1960 год
x x x
И. Кохановскому
Тебе б филфак был лучшим местом:Живешь ты с рифмой очень дружно.Пиши ты ямбом, анапестом,А амфибрахием — не нужно!
Сорок девять дней
Суров же ты, климат охотский, —Уже третий день ураган.Встает у руля сам Крючковский,На отдых — Федотов Иван.Стихия реветь продолжала —И Тихий шумел океан.Зиганшин стоял у штурвалаИ глаз ни на миг не смыкал.Суровей, ужасней лишенья,Ни лодки не видно, ни зги, —И принято было решенье —И начали есть сапоги.Последнюю съели картошку,Взглянули друг другу в глаза…Когда ел Поплавский гармошку,Крутая скатилась слеза.Доедена банка консервовИ суп из картошки одной, —Все меньше здоровья и нервов,Все больше желанье домой.Сердца продолжали работу,Но реже становится стук,Спокойный, но слабый ФедотовГлотал предпоследний каблук.Лежали все четверо в лежку,Ни лодки, ни крошки вокруг,Зиганшин скрутил козью ножкуСлабевшими пальцами рук.На службе он воин заправский,И штурман заправский он тут.Зиганшин, Крючковский, ПоплавскийПод палубой песни поют.Зиганшин крепился, держался,Бодрил, сам был бледный, как тень,И то, что сказать собирался,Сказал лишь на следующий день.«Друзья!..» Через час: «Дорогие!..»\"Ребята! — Еще через час. —Ведь нас не сломила стихия,Так голод ли сломит ли нас!Забудем про пищу — чего там! —А вспомним про наших солдат…\"\"Узнать бы, — стал бредить Федотов, —Что у нас в части едят\".И вдруг: не мираж ли, не миф ли —Какое-то судно идет!К биноклю все сразу приникли,А с судна летит вертолет.…Окончены все переплеты —Вновь служат, — что, взял, океан?! —Крючковский, Поплавский, Федотов,А с ними Зиганшин Асхан.
Педагогу
Е. Ф. Саричевой
Вы обращались с нами строго,Порою так, что не дыши,Но ведь за строгостью так многоБольшой и преданной души.Вы научили нас, молчащих,Хотя бы сносно говорить,Но слов не хватит настоящих,Чтоб Вас за все благодарить.
x x x
День на редкость — тепло и не тает, —Видно, есть у природы ресурс, —Ну… и, как это часто бывает,Я ложусь на лирический курс.Сердце бьется, как будто мертвецкиПьян я, будто по горло налит:Просто выпил я шесть по-турецкиЧерных кофе, — оно и стучит!Пить таких не советую доз, но —Не советую даже любить! —Есть знакомый один — виртуозноОн докажет, что можно не жить.Нет, жить можно, жить нужно и — много:Пить, страдать, ревновать и любить, —Не тащиться по жизни убого —А дышать ею, петь ее, пить!А не то и моргнуть не успеешь —И пора уже в ящик играть.Загрустишь, захандришь, пожалеешь —Но… пора уж на ладан дышать!Надо так, чтоб когда подытожилВсе, что пройдено, — чтобы сказал:\"Ну, а все же не плохо я прожил, —Пил, любил, ревновал и страдал!\"Нет, а все же природа богаче!День какой! Что — поэзия? — бред!…Впрочем, я написал-то иначе,Чем хотел. Что ж, ведь я — не поэт.
x x x
Если б я был физически слабым —Я б морально устойчивым был, —Ни за что не ходил бы по бабам,Алкоголю б ни грамма не пил!Если б я был физически сильным —Я б тогда — даже думать боюсь! —Пил бы влагу потоком обильным,Но… по бабам — ни шагу, клянусь!Ну а если я средних масштабов —Что же делать мне, как же мне быть? —Не могу игнорировать бабов,Не могу и спиртного не пить!
x x x
Про меня говорят: он, конечно, не гений, —Да, согласен — не мною гордится наш век, —Интегральных, и даже других, исчисленийНе понять мне — не тот у меня интеллект.Я однажды сказал: «Океан — как бассейн», —И меня в этом друг мой не раз упрекал, —Но ведь даже известнейший физик Эйнштейн,Как и я, относительно все понимал.И пишу я стихи про одежду на вате, —И какие!.. Без лести я б вот что сказал:Как-то раз мой покойный сосед по палатеВстал, подполз ко мне ночью и вслух зарыдал.Я пишу обо всем: о животных, предметах,И о людях хотел, втайне женщин любя, —Но в редакциях так посмотрели на это,Что, прости меня, Муза, — я бросил тебя!Говорят, что я скучен, — да, не был я в Ницце, —Да, в стихах я про воду и пар говорил…Эх, погиб, жаль, дружище в запое в больнице —Он бы вспомнил, как я его раз впечатлил!И теперь я проснулся от длительной спячки,От кошмарных ночей — и вот снова дышу, —Я очнулся от бело-пребелой горячки —В ожидании следующей снова пишу!
1961 год
x x x
Пока вы здеь в ванночке с кафелемМоетесь, нежитесь, греетесь, —В холоде сам себе скальпелемОн вырезает аппендикс.Он слышит движение каждоеИ видит, как прыгает сердце, —Ох жаль, не придется вам, граждане,В зеркало так посмотреться!До цели все ближе и ближе, —Хоть боль бы утихла для виду!..Ой, легче отрезать по грыжеВсем, кто покорял Антарктиду!Вы водочку здесь буздыряетеБольшими-большими глотками,А он себя шьет — понимаете? —Большими-большими стежками.Герой он! Теперь же смекайте-ка:Нигде не умеют так больше, —Чего нам Антарктика с Арктикой,Чего нам Албания с Польшей!
Татуировка
Не делили мы тебя и не ласкалиА что любили — так это позади, —Я ношу в душе твой светлый образ, Валя,А Алеша выколол твой образ на груди.И в тот день, когда прощались на вокзале,Я тебя до гроба помнить обещал, —Я сказал: «Я не забуду в жизни Вали!»«А я — тем более!» — мне Леша отвечал.А теперь реши, кому из нас с ним хуже,И кому трудней — попробуй разбери:У него — твой профиль выколот снаружи,А у меня — душа исколота внутри.И когда мне так уж тошно, хоть на плаху, —Пусть слова мои тебя не оскорбят, —Я прошу, чтоб Леха расстегнул рубаху,И гляжу, гляжу часами на тебя.Но недавно мой товарищ, друг хороший,Он беду мою искусством поборол:Он скопировал тебя с груди у ЛешиИ на грудь мою твой профиль наколол.Знаю я, своих друзей чернить неловко,Но ты мне ближе и роднее оттого,Что моя — верней, твоя — татуировкаМного лучше и красивей, чем его!
Красное, зеленое
Красное, зеленое, желтое, лиловое,Самое красивое — на твои бока!А если что дешевое — то новое, фартовое, —А ты мне — только водку, ну и реже — коньяка.Бабу ненасытную стерву неприкрытую,Сколько раз я спрашивал: «Хватит ли, мой свет?»А ты — всегда испитая, здоровая, небитая —Давала мине водку и кричала: «Еще нет!».На тебя, отраву, деньги словно с неба сыпались —Крупными купюрами, «займом золотым», —Но однажды — всыпались, и сколько мы не рыпались —Все прошло, исчезло, словно с яблонь белый дым.А бог с тобой, с проклятою, с твоею верной клятвоюО том, что будешь ждать меня ты долгие года, —А ну тебя, проклятую, тебя саму и мать твою!Живи себе как хочешь — я уехал навсегда!
x x x
Дорога, дорога — счета нет столбам,И не знаешь, где конец пути, —По дороге мы идем по разным сторонамИ не можем ее перейти.Но на других не гляди — не надо.Улыбнись только мне, ведь я рядом.Надо б нам поговорить, ведь наш путь еще далек,Перейди, если мне невдомек.Шагаю, шагаю — кто мне запретит! —И лишь столбы отсчитывают путь.За тобой готов до бесконечности идти —Только ты не сверни куда-нибудь.Но на других не гляди — не надо!Улыбнись только мне, ведь я рядом.Надо б нам поговорить, ведь наш путь еще далек,Перейди, если мне невдомек.Улыбка, улыбка — для кого она?А вдруг тому, что впереди идет?Я замер и глаза закрыл, но снова — ты одна,А я опять прозевал переход!Нет, на других не гляди — не надо.Улыбнись только мне, ведь я рядом.Надо б нам поговорить, ведь наш путь еще далек,Перейди, если мне невдомек.
Ленинградская блокада
Я вырос в ленинградскую блокаду,Но я тогда не пил и не гулял,Я видел, как горят огнем Бадаевские склады,В очередях за хлебушком стоял.Граждане смелые,а что ж тогда вы делали,Когда наш город счет не вел смертям?Ели хлеб с икоркою, —а я считал махоркоюОкурок с-под платформы черт-те с чем напополам.От стужи даже птицы не летали,А вору было нечего украсть,Родителей моих в ту зиму ангелы прибрали,А я боялся — только б не упасть!Было здесь до фигаголодных и дистрофиков —Все голодали, даже прокурор, —А вы в эвакуациичитали информацииИ слушали по радио «От Совинформбюро».Блокада затянулась, даже слишком,Но наш народ врагов своих разбил, —И можно жить, как у Христа за пазухой под мышкой,Но только вот мешает бригадмил.Я скажу вам ласково,граждане с повязками,В душу ко мне лапою не лезь!Про жизню вашу личнуюи непатриотичнуюЗнают уже органы и ВЦСПС!
Я в деле
Я в деле, и со мною нож —И в этот миг меня не трожь,А после — я всегда иду в кабак, —И кто бы что не говорил,Я сам добыл — и сам пропил, —И дальше буду делать точно так.Ко мне подходит человекИ говорит: \"В наш трудный векТаких, как ты, хочу уничтожать!\"А я парнишку наколол —Не толковал, а запорол, —И дальше буду так же поступать.А хочешь мирно говорить —Садись за стол и будем пить, —Мы все с тобой обсудим и решим.Но если хочешь так, как он, —У нас для всех один закон,И дальше он останется таким.
Бодайбо
Ты уехала на короткий срок,Снова свидеться нам — не дай бог, —А меня в товарный — и на восток,И на прииски в Бодайбо.Не заплачешь ты и не станешь ждать,Навещать не станешь родных, —Ну, а мне плевать — я здесь добыватьБуду золото для страны.Все закончилось: смолкнул стук колес,Шпалы кончились, рельсов нет…Эх бы взвыть сейчас! — жалко нету слез —Слезы кончились на семь лет.Ты не жди меня — ладно, бог с тобой, —А что туго мне — ты не грусти.Только помни — не дай бог со мнойСнова встретиться на пути!Срок закончится — я уж вытерплю.И на волю выйду, как пить, —Но пока я в зоне на нарах сплю,Я постараюсь все позабыть.Здесь леса кругом гнутся по ветру,Синева кругом — как не выть!Позади — шесть тысяч километров,А впереди — семь лет синевы…
Город уши заткнул
Город уши заткнул и уснуть захотел,И все граждане спрятались в норы.А у меня в этот час еще тысяча дел, —Задерни шторыи проверь запоры!Только зря: не спасет тебя крепкий замок,Ты не уснешь спокойно в своем доме, —А потому, что я вышел сегодня на скок,А Колька Демин —на углу на стреме.И пускай сторожит тебя ночью лифтер,И ты свет не гасил по привычке —Я давно уже гвоздик к замочку притер,Попил водичкии забрал вещички.Ты увидел, услышал — как листья дрожатТвои тощие, хилые мощи, —Дело сделал свое я — и тут же назад,А вещи — тещев Марьиной роще.А потом — до утра можно пить и гулять,Чтоб звенели и пели гитары,И спокойно уснуть, чтобы не увидатьВо сне кошмары,мусоров и нары.Когда город уснул, когда город затих —Для меня лишь начало работы…Спите, граждане, в теплых квартирах своих —Спокойной ночи,до будущей субботы!
x x x
Что же ты, зараза, бровь себе побрила,Ну для чего надела, падла, синий свой берет!И куда ты, стерва, лыжи навострила —От меня не скроешь ты в наш клуб второй билет!Знаешь ты, что я души в тебе не чаю,Для тебя готов я днем и ночью воровать, —Но в последне время чтой-то замечаю,Что ты мне стала слишком часто изменять.Если это Колька или даже Славка —Супротив товарищей не стану возражать,Но если это Витька с Первой Перьяславки —Я ж тебе ноги обломаю, в бога душу мать!Рыжая шалава, от тебя не скрою:Если ты и дальше будешь свой берет носить —Я тебя не трону, а в душе зароюИ прикажу в залить цементом, чтобы не разрыть.А настанет лето — ты еще вернешься,Ну, а я себе такую бабу отхвачу,Что тогда ты, стерва, от зависти загнешься,Скажешь мне: «Прости!» — а я плевать не захочу!
У тебя глаза — как нож
У тебя глаза — как нож:Если прямо ты взглянешь —Я забываю, кто я есть и где мой дом;А если косо ты взглянешь —Как по сердцу полоснешьТы холодным, острым серым тесаком.Я здоров — к чему скрывать, —Я пятаки могу ломать,А недавно головой быка убил, —Но с тобой жизнь коротать —Не подковы разгибать,А прибить тебя — морально нету сил.Вспомни, было ль, хоть разок,Чтоб я из дому убег, —Ну когда же надоест тебе гулять!С грабежу я прихожу —Язык за спину завожуИ бегу тебя по городу шукать.Я все ноги исходил —Велосипед себе купил,Чтоб в страданьях облегчения была, —Но налетел на самосвал —К Склифосовскому попал, —Навестить меня ты даже не пришла.И хирург — седой старик —Он весь обмяк и как-то сник:Он шесть суток мою рану зашивал!А когда кончился наркоз,Стало больно мне до слез:Для кого ж своей я жизнью рисковал!Ты не радуйся, змея, —Скоро выпишут меня —Отомщу тебе тогда без всяких схем:Я тебе точно говорю,Востру бритву навострю —И обрею тебя наголо совсем!
x x x
Если нравится — мало?Если влюбился — много?Если б узнать сначала,Если б узнать надолго!Где ж ты, фантазия скудная,Где ж ты, словарный запас!Милая, нежная, чудная!..Эх, не влюбиться бы в вас!
x x x
Из-за гор — я не знаю, где горы те, —Он приехал на белом верблюде,Он ходил в задыхавшемся городе —И его там заметили люди.И людскую толпу бесталаннуюС ее жизнью беспечной и зыбкойПоразил он спокойною, странноюИ такой непонятной улыбкой.Будто знает он что-то заветное,Будто слышал он самое вечное,Будто видел он самое светлое,Будто чувствовал все бесконечное.И взбесило толпу рестораннуюС ее жизнью и прочной и зыбкойТо, что он улыбается странноюИ такой непонятной улыбкой.И герои все были развенчаны,Оказались их мысли преступными,Оказались красивые женщиныИ холодными и неприступными.И взмолилась толпа бесталанная —Эта серая масса бездушная, —Чтоб сказал он им самое главное,И открыл он им самое нужное.И, забыв все отчаянья прежние,На свое место встало все снова:Он сказал им три самые нежныеИ давно позабытые слова.
