Вольфганг Хольбайн, Мартин Инго

Операция «Мэйфлауэр»

ОТРЫВОК ИЗ: «Истории человечества»

Бонтампа Фицроя, том VII,

издание 4300 г. от рождества Христова

(с любезного разрешения автора)

По численности и мощи кибертеки являются одной из самых влиятельных фракций на территории бывшей Империи. Кибертеки, презрительно называемые членами других фракций «техносами», представляют собой объединение бывших имперских военных ученых, техников, специалистов в области генной инженерии, логистики и вооружений, к которым присоединились остатки имперской армии и флота.

Инициатива этого объединения исходила от группы высокопоставленных техников и военных из окружения бригадного генерала Ирвинга Б. Махорвски, главного техника Империи Карла-Георга Брайтхаупта и специалиста в области вооружений майора Джона Делавера Маккински, которые вначале хотели спасти хотя бы то, что можно было спасти после крушения Империи в 3798 г. от рождества Христова.

В 3812 г. на нескольких все еще боеспособных кораблях, находившихся в их распоряжении, они отступили на планету Шмидехаммер Джей 7 в системе Процион А, которая еще во времена Империи была превращена в грозную космическую крепость и до сих пор находилась в относительно хорошем состоянии. Она послужила им убежищем и сегодня является главной планетой кибертеков.

Из этого, первоначально довольно непрочного, союза в последующие годы сложилось то похожее на государство образование, в которое кибертеки объединились сегодня. Махорвски, Брайтхаупт и Маккински использовали в основном старые имперские структуры и, внеся незначительные изменения, сделали их основой своего общества. В официальном постановлении эти трое назначили себя главами государства и с тех пор, как Святая Троица, определяют историю своей фракции.

Эти трое и сегодня образуют высшее руководство кибертеков, хотя их биологическое состояние вряд ли можно назвать похожим на человеческое, так как поддержание их жизненных функций происходит только благодаря использованию биотехнических вспомогательных агрегатов (на галактическом жаргоне их часто называют государями, составленными из лоскутков).

Цели и намерения кибертеков можно обобщенно сформулировать следующим образом:

Высшей целью является сохранение и защита консервативного государственного образования, в котором продолжает жить память об имперском рейхе.

Высшая цель может быть достигнута только тогда, когда обеспечено превосходство кибертеков во всех технологических сферах. Благодаря объединению кибертекам удалось спасти после краха Империи существовавший высочайший технологический потенциал и сохранить его в новую мрачную эпоху. Таким образом, вплоть до сегодняшнего дня они пользовались самым современным из имевшегося оборудованием, которое постоянно совершенствовали.

Конечно, в течение многих лет нельзя было полностью воспрепятствовать тому, что некоторые технические новинки находили свои пути к другим фракциям, чему особенно способствовали зоны свободной торговли на планетах Санкт-Петербург II, Черная Магия и Алладин. Тем не менее и сегодня разнообразные технологические новшества, неизвестные другим фракциям, тайно разрабатываются в подземных лабораториях кибертеков.

Собственно говоря, сохранение названных главных целей кибертеков не предполагает обязательной космической экспансии. Поэтому вполне логично утверждение, что кибертеки относятся к тем немногим фракциям галактической системы, которые довольно сдержанны в своем стремлении к захватам чужих территорий.

После своего обоснования на Шмидехаммер Джей 7 в 3812 г. в течение двух лет они заняли все пригодные для проживания планеты системы Процион А, соорудили планеты-крепости в других системах, а в остальном ограничились несколькими хорошо укрепленными внешними станциями, которые были необходимы для пополнения определенных ресурсов.

О других экспансионистских устремлениях кибертеков ничего не известно, хотя представители других фракций при каждой удобной возможности распространяли слухи, что кибертеки якобы только и ждут момента, когда остальные фракции нанесут друг другу достаточно большие потери, чтоб уж тогда захватить и подчинить себе всю галактику.

После всего сказанного можно подумать, что кибертеки – это миролюбивая, немного своеобразная группа чудаков, занимающихся высокими технологиями, о которых не стоит и беспокоиться. Однако этому противоречат следующие два аспекта.

Во-первых, чтобы защитить свою сферу власти, кибертеки объявили определенные, весьма обширные области бывшей Империи своей зоной влияния. Из-за большого протяжения этих областей, которые, разумеется, не могут быть признаны другими фракциями, с постоянной и неприятной регулярностью происходят большие и малые военные столкновения между соперниками, причем уже образовались традиционные очаги конфликтов, в которых десятки лет идет непрерывная борьба. Достаточно упомянуть семилетнюю войну с йойодинами за криогенную планету Сизиф, местное население которой сегодня полностью уничтожено, или так называемую «войну поколений» в секторе Смайли, где ядерная «чистка» планеты Фишбаул III, проведенная йойодинами, долгое время была темой газетных заголовков.

Во-вторых, нельзя упускать из виду неизбежный конфликт между кибертеками и фагонами. Обе группы проследуют одинаковые цели в отношении технологии, биотехники и генной инженерии и поэтому зависят от одних и тех же ресурсов. И хотя уже одно это даст достаточно горючего материала для военных конфликтов, положение усугубляется еще больше из-за постоянного нарушения границ сферы влияния кибертеков боевыми отрядами фагонов (см. главу «Фагоны»).

И в-третьих, в глазах кибертеков фагоны являются чужаками, которых необходимо не только всеми средствами сдерживать, но и уничтожить. В последние десятилетия это нашло свое отражение в пользующихся дурной славой рейдах против фагонов, во время которых кибертеки стремились в первую очередь заполучить всевозможную полезную технологическую информацию, а затем уже уничтожить соответствующие бастионы (или сжечь дотла всю планету).

Таким образом, кибертеки представляют собой в принципе неэкспансионистскую фракцию, которая, однако, постоянно находится с кем-то в состоянии войны.

Следствием высокотехнологичного оснащения кибертеков является наличие высокоразвитой и отлаженной военной и армейской системы, которая по праву считается лучшей во всей галактике, хотя кибертеки и не стремятся к извлечению преимуществ из своего постоянного военного превосходства.

Армия кибертеков имеет следующую основную структуру:

Ядро армии составляют разрушители бункеров, сокращенно называемые РБ-частями. Эти подразделения состоят из вооруженных самым современным лазерным и ракетным оружием кадровых военных, которые набираются из других частей с учетом многолетнего опыта и при выполнении минимальной нормы участия в боях. Их тяжелая, местами непробиваемая броневая защита позволяет им передвигаться только с помощью сложных антигравитационных установок и другого специального оборудования, а так как из-за этого их мобильность невелика, то они, как правило, никогда не воюют без поддержки легких и средних частей, хотя каждое из них в отдельности может сравниться по своей мощи со средним танком.

Для поддержки разрушителей бункеров в каждой армии кибертеков есть и другие подразделения тяжелых частей – ото так называемые ОШП (отряды штурмовой поддержки), или вартеки. Они имеют несколько более легкую броню, чем разрушители бункеров, и поэтому более мобильны. У них точно такое же вооружение, за исключением сверхтяжелых лазеров. Подразделения вартеков составляют по численности самую большую часть армии кибертеков, и из них выбираются кандидаты в РБ-части. В бою подразделения вартеков и разрушителей бункеров образуют компактную, тесно взаимодействующую боевую формацию, которая, в свою очередь, также сопровождается и прикрывается легкими соединениями.

Легкие ЧПР (части прикрытия и разведки) состоят из высокомобильных и почти не имеющих броневой защиты соединений, вооруженных только средним и легким оружием. Их задача прикрывать в бою другие части, обеспечивать фланги и заниматься разведкой на поле боя. Для этой цели они оснащены разнообразными оптическими, акустическими и нейрофизическими приборами, предназначенными для выполнения боевых спецзаданий (см. главу «Нововведения кибертеков в области биомеханоидной разведки на поле боя»).

Кибертеков не называли бы «техносами», если бы у них не было подготовлено достаточно сюрпризов для вооружения спецподразделений. Наряду с различными боевыми роботами поддержки и связи, которые, правда, имелись и у других фракций, кибертеки добились громадных успехов в области техники биомеханоидной трансплантации, с результатами которой могли сравниться только наводящие на всех ужас мутанты, выращенные в лабораториях фагонов.

А так как обучение и содержание каждого вартека или разрушителя бункеров связаны с очень большими затратами, то не удивительно, что кибертеки искали пути и средства, с помощью которых можно было бы вновь вернуть боеспособность раненым бойцам. Поэтому сегодня некоторые воины из подразделений вартеков и разрушителей бункеров имеют биомеханоидные части тела. Они оснащены имплантированными оптическими и акустическими усилителями и нейрокибернетическими приспособлениями, а в отдельных подразделениях есть даже киборги-андроиды с самостоятельно работающим искусственным интеллектом на базе нейротрансмиттеров.

