Вольфганг Хольбайн

ЛУНА ХАДРИАНА

ИСТОРИЯ ИМПЕРИИ

Предлагаемый Вашему вниманию обзор исторических событий дает, хоть и в сжатой форме, возможность читателю проследить за основными этапами в истории прошедших столетий. Данный материал взят из произведения «Бантами, Фицрой: История человечества. Том I-VII; Издание 4300 г. н.э.» с любезного согласия автора.

2144 год н.э. день 155

По случаю сессии так называемого «Кружка 5Д», состоявшейся на «Да Винчи IV», одной из лунных колоний, Жан-Пьер Легран впервые представил на суд общественности свою «Теорию гиперстабильной квантовой механики в подчиняемых непрерывностях». Основным постулатом этой теории являлось утверждение, что с помощью пятимерного поля якобы возможно «спроецировать» атомарные энергетические структуры и заставить их появиться в некоем нулевом времени в совершенно иной тачке пространства, то есть совершить так называемый «гиперпространственный прыжок», который уже на протяжении длительного времени был одной из излюбленных тем писателей-фантастов и авторов сценариев научно-фантастических фильмов прошлых столетий. Высмеиваемый коллегами-специалистами и никем не принимаемый всерьез, Легран все же сумел в лице фирмы «Сонтэй инкорпорейтед» найти спонсора для постройки первого «Генератора Леграна».

2147 год н.э., день 054

Создана первая модель корабля, оснащенная генератором Леграна, который получил название «Сонтэй I». Джозеф Московец, бывший Первый пилот так называемых «Земнокосмических сил», бесследно исчез со время первого испытания генератора Леграна вместе с опытной моделью в плазменном огненном шаре. К этому времени теория Леграна была уже достаточно известной, чтобы послужить поводом для дискуссий в среде серьезных ученых.

2147 год н.э., день 091

Митчел Уоррингтон, руководитель института теоретической вычислительной бионики на Марсе-Эпсилоне, изложил свой вариант теории Леграна, согласно которому возможность контроля за «проецированием» энергетических структур может происходить лишь вне гравитационных полей определенной мощности, любая же другая попытка неизбежно ведет к возникновению неконтролируемой ядерной реакции. Поскольку эта теория позволяет усыновить хотя бы одну из причин неудачи, постигшей «Сонтэй I», корпорация «Сонтэй» решилась на постройку нового образца под названием «Сонтэй II».

2149 год н.э., день 320

Корабль «Сонтэй II» стартовал с космической базы Веста по трансплутоновому курсу. Через 268 часов командир корабля Луиза Кимберли рапортовала о том, что запланированная точка перемещения достигнута. «Сонтэй II» исчез с экранов радаров вместе со всей командой в результате расщепления, вызванного «Генератором Леграна-Уоррингтона», но нигде, однако, не появился, в том числе и в предусмотренном планом эксперимента месте. Это послужило причиной ликвидации корпорации «Сонтэй».

2150-2193 гг.н.э.

Проект создания генератора Леграна-Уоррингтона, после одного из секретных совещаний в Нью-Фриско совершенно неожиданно был переведен под непосредственное подчинение ТСП под кодовым названием «Попрыгунчик». В то время как одновременно продолжались работы по заселению Марса и расширению колоний на Юноне и Церере, они не прекращались и в отношении дальнейшего усовершенствования «Генератора Леграна-Уоррингтона», в особенности его систем управления, поскольку уже построенные и модернизированные экспериментальные корабли (с «Терры I» по «Терру XII» включительно) постигла та же участь, что и легендарный «Сонтэй II». Осуществление проекта «Попрыгунчик» продолжалось, несмотря на потери в людских и материальных ресурсах, поскольку его авторы не сомневались в конечном успехе дела, которое могло предоставить человечеству уникальную возможность проникновения в межзвездное пространство. Первый успех с кораблем «Терра XIII» в 2187 году н.э., когда был достигнут контролируемый прыжок на 2,4 световых минуты, вдохновил его создателей на продолжение научных экспериментов.

2193 год н.э.

Спутник связи на трансплутоновой орбите смог принять весьма слабые и сильно искаженные сигналы, точнее – обрывок радиопереговоров командира корабля Луизы Кимберли, имевший место в 2164 году н.э. в районе системы Ши Драконис, Содержание его было засекречено, но есть предположения, что воздействие галактической гравитационной константы на эффективную полевую мощность «Генератора Леграна-Уоррингтона» до сих пор рассчитывалась по неправильной методике. Это в свою очередь приводило к облучению механизма управления, предназначавшегося для точного определения координат и управления генератором, настроенным на точные замеры галактических гравитационных полей. Кораблю «Терра XV» под командованием Любомира Возняка удалось уже в том же году при помощи усовершенствованного механизма управления совершить прыжок в нулевом времени через четыре световых года в систему Альфа Центавра и вернуться. Отныне человечество имело доступ в межзвездное пространство, а командир корабля был удостоен медали.

2195 год н.э., день 18З

Первые три корабля нового объединения под названием «Корпус земных исследователей» (сокращенно КЗИ), оборудованные генератором Леграна-Уоррингтона последней модели и усовершенствованными системами управления, стартовали в направлении Альфы Центавра, Эпсилона Эридана и Альтаира. Эти первые «исследователи космического пространства», как их высокопарно называли, были обычными, хотя и несколько усовершенствованными вариантами крейсерских кораблей серии «Дельта МХ» Земнокосмических сил, которые наряду с обычным, использовавшимся внутри Солнечной системы двигателем, работающим по принципу контролируемого водородного синтеза, были оснащены и генератором Леграна-Уоррингтона, что позволяло им преодолевать межзвездные расстояния. И по своим размерам, и по техническому оснащению эти корабли сегодня могут быть поставлены в разряд устаревших, но, тем не менее, они явились первым средством, позволившим человечеству выйти в космическое пространство

2196 год н.э. – 3235 год н.э.

«Человечество завоевывает звезды» – такое красивое название получила та эпоха.

Оснащенные генератором Леграна-Уоррингтона космические корабли могли покрывать расстояния до восьми световых лет практически в нулевое время и с минимальными затратами материальных средств, что, с нынешней точки зрения, дало возможность для беспрепятственного проникновения в космос во всех направлениях. После первых сравнительно робких попыток наступил настоящий бум в космической промышленности повсюду как грибы росли верфи, где строились все новые и новые космические суда, причем в роли подрядчиков все чаще стали выступать и частные фирмы. Каждый спешил отхватить от этого пирога кусок побольше, будь это право на эксплуатацию стартовых площадок, космических баз, на поиск или разработку полезных ископаемых на других планетах и уж, конечно, на создание имиджа первооткрывателя других миров, однако при этом отнюдь не всегда соблюдался главный принцип – «добро» на исследование той или иной системы давал Корпус земных исследователей. В качестве одного из примеров печальных последствий игнорирования этого принципа можно привести катастрофу корабля «Колонист» в системе Форма А, приведшую к гибели 427 человек, находившихся на борту.

Поскольку функционирование генератора Леграна-Уоррингтона и управление им может осуществляться лишь при условии наличия стартовой точки для совершения пространственного прыжка, а точку такую возможно обнаружить лишь в весьма узком диапазоне гравитационного потенциала чрезвычайно малой величины, прямой прыжок на какую-либо из планет был невозможен. Вместо этого было предложено выбрать одну из расчетных точек за пределами планетарных орбит, а оттуда уже осуществлять полет в ту или иную систему при помощи обычных водородных двигателей. Первоначально метод этот приводил к большим потерям, но в условиях получения большего объема данных об отдельных системах и точках прыжка риск этот сумели уменьшить, поскольку открылись возможности для более точных расчетов – здесь излишне упоминать, что координаты всех систем, которые могли бы представлять более или менее значительный интерес, тщательно скрывались.

За этот период, охвативший добрую тысячу лет, человечество сумело добраться почти до всех уголков нашей Галактики. Поскольку центральные органы власти находились на Земле, на самых удаленных или же слабо заселенных территориях образовался разнородный по своему составу конгломерат зависимых от указаний из центра правительств, экономических сообществ (некоторые из которых имели в своем распоряжении целые планеты), торговых представительств (которые большей частью были по сути своей группами обычных контрабандистов), религиозных фанатиков, рассматривавших колонии в качестве полигона для претворения в жизнь своих издавна пестуемых идеалов, и иных групп и группировок, происходящих из всевозможных общественных прослоек. Существовали планеты, устои на которых являли собой почти точные копии земных, но были и такие, где колонию олицетворяла какая-нибудь затерявшаяся в песках или горах наблюдательная станция, наскоро слепленная из термопласта. И не случайно взаимоотношения и уклад жизни людей в различных уголках этой новоиспеченной «Звездной Империи» сравнивали с эпохой освоения Западных районов Североамериканского континента («Дикий Запад») во времена обживания человечеством своей собственной планеты в глубокой древности (ХVIII-ХIХ столетия н.э.).

Хотя на некоторых открытых и заселенных планетах существовала разумная жизнь, а на многих из них и более или менее развитая местная флора и фауна, до года 3235 н.э. (это старинное летоисчисление используется и поныне, чтобы избежать трудностей, сопутствующих введению нового календаря), предсказания многих ученых или самозваных прорицателей так и остались неосуществленными на высокоразвитую, использующую средства космического передвижения цивилизацию за период своих исследований человечество так и не наткнулось Человек остался в гордом одиночестве в бескрайних просторах Вселенной.

3235 год н.э., день 362

Один из ретрансляционных спутников «Коммо II/Эпсилон», находившийся с Системе 82 Эридана, поймал сигнал SOS, поступивший из системы бионического управления станцией атмосферного преобразования на Гамма Лепорис у границы исследуемого участка пространства. Абсолютные величины атмосферных составляющих весьма сильно отклонялись от предусмотренных программой, рассчитанной на двадцать четыре года и предназначенной для воссоздания атмосферы, близкой к земной. Разведывательный корабль, стартовавший с Росса 614В/4 (позднее этот астероид получил название «Звезда Фланагана») и называвшийся «Адмирал Френсис Дрейк», два дня спустя доложил о прибытии в расчетную точку прыжка в системе Гамма Аепорис; после чего связь прервалась и снова ее восстановить не удалось. Шестнадцать дней спустя стартовала 42-я патрульная эскадрилья под командованием Лайдона Дж. Форсайта с Росса 614В/3, Внешнего поста 22, в направлении Гаммы Лепориса, с тем чтобы прояснить ситуацию. Через четырнадцать минут после достижения точки прыжка два корабля, «Ксеркс VII» и «Бонапарт», превратились в облако, «Борджиа», третий корабль, вместе с двумя третями команды после двух попаданий в генератор Леграна-Уоррингтона пришлось бросить, а «Флорентийский соловей» и «Толстой» с тяжелыми повреждениями все же смогли вернуться на Внешний пост 22. Так началась Галактическая война.

