Глава 1

В полутьме послышался негромкий звонок в дверь – звонили осторожно, словно извиняясь за вторжение.

Капитан Джеймс Т. Кирк лежал на чистой койке, глядя в потолок своего отсека. Ему очень не хотелось отвечать на звонок, хотя капитан космического корабля вооруженных сил был обязан сделать это, даже когда окончилось дежурство и можно было отдыхать.

Он не спал две ночи подряд. Эта ночь, уже третья, заканчивалась. Кирк ненадолго забылся неглубоким и тревожным сном, но и во сне перед его мысленным взором все время вставали одни и те же картины. Это был сплошной кошмар: его постоянно терзала горечь утраты и в то же время мучили сомнения. И все сны обрывались на одном и том же месте: все та же загадочная картина на экране и мертвая тишина, повисшая в бесконечном темном пространстве. Снова, уже наверное в тысячный раз, Кирк подумал, что Спок должен был погибнуть.

– Он не мог выжить, – сказал капитан сам себе. – Прошло слишком много времени.

Но кто-то другой в его мозгу настойчиво нашептывал: Спок – твердый орешек. И хотя клингоны очень ловки в таких делах, – двадцать четыре часа – это не так уж и много.

Кирк закрыл глаза, как будто от этого могло исчезнуть проклятое видение, затем снова открыл их и взглянул в темноте на потолок. Он почти все время смотрел туда. Но если в этой тусклой перламутровой поверхности и таилось какое-то утешение или ответ, то обнаружить их никак не удавалось.

В дверь снова позвонили. Кирк вздохнул. Было четыре часа, глубокая ночь на борту «Энтерпрайза». Но почти всему экипажу известно, что Кирк не спит, и известно почему. Он дотронулся до выключателя, расположенного возле кровати.

В дверном проеме возник силуэт Боунза Маккоя.

– А я уже было понадеялся, когда ты не ответил на звонок, – начал он укоризненно, входя в комнату. Дверь тут же захлопнулась за ним. – Джим, позволь мне…

Кирк перевалился на бок и сел на смятой постели.

– Если ты снова будешь предлагать мне принять снотворное, я прикажу надеть на тебя наручники, – устало произнес он, – мне не нужно снотворное, я должен думать.

Маккой пронзил его острым взглядом, словно сканирующим лучом, и уголки его рта поползли вниз.

– Если эти мысли доводят тебя до такого состояния, то я все же рекомендовал бы тебе принять снотворное, но решать тебе самому.

Маккой прошел мимо голубой форменной куртки, на которую падал луч света, льющегося из коридора, и остановился возле койки Кирка, глядя вниз на своего друга. Затем спокойно произнес:

– Джим, ты ничего не мог тогда сделать.

– И знаю, – Кирк вздохнул, устало запустив пятерню в шевелюру. Именно об этом я и думаю. Какой-то выход все равно должен был существовать.

В другом конце комнаты заморгал зеленый огонек. Кирк автоматически вскочил на ноги и бросился к пульту. Он нажал клавишу.

– Кирк слушает.

– Капитан?

Дежурный офицер нисколько не удивился тому, что капитан не спит в четыре часа ночи.

– Сэр, на экране появилась Звездная База номер Двенадцать. Расчетное время прибытия 12.00.

– Передайте изображение на мой экран, лейтенант.

Небольшой экран, расположенный над пультом, ожил.

Кирк долго стоял молча, глядя на глубины межзвездного пространства.

Звезды же отвечали ему далекими немигающими взглядами, идущими из звездной темноты.

На протяжении всех этих пустых и бесконечных лет Двенадцатая Звездная База оставалась для них волшебной игрушкой с рождественской елки, интригующим вращающимся шаром планетоида, поверхность которого усеяна множеством огней. Базу окружала масса готовых к стыковке космических кораблей, роившихся вокруг нее, словно сверкающие электроны вокруг атомного ядра. Она манила к себе словно свет домашнего очага.

Кирк подумал: неужели он виделся со Споком на Двенадцатой Звездной Базе в последний раз?

Кто мог знать, что эта встреча станет последней. Такое Кирку и в голову не приходило. Двенадцатая Звездная База всегда считалась совершенно обычной остановкой в пути. Они имели задание доставить туда пару астрофизиков высокого ранга и оборудование для записи эффектов прохождения блуждающей белой карликовой звезды через так называемое Эриданово Облако, – тот обширный аморфный участок ионных бурь и необъяснимых гравитационных аномалий, который всегда был предметом беспокойства на Двенадцатой Звездной Базе. В тот вечер в баре «Уандер» ему не могла даже в голову прийти мысль о том, что когда, они будут улетать, Спока может не оказаться на борту «Энтерпрайза».

При виде изображения базы на крошечном черном экране у Кирка появилось ощущение, будто он лишился своей правой руки, но все еще по привычке пытается, ею действовать.

Кирк прекрасно помнил, как они сидели тогда в полутемном баре, уютном и очень дорогом. Слышалась негромкая музыка в стиле регтайм, а на губах он ощущал вкус крепчайшего коктейля «Альдебаран». Кирк беседовал с Марией Келлог, старой подругой по академии. Маккой ухаживал за лейтенантом Уху-рой. Спок приехал один – он почти всегда бывал здесь один и, как обычно, не стал ничего пить, сказав, что если бы он хотел напиться, то смог бы купить спиртное куда дешевле в лабораториях «Энтерпрайза», да еще с гарантией высокого качества.

– А если бы ты еще сделал себе внутривенную инъекцию алкоголя, то добился бы гораздо большего эффекта, – вставил Маккой, и Спок строго вскинул брови.

– Я вполне мог бы сделать это, – согласился он преувеличенно вежливым тоном. – но я никогда не мог понять, почему все уделяют так много внимания спиртному, особенно когда находятся в компании незнакомых людей, некоторые из которых уже, возможно, несколько перебрали.

Возле стойки бара, в другом конце комнаты, устроенной в виде пещеры, с глухим стуком съехал со стула математик, специализирующийся по проблемам гравитации.

– И все же ты здесь, – съязвила Ухура.

– Разумеется, – ответил Спок, – где же еще я смогу иметь такую редкую возможность посмотреть на чудеса человеческой природы?

Ухура рассмеялась, и в ее темных глазах сверкнули теплые искорки.

Спок слегка откинулся на стуле, и его силуэт четко обрисовался на фоне красного света, лившегося из большого зала. Он был высок, строен, и когда незаметно наблюдал за причудами людей, слегка напоминал хищного зверька, выслеживающего добычу. Спок здорово умел скрывать свои эмоции.

