Сайфулла Мамаев

Ледяная птица

ВСЕМ ТЕМ, С КЕМ ДОВЕЛОСЬ МНЕ СЛУЖИТЬ, ВСЕМ, КТО СЧИТАЛ И СЧИТАЕТ СЕБЯ ОФИЦЕРОМ, ПОСВЯЩАЕТСЯ Начиналось следующее тысячелетие. Земля находилась на пороге очередной войны...
Господи, какая жарища! Солнце как будто взбесилось, который день палит немилосердно, даром что сентябрь уже перевалил на вторую половину. В Краснодаре стоит такая погода, что впору вспоминать многочисленные теории глобального потепления. Правда, сосед по лестничной клетке, старенький пенсионер Петров, с которым повстречался утром, говорит, что в той же Москве сейчас весьма прохладно, да только кто в такое поверит? Вон как листву на деревьях скрутило. Прямо древний пергамент, такая пожухлая. Деревья в это время еще зелеными должны стоять, а вместо этого посмотри на них – какие-то бронзово-коричневые. И так везде, по всему городу. Разве что у водоемов еще остались небольшие островки зелени, а так весь город скоро в некое подобие Сахары превратится.

Герман прищурил глаза. Черт, до чего же ярко светит солнце! Даже в тени и то смотреть больно: никакие защитные очки не помогают. Да и может ли помочь такая дешевка, как у него? Скорее вред от них. Вон по телевизору говорили как-то, что только дорогие очки могут спасти глаза… Еще бы сказали, где их бесплатно дают, эти дорогие очки. А когда в желудке вот уже три дня ни крошки не было, думать о зрении не приходится. Пожрать бы… да и об этом лишь мечтать остается. Хорошо еще, что родители не дожили до такого позора. Да и от женитьбы бог уберег. А ведь сколько соблазнов было… Это он сейчас безработный майор запаса, а еще несколько лет назад был вполне перспективным молодым летчиком. Имя Германа Александрова гремело в дивизии, да и сам командующий не раз отмечал успехи офицера. И было за что. Гера, как называли его друзья еще со школы, чувствовал самолет так, как иной и свое тело не ощущает. Самую сложную фигуру высшего пилотажа выполнял запросто, не задумываясь. Будто бы с детства этим занимался. Имел все высшие формы допуска на полеты в условиях минимума летной погоды. Вот только летать в последние годы не давали – нехватка топлива, запчастей, денег… да разве все причины перечислишь? А потом… Нет, что было потом, лучше не вспоминать. Да и что его вспоминать, вот оно, твое «потом», ставшее назойливым настоящим, похоже, что и будущим. Голодным и беспросветным.

Александров посмотрел на будку с ярко-красной лентой «Кока-кола» и тоскливо сглотнул. Какая там кока-кола, на хлеб бы денег найти. Но где их взять, работы нет, а занимать… не у кого. Это тебе не прежние времена, когда можно было забежать к соседу и разжиться до получки. Теперь такого нет. С этим рынком народ сильно изменился. Те, у кого есть средства, очень плохо понимают тех, кто их не имеет. Теперь и дружба-то от тех же финансов зависит. Богатые дружат с богатыми, неимущие – с голодными…

Герман уже не раз подумывал о том, чтобы продать квартиру, оставшуюся ему от родителей, но вот куда потом податься? Где жить? Был, правда, вариант рвануть на Север или в Сибирь, купить недорогое жилье, но ведь и там нужна работа, а что он умеет? Кроме штурвала разве еще только баранку в руках держать обучен. Попробовал пристроиться в бригаду строителей, так характером не сошелся. Не умел глаза закрывать в нужный начальству момент. Заметил, что бригадир недоплачивает работягам, и врезал ему как следует. Ну и, как водится, оказался в дураках. Даже те, кого обманывали, его не поддержали. Нет, втихую, конечно, хвалили, руки жали, а вот выступить открыто, встать рядом… духу не хватило. Та же история повторилась и в таксопарке, где отказался давать долю руководству. Результат – увольнение. И не просто вышибли, а еще и негласный волчий билет прилепили. Сбросили информацию коллегам, и все, с тех пор ни один хозяин автопарка с Александровым даже разговаривать не хочет. Это и понятно: кому нужны скандалисты-правдоискатели?

Нет, если быть до конца откровенным, нельзя сказать, что уж совсем не было выхода. Кое-какие серьезные предложения были. В милицию предлагали идти, в пожарные… Первый вариант отклонил, потому что душа ну никак не принимала снова погоны, а вот форму пожарных примерил и носил целых четыре месяца. Но, так и не дождавшись зарплаты, ушел. Звали его и в школу преподавать географию, так ведь и там не платят. Да и вспыльчив Александров чересчур, трудно было надеяться, что выдержит и не отвесит подзатыльник какому-нибудь великовозрастному балбесу.

Гера с надеждой посмотрел на подъезжающий трамвай. Может, кто-то из знакомых покажется. Чем черт не шутит, вдруг что-то да вылезет, проснется Фортуна и бросит на забытого ею летчика свой ленивый взгляд. Ведь было ж так однажды, когда удалось заработать, помотавшись по районам вместо школьного товарища Витька Черкасова. А тот, пока жена ждала его из командировки, со своей кралей в Лазоревское рванул, на море… И заплатил-то гроши, а все равно выручил. Вот так бы и сейчас… Должно же повезти наконец. Да нет, обязательно повезет, Герман это прямо нутром чувствовал. Именно сегодня, именно сейчас, с этим трамваем…

Нет, видимо, предсказатель он никудышный. Трамвай отошел, а знакомых что-то не появилось. Единственное, что увидел Александров, когда трамвай отъехал, был неведомо откуда взявшийся на противоположной стороне улицы внушительный темно-вишневый, с тонированными до непрозрачности стеклами, микроавтобус. Машина была явно дорогая и мощная, скорее всего американского производства. «Додж», – решил про себя Герман и, хотя понимал, что уж здесь-то ему точно ничего не обломится, от окна не отошел.

Водительская дверца распахнулась, и из кабины выпрыгнул высокий худощавый парень. Тут же хлопнула вторая дверца, и с другой стороны микроавтобуса показалась загорелая крашеная блондинка. Длинные, ровно подстриженные волосы закрывали половину спины и были схвачены вверху узкой лентой. На вид девушке было лет двадцать пять. Короткий топик подчеркивал небольшую, явно не стесненную бюстгальтером грудь, а сквозь бежевые обтягивающие брючки просвечивала светлая микроскопическая полоска трусиков. Завершали образ этой явно не комплексующей бизнес-леди почти незаметные босоножки на высоком каблуке.

Приехавшие обменялись несколькими словами и быстро направились к углу здания, где, согласно вывеске, должен был находиться пункт обмена валюты. Дверь распахнулась, и незнакомцы вошли внутрь.

Александров, отметив по себя, что мужчина явно не страдает галантностью – войдя первым, он даже не подумал придержать дверь для дамы, – вздохнул и отвернулся. Что ему до чьих-то проблем с валютой и воспитанием, когда у самого в кармане ни копейки? Черт его знает, зачем ему все это – и образование, и воспитание, и порядочность, если в доме жрать нечего? И продать тоже. Мебель – старая, никому не нужная рухлядь, телевизор – ламповый мастодонт, который если кто и купит, так только разве что музей. Даже бутылок пустых нет. Те, что были, давно сдал, а до того, чтобы ходить по улицам и подбирать чужие, еще не докатился. Лучше уж и вовсе не жить…

Герман проводил взглядом пассажиров очередного трамвая. И здесь пролет. Ни одного знакомого. Безнадежный взгляд Александрова обратился снова к обменнику. Парочка уже вышла, но, по-видимому, у них ничего не получилось. Вид у обоих был расстроенный, они старательно вертели головами, высматривая, нет ли поблизости еще одного места, где можно поменять деньги. Но пункта не оказалось, вместо этого к молодым людям подошел светловолосый мужчина с небольшой кожаной сумочкой-барсеткой в руках. Мужчина показал рукой на дверь и что-то спросил. Блондинка отрицательно мотнула головой и отвернулась. Ее взгляд скользнул по Герману, прошел мимо, но затем вдруг вновь вернулся назад. Летчику показалось, что незнакомка заинтересовалась им, но он тут же отогнал эту мысль: слишком уж непривлекательно он, должно быть, выглядит, чтобы им могло заинтересоваться такое удивительно эффектное создание.