В качестве примера этой в настоящее время еще не полностью отлаженной технологии можно сослаться на случай с бывшим командиром роты С (семнадцатой штурмовой группы), который сегодня часто приводят противники технологии киборгов.

Сержант Скьюа В. Септембер – старый вояка и ветеран РБ-частей – во время битвы с фагонами за крепость Родин на Мерсе СХ 12 переоценил защитную силу своей брони и встал на пути кумулятивной гранаты Симпсона. Так как тело сержанта было разорвано на куски, то о его восстановлении не могло быть и речи, сохранили только голову (с накопленным бесценным опытом), которую в специальной лаборатории прирастили к телу киборга-механоида, напичканному всевозможной электроникой.

Последствия проявились в следующем бою сержанта Септембера во время хорошо подготовленной засады у станции Туборг также на Мерсе СХ 12.

Крупное соединение фагонов почти попалось в смертельную ловушку значительно меньшего по численности отряда кибертеков, когда вдруг совершенно неожиданно сержант Септембер выскочил из своего укрытия и, открыв ураганный огонь, бросился на противника. Сражение закончилось для кибертеков настоящей катастрофой, их отряд понес такие большие потери, что оставшиеся в живых были распределены позднее по другим подразделениям. На этот раз от сержанта Септембера не осталось ничего, что можно было бы сохранить…

Глава 1

– …полукристаллический протеин гормональной структуры, который во время климатически обусловленных очень коротких периодов роста на Гандамаке оказывает на клетки активирующее воздействие и позволяет песчаным лишайникам расти с огромной скоростью. Сначала предполагали, что эти белковые соединения несовместимы с клеточной структурой выращиваемых животных субстанций, однако фагонам удалось изготовить активизирующее клетки производное, которое родственно стимулятору роста С 12. Однако исходный продукт этого производного произрастает только на Гандамаке и, по нашим сведениям, не может быть синтезирован даже с помощью передовой биохимии фагонов. Ферментативная структура – …

Генерал-лейтенанту Киндсвугу удалось к своему собственному удивлению разомкнуть полусомкнутые веки и поднять голову. Уже полчаса слушали они доклад, и столько же времени он боролся со сном – и в этом он не был одинок среди тех мужчин, что сидели вокруг большого овального стола.

Здесь был собран штаб управления боевыми операциями ставки верховного главнокомандования флотом кибертеков на Шмидехаммер Джей 7, в системе Процион А. Шел 251-й день 4301 г. от рождества Христова, и это чрезвычайное заседание было созвано для решения важной проблемы. Проблема заключалась в том, как завладеть планетой. Точнее говоря, завладеть планетой при недостатке сил и без необходимой подготовки. Захватить планету, которая к тому же лежала далеко в стороне от собственной зоны влияния и была уже оккупирована йойодинами. Планету, о которой у них не было ни малейшего представления; им ничего не было известно и о численности оккупационных войск йойодинов. И у них оставалось только девять дней – слишком мало, чтобы попусту тратить хотя бы один из них. Слишком мало, чтобы терять хотя бы час на то, чтобы слушать не только невероятно скучный, но и для предстоящих боевых действий совершенно бесполезный доклад.

Генерал-лейтенант Киндсвуг решил, что этого вполне достаточно. Он был старшим по званию из присутствующих офицеров и лучше всех посвящен в военную подоплеку вопроса, однако у пего не было права просто так лишить доктора Меннинга слова. По крайней мере, официально, но чтобы закончить доклад, не обязательно же пользоваться своей командной властью.

Киндсвуг расправил плечи и откашлялся. Это был достаточно понятный кашель – не такой громкий, чтобы быть по-настоящему невежливым, но достаточно громкий, чтобы хотя бы на мгновение прервать монотонный поток слов.

– Все то, что наш уважаемый доктор Меннинг пытается вам сообщить, господа, означает просто-напросто, что нам не остается ничего другого, как захватить Гандамак.

Как и было задумано, остановка доклада дала Киндсвугу возможность самому взять слово и обратить на себя внимание слушателей, а такое заявление гарантировало ему всеобщее внимание присутствующих и в дальнейшем.

Окинув всех коротким взглядом, он продолжал:

– Как вы все хорошо помните, захват Гандамака йойодинами шесть лет тому назад был совершенно неожиданным, так как никто не мог себе представить, что там, собственно говоря, искали наши узкоглазые друзья.

Лица всех присутствующих теперь были обращены только к нему. Никто не обращал больше внимания на доктора Меннинга, который потерянно стоял рядом со своим стереопроектором и, вероятно, безуспешно размышлял над тем, почему никого, кроме него самого, не интересует ферментативная структура песчаного лишайника.

– Итак, мы знаем теперь, что же на этой невзрачной пустынной планете является достаточно ценным, чтобы вести многомесячную борьбу за ее завоевание, и чтобы установить там орбитальную станцию, способную вести боевые действия в космосе. – Киндсвуг сделал короткую, точно рассчитанную паузу. – Во время стычек с фагонами 150 лет стандартного времени тому назад наши войска внезапно столкнулись с несметным числом боевых биороботов, и никто не мог объяснить внезапное увеличение их числа. А так как было невозможно заслать полевого агента в ряды противника, то тогдашний отдел безопасности разработал долговременный план. Большая партия бывших в употреблении, но еще исправных роботов для ремонта и технического обслуживания была предложена фагонам окольными путями якобы для пиратского захвата, и они попались на этот трюк. Ничего другого от них и не ждали.

Раздались отдельные легкие смешки, но тотчас стихли, когда Киндсвуг нетерпеливым жестом попросил тишины.

– Системы роботов были заражены высокоразвитым компьютерным вирусом, который должен был обнаруживать данные по теме создания биороботов и накапливать их в закодированном виде в своих банках данных, пока не удалось бы проникнуть в управление передающих станций и передать собранную информацию в сжатом виде нам. Но так как за все время не было получено ни одного сообщения, то несколько лет спустя проект был прекращен, и все это дело было забыто.

– Что, однако, изменилось около двух недель тому назад, – вставил доктор Меннинг в тщетной попытке вновь обратить на себя внимание и продолжить свой доклад. Но Киндсвуг не позволил этому случиться.

– Спасибо, доктор, я как раз собирался об этом сообщить, – сказал он, бросив на доктора строгий взгляд, и вновь обратился к остальным. – Ровно 17 дней тому назад одна из наших станций наблюдения в системе Росс 154 уловила высококодированный импульс. Расшифровка длилась несколько дней, так как при кодировке был использован старый флотский код, много лет назад вышедший из употребления. После дешифровки полученной информации мы смогли узнать, что в 4120 г. фагоны захватили Гандамак только потому, чтобы получить доступ к местным песчаным лишайникам. Эта э… штуковина, которая добывается из лишайников, позволяет резко повысить производительность труда и скорость роста при изготовлении боевых биороботов, и йойодины, похоже, уже давно открыли это, Поэтому теперь захват Гандамака предстает не только в совершенно ином свете, но он создал и совершенно другую, угрожающую ситуацию. Йойодины контролируют не только снабжение стимулятором роста С 12, но и проводят свои собственные биогенетические исследования. Мы предполагаем, что очень скоро они будут в состоянии сами выращивать «хумшей».

Киндсвуг вновь сделал паузу, чтобы в воцарившемся угрюмом молчании все еще лучше осознали значение произнесенных слов. Каждый из присутствующих знал, что могло означать это известие. «Хумши» – гуманоидные мутанты, как они назывались на официальном жаргоне – были ничем иным, как биологическими боевыми роботами, созданными из плененных противников йойодинов, а иногда даже из их соотечественников. Генетически перепрограммированные и лишенные прежней памяти, они и физически были превращены в настоящие боевые машины, полностью лишенные чувства самосохранения, которые управлялись на расстоянии с помощью отдаваемых им по радио приказов и существовали только для одной цели: уничтожать все, что встанет у них на пути. Если бы йойодинам когда-либо удалось в неограниченном количестве самим изготавливать этих чудовищ то коренным образом был бы изменен баланс соотношения сил. Фракция йойодинов смогла бы начать объявленный еще столетие назад «джихад» для умиротворения, а точнее сказать, завоевания известной части спирали галактики, и никто не смог бы предсказать, в какую сторону склонилась бы тогда чаша весов войны.

– Мы пришли к выводу, что необходимо как можно быстрее взять под контроль Гандамак, и отдел планирования уже подготовил детали операции, которая направлена на достижение этой цели, – так изложил суть своего выступления генерал-лейтенант Киндсвуг.

Раздался приглушенный шепот, но никто из присутствующих не казался особенно пораженным. Все давно уже догадались, по какой причине было созвано это совещание.