Кирк уже сотни раз бывал свидетелем такого поведения Спока в часы отдыха. Во время бесчисленных вечеров в гостиной на «Энтерпрайзе», когда Ухура играла на арфе, а мичман Рейли напевал ирландские баллады, Спок всегда оставался сторонним наблюдателем. Обитатель Вулкана, обладающий холодным расчетливым умом, оказался в обществе существ, подверженных различным случайным эмоциям.

Но Спок спасал жизнь Кирка, помогал ему сохранить душевное и психическое здоровье так часто, что Кирк даже не смог бы сказать, сколько именно раз Спок выручил его, ставя себя самого под удар в таких ситуациях, где логика не помогала и не было никакой надежды на спасение, а сам Кирк ни за что бы не выкарабкался. И все это благодаря тому, что по словам самого Спока, вулканцы никогда не поддаются никаким эмоциям.

Мимо прошествовала парочка хокасов, пышно разодетых для одной из своих бесконечных игр. В отдалении возле стойки послышался шум голосов: какой-то контрабандист в грязной одежде затеял спор из-за девчонки с двумя пилотами в коричневых мундирах из захудалой военно-воздушной компании.

Маккой, изрядно надравшийся качественным виски, поднял стакан и произнес:

– Спок. ты должен признать, что твоя логика не допускает ничего подобного.

– Это очень утешает меня, – отвечал житель Вулкана, – временами, доктор, я чувствую себя так, как будто меня одурманила целая команда хокасов, но, что касается хокасов, как только поймешь их систему постоянной игры, следующий ход легко можно предугадать.

Кирк фыркнул и прикрылся бокалом с еще одной порцией «Альдебарана», чтобы спрятать лицо – он с трудом сдерживал смех, глядя на разозлившегося Маккоя. Сравнение с этим причудливым племенем, напоминающим плюшевых медведей, вряд ли могло кому-нибудь показаться лестным. У стойки бара он заметил девицу, равнодушно взирающую на ссору пилотов и контрабандиста, которая дошла уже почти до рукоприкладства. Осушив свой бокал, она удалилась в сопровождении какого-то блондина в эксцентричном наряде космических бродяг – между тем, спору еще не видно было конца.

Вспоминая подробности того вечера, Кирк подумал, что о транспортном корабле клингона, перевозящем руду, вообще никто не упоминал.

Его внимание привлекло название судна, указанное в декларации, и Кирк подумал, что команда транспорта может стать источником конфликтов. И все же тогда должного интереса он не проявил. Несмотря на внушительные размеры транспортных кораблей, экипажи их обычно не слишком велики, чтобы могла случиться какая-нибудь крупная неприятность даже в том случае, если вся команда покинет судно. Но команда этого корабля так и не вышла за его пределы.

Может быть, именно это насторожило Спока, наделенного чутьем Шерлока Холмса. Тут что-то было не так.

На следующее утро, когда Спок связался с Кирком, тот поджидал Марию Келлог.

– У этого транспортного корабля подозрительно высокие показатели мощности, – услышал Кирк серьезный, немного хриплый голос, раздавшийся из устройства связи. – Кроме того, зарегистрирован экипаж, численность которого вдвое больше обычной. Я хочу посмотреть, что там у них на борту.

– У тебя появились какие-то подозрения? – Кирк тревожно взглянул на хронометр, установленный в небольшой нише слева от двери.

Жилища, в которых останавливались прилетающие офицеры, как и большая часть старых помещений Двенадцатой Звездной Базы, представляли собой перестроенные старые тоннели, прорытые еще в те времена, когда давно исчезнувшая империя карсидов использовала этот планетоид как базу. Поэтому во всех помещениях возникало несколько неприятное ощущение ограниченного пространства, предназначенного не для человеческих параметров; в стенах были оборудованы ниши приблизительно на полметра выше или ниже того уровня, на котором им следовало бы находиться. Согласно показаниям хронометра, было ровно 10 часов. «Очевидно, Спок давно уже встал, подумал Кирк. – И скорее всего, накануне он засиделся допоздна, изучая информацию о различных кораблях, находящихся на базе. Кроме того, необходимо было установить, какие правительства посылали группы ученых для изучения последних изменений Эриданова Облака. Конечно, в списках он находил фамилии ученых, с которыми был лично знаком. Видимо Спок что-то обнаружил, но что?»

– Капитан, – резко сказал Спок, – у жителей Вулкана не бывает просто «подозрений». Вероятность того, что происходит неладное, достаточно высока, есть и определенное предчувствие. В декларации указано, что это обычное транспортное средство, перевозящее руду. Клингоны могут использовать его с целью научных наблюдений за Эридановым Облаком, но для чего бы им это могло понадобиться, если на базе и так уже легально работают две группы их ученых?

Кирк задумался, и мысли его неожиданно заработали в другом направлении.

– Курсирующий военный корабль клингонов «Рапач» должен улететь через восемь часов, – заметил он. – Расчетное время отправления 18.00. Никого из команды здесь не остается.

– И корабль, транспортирующий руду, улетает тоже в 18,00, – задумчиво произнес Спок, – забавно.

Что касается Кирка, то ему это показалось не столько забавным, сколько подозрительным и тревожащим. Спок же, по всей видимости, был искренне увлечен своим расследованием, хотя и побаивался возможных последствий. Кирк уже обдумывал причины и прикидывал различные варианты действий. Двенадцатая Звездная База находилась в открытом космосе и даже командование базы не имело права инспектировать правильно зарегистрировавшийся корабль. Больше того, на каком основании мог бы он требовать проведения такой инспекции? На основании того, что интуиция предупреждает его и Спока об опасности? И даже если бы можно было бы организовать расследование, кто на базе кроме Спока обладал такими глубокими научными знаниями, чтобы разобраться с компьютерной системой клингонов и их военной техникой?

Все эти мысли промелькнули в его мозгу за несколько секунд. Потом он сказал:

– Ты сможешь попасть на борт этого корабля?

– Разумеется, капитан. Я уже сделал необходимые приготовления для того, чтобы попасть туда в качестве члена технической бригады. Наша деятельность будет ограничена очень небольшим участком судка, но я надеюсь получить доступ к базе данных компьютера.

После долгой паузы Кирк спокойно сказал:

– Мистер Спок, вы знаете, как это называется.

– Поскольку на мне будет форма техника звездной базы, я думаю, что будет правильно назвать это «шпионажем», капитан.

