Гордость Завоевателя

Глава 1

Так и есть, вот они. Тахионные сканеры Доркаса правильно установили местонахождение инопланетян. В свете миллионов звезд глубокого космоса мерцали четыре корабля. В инфракрасном спектре они пылали пожаром, излучая тепло, накопленное за время перелета. Это были небольшие, не крупнее кораблей класса «Процион», молочно-белые конструкции из призм шестиугольного сечения. Внешне они напоминали соты.

— Сканирование завершено, коммодор, — тотчас доложили с поста наблюдения «Ютландии».

— Принято, — откликнулся коммодор Трев Дьями.

Он расстегнул тугой накрахмаленный воротничок мундира и даже слегка улыбнулся, глядя на главный экран. Корабли пришельцев! Впервые за четверть века человечество встретило новую высокоразвитую цивилизацию.

А первым с ней познакомится он, коммодор Трев Дьями. И этой заслуги уже никто не отнимет. Имена Трева Дьями и «Ютландии» прогремят по всем каналам новостей Содружества и, конечно, войдут в учебники истории.

Повезло, что и говорить.

Командующий эскадрой Трев Дьями связался с тактическим постом, прекрасно понимая, что с этой минуты все, что он скажет и сделает, будет подробно изложено в исторических справочниках.

— Какова степень угрозы? — спросил коммодор.

— По моим оценкам, один к четырем, сэр, — ответил тактик. — У них не видно ни ракетных портов, ни десантных шлюзов.

— Зато у них есть лазеры, коммодор, — заметил его помощник. — На внешнем периметре системы призм расположены оптические линзы.

— Могут ли они быть оружием? — поинтересовался дежурный помощник, стоявший рядом с Дьями.

— Трудно сказать, сэр, — последовал ответ тактика. — Линзы сами по себе малы, но это еще ни о чем не говорит.

— А какая у этих кораблей энергетическая емкость? — спросил Трев Дьями.

— Не могу знать, сэр, — озадаченно произнес дежурный с поста наблюдения. — Мне не удалось обнаружить утечки энергии.

— Что, совсем?

— Совсем. Приборы ничего не нашли. Коммодор переглянулся с помощником.

— Сверхпроводимый кабель, — предположил тот. — Или они просто хорошо защищены.

— Или и то и другое, — согласился Дьями.

И снова посмотрел на главный экран, на котором бесшумно дрейфовали чужие корабли. Неизвестной расе удалось не только выйти в космос, но и овладеть технологией, которая людям и не снилась. Да, ненаписанная книга по истории контакта с каждой минутой представлялась все толще и интересней.

Штурман нетерпеливо откашлялся:

— Мы начинаем переговоры, сэр?

— Ну, не собираемся же мы просто сидеть и пялиться на них? — сухо промолвил Дьями и глянул на тактический экран. Семь прочих кораблей эскадры замерли в уставном боевом порядке, их команды были подняты по тревоге и сейчас находились на боевых постах. Два крохотных кораблика-наблюдателя прятались в стороне — на случай, если первый контакт пройдет не так мирно, как ожидалось. Истребители «Ютландии» стояли на стартовых площадках, готовые ринуться в бой по первому слову командующего.

Все готово… Настало время творить историю.

— Лейтенант Адиган, активировать установку первого контакта, — приказал Дьями офицеру связи. — Приготовить ее к отправке информации. И передайте приказ остальным кораблям держаться поблизости.

* * *

— Коммандер, с «Ютландии» сообщают, что установка первого контакта готова к работе, — доложил лейтенант Ховер, дежурный офицер связи «Киншасы».

Коммандер Фейлан Кавано кивнул, не спуская взгляда с экрана, на котором красовались необыкновенные призматические корабли.

— Сколько на это потребуется времени?

— Первый пакет уйдет скоро, через пять-десять минут, — ответил Ховер. — А полная передача информации займет не меньше недели. Не считая, конечно, перерывов на то, чтобы разъяснить чужакам, о чем именно идет речь.

— Будем надеяться, они не настолько отличаются от нас, чтобы не понять послание, — кивнул Фейлан.

— Считается, что математика — наука универсальная, — заметил Ховер.

— Ох уж это «считается»! Мейерс, вы узнали что-нибудь еще об этих кораблях?

— Ничего, сэр, — отрицательно покачал головой техник. — Признаться, сэр, мне это не нравится. С апреля я шесть раз пытался снять их в инфракрасном спектре, и все без толку. Либо их корпуса сделаны из материала, совершенно незнакомого ни мне, ни нашим компьютерам, либо чужаки каким-то образом научились контролировать эмиссию.

— Может, они просто стесняются, — пошутил Рико. — А что там с оптическими линзами?

— Тут я тоже ничего не добился, — ответил Мейерс. — Либо это полукиловаттные лазеры связи, либо полугигаваттные боевые излучатели, либо что-то среднее. Без энергосканера ответить на этот вопрос невозможно.

— Линзы меня беспокоят даже больше, чем корпуса кораблей, — проговорил Рико, сосредоточенно вглядываясь в экран. — Если они поставили такую защиту на свои энергетические цепи, значит, им есть что скрывать.

— Возможно, у них вся техника более совершенная, чем у нас? — предположил Мейерс.

— Возможно, — буркнул Рико.

— Начинаем, — подал голос Ховер. — «Ютландия» посылает поисковый сигнал. Есть резонанс… слабый, но есть. Какая странная частота. Наверное, у них действительно принципиально иное оборудование.

— Когда все закончится, мы уговорим пришельцев устроить для тебя экскурсию по их кораблю, — пообещал Фейлан.

