже Макрон был восхищен стойкостью молодого пирата. Конечно, он вопил что было мочи, когда палач отнял ему мизинец, а потом вырезал несколько кусков плоти, но о пощаде не молил и на заданные Вителлием вопросы не отвечал. Пытки продолжались час, другой, и Катон чувствовал себя все хуже и хуже. Дошло до того, что он уже собрался вмешаться и попытаться положить конец этому бесполезному, как казалось, мучительству, но тут наконец пират не выдержал. Содрогаясь от ужаса и боли, он еле слышно прошептал:
— Земля Вектис.
— Что-что? — Вителлий подался вперед, напрягая слух. — Громче!
— Вектис… отец там… Вектис.
В шатре воцарилась тишина, и римляне обменялись удивленными взглядами. Катон покачал головой, злясь на себя за недогадливость. Как он сразу не сообразил, чем объясняются столь близкие отношения между Аяксом и Телемахом? И внешнее сходство между ними есть, да и вообще, как еще мог бы такой молодой человек занять столь высокое положение среди пиратов?
Первым заговорил Вителлий:
— А вот это уже интересно. Стало быть, ты его сын.
Аякс промолчал, лишь опустил голову, стараясь не встречаться взглядом с римлянами.
— Хорошо! — протянул Вителлий, не скрывая, насколько доволен этим открытием. — Теперь, Аякс, я вижу, что ты будешь нам даже более полезен, чем мы рассчитывали. Интересно… Интересно, на что будет готов пойти отец ради твоего благополучного возвращения?
Аякс сплюнул на пол кровь:
— Я лучше умру!
— Да кто бы спорил. Но это твое мнение. А меня больше интересует, что думает по этому поводу он. Вот в чем вопрос. — Вителлий прошелся по шатру, развернул карту и пробежал пальцем вдоль темной черты, обозначавшей береговую линию, пока не нашел нужное место. — Вектис, говоришь… Хм, сомневаюсь. Это слишком далеко от торговых путей. Чтобы попасть в охотничьи угодья, вашим кораблям пришлось бы плыть не один день… — Он снова повернулся к пленнику и усмехнулся. — Хорошая попытка, Аякс. Но я предвидел, что ты начнешь с вранья. А теперь, будь добр, выкладывай правду.
Пленник в отчаянии поник головой. Префект вернулся к нему и сказал:
— Давай, Аякс. Мы все равно добьемся от тебя правды, сколь бы долго это ни продолжалось. Ты можешь спросить себя только об одном: насколько еще тебя хватит, прежде чем в результате мы все-таки узнаем правду. Прояви рассудительность, и, даю слово, ты останешься в живых. Продолжишь эти дурацкие бессмысленные попытки сопротивления — и тебя будут ждать все новые и новые мучения, пока не откроешь правду. А потом — неминуемая смерть. — Вителлий протянул руку и приподнял подбородок пирата. — Пойми, паренек, так или иначе, раньше или позже, но ты расскажешь нам все, что мы хотим узнать. Никуда не денешься… Требий!
— Да, командир?
— Ты готов?
— Так точно, командир!
— Тогда за работу.
Аякс в ужасе воззрился на палача, на миг зажмурился и прошептал:
— Петропиле…
Вителлий улыбнулся и похлопал его по голове.
— Молодец. — Префект вернулся к карте, снова просмотрел прибрежную линию, а потом выпрямился и вернулся к пленнику с гневным выражением на лице. — Такого места нет. Говори правду, не то…
Катон встал между ними:
— Командир, это наша карта.
— И что?
— Его родной язык — греческий. Петропиле — это Скальные Врата или что-то в этом роде. Можно, я взгляну на карту, командир?
Вителлий махнул рукой:
— Будь моим гостем.
Катон подошел к карте, разгладил ее и стал осматривать прибрежную линию, начиная от места их нахождения. Через некоторое время он уткнул палец в пергамент:
— Вот. Каменные Ворота. Похоже, то, что нам надо.
— Ну-ка дай я посмотрю. — Вителлий поспешил к карте, взглянул, куда указал Катон, и его губы тронула улыбка. — Думаешь, это здесь?
— Похоже на то, командир. В стороне от основных путей, но не слишком далеко. Когда-то тут находилась греческая колония, но она давно заброшена. Горловина узкая, так что ее удобно защищать. — Катон пожал плечами. — Конечно, вдоль побережья можно найти уйму других мест, столь же пригодных для размещения пиратского флота.