Спутник девушки продолжал между тем разговаривать со светлоголовым. Слов Александрову было не слышно, да он особо и не интересовался, в чем там дело, но ведь заняться все равно больше нечем, почему бы и не посмотреть. Приезжие о чем-то спорили. Худощавый пытался что-то доказать блондинке, но та стояла на своем. Наконец она не выдержала и, махнув рукой, заговорила со светловолосым. Тот утвердительно кивнул головой, полез в барсетку и, достав оттуда внушительную пачку денег, помахал ею перед собеседниками. Худощавый удовлетворенно кивнул и вытащил из кармана серо-черные купюры.

Так, все ясно. Старый фокус! В обменнике приезжим отказали, и теперь пенки с операции снимет соучастник сидящего внутри. Тем более что, судя по объему продемонстрированной пачки, сумма сделки немалая. Здорово пристроились господа! Если речь идет о небольших деньгах, то будьте любезны в кассу, а если о больших… А это еще что?

Краем глаза Александров заметил, что к уличным менялам скорым шагом приближается высокий плотный парень. Одновременно с другой стороны появился еще один участник стремительно разворачивающихся событий – черноволосый, среднего роста, идет легко, словно скользит. Действие развивалось так быстро, что наблюдавший за всем этим Герман не сразу сообразил, что происходит. Что уж было говорить о приезжих?! Те и удивиться не успели, как из-за спины худощавого высунулась длинная рука высокого и молниеносно выхватила у него грины. Но и того реакция не подвела. Он успел выбросить свою руку назад и, поймав наглеца за рубашку, дернул его к себе.

Налетчик, не ожидавший такой прыти, сел на пятую точку, но в этот момент его напарник нанес худощавому короткий удар в лицо. Тот покачнулся, но на ногах устоял и даже сумел развернуться лицом к новому противнику. Воспользовавшийся этим первый налетчик поднялся на ноги, подскочил к непокорной жертве и нанес короткий быстрый удар в незащищенную спину.

У стоявшей в оцепенении девушки наконец прорезался голос, и она завизжала так пронзительно, что налетчики не выдержали и кинулись в разные стороны. Высокий рванул прямо в сторону «доджа», а его товарищ, наоборот, подальше от него.

Женский визг словно разбудил Александрова, он выпрыгнул из окна и помчался к «доджу». Бандита он догнал в тот момент, когда тот выскакивал из-за микроавтобуса, и, молниеносно отметив про себя, что вес его тела опирается на дальнюю, левую ногу, подсек правую. Ноги налетчика заплелись одна за другую, и он полетел на асфальт. Пытаясь уберечь лицо, длинный инстинктивно выставил руки перед собой. От удара деньги выпали и рассыпались веером. Но Герман если и взглянул на них с сожалением, то лишь мельком. Он понимал, что драка еще не закончена.

Не давая упавшему подняться, он ударил его ногой в незащищенный бок. Противник захрипел от боли, и Александров, уже занесший было ногу для повторного удара, помедлил. И напрасно. Напарник бандита, которого, как надеялся Александров, преследует худощавый, был тут как тут. Увидев, что товарищ в беде, он прибежал на выручку. Удар пришелся в затылок бывшего летчика. Из глаз Германа посыпались искры, он на мгновение потерял сознание. И этого бандитам хватило, чтобы скрыться. Очнувшись, Герман сделал несколько шагов вдогонку, но почувствовал, что дальше не то что бежать, даже идти не может. Вынужденный длительный пост не прошел даром – в глазах плыли круги, сильно подташнивало.

Злой на себя и на того гада, что дал ему по затылку, Герман повернул назад. Его так и подмывало высказать этому безмозглому ослу все, что он думает о нем и его дурацком поведении, из-за которого заварилась вся эта каша. Мало того что вздумал посреди улицы деньги светить, так еще и в драке сплоховал, упустил мелкого. Вот тот молодец! Мелкий не мелкий, а товарища в драке не бросил. Правда, и сам Александров тоже дал промашку – нечего было гусарить и противника жалеть. Тогда и удар не пропустил бы. А если б даже и пропустил, то не так обидно было бы, счет бы все равно остался в его пользу.

Продолжая ругаться про себя, Гера наткнулся взглядом на разбросанные по асфальту деньги. «Тысячи две, не меньше!» – пронеслось у него в голове. Он присел на корточки – наклониться не мог, боялся, что закружится голова и упадет, – и стал собирать купюры. Хорошо еще ветра нет, а то гоняйся тут за каждой бумажкой. Чужой к тому же.

Раздражение нарастало. Мало того что, несмотря на слабость, от которой в голове звон стоит, приходится собирать портреты президента, чья страна еще недавно считалась самым вероятным противником, так еще эта дура орет как оглашенная. И чего орет, ведь все уже кончилось? Нет чтобы помочь.

С трудом переводя дыхание, Герман сгреб доллары в кулак и, прижимаясь спиной к стене, поднялся. И тут увидел лежащего ничком худощавого… Так вот почему он остался без поддержки! На спине лежащего расплывалось кровавое пятно. Клетчатая рубашка побурела от крови, на асфальте образовалась небольшая лужица…

– Да что ты вопишь… дура безмозглая?! – взорвался Герман. – Ему же помощь нужна! На, держи!

Он протянул женщине деньги и нащупал пульс раненого. Пульс был слабым и неровным.

– Его нужно срочно в больницу! – Было понятно, что необходимо спешить, «скорая» может и не успеть. – Ваш автобус! Мы им можем воспользоваться?

– Да… но Роберт… он наш водитель. – Блондинка дернула подбородком, указывая на худощавого. – Я не умею. Я…

– Послушайте, да возьмите вы себя в руки! – Герман чувствовал, что его пошатывает. – Вас как зовут?

– Лера… Валерия Попова – представилась женщина.

– Отлично, меня Герман. Валерия, я прошу вас, давайте не будем терять времени. Откройте дверь в салон, я попробую втащить его туда.

– Да-да, вы правы! – Лера бросилась к машине, а Герман попытался поднять раненого.

Он просунул руки под мышки Роберта и оторвал верхнюю часть тела от земли. Тащить раненого было тяжело, тем более что никто из прохожих не спешил на помощь. Интересно, как же он затащит его в автобус? По земле волочить тяжелое тело он еще более или менее в состоянии, но поднять? Нет, на это у него сил не хватит.

– Давайте я вам помогу, – услышал он голос Леры. Господи, неужто кроме нее на улице никого нет?

– Приподнимите его, – сказала женщина.

Александров, не понимая, чего она хочет, приподнял плечи Роберта повыше.

Блондинка тут же просунула голову под руку раненого и с трудом распрямилась. Герман, сообразив, что его помощница действует правильно, сделал то же самое со своей стороны.