– В первую очередь, важнейшей задачей является захват орбитальной станции «Орбита VII» над Гандамаком, чтобы отрезать наземные части йойодинов от снабжения и связи. «Ута» уже получила приказ следовать от Эпсилона Эридана к Дельте Павонис и будет там через пять дней стандартного времени. Корабль имеет незначительные повреждения, но он ближе всех находится к цели. Мы исходим из того, что, несмотря на известную фору, ему удастся захватить станцию. На подлете от Алкахеры соединение, состоящее из кораблей «Индепенденс» и «Девестейшн», но они прибудут в систему Дельта Павонис на день позже, чем «Ута». На «Девестейшне» находятся рота прикрытия и разведки в полном составе и рота разрушителей космических крепостей с достаточным количеством десантных катеров – это наша первая волна. Войска, находящиеся на борту «Индепенденса», имеют тяжелое оружие, они и составят основные силы вторжения.

– По-почему мы не на-нанесем по йойодинам бомбовый удар просто с орбиты, сэр?

Этот вопрос прозвучал из уст адъютанта Клиарли. Его мог задать только адъютант Клиарли, чьи умственные способности, как отмечал про себя Киндсвуг, находились в явном противоречии со звучной фамилией[1]. Он бросил взгляд на небо, которое находилось где-то по ту сторону крыши, в надежде, что какая-нибудь потолочная плитка отвалится и прибьет его адъютанта, но ничего не произошло – наверное, у выскочки из академии был особый ангел-хранитель.

– Итак, послушай, дружок, – если мы сбросим на головы узкоглазых пару камешков, то рискуем промахнуться и только вспугнуть их, – объяснил он со вздохом. Несмотря на наличие сложных электронных устройств наведения, не так уж просто точно поразить цель сквозь 120 километров атмосферы.

– Если же мы возьмем камни побольше, чтобы уж наверняка попасть, то не останется ничего, что имело бы смысл захватывать. Ну, и что из этого следует?

Через несколько секунд напряженных размышлений на лице адъютанта Клиарли вдруг появилось выражение внезапной догадки.

– Мы д-должны послать наземные войска, что – бы у-уничтожитъ йойодинов на месте, генерал.

– Отлично, после того, как и последнему здесь все стало ясно, мы можем продолжать. – Киндсвуг встал, наклонился вперед и, опершись руками о крышку стола, внимательным взглядом окинул всех присутствующих.

– Господа, операция «Мэйфлауэр» началась.

Глава 2

Они пришли вчетвером.

Долин услышала их шаги и голос Ангелочка еще до того, как четверка добралась до душевой, но она была не слишком удивлена. Стычка была предрешена; это должно было случиться, особенно после того, как разгоравшееся несколько месяцев соперничество в последние недели крайне обострилось.

Долин злило только то, что она была настолько неосторожна, что позволила подловить себя именно здесь. Она предоставила Ангелочку определить место и время стычки, в соответствии с этим и был сделан выбор. Но душевая давала преимущества только сопернице.

Прежде всего, она не контролировалась телекамерами, так что у Долин не оставалось надежды, что кто-либо из воспитателей сможет прийти ей на помощь.

Она была одна, но, по существу, она всегда была одна, а не только с тех пор, как попала в интернат Махорвски. Долин была одиночкой, что вовсе не было следствием ее собственного осознанного решения – ей с детства было трудно войти в коллектив.

Возможно, ключ к этому был скрыт в ее происхождении. Не часто случалось, чтобы на Шмидехаммер Джей 7, главной планете кибертеков, подбрасывали детей в возрасте нескольких недель. Но именно это случилось с Долин. Ее нашли рядом с домом для сирот в корзинке с подогревом. Все розыски и расспросы относительно ее происхождения были напрасными, да вообще-то никто особенно и не старался докопаться до истины.

Единственной приметой была табличка с именем Долин, которая висела на цепочке у нее на шее.

Она выросла в сиротском приюте, и уже с самого раннего детства была не такой, как другие дети. Другие, по крайней мере, знали своих родителей и, если даже потеряли их так рано, что не могли о них вспомнить, то хотя бы знали, кем они были.

У Долин все было иначе. Она совершенно ничего не знала – ни кем она была, ни откуда появилась. А так как у нее не было прошлого и была она без роду, без племени, то уже очень рано начала сочинять свою собственную историю. Уже в раннем детстве в своих грезах наяву она рисовала себе самые страшные тайны и интриги, которыми могло быть окутано ее происхождение.

В отличие от других детей в сиротском приюте Долин никогда не мирилась с той ролью, которая была предписана ей обществом. Она была чем-то особенным, в этом она никогда не сомневалась, и из этого черпала силы, которые ей были нужны, чтобы утвердиться – а этих сил ей было нужно очень много.

Долин никогда не считала себя лучше других, скорее, она всегда довольствовалась тем, что просто была другой, но это сделало ее одиночкой, которая часто служила мишенью для насмешек. Уже только поэтому она была вынуждена стараться действительно всегда быть в выигрыше по отношению к остальным: быть более сильной, ловкой и хитрой, чем они.

В первые годы своей жизни девочке приходилось неоднократно менять сиротский приют, так как ее постоянно против ее воли втягивали в различные потасовки или с помощью лжи и клеветы выставляли в дурном свете.

И, когда в шесть лет она наконец попала в интернат, в ее судьбе опять ничего не изменилось. Напротив, враждебность по отношению к ней и жестокость стычек только увеличились.

С одной стороны, это наверняка было связано с почти неутолимой жаждой знаний, которая очень скоро принесла ей славу карьеристки, но главной причиной всех ее проблем была Ангелочек.

Ангелочек!

В свои девять лет – на два года старше, чем Долин – она все еще сидела во втором классе, так как у нее были трудности с чтением, якобы врожденные, но Долин считала, что всему причиной была ее лень.

И тем не менее Ангелочек – или Анжела, как ее звали в действительности – была любимицей всех учителей и воспитателей. Она по праву носила свою кличку. Своим нежным личиком и длинными золотистыми волосами она действительно немного походила на ангела, но это была только видимость. В глубине души она была полной противоположностью ангелу. Как самая старшая, Ангелочек была самой большой и самой сильной в классе, и это преимущество она использовала, чтобы незаметно от взрослых установить в классе жесткую диктатуру.

Кто противился ее воле – жестоко наказывался. При малейшей провинности виновный получал взбучку, но ходили слухи и о настоящих пытках, начиная с ожогов и вырванных ногтей и кончая тяжелыми увечьями.

Долин единственная из всех не покорилась Ангелочку, более того, она даже осмелилась открыто воспротивиться ее диктату и сумела одержать бесспорную победу в первой и пока единственной драке между ними. Та стычка стоила Ангелочку выбитого зуба. Правда, тогда она была одна.

На этот раз она привела с собой подкрепление.

На какое-то мгновение Долин охватил панический страх. Бежать было невозможно, и она подумала, не лучше ли ей где-нибудь спрятаться, но было ясно, что Ангелочек точно знает, где находится Долин. Кроме того, за исключением маленького шкафчика, в котором хранились инструменты уборщицы, во всей раздевалке не было ни одного места, где можно было бы укрыться.

Долин заставила себя успокоиться. Может быть, если все достаточно ловко устроить, у нее еще есть шанс спастись бегством от Ангелочка и ее подручных. Она схватила свою майку, быстро натянула ее и бросилась в душевую. Поспешно открыв все краны горячей воды, она вновь вернулась в раздевалку и притаилась у стены за дверью.

Не прошло и двух секунд, как дверь распахнулась от сильного толчка. Бросив взгляд в зеркало над умывальником у противоположной стены, Долин убедилась, что Ангелочек шла во главе целой команды. За ней следовали Кара, Джелла и Лиц: ее лейб-гвардия, рабски преданная своей предводительнице.

Долин схватила распахнувшуюся дверь и изо всех сил снова захлопнула ее. Ангелочек явно не была к этому готова. Она попыталась инстинктивно придержать дверь руками, но среагировала слишком поздно. Раздался глухой удар, когда пластмассовая дверь хлопнула ее по лбу, а затем крик, в котором слышались одновременно боль и ярость.

Долин снова бросилась в душевую. Как она и ожидала, все помещение заполнилось клубами пара от кипящей воды, бьющей из открытых кранов. Видимость была не более одного метра, и с каждой секундой пар становился все гуще. Долин исчезла в облаках клубящегося пара.

– Вперед, тащите ее сюда! – завопила Ангелочек, полная ярости и ненависти.

– Дерьмо проклятое! Я убью тебя, как только доберусь до тебя, в этом можешь не сомневаться. Чего вы ждете? Хватайте ее скорее.

Долин добралась почти до задней стены душевой, но именно там ее будут искать остальные, значит, отсюда надо поскорее уходить. Если повезет, ей удастся в этих клубах пара незаметно проскочить мимо остальных.

– Закройте сначала эти чертовы краны! – заорала Ангелочек. – Тогда мы хоть что-то увидим.

Стараясь не шуметь, Долин начала пробираться к выходу. У нее было преимущество, так как она была босиком и ее шаги не были слышны, в то время как все остальные были в ботинках.