1962 год
Тот, кто раньше с нею был
В тот вечер я не пил, не пел —Я на нее вовсю глядел,Как смотрят дети, как смотрят дети.Но тот, кто раньше с нею был,Сказал мне, чтоб я уходил,Сказал мне, чтоб я уходил,Что мне не светит.И тот, кто раньше с нею был, —Он мне грубил, он мне грозил.А я все помню — я был не пьяный.Когда ж я уходить решил,Она сказала: «Не спеши!»Она сказала: \"Не спеши,Ведь слишком рано!\"Но тот, кто раньше с нею был,Меня, как видно, не забыл, —И как-то в осень, и как-то в осень —Иду с дружком, гляжу — стоят, —Они стояли молча в ряд,Они стояли молча в ряд —Их было восемь.Со мною — нож, решил я: что ж.Меня так просто не возьмешь, —Держитесь, гады! Держитесь, гады!К чему задаром пропадать,Ударил первым я тогда,Ударил первым я тогда —Так было надо.Но тот, кто раньше с нею был, —Он эту кашу заварилВполне серьезно, вполне серьезно.Мне кто-то на плечи повис, —Валюха крикнул: «Берегись!»Валюха крикнул: «Берегись!» —Но было поздно.За восемь бед — один ответ.В тюрьме есть тоже лазарет, —Я там валялся, я там валялся.Врач резал вдоль и поперек.Он мне сказал: «Держись, браток!»Он мне сказал: «Держись, браток!» —И я держался.Разлука мигом пронеслась,Она меня не дождалась,Но я прощаю, ее — прощаю.Ее, как водится, простил,Того ж, кто раньше с нею был,Того, кто раньше с нею был, —Не извиняю.Ее, конечно, я простил,Того ж, кто раньше с нею был,Того, кто раньше с нею был, —Я повстречаю!
x x x
Как в старинной русской сказке — дай бог памяти! —Колдуны, что немного добрее,Говорили: \"Спать ложись, Иванушка!Утро вечера мудренее!\".Как однажды поздно ночью добрый молодец,Проводив красну девицу к мужу,Загрустил, но вспомнил: завтра снова день,Ну, а утром — не бывает хуже.Как отпетые разбойники и недруги,Колдуны и волшебники злыеСтали зелье варить, и стал весь мир другим,И утро с вечером переменили.Ой, как стали засыпать под утро девицыПосле буйна веселья и зелья,Ну, а вечером — куда ты денешься —Снова зелье — на похмелье!И выходит, что те сказочники древниеПоступили и зло и негоже.Ну, а правда вот: тем, кто пьет зелие, —Утро с вечером — одно и тоже.
Серебряные струны
У меня гитара есть — расступитесь стены!Век свободы не видать из-за злой фортуны!Перережьте горло мне, перережьте вены —Только не порвите серебряные струны!Я зароюсь в землю, сгину в одночасье —Кто бы заступился за мой возраст юный!Влезли ко мне в душу, рвут ее на части —Только б не порвали серебряные струны!Но гитару унесли, с нею — и свободу, —Упирался я, кричал: \"Сволочи, паскуды!Вы втопчите меня в грязь, бросьте меня в воду —Только не порвите серебряные струны!\"Что же это, братцы! Не видать мне, что ли,Ни денечков светлых, ни ночей безлунных?!Загубили душу мне, отобрали волю, —А теперь порвали серебряные струны…
x x x
Люди говорили морю: «До свиданья»,Чтоб приехать вновь они могли —В воду медь бросали, загадав желанья, —Я ж бросал тяжелые рубли.Может, это глупо, может быть — не нужно, —Мне не жаль их — я ведь не Гобсек.Ну а вдруг найдет их совершенно чуждыйПо мировоззренью человек!Он нырнет, отыщет, радоваться будет,Удивляться первых пять минут, —После злиться будет: \"Вот ведь, — скажет, — люди!Видно, денег куры не клюют\".Будет долго мыслить головою бычьей:\"Пятаки — понятно — это медь.Ишь — рубли кидают, — завели обычай!Вот бы, гаду, в рожу посмотреть!\"Что ж, гляди, товарищ! На, гляди, любуйся!Только не дождешься, чтоб сказал —Что я здесь оставил, как хочу вернуться,И тем более — что я загадал!
Правда ведь, обидно
Правда ведь, обидно — если завязал,И товарищ продал, падла, и за все сказал:За давнишнее, за драку — все сказал Сашок, —И двое в синем, двое в штатском, черный воронок…До свиданья, Таня, а, может быть — прощай!До свиданья, Таня, если можешь — не серчай!Но все-таки обидно, чтоб за просто такВыкинуть из жизни напрочь цельный четвертак!На суде судья сказал: «Двадцать пять! До встречи!»Раньше б горло я порвал за такие речи!А теперь — терплю обиду, не показываю виду, —Если встречу я Сашка — ох как изувечу!До свиданья, Таня, а, может быть — прощай!До свиданья, Таня, если можешь — не серчай!Но все-таки обидно, чтоб за просто такВыкинуть из жизни напрочь цельный четвертак!
x x x
Я не пил, не воровалНи штанов, ни денег,Ни по старой я не знал,Ни по новой фене.Запишите мне по глазу,Если я соврал, —Падла буду, я ни разуГрош не своровал!Мне сказали — торгашиКак-то там иначе, —На какие-то грошиСтроят себе дачи.Ну и я решил податьсяК торгашам, клянусь,Честный я — чего бояться! —Я и не боюсь.Начал мной ОБХСИнтересоваться, —А в меня вселился бес —Очень страшный, братцы:Раз однажды я малинуОптом запродал, —Бес — проклятая скотина —Половину взял!Бес недолго все вершил —Все раскрыли скоро, —Суд — приятное решилСделать прокурору.И послали по Указу —Где всегда аврал.Запишите мне по глазу,Если я соврал!Я забыл про отчий домИ про нежность к маме,И мой срок, как снежный ком,Обрастал годами.Я прошу верховный суд —Чтоб освободиться, —Ведь жена и дети ждутСвоего кормильца!..
Зэка Васильев и Петров зека
Сгорели мы по недоразуменью —Он за растрату сел, а я — за Ксению, —У нас любовь была, но мы рассталися:Она кричала и сопротивлялася.На нас двоих нагрянула ЧК,И вот теперь мы оба с ним зека —Зэка Васильев и Петров зека.А в лагерях — не жизнь, а темень-тьмущая:Кругом майданщики, кругом домушники,Кругом ужасное к нам отношениеИ очень странные поползновения.Ну а начальству наплевать — за что и как, —Мы для начальства — те же самые зека —Зека Васильев и Петров зека.И вот решили мы — бежать нам хочется,Не то все это очень плохо кончится:Нас каждый день мордуют уголовники,И главный врач зовет к себе в любовники.И вот — в бега решили мы, ну а покаМы оставалися все теми же зека —Зека Васильев и Петров зека.Четыре года мы побег готовили —Харчей три тонны мы наэкономили,И нам с собою даже дал половничекОдин ужасно милый уголовничек.И вот ушли мы с ним в руке рука, —Рукоплескали нашей дерзости зека —Зека Петрову, Васильеву зека.И вот — по тундре мы, как сиротиночки, —Не по дороге все, а по тропиночке.Куда мы шли — в Москву или в Монголию, —Он знать не знал, паскуда, я — тем более.Я доказал ему, что запад — где закат,Но было поздно: нас зацапала ЧК —Зека Петрова, Васильева зека.Потом — приказ про нашего полковника:Что он поймал двух крупных уголовников, —Ему за нас — и деньги, и два ордена,А он от радости все бил по морде нас.Нам после этого прибавили срока,И вот теперь мы — те же самые зека —Зека Васильев и Петров зека.
Весна еще в начале
Весна еще в начале,Еще не загуляли,Но уж душа рвалася из груди, —Но вдруг приходят двоеС конвоем, с конвоем.«Оденься, — говорят, — и выходи!»Я так тогда просил у старшины:«Не уводите меня из Весны!»До мая пропотели —Все расколоть хотели, —Но — нате вам — темню я сорок дней.И вдруг — как нож мне в спину —Забрали Катерину, —И следователь стал меня главней.Я понял, я понял, что тону, —Покажьте мне хоть в форточку Весну!И вот опять — вагоны,Перегоны, перегоны,И стыки рельс отсчитывают путь, —А за окном — в зеленомБерезки и клены, —Как будто говорят: «Не позабудь!»А с насыпи мне машут пацаны, —Зачем меня увозят из Весны!..Спросил я Катю взглядом:«Уходим?» — «Не надо!»«Нет, хватит, — без Весны я не могу!»И мне сказала Катя:«Что ж, хватит так хватит», —И в ту же ночь мы с ней ушли в тайгу.Как ласково нас встретила она!Так вот, так вот какая ты, Весна!А на вторые суткиНа след напали суки —Как псы на след напали и нашли, —И завязали сукиИ ноги, и руки —Как падаль по грязи поволокли.Я понял, мне не видеть больше сны —Совсем меня убрали из Весны…
Я был душой дурного общества
Я был душой дурного общества,И я могу сказать тебе:Мою фамилью-имя-отчествоПрекрасно знали в КГБ.В меня влюблялася вся улицаИ весь Савеловский вокзал.Я знал, что мной интересуются,Но все равно пренебрегал.Свой человек я был у скокарей,Свой человек — у щипачей, —И гражданин начальник ТокаревИз-за меня не спал ночей.Ни разу в жизни я не мучилсяИ не скучал без крупных дел, —Но кто-то там однажды скурвился, ссучился —Шепнул, навел — и я сгорел.Начальник вел себя не въедливо,Но на допросы вызывал, —А я всегда ему приветливоИ очень скромно отвечал:\"Не брал я на душу покойниковИ не испытывал судьбу, —И я, начальник, спал спокойненько,И весь ваш МУР видал в гробу!\"И дело не было отложеноИ огласили приговор, —И дали все, что мне положено,Плюс пять мне сделал прокурор.Мой адвокат хотел по совестиЗа мой такой веселый нрав, —А прокурор просил всей строгости —И был, по-моему, неправ.С тех пор заглохло мое творчество,Я стал скучающий субъект,Зачем же быть душою общества,Когда души в нем вовсе нет!
Большой Каретный
Посвящено Леве Кочеряну
Где твои семнадцать лет?На Большом Каретном.Где твои семнадцать бед?На Большом Каретном.Где твой черный пистолет?На Большом Каретном.А где тебя сегодня нет?На Большом Каретном.Помнишь ли, товарищ, этот дом?Нет, не забываешь ты о нем.Я скажу, что тот полжизни потерял,Кто в Большом Каретном не бывал.Еще бы, ведьГде твои семнадцать лет?На Большом Каретном.Где твои семнадцать бед?На Большом Каретном.Где твой черный пистолет?На Большом Каретном.А где тебя сегодня нет?На Большом Каретном.Переименован он теперь,Стало все по новой там, верь не верь.И все же, где б ты ни был, где ты ни бредешь,Нет-нет да по Каретному пройдешь.Еще бы, ведьГде твои семнадцать лет?На Большом Каретном.Где твои семнадцать бед?На Большом Каретном.Где твой черный пистолет?На Большом Каретном.А где тебя сегодня нет?На Большом Каретном.
Лежит камень в степи
Артуру Макарову
Лежит камень в степи,А под него вода течет,А на камне написано слово:\"Кто направо пойдет —Ничего не найдет,А кто прямо пойдет —Никуда не придет,Кто налево пойдет —Ничего не пойметИ ни за грош пропадет\".Перед камнем стоятБез коней и без мечейИ решают: идти иль не надо.Был один из них зол,Он направо пошел,В одиночку пошел, —Ничего не нашел —Ни деревни, ни сел, —И обратно пришел.Прямо нету пути —Никуда не прийти,Но один не поверил в заклятьяИ, подобравши подол,Напрямую пошел, —Сколько он ни бродил —Никуда не забрел, —Он вернулся и пил,Он обратно пришел.Ну а третий — был дурак,Ничего не знал и так,И пошел без опаски налево.Долго ль, коротко ль шагал —И совсем не страдал,Пил, гулял и отдыхал,Ничего не понимал, —Ничего не понимал,Так всю жизнь и прошагал —И не сгинул, и не пропал.
1963 год
x x x
За меня невеста отрыдает честно,За меня ребята отдадут долги,За меня другие отпоют все песни,И, быть может, выпьют за меня враги.Не дают мне больше интересных книжек,И моя гитара — без струны.И нельзя мне выше, и нельзя мне ниже,И нельзя мне солнца, и нельзя луны.Мне нельзя на волю — не имею права, —Можно лишь — от двери до стены.Мне нельзя налево, мне нельзя направо —Можно только неба кусок, можно только сны.Сны — про то, как выйду, как замок мой снимут,Как мою гитару отдадут,Кто меня там встретит, как меня обнимутИ какие песни мне споют.
Колыбельная
За тобой еще нетПройденных дорог,Трудных дел, долгих летИ больших тревог.И надежно заглушенНочью улиц гул.Пусть тебе приснится сон,Будто ты уснул.Мир внизу, и над нимТы легко паришь,Под тобою древний РимИ ночной Париж.Ты невидим, невесом.Голоса поют.Правда, это — только сон…Но во сне растут.Может быть — все может быть —Много лет пройдет, —Сможешь ты повторитьСвой ночной полет.Над землею пролетишьВыше крыш и крон…А пока ты спи, малыш,И смотри свой сон.