Вителлий оглянулся через плечо на пленника:
— Думаешь, он опять соврал?
— Командир, нужно просто оставить его в живых до тех пор, пока мы не проведем разведку. Если он пытается сбить нас с толку, придется допросить его снова.
— Ты прав. Но есть кое-что еще. — Префект повернулся к Аяксу. — Свитки. Они хранятся там?
Последовала пауза, потом Аякс кивнул. Некоторое время Вителлий смотрел на пленника, затем повернулся к Макрону и Катону:
— Вы верите ему?
Макрон пожал плечами:
— Похоже, командир, это для них самое подходящее место. Телемах хорошо спрятал от нас свои корабли, а свитки он наверняка предпочитает держать под рукой и не выпускать из виду. Если они и правда такие ценные, как толкуют.
— Ценные? — Вителлий усмехнулся. — Бери выше, центурион. Они бесценные.
Прежде чем кто-то из центурионов успел закинуть следующий пробный камень, полог шатра сдвинулся и внутри появился один из телохранителей префекта. При виде окровавленного пленника его брови слегка поднялись.
— Что такое? — сердито спросил Вителлий.
— Прошу прощения, командир, но с моря приближается лодка.
— Лодка? Что еще за лодка?
— Ну, вроде яхты, командир. Небольшая, но быстрая.
— Правит к нам, говоришь?
— Так точно, командир. Прямо к нам.
Вителлий перевел взгляд на Аякса, помедлил и принял решение.
— Так, ладно… Катон, Макрон, передайте дежурному командиру, чтобы поднял две центурии. Береговые метательные машины привести в полную готовность. Чтобы, если понадобится, могли начать стрелять, как только лодка подойдет достаточно близко. Ступайте, я буду чуть позже!
Они отсалютовали и, нагнувшись, вышли из шатра. Вителлий повернулся к дознавателю:
— Так, сейчас еще несколько вопросов…
Выйдя наружу, Катон с Макроном оказались на вершине склона, откуда был виден вал и лежавший за ним берег. Солнце светило ярко, и всматриваться в водную гладь им пришлось из-под ладони, прищурившись. Бегущая под латинским парусом к берегу лодка находилась еще далеко, так что обрисовывался лишь ее смутный силуэт. Центурионы спустились к побережью, передали начальнику караула приказ префекта и вновь обратили взоры к морю и приближавшемуся суденышку.
— Кого это, на хрен, к нам несет? — спросил Макрон.
Катон пожал плечами:
— Понятия не имею.
— Но кто бы он ни был, он, похоже, страшно спешит. Может, курьер из Рима или кто-то в этом роде, — размышлял вслух Макрон.
У Катона похолодела кровь — он вспомнил о депеше, которую отправил в столицу. Позади захрустела галька. Катон неожиданно ощутил на себе взгляд префекта и лишь усилием воли смог заставить себя стоять спокойно и не обернуться к Вителлию. Он старался сосредоточиться на лодке, но потом боковым зрением приметил какое-то движение на выступающем в залив мысу и увидел темневшую на фоне закатного неба линию крестов. На каждом висела крохотная человеческая фигура. Прямо у него на глазах последний крест с распятым на нем, извивающимся в агонии человеком подняли и установили на место.
Катона едва не передернуло от страха. Если Вителлий узнает, что он распечатал его депешу, не исключено, что и ему придется разделить участь пиратов, прибитых гвоздями к воздвигнутым над заливом крестам.
Глава 30
Легкое суденышко вошло в залив, как раз когда диск солнца уходил за горизонт. С берега Катон видел кучку людей на палубе: косые закатные лучи освещали их красные плащи и сверкающие доспехи.
Стоявший рядом с ним Макрон хмыкнул:
— Похоже, большие шишки. Что это их сюда занесло?
Оба центуриона повернулись к префекту. Стоя на некотором расстоянии от них, тот, тоже прищурившись, следил за приближавшимся судном с обеспокоенным выражением на лице. Макрон подался ближе к другу:
— Как думаешь, это не связано с тем докладом, который он отправил в Рим?
— Понятия не имею, — ответил Катон, прилагая все усилия, чтобы голос звучал спокойно. — Подождем, скоро увидим.