— Хорошо бы. Ладно, первый пакет информации пошел.

— Пошел-пошел, — подхватил Мейерс, — отклонился на пару градусов…

И внезапно вражеский флагман дважды полыхнул огнем, рассекая корму «Ютландии» пополам.

Потом была еще вспышка — рассеянного, вторичного света — когда металл корпуса корабля испарился от действия лазеров…

На «Киншасе» взвыли сирены боевой тревоги. Из динамиков внешней связи раздался резкий голос коммодора Дьями:

— Всем кораблям! Мы подверглись нападению. «Киншаса», «Барсук», отходите на фланговые позиции. Всем остальным сохранять построение. Огонь по схеме «гамма-шесть».

— Ховер, передай подтверждение, — скомандовал Фейлан, потрясенно глядя на дисплей. Инопланетяне открыли огонь. Без разговоров, без угроз — они просто начали стрелять. — Чен Ки, выводи нас на фланг. Приготовить ракетные пушки космос-космос.

— Как наводить? — спросил Рико. Его пальцы летали по клавишам настроек. — На приближение или по радару?

— Автоматическая наводка на излучатели тепла, — сказал Фейлан. Его вдавило в кресло ускорением — «Киншаса» начала маневрировать, переходя на предписанную фланговую позицию.

— Мы слишком близко от других кораблей, — возразил Рико. — Можем попасть в наших.

— Кто нам мешает отойти подальше? — проворчал Фейлан и быстро взглянул на тактический монитор. — Главное, что мы знаем — вражеские корабли горячие.

— «Ютландия» выпустила ракеты, — доложил Мейерс, глядя на свои мониторы. — Они наводили по радарам…

И вдруг все четыре чужих корабля разом начали стрелять из лазерных пушек.

— Все корабли противника открыли огонь! — крикнул Мейерс, и в это же мгновение на мостике взвыла аварийная сирена. — Мы получили повреждения… Все секции по правому борту повреждены…

— Что с ракетами «Ютландии»? — спросил Рико.

— Попаданий нет, — крикнул в ответ Мейерс. Изображение на главном мониторе погасло, потом снова возникло — когда вместо уничтоженных основных сенсоров заработали вспомогательные. — Наверное, противник уничтожил ракеты в полете.

— Или они просто не сработали, — сказал Фейлан, усилием воли не давая себе запаниковать. «Киншаса» трещала от перегрева, а сверхмощные лазеры пришельцев продолжали испарять слои обшивки корпуса… И, судя по сбивчивым голосам из динамиков внешней связи, все остальные корабли миротворцев тоже увязли в аналогичных неприятностях. В мгновение ока спецподразделение миротворцев перешло от полного контроля над ситуацией к отчаянной борьбе за выживание. И они определенно проигрывали в этой борьбе. — Нацеливай ракеты на тепло, Рико, и стреляй по этим чертовым коробкам.

— Слушаюсь, сэр. Только…

В следующее мгновение раздался звук, похожий на приглушенный раскат грома, и «Киншаса» содрогнулась.

— Преждевременная детонация! — крикнул Мейерс, и даже за треском перегретого металла было слышно, как его голос дрогнул от страха. — Целостность корпуса нарушена — во втором, третьем и четвертом передних отсеках и во втором заднем по правому борту.

— Пробоины невозможно заделать, — доложил Рико. — Слишком горячо, изолирующие пластыри не встанут. Во втором и четвертом отсеках экипаж закапсулиро-вался. В третьем по правому борту… закапсулироваться не удалось.

Фейлан стиснул зубы. В этом отсеке было десять боевых постов. Десять человек из его экипажа погибло.

— Чен Ки, двигай нас куда-нибудь — не важно куда, — приказал он через переговорное устройство. Если не получится отвлечь вражеские лазеры от отстреливших-ся спасательных капсул, к десяти погибшим прибавится много других. — Всем офицерам в секциях правого борта отвести людей в центральный отсек.

— Будет сделано, сэр!

— Корабль долго не продержится, капитан, — мрачно заметил Рико.

Фейлан молча кивнул, быстро переводя взгляд с тактического монитора на дисплеи, отражающие состояние корабля. На самом деле Рико сильно недооценивал ситуацию. Половина систем «Киншасы» уже вышла из строя, корабль не развалился чудом и держался только на внутренних перегрузочных переборках. «Киншасе» оставалось жить считанные минуты. Но прежде чем корабль погибнет, он должен сделать еще хотя бы один залп по вражеским кораблям, разрезавшим его на части своими чудовищными лазерами.

— Рико, рассчитай траекторию второй очереди ракет, — приказал Фейлан. — Стреляй в тени «Киншасы», потом пусть ракеты обогнут нас сверху и снизу и идут в центр скопления кораблей противника. Никаких дистанционных взрывателей — только замедленная детонация точно по таймеру.

— Я попробую. — Рико склонился над настроечной панелью. У него на лбу выступили капли пота. — Но ничего нельзя гарантировать.

— Как получится — так и получится, — сказал Фей-лан. — Стреляй, как только закончишь расчеты.

— Да, сэр. — Рико закончил программирование и нажал на пусковые кнопки. «Киншаса» трещала и содрогалась, но Фейлан почувствовал знакомый толчок, когда от корабля отделились реактивные снаряды. — Ракеты ушли, — доложил Рико. — Сэр, я бы посоветовал оставить корабль, пока еще работают спасательные капсулы.

Фейлан снова посмотрел на мониторы статуса корабля, и его сердце мучительно сжалось. «Киншаса» была практически мертва. И теперь, когда его корабль погиб, у Фей-лана остался только один неисполненный долг.