Кирк молчал, быстро взвешивая в уме все возможные варианты и тут же отбрасывая их. Он достаточно хорошо знаком с чужой военной техникой, чтобы понимать всю опасность решительного прорыва в этой области, ведь густонаселенное сердце Федерации находится не так уж далеко. И все же трудно представить себе, что произойдет, если Спока схватят. И отвечать придется не только ему самому, но и тому, кто его послал. Клингоны держат в секрете то, что у них находится на корабле, и неизвестно, на что они способны ради сохранения тайны.

– Мы не сможем выяснить, что они затеяли, пока не узнаем, что они скрывают, – подумал Кирк.

– Мистер Спок, – колебался Кирк, понимая, что риск, на который шел человек, решившийся проникнуть на корабль, ничтожно мал по сравнению с опасностью, которая могла возникнуть, если бы они оставили корабль в покое, но от этой мысли было не легче.

«Если что-нибудь случится, – подумал он, – если Спок не сумеет выйти оттуда, если его поймают в таком месте, где он не имеет права находиться, даже если клингоны только заподозрят, что у него есть другие намерения, кроме технической проверки, то Кирк абсолютно ничем не сможет ему помочь».

– Будь осторожен, – сказал он наконец.

– Шпионаж – это не такое уж простое дело, чтобы им можно было заниматься небрежно, капитан. – ответил Спок, немного подумав. – Я свяжусь с вами в 14.00. Конец связи.

* * *

Внезапно до Кирка дошло, что он смотрит как загипнотизированный на экран своего отсека и на сверкающие на его темном фоне огни, повисшие в центре. Он устало вытер глаза и повернулся к Маккою, который все еще стоял сзади, прислонившись плечом к перегородке, отделяющей зону вокруг пульта от остальной части помещения. Ироничное лицо врача казалось очень усталым при тусклом свете экрана. Кирк спокойно сказал:

– До сих пор я так и не придумал, что можно было еще сделать в той ситуации.

– Ничего, – ответил Маккой.

– Ничего, – горько повторил Кирк, – и если бы я тогда не отпустил Спока, ситуация с этим кораблем вряд ли бы изменилась. Зато Спок был бы сейчас с нами.

Он повернулся к расположенному в углу конвейерному устройству доставки пищи и нажал кнопку «кофе». Она не всегда срабатывала, и порой то, что ему доставляло устройство, больше напоминало жидкость для охлаждения реактора, чем кофе, но сейчас Кирк был не в настроении идти в гостиную или на кухню за чем-то более съедобным.

– Боунз, хочешь кофе? Уже почти пять часов, так что ложиться спать уже нет смысла.

Когда конвейер жутко заскрежетал и произвел на свет чашку с какой-то горячей черной жидкостью, Маккой кисло улыбнулся.

– Не забывай о том, что ты вполне можешь вызвать кого-нибудь из резерва, пока мы доберемся до базы, – напомнил Маккой.

– Передать управление другим, пока я сам нахожусь здесь, и снова смотреть в потолок? – Кирк отвернулся, не сделав из чашки ни, одного глотка и побрел вдоль своего тесного отсека.

– Боунз, скоро я приду в норму, – добавил он более миролюбиво, – не волнуйся.

Маккой напряжено следил за ним, стоя возле пульта. Наконец он произнес:

– Передавал ли Спок какие-нибудь данные? Кирк остановился, повернувшись спиной к двери. Он глубоко вздохнул, и от опытного взгляда Маккоя не ускользнуло то, как неожиданно расслабились напряженные мускулы капитана, обтянутые золотистой тканью одежды. Обычно моложавое лицо Кирка выглядело изможденным.

– Знаешь, Боунз, если бы не эти сообщения, могло бы показаться, что того корабля вообще никогда не было.

Маккой подал ему чашку с кофе.

– Давай, – сказал он, – выпей-ка это, если не собираешься ложиться.

Тебе нужно взбодриться. Я снова зайду через несколько часов и принесу витаминов к завтраку.

Кирк резко вздохнул, издав звук, отдаленно напоминающий усмешку, затем отхлебнул немного темного месива.

– За это время мне нужно решить, что следует сообщить командованию базы, – сказал он, затем, видя, что доктор собирается уходить, добавил: Спасибо, Боунз.

Маккой остановился в дверном проеме, молча изучая его. Он уже сказал все, что мог сказать своим появлением в отсеке капитана в такой час, когда согласно его собственному совету он тоже должен был спать. Поэтому он повернулся и вышел, а Кирк все ходил и ходил, пока не опустился на край койки, ломая голову над сообщениями, которые передал Спок с корабля клингонов.

Как раз тогда на него наконец подействовал филозин – Маккой ухитрился растворить половину капсулы в кофе, когда Кирк отвернулся, – и он, почти не заметив этого, погрузился в тяжелый сон, сопровождаемый мучительными видениями.

* * *

Первое сообщение Спока пришло в то время, когда на борт «Энтерпрайза» поднимались последние члены команды. Кирк рано вернулся в помещение, где останавливались прибывшие на базу служащие, и метался по странным комнатам словно тигр в клетке. Назначенное время связи прошло, прошел еще один час.

Беспокойство не покидало его. Он давно уже вывел на экран своего компьютера изображение транспортного корабля: это был мрачный черный гигант, целая движущаяся гора. Сзади него на небольшом расстоянии Кирк видел военный крейсер «Рапач», прибывший на базу необычайно рано и теперь находившийся на орбите. Он висел в ночном небе словно хищная птица.

Спока все еще не было.

В 15.40 Кирк снова запросил командование базы и узнал, что корабль, перевозящий руду, только что покинул орбиту и полетел по направлению к Эриданову Облаку. В 17.30 Кирк начал отзывать людей с базы, приказав персоналу возвращаться на «Энтерпрайз». Внимательно осмотрев всю станцию в последний раз, он вернулся на корабль и занял свое место на командном посту. Готовя корабль к взлету и взвешивая в уме возможные варианты развития событий, Кирк следил за мерцающими очертаниями Рапача, все еще находящегося на орбите.

«Рапач» – мощный корабль, специально предназначенный для военных действий. Если он заранее приготовился вести сражение на определенном участке, «Энтерпрайз» может здорово пострадать. Но он сам виноват в том, что послал Спока на то транспортное судно, поставив и себя, и Федерацию в неудобное положение. Конечно, сейчас клингоны еще не знают об этом. но если что-то обнаружится… Кто знает, как высоко они оценят свои секреты.