Макрон с любопытством присмотрелся к нему, огляделся и, убедившись, что их никто не услышит, тихонько спросил:
— Катон, ты ведь об этом что-то знаешь?
— О чем?
— Не пытайся меня дурить, парень. Я ж тебя насквозь вижу.
На какой-то миг Катону страшно захотелось облегчить душу, но он счел, что не вправе подвергать Макрона еще большей опасности, чем та, что уже ему грозит. Он обязан сделать для друга хотя бы это.
— Извини. Мне нечего тебе сказать.
Макрон присмотрелся к молодому другу и покачал головой.
— Ты имеешь в виду, что ничего не хочешь говорить. Ладно, дуралей упрямый, держи все при себе. Ты ведь вечно так делаешь. — Ветеран легонько похлопал его по руке. — Только будь осторожен, ладно?
Макрон спустился ближе к берегу, не сводя глаз с лодки, где уже спустили парус и команда, чтобы преодолеть оставшееся до суши расстояние, взялась за весла. В последний момент гребцы подняли их, чтобы нос суденышка заехал подальше на сушу. Небольшая волна, качнув суденышко, с хрустом опустила его на гальку, и люди, стоявшие на корме, чтобы облегчить нос, поспешили по палубе вперед, чтобы сойти на сушу. Их было шестеро, большинство — молодые штабные командиры, вне всякого сомнения — аристократы, делающие первые шаги на военном поприще. Чуть позади за ними следовал мужчина постарше в простой тунике и толстом военном плаще. Его Катон с Макроном узнали мгновенно и изумленно переглянулись.
— Веспасиан? — Макрон покачал головой. — Он-то что здесь делает?
У Катона на сей счет не имелось даже догадок; увидев своего прежнего командира, он удивился ничуть не меньше, чем его друг. Несколько месяцев назад оба центуриона сопровождали легата по возвращении из Британии и с тех пор с ним не встречались. Оба непроизвольно покосились на Вителлия. Несколько лет назад он тоже служил под началом Веспасиана в качестве трибуна, и этот период был отмечен ожесточенным соперничеством между двумя командирами.
Вителлий резко выдохнул и махнул рукой окружавшим его командирам:
— За мной!
Верхушка флотилии направилась вниз по склону навстречу новоприбывшим. Между тем Веспасиан и его трибуны, собравшись вместе, остановились в ожидании на несколько шагов выше линии прибоя.
— Командир! — окликнул его Вителлий с вымученной улыбкой на лице. — Что привело тебя сюда?
Веспасиан со столь же сердечным видом протянул руку, и военные чины обменялись рукопожатием.
— Меня прислал секретарь императора. Своих спутников я представлю позже, а сперва нам надо поговорить. Нарцисс желает знать, как продвигается операция.
Вителлий нахмурился.
— Но я послал доклад. Он должен был прибыть в Рим несколько дней назад. Если только… — Префект обернулся к Катону.
— Доклад благополучно прибыл, — промолвил Веспасиан. — Нарцисс благодарит тебя за информацию, но, принимая во внимание сложность ситуации, решил послать кого-то оценить твои достижения на месте. Ну а поскольку мы уже раньше служили вместе, он поручил это дело мне. Так и вышло, — Веспасиан улыбнулся, — что я против своего желания оказался здесь.
— Понятно.
— По пути я заметил, что у тебя явно наметился успех, — продолжил Веспасиан, указывая на мыс.
— А, это? Да, мои люди устроили для пиратов ловушку. Мы захватили три их посудины и некоторое количество пленников, включая одного, близкого к их предводителю Телемаху. Я как раз допрашивал его, когда мне доложили о твоем приближении. Ну а остальных казнил, чтобы их участь послужила предостережением для пиратов и поддержала дух наших людей.
— Предостережением для пиратов? — удивился Веспасиан. — Они что, находятся так близко?
— Они держат нас под наблюдением, — осторожно признался Вителлий.
— Правда? Ладно, не будем терять время, — непринужденно продолжил Веспасиан. — Наше плавание было долгим и нелегким. Могу я со своими трибунами надеяться чем-нибудь подкрепиться?
— Конечно! — Вителлий повернулся к сопровождающим. — Кто-нибудь, бегом в лагерь! Пусть приготовят пиршественный шатер и накроют столы для старших командиров и наших гостей. И побыстрее!
Посыльный убежал, а Веспасиан обвел взглядом прибрежные укрепления и корабли, вытащенные на галечный берег или стоящие на якоре в заливе.