Долин удалось обойти одну из противниц, так как вовремя услышала ее шаги по кафельному полу, но сразу же после этого она увидела перед собой еще один силуэт. Судя по длинным черным волосам, это была Кара. Долин попыталась вновь скрыться в клубах пара, но Кара уже заметила ее. Оставался только один выход – напасть первой.

Прежде чем Кара успела среагировать, Долин подскочила к ней, схватила за длинные волосы и изо всех сил рванула за них. От боли Кара издала истошный вопль. Долин толкнула ее, и Кара влетела под струи горячего душа. Ее вопли стали еще истошнее.

Долин бросилась прочь. Она знала, что две противницы остались позади нее, может быть, ей удастся добежать до двери, прежде чем другие схватят ее.

Но счастье, на которое она надеялась, на этот раз оставило ее. Когда она добежала до раздевалки, то увидела, что Ангелочек осталась стоять в дверях – скорее всего, совершенно сознательно, чтобы отрезать ей путь к бегству. Ее лицо было измазано кровью. Видно, она довольно сильно ударилась о дверь.

И еще одно обстоятельство вынуждало Долин спешить. Передние души уже были закрыты, пар быстро выходил через открытую дверь, и видимость стала уже почти нормальной. Из-за этого не было никакой возможности незаметно пробраться мимо Ангелочка. Тем не менее Долин попыталась сделать это, так как ничего другого ей и не оставалось. Она вполне допускала, что Ангелочек не побоится убить ее, и даже если этого не случится, то уж калекой они сделают ее наверняка. У Долин сильно забилось сердце. Речь шла о жизни и смерти, она просто обязана была вырваться из душевой, чтобы попасть в ту часть интерната, которая контролировалась телекамерами.

Она помчалась прямо на Ангелочка, которой в последний момент удалось принять оборонительную стойку. Долин знала, что ей никогда бы не удалось сбить с ног более сильную девочку, поэтому в самый последний момент она немного изменила направление и попыталась проскользнуть у Ангелочка под руками, чтобы прорваться между нею и дверной рамой.

Действительно, ее план почти что осуществился. Ей удалось оттолкнуть Ангелочка и почти проскользнуть через образовавшуюся щель, но на этом ее счастье и закончилось.

Она слишком поздно заметила ногу, которую выставила Ангелочек, споткнулась о нее и потеряла равновесие. Беспомощно взмахнув руками, Долин со всего маху полетела на кафельный пол, больно ударившись о плитку подбородком. Тотчас она почувствовала во рту солоноватый вкус крови. Оглушенная, она потрясла головой и оперлась на руки и коленки, но прежде чем успела встать, Джелла и Лиц навалились на нее. Они грубо перевернули ее на спину и прижали руки к полу.

– Вот так, хорошо! – воскликнула Ангелочек. – Только держите ее покрепче.

Позади нее появилась Кара. Ее лицо и руки покрылись красными волдырями, а глаза горели ненавистью. Было видно, что она довольно здорово обожглась. Кара больно пнула Долин ногой в бок и занесла ногу для следующего удара, но Ангелочек удержала ее.

– Не надо спешить, – сказала она. – Малышка свое получит.

Она наклонилась над Долин и изобразила при этом на своем личике сладенькую улыбочку, с помощью которой была способна обвести вокруг пальца почти всех воспитателей.

– А знаешь ли ты, дерьмо собачье, что я тебя с самого начала терпеть не могла? Уже в первый день, когда ты здесь появилась, я знала, что с тобой будут неприятности, И я была права, – прошипела она. – Ты мне выбила зуб.

– Жаль, что только один, а не больше, – прохрипела Долин, хотя и знала, что этим только ухудшает свое положение. Но сдержаться было просто невозможно.

– По крайней мере, хоть несколько дней все были избавлены от твоей мерзкой улыбочки. А так как одна ты боишься связываться со мной, то теперь привела подкрепление.

Ангелочек попыталась дать ей пинка.

Долин ожидала удара и, хотя Джелла и Лиц держали ее за руки, но ноги были свободны. Она отразила пинок Ангелочка, захватила ее ногу своими ногами и, перекатившись на бок, потянула свою противницу за собой. Еще в то время, когда блондинка падала на пол, Долин подтянула ноги и с силой выпрямила их. Пинок попал Каре в коленку, и послышался сухой хруст, как будто сломался гнилой сук.

Раздался душераздирающий вопль, и Кара рухнула как подкошенная. Голень ее правой ноги была неестественно вывернута. Это было так ужасно, что даже Долин была потрясена. Она хотела просто сбить Кару с ног, а не нанести ей тяжелое увечье.

И Лиц, и Джелла были несколько секунд как парализованные, но затем с еще большей яростью обрушились на Долин. Удары и пинки посыпались со всех сторон, они попадали по лицу, по почкам и по груди. Долин почувствовала, как сломалось одно из ее ребер. Ее губы и кожа на лбу были рассечены, кровь залила глаза. Ей казалось, что ее бьют молотом по голове.

Когда ей с трудом удалось открыть залитые кровью глаза; Ангелочек сидела уже на ней и, схватив за волосы, изо всех сил била головой о керамические плитки пола.

В ушах Долин звенели истошные вопли; она уже не знала, были ли это ее крики или вопли Кары. Все потонуло в кровавом тумане, и вдруг она почувствовала, что ее держат уже другие руки.

Испускающая множество ярких лучей лампа была направлена прямо ей в лицо, она слепила ее. Долин никак не удавалось закрыть глаза. В центре источника света находился какой-то символический знак из перекрещивающихся линий в круге.

Больше она ничего не могла видеть, только иногда мелькали руки в белых резиновых перчатках, которые что-то делали с ней.

Долин не знала, что с ней случилось. Что-то было с ее головой, что-то причиняло ей невыносимую боль, и она в этот момент страстно желала лишь одного: поскорее избавиться от этих мучений. Но вместо этого ее страдания становились все невыносимее, пока…

* * *

– Зачем вообще нужна вторая попытка?

Это был голос Маккены, который снова вернул Долин Джоунс к действительности. Он звучал в шлемофоне так искаженно и громко, что лицо Долин исказила гримаса боли, и она инстинктивно подняла руки, чтобы закрыть уши. Это закончилось тем, что ее бронированная правая с механическим грохотом ударилась о шлем. Казалось, этот грохот бесконечно долго эхом отдается в ушах.

Чтобы заглушить свою нервозность и страх перед предстоящим боем, Долин с помощью аутотренинга погрузилась в легкий транс, но, видно, немного перестаралась. На несколько минут она крепко уснула, и, как это часто случалось, ей снова приснился сон о ее жизни в интернате, о которой она никак не могла забыть и по прошествии стольких лет. Во время нападения на нее Ангелочка с ее командой Долин получила тяжелейшую травму головы, которая чуть не стоила ей жизни. Было просто чудо, что у нее после этого не было никаких негативных последствий. После такой травмы она вполне могла оказаться в дурдоме, где до конца своих дней вела бы растительное существование.

Хотя голос Маккены и вернул ее из кошмарного сна к действительности, но только для того, чтобы она смогла констатировать, что эта действительность была или через несколько минут обещала стать еще худшим кошмаром.

Только когда Маккена во второй раз повторил вопрос, Долин догадалась уменьшить громкость своего шлемофона. Голос Маккены стал тише, но все еще был искажен и почти неузнаваем. Долин узнала его только по своеобразному акценту. Уже давно никто не верил, что он действительно родился на Терре, но Маккена продолжал непоколебимо придерживаться этой легенды и изо всех сил старался подкрепить ее, среди прочего, и своим хотя и звучащим нарочито, но хорошо отрепетированным сленгом, к которому он уже так привык, что не смог бы от него избавиться, даже если бы и захотел.

– Потому что это действительно вторая попытка. – Это был голос Ларанжа, намного тише, но как раз благодаря этому более понятный.

– Только не говори, что ты ничего не слышал об инциденте с Гандамаком?

Точно так же, как и она, все остальные уже загерметизировали шлемы своих скафандров, и их лица были скрыты зеркальными забралами. Их можно было узнать только по голосам и по табличкам с фамилиями на шлемах.

– Инцидент с Гандамаком? – Долин даже показалось, что она услышала, как Маккена нахмурил лоб.

– Ты считаешь, что мы уже однажды были здесь? – его голос постепенно вновь стал громче. Или он увеличил мощность своего передатчика, или подошел ближе.

– Ну, расскажи же наконец. Чем все закончилось?

– Все было коту под хвост, не так ли? – сказала Долин саркастически.

– Конечно, все закончилось нашей полной победой. Поэтому мы сегодня снова здесь, разве ты не знаешь?

Два или три человека в шлюзовой камере легкого крейсера «Ута» засмеялись, но только не Маккена. Наверное, он все еще размышлял, была ли эта шутка в его адрес или нет.