Ему совсем не хотелось думать о том, что они могут обнаружить Спока.

– Мистер Зулу, – спокойно сказал Кирк, – держите курс на Альфу Эридана III.

– Да, сэр.

Рулевой отозвался равнодушным голосом, но Кирк заметил, как сверкнули его черные глаза. Среди членов команды повисло такое напряжение, что его, наверное, можно было измерить вольтметром. Инстинкт, или, как сказал бы Спок, подсознание, говорило им, что внезапное изменение курса, скорее всего, не вызвано командой сверху, за этим явно что-то скрывается.

Сидя на подлокотнике кресла, Кирк изучал обширный массив данных, поступавших на маленький экран. Курс на Альфу Эридана III проляжет параллельно курсу транспортного судна по краям разрушительного поля облака, и корабль Федерации имеет законное право проходить там. Клингоны могут что-то заподозрить, но вряд ли смогут доказать, что «Энтерпрайз» по каким-то причинам преследует их корабль. Если транспортное судно изменит курс, Кирк об этом узнает и войдет глубже в облако. Тогда он сможет либо прекратить преследование, либо поиграть в прятки с каким-то неизвестным оружием в этом запутанном лабиринте смещающихся точек космической навигации, и очень может быть, что сзади окажется «Рапач». Но всеми этими действиями они нисколько не помогут Споку.

Внезапно раздался треск, вызванный помехами, и устройство связи «Энтерпрайза» ожило. Несмотря на искажения, он сразу узнал голос Спока.

Сообщение было предельно кратким:

– Белый карлик, Клару, фактор Тиллимана, Гардиан.

Снова треск и тишина. Вся передача информации заняла не больше двух секунд.

– Что, – начал было Кирк, но Ухура сказала:

– Эта передача пришла из подпространства, со стороны Эриданова Облака, капитан, – крылья ее темных бровей слились почти воедино, – но это не…

– Да, лейтенант, это был Спок. Он на борту транспортного судна клингонов. У него с собой только ручное устройство связи.

– Он мог передать это сообщение по их системе связи через центральный компьютер, – задумчиво сказала офицер связи, – только вот на транспортных кораблях не бывает такого сложного оборудования.

– Да, – мрачно сказал Кирк, – обычно не бывает. Лента у вас есть?

Она нажала клавишу и встала со своего места, чтобы передать ему крошечную катушку.

– Иеман Данли, передайте это шустрым ученым парням, любимцам Спока.

Пусть они прокрутят ее вперед-назад и даже вверх-вниз, если потребуется.

Нужно выяснить, что все это значит, а потом пусть вернут ее мне. Лейтенант Ухура, оставило ли это сообщение след, ведущий на «Энтерпрайз»?

– Нет, сэр. Оно было передано в широкополосном частотном диапазоне и могло предназначаться любому человеку на базе.

– Смогут ли установить, в какой части корабля находится Спок?

Ухура на минуту задумалась, ее длинные пальцы спокойно лежали на пульте оператора. Затем она ответила:

– Не думаю, капитан. Спок мог включиться в компьютерную сеть в любой точке корабля. Но теперь клингонам стало известно, что он находится на корабле, и они будут начеку. Если Спок еще раз попытается передать информацию, его местонахождение будет зафиксировано.

Это стало началом сплошного кошмара. Когда изображение Двенадцатой Звездной Базы стало совсем маленьким и ушло на задний план экрана, Кирк заметил, что «Рапач» сошел с орбиты позади них и начал преследование в самых дальних пределах их устройства ввода изображения, расположившись между «Энтерпрайзом» и сторожевыми постами Федерации. Кирк не покидал командный пост три вахты подряд, вынуждая Маккоя давать ему стимулирующие средства, бесконечно проверяя и перепроверяя местонахождение транспортного корабля, когда его изображение мелькало в различных участках поля ионного облака. Вахтенные офицеры двигались совершенно бесшумно, четко выполняя свои обязанности, но Кирк кожей чувствовал, как натянуты нервы этих людей.

«Энтерпрайз» неуклонно двигался к Альфе Эридана Шик неизвестности…

Кирк понимал, понимали это и все остальные: рано или поздно Спок будет схвачен. Бригада ученых сообщила, что, насколько они могут судить, данные, переданные Споком, совершенно непонятны. Кирк подозревал, что Спок, скрывающийся где-то в лабиринте воздуховодных труб и всевозможных хранилищ гигантского корабля, знает об этом. Ему придется разъяснить все, устроив еще одну передачу данных.

И что тогда?

Хотелось бы знать, насколько важно для клингонов то оружие, которое, вероятно, находится на корабле. Готовы ли они пойти на риск нарушения Органийского Мирного Договора, попытавшись помешать «Энтерпрайзу» сообщить обо всем на базу?

Настолько ли они сильны, что смогут без опасности для себя нарушить договор? Эти мысли очень тревожили Кирка. Возможно, они считают, что смогут оправдать свои действия на том основании, что «Энтерпрайз» сам заварил эту кашу, послав шпиона на транспортное судно.

Если Спок снова начнет передачу информации, его поймают. А если Спока поймают, клингоны воспользуются устройством считывания и анализа человеческой памяти и очень скоро выяснят, кто его послал.

Последняя передача Спока пришла только что. Она была отправлена в широкополосном диапазоне и могла быть предназначена для любого человека на Двенадцатой Звездной Базе. И снова очень короткая всего несколько слов и цифр. Спок передал три числа и вышел из системы связи. Больше от него ничего не поступало.

Прошел час. Два часа. Кирк тупо смотрел на темную блестящую поверхность экрана, на который выводится полученная информация. По экрану бегали цветные точки: светящиеся зеленые обозначали массу «Энтерпрайза» сине-зеленые крапинки меньшего размера в дальнем углу показывали «Рапач», а квадратные желтые очертания, меняющие цвет и форму из-за помех, вызванных облаком, относились к транспортному кораблю.

«Но почему облако? – думал Кирк. – Или клингоны ожидали, что их станут преследовать и решили спрятаться в нем? А, может быть, причина в другом? И действительно ли у них на борту оружие, а не что-то другое?»

В темном углу информационного экрана начали двигаться сине-зеленые точки.

В ту же минуту Зулу доложил:

– Боевой крейсер клингонов максимально увеличивает дополнительное освещение, капитан. Он быстро приближается.

Кирк нажал на кнопку на ручке кресла, предназначенную для связи с военными станциями. Он нажал желтый сигнал боевой готовности.