Вопрос о том, как уложить раненого в салон, решился сам собой. Они положили его на живот в длинном проходе пассажирского отсека. Впрочем, пассажирским, как мельком отметил про себя Герман, его можно было назвать весьма условно, поскольку он был наполовину заполнен какой-то аппаратурой, но сейчас это не имело никакого значения, главным было спасти человека.

– Ключи! – спохватился Герман. – Где ключи от машины?

– Не знаю… наверное, у Роберта, – ответила Лера, садясь на пассажирское место рядом с водителем. – Он всегда кладет их в карман. Не могли бы вы…

– Да, конечно. – Александров бросился в салон.

Ключи нашлись в правом кармане брюк. Еще несколько мгновений ушло на то, чтобы освоиться с незнакомой машиной… а затем началась сумасшедшая езда наперегонки со временем. Не будь за спиной раненого, Герман получил бы удовольствие от этой гонки, да еще какое! Уже давно не доводилось ему чувствовать в своей власти такую мощь, и он дал выход своей застарелой тоске по скорости.

«Додж» словно превратился в сухопутную торпеду. Он несся по улицам Краснодара, невзирая на состояние «убитых» мостовых, не останавливаясь перед светофорами. Его клаксон гудел не умолкая – то ли благодарил тех, кто уступал ему дорогу, то ли просил других, тех, кто еще этого не сделал, посторониться и пропустить его вперед. Его не останавливали даже пробки, с ними Герман расправлялся так же лихо, как и с другими проблемами. Пользуясь высокой проходимостью мощной машины, он заруливал на тротуар и, распугивая прохожих, летел вдоль забитой машинами дороги. Достигнув перекрестка, Герман не менял направления и, лишь съехав на мостовую, разворачивался. Заезжая на перекресток совсем с другой стороны, он, естественно, попадал под зеленый свет, что давало возможность вновь повернуть и продолжить движение в нужном направлении. И что было самым интересным, так это поведение гаишников. Ни один из них даже не попытался остановить нарушителя. Может, сыграло свою роль то, что они видели – машина очень дорогая, явно не один десяток тысяч долларов стоит, а может, дорожная братия решила, что так могут ездить только крутые, а с ними ссориться не хотелось, вот они и отворачивались. И только визг испуганной Леры да еще ее охи и ахи служили достойной оценкой мастерства бывшего летуна…

Подлетев к зданию больницы, Александров остановился прямо напротив дверей. С воплем: «У меня тяжелораненый!» – он вбежал внутрь и потребовал немедленной помощи. Заразив всех вокруг тревогой за судьбу незнакомого ему Роберта, Герман вызвал такую суету, какая редко бывает даже при появлении высокого начальства.

– Хотел бы я иметь такого друга, – заметил один из санитаров после того, как помог уложить раненого на операционный стол. – Такой точно не даст умереть.

– Да, это уж точно, – заметил другой. – Подожди… да это же Гера!

Санитар, невысокий крепыш, словно не веря своим глазам, уставился на того, кто устроил такой переполох. Ну точно! Александров Герман, собственной персоной! А говорили, что он где-то на Севере.

– Не узнаешь? – Санитар, заметив, что одноклассник устало прислонился к стене, с улыбкой подошел к нему. – Ну так как, Гера, не вспомнил?

Гера… так его все звали в школе. Герман вздрогнул. Песков?.. Павел Песков?..

– Пашка, ты?!

– Я! Собственной персоной! – засмеялся Песков.

– Вот здорово! – заулыбался Александров. – Вот уж кого не ожидал увидеть, так это тебя. Как ты здесь оказался? Ты же нашим чемпионом был!

– Да кому сейчас борьба нужна, – поморщился Павел. – На тренерской работе много не заработаешь. Это же не теннис. Там почасовая оплата, а у нас… Остается только зубы на полку класть. Образования нет, сам помнишь, я все на сборах да на соревнованиях пропадал. А теперь без диплома никуда не берут. Вот и пришлось сюда устраиваться. Слушай, а может, возьмешь к себе? Ты же знаешь, я не подведу.

– Куда к себе? – с недоумением спросил Герман. – В каком смысле?

– Ну, к себе на работу. Ты же при делах, вон на какой тележке ездишь. Да и мартышка при тебе качественная… я же понимаю. – Песков кивнул на окно.

Герман машинально повернулся. Он увидел «додж», а рядом с ним Леру. Она прохаживалась вдоль темного кузова и говорила с кем-то по сотовому. По ее жестикуляции было заметно, что Валерия нервничает. Она размахивала свободной рукой и нервно отбрасывала волосы, задуваемые ветром ей в лицо.

Только теперь майор понял, о чем подумал одноклассник. Иномарка, блондинка с загорелой кожей и фигуркой богини – чем не кусочек жизни из фильма о буржуях?

– Да, вкус у тебя что надо, – с завистью произнес Павел.

– Пашка, ты все неправильно понял! – Александров прижал руку к груди. – Все совсем не так. Я сам безработный. Как уволился из армии…

– И машина не твоя?

– Нет, конечно!

– И эта телка?

– Паша, ну я же говорю!

– Все понятно! – Песков с кривой усмешкой повернулся и зашагал прочь.

– Пашка, постой! Ты куда! Ты что, не веришь? – закричал ему вслед Герман. – Это действительно не моя машина! Да подожди ты!

Но Песков, ни разу не обернувшись, скрылся за стеклянной дверью с надписью «Посторонним вход воспрещен».

Герман скрипнул зубами от злости. Вот придурок горячий. Ну и пусть уходит. Мальчишество какое-то! Уж в тридцать-то лет можно было и ума набраться. Решил, что Герман ему врет. Да к черту эту машину! Да и Леру эту… Хотя нет, Лера как раз очень даже ничего. В другое время не преминул бы познакомиться поближе. В другое, в лейтенантское, когда деньги еще были деньгами и платили их исправно. А сейчас, когда ни в ресторан пригласить, ни цветы подарить, какое может быть знакомство? Даже чашку кофе и то не предложишь!

Герман огорченно вздохнул и вновь посмотрел в окно. Валерия была уже не одна. Из остановившегося неподалеку такси вышел крупный светловолосый мужчина и торопливо подошел к ней. Лера стала ему что-то рассказывать, показывая рукой на больницу, и Герман понял, что речь идет о происшествии. Скорее всего, этот здоровяк, на целую голову возвышавшийся над своей далеко не мелкой собеседницей, спрашивал, что случилось с Робертом. Он периодически вскидывал лицо и посматривал в сторону окон. Иногда Герману казалось, что светловолосый смотрит ему прямо в глаза.

Догадка Германа подтвердилась. Блондинка и здоровяк закончили разговор и быстрым шагом направились к больнице. Войдя, они остановились, и Лера принялась оглядываться по сторонам. Увидев Германа, она обрадованно улыбнулась и, взяв светловолосого под руку, подвела к нему.

– Простите, что оставила вас одного, – виновато произнесла блондинка, – но я видела, как отлично вы справляетесь… да и шефа нужно было поставить в известность. Знакомьтесь, пожалуйста, это Мартин Свенсон, ученый из Швеции. Приехал к нам снимать фильм, а тут такая неприятность случилась.

Лера повернула голову к шведу и заговорила на незнакомом Герману языке. Мартин кивнул и, тепло улыбнувшись, протянул руку. Герман ответил рукопожатием и улыбнулся в ответ. Свенсон произнес несколько слов и, судя по интонациям и по тому, как он прижал левую руку к сердцу, было ясно без перевода, что он благодарит Германа.

– Мартин благодарит вас, – подтвердила догадку Валерия. – Он просто поражен проявленным вами благородством и счастлив констатировать, что встретил мужественного и порядочного человека. И еще, он просит принять от него вознаграждение…

Свенсон сунул руку в карман, вытащил несколько купюр и протянул их Герману. У того перехватило дыхание. Деньги? За что? За то, что помог человеку? За то, что не дал умереть раненому? Да как бы ни нужны они были ему именно сейчас, за такое майор Александров брать денег точно не станет.