— Согласен, — мрачно ответил он. — Ховер, передай всем: мы уходим. Всем секциям немедленно закапсулироваться и отделиться от корабля.

Аварийный сигнал тревоги прервался и сменился сигналом к немедленной эвакуации. В дальнем конце капитанского мостика один за другим гасли огни — боевые расчеты поспешно отключали свои посты от корабля и запускали проверку индивидуальных систем жизнеобеспечения.

Но у Фейлана как у командира оставалась еще одна задача. Он должен позаботиться о том, чтобы вражеские мясники ничего не узнали о Содружестве, когда будут изучать обломки корабля. Фейлан откинул нижнюю крышку на командирской приборной панели и начал одну за другой нажимать кнопки. Уничтожение навигационного компьютера, уничтожение вспомогательного навигационного компьютера, уничтожение компьютера с архивом информации и бортовым журналом…

— Дежурная команда на мостике докладывает о готовности, капитан, — сообщил Рико с ноткой нетерпения в голосе. — Можно нам начинать инкапсулирование?

Фейлан нажал последнюю кнопку.

— Давайте! — Он положил руки на подлокотники кресла и сосредоточился.

Раздался глухой стук, Фейлана рвануло вместе с креслом и ремнями безопасности, и части палубы и перекрытий, сделанные из металла с памятью формы, сложились вокруг командирского кресла, образовав герметичную капсулу. Мгновение спустя весь капитанский мостик изменил форму и веером выбросил индивидуальные спас-капсулы в открытый космос, подальше от изувеченной «Киншасы».

— Прощай, — шепнул Фейлан своему погибшему кораблю и нащупал пульт управления заслонкой обзорного иллюминатора. Он смутно понимал, что позже ему предстоит в полной мере пережить тяжесть утраты. Но сейчас все его мысли были отданы более насущной задаче — выживанию. Он должен спастись и позаботиться о своей команде.

Заслонка открылась, и Фейлан прижался лицом к иллюминатору, обращенному назад, к «Киншасе». Он увидел другие спаскапсулы — тускло поблескивающие, они медленно плыли прочь от истерзанного, почерневшего корпуса корабля, по которому до сих пор били вражеские лазеры.

Сейчас никак не узнать, скольким капсулам удалось отделиться от корабля, но те, которые уцелели, будут поддерживать жизнь сидящих внутри людей до тех пор, пока их не подберет спасательная команда. Фейлан осторожно развернулся в тесной капсуле и посмотрел в другой иллюминатор — туда, где бушевало сражение.

Собственно, сражение уже закончилось. Спецподразделение армии миротворцев было уничтожено.

Фейлан парил в космосе и глядел в иллюминатор, слегка запотевший от его дыхания. Он был так потрясен, что не мог даже пошевелиться. «Пьяцци» объят пламенем — кислород из резервных емкостей горит даже в вакууме. «Гана» и «Ликпи», почерневшие и безжизненные, дрейфуют в космосе, «Бомбей» и «Чайка» тоже. От «Барсука» вообще не осталось и следа.

А «Ютландия», могучий крейсер класса «Ригель», медленно поворачивался на месте. Мертвый.

Четыре вражеских корабля тоже были здесь. И на них не было никаких видимых повреждений.

— Нет… — прошептал Фейлан.

Это невозможно! Абсолютно невозможно. Это неслыханно — чтобы спецподразделение с флагманским крейсером класса «Ригель» было уничтожено за каких-нибудь шесть минут.

На одном из вражеских кораблей полыхнула лазерная пушка. Потом еще раз, еще и еще. Фейлан нахмурился, не понимая, во что они стреляют. Может быть, уцелел какой-нибудь истребитель с «Ютландии»? Инопланетяне стреляли снова и снова…

И Фейлан с ужасом понял: они бьют в спасательные капсулы! Пришельцы хладнокровно и методично уничтожали выживших в сражении людей.

Фейлан в бешенстве скрежетал зубами. Для вражеских кораблей капсулы не представляют никакой угрозы — на них нет оружия, нет защитной брони, нет даже двигателей! Расстрел спасательных капсул превращал сражение в резню.

И он ничего не мог сделать — только сидеть и смотреть на происходящее. Спасательная капсула представляла собой маленький конус, в котором был запас энергии, конвертер, перерабатывающий углекислый газ в кислород, запасной баллон кислорода, аварийный радиопередатчик, маломощный лазерный коммуникатор, запас питания на две недели, система утилизации биоотходов…

Фейлан открыл панель управления бортовыми системами капсулы еще раньше, чем мысль об этом полностью созрела в голове. Враги расстреливали не все обломки кораблей, которые им попадались. Нет, они целенаправленно охотились за спасательными капсулами. И внезапно Фейлан понял, каким образом враги находят капсулы.

Аварийный радиопередатчик был устроен, как и вся военная техника миротворцев, предельно просто — с таким расчетом, чтобы даже идиот мог им воспользоваться и случайно не сломал. Но даже защищенный от случайных повреждений прибор можно испортить, если задаться такой целью. Фейлан справился за минуту — оборвал все проводки, ведущие к передатчику, разворотил лезвием ножа автономный источник питания. И в конце концов заставил передатчик замолчать.

Фейлан вздохнул, отер пот со лба и снова повернулся к иллюминатору. Среди плавающих в космосе обломков по-прежнему сверкали лазеры — инопланетяне методично делали свое ужасное дело. Один из вражеских кораблей проводил зачистку в том секторе, где находилась капсула Фейлана. Фейлан надеялся, что хоть кто-нибудь из экипажа «Киншасы» тоже догадается, что происходит, и выведет из строя передатчик.