Вспыхнули огни. Кирк сознавал, что атмосфера на командном посту накаляется все больше и больше. Кончиками пальцев, лежащих на подлокотниках кресла, ступнями ног он ощущал, как предельно внимательно люди готовят корабль к сражению. К сражению, которое неизвестно чем закончится: может поражением, а может быть и чем-нибудь похуже.

– Клингоны сбавляют скорость, но все же медленно приближаются, сообщил Зулу. – Крейсер поднял защитные экраны.

– Поднять защиту! – приказал Кирк. – Лейтенант Ухура, попытайтесь связаться с командованием клингонов, как только это станет возможным.

– Капитан, – обратился Чехов, поглядев со своего поста в сторону Зулу. – Транспортный корабль движется с непонятно большой скоростью.

Думаю, что они уже дошли до пятой и продолжают ее увеличивать.

– Следуйте за ними, – резко сказал Кирк, – Чехов, не теряй их из виду ни в коем случае. Мистер Зулу, держите курс на Альфу Эридана III. Мистер Чехов, сообщите мне, если они изменят скорость или направление полета.

– Капитан, клингоны меняют скорость. Похоже, что они летят уже на седьмой, но ведь транспортные средства, перевозящие руду, не могут развивать такую скорость. И показатели меняются…

Кирк спустился вниз и остановился за спиной у штурмана. Пока он шел, вокруг зловеще мигали огни сигналов тревоги. Транспортный корабль не только увеличивал скорость, но и, что было невероятно, по-видимому, терял свою абсолютную массу.

– Повторите этот расчет, – велел Кирк и взглянул на задние экраны, на которых теперь появились угловатые очертания «Рапача», растущие на темном фоне.

Наверху Ухура, безмятежная словно бронзовый идол, спокойно готовила к бою пусковой агрегат, изучая показатели всех функций корабля, она делала то, что всегда полагается делать перед сражением. Кирк машинально перевел взгляд на операторский пульт ученых я вздрогнул от неожиданности, когда увидел незнакомое лицо.

– Капитан!

Кирк быстро обернулся к информационному экрану. Транспортный корабль исчез.

– Расширьте поиск. Перекалибруйте все, если потребуется.

Русский быстро и уверенно, с ловкостью пианиста, пробежался пальцами по клавишам пульта.

– Ничего, капитан. Нет никаких обломков, никаких останков живых существ, никаких следов антивещества, нет и транспортного корабля.

По маленькому экрану словно кроваво-красный рассвет плясали прерывистые сигналы тревоги.

Чехов ощупывал с помощью чувствительных лучей сенсора облако во всевозможных направлениях. Но нигде ничего не удавалось обнаружить никаких следов транспортного корабля, как будто его и вовсе никогда не существовало. Он просто исчез в тончайших слоях мироздания.

– Маскировочное устройство? – Кирк взглянул на женщину, заменившую Спока за пультом ученых.

Она покачала головой.

– Об этом трудно судить, сэр. Теоретически даже корабль с маскировочным устройством оставил бы след антивещества. Кроме того, на маскировку ушло бы столько мощности, что они не смогли бы даже перейти за порог скорости света, не говоря уже о седьмой скорости. Но в данном случае, учитывая эффект искажений из-за этой штуки, – она махнула довольно-таки изношенным концом щупа в сторону облака, – могло произойти все, что угодно.

Кирк некоторое время постоял молча, глядя на экран через плечо Чехова. Изображение внутренней части облака искажалось все больше и больше по мере того, как они приближались к внешним краям области притяжения карликовой звезды.

– Мистер Зулу, – спокойно произнес капитан, – держите курс на Альфу Эридана III, скорость прежняя.

«Энтерпрайз» находился в состоянии боевой тревоги все время, пока летел к Альфе Эридана III. «Рапач» следовал за ним до самых границ звездной системы, ни разу не подойдя так близко, чтобы его можно было атаковать, а затем развернулся и полетел в направлении далекой Империи Клингонов, явно отвлекая внимание на себя.

А после этого… ничего.

Никаких признаков транспортного корабля, хотя «Энтерпрайз» входил во внешнюю границу облака в нескольких местах на обратном пути к Двенадцатой Звездной Базе и тщательно регистрировал всю поступающую информацию.

Никаких намеков на то, что находилось на борту. Вместе со Споком и кораблем исчезли все ключи к разгадке тайны его груза.

«Наверное, его уже нет в живых», – подумал Кирк, чувствующий себя совершенно разбитым после тяжелого сна. Он взглянул на хронометр. Было начало двенадцатого. Без сомнения, Маккой не только что-то подмешал в его чашку, но и заранее договорился о том, чтобы его заменили на командном посту.

«Если Спок мертв, то его смерть не была легкой», – подумал Кирк.

Как это было похоже на Спока: упрямо следуя логике своего ума, принять столь горькое решение и умереть совсем одному.

По своему обыкновению он покинул их даже не попрощавшись.

И как было похоже на Спока то, что его последними словами, обращенными к ним, были цифры – непонятный ключ к неразгаданной тайне.

Однако Спок считал, что за ответ на эту загадку стоило заплатить жизнью. А клингоны так дорожили своим секретом, что пошли на риск вызвать гнев органиан.

Между тем то, что находилось на транспортном корабле, оставалось где-то в глубинах галактики.

Кирк. неловко поднялся с койки в начал готовиться к посадке.

Глава 2

Тусклым туманным утром по глинистой дороге проскакал всадник.

Эрон Стемпл, возвращавшийся из поселка Олимпия в Сиэтл, ехал, погруженный в свои размышления, почти не замечая бледной красоты туманного утра. Он ощущал острый пьянящий запах сосен, выстроившихся вдоль всего пути словно тихие стражи. Вязкая глина, почерневшая от сырости, приглушала стук копыт. Холод пробирал насквозь и чувствовалось, что вот-вот пойдет дождь. Для Стемпла все эти ощущения были лишь досадными помехами, мешавшими думать. Будучи человеком, лишенным воображения, он по давней привычке старался не замечать того, что не заслуживало внимания. У Стемпла – хозяина единственной лесопилки в этой глуши, на которой заготавливали лесоматериалы для быстро растущего Сиэтла, хватало проблем: нужно было обдумать, куда лучше вложить капитал – в землю или караблестроительную компанию в Сан-Франциско, чтобы потом не пришлось обвинять самого себя в нерешительности.