Герман хотел было высказать этому верзиле все, что он думает по этому поводу, но, видимо, Лера успела прочитать это в его потемневших глазах. Она быстро выхватила деньги из пальцев Мартина и молниеносно вложила их во внешний карман застиранной рубахи Александрова.

– Герман, я вас очень прошу, возьмите эти деньги, – просительным тоном сказала она, не отнимая маленькой ладошки от его груди. – Для Свенсона это ерунда, а вам они наверняка пригодятся.

Произнеся эту фразу, девушка руки не отняла и продолжала стоять все так же, умоляюще заглядывая в глаза Германа. Тот растерялся, не зная, что ему делать. Брать деньги не хотелось, но ведь не станешь же бороться с женщиной, чтобы извлечь их из собственного кармана. Он сделал еще одну слабую попытку отказаться, отрицательно мотнув головой, но Валерия явно не собиралась уступать.

– Тем более вспомните, вы же помогли нам вернуть гораздо большую сумму, чем получили, – добавила она. – Так что по праву можете считать, что заработали их.

Да, пожалуй, в чем-то она права. Но Господи, как же не хочется брать деньги у тех, кто и так уже пострадал!

– Вам они сейчас нужнее, – сказал он Лере. – Роберту на лечение…

– Господи, да кто вам сказал, что Роберт нуждается в этих деньгах? – Девушка вздохнула. – Да американцы, прежде чем из дому выйдут, десять раз застрахуются! Он сейчас дома такие средства получит, что вам и не снилось!

– Так… Роберт американец? – удивился Герман. – Вот так дела! Я и не знал!

– Американец, американец, – заверила Валерия. – Притом бывший спецназовец. Он оператором по совместительству работал. А на самом деле больше телохранителем считался.

– Спецназовец?! – опешил Герман. – И дал себя так по-глупому… свалить? Чудеса… я их раньше только в прицеле видел.

– Что, тоже в спецназе? – спросила Лера. Она только теперь отняла ладонь от груди Германа, чем весьма его огорчила.

– Да нет, я летчик, – пояснил Герман. – Майор запаса.

– Ну и дела?! – удивилась Валерия.

Она повернулась к Свенсону и стала быстро-быстро переводить ему содержание разговора. Тот жестом остановил ее и произнес несколько фраз. Но и ему договорить не удалось. Из-за двери, за которой скрылся Песков, вышел хирург, который оперировал Роберта. Александров, сказав новым знакомым, кто это, поспешил ему навстречу:

– Доктор, ну как там?

– Пусть благодарит вас за скорую доставку, – ответил хирург. – Крови много потерял, а так все в порядке. Нож прошел удивительно удачно. Если, конечно, это слово применительно к такому… случаю. Но ни один орган не задет. Разве что небольшой надрез на почке, но он такой маленький, что решили не трогать. Думаю, если не возникнет осложнений, недельки через три можно будет забирать его отсюда.

Валерия стала торопливо переводить слова врача. Мартин кивнул головой, потом что-то спросил у переводчицы. Та тоже кивнула головой. Свенсон полез в карман и уже знакомым Александрову движением вытащил несколько купюр. Но, в отличие от Германа, хирург взял деньги и преспокойно положил их в карман.

– Благодарю вас! Надеюсь, я ответил на все ваши вопросы? Если что, я всегда к вашим услугам. А сейчас… простите, спешу!

Врач исчез так же быстро, как и появился.

– Ну, и мне пора! – Герман, вздохнув, протянул руку для прощального рукопожатия.

Швед пожал его руку, но не отпустил, а зажал в своей огромной лапе. Продолжая удерживать ладонь Германа, он повернул голову к Лере и что-то быстро сказал. Та ответила так же быстро. Затем последовал обмен еще несколькими фразами.

– Герман, – наконец перевела блондинка, – Мартин еще раз благодарит вас и просит принять его предложение отметить знакомство и счастливый исход сегодняшних событий в ресторане.

Александров растерялся. Он так давно не был в ресторане, да и одет совсем неподходяще. Правда, теперь у него в кармане есть деньги, а значит, он может сам за себя заплатить. А ведь так хочется вновь почувствовать себя человеком! Вновь иметь возможность пригласить понравившуюся ему женщину в ресторан. Пусть даже и без надежды на продолжение, пусть даже и с ее шефом или мужем… или еще кем он там ей приходится…

– Соглашайтесь, Герман, я вас тоже очень прошу! – Лера истолковала колебания Александрова по-своему. – Я обещаю, вы не пожалеете. У Мартина есть для вас очень интересное предложение.



Похмельное пробуждение, которое в народе называют «утро стрелецкой казни», началось удивительно похоже на любой другой подобный случай. Сколько раз Герман зарекался напиваться до чертиков, и все-таки нет-нет, да случается. И знал же, что водка на пустой желудок опасна, так нет, не хотел показать, что голоден… Дур-рак! Перед кем понты колотил? Что этому шведу с того, голодный ты или нет? Закусь на столе, а дальше сам решай! А вот как выпить, так пожалуйста. И только потом, идиот, закусывать стал. Да и то слегка. Сдерживался… пока мог. Нет чтобы по уму, масла бы съел для начала. И этого не сделал. Вот теперь и пожинай плоды своей гордыни. Из-за нее уволился из ВВС, из-за нее голодный ходил, из-за нее теперь даже не помнит, что вчера было.

Герман осторожно открыл глаза. Он знал, что это нужно делать медленно. И вообще, сегодня, по крайней мере до обеда, только плавные, размеренные движения. Это тоже пришло с опытом, в день похмелья все резкие шевеления противопоказаны. Даже глазами. Все надо делать неспешно и чинно, тщательно прислушиваясь к своим ощущениям.

А вообще-то, судя по этим самым ощущениям, на этот раз не все так уж и плохо. То есть не так плохо, как могло быть. Наверное, опьянел быстро, вот и не успел выпить слишком много. Хорошо еще, если не натворил чего…

Не натворил? Тогда почему он не дома? И вообще, где он находится?

Сквозь несколько поредевший похмельный туман Герман с удивлением увидел, что обстановка ему совсем незнакома. Забыв об осторожности, он быстро сел… и обомлел. Рядом с ним на огромной кровати… лежала Лера.

Блондинка спала, но резкое движение Александрова ее разбудило и теперь девушка с усмешкой наблюдала за тем, как округляются его глаза.

– Ты? – Герман, не удержавшись, заглянул под простыню. Будь он трезв, может быть, такого прокола не допустил бы, но сейчас Герман был захвачен лишь одной мыслью: было что-то или не было?

– Да уж, любовничек, что и говорить! – протянула Лера и, нисколько не стесняясь своей наготы, закинула руки за голову. – Значит, даже не помнишь, было что-нибудь или нет?

– Да нет, Лера, конечно помню! – возмутился Герман. – Слушай, а мы на ты… или уже на вы?

– Пока еще на ты! – Валерия саркастически усмехнулась. – Но еще одна такая пьянка – и можно переходить на вы!

– Переходить на вы? – На лице Германа нарисовалось недоумение. – А зачем? Если мы уже на ты… Обычно все на вы, потом на ты, а ты хочешь начать с ты, а закончить…

Чем собирался закончить Герман, так и осталось неизвестным. Зазвонил телефон. Валерия вскочила и, демонстрируя идеальную фигуру, подошла к телефону. Что дало возможность убедиться, что Лера вовсе не крашеная блондинка, а натуральная. Или крашеная, но везде.