З236-3237 гг.н.э.

...События последующих восемнадцати месяцев, однако, получили вышеприведенное название позже, потому что на Земле вначале никто не знало событиях, происходящих в отдаленных районах

42-я патрульная добралась до Росса 614В/3, и командир эскадрильи Форсайт доложил о том, что вверенное ему подразделение, находясь при выполнении задания по выяснению обстановки в системе Гамма Лепорис, непосредственно после прибытия в назначенный пункт было без предупреждения (и без объявления на борту тревоги, как удалось выяснить последовавшему позднее военному судебному разбирательству) атаковано восемью кораблями «весьма внушительных размеров и совершенно неизвестного типа конструкции», что привело к потере «Ксеркса VII» и «Бонапарта».

Не исключалось также, что «Борджиа» окажется непригодным для дальнейшей эксплуатации. В своем докладе командир эскадрильи Форсайт указал, что речь идет о конфронтации с доселе неизвестными, находящимися на высокой ступени развития и способными передвигаться на космических транспортных средствах представителями иной цивилизации, предположительно располагающими потенциалом, достаточным для осуществления нападения, Кто-то на Внешнем посту 22 (вследствие полного уничтожения станции и потерь практически всех имевшихся там носителей информации установить личность этого человека не представилось возможным) успел, к счастью, передать на Землю сигнал тревоги и объявил готовность №1.

Вследствие этого появление флотилии из двенадцати кораблей «весьма внушительных размеров и совершенно неизвестного типа конструкции» в системе Росс 614В/3 шестнадцать дней спустя не явилось столь уж внезапным, однако последствия этого визита и в данном случае оказались в равной степени опустошительными. В то время как восемь из двенадцати кораблей, напав на остатки 42-й патрульной эскадрильи под командованием Лайдона Дж. Форсайта, начали первую в истории человечества космическую битву, остальные четыре направилась к Внешнему посту 22 и подвергли бомбардировке всю планету, что привело к полному уничтожению станции и ее персонала.

Командир эскадрильи Форсайт позже добрался на борт терпящего бедствие корабля «Толстой», единственного уцелевшего из состава всей своей эскадрильи, и связался с Эпсилоном Эридана, сообщив о том, что, несмотря на потери кораблей и личного состава, удалось все же уничтожить и три вражеских корабля.

События последующих месяцев носили фатальный характер для всех заселенных людьми участков исследованной Вселенной. Секторальные базы на Эпсилоне Эридана и Тау Кита были уничтожены, нападения вражеских сил на Сириус А и Процион удалось отбить лишь ценой больших людских и материальных потерь. Создавалось впечатление, что враг в большей степени заинтересован не в уничтожении, а в завоевании тех планет, на которые решил напасть (причем никто не мог с уверенностью сказать, был ли противник в силах осуществить это), поскольку в отдельных случаях дело доходило до столкновений на суше, как это было при попытке осады Мю Кассиопеи.

Из сообщений оставшихся в живых свидетелей, из протоколов допросов взятых в плен представителей нападавшей стороны и статистической оценки представленных материалов и данных выяснилась следующая картина

Скриллы, как они сами себя называли, представляли собой некую породу ящеров, около двух метров двадцати сантиметров ростом, передвигавшихся на задних ногах и способных своими довольно развитыми передними конечностями совершать действия, подобные тем, что при помощи рук совершают люди. Кроме того, они уже давно достигли уровня развития, который позволял им использовать космические средства передвижения. Поскольку рождаемость в среде их обитания была чрезвычайно высокой, это в свою очередь явилось толчком для экспансионистских устремлений, а условия, необходимые для их биологического существования, то есть состав атмосферы и сила тяжести, практически полностью совпадали с аналогичными величинами у людей. Все происходившее позволяло сделать однозначный вывод: либо мы, либо они.

Хотя руководство Земли вполне адекватно осознало тот факт, что речь идет об агрессии извне, грозившей уничтожением, человечества как вида, оно тем не менее оказалось не в состоянии соответствующим образом отреагировать на происходящее. Поскольку предшествующая эпоха всеобщего мира затянулась больше чем на тысячелетие, в течение которого Земле не угрожала и не могла угрожать извне ровным счетом никакая опасность, типы и объем имевшихся в распоряжении землян вооружений были сокращены до уровня, позволявшего разрешать лишь незначительные междоусобные конфликты, и функции вооруженных сил ограничивались патрулированием и улаживанием мелких инцидентов в каком-либо из близлежащих секторов. Военное образование и тактическая подготовка ни в коей мере не были ориентированы на отражение инопланетных агрессий. Кроме того, негативную роль сыграла и почти абсолютная децентрализация «Империи», ее раздробленность на мелкие секторы и сферы влияния, что делало практически невозможным утверждение единой оборонительной концепции, непременной основой которой является четкая скоординированность действий, В то время как вторжение скриллов продолжалось и по всем заселенным районам Галактики стали распространяться всякого рода панические слухи, произошло то, что обычно и происходит в подобных ситуациях: возникла потребность в «сильной личности». Призывы к «твердой руке» становились все громче.

3237 год н.э., день 153

Призывы эти были услышаны командующим флотом Реджинальдом Н. Маккензи, в чьем подчинении находилось 5-е оборонительное соединение (это название может ввести читателя в заблуждение, поскольку аналогичные соединения сверхтяжелых кораблей со 2-го по 4-с были ликвидированы еще в период с 2885 по 2892 годы н.э. и сохранилась лишь нумерация). Местом их дислокации являлась Солнечная система. Дело в том, что командующий Маккензи всегда полагал, что военных необоснованно устранили от дел, что практически ни у кого из офицеров не было перспектив роста, а значительное сокращение расходов на содержание армии в течение нескольких последних столетий косвенным, если не прямым образом и обусловило сегодняшнюю ситуацию. Располагая весьма крупным состоянием, доставшимся ему по наследству от родителей, владельцев обширной, богатой плутонием территории на Россе 154, Маккензи финансировал программы усовершенствования подготовки офицеров и команд своего соединения, из своего собственного кармана оплачивал дорогостоящее оборудование и технологии для производства отдельных видов вооружений, что позволяло держать вверенные ему подразделения в высокой степени боевой готовности к отражению возможных нашествий «всех этих инопланетных тварей, которые, сидя в засаде, только и ждут удобного момента для вторжения».

Командир Маккензи начал с того, что овладел Нью-Фриско (Земля), объявил существующее правительство низложенным и, как главнокомандующий, взял под свое единоличное подчинение псе поенные и невоенные институты Кроме того, он обещал показать, «где раки зимуют», этим проклятым «гекконам», как он изволил называть скриллов.

3237-3242 гг.н.э.

Хотя многие историки смотрят на это по-иному, все же справедливости ради следовало бы упомянуть о том, что впоследствии командующий Маккензи действительно «показал, где раки зимуют», этим «гекконам». Оказывается, этот Маккензи обладал незаурядным организаторским талантом, в чем очень многие отказывали и ему, и его штабу, который по его инициативе был усилен несколькими вошедшими в его состав учеными. Потребовалось всего четыре месяца, чтобы превратить промышленный и, научный потенциал Земли и некоторых близлежащих, но еще вполне «надежных» планет в гигантскую оружейную мастерскую. На огромных роботизированных заводах, где раньше производилось всякого рода сельскохозяйственное или перерабатывающее оборудование для освоения других планет, теперь сходили с конвейеров модуляторы-пушки Нестертона-Перкинса, а верфи на Луне собирали не исследовательские суда, а настоящие тяжелые крейсерские корабли. Даже такое ненавистное слово, как «принудительная мобилизация», встретило у населения на удивление мало противодействия и всякого роде критики, поскольку каждый в той или иной степени понимал, в пользу кого он должен был делать свой выбор.

Ядро промышленности, таким образом, и рекордно короткие сроки стало «ковать броню», тогда как Маккензи был занят тем, что изыскивал возможности, как с наименьшими затратами людских и материальных ресурсов и с наибольшим эффектом не только отразить возможное нападение, но и оказаться в состоянии нанести мощный контрудар.

Автор данного пособия не ставит своей целью в деталях описывать события той первой Галактической воины, поскольку это уже сделано многими его коллегами в других трудах, причем достаточно квалифицированно с научной точки зрения. Мы же ограничимся выводом, что Маккензи удалось именно то, чего ожидало от него лишь незначительное меньшинство: он ввел в действие свое 5-е соединение (оборонительное и единственное, находившееся в его распоряжении) в соответствии с той тактической задачей, которая перед ним стояла. Причем задача эта была скорее под силу не серьезному подразделению, а какому-нибудь просветительскому корпусу; вследствие точного учета факторов времени и внезапности он добился значительного военного перевеса над скриллами. Успехи Маккензи были соответствующим образом растиражированы прекрасно отлаженным пропагандистским аппаратом. Что же касается населения, то оно не только сумело объединиться в борьбе прошв общего врага, но и продемонстрировало небывалый энтузиазм. В то время как все новые и новые крейсерские корабли выходили из недр космических верфей, миллионы людей жаждали получить в руки оружие. В течение последующих трех лет скриллы были выбиты практически из всех занятых ими секторов, и если; и первые годы успехи эти объяснялись энтузиазмом масс в гораздо большей степени, чем боевой выучкой, то постепенно профессионализм военных стал достигать достаточно высокого уровня.

Последние мало-мальски, значительные силы скриллов были изгнаны с Гамма Лепорнс в середине 3242 года н.э , и поскольку до этого времени так и не возникло никаких мирных инициатив с той или другой стороны, которые бы позволили и перспективе добиться хотя бы формального мирного договора, то принято считать, что первая Галактическая война была победоносно завершена.

3242 вод н.э., день 344

Реджинальд Н. Маккензи, все еще остающийся Верховным Главнокомандующим всеми вооруженными силами, не исчерпал до конца запас своих сюрпризов: после возвращения в лаврах победителя и триумфальной встречи ликующими толпами народа, которые в ликовании своем были совершенно искренни, во время грандиозной по своим масштабам торжественной церемонии, имевшей место в Нью-Фриско и передававшейся по системе «Стелком» во все, даже самые отдаленные секторы пространства, он короновался, объявив себя императором Реджинальдом I, одновременно провозгласив монархию.

Совершенно очевидно, что невообразимая империя во главе с Реджинальдом I была в огромной степени ориентирована на войну. «Гекконы» были изгнаны, но далеко еще не уничтожены, посему в этом государстве существовала и насаждалась некая «скриллофобия», одним из основных проявлений которой являлось наличие четких военизированных структур административного деления космического пространства, осуществлявших отправление функции власти и обороны сухопутных подразделений. Монарх Реджинальд I, имея весьма специфическое представление о демократии, носившее в высшей степени субъективный характер, предпочитал иметь дело с военными, но никак не с гражданскими представителями, которые в свое время достаточно долго имели возможность вмешиваться в важные государственные дела, имея о них весьма приблизительное, по его мнению, представление.