Но сейчас нужно было думать о другом. Чужой корабль шел прямо на его капсулу, и если враги решат заняться Фейланом всерьез, то им не обязательно ориентироваться на радиопередатчик — есть множество других способов отличить спаскапсулу от плавающего в космосе мусора. Нужно каким-то образом заставить капсулу двигаться. Желательно в направлении кораблей-наблюдателей, которые наверняка держались где-то неподалеку.

Фейлан смотрел на приближающийся корабль и перебирал в уме все, чем он располагал. Но он и так уже знал, что есть только одна возможность, один способ. Ему нужен толчок, движущая сила — а следовательно, придется выбросить что-то за борт капсулы.

На то, чтобы добраться до выпускного клапана кислородного баллона, расположенного в дальнем конце узкого отсека с оборудованием, ушло гораздо больше времени, чем Фейлан рассчитывал. И к тому времени, когда все было готово к эксперименту, вражеский корабль заполнил собой уже весь обзор в иллюминаторе. Мысленно скрестив пальцы, Фейлан открыл выпускной клапан.

В тесном пространстве капсулы шипение выходящего кислорода казалось чудовищно громким. Фейлан с ужасом подумал, что, наверное, так же громко шипит газ в газовых камерах смерти, из-за которых Содружество постоянно подает ноты протеста бхуртистским правительствам. Конечно, сравнение не совсем точное: после того как Фейлан стравит резервный запас кислорода в космос, его жизнь будет зависеть только от непрерывной работы углекислотно-кислородного конвертера. Причем конвертер в капсуле может выйти из строя — эти агрегаты, к сожалению, ломаются довольно часто, — и тогда Фейлану останется жить ровно столько, на сколько хватит кислорода в капсуле, — если, конечно, он не успеет за это время починить конвертер.

Но пока план себя оправдывал. Капсула Фейлана медленно, но верно продвигалась между обломками кораблей, постепенно уходя с курса корабля пришельцев. И двигалась она как раз в ту сторону, где должны были находиться дозорные корабли — если, конечно, они еще не ушли из системы звезды. Теперь нужно только выйти за пределы досягаемости радиолокаторов, которыми пользовались пришельцы…

Сосредоточившись на первом корабле врагов, Фейлан совсем не обращал внимания на остальные и не заметил, как к нему подошел другой корабль. А потом вокруг него засиял яркий голубой свет.

* * *

— Келлер! Ты еще там?

Лейтенант Дана Келлер с трудом отвела взгляд от далеких лазерных вспышек и включила свой лазерный коммуникатор.

— Я здесь, Беддини, — сказала она. — Ну, как ты думаешь, мы видели достаточно?

— С меня было достаточно еще пять минут назад, — с горечью сказал Беддини. — Эти поганые ублюдки…

— Нам пора убираться отсюда, — перебила его Келлер. Она тоже была в отчаянии после того, как у нее на глазах флот коммодора Дьями разбили вдребезги, но это все же не повод потакать Беддини с его пристрастием к крепким словечкам. — Или хочешь дождаться, пока они примутся за нас?

Она услышала шипение — это Беддини выдохнул прямо в микрофон.

— Да нет, пожалуй.

— Отлично. — Келлер вызвала на дисплей навигационную карту. Скорее всего, пришельцы не подозревают, что рядом находятся дозорные корабли — они оснащены самыми эффективными средствами маскировки. Но Келлер, только что увидевшая ужасающий разгром флота, не могла недооценивать опасность ситуации. — По инструкции мы должны разделиться. Я полечу на Доркас. А ты куда, на Массиф или на Калевалу?

— На Калевалу. Кто сбросит статическую бомбу, ты или я?

— Я, — решила Келлер и набрала команду на активацию и сброс мощной тахионной бомбы. — Твоя может тебе понадобиться, когда будешь уходить с Калевалы. Не включай двигатели, пока я не скажу.

— Хорошо.

Келлер почувствовала движение воздуха — это вернулась Горжински, второй пилот; все увиденное так потрясло ее, что пришлось сходить в нужник.

— Ты в порядке. Горжински? — спросила Келлер.

— Конечно. — Горжински, все еще бледная, явно смутилась. — Извините, лейтенант.

— Забудь. — Келлер глядела на измученное лицо молоденькой напарницы, пока та пробиралась в невесомости к креслу второго пилота. Молоденькая — это еще слабо сказано, черт возьми! Совсем девочка, только что окончила курсы пилотов. Это ее первое боевое дежурство… И вот как оно закончилось. — Мы возвращаемся. Готовь двигатели.

— Хорошо. — Горжински дрожа приступила к работе. — Что я пропустила?

— Ничего особенного, все то же самое, — ответила Келлер. — Они расстреливают выживших. Горжински застонала:

— Я не понимаю! Зачем они это делают?

— Не знаю, — буркнула Келлер. — Но они обязательно заплатят за это. Можешь мне поверить.

На пульте управления пискнул динамик, оповещая о готовности статической бомбы. Келлер нажала на кнопку сброса, и корабль содрогнулся, когда объемистый цилиндр с тахионной взрывчаткой ушел за борт.

— Беддини! Статическая бомба пошла. До взрыва девяносто секунд.

— Понял, — ответил Бедцини. — Мы уходим. Удачи!

— Вам тоже. — Келлер отключила лазерный коммуникатор. — Вперед, Горжински.