– Мартин? – спросила она. Далее пошел разговор на шведском, из которого Герман не понял ни единого слова. Кроме последнего.

– О\'кей! – бросила девушка и положила трубку. – Вставай, летчик! Босс ждет нас к себе. Совещаться будем.

– Подожди, подожди… Какое совещание? – растерялся Герман. – Какой босс?

– Ты что, совсем ничего не помнишь? – удивилась на сей раз Лера. – Ты же вчера согласился работать на Свенсона!

– На Свенсона? – У Германа вытянулось лицо. – Я?! Я… что, шпионом стал?

– Шпион?! Ну ты, майор, даешь! – засмеялась Валерия. – Какой шпион, да Мартин наверняка знает секретов побольше твоего! Уж если бы он решил в разведку податься, так покупал бы действующих офицеров. И более осведомленных… Прости, может, это бьет по твоему самолюбию, но даже по глубокой пьянке ты не способен выболтать что-то ценное. А работать ты согласился в нашей съемочной группе. Будем природу снимать. Все, я в душ!

Как только Лера удалилась, Александров вскочил и заметался в поисках своей одежды. Судя по тому, как она была разбросана, это он сделал вчера сам. Интересно, а как он справился с остальным? Ведь по пьянке можно такое начудить… А, да ладно, она вроде не дуется, значит, все было более-менее нормально.

Мартин встретил Германа понимающей улыбкой. Показал пальцем на бар-холодильник, но Александров с брезгливой гримасой отказался. Похмеляться он не умел и после таких вот отравлений недели две к спиртному вообще не прикасался.

Лера же быстро смешала себе порцию джина с тоником и, бросив в стакан кубик льда, села в глубокое кресло. Сегодня на ней были легкомысленные шортики, открывавшие хорошо тренированные ноги, и такой же, как вчера, топ, только теперь другого цвета. Глядя на ее позу, Герман вновь озадачился вопросом своего ночного приключения. А еще его сильно удивила реакция Свенсона. Вполне можно было предполагать, что Лера кроме обязанностей переводчицы выполняет и кое-какие прихоти босса. А потому можно было ожидать если не приступа ревности, то хотя бы какого-нибудь проявления недовольства со стороны шведа. Однако если тот и испытывал что-то подобное, то ничем этого не выказал. Наоборот, он шутил и всем своим видом показывал, что рад пополнению коллектива новым членом. Еще бы понять, в самом деле он рад или это только вежливость.

– Скажите, Мартин… – начал Гера и не договорил.

– Ну вот, опять! – со смехом прервала его Валерия. – Ты вчера трижды предлагал всем перейти на неформальное общение! Дважды пил на брудершафт! Чуть ли не с каждым посетителем ресторана готов был брататься, а сегодня снова переходишь на вы? Нет уж, дружок, давай будем постоянны! А если серьезно, Свенсон классный шеф и совсем не любит почтительности. Ты сам в этом убедишься.

– Лера, подожди! – Герман умоляюще всплеснул руками. – Ты хотя бы объясни, чем вы занимаетесь и на кой черт я вам нужен! Я же, кроме штурвала, в руках ничего другого и держать не умею! Ну, еще вилку, так это…

– Про то, что ты умеешь или не умеешь держать в руках, мы еще вчера наслушались, – остановила его Валерия. – А как ты водишь машину, я сама видела. Рассказала Мартину, ему понравилось. Что мы остались без водителя, это ты и без меня знаешь. Роберт встанет нескоро, да и вообще, после того, что с ним приключилось, он наверняка в Штаты уедет. Так что Свенсон рассудил правильно: нам нужна замена. Ты вчера признался, что давно уже без работы и дома тебя ничто не держит. Мы тоже все свои дела тут закончили, так что можем выезжать… как только ты будешь готов.

– Выезжать? – растерянно переспросил Герман. – Куда? Когда… ах да, это ты сказала… А на сколько, можно узнать?

На самом деле Германа не слишком-то и волновало, куда они поедут и как долго продлится путешествие. Здесь его никто не ждет, беспокоиться не о ком. Другое дело, сколько ему заплатят, этот вопрос так и вертелся на языке, но Герман никак не решался его задать.

– Поедем мы в Дагестан, – сообщила Лера. – Будем снимать фильм о республике и о местах, которые могут заинтересовать туристические агентства мира.

В последнее время капиталисты весьма интересуются этим регионом. Благодаря войне в Чечне обыватели узнали, что на свете еще остались горы, где экстремалы не успели пока побывать. А этот народ, знаешь ли, готов платить хорошие деньги за организацию тура и съемки того, как они будут беситься. И еще охотники. Те тоже не скупятся, лишь бы подстрелить зверя, которого не смогли добыть другие члены их клубов. Турагентства готовы инвестировать в поездку Мартина большие деньги. Вот Свенсон и решил убить двух зайцев – провести исследование на деньги инвесторов и привлечь в регион хоть какие-то средства.

– Так вы хотите… ехать в Махачкалу? Да вы с ума сошли! – Недоумению Александрова не было границ. – Там же война идет!

– Как говорит Мартин, война идет в Чечне… да и там она давно закончилась. – На лице блондинки не дрогнул ни один мускул. – У тебя устаревшая информация.

– Ну и ну! – Герман дернул головой. – Лихие вы ребята… Ехать на Северный Кавказ… сейчас? И не боитесь? Да Свенсона там в первый же день… похитят! Или тебя.

Валерия перевела вопрос. Мартин, выслушав ее, улыбнулся и что-то быстро сказал в ответ. Потом поднял руку, останавливая перевод, и добавил еще несколько слов.

– Шеф считает, что ты живешь в мире… навязанных тебе иллюзий, – проговорила Лера, когда шеф замолчал. – Да, несколько лет назад действительно существовала такая угроза. Но сейчас там уже навели порядок, и бизнес на похищении людей прекратил свое существование. Кроме того, нынешний мэр города – человек весьма передовых взглядов и пользуется большим авторитетом. Он лично гарантировал Свенсону безопасность. Как его собственную, так и всех его товарищей. Мартин верит ему и отправляется в Махачкалу без всяких опасений.

– А как же ты? – не сдавался Герман. – Паранджу купила?

– Вот это и меня смущает, – с усмешкой сказала Валерия. – Но, судя по тому, что узнал Свенсон, женщины там никогда в парандже не ходили. Даже до революции. Хотя, откровенно говоря, верится в это с трудом. Признаюсь, меня немного все это пугает… но, как говорится, волков бояться, девушкой останешься. На всякий случай прихвачу одежду своей бабули, приоденусь немного скромнее, авось и проскочим. А заодно и ты меня не будешь раздевать глазами.

– Я лучше руками, – попробовал пошутить Герман, но нарвался на жесткий взгляд.

– Забудь об этом, – резко посерьезнела Лера. – Здесь мы веселились, там будет работа. А значит, баловство побоку.

– Не понял.

– А тут и понимать нечего! – Лера бросила быстрый взгляд на Мартина, но тот был увлечен картой Дагестана и в их сторону не смотрел. – Герман, я тебя очень прошу, не заставляй меня жалеть о вчерашнем. Как мужчину прошу.

– Хорошо, а как вы собираетесь снимать ваш фильм? – Протрезвев окончательно, Александров предпочел не обострять разговор и перевел его на другое. – Ну не сам же Свенсон будет с камерой бегать?