Сивка-Бурка
Кучера из МУРа укатали Сивку,Закатали Сивку в Нарьян-Мар, —Значит, не погладили Сивку по загривку,Значит, дали полностью «гонорар».На дворе вечерит, —Сивка с Буркой чифирит.Ночи по полгода за полярным кругом,И, конечно, Сивка — лошадь — заскучал, —Обзавелся Сивка Буркой — закадычным другом,С ним он ночи длинные коротал.На дворе вечерит, —Сивка с Буркой чифирит.Сивка — на работу, — до седьмого поту,За обоих вкалывал — конь конем.И тогда у Бурки появился кто-то —Занял место Сивкино за столом.На дворе вечерит, —Бурка с кем-то чифирит.Лошади, известно, — все как человеки:Сивка долго думал, думал и решал, —И однажды Бурка с «кем-то» вдруг исчез навеки —Ну, а Сивка в каторгу захромал.На дворе вечерит, —Сивка в каторге горит…
x x x
Позабыв про дела и тревогиИ не в силах себя удержать,Так люблю я стоять у дороги —Запоздалых прохожих пугать!«Гражданин, разрешите папироску!»«Не курю. Извините, пока!»И тогда я так просто, без спросуОтбираю у дяди бока.Сделав вид, что уж все позабыто,Отбежав на полсотни шагов,Обзовет меня дядя бандитом,Хулиганом — и будет таков.Но если женщину я повстречаю —У нее не прошу закурить,А спокойно ей так намекаю,Что ей некуда больше спешить…Позабыв про дела и тревогиИ не в силах себя удержать,Так люблю я стоять на дороге!..Только лучше б мне баб не встречать!
x x x
— Эй, шофер, вези — Бутырский хутор,Где тюрьма, — да поскорее мчи!— Ты, товарищ, опоздал,ты на два года перепутал —Разбирают уж тюрьму на кирпичи.— Очень жаль, а я сегодня спозаранкуПо родным решил проехаться местам…Ну да ладно, что ж, шофер,вези меня в «Таганку», —Погляжу, ведь я бывал и там.— Разломали старую «Таганку» —Подчистую, всю, ко всем чертям!.— Что ж, шофер, давай назад,крути-верти назад свою баранку, —Так ни с чем поедем по домам.Или нет, шофер, давай закурим,Или лучше — выпьем поскорей!Пьем за то, чтоб не осталосьпо России больше тюрем,Чтоб не стало по России лагерей!
x x x
Мы вместе грабили одну и ту же хату,В одну и ту же мы проникли щель, —Мы с ними встретились как три молочных брата,Друг друга не видавшие вообще.За хлеб и воду и за свободу —Спасибо нашему советскому народу!За ночи в тюрьмах, допросы в МУРе —Спасибо нашей городской прокуратуре!Нас вместе переслали в порт Находку,Меня отпустят завтра, пустят завтра их, —Мы с ними встретились, как три рубля на водку,И разошлись, как водка на троих.За хлеб и воду и за свободу —Спасибо нашему советскому народу!За ночи в тюрьмах, допросы в МУРе —Спасибо нашей городской прокуратуре!Как хорошо устроен белый свет! —Меня вчера отметили в приказе:Освободили раньше на пять лет, —И подпись: «Ворошилов, Георгадзе».За хлеб и воду и за свободу —Спасибо нашему советскому народу!За ночи в тюрьмах, допросы в МУРе —Спасибо нашей городской прокуратуре!Да это ж математика богов:Меня ведь на двенадцать осудили, —Из жизни отобрали семь годов,И пять — теперь обратно возвратили!За хлеб и воду, и за свободуСпасибо нашему советскому народу,За ночи в тюрьмах, допросы в МУР-еСпасибо нашей городской прокуратуре.
Я женщин не бил до семнадцати лет
Я женщин не бил до семнадцати лет —В семнадцать ударил впервые, —С тех пор на меня просто удержу нет:Направо — налевоя им раздаю «чаевые».Но как же случилось, что интеллигент,Противник насилия в быте,Так низко упал я — и в этот момент,Ну если хотите,себя оскорбил мордобитьем?А было все так: я ей не изменилЗа три дня ни разу, признаться, —Да что говорить — я духи ей купил! —Французские, братцы,За тридцать четыре семнадцать.Но был у нее продавец из «ТЭЖЕ» —Его звали Голубев Слава, —Он эти духи подарил ей уже, —Налево-направомоя улыбалась шалава.Я был молодой и я вспыльчивый был —Претензии выложил кратко —Сказал ей: \"Я Славку вчера удавил, —Сегодня ж, касатка,тебя удавлю для порядка!\"Я с дрожью в руках подошел к ней впритык,Зубами стуча «Марсельезу», —К гортани присох непослушный язык —И справа, и слевая ей основательно врезал.С тех пор все шалавы боятся меня —И это мне больно, ей-богу!Поэтому я — не проходит и дня —Бью больно и долго, —но всех не побьешь — их ведь много.
x x x
Давно я понял: жить мы не смогли бы,И что ушла — все правильно, клянусь, —А за поклоны к праздникам — спасибо,И за приветы тоже не сержусь.А зря заботишься, хотя и пишешь — муж, но,Как видно, он тебя не балует грошом, —Так что, скажу за яблоки — не нужно,А вот за курево и водку — хорошо.Ты не пиши мне про березы, вербы —Прошу Христом, не то я враз усну, —Ведь здесь растут такие, Маша, кедры,Что вовсе не скучаю за сосну!Ты пишешь мне про кинофильм «Дорога»И что народу — тыщами у касс, —Но ты учти — людей здесь тоже многоИ что кино бывает и у нас.Ну в общем ладно — надзиратель злится,И я кончаю, — ну всего, бывай!Твой бывший муж, твой бывший кровопийца.…А знаешь, Маша, знаешь, — приезжай!
Простите Мишку!
Говорят, арестованДобрый парень за три слова.Говорят, арестованМишка Ларин за три слова.Говорят, что не помог ему заступник, честно слово.Мишка Ларин — как опаснейший преступник арестован.Ведь это ж, правда, — несправедливость!Говорят, невиновен!Не со зла ведь? Но вино ведь.Говорят, невиновен!А ославить — разве новость?Говорю, что не поднял бы Мишка руку на ту суку.Так возьмите же вы Мишку на поруки! — вот вам руку!А вот ведь, правда, — несправедливость!Говорят, что до свадьбыОн придет, до женитьбы…Вот бы вас бы послать бы,Вот бы вас погноить бы.Вот бы вас на Камчатку — на Камчатку нары дали б.Пожалели бы вы нашего Мишку, порыдали б.А вот ведь, правда, — несправедливость!Говорю, заступитесь!Повторяю, на поруки!Если ж вы поскупитесь,Заявляю: ждите, суки!Я ж такое вам устрою, я ж такое вам устрою!Друга Мишку не забуду и вас в землю всех зарою!А вот ведь, правда, — несправедливость!
Бал-маскарад
Сегодня в нашей комплексной бригадеПрошел слушок о бале-маскараде, —Раздали маски кроликов,Слонов и алкоголиков,Назначили все это — в зоосаде.\"Зачем идти при полном при параде —Скажи мне, моя радость, Христа ради?\"Она мне: «Одевайся!» —Мол, я тебя стесняюся,Не то, мол, как всегда, пойдешь ты сзади.\"Я платье, — говорит, — взяла у Нади —Я буду нынче как Марина ВладиИ проведу, хоть тресну я,Часы свои воскресныеХоть с пьяной твоей мордой, но в наряде!\"…Зачем же я себя утюжил, гладил? —Меня поймали тут же в зоосаде, —Ведь массовик наш КолькаДал мне маску алкоголика —И на троих зазвали меня дяди.Я снова очутился в зоосаде:Глядь — две жены, — ну две Марины Влади! —Одетые животными,С двумя же бегемотами, —Я тоже озверел — и стал в засаде.Наутро дали премию в бригаде,Сказав мне, что на бале-маскарадеЯ будто бы не толькоСыграл им алкоголика,А был у бегемотов я в ограде.
x x x
У меня было сорок фамилий,У меня было семь паспортов,Меня семьдесят женщин любили,У меня было двести врагов.Но я не жалею!Сколько я ни старался,Сколько я ни стремился —Все равно, чтоб подраться,Кто-нибудь находился.И хоть путь мой и длинен и долог,И хоть я заслужил похвалу —Обо мне не напишут некрологНа последней странице в углу.Но я не жалею!Сколько я ни стремился,Сколько я ни старался, —Кто-нибудь находился —И я с ним напивался.И хотя во во все светлое верил —Например, в наш советский народ, —Но не поставят мне памятник в сквереГде-нибудь у Петровских ворот.Но я не жалею!Сколько я ни старался,Сколько я ни стремился —Все равно я спивался,Все равно я катился.Сочиняю я песни о драмахИ о жизни карманных воров, —Мое имя не встретишь в рекламахПопулярных эстрадных певцов.Но я не жалею!Сколько я ни старался,Сколько я ни стремился, —Я всегда попадался —И все время садился.Говорят, что на место все станет.Бросить пить?.. Видно, мне не судьба, —Но меня все равно не отчеканятНа монетах заместо герба.Но я не жалею!Так зачем мне стараться?Так зачем мне стремиться?Чтоб во всем разобраться —Нужно сильно напиться!
Про Сережу Фомина
Я рос как вся дворовая шпана —Мы пили водку, пели песни ночью, —И не любили мы Сережку ФоминаЗа то, что он всегда сосредоточен.Сидим раз у Сережки Фомина —Мы у него справляли наши встречи, —И вот о том, что началась война,Сказал нам Молотов в своей известной речи.В военкомате мне сказали: \"Старина,Тебе броню дает родной завод «Компрессор»!\"Я отказался, — а Сережку ФоминаСпасал от армии отец его, профессор.Кровь лью я за тебя, моя страна,И все же мое сердце негодует:Кровь лью я за Сережку Фомина —А он сидит и в ус себе не дует!Теперь небось он ходит по кинам —Там хроника про нас перед сеансом, —Сюда б сейчас Сережку Фомина —Чтоб побыл он на фронте на германском!…Но наконец закончилась война —С плеч сбросили мы словно тонны груза, —Встречаю я Сережку Фомина —А он Герой Советского Союза…
Штрафные батальоны
Всего лишь час дают на артобстрел —Всего лишь час пехоте передышки,Всего лишь час до самых главных дел:Кому — до ордена, ну, а кому — до «вышки».За этот час не пишем ни строки —Молись богам войны артиллеристам!Ведь мы ж не просто так — мы штрафники, —Нам не писать: «…считайте коммунистом».Перед атакой — водку, — вот мура!Свое отпили мы еще в гражданку.Поэтому мы не кричим «ура» —Со смертью мы играемся в молчанку.У штрафников один закон, один конец:Коли, руби фашистского бродягу,И если не поймаешь в грудь свинец —Медаль на грудь поймаешь за отвагу.Ты бей штыком, а лучше — бей рукой:Оно надежней, да оно и тише, —И ежели останешься живой —Гуляй, рванина, от рубля и выше!Считает враг: морально мы слабы, —За ним и лес, и города сожжены.Вы лучше лес рубите на гробы —В прорыв идут штрафные батальоны!Вот шесть ноль-ноль — и вот сейчас обстрел, —Ну, бог войны, давай без передышки!Всего лишь час до самых главных дел:Кому — до ордена, а большинству — до «вышки»…
Письмо рабочих тамбовского завода китайским руководителям
В Пекине очень мрачная погода,У нас в Тамбове на заводе перекур, —Мы пишем вам с тамбовского завода,Любители опасных авантюр!Тем, что вы договор не подписали,Вы причинили всем народам больИ, извращая факты, доказали,Что вам дороже генерал де Голль.Нам каждый день насущный мил и дорог, —Но если даже вспомнить старину,То это ж вы изобретали порохИ строили Китайскую стену.Мы понимаем — вас совсем не мало,Чтоб триста миллионов погубить, —Но мы уверены, что сам товарищ Мао,Ей-богу, очень-очень хочет жить.Когда вы рис водою запивали —Мы проявляли интернационализм, —Небось, когда вы русский хлеб жевали,Не говорили про оппортунизм!Боитесь вы, что — реваншисты в Бонне,Что — Вашингтон грозится перегнать, —Но сам Хрущев сказал еще в ООНе,Что мы покажем кузькину им мать!Вам не нужны ни бомбы, ни снаряды —Не раздувайте вы войны пожар, —Мы нанесем им, если будет надо,Ответный термоядерный удар.А если зуд — без дела не страдайте, —У вас еще достаточно делов:Давите мух, рождаемость снижайте,Уничтожайте ваших воробьев!И не интересуйтесь нашим бытом —Мы сами знаем, где у нас чего.Так наш ЦК писал в письме открытом, —Мы одобряем линию его!
Антисемиты
Зачем мне считаться шпаной и бандитом —Не лучше ль податься мне в антисемиты:На их стороне, хоть и нету законов, —Поддержка и энтузиазм миллионов.Решил я — и, значит, кому-то быть битым,Но надо ж узнать, кто такие семиты, —А вдруг это очень приличные люди,А вдруг из-за них мне чего-нибудь будет!Но друг и учитель — алкаш в бакалее —Сказал, что семиты — простые евреи.Да это ж такое везение, братцы, —Теперь я спокоен — чего мне бояться!Я долго крепился, ведь благоговейноВсегда относился к Альберту Эйнштейну.Народ мне простит, но спрошу я невольно:Куда отнести мне Абрама Линкольна?Средь них — пострадавший от Сталина Каплер,Средь них — уважаемый мной Чарли Чаплин,Мой друг Рабинович и жертвы фашизма,И даже основоположник марксизма.Но тот же алкаш мне сказал после дельца,Что пьют они кровь христианских младенцев;И как то в пивной мне ребята сказали,Что очень давно они бога распяли!Им кровушки надо — они по запаркеЗамучили, гады, слона в зоопарке!Украли, я знаю, они у народаВесь хлеб урожая минувшего года!По Курской, Казанской железной дорогеПостроили дачи — живут там как боги…На все я готов — на разбой и насилье, —Бью я жидов — и спасаю Россию!