З242-3797 гг. н.э.

Ход исторических событий следующих пяти веков представлен здесь весьма схематично. После Реджинальда I трон унаследовал его сын, затем царствовала его дочь и так далее. За первой Галактической войной в 3312-3313 гг.н.э. последовала вторая, эта война снова велась против «скриллов», но благодаря наличию большого числа стратегических подразделений быстрого реагирования, выиграна она была ценой минимальных потерь для человечества: урок 3236-3237 не прошел даром.

В 3486 году династия Маккензи после разразившегося в 3484 году н.э. путча, перешедшего в гражданскую войну, длившуюся почти два года, сменилась другой династией –Боарнэ. А период послевоенного восстановления и ликвидации последствий гражданской войны в 3487 году н.э. произошла новая агрессия «скриллов», которая, вследствие огромного числа вовлеченных в войну резервов противника и успешным овладением технологиями производства всех видов вооружений, с одной стороны, и военной машиной Империи, в значительной степени пострадавшей от гражданской войны, с другой, чуть было не закончилась поражением последней – здесь уместно вспомнить о героизме 612-й тяжелой диверсионной бригады, называвшейся «Истребители бункеров Джонсона», которая решилась на акцию камикадзе с применением детонаторов системы «Дюпон М1 2111» (на жаргоне специалистов это оружие называлось «одуванчиками»), обеспечившую им проникновение в командную рубку вражеского флагмана, где ценой огромных потерь был превращен в пар главный компьютер управления всеми во оружейными силами врага. На этот раз потребовалось почти одиннадцать лет, чтобы одолеть «скриллов», и, когда в 3498 году н.э. начался период восстановления, императрица Шанталия II издала так называемый «трехсотлетний план» окончательного уничтожения «скриллов».

Параллельно с восстановлением экономического потенциала Империи повсеместно развернулось небывалое в истории человечества строительство космического флота и создание новых, более совершенных видов наземных и космических вооружений. За период следующих трехсот лет промышленные центры произвели более 10 тысяч (по последним уточненным данным – 14062) единиц пригодных для совершения пространственных прыжков, начиная от танкеров и кончая сверхтяжелыми флагманскими крейсерами, а кроме того поистине необозримое число (точных данных о выпуске не сохранилось) истребителей-перехватчиков, тактических орбитальных кораблей, десантных кораблей для проведения тактических операций на вражеских планетах, а также «кораблей вторжения» и других видов космических судов, предназначенных для выполнения узкоспециальных тактических и стратегических задач. Все эти единицы были впоследствии размещены на особых «планетах-базах» (атмосфера последних не могла вызвать коррозии корпусов), где они должны были ожидать сигнала к началу военных действий как составная часть армады. Поскольку генератор Леграна-Уорриштона, являясь по-прежнему основным функциональным узлом каждого корабля, в течение всех этих веков подвергся весьма значительным изменениям и усовершенствованиям и вряд ли в ближайшие несколько столетий можно было ожидать каких-либо значительных конструктивных сдвигов, корабли эти вполне могли рассчитывать на то, что морально не устареют в течение, по крайней мере, еще трехсот лет. Это обстоятельство позволило решить, причем наиболее «безболезненным» способом, и проблему огромного числа личного состава команд для этой армады, который впоследствии должен был потребоваться;, поскольку в течение будущих трехсот лет не было необходимости обучать их чему-то новому, они могли бы быть «рекрутированы» сразу же на месте дислокации.

На тех же самых «планетах-базах», используемых в качестве промежуточных стоянок космических кораблей, стали располагать и гигантские криогенные контейнеры, в которых пребывали в условиях крайне низких температур (близких к абсолютному нулю) сотни тысяч людей, добровольно или не совсем добровольно согласившихся дать себя заморозить и пребывать в состоянии анабиозного сна до того момента, пока через несколько столетий они не понадобятся в качестве обученных членов команд кораблей. Добровольцы в основном набирались из тех, кто по идейным соображениям горел желанием лично принять участие в «изничтожении этих «гекконов», но по причинам чисто физическим не имел возможности дожить до этого знаменательного дня. Таким образом, число добровольных охотников отправиться в ту кампанию будущего было относительно невелико. Тех же, кто вынужденно отправлялся в эту «криогенную ссылку», было намного больше, в особенности после императорского указа от 3514 года н.э., согласно которому «криогенной ссылкой» заменялось уголовное наказание для преступников, причем вид и степень тяжести совершенного преступления в расчет не принимались.

Наряду с программой создания космического флота имелась почти аналогичная программа для расширения сухопутных сил: число императорских элитных подразделений и частей увеличилось с 24 до 62, кроме того, в 3753 году н.э. по инициативе императорского главного техника был основан первый в истории «легион роботов». Название это не отражает истинной сущности этого подразделения и может ввести в заблуждение, В действительности же речь шла не о создании какого-то полка или бригады самостоятельно действовавших роботов – подобий человека, а об огромных, управляемых людьми боевых машинах, внешний вид которых – частично напоминал колоссов немыслимых размеров, которые должны были применяться для поддержки наземных войск и подразделений спецназа при проведении операций на планетах. Хотя в мирной гражданской жизни буквально во всех ее аспектах уже давно применялись человекоподобные роботы, решено было не создавать «легион роботов» на базе этих аппаратов, поскольку их бионика не выдерживала стресса, неизбежно возникавшего во время боя.

«Трехсотлетний план» завершали такие его составные элементы, как весьма претенциозная программа создания гигантских, способных совершать пространственные прыжки платформ-бомбардировщиков модели «Маккински МКЛ» для уничтожения вражеских космических крепостей (так называемые «Подавители систем»), программа биогенетических исследований и экспериментов для выведения особой породы андроидов – членов ударных групп, осуществлявшаяся на засекреченной планете Парадиз, а также множество других мероприятий, которых просто нет возможности даже перечислить. В 3797 году н.э. по приказу императора Болдуина IV стало осуществляться пробуждение от анабиоза. Крупнейшая и мощнейшая в истории человечества космическая армада готовилась дать последний бой «гекконам».

3797 год н.э., день 288

Этот день, как узнали позднее, ознаменовал собой наступление самой страшной и опустошительной катастрофы за всю историю существования Империи. Многие впоследствии вспоминали гибельные предсказания прорицателя Нострадамуса, сделанные им еще в древнейшие времена (в эпоху земной ориентации человечества), назвавшего год 3797 н.э. годом конца света. Свет, конечно, устоял, но Империя распалась в течение каких-то нескольких недель на множество мелких, изолированных друг от друга регионов, из которых после годов мрака образовались шесть военных блоков, находящихся и по сегодняшний день в состоянии войны друг с другом.

Все началось с одного сравнительно безобидного происшествия – исчезновения за весьма короткий промежуток времени 342 космических судов. Это заняло всего лишь несколько часов. Все эти корабли выполняли запланированные рутинные полеты. Как выяснилось, они исчезли при введении в действие генератора Леграна-Уоррингтона вблизи уже известных точек прыжка. Двенадцать кораблей «вынырнули» в совершенно иных, нежели расчетные, точках, а оставшиеся три с лишним сотни исчезли бесследно. Одновременно с этим во всех секторах Империи все измерительные приборы, биокомпьютеры и остальные устройства, принцип действия которых хотя-бы частично основывался на использовании эффекта пятимерного поля, либо стали отключаться, либо выдавать ужасающие ошибки и совершенно невероятные команды.

Даже если не принимать по внимание значительные жертвы среди гражданского населения, определяемые несколькими сотнями тысяч, потери в космических кораблях лишь ненамного превысили уже приведенное нами первоначальное число, поскольку экстренным указом императора были прекращены все полеты, связанные с прыжком через пространство. Как было установлено имперскими лабораториями, в день 302 пятимерный компонент галактического гравитационного поля изменился на неподдающуюся определению величину и затем стабилизировался уже на ином уровне. Причины столь резких и неожиданных изменений были абсолютно неизвестны, а вот последствия оказались весьма недвусмысленными: поскольку все без исключения генераторы Леграна-Уоррингтона действовали на основе прежнего пятимерного компонента, то в новых условиях это привело к совершенно иным пространственным прыжкам – и межзвездные передвижения стали совершенно невозможными.

Коммуникации в «нулевом» режиме внутри Империи, как и прежде, были возможны, «Стелком» продолжал функционировать, поскольку эта система хотя и работала на пятимерной основе, но не зависела от галактической гравитационной постоянной. Все же перемещения людей, оборудования, материалов и космических судов могли осуществляться теперь лишь в пределах одной звездной системы и на основе уже давно известных водородных двигателей.

Крупнейшая в истории космическая армада ожидала сигнала к действию на «планетах-базах», но сигналу этому уже не было суждено дойти до них. Факт этот представлял интерес лишь для немногих, поскольку возникшие проблемы были намного важнее, чем какая-то война против «скриллов». В результате изоляции от центральных органов власти фракции, лишенные снабжения необходимым оборудованием и технологиями, оказались ограниченными рамками системы, и которой застала людей эта беда. Среди населения этих систем стали оживать древние агрессивные тенденции и устремления к обретению суверенитетов, и вот сначала отдельные планеты, а вскоре уже и целые секторы высказались за отделение от теперь уже недостижимого и, по сути, не существовавшего для них Центра Империи.

3798 год н.э., день 154

Император Болдуин IV обращается к Империи посредством системы «Стелком» и призывает «человечество» выдержать испытания этих тяжелых времен. В результате путча, во главе которого стоял командующий 7-й бригадой тяжелых крейсеров Артуа де Бержерак, произошло нападение на императорский дворец, который был атакован с находившегося на орбите соединения тактических, единиц. Болдуин IV погиб, так и не договорив до конца своего обращения.

Империя прекратила свое существование, что положило начало годам мрака и забвения.

3798-3809 гг.н.э.

Вплоть до сегодняшнего дня не представляется возможным дать исчерпывающую и объективную оценку хода истории последних пяти столетий, поскольку на восстановление исторических фактов после развала Империи негативное влияние оказало огромное число самых различных, часто находившихся в конфликте между собой фракций, результатом чего явилось противоречивое отображение событий и процессов, многие из которых

либо вообще не упоминались, либо их трактовка осуществлялась через призму пропаганды. Поскольку автор данного труда не ставил перед собой задачу отобразить те или иные события лишь на основе мнения одной из конфликтовавших сторон в качестве единственно правдивой версии происшедшего, он решил ограничиться описанием только тех исторических фактов, достоверность которых является бесспорной.

Состояние, в котором оказалась Галактика после крушения Империи, на первом этапе может быть определено как безнадежное: почти все планетные системы, а в некоторых случаях далее отдельные планеты, объявили себя независимыми, которыми они де-факто и стали в результате не существующей уже централизованной власти, а число сражающихся друг с другом фракций было необозримым. К счастью, большинство этих конфликтов осуществлялось лишь на вербальном уровне, поскольку контролируемый прыжок через пространство с помощью генератора Леграна-Уоррингтона был невозможен; не мог осуществиться и подлет с иной звездной системы, что положило конец любым агрессивным устремлениям, независимо от масштаба, делая их совершенно бесперспективными. Это относительно «мирное» состояние не могло, однако, продлиться слишком долго.