Так что, когда его лошадь неожиданно в страхе отпрянула, он был совсем не готов к этому. Резко ухватившись за поводья, Стемпл подумал: не померещился ли ему странный звук и вспышка света слева за деревьями. Он повернул лошадь, чувствуя, что ее мускулы напряглись и она готова понести, и мысленно выругал себя за невнимательность. Лошадь отступала назад, бешено натягивая поводья и только когда она успокоилась, Стемпл смог прислушаться и поразмыслить.

В лесу было тихо.

«Слишком тихо, – подумал Стемпл, услышав отдаленный шум воды в проливе. – Ведь всего минуту назад начали петь птицы».

Он осматривал лес, но не находил ответ на эту загадку. Как объяснить эту настороженную тишину? Ведь не из-за того же странного звука, который наверняка не послышался ему, и не из-за сверкнувшей вспышки, которая явно не померещилась ему, между деревьями стало так тихо?

Индейцы? Конечно же нет. Лошадь перестала дрожать. Стемпл попробовал немного отпустить поводья. Хотя лошадь немного потянула в сторону, она явно не собиралась убегать. Где-то далеко запел жаворонок.

В тумане очертания деревьев сливались с высоким ковром из папоротника, покрывавшим крутой холм по сторонам дороги.

Стемпл подумал, что, может быть, та вспышка света была просто отражением солнца от воды, ведь оно уже начало битву с туманом, и лошадь испугалась яркого отблеска.

Но вдруг это индейцы? Хотя какое племя рискнуло бы подойти так близко к поселку?

Бродяги? Стемплу стало не по себе на этой безлюдной дороге, ведь по его костюму из дорогого темного сукна и золотой цепочке часов сразу видно, что он человек обеспеченный.

Он щелкнул языком, подгоняя лошадь.

Где-то слева у подножия холма что-то прошуршало в кустах.

Лошадь вздрогнула, расширив ноздри, но на этот раз Стемпл был готов к любой неожиданности и резко натянул поводья. Когда лошадь остановилась, лес снова наполнился тревожной тишиной.

Там, внизу явно что-то происходило.

Как и все мужчины на территории штата Вашингтон, Стемпл никогда не ездил без оружия. До сих пор ему еще не приводилось расчехлять висящий рядом карабин, да и он совсем не был уверен, что сумеет с ним справиться.

Хотя Стемпл здорово прибавил в весе от сидячей работы, он продолжал считать себя в неплохой форме для сорокалетнего мужчины. Он был крепок и широк в плечах благодаря тому, что с пятнадцати лет тягал тяжелые тюки в доках Бостона. Однако Стемпл не любил встречаться с грубыми и бесцеремонными бродягами, потому что никогда не умел ладить с ними.

Но, может быть с кем-то случилось несчастье? Кто-нибудь, ехавший по дороге до него, попал в переделку? Стемпл тут же отбросил эту мысль. Он внимательно осмотрел папоротник, которым заросла вся гора. Растения нигде не были смяты. По всей видимости, тут давно никто не проезжал. Стемпл осторожно направил лошадь вниз по склону. Животное сделало несколько неуверенных шагов и заупрямилось, прижав уши и широко раскрыв побелевшие от страха глаза.

Стемпл вздохнул, испытывая смешанное чувство досады и любопытства.

«Что же, черт возьми, происходит? – думал он. – Если это все-таки засада, то у тех, кто ее подстроил, было достаточно времени».

Здравый смысл подсказывал ему, что не нужно останавливаться. Но в то же время Стемпл понимал, что если сейчас поедет дальше, то мысленно будет постоянно возвращаться сюда, ломая голову над этой загадкой.

Стемпл вылез из седла, привязал лошадь к молоденькому деревцу, растущему возле дороги, вытащил карабин и стал осторожно спускаться с поросшего папоротником холма. Его одежда намокла от росы и под ногами хлюпала грязь, однако ничего подозрительного у подножия холма не было.

Когда Стемпл обнаружил находку, он сразу решил, что это дело рук индейцев. Но затем… – О боже! – пронеслось в его мозгу. Стемпла охватила паника, и он даже подумал было, не пристрелить ли того, кто лежал без сознания среди листьев папоротника.

И все из-за того, что перед ним лежало совершенно необыкновенное существо. Непонятное, необыкновенное и явно неземное. Темно-зеленая жидкость, вытекавшая из раненого бедра и колена и сочившаяся из ссадин, напоминала человеческую кровь, но была гораздо гуще. Вокруг ожогов на лице и руках обнажился подкожный слой. Сама кожа, приобретшая восковой оттенок от истощения, тоже была зеленоватой, а исцарапанные, покрытые волдырями шрамы на костлявых запястьях производили ужасающее впечатление.

Стемпл никак не мог сообразить, что это за существо и как оно могло здесь очутиться. Нигде на Земле ничего подобного не существовало.

Стемпл осторожно опустился на колени рядом с этим непонятным созданием. Разглядев ужасное лицо, Стемпл понял, что перед ним разумное существо.

«Настоящий дьявол», – подумал Стемпл.

Лицо раненого свело судорогой от невыносимой боли. Темные брови находились гораздо выше, чем на лице человека, уши были какой-то невероятной формы и разного размера. Необыкновенно высоко расположенные скулы белели сквозь натянутую поврежденную кожу.

Внимание Стемпла привлекла странная темная ткань одежды. Ничего подобного он никогда не видел, хотя почти все свое детство провел за швейной машинкой: шил одежду для дешевых магазинчиков в трущобах Бостона.

Ткань пронизывали блестящие металлические нити.

«Это неземное существо, – подумал он. – На Земле нет ничего подобного. И он сильно пострадал. Может быть, умирает».

По опыту своего тяжелого детства Стемпл хорошо помнил, что означают эти запавшие глаза. Он дотронулся до рук и лица раненого и обнаружил, что они холодные и липкие от шока. Затем он нащупал вену на запястье и ощутил слабые редкие толчки.

Хорошо, что у него есть пульс. Значит в этом теле бьется сердце.

Стемпл наклонился и приподнял странное существо за плечи. Тело этого подобия человека весило совсем немного. И все же было нелегко тащить его по мокрым и скользким листьям папоротника вверх по склону холма. Лошадь отпрянула, ощутив непривычный запах пришельца, и Стемпл. чертыхаясь, снова положил свою находку на землю и перевязал рану носовым платком во избежание дальнейших неприятностей. Прошло не меньше четверти часа, пока Стемпл затаскивал громоздкое неуклюжее тело в седло, не обращая внимания на нервозность лошади, и привязывал его словно тушу подстреленного оленя.