Городской романс
Я однажды гулял по столице — иДвух прохожих случайно зашиб, —И, попавши за это в милицию,Я увидел ее — и погиб.Я не знаю, что там она делала, —Видно, паспорт пришла получать —Молодая, красивая, белая…И решил я ее разыскать.Шел за ней — и запомнил парадное.Что сказать ей? — ведь я ж — хулиган…Выпил я — и позвал ненагляднуюВ привокзальный один ресторан.Ну а ей улыбались прохожие —Мне хоть просто кричи «Караул!» —Одному человеку по роже яДал за то, что он ей подморгнул.Я икрою ей булки намазывал,Деньги прямо рекою текли, —Я ж такие ей песни заказывал!А в конце заказал — «Журавли».Обещанья я ей до утра давал,Повторял что-то вновь ей и вновь:\"Я ж пять дней никого не обкрадывал,Моя с первого взгляда любовь!\"Говорил я, что жизнь потеряна,Я сморкался и плакал в кашне, —А она мне сказала: \"Я верю вам —И отдамся по сходной цене\".Я ударил ее, птицу белую, —Закипела горячая кровь:Понял я, что в милиции делалаМоя с первого взгляда любовь…
1964 год
Марш студентов-физиков
Тропы еще в антимир не протоптаны, —Но, как на фронте, держись ты!Бомбардируем мы ядра протонами,Значит, мы — антиллеристы.Нам тайны нераскрытые раскрыть пора —Лежат без пользы тайны, как в копилке, —Мы тайны эти с корнем вырвем у ядра —На волю пустим джина из бутылки!Тесно сплотились коварные атомы —Ну-ка, попробуй прорвись ты!Живо по коням — в погоне за квантами!Значит, мы — кванталеристы.Нам тайны нераскрытые раскрыть пора —Лежат без пользы тайны, как в копилке, —Мы тайны эти с корнем вырвем у ядра —На волю пустим джина из бутылки!Пусть не поймаешь нейтрино за бородуИ не посадишь в пробирку, —Было бы здорово, чтоб ПонтекорвоВзял его крепче за шкирку.Нам тайны нераскрытые раскрыть пора —Лежат без пользы тайны, как в копилке, —Мы тайны эти с корнем вырвем у ядра —На волю пустим джина из бутылки!Жидкие, твердые, газообразные —Просто, понятно, вольготно!А с этой плазмой дойдешь до маразма, иЭто довольно почетно.Нам тайны нераскрытые раскрыть пора —Лежат без пользы тайны, как в копилке, —Мы тайны эти с корнем вырвем у ядра —На волю пустим джина из бутылки!Молодо-зелено. Древность — в историю!Дряхлость — в архивах пылится!Даешь эту общую эту теорию,Элементарных частиц нам!Нам тайны нераскрытые раскрыть пора —Лежат без пользы тайны, как в копилке, —Мы тайны эти с корнем вырвем у ядра —И вволю выпьем джина из бутылки!
x x x
Потеряю истинную веру —Больно мне за наш СССР:Отберите орден у Насера —Не подходит к ордену Насер!Можно даже крыть с трибуны матом,Раздавать подарки вкривь и вкось,Называть Насера нашим братом,Но давать Героя — это брось!Почему нет золота в стране?Раздарили, гады, раздарили.Лучше бы давали на войне,А насеры после б нас простили!
Песня о звездах
Мне этот бой не забыть нипочем —Смертью пропитан воздух, —А с небосклона бесшумным дождемПадали звезды.Снова упала — и я загадал:Выйти живым из боя, —Так свою жизнь я поспешно связалС глупой звездою.Я уж решил: миновала бедаИ удалось отвертеться, —С неба упала шальная звезда —Прямо под сердце.Нам говорили: «Нужна высота!»И «Не жалеть патроны!»…Вон покатилась вторая звезда —Вам на погоны.Звезд этих в небе — как рыбы в прудах, —Хватит на всех с лихвою.Если б не насмерть, ходил бы тогдаТоже — Героем.Я бы Звезду эту сыну отдал,Просто — на память…В небе горит, пропадает звезда —Некуда падать.
Песня о госпитале
Жил я с матерью и батейНа Арбате — здесь бы так! —А теперь я в медсанбате —На кровати, весь в бинтах…Что нам слава, что нам Клава —Медсестра — и белый свет!..Помер мой сосед, что справа,Тот, что слева, — еще нет.И однажды, как в угаре,Тот сосед, что слева, мнеВдруг сказал: \"Послушай, парень,У тебя ноги-то нет\".Как же так? Неправда, братцы, —Он, наверно, пошутил!«Мы отрежем только пальцы» —Так мне доктор говорил.Но сосед, который слева,Все смеялся, все шутил,Даже ночью он все бредил —Все про ногу говорил.Издевался: мол, не встанешь,Не увидишь, мол, жены!..Поглядел бы ты, товарищ,На себя со стороны!Если б был я не калекаИ слезал с кровати вниз —Я б тому, который слева,Просто глотку перегрыз!Умолял сестричку КлавуПоказать, какой я стал…Был бы жив сосед, что справа, —Он бы правду мне сказал!..
Все ушли на фронт
Все срока уже закончены,А у лагерных ворот,Что крест-накрест заколочены, —Надпись: «Все ушли на фронт».За грехи за наши нас простят,Ведь у нас такой народ:Если Родина в опасности —Значит, всем идти на фронт.Там год — за три, если бог хранит, —Как и в лагере зачет.Нынче мы на равных с вохрами —Нынче всем идти на фронт.У начальника Березкина —Ох и гонор, ох и понт! —И душа — крест-накрест досками, —Но и он пошел на фронт.Лучше было — сразу в тыл его:Только с нами был он смел, —Высшей мерой наградил егоТрибунал за самострел.Ну а мы — все оправдали мы, —Наградили нас потом:Кто живые, тех — медалями,А кто мертвые — крестом.И другие заключенныеПусть читают у воротНашу память застекленную —Надпись: «Все ушли на фронт»…
x x x
Я любил и женщин и проказы:Что ни день, то новая была, —И ходили устные рассказыПро мои любовные дела.И однажды как-то на дорогеРядом с морем — с этим не шути —Встретил я одну из очень многихНа моем на жизненном пути.А у ней — широкая натура,А у ней — открытая душа,А у ней — отличная фигура, —А у меня в кармане — ни гроша.Ну а ей — в подарок нужно кольца;Кабаки, духи из первых рук, —А взамен — немного удовольствийОт ее сомнительных услуг.\"Я тебе, — она сказала, — Вася,Дорогое самое отдам!..\"Я сказал: \"За сто рублей согласен, —Если больше — с другом пополам!\"Женщины — как очень злые кони:Захрипит, закусит удила!..Может, я чего-нибудь не понял,Но она обиделась — ушла.…Через месяц улеглись волненья —Через месяц вновь пришла она, —У меня такое ощущенье,Что ее устроила цена!
x x x
Парня спасем,Парня в детдом —На воспитанье!Даром учить,Даром поить,Даром питанье!..Жизнь — как вода,Вел я всегдаЖизнь бесшабашную, —Все ерунда,Кроме судаСамого страшного.Все вам дадут,Все вам споют —Будьте прилежными, —А за оклад —Ласки дарятСамые нежные.Вел я всегдаЖизнь без труда —Жизнь бесшабашную, —Все ерунда,Кроме судаСамого страшного.
x x x
Я теперь на девок крепкий,И теперь одною меткойЯ всех баб ровняю как одну:Пусть у ней во лбу семь пядей,Пусть при полном при параде, —Встречу бабу — в сторону сверну.Был я раньше тоже хлипкий —Провожал я их с улыбкой,Даже, помню, год с одною жил, —А теперь, пройду не глядя —Мне плевать, что ейный дядяРаньше где-то в органах служил.Баб держу я в черном теле,А чтоб лечь в одну постелю —Этим меня можно насмешить, —Даже если умоляет,Даже в экстренном случае —Очень меня трудно уложить!Почему с таким напоромЯ воюю с женским полом:Изучил я их как свой портрет, —Ведь полвека я — не меньше —Изучаю этих женщин,И сейчас мне — восемьдесят лет.
x x x
Там были генеральши, были жены офицеровИ старшины-сверхсрочника жена.Там хлопало шампанское, там булькала мадера,Вину от водки тесно было, водке — от вина.Прошла пора, чтоб вешаться, прошла пора стреляться,Пришла пора спокойная — как паиньки сидим.Сегодня пусть начальницы вовсю повеселятся,А завтра мы начальников вовсю повеселим.
Наводчица
— Сегодня я с большой охотоюРаспоряжусь своей субботою,И если Нинка не капризная,Распоряжусь своею жизнью я!— Постой, чудак, она ж — наводчица, —Зачем?— Да так, уж очень хочется!— Постой, чудак, у нас — компания, —Пойдем в кабак — зальем желание!— Сегодня вы меня не пачкайте,Сегодня пьянка мне — до лампочки:Сегодня Нинка соглашается —Сегодня жизнь моя решается!— Ну и дела же с этой Нинкою!Она спала со всей Ордынкою, —И с нею спать ну кто захочет сам!..— А мне плевать — мне очень хочется!Сказала: любит, — все, заметано!— Отвечу рупь за то, что врет она!Она ж того — ко всем ведь просится…— А мне чего — мне очень хочется!— Она ж хрипит, она же грязная,И глаз подбит, и ноги разные,Всегда одета, как уборщица…— Плевать на это — очень хочется!Все говорят, что — не красавица, —А мне такие больше нравятся.Ну, что ж такого, что — наводчица, —А мне еще сильнее хочется!
x x x
Нам говорят без всякой лести:«Без вас со скуки мы умрем!»И мы всегда и всюду вместе —Везде втроем, всегда поем.Мы успеваем еле-елеПить у одних, петь у других,Хотя б нам на одной неделеДавали восемь выходных!Без нас нельзя на дне рожденья,Без нас и свадьбам — не бывать.И мы сейчас идем весельеНа новоселье подымать.Нам ничего, а парень болен —Ему бы есть, ему бы спать…Без нас нельзя — чего же боле,Что можем мы еще сказать?
Счетчик щелкает
Твердил он нам: «Моя она!»,\"Да ты смеешься, друг, да ты смеешься!Уйди, пацан, — ты очень пьян, —А то нарвешься, друг, гляди, нарвешься!\"А он кричал: \"Теперь мне все одно!Садись в такси — поехали кататься!Пусть счетчик щелкает, пусть все равноВ конце пути придется рассчитаться\".Не жалко мне таких парней.«Ты от греха уйди!» — твержу я снова,А он — ко мне, и все — о ней…«А ну — ни слова, гад, гляди, ни слова!»Ударила в виски мне кровь с вином —И, так же продолжая улыбаться,Ему сказал я тихо: \"Все равноВ конце пути придется рассчитаться!\"К слезам я глух и к просьбам глух —В охоту драка мне, ох как в охоту!И хочешь, друг, не хочешь, друг, —Плати по счету, друг, плати по счету!..А жизнь мелькает, как в немом кино, —Мне хорошо, мне хочется смеяться, —А счетчик — щелк да щелк, — да все равноВ конце пути придется рассчитаться…
Ребята, напишите мне письмо
Мой первый срок я выдержать не смог, —Мне год добавят, может быть — четыре…Ребята, напишите мне письмо:Как там дела в свободном вашем мире?Что вы там пьете? Мы почти не пьем.Здесь — только снег при солнечной погоде…Ребята, напишите обо всем,А то здесь ничего не происходит!Мне очень-очень не хватает вас, —Хочу увидеть милые мне рожи!Как там Надюха, с кем она сейчас?Одна? — тогда пускай напишет тоже.Страшней, быть может, — только Страшный суд!Письмо мне будет уцелевшей нитью, —Его, быть может, мне не отдадут,Но все равно, ребята, напишите!..
x x x
Если б водка была на одного —Как чудесно бы было!Но всегда покурить — на двоих,Но всегда распивать — на троих.Что же — на одного?На одного — колыбель и могила.От утра и до утраРаньше песни пелись,Как из нашего двораВсе поразлетелись —Навсегда, кто куда,На долгие года.Говорят, что жена — на одного, —Спокон веку так было.Но бывает жена — на двоих,Но бывает она — на троих.Что же — на одного?На одного — колыбель и могила.От утра и до утраРаньше песни пелись,Как из нашего двораВсе поразлетелись —Навсегда, кто куда,На долгие года.Сколько ребят у нас в доме живет,Сколько ребят в доме рядом!Сколько блатных мои песни поет,Сколько блатных еще сядут —Навсегда, кто куда,На долгие года!
x x x
Так оно и есть —Словно встарь, словно встарь:Если шел вразрез —На фонарь, на фонарь,Если воровал —Значит, сел, значит, сел,Если много знал —Под расстрел, под расстрел!Думал я — наконец не увижу я скороЛагерей, лагерей, —Но попал в этот пыльный расплывчатый городБез людей, без людей.Бродят толпы людей, на людей непохожих,Равнодушных, слепых, —Я заглядывал в черные лица прохожих —Ни своих, ни чужих.Так зачем проклинал свою горькую долю?Видно, зря, видно, зря!Так зачем я так долго стремился на волюВ лагерях, в лагерях?!Бродят толпы людей, на людей непохожих,Равнодушных, слепых, —Я заглядывал в черные лица прохожих —Ни своих, ни чужих.Так оно и есть —Словно встарь, словно встарь:Если шел вразрез —На фонарь, на фонарь,Если воровал —Значит, сел, значит, сел,Если много знал —Под расстрел, под расстрел!
x x x
Передо мной любой факир — ну просто карлик,Я их держу за самых мелких фраеров, —Возьмите мне один билет до Монте-Карло —Я потревожу ихних шулеров!Не соблазнят меня ни ихние красотки,А на рулетку — только б мне взглянуть, —Их банкометы мине вылижут подметки,А я на поезд — и в обратный путь.Играть я буду и на красных и на черных,И Монте-Карло я облажу все углы, —Останутся у них в домах игорныхОдни хваленые зеленые столы.Я привезу с собою массу впечатлений:Попью коктейли, послушаю джаз-банд, —Я привезу с собою кучу ихних денег —И всю валюту сдам в советский банк.Я говорю про все про это без ухарства —Шутить мне некогда: мне «вышка» на носу, —Но пользу нашему родному государствуНаверняка я этим принесу!
x x x
Г. Епифанцеву
В этом доме большом раньше пьянка былаМного дней, много дней,Ведь в Каретном ряду первый дом от угла —Для друзей, для друзей.За пьянками, гулянками,За банками, полбанками,За спорами, за ссорами, раздорамиТы стой на том,Что этот дом —Пусть ночью, днем —Всегда твой дом,И здесь не смотрят на тебя с укорами.И пускай иногда недовольна жена —Но бог с ней, но бог с ней! —Есть у нас нечто больше, чем рюмка вина, —У друзей, у друзей.За пьянками, гулянками,За банками, полбанками,За спорами, за ссорами, раздорамиТы стой на том,Что этот дом —Пусть ночью, днем —Всегда твой дом,И здесь не смотрят на тебя с укорами.
x x x
Ну о чем с тобой говорить!Все равно ты порешь ахинею, —Лучше я пойду к ребятам пить —У ребят есть мысли поважнее.У ребят серьезный разговор —Например, о том, кто пьет сильнее.У ребят широкий кругозор —От ларька до нашей бакалеи.Разговор у нас и прям и груб —Две проблемы мы решаем глоткой:Где достать недостающий рупьИ — кому потом бежать за водкой.Ты даешь мне утром хлебный квас —Ну что тебе придумать в оправданье!Интеллекты разные у нас, —Повышай свое образованье!