Корабль-наблюдатель развернулся и нырнул в глубокий космос, а позади него взорвалась статическая бомба. При срабатывании такого устройства высвобождался мощный поток тахионов широкого спектра, который поглощал все прочие тахионные потоки. Даже самые чувствительные приборы не обнаружат слабый тахионный след, оставленный двигателями дозорного корабля. По крайней мере, так утверждали конструкторы. Если они лишь выдают желаемое за действительное, то гарнизоны миротворцев на Доркасе и Калевале не получат предупреждения и не подготовятся к приему незваных гостей.

— Все, мы ушли, — сообщила Келлер напарнице и переключила скорость.

Небо замерцало, звезды закружились и слились в некое подобие тоннеля — искривилось пространство вокруг корабля. Потом тоннель превратился в замкнутую сферу, звезды исчезли. Корабль летел к Доркасу.

Келлер посмотрела на Горжински. Девочка все еще не оправилась от шока, но теперь в выражении ее лица появилось нечто новое. Спокойная решимость и сосредоточенность, какие Келлер случалось видеть у закаленных в битвах ветеранов.

Лейтенант покачала головой. Вот так дети и взрослеют.

* * *

Дверь открылась, и в сенсорный центр гарнизона миротворцев колонии Доркас вошел подполковник Кастор Холлоуэй. Майор Фуджита Такара ожидал внутри, у самой двери. В неярком красноватом свете его лицо казалось необычайно мрачным.

— Что там у нас, Фуджи? — спросил Холлоуэй.

— Похоже, крупные неприятности, — ответил Така-ра. — Крейн только что зарегистрировал ударную волну статической бомбы.

Холлоуэй посмотрел в дальний угол комнаты, на дисплеи тахионного локатора, возле которых сидел молоденький сержант.

— Спецподразделение «Ютландия»?

— Не знаю, кто еще это может быть, — сказал Така-ра. — По взрыву статической бомбы можно определить только приблизительное направление.

— Какая мощность взрыва?

— Если считать, что он произошел в том месте, где мы засекли неизвестные корабли, то это мощность штатной маскировочной бомбы дозорного корабля. — Такара поморщился. — Может быть, ты не знаешь, Кае, но с тех пор, как «Ютландия» выдвинулась навстречу чужим кораблям, прошло не больше сорока минут.

Холлоуэй заметил, что в комнате стало очень тихо.

— Наверное, следует предупредить командование миротворцев, — решил он. — Курьер готов к вылету?

Такара наморщил лоб, и Холлоуэй догадался, о чем думает майор. Существовали только две стабильные скорости передвижения в межзвездном пространстве: три световых года в час и вдвое больше. Причем более высокой скорости могли достичь только маленькие корабли, вроде истребителей и курьеров. Полеты на более высокой скорости обходились почти в пять раз дороже, а для бюджета колонии Доркас это было непозволительной роскошью.

— Второй номер будет готов через полчаса, — доложил майор. — Но, наверное, имеет смысл подождать, пока мы не получим более конкретные сведения. Докладывать командованию только о взрыве тахионной бомбы…

Холлоуэй отрицательно покачал головой:

— Ждать нельзя. То, что дозорный корабль сбросил тахионную бомбу, говорит о крупных неприятностях. Мы обязаны выиграть для Содружества как можно больше времени, чтобы оно успело подготовиться. А подробности могут подождать.

— Да, наверное, ты прав, — согласился Такара. — Я прикажу команде курьера поторопиться.

Майор вышел. Холлоуэй приблизился к оператору тахионного локатора.

— Можешь что-нибудь понять в этой неразберихе?

— Нет, сэр, — ответил сержант. — Тахионная статика блокировала все следы в том районе. Я ничего не буду знать еще целый час, а то и два.

Это означало, что свои могут подойти к Доркасу прежде, чем здесь удастся понять, кто из спецкорпуса «Ютландия» возвращается. И, что еще важнее, прежде чем удастся понять, преследуют ли их враги.

— Продолжай наблюдение, — распорядился Холлоуэй. — Как только статическое поле рассеется, сразу доложи мне.

— Есть, сэр. — Крейн помялся немного, потом спросил: — Сэр, как вы думаете, что там случилось? Холлоуэй пожал плечами:

— Через пару часов узнаем. А пока я бы тебе посоветовал сдерживать воображение.

— Да, сэр, — поспешно ответил Крейн. — Я хотел только… Ну…

— Я понимаю, — сказал Холлоуэй. — Не очень-то приятно сидеть и ничего не видеть и не знать, кто к тебе приближается. Но ты вспомни, что Содружество уже не раз побеждало в подобных столкновениях. С кем бы мы ни имели дело на этот раз, мы справимся.

— Да, сэр, — сказал Крейн. — Кроме того, на крайний случай у нас остается «Цирцея».

Холлоуэй поморщился. Да, на крайний случай у Содружества всегда оставалась «Цирцея». Шанс на спасение — и вместе с тем невысказанная угроза. Очень многие нечеловеческие народы, и не только нечеловеческие, были недовольны тем, что приходится жить под этим дамокловым мечом, секрет которого знают только верховные правители Северного Координационного Союза. Очень многие считали, что привилегированное положение Севкоора с его армией миротворцев в политической структуре всего Содружества зиждется на обладании «Цирцеей» — и ни на чем другом. Но прошло уже тридцать семь лет с тех пор, как «Цирцея» продемонстрировала свою чудовищную разрушительную мощь на Келадоне. И больше военные Севкоора ни разу не применяли это оружие. «Цирцея» сохраняла мир одним своим существованием.

Холлоуэй посмотрел на тахионный дисплей и сдвинул брови. Возможно, на этот раз все будет иначе.

— Да, — тихо сказал он. — У нас остается «Цирцея».