В действительности все было далеко не так весело, и то, что стало известным как «инцидент с Гандамаком». оказалось самым крупным поражением в военной истории кибертеков. Любопытство всегда было слабостью Долин, поэтому и на этот раз она не успокоилась, пока не изучила всю информацию о предыстории предстоящего боевого столкновения, которую только можно было получить из различных банков данных без знания специального кода.

Любопытство было именно тем качеством, которое отличало ее от большинства других людей, но до сих пор оно всегда оказывалось очень полезным. Долин не только заканчивала каждый класс лучше всех остальных, с отличием завершила все остальные курсы обучения, но именно благодаря своему любопытству обратила на себя внимание начальства. Долин Джоунс была первой женщиной, которой в 24 года удалось закончить обучение и получить квалификацию кадета боевого подразделения.

Она не знала, действительно ли Маккена интересовался, почему эта операция получила неофициальное название «Вторая попытка», да ей, в сущности, это было безразлично. Маккена был неплохим парнем, но одновременно странным болтуном, имеющим склонность к бахвальству. Для него это была первая боевая операция. Он нервничал, это было очевидно, и говорил так много только потому, что хотел отвлечься и успокоиться.

Но, прежде чем он успел вновь побеспокоить барабанные перепонки Долин, в шлемофонах раздался звонкий пронзительный сигнал, сопровождаемый словами:

– Приказ боевым группам вартеков с первой по третью. До объекта еще девяносто тысяч. Проверить оружие. Доложить о готовности через четыре минуты.

Этот приказ раздался в их шлемофонах, так как внутри корабля еще разрешалось поддерживать радиосвязь.

Пока еще.

Но с того момента, как откроется выход из шлюзовой камеры, и до высадки на «Орбиту VII» в эфире должна царить абсолютная тишина. Если иметь в виду тот звон, что стоял у нее в ушах после переданного приказа, то, казалось, Долин должна была бы радоваться тишине, но это было не так. Из всего неприятного и опасного, что их ожидало, тишина была, вероятно, наихудшим злом.

Никто из них не сомневался в правильности этого предписания, но это ничего не меняло, так как тишина, как ничто другое, действовала на нервы бойцов. Создавалось впечатление, что тишина эта придает что-то материальное той гигантской холодной пустоте, которая поджидала их за пока еще закрытыми воротами шлюзовой камеры.

Не только Долин была охвачена этим страхом Другие чувствовали то же самое. Это и было основной причиной, почему многие из них перед серьезным боем отпускали глупые шутки и на несколько минут забывали о дисциплине.

По изменившейся вибрации пола Долин поняла, что двигатели крейсера выключились, чтобы повысить шансы десанта и не дать противнику обнаружить его на последних километрах подлета к станции. Одновременно погасли все лампочки в шлюзовой камере, и, как она знала, не только здесь, а повсюду на корабле – вместе с почти всеми техническими приборами, которые в какой-либо форме потребляли или производили энергию. Крейсер теперь мало чем отличался от метеорита, летящего по баллистической траектории сквозь космическое пространство, он почти не излучал ни тепловой, ни какой-либо другой энергии. Просто глыба черного пластметалла с выпущенными инфракрасными диссипаторами, которая не оставит ни малейшего следа даже на самом чувствительном пеленгаторе. По крайней мере, она надеялась на это, так как в противном случае…

Долин проглотила комок, застрявший у нее в горле, и прогнала дурные мысли. В противном случае им приготовят горячий прием, вот и все. В ее глазах все это было чистым безумием. Уже с самого начала эта боевая операция все больше и больше походила на акцию смертников, но ее мнение никого не интересовало. Она получила приказ, который постарается выполнить, и не собиралась в целях собственной же безопасности болтать лишнего.

Рядом с ней Маккена, наверно, уже в сотый раз за последние пятнадцать минут проверял магнитное крепление своего лазера. Это также было признаком его чрезвычайной нервозности, которой нужен был выход. Он повернул к ней голову; за зеркальным забралом шлема Долин не могла различить его лица, но в ушах ее еще звучал его нервный голос.

Маккена сделал рукой вопросительный жест. Долин поняла, что он имел в виду, но у нее не было ни малейшего желания продолжать разговор. Она только пожала плечами, демонстративно повернулась к нему спиной и в который раз проверила капсюли-детонаторы – такое же бессмысленное занятие, как и то, чем занимался Маккена, что, однако, не помешало ей еще раз расстроиться из-за результата. Ей дали только шесть капсюлей-детонаторов; вероятно, какой-то идиот считал, что для женщины этого будет вполне достаточно. Во всем же остальном ее оружие было в порядке. Все магазины были под рукой, энергия и давление в скафандре составляли более 98 процентов.

– Докладывает командир второго отделения, отделение к бою готово, – доложил командованию вартеков сержант Дэлвар.

Услышав эти слова, Долин даже слегка вздрогнула, хотя не было никакого повода для беспокойства. Все было настолько хорошо подготовлено, насколько возможно. Они знали свои приказы, их оружие содержалось в безупречном состоянии, и они были сыгранной командой. Даже если Маккена и она были не единственными, для кого этот бой должен был стать боевым крещением, все они так долго тренировались вместе, что у Долин было чувство, что каждого из них она знает уже целую вечность.

Ну, а кроме того, на их стороне было преимущество внезапности, что, пожалуй, было самым важным.

Тем не менее Долин нервничала.

Или, если уж говорить правду, у нее от страха душа ушла в пятки.

* * *

Командор Мачиано взволнованно мерил шагами центральный командный пост крейсера «Ута». Это был здоровый, как бык, мужчина с коротким ежиком непослушных черных волос. По жестким складкам на его лице и энергичному подбородку было сразу видно, что он привык отдавать приказы. Но сейчас он имел не величественный вид, а был, скорее, довольно сильно обеспокоен и раздражен. Наконец он остановился прямо перед Фицманом.

– Ну хорошо, Рой, до сих пор ваш план, несмотря на весь его авантюризм, срабатывал, – произнес он.

– И маскировка тоже. По крайней мере, йойодины не послали еще нам навстречу космические торпеды, так что можно предположить, что они нас пока еще не заметили. Но вы, так же как и я, прекрасно понимаете, что они перестреляют наших ребят там, снаружи, как куропаток, если все это ловушка – на высоте ниже восьми тысяч метров крейсер прекрасно виден на экране любого пеленгатора, независимо от любой маскировки.

Капитан Рой Фицман, командир наземного отряда вторжения, оторвал яростный взгляд от экрана боевого монитора, на который смотрел все это время, хотя там пока еще ничего не было видно.

– Не вы же рискуете своей шкурой там, снаружи, Мачиано. И кроме того, один из моих людей – женщина. И я, так же как и вы, хорошо понимаю, что почти ни у кого из них нет ни малейшего шанса.

– Проклятие, у вас такой вид, как будто я один во всем виноват!

– А вы будете это отрицать? – взорвался Фицман.

– Когда вы получили это задание, надо было ясно дать понять, что у нас на борту нет исправных десантных челноков.

– Но я же об этом, в конце концов…

– Вы об этом упомянули так, между прочим, при этом у них сложилось впечатление, что это не такая уж большая проблема. Возможно, они вообще не придали этому значения, и уж наверняка они не передали это дальше, а вот это, черт побери, уже полностью ваша вина! Вы сами хотели получить это задание, так как вам не терпится вновь покрыть себя славой.

Фицман замолчал и пристально посмотрел на командора, укоризненно качая головой. Теперь сложилась такая ситуация, что они должны взять штурмом орбитальную станцию йойодинов силами всего лишь трех отделений вартеков, которые к тому же большей частью состояли из новичков кадетов – абсолютно безумная затея, которая противоречила любой военной доктрине.

А с другой стороны – возможно, именно это и могло принести успех. Фицман разработал план, это был их единственный шанс выполнить задание. Однако он не строил иллюзий. Уже то, что они вообще так близко подошли незамеченными к станции, было чудом, которое стало возможным только благодаря новой системе маскировки.

Это было первое испытание новой системы, до этого никто не мог с полной уверенностью сказать, сможет ли она действительно ввести в заблуждение локаторы и пеленгаторы йойодинов.

– Но имейте в виду, Мачиано, – добавил он через несколько секунд. – Вы можете быть уверены, это дело я так не оставлю. Если хотя бы с одним из моих людей что-либо случится, вы за это ответите лично.

Мачиано отвернулся и проглотил вертевшееся на языке возражение. Было бы глупо устраивать спор перед самым боем. А кроме того, Фицман был, в сущности, прав, а это самое скверное. Мачиано знал, что ему будет нелегко выпутаться изо всей этой истории. Он уставился на головку микрофона, как будто в ней было скрыто решение, потом со вздохом нажал на клавишу.