После того, как самые тяжелые повреждения и потери, наступившие после отказа огромного числа работавших на пятимерной основе устройств, были устранены и некоторые из них даже удалось перевести на новую (также пятимерную) основу, можно было заняться и детальным изучением возможных причин отказа (и поиском путей возможного решения) генераторов Леграна-Уоррингтона. Нег нужды говорить о том, что все, кто смог взять на себя выполнение этой нелегкой задачи, должны были поторопиться, поскольку от результата их поисков зависело и обладание властью, и ее полнота. Как читатель наверняка знает, вплоть до сегодняшнего дня пока не удалось воссоздать способный функционировать генератор Леграна-Уоррингтона в его первоначальном варианте, а также найти причину внезапного отказа этих устройств.

3909 год н.э.

Сначала в единичных проявлениях на очень многих планетах, затем практически повсеместно стали проявляться первые симптомы странного рода изменений, позже они были названы «пятимерной мутацией». Как удалось усыновить несколько лет спустя, речь шла исключительно с лицах женского пола, которые были произведены на свет после 288-го дня 3797 года н.э. (дата изменения галактического гравитационного поля) и отличались полным отсутствием волосяного покрова на теле и способностью непосредственно контролировать действие генераторов Леграна-Уоррингтона при использовании соответствующей вспомогательных приборов. Эта уникальная способность первоначально была выявлена доктором Джеффри Эбинджером из Исследовательской института парапсихологии на Альтаире IV, когда с помощью одной из пациенток по имени Кармен Пакита при наличии генератора Леграна-Уоррингтона и биоконтакта с ним удалось обеспечить легкому крейсерскому кораблю «Ксавьера» возможность прыжка на расстояние без малого в семь световых лет до системы Гамма Павонис. Хотя были приняты все меры для сохранения этого события в тайне, оно произвело сенсацию, поскольку появилась возможность – пусть даже и не совсем обычным способом – совершав транзитивные прыжки. Новость эта немедленно распространилась по всей территории бывшей Империи посредством системы «Стелком», и по всей Галактике началось повсеместное выявление женщин-мутантов для того, чтобы обеспечить действующие космические единицы, предназначенные для совершения пространственных прыжков, бесконтактным устройством.

3910-4254 гг. н.э.

С точки зрения историографа, следует сказать, что после того, как стало известно, на что именно должны быть направлены поиски, к сожалению, не представило особого труда обнаружить мутанток, потому что мутации эти хоть были не очень частым явлением, но все же их вполне хватало на то, чтобы обеспечить все имевшиеся корабли возможностью биоконтакта. Менее чем за год практически каждая фракция уже имела с своем распоряжении по меньшей мере два-три корабля с биоконтактными преобразователями и соответствующим числом «навигаторш» (так стали называть женщин-мутантов). Теперь взаимные угрозы, прежде застывшие на стадии взаимных оскорблений и пустых обещаний, молниеносно стали переноситься в практическую плоскость, и в течение последующих четырех столетий в Галактике происходило доселе не установленное точно, огромное число войн, крупных и мелких конфликтов, как межпланетных, так и межзвездных агрессий, космических сражений, причем иногда случалось, что на протяжении десятка лет стороны так и не смогли с полной ясностью определить, в чем же состояла причина конфликта или кто первым «начал».

В результате этого, по сути, непрерывного состояния войны к середине прошлого столетия сумели выделиться шесть относительно мощных блоков власти, действовавших на пространстве прежней Империи: кибертеки, йойодины, легионы Сардэя, партизаны О\'Шилли, «Гильдия наемников» и совсем уж таинственный Фагон.

Вследствие того, что начиная с 3498 года н.э скриллы не давали о себе знать (что объясняется широко известной гипотезой об изменении галактического гравиполя, повлиявшего и на их установки, суть которых мало отличалась от генераторов Леграна-Уоррингтона), именно вышеперечисленные блоки и по сегодняшний день вершат судьбы в нашей Галактике, хоть никому из них и не удалось пока еще завоевать господствующего положения.

ДЕНЬ СЕГОДНЯШНИЙ

События, впоследствии получившие название Клоповой войны, и независимый легион наемников «Возрождение С.С.», собравшийся вокруг Седрика Сайпера, которым в более поздние годы обязаны своим возникновением бесчисленные мифы и легенды (многие из которых все же основываются на реальных событиях), связаны между собой неразрывными узами. И то и другое родилось в мире под названием Луна Хадриана, само существование которого с завидным упорством и совершенно бессмысленно отрицается правительством Тау Кита.

Автор в своем произведении пытается но возможности правдиво воспроизвести события, сведения о которых были почерпнуты как из высказываний очевидцев, так и из официальных документов, доступ к которым большей частью был весьма затруднен, Но все же ручаться за их стопроцентную достоверность никак нельзя. Впрочем, авторы все же нашли в себе смелость по зрелому размышлению представить данное произведение на суд читателей, поскольку не исключено, что история нашего галактического витка могла пойти совершенно другим путем, если бы в 4300 году н.э. не произошли бы события на бираниевых рудниках Луны Хадриана.

Во всяком случае, за каждым из читателей остается право самому решать, в какие из описываемых событий он уверует, а какие отнесет к разряду современной героической мифологии.

Глава 1 ЛУНА ХАДРИАНА

Седрик Сайпер взревел от боли, когда удар хлыста заставил его повалиться на землю. Руки и ноги его спело судорогой, заставляя тело конвульсивно дергаться на каменистом дне рудника. Не раз он больно ударялся лбом или затылком о камни, но эти ощущения исчезали, их поглотил океан всепоглощающей боли, которая пронизывала все его тело, каждое нервное волоконце в отдельности, и не имела ни малейших шансов быть зарегистрированной его сознанием.

И даже не сам удар хлыста оказал такое страшное воздействие, хотя от него тут же образовалась еще одна дыра на его и без того походившей на лохмотья одежде, а на спине – рана глубиной в добрый сантиметр. Все это вполне можно было вытерпеть, сжав зубы, но вот похрустывавший треск синеватых молний, которые мгновенно обволокли его тело и лишили контроля над мышцами, – превозмочь это было уже выше его сил.

Седрику нанесли удар электрохлыстом – этот своеобразный инструмент состоял из укороченной рукоятки и двухметрового, толщиной в палец кнутовища из синтетической кожи, в которое были вплетены тончайшие металлические волокна, обладавшие высокой электропроводностью. Такой инструмент имел при себе каждый надсмотрщик на шахтах по добыче бирания на планете под названием Луна Хадриана, но, по-видимому, здесь среди них не было никого, кто использовал бы его столь часто и проявлял при этом такую поразительную низость и бесчестность, как Шмиддер.

Бесконечно медленно таяли синеватые разряды, плясавшие по всему телу Седрика Сайпера. Седрик, кряхтя, взглянул на возвышавшегося над ним Шмиддера, который, расставив ноги, стоял над ним, улыбаясь во весь рот. Это можно было понять, несмотря на то, что лицо его закрывала защитная маска.

Ничего, когда-нибудь, когда-нибудь он все же прикончит этого Шмиддера. Он отправит ого на тот свет с животной жестокостью, и сделает это не спеша и с той же злорадной улыбочкой на губах. Это решение было принято ужо давно, а его прежняя профессия, имя которой было «терминатор», кое-что значила в легионах сардайкинов, и в свое время ему преподали немало методов, при помощи которых можно растягивать умерщвление какого-нибудь вражеского шпиона до безобразия долго. Насколько долго, что он рассказывал все, что он него желали услышать, и даже еще больше. В те времена его профессия внушала ему глубочайшее отвращение, но теперь (а с тех пор минуло ужо два года, если быть точным, потому что именно столько он провел на этом треклятом руднике) он стал понимать, к чему ему пришлось изучить все это. Для того, чтобы уничтожить этого Шмиддера! Для этого, и ни для чего больше!

Наступит один прекрасный день, когда Седрик нанесет ответный удар, что явится для этого брюхастого садиста величайшим сюрпризом. И самым страшным. Это обязательно произойдет, должно произойти. Это будет тогда, когда его отравление биранием достигнет хотя бы той стадии, которая сейчас у бедняги Дункана, что из соседней штольни, Седрик уже сейчас с восторгом представлял себе, каким будет лицо этого Шмиддера, и даже слышал, как он скулит, вымаливая у него, Седрика, пощаду, Именно ожидание мести и помогало ему выживать в этом аду.

Впрочем, можно предположить, что в его мозгу притаилась мысль о том, что подобные замыслы вынашивали уже сотни других заключенных до него, но никому из них так и не удалось осуществить задуманное. Казалось, во Вселенной существует некое железное правило, и в соответствии с ним места, подобные этому, не только обладали какой-то поистине магической притягательностью для подонков типа Шмиддера, но и ставили над ними своего ангела-хранителя, что ли.

– Ну так как, заключенный? – насмешливо протянул Шмиддер – Усвоил урок?

Урок? Какой урок? То, что никогда нельзя поворачиваться спиной ко входу в штольню, потому что из нее в любой момент может выйти садист-надзиратель, который без предупреждения огреет тебя электрохлыстом по спине?

Седрик почувствовал сильнейшее желание дать своему мучителю пинка, но лишь продолжал тяжело дышать, хотя в глазах его любой бы заметил белое пламя ненависти. Что касается Шмиддера, рука которого застыла в опасной близости от висевшего на поясе лучемета, ют только и ждал, что кто-то возьмет и сорвется, отважившись на какие-то непредсказуемые действия. Седрик определил, что у мерзавца при себе всегда было это небольшое ручное оружие, широко используемое буквально на всех спиральных ответвлениях Галактики, готовое в любой момент извергнуть смертоносные, испепеляющие лучи. Настроен лучемет был таким образом, что не испепелял человека в одну секунду, а обжигал лишь до такой степени, чтобы жертва умирала долгой и мучительной смертью.

Шмиддер стал выказывать признаки недовольства, так и не дождавшись ответа. По всей видимости, он был настроен на дискуссию, чтобы тут же в качестве неоспоримой аргументации снова пустить в ход свой хлыст. Одну-две секунды Седрику казалось, что он вот-вот ударит лишь из разочарования, но хлыст перекочевал за пояс, а Шмиддер, круто развернувшись, тяжело забухал своими коваными сапожищами прочь из штольни.

– Через четверть часа я вернусь, – угрожающим тоном пробубнил он сквозь маску, снабженную противопылевыми фильтрами. – Могу лишь надеяться, что к тому времени ты продолжишь работу В противном случае, ты знаешь, что тебе улыбается...

С этими словами он удалился.