– Нет, конечно! – Валерия обрадовалась, что ее правильно поняли, и с ходу подхватила подачу. – Хотя Мартин может и сам поработать… такое уже случалось, так что опыт у него есть. Но на сей раз оператором у нас будет Генка Панама. Слышал о таком? Нет? Ну, еще услышишь. Мастер, какого поискать. Он сейчас в Москве, получает технику, точнее, получил. И наверняка уже выехал в Махачкалу. Вот почему и мы не должны терять времени. Конечно, запас у нас есть, но все равно медлить не стоит.

– Ладно, я готов… Нет, подожди! Мне нужно заехать… переодеться. – На самом деле Герману, чтобы переодеться, нужно было сначала заехать в магазин и купить, во что переодеваться. Но не сообщать же об этом во всеуслышание!

Лера перевела его слова Свенсону. Швед кивнул головой и, посмотрев на часы, спросил, сколько времени потребуется Александрову. Валерия перевела.

– Два часа! – выпалил майор запаса. – И… Он замолчал.

– Герман, говори, не тяни время, – поторопила его Лера. – Машина нужна?

– Да! А как ты догадалась?

– Господи, Герман, да у тебя все на лице написано! – засмеялась Лера. – Мартин не против. Он уже раньше это сказал. Я же говорю, начальник у нас класс. Так что давай езжай, времени в обрез!



Махачкала встретила Александрова и его пассажиров той же жарой, от которой изнывал Краснодар. За небольшим исключением – к жаре прибавился еще и иссушающий ветер. Стоило только Герману выйти из «доджа», как он сразу же понял, что поступил несколько опрометчиво. Раскаленный вихрь тут же швырнул пригоршню песка и пыли ему в глаза, а пока он, вытирая слезы кулаками, виртуозно высказывал свое мнение по поводу этого безобразия, на зубах заскрипело, во рту стало сухо и горько. После чего майор поспешил спрятаться в кабину, где и оценил всю прелесть кондиционера. Нет уж! Пусть Мартин сам ищет своего оператора!

Но, к счастью, искать Панаму не пришлось. Геннадий нашелся сам. Он залез в салон и тепло поздоровался со всеми. Майор ожидал увидеть стандартно увешанного аппаратурой очкарика, а вместо этого перед ним был крепкий широкоплечий мужчина. На вид ему было столько же, сколько и Герману, лет тридцать, максимум – тридцать два. И рост был примерно тот же, где-то около метра восьмидесяти. Но на этом подобие кончалось, дальше шли одни различия. Герман был черноволос, бледнолиц и зеленоглаз. Панама же имел ярко-рыжие волосы, пятидневную щетину на щеках и множество конопушек. Посреди красного лица с небесно-голубыми глазами торчал хрящеватый нос. Майор являлся обладателем спортивной, но совсем не тяжеловесной фигуры, оператор же, несмотря на рост, казался кряжистым.

– Знакомьтесь, ребята, – сказала Лера. – Нам теперь вместе работать.

– Александров Герман Вячеславович, – четко представился майор.

– Пономарев Геннадий Станиславович, – так же по-военному доложил оператор. Его хитрые глазки с прищуром смотрели на Геру. – В среде специалистов известен как Панама.

– Судя по выправке… военный? – полуутвердительно спросил Герман.

– Капитан противовоздушной обороны, – с улыбкой подтвердил Панама. – Да вот не нужен стал, пришлось переквалифицироваться. Впрочем, я не жалею.

– Ну а я жалею, да выбора все равно нет, – криво усмехнулся Герман. – Майор ВВС. Был. А теперь запасной… майор.

– Да ну? – удивился Геннадий. – Летчик? Или из обслуги?

– Летчик-истребитель. Но начинал на штурмовиках…

– А на вертолете можешь?

– Нет! Только Су-24 и Су-27. Хотя, если переучиться… то вполне. А что, есть надобность?

– Да бог его знает! – Рыжий пожал плечами. – Мартин – парень с такими вывертами, что может и вертолет купить. Или эти… как их? Ну, маленькие…

– Авиетки? – подсказал Герман.

– Да нет, ну… Руст еще на них к нам прилетал! – Зенитчик никак не мог вспомнить тип самолета, навлекшего позор на весь его род войск.

– «Сесна», что ли? – догадался Герман. – Ее поднять в воздух? Да как рюмку выпить!

– Мальчики, я могу считать, что ваше знакомство состоялось и теперь вы готовы вспомнить о нас? – вмешалась в разговор двух офицеров Лера.

– Ой, извините, ребята! – спохватился Панама. – Не ожидал еще одного вояку неприкаянного встретить. Ну что ж, командуйте, куда теперь?

Валерия повернулась к молчаливому шведу и вступила с ним в диалог. После минутного уточнения деталей сообщила, что сейчас они все едут в гостиницу, затем Мартин должен созвониться с кем-то из руководства республики, а дальше видно будет.

Вопрос размещения волновал Германа больше всего. Он всю дорогу от Краснодара до Махачкалы пытался понять, что же у них такое было с Валерией, но так ничего и не понял. Что же это все-таки было? Прихоть красивой и свободной женщины? Возможно! Но тогда каковы ее отношения с остальными членами экспедиции? С тем же шведом? Или с Панамой… И как, в таком случае, ему самому держаться с переводчицей? Также, как и она, – дружелюбно улыбаться и соблюдать дистанцию? А может, все же попробовать пойти на сближение? Что себя обманывать, Лера понравилась Герману. Понравилась сразу и безоговорочно. Еще там, возле обменного пункта. Но тогда майор не позволил себе даже мечтать о том, что сможет обнять это существо из другого мира. Уж слишком велика была дистанция! Ночь в номере блондинки все изменила. Теперь Герман искал ее глаза, прислушивался к ее словам, к интонации ее голоса и пытался уловить, прочитать намек на возможность продолжения… Но тщетно. То ли присутствие шефа сковывало переводчицу, то ли действительно избалованная вниманием мужчин Валерия предпочитала не обременять себя лишними привязанностями и не подпускать коллег к своим прелестям…

Размещение в гостинице могло дать ответ на загадку поведения Леры. Могло, но не дало. Переводчица предпочла одноместный номер. Свенсон тоже, а обоим бывшим военным достался простой двухместный номер. Узнав это, Герман облегченно вздохнул. Бог с ней, с неизвестностью, ее и потерпеть можно. Зато сохранялась надежда на то, что начатое в Краснодаре можно будет продолжить в Махачкале.

– Нравится? – оторвал его от раздумий голос Геннадия.

Герман вздрогнул и повернулся к Панаме. Тот с восхищением смотрел вслед идущей к лестнице Валерии.

– Хороша, стерва, – пробормотал Геннадий.

– Почему стерва?

– Ага, значит, нравится, – сказал, улыбаясь, Геннадий. – Мне тоже, между прочим. А стерва, потому что не подпускает к себе никого.

Герман опешил. Как это никого? А он? У него-то с Лерой что было?

– А Мартин? – спросил он, не утерпев. – Уж ему-то она не откажет, наверное?

– Да хрен его знает, откажет или нет! – Геннадий продолжал смотреть на лестницу. – Но, как мне кажется, дело в том, что швед ее об этом не просит… вот и отказывать не приходится!

– Как это не просит? – удивился Герман. – Он… что, вообще… или…

– Не знаю, что ты имеешь в виду под словом вообще, но не или! – Панама повернулся к Александрову. – Мальчики Свенсона тоже не интересуют. Не замечен, по крайней мере.

– А она? – выдавил из себя Герман и замер.

– Что она?

– Она замечена? В чем-нибудь…

– Да что я ей… муж, что ли? – разозлился Геннадий. – Или слежу за ней? Ладно, чего стоять, пошли в номер, мне здесь нужно одному парню позвонить!