Глава 2

Только после обеда, когда убрали пустые тарелки и подали кофе со льдом, Николай Донезаль наконец задал вопрос, которого с самого начала ожидал лорд Стюарт Кавано.

— Итак, — промолвил Донезаль, осторожно отхлебывая напиток и слизывая с верхней губы хрустящие иголочки льда, — не пора ли поговорить о деле? Или будем делать вид, что ты явился сюда исключительно из ностальгических чувств?

— Что мне всегда нравилось в тебе, Николай, — улыбнулся Кавано, — так это поразительное сочетание душевной тонкости и прямоты. Во время обеда ты ни словом не обмолвился о деле, после чего сразу же взял быка за рога.

— Проклятые годы, — печально отозвался Донезаль. — Я обнаружил, что если за обедом порчу себе аппетит, то к вечеру уже ни на что не гожусь.

Он бросил на собеседника лукавый взгляд и добавил:

— А у меня всегда пропадает аппетит, если во время еды я отклоняю просьбу гостя.

— Просьбу? — Кавано невинно захлопал ресницами. — Кто тебе сказал, что я пришел сюда с просьбой?

— Долгий жизненный опыт, — сухо ответил Донезаль, — помноженный на многочисленные истории, которые ходят о тебе в кулуарах Парламента. Если даже половина из них правдива, то твоя длинная карьерная лестница сложена из чужих голов.

— Бессовестно врут мои коллеги-парламентарии, — отмахнулся Кавано: — Им просто завидно. Донезаль приподнял бровь:

— Не просто завидно, а сильно завидно. И возражения тут не нужны. Я прекрасно понимаю: невозможно достичь столь многого, не обзаведясь при этом уймой врагов.

— Ну, я надеюсь, что нашел и друзей, — ухмыльнулся Кавано.

— Не сомневаюсь, — кивнул Донезаль, — но враги, как всегда, голосистей. Ну, для нас крикуны и критиканы — неизбежное зло. Как бы там ни было, за обед платишь ты, а значит, я просто обязан выслушать тебя.

— Спасибо. — Кавано достал из внутреннего кармана планшет. Открыв его, вызвал нужный файл и двинул планшет по столу к Донезалю. — Я предлагаю очень простую вещь. У меня возникла идея перенести часть моих центаврианских операций на Массиф.

— Ну, конечно, — проговорил Донезаль, бегло просмотрев первую страницу и вызвав следующую, — ты хочешь закрепиться в Лорейне и Нивернейсе. Понятно. Хороший ход — скачок цен на иридий сильно ударит по этим районам. А притоку финансов в легкую промышленность все только обрадуются.

Он пристально посмотрел на Кавано:

— Так чего ты хочешь от меня? Свободную территорию или просто снижение налогов?

— Ни того ни другого, — ответил Кавано, мысленно скрещивая пальцы на удачу. Донезаль славился острым и практичным умом и считался человеком чести. Но за время его службы на Тале, родной планете бхуртала, произошло несколько неприятных историй, связанных с пришельцами. — Мне нужно разрешение Севкоора на доставку парочки орбитальных баз в анклавы даалиан и аурлиан.

Лицо Донезаля на мгновение окаменело.

— Понятно, — проговорил он. — Интересно, что сан-даал и аурлиане могут предложить такого, что не под силу нашим колонистам?

— Честно говоря, я сам не знаю, — пожал плечами Кавано. — Именно это я и надеюсь выяснить.

— Например, не станут ли они рынком дешевой рабочей силы? — предположил Донезаль. Стюарт только покачал головой:

— Например, какие идеи и новшества мы сможем получить от нечеловеческих интеллекта и технологии. Эти орбитальные базы — не для производства, а для исследований и научных разработок.

Донезаль снова заглянул в файл; Кавано видел, как борется в собеседнике здравый смысл с горечью воспоминаний.

— Тебе, конечно, известно, что полгода назад командование миротворцев и Торговая палата приняли решение отстранить нечеловеков от производства военной техники.

— Естественно, — согласился Кавано. — Но мы собираемся работать над гражданскими проектами. Все военные заказы миротворцев будут выполняться на секретных заводах Эвона и Центавра.

Донезаль задумчиво потер лоб:

— Не знаю, Стюарт. Пойми, я ничего не имею против сандаал и аурлиан. И, конечно, я был бы только рад, если бы ты построил на Массифе свой завод. Но Торговая палата сейчас начеку, и, признаться, термин «гражданские» вряд ли подходит к любым работам по электронике. Когда речь идет о высоких технологиях и искусственном интеллекте… о твоей, собственно, сфере интересов… тут особой разницы между военными и гражданскими проектами нет. До сих пор этим занимались исключительно люди, и многие считают, что лучше оставить все, как есть. Иначе, случись какая заваруха, беды не оберешься.

— Возможно, — кивнул Кавано. — Но, с другой стороны, если считать, что Содружество — только для людей, какая-нибудь заваруха обязательно случится.

— Ну, — поморщился Донезаль и проворчал, уставившись в пустую тарелку, — миротворцев трудно застать врасплох. Если бы ты видел, сколько денег они выкачали из казны! Ладно, дайка взглянуть еще разок.