— Ты провел неплохие фортификационные работы. Это похоже на базу, с которой можно производить серьезные операции.
Вителлий благодарно склонил голову.
— Могу я с моими людьми немного здесь оглядеться, прежде чем мы сможем воспользоваться твоим гостеприимством? Я дам твоим людям возможность все как следует подготовить.
Вителлий улыбнулся:
— Конечно. Я буду счастлив…
Веспасиан поднял руку, прервав префекта.
— Я и так уже злоупотребил твоим вниманием, поэтому… — Веспасиан оглядел сопровождавших префекта командиров и воскликнул: — О, центурион Катон! Рад видеть тебя снова. Не будешь ли ты любезен послужить нашим проводником?
— Сочту за честь, командир.
— Спасибо. Префект Вителлий, очень скоро я присоединюсь к тебе в шатре.
— Буду ждать, командир.
Не промолвив больше ни слова, Веспасиан зашагал вдоль берега. Катон держался с ним рядом, сопровождающие — чуть позади. Вителлий проводил их улыбкой, предвидя суровое наказание, которое должно в скором времени постигнуть Катона: раз доклад, обвиняющий центуриона в злостном неисполнении приказа, в Риме получен, то Веспасиан, скорее всего, привез его смертный приговор. Но если избавление от центуриона Катона вполне удовлетворяло префекта, тот факт, что Нарцисс, чтобы проконтролировать ход операции, счел нужным прислать сюда Веспасиана, внушал глубокое беспокойство. Конечно, он постарался умело завуалировать не слишком приятные подробности начальной стадии операции, однако прозорливому Нарциссу так просто голову не заморочишь. Надо думать, он послал Веспасиана оценить истинный размер понесенного урона и выяснить, что не вошло в донесение.
Вителлий обернулся и подозвал Макрона.
— Командир?
— Отправляйся к пленнику. Приведи его в порядок и забери куда-нибудь, чтобы он не попался на глаза Веспасиану.
— Есть, командир.
Некоторое время Вителлий смотрел вслед удаляющемуся в сопровождении свиты Веспасиану, а потом повернулся и зашагал к лагерю.
Закончив осмотр оборонительных сооружений, Веспасиан отпустил своих трибунов, а Катону велел остаться и провести его с наружной стороны валов. Когда они удалились на достаточное расстояние от частокола, Веспасиан повернулся к нему и заговорил напрямик:
— Времени на предисловия нет, так что слушай. Когда императорский секретарь прочел доклад Вителлия, он подскочил до потолка. Флот империи чуть ли не разгромлен шайкой пиратов, сотни людей сложили головы, ценное снаряжение отправилось на дно моря. А проезжая через Равенну, я застал город на грани анархии. Мне пришлось послать Арминия за вспомогательной когортой, чтобы просто удерживать ситуацию в рамках. Когда весть об этом достигнет дворца, Вителлию стоит привести дела в порядок и написать завещание.
— Все настолько серьезно, командир?
— Шанс уцелеть у префекта еще есть, но для этого нужно быстро покончить с пиратами и раздобыть свитки. Хорошо уже то, что доклад, по крайней мере, был достаточно честным и он не попытался скрыть произошедшее. Это может сыграть ему на руку.
Катона передернуло. Походило на то, что везению Вителлия не было предела. Его можно было сбросить с Трапейской скалы, и он благополучно приземлился бы на ноги.
— Центурион, — продолжил Веспасиан, — я хочу точно знать, как обстоят здесь дела. Предполагается, что префект Вителлий осуществляет карательный поход, чтобы покончить с пиратами в их логовище, но по прибытии сюда у меня возникло ощущение, будто я нахожусь в осажденной крепости. Как вообще могло дойти до такого? Говори прямо. Полагаю, учитывая твой прежний опыт службы с Вителлием, убеждать тебя в том, что покрывать начальника не стоит, мне надобности нет.
Катон ответил легату понимающей улыбкой и, в то время как они медленно обходили оборонительный периметр, сжато изложил свои соображения.