Песня про Уголовный Кодекс
Нам ни к чему сюжеты и интриги:Про все мы знаем, про все, чего ни дашь.Я, например, на свете лучшей книгойСчитаю Кодекс уголовный наш.И если мне неймется и не спитсяИли с похмелья нет на мне лица —Открою Кодекс на любой странице,И не могу — читаю до конца.Я не давал товарищам советы,Но знаю я — разбой у них в чести, —Вот только что я прочитал про это:Не ниже трех, не свыше десяти.Вы вдумайтесь в простые эти строки —Что нам романы всех времен и стран! —В них есть бараки, длинные как сроки,Скандалы, драки, карты и обман…Сто лет бы мне не видеть этих строчек! —За каждой вижу чью-нибудь судьбу, —И радуюсь, когда статья — не очень:Ведь все же повезет кому-нибудь!И сердце стонет раненною птицей,Когда начну свою статью читать,И кровь в висках так ломится-стучится, —Как мусора, когда приходят брать.
Песня про стукача
В наш тесный круг не каждый попадал,И я однажды — проклятая дата —Его привел с собою и сказал:«Со мною он — нальем ему, ребята!»Он пил как все и был как будто рад,А мы — его мы встретили как брата…А он назавтра продал всех подряд, —Ошибся я — простите мне, ребята!Суда не помню — было мне невмочь,Потом — барак, холодный как могила, —Казалось мне — кругом сплошная ночь,Тем более что так оно и было.Я сохраню хотя б остаток сил, —Он думает — отсюда нет возврата,Он слишком рано нас похоронил, —Ошибся он — поверьте мне, ребята!И день наступит — ночь не на года, —Я попрошу, когда придет расплата:\"Ведь это я привел его тогда —И вы его отдайте мне, ребята!..\"
x x x
Вот раньше жизнь!B вверх и внизИдешь без конвоиров, —Покуришь план,Пойдешь на банИ щиплешь пассажиров.А на разбойБерешь с собойНадежную шалаву,Потом — за грудьКого-нибудьИ делаешь варшаву.Пока следят,Пока грозят —Мы это переносим.Наелся всласть,Но вот взялась«Петровка 38».Прошел детдом, тюрьму, приют,И срока не боялся, —Когда ж везли в народный суд —Немного волновался.Зачем нам врут:«Народный суд»! —Народу я не видел, —Судье простор,И прокурорТотчас меня обидел.Ответил на вопросы я,Но приговор — с издевкой, —И не согласен вовсе яС такой формулировкой!Не отрицаю я вины —Не в первый раз садился,Но — написали, что с людьмиЯ грубо обходился.Неправда! — тихо подойдешь,Попросишь сторублевку…Причем тут нож,Причем грабеж? —Меняй формулировку!Эх, был бы зал —Я б речь сказал:\"Товарищи родные!Зачем пенять —Ведь вы меняКормили и поили!Мне каждый деньги отдавалБез слез, угроз и крови…Огромное спасибо вамЗа все на добром слове!\"И этот залМне б хлопать стал,И я б, прервав рыданья,Им тихим голосом сказал:«Спасибо за вниманье!»Ну правда ведь —Неправда ведь,Что я — грабитель ловкий?Как людям мне в глаза смотретьС такой формулировкой?!
Я был слесарь шестого разряда
Я был слесарь шестого разряда,Я получки на ветер кидал, —Получал я всегда сколько надо —И плюс премию в каждый квартал.Если пьешь, — понимаете сами —Должен чтой-то иметь человек, —Ну, и кроме невесты в Рязани,У меня — две шалавы в Москве.Шлю посылки и письма в Рязань я,А шалавам — себя и вино, —Каждый вечер — одно наказаньеИ всю ночь — истязанье одно.Вижу я, что здоровие тает,На работе — все брак и скандал, —Никаких моих сил не хватает —И плюс премии в каждый квартал.Синяки и морщины на роже, —И сказал я тогда им без слов:На фиг вас — мне здоровье дороже, —Поищите других фраеров!..Если б знали, насколько мне лучше,Как мне чудно — хоть кто б увидал:Я один пропиваю получку —И плюс премию в каждый квартал!
О нашей встрече
О нашей встрече что там говорить! —Я ждал ее, как ждут стихийных бедствий, —Но мы с тобою сразу стали жить,Не опасаясь пагубных последствий.Я сразу сузил круг твоих знакомств,Одел, обул и вытащил из грязи, —Но за тобой тащился длинный хвост —Длиннющий хвост твоих коротких связей.Потом, я помню, бил друзей твоих:Мне с ними было как-то неприятно, —Хотя, быть может, были среди нихНаверняка отличные ребята.О чем просила — делал мигом я, —Я каждый день старался сделать ночью брачной.Из-за тебя под поезд прыгнул я,Но, слава богу, не совсем удачно.И если б ты ждала меня в тот год,Когда меня отправили на дачу, —Я б для тебя украл весь небосводИ две звезды Кремлевские в придачу.И я клянусь — последний буду гад! —Не ври, не пей — и я прощу измену, —И подарю тебе Большой театрИ Малую спортивную арену.А вот теперь я к встрече не готов:Боюсь тебя, боюсь речей интимных —Как жители японских городовБоятся повторенья Хиросимы.
x x x
Все позади — и КПЗ, и суд,И прокурор, и даже судьи с адвокатом, —Теперь я жду, теперь я жду — куда, куда меня пошлют,Куда пошлют меня работать за бесплатно.Мать моя — давай рыдать,Давай думать и гадать,Куда, куда меня пошлют.Мать моя — давай рыдать,А мне ж ведь в общем наплевать,Куда, куда меня пошлют.До Воркуты идут посылки долго,До Магадана — несколько скорей, —Но там ведь все, но там ведь все такие падлы, суки, волки, —Мне передач не видеть, как своих ушей.Мать моя — давай рыдать,Давай думать и гадать,Куда, куда меня пошлют.Мать моя — давай рыдать,А мне ж ведь в общем наплевать,Куда, куда меня пошлют.И вот уж слышу я: за мной идут —Открыли дверь и сонного подняли, —И вот сейчас, вот прям сейчас меня куда-то повезут,А вот куда — опять, паскуды, не сказали.Мать моя — опять рыдать,Опять думать и гадать,Куда, куда меня пошлют.Мать моя — опять рыдать,А мне ж ведь в общем наплевать,Куда, куда меня пошлют.И вот на месте мы — вокзал и брань, —Но, слава богу, хоть с махрой не остро.И вот сказали нам, что нас везут туда — в Тьмутаракань —Кудай-то там на Кольский полуостров.Мать моя — опять рыдать,Опять думать и гадать,Куда, куда меня пошлют…Мать моя, кончай рыдать,Давай думать и гадать,Когда меня обратно привезут!
Рецидивист
Это был воскресный день — и я не лазил по карманам:В воскресенье — отдыхать, — вот мой девиз.Вдруг — свисток, меня хватают, обзывают хулиганом,А один узнал — кричит: «Рецидивист!»\"Брось, товарищ, не ершись,Моя фамилия — Сергеев, —Ну, а кто рецидивист —Так я ж понятья не имею\".И это был воскресный день, но мусора не отдыхают:У них тоже — план давай, хоть удавись, —Ну а если перевыполнят, так их там награждают —На вес золота там вор-рецидивист.С уваженьем мне: \"Садись! —Угощают «Беломором». —Значит — ты рецидивист?Распишись под протоколом!\"И это был воскресный дань, светило солнце как бездельник,И все люди — кто с друзьями, кто с семьей, —Ну а я сидел скучал, как в самый грустный понедельник:Мне майор попался очень деловой.«Сколько раз судились вы?»«Плохо я считать умею!»«Но все же вы — рецидивист?»«Да нет, товарищ, я — Сергеев».Это был воскресный день — а я потел, я лез из кожи, —Но майор был в математике горазд:Он чего то там сложил, потом умножил, подытожил —И сказал, что я судился десять раз.Подал мне начальник лист —Расписался как умею —Написал: \"РецидивистПо фамилии Сергеев\".И это был воскресный день, я был усталым и побитым, —Но одно я знаю, одному я рад:В семилетний план поимки хулиганов и бандитовЯ ведь тоже внес свой очень скромный вклад!
x x x
Помню, я однажды и в «очко», и в «стос» играл, —А с кем играл — не помню этой стервы.Я ему тогда двух сук из зоны проиграл, —Зря пошел я в пику, а не в черву!Я сперва как следует колоду стасовал,А потом я сделал ход неверный:Он рубли с Кремлем кидал, а я слюну глотал, —И пошел я в пику, а не в черву!Руки задрожали, будто кур я воровал,Будто сел играть я в самый первый…Делать было нечего — и я его убрал, —Зря пошел я в пику, а не в черву!..
x x x
Нам вчера прислалиИз рук вон плохую весть:Нам вчера сказали,Что Алеха вышел весь.Как же так! Он НадеГоворил, что — пофартит,Что сыграет свадьбу —На неделю загудит…Не видать девахеЭтот свадебный гудежПотому что в дракеНалетел на чей-то нож,Потому что — плохо,Хоть не первый раз ужеПолучал АлехаДырки новые в душе.Для того ль он душу,Как рубаху, залатал,Чтоб его убилаВ пьяной драке сволота!Если б все в порядке —Мы б на свадьбу нынче шли, —И с ножом в лопаткеПоутру его нашли.Что ж, поубиваетсяДевчонка, поревет,Что ж, посомневается —И слезы оботрет, —А потом без вздохаОтопрет любому дверь…Ничего, Алеха, —Все равно ему теперь!Мы его схороним очень скромно —Что рыдать!Некому о нем и похороннуюПослать,Потому — никто не знает,Где у Лехи дом, —Вот такая смерть шальнаяВсех нас ждет потом.Что ж, поубиваетсяДевчонка, поревет,Что ж, посомневается —И слезы оботрет, —А потом без вздохаОтопрет любому дверь, —Бог простит, а Леха…Все равно ему теперь…
1965 год
x x x
Войны и голодухи натерпелися мы всласть,Наслышались, наелись уверений, —И шлепнули царя, а после — временную власть, —Потому что кончилось их время.А если кто-то где-нибудь надеется на что,Так мы тому заметим между прочим:Обратно ваше время не вернется ни за что —Мы как-нибудь об этом похлопочем.Нам вовсе не ко времени вся временная власть —Отныне власть советская над всеми.Которые тут временные, — слазь! А ну-ка слазь!Кончилось ваше время!
x x x
В кускиРазлетелася корона,Нет державы, нету трона, —Жизнь, Россия и законы —Все к чертям!И мы — Словно загнанные в норы,Словно пойманные воры, —Только — кровь одна с позоромПополам.И намНи черта не разобраться,С кем порвать и с кем остаться,Кто за нас, кого бояться,Где пути, куда податься, —Не понять!Где дух? Где честь? Где стыд?!Где свои, а где чужие,Как до этого дожили,Неужели на РоссиюНам плевать?!ПозорВсем, кому покой дороже,Всем, кого сомненье гложет —Может он или не можетУбивать!Сигнал!И по-волчьи, и по-бычьи,И — как коршун на добычу, —Только воронов покличемПировать.Эй, вы!Где былая ваша твердость?Где былая ваша гордость?Отдыхать сегодня — подлость!Пистолет сжимает твердая рука.Конец! Всему конец!Все разбилось, поломалось, —Нам осталось только малость —Только выстрелить в висок иль во врага.
Песня матроса
Всю Россию до границыЦарь наш кровью затопил,А жену свою — царицуКолька Гришке уступил.За нескладуху-неладуху —Сочинителю по уху!Сочинитель — это я,А часового бить нельзя!
x x x
Мне ребята сказалипро такую наколку! —На окраине, где даже нет фонарей.Если выгорит дело —обеспечусь надолго, —Обеспечу себя я и лучших друзей.Но в двенадцать часовЛюдям хочется спать —Им назавтра вставатьНа работу, —Не могу им мешать —Не пойду воровать, —Мне их сон нарушатьНеохота!Мне ребята сказали,что живет там артистка,Что у ей — бриллианты, золотишко, деньга, —И что все будет тихо,без малейшего риска, —Ну а после, конечно, мы рванем на бега.Но в двенадцать часовЛюдям хочется спать —И артистке вставатьНа работу, —Не могу ей мешать —Не пойду воровать, —Мне ей сон нарушатьНеохота!Говорил мне друг Мишка,что у ей есть сберкнижка, —Быть не может, не может — наш артист не богат!\"Но у ей — подполковник,он — ей-ей — ей любовник!\" —Этим доводом Мишка убедил меня, гад.Но в двенадцать часовЛюдям хочется спать —Им назавтра вставатьНа работу, —Ничего, не поспят! —Я иду — сам не рад:Мне их сон нарушатьНеохота!…Говорил я ребятам,что она не богата:Бриллианты — подделка, подполковник сбежал.Ну а эта артистка —лет примерно под триста, —Не прощу себе в жизни, что ей спать помешал!Но в двенадцать часовЛюдям хочется спать —Им назавтра вставатьНа работу, —Не могу им мешать —Не пойду воровать, —Мне их сон нарушатьНеохота!
x x x
Катерина, Катя, Катерина!Все в тебе, ну все в тебе по мне!Ты как елка: стоишь рупь с полтиной,Нарядить — поднимешься в цене.Я тебя одену в пан и бархат,В пух и прах и богу душу, вот, —Будешь ты не хуже, чем Тамарка,Что лишил я жизни в прошлый год.Ты не бойся, Катя, Катерина, —Наша жизнь как речка потечет!Что там жизнь! Не жизнь наша — малина!Я ведь режу баб не каждый год.Катерина, хватит сомневаться, —Разорву рубаху на груди!Вот им всем! Поехали кататься!Панихида будет впереди…
День рождения лейтенанта милиции в ресторане «Берлин»
Побудьте день вы в милицейской шкуре —Вам жизнь покажется наоборот.Давайте выпьем за тех, кто в МУРе, —За тех, кто в МУРе никто не пьет.А за соседним столом — компания,А за соседним столом — веселие, —А она на меня — ноль внимания,Ей сосед ее шпарит Есенина.Побудьте день вы в милицейской шкуре —Вам жизнь покажется наоборот.Давайте выпьем за тех, кто в МУРе, —За тех, кто в МУРе никто не пьет.Понимаю я, что в Тамаре — ум,Что у ей — диплом и стремления, —И я вылил водку в аквариум:Пейте, рыбы, за мой день рождения!Побудьте день вы в милицейской шкуре —Вам жизнь покажется наоборот.Давайте ж выпьем за тех, кто в МУРе, —За тех, кто в МУРе никто не пьет…
Песня о нейтральной полосе
На границе с Турцией или с Пакистаном —Полоса нейтральная; справа, где кусты, —Наши пограничники с нашим капитаном, —А на ихней стороне — ихние посты,А на нейтральной полосе — цветыНеобычайной красоты!Капитанова невеста жить решила вместе —Прикатила, говорит, «Милый!..» — то да се.Надо ж хоть букет цветов подарить невесте:Что за свадьба без цветов! — пьянка, да и все.А на нейтральной полосе — цветыНеобычайной красоты!К ихнему начальнику, точно по повестке,Тоже баба прикатила — налетела блажь, —Тоже «Милый» говорит, только по-турецки,Будет свадьба, говорит, свадьба — и шабаш!А на нейтральной полосе — цветыНеобычайной красоты!Наши пограничники — храбрые ребята, —Трое вызвались идти, а с ними капитан, —Разве ж знать они могли про то, что азиатыПорешили в эту ночь вдарить по цветам!А на нейтральной полосе — цветыНеобычайной красоты!Пьян от запаха цветов капитан мертвецки,Ну и ихний капитан тоже в доску пьян, —Повалился он в цветы, охнув по-турецки,И, по-русски крикнув: «…мать!», рухнул капитан.А на нейтральной полосе — цветыНеобычайной красоты!Спит капитан — и ему снится,Что открыли границу как ворота в Кремле, —Ему и на фиг не нужна была чужая заграница —Он пройтиться хотел по ничейной земле.Почему же нельзя? Ведь земля-то — ничья,Ведь она — нейтральная!А на нейтральной полосе — цветыНеобычайной красоты!