Когда Стемпл покончил с этим занятием, вся его одежда оказалась пропитанной потом, грязью и темно-зеленой кровью.

Он уже решил, что будет делать дальше. Возвращаться в Сиэтл не стоило. Ведь и его первой мыслью было уничтожить это чудовище. Среди полуграмотных жителей города обязательно найдутся такие, у кого возникнет это же желание, а другие, хорошенько подумав, придут к такому же выводу.

Да и сам Стемпл далеко не был уверен в том, что так поступать не следует.

Ведь совершено неизвестно, кто это и зачем он очутился здесь, возле дороги в Олимпию – тут может быть несметное число причин. Может быть, за его появлением последует целая цепь событий, которая может быть прервана сейчас, и только сейчас при помощи одного меткого выстрела.

И все же Стемпл знал, что он не из тех, кто смог бы сделать этот выстрел. Были времена, когда ему приходилось лишать крова вдов и сирот, однако всегда существовала черта, за которую он не мог перейти. Поэтому оставалось только везти его в домик на Игл Хед Пойнт. Дом принадлежал Стемплу. Фактически он прожил там две зимы до того, как переехал в собственный городской дом на Шестьдесят Второй улице. Стемпл и сейчас иногда останавливался там, поскольку дом был всего в получасе ходьбы от города. Отсюда можно добраться к дому по окружной дороге. Никто не увидит его находку, если только он не столкнется с людьми братьев Болт, когда будет проезжать возле подножия горы Брайдл Вейл. «И когда я привезу его туда, – подумал Стемпл, вытирая липкий пот с бровей носовым платком, который был не чище его рукавов, – у меня будет достаточно времени, чтобы решить, что с ним делать дальше». Больше Стемпл не позволял себе задумываться ни о чем – он был человеком, хорошо знающим свои скромные возможности.

* * *

Шел дождь.

В Сиэтле вечно идет дождь. Лотти Хэтфилд, утомленная длинной дорогой из города, слушала, как серебристые капли стучат по листьям и стекают с сосновых иголок. Лотти подумала о том, что с тех пор, как она восемь лет назад приехала в этот, тогда еще только начинавший строиться, город, она видела так мало солнечных дней, что если сложить их вместе, то получится не больше года.

Конечно, это хорошо для деревьев и для ее торговли – Лотти продавала спиртное замерзшим промокшим мужчинам, которые целыми днями валили лес под дождем. К ночи в салуне соберется много народу. Но сначала нужно заняться кое-чем еще, если только старый скряга не будет возражать.

Она надеялась на то, что у старого Эрона нет никаких неприятностей. в сероватом свете гаснущего дня струи дождя барабанили по стволам деревьев, словно работала дробильная машина. Во все стороны разлетались брызги. Даже капюшон клеенчатого плаща не спасал: светлая кудрявая челка Лотти промокла и с выбившихся локонов вода стекала на глаза. Устало пыхтя и отдуваясь, скрипя корсетом, Лотти тащилась в своих тяжелых от воды юбках, проклиная Эрона Стемпла за то, что он устроил свое убежище так далеко от города и за все, что только приходило ей в голову.

Целую неделю ее не покидало ощущение того, что происходит что-то неладное. Эрон никогда не имел склонности к отшельничеству. Его нельзя было назвать любителем повеселиться, но салун он посещал каждый вечер, чтобы обменяться сплетнями и узнать новости, которые привез капитан Клэнси из плавания. Один из парней, работавших у Стемпла на лесопилке, сказал вчера вечером, что «старик» вроде бы болен.

«Нет, он не болен», – подумала Лотги, увидев в окнах теплый желтый свет, манивший к себе из-за деревьев. Ведь вчера она видела, как Стемпл возвращался с лесопилки. Он шел раньше, чем обычно, и Лотти обратила внимание на его изможденный вид. Хотя Стемпл был скупым на слова и замкнутым человеком, она сразу поняла по его виду, что случилась какая-то неприятность. Лотти разливала выпивку уже двадцать пять лет и за это время многое повидала.

Стемпл открыл дверь, как только услышал стук, в на мгновение застыл на месте. Падающий из-за его спины луч света тронул золотистые края рукавов белой рубашки Стемпла.

– Лотти – удивленно вымолвил он. Может быть Стемпл думал, что никто не заметит, как странно он стал вести себя, а, возможно, просто считал, что никому нет дела до него.

– Эрон! – отозвалась она, стягивая с головы капюшон.

Немного поколебавшись, он шагнул в сторону, чтобы дать ей пройти в дом, затем взял плащ Лотта и повесил его в пристроенной к дому кухне.

– Что заставило тебя пойти в такую даль? «Эрой плохо выглядит», решила Лотти. На его мрачном лице застыло тревожное выражение, а между низко нависшими черными бровями появилась морщина, которой никогда прежде не было. Когда он провел Лотти в маленькую гостиную и повернулся, чтобы зажечь свет, она заметила большие темно-лиловые синяки на его запястьях, словно какие-то невероятно сильные пальцы пытались сломать его кости.

– Я переживала из-за тебя, – откровенно сказала Лотти. – Ты застрял тут словно медведь зимой в берлоге, и мы не виделись с тех пор, как ты вернулся из Олимшш. Мне показалось, что у тебя что-то случилось.

Эти простые слова настолько тронули Стемпла, что он даже лишился своего обычного сарказма.

– Я… благодарен тебе, Лотти. Но все в порядке. Время от времени у человека возникает желание побыть в одиночестве.

Она не поверила в эту явную ложь.

– Ты что, болен?

Стемпл покачал головой:

– Нет. Нет, у меня… личные проблемы.

При неярком свете лампы, отбрасывавшей огромные тени на стены и потолок, Лотти заметила, что до ее прихода Стемпл читал. «Нельзя сказать, что он читал что-то определенное», – подумала Лотти, обратив внимание на книги, разбросанные по всему письменному столу вперемешку со счетами и финансовыми отчетами по лесопилке. Книги были навалены по всему дому.

Стемпл явно что-то искал, просматривая каждую страницу этих томов.

– Я не хочу совать нос в твои дела, – тихо проговорила она, – но если я могу чем-нибудь помочь, если хоть кто-то из нас может что-то сделать, ты скажешь мне?