— Если считать с ранеными, наши потери составили до четверти личного состава. Многие корабли повреждены, а то, что Вителлий решил спрятаться за валами, не больно-то способствовало поддержанию высокого боевого духа. — Помедлив, Катон указал на лесистый склон холма не более чем в миле от лагеря. — Хуже того, враги обосновались вон там, нападают на наши фуражные отряды, а по ночам подбираются близко и обстреливают караулы. Корабли у пиратов быстрее наших, да и команды на них лучше, так что они постоянно уходят от погони. Правда, — Катон указал на маячившие над мысом кресты, — один раз с начала кампании мы все же смогли добиться успеха.
— Как именно?
— Устроили для них ловушку дальше по побережью. Они клюнули на наживку и поплатились.
Веспасиан пробуравил его взглядом:
— А идея была чья? Твоя?
— Я в этом участвовал, — ответил Катон. — Мысль-то немудреная.
— Может, и так. Но ты все это задумал и осуществил, а префект просиживал задницу в лагере. Вот в чем суть.
— Ну, у каждого своя работа, командир.
— Кончай придуриваться! — оборвал его Веспасиан. — Но не извиняйся, Катон. Насколько я вижу, ты тут чуть ли не единственный, кто делает что-то полезное. Хотелось бы знать, хоть что-то еще удалось?
— Ну, командир, похоже, мы выяснили, откуда проводят свои операции пираты.
Веспасиан остановился и воззрился на него:
— И ты говоришь мне это только сейчас? Ну-ка подробнее!
— Один из пленников, захваченных ночью, оказался сыном Телемаха. Сегодня днем с ним поработал дознаватель Вителлия. Он раскрыл нам место.
— Ты уверен, что он сказал правду?
Катон пожал плечами:
— Полной уверенности нет, командир. Это смелый парень. Он может врать нам под пыткой, чтобы выиграть время для своего отца и его людей. С другой стороны, дознаватель потрудился над ним основательно и, скорее всего, парня сломал.
Веспасиан взглянул Катону в глаза:
— Он говорил что-нибудь о свитках?
Катон почувствовал, как участился его пульс, и решил не упускать шанса.
— Свитки? — уточнил он, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно. — Дельфийские свитки?
Веспасиан помолчал, после чего промолвил:
— Так ты, стало быть, в курсе? А мне говорили, что только префект обладает нужной информацией.
— Императорский секретарь Нарцисс, отправляя на задание, ввел нас в курс дела, — мигом ответил Катон.
— Нас? Ты хочешь сказать, что центурион Макрон тоже осведомлен на сей счет?
— Так точно, командир! — ответил Катон, не имея времени придумать иную правдоподобную версию, и мысленно молясь, чтобы из-за этого его друг не оказался в опасности.
— Понятно… Будьте осторожны, вы оба. Сведения о свитках — это опасное знание.
— Но, командир, не может же быть, чтобы никто не знал ни о них, ни об их содержимом. Жрецы храма Юпитера сверялись с ними сотни лет.
— Да, с первыми тремя книгами. Но представь себе, как бы они обрадовались возможности наложить руки на три оставшихся и таким образом получить возможность обозревать полную картину? — Веспасиан перевел взгляд на море, в сторону Италии и Рима. А когда заговорил снова, в голосе его звучала тоска. — Думаю, некоторые люди отдали бы все за обладание недостающими свитками.
Катон торопливо осмысливал то, что только что услышал от Веспасиана. Три других Дельфийских свитка? Но это невозможно, они ведь уничтожены, сожжены Сивиллой. Во всяком случае, так считалось. Но если они сохранились, то и впрямь могут оказаться мощным оружием в руках какого-нибудь амбициозного вельможи, умеющего использовать суеверия толпы в своих интересах. Такого, как Вителлий или… Катон взглянул на Веспасиана, и по спине его пробежал холодок. Именно в этот миг сенатор вновь обернулся к центуриону, и Катон вроде бы приметил на лице Веспасиана намек на сожаление. Впрочем, на него тут же вернулась обычная бесстрастность.
— Ладно, у Нарцисса могли быть свои соображения, раз сказал — значит сказал. В любом случае ты осознаешь важность задачи. И понимаешь: ни в коем случае нельзя допустить попадания их в чужие руки, я уж не говорю о врагах императора.
Катон кивнул.
— Вот и хорошо. — Веспасиан обвел взглядом ближние холмы с лесистыми склонами, потом посмотрел в сторону лагеря, где над частоколом виднелись фигуры несших в постоянном нервном напряжении караул бойцов, и покачал головой: — Я увидел достаточно. Пора действовать.
Вителлий взглянул на сенатора в потрясении:
— Не может быть! Ты шутишь?