Парнем оказался товарищ одного московского знакомого Панамы по имени Магомед. Как потом узнал Герман, Магомедов в Дагестане оказалось великое множество, но этот был к тому же и Магомедовичем. Это отчество невольно наводило на мысль, что и фамилия махачкалинца окажется соответствующей, но здесь Александрова ждало разочарование, потому что вопреки его ожиданиям фамилию знакомый Панамы носил другую – Абдурашидов. Но откликался и на прозвище Мамуч. Дагестанец был владельцем самого модного в городе магазина детских игрушек и с удовольствием откликнулся на звонок. А узнав, от кого приехали гости, заявил, что бросает все дела и едет прямо в гостиницу.

Не успел Геннадий передать Герману свой телефонный разговор, как в дверь постучали и в номер влетел тот, кого они ждали. На вид посетителю было около сорока лет, он был немного выше среднего роста, с заметными залысинами и длинным острым носом. Правда, Герман уже стал понимать, что на эту деталь в Дагестане лучше не обращать внимания – носы здесь можно было наблюдать любой формы и размеров.

– Меня зовут Магомед. Можно Мага, – представился вошедший. – Я правильно попал, это вы мне звонили?

Дагестанец говорил с акцентом, да еще так быстро, что больше приходилось полагаться на догадливость, чем на слух. И все же общий язык удалось найти на удивление быстро. Традиционно поинтересовавшись, как гости доехали и есть ли у них проблемы, Мага попутно выяснил, что сегодняшний день у них ничем не занят. Лучше бы Панама об этом не говорил!

Шум, который поднял Магомед, был сравним только с созданной им же суетой. Еще не совсем понимая, чего от них хотят, Панама и Герман незаметно оказались вовлечены в процесс беспорядочных сборов. Продолжая громко говорить одному только ему понятные слова, Мамуч увлек их за собой, и только в коридоре выяснилось, что они едут на пикник, который состоится на берегу моря.

– Мага, подожди! – взмолился Геннадий. – Мы здесь не одни! Нужно Мартина предупредить.

– Мартина? – удивился дагестанец. – А это что за гусь такой?

– Это не гусь, это наш шеф, – пояснил Александров. – Швед.

– Какой еще швед? – не понял Мамуч. – Хоккеист, что ли?

– Почему хоккеист? – теперь пришел черед удивляться Герману. – При чем здесь хоккей?

– Ну, там же шведы играли! – Мага даже растерялся от такой непонятливости гостей. – А чего он не едет?

– Куда не едет? – ошарашенно спросил Геннадий. – Кто не едет?

– Этот ваш… хоккеист?

– Да не хоккеист он! – решил внести ясность Герман.

– Хоккеист! – вдруг поддержал нового знакомого Панама. – Свенсон действительно бывший хоккеист! Даже на чемпионате мира играл!

– О! – радостно воскликнул Мамуч. – Я же знаю, что говорю! Ты меня слушай! Ладно, давайте вашего Мартена и поехали!

– Мартина! – поправил Герман.

– Ну Мартина! – добродушно согласился Магомед. – Где он?

– У себя в номере. И давайте сделаем так. – Геннадий решил, что лучше вмешаться в процесс сборов. – Вы с Герой идите к машине, а я беру наших и спускаюсь.

Не дожидаясь ответа, оператор развернулся и пошел назад. Герман и Магомед вышли на улицу. И сразу же в лицо пахнуло жаром раскаленного асфальта. Прямо перед входом в гостиницу стоял темно-синий «Вольво 940».

– Вот видишь, и у нас есть свой швед, – пошутил Мамуч и открыл машину. – Садись, чего стоять!

– Жарко у вас, – посетовал Герман. Он подошел к «Вольво», но садиться не стал. – Печет как в Сахаре.

– Это что! – Мага улыбнулся. – Старые люди говорят, что раньше еще жарче было!

– Глобальное потепление? – То ли спросил, то ли показал свою осведомленность Герман.

– А кто его знает?! – Мамуч пожал плечами. – А ваш хоккеист… он зачем приехал?

– Мартин? Фильм будет снимать. О Дагестане. – Герман усмехнулся. – Туристов хочет привлечь. Хотя я сомневаюсь… Пока идет война в Чечне, кто сюда поедет?

– Надоели они уже со своей войной! Власти эти… безмозглые. – Магомед выругался. – Столько вреда людям…

Он оборвал себя на полуслове и выпучил глаза. Герман удивленно вскинул голову, и, посмотрев туда, куда был устремлен взгляд дагестанца, и сам потерял дар речи. Из дверей гостиницы вышла… Валерия. Господи боже мой, ну говорил же ей, чтобы скромнее одевалась. И вот пожалуйста – все те же легкомысленные шорты размером меньше иных плавок и легкая, почти прозрачная кофточка – вот и весь наряд! Хорошо еще под кофточкой купальник, да что с того? Вот сумасшедшая! Нашла, где свою раскрепощенность демонстрировать!

Следом за блондинкой в дверях появились Свенсон и Пономарев. Взяв Валерию под руку, оператор весело сбежал по гранитным ступеням и подвел ее к машине.

– Ну что, все поместимся или возьмем наш «додж»? – спросил он.

– Конечно поместимся! – Глаза Магомеда не отрывались от Леры. – Бросайте ваш караван-сарай здесь, нам он там не понадобится. А этот громила и есть ваш швед?

– Именно, – подтвердил Геннадий. – А Лера его переводчик…

– Ты знаешь шведский? – Мамуч повернулся к Герману. – А говорил, водитель!

– Не я переводчик, а Лера! Валерия! – Летчик кивком головы показал на блондинку. – А я Герман. Сокращенно – Гера. И всего-навсего водитель.

– Ничего не понял! Лера… Валера же мужское имя! – продолжал допытываться Магомед. – А Гера…

– Его зовут Герман! – вмешалась в разговор переводчица. – Герман! А меня… Лера! И все! Без всяких Валер!

– А… понятно! – заулыбался Мага. – Ну что, поехали?

Промчавшись по проспекту Ленина, причем Мамуч показал, что он в лихачестве не уступает самому Герману, машина вылетела на широкую дорогу, ведущую на юг. Ехали они минут сорок, затем свернули к одному из домов отдыха, пустующих по причине отсутствия туристов, и подъехали почти к самому морю.

– Вот здесь мы и будем отдыхать, – сообщил Мага. – Располагайтесь, здесь вас никто не потревожит.

Сказав это, Мамуч мгновенно исчез. Никто даже заметить не успел, куда он делся, но, так как его машина оставалась на месте, решили все же послушать совета. Тем более что чудесный песчаный пляж, море и жара просто не оставляли другого выбора.

Дагестанец объявился минут через десять. Сгрузив охапку дров, он вытащил из багажника сумки с закуской и выпивкой и все это поставил на один из пустующих столиков. Махнул рукой гостям, прокричал что-то малопонятное и вновь исчез.

Панама и Герман переглянулись. Кажется, они уже начали понимать, что простым купанием им не отделаться.

– Интересно, у него есть чем поколоть дрова? – спросил Герман.

– Посмотрим! – Панама без всяких церемоний открыл багажник. – О, смотри, все есть!

Туристский топорик, конечно, не совсем то, что надо, но при необходимости и он сойдет. Герман принялся за дело.

– Помой овощи, – сказал он Геннадию, – хлеб нарежь…

– Хлеб можно и руками поломать. – Мамуч вновь вынырнул как из-под земли. Теперь он притащил алюминиевую кастрюлю, полную баранины. – Нанизывай на шампуры, а я сейчас!

На ходу закатывая штанины брюк – обувь он успел снять еще раньше, Мага понесся к берегу.

– Ураган! – пробормотал Панама, глядя вслед дагестанцу. – Что он еще затеял?