Седрик Сайпер, опершись на колени и локти, медленно пополз к стенке штольни. С большим трудом ему удалось выпрямиться и сесть, затем, отдышавшись, он, цепляясь за торчавшие из стены камни, безуспешно попытался подняться на ноги. Последствия электрического удара лишили его координации, но он знал, что скоро это должно пройти. В конце концов, не в первый же это раз. Он уже давно познакомился с электрохлыстом. Об этом свидетельствовали рубцы на спине, которые посвященному могли рассказать о сроке его пребывания здесь не хуже, чем годичные кольца на пне о возрасте спиленного дерева.

Седрик почувствовал, как кто-то берет его за плечо и помогает встать на ноги. Повернув голову, он узнал эти словно хромированные, отдающие металлическим блеском волосы.

Шерил!

Она, как и Седрик, тоже была заключенной в этом исправительном лагере и наживала себе горб в одной из соседних штолен. Как и Седрик, она принадлежала к народу сардайкинов. До него доходили слухи, что она получила срок за шпионаж, в пользу противников Империи (уже по одной этой формулировке можно было без труда понять, что сардайкины лишь себя признавали единственно законными правопреемниками некогда огромной Звездной Империи). Сейчас он уже не помнил, кто именно сообщил ему об этом, и не знал, было это правдой или всего лишь слухами, которых здесь, на рудниках, ходило больше, чем где-либо во Вселенной.

Сама Шерил никогда ни словом не обмолвилась о своем прошлом; впрочем, Седрик тоже предпочитал молчать. И дело было не в том, что это было тайной, – обвинение против него гласило: пособничество врагу, Седрик даже считал, что информация об этом заложена в банк данных Центральной станции, но здесь, внизу, его просто об этом никто ни разу и но спросил. Здесь не играло особой роли, кем ты был прежде, откуда ты или по какой причине здесь оказался. Единственное, что здесь действительно имело значение, так это факт самого пребывания здесь. Если уж ты прибыл на Луну Хадриана, на твоем прошлом можно спокойно ставить точку.

И на будущем!

В самом начало, полтора года назад, когда Шерил только что появилась в этом секторе, Седрик даже злился по этому поводу – дескать, прислали ее сюда, чтобы шпионила за ним, и думают, что он ни о чем не догадается. Он и сам не знал, на чем основывалось это подозрение, но в один прекрасный момент ему вдруг стало ясно, что это не больше, чем параноидальный психоз, очень характерный для этих условий. Да и кому понадобилось бы следить за каким-то заключенным, который на самом деле уже давно мертв, пусть даже он еще двигается и дышит?

Самым же необычным в этой Шерил были ее волосы, С первого взгляда они привели Седрика в восхищение. Ну точь-в-точь хром, жидкий металл, , стекавший с плеч, такой чистый, блестящий, к нему даже грязь и пыль от работы не пристает, хотя на лице ее столько, что не сразу и отмоешь. А Седрику всегда казалось, что в них нет ни пылинки, Ни одной. И до сего дня он понятия не имел, чем она их мыла и вообще что она с ними делала. Конечно, он не раз интересовался у нее, спрашивал, но она неизменно лишь смеялась ему в ответ – такой своей загадочной улыбкой улыбалась и смеялась. Он эти ее смешки терпеть не мог, но она-то из тех женщин, кто считает, что у каждой должны быть свои маленькие секреты от мужчин. Крашеными они быть не могли, потому как откуда ей раздобыть такую краску здесь, в этом Богом покинутом месте? А ей бы наверняка потребовалось бы их выкупать в краске. К тому же и не только волосы были у нее такими, но и брови тоже блестели этим ненормальным блеском.

Седрик не мог этого не замечать. Он ее настолько разглядел, что вскоре уже знал буквально каждую пору ее тела. И дело здесь было не в любви, и даже не в симпатии или привязанности, Нет, здесь для столь сложных и благородных чувств места не оставалось. Просто это было потребностью, и не больше. Потребностью в чистом виде, которую просто так, одним махом, не преодолеешь и которая обрушилась и на нее совершенно внезапно: здесь не нужно было никаких слов, требовалось лишь совместно разрядиться, хоть на время освободиться от того, что ее мучило

В какой-то степени Седрик был даже благодарен, судьбе за то, что здесь была Шерил, И хоть никто из них не отважился бы признаться в этом далее самим себе – они действительно нуждались друг в друге, Она в нем, а он в ней.

Но именно теперь, в эту секунду, менее всего он нуждался в чьем-либо сострадании В особенности, если оно исходило от Шерил.

Неловким движением он сбросил ее руку с плеча и от этого чуть не потерял равновесие и едва не свалился на землю.

– Мы снова такие гордые, что не желаем принять помощь? – колко осведомилась Шерил.

– Оставь меня в покое, – раздраженно буркнул он. – Я сам как-нибудь справлюсь.

Насколько Седрику помнилось, тщеславие никогда не принадлежало к числу наиболее заметных черт его характера, но все же ему очень не хотелось, чтобы Шерил видела его таким беспомощным. Собрав все свои силы, он медленно поднялся на ноги. А в награду ему достался мучительный приступ кашля.

Снова эта ненавистная пыль бирания! Она не только оседает на одежде, теле и волосах, но и забивает легкие. Невольно Седрик спросил себя, сколько же это еще может продолжаться, пока он не перейдет в то состояние, в котором теперь находился Дункан. Тот пропахал здесь уже три года, и отравление биранием зашло так далеко, что у него почти постоянно была повышена температура, а сам он был способен лишь нести несусветную чепуху.

– Дай я хоть на рану твою взгляну,– попросила Шерил, ощупывая пальцами его спину.

– В этом нет надобности,– пытаясь уклониться, буркнул он, но избежать ее пальцев не удалось. Седрик увидел, как она извлекла из кармана комбинезона какую-то коробочку или металлическую баночку.

– Здесь есть одна чудодейственная мазь. Вмиг снимет боль.

Седрик вздрогнул, когда она принялась смазывать этим снадобьем рану, но терпел боль, сжав зубы. Он снова спросил себя, откуда у нее эта мазь. Здесь, внизу, это было немыслимой роскошью.

– Ладно, все в порядке,– произнес он, когда она закончила свои манипуляции, повернулся к ней, а затем осторожно прислонился к каменному уступу штольни, чтобы в следующую секунду горько пожалеть об этом: стоявшая корой от пота и грязи одежда больно впилась в мясо, но все же он так и остался стоять, не в силах оторваться от прохладного камня.

– Ладно, все в порядке,– передразнила Шерил. – И это все, что ты можешь мне сказать?

– Хорошо, хорошо, если уж тебе так хочется – большое тебе спасибо,– выдавил он с усилием. – Ну а теперь, сделай милость и исчезни наконец!

Ему действовало на нервы не только то, что она лицезрит его беспомощность, – он не хотел, чтобы Шмиддор видел эту сцену. А он появится обязательно. Кроме того, его отнюдь не радовала перспектива появления здесь и других заключенных. В первую очередь – этого Набтаала, привыкшего во все совать свой нос. Удивительно, что, несмотря на эту отвратительную привычку, он умудрился пережить здесь первые, самые страшные месяцы адаптации. Этот человек представлял со бой законченный тип тех безнадежно отторгаемых миром мечтателей, которых хоть пруд пруди среди партизан О\'Шилли и которые беспрестанно лопочут о всякой дури вроде демократии, равенства и братства.

Вдруг до ушей Седрика донесся какой-то шум, и он настороженно повернул голову, но облегченно вздохнул, увидев знакомую костлявую, долговязую фигуру. И вправду говорят: упомяни черта, и… Но что касается Набтаала, то его вовсе не обязательно было упоминать – достаточно было лишь подумать о нем.

– Седрик! – обеспокоенно воскликнул молодой человек. – Что с тобой сделали? Это все Шмиддер, да?

Какое же поистине гениальное умозаключение! Как будто в этой секции мог быть кто-то еще с электрохлыстом в руках! Седрик, обменявшись коротким, но выразительным взглядом с Шерил, которая во всем, что касалось Седрика, своих мыслей не скрывала, молча смотрел на него.

– Придет время, когда мы что-нибудь сотворим с этим типом, – проговорил Набтаал, остановившись в шаге от них. – Дальше так продолжаться не может.

Седрик решительно покачал головой, Что вообще происходит в голове этого Набтаала? До сих пор у пего был такой вид, будто происшедшее значит для него не больше, чем какой-нибудь заурядный случай производственного травматизма, жертвой которого он стал ненароком. Седрик не мог даже толком понять, сочувствовать ли этому партизану О\'Шилли в том, что он такой до глупости наивный, или радоваться за него.

– Что-то сотворим,– повторила Шерил и посмотрела на него так, будто он только что сделал какое-то важное открытие. – Боже мой! Набтаал, ты гений! И как мы раньше до этого не додумались?

Набтаал в ответ лишь неуверенно улыбнулся.

– Правда?

Внезапно Шерил стала совершенно серьезной. Уперев руки в бедра и злобно сверкнув глазами, она спросила:

– А что же мы, собственно говоря, должны сотворить?

На несколько секунд наступила тишина. Набтаал размышлял.

– Ну, – начал он, – я, собственно, уже пытался заговорить с вами об этом пару дней назад, когда мы были в казарме, но вы даже слушать меня не пожелали. Для начала нам всем следует понять, осмыслить, что нас здесь гораздо больше, чем охранников.

– Больше, – передразнила Шерил, в ее голосе послышалась растерянность. Она как будто не верила, что Набтаал действительно произнес это.

– Именно, – с энтузиазмом принялся кивать тот. – Шмиддор один, а нас много.

– Много,– недоверчиво протянула Шерил.

– Конечно. Пока Шмиддер может набрасываться на каждого из нас поодиночке, он силен. Он победитель. А вот если мы станем выступать сообща, это изменится. Тогда он уже не сможет так с нами обходиться. Разумеется, это предполагает, что мы должны будем как-то организоваться. Поэтому я предлагаю для начала создать комитет защиты наших интересов.

– Комитет?!

– Правильно, комитет. С его помощью мы сможем придать больший вес нашим голосам. Давайте сегодня вечером в казармах созовем собрание и выберем в состав комитета нескольких заключенных – по принципу свободного и тайного голосования, разумеется. После этого необходимо составить петицию, которую мы передадим Крофту и в которой мы…

– Петицию...

– Да, петицию, – Набтаалу, видимо, показалось, что он говорит невнятно, поскольку уже два раза его не то передразнили, не то переспросили. – В ней мы укажем Крофту в вежливой, но настойчивой форме на то, что добыча бирания при условии некоторого улучшения условий жизни может заметно вырасти, и уж этот аргумент он просто так мимо ушей не пропустит. И это только начало.

Его глаза лихорадочно заблестели на фоне толстого слоя грязи, покрывавший лицо. Похоже, он начинал понемногу заводиться.