— Ничуть! — твердо заявил Веспасиан. — Властью, данной мне императором Клавдием, а также сенатом и народом Рима, я отрешаю тебя от командования и принимаю на себя сан префекта и полномочия командующего флотом Равенны.
В шатре воцарилось ошеломленное молчание: никто из собравшихся командиров не смел проронить ни слова. Вителлий был так ошарашен, что не сразу нашелся с ответом, но потом встрепенулся, покачал головой, выпрямился и заявил:
— Нет! Ты не имеешь на это полномочий.
— Напротив, имею. — Повернувшись, Веспасиан щелкнул пальцами, подзывая одного из своих трибунов. — Деций, будь добр, покажи подтверждение моих прав.
Трибун запустил руку под панцирь, вытащил оттуда сложенный лист папируса и передал Веспасиану, который в свою очередь протянул документ Вителлию.
— Прочти.
Какое-то время Вителлий смотрел на папирус, как на что-то ядовитое, но потом протянул руку и взял его. Вся полнота власти вверялась Веспасиану подписанным лично императором Клавдием указом. Он был непривычно краток, однако то, что все полномочия переходят новому командующему флотом Равенны, явствовало из него однозначно. Прочтя пергамент, Вителлий сложил его и протянул обратно:
— Мои поздравления, командир. Флот в твоем распоряжении… Могу я спросить, что ожидает меня?
Веспасиан предвидел этот вопрос, и ответ у него был готов заранее. Полученные полномочия давали Веспасиану право заключить бывшего префекта под стражу и даже, если он сочтет это необходимым, подвергнуть его казни, однако и в том и тем более в другом случае по возвращении в Рим ему пришлось бы отвечать на ряд весьма настоятельных вопросов. Несмотря на явный провал порученной ему операции, с расправой над фаворитом императора торопиться не стоило. Клавдий по-прежнему был к нему расположен, расположен настолько, что уничтожить Вителлия означало навлечь на себя мстительный гнев владыки Рима. Однако не приходилось сомневаться и в том, что, оставшись в живых, столь ловкий интриган, как Вителлий, рано или поздно снова влезет в доверие, вернет себе прежнее положение и будет представлять собой угрозу. По существу, особого выбора у Веспасиана не было: Вителлия следовало оставить при флоте до окончания кампании, где за ним, по крайней мере, будет пригляд. Ну а при некотором везении и разумном распределении обязанностей Вителлий мог и погибнуть, и тогда проблемы Веспасиана решились бы сами собой.
Он смерил Вителлия долгим взглядом, словно обдумывая решение, и наконец ответил:
— Ты остаешься здесь. Из-за потерь, понесенных по твоей вине, мне понадобится каждый человек, способный держать меч. Для начала я припишу тебя к своему штабу. Но когда начнутся боевые действия, ты можешь потребоваться в строю.
Вителлий склонил голову. Веспасиан оглядел собравшихся в шатре командиров, многие из которых еще не оправились от неожиданности всего произошедшего, и обратился к ним:
— Поскольку вина за понесенные потери целиком возложена на бывшего командующего, никому из вас обвинения предъявлены не будут и, соответственно, все вы остаетесь на прежних должностях. Имейте, однако, в виду, что в Риме недовольны тем, как здесь идут дела, и для вас, уважаемые, было бы весьма желательно исправить положение. Одержать победу и восстановить тем самым свою честь и честь флота. Советую вам помнить об этом. С завтрашнего дня мы поведем с пиратами войну.
По рядам командиров прокатился одобрительный гомон. Затем Веспасиан кивнул в сторону Макрона и Катона:
— Здесь есть люди, которым уже доводилось служить под моим началом. Они знают, что командир я строгий и поблажек от меня лучше не ждать. Но знают они и то, что я справедлив. Служите так же, как служили под моим командованием они, и мы победим. Мы перебьем или возьмем в плен всех пиратов до последнего, а их корабли и базу уничтожим. И когда операция закончится, всем тем из нас, кто не погибнет, достанется богатая добыча. Но к тем, кто каким-либо образом подведет меня, снисхождения не будет. Все понятно?
Командиры закивали, некоторые пробормотали «да».