Кавано отхлебнул кофе из чашки и принялся оглядывать обеденный зал Парламента. И сразу же на него нахлынули воспоминания о прежних днях. Стюарт действительно пришел сюда по делу, но замечание Донезаля о ностальгии вовсе не было лишено оснований. Когда правитель грампиан на Эвоне предложил ему кресло в Парламенте Северного Координационного Союза, Кавано не выказал особой радости. Он долго сопротивлялся, тем более что был знаком с многими грампианами, которые мечтали о подобной чести. Но правитель все-таки настоял на своем. И теперь Кавано первым готов признать, что шесть лет, пока он заседал в Парламенте, были самыми интересными и насыщенными годами в его жизни. До этого он двадцать лет создавал небольшую империю по производству электроники, а потому оказался не готов к стилю жизни и работы правящей верхушки. Естественно, это было сразу замечено. И Кавано подозревал, что в кулуарах даже заключались пари: сколько продержится эвонец — новый представитель от Грампианского округа и не сойдет ли он с дистанции на первом же круге политических гонок.

Но Стюарт всех удивил. Он быстро свыкся с новой обстановкой и научился вовлекать в союзы и коалиции политиков, с которыми сходился хотя бы в отдельных пунктах. Эти странные союзы оказались весьма плодотворными. Они скоро распадались, но все же успевали выполнить задачи, которые Кавано перед ними ставил. Он стал непревзойденным мастером политического давления, и о нем сразу же пошла дурная слава. А если сейчас он уговорит Донезаля, в кулуарах Парламента поднимется новая волна слухов.

Краем глаза Кавано заметил моложавого парламинистра за дальним столиком, что-то с жаром доказывающего коллегам, сидящим вокруг. Поскольку обеденный час уже прошел, в зале осталось немного парламинистров. Но в последнее время в верхнюю палату избирались ведущие промышленники и главы крупнейших фирм, так что Кавано углядел за столиками нескольких знакомых. За эти годы они неоднократно ломали друг с другом копья по разным вопросам. Симоне из Великобритании, Александра Карпонова с Надежды, Кляйн с Проспекта…

Взгляд Стюарта как раз добрался до Кляйна, когда лицо парламинистра приобрело отсутствующее выражение.

Кавано повернулся к Донезалю и увидел, что его взгляд тоже стал отрешенным.

— Срочный вызов?

— Да. — Донезаль вынул из кармана изящный планшет и добавил, вглядываясь в бегущие строчки: — Общая тревога по Парламенту. Что-то случилось в…

И осекся.

— Мне нужно идти, — резко сказал он, засовывая планшет в карман и поднимаясь со стула.

— В чем дело? — Кавано тоже встал, складывая пальцы в особый знак. — Что случилось?

— Не было подробностей, — ответил Донезаль, направляясь к двери. Кавано заметил, что остальные парламинистры тоже поспешили к выходу. — Позвони мне попозже. А еще лучше, позвони своему парламинистру. Я уверен, что Джейси Ван-Дайвер будет рад тебя услышать.

Кавано шагнул в сторону, и тотчас рядом появился Адам Квинн, начальник его охраны.

— Что-то случилось, сэр? — тихо спросил он.

— Да, — подтвердил Стюарт и повернулся к Донезалю: — Давай, Николай, продолжай. Ты ведь мне кое-что должен.

Донезаль замер и бросил на Кавано укоризненный взгляд. А когда он посмотрел на Квинна, взор стал испепеляющим.

— С Доркаса идут дозорные корабли, — выдавил он. — Наверное, силам миротворцев пришлось туго.

Кавано оторопело смотрел на него, чувствуя, как в груди просыпается застарелая боль.

— И каким именно частям миротворцев?

— Понятия не имею, — хмуро ответил Донезаль. — Какая разница?

— Большая, — пробормотал Стюарт.

Возле Доркаса находилась «Киншаса», на которой служил Фейлан. И если именно это подразделение миротворцев разбито…

— Пойдем в приемную, — взял он Донезаля под руку. — Нам должны хотя бы сообщить, кого там потрепали.

Донезаль стряхнул его руку.

— Никаких «нам»! — возмутился он. — Я один туда пойду. Ты уже не парламинистр!

— Но ты можешь меня провести.

— Только не сейчас, — уперся Донезаль. — Извини, Стюарт, но тебе вместе со всем Содружеством придется подождать официального заявления.

Он повернулся и вместе с другими посетителями направился к выходу из обеденного зала.

— Черта с два, — буркнул Кавано, доставая планшет.

— Квинн, куда подевался Колхин?

— Я здесь, сэр! — воскликнул молоденький телохранитель, возникая словно из ниоткуда. — Что всполошило весь муравейник?

— Войска миротворцев потерпели поражение у Доркаса, — угрюмо ответил Кавано, набирая номер. — Я собираюсь узнать какие-нибудь подробности, если получится.

Экран засветился, на нем появилась девушка в мундире.

— Штаб миротворцев.

— Генерала Гарсиа Альвареса, пожалуйста, — попросил Кавано. — Скажите, что его спрашивает лорд Стюарт Кавано. И передайте, что дело срочное.

* * *

Кабели, которые несли их кресло-лифт, отделились от общего транспортного потока, удлинились и опустили сиденье к самому полу. Прямо перед ними возвышалась арка, над которой светилась эмблема миротворцев; под нею начинался проход в штаб-квартиру миротворцев. У арки уже дожидался генерал Альварес, за спиной которого маячили телохранитель и какой-то майор.

— Стюарт, — начал Альварес, когда Кавано и его спутники приблизились, — надеюсь, ты понимаешь, что это не по правилам.

— Конечно, — кивнул Кавано. — Прими мою благодарность. Я постараюсь не добавлять тебе хлопот.

Альварес скорчил мину и повернулся к офицеру, который подошел и стал рядом.

— Майор, это мои гости. Пропустите их.

— Есть, сэр, — ответил майор. — Привет, Квинн. Давненько не виделись.

— Здорово, Андерс, — невозмутимо произнес Квинн. — Рад встрече. Я и не знал, что ты перешел в штаб.