– Я уверен, что этой акцией мы поднимем дух заключенных других секторов, и они тоже организуют подобный комитет итак далее, это даст нам возможность впоследствии объединиться в крупный союз.

– Союз!

– Конечно А потом…

Что должно быть потом, так и осталось неизвестным.

Седрик Сайпер оторвался от стены Хватит! Он больше ни секунды не желал слушать этот идиотский треп. Нет уж, лучше прямиком отправиться к Шмиддеру и самому попросить, чтобы тот отвесил пару ударов хлыстом. Его охватило настоятельное желание пару раз долбануть этого партизана по башке и рявкнуть ему в ухо «Эй ты, Набтаал, у тебя все дома?» – но Седрик лишь ухватил его за воротник и притянул к себе.

– Набтаал,– прошипел он. – Слушай меня внимательно! Если ты желаешь остаться сегодня в живых, тогда заткни глотку и убирайся так же быстро, как пришел сюда!

Партизан Набтаал попытался освободиться, но хватка Седрика была железной.

– Послушай, Седрик, – прохрипел он. – Ты... ох., ты совершаешь большую ошибку. Ты… ты должен просто спокойно все уложить у себя в голове, и сам тогда увидишь, что я прав.

– Ты думаешь? – мрачно вопросил Седрик.

– Да, конечно! И прежде чем ты сейчас снова призовешь на помощь свою силу, подумай, что в один прекрасный день сюда придут мои люди и освободят меня.

– Твои люди! – презрительно усмехнулся Седрик. Видимо, этот Набтаал всерьез верил в рождественских гномиков-роботов! Вытащить отсюда никого невозможно в принципе. Местонахождение Луны Хадриана относилось к числу самых строжайших тайн во всей Галактике А на тот случай, если кому-нибудь могло бы взбрести в голову отправиться сюда, даже если бы каким-то чудом эта тайна стала ему известна, то на здешней орбите имелись и спутники-киллеры, убийцы, – маленькие такие спутнички, мимо которых не смог бы пройти ни один незваный гость. И уж наименьшие шансы имел бы корабль партизан О\'Шилли, которым и без того было куда летать.

– Ба! Да твои люди не в состоянии без посторонней помощи и задницу себе подтереть. Так что уж избавь меня от твоих россказней, будь милостив, и исчезни же наконец. Понял?

– Но я...

– Но ты должен уши мыть, как следует, а то стал плохо слышать, – Седрик чуть посильнее сжал ему шею и дождался, пока лицо Набтаала не покраснело, несмотря на прикрывавший его слой грязи. – Значит, я повторю тебе еще раз, по буквам... М-о-т-а-й о-т-с-ю-д-а! Мотай! Ясно тебе?

Как побитая собака, Набтаал поспешно убрался.

Седрик повернулся к Шерил.

– Ну, а что касается тебя...

– Можешь ничего не объяснять, – не дала ему договорить она. – Мне уже и так все понятно.

Сказав это, она повернулась и пошла прочь.

Седрик с облегчение и легким сочувствием смотрел ей вслед, затем нагнулся, чтобы взять свою длинную кирку. Самое время было браться за работу. Он уже и так достаточно проваландался и не имел желания давать лишний повод Шмиддеру еще для одного удара хлыстом. А этот типчик в любой момент мог вынырнуть здесь.

Седрик Сайпер повернулся к стене штольни, и его лицо сморщилось от отвращения.

Во Вселенной было три существа, которых он ненавидел пуще всего на свете. За ними, разумеется, следовал в порядке убывания и целый ряд других тварей, которых он терпеть не мог, но эта троица лидировала с большим отрывом от остальных, причем уже не первый год.

На первом месте стоял, вне всякого сомнения, Крофт, управляющий рудниками по добыче бирания на Луне Хадриана. Иногда Седрику казалось, что этот командир вообще не подозревал, что здесь имеется такой вот заключенный по имени Седрик Сайпер, но наступали дни, когда он был уверен в том, что Крофт не упускал ничего, чтобы ухудшить и без того кошмарное положение означенного Седрика Сайпера.

Второе место занимал Шмиддер, который, казалось, твердо верил лишь в две истины; первая – он являл собой образец представителя расы господ данного витка спирали Галактики (и большинство сардайкинов разделяло эту точку зрения); вторая – заключенные подчиненной ему секции но своему происхождению были не чем иным, как дерьмом на палочке, мусором, и посему никакого иного обращения не заслуживали.

На третьем месте находилась стена, перед которой Седрик сейчас стоял.

Он должен был признать, что постепенно он стал рассматривать ее как своего рода живое существо {а не просто как какую-то там с гену из гранитоподобного скального камня с матовыми вкраплениями жил бирания), как некое создание, которое жило и даже мыслило, которое прекрасно понимало, что происходит вокруг него самого и с ним, и реагировало на все это особым злобным образом. Где-то глубоко внутри он был твердо убежден, что стена эта пристально наблюдает за ним, ни на секунду не теряя из виду, в особенности тогда, когда он молотил по ней киркой или вгрызался в нее при помощи лазерного бура. Время от времени она бросалась в него камнями и могла даже подставить ножку. Однажды ей удалось в какую-то долю секунды изготовить в качестве оружия против него огромный кусок камня странной продолговатой формы с острыми как бритвы кромками, который явно был нацелен в его затылок. И, не среагируй он достаточно быстро, ему бы уже не пришлось теперь проклинать свою судьбу. Позже, разглядывая то место на спине, откуда был вырван шмат мяса толщиной с ладонь, он окончательно убедился, что это была не просто галлюцинация или его фантазии.

Со временем он, как и остальные заключенные на Луне Хадриана, которым еще удавалось остаться в живых, сумел развить в себе нечто вроде шестого чувства, подсказывавшего ему, когда бираний в очередной раз нанесет удар, и это дало ему возможность своевременно уклоняться от этих атак, Повсюду в Галактике бираний являлся том материалом, спрос на который год от года не только не падал, а наоборот, резко возрастал, Кроме того, многие считали, что этот минерал приносит счастье, его носили на цепочках вокруг шеи, нередко в драгоценных оправах, Седрик никак но мог себе представить такого, он не понимал, как этот дьявольский, упрямый материал может иметь что-то общее со счастьем, но поскольку очень многие готовы были отдать целое состояние за кусок бирания, поскольку из-за него развязывались кровавые битвы, то что-то и этом все же было! Но тот же бираний, если попадался в больших количествах, мог и убивать. Да, он был убийцей, вероломным, хитрым убийцей, и в первую очередь он убивал тех, кто вынужден был его добывать!

«Ничего удивительного», – размышлял Седрик, орудуя киркой. Он сам не стал бы действовать по-другому, попытайся кто-нибудь при помощи силы отдирать куски от его тела.

Подчас у него даже складывалось впечатление, что стена только и ждала, что он, когда кончится его смена, повернется и отправится в казарму, чтобы тогда тайком от нее взять, да и нарастить такой же в точности кусочек, какой он отбил от нее, чтобы ему было чем заняться в течение четырнадцати часов следующей смены. И, разумеется, он не был одинок в своих подозрениях – но что с того? Не было здесь инстанции, к которой он и ему подобные могли бы апеллировать.

Седрик Сайдер был приговорен к пятидесяти метрам. Вынося ему этот приговор, все до единого судьи и остальные, присутствовавшие на этом, с позволения сказать, процессе, наперебой уверяли, что ему еще повезло, что эго приговор мягкий, даже чересчур. И действительно, они решили принять во внимание его давние заслуги терминатора, а также его верность правительству на Тау Кита, о которой не забыли, Тогда-то ему и пришлось услышать о других обвиняемых, которые были приговорены к двум сотням метров, а кое-кто получил даже пятьсот. В конце концов, что такое пятьдесят метров скал? Что стоит прорыть их? Не так уж это, должно быть, тяжело.

Однако сегодня он ужо знал, что не было ни малейшей разницы, сколько тебе предстояло прорыть – пятьсот метров, пятьсот километров или пять тысяч световых лет. Просто все эти градации, все эти отрезки пространства были не чем иным, как просто ядовитым сарказмом, издевательством по отношению к приговоренным, последней злой шуткой, которую можно было позволить себе отпустить на их счет.

Уже в самый первый день Седрик сделал для себя два важнейших открытия. Первое состояло в том, что работать ему предстояло, что называется, голыми руками. Единственными инструментами, которые имел в своем распоряжении заключенный, были старые кирки, совковые лопаты и не очень большое количество старинных лазерных буров, мощность которых была феноменальной. Если ты по недосмотру, после того как заканчивал смену, совал к себе в карман одну из этих неуклюжих штук, позабыв при этом ее выключить, то дырка в штанах тебе была обеспечена. Второе открытие состояло в том, что скальная порода, сквозь которую он был обязан прорыть пятидесятиметровый туннель к свободе, была лишь чуть мягче, чем подвергнутый плазменной обработке металл.

Если верить измерительным приборам, которые следили за тем, как продвигается его работа, Седрик сумел углубиться в штольню уже на целях четыре метра.

Четыре метра за два года!

А теперь было уже совсем легко вычислить если он не сбавит темп, то не пройдет и двенадцати лет – и он на свободе! Двенадцать лет! Но это было всего лишь теорией, арифметикой. А практика, которая только и принималась в расчет на Луне Хадриана, говорила о том, что здесь, внизу никто дольше четырех лет не выдерживал. И все дело было в бирании и в том медленном отравлении, которое было повсеместным явлением среди заключенных. Лучшим примером тому был Дункан. Три года (ну может быть, три с половиной) пребывал этот Дункан в рудниках, и даже самые что ни на есть убежденные оптимисты давали ему теперь дня два, от силы неделю. Впрочем, если Седрику и удастся пережить эти двенадцать лет, то Крофт наверняка подложит ему свинью, найдет предлог, чтобы задержать его здесь. И все лишь для того, чтобы, не дай Бог, не пострадала репутация и не был создан прецедент, что, дескать, на руднике выжил человек, заключенный, и сумел потом возвратиться с Луны Хадриана. Для Седрика была почти невероятной мысль, что здесь кто-то будет утруждать себя тем, чтобы помещать трупы умерших или погибших заключенных в контейнер и отправлять на кораблях на родину. Скорее всего их просто предпочитали бросать в какие-нибудь заброшенные шахты. Или же Крофт давал приказ поджаривать их и потом этим блюдом угощал своих офицеров о столовой.

Нет, шансы когда-либо выбраться отсюда равнялись нулю. Если бы его спросили сейчас, откуда он черпает силы, чтобы продолжать жить, оказавшись во мраке этой безысходности, то он скорее всего не смог бы дать на этот вопрос вразумительного ответа. Все заключенные рано или поздно сводили здесь счеты с жизнью. Таким образом, они в один миг могли положить конец своим страданиям и не дать фракции сардайкинов необходимое и ожидаемое от них количество бирания. Конечно, этого было маловато, но, по-видимому, не существовало другого средства отплатить своим мучителям.