— Вот и прекрасно. Трапеза завершена. Расходитесь по своим подразделениям и готовьтесь к отбытию. Завтра утром мы снимаемся с лагеря и отплываем вдоль побережья. Думаю, уважаемые, вопросов тут быть не может. Все свободны… А вас, центурионы Катон и Макрон, попрошу задержаться. У меня есть для вас маленькое поручение.
В то время как остальные командиры потянулись к выходу из шатра, Макрон склонился к Катону и шепнул:
— Есть соображения насчет того, что ему нужно?
— Ни малейших.
— Здорово! Просто здорово. — Макрон покачал головой. — Готов побиться об заклад на хорошие деньги, что нам опять преподнесут дерьмо на палочке.
Глава 31
Через две ночи посланная Веспасианом яхта высадила двух центурионов в полосу прибоя в десяти милях от Каменных Ворот. Оба были в серых туниках, с мечами и трехдневным запасом провизии. Инструкции, полученные от нового префекта флота Равенны, были однозначны: провести разведку местности и попытаться установить точное местонахождение пиратской базы. Если, конечно, она и в самом деле там. Аяксу, в случае если его слова не подтвердятся, были обещаны новые, еще более страшные мучения. Подвигов от Катона с Макроном никто не ждал, им следовало сделать все, чтобы не попасться противнику на глаза. Яхта должна была ждать их в условленном месте, в заливе на несколько миль ближе к Каменным Воротам.
В то время как два центуриона занимались разведкой, основные силы медленно продвигались вдоль побережья позади них. Боевые корабли были готовы к неминуемому сражению. Все снаряжение, которое Веспасиан не счел необходимым для операции, оставили на мысу, а пять бирем, получивших при столкновении серьезные повреждения, сожгли на берегу, чтобы им не нашли применения пираты. Одна бирема, приняв на борт тяжелораненых, от которых в ходе кампании все равно не было бы толку, отправилась обратно в Равенну.
То и дело с кораблей флота замечали появлявшиеся на горизонте паруса, но враг ограничивался наблюдением, не рискуя завязать схватку. Веспасиан предполагал, что у пиратов могут быть осведомители не только в Равенне, но и здесь, среди флотских, а потому приказал удвоить ночную стражу. Часовым было приказано отслеживать все подозрительные передвижения не только снаружи, но и внутри, на тот случай, если кто-то попытается вступить в контакт с пиратами. Сейчас, конечно, в любом случае трудно было бы сообщить пиратам что-либо, кроме того, что они и сами видели, но Веспасиану требовалась уверенность в том, что, когда наступит решающий момент, он сможет, действуя стремительно, застать врагов врасплох, ибо осведомители не смогут их предостеречь.
Веспасиан отдавал себе отчет в том, что рискует, ибо пиратской базы в указанном месте могло и не оказаться, однако то, что она все же там, казалось достаточно вероятным. Дальше по направлению к Рисинуму побережье становилось все более населенным, и укрыть там базу было бы гораздо труднее, а вот в противоположном направлении побережье было изрезано узкими заливами, которые обступали отвесные скалы, близ него теснилось множество островов. Здесь вполне мог угнездиться Телемах со своими пиратами: с одной стороны, достаточно далеко от торговых путей, чтобы базу не заметили с проходящих кораблей, а с другой — достаточно близко, чтобы предпринимать набеги, вызвавшие в конечном счете такое раздражение Рима. Если информация Аякса верна, кампания, скорее всего, завершится через несколько дней. Ну а если нет, Веспасиану придется снова прибегнуть к пыткам и добиться правды, сколько бы времени и каких бы мук это ни потребовало.
Проведя ночь под открытым небом, а весь день карабкаясь по узеньким козьим тропкам, высматривая какие-либо признаки человеческого присутствия, Макрон с Катоном в качестве укрытия на следующую ночь присмотрели себе маленькую пещеру у вершины горы. Лаз в нее был узким и почти незаметным со стороны, потому что его заслонял каменный выступ. Они и сами бы его не заметили, не проходи тропка, по которой они двигались, в непосредственной близости от пещеры. Размеры пещеры вполне позволяли двоим людям разжечь маленький костерок и улечься с ним рядом. Опустив на землю поклажу, друзья уселись рядом, чтобы перевести дух. Через некоторое время Макрон устало покачал головой:
— Ну почему мы? Почему он послал сюда нас? Неплохо бы и еще кому-нибудь поработать.
— Ты же слышал, что он сказал, — отозвался Катон. — Для этой работы мы подходим лучше всех.