— Неудивительно, — хмыкнул Андерс. — Ты надолго запропал.

Потом майор окинул Кавано ледяным взглядом и добавил:

— Так это он и есть, да? Тот парень, которому ты помог опозорить нас?

— Я работаю на лорда Кавано, — сказал Квинн. — И мы вовсе не позорили «Мокасиновых змей». Мы помогли им стать лучше и сильнее.

— Ну да, с твоей стороны, наверное, это так и выглядело…

Андерс перевел взгляд на Колхина и прищурился:

— А вы — бывший офицер миротворцев, Митрий Кол-хин, — вспомнил он. — Лорд Кавано, вы всегда окружаете себя дезертирами из миротворцев?

Стюарт услышал, как позади дернулся Колхин. Не надо было оборачиваться, чтобы узнать, каким взглядом одарил заносчивого майора молодой телохранитель. Генерал Альварес, увидев гримасу ненависти на лице Колхина, поспешил вмешаться:

— Вы здесь не для того, чтобы спорить о принципах подбора работников, майор. Вас позвали, чтобы вы засвидетельствовали лояльность этих людей. И я жду ответа: да или нет.

— В их досье нет ничего криминального, сэр, — дернув уголком губ, сказал Андерс. — Я могу разрешить им пройти в зал совещаний. Но не дальше.

— Отлично, — фыркнул Альварес. — Спасибо. Пойдем, Стюарт. Запись с дозорных кораблей поступит с минуты на минуту.

— Разве нельзя передать ее прямо с орбиты? — спросил Кавано.

— Нежелательно. В последнее время развелось много детишек, которым не терпится взломать пароли и скачать военные сводки. Больше всего мы опасаемся утечки информации до того, как сами с ней ознакомимся.

Он сухо улыбнулся и добавил:

— Потому мы и пускаем тебя сюда. Так проще следить за тобой.

— Ясно, — кивнул Кавано, который на это и рассчитывал. — А что уже известно?

— Только то, что два часа назад с Доркаса прилетел курьер и сообщил, что возвращаются дозорные корабли. Что само по себе ничего хорошего не означает.

Кавано потер виски и задал главный вопрос:

— А какие воинские части там располагались? Альварес понимающе кивнул:

— Спецподразделение «Ютландия». Там была и «Киншаса». Это вторая причина, почему ты здесь.

— Спасибо за заботу. — Кавано снова почувствовал боль в груди. — Еще что-нибудь известно?

— Практически ничего, — признался Альварес. — Около двадцати пяти часов назад тахионный локатор на Доркасе уловил неизвестный след на внешнем кольце системы небольшой звезды, в шести световых годах от Доркаса. У них не было аппаратуры слежения, но техники «Ютландии» и местного гарнизона смогли приблизительно установить точку выброса энергии. Эскадра отправилась на разведку и через сорок минут после прибытия на место взорвала статичную бомбу. На Доркасе это заметили, решили, что ничего хорошего ждать не приходится, и тотчас же выслали к нам курьера — предупредить о неприятностях.

— Сорок минут — это почти ничего, — заметил Кавано.

— Это-то и пугает, — вздохнул Альварес. — Особенно, если учесть, что коммодор Дьями не бросился бы в драку очертя голову. И большая часть из этих сорока минут потрачена на попытку установить контакт.

Переговорная уже опустела к тому времени, когда они туда вошли. Альварес включил экран специально для гостей, а сам направился в главный зал, где собрались его коллеги-офицеры. Пять минут спустя начали показывать записи дозорных кораблей.

Все было хуже, чем Кавано ожидал. Он и вообразить не смог бы, насколько хуже. Видеть, как пришельцы разделывают эскадру под орех — само по себе тягостное зрелище. Но когда инопланетяне принялись садистски уничтожать спасательные капсулы, у зрителей кровь застыла в жилах.

Казалось, что бой и последовавшая за ним бойня никогда не кончатся. Но, судя по показаниям таймера на экране, весь этот ужас продолжался четырнадцать с половиной минут.

Наконец экран погас. Еще некоторое время в комнате царило молчание. Его нарушил Квинн.

— Мы влипли, — тихо произнес он. — И здорово влипли.»

Кавано глубоко вздохнул и быстро заморгал, стряхивая слезы. Что ж, по крайней мере, это была быстрая смерть. Могло быть значительно хуже.

— Наша эскадра оказалась застигнута врасплох?

— Нет, — покачал головой Квинн. — Дьями знал, что дело может закончиться дракой. Когда сталкиваешься с новой расой, нельзя исключать и такой вариант. Кроме того, наши корабли стреляли… успели дать ракетный залп. Просто ракеты не взорвались.

— Ты не знаешь, Квинн, не было ли в нашем подразделении яхромеев? — спросил Кавано.

— Вряд ли, — подумав, ответил тот. — Как я слышал, их отряды большей частью размещены на кораблях классов «Новая» и «Сверхновая», несущих службу где-то в пространстве Яхромеи. Можно будет спросить об этом Андерса, когда пойдем обратно.

— Ну, по крайней мере, в следующий раз мы угостим их чем-нибудь новеньким, — промолвил Колхин, а после паузы добавил: — Возможно, на этот раз Севкоор решится пустить в ход «Цирцею».

— Все может быть, — сказал Кавано. — Квинн, нужно известить Арика и Мелинду.

— Будет сделано, сэр, — откликнулся Квинн. — Что им передать?

— Не важно, — покачал головой Стюарт Кавано, борясь с растущей болью, проснувшейся оттого, что его сына хладнокровно убили ни за что. — Просто скажите, что их брат мертв.