– Командор Мачиано, командир легкого крейсера «Ута», в бортовой журнал, 16:42 часа, 256-го дня 4301 года от рождества Христова. Шесть часов тому назад достигли системы Дельта Павонис, находимся на подлете к орбитальной станции «Орбита VII» над Гандамаком. Все системы, за исключением названных отказов, в порядке, до сих пор противником не обнаружены. По всей видимости, новая система маскировки функционирует превосходно. Приняли решение атаковать «Орбиту VII» через внешнюю оболочку силами трех отделений с летательными агрегатами. Расстояние до станции в настоящий момент 32.000. Начинаем операцию в 18.00. Конец записи.

* * *

– Нападение кибертеков на «Орбиту VII»?

Дэй Хо Ташагино, верховный главнокомандующий наземной станцией на Гандамаке со времен захвата планеты армией вторжения йойодинов, недоверчиво посмотрел на своего помощника Сенаи.

– Об этом, во всяком случае, говорится в радиограмме, – пояснил Сенаи. – Нападение вот-вот начнется.

– И никаких намеков о происхождении этого сообщения?

– Нет, Ваше Высочество. Несомненно, оно было направлено нам, но не напрямую, а через ретранслятор, поэтому мы не можем запеленговать основной передатчик. Радиограмму могли отправить как с этой планеты, так и из космоса.

Ташагино погрузился в раздумье. За исключением этого таинственного анонимного сообщения не было никаких признаков предстоящего нападения. Трудно было представить, что кто-то позволил себе такую глупую шутку, но что же еще могло за этим скрываться? Может быть, какой-то предатель в рядах кибертеков пытался таким способом предупредить его?

Ташагино был в затруднительном положении. Должен ли он принять сообщение всерьез или просто проигнорировать его?

– Я сообщу о радиограмме Дэй Хо Нишигумо на «Орбиту VII», – решил он через несколько секунд раздумий.

– Пусть он сам реагирует на сообщение. Пусть примет соответствующие меры. Немедленно связаться с орбитальной станцией.

– Слушаюсь, Ваше Высочество. – Сенаи передал приказ дальше, затем вдруг испуганно вновь повернулся к нему.

– Ваше Высочество, связь блокирована каким-то очень сильным передатчиком помех. Мы не можем связаться со станцией.

Хотя Дэй Хо Ташагино и постарался, чтобы на его лице не дрогнул ни один мускул, это сообщение его потрясло. Оно могло означать только одно, а именно, что полученная радиограмма сообщала правду.

«Орбита VII» была целью нападения, и оно только что началось.

* * *

– Итак, ребята, вы знаете, о чем идет речь. – В шлемофоне Долин отчетливо и ясно звучал командный голос сержанта Дэлвара. – Сейчас радиосвязь будет отключена, после этого в эфире царит абсолютная тишина, пока из командного пункта не поступит приказ, отменяющий радиотишину. Как только эта посудина остановится, откроются ворота, и вы с максимальным ускорением перемещаете свои зады на станцию. Летите зигзагами, как вас учили, и если кто-то даст себя сбить, будете иметь дело со мной! Точки подрыва на внешней оболочке станции, надеюсь, вы уже запомнили, поэтому не буду их перечислять.

Долин с трудом удержалась от замечания, что лучше бы еще раз все основательно повторить. При этой рискованной операции они не могли позволить себе ни малейшей ошибки. Было бы лучше до тошноты пережевывать каждую отдельную деталь сейчас, чем потом страдать от несогласованности действий.

– Как только мы окажемся внутри, в случае сомнения сначала стреляем, а потом спрашиваем, пока ситуация не прояснится, – продолжал Дэлвар. – Ларанж и я пробиваемся через радиальную спицу секции 4 напрямик к центральному командному посту, Джоунс и Пржевальский идут за нами в качестве группы прикрытия, а Маккена вместе с Рамиресом разбирает гравитационный стабилизатор на внешнем переходе второго уровня. Помните, мы должны здесь не фейерверк устраивать, а занять станцию – у вас обоих 4 минуты на гравитационный стабилизатор. А так как у других групп похожая программа, то сила тяжести исчезнет в первые четыре минуты, но это должно быть большим сюрпризом для узкоглазиков, а не для вас. Желаю всем успеха и, если это послужит для вас стимулом, обещаю – если останемся живы, я всех угощаю.

Кому-то последнее замечание сержанта показалось достаточно забавным, чтобы посмеяться. За спиной все называли его «ангел-убийца», но так говорили скорее в шутку, так как под своей выставляемой на всеобщее обозрение грубой оболочкой сержант Дэлвар скрывал мягкое сердце, и за последние восемь недель этой операции он достаточно часто вступался за «своих» новичков. В этом отношении никто из них не мог пожаловаться на свою судьбу. Дэлвар мог быть очень неприятным, если кто-то валял дурака, но во всем остальном на него можно было полностью положиться, с таким бы только космические корабли угонять.

Долин бросила взгляд в сторону Пржевальского. Окончательное распределение группы было единственной новостью, которую сообщил сержант. Возможно, он потому так долго тянул с этим, чтобы понаблюдать, как они будут вести себя накануне боя.

Если бы кто-то из них не справился с нервами и сорвался, то у сержанта еще была бы возможность приставить к такому новичку опытного опекуна или вообще не включать его в состав боевой группы, при этом ему бы не пришлось заново перекраивать состав пар, что в противном случае могло вызвать лишь ненужную неразбериху.

В любом случае Долин была рада, что она оказалась в одной паре с Вальским, как они называли Пржевальского из-за его непроизносимой фамилии. В отличие от нее Петр обладал не только теоретическими знаниями, но и принимал участие во многих боях. И хотя они до сих пор редко разговаривали друг с другом, так как он был тихим и немного чудаковатым человеком, его опыт мог оказаться чрезвычайно важным.

– Командир вартеков обращается ко всем группам, – голос Фицмана вернул Долин к действительности. – Расстояние до станции двадцать четыре тысячи. При восемнадцати тысячах включаем торможение. При семи тысячах откроются ворота шлюзовой камеры. В это время мы уже будем у узкоглазиков на всех экранах, если они, конечно, не спят. Итак, будет горячо, если вы за две минуты не успеете добраться до станции. Примерно столько времени им понадобится, чтобы настроить системы управления огнем. После высадки «Ута» ложится на курс отхода, пока вы не захватите станцию. Сейчас мы отключаем связь и после этого царит радиомолчание, как мы уже договорились. Ах да, и последнее: удачи вам, ребята!

– Как раз она-то нам и понадобится, – пробурчал Маккена, прежде чем связь была прервана.

Долин еще раз проверила замок страховочного ремня, чтобы при торможении не потерять баланс. Несмотря на технический прогресс, нейтрализаторам прижимной силы требовалось несколько долей секунды, чтобы среагировать на изменение силы тяжести. Она посмотрела на створки ворот, которые после торможения должны были мгновенно распахнуться и открыть их взору «Орбиту VII». Она слышала лишь собственное прерывистое дыхание. Не оставалось ничего другого, как просто ждать.

Долин судорожно сглотнула и попыталась в последний раз представить себе, как будет протекать ее первый бой. Во время обучения их готовили к боям в самых разных условиях, но от этого было не легче. Она прикусила нижнюю губу и так сильно сжала рукоятку лазера, что у нее заболели пальцы.

Как и ожидалось, когда начался тормозной маневр, все почувствовали ощутимый рывок, прежде чем сработали нейтрализаторы прижимной силы.

Пржевальский повернулся к Долин и протянул ей правую руку с поднятым вверх большим пальцем – наверное, под шлемом он еще и улыбался. Она попыталась уверить себя в этом, чтобы подавить охватившую ее панику. Тут же ворота распахнулись, и сменяющие друг друга с калейдоскопической быстротой события не оставили места для мрачных мыслей.

Глава 3

Дэй Хо Нишигумо, исполняющий обязанности коменданта летающей над Гандамаком орбитальной станции «Орбита VII», бросил взгляд на дисплей бортового времени своей каюты. Пора было начинать обычный инспекционный обход.

Он пристегнул к поясу оба меча, ношения которых по традиции удостаивались только йойодины высшего ранга, но которые во время боя были запрещены, так как скорее мешали их обладателю, чем помогали. Дэй Хо расправил плечи и бросил придирчивый взгляд в зеркало, чтобы убедиться, что мундир сидит безупречно. Поседевшие виски свидетельствовали о более чем тридцатилетней службе в вооруженных силах, службе на благо йойодинов. И он постарается с честью отслужить оставшиеся десять лет, как этого требует насчитывающий несколько столетий обычай их семьи, даже если эти годы придется заполнить такой рутинной работой, как руководство орбитальной станцией.

Дэй Хо покинул свою каюту, ответил на приветствие часового у дверей и повернул на внешнем переходе направо, чтобы попасть в центральный командный пост. Когда он дошел до поворота к радиальной спице, раздался сигнал тревоги. Нишигумо охватил страх, но он не показал виду и только ускорил свои шаги, так как согласно многообразным правилам кодекса чести, далее в такой ситуации для человека его ранга и занимающего такой пост, побежать – означало неминуемо потерять лицо.