Стемпл колебался: ему не хотелось делиться своей тайной, и в то же время он крайне нуждался в помощи. Ему пришло в голову, что Лотти действительно могла бы быть полезной, поскольку она, без сомнения, навидалась всякого в своей трудной жизни: занималась незаконной акушерской деятельностью, оказывала первую помощь рыбакам и лодочникам. Было время, когда Стемпл посматривал на Лотти сверху вниз, как на обычную хозяйку питейного заведения, но жизнь на границе заставила его изменить свои взгляды. Он знал, что у этой симпатичной умной женщины, способной выругать на чем свет стоит британского сержанта морской пехоты, доброе и нежное сердце. Его уже ничем невозможно испугать, а он отчаянно нуждается в мудром совете.

– Даже не знаю, сможешь ли ты чем-нибудь помочь, – проговорил Стемпл со вздохом, – и какая помощь мне вообще нужна. Иди сюда, Лотти.

Он взял ее за локоть и подвел к маленькой двери в крошечную спальню.

Там было почти темно – лампа едва горела. На кровати кто-то лежал под одеялами. Лицо спящего на фоне белых подушек и бинтов казалось каким-то грязно-серым. Забинтованные руки лежали поверх одеяла. Книг тут было еще больше. Тут же валялись разные предметы ухода за больным: обрезки бинтов, испачканные повязки, ножницы. Пахло больницей, травами и мазями. Лотти быстро подняла глаза на Эрона. Его лицо с крупными чертами осветил отблеск камина, горящего в другом конце комнаты.

– Кто это?

Эрон покачал головой:

– Я не знаю. Я нашел его в лесу, когда возвращался из Олимпии семь дней назад.

Лотти зашуршала тяжелыми юбками, сделав шаг в сторону кровати.

– Ни почему ты не…

Стемпл протянул руку к лампе.

– Вот почему.

Он увидел, как женщина затаила дыхание от ужаса.

Когда лампа ярко вспыхнула, Лотти разглядела черты лица этого существа и увидела, какого цвета была кровь, запачкавшая снятые повязки.

Женщина прошептала:

– Господи, нигде на земле…

– Да, Лотти, – спокойно» сказал Стемпл, – в этом-то и вся проблема.

Стемпл прислонился плечом к дверному косяку, сверкнув золотой цепочкой часов, затем огонь лампы потускнел, и его силуэт превратился в большую темную тень. Позади дождь барабанил по стеклу занавешенного окна.

Лотти неуверенно протянула руку, чтобы нащупать пульс лежащего, и тут же в страхе отдернула ее.

– Он был еще горячее, – сказал Стемпл, стоя у нее за спиной, – но температура ни разу не опускалась с тех пор, как прошел первоначальный шок. Похоже, сейчас он спокойно спит, так что, это его нормальная температура. Если его кровь не такая, как наша, то и все остальное должно отличаться, не правда ли? Ну, теперь ты сама видишь, почему я не мог послать за врачом даже если бы он жил не в Сан-Франциско, а ближе.

– Конечно, ты не мог.

Лотти приходилось видеть, как людей линчевали только за то, что их кожа была другого цвета, так что о другом цвете крови нечего и говорить.

– Он что-нибудь говорил?

– Нет, – Стемпл переминался с ноги на ногу. – Я просидел возле его постели уже семь ночей подряд. Иногда он бредил, что-то воображая, наверное, вспоминал, почему оказался здесь, – Эрон поднял свою руку со шрамами. – Он ужасно сильный. Не знаю, о чем он там мечтает, но мне не хотелось бы попасться ему в лапы. Эти раны на его лице и теле не случайны, Лотти, ему их нанесли умышленно. Странно, но во время своих сновидений он не произнес ни единого словам даже не издал ни одного звука.

Эрон подошел к кровати и опустился на колени возле Лотти. Затем он снова заговорил:

– Когда я нашел его в лесу, все листья папоротника вокруг того места были покрыты росой, росой, на которую не ступала ничья нога. А на его одежде не было ни единой капли, кроме того места, где он намочил ее, когда шевелился. Но нигде никаких следов, никакой колеи.

– Но откуда, откуда же он появился?

– Пока что меня волнует не это, Лотти, не откуда, а зачем он здесь.

Она быстро искоса взглянула на Эрона.

– Зачем?

– Да, с какой целью он появился здесь, Лотти?

Эрон указал рукой на странно неподвижное костлявое лицо, обрамленное прямыми черными волосами.

– Кто он и откуда взялся, неизвестно, но на Земле он появился не случайно. Явно не случайно.

– На Земле? – повторила Лотта. – Ты думаешь, что он неземное существо?

Стемпл пожал плечами:

– Я не знаю, что и думать. Но я уверен в том, что люди уже побывали в самых отдаленных уголках планеты, и какие бы странные племена им ни встречались, это все-таки были разумные человеческие существа. И у всех у них, начиная с жителей жаркой Африки и Китая и кончая саамами, кровь красного цвета. Земля – такая же планета, как Марс или Венера. Разве не может быть, что те, другие миры, заселены точно так же, как и Земля?

Лотти хранила молчание, разглядывая лицо лежащего, впервые подумав о нем как о разумном существе, а не о странном чудовище. Пожалуй, можно было сказать, что незнакомец находился во цвете лет: высокого роста, худощавый и темнолицый. Эти гибкие чувствительные пальцы явно не занимались никаким тяжелым ручным трудом. И ему наверняка никогда не приходилось получать по носу. «Он не умеет драться», – подумала Лотти. Она снова повернулась к Эрону, поскольку в ее голове звучал один и тот же вопрос.

– Да, вполне может быть, – медленно произнесла она. – Но как же он смог сюда попасть? Что ему здесь могло понадобиться?

– Это нужно попытаться выяснить, когда он проснется. Меня мучает один вопрос: как насчет других? Других, таких же, как и он: здоровых, не раненых, разгуливающих среди нас. Его волосы такой длины, что если бы он зачесал их вперед, прикрыв кончики своих ушей, то никто ничего не заметил бы. Сколько же их уже бродит среди нас, выдавая себя за людей?

Женщину охватила дрожь, хотя в комнате было тепло.

Стемпл вскочил на ноги и тихо подкрался к окну. За залитым дождем стеклом была кромешная тьма.

– Я даже не знаю, правильно ли я поступаю, спасая его. Если он прилетел оттуда – с Марса или Венеры, – то это представитель совсем другого мира, поскольку в книгах пишут, что каждая звезда – это солнце.

Тогда попасть сюда ему, конечно, было нелегко. И без веской причины никто не стал бы отправляться в такое путешествие, Лотти. То, что раны ему нанесли умышленно, кое-что говорит нам о тех, кто это сделал. Что, если они прибыли сюда с дурными намерениями по отношению к нам, по отношению к нашей планете?