Как бывший терминатор, Седрик не боялся смерти, но, задумай он покончить с жизнью, ему бы пришлось обратиться за помощью к троим йойодинам, которые тоже вкалывали в этом секторе Вот они бы с удовольствием помогли ему в этом, Или можно было попытаться полезть на рожон – скажем, оскорбить Шмиддера, который тоже наверняка помог бы ему, пальнув разок из своего луче мета.

Почему же он тогда не пошел по пути самоубийства, а предпочитал ежедневно сантиметр за сантиметром вгрызаться в камень, идя навстречу неминуемой смерти? Вполне вероятно, причиной была его мысль об отмщении, вора в то, что однажды он сможет отплатить тем, кто бросил его сюда.

Седрик понимал, что по сути своей мысль эта смехотворна, как и надежды, связанные с ней. Это наполняло его мрачным гневом заставлявшим с удвоенной силой молотить киркой по скале, пытаясь отколоть кусок побольше, Металлическая кирка выбивала искры и так болезненно вибрировала в руке, что он с трудом удерживал се.

Усилием воли Седрик подавил в себе гнев. Ему следовало быть чуточку поумнее и не расходовал силы попусту. Вдруг его глаза широко раскрылись, когда он увидел, что от стены внезапно стали отваливаться большие куски и падать прямо на него В последнюю секунду отпрыгнув в сторону, Седрик избежал опасности.

Упав на землю, он увидел, что туда, где он стоял еще мгновение назад, обрушивались тяжелые камни, вздымая клубы пыли.

Через несколько секунд наступила тишина, и Седрику стало ясно, что он еще раз сумел избежать смерти. Позади скалы, должно быть, есть трещина. Такое случилось с ним впервые.

Пыль медленно оседала. Седрик хотел было тут же встать, как вдруг его взгляд упал на матово поблескивавший обломок, упавший в метре от него и лежавший в пыли посреди других, более мелких обломков. Некоторое время он недоверчиво смотрел на него, пытаясь осмыслить происходящее. Это был явно кусок бирания, чистого бирания.

Наверно, это был самый большой самородок бирания, который когда-либо находили в этих рудниках за все время их существования!

Он представлял собой целое состояние – он мог стоить столько, что у Седрика просто голова пошла кругом. Да на него можно было где-нибудь на планетах свободной экономической зоны – на Санкт-Петербурге II, Мажи Нуар или Алладине – спокойно приобрести тяжелый флагманский крейсер вместе с командой.

Он решительно протянул к нему руку, но она так и застыла на полпути – к Седрику пришло отрезвление. Независимо от того, на сколько этот кусочек мог потянуть там, здесь на него нельзя приобрести ни космический корабль, ни свободу, а если быть уж совсем реалистом, то даже и лишнюю порцию жратвы или какие-нибудь другие блага.

Это было невозможно, даже будь этот кусок хоть вдесятеро больше.

Но мысль о том, что в каком-нибудь полуметре от тебя лежит твой собственный корабль, была лишком соблазнительной, чтобы Седрик Сайпер позволил этому куску лежать просто так. Он в тот же миг понял, что не сдаст его в конце смены, как обязан сделать заключенный, обнаружив самородок размером больше ногтя на пальце.

«Нет, – с мрачной решимостью подумал он, – нет. Этот кусочек я из рук не выпущу! Ни за что не выпущу!»

«Но что, – спрашивал он себя, – я стану с ним делать? » Оставить его здесь или засыпать пылью и мелкими осколками породы он не мог, потому что ночью здесь появится робот и все соберет – эти роботы всегда прибирали после заключенных в штольнях. Попытаться как-то протащить его с собой в казарму было по меньшей мере бессмысленным: здесь имелись приборы-обнаружители, которые просвечивали всех до единого заключенных, перед тем как они покидали рудник после смены; впрочем, если бы речь шла о таком кусище, то вполне можно было бы обойтись и без всяких там приборов – любой дежурный офицер и так бы заметил его. И даже если предположить, что ему, удалось бы каким-то чудом пронести его в казарму, он бы и этим ничего не смог добиться. Понятия «личных вещей», каптерок или даже шкафчиков не существовало, и не было там места, куда его можно было бы спрятать от глаз людских.

Стало быть, оставалось лишь одно. Он должен был спрятать его где-то здесь, внутри штольни, причем место это должно быть вполне надежным, Может быть, следовало поискать какой-нибудь неиспользуемый ход, соединяющий штольни или пустую шахту, то есть место, где обычно но бывает ни роботов, ни надсмотрщиков и куда не ходят заключенные. Следовало поторопиться. Все должно быть завершено к приходу Шмиддера или кого бы то ни было еще.

– Седрик! – раздался знакомый голое из одной из близлежащих штолен. – Как ты там? С тобой что-нибудь случилось?

Седрик вздрогнул, застигнутый врасплох и вырванный внезапно из своих мыслей; подняв голову, он увидел, как сквозь пыль к нему направляется знакомая худощавая фигура.

Шерил! Снова она!

Он даже не знал, уходила ли она вообще из штольни, когда он повернулся к ней спиной, но сейчас ему было уже все равно.

– Пет, сошло и на этот раз,– отозвался он, поспешно вставая и ногой чуть отпихнув от себя самородок, чтобы Шерил его ненароком не заметила. – Ты разочарована? – не без вызова в голосе спросил он.

Она неодобрительно посмотрела на него.

– Идиот! Еще один такой вопрос – и я, наверно, действительно пожелаю, чтобы...

Она внезапно осеклась и с открытым ртом уставилась куда-то мимо Седрика. «Ну вот, – подумал он. – Увидела-таки!»

Он натянуто улыбнулся. Если уж эта Шерил здесь, то пусть и она знает, что он задумал! Сейчас самое главное найти нужные слова и суметь убедить ее не заявлять об этой находке.

– Вот что, Шерил, давай все обсудим. Знаешь, я вот тут...

Он замолчал, увидев по ее лицу, что она совершенно не слушает, и до него вдруг дошло, что она вообще смотрит не на самородок, а куда-то еще, на что-то, что располагалось у него за спиной.

Словно повинуясь какому-то внутреннему приказу, он медленно повернулся и через мгновение, как и она, застыл с раскрытым от изумления ртом.

На том месте, где обрушился кусок стены, примерно на высоте человеческого роста, из камня торчал сероватый, чуть поблескивавший предмет размером примерно со шлем пилота, будто вплавленный в породу. Шлем этот вырастал из плеч, обтянутых серебристой защитной тканью.

Они с Шерил осторожно приблизились к этому блестевшему Нечто, и он понял, что это действительно защитный костюм, хоть и не совсем обычный. Плечи под ним были поистине богатырскими и по форме напоминали человеческие. Да и шлем, судя по форме, тоже мог принадлежать скорее всего человеку. Форма эта производила странноватое впечатление, и от этого на душе становилось почему-то неспокойно.

– Боже мой! – вырвалось у Шерил. Невольно ее голос понизился до шепота. Она медленно протянула руку, но дотронуться до этого странного предмета не решалась. – Что это?

Седрик этого не знал. В первое мгновение он подумал, что это фагон. – одно из тех созданных в результате генных манипуляций существ, которые весьма походили на поставленных на задние копыта каменных козлов и принадлежали к самой таинственной и непонятной, как, впрочем, и самой уродливой породе во всей Звездной Империи, использовавшей их в качестве бойцов ударных подразделения. Они и разводились исключительно для этих целей. А по осей Галактике о них разнеслась недобрая слава.

Но то, что торчало сейчас из стены, не было фагоном. Казалось, что шлем этот, его форма, цвет, материал, из которого он был изготовлен, и, в первую очередь, конечно, само его присутствие здесь словно излучают что-то тревожное.

Что-то такое, что заставило похолодеть спину Седрика Сайпера.

– Понятия не имею,– признался он, расправляя плечи, – Но зато я знаю, как его вытащить.

Чуть наклонившись, он, преодолев отвращение, схватился за то место, где шлем переходил в костюм. Серебристый материал был прохладным на ощупь.

Шерил невольно вздрогнула.

– Что ты делаешь? – спросила она испуганным шепотом, – Уж не хочешь ли ты.,.

В этот момент щелкнул какой-то потайной механизм и шлем неожиданно легко отделился от костюма.

В Седрике все запротестовало, но ему ничего не оставалось, как только поднять этот шлем и посмотреть, что же было под ним.

Было слышно, как в полнейшей тишине явственно охнула Шерил. Она, как и сам Седрик, в ту же секунду увидела, на что был надет загадочный шлем.

Это был череп (по своим размерам он мог принадлежать теленку) с мощной лобной костью, широко расставленными глазницами и угловатой, выдающейся вперед нижней челюстью, которые при жизни этого существа придали бы ему сходство с озадаченным бульдогом. Помимо воли фантазия Седрика разыгралась вовсю, и он попытался представить себе, как же могла выглядеть эта тварь.

– Но это же... это же... этого быть не может! – шептала пораженная Шерил. Голос ее дрожал.

Седрик не мог понять поначалу ее растерянности. Но потом Шерил заговорила вновь, и после ее слов у него возникло чувство, что на него повеяло тем самым холодком, который сгустился вокруг них.

– Привидения! – пробормотала она. – Значит... это все правда. Они есть!

– Бред,– коротко бросил Седрик в ответ, но это был всего лишь рефлекс. Просто ему хотелось, чтобы это было так.

Привидения... Почти все слухи, которые никогда не переставали циркулировать здесь, в руднике, без конца муссировали тему привидении. Разумеется, ему не раз приходилось слышать эти байки, и, конечно же, это небесное тело было как раз тем местом, где, кроме полезных ископаемых да персонала их лагеря, не было и не могло быть никакой мыслимой формы жизни. Это было известно Шерил не хуже, чем ему, да и любому, кто хотя бы раз увидел эту Луну Хадриана, атмосфера которой состояла сплошь из метана и где свирепствовали страшные бури. Ничто, что могло жить и дышать, не выдержало бы здесь и пары секунд. Но тем не менее ходили упорные слухи о том, что здесь обитают привидения. Говорили о якобы находимых здесь и в других местах скелетах, черепах, костях и окаменевших частях тела, останках некогда живых существ, которые были невероятно большими и выглядели весьма необычно.

Седрик никогда не верил в подобную ерунду Не верил и теперь, когда видел ЭТО собственными глазами.

– Значит, это не просто историй, Седрик, – еще раз пробормотала Шерил. – Привидения существуют!

– Ладно, ладно! Приутихни Здесь всего лишь груда старых костей и все, – по его голосу было слышно, как старался он отыскать логическое и, прежде всего, успокаивающее объяснение. – Они пролежали, наверное, уже с миллион лет в этом камне. Может быть, на Луне Хадриана когда-то, в незапамятные времена, была атмосфера? Или здесь мог потерпеть аварию космический корабль с неизвестной породы живыми существами на борту. Впрочем, что бы это ни было, он уже много веков мертв и абсолютно безопасен.