Внешнее спокойствие, которое он излучал, не соответствовало, однако, его истинному состоянию. На душе у него кошки скребли. Существовало много всевозможных причин для подачи сигнала тревоги, и ни одна из них не была особенно приятной. В последние годы на «Орбите VII» было довольно спокойно, но не надо быть пророком, чтобы понимать, что такое состояние не может продолжаться вечно. Рано или поздно одна из галактических фракций должна была узнать о том, что произошло на Гандамаке. Тем не менее Нишигумо надеялся, что время для этого еще не наступило и причиной его тревоги было не нападение вражеской армии, а что-либо другое.

Однако этому желанию не суждено было исполниться. Инстинктивно он почувствовал это еще до того, как вошел в центральный командный пост, где царила взволнованная суматоха. Нишигумо поспешил к дисплею сканера, но на этот раз он не так хорошо владел собой, и на какое-то мгновение на его лице мелькнуло удивление, когда он взглянул на монитор.

То, что предстало его взору, было просто невероятно.

Он растерянно уставился на легкий крейсер, находившийся сейчас в непосредственной близости от орбитальной станции.

– Как такое могло случиться? – набросился он на одного из дежурных офицеров. – Почему только сейчас была поднята тревога? Вы что, спали, почему никто не заметил приближения крейсера раньше?

– Он… он вдруг появился на экране, – воскликнул один из вахтенных офицеров.

– Прыжок через гиперпространство?

– Нет, Ваше Высочество, мы не зарегистрировали никаких сотрясений. Кроме того, было бы невозможно вернуться в нормальное пространство так близко от планеты.

– Но, в конце концов, должно же быть какое-то объяснение!

– Все было так, как я сказал. Корабль совершенно внезапно появился на наших экранах, и мы…

– Из этого происшествия будут сделаны выводы, – резко оборвал его Нишигумо. Он тоже не мог представить себе, что его подчиненные действительно допустили такую невероятную халатность. Однако причины происшедшего выяснятся в ходе последующего расследования. Сейчас предстояло заняться более важными делами.

Он бросил взгляд в сторону офицера артиллерийско-технической службы Кугами, который уже привел в боевую готовность тяжелые пусковые установки. Вот-вот должны были появиться боевые расчеты – тогда командир вражеского крейсера почувствует, что ему не поздоровится, если он с враждебными намерениями приблизится к станции великих йойодинов.

Внимательно вглядевшись в экран, он пораженно нахмурил лоб. На дисплее появилось более дюжины маленьких точек, которые отделились от обнаруженного крейсера и с большой скоростью приближались к станции. При этом они двигались, постоянно меняя курс.

Нишигумо выпрямился.

– Выдвинуть автоматические батареи, режим автоматического поиска цели, после захвата цели открывать огонь без команды, – приказал он. – Немедленно установить в каждом переходе посты, по два человека из резервной команды!

После того, как его приказ был повторен, он вновь повернулся к монитору и задумчиво посмотрел на экран. Он спрашивал себя, что же собирались делать «техносы».

* * *

Не успели внешние ворота шлюзовой камеры полностью скрыться в полу ангара, а сержант Дэлвар уже отстегнул свой ремень и оттренированным прыжком катапультировался в космическое пространство. В течение нескольких секунд второе отделение в полном составе последовало за ним.

Сразу после прыжка Долин на какое-то мгновение отвлеклась, когда увидела «Орбиту VII». Имеющая форму веретена станция, парящая над большим бурым шаром Гандамака, представляла собой величественное и одновременно угрожающее зрелище. Что случится, если она пролетит мимо станции и ее унесет в космическое пространство? – мелькнула у Долин мысль. Достаточно ли у ее реактивного ранца энергии, чтобы она могла повернуть и вернуться на станцию? Она отбросила эти мысли. Если сконцентрироваться и не допускать ошибок, ей нечего будет бояться.

Маккена помахал ей рукой и стартовал, оставив за собой маленькое, едва различимое облачко реактивных газов. Долин тоже нажала на стартер своего ранца и последовала за ним. Сразу за ней парил Пржевальский. Слева и справа от нее в свете Центрального созвездия вспыхивали короткие отраженные блики – остальные из их боевой группы.

Долин летела по прямому курсу к станции, и уже можно было различить отдельные детали внешней оболочки. Она немного скорректировала свой курс, чтобы попасть в намеченную точку встречи на внешнем крае второго уровня.

Они уже пролетели добрую треть пути к вращающемуся веретену станции, когда первая пусковая установка открыла заградительный огонь. Какую-то долю секунды был виден тонкий зеленоватый луч, который, однако, не попал в «Уту». Крейсер уже давно лег на курс отхода и быстро удалялся.

Сразу за этим еще одна батарея открыла огонь по «Уте», но с тем же успехом, что и первая. По членам же боевой группы огонь пока еще не открывался, а между тем три отделения уже преодолели более половины пути. У Долин забрезжила слабая надежда, что йойодины вообще не заметили высадку группы захвата, но через несколько секунд она погасла, когда на внешней оболочке станции образовалось множество маленьких отверстий, из которых показались стволы орудий.

Едва осознав опасность, она рванула ручку управления вниз, вошла на какой-то момент в штопор и в отчаянии попыталась, несмотря на резкое изменение направления движения, выдержать курс на станцию.

Мгновение спустя, автоматические батареи открыли огонь, и Пржевальский исчез в быстро рассеявшемся облаке в том месте, где только что находилась она. От ужаса Долин вскрикнула, но из-за выключенной связи этот крик затих неуслышанным в ее шлеме. Пространство вокруг нее закипело от взрывов, когда скорострельные батареи с бешеной скоростью выпустили еще один залп.

У Долин уже не было времени смотреть на остатки группы вторжения. Все внутри нее сжалось от панического страха, и только натренированные во время обучения рефлексы спасли ее, и она не разделила судьбу Вальского, а продолжала, закладывая крутые виражи, мчаться к станции. Как и у всех остальных, у нее не было защитного экрана. В этой операции речь шла в первую очередь о быстроте; соответствующие защитные устройства могли им только помешать, да и пользы большой от них бы не было. Отражающие экраны защищали или только от лучевого, или только от ракетного удара, а на станции у йойодинов было достаточно самого разнообразного оружия, так что они могли выбрать подходящее для данного боя. Абсорбирующие экраны, защищавшие от обоих типов оружия, еще не поступили на вооружение.

Без соответствующего защитного снаряжения у Долин оставался один-единственный шанс – лететь как можно быстрее и неравномернее.

Оставалось полтора километра. Как сумасшедшая нажимала она кнопки управления своего летательного аппарата, чтобы противник не мог рассчитать ее курс.

Одна, две, вниз – одна, влево – одна, две – влево – одна, вверх – считала она секунды и непрерывно меняла курс.

Одна, две, вниз – одна, две, вправо – одна, вниз – она не могла ни в коем случае более двух секунд лететь одним и тем же курсом, иначе ее обязательно бы накрыло, но Долин и не могла каждые две секунды равномерно менять направление, в этом случае ее бы тоже быстро засекли. При смене курса ни в коем случае не должна была просматриваться какая-либо закономерность. Все должно происходить чисто инстинктивно, как в генераторе случайных чисел компьютера, чтобы нельзя было заранее вычислить, где она окажется в следующее мгновение.

Повсюду вокруг нее тьма космоса озарялась взрывами. Долин не знала, сколько членов их боевой группы было уже убито, у нее не оставалось ни секунды времени, чтобы оглядеться. Одна, направо – одна, две, направо – одна, вверх – еще триста метров, и все позади…

Менее чем в двадцати метрах от Долин взорвалась граната, и один осколок попал в летательный аппарат.

* * *

Дэй Хо Нишигумо с трудом подавил свой гнев, хотя и без кодекса чести знал, что это чувство было неподобающим, а что в такой ситуации оно могло только усугубить неприятности, особенно, если он допустит, что гнев захлестнет его разум. Однако это стоило ему немалых усилий.

Крейсер кибертеков выполнил маневр отхода и так умело, что они до сих пор еще ни разу не смогли накрыть его залпом. Он удалялся все дальше и дальше от станции. Еще немного, и корабль будет вне зоны досягаемости их ракетных установок.

– Что со связью?

– Она все еще блокируется крейсером, – доложил офицер связи. – Как спецсвязь, так и обычная радиосвязь. Более или менее надежно можно переговариваться не более одного километра от станции.

Нишигумо коротко кивнул и продолжал следить по монитору за ходом пока довольно односторонне протекающей космической битвы. Прошло некоторое время, пока он понял, что все это могло значить. Если «техносы» хотели бы уничтожить станцию, они бы послали больше кораблей, а не один легкий крейсер; который к тому же даже не сделал попытки их обстрелять, а ограничился лишь тем, что блокировал системы связи.