Песня про снайпера, который через 15 лет после войны спился и сидит в ресторане
А ну-ка пей-ка,Кому не лень!Вам жизнь — копейка,А мне — мишень.Который в фетрах,Давай на спор:Я — на сто метров,А ты — в упор.Не та раскладка,Но я не трус.Итак, десятка —Бубновый туз…Ведь ты же на спорСтрелял в упор, —Но я ведь — снайпер,А ты — тапер.Куда вам деться!Мой выстрел — хлоп!Девятка в сердце,Десятка — в лоб…И черной точкойНа белый лист —Легла та ночкаНа мою жисть!
x x x
У нас — у всех, у всех, у всех,У всех наземных жителей,На небе есть — и смех и грех —Ангелы-хранители.И ты, когда спился и сник,И если головой поник,Бежишь за отпущеньем, —Твой ангел просит в этот мигУ Господа прощенье.
x x x
Есть у всех, у дураковИ у прочих жителейСредь небес и облаковАнгелы-хранители.То же имя, что и вам,Ангелам присвоено:Если, скажем, я — Иван,Значит, он — Святой Иван.У меня есть друг, мозгуемМы с Николкой все вдвоем,Мы на пару с ним воруемИ на пару водку пьем.Я дрожал, а он ходил,Не дрожа нисколечко —Видно, очень бог любилНиколай Угодничка.После дела тяжкогоОх, завидовал я как…Вот святой Никола — во!Ну, а мой Иван — дурак.Я задумал ход такой,Чтоб заране причитать:Мне ж до бога далеко,А ему — рукой подать.А недавно снилось мне,И теперь мне кажется:Николай Угодник — не-,А Иван мой — пьяница.Но вчера патруль накрылИ меня, и Коленьку —Видно, мой-то соблазнилНиколай Угодника.Вот в тюрьме и ожидай —Вдруг вы протрезвеете.Хоть пошли бы к Богу в Рай,Это ж вы умеете.Нет, надежды нет на вас!Сами уж отвертимся!На похмелку пьете квас —Мы на вас не сердимся.
Дайте собакам мяса
Дайте собакам мяса —Может, они подерутся.Дайте похмельным кваса —Авось они перебьются.Чтоб не жиреть воронамСтавьте побольше пугал.Чтобы любить, влюбленнымДайте укромный угол.В землю бросайте зерна —Может, появятся всходы.Ладно, я буду покорным —Дайте же мне свободу!Псам мясные ошметкиДали — а псы не подрались.Дали пьяницам водки —А они отказались.Люди ворон пугают —Но воронье не боится.Пары соединяют —А им бы разъединиться.Лили на землю воду —Нету колосьев, — чудо!Мне вчера дали свободу —Что я с ней делать буду?!
x x x
То была не интрижка, —Ты была на ладошке,Как прекрасная книжкаВ грубой суперобложке.Я влюблен был как мальчик —С тихим трепетом тайнымЯ читал наш романчикС неприличным названьем.Были слезы, угрозы —Все одни и все те же, —В основном была проза,А стихи были реже.Твои бурные ласкиИ все прочие средства —Это страшно, как в сказкеОчень раннего детства.Я надеялся втайне,Что тебя не листали,-Но тебя, как в читальне,Очень многие брали.Не дождаться мне мига,Когда я с опозданьемСдам с рук на руки книгуС неприличным названьем.
x x x
Она на двор — он со двора, —Такая уж любовь у них.А он работает с утра,Всегда с утра работает.Ее никто и знать не знал,А он считал пропащею,А он носился и страдалИдеею навязчивой:У ней отец — полковником,А у него — пожарником, —Он, в общем, ей не ровня был,Но вел себя охальником.Роман случился просто так,Роман так странно начался:Он предложил ей четвертак —Она давай артачиться…А черный дым все шел и шел,А черный дым взвивался вверх…И так им было хорошо —Любить ее он клялся век.А клены длинные росли —Считались колокольнями, —А люди шли, а люди шли,Путями шли окольными…Какие странные делаУ нас в России лепятся!А как она ему дала,Расскажут — не поверится…А после дела темного,А после дела крупногоИскал места укромные,Искал места уютные.А если б наша власть былаДля нас для всех понятная,То счастие б она нашла, —А нынче жизнь — проклятая!..
Попутчик
Хоть бы — облачко, хоть бы — тучкаВ этот год на моем горизонте, —Но однажды я встретил попутчика —Расскажу вам о нем, знакомьтесь.Он спросил: «Вам куда?» — «До Вологды»,«Ну, до Вологды — это полбеды».Чемодан мой от водки ломится —Предложил я, как полагается:\"Может, выпить нам — познакомиться, —Поглядим, кто быстрей сломается!..\"Он сказал: \"Вылезать нам в Вологде,Ну, а Вологда — это вона где!..\"Я не помню, кто первый сломался, —Помню, он подливал, поддакивал, —Мой язык, как шнурок, развязался —Я кого-то ругал, оплакивал…И проснулся я в городе Вологде,Но — убей меня — не припомню где.А потом мне пришили дельцеПо статье Уголовного кодекса, —Успокоили: «Все перемелется», —Дали срок — не дали опомниться.И остался я городе Вологде,Ну а Вологда — это вона где!..Пятьдесят восьмую дают статью —Говорят: «Ничего, вы так молоды…»Если б знал я, с кем еду, с кем водку пью, —Он бы хрен доехал до Вологды!Он живет себе в городе Вологде,А я — на Севере, а Север — вона где!…Все обиды мои — годы стерли,Но живу я теперь, как в наручниках:Мне до боли, до кома в горлеНадо встретить того попутчика!Но живет он в городе Вологде,А я — на Севере, а Север — вона где!..
x x x
Смех, веселье, радость —У него все было,Но, как говориться, жадностьФраера сгубила…У него — и то, и се,А ему — все мало!Ну, так и накрылось все,Ничего не стало.
Братские могилы
На братских могилах не ставят крестов,И вдовы на них на рыдают, —К ним кто-то приносит букеты цветов,И Вечный огонь зажигают.Здесь раньше вставала земля на дыбы,А нынче — гранитные плиты.Здесь нет ни одной персональной судьбы —Все судьбы в единую слиты.А в Вечном огне — видишь вспыхнувший танк,Горящие русские хаты,Горящий Смоленск и горящий рейхстаг,Горящее сердце солдата.У братских могил нет заплаканных вдов —Сюда ходят люди покрепче,На братских могилах не ставят крестов…Но разве от этого легче?!
x x x
Ты не вейся, черный ворон,Не маши бойцу крылом,Не накличешь сердцу горя,Все равно свое возьмем!В ночки темные, чужие,Все мне снятся Жигули…Ой, не спите часовые,Как бы нас не обошли.
x x x
И фюрер кричал от «завода» бледнея,Стуча по своим телесам,Что если бы не было этих евреев,То он бы их выдумал сам.Но вот запускают ракетыЕвреи из нашей страны.А гетто? Вы помните геттоВо время и после войны?
Солдаты группы «Центр»
Солдат всегда здоров,Солдат на все готов, —И пыль, как из ковров,Мы выбиваем из дорог.И не остановиться,И не сменить ноги, —Сияют наши лица,Сверкают сапоги!По выжженной равнине —За метром метр —Идут по УкраинеСолдаты группы «Центр».На «первый-второй» рассчитайсь!Первый-второй…Первый, шаг вперед! — и в рай.Первый-второй…А каждый второй — тоже герой, —В рай попадет вслед за тобой.Первый-второй,Первый-второй,Первый-второй…А перед нами все цветет,За нами все горит.Не надо думать — с нами тот,Кто все за нас решит.Веселые — не хмурые —Вернемся по домам, —Невесты белокурыеНаградой будут нам!Все впереди, а ныне —За метром метр —Идут по УкраинеСолдаты группы «Центр».На «первый-второй» рассчитайсь!Первый-второй…Первый, шаг вперед! — и в рай.Первый-второй…А каждый второй — тоже герой, —В рай попадет вслед за тобой.Первый-второй,Первый-второй,Первый-второй…
Высота
Вцепились они в высоту, как в свое.Огонь минометный, шквальный…А мы все лезли толпой на нее,Как на буфет вокзальный.И крики «ура» застывали во рту,Когда мы пули глотали.Семь раз занимали мы ту высоту —Семь раз мы ее оставляли.И снова в атаку не хочется всем,Земля — как горелая каша…В восьмой раз возьмем мы ее насовсем —Свое возьмем, кровное, наше!А может ее стороной обойти, —И что мы к ней прицепились?!Но, видно, уж точно — все судьбы-путиНа этой высотке скрестились.
x x x
Сколько павших бойцов полегло вдоль дорог —Кто считал, кто считал!..Сообщается в сводках ИнформбюроЛишь про то, сколько враг потерял.Но не думай, что мы обошлись без потерь —Просто так, просто так…Видишь — в поле застыл как подстреленный зверь,Весь в огне, искалеченный танк!Где ты, Валя Петров? — что за глупый вопрос:Ты закрыл своим танком брешь.Ну а в сводках прочтем: враг потери понес,Ну а мы — на исходный рубеж.
x x x
В тюрьме Таганской нас стало мало —Вести по-бабски нам не пристало.Дежурный по предбанникуВсе бьет — хоть землю с мелом ешь, —И я сказал охраннику:«Ну что ж ты, сука, делаешь?!»В тюрьме Таганской легавых нету, —Но есть такие — не взвидишь свету!И я вчера напарнику,Который всем нам вслух читал,Как будто бы охраннику,Сказал, что он легавым стал.В тюрьме Таганской бывает хуже, —Там каждый — волком, никто не дружит.Вчера я подстаканникомПо темечку по беломуУпотребил охранника:Ну что он, сука, делает?!
x x x
И. Кохановскому
Сыт я по горло, до подбородка —Даже от песен стал уставать, —Лечь бы на дно, как подводная лодка,Чтоб не могли запеленговать!Друг подавал мне водку в стакане,Друг говорил, что это пройдет,Друг познакомил с Веркой по пьяни:Верка поможет, а водка спасет.Не помогли ни Верка, ни водка:С водки — похмелье, а с Верки — что взять!Лечь бы на дно, как подводная лодка, —И позывных не передавать!..Сыт я по горло, сыт я по глотку —Ох, надоело петь и играть, —Лечь бы на дно, как подводная лодка,Чтоб не могли запеленговать!
x x x
Игорю Кохановскому
Мой друг уедет в Магадан —Снимите шляпу, снимите шляпу!Уедет сам, уедет сам —Не по этапу, не по этапу.Не то чтоб другу не везло,Не чтоб кому-нибудь назло,Не для молвы: что, мол, — чудак, —А просто так.Быть может, кто-то скажет: \"Зря!Как так решиться — всего лишиться!Ведь там — сплошные лагеря,А в них — убийцы, а в них — убийцы…\"Ответит он: \"Не верь молве —Их там не больше, чем в Москве!\"Потом уложит чемодан,И — в Магадан.Не то чтоб мне — не по годам, —Я б прыгнул ночью из электрички, —Но я не еду в Магадан,Забыв привычки, закрыв кавычки.Я буду петь под струнный звонПро то, что будет видеть он,Про то, что в жизни не видал, —Про Магадан.Мой друг поедет сам собой —С него довольно, с него довольно, —Его не будет бить конвой —Он добровольно, он добровольно.А мне удел от бога дан…А может, тоже — в Магадан?Уехать с другом заодно —И лечь на дно!..
x x x
Перед выездом в загранкуЗаполняешь кучу бланков —Это еще не беда, —Но в составе делегацийС вами едет личность в штатском —Просто завсегда.А за месяц до вояжаИнструктаж проходишь даже —Как там проводить все дни:Чтоб поменьше безобразий,А потусторонних связейЧтобы — ни-ни-ни!…Личность в штатском — парень рыжий —Мне представился в Париже:\"Будем с вами жить, я — Никодим.Вел нагрузки, жил в Бобруйске,Папа — русский, сам я — русский,Даже не судим\".Исполнительный на редкость,Соблюдал свою секретностьИ во всем старался мне помочь:Он теперь по роду службыДорожил моею дружбойПросто день и ночь.На экскурсию по РимуЯ решил — без Никодиму:Он всю ночь писал — и вот уснул, —Но личность в штатском, оказалось,Раньше боксом увлекалась —Так что — не рискнул.Со мной он завтракал, обедал,И везде — за мною следом, —Будто у него нет дел.Я однажды для порядкуЗаглянул в его тетрадку —Просто обалдел!Он писал — такая стерьва! —Что в Париже я на мэраС кулаками нападал,Что я к женщинам несдержанИ влияниям подверженБудто Запада…Значит, личность может дажеЗаподозрить в шпионаже!..Вы прикиньте — что тогда?Это значит — не увижуЯ ни Риму, ни ПарижуБольше никогда!..