Впрочем, он и сам плохо верил тому, что говорил. Чувства его подсказывали ему нечто совершенно другое.

– Поэтому нечего тревожиться, – добавил он, будто произнося заклятье.

Шерил резко повернулась к нему.

– Нечего тревожиться? – переспросила она. Чувствовалось, что у нее вот-вот начнется истерика. Указывая пальцем на череп, она уже почти кричала:

– У тебя что, глаз нет, Седрик? Ведь… это привидение! Ты что, и вправду этого не понимаешь? Нам лгали, они есть, действительно есть! И вот доказательство тому!

В ее голосе было что-то, что встревожило Седрика. Он очень хорошо понимал причины страха Шерил. И дело было не только в том, что он смог

себе представить, насколько же ужасно выглядело это создание при жизни: монстр ростом метра три с лишком, весивший, наверное, целую тонну. Нот, скорее это была мысль о том, что здесь некогда произошла катастрофа, подобная той, что имела место полтора года назад и одной из секций рудника, Никто доселе не знал, что же, собственно говоря, произошло, а если и знали, то но стали об этом распространяться. Единственное, что было известно наверняка, так это то, что никто не выжил. Две стони заключенных, тридцать техников и солдат вместе с дежурным подразделением и полном составе стали жертвами катастрофы, да и от оборудования рудника остались рожки да ножки. Официально все это было объяснено землетрясением, которое якобы и разрушило шахту до основания. Но ходили слухи и упорные, что этот сектор подвергся нападению привидении, которые и убили всех. Другие слухи утверждали, что это было одно-единственное привидение.

До сих пор Седрик лишь хохотал, слыша этот вздор. А теперь у него мелькнула мысль, что, может быть, но такой уж это и вздор.

– Нам... нам следует сообщить об этом! – продолжала Шерил. – Сюда должен кто-то прийти из командования и взглянуть на это. Вот пусть тогда скажут, что привидений не существует!

– Ах да, конечно! – с иронией воскликнул Седрик. – А что, действительно, пусть посмотрят!

Он схватил Шерил за плечи и, слегка тряхнув, посмотрел ей прямо в глаза:

– А как ты думаешь, что сделает Крофт, когда увидит это?

Судя по всему, Седрик выбрал как раз нужный тон. Шерил понемногу стала приходить в себя Истеричный блеск в ее глазах потух.

Шерил опустила голову. Она не хуже его понимала, что никто ничего не станет предпринимать не то что из-за скелета, а выкопай они даже живой экземпляр этого создания. Крофт, насколько можно было предположить, просто тихонько бы избавился от этой странной находки из одной только боязни потерять квоту на добычу бирания, поскольку, сообщи он об этом, сюда тут же примчится тьма разных исследователей и рудник неизбежно будет закрыт. Еще бы – жизнь на Луне Хадриана! Да от этих комиссии и экспедиций отбою не будет. Вполне возможно, Крофт даже знает о том, что здесь есть привидения, но если он ничего не предпринимал до сих пор, с какой стати ему делать это сейчас? Скорее всего, он просто втайне расстрелял бы тех, кто наткнулся на этот скелет, чтобы таким образом предотвратить– распространение слухов.

В общем, как ни крути – находка по сулит ничего, кроме неприятностей. Если и можно в данной ситуации предпринять какой-то более или менее осмысленный шаг, то следует сейчас взять кирку и разнести эту штуковину на куски.

Но в следующую секунду он уже не мог в одиночку решить, что есть осмысленный шаг, а что нет.

– Что это там у вас? – послышалось у него за спиной. – Что вы там нашли? Чего вы… Ох, Боже ты мой!

Чтобы понять, что это был он, не было нужды оборачиваться. Этот хилый кибертек был на последней стадии отравления биранием, а это означало, что поведение его было столь же непредсказуемо, как граната с дефектным запалом.

– Успокойся, Дункан! – обратился к нему Сайпер. Но, увидев, в каком тот состоянии, невольно испугался. Глаза Дункана, глубоко запавшие в темные ямы глазниц на его изжелта-бледном, как у мертвеца, лице, сейчас расширились от ужаса. Он оцепенело смотрел на торчавшие из каменной стены кости.

– Привидение,– в страхе прохрипел он, – Боже милостивый... вот они, значит. Они здесь! Пришли! И теперь нам всем конец!

Седрик Сайпер беззвучно выругался. Черт возьми! Он явно терял контроль над ситуацией. Нужно было что-то срочно придумать, пока сюда не явились и остальные заключенные. Здесь, в штольнях, такие слухи распространялись молниеносно.

– Привидения! – продолжал плаксиво бормотать Дункан, – Они пришли за нами! Боже мой, они всех нас погубят!

– Успокойся! – раздраженно рявкнул Седрик. – Это не то, чего ты должен бояться. Кости, да и только, им самое малое тысячи две лет.

Впрочем, с таким же успехом можно было обращаться к той самой каменной стене, откуда эти кости торчали. Дункан просто не слышал его. Он и не думал успокаиваться, а напротив, стал истерически повизгивать и трястись как осиновый лист. Вот этого-то и нельзя было допустить, потому что на его крики могли прибежать заключенные или, чего доброго, пожаловать сам Шмиддер.

Седрик обменялся с Щерил быстрыми взглядами. Молодая сардайкинка прекрасно оценила серьезность ситуации, молча кивнула ему и отступила за спину Дункана, в то время как Седрик расположился так, чтобы кибертек не мог виден черепа. Сейчас это уже мало что могло изменить И так этот Дункан увидел уже достаточно. Может быть, даже более чем достаточно.

– Мы все погибнем! – завизжал он. – Ведь они пришли сюда, чтобы нас...

Он не успел договорить. Кулак Седрика врезался ему в челюсть, после чего Дункан, судорожно взмахнув, будто веслами, своими длинными костлявыми руками, повалился прямо в объятия Шерил.

Заботливые руки девушки уложили молодого кибертека на землю, затем она приподняла его голову и внимательно осмотрела.

– Тебе обязательно понадобилось бить его так сильно? – с укоризной спросила она. – Ты же мог убить его.

«Вряд ли, – подумал Седрик. – Дункан и так уже давно мертв, только слишком туп, чтобы понять это».

Как бы в подтверждение его слов Дункан задвигался и медленно поднял голову.

Как же так? Мощный кулак Седрика должен был успокоить его как минимум на четверть часа. Тут до Седрика дошло: «Бираний!»

Дункан не рисковал больше раскрывать рта, хотя и сейчас не мог отвести взор от скелета. Бегав на четвереньки, он продолжал бормотать что-то невнятное. Впрочем, пока это выглядело достаточно спокойно. Можно было не опасаться неприятностей и не сшибать его наземь еще одним ударом. Седрик внезапно встретился взглядом с Дунканом, и ему стало не по себе. Этот кибертек пробыл здесь уже три с половиной года и последние полмесяца находился в последней стадии. То, что Седрик видел на этом костлявом, желтом лице со впалыми щеками, воспринималось им как его собственное недалекое будущее. И будущее их всех, без исключения, если уж быть до конца точным. Еще до вынесения приговора Седрику не раз приходилось слышать о том, что происходило, если человеческий организм на протяжении длительного времени подвергался воздействию сильного излучения больших масс бирания, но ведь тогда это все казалось слухами, не больше.

Сегодня же Седрик собственными глазами мог видеть, какие последствия влекло за собой такое отравление. Когда внутренние органы много лет под воздействием радиации, выступавшей в роли стимулирующего их деятельность фактора, работали, по сути, на предельном режиме, они в конце концов истощались. Это каким-то образом имело отношение к коду ДНК, который начинал вести себя, как двигатель, которому задавалось большое число оборотов, и впоследствии в организме жертвы возникало что-то вроде цепной реакции. Организм Дункана, как одержимый, несся навстречу своей погибели.

Тому, кто видел Дункана, не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять; этот долго не протянет. «Вот же проклятье, – подумал Седрик, – еще один слух, который, как выяснилось, оказался сущей правдой».

Он нервно глянул на вход в штольню. «Ну кого еще сюда принесет? – раздраженно спросил он себя. – Может, на сей раз это будет Шмиддер? Или уж лучше сразу какой-нибудь из этих роботов-штурмовиков, который тут же разделается со всеми присутствующими?»

– Что теперь? –спросила Шерил. Секунду-другую Сайпер раздумывал.

– Лучше всего, я думаю, отнести Дункана в его туннель и оставить его там, – предложил он.

Шерил кивнула.

Они подошли к усевшемуся перед скелетом в защитном костюме Дункану, который, театрально расставив руки, что-то возбужденно шептал. Слова были очень странные, на непонятном им языке: «Дис патак урхурба вюддан...» – и так далее.

Седрик нагнулся, чтобы взять под мышки этого беднягу кибертека и поднять его, как вдруг от скелета стал исходить какой-то свистяще-шипящий звук, который был хоть и негромким, но достаточно интенсивным. У Седрика снова похолодела спина. Взглянув на скелет, он увидел, что кости охватило зеленоватое свечение и они на глазах начали распадаться в пыль. Этот свет становился все сильнее, и Седрик инстинктивно поднес ладонь к глазам, чтобы защититься от яркого света. Даже когда от скелета ничего не осталось, свечение не исчезало. В следующее мгновение яркий зеленоватый шар раскаленным клубком выскочил откуда-то из плеча костюма пришельца.

В мозгу Седрика все кричало, призывая его бежать отсюда, покинуть это место как можно скорее, взять ноги в руки и убираться прочь, спасать свою жизнь, пока еще была такая возможность, но что-то удерживало его здесь.

Ярчайший прыгающий шар носился по штольне, вдруг он оказался уже перед Седриком и, насквозь пронизав его, вынырнул где-то позади. На какую-то долю секунды Сайперу показалось, что его погрузили в горячее масло, он вдруг почувствовал мощную волну непонятной радости, и ему стало безмерно легко и весело.

Теперь этот шар подскочил к Шерил, пронзил насквозь и ее. Остановился и замер непонятный предмет лишь возле Дункана, который продолжал стоять на коленях, странно улыбаясь. Шар, словно в неуверенности, облетел это изможденное тело несколько раз, чтобы потом, описав еще пару кругов по штольне, помчаться к выходу из нес, и в следующую секунду его уже не было, как не стало и таинственного зеленоватого свечения, – все исчезло так же мгновенно и неожиданно, как и появилось.

Наступила мертвая тишина. Седрик посмотрел на Шерил. Сардайкинка, казалось, была близка к отчаянию. Он чувствовал, что ей хочется прильнуть к нему, прижаться в поисках защиты. Но, к сожалению, она не нашла в себе для этого смелости.

– Что... что это было? – спросила она, едва шевеля побелевшими губами.

Сделав глубокий вдох, он пожал плечами:

–Понятия не имею.