Ключ к решению этой загадки был в крошечных объектах, которые высадил крейсер. Сначала Нишигумо принял их за космические мины или что-либо похожее, и только потом он понял, что речь шла о людях, и с этого момента все стало ему ясно. «Техносы» совершенно не собирались уничтожать станцию, они хотели ее захватить! Вместо того, чтобы послать к станции абордажные команды в космических челноках, командир кибертеков послал группу захвата в легких скафандрах с реактивными ранцами. Из-за этого они были значительно более уязвимы, практически у них вообще не было никакой защиты. Однако это компенсировалось высокой степенью маневренности.

Если бы для подлета им требовалось преодолеть большее расстояние, то, несмотря на скорость, их относительно легко можно было бы сбить. Но, поскольку крейсер все же сумел незаметно подойти вплотную к станции, все выглядело совершенно иначе. Причем Нишигумо вынужден был признать, что часть вины лежит и на нем. Просто он слишком поздно понял опасность, что, однако, в данных обстоятельствах не являлось упущением, не было результатом неправильных действий, за которые он должен был бы нести ответственность. Только ясновидящий мог бы раньше разгадать план «техносов».

Но фактом оставалось, что нападавшие уже прошли половину пути, прежде чем он открыл по ним огонь. На таком близком расстоянии точность стрельбы сконструированных для ведения дальнего боя орудий была значительно ниже – и она уменьшалась с каждой секундой, по мере приближения противника к станции. Чтобы еще больше затруднить прицеливание, десантники летели зигзагами, а так как они использовали при этом ручное управление, было невозможно рассчитать их курс. Соответственно низкой, несмотря на компьютерную наводку, была и доля попаданий автоматических зенитных батарей. За все время на мониторе погасли только две точки из восемнадцати.

Остальные непоколебимо продолжали приближаться к станции, пока наконец не вошли в «мертвую зону», недосягаемую для орудий.

Нишигумо обвел взглядом центральный пост. Лица большинства присутствующих были обращены к нему; все ожидали его приказаний.

– Станцию атакует отряд «техносов», мы должны подготовиться к бою в безвоздушном пространстве, – сказал он громко.

– Кугами, выдать всем постам скафандры! Команды ракетных установок остаются у орудий; орудийные башни задраить. Большего мы пока ничего сделать не можем. Я требую, чтобы каждый отдал все. За йойодинов!

Пока офицеры передавали его приказы по команде, Нишигумо вновь повернулся к монитору, Маленькие точки исчезли, нападавшие находились вне зоны видимости пеленгаторов, и теперь они пытаются как-нибудь проникнуть в станцию.

Как только им это удастся, наступит момент решающей битвы.

* * *

Сержант Дэлвар приземлился на внешней оболочке станции с металлическим лязгом, который передался через скафандр и эхом отозвался у него в голове. Рядом с ним мгновение спустя приземлился Маккена. Рамирес, который достиг цели первым, махал им невдалеке рукой. Он уже нашел намеченную точку подрыва.

Дэлвар перевел дух. Казалось, огонь зенитных батарей длился вечно, хотя в действительности он продолжался менее двух минут. Он огляделся вокруг и увидел Ларанжа, которого снесло немного дальше и который теперь с помощью легких импульсов своего реактивного ранца двигался вдоль утолщения кольца по направлению к ним, озабоченный лишь тем, как бы вновь не попасть в сектор обстрела орудий. Автоматические батареи молчали, так как не было целей, по которым они могли бы вести огонь, но йойодины были предупреждены. Нельзя было терять ни минуты.

Пржевальского они сбили, Дэлвар видел это собственными глазами, но где же Долин Джоунс? Дэлвар нигде не мог обнаружить ее. Или в нее тоже попали, или она не справилась с управлением и пролетела мимо станции. Обе возможности означали, что она с большой долей вероятности была мертва. Короткая, но острая боль пронзила Дэлвара. Только в его отделении двое погибших, это был страшный итог, и он еще не знал, как обстоят дела в других отделениях.

При такой самоубийственной акции, как эта операция, с самого начала надо было учитывать возможные потери, но Дэлвару никогда не удавалось оперировать только такими тактическими понятиями. В первую очередь, Пржевальский и Джоунс были для него двумя молодыми людьми, которых он знал несколько лет, которых он многому сам обучил, которые ему доверяли и за которых он нес ответственность.

Особенно его тронула судьба Джоунс. Ему нравилась молодая женщина и ее открытый, дружелюбный характер. Она была не только мужественной, но и интеллигентной, а во многих областях и очень одаренной. Наверняка она могла бы сделать блестящую карьеру. И то, что именно она должна была оплатить жизнью свое участие в самом первом бою, было особенно несправедливым ударом судьбы.

Но сержант Дэлвар понимал, что сейчас был не самый подходящий момент для сентиментальных размышлений. Он должен был отложить свою скорбь о Пржевальском и Джоунс на более поздние времена, иначе очень скоро он может сам разделить их судьбу. Это была реальность войны.

Медленно переставляя ноги, чтобы не потерять контакта с металлической внешней оболочкой станции, Дэлвар прошел несколько метров, отделявших его от Рамиреса, который уже заложил свои капсюли-детонаторы у ворот запертого изнутри выхода для технического обслуживания станции. Коротким жестом сержант приказал Маккене и Ларанжу уйти в укрытие, прежде чем сам последовал их примеру, держа наготове свое оружие.

Рамирес активизировал детонаторы. Взрывом, еще больше усиленным внезапной декомпрессией, ворота были выброшены в космос. Дэлвар первым бросился в открывшееся отверстие, стараясь при этом не повредить об острые края ворот свой скафандр. Он плавно опустился внутрь станции, где искусственная сила тяжести захватила его.

Глава 4

Времени для раздумий не осталось, Долин действовала совершенно инстинктивно. Еще прежде, чем она вообще в полной мере смогла понять, что же произошло, девушка, повинуясь какому-то неосознанному рефлексу, резко изменила курс, чтобы использовать для торможения последний импульс поврежденного летательного аппарата.

Следующий залп прошел над самой ее головой, но взрывы прогремели уже на безопасном расстоянии. Через несколько секунд аппарат окончательно вышел из строя, но ее скорость составляла всего лишь несколько метров в секунду, и она падала прямо на нижнюю часть центральной оси станции. К счастью, Долин уже настолько приблизилась к станции, что находилась в мертвом пространстве зенитных батарей. В противном случае она бы стала легкой мишенью. Долин облегченно вздохнула, когда поняла, что орудия не смогут ее больше достать. Как видно, не было бы счастья, да несчастье помогло.

Помогая себе руками, она так изменила положение тела, чтобы двигаться к станции вперед ногами, и включила магнитные пластины на подошвах. Несколько секунд спустя она почувствовала, несмотря на небольшую скорость, довольно чувствительный толчок, когда ее ноги коснулись центральной оси станции. Она учащенно дышала и какое-то время все еще боялась потерять равновесие и сорваться в пустоту, однако магнитные подошвы прочно держались за металлическую внешнюю оболочку.

Долин осмотрелась. Хорошо, что у скафандре не вышла из строя система вентиляции, иначе бы у нее давно пот залил глаза.

Испуганно она констатировала, что потеряла свои капсюли-детонаторы – они отстегнулись или во время попадания осколка в летательный аппарат, или во время последовавшего за этим штопора. К тому же, нигде не было видно никого из их группы. Хотя она и сохранила примерное направление движения, но приземлилась довольно далеко от запланированного места встречи. Слава Богу, она была еще жива, а это главное.

И еще у нее был ее лазер.

Долин проглотила комок, застрявший в горле, но справилась с искушением прервать радиомолчание. Недалеко от себя она обнаружила телекамеру, которая выдвинулась из оболочки станции и была направлена прямо на нее. Первым же импульсом из своего лазера она разрушила камеру, однако не было сомнений, что йойодины ее уже обнаружили. Надо было как можно скорее исчезнуть отсюда. Ей оставалось или скорее найти остальных, или каким-то другим путем проникнуть на станцию и действовать там на свой страх и риск.

Долин двинулась вдоль внешней оболочки, которая поднималась в направлении центральных кольцевых плоскостей.

* * *

Дэй Хо Нишигумо резко обернулся, когда раздался еще один сигнал тревоги. Одним взглядом он охватил сообщения, поступившие на центральный дисплей. В секции 4 из-за взрыва произошла декомпрессия, но автоматические предохранители тотчас герметически перекрыли примыкавшие секции.

Не было сомнения, что означало это сообщение. Непосредственная атака кибертеков началась, через секцию 4 они проникли в станцию.

Но Нишигумо был полон решимости устроить им горячий прием.

– Кугами, направить всех, кто надел скафандры, в секции 3 и 5; все, кто там сейчас находятся, должны немедленно очистить их и отступить в направлении центрального поста.