– А вон, видишь, рыбаки на катере? – Герман показал рукой в сторону моря. – Вот им он и кричит.

Гортанная перекличка длилась недолго. Вскоре деревянная байда, гордо именуемая катером, подплыла к берегу, и веселый рыбак, шутя и что-то громко говоря, выбросил на берег две большие свежевыловленные рыбины.

– Да это же осетры! – ахнул Геннадий и, бросив все, побежал к берегу. – Я же их только на столе видел!

Но Мамуч не стал его ждать, – схватив обоих красавцев за жабры, реактивный дагестанец оттащил их в сторону и, положив на большой валун, стал быстро разделывать.

– Как, Панама, жаришь шашлык? – спросил он.

– Я?! – удивился Геннадий. – Так быстро? Его же еще нанизать нужно!

– А-ай! – засмеялся дагестанец. Отложив в сторону отрезанную голову рыбы, он сделал круговой надрез в области хвоста и, резко встряхнув, выдернул из осетра «струну». – Пять минут, и шашлык из рыбы будем жарить! – пообещал Мага. – Спорим?

– Пять минут? – Геннадий посмотрел на кастрюлю с бараниной и нехотя взялся за связку шампуров. – Сомнительно!

– Панама, я бы на твоем месте не спорил, – поучительным тоном произнес Герман. – Проиграешь.

– Ну да! – возразил Панама. – Ее еще нужно разделать, потом на кубики разрезать, нанизать…

– Так ты споришь или только говоришь? – Мамуч положил бок рыбы, отделенный от костей, на стол и стал пластовать его на ленты.

Геннадий посмотрел на этот стахановский труд, лицо его приняло сосредоточенно-отвлеченное выражение.

– Что, запасной капитан, примолк? – спросил его Гера. – То чирикал, чирикал, а теперь что?

– Ты за собой смотри, – пробурчал Панама. – Как дрова, наколол?

– Да уже угли делаю, – похвастался Герман, показывая на мангал. – Я же не языком работал!

– Ой, мальчики, такая водичка, с ума сойти! – Валерия, вся мокрая и свежая, подбежала к столу и схватила кусок огурца. – Я даже не знала… ой, рыбка какая! Вы когда ее купить успели? Я же видела, мы не заезжали никуда!

– Сами наловили!

Мамуч бросил быстрый взгляд на полуобнаженную переводчицу и тут же отвел глаза. Герман возблагодарил бога, что купальник она надела довольно-таки скромный.

– На, попробуй! – Мага двумя пальцами, так, чтобы не испачкать рыбьей кровью, поставил на стол пакет с персиками. – Наши, местные!

Пикник затянулся до глубоких сумерек. Собирались уже почти на ощупь, хорошо еще остатки пиршества было кому оставить. Мамуч все сложил в посуду, взятую у сторожей, и вернул приветливым людям со словами благодарности за приют. Те тоже были рады, вспоминали, как здорово было, когда в Дагестан приезжало много гостей, привлеченных недорогим отдыхом у моря. Одним словом, до войны все было хорошо… И вообще без нее лучше, да вот Боря и Паша этого понять не захотели.

При отъезде произошел небольшой инцидент. В тот момент, когда машина стала трогаться и еще не успела набрать скорость, откуда ни возьмись вылетела свора собак и с лаем погналась за машиной. Никто и глазом не успел моргнуть, как Мамуч вдруг выхватил помповик без приклада и, в одно мгновение перезарядив его, выстрелил прямо себе под колеса. Еще одно мгновение – и помповик уже лежал между передними сиденьями, руки Маги вернулись на руль, а онемевшие пассажиры с тревогой вглядывались в темноту. К их радости, собаки, поотстав на значительное расстояние, хотя вновь возобновили лай, но бежать за машиной больше не решились.

– Ты что, заиками нас решил сделать? – спросил Панама, немного придя в себя.

– А что, испугались? – засмеялся Мамуч. – Да не бойся, я же в песок стрелял!

– Да на кой черт ты вообще это делал?! – рассердился Герман. – Здесь же женщина, напугать мог!

– Понимаешь, в Коране написано, что собака животное нечистое! – важным тоном сообщил Мага. – Если она коснется твоей одежды, тебе все молитвы не засчитываются. Ее нужно сорок раз постирать, чтобы потом опять надеть можно было.

– Проще выбросить, – пробурчал Геннадий. – На хрен она после сорока стирок нужна будет. А машина как? Ее сколько раз стирать придется? Если ее собака об… обнюхает?

– Ха, машина! Кто же ее стирать будет? – опять засмеялся Мамуч. Ну и глупый же этот рыжий! – Я же в машине не молюсь, ее чем собака запачкать может?



Отдаленное селение, куда так стремился попасть Свенсон, оказалось таким же, как и все предыдущие, попадавшиеся им по дороге, но только меньше. Тридцать – тридцать пять домов, не больше. Герман уже привык, что горные жилища строятся на отвесных скалах, а потому не удивлялся террасной архитектуре поселка. Если говорить откровенно, то ему даже чем-то нравилась эта природная многоэтажность. Получался некий импровизированный небоскреб. Дом над домом, этаж над этажом. Да еще с площадкой для прогулок в виде плоской крыши соседа. Село становилось по-городскому компактным, и в то же время все дворы имели свое хозяйство, свой огородик и жилье для скотины…

Александров, уже усвоив, как нужно держаться в таких маленьких аулах, не торопясь, дабы не поднимать белесую дорожную пыль, подкатил к небольшому магазинчику и встал рядом с ним. Искать кого-то из представителей власти среди бела дня смысла не имело, а ждать вечера не хотелось. Опыт военного подсказывал, что проще всего узнать все новости, а главное, решить проблему с размещением можно, поговорив с продавщицей единственной торговой точки. Наверняка она не хуже сельского главы знает, где и как можно переночевать уставшим путешественникам. А заодно и познакомит с потенциальным хозяином временного пристанища…

– Здравствуйте! – поздоровался он. Продавщица, высокая, склонная к полноте женщина лет сорока пяти – пятидесяти, вскинула на него удивленные глаза. Увидев незнакомца, что для высокогорного селения нынче большая редкость, она приветливо заулыбалась.

– Здравствуйте! – с заметным акцентом ответила она и рассмеялась. По добродушному полному лицу разбежались мелкие морщинки. – В гости приехали?

– Да, на пару дней. – Герман сразу взял быка за рога. – Будем снимать фильм о вашем ауле. Не подскажете, где нам можно будет переночевать? Мы бы заплатили…

– У нас за ночлег не платят, – продолжая улыбаться, ответила женщина. – Гостя Аллах дает, как можно с него деньги брать? Пойдемте ко мне, у меня дом большой, всем места хватит.

Герман опешил, он даже не предполагал, что удастся так быстро утрясти основной вопрос. А продавщица, которую, как выяснилось, звали Загидат, без лишних слов вышла из-за прилавка и, поправляя платок, поспешила к двери. Герман даже не заметил, как у нее в руках оказался большой амбарный замок.

– Раньше маленьким закрывала, – Загидат перехватила взгляд гостя и виновато улыбнулась, – а теперь времена изменились, приходится такой вот вешать. Свои не зайдут, а вот…

Не договорив, продавщица, словно вспомнив что-то, посерьезнела и молча махнула рукой. Герман не стал уточнять, что же изменилось – и так было все ясно: рядом идет война, мало ли какие люди забредут, – и вышел следом за хозяйкой магазина.

Загидат, увидев дорогой «додж», ничуть не удивилась и показала на дом, стоявший почти напротив магазина.

– Вот здесь мы и живем, – сообщила она. – Я сейчас открою ворота, а вы заезжайте.