Песня студентов-археологов
Наш Федя с детства связан был с землею —Домой таскал и щебень и гранит…Однажды он принес домой такое,Что папа с мамой плакали навзрыд.Студентом Федя очень был настроенПоднять археологию на щит, —Он в институт притаскивал такое,Что мы кругом все плакали навзрыд.Привез однажды с практикиДва ржавых экспонатикаИ утверждал, что это — древний клад, —Потом однажды в ЭлистеНашел вставные челюстиРазмером с самогонный аппарат.Диплом писал про древние святыни,о скифах, о языческих богах.При этом так ругался по-латыни,Что скифы эти корчились в гробах.Он древние строенияИскал с остервенениемИ часто диким голосом кричал,Что есть еще пока тропа,Где встретишь питекантропа, —И в грудь себя при этом ударял.Он жизнь решил закончить холостуюИ стал бороться за семейный быт.\"Я, — говорил, — жену найду такую —От зависти заплачете навзрыд!\"Он все углы облазил — иВ Европе был, и в Азии —И вскоре откопал свой идеал,Но идеал связать не могВ археологии двух строк, —И Федя его снова закопал.
x x x
В холода, в холодаОт насиженных местНас другие зовут города, —Будь то Минск, будь то Брест, —В холода, в холода…Неспроста, неспроста,От родных тополейНас суровые манят места —Будто там веселей, —Неспроста, неспроста…Как нас дома ни грей —Не хватает всегдаНовых встреч нам и новых друзей, —Будто с нами беда,Будто с ними теплей…Как бы ни было намХорошо иногда —Возвращаемся мы по домам.Где же ваша звезда?Может — здесь, может — там…
x x x
В плен — приказ: не сдаваться! — они не сдаются,Хоть им никому не иметь орденов.Только черные вороны стаею вьютсяНад трупами наших бойцов.Бог войны — по цепям на своей колеснице, —И в землю уткнувшись солдаты лежат.Появились откуда-то белые птицыНад трупами наших солдат.После смерти — для всех свои птицы найдутся,Так и белые птицы — для наших бойцов.Ну а вороны — словно над падалью — вьютсяНад черной колонной врагов.
Песня завистника
Мой сосед объездил весь Союз —Что-то ищет, а чего — не видно, —Я в дела чужие не суюсь,Но мне очень больно и обидно.У него на окнах — плюш и шелк,Баба его шастает в халате, —Я б в Москве с киркой уран нашелПри такой повышенной зарплате!И, сдается мне, что люди врут, —Он нарочно ничего не ищет:Для чего? — ведь денежки идут —Ох, какие крупные деньжищи!А вчера на кухне ихний сынГоловой упал у нашей двери —И разбил нарочно мой графин, —Я — мамаше счет в тройном размере.Ему, значит, — рупь, а мне — пятак?!Пусть теперь мне платит неустойку!Я ведь не из зависти, я так —Ради справедливости, и только.…Ничего, я им создам уют —Живо он квартиру обменяет, —У них денег — куры не клюют,А у нас — на водку не хватает!
Про черта
У меня запой от одиночества —По ночам я слышу голоса…Слышу — вдруг зовут меня по отчеству, —Глянул — черт, — вот это чудеса!Черт мне корчил рожи и моргал,А я ему тихонечко сказал:\"Я, брат, коньяком напился вот уж как!Ну, ты, наверно, пьешь денатурат…Слушай, черт-чертяка-чертик-чертушка,Сядь со мной — я очень буду рад…Да неужели, черт возьми, ты трус?!Слезь с плеча, а то перекрещусь!\"Черт сказал, что он знаком с Борисовым —Это наш запойный управдом, —Черт за обе щеки хлеб уписывал,Брезговать не стал и коньяком.Кончился коньяк — не пропадем, —Съездим к трем вокзалам и возьмем.Я устал, к вокзалам черт мой съездил сам…Просыпаюсь — снова черт, — боюсь:Или он по новой мне пригрезился,Или это я ему кажусь.Черт ругнулся матом, а потомЦеловаться лез, вилял хвостом.Насмеялся я над ним до коликовИ спросил: \"Как там у вас в адуОтношение к нашим алкоголикам —Говорят, их жарят на спирту?!\"Черт опять ругнулся и сказал:«И там не тот товарищ правит бал!»…Все кончилось, светлее стало в комнате, —Черта я хотел опохмелять,Но растворился черт как будто в омуте…Я все жду — когда придет опять…Я не то чтоб чокнутый какой,Но лучше — с чертом, чем с самим собой.
Песня о сумасшедшем доме
Сказал себе я: брось писать, —но руки сами просятся.Ох, мама моя родная, друзья любимые!Лежу в палате — косятся,не сплю: боюсь — набросятся, —Ведь рядом — психи тихие, неизлечимые.Бывают психи разные —не буйные, но грязные, —Их лечат, морят голодом, их санитары бьют.И вот что удивительно:все ходят без смирительныхИ то, что мне приносится, все психи эти жрут.Куда там Достоевскомус «Записками» известными, —Увидел бы, покойничек, как бьют об двери лбы!И рассказать бы Гоголюпро нашу жизнь убогую, —Ей-богу, этот Гоголь бы нам не поверил бы.Вот это мука, — плюй на них! —они же ведь, суки, буйные:Все норовят меня лизнуть, — ей-богу, нету сил!Вчера в палате номер семьодин свихнулся насовсем —Кричал: «Даешь Америку!» — и санитаров бил.Я не желаю славы, ипока я в полном здравии —Рассудок не померк еще, но это впереди, —Вот главврачиха — женщина —пусть тихо, но помешана, —Я говорю: «Сойду с ума!» — она мне: «Подожди!»Я жду, но чувствую — ужехожу по лезвию ноже:Забыл алфавит, падежей припомнил только два…И я прошу моих друзья,чтоб кто бы их бы ни был я,Забрать его, ему, меня отсюдова!
x x x
Есть на земле предостаточно рас —Просто цветная палитра, —Воздуха каждый вдыхает за разДва с половиною литра!Если так дальше, так — полный привет —Скоро конец нашей эры:Эти китайцы за несколько летЗемлю лишат атмосферы!Сон мне тут снился неделю подряд —Сон с пробужденьем кошмарным:Будто — я в дом, а на кухне сидятМао Цзедун с Ли Сын Маном!И что — разделился наш маленький шарНа три огромные части,Нас — миллиард, их — миллиард,А остальное — китайцы.И что — подают мне какой-то листок:На, мол, подписывай — ну же, —Очень нам нужен ваш Дальний Восток —Ах, как ужасно нам нужен!..Только об этом я сне вспоминал,Только о нем я и думал, —Я сослуживца недавно назвалМао — простите — Цзедуном!Но вскорости мы на Луну полетим, —И что нам с Америкой драться:Левую — нам, правую — им,А остальное — китайцам.
x x x
Моя метрика где-то в архиве хранится,А архив в сорок первом под Минском сгорел.Так что, может, мне двадцать, а может быть тридцать,Ну а месяц рожденья я выбрал апрель.В апреле солнце припекает,В апреле — первого — все врут.А за апрелем май бывает,А в мае любят, а в мае пьют.Мать моя умерла в сорок третьем в Калуге,Кто отец мой, быть может, не знала и мать.Место жительства я себе выбрал на юге,А места притыченья не нам выбирать.В апреле солнце припекает,В апреле — первого — все врут.А за апрелем май бывает,А в мае любят, а в мае пьют.
1966 год
Песня-сказка о старом доме на Новом Арбате
Стоял тот дом, всем жителям знакомый, —Его еще Наполеон застал, —Но вот его назначили для слома,Жильцы давно уехали из дома,Но дом пока стоял…Холодно, холодно, холодно в доме.Парадное давно не открывалось,Мальчишки окна выбили уже,И штукатурка всюду осыпалась, —Но что-то в этом доме оставалосьНа третьем этаже…Ахало, охало, ухало в доме.И дети часто жаловались мамеИ обходили дом тот стороной, —Объединясь с соседними дворами,Вооружась лопатами, ломами,Вошли туда гурьбойДворники, дворники, дворники тихо.Они стоят и недоумевают,Назад спешат, боязни не тая:Вдруг там Наполеонов дух витает!А может, это просто слуховаяГаллюцинация?..Боязно, боязно, боязно дворникам.Но наконец приказ о доме вышел,И вот рабочий — тот, что дом ломал, —Ударил с маху гирею по крыше,А после клялся, будто бы услышал,Как кто-то застоналЖалобно, жалобно, жалобно в доме.…От страха дети больше не трясутся:Нет дома, что два века простоял,И скоро здесь по плану реконструкцийВвысь этажей десятки вознесутся —Бетон, стекло, металл…Весело, здорово, красочно будет…
Песня о конькобежце на короткие дистанции, которого заставили бежать на длинную
Десять тысяч — и всего один забегостался.В это время наш Бескудников Олегзазнался:Я, говорит, болен, бюллетеню, нету сил —и сгинул.Вот наш тренер мне тогда и предложил:беги, мол.Я ж на длинной на дистанции помру —не охну, —Пробегу, быть может, только первый круг —и сдохну!Но сурово эдак тренер мне: мол, на-до, Федя, —Главно дело — чтоб воля, говорит, былак победе.Воля волей, если сил невпроворот, —а я увлекся:Я на десять тыщ рванул, как на пятьсот —и спекся!Подвела меня — ведь я предупреждал! —дыхалка:Пробежал всего два круга — и упал, —а жалко!И наш тренер, экс— и вице-чемпионОРУДа,Не пускать меня велел на стадион —иуда!Ведь вчера еще мы брали с ним с тоскипо банке —А сегодня он кричит: \"Меняй конькиНа санки!\"Жалко тренера — он тренер неплохой, —ну и бог с ним!Я ведь нынче занимаюся борьбойи боксом, —Не имею больше я на счет на свойсомнений:Все вдруг стали очень вежливы со мной,и — тренер…
x x x
БродятПо свету людиразные,Грезят они о чуде —Будет или не будет!Стук — и в этот вечерВдруг тебя замечу!Вот это чудо.Да!СкачетПо небу всадник —облако,Плачет дождем и градом, —Значит, на землю надо.Здесь чудес немалоЕсть — звезда упала.Вот и чудо.Да.Знаешь!Я с чудесами —запросто…Хочешь, моргни глазами —Тотчас под небесами!Я заклятье знаю,Ну скажи: «Желаю!»Вот и чудо.Да!
x x x
Вот и настал этот час опять,И я опять в надежде,Но… можешь ты — как знать! —Не прийти совсем или опоздать!Но поторопись, постарайся прийти и прийти без опозданья,Мы с тобой сегодня обсудим лишь самую главную тему из тем.Ведь пойми: ты пропустишь не только час свиданья —Можешь ты забыть, не прийти, не прийти, опоздать насовсем.Мне остается лишь наблюдатьЗа посторонним счастьем,Но… продолжаю ждать —Мне уж почти нечего терять.Ладно! Опоздай! Буду ждать! Приходи! Я как будто не замечу.И не беспокойся — сегодня стихами тебе не надоем!Ведь пойми: ты пропустишь не только эту встречу —Можешь ты забыть, не прийти, не прийти, опоздать насовсем.Диктор давно уж устал желатьЛюдям спокойной ночи.Парк надо закрывать,Диктор хочет спать, а я буду ждать.Ничего, что поздно, я жду. Приходи, я как будто не замечу,Потому что точность, наверное, — свойство одних лишь королей,Ведь пойми: ты пропустишь не просто эту встречу!..Так поторопись, я ведь жду, это нужно, как можно скорей!
x x x
Экспресс Москва — Варшава, тринадцатое место, —В приметы я не верю — приметы ни при чем:Ведь я всего до Минска, майор — всего до Бреста, —Толкуем мы с майором, и каждый — о своем.Я ему про свои неполадки,Но ему незнакома печаль:Материально — он в полном порядке,А морально… Плевать на мораль!Майор неразговорчив — кончал войну солдатом, —Но я ему от сердца — и потеплел майор.Но через час мы оба пошли ругаться матом,И получился очень конкретный разговор.Майор чуть-чуть не плакал, что снова уезжает,Что снова под Берлином еще на целый год:Ему без этих немцев своих забот хватает, —Хотя бы воевали, а то — наоборот…Майор сентиментален — не выдержали нервы:Жена ведь провожала, — я с нею говорил.Майор сказал мне после: \"Сейчас не сорок первый,А я — поверишь, парень! — как снова пережил\".
x x x
При всякой погоде —Раз надо, так надо —Мы в море уходимНе на день, не на два.А на суше — ромашка и клевер,А на суше — поля залило, —Но и птицы летят на Север,Если им надоест тепло.Не заходим мы в порты —Раз надо, так надо, —Не увидишь Босфор ты,Не увидишь Канады.Море бурное режет наш сейнер,И подчас без земли тяжело, —Но и птицы летят на Север,Если им надоест тепло.По дому скучаешь —Не надо, не надо, —Зачем уплываешьНе на день, не на два!Ведь на суше — ромашка и клевер,Ведь на суше — поля залило…Но и птицы летят на Север,Если им надоест тепло.
Прощание
Корабли постоят — и ложатся на курс, —Но они возвращаются сквозь непогоды…Не пройдет и полгода — и я появлюсь, —Чтобы снова уйти на полгода.Возвращаются все — кроме лучших друзей,Кроме самых любимых и преданных женщин.Возвращаются все — кроме тех, кто нужней, —Я не верю судьбе, а себе — еще меньше.Но мне хочется верить, что это не так,Что сжигать корабли скоро выйдет из моды.Я, конечно, вернусь — весь в друзьях и в делах —Я, конечно, спою — не пройдет и полгода.Я, конечно, вернусь — весь в друзьях и в мечтах, —Я, конечно, спою — не пройдет и полгода.
x x x
Быть может, о нем не узнают в стране,И не споют в хоралах, —Он брал производные даже во сне,И сдачу считал в интегралах.Но теория вероятности —Вещь коварная, как США.У него одни неприятности,А приятностей — ни шиша!
Песня о сентиментальном боксере
Удар, удар… Еще удар…Опять удар — и вотБорис Буткеев (Краснодар)Проводит апперкот.Вот он прижал меня в углу,Вот я едва ушел…Вот апперкот — я на полуИ мне нехорошо!И думал Буткеев, мне челюсть кроша:И жить хорошо, и жизнь хороша!При счете семь я все лежу —Рыдают землячки.Встаю, ныряю, ухожу —И мне идут очки.Неправда, будто бы к концуЯ силы берегу, —Бить человека по лицуЯ с детства не могу.Но думал Буткеев, мне ребра круша:И жить хорошо, и жизнь хороша!В трибунах свист, в трибунах вой:«Ату его, он трус!»Буткеев лезет в ближний бой —А я к канатам жмусь.Но он пролез — он сибиряк,Настырные они, —И я сказал ему: \"Чудак!Устал ведь — отдохни!\"Но он не услышал — он думал, дыша:Что жить хорошо, и жизнь хороша.А он все бьет — здоровый, черт! —Я вижу — быть беде.Ведь бокс не драка — это спортОтважных и т. д.Вот он ударил — раз, два, три —И… сам лишился сил, —Мне руку поднял рефери,Которой я не бил.Лежал он и думал, что жизнь хороша,Кому хороша, а кому — ни шиша!
x x x
Проходят годы, прожитые всеми,Но не у всех один и тот же срок.Когда сказал: а вот, мол, в наше время, —То это значит, что подвел итог.Вот! В наше время все было не так —По другим дорогам мы ходили.В наше время все было не так —Мы другие слова говорили…В наше время все было не так.Мы не всегда чем старше, тем мудрее,Но почему-то — сразу не поймешь —Мы часто вспоминаем наше время,Когда ругаем нашу молодежь.Да! В наше время все было не так —По другим дорогам мы ходили.В наше время все было не так —Мы другие слова говорили…В наше время все было не так.Конечно, неизбежно повторенье.Но сетуя на тех, кто слишком юн,И часто говоря: «Вот в наше время…»Мы вспоминаем молодость свою.Нет! В наше время все было и так —Мы по тем же дорогам ходили.В наше время бывало и так —Мы и те же слова говорили…В наше время бывало и так.
Гитара
Один музыкант объяснил мне пространно,Что будто гитара свой век отжила, —Заменят гитару электроорганы,Элекророяль и электропила…Гитара опятьНе хочет молчать —Поет ночами лунными,Как в юность мою,Своими семьюСеребряными струнами!..Я слышал вчера — кто-то пел на бульваре:Был голос уверен, был голос красив, —Но кажется мне — надоело гитареЗвенеть под его залихватский мотив.И все же опятьНе хочет молчать —Поет ночами лунными,Как в юность мою,Своими семьюСеребряными струнами!..Электророяль мне, конечно, не пара —Другие появятся с песней другой, —Но кажется мне — не уйдем мы с гитаройВ заслуженный и нежеланный покой.Гитара опятьНе хочет молчать —Поет ночами лунными,Как в юность мою,Своими семьюСеребряными струнами!..
x x x
Здравствуйте,Наши добрые зрители,Наши строгие критики!Вы увидите фильмПро последнего самого жулика.Жулики — Это люди нечестные, —Они делают пакости,И за это их держат в домах,Называемых тюрьмами.Тюрьмы — Это крепкие здания,Окна, двери — с решетками, —Лучше только смотреть,Лучше только смотреть на них.Этот фильм —Не напутствие юношам,А тем более девушкам, —Это,Это просто игра,Вот такая игра.ЖуликиИногда нам встречаются, —Правда, реже значительно,Реже, чем при цареИли, скажем, в Америке.Этот фильмНе считайте решением:Все в нем — шутка и вымысел, —Это,Это просто игра,Вот такая игра.
x x x
Здесь сидел ты, Валет,Тебе счастия нет,Тебе карта всегда не в цвет.Наши общие дниТы в душе сохраниИ за карты меня извини!На воле теперь вы меня забываете,Вы порасползлись все по семьям в дома, —Мои товарищи, по старой памяти,Я с вами веду разговор по душам.
О вкусах не спорят
О вкусах не спорят: есть тысяча мнений —Я этот закон на себе испытал, —Ведь даже Эйнштейн, физический гений,Весьма относительно все понимал.Оделся по моде, как требует век, —Вы скажете сами:«Да это же просто другой человек!»А я — тот же самый.Вот уж действительноВсе относительно, —Все-все, все.Набедренный пояс из шкуры пантеры, —О да, неприлично, согласен, ей-ей,Но так одевались все до нашей эры,А до нашей эры — им было видней.Оделся по моде как в каменный век, —Вы скажете сами:«Да это же просто другой человек!»А я — тот же самый.Вот уж действительноВсе относительно, —Все-все, все.Оденусь как рыцарь и после турнира —Знакомые вряд ли узнают меня, —И крикну, как Ричард я в драме Шекспира:«Коня мне! Полцарства даю за коня!»Но вот усмехнется и скажет сквозь смехЦенитель упрямый:«Да это же просто другой человек!»А я — тот же самый.Вот уж действительноВсе относительно, —Все-все, все.Вот трость, канотье — я из нэпа, — похоже?Не надо оваций — к чему лишний шум!Ах, в этом костюме узнали, — ну что же,Тогда я одену последний костюм.Долой канотье, вместо тросточки — стек, —И шепчутся дамы:«Да это же просто другой человек!»А я — тот же самый.Вот уж действительноВсе относительно, —Все-все, все.
x x x
Прошлое остается только здесь — в музее древностей,Люди постепенно привыкают к чудесам,Время наступает такое, что каждому — по потребности…А у меня потребность — все вернуть по адресам.Вот она, собственность разных людей.Вещи, как вы сохранились?Я эту собственность сделал своей —Но времена изменились.Хватит гоняться за мной по пятам,Мрачное напоминание!Хватит с меня — ты останешься там,В этой приятной компании.Ты приходил, чтобы сбить с меня спесь,Шел к своей цели упрямо…Я ухожу, ты останешься здесь:Место твое среди хлама.
x x x
Вот что:Жизнь прекрасна, товарищи,И она удивительно,И она коротка, —Это самое-самое главное.ЭтогоВ фильме прямо не сказано, —Может, вы не заметилиИ решили, что не былоСамого-самого главного?Может быть,В самом деле и не было, —Было только желание, —Значит,Значит, это для васБудет в следующий раз.И вот что:Человек человечеству —Друг, товарищ и брат у нас,Друг, товарищ и брат, —Это самое-самое главное.Труд насДолжен облагораживать, —Он из всех из нас делаетНастоящих людей, —Это самое-самое главное.Правда вот,В фильме этого не было —Было только желание, —Значит,Значит, это для васБудет в следующий раз.Мир наш — Колыбель человечества,Но не век находиться намВ колыбели своей, —Циолковский сказал еще.СкороДаже звезды далекиеЧеловечество сделаетДостояньем людей, —Это самое-самое главное.ЭтогоВ фильме прямо не сказано —Было только желание, —Значит,Значит, это для васБудет в следующий раз.
x x x
Каждому хочется малость погреться —Будь ты хоть гомо, хоть тля, —В космосе шастали как-то пришельцы —Вдруг впереди Земля,Наша родная Земля!Быть может, окончился ихний бензин,А может, заглохнул мотор, —Но навстречу им вышел какой-то кретинИ затеял отчаянный спор…Нет бы — раскошелиться,И накормить пришельца…Нет бы — раскошелиться,А он — ни мычит, ни телится!Не важно что пришельцыНе ели черный хлеб, —Но в их тщедушном тельце —Огромный интеллект.И мозгу у пришельцев —Килограмм примерно шесть, —Ну, а у наших предков —Только челюсти и шерсть.Нет бы — раскошелиться,И накормить пришельца…Нет бы — раскошелиться,А он — ни мычит, ни телится!Обидно за предков!
Песня космических негодяев
Вы мне не поверите и просто не поймете:В космосе страшней, чем даже в дантовском аду, —По пространству-времени мы прем на звездолете,Как с горы на собственном заду.Но от Земли до Беты — восемь ден,Ну а до планеты Эпсилон —Не считаем мы, чтоб не сойти с ума.Вечность и тоска — ох, влипли как!Наизусть читаем Киплинга,А вокруг — космическая тьма.На земле читали в фантастических романахПро возможность встречи с иноземным существом, —Мы на Земле забыли десять заповедей рваных,Нам все встречи с ближним нипочем!Но от Земли до Беты — восемь ден,Ну а до планеты Эпсилон —Не считаем мы, чтоб не сойти с ума.Вечность и тоска — ох, влипли как!Наизусть читаем Киплинга,А вокруг — космическая тьма.Нам прививки сделаны от слез и грез дешевых,От дурных болезней и от бешеных зверей, —Нам плевать из космоса на взрывы всех сверхновых —На Земле бывало веселей!Но от Земли до Беты — восемь ден,Ну а до планеты Эпсилон —Не считаем мы, чтоб не сойти с ума.Вечность и тоска — ох, влипли как!Наизусть читаем Киплинга,А вокруг — космическая тьма.Прежнего, земного не увидим небосклона,Если верить россказням ученых чудаков, —То, когда вернемся мы, по всем по их законамНа Земле пройдет семьсот веков!То-то есть смеяться отчего:На Земле бояться нечего —На Земле нет больше тюрем и дворцов.На Бога уповали бедного,Но теперь узнали: нет его —Ныне, присно и во век веков!
В далеком созвездии Тау Кита
В далеком созвездии Тау КитаВсе стало для нас непонятно, —Сигнал посылаем: «Вы что это там?» —А нас посылают обратно.На Тау КитеЖивут в тесноте —Живут, между прочим, по-разному —Товарищи наши по разуму.Вот, двигаясь по световому лучуБез помощи, но при посредстве,Я к Тау Кита этой самой лечу,Чтоб с ней разобраться на месте.На Тау КитаЧегой-то не так —Там таукитайская братияСвихнулась, — по нашим понятиям.Покамест я в анабиозе лежу,Те таукитяне буянят, —Все реже я с ними на связь выхожу:Уж очень они хулиганят.У таукитовВ алфавите слов —Немного, и строй — буржуазный,И юмор у них — безобразный.Корабль посадил я как собственный зад,Слегка покривив отражатель.Я крикнул по-таукитянски: «Виват!» —Что значит по-нашему — «Здрасьте!».У таукитянВся внешность — обман, —Тут с ними нельзя состязаться:То явятся, то растворятся…Мне таукитянин — как вам папуас, —Мне вкратце об них намекнули.Я крикнул: «Галактике стыдно за вас!» —В ответ они чем-то мигнули.На Тау КитеУсловья не те:Тут нет атмосферы, тут душно, —Но таукитяне радушны.В запале я крикнул им: мать вашу, мол!..Но кибернетический гид мойНастолько буквально меня перевел,Что мне за себя стало стыдно.Но таукиты —Такие скоты —Наверно, успели набраться:То явятся, то растворятся…\"Вы, братья по полу, — кричу, — мужики!Ну что…\" — тут мой голос сорвался, —Я таукитянку схватил за грудки:«А ну, — говорю, — признавайся!..»Она мне: «Уйди!» —Мол, мы впереди —Не хочем с мужчинами знаться, —А будем теперь почковаться!Не помню, как поднял я свой звездолет, —Лечу в настроенье питейном:Земля ведь ушла лет на триста вперед,По гнусной теории Эйнштейна!Что, если и там,Как на Тау Кита,Ужасно повысилось знанье, —Что, если и там — почкованье?!
x x x
А люди все роптали и роптали,А люди справедливости хотят:\"Мы в очереди первыми стояли, —А те, кто сзади нас, уже едят!\"Им объяснили, чтобы не ругаться:\"Мы просим вас, уйдите, дорогие!Те, кто едят — ведь это иностранцы,А вы, прошу прощенья, кто такие?\"Но люди все роптали и роптали,Но люди справедливости хотят:\"Мы в очереди первыми стояли, —А те, кто сзади нас, уже едят!\"Им снова объяснил администратор:\"Я вас прошу, уйдите, дорогие!Те, кто едят, — ведь это ж делегаты,А вы, прошу прощенья, кто такие?\"А люди все роптали и роптали,Но люди справедливости хотят:\"Мы в очереди первыми стояли, —А те, кто сзади, нас уже едят…\"
Песня о друге
Если другоказался вдругИ не друг, и не враг,а так;Если сразу не разберешь,Плох он или хорош, —Парня в горы тяни —рискни! — Не бросай одногоего:Пусть он в связке в однойс тобой — Там поймешь, кто такой.Если парень в горах —не ах,Если сразу раскиси вниз,Шаг ступил на ледник —и сник,Оступился — и в крик, —Значит, рядом с тобой —чужой,Ты его не брани —гони.Вверх таких не берути тутПро таких не поют.Если ж он не скулил,не ныл,Пусть он хмур был и зол,но шел.А когда ты упалсо скал,Он стонал,но держал;Если шел он с тобойкак в бой,На вершине стоял — хмельной, —Значит, как на себя самогоПоложись на него!
Здесь вам не равнина
Здесь вам не равнина, здесь климат иной —Идут лавины одна за одной.И здесь за камнепадом ревет камнепад, —И можно свернуть, обрыв обогнуть, —Но мы выбираем трудный путь,Опасный, как военная тропа!Кто здесь не бывал, кто не рисковал —Тот сам себя не испытал,Пусть даже внизу он звезды хватал с небес:Внизу не встретишь, как не тянись,За всю свою счастливую жизньДесятой доли таких красот и чудес.Нет алых роз и траурных лент,И не похож на монументТот камень, что покой тебе подарил, —Как Вечным огнем, сверкает днемВершина изумрудным льдом —Которую ты так и не покорил.И пусть говорят, да, пусть говорят,Но — нет, никто не гибнет зря!Так лучше — чем от водки и от простуд.Другие придут, сменив уютНа риск и непомерный труд, —Пройдут тобой не пройденный маршрут.Отвесные стены… А ну — не зевай!Ты здесь на везение не уповай —В горах не надежны ни камень, ни лед, ни скала, —Надеемся только на крепость рук,На руки друга и вбитый крюк —И молимся, чтобы страховка не подвела.Мы рубим ступени… Ни шагу назад!И от напряженья колени дрожат,И сердце готово к вершине бежать из груди.Весь мир на ладони — ты счастлив и немИ только немного завидуешь тем,Другим — у которых вершина еще впереди.
Военная песня
Мерцал закат, как сталь клинка.Свою добычу смерть считала.Бой будет завтра, а покаВзвод зарывался в облакаИ уходил по перевалу.Отставить разговоры!Вперед и вверх, а там…Ведь это наши горы —Они помогут нам!А до войны — вот этот склонНемецкий парень брал с тобою,Он падал вниз, но был спасен, —А вот теперь, быть может, онСвой автомат готовит к бою.Отставить разговоры!Вперед и вверх, а там…Ведь это наши горы —Они помогут нам!Ты снова здесь, ты собран весь —Ты ждешь заветного сигнала.А парень тот — он тоже здесь.Среди стрелков из «Эдельвейс», —Их надо сбросить с перевала!Отставить разговоры!Вперед и вверх, а там…Ведь это наши горы —Они помогут нам!Взвод лезет вверх, а у реки —Тот, с кем ходил ты раньше в паре.Мы ждем атаки до тоски,А вот альпийские стрелкиСегодня что-то не в ударе…Отставить разговоры!Вперед и вверх, а там…Ведь это наши горы —Они помогут нам!